Отвергая смерть. История Тома Риддла (джен)

Тяжелые черные тучи, висевшие над Хогвартсом почти два месяца, наконец-то рассеялись, и занесенный снегом замок заискрился в лучах высокого холодного солнца. Пока в Европе маггловская Великобритания вела войну, которую журналисты уже прозвали «странной», а магическая сдерживала атаки армии инферналов на суда с продовольствием, за надежными стенами Хогвартса своим чередом шла обычная жизнь. Только раз в день — утром, когда приходила почта, — школьники вспоминали о том, что где-то далеко идут боевые действия. Тогда на короткие полчаса веселый смех, шутки и перебранки затихали — дети и взрослые вчитывались в скупые газетные строчки, опасаясь плохих новостей. Вчитывались в колонки с именами погибших и облегченно вздыхали, не находя знакомых фамилий. Раз или два откуда-нибудь со стороны Пуффендуя или Гриффиндора доносился пронзительный, истеричный крик какого-нибудь незнатного полукровки, чьему отцу не посчастливилось оказаться на передовой, но чистокровные не обращали на них внимания. За четыре месяца даже самые нервные уверились в том, что их родителей надежно защищают стены мэноров и родовые артефакты.

Так было до тех пор, пока одним декабрьским утром совы не принесли «Пророк», с первой полосы которого на всех смотрел портрет мужчины в траурной рамке. Подпись под ним гласила: «Глава Департамента магического правопорядка Реджинальд Розье убит Грин-де-Вальдом!»

Эван не закричал, но его обычно живое, подвижное, как у обезьянки, лицо окаменело, с него разом сошли все краски. Трясущимися пальцами он попытался развязать галстук, но запутался и почти порвал его. Другой рукой он судорожно комкал злосчастную передовицу, даже не замечая, что смял портрет своего отца.

Том смотрел на него с равнодушным любопытством, тщетно пытаясь найти в своей душе хотя бы отголосок сострадания. Рядом с ним судорожно втянул носом воздух Абраксас, слишком сильно сдавил стакан с соком Альфард — неясно, сочувствовали они Эвану или же задумались о безопасности собственных отцов, но на их лицах был отчетливо написан испуг. Так же, как на лицах всех остальных слизеринцев, уже прочитавших страшную новость.

С дальнего конца стола раздались надрывные, пищащие звуки: рыдала малышка Друэлла, младшая сестра Эвана. Тот встал со своего места и деревянной походкой подошел к ней, положил руку на плечо.

— Держись, Эван, — почти сквозь слезы прошептала обычно надменная и невозмутимая старшая Блэк.

А Том все пытался найти хоть каплю сочувствия в себе. Не находил. Его не трогала смерть Розье, как до сих пор не трогала смерть всех остальных. Кто они ему? Люди, которых он никогда не знал и не узнает, просто солдаты. Почему он должен сочувствовать кому-то из них?

Том всегда знал, что отличается от других, но в этот момент впервые задумался: а нормален ли он? Что, если с ним действительно что-то не так?

Из этих раздумий его вывел возглас Эвана:

— Я убью их!

Том вздрогнул и поднялся со своего места, чтобы лучше видеть происходящее. Эван, еще недавно спокойно и достойно встретивший печальную весть, весь покраснев, размахивал кулаками. Его держал за локти старший Блэк — высокий, грузный Орион. Эван всхлипывал, точно как его сестра, выкрикивал бессмысленные угрозы. Том едва сдержал гримасу отвращения, но все-таки решил подойти поближе. Он сам точно не знал, хотел ли насладиться унижением и отчаяньем недавнего соперника или же рассчитывал как-то унять его истерику. Во всяком случае, он приблизился к все еще хнычущему в объятьях Блэка юноше.

— И кого ты собрался убивать? — спросил он ядовито, но очень тихо, опасаясь, как бы его голос случайно не прозвучал чересчур высоко и по-детски.

— Всех, — всхлипнул Розье, пытаясь взять себя в руки.

— Ты едва ли мышь сможешь убить. Что до заклинаний, то даже первогодка тебя одолеет.

Розье еще раз всхлипнул, но вырываться перестал, поэтому Орион отпустил его и отступил в сторону. Эван мешком упал на лавку и поднял взгляд на Тома. Его глаза загорелись фанатичным огоньком.

— А ведь верно, — сказал он, и на его лице появилась странная улыбка, — верно, Том! Ты же лучший на курсе. Помоги мне овладеть заклинаниями! Я буду очень хорошо заниматься!

Том опешил. Розье просит его о помощи? Первым инстинктивным желанием было категорически отказаться, но он его задушил в зародыше и вместо этого сказал почти ласково:

— Хорошо, Эван. Я помогу тебе. Но не просто так.

Эван, заулыбавшись сквозь слезы, крепко схватил Тома за руку и сказал с детской искренностью, которая выдавала в нем избалованного ребенка богатых родителей, никогда не знавшего предательства и обмана:

— Конечно, Том! Что угодно!

Инцидент был исчерпан, постепенно школьники разошлись по занятиям, и Том, проследовав на историю магии, смог полностью погрузиться в свои раздумья. Теперь его уже не волновали собственные странности, он думал о занятии с Розье. Но его прельщала возможность не просто помочь товарищу по факультету, а взять его под контроль. Они договорились встретиться после уроков в пустом классе возле кабинета зельеварения, и к этому моменту Том хотел бы иметь четкий план действий. Профессор Бинс, сидя в кресле, что-то бормотал себе под нос о Вильгельме Завоевателе, вгоняя класс в уныние, и Том, вместо того чтобы, как обычно, пытаться записывать хотя бы некоторые факты из нудной лекции, выписывал на пергамент список тех заклинаний, которые он мог бы показать Розье. Того нужно было с первой же минуты заворожить, очаровать и напугать. Пусть лучше он считает, что Том знает значительно больше, чем недооценивает.

В этот день уроки тянулись дольше обычного, и когда они закончились, Том испытал облегчение. Он не признался бы в этом даже самому себе, но он с нетерпением и волнением ждал занятия с Эваном. Сразу же после последнего урока он распрощался с товарищами и поспешил в пустой класс и с удивлением обнаружил, что Эван пришел не один.

На перевернутых партах сидели пятеро. Эван, его младшая сестра, Эйвери, Гойл и Крэбб. Возле грязной стены стоял черноволосый мальчишка-первокурсник, кажется, Лестрейндж. Не успел Том спросить, что здесь делает столько народу, как дверь распахнулась, и вошли Абраксас с Альфардом.

— Ты обещал учить заклинаниям. Неужели ты думал, что мы это пропустим? — с усмешкой спросил Альфард.

Том почувствовал, как от волнения в его горле встает ком, но сумел взять себя в руки.

— Зачем мне чему-то учить такую толпу? — спросил он с вызовом. — Я обещал помочь Розье. Не вам.

— Прости, Том, — грустно сказал Эван, — я знал, что ты рассердишься, но они тоже боятся за своих родных.

— Боятся? — Том фыркнул. — Уж не думаете ли вы, что это будет кружок по защите от темных искусств?

— Почему нет? — спросил первокурсник.

Том резко развернулся к нему и спросил:

— А что, разноцветные искры из палочки не удовлетворяют твоим представлениям о защите, а, Лестрейндж?

Мальчик стушевался и замолчал, а Том вдруг ощутил мощный прилив сил. Возможно, все эти люди и не любили его, но здесь и сейчас они его слушали с большим вниманием.

— Профессор Вилкост отлично учит нас защищаться, — сказал он, — но мне интересней нападение. Вы все отлично знаете по два десятка полезных заклятий, но против Грин-де-Вальда они вам не помогут. Почему, Розье?

Эван закусил губу, его лицо снова покраснело, но, к счастью, он решил не устраивать дурацких трагических сцен и ответил:

— Потому что мы просто второкурсники.

Том рассмеялся. Он ждал этого ответа, он был уверен в том, что именно так и ответит Эван.

— Абраксас, может, у тебя есть идея? — обратился он к облокотившемуся на стену приятелю. Тот чуть скривился:

— Потому что наши шансы добраться до него ничтожны.

— Это тоже чушь. Вы бессильны, потому что боитесь. Эван, достань палочку.

Тот подчинился и подошел к Тому, который уже расстегнул пуговицу на манжете рубашки и закатал рукав до локтя.

— Эван, ты же знаешь заклинание «Секо»? Кажется, даже посылал в меня его пару раз?

Эван кивнул.

— Прокляни меня. Моя рука в твоем распоряжении.

— Что? — отскочил от него Розье.

— Прокляни меня! Разрежь мне руку. Не бойся, вены с другой стороны, ты меня не убьешь.

Прошло долгих сорок секунд — Том считал по своему пульсу, — прежде чем Розье решился и произнес:

— Секо!

Боль обожгла руку, но она была и в половину не так сильна, как боль от ударов ногами, и в разы слабее боли от розг. Поэтому Том улыбнулся и сказал:

— Неплохо, но слишком медленно. Еще раз, но быстрее.

В этот раз Эвану потребовалось всего десять секунд. К десятому порезу он смог сотворить заклинание строго по команде Тома, ни о чем не задумываясь.

— Хватит, — сказал он и, чуть рисуясь перед зрителями, небрежно провел палочкой по руке, произнося заклинание «Санентур», быстро восстановившее кожу.

— Как видите, боль — это ерунда. Вас она не должна пугать. Ваша задача не защищать себя, а наносить опережающие удары. Например, так. Обвей его шею, но не убивай, — последнюю фразу он произнес на парселтанге, и притаившаяся возле стены кобра, которую он чуть раньше вызвал заклинанием, бросилась на шею Эйвери. Раздались крики ужаса, Эйвери задергался, пытаясь сбросить с себя рептилию.

— Маркус, — обратился к нему Том, — ты ведь признаешь, что был неправ, когда решил поддержать Эвана и пойти против меня?

Белый как мел Маркус прохрипел:

— Да, Том, прости меня!

— Отпусти его и ползи ко мне, — велел Том. Змея подчинилась, подползла к нему и обвила его ноги. — Да, Друэлла, я змееуст, — сказал он, заметив выражение шока и восторга на лице девочки.

— Потрясающе, — прошептала она, и ей вторил Лестрейндж.

— А теперь к делу. Как насчет того, чтобы попытаться попасть в эту милую змейку заклинанием «Секо»? Эван, давай ты первый, ты ведь уже потренировался. Они будут нападать на тебя. Я приказываю защищаться. Можешь делать все, что угодно, но не жаль их. Все должны выжить.

Не дожидаясь команды, змея совершила первый бросок, резко ударив Эвана по локтю. Его палочка дрогнула, и заклинание улетело в потолок. Он отпрыгнул в сторону и снова попытался ее проклясть, но гибкая рептилия вовремя увернулась и заползла ему за спину. Следующий ее бросок заставил Эвана потерять палочку и упасть на пол. К его шее склонилась маленькая голова с большой темной пастью.

— Довольно, возвращайся ко мне, — сказал Том. — Печально, Эван. Но поправимо. Вставай.

До отбоя все попробовали поохотиться на змею, но она неизменно оказывалась сильнее и хитрее. Поблагодарив ее, Том развеял заклинание, возвращая ее туда, откуда вызвал, после чего объявил, что на сегодня занятие окончено.

Расходились слизеринцы молча, впечатленные. Никто не рискнул бы в этом признаться, но Том поразил их. Он как будто сам был другим, больше похожим не на одного из них, а на змею — безжалостную, сильную и прекрасную. Напоследок он сказал:

— Кстати, вы ведь понимаете, что об этом не стоит болтать?

Он не произнес ни одной угрозы, но вздрогнул даже Малфой, который считал Тома своим другом.

Сам Том выходил последним. И он был очень доволен собой.