Сорок дней и сорок ночей (гет)

Иногда Драко забывал о том факте, что в его доме гостит Блейз Забини. Он оказался настолько комфортным гостем, что Малфой был бы не против, если бы Забини задержался у него на годик-другой.

Драко понимал, что все дело было в том, что Блейз редко появлялся дома. Ну, а если и появлялся, то лишь для того, чтобы поесть заказанной из магловской забегаловки еды, принять душ и, разумеется, поспать.

Малфой не тяготился одиночеством, наверное, никогда в жизни. Но не сейчас. Сейчас он остро нуждался в компании. В такой компании, которая была бы в курсе его целибата и не стремилась бы этот целибат нарушать. Финниган свои попытки сорвать его пост так просто не оставит. А сейчас, когда Драко был особенно впечатлителен относительно всего женского рода, он предпочел не вылезать из своего жилища до утра понедельника, дабы не подвергать себя мукам испытания.

На кухню, где как раз расположился Драко, напевая простой мотивчик на французском, вышел Забини. Одет он был в белый махровый халат и находился в процессе вытирания головы ну просто необъятным синим полотенцем.

— Доброе утро, падре! — беззлобно поприветствовал друга Малфой, палочкой помешивая зелёный чай с мелиссой. Он специально проделывал это своим волшебным артефактом, ведь прекрасно знал, как злился на это действие Блейз, который считал волшебную палочку самым дорогим, что может быть у волшебника. Мало кто был в курсе, что Забини не проявлял магических сил до своего одиннадцатилетия. И что приобретение волшебной палочки было для него чуть ли не откровением. Поэтому для Драко было странным обстоятельством, что Блейз готов отказаться от волшебства ради… Бога?

— Прекрати проделывать это с палочкой, Малфой. У тебя целый арсенал серебряных ложек, — Забини нахмурился, как и предполагал Драко. — И да, доброго утра.

Блейз присоединился к Драко за утренним приемом пищи, мимоходом пролистывая журнал «Магический Досуг».

— Ты снова в десятке завидных женихов, — глумливо произнес вдруг он, просматривая популярное издание.

— А ты, я смотрю, даже в двадцатку не вошел? Хотя к чему тебе? — дружеская перепалка взбодрила Малфоя. Это помогало отвлечься от всплывающих в голове пошлых образов.

— Ты хочешь что-то со мной обсудить, не так ли? — Блейз не обладал талантами легилимента, да и колдовал он весьма посредственно, зато с успехом компенсировал это умелым, почти гениальным зельеварением. Впрочем, и Драко не освоил даже азов окклюменции. Наверняка все эмоции были написаны у него на лице.

— Да. Думал, вдруг ты сумеешь дать мне совет, напутствие, поддержку, называй, как хочешь, — Малфой пожал плечами и с удовольствием поглотил жареные помидоры.

— Ну, это моя работа, — согласился Блейз, накладывая в тарелку салат

"Цезарь", который стоял нетронутым. Домовые эльфы Малфой-мэнора не забывали потчевать хозяина завтраком. Пусть тот и жил среди маглов.

— Наш спор причиняет мне некоторый дискомфорт, — Малфой сам был в шоке от того, как умудрялся держать лезущие из него раздражительные нотки неудовлетворенности под уздой.

— Не удивлен, Драко, ты мужчина в полном расцвете сил. И то, как ты стараешься держаться, достойно уважения, — Блейз с интересом наблюдал, каким нервным стал Малфой, какими напряженными были его плечи и каким странным был взгляд. Глаза Драко светились почти маниакальным блеском недотраха.

— Не член руководит моей жизнью! — он как мантру повторил фразу, которую вдалбливал себе уже тридцать второй день. — Но знаешь, что самое отвратительно ужасное?

— Что? — осторожно спросил Блейз. Сказать по правде, он очень нервничал, что если Драко победит в их споре, ему, самому Забини, прилетит. Прилетит не от кармы, а от самого Драко. Чем-то малоприятным и трудно снимаемым. В лучшем случае. Блейз слышал от Финнигана о последствиях того, когда Малфой узнал о тотализаторе. А еще Блейз учился с ним в школе, жил в одном дортуаре в подземельях Слизерина и знал, что от ядов Нарциссы Малфой нет стопроцентного спасения, даже для такого дарования в Зельях, как Забини.

— Я закрываю глаза и вижу голые сиськи, — поведал Малфой о своей проблеме, зажевывая сэндвичем последний слог. Нарцисса была бы в ужасе от поведения собственного чада. — Выхожу на улицу, а там все женщины без мантий! Да что там мантии, на них нет даже лифчика! Мерлин, я смотрю на небо и, кажется, даже видел сиськи в облаках!

Блейз едва сдержался, чтобы не заржать, как конь. Моргана, Малфой умел сказать так, что его начинало трясти от смеха и слез жалости одновременно.

— Чувствую себя зеленым недорослем-девственником!

— Хм, — Забини кое-как сохранил лицо, чтобы не прыснуть от смеха прямо в лицо друга. — А грудь-то всегда разная?

Драко побледнел. Не то чтобы он был готов обсуждать с другом, что грудь была всегда разной. Не потому, что вокруг было разнообразие женщин, а потому что он, Драко, приценивал все мелькающие перед глазами разума сиськи на Гермионе. Все женщины, которых он видел, моментально превращались в обнаженную Грейнджер. Чаще женщины-видения просто проходили мимо, а иногда под воспалившийся от возбуждения мозг видения в виде голой по пояс Гермионы начинали творить такие непотребства, что Малфой готов был зарыться головой в землю.

— О, так значит, тут еще и в женщине дело. В той самой? — Забини усмехнулся. Не то чтобы это было в его планах, но ведь и миссис Малфой ничего не говорила о постоянной девушке сына.

— Да. Дело в ней. Или во мне. Или все вместе. — Драко запустил пальцы в волосы и взлохматил их так, что прическа была безнадежно испорчена.

* * *

Поздно вечером в его комнату влетел клубок серебристого света, который по мере приближения к Драко приобретал черты выдры. Это был патронус Грейнджер.

— Драко… Я думаю, нам не следует видеться эту неделю… — тихий голос, почти шепот. — Так будет лучше. Я сомневаюсь, что смогу удержаться от соблазна не сорвать твой целибат, но я буду с нетерпением ждать конца твоего поста и буду рада твоим письмам.

Малфой тяжело вздохнул. Гермиона пыталась облегчить его жизнь, временно удалившись с его поля зрения. Его очень подстегнул и тот факт, что Грейнджер призналась, что хочет его. Пусть шепотом и не прямым текстом, но он всегда умел читать между строк.

С тяжёлым сердцем Драко уснул.

* * *

День 38.

Как прошла почти вся рабочая неделя, для Драко осталось загадкой. Он прожил эту неделю словно сомнамбула. Очень возбуждённая сомнамбула. Женщин на улицах и в кабинетах Министерства никто не отменял, и ходить на работу не запрещал.

Малфой сам себе напоминал тяжелобольного человека. От спермотоксикоза (и не иначе!) у него даже поднималась температура, и дважды он чуть ли не терял сознание прямо на рабочем месте.

Финниган, к удивлению Драко, теперь не стремился склонить его к срыву. Напротив, он всячески пытался приободрить приятеля. Как выяснилось, раз уж с выигрышем Шеймус пролетел, то и другим он победить и забрать банк ставок не позволит. Ни себе, ни людям, называл такой подход Драко.

А потом в каморке с канцелярскими изделиями случилось неотвратимое.

Драко как раз выбирал набор прыткопишущих перьев высшего качества и упаковку первоклассного пергамента, как услышал, как щелкает волшебный замок двери. Он с удивлением обернулся, чтобы узреть, как Демельза Робинсон после наложения заклинания убирает волшебную палочку в карман рабочей мантии.

Рядом с ней стояла Ромильда Вейн. Племянница Роберта не изменила себе, одетая во фривольную коротенькую мантию по последнему писку моды, она плотоядно осматривала Драко

— Вейн, Робинсон, — Драко нервно сглотнул, нашаривая палочку в кармане. — Чем обязан?

— Знаешь Драко, ты очень меня обидел. Две недели назад, — Ромильда усмехнулась, расстегивая пуговицу на мантии. — Более того, ты представляешь опасность для нас! Для женщин! Держась за свой так называемый обет безбрачия…

— Я не давал обета безбрачия, идиотка! — Малфой пытался невербально отменить чары Робинсон, но находясь в таком нестабильном состоянии даже простенькое Фините не срабатывало.

— Не важно! Из-за твоего обета, мы, женщины, теряем власть! Я считаю, что Демельза должна забрать выигрыш! Назло тебе и всем мужикам! Ещё никто не мог устоять перед женским обольщением! — Драко почуял, куда ветер подул. Видимо, именно на эту дату поставила галеоны Демельза, а поскольку банк тотализатора перевалил за кругленькую сумму в тысячу галлеонов, Малфой ее понимал. Но помогать выиграть не собирался.

Тем временем Вейн сделала шаг в сторону Драко, и он выставил палочку вперёд:

— А ну стоять! Я буду колдовать! — зашипел он, как змея. Драко понимал, что, скорее всего, палочка подведёт, уж слишком нервным было его состояние.

— Драко, ты что же, думаешь, мы не сможем тебя сделать? Даже если ты будешь угрожать нам палочкой? — Ромильда отступила назад к подруге. — Думаешь, мы настолько тупые, что не рассмотрели такой исход твоих действий?

— Что вы собираетесь делать? — фальцетом спросил Малфой, и очередное невербальное заклинание ему не удалось.

Драко и прежде видел, как целуются девушки. В магловском Лондоне это не было чем-то необычным. Но сейчас увиденная картина настолько взбудоражила чувствительного Малфоя, что он вытаращился на коллег. В конце концов, он был мужчиной, и у него была потребность. В штанах стало неуютно.

Не своим голосом проорав отпирающее заклинание Алохоморы, Драко, растолкав девушек, вылетел из подсобки.

В департаменте определенно был цирк. Все сотрудники сгрудились у самой двери и ждали видимо исхода того, что задумали Вейн и Робинсон.

— Финниган!!! — Драко шел быстрой походкой, почти летел, как Снейп в подземельях Хогвартса. Приятель нашелся возле туалета, спеленатый Инкарцеро и заткнутый Силенцио. Кое-как отменив наложенные чары, он протянул руку. — Журнал! Срочно! Я знаю, ты таскаешь сюда Хастлер!

Шеймус потер руки и недоверчиво уставился на Драко. Тот почти приплясывал на месте, стояк было не скрыть.

— Не дам. Я обещал тебе помочь!

— К Мордреду все! Гони порево!

— Малфой… мне кажется, ты и так справишься… — Шеймус выудил из потайного кармана мантии свернутый порножурнал. — Три дня, Драко, три дня — и ты заберёшь джекпот!

— Плевать! — выхватив журнальчик из рук Финнигана, Драко понесся к туалету. За ним рванули почти все мужики департамента.

Забившись в одну из кабинок, Драко лихорадочно стаскивал с себя мантию, благодаря Мерлина за то, что мужики не завалились за ним в уборную. Малфой как раз коснулся ремня, как услышал странный звук.

Он замер, прислушиваясь к болезненным всхлипам из соседней кабинки.

— Мистер Вейн? — от догадки того, что с ним соседствовал начальник Отдела, член Малфоя опал с такой скоростью, что он забеспокоился о своей состоятельности, как мужчины.

— Малфой, это вы? — испуганный голос Роберта Вейна отрезвил Драко окончательно. Он поправил ремень и вышел из кабинки.

— Да, Роберт. С вами все в порядке?

Дверь соседней туалетной кабинки медленно открылась, из уборной показался начальник. Воровато оглядываясь, он тщательно запахивался в мантию. Но шила в мешке не утаишь.

— Я не знаю, что происходит, Драко! Он стоит уже пять часов! С самого обеда, после того, как я выпил тыквенный сок с твоего стола.

Драко ужаснулся. Выходит, его уже с утра пытались совратить, причем намеренно пытались отравить зельем похоти! Если бы не его нелюбовь к популярному напитку, вероятно, он бы давно наяривал в кабинке туалета вместо начальника.

— Похоже, вас опоили зельем, Мистер Вейн, — Драко пытался не пялиться на то, как топорщилась мантия у руководителя.

— Это омерзительно! Кому же это понадобилось? — Драко заметил, каким взглядом Роберт смотрит на журнал в его руках.

— Не знаю. Держите. Он вам сейчас больше нужен, — Малфой оглянулся и заметил, что крайняя кабинка, опечатанная жёлтым скотчем, была не тронута. Это был запасной выход на случай пожара или нового нападения очередного темного лорда. Туда он и засобирался.

— Я одолжу вам журнал, а вы закроете глаза на мой сегодняшний уход без заявления.

Начальник, недолго размышляя, кивнул и цепкой хваткой прямо в воздухе схватил журнал, который кинул в него Драко, скрывающийся в кабинке запасного выхода.

Через минуту после его ухода в туалет ворвался Шеймус с криками:

— Малфой! Даже не думай! — он уставился на начальника с порножурналом в руках и стояком в штанах.

— Мистер Малфой отпросился и ушел, — сумрачно произнес Роберт Вейн и скрылся в кабинке туалета.

Шеймус не знал, радоваться ему или плакать. Уговор с Забини летел в тартарары. Деньги Финниган любил, да и уважал больше, чем Блейза Забини и его непонятные мотивы относительно Малфоя.

* * *

Аппарировав в Годрикову Впадину, Малфой с некоторым раздражением понял, что забыл в сортире мантию. Без этого атрибута одежды в магической части Лондона он чувствовал себя несколько неуютно. К тому же сегодня он не надел даже пиджак. Он критично посмотрел на себя в витрину цветочного магазина. Темно-серые брюки и жилетка такого же цвета, белая рубашка, застегнутая на все пуговицы, тонкий черный галстук. Определенно, без пиджака он был голым. Недовольно фыркнув, он посмотрел на часы.

Время приближалось к шести часам вечера.

Из переписки с Гермионой он знал, что последние три дня она работала удаленно.

По правде говоря, Драко вообще не планировал аппарировать в Годрикову Впадину, но, видимо, что-то в его голове пошло не так. Он было собрался переместиться домой, как заметил за стеклом витрины букет белых орхидей.

* * *

Дверь открыла хозяйка дома. На руках у нее сидел мелкий Поттер.

— Малфой? Какими судьбами? — Драко кожей почувствовал, как усмехается над ним Джинни.

— Добрый вечер, Уизли. Грейнджер дома? — Малфой чувствовал себя не в своей тарелке, и сжал в руке букет цветов.

— Поттер, — машинально исправила его Джинни и заметила цветы. Если раньше она усмехалась, то теперь Драко показалось, что он видел все ее зубы. — Да, она дома. Проходи, второй этаж, западное крыло.

Драко протиснулся в фойе. Судя по всему, Гарри Поттер еще не явился домой.

— Мама, а это кто? — почти отчетливо и с расстановкой спросил мелкий Поттер. Кажется, его звали Джеймс, и кажется, ему стукнуло два года.

— Это мистер Драко Малфой, друг тети Гермионы…

— Срако Мафой? — переспросил мальчишка. Джинни рассмеялась, Драко покраснел. Ещё никогда его так не опускали. Он едва не выговорил мелкому Поттеру все, что о нем думает, но вовремя одумался. В конце концов, Джеймс Поттер — ребенок.

— Ты уж прости, у него проблемы с согласными, — кое-как успокоилась Джинни. — Я предупрежу Гарри о том, что ты посетил Гермиону. Так что он вас не побеспокоит, — Драко наблюдал за тем, как Джинни отходит к камину.

— Вы куда-то уходите? — удивился Малфой, наблюдая за женщиной Поттера.

— Да, не будем вам мешать, — на лице Джинни появилась такая же ухмылка, какую он помнил у близнецов Уизли. Родственники, что с них взять.

— Спасибо, миссис Поттер, — Драко кивнул и начал подниматься по лестнице.

— И, Малфой! — мужчина обернулся на зов. — Не забывайте предохраняться!

Уизлетта вместе с сыном исчезла в зелёном пламени камина.

Драко не успел даже смутиться, как на лестничной площадке появилась Гермиона.

Лучшая подруга Гарри Поттера, Героиня Второй магической войны, лучший Невыразимец Отдела Тайн уставилась на Малфоя и начала краснеть. На ней был нелепый халат, а на голове тюрбан из полотенца.

— Драко, а ты что тут делаешь? — пролепетала с несвойственным ей писком Гермиона, запахивая халат.

— Надеюсь, воду ты отключить не забыла, все-таки, не у себя дома, — Малфой облизнул губы, рассматривая ее ноги.

— Не забыла, — пунцовая, как маков цвет от своего внешнего вида, Грейнджер кивком головы указала на дверь. — Проходи. Не хотелось бы смущать Джинни и Гарри.

Драко последовал за Гермионой в ее комнату.

Несмотря на то, что снаружи дом Поттера казался маленьким, внутри он оказался больше. Три этажа в высоту, в нем даже были крылья. Гарри Поттер наложил на дом сложные чары расширения, наверняка с тем умыслом, чтобы здесь росло много детей.

— Уизлетта с мелким Поттером ушли куда-то по каминной сети, — сообщил он Гермионе.

Гостевая комната Гермионы оказалась большой, светлой и уютной. На полу лежал мягкий ковер с длинным ворсом, на нем журнальный столик. В углу рабочий стол, заваленный пергаментами, там же лежал лэптоп — ещё один продукт маглов. Кровать была широкой, двухместной. Два кресла и две двери. Одна вела в уборную, другая наверняка в гардероб.

— Это тебе. — Драко протянул Грейнджер букет цветов.

Гермиона отлично владела своими эмоциями, смущение от своего внешнего вида сошло на нет, а в глазах зажегся лукавый огонек.

— Ты меня подкупаешь?

— Скорее, мягко убеждаю, — Малфой вернул ей улыбку, такую же одновременно лукавую и обезоруживающую. Гермиона усмехнулась и взяла букет белых орхидей в руки.

— Какие ужасы мне ещё предстоят? — шутливо спросила она, высвобождая цветы из коричневой бумаги, служащей оберточным украшением. Она поставила изящные цветы в вазу и наполнила ее водой, даже не пользуясь волшебной палочкой.

Драко наблюдал за ней из кресла с восхищением. Грейнджер была сильной волшебницей незаурядного ума и очень уж привлекательной.

— Я должен сказать это сейчас, пока не потерял мысль. Воздержание, к сожалению, несколько притупляет мои когнитивные функции, — Драко с благодарностью принял чашку чая со льдом. В такую жару он был весьма уместен. На столике, стоявшем на ковре, появилась корзинка печенья. Гермиона кивнула, хотя ее правая бровь приподнялась от удивления. — Пойми, с Асторией было по-особенному. Она моя первая девушка, первая, кто принял меня, даже несмотря на позорное клеймо Пожирателя Смерти. Я был влюблен, я, наверное, даже был помешан, и я не мог от нее уйти, не мог найти замену.

— Понимаю, — Гермиона устроилась прямо на ковре и тоже потягивала чай.

— Правда?

— Да. Очень легко спутать физическое влечение с настоящей любовью, — Грейнджер улыбнулась краешком губ, она старалась его поддержать.

— Ты права, иногда ее и не отличишь, — согласился с ее мыслью Драко.

— Отличить можно, — дружелюбно возразила Гермиона и тут же пояснила: — С помощью поцелуя. Все остальное — постель, секс и прочее не важно, — она незаметно для себя даже начала жестикулировать. — Важен только поцелуй.

— Да? А как же я? Как быть в моем случае? 

— Я не знаю, — честно призналась Грейнджер.

Драко встал с кресла и уселся напротив Гермионы.

Прикусив губу, она сказала: 

— Я даже не знаю, чувствуешь ли ты ко мне что-то кроме физического влечения.

Грейнджер плавно вытащила один цветок из вазы и принюхалась, пытаясь уловить тонкий, почти незаметный аромат.

Малфой как завороженный смотрел, как она едва заметно коснулась лепестком щеки, затем ненавязчиво прикоснулась цветком к руке Драко. От неожиданности он даже отдернул ее.

— Это против правил? — тихо спросила она, полотенце спало с ее головы прямо на пол, влажные волосы рассыпались по спине.

От одного ее вида у Драко перехватило дыхание.

— Думаю, все же не против… — с хрипотцой произнесла Гермиона, Малфой поспешил с ней согласиться. Она с осторожно коснулась цветком его щеки, провела лепестками по его скулам, едва задела губы.

Драко глубоко вздохнул, он был возбужден. И решил перехватить инициативу. Нежно забрав у девушки цветок, он провел им по ее щеке, ласково коснулся уха, медленно опускаясь лепестками по шее, стараясь не запутаться в ее волосах. Лепестки белой орхидеи изучали ключицы Гермионы, едва касаясь, чувственно поглаживая.

— Закрой глаза, Гермиона, — прошелестел он тихо, склоняясь к ней, но не касаясь ее ничем, кроме лепестков цветка.

Она послушно закрыла глаза и судорожно вздохнула, когда ее губ коснулись лепестки орхидеи. Драко нежно обводил ее губы по контуру.

— Это я целую тебя…

Малфой жадно впитывал ее прерывистое дыхание.

Он нежно водил орхидеей по ее шее, ключицам, ему нужно было больше. Больше Гермионы. Словно разгадав его желание, Гермиона открыла глаза и, облизав губы, начала медленно расстегивать пуговицы халата. Лепестки нежно водили по ее плечам. От того, какой вид открылся ему, Драко едва не забыл как дышать.

— Ты идеальна, — еле проговорил Малфой. Ему было тяжело сдерживать себя. Он продолжал водить орхидеей по ее лицу, медленно опуская цветок к плечам, поглаживая, едва касаясь пальцев. Не задерживаясь, он продолжил исследовать Гермиону. От возбуждения у девушки приоткрылся рот, и Драко видел, каким рваным становится ее дыхание. Он хотел ее всем своим естеством. От вида ее небольшой груди в паху заныло, но ему нельзя было кончать. Он глубоко вздохнул и, закрыв глаза, продолжил медленно водить лепестками по ее телу. Гермиона была очень отзывчива даже на такую незначительную ласку. Она мягко опустилась на ковер, легла на бок и Драко тут же очутился за ее спиной, нежно провел орхидеей по линии резинки ее черных хлопковых трусиков. Грейнджер вздрогнула от возбуждения, подтянула к себе полотенце и спрятала в нем покрасневшее лицо, румянец смущения и страсти смешался на ее щеках.

Малфой мягко уложил Гермиону на спину и обвел цветком ее груди, коснулся сосков. Она всхлипнула и закрыла ладонью рот, свои собственные звуки возбуждения смущали ее. Один из лепестков опал на ее плоский живот. Драко с фанатизмом исследователя наклонился ближе к животу и дунул на лепесток, который плавно заскользил к самому сокровенному.

Он был готов поспорить на все свое богатство, Гермиона возбудилась настолько, что ее трусики намокли. Он бы, наверное, воспользовался своей волшебной палочкой и заклинанием Вингардиум Левиоса, чтобы упростить себе задачу, но когда он тщательно направлял лепесток своим дыханием получалось контролировать собственное возбуждение.

От его дыхания между бедер и пупком Гермиона начала извиваться, сжимать ладони в кулачки и сладко стонать.

Гермиона Грейнджер кончила, сладко потянулась, мечтательно улыбнулась и заснула, успев взять руку Драко в свою.

— Гермиона? — опешил Малфой, наблюдая за тем, как она сопит. — А поговорить?

Ответом ему была все также блаженная улыбка удовлетворенной женщины. Драко взял цветок и напоследок провел им по губам Гермионы.

Ещё никогда в жизни Драко Малфой не доводил женщину до оргазма своим дыханием и прикосновением цветка.

*Прим. автора: * Орхидеи на языке цветов символизируют любовь, нежность, утонченность, интимность. Их принято дарить только любимым людям.

* Порнографический журнал Хастлер, тот самый от Ларри Флинта.