Отдых в Дурмстранге (гет)

Я уселась на столе Снейпа по-турецки и сложила руки, будто для медитации. Зельевар уже в третий раз попытался согнать меня оттуда, но я упрямо возвращалась на свое место, начисто игнорируя какие либо угрозы со стороны брызгающего слюной профессора. Дамблдор решил, что стоит провести внеочередное собрание знающих обо мне, дабы посоветоваться на счет оставшегося хоркрукса и, желательно, нависшей надо мной опасности.

Мадам Помфри, Хагрид, мадам Хуч, Люпин, директор и престарелый зельевар выжидательно уставились на меня, будто это я должна была им что-то сказать! Нет, меня поражают эти люди! Какого черта?! Состроив сосредоточенное лицо, я издала звук, напоминающий: «Ом-м-м-м!».

– Итак, – произнесла я, многозначительно покосившись в сторону присевшего за стол директора.

– Последний хоркрукс почти найден, мисс Грейнджер, и я уверен, что вам недолго осталось учиться на Слизерине.

Это «почти найден» меня нисколько не взбодрило,: было бы гораздо лучше, заяви директор, что этот чертов хоркрукс уже раздолбали на маленькие кусочки и его уже давно нет. Я бы лично попрыгала на его останках! Ударила бы кувалдой, по его раздавленным кусочкам, а потом сама бы и захоронила на глубине сорока метров, хотя, можно и ста. Подстраховка никогда не помешает!

– Мистер Малфой активно наводит справки о молодом волшебнике, по имени Дик Гренс, – как бы невзначай бросил Снейп, подходя к шкафу с пробирками.

Мне не понравилась ни информация, ни будничный голос профессора. Еще бы! Кому-нибудь понравилось бы, что за его задницей охотиться Пожиратель Смерти, озлобленный после проигрыша? Не думаю, что Вольдеморт погладил своего слугу по головке, да еще и поцеловал в лобик, чтобы спалось лучше! Хотя нет, от такого всякий сон пропадет!

– И как наши легенды? – хмуро осведомилась я, отмечая краешком сознания, что мой тон как-то… слишком выходит за рамки почтительного. А-а-а-а! Плевать! Эти старикашки натравили на меня чересчур агрессивного блондина, так что пусть терпят!

– Замечательно! – жизнерадостно сообщил директор, как-то неестественно дернувшись.

– Трещит по швам, – буркнул Снейп, недовольно покосившись на Дамблдора. Похоже, зельевар желал, чтобы я знала всю правду, какая бы она ни была! Я, конечно, ним согласна, но! Кто ж так сразу сообщает подобные новости?!

– Ну, теперь вас, по крайней мере, убьют не сразу, а сначала попытают, чтобы узнать, кто вы есть! – заявил Люпин, дружески хлопая меня по плечу.

Я, конечно же, сделала обрадованное лицо и часто-часто закивала, как китайский болванчик. Радостная перспектива, вам не кажется? По-моему, весьма обнадеживающая. Снейпу тоже «понравились» слова коллеги, и он от души похлопал оборотня по голове… толстым томом, в котором насчитывалось более четырехсот страниц.

Дамблдор поспешил сменить тему разговора, и волшебники начали обсуждать какое-то новое заклинание, которое хотели применить против Вольдеморта. Мне же жутко хотелось спать, так что я сразу же решила идти в свою комнату.

Увеличив на всякий случай посох при подходе к гостиной, я глупо хихикнула, представляя, почему-то, себе «Звездные войны»: неплохой из меня получился бы джедай, как думаете? Интересно, можно заставить посох так же светиться?

Мои однокурсники явно не ложились спать. Более того, они стояли в центре гостиной окруженные старшими мальчишками и, видимо, ждали меня. Прокляв себя за то что очень часто попадаю в дурацкие ситуации, я, не прячась, вошла.

– Гренс, ты это… кончай… – начал было какой-то громила очень краббеподобный. Интересно, а они случаем не родственники?

От подобного предложения я даже опешила. Ну, Дурмстранг, конечно, считается достаточно «вольной» школой в плане поведения, но чтобы такое… Я растерянно поглядела по сторонам, стараясь осмыслить сказанное громилой.

– Что, прям здесь? – поинтересовалась я, всеми силами стараясь скрыть удивление, – это…м-м-м-м… неприлично как-то…

Слизеринцы впали в ступор, не понимая моей фразы. До девчонок дошло раньше остальных, и скоро они старались не свалиться от хохота, держась за стены. Мужская часть слизеринского факультета побагровела, то ли от возмущения, то ли от едва сдерживаемого смеха. Забини, который, видимо, долго впихивал в гориллу нужные слова, хлопнул себя ладонью по лбу и процедил сквозь зубы что-то нецензурное.

Громила, сообразив, что я над ним издеваюсь, взревел и вскинул руку с палочкой, готовя заклинание. К чести сказать, слизеринец пытался уложить меня добротным заклинанием ватных ног — от той дозы магии, что это краббеподобное вложило в заклинание, свалился бы и слон, и я еле успела отбить пресловутый Перфектус. Решив, что особо церемониться не стоит, я запустила в гориллу простеньким, но эффективным заклинаньецем, превратившим его в поросенка. Милое вышло животное: розовенькое, с крошечными раздвоенными копытцами, хрюкающее…

Все посторонились, давая мне дорогу, правда, Блейз еще попытался что-то предпринять, но получил посохом по голове. После этого парень как –то весь сник и противостоять мне не стал. Даже странно! Так быстро сдаться? Нецелеустремленные какие-то Слизеринцы, ох не целеустремленные! Когда путь окончательно расчистился, я вошла в свою комнату и привалилась к косяку, закрыв глаза. Коленки слегка подрагивали, и было хреново, как никогда.

– Ну, ты и вляпалась, девочка… – услышала я со стороны кровати.

Не веря в происходящее, я открыла глаза и посмотрела на человека, сидящего на зеленых покрывалах. Мои глаза дико расширились и стали точь-в-точь, что у громилы-поросенка, а рот непроизвольно раскрылся…

– Какого черта, Малфой?!

– Констатирую факт, Грейнджер!

– Перегрелся на солнце, хорек несчастный? – разозлилась я, надеясь, что Малфой решит, что все ему причудилось, и ничего похожего между мной и Гермионой нет. То есть, конечно, есть, но для него – нет.

– Нет, Грейнджер, просто сопоставил факты и посмотрел на твои портреты…

– Ты с ума сошел, Малфой, что общего может быть между мной и этой сексапильной подружкой Поттера?.. – я бравировала, но уже было абсолютно все равно, лишь бы Малфой поверил, что ошибся.

– Ты себе льстишь, Грейнджер, даже в самые лучшие твои годы сексапильности в тебе, ровно столько же, сколько в холодной овсянке, размазанной па тарелке!

– Нет, ну почему? Очень даже ничего… – обиженно возмутилась я, – в Дурмстранге все мальчики были бы моими… стоп! Откуда ты знаешь?

Малфой снисходительно на меня посмотрел. Да я только что выдала себя с головой, не вспоминая даже про конспирацию. И как этот хорек обо всем догадался? Стоп! Хорек, вот где мой прокол! Ну не мог Дик Гренс так быстро узнать об этом! Дура… полная дура!

– И что дальше? – хмуро поинтересовалась я.

– Ничего, Грейнджер, ничего.

Я даже разозлилась. Блондин должен был сказать что-то вроде: «умри, презренная гриффиндорка, я расскажу обо всем Вольдеморту», ну, или, на худой конец, «растреплюсь всему Хогвартсу, детка». Тогда бы я, с чистой совестью, хорошенько дала бы ему по тыковке посохом и запихала под кровать, чтобы не оставлять улик, или могла бы скормить его зверушкам Хагрида (им, бедняжкам, всегда жрать хочется!).

– Совсем ничего?

– Ничего, Грейнджер, ведь в этом замешан и профессор? Значит, мы в одной лодке! – заявил слизеринец, откусывая немного кремового пирожного, появившееся из воздуха. Нет, ну нахал!

Видимо на моем лице обозначилась работа мысли, потому как Малфой презрительно фыркнул. Что же делать, если последнее время, данная работа для меня редкость? Так и разучиться недолго! Итак, что же получается? Малфой не просто сбегает с посвящения в Пожиратели, он втянут в дела ордена? Только не говорите мне, что этот недомерок вместе со Снейпом ищет последний хоркрукс! Умереть — не встать!

Дверь угрожающе качнулась, и меня даже немного толкнуло. Испуганная, я отошла в глубь комнатушки и достала палочку, только-только спрятанную в карман. До меня как-то не сразу дошло, что дверь просто ломают. Секунда, и я оказалась на кровати, с силой сжав шею блондина, но при этом задев графин с водой, и все содержимое вылилось на простыни. Ввалившиеся Слизеринцы застыли в шоке.

Немая сцена – кровать, со сбившимися покрывалами, Малфой с помятой прической, я, обнимающая блондина, у которого рот измазан чем-то белым, мои мокрые брюки и покрывала под нами с Драко.

Кажется, Панси Паркинсон рухнула в обморок, но за это, правда, не поручусь…