Новое Начало – Альтернатива. Часть II – Наследники Зодчих Теней (гет)

Уже начинало темнеть, когда лонохарцы неожиданно переглянулись, поднялись с диванов и кресел и, не говоря ни слова, вышли на улицу. Гермиона и Джинни проводили их недоуменными взглядами.

— Куда это они? — поинтересовалась младшая Уизли.

— Тренироваться, — неохотно пояснил Эссессили, после недавнего разговора несколько охладевший к гриффиндорской парочке. — Они и так вчера пропустили занятие. Хотите посмотреть? Думаю, они не будут против, а вам должно понравиться. Как я успел узнать, вы, люди, падки на всё необычное…

— Почему бы и нет? — проигнорировал укол, спокойно произнесла Гермиона. — Идем, Джин?

Последовав за Эссессили, девушки вышли на задний двор. Там находился небольшой бассейн, а рядом с ним была лужайка с мягкой, подстриженной, словно по линейке травой, достаточно обширная, чтобы послужить тренировочной площадкой. Тихо, стараясь не быть замеченными, гриффиндорки присели в тени деревьев прямо на траву, и стали наблюдать за разворачивающимся перед ними действом.

А посмотреть на что было.

Медленно и плавно перетекая из одной стойки в другую, воины Лоно Хара рисовали фигуры смертельного боевого танца. Минута — и обманчиво мягкие движения, словно по команде, сменились стремительными и резкими, способными крушить черепа и дробить кости. Ещё минута — и лонохарцы одновременно замерли в позах, казавшихся для человека невероятными.

Снейп выгнулся назад так сильно, что коснулся макушкой собственных пяток. Малфой, опираясь лишь на кончики пальцев одной руки, удерживал тело на весу параллельно земле. Фаэлита подняла идеально прямую ногу с вытянутым носком и опустила руки, став похожей на стрелу, устремлённую отвесно вверх.

Четыре фигуры стояли совершенно неподвижно, чёрными силуэтами выделяясь на фоне огромного заходящего солнца, красящего небо густым багрянцем.

— Sath!!! — коротко выкрикнула Пэнтекуин, и в ту же секунду статичная картина распалась на куски: лонохарцы, словно тени, метнулись врассыпную. Перекатились по земле, вскочили, длинный прыжок с переворотом — и они оказались друг напротив друга. Боевая стойка, мгновенная неподвижность — и молниеносная атака. Даже неопытные девушки заметили, что атаковали в этой схватке в основном Снейп и Фаэлита — Лорд и Леди защищались, с легкостью блокируя все удары нападавших, и контратаковали с половинной силой и скоростью. Их целью было не продемонстрировать превосходство, а показать и объяснить — в действии — новые приёмы, одновременно оценивая успехи и ошибки учеников.

Через какое-то время, заметив, что их подопечные начинают уставать, Драко и Пэнтекуин решили завершить тренировку: полутора часов занятий было более чем достаточно, если учесть, что работали они в ограниченном пространстве.

— Na’th! — так же коротко воскликнула Валькери, и в тот же миг лонохарцы снова застыли друг напротив друга, напряжённые, собранные, точно пружины, готовые распрямиться при первой же команде и вновь ринуться в бой, разя любого, стоящего у них на пути. — Deas, — удовлетворённо пробормотала Пэнтекуин. — Достаточно. Северус, неплохо, но работай над скоростью, это твоё слабое место. Фаэлита, ты неосторожна и, пытаясь пробить защиту противника, открываешься для его ударов. Не спеши, поспешность может стоить тебе жизни. Драко… может быть… — в её голосе явственно прозвучало предложение.

Он принял вызов.

— Sath! — белозубо улыбнувшись, крикнул в ответ блондин.

Но громкие, размеренные хлопки прервали уже готовых сойтись в поединке Архимагистра и Архонта Ордена Хаоса.

Присутствующие обернулись на звук и замерли от неожиданности. Лица Гермионы и Джинни осветились улыбками, а лонохарцы — кроме Фаэлиты — напротив, мгновенно напряглись и помрачнели: метрах в двадцати от места тренировки, прислонившись спиной к дереву, в расслабленной позе стоял Гарри Поттер и с ироничной усмешкой вяло аплодировал:

— Браво, браво, всегда любил балет…

— Гарри!! — одновременно воскликнули Грейнджер с Уизли и метнулись к другу, но, не добежав пары метров, затормозили: из-за дерева бесшумно появился еще один гость — беловолосая девушка в необычной одежде со странным посохом в руке.

Заметив, что подруги насторожились, Гарри поспешил их успокоить:

— Все в порядке, это моя… мой новый друг. Я вас познакомлю чуть позже.

Девушки подошли ближе, недоверчивость исчезла с лиц, но все же они продолжали искоса, с любопытством, поглядывать на странную незнакомку.

— Гарри, где ты пропадал все это время? — не удержавшись, спросила Гермиона.

Окинув подругу внимательным взглядом, Поттер отметил, что со времени их последней встречи она заметно изменилась. Вечно непослушные волосы были подстрижены и стянуты в тугой, короткий хвост, оставляя открытыми лоб, шею и уши; сама Грейнджер немного осунулась, под глазами залегли легкие тени, но во взгляде и облике появилась несколько не женская твердость.

— Если рассказать — не поверишь… — уклончиво проговорил Гарри. — А как вы умудрились затесаться в эту милую компанию?

— Ты уже знаешь, что Хогвартс захвачен Упивающимися? — вопросом на вопрос ответила Гермиона.

Гарри утвердительно кивнул.

— Когда Вольдеморт напал, по просьбе Дамблдора профессор Снейп и Малфой вывели всех учеников и преподавателей из школы потайным ходом через Тайную Комнату в Запретный Лес.

— Правда? Чудеса просто… — удивился Поттер. — Снейп и Малфой творят добрые дела, бывает же такое…

— А нас они взяли с собой сюда, — продолжила Гермиона. — Зачем — не сказали, но у меня есть пара предположений на этот счет.

— Да, я тоже, пожалуй, догадываюсь, зачем им это понадобилось, — кивнул Гарри. — Они полагали — и не без оснований — что рано или поздно я за вами приду. Но они все же вам помогли, так что…

Он повернулся к стоящей поодаль четверке лонохарцев, вернее, пятерке, если считать вризрака Эсси, немного покоробленных тем, что Поттер, как будто не замечая их, беседовал с Гермионой и Джинни и коротко кивнул-поклонился:

— Я благодарю вас за помощь. А теперь позвольте откланяться.

Он успел сделать несколько шагов, когда Валькери, очнувшись от оцепенения, окликнула его:

— Постой, Гарри! Ты вот так просто возьмешь и уйдешь? Даже не поговорив?

Гарри остановился и снова повернулся к ней, кладя меч в ножнах на плечо. Взгляды Пэнтекуин, Малфоя и Снейпа немедленно прикипели к оружию.

— Однако, прогресс налицо, — Поттер спокойно, почти без иронии, посмотрел на собеседников. — Уже никаких «Ты в любом случае пойдешь с нами», «Мы сотрем тебе память для твоего же блага», «Решения Ордена Хаоса не дано нарушать никому». Ваши запросы стали куда скромнее — поговорить. Только вот о чем нам с вами разговаривать?

Вопрос Гарри слегка сбил Валькери с толку, но она быстро сориентировалась:

— Например, ты знаешь, что этот твой меч довольно скоро тебя убьет?

— О-о-о… да вы, гляжу, времени даром не теряли… — тонко улыбнулся Гарри, но в его глазах не мелькнуло и тени улыбки: они походили на две полыньи с черной водой, затянутые тонким ледком. — Впрочем, я и не рассчитывал, что происхождение Тэцу останется тайной. Ведь если в истории обычных магов и даже магглов он оставил свой след, у лонохарцев просто обязаны были иметься какие-либо сведения. Должен тебя разочаровать — я не собираюсь присоединяться к его многочисленным жертвам: мы, так сказать, нашли взаимопонимание.

Слова Поттера полностью противоречили как рассказанному нагом-архивариусом, так и тому, что она сама прочла о проклятом клинке, но Валькери не стала возражать. И мальчишка, похоже, верил в то, что говорил…

А Гарри тем временем продолжал:

— Ту нашу стычку у Хогвартса я, после некоторого раздумья, решил проигнорировать: ее последствия принесли мне гораздо больше пользы, чем я даже мог предположить. К тому же они, — Поттер кивнул в сторону Снейпа и Малфоя, — помогли студентам и моим друзьям, так что, полагаю, мы в расчете. Во всяком случае, пока…

— А вот мы так не считаем, — с высокомерным видом произнёс Малфой, слегка растягивая слова. — Неужели ты, Поттер, всерьез думаешь, что мы помашем тебе вслед ручкой и пожелаем счастливого пути? После всего, что ты…

— И что же я такого натворил, а, Малфой? Хлопнул тебя, такого красивого, мечом по лицу? — Поттер повернулся к слизеринцу и насмешливо прищурился. — Не спорю, ужасное преступление… Но за то, что ты пытался меня убить — цена чисто символическая, не находишь? Что еще ты хочешь мне предъявить?.. Ах да, я же совершил страшное кощунство — вспомнил своё прошлое — и тем самым оскорбил весь Орден Хаоса!

— Нет, ты оскорбил Северуса, и мы этого так не оставим, — угрожающе процедил Драко. — Честь в Лоно Хара…

Но Гарри его перебил:

— Честь? Малфой, о чем это ты? То, что Снейп рассчитывал в очередной раз унизить меня, а вместо этого из него самого выбили пыль — это оскорбление его чести? Не знаю, что именно рассказал вам любезный профессор о том… инциденте, но я не бил его в спину и не нападал исподтишка. В самом начале я предложил разойтись подобру-поздорову, и, если бы не непомерная гордыня мистера Снейпа, с ним бы ничего не случилось. Но даже когда дело дошло до схватки, я, учитывая, что противник безоружен, тоже оставался с голыми руками, хотя и мог легко покрошить его в мелкий фарш.

У Северуса, молча сверлившего Поттера взглядом, при этих словах на щеках заиграли желваки.

— Пока мы тут гостили, я вдосталь наслушалась таких же занятных сказок, — заметила Гермиона. — Вольдеморт, оказывается, очень щепетилен в вопросах чести, замаскированное вранье — на самом деле истинная правда, а измена мужу чуть ли не на его глазах — вполне обыденное дело.

— Как интересно… Узнаю непринужденный стиль лонохарцев, лезущих со своими, мягко говоря, странными законами и моралью всюду, куда рука дотянется и нога ступит. Однако, возвращаясь к теме… Если же, несмотря ни на что, сам мистер Снейп считает, что тот бой был нечестным — ради бога, можно устроить реванш в любое удобное для него время. Хотите?

Снейп промолчал, с очень несвоевременной четкостью вспомнив, что именно произошло тогда на поляне Запретного Леса. Нет, никакого реванша он однозначно не хотел. Северус не был трусом, он просто был неглупым человеком и хорошо понимал, что, будь он хоть трижды аниморфом, против этого Поттера не выстоит.

— Нет? Ну, вот видите… Говоришь, Малфой, вы этого так не оставите? Угрожаешь мне коллективной местью за победу в честном поединке? Все же странные у вас понятия о чести… Как у уличной шпаны, которая только толпой и сильна. Или у лонохарцев они распространяются исключительно на вас самих, а человечков из «низшей расы», не зазорно и попинать скопом, как тех же варгов? И вообще, — в голосе Гарри прорезались ехидные нотки, — не кажется ли вам, что вот так заступаясь за вашего Мастера Алхимии, вы сами в первую очередь оскорбляете его честь? Тонким таким намеком — «Сынок ты еще, Снейпи…»

— Господин, что вы пытаетесь доказать… э_т_и_м… — вмешалась в разговор доселе молчавшая Рен, вставая рядом с ним. — Они же все — садэ, «подобные».

— «Господин?» — переспросила Валькери, удивленно вздернув брови, Гермиона и Джинни недоуменно переглянулись, а Гарри покосился на Рен, на лице которой застыла гримаска легкого презрения.

— «Подобные»? Это как?

— Они все сами, по доброй воле, пробудили в себе животное начало, собственноручно расписавшись в своей слабости, как люди. Ну, разве что, кроме этого, — она бесцеремонно указала пальцем на Малфоя. — В нем сущность дракона родилась первой, просто не сразу пробудившись. Но остальные… В Даймоне одно время тоже была целая каста отверженных, таких же зверолюдей, искавших силы в хищных животных формах.

— А, так ты имеешь в виду их аниморфизм? — догадался Гарри.

— Неважно, как это называется, — отрезала Рен, — но то, что они сделали — позор и унижение. Вон та, — она мотнула головой в сторону Валькери, — вообще одно сплошное глумление над именем человека, чего в ней только не намешано…

— А как же, скажем, оборотни? — спросил Поттер, вспомнив о Люпине.

— Ликантропия — это болезнь, подчас неизлечимая. Оборотни не заслуживают презрения из-за своей второй сущности, она для них проклятье, но садэ — совсем другое дело. Люди должны властвовать над зверьми, а не уподобляться им; человеку подвластны силы, куда более могущественные, чем клыки и когти. А те, кто делает выбор в пользу примитивных возможностей безмозглых тварей, по своей воле скатываются ниже, чем самый никчемный человек. Не звери, и не люди, поэтому и имя им одно — садэ, «подобные». А разговаривать с ними о чести — все равно, что втолковывать слепому о цветах радуги.

— Гарри, о чем она? — шепотом поинтересовалась Грейнджер. — Про Даймон ты мне рассказывал, но все остальное… Зверолюди, подобные… И как-то твоя новая знакомая странно говорит — артикуляция ее губ и слова совершенно не совпадают…

— Она не знает английский, я наложил на нее заклинание перевода, — так же тихо ответил Поттер. — Что же до всего остального — извини, Гермиона, но тут не место и не время для подробных рассказов…

А четверка лонохарцев смерила Рен недобрыми взглядами. Напряжение, и без того витавшее в воздухе, заметно усилилось: сказанное беловолосой незнакомкой вполне тянуло на реальное оскорбление.

— Поттер, уйми свою хамку, раз ты ее, хе-хе, «господин», — с насмешкой бросил Малфой. — Потому что, если ты этого не сделаешь…

— Гарри, ты ставишь меня перед дилеммой, — шагнула вперед Пэнтекуин, жестом заставляя Драко замолчать. — С одной стороны — ты нарушил кучу законов Лоно Хара и Ордена Хаоса. А с другой… Назови хоть одну причину, по которой мы должны отпустить тебя? Кроме той, что когда-то вместе сражались?

— Вот как? Тогда у меня встречное предложение — назови хоть одну причину, почему я должен подчиняться в_а_ш_и_м законам, — нахмурившийся Поттер сделал такой упор на слово «вашим», что будь оно камнем, то, наверняка, покрылось бы трещинами. — Почему они должны меня беспокоить? С какой стати я, находясь в своем родном мире, обязан блюсти законы и правила совершенно другого, а?

— Пойми, эти законы — благо прежде всего для вас, — терпеливо начала объяснять Валькери. — Ведь вы, волшебники, тоже скрываете свое существование от не-волшебного мира…

— Это демагогия, как ты сама прекрасно понимаешь, — не дал ей договорить Гарри. — Маги скрывают свое существование от магглов главным образом потому, что нас на несколько порядков меньше. Узнай они о нашем существовании — и искушение попробовать нас подчинить или хотя бы контролировать, оказалось бы для них слишком велико. Несмотря на всю магию, у волшебников был бы громадный шанс стать очень ценными, холимыми и лелеемыми, но рабами. Ради блага всего человечества, разумеется. А если бы мы не подчинились, дело бы наверняка кончилось новой, невиданной доселе охотой на ведьм.

Но между вами и нами ситуация совершенно другая, — продолжил развивать свою мысль Поттер. — Лоно Хара намного старше волшебного мира людей, ваша магия, которую вы называете Высшей, стоит на иной, более высокой ступени, наконец, вы физически находитесь в другом, обособленном пространстве. Даже если завтра все маги, вплоть до последнего сквиба, узнают о вашем существовании, вам не грозит абсолютно ничего. Никто не попытается поставить вас на службу своим интересам, никто не решит пересчитать вас и снабдить номерками, и не попытается изучать и препарировать, как подопытных кроликов. И уж совершенно точно никто не станет вмешиваться в ваши дела. Но, тем не менее, вы скрываете свое существование от волшебников. Объяснение этому может быть только одно — вы нас используете, причем всех — и магов, и магглов.

— Гарри, что за бред?! Где ты этого набрался? — в голосе Пэнтекуин сквозило искреннее удивление, но глаза оставались внимательны и спокойны. — С чего ты взял, что мы вас используем? И откуда вдруг такая неприязнь к Лоно Хара?

— Оттуда. Заново вспоминая и осмысливая то, что твой папочка, не к ночи будь помянут, стер из моей памяти и памяти остальных участников тех событий, я пришел к выводу, что на деле все вовсе не так радужно, как вы, лонохарцы, нам расписывали.

А ведь как красиво звучало! Четыре Стихии, священная война с Уничтожителями, необходимость сражаться рука об руку во имя спасения мира… Жаль, вы не уточняли, какого именно мира. Не спорю, доля истины в ваших словах была, но именно так и легче всего спрятать ложь — прикрыть ее слоем правды.

— Не знаю, к чему ты клонишь, но империя Лоно Хара всегда незримо опекала мир магов-людей…

— Да что ты говоришь… Хороша опека! А как же Вольдеморт, которому вы дали «зелёный свет», даже не попытавшись его образумить? Ведь вы не могли не видеть, какие чудовищные поступки он совершает! Остановить его было вашей обязанностью — как-никак он принадлежит вашему миру! Но нет… «Пускай мальчик пошалит… — наверное, решили вы. — Ну, погибнут людишки, кто их там считает?» На деле, вы ничем и никогда по-настоящему нам не помогали. Подачки вроде помощи при постройке Хогвартса — не в счет. Тем более, что неизвестно, чьих интересов там было больше — Магов-Основателей или Лоно Хара. Однако многие лонохарцы спокойно живут здесь, на Земле, и весьма процветают — и ты сама, кстати, не исключение.

По мере разговора Гарри сам не заметил, как начал заводиться.

— Но зато, как только появилась угроза Лоно Хара в виде Уничтожителей, вы почему-то сразу побежали к «простым волшебникам» за помощью. Я ведь помню, как один из ваших, вероятно, случайно проговорился, что в случае падения нашего мира следующей была бы ваша империя. И не надо говорить, что вы спасали прежде всего нас! Как только та война закончилась, вы очень оперативно вырезали все кошмарные события из памяти волшебников. Опять же, ради нашего блага, конечно.

А ведь именно мы в первую очередь понесли огромнейшие потери. Мы столько пережили, а вы, никак, возомнили себя властелинами судеб! Вы просто выдрали из памяти волшебников все, что хоть в какой-то мере свидетельствовало о том, что «великие лонохарцы» просили помощи у жалких людишек, недостойных их внимания! Вы просто использовали магов, и как только перестали нуждаться в их помощи, выкинули их на помойку, словно отслуживший своё костыль.

И Гарри сделал движение челюстями, будто собирался сплюнуть.

— Как ведь забавно… Стоит взглянуть на ситуацию под другим углом зрения — и интересная картина складывается, не правда ли? Да и ты ко всему произошедшему приложила свою милую ручку.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Пэнтекуин с непроницаемым лицом.

— Лишь то, что в произошедшем есть очень любопытные моменты. Давай-ка немного вспомним прошлое… Ты приезжаешь в Хогвартс и спустя какое-то время вываливаешь на нас с Малфоем откровение, что мы — стихийные маги, обязанные защищать, оборонять и так далее. И мы, ненавидящие друг друга, моментально становимся практически приятелями. А ведь наша, так сказать, взаимная нелюбовь, не вчера родилась. За годы она настоялась и выдержалась, словно хорошее вино, и не могла пройти просто так, как насморк.

Повторись те события сейчас — возможно, я бы присоединился к вам, но мне бы и в голову не пришло дружески относиться к Малфою и помогать ему, давать советы, тащить его, упившегося в стельку, на собственной спине… Когда я вспоминаю те свои поступки, они мне кажутся верхом нелепости. А твой ход с Вольдемортом… Да будь он хоть трижды повернут назад в прошлое Тома Реддля, я бы точно попытался его убить сразу после того, как он стал бы не нужен! Хотя бы для того, чтобы предотвратить то, что он натворит, став снова тем самым Вольдемортом! Но вместо этого мы с ним мирно едим за одним столом, беседуем, шутим, вспоминаем Хогвартс… Просто аркадийская идиллия!

И что самое поразительное, я хорошо помню, что тогда все это мне казалось нормальным, правильным и единственно верным. Но когда зимой я начал заново осмысливать пережитое, у меня волосы встали дыбом — как я мог?! Приятели Малфой и Вольдеморт, непререкаемый авторитет Леди Дракулы, готовность послушно прыгать по малейшему щелчку её пальчиков, почти фанатичная вера в то, что исполнение любого её приказа — мой долг… Чтобы я сам согласился на то, чтобы мне стерли память обо всем произошедшем?! Да я ли это вообще был?!

А потом все встало на свои места, ведь все нити вели в одну единственную точку. Кому было нужно, чтобы мы с Малфоем не грызлись, а готовились к войне с Уничтожителями? Кому моя ненависть к Вольдеморту была только досадной помехой? Кому требовалось, чтобы все ее слова воспринимались, как истина, не требующая никаких доказательств? Кому было выгодно, чтобы ее «подопечные» не рассуждали и сомневались, а просто исполняли приказы?

Ответ прост — тебе, тебе и снова тебе. Тебе, как Хара`сару, нужно было всего-то проникнуть в сознание других и подправить то, что тебя не устраивало. Никто другой на это был просто не способен. И это ты, которая сама назвалась моей сестрой…

Но, даже поняв все это, я еще как-то пытался оправдать ваши поступки. Окончательно же розовые очки спали с меня на балу в день Святого Валентина, когда я смотрел на ваш со Снейпом танец. Вы так зажигательно плясали, так искренне веселились, хотя отлично знали, что твой полоумный братец уже готовится развязать новую бойню, и что его первыми жертвами станут семьи тех, среди которых вы так мило развлекаетесь. Их семьи и они сами. Я смотрел на кружащиеся пары и думал — а сколькие из них смогут потанцевать в следующий Валентинов день? И сколькие не смогут, потому что они или их близкие будут убиты твоим братцем и его слугами? А вы веселились, и вам не было абсолютно никакого дела до жизней, которые вы могли бы легко спасти.

И вот тогда я понял — это бесполезно. Бесполезно пытаться оправдывать вас, стараться найти какое-то разумное объяснение такому отношению, и уж тем более — взывать к вашему состраданию… Ведь, как ты сама говорила, члены вашего Ордена Хаоса не светлые, и не тёмные, а руководствуются только лишь собственными желаниями, не завися ни от каких норм, правил и законов.

— Вы не светлые и не темные, вы — серые, — Гарри покачал головой. — И ваши души, и вы сами. И в этом ваша главная ошибка. «Те, кто боятся смотреть во Тьму, не способны увидеть и Света. Не видя ни Света, ни Тьмы, они обманывают сами себя и служат лишь сами себе». Это не мои слова, я прочел их в одной любопытной маггловской книге, но написаны они как будто специально про вас. Тогда, после этого бала, я решил — я все сделаю сам, невзирая на методы и средства. Не зря же весь магический мир считает меня тем, кто спасет их от Того-Кого-Нельзя-Называть. А я не люблю подводить тех, кто искренне на меня надеется. Но вот какое дело…

Поттер в упор посмотрел на Валькери.

— Надеюсь, «сестрица», ты не забудешь о своих принципах?

— Говори яснее, Гарри, — одними губами улыбнулась та.

— Помнишь, когда-то, когда мы готовились к войне с Уничтожителями, я спросил тебя, почему ты не остановила Тома Реддля, когда он начал свое первое кровавое бесчинство в нашем мире? Ты ещё ответила, что твои принципы не позволяют тебе вмешиваться в дела брата. И теперь мне интересно: когда я загоню твоего братца в угол, как крысу, и начну вытряхивать его из его же паршивой шкуры, ты так же не будешь вмешиваться? Осмелюсь дать тебе совет — лучше оставайся верна своему слову. Я не желаю открыто враждовать с вами, но если вы вмешаетесь в мою войну, попытаетесь причинить вред мне или моим друзьям, вся ответственность за последствия ляжет исключительно на вас.

Слушая Поттера, Валькери казалось на удивление спокойной, даже умиротворенной, и Гарри отлично понимал причины этого спокойствия: мышеловка, расставленная Снейпом, сработала, а уж что там возмущенно пищит попавшая в неё мышь, уже совершенно никому неинтересно и неважно.

«Ну ничего, у меня есть сюрприз для тебя, сестричка…»

— Гарри, то, что ты сейчас говоришь — чистейшей воды паранойя, наверняка навеянная твоим новым приобретением. Но такими речами и угрозами ты лишь усугубляешь свое и без того шаткое положение, — Леди Дракула слегка пожала плечами. — И еще раз подтверждаешь закон Ордена Хаоса: чем меньше люди Земли знают о нас — тем лучше.

— Да я даже и не надеялся, что вы что-то поймете — так, выговаривался по большему счету, — Поттер сокрушенно вздохнул. — Вы сейчас напоминаете мне безнадежно избалованных детей: слишком привыкли, что все ваши желания и есть закон для всех.

Так вот, мы уходим. Со своей стороны я обещаю, что никто — ни я, ни мои друзья — не будем трезвонить о вас на каждом углу или писать в газеты сенсации. Нам лучше забыть друг о друге — так будет лучше для всех. И я еще раз, как тогда у Хогвартса, говорю вам: не мешайте мне, не пытайтесь решить вопрос силой — иначе я отвечу тем же.

— Ты так уверен, что снова выстоишь один? Против четверых? — насмешливо растянул губы Драко, поигрывая своей тростью.

— Почему же один? Вдвоем, — ответил Гарри, и Рен перехватила свой хетсаан поудобнее.

— Ошибаешься, Гарри, втроем, — рядом с ними встала Гермиона.

Она слегка развела руки, взгляд расфокусировался, приобретя отсутствующее выражение, словно Грейнджер на миг покинула свое тело. А в следующий момент вокруг девушки рванули вверх потоки ветра, трепля одежду и волосы, а над ее головой возникли из пустоты и повисли в воздухе две двухметровые суставчатые когтистые кисти, напоминающие гигантские перчатки, будто вылепленные из блестящей черной смолы.

Гермиона пошевелила растопыренными пальцами — и фаланги «перчаток» послушно повторили движение. Девушка улыбнулась и посмотрела на возможных противников не то чтобы враждебно, а попросту как на живые объекты, которые может потребоваться вскоре перевести в радикально иную категорию. Гарри заметил, что ее руки до костяшек замотаны бинтами, и нахмурился.

— Нет, вчетвером! — шеренгу сторонников Поттера дополнила Джинни.

Уизли стиснула зубы, свела перед собой ладони и с усилием, как бы натягивая тетиву лука, развела на ширину плеч, одновременно разворачиваясь боком.

— Это же… — резко повернулся к ней Гарри.

Между рук Джинни шипел и бился, стремясь вырваться на свободу, целый пучок багрово-красных молний. Поттер секунду смотрел на них, а потом метнул Гермионе короткий, острый взгляд, молчаливо пообещав ей серьезный разговор.

— Малфой, мне это кажется, или шансы как бы уравнялись? — по-прежнему держа меч на плече, поинтересовался он. — Что дальше? Превратим окружающую местность в лунный ландшафт, в том числе и этот симпатичный домик? Или на этот раз обойдемся без драк?

— Ты всерьез думаешь противостоять нам с этими детьми? — ответила вместо Драко Валькери. — Твоя слепая вера в друзей — твоя слабость, Гарри.

— А твоя — гипертрофированное самомнение и привычка считать всех вокруг слабее себя, — ответил Поттер. — Смотри, сестричка.

И он, отдав меч Рен, выбросил вперед руки ладонями вверх. На одной из них вспыхнул огонь, а на другой… на другой возник хаотично мечущийся, текущий между пальцами тающими темными струями комок непроглядной тьмы.

— А теперь — фокус, — и Поттер начал неторопливо сводить ладони вместе.

Ближе, еще ближе…

В головах Малфоя и Валькери начал зарождаться какой-то вибрирующий гул, похожий на тот, который слышится в тоннеле при приближении поезда. Он все нарастал, увеличивая тональность, пока не превратился в пронзительный визг, и за мгновение до того, как Поттер свел ладони, женщина поняла, что он задумал.

— Не-е-е-е-е-т!! — дико вскрикнув, Пэнтекуин бросилась вперед, но успела сделать только один шаг. Её тело скрутила чудовищная судорога, словно через него прошел мощнейший разряд электричества, разом вскипятивший кровь, а голову разорвала страшная, запредельная боль. Последнее, что она увидела меркнувшим зрением, был оседающий на землю Драко, и Гарри, держащий в ковшике вытянутых ладоней бушующий факел пламени. Черного пламени, немыслимым, противоестественным образом соединившего в себе тьму и ее вечный антипод — огонь.

— Что ты с ними сделал?! — взвизгнула Фаэлита, не зная, как ей поступить — атаковать Поттера или кидаться к рухнувшим навзничь Драко и Валькери. Снейп замер, не двигаясь с места и силясь осмыслить произошедшее: кроме отключившейся Пэнтекуин только он один понял, что именно смог сделать Гарри Поттер. А ведь Северус был абсолютно уверен, что на сей раз ненавистный гриффиндорец уж точно от них не ускользнет.

Сомнений не было только у Эссессили. Увидев, что двое его хозяев упали без чувств, он бросился на обидчика, но, получив от Рен сокрушительный удар широким концом хетсаана, отлетел на несколько метров и так и не поднялся после падения.

— Что с ними? — повторила вопрос рыжеволосая хозяйка дома на Дарк-стрит. В её зеленых глазах плескались злость и паника.

— Ничего особенного, через полчасика очнутся с головной болью и богатой пищей для размышлений, — спокойным тоном, будто ничего и не случилось, ответил Поттер, погасив свой жуткий факел и забирая свой меч у Рен.

И только она с Гермионой и Джинни заметили, как дрожат у него пальцы, расширившиеся от боли зрачки, и как Гарри, шмыгнув носом, втянул показавшиеся из ноздрей струйки крови.

— Надеюсь, теперь никто не будет возражать, если мы вас покинем? — спросил он у оставшихся лонохарцев. Гермиона, поняв, что сражения не будет, тряхнула кистями, и порождения тьмы, висевшие над ее головой, исчезли так же неожиданно, как и появились. Джинни медленно свела ладони с протестующе трещащими разрядами и вытерла вспотевший лоб.

Фаэлита со Снейпом, не отрывавшие глаз от Поттера и девушек, промолчали.

— Полагаю, молчание — знак согласия, — медленно кивнул Гарри, шевельнул рукой и позади него с негромким хлопком засветился знак портала. — Гермиона, Джинни, Рен, давайте по очереди.

Он помолчал и взглянул в упор на Снейпа.

— Профессор, будьте так добры… Когда эти двое очнутся, передайте им, чтобы подумали над моими словами. Ступайте своей дорогой, лонохарцы, и не заигрывайтесь в богов в мире, который, по большому счету, и не ваш вовсе.