Янтарная луна (джен)

Полумна задумчиво брела по коридору, вспоминая разговор с Бенедиктом и события последних дней. Всё происходящее казалось настолько нереальным, что хотелось подпрыгнуть — а вдруг коснётся потолка, воспарив, как привидение? Нервно хихикнув, Полумна осмотрелась — в этой части дворца ей ещё бывать не приходилось. Вроде бы те же коридоры, стены, статуи и двери, но чувство, будто заглянул в замочную скважину, не оставляло. Оглядевшись, Полумна собралась было повернуть назад, когда услышала то ли смех, то ли всхлип из-за приоткрытой двери. Гложимая любопытством вперемешку с желанием узнать больше о жителях дворца, она пошла на звук, незримой тенью замирая за колонной и заглядывая внутрь комнаты.

Взор выхватил лишь небольшой кусочек дивана и полкресла приятного бежевого цвета. Пушистый ковёр на темном дубовом паркете, и подол чёрного платья, обладательница которого была скрыта от взора дверью. Бледная кисть появилась на диване, гладя что-то, незримое со стороны, где стояла Полумна. Что-то плоское, лежавшее на диване. Фотография? Бумага? Рисунок?

— Всё будет хорошо, — прошелестел голос, в котором Полумна узнала принцессу Дейрдре. — Я верю, и ты верь.

Некоторое время за дверью было тихо, и девушка собралась было уйти, отворачиваясь, когда до её слуха донеслось еле слышное:

— Я тоже тебя люблю.

Полумне стало неловко за то, что подслушала чужую тайну, хотя она понятия не имела, к кому были обращены слова. Отступив назад, она собралась уходить, когда дверь за спиной внезапно распахнулась, и на пороге появилась хозяйка покоев.

— Простите. — От стыда Полумна была готова провалиться сквозь землю. — Я заблудилась.

— Не страшно, — голос Дейрдре был хриплым и приглушённым. — Здесь полно переходов и тупиков, которые можно выучить, лишь прожив в замке пару сотен лет. Я позову слугу, он проводит. Проходи, не стоит ждать в коридоре.

— Не стоит беспокоиться, правда, — попыталась отказаться Полумна. Перспектива остаться наедине с очередной принцессой не сулила ничего хорошего. Но Дейрдре уже распахнула дверь шире, отступая в сторону, и Полумне ничего не оставалось, как пройти внутрь. Увиденный ранее диван занимал половину комнаты, закругляясь у окна. Небольшой круглый столик, кресла вокруг — с другой стороны. Напротив входа дверь в спальню. Всё лаконично, строго, без излишеств.

«Слишком строго», — подумалось Полумне. Она с любопытством оглядывалась, пока Дейрдре звонила в колокольчик, висевший в спальне. Пользуясь отсутствием хозяйки, Полумна покосилась на диван, надеясь понять, с кем та разговаривала несколько минут назад. Но там было пусто.

— Тебе нравится в Амбере? — Дейрдре появилась на пороге, непринуждённо улыбаясь, но Полумна заметила лёгкие морщинки, пересекавшие лоб. За завтраком их явно не было.

— Здесь очень красиво, — вежливо ответила она, надеясь, что слуга скоро придёт, и не придётся вести светскую беседу с принцессой, у которой явно полно забот.

— Но дома лучше, — закончила за неё Дейрдре, на этот раз улыбнувшись теплее.

— Простите, — смутилась Полумна. — Это не значит, что мне не нравится здесь.

— Не стоит оправдываться, — небрежно дёрнула плечом принцесса, кивая на диван. — Присаживайся. Иногда они идут очень долго.

Она замолчала, а Полумна не знала, о чём можно ещё говорить, чтобы поддержать светскую беседу. Из всех известных ей членов семьи Амбера Дейрдре казалась самой замкнутой. И отчего-то очень печальной. Вот только разгадывать тайну её грусти не хотелось — слишком личной она казалась, особенно в свете подслушанных слов.

— Я очень люблю Амбер, — первой прервала молчание Дейрдре. — Но иногда кажется, что он вот-вот обрушится на меня и погребёт под собой. Кажется, что камни давят, не давая сделать вдох… — Она задумчиво посмотрела на Полумну. — Я говорю это к тому, что не стоит бояться своих чувств — если хочешь домой, если чувствуешь себя здесь чужой — это нормально.

— А вы? Вам не хочется уехать отсюда?

Полумна не могла объяснить, отчего ей стало так жаль Дейрдре. Она не выглядела подавленной, грустной, убитой горем. Но волны отчаяния, исходившие от принцессы, можно было разглядеть невооружённым глазом. По крайней мере, Полумне так казалось.

— Это мой дом, — пожала плечами Дейрдре. — Я могу уйти в любой момент, ты права. Но сейчас не могу. Может, позже. Может, никогда.

— Звучит грустно, — вздохнула Полумна.

— Всё не так плохо, как кажется. Смотри, а вот и слуга.

В комнате уже зажгли свечи, и огонь трепетал, отражаясь в хрустале. Полумна заметила, что в Амбере все ужинают у себя и собираются только на завтрак, и то не всегда. Интересно, почему они вообще все здесь? Почему не разъедутся каждый по своей Тени, если, как рассказывал Бенедикт, могут править любым миром по своему желанию? Пройдя вдоль стола, Полумна рассеянно провела рукой по скатерти, огибая фарфоровые тарелки, и посмотрела на второй прибор напротив себя. Трандуил ещё не вернулся. Всё ещё говорит с Бенедиктом? Или бродит по саду, любуясь звёздами? Интересно, он скоро придёт?

Полумне вдруг подумалось, что ни одного вечера они не провели спокойно, без тревог и обсуждения проблем. Ей захотелось просто встретить его, спросить, как дела, наслаждаясь ужином и его улыбкой. Смотреть на него открыто, как равная, не смущаясь от холодного, закрытого взгляда. Хотелось заставить его улыбнуться. По-настоящему, широко, искренне. Он ведь умеет? Не может не уметь. Охваченная внезапным нетерпением, Полумна подхватила юбки и бросилась в спальню, к шкафу, где висело несколько платьев. Хотелось быть красивой. Действительно красивой, не просто бледной тенью, а похожей на тех, кто населял дворец. Яркой, как Флора, уверенной в себе, как Фиона, с налётом тайны, как Дейрдре. Остановившись перед распахнутым шкафом, Полумна вздохнула, опустив плечи. Она не была ни первой, ни второй, ни третьей. И не хотела быть. Красивые платья, изысканные манеры, утончённые разговоры — всё это можно иметь, этому можно научиться. Но вот ей точно не нужно. Собираясь вернуться к столу, Полумна бросила взгляд через плечо и замерла, не веря своим глазам.

Большое зеркало во весь рост показывало не её. Белоснежная кожа, яркие серебряные глаза, волосы, длинные, почти белые, мягкими волнами спускавшиеся на грудь и за спину. Но больше всего Полумну поразил взгляд — уверенный. Спокойный. Откуда? Когда на душе нет и грамма спокойствия! Незнакомка в зеркале казалась нереальной, сказочной. И в то же время что-то заставляло поверить, что это и есть она. Настоящая Полумна, та, что могла появиться только в реальном мире, которым все вокруг называют Амбер. Подойдя к стеклу ближе, Полумна протянула руку, касаясь отражения, чувствуя, как вера в себя, свои силы зарождается где-то глубоко внутри, поднимаясь наверх и ярко вспыхивая в груди. Окрылённая этим новым чувством, она ещё долго стояла перед зеркалом, прислушиваясь к себе, позволяя ему укрепиться.

Трандуил возвращался в покои, раздумывая над последними словами Бенедикта: «Через три дня я вывезу вас из Амбера. Если кто-то спросит — мы едем на прогулку. А там придётся скакать во весь опор, пока не появится возможность уйти в Тени». Возможность была. Для Полумны, не для него. У самого же Трандуила не было выбора — или бежать вместе с ней, или остаться и стать не просто объектом пристального внимания Эрика, а, возможно, ещё и пыточной Джулиана. Правда о происхождении Полумны обязательно откроется, это только вопрос времени. И лучше им в этот момент быть как можно дальше от Амбера.

Вот только как быть ему? Куда идти? Остаться в одном из миров, что Бенедикт может создать для него? Или последовать за Полумной в её мир? Но зачем? Сейчас Трандуил знал лишь одно — надо как можно скорее увезти отсюда Полумну. Об остальном будут думать потом. Но это коварное «потом» всё равно прорывалось, холодными когтями скребя в душе. Усталость, поначалу забытая в круговороте событий, снова вернулась, стоило миру вокруг хоть не надолго остановиться. В покоях было тихо, медленно плавились свечи в двух канделябрах, стоявших на накрытом столе.

— Полумна? — Трандуил огляделся. Девушка обнаружилась в кресле, где сидела задумавшись так крепко, что не сразу услышала, как к ней обращаются. Трандуил позвал ещё раз, и Полумна вздрогнула, моргнула и подняла глаза, светло улыбнувшись.

— Простите, я задумалась. Вы давно пришли?

— Только что. Всё в порядке?

— В полном, — вздохнула Полумна. — Если честно, я думала о доме, — в ответ на скептичный взгляд призналась она. Потом легко поднялась, кивая на стол.

— Ты прекрасно выглядишь сегодня. — Трандуил одобрительным взглядом окинул невысокую фигурку, задрапированную в бледно-лиловый шёлк.

— Не стоит пытаться таким образом поднять мне настроение, — улыбнулась Полумна, обходя стол.

— Я никогда не делаю комплиментов неискренне, — сухо ответил Трандуил. Полумна смущённо потупилась:

— Спасибо.

Провести ещё один вечер в молчании казалось настоящей пыткой, а потому, призвав на помощь смелость, Полумна решилась расспросить Трандуила.

— Расскажите мне о себе.

— Рассказ вышел бы слишком долгим.

— А вы постарайтесь рассказать о главном. О вашем доме, например.

Полумне безумно хотелось узнать больше о его семье, но она промолчала — вопрос казался ей бестактным.

— Я сменил много «домов», — задумчиво проговорил Трандуил. Глаза его затуманились воспоминаниями, губы тронула грустная улыбка. — Самым прекрасным из них был Дориат — могущественное лесное королевство в давно забытом мире. Казалось бы, столько лет прошло, а я до сих пор помню аромат сосновых рощ, прогретых солнцем. Звон ледяных ключей и вкус воды, сводившей зубы. И смех, звучавший отовсюду…

— Там было красивее всего? — тихо спросила Полумна, заворожено глядя на изменившегося эльфа. Он словно засиял изнутри мягким светом, погружаясь в воспоминания.

— Красивее? Нет. — Трандуил усмехнулся. — Эрин Гален был красив, Лотлориэн — пронизан солнцем, в Гаванях Сириона бирюзово играло море… Нет, там было не красивее всего. Там осталась моя юность.

Голос Трандуила плавно тёк, погружая Полумну в дни, заполненные беззаботным весельем и безрассудными поступками. Короткими привязанностями и обидами, что казались самыми непереносимыми. Он повествовал о днях, когда всё было просто, когда самой большой неприятностью был проигрыш на турнире, а самой большой радостью — улыбка прекрасной эллет… Он говорил, и перед Полумной вставали яркие образы прошлого, такого далёкого, что даже представить было сложно.

Когда Трандуил замолчал, в глазах Полумны стояли слёзы. Он не сказал ни слова о потерях и войнах, о том, что пришлось пережить, от чего пришлось покинуть Дориат. Но это было ни к чему. Потому что вот он сидел перед ней — несломленный, гордый, но бесконечно одинокий. Последний эльф в своём мире. И не составляло труда представить, что в прошлом Трандуила было больше потерь, чем приобретений, горя, чем радостей.

— Спасибо, — вдруг выдохнул Трандуил.

— За что? — удивилась Полумна.

— За то, что заставила вспомнить то, что много столетий было погребено глубоко в памяти. Мне было нужно это. Спасибо.

Он смотрел на неё, не отрываясь, с благодарностью, и Полумна вдруг смутилась, отводя взгляд. На мгновение ей показалось, что он сможет прочитать её мысли, которые сейчас были слишком далеки от спокойствия. Желания, смутные и незнакомые, теснились в груди, путая сознание и не давая глубоко вздохнуть. Хотелось коснуться его руки, провести по волосам, обнять крепко, чтобы в его голове не осталось горьких мыслей и воспоминаний. Хотелось, чтобы он обнял в ответ, крепко, сильно, отгородив от всего мира. Отчего-то Полумна была уверена — в его объятиях ей было бы не страшно. Как не хватало ей сейчас бесстыдной уверенности Флоры! Тоненько вздохнув, она подняла глаза на Трандуила.

— День был долгий. Пора спать.

И тут же вспыхнула от того, как внезапно двусмысленно прозвучала фраза. Они ведь до сих пор спали в одной постели! Да, пусть она засыпала раньше, пусть не слышала, как он засыпает и встаёт. Но сегодня всё было иначе. Полумна вдруг увидела его, заметила, что рядом не просто защитник — мужчина из плоти и крови. Отчего-то стало обидно, что он вёл себя так подчёркнуто вежливо и отстранённо всё это время.

Забравшись в кровать, сжавшись в комочек под просторным одеялом, Полумна, не дыша, прислушивалась к чужим шагам по комнате, замирая всякий раз, когда он приближался к постели. Но усталость взяла своё, и, когда Трандуил осторожно опустился на покрывало, Полумна уже крепко спала.