Истории о негодяях (в диалогах) (джен)

— Ира, он меня бросил! — негодующе выплюнула Лариса.

— Не может быть! Как же так? Сашка же так тебя любил, все желания выполнял! — Ира вытаращила глаза.

— А он сказал, что согласен на развод! — продолжила Лариса зло, — и не выпучивай так глаза. Тебе не идёт.

— Он сказал, что хочет развестись? — Ира была так поражена, что не находила нужных слов. Сашка, который всегда так боялся потерять Ларису — и вдруг сам решил уйти? В голове не укладывается!

— Нет, это я предложила. Я всегда всех сама бросала, и он не исключение! — с яростным торжеством ответила Лариса.

— Но что случилось? Почему вдруг?

— Он на своём конкуре будет, а я дома сиди? Не собираюсь я его ждать, я не собака! Или я, говорю, или конкур! А он заявил, что выбирает конкур.

— А что, он тебя не брал с собой?

— Попробовал бы он не взял! Очень мне надо на конюшне в выходные лошадиный навоз нюхать! Я так и сказала, что торчать там с ним не буду!

— Ничего, ещё прибежит, никуда не денется! — Ира поняла, как утешить подругу. — Они все так: убегут, а потом прощения просят! Ты ведь от него уже уходила, — напомнила она.

— В те разы он не говорил, что согласен на развод. Он или уговаривать начинал, или за мной ехал от матери забирать. А тут сказал: «хорошо».

— А ты что?

— Я такая говорю: «надо это всё цивилизованно сделать, ищи адвоката». Он такой говорит: «хорошо». А теперь он ушёл жить к одной шлюхе!

— Я что-то не пойму, когда всё это было-то? Давно? Мы с тобой только месяц не виделись!

— Десять дней назад я его выгнала, он три дня дома пожил и ушёл. А я на алименты подала позавчера.

— Две недели что ли?

— Ты дура совсем? Сегодня десятый день! Я в среду шестнадцатого сказала про развод, а сегодня двадцать шестое! Каждый день таскается дочку повидать! Надоел!

— Даже не знаю, что сказать… А как вы теперь будете? Ты где жить собралась? А как же квартира?

— Он сказал, живите тут сколько надо, дешёвка! В благородство играет! Про квартиру я пока не знаю, как будет. Жить буду здесь.

— А сам он живёт у другой?

— Ну да! Но кому он без квартиры нужен? Никуда не денется, побегает за шлюхой, побегает, натрахается и припрётся.

— Конечно, вернётся, не переживай! Прибежит через месяц-другой. — Ира верила тому, что говорила.

— Когда назад прибежит, я ему устрою! В ногах будет валяться! Я ему всё припомню! — мстительно сказала Лариса.

— Костя, привет! Ты чего там гремишь? — Ира не ожидала, что брат сегодня приедет. Наверное, с отцом созвонился, а её они решили не предупреждать.

— Куда отец дрель девал, не могу найти. Ты не знаешь? — Костя с надеждой посмотрел на сестру.

— Ты ради дрели приехал, что ли?

— Ага. Надо в квартире повесить картину.

— Ты представляешь, от Лариски муж ушёл!

— Да ты что! — но особенного удивления брат не выказал.

— Ушёл к другой, вот так-то!

— Он же образцовый семьянин! А как всё произошло?

— Ну, она сказала, что давай разведёмся, а он сказал, что согласен, и ушёл из дома! — зачастила Ира.

— Погоди, погоди! Я что-то не понял, кто от кого ушёл. Он предложил развод или она?

— Да что тут непонятного? Она сказала, чтоб он искал нормального адвоката для развода, а он…

— Не трещи! Если Лариска предложила развод, а Сашка согласился, то это она его бросила, а не он из семьи ушёл, — рассудительно сказал Костя.

— Он должен был попросить прощения! — заявила Ира.

— За что это?

— Ну не зря же она про развод начала!

— Дура твоя Лариска, вот и всё! Она какой раз по счёту от Сашки уходит? Шестой?

— Потому что он — мудак!

— А зачем тогда замуж за него выходила?

— Любила потому что!

— Ага, любила! А то я их не видел вместе! Просто он ей выгоден был, и всё. И сама ты мне уши прожужжала, как ей повезло. Вот, мол, у него и квартира, и работа хорошая, и любит, а у неё нету ничего. И ты сама хотела бы такого парня встретить. Не твои слова?

— И что из этого?

— А то, что нефиг врать! «Ушёл», как же! Доигралась она в развод, так ей и надо. Если б я был на его месте, согласился с первого раза, а не бегал бы за дурой. Ещё и меня втягивали, таскал ей вещи, как дебил!

— Просто ты не любишь Лариску, потому так и говоришь. — Иру задело, что брат снова так резко заговорил о подруге, и она бросилась в атаку: — А сам сколько за Машкой бегал? За этой придурочной!

— Вспомнила! Мне тогда семнадцать было, ослом был. И кстати, тогда я понял, что если долго бегаешь, не будет счастья.

— Все вы одинаковые! Он вон сразу другую нашёл! Значит, было куда уходить!

— Значит, было, — согласился Костя. — Но просто так, без причины, никто не уйдёт из семьи.

— Он предатель!

— Ну конечно! А ты подумай, сестричка, почему девки вроде вас с Лариской одни остаются, а другие со своими парнями живут счастливо.

— Ну коне-е-е-чно! А ты подумай, братик, почему вы с Маринкой не женаты до сих пор?

— Мы и так семьёй живём, и, в отличие от тебя, не с родителями.

— Ну всё равно, могли бы и пожениться!

— Не бойся, поженимся. И вообще это не твоё дело.

— Мы с Ларисой разводимся, мама. С шестнадцатого я дома не живу, — спокойно сказал Саша.

— Да что ты? Да что? — мама потрясённо уставилась на сына. — Нельзя рушить семью! Как ты можешь? Вы же ЭКО собирались делать!

— Мама, это вопрос решённый.

— Нельзя разрушать семью. Как ты можешь… — но она не договорила.

— Женская солидарность? Избавь меня от этого, хорошо? — Саша повысил голос.

— А ты не перебивай мать и не шуми! Что у вас там произошло, почему ты решил уйти?

— Потому что полюбил другую женщину.

— Когда только успел? — мама не могла опомниться: как гром среди ясного неба!

— Я познакомился с ней полтора месяца назад.

— И сразу «люблю»? Может, это просто страсть, ты перебесишься?

— Мама, мне скоро тридцать шесть, а не семнадцать, я разбираюсь в своих чувствах.

— А она, другая, она-то тебя любит? Как её хоть зовут-то? Кто она?

— Любит. Её зовут Светлана, она ветврач.

— А ты о дочери подумал?

— Подумал. Я от жены ухожу, а не от дочери.

— Может, всё не так? Зачем семью ломать, Саша?

— Ну какая семья?! Видимость одна! Лариса меня давно уже не любит!

— Я знаю, — мама вдруг сдалась.

— Что?!

— Видно было, сынок. Да ещё и ЭКО… Помнишь, Лариса ходила на осмотр? Когда Стасова её спросила, живёт ли она с мужем половой жизнью, Лариса сказала: «по необходимости». Стасову этот ответ очень удивил. Она даже меня спрашивала, всё ли у вас в семье хорошо.

— Почему ты мне не рассказала об этом, мама? — возмущённо спросил Саша.

— И что я тебе сказала бы? Ты же твердил: «люблю, люблю»! Ты сам стал бы меня слушать?

— А зачем тогда ты мне про сохранение семьи говоришь? Я что-то тебя не понимаю!

— Большинство так и живёт, Саша. Ради детей.

— Дети вырастают. Ещё лет шесть-восемь, а то и пять, и Анютке уже не до папы и мамы будет, а я останусь с чужой женщиной. Да и не собираюсь я бросать Анютку!

— Ты хорошо подумал?

— Мама, ты опять? — рассердился Саша. — Что за скачки мысли? Сама говоришь, что я Ларисе безразличен, и всё равно твердишь «сохранить семью», «сохранить семью»! Да какая семья, если люди давно уже живут в разных комнатах? Если секс, извини, раз в три недели, а супруга соглашается с таким видом, словно ей гнилое яблоко дают? Если вечно ставит мне в пример мужей своих подруг, которые не лезут к жёнам, а сидят себе по месяцу спокойно? Если ненавидит всех моих друзей и мои увлечения? Если всё время сидит с планшетом, ей не до меня? Мы жили, как соседи, даже не друзья! Эти «разводы» раз в полгода чего стоят! Я хочу встретить старость со своей женщиной, а не с соседкой по квартире!

— Не горячись, Саша! Анютке ты уже сказал?

— Да. Она к тому же слышала наш разговор с Ларисой. Вряд ли она поймёт, разве только когда сама влюбится…

— А как вы с жильём решите?

— Я ушёл к Свете, а Лариса с Анюткой пусть остаются в квартире. Анютке оттуда в школу удобно. Пока она сама не может в школу ездить, пусть там живут, а то и пока школу не закончит. Из квартиры я забрал только свою одежду.

— Значит, ты ей оставишь свою квартиру?

— Нет. Я же сказал, она там будет жить, пока Анютка в школе учится.

— А как же Анютка в школу теперь? Раньше ты её возил, а сейчас что?

— Я и буду возить, как раньше.

— Понятно. А у ветеринарши твоей есть жильё-то?

— Она снимает. Мы что-нибудь придумаем. Скорее всего, начнём копить и прикупим что-нибудь. А Лариса уже и на алименты подала, как раз к зарплате подгадала.

— Когда ж она успела?

— Двадцать четвёртого, через неделю после моего ухода.

— Быстро она! И документы на развод уже подали?

— Нет ещё. Она сказала, сама подаст.

— Папа нас бросил, Аня! — трагически сказала Лариса дочери. — Бросил ради какой-то шлюхи, доченька. На конкуре своём он с ней замутил. Они с ней заранее сговорились, чтобы он пошёл учиться на лошади и там с ней встречаться. Вот и доучился! Ебётся с ней теперь, с этой шлюхой.

— И ты поэтому его из квартиры выгнала? — Аня слушала маму, приоткрыв рот от удивления.

— Я его не выгоняла, доча. Он сам ушёл.

— А тёте Ире ты сказала по телефону, что выгнала его, — Аня хорошо запомнила слова мамы.

— Ну да, выгнала, когда он ушёл. Папа придёт к тебе сегодня, а ты с ним не разговаривай. Ведь он плохой человек, злой, бросил нас.

— Разве папа злой и плохой?

— Анюта, хорошие мужчины не бросают своих жён и детей. Со своей сукой против нас сговорился, пошёл на конкур и стал нас с тобой обманывать.

— А мы с тобой и тётей Ирой ведь вместе ходили ему билет на лошадь покупать. И тётя Ира тоже каталась. Он уже после этого учиться пошёл.

— Правильно. Они с его шлюхой так устроили, чтобы мы ему урок подарили. Видишь, как он плохо поступил? Не разговаривай с ним, когда он придёт!

— Но ведь он станет спрашивать, почему я не отвечаю, — резонно заметила Аня.

— А ты молчи в ответ или уходи в другую комнату.

— Он обещал меня сводить в контактный зоопарк.

— Не ходи с ним, я тебя сама отведу. А знаешь, кто у нас папа по знаку Зодиака?

— Козерог.

— Правильно, козёл! А родился в год петуха. Козёл и петух — правда, смешно?

— Правда.

— Ты всё поняла, дочка?

— Да, мам. А как тогда с подарком на день рождения быть?

— С каким подарком?

— Ну папа же мне обещал парикмахерский набор. Там и косметика, и фен, и даже волосы, и всё-всё!

— Пусть дарит, он богатый. Ты теперь у него любые подарки можешь просить, он тебе будет покупать, потому что виноват. Вот что ты на день рождения хочешь кроме набора?

— Хочу в кафе, и торт большой!

— Вот и стребуй с него! Пусть попрыгает! А ещё ему скажи, что если хочет тебя видеть, пусть подарки дарит!

— А он не откажется?

— Да куда он денется! А если тебе не захочет что-то дарить, то ты ему скажи: «а я тогда не буду разговаривать с тобой по телефону».

— Я хочу с ним к лошадкам поехать, мама.

— Доча, ну зачем тебе говно лошадиное нюхать? И грязно там. И кони эти воняют, как не знаю что, и потом на одежде волосы.

— Ну, мне нельзя с папой к лошадкам?

— Я подумаю. Не зли меня!

— А что мы будем с тобой вечером делать? Я уроки приготовила.

— Поиграй в куклы, или в мишку, и ли планшет возьми! Что ты пристала? Я на работе очень устаю!

— Привет, Анюта, — сказал радостно Александр. — Мы с тобой уже два дня не виделись!

— Папа, а ты мне купишь парикмахерскую? — Аня задала вопрос и напряжённо стала ждать ответа.

— Ого! Вместо «здравствуй» у тебя сразу «купишь мне». — Он опасался, что дочь станет воспринимать его как дойную корову, тем более что теперь каждая прогулка с ней обязательно включала поход в магазин и покупки.

— Ну ладно, здравствуй. — Если мама права, как будет здорово: папа исполнит все её желания, у неё и кукла с мимикой будет, и кафе каждый день! — Ты купишь мне парикмахерскую? — повторила она. Парикмахерская стоит дешевле куклы, можно проверить папу: подарит или нет. А куклу она попросит потом.

— Я же сказал: это будет подарок на день рождения. Не сейчас, а к твоему дню. Как ты себя чувствуешь сегодня?

— Сегодня хорошо, а вчера горло так болело! И я в школу не ходила.

— Я тебе звонил вчера, ты не отвечала.

— А мама куда-то положила мой телефон, а я в постели лежала, и я его не нашла. Что будем делать, папа?

— А чего ты сама хочешь?

— Гулять пойдём?

— Ты же болеешь.

— Но сейчас-то я себя хорошо чувствую, у меня нету температуры и соплей, горло не болит. Пойдём?

— Пойдём. Куда ты хочешь?

— Пошли в парк, папа.

— Собирайся. — Александр подумал, что Анюта выбрала парк неслучайно: наверняка планирует пройтись по магазинам. Дочка на удивление быстро оделась, и они вышли из дома. Первым делом дочь, как он и предполагал, потащила его в магазин игрушек. Он примерно знал об её мечтах, и теперь с грустью обнаружил, что форма просьб изменилась: они приобрели ультимативный оттенок.

— Ну, раз домик не хочешь мне купить, то пошли тогда в кафе! — капризно сказала дочь.

—Что ж, пошли. Куда ты хочешь?

— В «Сказку».

В кафе Аня заказала свои любимые блюда. Отец с дочерью болтали о том, о сём, но всякий раз беседа возвращалась к «купи мне».

— Мама сказала, ты теперь обязан мне больше игрушек покупать, — объяснила Аня. — Раз ты нас бросил, то чтобы у меня не было травмы, мне надо игрушек. И кафе.

— Про травму тебе мама сказала?

— Да, и учительница в школе. Мама ей сказала, что ты нас бросил и мне надо больше внимания. А ещё нас с мамой надо жалеть.

— Ясно. Что ещё интересного мама рассказывает?

— Папа, а правда, что ты хотел меня сдать в детский дом, как Костьку?

— Это мама так говорит? — Александр оторопел от самой постановки вопроса и в очередной раз поразился резким виражам в ходе Аниных мыслей. Значит, придётся как-то объяснить дочери, что произошло тогда…

— Она сказала, ты Костьку в детдом отдал. А я не хочу в детдом! Не хочу! — она злобно посмотрела на отца.

— Давай по порядку. Никто не может сдать тебя в детдом! Никто! Ты — моя дочка, я тебя люблю. Какой ещё детдом?

— А мама сказала, что ты можешь!

— Я хочу, чтобы ты счастлива была и тебе было хорошо с обоими родителями. А про детдом мама твоя глупость сказала!

— Но Костьку-то ты сдал!

— Про Костьку. Как ты думаешь, чей он сын?

— Папа, ты тупой? Раз он мой брат, то он мамин сын!

— А кто его папа?

— Ты идиот, папа, да? Ты его папа!

— Аня, это тебе мама сказала?

— Ну, если Костька мамин сын, то значит, и твой тоже! А ты его сдал в детдом, потому что он плохой был.

— Аня, у Кости другой папа. Не я. Твоя мама до знакомства со мной встречалась с парнем, и Костя — их общий сын. Когда он родился, мама с бабушкой отдали его в детский дом.

— Но почему?

— Потому что они не хотели, чтобы он мешал твоей маме жить. Когда мы с ней поженились, я предложил его забрать из детдома, и мама согласилась. Но потом оказалось, что маме нужно было бросить работу, чтобы заботиться о вас. Ты помнишь, какой непростой мальчик Костя.

— Просто он был псих! Я помню!

— В общем, мама не захотела с ним возиться и решила вернуть его в детский дом. Она не хотела, чтобы он с нами жил.

— А ты хотел?

— Мне было трудно… Но я думал, что плохо, если её сын будет в детдоме. Ведь он же не сирота! Но она не захотела его оставлять дома. Сказала, что не готова на него жизнь тратить. Мама сказала, что ты его ненавидишь, и она его тоже не любит. Так он и вернулся в детдом.

— Я тебе не верю! Не могла мама так сделать! И бабушка не могла!

— Спроси у них сама.

— И спрошу! Но ведь сейчас Костьке лучше, чем у нас? В Германии ведь лучше, чем у нас? Там люди богаче.

— Ему, наверное, там лучше. У нас он не учился, а там учится.

— И ты точно не его папа?

— Нет. Я его папу не видел никогда.

—А я — твоя дочка?

— Конечно! Что за вопрос!

— И никто меня не может в детдом отдать?

— Никто!

— Чего ты сюда каждый день таскаешься? Тебе тут мёдом намазано? Иди к своей шлюхе! Ты мне тут на хер не нужен! — злобно заявила бывшая жена с порога.

— Я пришёл не к тебе, а к Анютке, — спокойно ответил Александр.

— Анюте ты тоже не нужен, козёл!

— Я подлец и так далее, но давай говорить конструктивно, — скандала не хотелось, но стало ясно, что без него не обойдётся.— Кто будет подавать документы на развод, ты или я?

— Я ж тебе сказала, ищи хорошего адвоката! Я сама подам!

— Вот телефон, позвони.

— И позвоню. Прямо завтра!

— Вот и хорошо. А где Анютка?

— У моей матери.

— Если б знал, что её нет, я бы не приходил, — с досадой сказал Александр. Он звонил дочери, но та не брала трубку.

— А я не хочу, чтобы она с тобой общалась! Ты нас бросил! — Лариса гнула свою линию.

— Да, я ушёл, потому что мне нужна семья, а не фикция! Не понимаю твою злость! Ты в очередной раз предложила развестись, так радовалась бы, что многолетняя мечта наконец осуществилась! Что ж ты бесишься теперь? Каждые полгода я от тебя слышал «а тогда я разведусь!» Сколько раз ты к матери убегала? Семь!

— Потому что ты этого заслуживал, дрянь!

— Назови хоть две причины.

— И не подумаю! Сам должен понимать!

— Потому что ты и не помнишь, — он и сам начал злиться: конечно, в разводе всегда виноват только кто-то один! — В том году что было? На родительском собрании я проголосовал против ремонта Анюткиного класса, а ты за.

— Потому что ты жмот! — Лариса посмотрела на него с прищуром.

— Ремонт мы у них делали, когда Анютка в школу пошла, — сдержанно ответил Александр. — И новый уже через полтора года? Помнишь, что ты мне в машине устроила тогда? И все остальные твои причины такие же. А на самом деле это и не причины. Тебя можно понять: жить с постылым невозможно. Но надо было так и сказать! Сколько раз я пытался выяснить, в чём дело? А ты от меня отделывалась.

— Я тебе всегда говорила, что люблю! Всегда!

— Вот именно, что только говорила. Мы с тобой пять лет прожили в разных комнатах!

— Нормальным мужикам надо три раза в неделю, а ты больной какой-то!

— Вот именно, сначала ты так и говорила, статьи из журналов в нос тыкала! — в нём проснулась обида за прошлое. Пять лет жизни по-соседски! — А потом стала рассказывать, что мужья всех твоих подруг раз в три недели наскоро счастливы — так?

— Потому что они нормальные! — Лариса начала повышать голос. — Не то, что ты! Вечно приставал! А такие потребности, как у тебя, только у психов!

— Нельзя любить и не хотеть своего мужчину! А ты не хотела никогда, — устало сказал он. — Может, первые месяца четыре только. А потом ты забеременела, потом ребёнок маленький, потом дверей нет, дочка увидит. В эту квартиру переехали — то устала, то ребёнок не спит, то ребёнок спит, то шторы не те, то ещё что-нибудь. И когда мы пытались второго сделать, как ты себя вела? «Кончай быстрее, мне надоело». А что ты мне говорила ещё? «Отстань, иди подрочи!» Это — любовь по-твоему? Я мечтал о тебе, а ты меня отталкивала. Вот и прошли чувства, и я встретил другую женщину. Что же ты теперь злишься? Рядом с тобой больше нет надоевшего придурка, которому надо каждый день. Теперь ты можешь устроить свою жизнь, своего найти.

— Да пошёл ты отсюда на хер, идиот! — закричала Лариса. — Я захочу, так ты Аньку не увидишь, будешь тут под дверью скрестись, умолять! На порог тебя тут никто не пустит!

— Снова шантаж? Любимым делом занялась? Запретить ты не можешь. Я обращусь в суд.

— Давай-давай со своим блатом! Но и у меня друзья есть!

— А зачем ты Ане сказала, что я Костю отдал в детдом и её хочу отдать? — он не ожидал ответа, но захотел увидеть реакцию на вопрос.

— А затем! Ты ещё будешь умолять, чтоб тебя к дочке пустили! Я без отца выросла, и Анька вырастет! Не нужен ей такой отец!

— Какой же?

— Такая дешёвка, как ты! Проваливай отсюда вообще! Козёл! Если б ты был нормальным мужиком, то свои проблемы на стороне решил бы!

— Это как же?

— Трахался бы на стороне, но семью не бросал бы! Все так живут! Трахал бы какую-нибудь дуру, а ко мне не лез!

— А я не хочу «как все»! Я хочу со своей любимой женщиной, без вранья! — его очень задели слова бывшей жены. Она словно пощёчину дала. Александр развернулся и ушёл.

— Лариса Вадимовна, здравствуйте! Вы прекрасно выглядите, несмотря на свои страдания. — Гробаровский, бывший начальник мужа, был сама любезность. — Я вам очень сочувствую… От такого человека, как ваш муж, можно ожидать любой подлости! Вы ведь знаете, что из-за него я лишился своего поста. Что он вам про это рассказывал?

— Ну, что вы захотели своего друга-начальника снять с должности, начали его на диктофон записывать везде, и сотрудников своих тоже записывали, — Лариса знала все подробности того дела, но решила не вдаваться в детали. — И что вы фотошопили фотографии, а потом в министерство посылали с жалобами, и что сотрудников подбили заявление против вашего шефа написать. За это вас и уволили, а моего бывшего назначили вместо вас.

— Я так и думал! Какой же негодяй ваш муж! Ничего подобного я не делал! — Гробаровский казался очень искренним, но Лариса сама видела примеры его трудов. Больше всего ей запомнилось изменённое фото, где она в коротком платье в обтяжку сидела на коленях мужа: вместо головы Ларисы была приделана сильно размалёванная другая, а подпись гласила, что её муж прямо на работе вечерами развлекается с проститутками. Вина бывшего была в том, что он отказался участвовать в «майдане» Гробаровского. — Он ведь и с вами поступил очень подло, правда?

— Конечно, он свинья! — раз Гробовский такими способами действовал против своего шефа, то он, конечно, и ей что-то дельное подскажет. — А вам я тоже сочувствую, — ей было наплевать на его страдания, однако ж он может стать её союзником против мужа! — Но это давняя история… — она помолчала. — Вы по «Вконтакту» сказали, что хотите мне помочь.

— Скажите, должны ли такие подлецы оставаться безнаказанными? — воскликнул Гробаровский. — Он ведь вас бросил совсем без средств? Я правильно понял по сообщениям во «Вконтакте»? Лишил квартиры?

— Ну, не совсем. Я там живу сейчас с Анькой.

— Давайте так: вы мне рассказываете о ваших затруднениях, и вместе будем думать, — он решил не тянуть кота за хвост. — Адвоката я вам подберу, но для этого нужны частности.

— Я уже ходила к адвокату, и она мне сказала, что я не получу с квартиры почти ничего. Тысяч пятьсот, и всё! Потому что его мамаша когда давала взаймы на квартиру, то оформила документ о привлечённых средствах.

— А сколько ваших денег было вложено?

— Тридцать тысяч. Я хотела половину имущества отсудить, а оказалось, что совместно нажитого у нас около миллиона, и мне только пятьсот полагается.

— А машина?

— Вот как раз эта сумма вместе с машиной. Машина, мебель и ремонт общие, а в квартире моя доля вообще ни о чём!

— Вы видите, как подло они с матерью поступили с вами? Они вас обокрали уже тогда, шесть лет назад, когда покупали квартиру! А что с алиментами? Он утаивает доход?

— Нет, алименты он платит полностью, я ж знаю, сколько он получает.

— Сколько он вам даст с имущества? Или вы это ещё не обсуждали?

— А как вы можете мне помочь? — задала встречный вопрос Лариса. Он думает, она всё выболтает, а сам палец о палец не ударит? Обойдётся!

— Сначала вы должны сообщить, до чего договорились с ним, чего хотите, а тогда уж я вам объясню, как лучше сделать.

— Он сказал, что выкупит у меня мою долю в квартире. И что поможет купить квартиру для дочери. Для этого он на мой счёт все деньги переведёт, какие у него есть, а я буду на квартиру подкапливать.

— Так, так! — Гробовский чему-то обрадовался. — И когда же он собирается это сделать?

— Сказал, на следующей неделе мы пойдём к адвокату и там все бумаги подпишем.

— А какие отношения с ребёнком у него, с вашей милой Анечкой?

— Он таскается к нам каждый вечер, чтобы дочку повидать.

— А как она на это реагирует?

— Ну, я же ей всё время объясняю, что у неё за отец! Он её иногда тащит гулять, но жадничает. Девочка просит игрушку, а он не покупает почти никогда! И в кафе он её редко водит, не чаще трёх раз в месяц.

— Так, так… Скажите, вы хотели бы его как-нибудь наказать?

— Да как его накажешь? Пусть хоть шлюха его бросила бы, что ли!

— Можно сообщить ей на работу, что она увела из семьи мужчину.

— Да им там всем плевать! Мы с матерью уже звонили!

— А скажите, дочь знакома с его новой пассией?

— Да вы что! — она разозлилась. — Чтобы я её к этой шлюхе подпустила? Ни за что! Я ему сказала, что если шлюха хотя бы на километр подойдёт к дочери, он дочь больше не увидит!

— Лариса, дорогая, успокойтесь… Знаете, женщины не любят детей от первых браков. Вы отпустите Аню с папой, пусть она познакомится с его женщиной, и пусть он чаще её туда берёт. Увидите, что выйдет. Вам самой нужен был бы мужчина с «довеском»? И чтобы этот «довесок» всё время маячил перед глазами? Нет! Вот у вас есть дни посещения, так пусть он приводит девочку в квартиру к той женщине. И Анечка увидит, какой её папа на самом деле и к кому он ушёл. А той женщине надоест, что он к ней таскает с собой ребёнка. Пусть Анечка у них там даже ночует.

— Вы что, с ума сошли? Она же увидит эту шлюху!

— Не сердитесь. Дома подумайте о моих словах. А я поговорю с адвокатом. И мой вам совет: не ссорьтесь с мужем, пока он вам не выплатит деньги. А вот когда деньги будут у вас, тогда мы с вами и начнём действовать. Есть у меня кое-какие соображения. Но вы должны держать меня в курсе дела. Я подготовил список вопросов, прошу вас на них ответить. Через «Вконтакт» вам их отправил. Поверьте, мы с вами сможем его наказать! А пока отправьте Аню с папой к его женщине.

— Мама, ты права была! Эта Светлана не плохая! — начала с порога Анюта.

— Когда я такое говорила? — Лариса скрепя сердце всё же отпустила дочь к мужу и его гадине. По здравому размышлению она решила, что Гробаровский дал хороший совет: благодаря дочке будет знать о бывшем очень много!

— А позавчера, когда отпустила меня к ним! — Анюта была возбуждена: она впервые переночевала у папы! — Ты сказала, что она, наверное, не плохая и мне лучше самой посмотреть.

— А, да. Я забыла. И что там за Светлана?

— У Светланы есть кот Васька и попугай! Этот попугай такой большой, серый! У Васьки нету хвоста и ушей — он, когда котёнком был, отморозил, и Света его вылечила. А попугай называется жако, он серый и красный хвост! Он большой, этот попугай. Васька его боится. Его надо держать на плече, а на пальцах не получается. Попугая зовут Якоб, и он когда на плече сидит…

— Да отстань ты со своим попугаем! Расскажи про Свету. Какая она?

— А кот Васька — он пушистый! И громко муркает, то есть мурлычет! Света — она не толстая и сказки хорошо читает. Она не злая.

— А что вы там делали?

— Мы играли с Якобом. Он в прятки умеет играть, представляешь? Но он иногда громко орёт, прямо неприятно. Ещё мы играли в «уно», это такая игра на картах. Правила трудные, я не сразу поняла, но потом мы разыгрались.

— Что ты всё про игры? Ты про Свету давай!

— Ну, Света, она…

— Что?

— А ты не будешь злиться?

— Не буду.

— Ну, Света — она такая вся симпатичная. А я думала, она страшная! И когда смеётся, на щеках ямочки. Она волновалась, когда мы с ней встретились.

— Откуда ты знаешь?

— Она сама сказала. Она ведь не ожидала, что мы с папой придём ночевать. Я, говорит, очень волнуюсь, потому что не знала, что вы с папой сегодня придёте. Папа ей про меня много рассказывал. И она хотела со мной познакомиться.

— А что она ещё тебе говорила? — хотя Ларису бесило само упоминание об этой шлюхе Свете, но всё же хотелось больше подробностей: на кого же муж её променял? Фото дряни Светы она уже не раз посмотрела на странице «Вконтакта».

— Ну, что рада познакомиться, потому что я — папина дочь! А кот Васька у попугая в клетке воду пьёт! Ему почему-то она больше нравится. А у Якоба лапы сильные, и он тяжёлый! Его на руке одной трудно держать. И он когда на плече сидит, то лезет целоваться. Если в ухо, то щекотно. Мама, а ты знала, что одна американка такого же попугая научила речь понимать и отвечать? Света показала про него ролик, Алекс его зовут. Он может цвета отличать и материалы. Якоб говорить не умеет, потому что Света его не учила специально. Но он молодой, я его могу научить.

— Да хватит же про попугая! Что Света про меня говорила?

— Ничего не говорила.

— А папа?

— И папа ничего.

— А сколько у неё комнат в квартире?

— Две.

— А мебель какая?

— Обычная мебель. Только её там меньше, чем у нас.

— А котом там воняет?

— Нету там запаха. Лариса каждый день полы моет. Мы с папой раньше пришли, чем она думала, и было влажно.

— А какая у неё машина?

— Я не знаю. Может, и вообще нету. Но мы про машины не говорили.

— Так спроси!

— Хорошо, спрошу.

— Ты ещё к ним пойдёшь?

— Пойду.

— Ну, сходи, — Аня сходит, потом расскажет всё Ларисе, а она уж придумает, как это использовать! И Гробаровский поможет!

— А ты не будешь ругаться?

— Не буду.

— Мама, а можно, я с ними к лошадкам поеду? В воскресенье?

— Какое ещё воскресенье! Ну-ка, какие дни папины? Повтори!

— Понедельник с после школы и до девяти вечера и пятница с шести вечера до шести вечера субботы.

— Вот именно! Никакого воскресенья!

— Но почему?

— Потому что я так сказала! — Лариса взбесилась: наверное, Аньку отец подучил! Он с самого начала был против того, что дочь может видеть дважды в неделю. Но Лариса своё решение не собиралась менять. — И не лезь больше с такими просьбами! — Лариса повысила голос. — Тебе что, там мёдом намазано? Ну-ка, отвечай: мёдом намазано? Намазано? — она грозно посмотрела на дочь.

— Не намазано, — губы у Ани задрожали.

— Чтоб я от тебя больше не слышала про другие дни! Я папаше твоему время назначила, так пусть пользуется! И так тебя каждый день в школу и из школы возит! Обойдётся!

— Саша! Что случилось? На тебе лица нет! — воскликнула Света. Она ждала Сашу с Анюткой, но пришёл он один! — И где Аня?

— К матери отвёз: ей подарили билеты в цирк, она Аню повела. В восемь за ней поеду.

— Но что-то же случилось?

— Бывшая закатила скандал около школы, — Саша говорил спокойно, но был сильно возбуждён. — Я приехал за Анюткой, а там Лариса. Анютка ко мне, а та её за руку хватает и кричит, чтобы со мной не ходила. Кинулась перед дочкой на колени, обнимает её, целует и полу-криком сообщает, что я её больше не трону. Я к Анюте, она не подпускает! Люди стали оборачиваться! А это всё около ворот школы было! Аня говорит, что раз сегодня папин день, то она ко мне поедет, подошла и за руку взяла. А бывшая в ответ, что у неё ребёнка похищают. Орёт: «Помогите, помогите! Ребёнка уводят! Спасите! Полиция, полиция!» Несколько женщин остановилось, стали её защищать. Тогда я сказал, что это бывшая дурит, что дочка со мной хочет. Одна дама меня в грудь толкнула. Я разозлился и сказал, что они не знают, за кого заступаются! Сказал, что врёт она всё и как вообще ей можно верить, раз она своего ребёнка в детдом отдала?

— Так вот прямо и сказал про детдом? — Света не находила слов. Каково развитие событий!

— Да, так и сказал. Ну, женщина, которая меня толкнула, Ларису спросила, правда или нет про детдом. А та сказала: «Не ваше дело, кого я куда отдала!» Тут они, конечно, отступились. Но полицию кто-то всё же позвал. Смотрю, двое подходят. Аню спросили, хочет она со мной ехать или нет. Она ответила, что хочет. Я им ситуацию объяснил, они уехали.

— Анины одноклассники видели сцену? — Света подумала, что дети могут начать дразнить Аню.

— А как же! — сквозь зубы ответил Александр. — Их родители тоже! Позорище!

— Будем надеяться, что для Ани всё обойдётся.

— Я не понимаю, чего Лариса хочет. Зачем этот скандал? Почему она так поступает с алиментами? Чего она добивается? Я голову сломал!

— В чужие мысли не залезешь. Но заметь: всё это началось, когда ты выплатил ей все деньги. Я тоже не понимаю, почему она не может купить дочке новую одежду. Ведь девочка же растёт, и ходит в такую престижную школу!

— Пойдём чай пить, я хоть успокоюсь! — сказал Александр. Алименты были ещё одной сильно раздражающей его темой. Бывшая наотрез отказалась покупать Ане новую одежду, а из старой дочка уже выросла. То же касалось обуви: одни туфли стали малы, у других были сильно содраны носы, и то же самое было с сапогами. Да и вообще одежды у Ани было мало: царил минимализм, чего Александр раньше не замечал. Но когда Света спросила, почему Аня ходит в школу неопрятная и в форме не по размеру, он словно бы впервые обратил внимание на внешний вид дочери. За лето и осень она вытянулась, и теперь выглядела, словно надела школьную форму младшей сестры. Он заговорил об этом с бывшей, а та в ответ заявила, что алименты — это её деньги, плата за развод. А если ему не нравится Анина одежда, пусть покупает сам. Из-за этого на днях он поругался с бывшей.

— Сменку не может купить! — его это бесило каждый раз, как он вспоминал о разговоре с женой. — А себе самой купила две пары сапог и ещё один пуховик! Золотой браслет купила, они с Анюткой в магазин ходили!

— Саша, ну давай сходим и купим сами, — предложила Света.

— Я отдаю бывшей по двадцать тысяч в месяц! Выкупил её долю в квартире, дал на квартиру для Анютки! Она получила полтора миллиона, и это не считая двухсот «рублей», которые были у неё на карточке! — Сашу бесило то, как Лариса решила распорядиться деньгами. — Этого более чем достаточно, можно дочке хоть каждый месяц менять гардероб!

— Но почему ты сам не хочешь одеть дочь? Нам хватит на троих, — сказала Света успокаивающе.

— Да потому что меня бесит сама ситуация! Получается, я не дочь содержу, а бывшую жену! Она ни копейки не потратила на Анютку! И так будет ещё девять лет! Знаешь, что она сказала про покупку квартиры? — кипятился Саша. — Что теперь будет жить в своё удовольствие, а про жильё подумает! Только подумает! Хотя обещала, что как только выплачу, будет подыскивать варианты. И нет никакого закона, который бы позволял отцу хоть как-то контролировать, тратятся ли его деньги на ребёнка или нет! По ресторанам стала ходить!

— Как-то это всё нездорово, — заметила Света и повторила: — Её поведение очень изменилось, когда она деньги получила.

— Да, точно. А! Забыл ещё сказать! Мать её мне звонила сегодня, правда, в подпитии, и угрожала, что на меня полицию натравит.

— Что-то они мутят.

— Я уж грешным делом думаю, что у неё какой-то советчик появился. Уж не Гробаровский ли? С него станется! Кстати, у Серёги такая же мысль. Я ему рассказал про «плату за развод» и скандал сегодняшний, так он сразу Гробаровского вспомнил.

— Полицию? Но за что? — про Гробаровского Саша ей уже рассказывал.

— Просто сказала, что я дёшево не отделаюсь.

— Я понять не могу одного, Саша! Что ты ей сделал такого, что она так сильно тебя ненавидит? — У Светы всё это в голове не укладывалось.

— Потому что я ушёл вместо того, чтобы её снова просить вернуться. Я ведь рассказывал! У неё «а тогда я с тобой разведусь, не нужен Аньке такой отец!» всегда было козырем, и эта тема раз в полгода всплывала! Восемнадцать раз! Это всё время была дрессировка, она к матери уезжала с Анюткой, я за ними катался, её уговаривал! А она милостиво соглашалась, — он помолчал. — Я только сейчас понял, с кем жил! Лариса — дрянная женщина.

— Ты прожил с ней девять лет, и вдруг она для тебя стала «дрянной»? — Свету это возмутило. Нельзя плохо говорить о «бывших»: ведь когда-то они были светом в окошке и мечтой! Они не виноваты, что их разлюбили, и не стали от этого хуже. — Не становится человек дурным в один момент! Значит, есть какие-то причины для её такого поведения.

— Ты мне не веришь? По-твоему, это я виноват в её поведении? — взвился Саша.

— Я не об этом, — терпеливо ответила Света. — Я про то, что раньше-то ты не думал о ней так, как сейчас.

— Раньше я был слеп! Даже к тому, что она дважды ребёнка бросила, я отнёсся чересчур легко. Я всем её поступкам находил оправдания. Да вот тебе примеры! Она мне рассказывала, как с двумя первыми парнями рассталась. С обоими со скандалом. Первый парень был одноклассник из хорошей семьи, его мать её любила и даже сшила ей платье на выпускной. А она вот как с ним поступила: он пришёл к ней и застал её с другим. А второй, по её словам, был «из криминала», он предлагал её своим друзьям, бил и в конце концов ограбил её квартиру. Она обратилась к своему дяде-милиционеру, и тот с друзьями приехал к парню домой, избили они его, а украденное вернули. Причём отлупили не только этого парня, но и его брата. Они хотели даже в суд подавать.

— Какое-то безумие! Зачем она тебе всё это рассказывала? И как грабители вдруг стали бы в суд подавать?

— Тёмная история! — сказал Саша. — Я же тебе говорю: я вспомнил и заново проанализировал все её слова и поступки. Ей всегда нравились «парни из криминала», кроме того, первого. Я даже спрашивал, как я-то оказался в их числе? Так вот, такая женщина на любые подлости способна.

— Всё равно я не думаю, что она настолько плохая. Как бы ты смог выбрать себе отвратительную девушку? Ты же разборчивый. Я думаю, вся злость объясняется её горем из-за разрушения семьи. Это стадия острого горя, — Света знала, о чём говорила: она пережила потерю близкого человека. — Острое горе длится от одного до двух лет, и человек может совершать неадекватные поступки.

— В общем, ты её оправдываешь!

— Нет, не оправдываю. Просто я объясняю, чем могут быть продиктованы её поступки. Главное, чтобы Ане из-за этого скандала у школы плохо не было.

— Вот я и думаю: разве может человек быть настолько плохим? Я про такое только в книжках читала да в кино видела, — сказала Света своей подруге Кате. — А Саша поступки бывшей трактует в самую худшую сторону. Но должна же быть какая-то причина? Что он ей сделал такого плохого, что она на нём через дочь отыгрывается?

— А почему ты думаешь, что свинство — это обязательно ответ на свинство? Может, тут дело в самой природе человека, — ответила Катя. — Нет такой подлости, какую один человек не сделал бы другому. — Светино мнение о том, что большинство людей хорошие, Катя не разделяла. — Ты почитай форумы разведёнок! Почти все бывшим мужьям не дают с детьми видеться, детей настраивают против отцов. Чего ты удивляешься?

— Ребёнка делать орудием борьбы с бывшим мужем — это же низость! Ведь тогда плевать на чувства ребёнка, которому и так непросто! У меня это в голове не укладывается.

— Светик, да очнись ты! — ответила Катя. — Это твоё стремление всех оправдать и найти хорошее даже в ублюдках очень тебе мешает! Я тебе повторяю: люди стремятся побольше нагадить ближнему своему! Я, как историк, тебе могу кучу фактов привести! Если большинство, как ты думаешь, хорошие, то откуда тогда берутся погромы, национализм, концлагеря и прочие прелести в том же роде? Сапиенсы хотят резать себе подобных по любому поводу. Возьмём девяностые годы двадцатого века. В бывшем СССР в Баку азеры громили армян, в Душанбе таджики громили всех нерусских, в Фергане узбеки вцепились в турок, и потом все эти этносы взялись за русских и прочих. В Руанде хуту повырезали тутси. Та же фигня в республиках из бывшей Югославии. Жрут друг друга поедом. Видела фильм «Волынь»? Вот там отлично показана суть человеческой природы. Сапиенсы не зря считаются самым опасным видом на планете. Они начисто выедают ресурсы того региона, куда прибывают. А друг с другом они такое вытворяют, что и чертям в аду не снилось!

— Ну, села ты на любимого слона! — ещё со школьных времён Света не могла согласиться с Катей во взгляде на человеческое общество и отдельных личностей. — Разве мало примеров, когда во время погромов и чисток люди друг друга укрывали?

— Примеры-то есть, да. Но они все не самостоятельные! Они связаны с моими. Если погром, то найдётся полтора спасателя на сто. А без погрома где взаимопомощь? Вот ты можешь назвать хотя бы четыре случая, когда один народ кинулся помогать какому-нибудь другому, вместо того чтоб вырезать его? Когда вместо оружия люди массово взяли бы в руки корзины с едой и вещами, да не дрянь какую-нибудь, и пошли бы всё это отдавать соседям? Я не про единичные случаи, а именно про массовые. Докажи, что я не права!

— Считай, как хочешь, Катя, — Света, и правда, ничего такого не могла припомнить сходу.

— Вот видишь! А раз так, чего удивляться поведению его бывшей?

— Ну, не знаю, — протянула Света. — Ещё и с алиментами этими… Саша злится, что бывшая на Аню или не тратит, или тратит как-то криво. У них в школе девчачья форма примерно как в СССР. Ну и вот, она купила Ане платье и передник «на вырост», рукава сантиметров на десять длиннее, чем нужно. Подшивать не стала: мол, подворачивай их! Я, как могла, сделала, но всё равно форма как с чужого плеча! Я не знаю, как так можно.

— А почему нельзя? — Катя всегда утверждала, что человек человеку — волк, хотя и бывают очень редкие исключения.

— Ведь это ребёнок! И притом родное дитя! Она под сердцем его носила!

— Да мало, что ли, мамаш, которые детей своих не любят? Взять хотя бы моего Диму. Старший сын, который отроду слова доброго от матери не слышал! У матери младшенький — любимый, а Дима как пасынок у злобной мачехи! — так оно и было. Семья Димы и Кати не поддерживала никаких отношений с его родителями и братом. Те пришли на свадьбу, мать в микрофон заявила, что желает молодым побыстрее развестись, сама свадьба хуже похорон, а сын её просто неблагодарная дрянь. После этого она удалилась, утащив за собой мужа и младшего сына. Этот жуткий конфуз Света отлично помнила. Катя продолжила: — Ему было десять, брату семь, мамза с папанькой укатили на юг втроём, без старшего сына! Младшенький любименький с ними, а Диму сплавили к бабке в деревню, где даже купаться толком негде. Так что я не удивляюсь.

— В общем, я думаю, бывшая затеяла какую-то интригу. А Саша думает, что она стакнулась с его личным врагом.

— Можно подробнее? — поинтересовалась Катя.

— Всё началось, когда Саша выплатил ей всю сумму. Я не знаю, как у них было раньше, но она словно перестала заботиться о дочери. Например, раньше Саша возил Аню на танцы, а теперь она стала пропускать: бывшая не позволяет, потому что «непапины» дни. Это она Саше сказала. Мол, и так ты её в школу и из школы катаешь каждый день, а для всего остального у тебя среда и пятница есть! Ане она по-другому объясняет: плохой учитель танцев, ничему не научил и не учит, незачем деньги платить. Танцы у Ани по вторникам и четвергам. По вечерам часто бывшая уходит часа на четыре гулять, Аня одна дома сидит. К отцу на это время она её не пускает, потому что — читай выше — «непапины» дни. А ещё у Ани вдруг появилась мысль, что папа её и брата Костю раньше сильно бил! Она его периодически об этом спрашивает. Точнее, не столько спрашивает, а как бы припоминает, что ли. А потом в разговоре выясняется, что сама-то она не помнит этого, потому что маленькая была, но ей мама рассказывает.

— А как она это преподносит?

— Например, позавчера задаёт такой вопрос: «Папа, а ты помнишь, какие у Кости были синяки на руках? Зачем ты его так избил?» Саша обалдел. Что же оказалось? Ане тогда было пять, Косте шесть с половиной. Он с диагнозом ребёнок. Если что-то не по его, мог начать биться об углы или стены. Да и сама Аня его колотила, хоть и моложе. Я видела фотки, она его больше была. И как-то раз Костя отказался на ужин есть котлеты, бросил их на пол: хотел пирожное. Его выставили из-за стола, он ушёл в детскую и там стал биться о стол и стулья, пока его не остановили. Он себе наставил синяков.

— Ты сама что думаешь? Мне сестра Ирки Голевой вспоминается. Тоже билась головой о стены.

— Да уж, тот случай!.. Помню, как нам троим было трудно её успокоить… Я не понимаю, какая цель у его бывшей. Ну, хорошо, побесит она Сашу. Но ведь Ане-то это на пользу не идёт! Захотела она отомстить за уход, пусть. Я на форуме одном вычитала, как брошенные поступали со своими бывшими. Одна поцарапала машину, другая мордовротов натравила, третья на работу названивала. Такая бабья злость хотя бы понятна, — Света с Катей давно пришли к выводу, что понять вовсе не значит принять и тем более оправдать, так что Катю слова подруги не удивили. — Но чтобы дочку обделять ради злости папы, это странно как-то!

— Какие-то планы у неё, это точно.

— Да это-то понятно. Но какие? Вот вопрос.

— А с дочкой его у тебя проблем не появилось?

— Нет. Я боялась, она меня агрессивно не примет. Но она славная такая девочка. Я ей книжки на ночь читаю, и вообще у нас ей нравится. Но Аня стала хуже учиться. Я её мало знаю, всего два месяца. Но точно одно могу сказать: она — девочка ленивая. Так вот, её как бы поощряют за плохую учёбу! В школе учительница, дома мать ей объясняют, что она плохо учится из-за травмы: папа их бросил!

— Ага, а как тогда объяснить двойки детишек из полных семей и пятёрки у школьников из неполных? — Катя была учительницей в школе. — Вообще, кажется, эту «травму» приплели взрослые психологи-женщины после разводов.

— Меня такое упрощённое объяснение злит! — Света заново ощутила это чувство, когда стала рассказывать. — Девочка получила «два» из-за травмы, а не потому, что так и не села за уроки! Когда мы с Сашей её контролируем, она делает. Но трудно заставить: она сто отговорок найдёт, лишь бы от домашки увильнуть. Она перешла во второй класс, сейчас у них появились оценки и письменные задания на дом. И вот, раньше-то им задавали чуть не по два примера да два предложения, а сейчас больше. У неё, думаю, проблема способного ребёнка: сначала всё даётся само, без усилий, и не формируется навык делать что-то.

— Да, такие дети или в средней школе, или уже в третьем классе «съезжают» в оценках. Трудиться не привыкли, — подтвердила Катя.

— Я не понимаю её мать! Этой «травмой» она оправдывает некоторое Анино поведение. Дочка, у тебя «двойка»? Это папа виноват! Ты не почистила зубы? Это папа виноват. И так до бесконечности. А всё вместе вообще какой-то ребус!

— Со временем всё разъяснится. В чужую голову всё равно не залезешь. Голова — предмет тёмный, исследованию не подлежит, — неточно процитировала Катя. — Резюме: мать на дочь алименты не тратит и внушает ей мысль о том, что её отец — изверг, который колотил маленьких детей. До кучи любую дурь объясняет «травмой».

— Вот-вот! Я уж Анютке рассказывала про внушённые воспоминания и про то, что теория о «вытеснении» — это несостоятельная чушь. Зачитала ей примеры из «Мира полного демонов» Карла Сагана. Конечно, объясняла так, чтобы ей было понятно. Но в успехе не уверена.

— Естественно: мама — это абсолютный авторитет. Светик, ещё раз тебе говорю: многим людям дурные поступки свойственны по природе, а не из-за ситуации. Ситуации всего лишь проявляют истинную суть.

— В общем, посмотрим, что там будет, — заключила Света.

— Лариса, дорогая, здравствуйте! Всё получилось? — спросил Гробаровский с ласковой улыбкой.

— Я прямо и не знаю! — Лариса и правда была не уверена в результате. — Он пришёл, я начала его злить Анькой — он ведь прямо бесится из-за её одежды и денег на квартиру! Злила, злила — он сквозь зубы разговаривал, и всё. Но потом начал он такой орать, сильно развопился. Потом швырнул стул и ушёл. Дверью грохнул сильно.

— Лариса, давайте подробнее. Вы сделали, как я сказал?

— Не получилось: Анька была в своей комнате, а мы на кухне. Я хотела, чтобы она была свидетельницей, но она ничего не видела.

— Но он вас не ударил? — Гробаровский так и сверлил Ларису глазами.

— Нет. Я ж говорила, что он меня не ударит никогда! Но у меня были синяки на ноге и руке после спортзала, я сходила сняла побои, и заявление в полицию на него написала. Следователь сказал, будет разбираться.

— А синяки были свежие?

— Да в том и дело, что нет! Получилось, что я их зафиксировала на третий день! — сказала Лариса с досадой.

— Главное, чтобы Аня подтвердила факт избиения, — успокаивающе ответил Гробаровский. — Она должна сказать, что ваш муж пришёл, начал ссору, а потом избил вас. На Аню можно рассчитывать?

— Она пока мнётся. То говорит, что слышала, как мы ругались, то говорит, что ничего она не слышала. Горе моё! Но синяк на лице видела школьная учительница, когда я отводила и забирала Аньку, — довольно добавила Лариса.

— А он откуда? — заинтересовался Гробаровский.

— Я на ютубе посмотрела, как грим делать. Столько промучилась, чтобы похоже было! Но всё получилось! Учительница даже спросила, что со мной! — Лариса улыбнулась: приятно было ещё раз вспомнить свой успех. — Я, конечно, сказала, что это муж сделал.

— И учительница, выходит, вам сочувствует? — понимающе заметил Гробаровский.

— Конечно! Я ей даже рассказала по секрету, что и Аню он бил до синяков. А ей рассказываю из глубокого детства, как он бил её и К… — она осеклась: едва не проболталась! — Бил её и меня.

— Хорошо, хорошо, всё хорошо идёт. Мама ваша в курсе?

— Да, я ей звонила, в трубку плакалась! Но она и так его терпеть не может. У них это взаимно.

— А следователь вам сказал, когда начнёт дело? Он ведь повестку должен прислать этому подлецу! — сказал Гробаровский.

— Я пока только заявление о побоях написала, а сегодня как раз занесла справку о побоях. Но мне показалось, следователь будет тянуть. Я когда вышла из кабинета, дверь была плохо закрыта, и он кому-то сказал, что обычная бытовуха снова. Что жена заяву пишет на мужа, а потом недели через две-три прибежит забирать.

— Ну, вы-то ведь не заберёте заяву! — утверждающе заметил Гробаровский.

— Конечно! Иначе зачем всё? — Лариса так и предвкушала, как бывший сидит на скамье подсудимых, и ему зачитывают приговор!

— Вы делайте своё дело, и я кое-что сделаю тоже, — твёрдо пообещал Гробаровский. — Я уже делаю. Скоро и вам расскажу.

— Света, представляешь! — громко заговорил с порога Саша. — Мне повестку из милиции прислали! Явиться, дать показания! Я в милиции был!

— Да что случилось? — Света испугалась. — Что?

— Ничего страшного, кажется, — ответил Саша. — Следователь сказал, бывшая подала заявление о том, что я её избил до средних телесных повреждений. И справку о побоях приложила. Я по своим каналам узнал, кто справку выдал. По справке ясно, что синяки были трёхдневные и нельзя определить их происхождение. Они такие, что могут быть и от удара ногой, а могут и от обычного падения быть.

— Подожди! Как это — «избил»?! — Света ужаснулась!

— Да вот так! — прозвучал саркастически ответ. — Пришёл за дочкой, начал ссору и напал на несчастную жену! Так она в заявлении написала.

— Но это ведь неправда? — строго проговорила Света.

— Конечно! Поклёп! Неужели ты думаешь, я просто так женщину ударю?

— А «не просто так» — ударишь? — Света напряглась.

— Если женщина всерьёз попрёт с оружием на меня или близких, то ударю, — пояснил Саша с чувством. — Не буду ждать, пока какая-нибудь полоумная баба ради идиотской идеи начнёт стрелять или бомбу рванёт. Коллега рассказывал, как у них по двору алкоголичка с топором бегала.

— Ясно, — у Светы отлегло от души. — Но «избивал»-то ты когда? Какой она срок указала?

— Как раз тогда, когда у нас с ней был скандал, и я чуть не сломал стул. На той неделе.

— Но ведь Аня свидетель, что ничего такого не было!

— Я ж говорил: Аня была в комнате, она ничего не видела. Она из комнаты выскочила только тогда, когда я стул пнул.

— А про справку о побоях тебе следователь рассказал, что ли?

— Нет. Мать бывшей мне на работу звонила с угрозами, тогда и намекнула на это. Я догадался только тогда, когда был у следователя.

— У меня слов нет! — Света была потрясена всей этой ситуацией. До знакомства с Сашей она не встречала столько гадостей в настолько узком кругу людей! Такие истории она видела разве что в шоу «Час суда». Но там-то всё постановочное! А здесь — самая что ни на есть реальнейшая реальность, причём чудовищно неприглядная.

Они помолчали.

—Ты за Аней-то когда?

— Сегодня чуть позже. У них в школе концерт.

— А что Аня-то думает обо всём этом? — Свете очень жаль было Аню: взрослые проблемы навалились на неё слишком рано! Девочке приходится лавировать между отцом и матерью.

— Аня то говорит, что слышала скандал, то сообщает, что ничего она вообще не слышала. Вот сама сегодня и спросишь.

Когда Саша привёз дочь, Света поняла, что Аня глубоко взволнована чем-то, и глаза у неё, кажется, на мокром месте.

— Анюта, милая, что с тобой? — Света села перед девочкой и обняла её. — Что случилось?

— Я, я, я… — Аня разрыдалась. — Мне, мне… — из-за слёз она не могла говорить. — Папу… Папа…

Света помогла Ане раздеться, повела умываться, ополоснула ей прохладной водой руки до локтей. Аня цеплялась за Свету, как утопающий за соломинку; через некоторое время она перестала всхлипывать.

— Мама хочет, чтобы я в милиции сказала, что папа маму избил! И что меня он тоже бьёт! — выговорила наконец Аня. — А если я так скажу, то папу посадят!

— А папа бил маму? — Света хотела услышать ответ Ани.

— Я в другой комнате была! Я ничего не видела! — с надрывом сказала Аня. — Мама говорит, что бил, и синяки показывает! И синяк у неё на лице был! А папа говорит, что не бил, и что синяки у неё из спортзала! Я не знаю, кому верить!

— Синяк на лице? — у Светы брови поползли вверх.

— Да! Он утром появился! — с тоской протянула Аня. — Но вечером я его не видела! Когда папа ушёл, — продолжила она уже спокойнее, — мама за лицо держалась. А когда зубы чистила, то не держалась! Не было там его! — с болью сказала Аня.

— А папа раньше руки распускал?

— Никогда!

— Вот об этом и помни, — ласково сказала Света. Чувства её клокотали: как мама, родная мама, может так разрывать душу своего ребёнка?!

— Но мама хочет, чтобы я папу обвиняла! — у Ани снова полились слёзы из глаз. — Так всё плохо стало!

Света опять обняла Аню; та прильнула к ней. «Хоть бы это была моя дочка!» — подумала Света.

— Всё наладится, Анюта, всё наладится, — успокаивающе приговаривала она тихим голосом. — Всё плохое уйдёт; всё кончится…

— Саша, представляешь! — сказала Света, когда они сели ужинать после работы. — Мне в ВК письмо пришло от некоей «Юлии»! К письму прикреплён файл «Ворд». Эта «Юлия» рассказывает, какой ты негодяй. И что ты на работе махинациями занимался, и что проституток нанимал, и что жену бил, и ей изменял, и что на корпоративах вёл себя, как дурак. Там и фото есть.

— Покажи! — Александр отложил вилку.

— Давай хоть поедим сначала.

— И как ты отнеслась к этому письму?

— Я была поражена! Мне в голову не могло прийти, что кто-то на такое способен! Я имею в виду, зарегиться в ВК только для того, чтобы мне отправлять пасквили на тебя.

— И ты ничего плохого не подумала? — Александр так и впился глазами в лицо Светы.

— Конечно, нет. Ясно ведь, откуда прилетело.

— А ты не отвечала?

— Нет. Вот тебя ждала, — улыбнулась Света.

— Да уж! Тот, кто писал, явно получил сведения от моей бывшей, — заметил Александр, прочитав послание. — И какое огромное!

— Четыре листа, и ведь не поленились писать! — ответила Света. — По всем статьям ты подлец получаешься. Не пойму, что эти фотографии-то должны доказать по мысли автора? Обычные фото с праздника.

— А ты скачала это всё на комп?

— Конечно, — в голосе Светы не было и тени беспокойства. — И знаешь, кто автор?

— Гробаровский?

— Именно. Я удивляюсь его глупости. Написал на своём компе! Ведь через статистку можно узнать и автора, и дату! Я сначала подумала, что это твоя бывшая пишет. Ответить ему?

— Если хочешь, отвечай.

Света, хотя и ощущала себя участницей фарса, всё же написала ответ «Юлии», в котором благодарила ту за информацию.

— Переписка продолжилась! — сообщила она Александру на следующий день. — На этот раз «Юлия» рассказывает, что ты мне изменил с ней, когда ездил в командировку! Будто бы вы давно знакомы по Сети на почве гитары, обменивались нотами, а потом ты специально командировку выбил, чтобы с ней встретиться. Ты пел ей песни под гитару.

— Чушь какая! — воскликнул тот. — Какой бред!

— Вот именно. И смотри, какие песни «Юлия» перечисляет! Не твой репертуар совершенно.

— Это то, что Гробаровский любит слушать.

— Я не понимаю: зачем? Какой смысл у всего этого? Неужели они с твоей бывшей думают, что после этих писем я с тобой рассорюсь?

— Я не знаю, Светик, — он только руками развёл. — Не знаю.