Сорок дней и сорок ночей (гет)

Вся его жизнь, вероятно, пошла по наклонной в момент, когда Астория сообщила ему, что не готова выходить за него замуж. Мол, требуется быть более ответственной, чтобы нести такую ношу, как фамилия Малфой. Непосильный труд быть частью Малфоев, и уж тем более, сколько у нее уходило сил, чтобы быть достойной спутницей Драко Малфоя, словами не передать! Все связанное с Драко было для нее «слишком сложно». И она просто ушла, расторгнув помолвку.

Малфой предполагал, что Астория просто не созрела для брака, и, вероятно, он поспешил бухнуться перед ней на правое колено с кольцом. Но собственной вины за сим обстоятельством не видел.

Он прошел почти все стадии принятия неизбежного.

На первой стадии он просто не верил, что его бросили. Серьезно, он же один из самых завидных женихов магической Британии. Да, репутация, конечно, несколько запятнана событиями девяносто восьмого, но время и деньги способны подчистить достаточно, чтобы волшебники забыли, какую роль сыграл Драко Малфой в недавней войне.

Он посылал ей сов, забрасывал ее рабочее место подарками. Сначала она закрыла для него камин, а потом и вовсе покинула отдел Международных Отношений Министерства Магии, в котором трудилась два года вместе с Драко.

Вторая стадия наступила незамедлительно. Гнев. О, Мерлин, Драко Малфой в слепой и негодующей ярости очень напоминал существо, в честь которого и был назван при рождении. К счастью ли, но бунт неконтролируемой злости был моментально подавлен выговором с занесением в личное дело. Драко очень ценил свое рабочее место, ибо всю сознательную жизнь, а именно, с того момента, как рассорился с отцом, лелеял желание занять должность главы Визенгамота.

За этим последовал торг, результат которого не увенчался успехом. Как любила повторять Пэнс: «Гринграсс не реагируют на галлеоны, их у них хоть жопой жри!». Вульгарно, конечно, звучит, но Драко был уже не тот, и не стал указывать Паркинсон на ее речевые обороты, не свойственные светским львицам, да и выражение она подобрала как нельзя кстати.

Мистер Гринграсс вернул породистого арабского скакуна с запиской, что в его конюшне не найдется стойла для сто двадцать третьего коня. Через отца выйти на Асторию Драко так и не смог.

А потом началась депрессия. Длительная. Драко слабо мог припомнить тот период. Утром он приходил на работу, а Астории не было за соседним столом. Он с трогательной нежностью проводил пальцами по колдографиям, с которых она ему улыбалась своей идеальной белоснежной улыбкой. Весь рабочий день он был словно сомнамбула. После работы ходил нажираться в паб в компании Финнигана. Того самого гриффиндорца-полукровки, с которым ему выпала честь работать. И после недолгого кутежа он возвращался домой, в мэнор, где обязательно ругался с отцом и матерью. С пьяных глаз чего он им только не наговаривал. И нет, Драко не мучила совесть. Никогда. С утра порция отрезвляющего зелья — и весь день по кругу. День сурка, не иначе.

Он был почти на стадии принятия. Драко почти смирился, что в его жизни больше не будет женщины по имени Астория.

* * *

Малфоя привлекла суета возле комнаты отдыха. Должно быть, это пришел Майкл, доставщик еды из паба "Дырявый котел".

Министр Магии Кингсли Бруствер заключил договор с хозяйкой паба Аббот, точнее, уже Лонгботтом, и теперь ежедневно сотрудников отдела посещали доставщики самой удивительно простой (и от этого прекрасной) выпечки.

Таким образом, Министр сократил обед с целого часа на сорок минут:

«Производительность — это наш билет в благополучное будущее!» — вторил он своим помощникам.

Из комнаты отдыха как раз отхлынул основной поток желающих перекусить.

— Мистер Малфой, доброго дня! — Майкл всегда улыбался, и это бесило Драко, но он давно научился сдерживать отвращение в себе. — Вам как обычно?

— Да, Майкл, мне как обычно, — Малфой почти не скрывал отсутствующего выражения лица, когда доставщик Аббот, то есть Лонгботтом, начал колдовать, извлекая изящным движением палочки из специального ящика чудесные пончики.

— Знаете, я сегодня был в отделе Магического Спорта! — трещал без умолку Майкл. — Обслуживал там мини-банкет. Их сотрудница замуж выходит! Такая горячая цыпа! Как же ее зовут... — доставщик замер на секунду, пончик завис вместе с ним. — Хоть убейте, не помню! Но она такая сексуальная, я бы засадил ей!

Майкл был простоват, даже слишком. Что знал про него Драко? Да ровным счетом ничего. Кроме того, что он был маглорожденным и закончил Хогвартс только месяц назад.

Драко было наплевать на то, что он говорил ровно несколько секунд назад, потому что потом Майки вспомнил имя невесты.

— Астория! Точно, ее зовут Астория! Так и было написано на транспаранте. Астория и Дин, желаем вам счастливых лет… мистер Малфой? Куда вы?!

Отвечать Драко не стал. Он поспешил покинуть отдел Международных Отношений. Астория работала всего на три этажа выше, а он даже не знал, что она так близко! Малфой почти летел, расталкивая попадающихся по пути волшебников. Ему крайне необходимо было убедиться, что это именно его Астория!

Чем ближе был Департамент Спорта, тем сильнее у него билось сердце. Мерлин, он все еще любил ее!

И вот, он стоит и смотрит сквозь прозрачное стекло двери Департамента Спорта и Магических игр, за ней на стене висит огромный, дешёвый, розовый плакат. Тот самый, Астория и Дин. Она выходила замуж за долбаного Томаса. За Дина Томаса, с которым была знакома... сколько? Два месяца? Серьезно?!

Драко понадобилось три года.

Драко смотрел на безумно счастливую красавицу Асторию, его фарфоровую куколку, в объятиях темнокожего, почти эбенового Дина Томаса и понимал, что потерял ее раз и навсегда.

Он словно инфери вернулся в собственный отдел и просидел там до самого вечера, так и не разобрав ни одного документа, не взглянув ни на один пергамент.

* * *

— Серьезно? Так и будешь тосковать по этой шлюшке? — Финнигана Драко особо не любил, но уважал. И считал его почти другом. Малфой равнодушно проследил за тем, как Шеймус взял в руки рамку с колдо Астории, цинично осмотрев ее, и без угрызения совести бросил последнее живое воспоминание в урну. — Сам сожжешь или у тебя кишка тонка? Точно! Как я мог забыть, вы, слизеринцы, тру…

Драко криво усмехнулся и едва заметным движением палочки, применив невербальное Инсендио, сжег колдографию вместе с прочим бумажным мусором.

Финниган считал себя королем юмористов и пытался острить на тему принадлежности Драко к факультету Слизерина, который за глаза считали оплотом трусости и подлости. Однако тему того, что Малфой был по другую сторону баррикад, выпускник Гриффиндора никогда не поднимал, при первой же беседе дав понять, что ворошить прошлое не входит в его жизненные планы. Драко все устраивало. В конце концов, именно Шеймус Финниган познакомил его с развратным миром магловского ночного Лондона…

* * *

— Ты спятил, что ли? — перебил Драко Блейз.

Драко был готов задохнуться от возмущения, которое все не могло дозреть и вырваться наружу. Малфой не любил, когда его прерывали на середине повествования.

— Но я еще не закончил! О! Ты не представляешь, как доступны магло…

— Драко, я серьезно! Мне не хочется выслушивать всю эту ахинею с твоими сексуальными приключениями, в особенности, если они с маглами! — Блейз приспустил воротничок черной рубашки, в помещении было чрезмерно жарко. — Спасибо, что разрешил остановиться в твоих апартаментах. Магловский район... Ты развиваешься, Малфой.

— О, ты еще не знаешь, сколько женщин и разврата видела эта квартира…

— Но ты же волшебник! В конце концов, с каких пор ты так помешался на сексе? Не помню за тобой такого в школе, — Блейз с тоской посмотрел на свой чемодан, который ему еще предстояло разобрать. Причем сделать это вручную.

— Зато ты вроде был не прочь погулять с девчонками, что же сейчас изменилось? И вообще, в какую секту ты вступил в Италии? Я что-то не понял, — Драко взъерошил волосы на затылке и посмотрел на друга, потягивая содовую прямо из алюминиевой банки. Матушка позеленела бы от увиденного, но в этой квартире она никогда не появлялась.

— Драко, ты либо идиот, либо, боже милостливый, еще больший идиот. Католическая Церковь — это не магический культ!

— То есть ты мне сейчас плетешь какую-то чушь? Хочешь сказать, ты стал магловским монашком?  

— Аколит, если быть точнее. Я не буду монахом, Малфой, я буду священником, — Блейз со всей серьезностью посмотрел на одноклассника. Малфой от такого поворота событий даже подскочил с дивана.

— Ты совсем головой повредился? — он забегал по квартире, ему срочно нужен был воздух. Драко хоть и был уже не так далек от жизни маглов, как в юности, все же смутно представлял, что есть такое священник, и что есть такое католическая церковь. И это совсем не вписывалось в модель его жизни. — Должно быть, при эвакуации в Хогвартсе в тебя все же угодило заклятьем! Иначе я этот бред понять не могу! Блейз! Ты сошел с ума!

— То есть ты не веришь в то, что я просто пришел к богу? — Забини замер с пиджаком в руках, который наконец-то решил с себя снять.

— В том-то и дело, верю, — Малфой всматривался в окно с одной лишь ему ведомой тоской. — Это ж выходит, тебе больше нельзя спать с женщинами…

Блейз не сдержался и закатил глаза. Ей богу, Драко ему сейчас напоминал Маркуса Флинта в шестнадцать лет, который просто славился своей помешанностью на сексе. Определенно, у Малфоя были психологические проблемы, и Забини искренне надеялся, что со стороны физического здоровья у него все в порядке.

— Да. Я принял целибат. И знаешь, отсутствие секса меня совсем не волнует, — было заметно, что Блейз лукавит, и Драко уловил тень сомнения на лице Забини.

— Падре… не надо врать! Вам не по сану!

— Очень смешно, я чувствую запашок мерзкого Финнигана. И да, я соврал! Целибат я принял недавно… Планировал сначала быть дьяконом, но передумал. В общем, трудно, но я справлюсь, — Блейз вдумчиво посмотрел на друга. — В отличие от тебя, Драко.

— Ты что? Бросаешь мне вызов, падре? — Малфой почувствовал лишь на секунду, что данный диалог ему еще аукнется, но он всегда велся, если ему говорили, что он не справится.

— Отнюдь. Ты знал, что завтра начинается Великий Пост? Покажи мне, пожалуйста, комнату, в которой я буду жить, — Забини взял в руки свой чемодан, и Малфой повел его в коридор, откуда был выход в остальные комнаты.

— Нет. Я, знаешь ли, волшебник. Мне ни к чему знать все магловские заморочки, — пожал плечами Драко, открывая неприметную дверь в гостевую комнату. В его незамутненной в данный момент хитростью голове крутилась лишь одна мысль: как же доказать Блейзу, что он не хуже его?

— Это период, когда мы, добрые католики, отказываемся от чего-то приятного на сорок дней и сорок ночей. Я вот собираюсь в Пост не колдовать. Ни одного заклинания, ни одного зелья.

— Я думал, твоя церковь против магии, — пробурчал Драко, всматриваясь, как Блейз начал распаковывать свой нехитрый скарб. Забини всегда был вещистом, и всегда его сундук в школе превосходил по содержимому сундук Малфоя, который также был шмотником. С Забини что-то сделали в Италии, определенно.

— Господи, помилуй! Это было давно. Сейчас среди Ордена много волшебников, посредственных, чаще не обученных. Но Статут о секретности действует не только в Англии, так что колдовать мне никто не запрещает. Видишь, я могу не только соблюдать целибат, но и отказаться от магии.

— Приятного сна, — скривившись, произнес Драко и вышел за дверь.

Мерлин, как же его иногда бесил Забини. Сам себе на уме и всегда считал себя лучше Драко. Даже Поттер не позволял себе такого. Но в отличие от святого Поттера, мерзкий змей Забини был его другом.

И вообще! Он прекрасно мог обойтись без секса сорок дней. Это не так уж много! А он не слабовольный увалень, каким его считает Блейз.

Драко развернулся на сто восемьдесят градусов и вернулся по коридору в гостевую комнату.

— Спорим, я смогу не трахаться весь этот тупой пост?! — ворвался он к Забини.

Гость смущенно отошел от стены, на которую прикрепил распятие. Иисус Христос, чтоб его, магловская версия Гарри Поттера!

— Более того, никаких поцелуев, прикосновений и самоудовлетворения! — Драко понимал, что горячится, но сдержать свой язык не смог.

— И на что же ты споришь? — Забини сардонически улыбнулся, понимая, что ловушка для Малфоя захлопнулась. Сорок дней достаточно, чтобы бросить вредную привычку, от которой была в ужасе миссис Малфой.

— Если ты проиграешь, ты бросишь заниматься всей этой магловской религиозной чушью!

Самое дорогое.

Драко отнимет у Блейза самое дорогое — его веру.