Твой Авалон (гет)

Холод и тоска. Ладонь Тома – ее Тома! – на ручке судьбоносной двери. Нет, это просто страх. Пустой, бессмысленный. Если бы Том знал, что жена сомневается в нем. Как она могла сомневаться в нем после стольких лет, прожитых вместе? Но что если… Зеленый луч, смертельной вспышкой пронизывающий пространство, плачущий малыш-сирота со шрамом на лбу. Это немыслимо! Том не такой идиот, чтобы пойти по старому пути. А вот она сама – полная дура!

Нужно просто взять мужа под руку и идти вперед сквозь укутанный легким снежком сад к коттеджу Поттеров. Всегда – рядом с Томом.

И вдруг… Гермиона вздрогнула от неожиданного глухого звука над головой. Страх пронзил мгновенной волной ледяного огня, парализуя тело и убивая мысли. Неужели место опознало своего врага, словно предчувствуя страшный Хэллуин 1981-го? Земля Годрика протестовала против потомка Слизерина подобно тому, как огонь яростным шипением отвергал воду.

Но не успела волшебница испугаться по-настоящему, как с изумлением поняла, что это был за странный звук.

Том смачно выругался, не забыв помянуть все особые достоинства Мерлина.

Едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, Гермиона во все глаза уставилась на мужа. Нет, если так и дальше пойдет, ей придется применять психотерапию к самой себе!

Зрелище было занимательным, и надо признать, даже эротичным. По красивому лицу ручейками стекала вода, темные волосы прилипли к голове, но самым забавным и даже комичным оказалось выражение лица мага. Как это он, великий наследник Слизерина, мог оказаться в подобной ситуации? И особенно перед домом других волшебников, да еще не где-нибудь, а в Годриковой Лощине. Конфуз, стыд, гнев – на эту редчайшую смесь стоило полюбоваться!

С трудом оторвавшись от созерцания столь милой и даже завораживающей картины, Гермиона задрала голову и увидела невинный инструмент страшной мести «вражьей территории». В ветках раскидистого дерева застрял лопнувший воздушный шарик, в котором порядком набралось талого снега. Вот вам и отторжение воды огнем! Что же заставило невообразимый резервуар перевернуться под зловредным порывом ветра именно сейчас? Именно в тот момент времени, когда внизу так удачно проходил Лорд Волдеморт! Судьба? Высшие силы? Или оружием Годрика был юмор?

Забавное совпадение, не более того!

А вдруг ответ на мучивший ее вопрос – бояться нечего? В конце концов, им с Томом давным-давно удалось соединить «огонь» и «воду». Нет, не стоит об этом даже думать!

Гермиона вновь перевела взгляд на мужа и не удержалась от широкой улыбки.

– Не смешно, – обиженно пожаловался тот, но жена лишь рассмеялась в ответ.

Как же он был мил и привлекателен, когда находился вот в таком беспомощном, открытом состоянии, показывая свою слабость!

Быстрым взмахом волшебной палочки Том высушил волосы, и Гермиона заботливо поправила волну его кудрей. Продолжая улыбаться, волшебница смотрела ему прямо в глаза, потемневшие, глубокие. Смотрела долго, пока по его губам не скользнула легкая улыбка.

– Тебе нравится моя слабость? – подавшись вперед, выдохнул он.

– Конечно, нравится. Контрасты обостряют ощущения!

Видя, как расширились зрачки его глаз, Гермиона поняла, о чем он сейчас подумал.

Быстро поцеловав его в губы, она потянула мужа вперед.

Дверь открыл лопоухий эльф:

– Чего изволите?

– Мы хотели бы встретиться с хозяевами, – вежливо ответила Гермиона, слегка улыбнувшись маленькому существу. Эльф не выглядел забитым и вечно испуганным. А ведь она почти что ожидала этого! Женщины семейства Блэк отличались странной извращенностью. Каждая по-своему. – Пожалуйста, представь нас как сотрудников министерства Магии, мистера и миссис Том Риддл.

Интересно, каким образом кто-то из Блэков научился так терпеливо общаться с домовыми эльфами? Где-то сдохла мантикора? Или доброта у Поттеров в крови?

Через несколько минут эльф вернулся и галантно пригласил гостей зайти внутрь, раздеться и следовать за ним. Вновь ощутив волнение, Гермиона быстро огляделась. Прихожая, классически строгая и чистая, высокие потолки, картины на стенах. Как же тут хорошо!

Но расчувствоваться ей не позволили. Толчок под колени, от которого она чуть не упала, быстро вывел ее из мира грез.

Черноволосый мальчишка во все глаза смотрел на гостью. Рослый для своих двух с половиной лет, худой, улыбающийся. О Мерлин! Волшебница не могла себя контролировать – заулыбалась от души.

– Джеймс! – раздался строгий голос. – Смотри, куда несешься! Не становись раньше времени социально опасным элементом!

Гермиона, все еще улыбаясь, встретила оценивающий взгляд карих глаз подошедшего мужчины. Гарри мог бы стать таким в пятьдесят лет. Взрослым, уверенным в себе.

– Добрый день, мистер Поттер, – ровный голос мужа прервал трогательный момент. Том, поклонившись, доброжелательно улыбнулся. – Простите нас за вторжение. Мы с женой интересуемся историей Годриковой Лощины. А ваша семья живет здесь очень давно. Мы просто не могли упустить такую возможность.

Чарлюс поклонился в ответ:

– Очень приятно. Наслышан о вас, мистер Риддл. – Мужчины пожали руки. Хозяин дома повернулся к Гермионе, легонько касаясь губами ее руки. – Миссис Риддл. Я читал вашу работу по истории международных отношений. Блестяще!

– Я рада это слышать, мистер Поттер.

– Осень пгиятно, – повторил маленький Джеймс.

Взрослые рассмеялись. Гермиона присела на корточки перед мальчиком и достала из зачарованной сумки красного игрушечного дракона. Он с достоинством расправил крылья, рыгнул разноцветными искорками и подмигнул своему счастливому обладателю. Восхищенный ребенок потрясенно вздохнул, глаза загорелись от восторга.

– Что нужно сказать? – напомнил ему отец.

Дракон энергично взмахнул крыльями и полетел исследовать следующую комнату.

– Пасиба! – крикнул мальчик через плечо, шустро убегая за своей новой игрушкой.

– Не стоило так баловать Джеймса, – раздался женский голос, и Гермиона быстро поднялась на ноги.

Дореа Поттер, в девичестве Блэк, в свои сорок два года была все еще весьма хороша собой – стройная, высокая, с гордой посадкой головы. Но Гермиона вряд ли бы смогла по достоинству оценить хозяйку дома, как бы сильно ей этого ни хотелось. И эта туда же! Представительница благороднейшего семейства Блэков без стеснения буквально пожирала глазами своего гостя. Да еще сексуально оценивающим взглядом – с головы до ног. Ну и наглость! Мерлин, как же трудно быть женой столь популярного мужчины!

– Миссис Поттер, – Том с очаровательной улыбкой склонился к руке женщины. – Очень приятно.

А он и рад этим пользоваться, змей. Слизеринец – это диагноз!

Гермиона гордо вскинула голову. Взирая на Дорею свысока даже несмотря на свой небольшой рост, она четко заявила:

– Очень рада познакомиться с вами. Ваш сын просто очарователен! Какая жалость, что мы ни разу не встречались на празднествах вашего родного семейства.

Все присутствующие, кроме, возможно, Чарлюса, мгновенно поняли, что Гермиона произнесла оскорбление, тонко замаскированное под искренние чувства. Но волшебница сожалела не об этом, а о том, что с бабушкой любимого друга ей уже не подружиться, увы. Так что взятки гладки. Не надо было игриво выставлять ножку в сторону чужого мужа и мысленно его раздевать! Волдеморта на нее, видите ли, не хватает. Иного бы ей, красноглазого!

– Мы с Каллидорой обычно посещаем другой круг, – на миг поджав губы, но быстро опомнившись, отозвалась Дорея. – Например, Лонгботтомов. – Она многозначительно посмотрела на Гермиону и едва заметно усмехнулась.

О да, Эйлин рассказывала ей, красочно и в подробностях. Лонгботтомы-Поттеры-Прюэтты-Боунсы и, конечно, еще и другие, были вторым значительным кругом среди магических семей. Тем кругом, к которому ей самой было бы куда легче и проще принадлежать.

– Пожалуйста, проходите, – наконец вступил Чарлюс, жестом приглашая гостей в комнату. – Сейчас будет кофе. Погода не из самых приятных.

Какой он милый, а улыбка так похожа на улыбку Гарри.

Просторная и светлая гостиная несла на себе печать старины, казалось, каждая незначительная вещица здесь имела свою историю. Но груз веков не умалял легкости атмосферы. Как же было приятно и комфортно! Не то что угнетающий, давящий дух резиденции Блэков.

Красный дракончик пролетел в сантиметре от Гермионы, и она вовремя со смехом отстранилась, пропуская маленького озорника бежать за своей игрушкой. Но хитрое существо взлетело высоко под потолок и оттуда завораживающей иллюминацией осыпало гостиную снопом искр.

– Джеймс, хватит! Иди в детскую, – покачала головой Дореа, в то время как ее муж довольно смеялся, глядя на восторг сына.

Мальчик скорчил недовольную рожицу, но дракон уже сам полетел к дверям, и ребенок вновь побежал преследовать оживший герб короля Артура.

– О, вот уж никак не думала увидеть здесь таких гостей! – вдруг раздался смутно знакомый голос.

Гермиона обернулась. В кресле сидела Августа Лонгботтом собственной персоной и довольно – даже, надо сказать, угрожающе – ухмылялась. Репутация у бабушки Невилла была чуть ли не более устрашающая, чем у Валбурги Блэк. Дамочка все так же, очевидно, любила платья зеленого цвета. Благо не родилась еще та моль, которой на роду было написано съесть меховое манто оригиналки. И слава Мерлину, шляпы с чучелом стервятника на голове Августы не наблюдалось.

– Вы знакомы? – поинтересовался Поттер, с любопытством переводя взгляд с одной женщины на другую.

– Встречались пару раз. Нас представила Эйлин Лонгботтом, – пояснила Гермиона, справляясь с бурей противоречивых чувств. Они одолевали ее каждый раз, когда она встречалась с кем-то особенным из дорогого прошлого-будущего. – Очень рада вас видеть.

– А вот я не имел чести, – Риддл подошел к креслу со своей вечной улыбкой ожившего совершенства.

– Мистер Риддл, – представил своего гостя Чарлюс. – Миссис Лонгботтом.

Том поклонился и слегка коснулся губами руки волшебницы.

– А-а, тот самый Том Марволо, – слегка насмешливо отозвалась Августа. – Слышали, слышали.

Она быстро поднялась с кресла и, игнорируя недоумевающего Риддла, решительно подошла к Гермионе. С чего это столько гнева во взгляде? Но хоть с Томом не флиртует, и то слава всем великим магам всех времен и народов!

– Скажите-ка мне, милочка, а по какому такому волшебному праву вы эксплуатируете мою невестку? Она уже на третьем месяце беременности! А все вынуждена варить вам зелья галлонами! – Глаза будущей бабушки Невилла сурово засверкали, она чуть ли не вплотную подошла к Гермионе, уперев руки в бока.

Гермиона не знала, то ли смеяться, то ли плакать, – настолько комично выглядела сцена. В то же время Августа не шутила. Надо же, как она волнуется за Эйлин! Ребенок у нее скоро будет. А у них целая организация новорожденная!

Поттеры с искренним интересом наблюдали за разворачивающимся спором.

Волшебница заставила себя любезно улыбнуться. Но пуститься в объяснения ей не дал муж.

– А вы знаете, миссис Лонгботтом, для чего были нужны эти зелья? – спокойно и доброжелательно спросил он, становясь рядом с женой.

Вопрос Августу не смутил.

– Да хоть для расчесывания бороды Мерлина! – продолжала она свой эпатаж, потрясая кулаком. И теперь уже Гермиона едва сдержалась, чтобы не засмеяться.

– А для спасения мира? – вкрадчиво уточнил Риддл.

Как же он умело использовал голосовые режимы, чувство благородства собеседника и чужие слабости – Гермиона не уставала поражаться. Как же он любил совершенство! А она сама до сих пор оставалась влюбленной в мужа, подобно глупой малолетке. Кто из ученых утверждал, что любви хватает на восемь месяцев? Им бы пожить с наследником Слизерина!

Брови миссис Лонгботтом поползли на лоб, и даже морда лисы на манто, казалось, прищурилась от удивления:

– Это наша-то крошка Эйлин участвовала в спасении мира?

От Гермионы не скрылось, каким взглядом обменялись Поттеры.

– Да, ваша «крошка», – Том специально выделил последнее слово, – участвовала в очень сложной операции, организованной Международным Советом Конфедерации волшебников. Не стоит принижать ее силы и возможности. Эйлин прекрасный зельевар. И спасибо ей за это!

– К тому же, все закончилось, слава Мерлину, – быстро подхватила Гермиона. Августа была забавная, но сюда они пришли не ради нее. – Поэтому не стоит переживать, миссис Лонгботтом.

А для чего они пришли? В большей степени ради самой Гермионы. Вспомнить несбывшееся, почувствовать себя Гермионой Грейнджер, гриффиндоркой и подругой Гарри Поттера.

Августа скептически хмыкнула, но сразу не нашлась, что ответить. Том выбрал идеальный аргумент. К тому же так ловко пустил слух в определенные круги про важность собственной миссии. А уж Поттеры непременно разболтают всем остальным. Болото надо сотрясать, иначе оно потонет в собственном соку.

До чего дошла бы смехотворная и одновременно не особо приятная ситуация, трудно было предсказать. Но положение невольно спас домовой эльф, водрузивший на стол большой поднос с кофе. Тонкий аромат сулил долгожданное тепло и быстро отвлек от нелепого спора.

Кофе был сварен на славу, о чем Гермиона не преминула сказать хозяевам. Чарлюс с улыбкой поинтересовался:

– Надеюсь, вы нашли в Годриковой Лощине и другие приятные вещи. Удалось ли вам узнать что-то новое?

– О да, мы очень продуктивно пообщались с Батильдой Бэгшот, – заметил Том, но только Гермиона разглядела хорошо прикрытую иронию в его словах.

– Да, мы услышали очень много интересного о Годрике, – с энтузиазмом подхватила волшебница. – Но нам хотелось бы узнать больше и о других знаменитых людях, связанных с этим местом. Например, о Певереллах.

– О, это должно вас интересовать, я понимаю, – согласно кивнул Чарлюс. – Что самое интересное, один из Певереллов считается предком и нашего рода тоже.

– Да, эта благородная кровь влилась во многие известные роды, – отозвался Том, между бровей пролегла легкая морщинка. – Но я не слышал о Поттерах.

– Вы, наверное, не изучали остальные ветви так же подробно, как свою, мистер Риддл. Одним из предков нашего рода считается Игнотус Певерелл. Не заходили на кладбище? Там до сих пор есть его могила. Думаю, как раз потому, что наша семья все эти сотни лет следила за ней.

Какая-то неоформившаяся мысль вспышкой сверкнула в уме Гермионы, но волшебница не смогла осознать, что же так поразило ее в этом признании.

– А как вы объясняете символ на могильной плите? – промолвила она, задумчиво хмурясь.

Поттер пожал плечами:

– Этого никто не знает. Видимо, обозначение каких-то артефактов или магических понятий.

– А вы встречали много столь древних артефактов, мистер Поттер? – поинтересовался Том, внимательно глядя на собеседника.

По губам Чарлюса скользнула довольная ухмылка:

– Некоторыми даже довелось владеть.

И тогда Гермиона поняла, что именно привлекло ее внимание.

* * *

– Expellearmus!

Выкрикнул ли это Долохов или так воспринималось его невербальное заклинание, Риддлу было некогда разбирать. Он быстро поставил защитный блок, отправил отдыхать в обморок Руквуда и увернулся от невербального заклинания Эйвери.

– Что-то вы сегодня слишком добрые, господа, – насмешливо бросил Том, плавно меняя позицию, чтобы иметь место для маневра.

Зал для дуэлей был, конечно, большой. Но когда ты один, а против тебя шестеро далеко не самых плохих волшебников и нельзя использовать «тяжелую артиллерию»... вот тогда пространство невольно сжимается до размера совиной клетки.

Кажется, комментарий задел русского мага. На его длинном лице появилась недобрая усмешка.

Фиолетовый луч прорезал пустоту, и Том на этот раз едва успел поставить защиту, потому что Лестрейнджу удалось-таки зайти справа. А Розье, Малсибер и Эйвери тоже любили испытывать на своем предводителе далеко не шуточные заклинания.

– Вот это я понимаю! Отлично! – успел бросить Том, окутывая себя ярко-золотым коконом огненной энергии.

Враждебные лучи заклятий погасли, словно молнии, поглощенные громоотводом.

– Ого! – присвистнул Эйвери.

– Что-то новенькое.

О да, новинка шестисотлетней давности.

Том слегка взмахнул палочкой, и золотистая масса будто взорвалась вокруг него, отбрасывая противников, подобно штормовому вихрю. Сам же волшебник стоял в центре, вокруг которого расходились по спирали мощные сверкающие волны.

Первым поднялся Долохов и, потирая ушибленное при падении плечо, признал:

– Очень полезное заклинание.

Риддл с интересом наблюдал за поверженными соратниками и, покачав головой, громко заметил:

– Я иногда даже верю в то, что наши удачи вызваны хорошей подготовкой, а не принципом Эйвери.

– Это каким таким принципом? – вскинул брови Антонин.

– Очень простым, – Тому уже едва удавалось скрывать усмешку. – Чем меньше шевелишься сам, тем больше даешь шансов врагам сделать ошибку!

Долохов басисто рассмеялся, а за ним и остальные маги.

– Позвольте, господа. Никто еще этот принцип не опроверг, – с умным видом поднял вверх палец Эйвери. – Собственное бездействие всегда должно привести кого-то другого к действию. Это все равно что маятник.

– Философ, – саркастично резюмировал Розье.

– Воистину, так, – согласился Том и с иронией процитировал: – «Мудрый видит бездействие в действии, а действие – в бездействии».

В этот момент к группе подошла Гермиона, наблюдавшая со стороны за поединком.

– Это ты философ, дорогой, – она слегка приобняла мужа.

– Наш Лорд – философ известный и неоспоримый, – подхватил Розье, хлопая Эйвери по плечу. – А вот этот – непризнанный гений.

– Жаль, что ты не родился в России, – добавил Долохов, его глаза все еще сверкали от смеха. – С такой философией милое дело.

– Вот обижусь и уеду в ваши снега! – скорчил ребяческую мину вечный шутник.

– Смотри, отправлю тебя на восток, – полушутливо-полусерьезно пригрозил Том. – Антонину как раз нужны будут помощники.

– Это точно! – согласился Долохов, встречаясь взглядом с Риддлом.

Том выдержал взгляд пронзительных, умных глаз нового союзника. Антонин наконец улыбнулся:

– Надо сказать, я впечатлен. Очень впечатлен.

– Чем именно? – с интересом спросил лидер «рыцарей».

– Тем, что в организации бюрократизму не дается ни малейшего шанса, – серьезно пояснил русский. – Здесь каждый, до самых верхних чинов – дееспособный воин. И меня потрясает удивительная всеобщая ответственность.

– Ты веришь в роль личности в истории, Антонин? – в темных глазах Тома зажглась хитринка. – Раскрою секрет: они все просто чрезвычайно боятся меня.

Риддл тонко улыбался, глядя, как по лицу Долохова последовательно проходят то сомнение, то опасение, то тревога, то насмешка. Он не знал, шутит ли наследник Слизерина или говорит серьезно.

– И правильно делают, – наконец согласился русский. – Хотя я надеюсь, что в России нам не придется никого бояться, даже наоборот.

– В этом можно не сомневаться, – все с той же улыбкой заверил его Риддл. – После тренировки мы обсудим этот вопрос подробнее.

Долохов согласно кивнул. Отлично, значит, пора форсировать любимую забаву «рыцарей».

– Гермиона, будешь следующей? – окликнул жену Том. – Давайте продолжим, господа.

Целый час Том наблюдал за своими «рыцарями», поправляя и давая советы. Пожурил Гермиону за то, что та в гриффиндорской манере как всегда лезла на рожон. А под конец показал, как защищаться от нового заклинания. Пусть сами теперь отрабатывают технику защиты, с него хватит. Но тренировка все-таки отвлекла его от напряженной мыслительной работы. Он должен поговорить с женой по поводу Поттеров, сколько можно ждать. Просто обязан. Но потом. Сейчас на повестке дня стоял куда более важный вопрос.

Долохов задержался в гостях, и Гермиона пригласила мужчин в малую гостиную, где компания уютно устроилась у огня.

– Я правильно понимаю, что новый министр будет кардинально менять политику магической Британии? – Это был даже не вопрос, а утверждение.

– Потому нам и надо согласовать дальнейшую деятельность как можно быстрее, – кивнул Риддл, поднимая с подноса высокий стакан. Глинтвейн пах божественно, насыщенный гранатовый цвет играл с отблесками пламени на прозрачном стекле. А вкус казался настолько сложным и многообразным, что его невозможно было обозначить словами, оставалось лишь ощущать удивительное тепло, разливающееся по телу.

– Глинтвейн – это волшебный напиток, – озвучил его мысли Долохов. – А я угощу вас сбитнем в России, добро пожаловать в гости.

– Ну ради сбитня обязательно! – широко улыбнулась Гермиона.

– Увы, придется не только ради сбитня, – заметил Риддл, вновь становясь серьезным. – Сейчас нам предстоит серьезное преобразование экономической сферы. И все усилия пойдут туда, практически все.

– Отмените в Британии банковскую монополию гоблинов? – покивал Антонин, поигрывая стаканом в широкой ладони.

– Это первоочередный шаг, – подтвердил Том. – Мы должны очень умело воспользоваться собственным преимуществом и постепенно сделать нашу хозяйственную сферу физически независимой от магглов. Что чистота крови – хотя и это, конечно, имеет значение, – если мы зависим от их мира, подобно домовым эльфам?

– Ну, тут ты уже преувеличиваешь, дорогой, но так или иначе все вытекает из этого, – мягко заявила Гермиона.

– И мы должны еще учесть интеграционные процессы, активно проходящие в мире магглов, – продолжил лидер «рыцарей», мельком взглянув на жену. – Очень скоро они будут не рядом относительно раздробленных государств, а большими коалициями – все говорит об этом. Нам нужно обойти магглов, пока у нас еще есть такая возможность. Антонин, тебе придется заняться Россией в очень интенсивных темпах.