Геральт Штопор и.... (гет)

13 октября 1991 года.

Для столь краткого отрезка времени, сделано было немало, даже учитывая то, что часть времени приходилось тратить на школьные предметы, ценность которых, в большинстве своем, была весьма сомнительна. Конечно, для тех, кто раньше никогда о магии не слышал, родившись в семье обычных людей, и Хогвартс мог дать некую базу. Представителям же древних родов школа служила местом, где заводятся полезные знакомства. Особо четко это было заметно у представителей Слизерина. Но и другие факультеты от них не отставали, хотя, порой и с иными целями.

По неведомым причинам, с основной массой младших представителей Гриффиндора отношения у меня не сложились, только с тремя из них получалось нормальное общение. Как ни странно, все они были с третьего курса. Четвертому и выше, до меня не было дела. Хафлпафф был более дружелюбен, хоть тамошних учеников и пытался настроить против меня небезызвестный Рон Уизли. По первому времени он, было, пытался присоединиться к моей компании, да вот не вышло у него сиё, и он начал «мстить», распространяя нелепые слухи. К сожаленью, первый курс Гриффиндора подвергся дурному влиянию особенно сильно. Остальные, по большему счету, его игнорировали.

С младшим Уизли, кстати, была связана еще одна забавная история, хоть и потерявшая свою оригинальность. Юный хафлпаффец, был так не доволен выбором шляпы, что сумел достать не только своих родителей, о чем сообщили мне его старшие братья, но и директора школы. И, специально для него, было решено провести процедуру перераспределения. К большому огорчению Рона, для этого опять воспользовались шляпой, которая оказалась весьма злопамятной, и, едва успев коснуться головы мальчика, громко проорала: «ХАФЛПАФФ!». Представителям этого факультета поведение юного Уизли не слишком понравилось, и они начали его игнорировать, что для традиционно-дружного дома было весьма нехарактерно. Как мне показалось, и в этом малыш-Ронни обвинял меня. Похоже, я занял место его «главного врага», не приложив к тому никаких усилий.

В моем родном факультете проблемных отношений не наблюдалось у меня, что не могло не радовать. Хотя, конечно, первоначально мое стремление отгородиться от соседей по спальне вызвало удивление, но потом и все остальные организовали себе нечто похожее, не без моей помощи, кстати. Да здравствует суверенное право детей на личную жизнь! Покрывало было заменено на более подходящую вещь, трансфигурированную из предоставленного лесником куска дерева. Могу заметить, что постоянное изменение оказалось сложнее временного. Если наши опыты на уроках держались, в лучшем случае, несколько часов, то это должно было просуществовать в заданном виде до тех пор, пока его нее изменят во что-либо иное, или оно разрушится от старости.

К иным значимым достижениям стоит отнести изучение школьной библиотеки. Выбор книг меня приятно удивил, хотя, конечно, в общем зале ничего феноменального не было. Но и из общедоступных произведений можно почерпнуть немало интересного, и полезного. Даже смутные древние легенды, почитаемые большинством детскими сказками, могут навести на весьма интересные решения. Немалое значение представляли и научные труды по теории магии, к сожаленью, весьма древние. На ум приходили лишь два вывода: либо ничего нового современные маги не придумывали, либо их придумки в эту секцию не попадали.

Именно в библиотеке мною было замечено различие наших с Гермионой отношений к книгам. Если для меня они были лишь источником информации, которую, в принципе, можно получить совершенно разными способами, то для неё они были чем-то большим. И если я читал, в основном, для познания нового, то моей подруге, прежде всего, нравилось читать. Тема того, что она читает, для неё была уже вторична, но старалась она выбирать то, что может принести явную пользу. Только с определение уровня полезности порой возникали трудности. Весьма запутанной наукой оказалась магия.... Хотя можно назвать её и искусством, это не будет ошибкой, лишь немного иной точкой зрения.

Окклюменцию с легилименцией, к сожаленью, к списку достигнутого отнести затруднительно. Кое-что получалось, конечно, но весьма мало и редко. Учитывая отсутствие наставника, способного проверить успехи, и помочь разобраться с ошибками, в этом нет ничего удивительного. Природа моего щита была все так же не опознана, несмотря на некоторые догадки, проверить их было невозможно на данном этапе нашего развития. Обращаться же к Дамби или Снейпу... Я еще не настолько спятил, чтобы доверять этой парочке. Еще есть «затылок Квиррелла», но про него мне почти ничего не удалось выяснить, только то, что утверждал директор. Учитывая его любовь к искажению фактов, можно считать, что мне ничего достоверно не известно.

Общение с домовыми эльфами, кои тут отвечали как за приготовление пищи, так и за иные бытовые нужды, прошло весьма продуктивно, и давиться тыквенным ассорти мне больше не приходилось. Жизнь сразу расцвела множеством красок, и проявились новые силы, направленные мной на изучение неведомого. Вот видите, как мало для счастья порой нужно?

Сейчас же я сидел за эссе по зельям. Стыдно сказать, но про него я вспомнил только сейчас, и теперь злостно мучал отрез пергамента, использования которого неистощимо требовал Снейп. Тетрадные листки его совершенно не устраивали, и когда я в первый раз сдал работу на них, весьма опечалился, и проорал минут пятнадцать, прежде чем успокоится и всучить мне тролля. По счастью, другие преподаватели были более терпеливы, и против бумаги ничего не имели. Бумага, она вообще, штука полезная.

— Ты все еще занят этим бредом? — а это уже Терри Бут, мой однокурсник.

— То, что это бред, не освобождает меня от его выполнения. К сожаленью, Снейп меня любит, и не упустит случая назначить дополнительное свидание.

— Профессор Снейп, Геральт, — привычно вставила Гермиона, не отрываясь от книги.

— Можешь радоваться, что я не называю его по имени, его должность уважения не прибавляет, — мрачно покосился я, на сидящую в соседнем кресле подругу.

— Это было бы забавно, особенно на его же уроках, — Терри проявлял явные признаки мазохиста, пытаясь отвлечь меня от работы, которую я желал поскорее закончить.

— Попробуй сам, мы обещаем поплакать на твоих похоронах.

— Или посоветуй львятам. Ты, кажется, с ними неплохо общаешься, — в наш разговор подключился Энтони Голдштейн.

— И винить в смерти храбрых тоже меня будут... — опечаленно вздохнул Терри, отмахиваясь от предложения. — Давай лучше Геральта уговорим, он герой, ему простят.

— Не сделанного домашнего задания мне не простят. Так что потерпи с уговорами на что либо, пока я с ним не закончу.

— Ладно-ладно, мы подождем. Ты только не буйствуй! — опасливо покосился он на вытащенную палочку.

Они покинули нас, и я продолжил написание эссе. Как ни печально признавать, но зельеварения я как не понимал, так и не смог приблизится к осознанию. Использование готовых рецептов трудностей не вызывало, но глубинные механизмы создания зелий оставались для меня темным лесом. В отличие от тех же чар, или трансфигурации, для которых я уже успел придумать пару-тройку теорий. Весьма вероятно, далеких от реальности, но ведь надо же с чего то начинать? Но это дело времен отдаленных, сейчас же надо разгребать древний талмуд, найти в котором доступное объяснение тяжело, зато можно расписать побольше воды, дабы дотянуть до нужного размера. И надо же было Снейпу начать выдавать мне персональные задания, как «особо образованному ученику»?!

Всему приходит конец, настала пора и последнюю точку в свитке ставить. Подписавшись и свернув пергамент, я запихал его в сумку, и расслаблено потянулся. Теперь можно было заняться и более важными делами, например, попрактиковаться в чарах, запланированных на завтрашнее занятие. Поскольку мы с Гермионой обгоняли основную массу учащихся в этих предметах, Флитвик поручал нам индивидуальные задание, что, в отличие от тех же зелий, меня радовало. К сожаленью, наши успехи в трансфигурации были не столь явны, и на занятиях Макгонагалл мы занимались с основной группой. Но от домашнего задания освобождались гораздо чаще остальных.

— Что интересного вычитала? — спросил я у Гермионы, убрав все следы писчей деятельности.

— Не слишком многое, в основном, здесь повторяется уже известное нам, — ответила девочка, откладывая книгу в сторону.

— Скорее, известное тебе. У меня все не доходят руки заняться магической архитектурой.

— И очень зря! Там немало интересных решений используется! В том числе, и твоих любимых защитных чар! — нравоучительно произнесла подруга.

— То, что мне нравятся щиты, не означает, что я интересуюсь только ими. Никогда не считал узкую специализацию большим достоинством, — пожав плечами, сказал я.

— Как и я. Но это не мешает тебя игнорировать зелья!

— Я их не игнорирую. Я их не понимаю, — парировал её высказывание.

— И что там может быть непонятного? — удивленно подняла брови Гермиона. — Засыпаешь в котел нужные ингредиенты в нужное время, помешиваешь, получаешь эффект.

— Вот только ты забыла, что нам совершенно не объясняют, почему используются именно те ингредиенты, хотя есть, зачастую, другие, с теми же свойствами, почему надо мешать так, а не этак, какая разница, когда засыпать компоненты? — я на секунду задумался. — Хотя с последним пунктом, кажется, и так все понятно. Но вот про другие я так ничего и не нашел.

— И что тебе со временем понятно? — скрестила руки на груди девочка.

— Юная леди! Надо ведь дать сварится предыдущим! — усмехнувшись, ответил я.

— Вот и с остальными так разберись, — улыбнулась она.

— А то я не пытался! Даже пришлось новый котел заказывать, поскольку старый совершенно в негодность пришел.

— А что-нибудь полезное сварилось? — заинтересовалась собеседница.

— Ага. Особо бодрая кислота, проевшая и котел, и пробирку, и в каменном полу углубление проела, пока не исчезла в неизвестном направлении.

— Рецепт записал?

— Конечно! И такая прелесть может пригодиться в нелегкой школьной жизни.

— Надеюсь, ты её больше не готовил? — подозрительно сощурилась Гермиона.

— Нет. Я так и не придумал, как её хранить. Разве что в магическом коконе, но они слишком недолговечны, мой личный рекорд — тридцать минуть, и то, я после этого полдня перо поднять не мог, — поморщился я от неприятных воспоминаний.

— Это в прошлую субботу было, верно? — задумчиво уточнила девочка.

— Именно тогда, я еще с Весемиром поругался из-за этого.

— Из вашего «разговора» я ни слова не поняла, — отмахнулась она.

— О, прости, я забыл, что ты не можешь с ним говорить, — смущенно улыбнулся я.

— Ничего страшного, я нашла кое-какой ритуал, должный помочь мне с этой проблемой. Если ты не против, конечно.

— А почему я должен быть против? — искренне изумился я.

— Ну, там должен быть Тот Кто Говорит, Тот С Кем Он Говорит и Тот Кто Хочет Говорить. После этого ритуала, у меня должна проявиться способность говорить со вторым участником ритуала, скопированная у первого. Давай, я тебе лучше предоставлю книгу с этим ритуалом, и ты сам прочитаешь?

— Ты объяснять не хочешь?

— Не то чтобы не хочу... Просто там он какой-то запутанный, при передаче своими словами можно что-то упустить.

— Когда планируешь проводить?

— Лучше всего 31 октября, — оживилась подруга, — именно эта дата рекомендована в книге, как оптимальная для змей.

— О! Там есть и про других животных?

— Конечно! Правда, лично я ни разу не слышала про мага, способного разговаривать с хомячками...

— Кхе-кхе-кхе... — чуть не подавился я предоставленным домовиком чаем. По счастью, я ничего не расплескал, но пить пока передумал, и отставил чашку на стол. — Я про таких тоже не слышал...

— А в книге о них упоминается!

— Гм. Ты уверена, что это не розыгрыш?

— Нуууу.... Не проверим, не узнаем, — Гермиона улыбнулась, блеснув ровным рядом зубов.