Зеркальные миры — 1. Перерождение (джен)

Ирнест поморщился, тщетно пытаясь поправить галстук. Тёмно-синяя удавка никак не желала завязываться ровно, постоянно норовя скосить куда-то влево. Он уже в который раз клятвенно обещал себе найти время и, приперев соседа по комнате к стенке, выяснить секрет сего дьявольского таинства. Ирнест тяжело вздохнул и, промучившись ещё минуты две, наконец, просто прикрепил злополучный кусок ткани серебристо-стальным зажимом прямо к рубашке. Пусть теперь хоть кто-то из преподавателей посмеет упрекнуть его в том, что он не пытался!

Подхватив с кровати сумку, Ирнест привычно скользнул взглядом по небольшому стандартному помещению, рассчитанному на два человека, — свет выключил, ничего не забыл, — и вышел в коридор, захлопнув за собой дверь. На стене мигнул красным переключатель, переводя механизм в положение «закрыто» — можно было выдвигаться на занятия со спокойной душой.

— Новый семестр, а ты уже опаздываешь, Ист? — ухмыльнулся невысокий, коренастый парень, перехватив его у выхода из общежития.

От неизвестного резко пахло чем-то душным и приторным; Ирнест фыркнул, поспешив избавиться от порции воздуха, наполненного парами одеколона. Странно, здесь он ожидал встретить своего одноклассника — Элиота, с которым они ходили на пары весь последний семестр, но у крыльца никого больше видно не было, только парочка первокурсников о чём-то оживлённо спорила. Ирнест ощутил нечто вроде разочарования. Видимо, домашний мальчик решил не возобновлять неудобную традицию и в этом году… а он уже начал было думать, что у него появился хотя бы один друг.

— Я ещё ни разу не опоздал, — хмуро отозвался Ирнест, заметив, что парень всё ещё ждал какого-то ответа; казалось, они были знакомы, но память не спешила подсказывать его имя. — А ты?..

Тот громогласно хохотнул и хлопнул Ирнеста по плечу.

— Что, не узнал? И как с такой дырявой памятью ты столько лет уже тут проучился? — притворно посетовал парень. — Слушай, я тебе дам подсказку! Давай я…

— Не надо, — мотнул головой Ирнест, пытаясь отодвинуться от источника ужасающего запаха как можно дальше. — Всё равно не запомню.

Он успел отойти на порядочное расстояние, когда прилипчивый парень вновь догнал его.

— Эй! Ну это же я — Элли! — возвестил он, едва поспевая за широким шагом Ирнеста. — Мы ж в одной группе уже год как, между прочим.

Ирнест скосил на него глаза и вновь потянул носом воздух: действительно, за внушительным шлейфом новомодного аромата угадывалось что-то знакомое. Кажется, парень не врал. Да и голос его отчего-то казался слишком привычным.

— Элли… — Ирнест нахмурился и вдруг резко затормозил, с сомнением переспросив: — Элиот?

Тот выпучил глаза на товарища и тут же согнулся в приступе истерического хохота.

— Так ты… это. Серьёзно… что ли? — задыхаясь, выдавил из себя Элиот. — Вот дурак! Я думал, ты меня разыгрываешь, а ты реально меня не узнал?!

Ирнест виновато оглядел того, кого не так давно стал считать другом, пытаясь хотя бы на этот раз запомнить его лицо. Тёмно-каштановые кудряшки, зелёные глаза, вздёрнутый нос — детали вспыхивали и тут же гасли в забвении. Невозможно… как и всегда.

— Перестань экспериментировать с запахами, — недовольно бросил Ирнест, злясь скорее на себя, чем друга, подверженного изменчивым веяниям моды. — Иначе я…

Он вдруг оборвал себя на полуслове. Нет, нельзя было о таком говорить — это лишь даст ещё один повод... Ирнест не хотел в очередной раз отпугнуть от себя единственного человека, что вообще по собственной воле разговаривал с «безродным». Элиот удивлённо поднял голову, чуть нахмурившись, и, отогнув ворот форменного пиджака, задумчиво обнюхал себя.

— А что, всё так плохо? — неуверенно спросил он и пробормотал вполголоса, грозя кому-то невидимому кулаком: — Вот же! Ну я припомню это тебе, братец…

Против воли Ирнест улыбнулся: настолько комичным сейчас выглядел его одноклассник. Казалось, парень даже не был обижен. Могло ли такое быть? Мари ведь тоже никогда на него не держала обиды.

— Прости, — выдохнул Ирнест, трогаясь с места — до занятий оставалось совсем немного времени, поэтому стоило поспешить — и вновь настороженно принюхался: новый запах переставал казаться таким ужасным. — Он… ничего, хороший. Только…

— Ась? — тут же подскочил к нему Элиот, силясь услышать тихий голос.

— Только не лей так много, — неловко улыбнувшись, закончил Ирнест. — Мёртвую зону образуешь.

Главный учебный корпус возвышался над всеми остальными постройками Академии так, что был виден из любой точки комплекса; он мог кому-то казаться величественным, но на Ирнеста красные кирпичные стены с узкими окнами производили впечатление не то заводского склада, не то военного госпиталя. Он жил в этом месте уже почти четыре года — с тех самых пор, когда родной приют добродушно помахал ему ручкой и выпнул совершеннолетнего воспитанника во взрослую жизнь. Если бы не государственная программа для «одарённых сирот», Ирнесту пришлось бы гнуть спину в качестве чернорабочего. Таким, как он, по обыкновению, не доставалась даже мало-мальски приличная работа.

Студенты, все как один, в идеально выглаженных и аккуратных форменных костюмах, стояли, сбившись в небольшие, но шумные группы, ожидая дозволения пройти в аудитории: перед первой парой проводилась обязательная проверка учащихся. За неподобающий внешний вид можно было запросто схлопотать наказание — символическое, но унизительное, и Ирнест являлся довольно частым гостем на подобных мероприятиях. В большинстве своём, всё из-за того же галстука или вечно взъерошенных, торчащих волос, которые не поддавались никаким ухищрениям. Чем именно мятый клочок ткани или пара смоляных вихров наносили оскорбление окружающим, Ирнест за четыре года так и не разобрался, но прекрасно уяснил, что такие мелочи вполне могли заставить идеальные аристократичные лица кривиться в брезгливом ужасе.

— Фритвульф, — окликнули его — будто хлестнули — у самой аудитории.

Ирнест застыл, так и не переступив порог — ежедневная операция «Проскользнуть в класс незамеченным» снова провалилась, как, впрочем, и в восьмидесяти процентах случаев. Ему даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать человека, что внезапно появился за его спиной. Староста.

— Повернись.

Кто-то захихикал, шепнув своему соседу: «Вот же зрелище». Фоновый гул сам собой раскладывался на отчётливый шелест и скрип ткани, стук набоек и навязчивый шорох кожи о кожу. Ирнест тяжело вздохнул, подчиняясь старосте потока. Тот, прищурившись, цепко просканировал взглядом извечную беду их группы. Аннок Морвист не мог понять, как такой блестящий студент мог доставлять столько проблем в банальнейших вещах вроде внешнего вида или командных заданий, но все его увещевания будто бы разбивались о неприступную стену: Фритвульф неизменно кивал на замечания, покорно принимал назначенные наказания, но не менялось от этого, ровным счётом, ничего.

— Ладно, — наконец выплюнул староста, чуть дольше задерживаясь взглядом на удивительно ровном галстуке при кошмарно завязанном узле и торчащей под нелепым углом прядке волос. К счастью — единственной. — Можешь входить на этот раз.

— Благодарствую, — тихо отозвался Ирнест, незамедлительно воспользовавшись дозволением: находиться под столь пристальным вниманием нравилось ему с каждой секундой всё меньше.

Звон колокола, означающий начало занятий, прозвучал как раз в тот момент, когда Ирнест, по устоявшейся за столько лет привычке, забился в угол первого ряда. Не так много народу выбирали ближайшие к преподавателю места, предпочитая подниматься вверх по лестнице к самому краю полукруглой аудитории.

— А Жумуж что-то не торопится сегодня. Да, Ист? — жизнерадостно толкнул его в бок Элли, тоже успевший пройти проверку до начала занятия.

Ирнест пожал плечами, но взгляд его метнулся к кафедре. Действительно, преподавателя, вопреки ожиданиям, за ней не обнаружилось. Ирнест не мог припомнить ни одного занятия, на которое бы опоздал этот профессор, прозванный студентами Жумужем за какое-то невероятное сходство то ли с персонажем популярного мультфильма, то ли ещё с кем-то. Выросшему практически в изоляции от поп-культуры Ирнесту иногда сложно было понять логику своих сверстников, а Элли на все расспросы только делал круглые глаза и восклицал что-то вроде: «Ты с какой звезды свалился, Ист?!»

Профессор вошёл в аудиторию ещё минуты через три. Вид у него был несколько взволнованный: он чуть подпрыгивал, словно через каждый шаг хотел перейти на бег, но в последний момент передумывал.

— Тихо! — рявкнул он, от усердия немного краснея и смешно топорща рыжие усы.

Студенты послушно свернули все обсуждения и плюхнулись по свободным местам — это заняло не больше пары секунд. Профессор прокашлялся и, выудив из кожаного портфеля очки с толстыми линзами, развернул перед лицом скрученный в трубку листок.

— Те, имена которых я назову, — голос его на этот раз звучал совсем как обычно, — соберут вещи и построятся за дверью. Староста!

Парень с серебристой нашивкой на рукаве с готовностью вскочил с места:

— Я!

— Под руководством старосты построение проследует в лазарет, — закончил профессор и, осознав, что в головах студентов назревал определённый вопрос, добавил: — Для плановой проверки здоровья и общих физических показателей. И без возражений!

Элиот, склонившись к другу, тревожно зашептал ему на ухо:

— Я слышал от старших, что половина четверокурсников, кого так проверяли, не вернулись к учёбе.

— Домой отправили? — так же тихо спросил Ирнест, напряжённо вслушиваясь в имена, после слов Элли звучащие, как приговор.

Тот пожал плечами:

— Говорят, их перевели куда-то, а кто-то считает, что…

— Кард Элиот!

За ту долю секунды, что прошла между последним звуком его имени и впечатанным на уровне рефлексов твёрдым: «Я!», на лице Элли промелькнуло полнейшее отчаяние. Он бросил на друга последний взгляд, в котором явно читались призывы о помощи, и вышел из аудитории с напряжённой, неестественно прямой спиной. Ирнест просидел как на иголках до самого конца списка, но его имя так и не прозвучало.

— Вот и всё… А теперь перейдём к любимым вами Основам стратегического…

Профессор, отложив список в сторону, засеменил к доске. Взгляд Ирнеста обеспокоенно метнулся к двери. Разум дорисовывал невероятные, но одинаково ужасные картины того, как должна была происходить «проверка общих физических показателей».

— Профессор!

Только когда губы сами собой сложились в слова, Ирнест понял, что это крикнул именно он. Жумуж круто развернулся на месте и упёр руки в бока.

— Студент Фритвульф, что вы ещё тут делаете? — воскликнул профессор, суетливо возвращаясь к кафедре. — Я разве не называл ваше имя?

Ирнест мотнул головой, опасаясь, что голос подведёт его:

— Н-нет.

— Вот уж глупости! Я точно помню, что вы были в списке… — профессор нахмурился и приблизил листок почти к самым глазам, но через мгновение отмахнулся: — Идите-идите! Я никак не мог ошибиться. Не забирайте у остальных драгоценное время лекции!

Совершенно на автомате Ирнест подхватил сумку и, дабы не терять времени на обход всего ряда, перескочил через парту. К счастью, профессор уже потерял интерес к замешкавшемуся студенту, а потому выговор за недостойное поведение так и не последовал.

Остальных избранных Ирнест догнал довольно быстро — парни ещё не успели уйти далеко. Староста окинул опоздавшего хмурым взглядом, но ничего не сказал даже по поводу странно звучащего объяснения. Совесть Ирнеста, однако, была совершенно чиста — профессор отправил его догонять остальных сам, и не важно — был ли он в действительности в том проклятом списке или нет.

Элли же, протолкавшись к Ирнесту в самый хвост колонны, встретил его святящимися от благодарности глазами. И как бы тот его ни убеждал в обратном — парень был уверен, что друг каким-то невероятным способом одурачил профессора и вырвался из аудитории только для того, чтобы составить ему компанию.

— Всего лишь медосмотр, — буркнул Ирнест, когда наконец понял, что его доводы всё равно не имели никакого эффекта. — Ещё на следующую пару успеем.

Лазарет представлял собой отдельное неброское здание, находящееся во внутреннем дворе Академии, словно бы под защитой п-образного главного корпуса. Ходили слухи, что под ним пролегала целая подземная сеть, через которую можно было попасть в любую точку столицы. Элли, который всё это поведал Ирнесту по пути, вновь выглядел вдохновлённым, на что тот только фыркнул; казалось, его другу просто нравились подобные истории, вне зависимости, сколько правды в них было.

— Вот бы хоть одним глазком увидеть, — понизив голос, размечтался Элиот. — Можно было бы пробраться в корпус к девчонкам или…

— Готов поспорить, там темно и сыро, — мрачно возразил Ирнест, не понимая, что интересного могло быть в заброшенных подземельях.

— Как это? — Элли во все глаза уставился на друга.

— Они ведь древние. Кто там убираться будет?

— У-у-у… Я, конечно, догадывался, что ты того… но чтобы настолько быть плохого мнения о девчонках, — с сомнением протянул Элиот.

— Что? — удивился Ирнест. — Да я же не…

Их группа резко остановилась, прервав его вялые оправдания: все разговоры тут же смолкли под предупреждающим взглядом старосты. В тишине отчётливо раздались два коротких стука по металлической двери, и Аннок осторожно заглянул в кабинет. Послышались голоса: твёрдый мужской и звонкий старушечий, а затем массивная дверь вновь закрылась. Все выжидающе засверлили взглядами старосту, ожидая инструкций.

— В кабинет входим парами по световому сигналу, — тот ничуть не смутился подобного внимания — Морвист был идеален, как и всегда. — Не задерживаемся и не…

Коридор озарила яркая вспышка, заставляя всех единодушно прикрыть глаза руками. Ирнест дезориентировано заморгал, не сразу осознав, что это всего лишь мигнула лампа над дверью. После полумрака коридоров любой свет воспринимался как попытка выжечь глаза. Интересно, во всех больницах коридоры столь темны и негостеприимны? Он знал только одного человека, который многое смог бы рассказать об этом.

Мари… Ирнест зажмурился, пытаясь воскресить в памяти её лицо, но как не силился — воспоминания не приходили. Он знал, что у неё были светлые, почти белые волосы, ярко-голубые глаза и острая улыбка, словно вычерченная пером. Это хранилось где-то в подкорке. Лежало мёртвым грузом — безликими сведениями, которым никогда не было суждено обратиться в мысленную картинку. Ирнест больше всего боялся, что он просто не вспомнит её, встретив однажды.

— Ист, что-то никто не выходит, — тихий шёпот Элли вырвал его из раздумий.

Ирнест встрепенулся. В коридоре действительно оставалась едва ли не треть их группы, но он совершенно точно не видел, как кто-нибудь выходил из кабинета. Вновь мигнула лампа, и следующая пара студентов проскользнула за металлическую дверь, из-за которой не доносилось ни звука.

— Наверное, есть второй проход, — пожал плечами Ирнест, которому, даже после всех заверений друга, не верилось в тайный и совершенно ужасный заговор Академии.

Элиот, хоть и не выглядел успокоенным на сто процентов, всё же согласно вздохнул, принимая предположение.

— Так и, — Ист повёл плечами, — что случилось с теми, кто пошёл на медосмотр?

Элли поднял на него вопросительный взгляд. Он уже замечал эту черту друга — продолжать начавшийся когда-то давно разговор, только вынырнув из своего задумчивого состояния, но всё равно это каждый раз заставляло его судорожно выяснять тему беседы.

— Ты говорил, что-то насчёт старшекурсников, которые пропали, — терпеливо пояснил Ирнест.

— А! — Элиот закивал и сделал страшные глаза: — Да все вернулись. Ты что говоришь-то такое?

Ирнест нахмурился. Мог ли он неправильно понять друга?

— Прости, мне показалось, что…

Элиот привычно толкнул его под бок, уютно устроившись рядом, хотя добрая половина скамьи была абсолютно свободна.

— Все об этом говорят, — он пожал плечами. — Знаешь, я даже в это верю. Отдельных студентов переводят в секретный корпус после проверки на четвёртом курсе. Вот их и не видно больше в группах.

Ирнест хмыкнул: с каждой новой фразой друга он верил в эту историю всё меньше:

— Разве что-то может считаться секретом, если о нём все говорят?

— Так ведь никто ж не знает наверняка, — Элли с жаром замахал руками.

— Я тоже об этом слышал, — вдруг включился в беседу незнакомый темноволосый парень, сидящий через проход.

Староста неодобрительно посмотрел на студентов, чей разговор давно уже вышел за рамки тихого перешёптывания.

— Тот, кто когда-то пустил эти слухи, наверняка, был хулиганом, недостойным зваться студентом Академии, — веско обронил он. — Вам бы следовало постыдиться упоминать нелепые байки в открытых разговорах.

Ирнест покорно опустил голову. Первым, чему его научила Академия, было умение подчиняться старшим по иерархии. Элиот же, напротив, будто бы подобрался, намереваясь вступить в спор: он чувствовал себя куда вальяжнее в элитной школе, которая была ему по статусу и праву рождения. Уже знакомая вспышка, правда, вовремя прервала так и не начавшееся выяснение правдивости слов каждого.

— Кард, Рудцек — вы следующие, — возвестил староста непререкаемым тоном.

Элиот, однако, уже подогревший себя для спора, не намерен был смолчать и на этот раз.

— Мы с Истом пойдём, — заявил он, схватив друга за руку.

Староста окинул их нечитаемым взглядом. Странная парочка: Элиот Кард — единственный наследник древнего рода, все мужчины которого издавна обучались в Академии, а некоторые — ещё и возглавляли её; и Ирнест Фритвульф — проблемный, но одарённый сирота, что, казалось, был смущён подобным вниманием к себе, но руку из захвата друга высвобождать не спешил. Невысокий Элли казался рядом с ним мальчишкой, который упрямо прижимал к себе слишком большую игрушку.

— Фритвульф опоздал на построение, поэтому пойдёт последним. Вместе со мной, — отрезал староста.

Элиот подскочил с места, явно собираясь сказать что-то ещё, но Ирнест его остановил:

— Да ладно тебе, — он даже попытался улыбнуться, что под пристальным взглядом старосты выходило плоховато. — Подождёшь меня на другой стороне?

Элли поджал губы и, помедлив ещё немного, кивнул, с сожалением мазнув взглядом по Ирнесту.

— Ну, чего сидишь? — бросил он своему невольному напарнику, подойдя к двери. — Заходи давай.

Темноволосый парень тут же подскочил к нему, словно только и ждал этой команды, и уже через пару мгновений тяжёлая дверь вновь захлопнулась за очередной парой студентов. Ирнест покосился на старосту, что даже сейчас сидел на лавке с идеально прямой спиной и сверлил напряжённым взглядом противоположную стену. Без Элиота в коридоре сразу стало как-то уж слишком мрачно и… холодно.

Тишина давила со всех сторон. Казалось, прошла уже пара вечностей с тех пор, как в последний раз мигнула лампа, приглашая новых студентов в медкабинет. Ирнест резко поднялся и отошёл к стене. Он почти физически ощущал потребность что-либо сделать, снова услышать хоть какие-то звуки. Стены подбирались всё ближе и ближе…

Ирнест вздрогнул и обернулся, когда коридор вновь на мгновение осветился. Староста плавно встал с места и подошёл к двери. Секундная заминка — он взялся за круглую ручку и замер, одарив Ирнеста тяжёлым взглядом. Своеобразная игра в гляделки длилась совсем недолго, и староста, едва заметно качнув головой, вдруг посторонился, пропуская его в кабинет первым, словно опасался, что он мог сбежать.

— Последние, наконец? — недовольный мужской голос был первым, что услышал Ирнест, протиснувшийся в небольшое, ярко освещённое помещение.

Белый свет резанул по глазам до едких слёз и единственным фактором, удерживающим Ирнеста от того, чтобы не метнуться обратно в коридор, был староста, следующий прямо за ним. В медкабинете царило оживление: огромное количество незнакомых запахов и звуков, от которых Ирнест уже успел поотвыкнуть в могильной тишине переходов, сбивало с толку. Миловидная полноватая старушка в белом больничном халате весело перебрасывалась какими-то ничего не значащими фразами с грузным мужчиной, восседающим в кресле прямо посередине кабинета.

— Морвист и Фритвульф, — отчеканил староста, захлопывая за собой дверь, и вновь подтолкнул вперёд застывшего у входа Ирнеста.

Он пришёл в себя несколькими секундами позднее. Перед глазами просто вдруг появилась картинка того, как староста, уже снявший форменный пиджак, деловито закатывает рукав, сидя перед молодым мужчиной, по всей видимости, помощником той старушки.

— Иди сюда, дорогой, — ласковый голос прорвал, наконец, сбившееся в кучу звуки. — Я только немного уколю… Совсем не больно.

Встрепенувшись, Ирнест послушно побрёл к стоящему напротив школьной медсестры стулу. Внимательный взгляд мужчины в кресле почти ощутимо вонзался куда-то в висок. Сняв пиджак, Ирнест свернул его на коленях, нисколько не заботясь о внешнем виде, и скосил глаза на незнакомца. Тёмно-серый плотный халат был накинут поверх чёрного, будто бы спортивного или военного костюма. Ирнест повёл носом, но его тут же забил противный запах дезинфицирующей жидкости, заставляя шумно фыркнуть.

— Всё-всё-всё, — проворковала медсестра, выкидывая салфетку, — уже не мажу. Приготовься, сейчас уколю.

— Фритвульф, — задумчиво повторил мужчина, взглядом скользя по бумагам; голос его был бархатист и приятен. — Тебя нет в списке.

Медсестра, уже со шприцом в руке, замерла, её брови — две идеально тонкие ниточки — удивлённо приподнялись, совсем чуть-чуть не доставая до седых волос.

— Да что же это делается? Подумать только! — запричитала она. — Бедного мальчика чуть за просто так не ткнули иголкой!

— Нет, Оливия, продолжай, — мужчина оценивающе сузил глаза, добавляя пометки в бумаги. — Он всё равно уже пришёл. Лишним не будет.

Медсестра недовольно поджала губы и покачала головой, вполголоса бормоча что-то про «перестраховщиков, не жалеющих ни себя, ни других».

— Не верю я в совпадения, — прервал её ворчание тот и поскрёб жёсткую седеющую щетину на щеке. — В нашем деле важна точность.

Медсестра вновь что-то запричитала, вонзая иглу в налившуюся вену. Ирнест оглянулся на старосту, который уже прижимал к руке сложенную в несколько раз салфетку, ожидая разрешения покинуть кабинет. Помощник медсестры, стоя около окна, ловко тряс запечатанную склянку с собранной кровью, будто бы стремясь взбить её.

— Вот и всё, мой милый. Какой умничка!

Салфетка приятно мазнула холодом по коже, и Ирнест хотел было уже подняться, но медсестра остановила его.

— Посиди пока, это ненадолго, — возвестила она, повторяя манипуляции своего помощника.

Тот к этому времени уже вымачивал длинную нить в бледно-зелёном растворе; остатки крови на ней, расходясь в стороны тёмными разводами, бесследно растворялись. Убедившись, что процедура завершена, помощник осторожно растянул нитку на странного вида конструкции, напоминающую линейку со множеством отрезков, окрашенных разными цветами. Ирнест успел заметить, что и на самой нити теперь красовались два пятна: одно ярко-синее с чёткими границами, а второе — бледно-серое и едва заметное, после чего обзор заслонила спина помощника медсестры, который тщательно сверялся с толстенным справочником, придирчиво осматривая показания.

— Ну вот! Я же говорила! — медсестра с видом победителя продемонстрировала мужчине свою нить, в центре которой красовалось одно-единственное тёмно-синее пятно. — Идеальная, стопроцентная… Ой!

Она вдруг застыла и удивлённо заморгала, а затем метнулась ко второй «линейке», примеряя результат. Мужчина, вскочив с места, в два шага преодолел разделявшее их расстояние и склонился над нитью. Сморщенная ладошка медсестры с явно выступающими на тыльной стороне венами метнулась ко рту; женщина посмотрела на подошедшего, и Ирнесту вдруг показалось, что её глаза расширились от ужаса.

Тот же только довольно усмехнулся, разгибаясь:

— А ты говорила — перестраховка, — тихо проговорил он и добавил, рассмеявшись: — Вот Лео у меня получит по шапке! Такой случай пропустить… Видать, машина его сбоит всё-таки.

Ирнест подавил желание задать единственный мучавший его в данный момент вопрос; он лишь переводил взгляд с мужчины на медсестру, пытаясь понять, что именно так встревожило её и обрадовало его. Смертельная болезнь? Отклонение? Мутация? Тысяча предположений возникали и тут же гасли в голове Ирнеста. Совершенно не вовремя вспомнилась и навязчивая болтовня Элиота о тайном заговоре Академии. Он станет подопытным? Одним из тех, кто пропал после окончания четвёртого курса?

— Что теперь, Лис? — на грани слуха раздался полушёпот медсестры. — Наши тесты не рассчитаны на чистых.

— Вот и упущение. Очередное, — слишком громко, по сравнению со своей собеседницей, отрезал мужчина. — Хотя тут и так всё ясно.

— Прошу прощения, — вдруг прервал их староста, который с ощутимым беспокойством поглядывал на Ирнеста, — мы можем идти? Не пристало студентам пропускать пары.

Мужчина, названный Лисом, ещё что-то шепнул медсестре и отошёл к своим бумагам, делая очередные пометки.

— Студент Морвист, — он кивнул каким-то своим мыслям и, не поднимая глаз, продолжил: — Вам следует спуститься на уровень ниже, в комнату ноль-пятьдесят-три. Пройдёте через вторую дверь за стендом.

— Нам двоим? — переспросил староста, искоса поглядывая на Ирнеста.

— Нет, только вам. Студент Фритвульф может отправляться на занятия — никаких отклонений не выявлено.

Ирнест нахмурился. Никаких отклонений? Лис, словно прочитав его мысли, вскинул голову. С этого расстояния Ирнест уже мог разглядеть как в янтарных глазах мелькнули любопытство и восторг. Мужчина буквально пожирал его взглядом, заставляя волосы на загривке стать дыбом. И сей факт ему совершенно не нравился, поэтому вариант убраться из лазарета как можно скорее был принят всецело и полностью.

Лишнее внимание никогда не приносило ничего хорошего. Особенно Ирнесту Фритвульфу. И в этом он убедился ещё очень давно.