Дракон (гет)

1

Жил-был на свете принц Кевлин. А что полагается делать принцам? Правильно, влюбляться в принцесс и совершать ради них подвиги. Кевлин не был исключением: он отправился в Великий Поиск. Искал он дракона, чтобы сразиться с ним и вызволить суженую из когтистых лап чудовища. Ехал он, ехал долго, разные города повидал, пока не указали ему, где дракон живёт — в огромных Серых горах. И вот дорога привела Кевлина к логову зверя.

Это всё присказка была, а сказка впереди!

Последние мили принц прошагал пешком, ведя коня в поводу: очень уж извивист и узок был путь. Вход в драконову пещеру выглядел чёрной дырой. Оттуда тянуло теплом и пахло, как ни странно, жареным мясом и хлебом. Кевлин привязал коня — не помощник он тут — и, крадучись, вошёл. Сразу же его окутало облако едкого дыма, что-то сильно долбануло в грудь, и принц потерял сознание. Когда очнулся, понял, что сидит, опираясь спиной о стену. Оружия под руками не было. Вот тогда-то принц увидел чудовище. Он думал, драконы похожи на ящериц. Но морды этого зверя больше напоминали собачьи. Молва не соврала: дракон и вправду был покрыт бронёй. Золотистая с переливом в зелень чешуя покрывала всё тело чудовища, на груди и головах — красновато-жёлтая грива вроде львиной, а хвост оканчивался кистью. Но это была не шерсть, а скорее уж перья, как и на сложенных крыльях. Зверь был ярким, и Кевлин подумал, что такой шкурой хорошо бы отделать самые лучшие покои в замке… Молва говорила, что в пасть дракону может въехать всадник на лошади. Но и тут было преувеличение: головы дракона лишь раза в два превосходили лосиные.

Левая голова дремала, лёжа на гладком камне. Средняя расположилась на полу и смотрела на принца синими, как вечернее небо, глазами. Правая, зеленоглазая, протянулась к лицу Кевлина и сказала:

— И чего ты сюда явился?

— Я хотел спасти принцессу, — растерянно пробормотал принц. Он не ожидал, что дракон станет с ним разговаривать. Всякому известно, что драконы могут съесть кого угодно, но чтобы они вступали в разговоры с жертвами?

— Слыхали? — сардонически спросила правая голова и повернулась к двум другим. — Принцессу! Этот хоть поинтереснее, чем прочие, — голова снова взглянула на принца. — Другие всё за сокровищем являлись.

— Дай мне меч, и я сражусь с тобой! — бесстрашно воскликнул принц.

— Обойдёшься. Не хотим мы с тобой сражаться.

— Тогда убей меня прямо сейчас, но я прошу простой смерти!

— Прыткий какой. Слыхали? Ему смерти подавай! — усмехнулась правая голова.

— А ты с ним не разговаривай, — посоветовала левая, не открывая глаз. — Зажарь его, а завтра утром съедим.

— Я не боюсь смерти, чудовище! — заявил принц, хотя умирать ему, прямо скажем, было неохота. Но рыцарскую честь нужно блюсти.

— «Чудовище»! — передразнила правая голова. — На себя посмотри… Лысина на лысине. Сами страшные, а страшными нас обзываете. А мы очень даже… симпатичные. Один вот был, так он наш портрет написал… А зажарить мы его всегда успеем, — обратилась она к другим и замолчала.

— А почему ты, болван, решил, что мы похитили твою принцессу? — спросила средняя голова. — Нам это не нужно, похищать. Корми потом, пои, сторожи… Нам и охотников за сокровищами хватает.

— Мою принцессу украл дракон, это все видели, — принц приободрился: жизнь отнимать чудовище пока не собиралось. — Люди указывали мне, куда он полетел, я поскакал искать мою ненаглядную, и загнал трёх коней.

— Кони-то тут при чём? — левая голова разговаривала, не открывая глаз. — Они в твоей глупости не виноваты. Загнал он!

— Вот коня его мы и съедим, — заявила средняя. — Завтра. А хозяина послезавтра, — и она зловеще рассмеялась.

— И нас один пытался загнать, — вмешалась правая голова. — Но мы его сами загнали. Он думал, мы глупые, как тот скот, на котором он ездит, — доверительно сообщила она принцу. — Мы такими и притворились, скучно нам было. А потом как заорём на него хором, он прямо в воду и бултыхнулся. Волшебный посох потерял, плавать-то не умеет. Смешно было!

— А потом что? — спросил принц.

— Мы его из воды выкогтили, на дерево посадили и улетели, — поведала средняя голова. — Ох он и ругался, ох он нас и костерил!

— И вы его не съели?

— Надо нам… Если б мы кого ели, так нам люди никакого покою не дали б. А так нам баранов, коров приносят, хлебы, фрукты и овощи. Мы всеядные. Мы людей от врагов оберегаем, а они нас кормят. Всем выгодно. Потому-то у наших людей нет никаких королей.

— И что, целое войско вам не страшно? — с преувеличенным восхищением спросил принц.

— Не подольщайся, не подольщайся, — сказала левая голова. — Мы неуязвимы. Даже крылья наши нельзя повредить. Это тут мы тебе кажемся небольшими. Небось, тебе наврали, что мы коня зараз можем проглотить? Зараз мы, конечно, не проглотим. Но вот разорвать — это нам запросто. А когда мы летим и огнём пыхаем, лошади всадников сбрасывают, люди пугаются. Стрелы и копья в воздухе сгорают, а наконечники сыплются вниз. Мы, когда в гневе, ужаса нагоним.

— Вот неправильно ты говоришь, занудно, — заметила правая голова. — Мы такого ужаса нагоним! Стрелы и копья в воздухе горят! — с воодушевлением повторила она слова левой. — Слушай, принц, а имя-то какое-никакое у тебя есть?

— Я Кевлин, сын Роджера, правнук Элдара Великого!

— Приятно познакомиться, внук Великого, — саркастически сказала левая голова. — Меня зовут Сагакса, среднюю — Тацита, а правую Калида.

— И мне приятно, — соврал принц.

— А расскажи-ка нам, сын Роджера, что там за похищение такое, — потребовала Сагакса. — Да поподробнее!

— Я должен был жениться на принцессе Эмилии из Фабрия.

— А сколько ж тебе лет? — перебила Калида.

— Двадцать!

— А выглядишь ты моложе, — она замолчала.

— Продолжай, — потребовала вновь Сагакса.

— Нас с Эмилией обручили ещё в детстве. Мы обменялись портретами и влюбились друг в друга без памяти. Эмилия — самая прекрасная, самая достойная, самая добрая из всех принцесс! Она любила собирать цветы в лесу, и однажды вместе с фрейлинами отправилась на прекрасную поляну. Вдруг все услышали с неба громкий рёв, и вот дракон напал, как чёрная туча, выхватил Эмилию прямо из седла и унёс. Люди видели, в какую сторону он полетел. Я следую за ним. Мои гонцы собрали вести. Я думал, что принцессу похитил ты.

— Не похитил, а «похитили», — поправила Калида. — Но мы не похищали, сказано тебе.

— А что же гонцы тебе рассказали про дракона? — спросила Сагакса.

— Огромный чёрный дракон с одной головой, — ответил принц.

— Да откуда ж известно, что голова у него одна?

— Когда он летел, это было видно.

— Когда мы летим, снизу кажется, что и у нас одна голова. И что же, ты будешь по всему свету мотаться, спрашивая про дракона? Да тебе и жизни не хватит. А люди ещё и соврать могут, — заметила Сагакса.

— Я был у Ланийского оракула и получил наставление: «в Драконьей стороне то, что ты ищешь». И вот я в Драконьей стороне, и вот узна…

— А как же ты собираешься спасать принцессу? — перебила Тацита. — Дракон-то неуязвим.

— Я отрублю ему голову! У меня меч самого Элдара Великого, а он его добыл в сражении с Вейзолом Чёрным, а прапрапрадеду Вейзола Чёрного этот меч подарил гномий король. Меч этот…

— Да ясно нам, ясно, — прервала его Калида. — Меч волшебный, говоря коротко. Но нам он нипочём, вот что! Зажарит тебя дракон, и вся недолга! Пыхнет огнём разок, и всё. И некому будет спасать твою принцессу.

— Ты лжёшь, о чудовище! — воскликнул принц. Меч этот Кевлину торжественно вручили; оружие освятил сам Папа Барузд II, Великий Наставник, Голос Бога на Земле. А дракон теперь говорит, что от меча нет никакого толку!

— Да зачем нам врать-то? — сказала Калида. — Ну, хочешь, рубани им меня. Вон там, около сундука твой меч.

Принц вооружился. Теперь он почувствовал себя куда увереннее! А Калида нагнулась, подставив принцу беззащитную шею и зажмурив глаза. Какое-то время принц стоял, рассматривая мягкие алые перья гривы. А потом, вложив меч в ножны, опустился на пол и опёрся спиной о стену. Дракон наблюдал за ним в шесть глаз. Принцем овладело отчаяние. Столько времени в пути, столько трудностей, столько лишений — и зачем? Чтобы найти не того дракона и узнать, что Поиск не может увенчаться успехом! Даже если он отыщет змея-похитителя, как спасти невесту?

— Что же мне делать? — спросил он сам себя, и в этот вопрос поместилось столько тоски, сколько не может испытать и сотня людей.

— Да уж не ныть сидеть, — заметила Калида. — Можешь у нас спросить. Мы мудрые. Только не спрашивай, как нас убить. Никак нас не убьёшь, и точка. Но побеждать можно не только оружием.

— А чем же? — горестно спросил принц, глянув на Калиду.

— Умом, глупый ты человек! — заявила Тацита. — Голова у тебя только для шлема?

— Но что я могу?

Головы согласно выдохнули, выпустив струи голубоватого дыма. Запахло корицей. Тацита смотрела на принца, Калида и Сагакса завели глаза к потолку.

— Перед тобою мудрый дракон, — медленно заговорила Сагакса. — Тебе надо найти другого дракона. Но никакое оружие тебе помочь не может. И самому тебе скакать по долам и весям придётся так долго, что конь твой издохнет от старости, а сам ты превратишься в слабого деда.

После её слов головы уставились на принца. Тот лишь горестно вздохнул.

— Ну? — нетерпеливо спросила Калида. — Ну?

— Что?

— У него голова действительно для шлема, — громким шёпотом сообщила Калида Сагаксе и Таците. Те согласно закивали.

Воцарилось молчание. Принц сидел, закусив губу и сжав руки в кулаки. Дракону надоело наблюдать за ним. Чудовище легко поднялось, подошло к гигантскому железному сундуку. Зубами Тацита открыла его и выудила огромную книгу. Инкунабулу она водрузила на пюпитр, и все головы уткнулись в неё. Тацита и Сагакса молча читали, а Калида шёпотом досадовала, что к ним явился такой глупый принц. Наконец принц заговорил:

— Дракон!

Головы тотчас повернулись к принцу.

— Дракон! Можешь ли ты помочь мне отыскать принцессу?

— Наконец-то! — ответила Тацита. — Можем. Но не просто так.

— Я вспомнил сказку про королеву и змея, они заключили договор. Я должен заключить с тобой договор, о дракон?

— Естественно, — ответила с облегчением Сагакса.

— И я должен поставить платой свою жизнь. Но я готов.

— Да на что нам твоя жизнь? Вон в сундуке бумага, возьми её.

Принц вытащил двумя руками здоровенный лист, большое перо и чернила.

— Пиши: «я, принц Кевлин, сын Роджера, правнук Элдара Великого, заключаю с драконом Трекапутом, а именно с головами Сагаксой, Калидой и Тацитой договор Поиска», — диктовала Сагакса. — Чему только тебя в школе учили? «Поиск» с заглавной буквы пиши! «Обязуюсь разделять хлеб, воду и сведения, а также слушать и выполнять разумную волю Трекапута…»

— Почему это я должен выполнять твою волю? — заартачился принц. — Не буду!

— Во-первых, у тебя другого выхода нет. Во-вторых, мы умнее, — объяснила Калида, а Сагакса продолжила диктовать: — «… волю Трекапута. Трекапут, а именно головы Сагакса, Калида и Тацита обязуются в случае удачи выдать мне принцессу живьём и без увечий, я же обязуюсь отдать им дракона живьём и без увечий. Договор вступает в силу с момента подписи. Если я погибну, Трекапут обязуется похоронить меня за свой счёт и освободить принцессу. В случае нарушения договора одной из сторон другая вправе казнить вероломца».

— Как же можно тебя казнить, если ты неуязвим, о Трекапут? — сердито спросил принц.

— Ты нас можешь проклясть, и мы тогда погибнем, — сообщила Сагакса. — Не слыхал, что ли, о проклятье нарушенного доверия? Подписывай.

— Нет уж. Сначала скажи, тебе-то какая выгода от сделки? Может, ты со вторым драконом будешь царства опустошать?

— Сказано тебе: мы мудрые. Не будем мы ни кого нападать. Мы только хотим посмотреть на другого дракона. Вот если б ты был единственным человеком на земле, и тебе вдруг сказали, что на свете есть ещё один человек, разве ты не захотел бы его увидеть? Мы ведь очень-очень одиноки! И родичей своих мы никогда не видели.

— Как: не видели? Но от кого-то же ты родился, о дракон? Всякое существо должно родиться от кого-то, кроме созданных Богом в целостности, — заметил принц.

— Ты очень умный, принц, — саркастически заметила Сагакса, а Тацита продолжила:

— Мы были в яйце. Горшечник положил нас в печь для обжига, и мы вылупились. Пока мы маленькие были, он нас тайно у себя держал. А потом мы сюда перебрались.

— Но это же сказка про змея и горшечника! Змей вырос и сожрал своего благодетеля!

— Враньё! — ответила Калида. — Не ели мы никого! На самом деле горшечнику и нам люди стали надоедать. Приходили всякие, хотели нас у него купить или даже украсть. Сам понимаешь, у кого дракон, тот в войнах и побеждает. Все они думали, что мы простое животное. Они не знали, что мы умные и говорить умеем. Хотели даже горшечника нашего отравить. Тогда мы с ним договорились: он нас продаст, бороду и волосы сбреет, на корабле тайком уплывёт и в другой стране поселится. А нас привезли во дворец, на цепь посадили и стали растить, чтоб мы стали боевым змеем. Мы подросли, цепь оборвали и улетели. И горшечника своего мы потом отыскали.

— Значит, в сказке ложь… И вы просто хотите повстречаться с другим драконом и всё? — недоверчиво спросил принц.

— Ну да, — ответила Тацита. — Может быть, что-то про наших родителей узнаем. Или про других драконов. Удовлетворён? Будешь подписывать договор?

Принц подписал.

— А теперь положи лист на пол, чтобы и мы подписали, — хором приказали три головы.

И действительно, дракон острым когтём левой передней лапы начертал на бумаге сложный знак, и печать эта тотчас налилась огненным цветом.

— Только вот конь твой нам не нужен, — заявила Сагакса.

— Вы его съесть хотите? — в ужасе спросил принц. — Этот конь, он…

— Да не собираемся мы его есть! — ответила Калида. — Мы сами тебя повезём. Коня ты оставишь в лучшей конюшне нашего города, только и всего.

На этом союзники расстались, договорившись встретиться на Драконьем пруду через неделю. Дракон прилетел в ближайший из своих городов и рёвом вызвал бургомистра.

— Пусть люди принесут по медной, серебряной и золотой монете. Возьмите из драконьей казны. И пусть к нам сейчас же явится шорник. Нам нужно седло.

Приказания дракона всегда мгновенно исполнялись. Шорник прибыл, обмерил драконовы шеи и спину, и за три дня вместе с подмастерьями соорудил не седло даже, а кресло с навесом, да такое, чтоб оттуда и раненый человек не мог выпасть. И вот в назначенный срок компаньоны встретились, принц взобрался в седло, и дракон взмыл в небо. Он поднялся к облакам, и было там очень холодно. Принц закутался в медвежий плащ, чтобы и носа не высовывать.

Примечания:

Калида: от лат. calidus горячий, пылкий;

Тацита: от лат. tacitus молчаливый;

Сагакса: от лат. sagax проницательный;

Трекапут: от лат. tres три и caput голова.

Путешествовали они ночью: Трекапут отлично видел в темноте. Правда, принцу это было тяжело: покуда одна или две головы дракона смотрели, куда лететь, третья болтала с ним. Чаще всего это была Калида. Много чего она рассказывала такого, о чём принц раньше не слышал. Но иногда Калида вместе с Сагаксой донимали его разговорами о Принцессе. Сначала Кевлин обрадовался, потому что мог без конца рассказывать, как прекрасна его суженая, да как умна, да как добра, да как нежна. «Откуда ж ты знаешь, какова твоя принцесса, раз ты видел её только на портрете да в детстве однажды?» — спросила Сагакса, и после этого все разговоры о Принцессе сводились именно к таким вопросам.

Оказалось, дракон умел насылать ночью на людей сильный сон. Поэтому компаньоны не боялись, что кто-то увидит, как дракон доставляет Кевлина к воротам какого-нибудь города.

Принц ходил по ярмаркам, посещал купцов, путешественников, паломников и книгочеев, выспрашивал об одноглавом драконе. Люди готовы были помочь Кевлину — Поиск почитался всеми! — да только ничего толком сказать не могли. Принц искал совета у попов, жрецов и колдунов, обращался к оракулам и прорицателям. Но прорицатели и оракулы предлагали противоречивые пророчества, а попы хотели, чтобы принц занялся богоугодным делом — начал воевать с неверными. Всё, что ему рассказали, принц передавал Трекапуту. Дракон возмущался в три пасти. Особенно сердилась Сагакса.

— Что ж ты за человек! — восклицала она. — Ты на карту посмотри! Что нам, в четыре стороны одновременно лететь? Неужели ты не можешь спрашивать подробнее?

— Сколько тебе раз говорено: карту выучи! — не отставала от неё Калида. — Тогда хоть не станешь всем глупым сказкам верить, не будешь покупать лживые рисуночки!

— Вот какие чародеи нынче, вот какие попы пошли! — добавляла Тацита.— Только и могут, что врать с умным видом! Жулики!

Кевлин и сам всё больше склонялся к тому же мнению, особенно после того как один жрец до того ловко выманил у него пять золотых, что даже дракон поразился изобретательности, с какой это было проделано. Наконец Трекапут привёз Кевлина к свободному городу Амплу. Здесь оба решили отдохнуть недели две. Ампл был издавна богат, с обширными пригородами, с тучными землями и лесами, обильными дичью. Сюда съезжаются купцы из всех королевств, здесь проходят самые роскошные рыцарские турниры, и множество людей стекается в город. Кевлин поселился в гостинице, а Трекапут облюбовал себе Озёрный лес, потому что и вправду там было глубокое студёное озеро, где дракон мог всласть поплавать и понырять.

И вот сидел однажды Кевлин в харчевне и пытался потопить в кружке эля разочарование. Он побывал в гостях у знаменитого мага, выслушал длинную лекцию о повадках змеев и купил дракомпас, созданный самим гномом Тапфером двести лет назад. Велика была слава Тапфера! Он был и змееборец, и мастер хитрых механизмов; именно он возглавил гномов-ремесленников, и те основали свободный город Кённерштадт. Кевлин на радостях показал дракомпас Трекапуту: думал, все трудности кончились, теперь-то они найдут похитителя суженой Кевлина! Но вышло иначе. «Такую сумму отвалить за дракомпас, для которого нужно специальное гномье слово! — расшумелись Калида и Тацита, а Сагакса только глаза закатила. — Слово-то никто не знает! А то бы каждый научился такие компасы делать! Потому-то этот прощелыга-маг тебе его и продал!» Принцу и обидно было, и досадно. Во-первых, один троих не переспорит. Во-вторых, удача пока не улыбнулась им, только и всего. В-третьих, принцу просто понравилась диковинка: до того красиво и замысловато она выглядела, была в ней своя поэзия. Но когда он высказал это дракону, все три головы заявили, что с таким принцем удача никому не улыбается! И вообще, принцы пошли какие-то… Расстались союзники крайне недовольными друг другом. Принц мрачно пил эль и мысленно отвечал дракону на все язвительные замечания.

— Приветствую тебя, о Кевлин, сын Роджера, правнук Элдара Великого! — обратился вдруг к нему здоровяк в купеческой одежде. — Меня зовут Артильо, я купец.

— И тебя приветствую, любезный Артильо, — по манере разговора принц сразу понял, что Артильо не обычный купец, но не стал задавать лишние вопросы.

— Знаю, принц Кевлин, ты ищешь дракона.

Тут принц посмотрел на человека повнимательнее и сообразил, что перед ним выходец из Медвежьей страны Паэзорсы, оборотень. Потому и звали его «Артильо», что на медвежьем языке значит «коготь». Мужчины, женщины и дети в Паэзорсе были оборотни, и перекидываться умели по своему желанию. В человечьей ипостаси были они куда крупнее обычных людей, но купец не отличался ни высоким ростом, ни могучим сложением. Медвежья сторона славилась мёдом, воском, фруктами, рыбой, рогатым скотом и огромными беговыми птицами. Медведи держались сами по себе, ни с кем не заключали военных союзов, а родину свою свирепо защищали. С тех пор как Кевлин уехал из дома, медведей-оборотней не встречал.

— У меня Поиск, да только пока нет успеха.

— Так я могу тебе помочь, о принц Кевлин, достойнейший сын Роджера, правителя Кенннетна и Мерсии!

— Благодарю тебя, о Артильо, благороднейший из купцов! — принц встал, поклонился оборотню и вновь опустился на стул. Такие разговоры ему уже порядком надоели. Всё время одно и то же: «могу помочь», а потом — история, нисколько не похожая на правду. Впрочем, принца удивило, что медведь предложил свои услуги, и он спросил: — Помочь? Но вы же, медведи, ни во что не вмешиваетесь.

— Ну да, не вмешиваемся, пока нас не касается. Дракон, которого ты ищешь, явился в нашу страну. Он захватил замок Ког и поселился там, и оттуда грозит нашему народу. Предание гласит, что убить дракона может только тот, кто отправился в Поиск. Готов ли ты освободить нас от злобного чудовища? Я закончил свои дела, и птицы у меня быстрые. Мы помчимся налегке.

— А сколько же времени мы будем добираться?

— Не больше пяти недель.

— Я прибуду в вашу страну раньше.

— О! — Артильо решил, что у Кевлина есть сапоги-скороходы, или летучий конь, или ковёр-самолёт, или ещё что-то в этом роде. — Но всё же тебе понадобится наш пропуск с буллой. Как только покажешь его, любой медведь тебе поможет, и в каждом доме нашего народа ты найдёшь кров и стол. Приходи сюда завтра, и я дам тебе бумаги.

Артильо сдержал слово: утром принц получил не обычную подорожную, а грамоту с серебряной королевской печатью! Даже не позавтракав толком, обрадованный Кевлин поспешил к Трекапуту. Все три головы рассмотрели документ, а Калида даже понюхала его. Сагакса спросила:

— И что, вот так прямо сразу и принёс тебе Артильо грамоту?

— Ну да. Медведи хотят избавиться от дракона.

— Ах, избавиться, — ответила она.

— А что тут тебе не нравится? — тотчас вскинулся принц.

— Медведи, если ты этого не знаешь, больше всего чтут свою выгоду, — заметила Тацита. — Выжиги, вот они кто. Такими пошлинами товары наших людей обложили, что хоть не торгуй!

— Сомневаюсь я, что купчина дал тебе грамоту вот так, за здорово живёшь! — заявила Сагакса. — Ну, какая им от тебя польза?

— Избавиться от дракона — и есть их польза! — Конечно, принц понял, что встреча с купцом была неслучайной. Какой же это купец может быть настолько влиятелен, чтобы раздавать королевские грамоты?

— Надо было тебе с этого Артильо-Когтя потребовать уж побольше, чем пергамен с печатью, — проворчала Калида. — Раз им надо от дракона избавиться, пусть денежки в дело вкладывают. А то привыкли на чужом горбу…

— Я, в отличие от некоторых, рыцарь, а не купец! — перебил дракона принц. — Мой щит — честь и благородство!

— Ага, ага. Целых два щита. Но всё же и рыцарю следует деньги считать, — заключила Сагакса. — Полезай в седло.

И они полетели в Медвежью страну Паэзорсу. Кевлину очень хотелось сказать Трекапуту что-нибудь уничижительное, но все три головы вытянули шеи, и во время полёта из-за свиста ветра Трекапут его всё равно не услышал бы. «Склочный какой-то дракон мне попался, — подумал принц. — Всё ему не так». Хотя, по правде сказать, дракон ему понравился. И принц нет-нет, да и размышлял о том, что если дракон в Медвежьей стране такой же, как Трекапут, на него и рука не поднимется.

Примечания:

Артильо: от ит. artiglio коготь;

Ампл: от лат. amplus обширный, большой;

Тапфер: от нем. tapfer храбрый, смелый;

Кённерштадт: от нем. Könner мастер своего дела, умелец и Stadt город;

Паэзорса: от ит. paese страна и orso медведь

Трекапут приземлился ночью около границы Медвежьих пределов и ссадил Кевлина. Невдалеке высилась пограничная крепость. Дракон настоял, чтобы Кевлин облачился в доспехи и появился перед оборотнями во всём великолепии.

— Медведи внешнему виду огромное значение придают, — пояснила Сагакса. — Ты их должен покорить своим богатством и рыцарским умением. А ещё не болтай много и держись прохладно, словно до того ты погружен в мысли, что тебе не до болтовни. И пировать не соглашайся.

— А когда станешь платить им за обед, или за кров, или ещё за что, так обязательно давай больше, чем просят, и сдачу бери, — заметила Тацита.

—Я — сын короля, наследник престола! Не подобает мне мелочиться!

— Слыхали? Мелочиться ему не подобает! — сказала Калида. — Да пойми ты, глупый человек, вот что. Будешь медведям давать ровно столько, сколько попросят, они сочтут тебя бедным. Дашь больше и не возьмешь сдачи — решат, что ты дурак. А если последуешь нашему совету, медведи поймут, что ты — человек серьёзный. С ними надо держать ухо востро.

— И не подписывай никаких договоров! — потребовала Сагакса.

Принцу, конечно, надоели бесконечные драконовы советы и нравоучения, но возражать он не стал: один троих не переспорит. Встретиться с драконом они договорились в ближайшем лесу. Трекапут улетел, а принц подошёл к воротам крепости и постучал. Стражники, впустив принца и рассмотрев подорожную, сильно удивились, что путешествует он в одиночестве и без коня. Но поскольку грамота у принца была подписана высочайшим именем, героя приняли на славу. За гостиницу и еду оборотни не стали брать денег: вот как сильна была нужда в драконоборце! С большим почётом его препроводили в столицу — Читторсо (1). Трекапут, узнав о том, что Кевлин едет в столицу, сам полетел туда и устроился на плоской крыше самой высокой башни. Там никто не мог увидеть дракона, зато перед Трекапутом весь город был как на ладони. Когда принц Кевлин прибыл, тотчас пригласили его во дворец на аудиенцию к королю Улулато (2).

— Жуткое чудовище нападает на наши границы, жжёт города и деревни, — сказал король. — Змей околдовывает людей, и вот они, словно звери, пожирают наших медведей, разоряют их дома, угоняют скот! Нет от них никакого спасения! Мы дадим тебе в помощь нашего маршала и пять тысяч войска.

— Благодарю великого государя Улулато! — Принц, конечно, удивился, что медвежий король предложил ему целую армию, но спрашивать ни о чём не стал. — С драконом должен сразиться только я, таковы условия. Даже один спутник-воин может разрушить Поиск! Я могу принять только фураж и оружие.

— Тогда, о доблестный рыцарь, ты можешь выбрать самые лучшие доспехи в нашей оружейной.

— Я возьму только пищу, государь.

Король, человек весьма дальновидный — недаром его звали Улулато Хитроумный — не стал настаивать. Но он отдал своему маршалу приказ готовиться к походу, а за принцем Кевлином отправил тайных соглядатаев. В первую же ночь они сбились со следа, потому что Трекапут, спускаясь из-за облаков за принцем, напустил на людей сон. Медвежья армия тем временем выступила к землям Кога, которыми и завладел дракон.

Принц и Трекапут добрались до драконьих владений через две ночи. К удивлению обоих, обнаружили они там пограничные столбы с черепами беговых птиц! Дракон вызвался слетать на разведку и вернулся ни с чем.

— Около границы густые леса, и не видно, есть там кто или нет. А вдоль дорог обычные сёла, — сообщила Сагакса. — Но летали-то мы ночью, потому людей и не видывали. Замок Ког — вот уж твердыня так твердыня! Выстроен в скалах, за которыми лежит огромная долина. Всё посёлки, городки, поля, и дороги есть. Край, наверное, богатый. Оттуда люди и набегают на медведей.

— Странно всё это, — только и сказал принц. — Но делать нечего, надо нам лететь.

Откуда им было знать, что дракон из Кога наблюдает за ними с помощью волшебного зеркала и уж приготовил достойный приём!

Согласно Правилам Поиска принц должен был явиться в логово чудовища и вызвать того на бой, и никто не посмел бы остановить его благородный порыв. Ни сторонники принца, ни драконовы существа — буде таковые окажутся рядом — не могли вступить в сражение. Один на один — вот священное правило, которое нельзя нарушить!

Ясным днём союзники спустились прямо на площади огромного замка. Когда они летели вниз, оба — сначала дракон, потом принц — с тревогой увидели, что площадь пуста. Что, если они попадут в ловушку? Но делать было нечего. И вот они уже стояли посередине площади и вертели головами, каждый миг ожидая нападения. Через некоторое время громкий голос откуда-то из-за закрытых ставней крикнул:

— С вами желает поговорить бургомистр!

Принц и дракон перевели дыхание: ясно стало, что прямо сейчас никакого боя не будет. Бургомистр без свиты вышел к ним. Это был высокий человек средних лет, крепкий на вид, весь в ало-чёрном бархате, с русой аккуратной бородой и длинными волосами. Ярко-зелёные весёлые глаза внимательно посмотрели на компаньонов, а потом мужчина заговорил:

— Я — бургомистр этого города, имя моё Снепрес фон Ког. Требую назвать имена и цель вашего прибытия.

Принц и дракон представились, а затем Кевлин пылко заговорил о том, что его сюда привёл Поиск, и что жизнь свою готов принц положить за спасение ненаглядной Эмилии из Фабрия! Трекапут шумно принюхивался, надеясь учуять запах второго дракона.

— Никто не вправе помешать Поиску, никто не вправе воспрепятствовать! — торжественно сказал Снепрес фон Ког. — Есть одно условие, о Кевлин, сын Роджера. Ты сначала должен проехать по нашей стране, а затем уж дракон сразится с тобой. Мы примем вас как героев, а сражение назначим через семь дней после того, как ты увидишь наши земли.

После этих слов замок ожил: распахивались окна и двери, и отовсюду смотрели на прибывших лица всех возрастов.

Принцу всё это показалось странным, и он обменялся взглядами с Трекапутом. Шесть глаз так и вперились в него, словно пытаясь сообщить: «Здесь что-то нечисто!» Дракону было предложено устроиться на любой башне или в конюшне, а Кевлину отвели шикарные покои в замке, и открывался оттуда вид на сёла и пашни. Трекапут выбрал себе ту же башню, в которую поселили Принца. Они отдохнули после дороги, принц поднялся на площадку к дракону, и союзники стали совещаться. Заговорили разом и Калида, и принц:

— А почему они нам не удивились?

— С чего это никто тебя не напугался?

— Ну-ка замолчите вы все! — перебила их Тацита. — Тут какая-то хитрость! Ждали они нас, вот что!

На это глубокомысленное заявление Сагакса закивала, а Тацита с Кевлином хором сказали:

— Это и так ясно!

Кевлин продолжил:

— Эти земли захватил дракон, но почему же не видим мы никаких следов войны? — Надо сказать, что принц участвовал только в учебных боях.

— Нужно всё обдумать, — веско сказала Сагакса. — Всё тут поразительно! Без нас не ешь никакую еду, Кевлин! Сначала мы понюхаем, нет ли отравы или зелья.

— И зачем им нужно, чтобы мы их земли осматривали? — вмешалась Тацита. — Не собираемся же мы замок их покупать!

— Утро вечера мудрёнее, — заметила Сагакса. — Завтра всё и узнаем.

— Я пойду по городу гулять, — объявил принц. — Интересно же посмотреть его, людей увидеть.

Принц, сменив дорожную одежду на городское платье, отправился в город. Бургомистр приставил к нему нескольких слуг, и в том числе сопровождающего. Тот взялся показать Кевлину красоты родного края, и первым делом повёл на Чаячий мост, которым горожане очень гордились. Мост и верно был хорош! Беломраморный, с резьбой, он перекрывал реку, и вид оттуда открывался прекрасный. Прогулка продолжалась несколько часов, и вернулся принц уже на закате. Всё, что он увидел, говорило о богатстве города и какой-то удивительной умиротворённости. «Всё поразительно, ничего не понимаю», — подумал принц, засыпая.

Примечания

Читторсо — от ит. città город и orso медведь

Улулато — от ит. ululato вой, завывание

Согласно условиям, Кевлин и Трекапут должны были путешествовать по драконьим владениям, пока не увидят их. Так они и сделали. Первое впечатление их не изменилось: это был богатый край вполовину меньшего размера, чем Медвежья страна. Границы его проходили по морю и горам, и везде были они хорошо укреплены, особенно с Медвежьей стороны. Народ там проживал суровый, у всех в домах хранилось оружие, и даже девочка лет двенадцати могла выстрелить во врага из небольшого лука или арбалета. Словом, герои не могли бы сказать, что жители страдают от тирании правителя: они казались довольными и говорили, что повелитель бережёт их. Самого же дракона Кевлин с Трекапутом так и не встретили. Наконец они сочли, что страну посмотрели, и вернулись в город, где их встретил Снепрес фон Ког.

— Вы выполнили наше условие, а мы выполним своё, — торжественно сказал им бургомистр на аудиенции. — Завтра ночью вы увидите дракона. Но произойдёт это не здесь, а в крепости Шутц, куда мы сегодня и отправимся. Вам лучше всего туда полететь, потому что нельзя задерживаться.

Вместе с бургомистром они рассмотрели карту, чтобы знать, куда прибыть, и не стали тратить время на долгие сборы. Замок Шутц был выгодно расположен на высоком берегу реки, из его могучей Сторожевой башни открывался вид на много миль. Казалось, тут готовились к походу. Кевлин и Трекапут были до того взбудоражены предстоящей встречей, что с трудом дождались, когда взойдёт луна. Наконец слуга сообщил им, что их ждут на Сторожевой башне. Они поднялись на крышу, где застали бургомистра, который расхаживал взад и вперёд.

— Не удивляйтесь так, — сказал он в ответ на их удивление. — Смотрите!

И с этими словами он бросился вниз! С ужасом и восторгом Кевлин и Трекапут увидели вместо падающего человека тёмное облако, из которого вынырнул одноголовый дракон! Он взмыл к ним и глухим, как из бочки, голосом сказал:

— Летим смотреть на медведей! Кевлин, смотри вниз! Внимательно, Кевлин, смотри!

И они последовали за ним. Когда они оказались над медвежьими пределами рядом с границей, начали двигаться по спирали. Вдруг Кевлин с Трекапутом заметили внизу огни: это было войско, ставшее на привал.

— Их там тысяч пять, — сказала Сагакса.

— А теперь назад! — скомандовал одноглавый дракон.

Когда они вновь оказались на крыше Сторожевой Шутца, одноглавый дракон превратился в Снепреса фон Кога. Кевлину оставалось лишь следить за лицом, чтобы не показывать, как он потрясён!

— Так дракон — это ты! — нарушила молчание Калида.

— Ничего умнее ты не могла нам поведать, — сердито ответила ей Сагакса. — А мы-то дураки! Ведь его имя даёт подсказку! Снепрес — это же Серпенс, змей! Змей фон Ког, вот как он зовётся!

— Именно так, — лже-бургомистр поклонился им. — Я не похищал Ког. Я купил его у хозяина, вы можете сами с ним поговорить. Я не нарушал законов, и на медведей мои люди не нападают. И дань мой народ перестал медведям платить.

Кевлин прозрел!

— Всё ясно! Медведи хотят захватить Ког, а ты им не даёшь этого сделать! Наверное, прежний его господин был слабее тебя и сам не мог удержать свои земли. Но как же ты мог купить этот край, Снепрес?

— Штиль фон Ког, прежний хозяин, человек бездетный, — охотно ответил Снепрес и продолжил: — Ему всегда больше нравилась жизнь учёного, а не владельца замка. Я заплатил ему и пообещал заботиться о нём до его смерти в обмен на усыновление и провозглашение меня наследником с куплей. Управление землями было для него бременем, и вот уже пятнадцать лет он с упоением занимается алхимией, а ещё учит детей грамоте. Если бы не моё вмешательство, то после его смерти земли перешли бы к королю Улулато, потому что прабабка его была второй дочерью Фроха фон Кога.

— Вот так-то, принц! — сказала Тацита. — Этот Улулато решил прихватить себе ещё полкоролевства твоими руками!

— Я это понял, — грустно ответил Кевлин. Горько было ему знать, что был он обманут! Да и позорно для рыцаря, будущего короля, попадать в такие ловушки!

— Я чую, — заговорила Сагакса, — что это не последний сюрприз! Ну-ка, Снепрес-Змей, рассказывай правду про Эмилию!

Кевлин подосадовал, что Сагакса опередила его! Это он должен был спросить про свою наречённую, но не успел!

— Признаться, Поиск твой меня удивил, — помедлив, отозвался Змей фон Ког. — Ведь Эмилия написала тебе несколько писем, чтобы рассказать о нашей свадьбе.

— Так похищал ты мою невесту или нет? — проговорил Кевлин, глядя в глаза Змею.

— И да, и нет. Я искал себе жену, приехал ко двору короля Фабрия, — честно ответил тот. — Мы с Эмилией понравились друг другу, я попросил её руки, но получил отказ: она была помолвлена с тобой. Побеседовал я с её отцом, предложил ему выгодные условия. Он был и не прочь выдать свою дочь за меня, да только опасался гнева твоего отца, Кевлин! Очень уж сильна ваша конница! Вот мы с ним и договорились, что я украду мою ненаглядную Эмилию: тогда не будет его вины, что не стал ты её мужем.

— Вот ведь жульё! — воскликнула Калида. — Интриганы!

— Что ты говоришь такое, Калида! — упрекнул её Кевлин. Очень уж неучтиво заговорила она с повелителем Кога!

— А то и говорю! — сердито продолжила Калида. — И вы посмотрите на подлеца-Улулато! Его армия ждёт, чтобы напасть на Ког, пока ты выполняешь Поиск! Ишь, войско он тебе предложил, загребущие его руки! — она замолчала.

Снепрес сверлил глазами все три головы Трекапута.

— Теперь ты, Трекапут, рассказывай, зачем вам-то понадобилось принцу помогать! — потребовал Змей.

— Да мы-то с самого начала были честны, — грустно ответила Сагакса. — Мы искали другого дракона. Родственников своих узнать хотели. А ещё мы о детках мечтаем... Но ты, Змей, совсем не похож на нас… Тебе же для деток ничего особенного не нужно, лишь бы невеста королевской крови, да чтобы девушка тебя любила и замуж сама пошла. Так?

— Только королевская кровь сможет выносить моего наследника, и без какого-либо обмана и насилия, — подтвердил Снепрес.

— Вот-вот. И ты человек-дракон, огромный оборотень. А мы — дракон с одной природой, не умеем мы ни в кого превращаться. Не только твои надежды, Кевлин, прахом пошли! — обратилась она к принцу.

— Да уж прям прахом у него! — заявила Калида. — Встретит другую девушку, влюбится, женится.

Кевлин только вздохнул.

— Я хочу поговорить с Эмилией, — обратился он к Снепресу фон Когу. — Ты, Змей, хочешь, чтобы я увидел всё своими глазами, услышал своими ушами, верно?

— Да. Так будет честно.

— А что же ты собираешься делать с войском медведей, фон Ког? — спросила Сагакса.

— Предупрежу, чтоб не нарушали мои границы, — Змей усмехнулся. — Есть у меня послания, и я их доставлю врагам. — Он протянул Трекапуту и Кевлину мешочек.

В мешочке были деревянные фигурки и медальки, созданные в одной манере, и все изображали дракона с раскрытой зубастой пастью.

— И как же ты всё это провернёшь? — Калида говорила таким резким тоном из-за глубокого разочарования и горячего нрава.

— Полетаю над их лагерем, попугаю их, а потом разбросаю фигурки. — Снепрес фон Ког внимательно посмотрел на Кевлина и продолжил: — Нет, не буду я их жечь. Пусть живут.

— Хочу я посмотреть на эту забаву! — заявила Калида. — Ты с нами, Кевлин?

— Да.

— Ну что ж, подождём рассвета и слетаем, — сказал фон Ког.

Так они и сделали. Драконы постарались, чтобы явление их запомнилось людям надолго! Они и рычали, и извергали в воздух пламя, и кружили над лагерем, и проносились с рёвом низко над палатками. Люди внизу бегали, суетились; небольшое количество смельчаков стали стрелять из больших луков; часть воинов бросилась на землю, закрыв голову. Когда во внезапно наставшей тишине на них с неба посыпались фигурки, раздался дружный вопль ужаса.

Кевлин подумал, что Змей фон Ког поступает правильно. Уставшие, вернулись они в Шутц и легли отдыхать. Но принц не смог уснуть: всё думал он о недавних событиях. А Трекапут, который заночевал на Сторожевой, в три головы думал горькую думу и вздыхал.

Примечания:

Шутц (нем) Schutz охрана, защита

Штиль (нем) still тихий, спокойный

Фрох (нем) froh радостный, весёлый

Днём Снепрес фон Ког и Трекапут с Кевлином снова полетели посмотреть на войско короля Улулато. Оно в полном порядке отступало от границы. Драконы вновь с рёвом устремились вниз, напугали людей и животных, а затем вернулись в пределы Кога. Они полетели в столицу, славный город Бинненхаф, и драконы мчались так высоко и быстро, что Кевлину пришлось даже замотать лицо шарфом и закрыть глаза, чтобы не замёрзнуть. Бинненхаф стоял на обоих берегах широкой реки Блавы, по которой велась оживлённая торговля. Левый берег назывался «Эрлова сторона» из-за Речного замка фон Когов, а правый — «Корабельщики», хотя жило там множество разных ремесленников и купцов. Бинненхаф был больше, чем прочие города в землях фон Когов. В замке Кевлин и Трекапут устроились с большим удобством, тем более что для дракона там были созданы специальные покои. Трекапут всё не мог успокоиться из-за того, что драконом оказался Снепрес фон Ког. «Оборотень, всего-навсего оборотень!» — бурчала Калида, а прочие головы лишь вздыхали. Принц Кевлин думал об Эмилии: что да как он ей скажет, о чём спросит. Наутро ему доложили, что баронесса фон Ког готова принять его, и её фрейлины проводили Кевлина в покои Эмилии.

— Здравствуй, дорогой принц Кевлин, — сказала ему бывшая невеста. Лицом стала она ещё краше, чем он помнил. Но это была одновременно и она, и не она! Эмилия не поднялась навстречу принцу, потому что была на сносях, и, верно, скоро уже ожидался у четы фон Когов наследник!

— Приветствую и тебя, о прекраснейшая Эмилия, баронесса фон Ког, — смущённо ответил принц, который как-то не ожидал такого расклада. Он подошёл к ней и поцеловал руку.

— Твой Поиск для нас со Снепресом был неожиданным! — голос у Эмилии был так приятен, так мягок! — Ведь я послала тебе три письма и гонца!

— Но я не получил от тебя никаких вестей! — поразившись, ответил Кевлин.

— Теперь и я это знаю, — грустно ответила принцесса. — Наверное, мой отец перехватил все сообщения. А я тебе в них написала, что полюбила Снепреса, и что не смогу выйти за тебя. Желаешь ли услышать мою историю?

Помедлив, Кевлин ответил:

— Да. Уж лучше узнать от тебя самой, чем верить слухам.

— Нас с тобой сосватали ещё в детстве по предложению твоего отца, — начала Эмилия очень уж издалека, эту-то часть принц и сам знал. — Портретами мы обменялись, и один раз мы с тобой увиделись. А потом ко двору нашему прибыл Снепрес фон Ког, и таким он был милым, и умным, — Эмилия вдруг улыбнулась своим воспоминаниям, — и весёлым, что всех очаровал. Я полюбила его, а он меня. Ты уже знаешь, что похищение моё сыграли мы с ведома моего отца?

— Да, — мрачно ответил принц. — Но продолжай же рассказ.

— Так вот, когда я полюбила Снепреса, то готова была выйти за него и против отцовской воли. Тогда и написала я тебе письмо о том, что люблю другого, и что мы с тобою хотя и были помолвлены, но без согласия, по воле родителей. Когда мы решили устроить «нападение дракона», я написала тебе ещё одно письмо. Я предостерегала тебя от любого вмешательства. В третьем письме я сообщила тебе о том, что Снепрес владеет землями Когов по праву. А мой гонец вёз тебе копии всех трёх писем. Я не хотела, чтобы подвергал ты себя опасности, бросаясь спасать меня.

— Мнится мне, о Эмилия, что не вся это правда! — медленно проговорил Кевлин.

— В чём же подозреваете вы меня, принц Кевлин, сын Роджера, второго от этого имени, господина Кеннетна, Марсии, Вессеса и Уэссеса, внук Кевлина, первого от этого имени, правнук Элдара Великого? — оскорблённо спросила Эмилия, превратившись тотчас в гордую баронессу фон Ког.

— Не тебя я подозреваю, милая Эмилия, — и принц взял руки баронессы фон Ког в свои. — Я думаю: нет ли здесь ещё какого-нибудь заговора, неизвестного ни мне, ни тебе, ни твоему мужу? — ещё в начале Поиска Кевлину эту мысль ни за что не пришла бы в голову, но теперь-то он стал человеком опытным!

— Об этом мне ничего не ведомо, Кевлин, — ответила Эмилия, и была она честна.

Они поговорили ещё немного, а затем баронесса захотела отдохнуть: нелегко всё же носить под сердцем драконово дитя! Кевлин отправился к Трекапуту, чтобы рассказать о разговоре с Эмилией и своих мрачных предположениях. «Научился ты, наконец, уму-разуму, — сказала Сагакса. — Тут надо выяснить, кому, кроме медведей, выгоден твой Поиск! А давай-ка пустим слух, что дракон зажарил тебя?» — «Да ведь это разобьёт сердца моего отца и матери!» — «Но ты же воскреснешь! Вот у них радости-то будет!» После некоторых споров Кевлин согласился.

Пока всё это происходило, войско маршала Спада, двоюродного брата короля Улулато, быстро отступало к замку Спада, что находился ближе всего к пределам фон Когов. Два дракона произвели огромное впечатление и страх. Но Спада оставил у границы своих разведчиков на самых быстрых беговых птицах, чтобы те наблюдали за землями Когов. Больше всего Спада беспокоился о том, что на его войско налетело два дракона, а не один! Означало ли это, что Поиск не удался, и принц Кевлин, сын короля Ролджера, погиб? Откуда взялся второй дракон, и что теперь будет? Может быть, Снепрес призвал его себе на помощь, чтобы начать войну с королём Улулато? И ведь предупреждал же маршал короля, что драконы хитроумны, но тот не послушал.

И снова, уже в третий раз, подверглось войско нападению! Средь бела дня изверг трёхглавый дракон огонь над головами у воинов, и упал с неба обугленный меч и опалённый пламенем шлем, некогда богато украшенные, а теперь полностью негодные. Когда Спада увидел их, то подумал, что принадлежали они принцу Кевлину, а дракон похваляется своей победой и предупреждает медведей, чтобы они и не думали подходить к землям Когов. Все медведи, от латника до лучника, уже трижды пережив налёт драконов, думали и говорили между собою, что не хотят быть заживо сожжёнными, как бедняга принц! Ведь шлем-то принцев изнутри чёрен от сажи! И нет никакого оружия, чтобы в воздухе сбить чудовище, уничтожит оно за один раз не только воинов, но и земли разорит пожарами. Не будет ни домов, ни ферм, ни урожая! Медведи не боялись сражаться с врагами на суше и море, но с драконами не воевали никогда.

Примечания:

Бинненхаф: от нем. Binnenhafen речная гавань

Блава: от нем. blau синий, голубой

Спада: от ит. spada шпага, меч

Медведи-разведчики были не только воинами, но нередко и купцами, так что до короля Улулалто доходило множество слухов из земель Кога. И не всем им можно было верить: ведь Снепрес фон Ког тоже был хитёр! Когда королю Улулато принесли шлем и меч принца Кевлина, тот усомнился и в них, и в гибели принца. Но когда разведчики один за другим стали сообщать о страшной смерти принца, король Улулато поверил им. Одни говорили, что Кевлин явился к замку Шутц и вызвал дракона на бой, а тот схитрил: напал раньше условленного срока, и Кевлин не успел облачиться в зачарованные от драконьего огня доспехи. Всякому известно, что волшебный доспех спасает, только когда полностью надет и произнесли над ним нужное слово! Другие поведали, что в замке Шутц принца приняли как гостя, но его там опоили каким-то зельем, принц не произнёс верное слово, и броня не защитила его. Третьи передавали, что около замка Шутц попал принц в засаду, и был злодейски умерщвлён драконом. Четвёртые… Но все сходились в том, что произошло всё в замке Шутц, что чары доспехов были как-то нарушены, и что дракон сжёг принца. Так и пошла молва о том, что Поиск принца Кевлина завершился неудачей. Об этом даже сложили песню.

А Кевлин с Трекапутом жили у гостеприимного фон Кога, дожидаясь, пока вести о смерти принца разойдутся во все стороны, и многие люди узнают, как расправился дракон с юным героем. Обоим было тоскливо и тяжко: Трекапут не знал, как ему и подступиться к поиску родни, а Кевлин переживал предательство несостоявшегося тестя и потерю любимой. Однако же принц смотрел на земли фон Кога как наследник престола: как устроено у Снепреса-Змея хозяйство, и какова торговля, и что за мастера, и какие советники, и даже какую монету тут чеканят. Многое примечал он, и думал, что полезное надо бы перенять.

Принц отрастил густую бороду, да и волосы он с начала Поиска не стриг; он надеялся, что будет неузнаваемым. Наконец компаньоны решили, что пора бы и домой вернуться. Кевлин теперь оделся музыкантом из тех, что приглашают к себе купцы и рыцари, но не знатные господа из дворцов. Обратная дорога вышла куда короче: уже не надо было сотоварищам искать дракона! В сотый раз обсуждал с Кевлином Трекапут, как бы выяснить, откуда он взялся:

— А напомни-ка, Кевлин, какие ещё есть сказки да легенды про змеев? — повернув голову к принцу, попросила Калида.

— Сказку про змея и горшечника ты знаешь, — терпеливо сказал Кевлин, который уже раз тридцать поведал о драконах всё, что знал. — А ещё есть легенда о трёхголовом псе, что охранял когда-то давно вход в царство мёртвых. Есть сказ, как Змей-рок съел дерево счастья. Есть песнь о Змее-мудреце, её поют купцы с далёкого-далёкого Востока.

— Но ведь все они не трёхголовые?

— Нет. Трёхголовым был только пёс-страж. Есть ещё про Морского Змея, который поднимает бури и корабли глотает.

— Вот и горшечник наш только одно рассказывал: мол, яйцо с нами нашёл он на Тёплом озере, где горячая вода бьёт прямо из-под земли, — со вздохом произнесла Калида. — Мы там были, ничего странного не видели!

Трекапут уже много-много раз рассказывал об этом, но Кевлин всё равно выслушивал частые причитания Калиды и редкие Тациты.

Долго ли, коротко ли, добрались наконец компаньоны до пределов отца Кевлина, Роджера, господина Кеннетна, Марсии, Вессеса и Уэссеса. Там они распрощались, пообещав подавать друг другу вести. Но перед тем как попасть в Кеннетн, Кевлин выкрасил волосы и бороду в тёмный цвет, чтоб уж точно никто не смог узнать его. В городе Хорсебруке (1) купил он себе лошадь и не спеша поехал к столице. И видел он теперь много больше, чем до начала Поиска. Чтобы не путешествовать одному, он присоединился к поезду торговцев, слушал их разговоры. И вот как-то раз купцы в трактире стали играть в кости, и пили во время игры, и горячились. Кевлин от нечего делать сидел и наблюдал за игрой. Один из купцов проиграл всё серебро и азартно крикнул:

— Ставлю золотой! — и бросил на стол монету. Она упала аверсом вверх, и дата на нём была странной!

Кевлин, увидав её, до того поразился, что схватил и поднёс поближе к глазам.

— Эй, эй, ты что это? — едва ли не хором заорали купцы, и тотчас оказался Кевлин схвачен! — Отдавай золото!

— Я просто хотел рассмотреть, что за лицо на монете. Я не видел таких раньше, — объяснил принц.

— Король Роджер и наследник престола Бриан, вот кто!

— Бриан? Так ведь Бриан — младший сын! — вскричал Кевлин. — А Кевлин как же?

— Кевлин погиб два месяца назад, несчастный наш принц! — сказал один из купцов и даже пустил слезу. — Я как-то раз видел его на турнире. Он бросил моей дочери цветок с золотой цепочкой! Такой юный, и такая ранняя жестокая смерть!

— Но монета с Брианом прошлогодняя, — заметил принц Кевлин.

— А это уж не нашего ума дело! — покосившись на него, ответил самый старый купец. — Это дела королевские! Однако монета лучше старой, и потому да здравствуют Король Роджер и сын его Бриан!

Думы принца стали мрачны. Он вскоре покинул сборище и пошёл в свою комнату. Что же означает эта монета? Отец приказал чеканить её тогда, когда Кевлин был жив!.. Всё же решил Кевлин не делать скорых выводов, а понаблюдать ещё.

В столицу добрался принц лишь через неделю и стал думать, как бы ему поступить. Явиться ли во дворец и открыться родным, или же ещё побродить по городу, послушать, что люди говорят? И решил он сначала узнать побольше о том, что было здесь после его отъезда. Два дня ходил он по рынкам да по трактирам, а на третий, возвращаясь в гостиницу, услышал крик:

— Эй, прочь с дороги! Прочь! Едет королева-мать!

И верно, послышался стук копыт и колёс о мостовую, а ещё собачий лай. Прохожие стали снимать шапки, а кареты и телеги отъехали к обочине, давая дорогу королевскому выезду. Кевлин так и застыл около лавки с посудой! Вдруг к нему подлетел серый волкодав и едва не сшиб с ног. Он заскакал вокруг принца, и тот узнал пса! Поэтому Кевлин не видел, как его мать выглянула из-за занавесок кареты и посмотрела прямо на него.

— Эй, ты! Поймай собаку! — крикнул принцу королевский паж. Кевлин так и сделал, и паж увёл волкодава на поводке. Принц пришёл в гостиницу, заказал еду и вино в комнату и поднялся в свой номер. Пребывая в раздумьях, он не заметил, что его долго не кормят, а когда ему всё же принесли заказ, он долго к нему не притрагивался. А потом Кевлин провалился в глубокий сон.

Примечания:

Хорсебрук: от англ. horse конь и brook ручей.

Аверс — лицевая сторона монеты, обычно там был профиль правителя.

Пробудился Кевлин внезапно и тотчас почувствовал, что кто-то держит его за руку! За окнами был полумрак, и принц не смог разглядеть сидящую рядом женскую фигуру.

— Кто тут? — воскликнул он.

— Сыночек, — раздался ласковый голос и всхлип! — Сыночек мой родной!

— Матушка! — и принц обнял ту, что так нежно прикасалась к нему. — Матушка!

У матери и сына слёзы навернулись на глаза, они долго обнимали другу друга, и заговорить смогли не сразу. Принц зажёг свечу и посмотрел на мать. Она казалась постаревшей и усталой, а одета была, как служанка, и волосы у неё были убраны по-простому.

— Ах, сыночек, как же счастлива я, что ты жив! Дорогое ты моё дитятко! — радостно шептала она. — Все глаза я выплакала по тебе! Но нельзя тебе здесь оставаться! Твой отец и брат устроили заговор против тебя. Нарочно отец отправил тебя в Поиск, желал он, чтобы не вернулся ты домой, потому что брата твоего полагал лучшим наследником, чем ты. Он думал даже объявить, что ты погиб!

Это стало ударом для принца!

— И это отец приказал перехватить все письма Эмилии и её гонцов? — понял Кевлин.

— Да, именно так, сынок. Я не знала об этом, недавно рассказал мне старый слуга. Какое чудо, и какое счастье, что вчера я поехала по улице Лилий, и что пёс был со мной. Если б не он, не узнать бы мне тебя! — и матушка снова стала целовать принца. — Никто не знает, что я пришла сюда, лицо своё скрыла я густой вуалью. Ты в безопасности, но лишь до поры! — с тревогой продолжила она. — Я дам тебе денег, а ты уезжай отсюда, Кевлин! И пусть отец и брат не узнают, что ты жив, пока не покинул ты наши границы!

Много о чём поговорили Кевлин с матушкой, и они решили, что принц уедет в Драконью Сторону и будет там жить. Мать вручила ему сундучок с разными монетами, чтобы Кевлин не знал нужды, а ещё они придумали, как им втайне обмениваться письмами. Принц чувствовал, будто бы сердце из него вынули: до того больно ему было от вероломства отца и брата! Матушка ушла под утро, никем не замеченная. А принц в полдень уехал из гостиницы и отправился к границам Кеннетна.

Боль и тоска поселились в его сердце из-за предательства, и двигался он, словно в тумане! Однако же это не помешало ему послать весть Трекапуту, что скоро он прибудет в его владения. Но дракон не стал дожидаться принца, а сам прилетал за ним: дошли до него кое-какие слухи.

— Ну что ж, Кевлин, садись на нас снова, полетаем! — сказала принцу Сагакса вместо приветствия.

— Невежливо ты говоришь! — заметила ей Калида. — Здравствуй, принц! Мы видели монеты с профилем твоего брата и догадались о заговоре! — сочувствующе продолжила она. — Вот ведь какие подлецы твой папаша и братец! Негодяи не лучше короля Улулато! Прощелыги! — негодовала она.

— Ты что, не видишь, что принцу и так тяжко? — прервала Калиду Тацита. — Да и нельзя так неуважительно говорить о его родных!

— Тоже мне, родные! — не унималась возмущённая Калида. — Его на смерть отправили ради своей власти! Уж лучше б его папаша честно передал престол Бриану, чем вот так-то поступать!

— Не могла бы ты помолчать, Калида? — Кевлин наконец-то смог вставить слово. — Я прошу тебя.

— Ну, хорошо, хорошо! И всё равно я при своём остаюсь! — она воинственно посмотрела сначала на Сагаксу, а потом на Тациту.

И они полетели. Кевлину нравилось нестись по небу на Трекапуте, но сейчас он не замечал скорости и красоты полёта. Сагакса и Тацита смотрели вперёд, а Калида всё переживала за принца. Долго она безмолвствовать не смогла и опять заговорила:

— Послушай, Кевлин! А хочешь, мы слетаем в вашу столицу и сожжём дворец твоих родственничков? Как нападём, как дыхнём пламенем! Вспыхнет, как солома! Наш огонь так просто не погасить! Тогда они узнают, как подлости устраивать!

— Не хочу я им зло причинять, Калида! — ответил принц. — Да и много людей в пожаре погибнет, и старики, и дети, и женщины. Пусть уж совесть будет им судьёй… Может быть, Бриан и верно станет лучшим королём, чем мог бы быть я, — грустно сказал он.

— Всё равно они злодеи! — заявила Калида, и тотчас без всякого перехода спросила: — Хочешь, мы подарим тебе поместье? Будешь там жить, свой дом у тебя появится. Не по гостиницам же тебе мотаться! А пожелаешь, так в купеческую гильдию вступишь или патроном цеха какого-нибудь заделаешься!

Кевлин только вздохнул.

— Да отстань ты от человека, Калида! Не трещи! — сказала Тацита, и Калида замолчала. Но она периодически выпускала из ноздрей струи дыма: приняла близко к сердцу историю Кевлина.

Компаньоны прибыли в Драконью Сторону, и Трекапут ссадил принца в своём городе Адмонте (1). Там и поселился принц Кевлин. Он купил себе дом в городе, а ради избавления от тоски стал обучать мальчиков военному делу. В деньгах он не нуждался, потому платы с них не брал, а позже появилась у него небольшая воинская школа. Со временем боль от предательства у принца притупилась, но в сердце поселилась тоска. Кевлин переписывался с матушкой, и письма их были полны любви. Однажды пришла к Кевлину в школу девочка! Она захотела стать воительницей. Но это уже совсем другая сказка.

Трекапут так и не узнал загадку своего рождения — до поры. И это тоже другая история.

Примечания:

1. Адмонт: от латинских ad (около, рядом) и mons (гора).