Семья (джен)

Коридор больницы был пуст, если не считать их пятерых. Кристофер прислонился спиной к белой стене, сложив руки на груди, стараясь не выдать беспокойства, от которого его уже едва не трясло. Судя по сочувственным взглядам, бросаемым на него Джулией, устроившейся в одном из кресел, это ему не слишком удавалось. Роджер рядом с ней сидел с таким видом, будто размышляет об очередном механизме. Дженет в кресле с другой стороны попеременно посматривала то на Кота, то Кристофера. Кот замер у стены справа от Джулии, разглядывая лепнину на потолке. Никто из них не беспокоился по-настоящему — Кристофер почти чувствовал их убежденность, что всё будет хорошо. В то время как у него самого сосало под ложечкой от нарастающего ужаса, подстегиваемого воспоминаниями о последних месяцах.

— Господин Крестоманси? — в коридоре появилась медсестра, и Кристофер выпрямился, шагнув ей навстречу — что-то в выражении ее лица насторожило его, заставив в тревожном предчувствии сжаться сердце. — У вас близнецы — мальчик и девочка.

Дети переглянулись с веселыми улыбками, но Кристофер чувствовал, что это не всё. И действительно — медсестра помедлила, набрав в легкие воздух, будто готовясь сказать что-то, чего ей говорить не хотелось.

— К сожалению, — наконец, произнесла она, запинаясь, — роды были тяжелыми и… ваша жена… Мы не смогли спасти ее.

В первое мгновение эти слова прозвучали пустым звуком. Но несколько секунд спустя их смысл проник в сознание.

— Нет! — едва слышно выдохнул Кристофер, не в силах поверить услышанному.

«Нет, нет, нет. Милли не может… Милли!» Краем сознания он уловил потрясенные возгласы детей, гудение воздуха, треск штукатурки на потолке. И столь же машинально отметил, каким испуганным сделалось лицо медсестры. Сердце не желало принимать новость, усиленно отталкивая ее, но осознание уже начало подниматься из глубины души, охватывая ужасом случившегося. Мир пошатнулся. Кристофер и не заметил бы, что сам пошатнулся вместе с ним, если бы не Кот с Роджером, которые тут же подскочили, схватив его под руки.

— Папочка? — в голосе Джулии слышались слезы.

Гигантским усилием воли Кристофер взял себя в руки.

— Можем мы… — начал он, но голос сорвался.

Однако медсестра поняла и кивнула:

— Конечно, сэр.

Лежавшая в безличной больничной палате Милли выглядела так, будто просто заснула, если не считать неестественной бледности на обычно смуглом лице.

— Мамочка… — сдавленно всхлипнула Джулия.

И только присутствие детей удержало Кристофера от того, чтобы рухнуть на колени рядом с кроватью. «Ты обещала, что всегда будешь со мной, — билась в сознании нелогичная мысль. — Ты обещала!»

Из состояния прострации его вывел тонкий детский писк. Только в этот момент Кристофер вспомнил о новорожденных близнецах. Он растерянно взял на руки того, который плакал — отчаянным захлебывающимся плачем, будто понимал, что, едва родившись, потерял мать. Ощущение крошечного беспомощного существа в руках заставило Кристофера прийти в себя — достаточно, чтобы заняться наиболее насущными вопросами.

И только поздно вечером, когда Кристофер остался в своей комнате один — если не считать спавших в колыбели близнецов Александра и Корделию (они с Милли давно выбрали имена) — тяжесть потери обрушилась на него во всей полноте. Возможно, слезы стали бы облегчением, но от боли, сдавившей грудь, он не мог плакать — он едва мог дышать. В этой комнате, где он прожил с Милли много лет, каждая мелочь напоминала о ней. Книга на прикроватной тумбочке, шпильки и заколки на столике возле зеркала, брошенный в кресле халат, пинетки, которые Милли вязала для ребенка. Кристофер почти слышал ее нежный голос, зовущий его. Это сводило с ума. И он понял, что не сможет остаться в Замке, если хочет сохранить здравый рассудок.

Если не ради себя, то ради Александра и Корделии, он должен был научиться жить дальше — жить без Милли, как бы больно это ни было. Лишившиеся матери дети не должны потерять еще и отца. Тем более (теперь он ясно видел то, что поначалу принял чуть ли не за галлюцинацию) оба обладали девятью жизнями.

* * *

На Замок опустился траур. По Милли скорбели все. Джулия с Дженет всё время плакали, а на похоронах не выдержали и Роджер с Котом. У Крестоманси же было такое лицо, что становилось страшно. Он не пролил ни слезинки, но лучше бы уж наоборот. Поэтому Кот ни капли не удивился, когда несколько дней спустя Крестоманси ровным безжизненным голосом попросил его принять должность.

— Двадцать лет — это немного рано, но так будет лучше.

И Кот согласился. Не то, чтобы ему сильно хотелось принимать на себя эту ответственность, но он видел, что Крестоманси слишком сломлен потерей Милли, чтобы заниматься работой как следует.

А вскоре он, забрав близнецов, покинул Замок. Чего в общем-то и следовало ожидать. Сюрпризом стало другое: Джулия сообщила, что уйдет с отцом.

— Извини, братишка, — сказала она, внезапно и жутко повзрослевшая, — я всегда хотела работать с тобой, но обстоятельства изменились. Папе нужна будет помощь, а малышам — женская забота.

Кот вынужден был признать ее правоту.

Корделия уже четверть часа сидела в своей комнате за туалетным столиком, поставив на него локти и положив лицо в ладони, в муках выбора мысленно примеряя различные прически. Сегодня им с Алексом исполнялось шестнадцать, и Джулия устраивала по этому поводу праздничный вечер. Не столько вечер даже, сколько семейные посиделки. На их день рождения никогда не организовывали шумных приемов, поскольку это был также день смерти их матери.

Корделия сморщила нос, глядя на свое отражение. Раньше она считала, что ей ужасно не повезло с внешностью. Вот почему она не могла пойти в отца, на которого женщины, несмотря на седину, до сих пор засматривались с интересом? Как, к примеру, мисс Миртон — учительница музыки Корделии. Которая каждый раз краснела, улыбалась и всячески старалась привлечь его внимание. Отец эти взгляды игнорировал, будто не замечал вовсе, и держался с холодной вежливостью. Мисс Миртон удрученно вздыхала, Корделия забавлялась.

Когда Корделии было четырнадцать, она пожаловалась на свою внешность Джулии, которая как раз-таки унаследовала папину яркую красоту и харизму в полной мере. Та скептично посмотрела на нее и убежденно заявила:

— Зато ты похожа на маму. Мамино очарование не бросалось в глаза — кто-то не слишком внимательный мог даже назвать ее заурядной, — но, приглядевшись к ней, человек оставался покоренным навсегда.

И Корделия успокоилась.

В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, вошел Алекс, шикарно выглядевший в серо-голубом костюме и белоснежной рубашке.

— Всё еще возишься? — театрально удивился он, закатив глаза. — Нас уже все ждут, а ты тут перед зеркалом медитируешь.

— Уж прям ждут, — фыркнула Корделия и, не поворачиваясь, показала ему язык, зная, что он увидит это в зеркале.

Алекс состроил крайне сокрушенную физиономию, вздохнув:

— И это моя сестра — утонченная воспитанная леди.

Корделия сделала вид, будто хочет швырнуть в него заколкой, Алекс отпрыгнул в сторону. После чего оба расхохотались. А потом Корделия вздохнула и снова повернулась к зеркалу. Что все-таки делать с волосами?

Следующей заглянула Джулия. Корделия как всегда залюбовалась сестрой. Вот кто действительно выглядел утонченной леди — в платье с кружевами и пышными юбками, с тщательно уложенными черными блестящими локонами и жемчужным ожерельем на шее.

Оценив ситуацию с первого взгляда, Джулия спросила:

— Помочь?

Корделия усиленно закивала — она не любила возни с волосами (порой даже жалела, что не может постричься так же коротко, как Алекс), в обычные дни просто заплетая их в косу. Джулия засмеялась и принялась ее причесывать. Она ловко уложила ее прямые каштановые пряди, оставив по бокам два локона, которые слегка завила чарами, отчего круглое лицо Корделии стало казаться чуть более вытянутым. У Джулии всегда отлично получались такие вещи.

— Ну вот, — Джулия улыбнулась, поймав ее взгляд в зеркале, и провела ладонями по ее плечам, расправляя платье — любимое платье Корделии нежно-персикового цвета.

Корделия вскочила, поцеловав ее в щеку:

— Спасибо.

— Обращайся, — ответила та с легкой иронией в голосе.

Корделия никогда не понимала, почему люди (особенно женщины среднего возраста), узнав, что их мать умерла при их с Алексом рождении, принимались жалеть их и охать: «Ах, бедняжки!» Корделия не чувствовала себя бедняжкой (и знала, что Алекс тоже). Они жили в прекрасном доме, ни в чем не нуждаясь. У них был отец, который, несмотря на внешнюю суровость, бесконечно их любил. У них была Джулия — старшая сестра, которая вырастила их, заменив мать. И Ричард — ее супруг: выйдя замуж, Джулия осталась жить с ними, заявив, что не может бросить своих малышей. У них были Роджер, и Кот, и Дженет, и Марианна, которые, хотя и жили далеко в Замке Крестоманси, регулярно навещали их. А еще племянники. Правда, немного забавно было называть племянниками тех, кто младше всего на несколько лет. В общем, у них была большая любящая семья.

Да, конечно, Корделия жалела, что не знала свою мать. Тем более что все вокруг вспоминали о ней с такой любовью и теплом. Но это не значит, что она была несчастна, или ей чего-то в жизни не хватало.

Их появление в зале, по случаю праздника украшенном волшебной иллюминацией, было встречено дружными радостными приветствиями. Последовавшие поздравления, объятия и поцелуи являлись любимой частью Корделии. Она наслаждалась этим даже больше, чем подарками. Которые, впрочем, тоже радовали. А вот Алекс, считавший себя взрослым молодым человеком, стоически терпел объятия родственников с таким видом, словно делает одолжение исключительно из любви и уважения к окружающим. Артист! Корделия прекрасно знала, что на самом деле он наслаждается ими не меньше нее.

Разговоры за торжественным ужином привычно разделились на несколько групп, но при этом чувствовались частями единого общего целого. Корделия всегда считала, что ничто так не объединяет, как совместное принятие пищи.

Кот с папой, конечно же, принялись обсуждать что-то связанное с работой Крестоманси. Хотя папа давным-давно оставил этот пост, Кот время от времени продолжал советоваться с ним. И вовсе не потому, что с чем-то не справлялся. Корделия считала, это просто сказывалась въевшаяся в кровь привычка приходить за помощью к наставнику.

Роджер вдохновенно вещал бедняге Ричарду про свое последнее изобретение. И хотя Ричард слушал с интересом, время от времени даже что-то спрашивая, Корделия слегка пожалела его — разговорами о технике Роджер мог уболтать до смерти. Если его вовремя не остановить. Алекс на удивление присоединился к ним. Впрочем, его увлечения менялись чуть ли не еженедельно, и он сам не знал, что ему на самом деле интересно.

Патрик и Сесилия (дети Кота и Марианны), Мэри и Энн (дети Джулии и Ричарда) о чем-то шептались на своем конце стола, хихикая и время от времени опасливо поглядывая на взрослых. Явно замышляли очередную авантюру. Корделия усмехнулась. Раньше они с Алексом непременно к ним присоединились бы. Но теперь она решила, что уже слишком взрослая, чтобы участвовать в детских глупостях.

Отвернувшись от племянников, Корделия прислушалась к женскому разговору. Джулия, Дженет и Марианна говорили о детях, мужьях и работе Дженет, которая всю себя посвятила медицине.

— А как твоя музыка, Кор? — вдруг спросила Марианна.

Корделия с восьми лет брала уроки игры на фортепиано и одно время даже мечтала стать знаменитой пианисткой. Потом эта идея у нее из головы выветрилась, однако любовь к музыке и наслаждение игрой остались. Особенно когда Корделия обнаружила, что в звуки исполняемого произведения можно вплетать легкие чары, делающие его объемнее. Алекс когда-то начинал заниматься вместе с ней, но быстро бросил.

— Прекрасно, — улыбнулась Корделия. — Могу продемонстрировать.

Все присутствующие, кроме детей, выразили горячее желание послушать. И после чая с пирогом Корделия села за фортепиано. Покосившись на отца, она получила одобрительный кивок и быструю улыбку. После чего Корделия замерла на несколько мгновений, размышляя, какое произведение выбрать. И в итоге остановилась на «Патетической сонате» Бетховена.

При первых же осторожных аккордах она вплела в музыку чары, заставлявшие воздух наполниться предчувствием чего-то. Потянуло ароматом грозы, а потом — весеннего леса. Музыка ширилась, наполняя комнату. И за лесом последовал шум горной реки и плеск водопада, заиграли краски иных миров. Корделия вкладывала в музыку и чары свои мечты и надежды, и свое восхищение перед открывавшимся перед ней огромным удивительным миром. И если порой вплетались нотки тревоги, в том виновата была только соната.

Когда последний звук медленно растворился в воздухе, некоторое время стояла абсолютная тишина. А потом ее взорвали бурные аплодисменты. Корделия, смущенно зардевшись, закрыла крышку фортепиано и повернулась к остальным.

— Это было потрясающе! — восхищенно произнес Алекс.

— Чудесно, дорогая, — улыбнулась Джулия, обняв ее.

Даже дети сидели, приоткрыв рты, и это лучше чего бы то ни было показало Корделии, что она действительно хорошо играла. А папа негромко произнес:

— Ты совершенствуешься. Молодец.

Корделия засияла счастливой улыбкой. Отец был скуп на похвалу, но тем ценнее было получить от него одобрение.

Он ушел вскоре после этого — он всегда рано уходил с празднования их дня рождения. И Джулия, как всегда, проводила его грустным и немного обеспокоенным взглядом. А потом постаралась завести легкий разговор, отвлекая от этого присутствующих.

— А вот интересно, куда папа уходит? — прошептал Алекс на ухо Корделии.

Она недоуменно посмотрела на него:

— К себе в комнату. Куда же еще?

— Ничего подобного, — многозначительно заявил Алекс. — Я проверял в прошлом году — его вообще дома не было, — и после короткой паузы добавил: — Давай выясним.

— С ума сошел?

— Ну, Кор, — протянул Алекс, сделав щенячьи глазки. — Неужели тебе не интересно?

— Тебе не кажется, что это немного бестактно, — Корделия уже начала сдавать позиции под умоляющим взглядом брата, но пыталась сопротивляться. — Куда бы он ни пошел, он явно хотел побыть один.

— А мы и не будем ему мешать — просто проверим. Вдруг ему нужна помощь?

Корделия выразительно фыркнула, показывая свое отношение к этому предположению. Но правда состояла в том, что ей тоже стало любопытно.

— Ладно, — сдалась она. — Как собираешься незаметно ускользнуть от родственников?

— Зачем незаметно? — Алекс хитро подмигнул ей и встал. — Джулия, мы отлучимся на пару минут — я хочу показать Кор один сюрприз.

Джулия смерила их подозрительным взглядом. Однако предлог Алекса приняли на веру — когда надо, он умел выглядеть абсолютно честным и невинным, — и они спокойно покинули гостиную.

Корделия использовала следящие чары, которые привели их в папину комнату, где действительно никого не было. Магия показывала, что он телепортировался прямо отсюда.

— А мы сможем удержать след по телепортации? — усомнилась Корделия.

— Вдвоем должно получиться, — уверенно заявил Алекс.

Корделия пожала плечами и взяла его за руку. Они прикрыли глаза, сосредотачиваясь и объединяя свои немаленькие силы. Вообще-то делать этого не следовало — папа всегда ругал их, когда они использовали магию для глупостей и шалостей. И всегда внушал, что большие силы налагают большую ответственность. Но не бросать же теперь, раз уж начали.

Они перенеслись на кладбище.

— Чего и следовало ожидать, — тихонько пробормотала Корделия, увидев отца возле знакомой могилы, на мраморной плите которой была выбита простая надпись: «Милли Чант. Любимая жена и мать».

Они регулярно бывали здесь — на следующий день после дня рождения.

Алекс ничего не сказал, но выражение веселого любопытства сменилось на его лице смущением и грустью. Они наложили на себя чары невидимости, и на всякий случай держались вне поля зрения. Сейчас отец вряд ли обратит внимание на их незримое присутствие, но вообще-то он вполне мог видеть сквозь чары.

Папа наклонился, чтобы положить на могилу герберы. Джулия как-то обмолвилась, что это были любимые мамины цветы.

— Здравствуй, Милли, — тихо произнес он, выпрямившись.

Корделия вздрогнула, почувствовав, как Алекс рядом тоже поежился. Это прозвучало так, будто папа разговаривает с живым человеком.

— Сегодня Алексу и Кор исполнилось шестнадцать. Совсем скоро один из них уедет в Замок на обучение. Я бы не хотел, чтобы это была Кор. Все-таки Крестоманси — работа не для женщины. Но пусть они выбирают сами. По-моему, еще ни разу не было такого, чтобы на эту должность нашлось сразу два претендента. Не говоря уже о том, чтобы три поколения Крестоманси были из одной семьи, — папа слегка усмехнулся, что было довольно-таки редким зрелищем. — Хотя, знаешь, мне хочется отправить в Замок обоих и посмотреть, что Кот будет делать, — он на мгновение запнулся и печально произнес: — Прямо вижу, как на этом месте ты возмущенно воскликнула бы: «Кристофер!» — пытаясь при этом скрыть улыбку.

Последовала долгая пауза, после которой папа с тоской выдохнул:

— Мне так тебя не хватает, Милли! Каждый день…

Корделия вздрогнула и прикусила губу, пытаясь сдержать слезы.

— Пошли домой, Алекс, — едва слышно прошептала она.

Присутствовать при таком казалось почти неприличным. Она почувствовала, как брат взял ее за руку, сжав пальцы. По тому, как дрогнула его ладонь, Корделия поняла, что у него возникло сходное ощущение.

В следующее мгновение они были уже дома — в коридоре рядом с папиной комнатой. Привычная обстановка подействовала успокаивающе, и Корделия перевела дыхание.

— Значит, папочка решил предоставить выбор нам, — задумчиво произнесла она, зацепившись за эту тему, чтобы не думать о подсмотренной сцене.

Они всегда знали, что одному из них предстоит стать Крестоманси после Кота. Отец сам занимался с обоими, давая все необходимые для этого знания и умения. Однако до сих пор никогда не говорил на тему, кто всё же в итоге отправится в Замок.

— А давай попросимся поехать оба, — с готовностью ухватился Алекс за предложенную тему — похоже, он тоже не слишком стремился думать об увиденном только что.

— И оставим папочку одного?

Корделия давно мечтала пожить в Замке, но при этом она была далеко не уверена, что хочет становиться Крестоманси: сколько обязанностей и ответственности накладывает эта должность, она прекрасно знала. В то же время ей не хотелось в равной степени и расставаться с Алексом, и оставлять отца.

— Не одного, а с Джулией, — возразил Алекс. — И с малышами, если на то пошло.

Корделия вздохнула:

— Ладно, посмотрим, когда до этого дело дойдет. А пока давай возвращаться, а то нас, наверное, уже потеряли.

Они поспешили в зал, где весело общалась семья. Им редко удавалось вот так собираться всем вместе, и потому все ценили подобные моменты.

Патрик — старший из детей, и к тому же единственный среди них мальчик — занимал сестру и кузин на ходу придуманной игрой. Патрик отличался исключительной фантазией на всевозможные забавы, из-за чего пользовался у девочек безграничным уважением.

Взрослые беседовали, устроившись на кушетке и в креслах. Вопреки надеждам Корделии, их возвращение не только сразу заметили, но и заинтересовались, чем они занимались.

— Что это за сюрприз такой загадочный, ради которого надо было уходить? — с улыбкой поинтересовалась Марианна.

Алекс с Корделией переглянулись, быстро безмолвно совещаясь, и Корделия как можно более небрежно ответила:

— Тай-на.

Отчаянно надеясь, что на ее лице не осталось следов недавних переживаний. Алекс-то выглядел беспечным как всегда — прятаться за беззаботной маской у него всегда получалось лучше.

Окинув их внимательным взглядом, Джулия явно хотела спросить что-то еще, но ее опередила Дженет:

— Ой, оставьте вы их уже. Могут у молодых людей быть секреты?

— Если вроде тех, что были у тебя с Котом — то нет, — непререкаемым тоном заметила Джулия.

Дженет фыркнула и закатила глаза. Кот покачал головой:

— Язва.

Джулия ухмыльнулась, и на этом, к огромному облегчению Корделии, тема их с Алексом секрета была исчерпана. Взрослые заговорили о чем-то другом. Корделия не особенно прислушивалась — она села немного в стороне, задумавшись. Раньше она не осознавала, насколько остро отец тоскует по маме. Прошло ведь шестнадцать лет — вполне достаточно, чтобы затянулись любые раны. Но, видимо, есть такие раны, которые не заживают никогда. И ей вдруг захотелось побольше узнать про историю родителей — историю их любви, несокрушимой временем.

— Почему загрустила, малышка? — голос Роджера заставил вздрогнуть, и Корделия подняла взгляд на улыбавшегося ей брата.

— Я не загрустила, — она покачала головой, улыбнувшись в ответ. — Просто задумалась. Как думаешь, папа разрешит мне пожить в Замке Крестоманси?

Роджер сел рядом, внимательно на нее посмотрев:

— Ну, либо тебе, либо Алексу в любом случае придется там жить.

— Нет, я не поэтому. Я даже уже почти решила оставить должность Алексу. Я просто…

Корделия замолчала, не зная, как объяснить.

— Хочешь познакомиться с семейной историей? — проницательно спросил Роджер и, когда она кивнула, весело продолжил: — Могу тебя понять. Не думаю, что папа станет возражать. Почему бы тебе просто не спросить у него?

Корделия подумала и снова кивнула — на этот раз гораздо более решительно. Роджер улыбнулся и отсалютовал ей бокалом. Корделия улыбнулась в ответ, и тут ей на колени упала бумажная бабочка — очень красивая и искусно сделанная, — хлопая яркими крыльями, будто живая. Не успела Корделия удивиться, как раздался торжествующий возглас. Повернувшись к детям, она обнаружила радостно прыгающую Мэри — рыжие кудри разметались, совершенно выбившись из прически, тщательно уложенной Джулией, а голубые глаза сияли. Остальные, стоя вокруг нее довольно ухмылялись. Корделия подмигнула им и легким взмахом руки послала бабочку обратно, посадив ее прямо Мэри на макушку. Та взвизгнула, а потом зашлась смехом.

Корделия подумала, что будет скучать по племянницам, когда уедет в Замок.

 

На следующий день после традиционного посещения кладбища отец позвал Корделию и Алекса к себе в кабинет. Войдя, они обнаружили там сидевшую на диване Джулию, которая одарила их странным, одновременно гордым и печальным, взглядом. Папа, сидевший за столом, был невозмутим как всегда. Корделия и Алекс с любопытством посмотрели на них и устроились на диване рядом с Джулией.

— Александр. Корделия, — отец по очереди одарил каждого внимательным взглядом, заставив слегка поежиться — он редко называл их полными именами, а значит, разговор предстоял серьезный. — Вы знаете, что одному из вас предстоит стать Крестоманси. Обычно у кудесника с девятью жизнями в этом вопросе нет выбора, но вам повезло со столь уникальной возможностью, — он слегка усмехнулся. — Вы можете решить сами, кто из вас примет должность после Кота.

— Хочешь сказать: уже сейчас? — удивился Алекс. — Я думал, у нас есть как минимум пара лет.

Отец кивнул:

— Есть. Но пора начинать думать. И решить, кто поедет в Замок.

Корделия прочистила горло.

— Хм… Папочка, а что если бы мы поехали оба? Просто пожить, осмотреться, понаблюдать. А потом бы уже решили?

Алекс закивал, просительно посмотрев на отца.

— Чего-то в этом роде я и ожидал, — медленно произнес тот. — Хорошо.

И хотя его обычное невозмутимое выражение не изменилось, Корделия чувствовала, что ему жаль расставаться с ними. На мгновение она даже заколебалась, но желание оказаться в Замке Крестоманси победило. Они с Алексом довольно улыбнулись друг другу и хором произнесли:

— Спасибо!

Джулия тихонько фыркнула, но никак не прокомментировала их энтузиазм.

— Что ж, с этим разобрались, — папа улыбнулся им. — Бегите собираться. Переезжаете послезавтра.

Корделия с Алексом переглянулись, удивленно моргнув. Они не думали, что это случится так скоро. В душе смешалось радостное предвкушение и сожаление о покидаемом доме, и чуть-чуть страха перед новой неизвестной жизнью. Но предвкушения было больше.

* * *

Когда за близнецами закрылась дверь, отец вдруг спросил:

— А ты не хочешь поехать с ними?

Джулия удивленно посмотрела на него:

— Ты что, меня прогоняешь?

Папа хмыкнул, нисколько не впечатленный ее ироничным тоном, но следующую фразу произнес тихо и серьезно:

— Я ведь знаю, что ты когда-то мечтала работать с Котом.

Джулия пожала плечами:

— Это было давно. Я с тех пор пересмотрела жизненные приоритеты.

Папа, кажется, не поверил ее беспечности. Несколько мгновений он в упор смотрел на нее этим своим пронзительным взглядом, а потом вдруг сказал:

— Прости, Джулия.

Она растерянно моргнула:

— За что?

— За то, что тебе пришлось отказаться от того, чем ты хотела заниматься.

— А ты тут чем виноват? — Джулия искренне не понимала, почему он должен извиняться — она сама выбрала свою жизнь и считала, что приняла единственно верное решение.

— Я не должен был позволять тебе отказываться от мечты.

Джулия вздохнула:

— Папочка, ты бы не справился с ними один.

— Я мог нанять нянек — это как раз не проблема.

— Что за глупости! — Джулия фыркнула, но на глаза навернулись слезы, которые она попыталась сердито сморгнуть. — С чего вообще этот странный разговор?

— С того, что теперь, когда Алекс и Кор выросли и в любом случае уезжают отсюда, ты могла бы вернуться в Замок.

Он говорил обычным ровным тоном, но что-то в его голосе Джулию насторожило. Ей вдруг пришла в голову испугавшая ее мысль.

— Теперь, когда Алекс и Кор выросли? — медленно произнесла она, внимательно посмотрев отцу в глаза, ища в них ответа. — Уж не собираешься ли ты…

Голос невольно сорвался, и Джулия не договорила. Папа сначала недоуменно приподнял бровь, а потом в его глазах вспыхнуло понимание. Он невесело усмехнулся и покачал головой:

— Ну что ты, Джулия, я бы никогда не сделал такую глупость.

Джулия выдохнула и сердито сказала:

— В таком случае прекрати этот разговор — никуда я отсюда не уеду. Моя жизнь теперь здесь.

Отец улыбнулся со столь явным облегчением, что Джулия чуть не заплакала. Он явно боялся, что она с радостью согласится на его предложение и всё равно сделал его. И она как могла весело добавила:

— И вообще, если бы я заикнулась о переезде, девочки устроили бы такой скандал, что никому мало не показалось бы.

Папа засмеялся, что после смерти мамы случалось крайне редко, и Джулия довольно ухмыльнулась.

— Знаешь, Милли гордилась бы тобой, — негромко произнес он, когда Джулия встала, собираясь уходить.

Она грустно улыбнулась и не могла не ответить:

— Тобой тоже.

* * *

Эти два дня Корделия с Алексом провели в суматошных сборах. Точнее Алекс-то быстро со всем разобрался, а Корделия долго не могла решить, что ей брать с собой, а что необязательно. Зато это помогало отвлечься от противоречивых эмоций.

Вечером накануне отъезда Корделия телепортировалась на кладбище, не сказав никому — даже Алексу. Хотя с ним она всегда делилась самыми страшными тайнами. Но сейчас ей просто необходимо было побывать там одной. Неуверенно замерев перед могилой матери, она некоторое время собиралась с мыслями.

— Мама, — тихо начала Корделия, чувствуя себя немного сумасшедшей, — Джулия уверяет, что там, на небе ты продолжаешь присматривать за нами. И, наверное, всё равно, откуда обращаться к тебе — для тебя ведь теперь не существует расстояний. Но мне показалось важным прийти именно сюда, — мгновение помолчав, она продолжила: — Мы с Алексом завтра уезжаем в Замок Крестоманси, и мне немного страшно. Хотя гораздо больше интересно. Но я беспокоюсь за папу. Конечно, с ним остаются Джулия и Ричард. И Мэри с Энн. А с этими двумя скучать точно не придется. И все-таки… Ты присмотри там за ним, ладно? Знаешь, я до недавнего времени и не подозревала, как он скучает по тебе. Мне так хотелось бы тебя узнать — хотя бы чуть-чуть, — еще помолчав, Корделия решительно заключила: — И, мама, помоги мне выбрать верный путь.

Покрытое серыми тучами небо прояснилось, и солнце вспыхнуло неожиданно ярко. Теплый ветерок подул в лицо Корделии, будто поцеловал. Она улыбнулась, сочтя это хорошим знаком, и вернулась домой.

На следующее утро Корделия проснулась с неожиданной уверенностью и спокойствием. А она-то думала, что больше всего будет нервничать в день отъезда. Но когда настало время прощаться, накатила грусть. Обнимая на прощание Джулию и Ричарда, она еще держалась, но когда Мэри и Энн дружно повисли на ней, требуя обещания связываться с ними каждый день по зеркалу, чуть не расплакалась. В конце концов, она впервые покидала дом так надолго. Зато Алекс был преисполнен шального, веселого энтузиазма. Когда племянницы в свою очередь повисли и на нем, он только потрепал их по рыжим головам и ухмыльнулся.

Отец взял Корделию и Алекса за руки, и они телепортировались. В следующее мгновение оказавшись в центре пентаграммы в роскошном холле. Над головой высился стеклянный купол, из-под которого свисала громадная хрустальная люстра. Прямо перед ними лестница из розового мрамора завитком уходила на второй этаж.

— Ух ты! — восхищенно выдохнула Корделия — она, конечно, догадывалась, что Замок — это не простой дом, но реальность превзошла ее ожидания.

Алекс промолчал, но по его лицу она видела, что он тоже впечатлен. Папа едва заметно улыбнулся их реакции. Его обычное невозмутимо-величественное выражение ни капли не изменилось, но Корделии всегда удавалось угадывать за этой маской настоящие эмоции. И сейчас она чувствовала его ностальгию, печаль, радость и сложный узел других чувств, которым она и название подобрать не смогла бы.

Им навстречу уже с радостной улыбкой спешила Марианна. Извинившись за Кота, который в данный момент был занят и не мог их встретить, она велела двум горничным отнести вещи Корделии и Алекса в приготовленные для них комнаты.

— Останетесь на чай? — спросила она у их отца.

Секунду поколебавшись, тот кивнул. Корделия с Алексом обменялись довольными взглядами: обоим хотелось, чтобы папа задержался подольше.

В просторной светлой гостиной — столь же шикарной как холл, но гораздо более уютной — собралось немало людей. Отсутствовали только Кот и Дженет, занятые вне Замка. Некоторых из них Корделия знала, но большинство — нет. И все эти люди приветствовали папу с почтительной радостью (за исключением Роджера — тот просто с радостью), а Корделию и Алекса — с доброжелательным любопытством. Марианна их представила, но Корделия почти никого не запомнила. Ничего — у них еще будет время познакомиться, как следует.

А потом как-то вдруг настало время прощаться. Отец улыбнулся им с Алексом, велел не ввязываться в сомнительные приключения и слушаться Кота и исчез. Корделия поморгала, глядя на то место, где он только что стоял, и глубоко вздохнула, повернувшись к Марианне. Та сочувственно погладила ее по плечу, но к облегчению Корделии ничего не сказала, а просто предложила показать им комнаты.

— А здесь есть фортепиано? — спросила Корделия по пути, вдруг озадачившись этим вопросом. — Не хотелось бы забрасывать.

— Есть, — улыбнулась Марианна. — Я слышала, на нем раньше играла Элизабет — она когда-то обучалась в Замке с вашими родителями, а потом уехала в Италию. Правда, им давно никто не пользовался, но если что, можно вызвать настройщика. Или купить новое — тоже не проблема.

— Спасибо, — успокоившись на этот счет, Корделия принялась с любопытством осматриваться.

Поднявшись по широкой мраморной лестнице, они попали в коридор с высокими окнами, выходящими в сад, с одной стороны и рядом дверей — с другой. На стенах висели старинные гобелены, паркетный пол истерся от тысяч ног, ходивших по нему веками. Марианна показала им их комнаты, расположенные по соседству, и оставила обустраиваться, предупредив, что об обеде и ужине предупреждает гонг.

Случайно так вышло или устроено нарочно, но комната Корделии оказалась очень похожей на ее комнату дома. Так же всё оформлено в бежево-персиковых тонах, такой же встроенный в стену гардероб, похожая мебель и зеркало в дубовой раме. Это дарило ощущение уюта, заставляя почувствовать себя в родной обстановке. Корделия улыбнулась — надо будет непременно поблагодарить за это Марианну — и, открыв чемодан, первым делом вынула и поставила на прикроватный столик фотографию родителей. Это был ее любимый — когда-то давно она вытащила его из семейного альбома. Родители на нем, явно позировавшие для какого-то официального случая, стояли рядом, соблюдая некоторую дистанцию, но при этом смотрели друг на друга так, словно были одни в целом мире.

Корделия разобрала вещи и собиралась уже заглянуть к Алексу, когда он появился сам. Он окинул комнату быстрым взглядом и ухмыльнулся:

— Вижу, тебе тоже устроили всё как дома, — и слегка ехидно (но за этим ехидством можно было различить, что он тронут) добавил: — Нас явно ждали с нетерпением.

Корделия фыркнула и предложила:

— Пойдем познакомимся с Замком?

— За этим я и пришел, — согласился Алекс.

Но они не успели отправиться на самостоятельные исследования, поскольку заглянула Марианна и предложила устроить им экскурсию.

— Я подумала, что могу показать вам всё, пока у меня есть время. Помню, когда сама впервые оказалась в Замке, он показался мне настоящим лабиринтом.

Корделия с Алексом переглянулись и кивнули — они успеют еще исследовать местность самостоятельно, а сейчас, возможно, им действительно не помешает помощь.

Марианна показала им большую столовую, где на обед и ужин собирались все обитатели Замка, малую гостиную, где обычно завтракали дети, роскошный зал для приемов, не менее роскошную библиотеку с невероятным количеством книг, еще несколько гостиных на первом этаже, игровую и классную комнаты. Впрочем, в последнюю заходить не стали, чтобы не отвлекать Патрика и Сесилию — у них как раз шли уроки. Потом Марианна провела их по верхним этажам, показав комнаты обитателей Замка (большую часть которых Корделия не запомнила), лестницы на башни и коридоры, ведущие в другие части Замка.

— Туда особо не ходите, — предупредила она, — с непривычки можно легко заблудиться.

Корделия с Алексом обменялись заговорщицкими взглядами — надо будет обязательно исследовать.

А под конец Марианна показала им еще одну комнату, которую пропустила вначале.

— Это комната ваших родителей, — сообщила она, бросив на них внимательный взгляд. — У нас рука не поднялась что-то здесь менять с тех пор, как умерла Милли. Я подумала, вам будет интересно…

— Да, конечно! — с энтузиазмом ответила Корделия за обоих.

Они с Алексом снова переглянулись и одновременно шагнули к двери.

— Что ж, здесь я вас оставлю, — сказала Марианна.

Корделия повернулась к ней, чтобы горячо поблагодарить:

— Спасибо! И за то, как устроили наши комнаты, спасибо.

Алекс согласно закивал, давая понять, что присоединяется к благодарностям. Марианна ласково улыбнулась, потрепав обоих по головам.

— Не за что, дорогие.

После чего оставила их одних.

Комната была просторной и светлой. Изящная мебель, широкая кровать, покрытая атласным покрывалом цвета морской волны. Того же цвета портьеры на окнах. Туалетный столик с высоким зеркалом в резной оправе. Пара стульев, кресло, гардероб. Дверь, ведущая в ванную, в которой, как и в самой комнате, всё осталось так, будто ее хозяева только вышли на минутку. Благодаря консервирующим чарам, поняла Корделия — время здесь будто застыло.

Корделия заглянула в ящики туалетного столика, обнаружив там несколько украшений — серьги, ожерелья и еще пара серебряных браслетов, выглядевших чуждыми этому миру. Наверное, мама принесла их с собой из родного мира. Они хранились в белой резной шкатулке в самом дальнем ящике. Чтобы серебро находилось подальше от папы, поняла Корделия.

В гардеробе обнаружились разнообразные платья — простые, но элегантные и очень красивые. А главное — на книжной полке на стене стояло несколько книг. Скорее всего, то, что читалось в тот момент или было нужно под рукой. Корделия полистала их — научный трактат по теории магии, справочник по Смежным мирам и — Корделия почти с благоговением взяла ее в руки — художественный роман из серии для девочек «Милли из Ловудской школы».

— Смотри-ка, что я нашла, — позвала она Алекса.

Тот озадаченно нахмурился на название:

— Это мама читала?

— Ну, уж точно не папа, — хихикнула Корделия, и они одновременно фыркнули.

И тут ей в голову пришла мысль:

— Думаешь, она по этой книге взяла себе имя?

Они знали, что родители познакомились, когда мама была Живой Ашет в Десятых мирах, но до сих пор не задумывались о том, что Милли — не то имя, которое она получила при рождении.

— Вполне вероятно, — Алекс пожал плечами.

Корделия еще раз обвела восхищенным и почти благоговейным взглядом комнату, которая вызывала у нее ощущение прикосновения к чему-то таинственному. Она заглянула в зеркало, встав перед туалетным столиком, представив, как мама сидела за ним, причесываясь или наоборот — вынимая шпильки из волос. И вдруг на стекле начали проступать буквы.

— Алекс… — почти шепотом позвала Корделия.

Брат тут же оказался рядом, уловив панические нотки в ее голосе. Но оказалось, что ничего мистического — и тем более ужасного — не происходит: просто старые чары, которые, видимо, активировались от пристального взгляда.

«Срочное совещание в Совете министров. Вернусь не раньше обеда. Передай Коту, чтобы занялся документами к саммиту».

Папин почерк Корделия узнала сразу. Похоже, родители просто таким способом оставляли друг другу записки.

— Потрясающе, — выдохнул Алекс.

И Корделия с ним согласилась. Эта записка — такая обыкновенная и будничная — словно чуть-чуть приоткрывала дверь в другую жизнь, позволяла прикоснуться к ней. Корделия пожалела, что не осталось ничего, написанного мамой.

Уходить отсюда не хотелось обоим, и, когда зазвенел гонг, они покинули комнату с сожалением. Корделия прихватила с собой мамину книгу. На досуге надо будет непременно ее почитать.

 

К обеду вернулся Кот, пожалев, что не смог встретиться с наставником.

— Общими предметами будете заниматься со Стивеном, — сообщил он Корделии и Алексу за столом, кивнув на темноволосого молодого человека с проницательными серыми глазами. — Магией — со мной. И начнете знакомиться с работой Крестоманси — как только подвернется подходящее дело, возьму вас с собой.

Корделия и Алекс дружно посмотрели на него в восторженном удивлении. Так сразу? Это наполняло одновременно энтузиазмом и беспокойством. Кот и Марианна с улыбками переглянулись.

После обеда Патрик и Сесилия потащили их в парк. Хотя Корделия с большим удовольствием сейчас вернулась бы в свою комнату, чтобы разложить по полочкам уже полученные впечатления, но отказать им не решилась. Впрочем, она не пожалела. В громадный ухоженный парк с вековыми деревьями и обсаженными цветами аллеями она влюбилась с первого взгляда.

Дети повели их прямиком к домику на дереве — похвастаться тем, как они его обустроили, по пути наперебой объясняя:

— Там мастерская дяди Роджера… Без него туда лучше не ходите — он не любит, когда трогают его механизмы… Там конюшня — папа иногда ездит верхом, когда у него есть время.

— О-о-о, — протянул Алекс — глаза у него прямо-таки засияли. — Всегда хотел научиться!

Корделия скептично хмыкнула, но он ее проигнорировал. Патрик и Сесилия прыснули.

К ужину вернулась из больницы Дженет, тут же принявшись расспрашивать их о настроении и впечатлениях.

В итоге для тоски по дому совершенно не осталось времени. Впервые она появилась только поздним вечером, когда Корделия одна в своей комнате начала готовиться ко сну. И вспыхнула с такой силой, что Корделия поняла: она не сможет уснуть, если немедленно не поговорит с отцом. И Джулией. И Ричардом. И девочками. Так что она достала связное зеркало и еще долго болтала с ними, рассказывая о том, что успела увидеть в Замке. Отец слушал с невозмутимой бесстрастностью, за которой Корделия чувствовала печаль и в то же время жадный интерес. Джулия — с ностальгией. Ричард, Мэри и Энн — с веселым любопытством.

Уставшая за этот долгий день от множества эмоций и впечатлений, Корделия заснула моментально — едва голова коснулась подушки.

 

Следующий день почти целиком был занят уроками и занятиями с Котом. А потом Алекс умчался в лабораторию Роджера. Корделия же собиралась попробовать фортепиано в малой гостиной и проверить, нужно ли его настраивать. Но случайно свернула не в тот коридор, а когда поняла это, решила не возвращаться и просто пойти дальше — посмотреть. Раз уж всё равно здесь оказалась.

Ступив за поворот, Корделия оказалась в тупике, как бы создающем небольшую комнату — без дверей, зато с высоким окном. В нише этого окна сидела девушка — ровесница Корделии, забравшись с ногами на подоконник. Каштановые волосы заплетены в косу. На коленях, обтянутых юбкой серо-голубого платья, она пристроила книгу, в которую явно полностью погрузилась.

— Привет, — неуверенно поздоровалась Корделия.

Девушка показалась ей смутно знакомой, но имя никак не шло в голову. С другой стороны, она далеко не всех обитателей Замка успела запомнить. Девушка никак не отреагировала, будто не слышала. Корделия озадаченно нахмурилась и хотела уже позвать ее снова, но тут из-за тучи вышло солнце, осветив сидящую на подоконнике фигуру. И солнечные лучи прошли сквозь нее.

Призрак? Корделия невольно отступила. Не то чтобы она боялась привидений, но до сих пор ей встречаться с ними не приходилось. Впрочем, этот конкретный призрак выглядел вполне мирным — она просто продолжала читать, не обращая ни на что внимания. И почему все-таки девушка кажется знакомой? Некоторое время Корделия внимательно рассматривала ее, как вдруг ее точно ударом молнии потрясло осознание: если и не абсолютно такое же, но очень похожее лицо она видела каждый день в зеркале.

— Мама? — прошептала Корделия, не веря самой себе.

Похоже, ее желание узнать мать исполнилось каким-то уж очень странным образом. Пока Корделия осознавала это, в коридоре появился юноша немного постарше сидевшей на окне девушки — и столь же призрачный. Потрясающе красивый черноволосый юноша в великолепном темно-синем костюме. Корделию он явно не видел, зато сразу улыбнулся при виде девушки на окне (от этой улыбки сердце Корделии замерло, и она — не до конца еще веря — поняла, кого видит перед собой) и весело заявил:

— Так и знал, что найду тебя здесь.

Девушка вскинула голову и солнечно улыбнулась в ответ.

— Кристофер! — радостно воскликнула она и, бросив книгу на подоконнике, спрыгнула на пол и бросилась в его объятия.

После чего оба растаяли в воздухе, будто их и не было никогда, оставив Корделию в полном шоке пялиться на то место, где они только что стояли. Что она сейчас видела? Она еще могла понять появление призрака мамы. Хотя до сих пор она ни разу с таким феноменом не встречалась (и не очень-то в него верила), ей не однажды приходилось читать, что после умерших могут оставаться призраки. Но папа? Он ведь еще жив. Или…

Страшная мысль заставила Корделию на несколько мгновений застыть, чувствуя, как леденеет кровь, а потом со всех ног броситься в свою комнату. Там Корделия дрожащими руками схватила связное зеркало с туалетного столика и активировала его, позвав:

— Папа!

Те несколько мгновений, что устанавливалась связь, Корделия почти не дышала. И только когда в зеркале появилось лицо отца, облегченно выдохнула.

— Привет, Кор, — поздоровался он и тут же нахмурился: — Что случилось?

Корделия улыбнулась — она сама чувствовала, что слишком нервно — и покачала головой:

— Ничего. Просто захотелось поговорить.

Папа недоверчиво приподнял брови:

— От «ничего» не бывает такой паники на лице. Еще раз спрашиваю: что случилось?

Корделия в замешательстве прикусила губу, думая, что ответить. И в итоге решила сказать правду. Отец выслушал ее сбивчивый рассказ с тем рассеянным видом, который означал, что он крайне сосредоточен на ее словах. А когда Корделия замолчала, задумчиво произнес:

— Эхо прошлого. Я читал об этом феномене, но ни разу не сталкивался.

— Э? — Корделия озадаченно посмотрела на него, и отец улыбнулся:

— Крайне редкий дар, который проявляется только у самых сильных кудесников: способность видеть… вроде как некую призрачную запись событий прошлого. Если кудесник оказывается в том месте, где эти события происходили. Об этом даре мало кто знает, поскольку он абсолютно бесполезен: им невозможно управлять, он проявляется спонтанно. И по какому принципу возникает эхо того или иного события тоже неизвестно. Но могу предположить, что это связано с важностью или эмоциональной привязанностью для самого кудесника, — немного помолчав, отец проницательно поинтересовался: — Ты ведь хотела побольше узнать о матери — и желательно не по чужим рассказам, так?

Корделия слегка покраснела и кивнула, обдумывая услышанное.

— Так значит, я действительно видела тебя и маму?

— Да. Судя по тому, что ты рассказала, это было, когда Милли приехала из пансиона на каникулы, а я в этот момент был в Третьих мирах по заданию Габриэля и, когда вернулся, нашел ее в том коридоре. Она любила сидеть там с очередной книгой — подальше ото всех.

Папа улыбнулся одновременно с тоской и нежностью, и Корделия вздохнула. Пожалуй, если она увидит еще какие-нибудь картины прошлого, ему рассказывать не будет. Она ясно видела, что это причиняет ему боль.

Попрощавшись с отцом, Корделия помчалась к Алексу — рассказать о своей новооткрывшейся способности. К этому времени он уже вернулся от Роджера и сидел у себя, склонившись над каким-то крошечным механизмом.

Поначалу недовольный тем, что его прервали, выслушав ее воодушевленный рассказ, Алекс пришел в восторг и тут же предложил:

— Слушай, тебе надо побыть подольше в родительской комнате. Может, что интересное увидишь.

Корделия согласилась было, а потом ей пришло в голову, что это не просто абстрактное помещение, а супружеская спальня и, чувствуя, как начинает краснеть, поспешно возразила:

— Лучше не надо.

Судя по тому, как Алекс в следующее мгновение тоже покраснел, он тоже об этом подумал. Посмотрев друг на друга, оба засмеялись от вида смущенных лиц друг друга.

— Да, ты права, — Алекс лукаво ухмыльнулся и многозначительно протянул: — Кто знает, какие картины могут там появиться…

Корделия с несколько преувеличенным возмущением дала ему подзатыльник, и он опять засмеялся.

Больше она решила пока никому не рассказывать — просто в свободное время побродить по Замку в поисках новых откровений. Это было гораздо-гораздо лучше, чем если бы она нашла, к примеру, мамин дневник.

После отбытия Корделии и Алекса в Замок Крестоманси дом опустел. И хотя рядом оставались Джулия и шумные Мэри и Энн, не дававшие заскучать, ощущение пустоты не покидало. Близнецов ужасно не хватало, даже несмотря на то, что оба каждый вечер разговаривали с Кристофером по связному зеркалу. Причем не вместе, а по очереди.

Привычная тишина рабочего кабинета (все домочадцы прекрасно знали, что не следует беспокоить Кристофера здесь) сейчас стала почему-то неуютно-звенящей. Хотя и не была абсолютной: если прислушаться, можно было уловить шаги и голоса где-то в доме, детский смех и беготню.

В дверь постучали, и Кристофер отложил книгу, которой пытался занять голову, чтобы не думать о том, что в повседневных домашних звуках не хватает двух голосов.

— Войдите.

Он думал, что это могла заглянуть за чем-нибудь Джулия, или забежать после уроков внучки. Но вот Гранта точно никак не ожидал увидеть. А тот вошел как ни в чем ни бывало, весело улыбнувшись (Кристофер подозревал, что он забавляется его не слишком удачными попытками сохранить невозмутимое выражение лица):

— Привет, Кристофер.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Кристофер вместо приветствия, тем не менее встав, чтобы пожать ему руку.

— Я тоже рад тебя видеть, — ехидно ответил Грант.

Кристофер усмехнулся, махнув ему на кресло, а сам садясь обратно на диван.

— Извини, это от неожиданности. И все-таки… — и в этот момент Кристофер понял: — Тебя Джулия позвала.

Грант пожал плечами, не ответив. Что, в общем-то, и не требовалось.

— Как ты? — спросил он.

— Прекрасно, — Кристофер в свою очередь пожал плечами.

— А на самом деле? — проницательно спросил Грант, одарив его внимательным взглядом.

Кристофер сердито прищурился:

— С каких пор ты стал моей нянькой?

Грант с мученическим видом закатил глаза.

— С тех самых, как Милли… — он осекся и, резко погрустнев, виновато посмотрел на Кристофера.

Кристофер отвернулся к окну с самым своим величественно-отсутствующим видом, притворившись, будто не слышал последней фразы. За окном шел противный моросящий дождик, нисколько не способствующий улучшению настроения.

Грант вздохнул и тихо — будто сомневаясь, что стоит это говорить — произнес:

— Знаешь, я тоже по ней скучаю.

— Знаю, — Кристофер слабо улыбнулся и, оторвавшись от созерцания мокрых деревьев, снова посмотрел на него. — Джулии не следовало отрывать тебя от дел. Со мной правда всё в порядке. Никто еще не умирал из-за того, что дети покинули родное гнездо.

— Она просто беспокоится о тебе. И признай — ты ведь относишься к Алексу и Кор немного не так, как остальным детям?

Кристофер не стал отрицать, но и вслух соглашаться тоже не стал. Впрочем, Гранту, который знал его лучше, чем кто-либо, и не нужны были лишние слова. В глубине души Кристофер был благодарен Джулии за самоуправство — присутствие друга, привычная пикировка с ним и возможность вспомнить старые времена приносили успокоение.

Так что, когда позже Джулия заглянула к ним, Кристофер очень серьезно сказал ей:

— Спасибо.

Джулия расцвела довольной улыбкой, и Кристофер не мог не улыбнуться в ответ. Он всегда знал, что его дети — самые лучшие в мире. И семья, осиротевшая без Милли, все-таки осталась семьей. Именно это давало ему силы жить дальше.

* * *

Корделия задумчиво постучала карандашом по губам, уже в пятый раз перечитывая один и тот же абзац. Теоретически она вроде бы всё понимала, но практически… почему-то теорию никак не получалось воплотить в жизнь. Корделия вздохнула и подняла голову, посмотрев на Алекса, который в этот момент пытался снять с вазы наложенные Котом чары изменения облика. То, что у него ничего не получалось, Корделия могла приписать только его рассеянности — обычно Алекс играючи справлялся с любыми чарами. «Ломать — не строить», — любил он говорить. Хотя, может, дело было в том, что чары наложены именно Котом.

— В чем недостаток чар невидимости? — вдруг спросил Кот, заставив Алекса удивленно заморгать.

Корделия тоже не улавливала связь. Кот усмехнулся — он стоял возле окна, прислонившись к подоконнику — и выжидающе посмотрел на Алекса. Тот пожал плечами и ответил:

— В том, что любой мало-мальски сильный маг может увидеть сквозь них, используя колдовское зрение.

Кот многозначительно приподнял брови, кивнув на неподдающуюся вазу, в данный момент выглядевшую маленьким кролиом, настороженно приподнимающим и снова роняющим длинные уши.

— О! — после секундного замешательства Алекс ухмыльнулся и пристально посмотрел на зверька.

В следующее мгновение тот вновь стал хрустальной вазой с узким горлом. Корделия с сожалением вздохнула — кролик был симпатичный.

— Другое дело, — удовлетворенно произнес Кот и повернулся к ней: — Кор, у тебя как дела?

— Теоретически я всё понимаю, но почему-то на практике не выходит, — расстроенно ответила Корделия.

— Знаешь, у меня была противоположная проблема, — весело сообщил Кот. — Я мог сотворить на чистом инстинкте самые невероятные вещи, сам не понимая, как и что сделал. Но теория была для меня просто темным лесом.

Корделия фыркнула:

— По-моему, так лучше, чем у меня.

— Ну, не скажи, — не согласился Кот. — Это чревато тем, что можно превратить кого-нибудь в жабу, даже не заметив этого.

— Ты превращал кого-то в жабу? — с восторженным изумлением спросил Алекс.

Кот кивнул:

— И даже не понял, что это моих рук дело.

Корделия немного приободрилась. Если посмотреть с этой стороны… Действительно, лучше понимать, что делаешь. Собравшись, она внимательно посмотрела на мышку в клетке, стоявшей перед ней на столе. Мышка принюхивалась, шевелила усами и время от времени перебегала по клетке. Чтобы парализовать живое существо, следовало воздействовать магией на его мозг. Поэтому сначала тренировались с животными — сознание человека подавить гораздо сложнее.

Корделия быстро мысленно освежила прочитанную только что теорию и прищурилась, сосредотачиваясь. И мышь замерла с поднятой лапкой. Корделия торжествующе улыбнулась, переведя взгляд на Кота. Он улыбнулся ей в ответ:

— Молодец. В следующий раз будешь замораживать человека. А на сегодня закончим.

Они с готовностью вскочили и уже почти дошли до двери, когда Кот добавил:

— Да, завтра мы отправляемся в Капрону — там как раз появилось подходящее дело.

Корделия с Алексом восторженно переглянулись, замерев в дверях, а потом столь же восторженно одновременно посмотрели на Кота. Тот улыбнулся и махнул им: идите уже.

* * *

— Интересно, что в Капроне? — мечтательно поинтересовалась в пространство Корделия, когда они спустились на первый этаж.

Алекс пожал плечами: что толку гадать, завтра и узнают. Но Кор ведь подождать не может — ей надо знать всё и сразу. Алекс ухмыльнулся, весело покосившись на сестру, и, правильно поняв причины его веселья, она фыркнула и задрала подбородок. Кор уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь в меру язвительное, когда из-за поворота появился Патрик. Так что она ограничилась выразительным взглядом.

Племянник шел на конюшню, и Алекс решил воспользоваться случаем и пойти с ним. Идеей научиться ездить верхом он загорелся с первого дня прибытия в Замок, но до сих пор они с Кор были слишком заняты знакомством с окружающим. Так почему бы не начать сегодня? Корделия к верховой езде интереса не проявляла, но пошла с ними — исключительно из любопытства.

И только когда они подошли к выходу в парк, Алексу пришло в голову, что ему нужен соответствующий наряд. Он, конечно, сейчас был одет не в лучший свой костюм и, если что, испортить его будет не жалко, но в нем, скорее всего, будет неудобно.

— Можно сходить к маме, — предложил Патрик на его вопрос. — Она что-нибудь придумает.

И они отправились на поиски Марианны, которую в итоге обнаружили в сарае, где она с Сесилией раскладывала травы для сушки. Обе выглядели довольно-таки необычно в поношенных платьях и испачканных землей передниках. А светлые волосы Сесилии, которые она обычно предпочитала носить распущенными, на этот раз были собраны в небрежный хвост. Она одарила их компанию любопытным взглядом, но продолжила аккуратно раскладывать на подстилке стебли, соцветия и листья — всё по отдельности. Марианна встала, задумчиво посмотрев на них.

— Костюм для верховой езды? Что ж, пока я могла бы переделать для тебя старый костюм Кота. А потом, если захочешь продолжить, купим тебе свой. Согласен?

Алекс с энтузиазмом закивал — еще бы он не был согласен!

Оставив Сесилию разбирать растения дальше, Марианна отыскала костюм и ловко переделала его магией под Алекса. Корделия всё время внимательно наблюдала за ней, кажется, стараясь понять и запомнить, как она это делает. Наконец, костюм был готов — и сидел на Алексе как влитой, — и они смогли отправиться на конюшню.

Там их встретил молодой русоволосый парень с веселой улыбкой.

— Наш конюх — мистер Бартлоу, — представил его Патрик и затем: — Это Алекс, он хочет научиться ездить верхом.

Мистер Бартлоу фыркнул, одарив Патрика взглядом человека, смирившегося с его невоспитанностью, и вежливо уточнил:

— А юная мисс?

— Корделия, — сама представилась Кор, не дожидаясь Патрика. — Мы кузены Ко… то есть Эрика.

— Ах да, конечно. Рад, наконец-то, познакомиться, — мистер Бартлоу церемонно поцеловал ей руку, и она слегка покраснела.

Как выяснилось, Патрик — уже опытный наездник, и ему разрешалось ездить самостоятельно где угодно, при условии, что он не отъезжает далеко от Замка.

— Папа обожает лошадей, — объяснил он, когда они вошли в пахнущий навозом и сеном полумрак конюшни. — Так что я в седле чуть ли не с рождения.

Он и провел Алексу и Корделии небольшую экскурсию, пока они шли вдоль стойл:

— Арабелла — спокойная, непугливая, один недостаток — уж очень упрямая: идет, куда хочет, и переубедить ее почти невозможно. Эрл — самый лучший конь для начинающих, терпеливый и послушный.

Серый в яблоках конь понравился Алексу, и он осторожно погладил его по носу. Эрлу он, видимо, тоже пришелся по душе: он фыркнул и ткнулся мягким носом в ладонь.

— Моя лошадка — Алтуза. А это папин Топаз, — Патрик остановился на некотором расстоянии от великолепного каурого жеребца — даже Алекс, не очень-то разбиравшийся в лошадях, восхитился его статью. — К нему лучше не приближайся — жутко своенравный и признает только папу.

То, что конь с характером, было заметно сразу — он перебирал ногами, вскидывал голову и смотрел на них с явным неудовольствием. Алекс вернулся назад — к Эрлу. Корделия задержалась возле него, гладя по шее и кормя мятными конфетами, которых у нее — ужасной сладкоежки — всегда хранились целые запасы. Мистер Бартлоу с улыбкой наблюдал за ней.

— Вы точно не хотите учиться с братом, мисс? — спросил он. — Вы прекрасно ладите с лошадями.

Но Кор только покачала головой:

— Нет, спасибо. Верховая езда не для меня.

Держаться в седле оказалось далеко не так просто, как представлялось Алексу. Он напряженно сидел, вцепившись в поводья, почти не смея пошевелиться. К счастью, Эрл был именно таким терпеливым и спокойным, как говорил Патрик. Этот последний уверенно гарцевал вокруг, то уезжая, то снова возвращаясь. Алекс почти позавидовал ему. И в какой-то момент так засмотрелся — Патрик верхом выглядел очень красиво, производя впечатление единого целого со своим конем, — что потерял бдительность и полетел на землю, сорвавшись со спины Эрла, который огорченно замер рядом, опустив к нему голову.

Кор и мистер Бартлоу испуганно подбежали к ним. Патрик прискакал, не завершив фигурного поворота, и почти неуловимым движением спрыгнул на землю.

— Я в порядке, — проворчал Алекс, поднимаясь; было обидно и немножко стыдно.

Убедившись, что он отделался легким ушибом, мистер Бартлоу вздохнул с облегчением, Патрик сочувственно улыбнулся, а Корделия хихикнула, и по ее глазам он ясно видел, что она собирается что-нибудь съязвить. Поэтому он одарил ее угрожающим взглядом: «Только попробуй!» Кор пожала плечами и промолчала, что не помешало ей весело и явно насмешливо улыбаться. Одарив ее еще одним мрачным взглядом, Алекс взобрался на продолжавшего спокойно стоять рядом Эрла, твердо настроенный научиться. Впредь он будет внимательнее и больше из седла не вылетит.

Корделии скоро наскучило наблюдать, как Алекс ездит шагом по кругу (Патрик к этому времени уже куда-то ускакал), и, помахав ему на прощание, она ушла в замок. Алекс подумал, что так даже лучше: своим мастерством он похвастается перед сестрой, когда наработает его. А сейчас пусть лучше не присутствует — меньше будет потом издеваться.

* * *

Оставив Алекса постигать премудрости верховой езды, Корделия отправилась в библиотеку. Там она задумчиво прошлась вдоль книжных полок, размышляя взять ли ту книгу по теории, про которую говорил Кот, и позаниматься или поискать что-нибудь художественное. Сделать выбор она так и не успела.

Миновав очередной ряд, Корделия вышла к уютному уголку возле окна, рядом с которым стояла длинная синяя кушетка с низкой спинкой. И на этой кушетке расположились парень и девушка, которых теперь — когда она понимала, чего ждать — Корделия сразу узнала. Милли сидела, а Кристофер растянулся на кушетке, закрыв глаза и положив ей голову на колени. Корделия замерла, затаив дыхание, хотя и понимала, что, даже если бы она начала кричать и прыгать, ничего бы не изменилось, но это было инстинктивной реакцией.

— Что там такое случилось? — осторожно спросила Милли, ласково перебирая черные кудри Кристофера. — Ты выглядишь так, словно прикасался к серебру Седьмых миров.

Теперь, присмотревшись, Корделия поняла, что он действительно выглядит крайне изможденным.

— Лучше тебе не знать, — и голос его звучал так же устало. — Такой зверской жестокости я у людей еще не встречал, — немного помолчав, он горько добавил: — Хотел бы я сказать: надеюсь, что больше не встречу. Но боюсь, такая роскошь не для меня. Неудивительно, что Габриэль стал в итоге столь угрюмым.

Кристофер невесело усмехнулся, и Милли сокрушенно покачала головой. После чего провела кончиками пальцев по его лбу, по вискам, по скулам — будто стараясь изгнать все ужасы из его сознания.

— Тебе это не грозит, — тихо произнесла она.

Кристофер открыл глаза и улыбнулся ей уже по-настоящему — без горечи и нервной дрожи:

— Да, потому что у меня есть ты.

Видение растаяло, оставив Корделию, охваченную противоречивыми эмоциями. Кажется, она начала понимать, почему папа считает, что Крестоманси — работа не для женщины. И это заставляло задуматься о том, насколько тяжело нести ту ношу, что когда-то лежала на ее отце, а теперь — на Коте. С другой стороны, Корделия была очарована теплом и любовью, которым была пронизана увиденная сцена. А кроме того внезапно появляющиеся видения одновременно заставляли ее нервничать и вызывали нетерпеливое желание увидеть что-нибудь еще.

Читать расхотелось. Немного постояв в нерешительности, Корделия пошла в малую гостиную — поиграть на фортепиано. Музыка всегда успокаивала ее, помогала разложить всё по полочкам и собраться с мыслями.

К счастью, в гостиной никого не было. Корделия села, открыла крышку фортепиано и, едва касаясь, задумчиво провела пальцами по клавишам, размышляя, что лучше сыграть. Так ничего и не придумав, она принялась просто перебирать клавиши, прислушиваясь и пытаясь добиться мелодии, которая отражала бы ее внутреннее состояние. Импровизация не была ее сильной стороной, и она редко этим занималась, но сейчас был особый случай.

* * *

Как Кор играет на фортепиано, Алекс услышал еще из коридора. Прислушавшись, он удивленно замер: она импровизировала (само по себе выдающееся событие) и импровизировала нечто такое, что заставляло задуматься о том, в каком душевном состоянии она находится и что ее в такое состояние привело.

В гостиной, кроме полностью погрузившейся в музыку Кор, никого не было. Алекс остановился возле двери, прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди. И только когда Кор перестала играть, опустила крышку и положила на нее ладони, замерев с опущенной головой, он спросил:

— Что случилось?

Кор вздрогнула и обернулась так резко, что ее длинная коса метнулась по плечам. При виде Алекса смущенное смятение на ее лице сменилось облегчением. Слегка улыбнувшись, она покачала головой:

— Ничего. Просто я опять видела эхо прошлого.

Подойдя к ней, Алекс облокотился о фортепиано.

— Что, настолько ужасное видение? — усмехнулся он.

— Не смейся, — мягко укорила его Корделия, вместо того чтобы съехидничать в ответ, и Алекс всерьез забеспокоился.

— Правда ужасное?

— Нет. Наоборот. Или не совсем, — Корделия замолчала, явно не в состоянии подобрать подходящее описание.

— Расскажешь? — мягко подтолкнул ее Алекс.

Конечно, она рассказала. Корделия всегда делилась с ним всем. Как и он — с ней.

— Понимаешь, — заключила она свой рассказ, — папа с мамой были ужасно милыми и всё такое, но я подумала… Если раньше я еще сомневалась, то теперь точно знаю: я не хочу быть Крестоманси. Но…

Она опять замолчала и жалобно посмотрела на него.

— Ты чувствуешь себя виноватой из-за того, что, отказываясь, возлагаешь эту ношу на меня, — понимающе заключил Алекс.

Корделия кивнула, и он весело улыбнулся:

— Перестань терзаться несуществующей виной. Я предполагал с самого начала, что должность достанется мне. Я не против, на самом деле.

— Правда? — на лице Кор было написано такое облегчение, что он засмеялся.

— Правда. Кстати, это ведь не значит, что ты не едешь завтра с нами в Капрону?

Кор тоже засмеялась и покачала головой.

— Конечно, нет. Ни за что не пропустила бы такое приключение, — она вскочила и, порывисто обняв его, заявила: — Алекс, ты мой самый любимый брат!

Алекс насмешливо фыркнул, но на самом деле он был тронут и польщен. Правильно его поняв, Кор с нежной улыбкой взлохматила его волосы.

— Эй, а как же я? — раздался от дверей возмущенный голос Роджера.

Он постарался придать своему лицу оскорбленное выражение, но не слишком успешно, к тому же веселые искры в глазах в любом случае выдавали его с головой.

— А ты мой второй самый любимый брат, — немедленно нашлась Кор, пока Алекс с почти искренним неудовольствием возвращал своей прическе приличный вид.

Роджер усмехнулся и повернулся к Алексу:

— Я вообще-то тебя искал.

Алекс тут же забыл про испорченную прическу и выпрямился в радостном предвкушении.

— Можно приступать?

Роджер весело кивнул, явно забавляясь энтузиазмом Алекса. Корделия переводила с одного на другого любопытный взгляд:

— О чем речь?

Алекс с Роджером, не сговариваясь, дружно заявили:

— Сюрприз!

Кор состроила сначала умоляющее выражение лица, а когда это не помогло — оскорбленное.

— Расскажем, как только будет готово. Честно, — горячо пообещал Алекс, театрально прижав ладонь к сердцу.

Кор рассмеялась и махнула рукой — мол, что с вами поделаешь — идите. И они пошли.

Обещанный сюрприз касался последнего изобретения Роджера. Он решил создать телепорт, которым могли бы пользоваться люди, не наделенные магическими силами. С технической стороной и разработкой чар он разобрался сам. Но вот, чтобы вплетать нужные чары в подготовленную им схему, требовался кудесник, коим Роджер не являлся. И в этом-то Алекс и помогал ему.

Портал представлял собой металлический круг, на который следовало вставать — на одном краю его был прикреплен стержень, державший навигационную панель. Проблема состояла в том, что переместиться можно было только с одного портала на другой. И пока что их существовало только два. Но Роджер собирался, если испытания пройдут успешно, запатентовать их и пустить в широкое производство.

— Можно для начала установить по порталу в каждом крупном городе, — говорил он. — А там дело, может, дойдет и до других мест.

Алексу эта идея очень понравилась. Ведь далеко не каждый маг способен телепортироваться самостоятельно. Не говоря уже о не-магах. А обычные средства передвижения отнимают достаточно много времени.

Зайдя в просторную светлую мастерскую, Алекс немного полюбовался на блестящие серебристые порталы, а потом принялся за работу под руководством Роджера. Самое сложное состояло в том, чтобы заставить вплетаемые в конструкцию чары работать самостоятельно, активируясь при помощи специально предназначенных для этого механизмов — безотносительно магии пользователя портала. И Алекс поймал себя на том, что восхищается изобретательным умом брата.

Собственно Алекс даже не столько накладывал чары, сколько передавал Роджеру поток своей магии, а тот уже делал необходимое. И всё же участвовать в этом было довольно волнующе. Кор может сколько угодно смеяться насчет его меняющихся каждую неделю интересов, но он был уверен, что это ему точно не надоест. Не в ближайшие несколько лет, по крайней мере.

Когда они закончили, Алекс перенес один из порталов в другой конец сада, чтобы принимать там Роджера, испытывающего прибор. Алекс хотел сам быть испытателем, но брат ему не позволил.

— Я не могу тобой рисковать — папа мне голову оторвет, если что. А Джулия пришьет обратно и оторвет еще раз. Она страшна в гневе — сам знаешь, — заявил он, когда Алекс попытался спорить, и, видя, что он нисколько не убежден этим аргументом (хотя и не мог сдержаться, чтобы не фыркнуть на последнюю фразу), добавил: — А кроме того, ты кудесник — с девятью жизнями, к тому же — и потому не должен участвовать для чистоты эксперимента.

С этим Алекс вынужден был согласиться. В глубине души он был согласен и с первым аргументом, но очень не хотелось это признавать. Так что Роджер испытывал новый прибор сам.

Установив портал, Алекс замер в ожидании, поймав себя на том, что задерживает дыхание. Только сейчас он задумался о том, что будет делать, если что-нибудь пойдет не так, и испугался, принявшись быстро перебирать в уме возможные варианты. К счастью, ничего предпринимать не пришлось. Когда вышло время, которое Роджер дал ему на то, чтобы дойти до другого конца парка (время он назначил с запасом, так что Алекс дошел гораздо быстрее), воздух над серебристым кругом портала замерцал, и в нем материализовался Роджер — целый и невредимый.

Слегка покачнувшись, он посмотрел на Алекса и торжествующе ухмыльнулся:

— Работает!

— Работает, — почти шепотом согласился Алекс, а в следующее мгновение прыгнул вперед, бросившись обнимать сошедшего с серебристого диска Роджера.

Кажется, он начал понимать восторг изобретателя, у которого получилось создать нечто стоящее. А ведь он, собственно, и не изобретал ничего — только немного поучаствовал. Роджер засмеялся и похлопал его по спине.

— Мы хорошо потрудились. Можем гордиться собой.

* * *

Когда Алекс и Роджер ушли заниматься своим загадочным делом, Корделия отправилась к себе, чтобы почитать мамину книгу. Книга оказалась интересной, но не настолько всепоглощающей, чтобы отсечь посторонние мысли. И читая, Корделия не переставала думать. Если верно ее предположение, и мама действительно взяла себе имя именно по этой книге, значит, она должна была ее прочитать до того, как переселилась в Двенадцатые миры. Но откуда она взяла ее в Десятых мирах? Книга-то явно здешняя. Разве что… папа принес? Да, точно, вспомнила Корделия, он же носил ей книги в качестве платы за храмового кота! Корделия представила себе девочку в храме Ашет — Живую Богиню, — которой мальчик из другого мира носит книги, и хихикнула. Весьма оригинальное начало отношений.

Она перевернула страницу и обнаружила там сложенный пополам листок. Еще интереснее. Корделия нетерпеливо развернула его — это оказалось письмо, написанное знакомым папиным почерком — и принялась жадно читать.

«Дорогая Милли,

Я случайно наткнулся на эту книгу в магазине, куда Габриэль послал меня найти новейший трактат по теории магии, и подумал, что такой у тебя еще нет. Так что пусть она будет моим подарком к началу учебного года — в счет моего неоплатного долга за Трогмортена.

Так как твоя новая школа? Надеюсь, лучше предыдущей? Если она окажется такой же ужасной, сразу пиши мне — я что-нибудь придумаю. Только не убегай опять. Боюсь, второго побега Габриэль нам не простит.

В Замке тоже начались занятия, и теперь не так весело как было летом. В свободное время Элизабет постоянно играет на фортепиано и поет (она даже как-то поругалась по этому поводу с Бернардом, который не выносит пение), Грант фотографирует всё, что попадется под руку. Джейсон возится с травами, Бернард считает, Генриетта… Хотя не знаю, чем занимается Генриетта — и никто, по-моему, не знает. Кстати, все они передают тебе привет.

У меня же свободного времени нет вовсе. Боюсь представить, что будет, когда я стану Крестоманси.

Нам всем очень тебя не хватает.

Всегда твой,

Кристофер».

С широкой улыбкой Корделия перечитала письмо несколько раз. Определенно, она не зря решила пожить в Замке. Было невероятно забавно увидеть отца, которого она привыкла считать сильным, мудрым и уверенным в себе, таким юным и смущающимся в своем первом выражении симпатии девушке. «Плата за Трогмортена»! Признать, что Милли ему нравится и он хотел порадовать ее подарком, он, конечно же, не мог.

Корделия тихонько засмеялась и, сложив письмо, убрала его в свою шкатулку с драгоценностями — пожалуй, она оставит его себе. Кажется, она начала понимать, чем эта книга так нравилась маме, что та и много лет спустя держала ее в своей спальне под рукой.

Повернувшись от шкафа в намерении продолжить чтение, Корделия пораженно замерла. На ее кровати лежала лицом в подушку девочка лет шести — явно чем-то сильно расстроенная, хотя она и усиленно старалась не плакать. Она была нарядно одета и изначально аккуратно причесана, но сейчас длинные черные локоны сильно растрепались, рассыпавшись по спине. И всё бы ничего, но каким образом этот ребенок появился здесь, когда буквально только что тут никого не было? И только после долгих мгновений ступора Корделия поняла, что видит очередное эхо прошлого.

А потом из-за ее спины вышел еще один призрак — женщина села на кровать рядом с девочкой, ласково проведя ладонью по ее голове. Корделия узнала свою мать, хотя на этот раз она была гораздо старше, чем в предыдущих явлениях.

— Что случилось, милая? — мягко спросила она.

С восторженным изумлением Корделия поняла, что девочка должна быть Джулией. Это становилось с каждым разом всё интереснее. Когда девочка повернулась и села на кровати, Корделия утвердилась в своей догадке. Она, конечно, сильно изменилась за прошедшие годы, но яркие черные глаза, так похожие на папины, остались прежними. Джулия хмурилась, прикусив губу, а в глазах, несмотря на усилия, собрались слезы.

— Ничего не случилось, — упрямо заявила она. — Я просто устала.

Мама сокрушенно покачала головой и просто молча обняла ее, притянув к себе. И Джулия сдалась — всхлипнув, она начала что-то быстро говорить, не отрываясь от мамы, и поэтому ее слова звучали глухо и невнятно. Корделия смогла уловить только что-то насчет папы и дня рождения.

— Ох, Джулия, — мама немного отстранила ее от себя, взяв за плечи, чтобы взглянуть в лицо. — Что ж поделаешь, если у папы такая работа. Я знаю, страшно раздражает, когда он вдруг исчезает в самый неподходящий момент. Но это не его вина. Когда его призывают, его притягивает к призвавшему — хочет он того или нет. Понимаешь?

Джулия неуверенно кивнула.

— И это никак не отменяет того факта, что папа тебя очень любит, солнышко. Вот увидишь, он постарается вернуться так быстро, как только возможно. Может, даже успеет к разрезке именинного пирога.

Мама задорно подмигнула ей, и Джулия засмеялась, тут же перейдя от унылой тоски к радостному предвкушению. Когда видение исчезло, Корделия еще некоторое время стояла в восхищении. Надо будет непременно рассказать об этом Джулии.

Кот, Корделия и Алекс материализовались в просторном патио с пышной зеленью — рядом с большим белым домом. Сразу почувствовалась разница температур: по сравнению с осенней Англией здесь было довольно-таки жарко. Из дома доносились шаги, громкие голоса и время от времени хлопанье дверей.

По центральной лестнице, завитком уходившей на второй этаж, им навстречу уже спешил молодой светловолосый мужчина. Корделия удивленно моргнула: она и не подозревала, что итальянцы могут быть блондинами. Мужчина радушно улыбнулся, пожимая руку Коту:

— Рад тебя видеть, Кот!

Еще интереснее. Выходит, они давно и близко знакомы — достаточно близко, чтобы итальянец обращался к Коту даже не по имени, а по прозвищу. Тот улыбнулся в ответ:

— И я тебя, Тонино, — и, кивнув на Кор и Алекса, представил их: — Это Александр и Корделия — я рассказывал тебе, — а для них пояснил: — Антонио Монтана — член знаменитого магического Дома Монтана.

Монтана… Звучало знакомо, но Корделия никак не могла припомнить, где слышала эту фамилию. Впрочем, если, как говорит Кот, их семья известна… Додумать она не успела, поскольку Антонио очаровательно улыбнулся, и Корделия не могла не улыбнуться в ответ. Он был невероятно милым и сразу располагал к себе.

— Твои юные кузены? Рад знакомству.

— Взаимно, сэр, — хором ответили Корделия и Алекс, отчего Кот и Антонио заулыбались еще шире.

— Так что у вас случилось? — перешел Кот на серьезный тон.

— Пойдем внутрь, — Антонио махнул в сторону дома. — Там и обсудим вместе со всеми.

Они поднялись по лестнице, прошли по залитой солнцем галерее, и оказались в просторной комнате с длинным, покрытым белой скатертью столом в центре, за которым собралось множество людей. Когда их начали представлять, у Корделии чуть не закружилась голова: дяди, тети, братья, сестры, кузены, кузины… Большинство из них были смуглы и черноволосы, изредка встречались рыжие, но одна женщина выделялась из общей массы — ее усталое печальное лицо с молочно-белой кожей определенно было лицом англичанки. А волосы, хотя уже начали седеть, еще сохраняли тот же светлый пепельный оттенок, что у Антонио. И, конечно же, она оказалась его матерью — Элизабет.

Она и взяла на себя объяснения, когда приветствия закончились, и гости устроились за столом. Обсуждение проходило на итальянском, поскольку по-английски понимали далеко не все присутствующие, и Антонио тихонько переводил для Корделии и Алекса. Кот же, оказывается, прекрасно говорил по-итальянски.

— Пропал Доминико — младший сын Розы, — сообщила Элизабет. — Мы перепробовали все чары, какие только могли — никаких результатов. Петрокки и Монтана заново переругались, обвиняя друг друга, хотя я считаю, что эти взаимные выпады — полная чушь.

Последнее заявление было встречено недовольным ворчанием многих присутствующих, и даже несколькими возмущенными высказываниями. Однако начавшаяся было перебранка быстро утихла под суровым взглядом Кота. Корделия тихонько хихикнула — прямо как папа, от одного взгляда которого хотелось вытянуться по стойке смирно. А она и не знала, что Кот тоже так умеет.

— Где и когда мальчика видели в последний раз? — спросил Кот, с сосредоточенным видом внимавший объяснениям.

— В Доме Петрокки неделю назад — Роза приходила пожелать ему спокойной ночи. С тех пор он будто испарился.

Элизабет вздохнула и прикусила губу, явно стараясь сохранять спокойствие и здравый рассудок, но, судя по всему, ее силы были на исходе.

— Роза — ее старшая дочь, — тихонько пояснил Кот для кузенов.

О! Получается, пропавший мальчик — внук Элизабет. Корделия посмотрела на нее внимательнее. В таком случае она держится с поразительным самообладанием.

— Что ж, думаю, нам стоит посетить Петрокки, — объявил Кот для всех. — И попытаться разобраться на месте.

Присутствующие были не то чтобы совсем против, но явно не слишком этим довольны. Интересно. Похоже, у них с другой семьей отношения весьма напряженные. Мягко говоря. И тут Корделия задалась вопросом: а почему тогда пропавший Доминико жил там, а не здесь? Неужели Роза замужем за кем-то из Петрокки? Прямо-таки история Ромео и Джульетты — только с более счастливым концом. Эта мысль вызвала несколько неуместное веселье, и Корделии понадобилась вся ее выдержка, чтобы сохранить серьезное лицо. Покосившись на Алекса, по его старательно невозмутимому виду она поняла, что их мысли, как всегда, совпадают.

В дом Петрокки отправились в сопровождении Антонио. Через увитые розами ворота они вышли из патио на узкую старинную улицу, выложенную булыжниками и застроенную невысокими домами — не выше трех этажей. На балконах сушилось белье, со всех сторон доносились перекрикивающиеся голоса. Оттуда они попали на куда более просторную и парадную улицу, по которой время от времени проезжали автомобили, а по тротуару гуляла нарядная публика.

По пути Кот и Антонио быстро ввели Алекса и Корделию в курс дела, рассказав о двух веками враждующих магических семьях и о том, как Роза и Марко поженились в тайне ото всех, и об истории со злодейской Герцогиней и Ангелом Капроны. Эта история объединила семьи — и впоследствии Антонио (с согласия родителей, в отличие от старшей сестры) женился на девушке из Петрокки. Но теперь с таким трудом установившийся мир грозил снова рухнуть. Уже почти рухнул. Беспокойство за бесследно исчезнувшего Доминико заставляло семьи по укоренившейся привычке обвинять друг друга.

— Запущенный случай, — с сокрушенным видом прокомментировал Алекс.

Корделия фыркнула, а Кот и Антонио улыбнулись.

— И не говори, — согласился последний.

Идти оказалось совсем недалеко — минут через десять они уже стояли перед внушительным белым домом, больше похожим на дворец, окруженным зеленым двориком. Их встретила красивая женщина с такими же светлыми как у Антонио волосами и заплаканными голубыми глазами. По одному ее виду Корделия сразу поняла, что это и есть мать пропавшего мальчика, старшая сестра Антонио.

— Привет, Роза, — поздоровался этот последний, подтверждая ее догадку. — Ты ведь помнишь Эрика Чанта?

Роза кивнула с печальной улыбкой.

— Надеюсь, ты сможешь разобраться, — сказала она, провожая их в дом. — Мы уже просто не знаем, что еще можно сделать.

— Приложу все силы, — серьезно заверил ее Кот.

После чего произошло практически такое же совещание с кучей родственников, что и в Доме Монтана. Абсолютно бесполезное, по мнению Корделии, поскольку оно больше состояло из ругани в адрес соседей, чем из конструктивного обсуждения. И только тогда их наконец-то проводили в комнату Доминико, где его видели в последний раз.

Они прошли несколько коридоров и бесконечных анфилад, и попали в небольшую светлую комнату, по которой сразу можно было понять, что здесь живет мальчик-подросток. За исключением того, что она была ужасающе чистой и аккуратной. У Алекса еще пару лет назад (да и у нее самой, коли на то пошло), всё в комнате вечно стояло вверх дном.

— Он всегда такой аккуратный? — удивленно спросила Корделия.

Роза улыбнулась:

— Да. Любит систему.

Корделия хмыкнула, переглянувшись с Алексом. Тот пожал плечами — мол, мало ли что на свете бывает. Действительно.

Пока Кот занимался исследованием комнаты на магический фон и хоть какие-нибудь следы чар, а Алекс внимательно наблюдал за ним и время от времени помогал, Корделия решила оглядеться. Вдруг подсказку даст что-нибудь совершенно не магическое?

Она просмотрела книжные полки, но все книги были на итальянском и ни о чем ей не говорили. Осмотр шкафа и прикроватного столика, а также ящиков письменного стола тоже ясности не принес. Ничего необычного, что могло бы быть связано с исчезновением, Корделия не обнаружила.

— Интересно, — задумчиво произнес Кот. — Чары реагируют так, словно Доминико вовсе нет в этом мире.

— То есть он умер? — охрипшим голосом спросила резко побледневшая Роза.

Кот покачал головой:

— Не обязательно. Он может быть в другом мире. Не знаю, правда, как подросток сумел переместиться между мирами... Насколько он сильный маг?

— Не кудесник, если ты об этом, — ответил вместо Розы Антонио. — Тем не менее способности у него неплохие.

Кот озадаченно нахмурился.

— В таком случае… — не договорив, он заново принялся проверять магический фон, вскоре повернувшись к Алексу и Корделии: — Алекс, Кор, давайте попробуем вместе.

Они одновременно шагнули к нему, но Корделия замерла на месте, не дойдя до Кота. Потому что вдруг увидела на кровати темноволосого мальчика лет тринадцати, который сидел по-турецки, уткнувшись в книгу. И которого еще секунду назад здесь не было.

— Кор? — удивленно окликнул ее Кот.

Она вскинула руку, прося не отвлекать ее, и только сообщила, бросив быстрый взгляд на Алекса:

— Эхо прошлого.

После этого она полностью сосредоточилась на видении, лишь краем сознания отметив, как Алекс тихонько объясняет присутствующим, что происходит. А потом Корделия уже воспринимала только мальчика на кровати, как будто все остальные внезапно исчезли из комнаты. Он спокойно читал, пока рядом с окном внезапно не материализовалась из воздуха девочка в странном одеянии, похожем на короткую — чуть выше колен — тогу, перехваченную на талии узким золотым пояском. Длинные темные волосы, свободно лежали на плечах, а темно-серые глаза испуганно уставились на мальчика и на комнату в целом. Она кого-то сильно напоминала, но Корделия никак не могла понять, кого именно.

Слегка дрожащим голосом она что-то спросила по-итальянски. Корделия предположила, что она могла поинтересоваться, где оказалась. Весь ее вид говорил о том, что если она и собиралась переноситься, то явно не сюда.

Доминико — Корделия была уверена, что мальчик на кровати именно Доминико — подпрыгнул от неожиданности и уставился на девочку со столь же ошеломленным выражением, как она на него. Некоторое время они о чем-то говорили — опять же Корделия не поняла ни слова. Доминико принялся задумчиво расхаживать по комнате, девочка — напротив, бессильно опустилась на кровать. Доминико порылся на полках и достал оттуда толстенную книгу в потертом переплете, после чего сел рядом с девочкой, и они вместе принялись листать книгу. Видимо, они что-то нашли, поскольку у обоих на лицах появилась торжествующая улыбка. Некоторое время они внимательно читали, а потом вскочили — Доминико поставил книгу на место и взял девочку за руку. И вскоре оба исчезли. Корделия не могла чувствовать магию, когда это лишь эхо прошлого, но была уверена, что они исчезли не просто потому что видение оборвалось, как бывало прежде в подобных случаях, а потому что они активировали чары, куда-то их перенесшие.

Корделия помотала головой и повернулась к остальным, которые наблюдали за ней затаив дыхание. Она быстро пересказала увиденное, с сожалением признав:

— Они говорили по-итальянски, и я ничего не поняла. Но Доминико явно куда-то отправился вместе с этой девочкой.

— Не страшно, — заявила заметно приободрившаяся и даже начавшая улыбаться Роза. — Тетя Лючия — прекрасный медиум. Так что она сможет увидеть всё, что видела ты.

Кот согласно кивнул.

— Я сбегаю за ней? — предложил Антонио.

— Не надо, — Кот на мгновение сосредоточенно прищурился, и вот уже в комнате появилась растерянно моргающая женщина — одна из тех, кого Корделия видела в Доме Монтана.

Антонио ухмыльнулся:

— А я и забыл, что ты так умеешь.

Они с Котом обменялись веселыми взглядами, после чего последний уже серьезно обратился к женщине по-итальянски. Судя по тону, он извинялся за резкий вызов и вводил ее в курс дела. Когда он замолчал, Лючия деловито кивнула, вытерла мокрые руки о передник (похоже, ее вырвали прямо с кухни) и шагнула к Корделии.

— Chiudi gli occhi, — велела она.

— Закрой глаза, — со смешком перевел Антонио.

Корделия подчинилась и почувствовала, как ее висков коснулись теплые, всё еще немного влажные пальцы. Что бы там ни происходило, Корделия ничего не видела — она просто стояла с закрытыми глазами и ждала. Впрочем, времени это заняло немного. Всего несколько минут спустя Лючия убрала руки, и Корделия открыла глаза. На лице Лючии появилось выражение одновременно облегчения и тревоги.

Начались взволнованные переговоры на итальянском — Антонио и в этот раз служил для Алекса и Корделии переводчиком.

— Девочка сказала, что пыталась найти отца, — сообщила Лючия. — С ним случилось что-то нехорошее — она не знает что именно, — и он пропал. Она не ожидала, что ее перенесет в другой мир. Точнее, то, что она из другого мира, они с Доминико заключили позже — сама она не понимала, что случилось вообще. И наш благородный мальчик предложил вернуть ее домой и помочь искать отца, — подойдя к полке, она взяла оттуда книгу — ту самую, которую изучали Доминико и его гостья, поняла Корделия. — И, похоже, решение он нашел здесь.

Кот быстро полистал книгу.

— Как открыть портал… — задумчиво произнес он. — Удивительно, что ему это удалось.

— Я бы больше удивлялась, что той девочке удалось попасть в другой мир, — хмыкнула Лючия. — Она ведь младше Доминико.

— Ну, если она искала отца… Возможно, у них есть постоянно настроенный портал, или что-то вроде того, — пожал плечами Кот. — Хотя да — и для этого нужны немалые способности.

На мгновение воцарилось молчание, после чего Кот продолжил:

— Всё это хорошо, но как нам найти Доминико? Между мирами поисковые чары не действуют — поэтому они и сбивались всё время. Из какого мира пришла гостья неизвестно. Чтобы открыть портал, как это сделал Доминико, по следу прибывшего — след должен быть свежим. Сейчас прошло слишком много времени.

— А если нам объединиться? — предложил Алекс. — Мы с Кор, когда объединяем наши силы, всегда можем сделать гораздо больше, чем по отдельности. А нас тут трое кудесников с девятью жизнями, и если мы возьмемся за дело вместе…

— Может сработать, — заключил Кот и с улыбкой кивнул: — Дельная мысль, Алекс.

Алекс засиял, довольный похвалой, а Кот повернулся к Антонио:

— Тонино, пока мы ищем Доминико, можешь провести расследование здесь? У меня есть сильное подозрение, что девочка неспроста перенеслась в наш мир. Вполне может случиться, что ее отец как раз здесь.

Антонио кивнул:

— Конечно. Немедленно и займемся.

И вскоре они остались втроем. Кот прошелся по комнате, пытаясь уловить остаточный отпечаток магии, в итоге встав рядом с кроватью, и поманил к себе Корделию и Алекса. Они без лишних вопросов подошли, взяв его за руки. Посмотрев на них по очереди, Кот кивнул им, и они привычно сплели свою магию, а потом последовали за ведущей силой Кота. Некоторое время ничего не происходило, но вот воздух вокруг них засветился, и в следующее мгновение они переместились.

— Кажется, получилось, — тихо произнес Кот, отпуская их руки. — Во всяком случае, куда-то мы перенеслись.

Корделия осмотрелась. Они оказались в небольшом кабинете с тяжелыми бархатными портьерами на окнах и большим дубовым столом, заваленным бумагами и книгами. Кот будто к чему-то прислушался, после чего удивленно объявил:

— Десятые миры. Никогда бы не подумал.

— Как ты понял? — заинтересовался Алекс.

— Это приходит с опытом. В каждой серии миров присутствует своя особая магическая аура. Чем больше миров ты видел, тем проще эту ауру узнать. Научишься со временем.

Алекс сосредоточенно кивнул. Корделия успела только подумать, что представляла себе Десятые миры несколько иначе, когда дверь открылась и в комнату вошла женщина. На ней была белая тога — похожая на одеяние той девочки, только гораздо длиннее, — а каштановые седеющие волосы забраны в замысловатую прическу. И если она пораженно уставилась на неожиданных гостей, то Кот при виде женщины судорожно вздохнул, а Корделия с Алексом в крайнем изумлении приоткрыли рты. Они не могли помнить свою мать, но видели достаточно фотографий, чтобы узнать ее.

Когда первый шок прошел, Корделия сопоставила внешность женщины и то, что они оказались в Десятых мирах, и сделала вывод, что видит двойника своей матери. После секундного замешательства женщина что-то спросила — опять же по-итальянски. Корделия предположила, что она поинтересовалась, кто они такие и как здесь оказались. Она сама — да и любой человек, наверное — в подобной ситуации спросила бы именно это. Кот ответил ей на английском:

— Прошу прощения, мэм, за то, что так ворвались. Мы ищем одного мальчика.

— О, — удивилась она, — вы говорите на языке Ашет?

Корделия с Алексом сдавленно фыркнули — такого определения английского они еще не встречали. Кот, явно тоже этим позабавленный, лишь едва заметно улыбнулся и кивнул. А женщина продолжила:

— Какого мальчика вы ищете? И каким образом попали в кабинет?

Мгновение поколебавшись, Кот ответил вопросом на вопрос:

— Как много вы знаете о родственных мирах?

Женщина пожала плечами:

— Достаточно.

Она всё еще смотрела на них подозрительно и не собиралась особенно откровенничать, в чем Корделия не могла ее винить. Кот улыбнулся шире:

— Что ж, тогда прежде всего позвольте представиться: я — Крестоманси. А это мои помощники — Александр и Корделия.

Серые глаза маминого двойника слегка расширились, но в остальном она ничем не выдала своего удивления. Только вежливо склонила голову, став несколько дружелюбнее, и представилась:

— Алондра. Так кого вы ищете?

Кот посмотрел на Корделию, и она быстро объяснила:

— Мальчик тринадцати лет, зовут Доминико. Черные волосы, карие глаза. Он перенесся сюда, чтобы помочь девочке из вашего мира. Всё, что мы знаем: она искала отца. Ей на вид лет девять — темноволосая и сероглазая.

Алондра, слушавшая поначалу с вежливым интересом, явно не имея представления, о ком идет речь, при упоминании девочки прищурилась, и в ее глазах сверкнуло не то неодобрение, не то наоборот гордость.

— Рианна! — воскликнула она и пояснила: — Я ни разу не видела вашего пропавшего. Но девочку знаю — это моя внучка. Так и знала, что она не успокоится и выкинет какой-нибудь фокус.

Внучка? Они все трое ошарашенно переглянулись. И тут Корделия поняла, кого ей напоминала девочка — Мэри! Но другой цвет волос сбил ее с толку.

— Мэри. Она двойник Мэри, — озвучила Корделия свои мысли для Кота и Алекса и недоуменно добавила: — Но я думала, двойники должны быть идентичны. Почему девочки отличаются?

— Из-за нескольких факторов, — ответил Кот. — Но давайте сначала займемся делом.

Да, точно — дело. Корделия сосредоточенно кивнула. Алондра смотрела на них с любопытством, смешанным с недоумением.

— Итак, — подвел Кот итог, повернувшись к ней. — Рианна никому не сообщила, что привела человека из другого мира. Но где-то же он должен был жить целую неделю, что-то есть… Не возражаете, если мы поговорим с вашей внучкой?

— Конечно, — кивнула Алондра. — Пойдемте.

Пока они шли по вполне себе европейскому дому — на самом деле отчасти напоминающему дом Петрокки, — Алондра как бы между прочим заметила:

— Кажется, вы знаете обо мне больше, чем я о вас?

Кот хмыкнул:

— Не думаю. Я знаю лишь, что вы двойник… хорошо знакомого мне человека.

— Дорогого для вас человека, — проницательно заметила Алондра.

— Да, — согласился Кот. — Но вернемся к нашей проблеме. Что случилось с вашим… зятем, чтобы ваша внучка предприняла столь отчаянный шаг?

Алондра вздохнула:

— Мы точно не знаем, но подозреваю, что его могли похитить.

— Похитители из другого мира? — уточнил Кот.

— Возможно. У него налаженная торговля с Двенадцатыми мирами и есть люди, которым это… приносит убытки.

Кот понимающе кивнул, больше ничего не сказав на протяжении всего пути. Корделия переглянулась с Алексом — контрабанда? Или наоборот — законная торговля, которая не нравится контрабандистам? Она украдкой посмотрела на Алондру. Корделия знала, что при внешней идентичности двойники могут обладать совершенно разными личностями. Но она не знала маму, чтобы сравнивать их в этом отношении. И было странно видеть женщину, так похожую на нее — ужасно сбивало с толку. Кот, похоже, тоже испытывал эту странность — Корделия чувствовала его нервозность. Хорошо, что папы здесь нет, вдруг подумала она — ему было бы гораздо тяжелее общаться с маминым двойником, так похожим на нее, но в то же время совсем другим человеком.

Рианны дома не оказалось. Алондра не стала утруждать себя стуком — просто вошла. Однако небольшая уютная комната была пуста.

— Так я и думал, — тихо заметил Алекс.

Корделия кивнула. Скорее всего, они с Доминико где-нибудь сейчас продолжают свои поиски. Кот пожал плечами и повернулся к ним:

— Алекс, попробуй найти их.

Алекс озадаченно моргнул:

— Как? Я ведь не знаю ни того, ни другого. Как направлять чары?

— Проверь магический фон. Попробуй уловить их отпечаток. Рианну точно должен почувствовать — это проще всего, ведь это ее комната.

Алекс кивнул, и хотя Корделия могла видеть на его лице некоторое сомнение, прикрыл глаза и сосредоточился. Сомнение сменилось напряжением, досадой, разочарованием и вдруг — восторгом и торжеством. Он распахнул глаза, тихо прошептав:

— Я чувствую ее, — и активировал поисковые чары.

Кот проверил и удовлетворенно кивнул:

— Пошли, — и добавил: — Кор, останься здесь на случай, если дети вернутся раньше, чем мы доберемся до них.

Когда Кот с Алексом ушли, Корделия села прямо на кровать, застеленную темно-розовым атласным покрывалом, а Алондра устроилась на стуле рядом с туалетным столиком. На какое-то время воцарилось молчание, в течение которого Корделия размышляла, что могли успеть натворить двое предприимчивых подростков за неделю и что все-таки случилось с отцом Рианны. Но эти размышления протекали где-то на заднем фоне, пока Корделия, стараясь не очень пялиться, изучала Алондру. Не в силах избавиться от ощущения, что мама каким-то образом вернулась в мир живых. Хотя умом и понимала, что это совсем не так, и женщина, сидящая перед ней, не имела с ее матерью ничего общего, кроме внешности.

— Так все-таки, — нарушила молчание эта последняя, — кто для вас мой двойник?

— Наша мать, — ответила Корделия и уточнила: — В смысле — моя и Алекса.

— Я предполагала это — судя по вашей внешности, — Алондра окинула ее пронзительным взглядом, способным соперничать с папиным. — Но у меня никогда не было близнецов.

— Это потому что у нас девять жизней, — улыбнулась Корделия.

— О, — Алондра выглядела слегка удивленной, но только слегка. — А для господина Крестоманси?

Корделия непонимающе моргнула на нее, и она тихонько засмеялась.

— Кто ваша мать для него? Просто он так смотрел на меня, когда в первый раз увидел, как смотрят на дорогого человека, по которому сильно соскучился.

— Ну, наш отец — его двоюродный дядя, — пояснила Корделия. — Но поскольку Ко… Эрик рано остался сиротой, его растили наши родители.

На лице Алондры появилось понимание, а потом снова вернулось любопытство.

— И все-таки в том, как вы на меня смотрите, есть что-то странное, — она на мгновение запнулась и извиняющимся тоном добавила: — Если вы не против моего любопытства — просто прежде мне не приходилось встречать своих двойников… ни кого-то с ними связанного.

Корделия улыбнулась и покачала головой. Обычно она не стремилась откровенничать с едва знакомыми людьми, но этой женщине хотелось рассказать всё. Скорее всего, из-за сходства с мамой.

— Совсем не против. Что касается вашего вопроса… — Корделия немного помолчала, прикусив губу. — Дело в том, что мама умерла, когда мы с Алексом родились. Я видела ее только на фотографиях и знаю только по рассказам родных. А вы так на нее похожи, и мне всё время кажется…

Корделия не договорила, оборвав себя на полуслове, но Алондра прекрасно ее поняла. Она наклонилась вперед, чтобы мягко сжать ее ладонь и ласково улыбнулась. Корделия тряхнула головой и в свою очередь поинтересовалась:

— Мне казалось, Десятые миры выглядят иначе: жара, пески, базар…

Алондра улыбнулась:

— Так и есть — в Кадении, откуда я родом. Но мы сейчас в другой части света. Моя дочь вышла замуж за человека из Биварна и переехала сюда. А когда умер мой муж, я решила переселиться к ней, чтобы помогать с детьми.

Корделия начала понимающе кивать, а потом замерла. Ей в голову внезапно пришла безумная идея.

— Ваш муж умер? А что, если…

Если Алондра вдова, ее можно познакомить с папой… Корделия не решалась озвучить эту идею, но Алондра каким-то образом догадалась. Она сочувственно покачала головой:

— Я не твоя мать, Корделия, как бы мы ни были похожи внешне, мы разные люди. И я не смогу заменить ее твоему отцу. Как и он не заменит мне мужа. А кроме того, у меня здесь семья.

Корделия вздохнула, осознавая весь идиотизм своих мыслей.

— Да, я понимаю.

И всё же так сладко было хотя бы на мгновение представить себе такую возможность.

* * *

Следование за поисковыми чарами вызывало ощущение, будто кто-то мягко, но настойчиво тянет тебя за собой. Если же Алекс останавливался, чтобы оглядеться, чары начинали зудеть и жужжать в голове. Так что Алекс не видел толком города, хотя ему страшно хотелось познакомиться с этим миром. Только мельком удавалось замечать странные дома с закругляющимися углами, большей частью персикового цвета, мостовую, выложенную разноцветными булыжниками, да людей в уже знакомых тогах. Они удивленно оборачивались им вслед, и Алекс весело подумал, что они с Котом в своих костюмах Двенадцатого-А, должно быть, дико выглядят для местного населения.

Выйдя к широкой реке, Алекс увидел на ажурном мосту мальчика и двух девочек. И хотя он ни разу прежде их не видел, он сразу понял, что это те, кого они ищут. Чары будто прошептали ему: «Вот она». Он почти физически почувствовал, как между ним и старшей девочкой натянулась невидимая нить магии. Девочка тоже это почувствовала и вскинула голову, оглядываясь.

Но первым их увидел Доминико. На его лице появилось выражение чистой паники, и он дернулся, как будто собираясь броситься прочь. Кот тоже это заметил — он быстро шагнул вперед, вытянув руку, готовый заморозить Доминико, если тот всё же решит спасаться бегством — и крикнул:

— Dominico, fermati!⁽¹⁾

Кот говорил что-то еще — Алекс предположил, что он уговаривал Доминико образумиться и не сбегать от них. Тот уговорам внял и, вздохнув, пошел им навстречу. Рианна и вторая девочка (вероятно, ее сестра) некоторое время оставались на месте, явно пытаясь решить: сдаться ли им тоже или все-таки попробовать скрыться. И в итоге последовали за Доминико, не отрывая от Кота и Алекса подозрительного внимательного взгляда.

Увидев их вблизи, Алекс понял, что имела в виду Кор. Рианна и ее сестра были очень похожи на Мэри и Энн соответственно, но далеко не идентичны. И обе были брюнетками, а не рыжими, что сбивало с толку еще больше.

Кот тем временем что-то втолковывал детям, после чего они покорно протянули ему руки.

— Телепортируемся обратно, — сказал Кот Алексу.

Тот кивнул, и они перенеслись в комнату Рианны, где их ждали, судя по всему, успевшие найти общий язык Корделия и Алондра.

Эта последняя вскочила, явно собираясь отругать внучек за опасные авантюры, но Кот ее опередил.

— Что ж, молодые люди, — с едва заметной улыбкой произнес он, — мы вас внимательно слушаем.

И его ироничный тон прозвучал так похоже на папу, что Алекс с Корделией, переглянувшись, прыснули. Доминико недоуменно моргнул, не поняв английской речи. Рианна же насупилась — совсем как Мэри, когда ее ругали, — обвела хмурым взглядом присутствующих и начала рассказывать. Но, видимо, понимая английский, она не совсем свободно им владела и потому рассказывала на итальянском. Алекс раздраженно вздохнул и сделал себе заметку на будущее — выучить парочку иностранных языков.

Рианна быстро говорила, воинственно нахохлившись и бросая вызывающие взгляды то на бабушку, то на Кота. Наверняка ни в чем не раскаивалась. Кот время от времени задавал короткие вопросы, а иногда что-то дополнял Доминико. На лице Алондры появилось такое выражение, словно она не знает злиться на внучку или гордиться ею. Вторая девочка постаралась слиться с обстановкой, видимо, в надежде, что про ее участие все забудут.

Когда Рианна замолчала, Кот что-то сурово сказал Доминико, отчего тот пристыженно опустил голову, и повернулся к Корделии и Алексу, чтобы перевести им рассказ Рианны.

Гостя из другого мира она прятала в домике в саду, где они с младшей сестрой обычно играли. Благо было еще достаточно тепло, чтобы он не замерз там ночью. И каким-то образом умудрялась носить ему еду так, что никто из взрослых этого не заметил. А днем они втроем рыскали по городу, пользуясь тем, что мать и бабушка были по горло заняты в связи с исчезновением главы семьи. Попробовав все заклинания, какие знали, и ничего не добившись, они решили искать немагическими способами. И даже успели выяснить, что в последний раз пропавшего Герудо видели на складе товаров, куда он приходил проверить партию перед отправлением в Двенадцатые миры. И было это накануне его исчезновения. Но больше никаких следов они обнаружить не смогли.

— Скорее всего, Герудо все-таки в Двенадцатых мирах, — заключил Кот. — Я уже пробовал настроить на него поисковые чары, но они ведут себя так же, как когда мы искали Доминико в нашем мире.

— Что здесь происходит? — вдруг раздался от дверей удивленный и немного встревоженный женский голос.

Они все повернулись, чтобы увидеть красивую черноволосую женщину в бежевой тоге. Двойника Джулии. В отличие от Рианны и ее сестры Мади, в которых можно было обнаружить сходство с Мэри и Энн далеко не с первого взгляда, эта женщина была достаточно похожа на Джулию, чтобы Алекс вздрогнул при виде нее. И всё же, приглядевшись, он заметил некоторые мелкие различия.

Алондра представила их друг другу, и они с Котом принялись объяснять ситуацию двойнику Джулии — Нанерль. Она слушала, нахмурившись и прикусив губу, время от времени кивая, и в итоге спросила:

— А вы не могли бы нам помочь? Раз уж всё равно оказались здесь. Я просто с ног сбилась в поисках мужа и не представляю, что еще можно сделать.

Кот улыбнулся:

— Конечно. Для того и существует моя должность.

Рианну и Мади посадили под домашний арест, чтобы они не пустились в еще какую-нибудь авантюру. И обе, конечно же, надулись. Особенно их возмутило то, что Доминико позволили остаться. Тот проводил новых подруг сочувственным взглядом, явно крайне довольный тем, что его не отослали сразу домой.

Пока Кот расспрашивал Нанерль и Алондру обо всех обстоятельствах исчезновения Герудо, о его работе, о людях, с которыми он общался, Корделия решила походить по дому в надежде, что ее посетит еще какое-нибудь видение. Увы, на этот раз никаких внезапных откровений не произошло.

— Правильно папа сказал: бесполезная способность, — сердито пробормотала она, когда вернулась пару часов спустя.

— Ну почему, — улыбнулся Кот. — В прошлый раз видение было весьма кстати.

Корделия хмыкнула, но немного приободрилась.

— Что ж, — продолжил Кот, — полагаю, нам следует вернуться домой и поискать там. Заодно сдадим Доминико на руки обеспокоенным родственникам, — он одарил Доминико насмешливым взглядом, и тот насупился — не то виновато, не то обиженно; после чего Кот повернулся к Алондре и Нанерль: — Мы сообщим вам, как только что-то узнаем.

Обе женщины кивнули с явной благодарностью на лицах.

— Кор, Алекс, вот вам практическое занятие по перемещению между мирами.

Алекс с легкой паникой посмотрел на Корделию, и та посмотрела на него в ответ с точно таким же выражением. Кот слегка улыбнулся:

— Не надо делать такие встревоженные лица. Я вас подстрахую. К тому же перемещение между мирами не так уж сильно отличается от простой телепортации, которой вы оба прекрасно владеете. Надо только четко представить место, куда вы собираетесь попасть. И — помните, что я говорил про магическую ауру мира? Постарайтесь ее уловить.

Алекс кивнул и для большей уверенности взял Корделию за руку. Физический контакт всегда позволял им почувствовать себя более уверенно в сложной ситуации. Она легонько сжала его пальцы, и они прикрыли глаза, сосредотачиваясь. И вдруг Алекс ощутил, как мягкая теплая волна магии словно подталкивает его в нужном направлении. Он послушно последовал за ней и без тени сомнения понял: теперь он знает, что надо делать. Он посмотрел на Корделию, встретившись с ней взглядом, и они кивнули друг другу. В следующее мгновение они уже стояли в комнате Доминико в Доме Петрокки. Сразу следом материализовался Кот, держащий за руку Доминико.

— Молодцы! — похвалил их Кот.

Они довольно заулыбались. А вот Доминико выглядел далеко не таким счастливым, как следовало бы тому, кто вернулся домой из чужого мира, откуда без посторонней помощи мог и не уйти. Похоже, он дулся, что у него отняли захватывающе приключение. Корделия ехидно ухмыльнулась, но комментировать его недовольство не стала.

Родителей Доминико и некоторое количество других членов семьи они нашли в гостиной. Среди присутствующих Алекс узнал и нескольких Монтана — в том числе Элизабет и Лючию. Они вполне мирно общались с остальными, и, кажется, скандал не предвиделся.

При виде Доминико на мгновение воцарилась абсолютная тишина, которая в следующую секунду взорвалась жутким гвалтом. Бедный парень переходил из одних рук в другие, его обнимали, трясли, снова обнимали, снова трясли. Алекс искренне посочувствовал ему. Они с Кор на всякий случай отступили подальше от этой безумной мешанины и с легкой опаской наблюдали издалека.

— Хорошо, что у нас не такая бешеная семья, — тихонько заметил Алекс, и Кор засмеялась, согласно кивнув.

Кот дал время всем успокоиться и только тогда спросил:

— Где Тонино?

— Организует спасательную операцию, — ответила Элизабет. — Мы обнаружили того человека в Капроне, как ты и предполагал. Но его держат в плену достаточно сильные маги в великолепно защищенном самыми высококлассными чарами месте. Тонино решил, что соваться туда без подготовки было бы по меньшей мере глупо.

Кот согласно кивнул:

— Что ж. Думаю, самое время ему помочь.

Он задумчиво посмотрел на Алекса и Корделию, и прежде чем он открыл рот, Алекс уже знал, что он скажет. И точно:

— Вам двоим лучше остаться здесь.

— Но… — не сговариваясь, одновременно запротестовали они.

Кот улыбнулся:

— Да, такие ситуации тоже входят в работу Крестоманси, но вы слишком юны пока для подобного. Не торопитесь — успеете еще насытиться сражениями.

Кор сдалась сразу же. Алекс прямо-таки чувствовал, как она вспомнила то свое видение про юных родителей. И она вовсе не горела желанием знакомиться с чем-то настолько ужасным, что даже папу привело в подавленное состояние. Немного подумав, Алекс тоже кивнул. Кот, кажется, был удивлен отсутствием споров. И в то же время горд тем, что они не стали капризничать, а повели себя как разумные люди. Одобрительно улыбнувшись им, он телепортировался.

---

1) Доминико, стой! (ит.)

Вернуться к тексту

Когда Кот исчез, Доминико отправили в качестве наказания на исправительные работы на кухню, а Элизабет сказала Корделии и Алексу:

— Думаю, нам стоит вернуться в Дом Монтана.

Так что они попрощались с хозяевами, еще раз выслушали благодарности и ушли.

По пути Элизабет поинтересовалась подробностями дела, и Корделия с Алексом принялись наперебой рассказывать о благородном рыцаре Доминико и об их пребывании в Десятых мирах. А Корделия заодно с интересом послушала ту часть, в которой она не участвовала — когда Алекс с Котом искали детей. Про свой разговор с Алондрой она сообщать не стала.

Внимательный любопытный взгляд Элизабет Корделия заметила почти сразу. И успела озадачиться, чем вызван ее особый интерес, когда Элизабет с улыбкой заметила:

— Ты так похожа на Милли, Корделия. Знаешь?

— Мне говорили, — растерянно кивнула та. — А вы знали маму?

Элизабет улыбнулась шире:

— Мы учились вместе в Замке Крестоманси. И были очень дружны.

И тут Корделии многое стало понятно: и про ее явно не итальянскую внешность, и про знакомое имя.

— Так вы та самая Элизабет, которая училась в Замке и играла на фортепиано? — воскликнула она.

Элизабет удивленно приподняла брови:

— Тебе успели обо мне рассказать?

Корделия довольно ухмыльнулась:

— Просто потому, что я тоже люблю музыку и играю на фортепиано. В связи с ним Марианна и упомянула о вас.

— А, мой старенький Стейнвэй, — понимающе кивнула Элизабет. — Он еще жив?

— Еще как!

Они с новым пониманием посмотрели друг на друга.

К тому времени, когда они дошли до Дома Монтана, Корделии пришла в голову показавшаяся ей чудесной идея. Правда, она не была уверена, что сможет притянуть свое связное зеркало так издалека. К тому же оно было слишком маленьким. Но как раз недавно она научилась накладывать чары связи на обычные зеркала.

Стоило им войти в увитые розами ворота, как к ним кинулось чуть ли не всё семейство. Пришлось выдержать еще один шквал вопросов и благодарностей — и на этот раз в эпицентре оказались они с Алексом, поскольку не было рядом Доминико, чтобы перетянуть на себя внимание родственников. Корделия поймала себя на том, что начинает привыкать к шумным итальянцам и их суматоха уже не так сильно ошеломляет.

Когда все успокоились и разошлись по своим делам, Элизабет отвела Корделию и Алекса в ту комнату, в которой в самом начале проходило совещание, и распорядилась принести им перекусить.

Пока они пили чай с вкуснейшим печеньем, Корделия огляделась в поисках нужного ей предмета. Подходящее большое зеркало — почти по всю стену высотой — висело на стене напротив двери. Корделия удовлетворенно кивнула себе и отставила пустую чашку.

— Можно я воспользуюсь этим зеркалом? — спросила она.

Одарив ее любопытным взглядом, Элизабет кивнула:

— Пожалуйста.

Корделия с предвкушением улыбнулась и вскочила. Алекс вопросительно посмотрел на нее: «Что ты задумала?» И она поманила его с собой: «Пошли — увидишь». Он пожал плечами и встал следом.

Корделия подошла вплотную к высокому зеркалу в простой деревянной раме, отполированной настолько, что от нее отражался свет почти как от стекла. Она положила ладонь на стекло, накладывая на него нужные чары. Алекс быстро понял, что она делает, и с едва заметной улыбкой предложил:

— Помочь?

Корделия покачала головой: это несложные чары, она должна справиться. По зеркалу прошла серебристая рябь, а потом оно вернулось к прежнему состоянию. Корделия вздохнула и, надеясь, что всё сделала правильно, позвала:

— Папа!

Когда их с Алексом отражение исчезло, и в зеркале появился отец, она торжествующе улыбнулась. Пусть и несложные чары, но ведь с первого раза получилось! Отец улыбнулся им, а потом заметил комнату позади них и приподнял бровь:

— Это не Замок.

— Нет, — ухмыльнулась Корделия. — Мы в Капроне.

— Вот как.

Папин тон предполагал, что он ждет дальнейших объяснений, и Алекс сообщил:

— Кот взял нас с собой в рамках обучения…

Алекс собрался уже заново излагать историю Доминико, но Корделия перебила его:

— Мы тебе позже подробно расскажем, ладно? Я связалась с тобой по другой причине.

Корделия повернулась к Элизабет, которая подошла к ним еще в самом начале, но остановилась в стороне — вне зоны видимости зеркала. И сейчас она тихонько засмеялась и покачала головой, после чего шагнула вперед так, чтобы ее было видно.

— Здравствуй, Кристофер, — весело произнесла она.

— Элизабет, — если папа и удивился, то ничем этого не выдал, однако Корделия чувствовала, что он рад ее видеть, и поздравила себя с хорошей идеей. — Ты всё так же прекрасна.

Элизабет хмыкнула:

— Льстец. Я стала старой.

— Ну, никто не молодеет. Но как это мешает тебе быть красавицей?

Элизабет снова засмеялась.

Они говорили об общих знакомых, большинство из которых Корделия не знала, попутно обмениваясь шутками. До сих пор Корделия встречала только одного человека, который разговаривал с папой в таком тоне — Конрад. Она посмотрела на Алекса, и тот ухмыльнулся, показав ей большой палец. Они одновременно немного отступили в стороны, чтобы не мешать.

— Так что там у вас случилось? — некоторое время спустя спросил папа.

И они вместе принялись рассказывать ему про исчезновение Доминико. Когда они упомянули о мамином двойнике из Десятых миров, в одно мгновение на папином лице промелькнула гамма разнообразных эмоций. Он моментально взял себя в руки, тут же вернув обычное отстраненно-величественное выражение, однако Корделия постаралась побыстрее замять эту тему.

— Ты можешь гордиться своими детьми, — в заключение заявила Элизабет, бросив веселый взгляд на Корделию и Алекса.

— Я знаю, — невозмутимо ответил папа таким само собой разумеющимся тоном, что у Корделии едва не навернулись слезы на глаза.

А потом каким-то шестым чувством — она и сама не понимала, откуда у нее взялось это знание — она вдруг поняла, что папа имел в виду не только их с Алексом — Кота он тоже включал в число своих детей. Будто подтверждая ее мысли, папа спросил:

— Кстати. Где Кот?

— Вызволяет из плена того человека, из-за которого всё началось, — пояснила Элизабет.

Папа слегка нахмурился, бросив быстрый взгляд на Алекса и Корделию. Какие выводы он сделал из слов Элизабет, догадаться было не сложно: если Кот не взял их с собой (хотя изначально привез, чтобы учились), значит, ситуация настолько опасная, что он не захотел рисковать. Однако продолжать эту тему он не стал.

 

Кот и Антонио вернулись ближе к вечеру — смертельно уставшие и истощенные. Бледные, в местами порванной одежде, растрепанные и едва не шатающиеся, они практически несли на себе черноволосого мужчину, который находился в еще худшем состоянии. Он выглядел так, будто не ел по меньшей мере несколько дней и при этом подвергался пыткам. Возможно, так и было.

Его уложили на ближайший диван. А Элизабет, убедившись, что с Антонио и Котом всё в порядке, принялась хлопотать над спасенным.

— Мы можем чем-нибудь помочь? — на всякий случай спросила Корделия.

— Спасибо, дорогая, я справлюсь, — покачала головой Элизабет.

Корделия кивнула и отошла в сторону — всё равно в целительских чарах она была не сильна и спросила просто на всякий случай.

Кот и Антонио с явным облегчением опустились в ближайшие кресла как раз в тот момент, когда Элизабет начала петь. Корделия с Алексом замерли посреди комнаты в восторженном изумлении. А они и не знали, что колдовать можно таким способом. Вместе с пением воздух вокруг наполнялся теплыми чарами, ощутимыми почти физически. Корделия обернулась на Кота, который устало улыбнулся ей:

— Впечатляет, да?

Корделия молча кивнула — еще как. Антонио тихонько засмеялся. Он явно был доволен ее реакцией на специфические особенности волшебства в его семье. И они с Котом весело переглянулись.

Тем временем Элизабет перестала петь и поила пациента душистым отваром, заполнившим комнату пряным запахом. После чего он глубоко вздохнул и обмяк, осев на диване, его глаза закрылись. Корделия почти испугалась, что ему стало хуже, но Элизабет повернулась к ним, тихо сообщив:

— Он теперь спит. Когда проснется, можно будет отправлять домой.

Кот коротко кивнул:

— Спасибо.

Элизабет улыбнулась, покачав головой:

— Тебе спасибо. За нашего благородного, но неразумного мальчика, — окинув их с Антонио внимательным взглядом, она добавила: — Вам двоим тоже не мешало бы отдохнуть.

— Мы прекрасно отдохнем и здесь, — улыбнулся Кот. — Особенно если нам принесут что-нибудь перекусить.

Элизабет неодобрительно покачала головой, но переубеждать не стала. Вместо этого она позвонила, чтобы принесли ужин на двоих. Корделия только сейчас поняла, что, в отличие от них с Алексом, Кот и Антонио с утра ничего не ели.

— Знаешь, иногда ты ведешь себя совсем как Кристофер, — заметила Элизабет, когда Кот с Антонио принялись с аппетитом уплетать спагетти.

Кот пожал плечами:

— Полагаю, это неизбежно.

Элизабет засмеялась:

— Действительно, — но тут же стала серьезной. — Как он?

Корделия удивленно переглянулась с Алексом: они ведь только что общались, о чем же она спрашивает? И только потом поняла: она хотела узнать то, о чем не могла напрямую спросить папу: как он справляется без мамы.

Кот снова пожал плечами:

— Хорошо. Если, конечно, не считать того, что по-прежнему скучает по Милли.

— Конечно, — Элизабет грустно улыбнулась.

Больше они этой темы не касались. И вообще почти не разговаривали: Кот с Антонио действительно сильно устали. Кот только сообщил им, что Герудо похитили контрабандисты, которых он, освободив пленника, отправил в тюрьму.

Поужинав, Кот с Антонио задремали прямо в креслах, а Элизабет развлекала Корделию и Алекса рассказами о своей жизни в Замке и о юности их родителей.

— У Кристофера всегда портилось настроение, когда Милли уезжала в школу. И первые пару дней после ее отъезда все обитатели Замка старались держаться от него подальше. Потому что Кристофер в дурном настроении — это ходячая катастрофа.

— Серьезно? — удивился Алекс, лишь на пару секунд опередив Корделию, которая хотела спросить то же самое.

— О, да, — Элизабет широко улыбнулась. — Вам, наверное, трудно в это поверить: с возрастом он научился великолепно контролировать свой темперамент. Но в юности он обладал буйным взрывным характером. Как он ругался с Габриэлем — кажется, даже стены дрожали!

Элизабет тихонько засмеялась на их ошарашенные лица и добавила:

— Только Милли — да еще, пожалуй, Конрад — обладали способностью направлять его энергию в мирное русло.

Представить себе отца несдержанным подростком было довольно-таки непросто.

— За ними было очень забавно наблюдать, когда они взрослели и начинали понимать, что их чувства друг к другу перешли рамки дружбы. Помню, Милли как-то жаловалась мне: «Скажи, Лиззи, мальчики все такие идиоты?»

Корделия с Алексом хихикнули.

— Из-за чего? — с жадным любопытством спросила Корделия.

Элизабет пожала плечами:

— Да не из-за чего особенного — и из-за всего сразу. Понимаете, в родном мире Милли девочка считается взрослой и готовой к замужеству к двенадцати годам. И хотя время, проведенное в нашем мире, повлияло на нее, все-таки повзрослела она гораздо раньше Кристофера. Даже несмотря на то, что он старше.

Корделия обдумала это и понимающе кивнула.

Разговор был прерван проснувшимся Герудо. Он приподнялся на локтях и встревоженно осмотрелся. Элизабет подошла к нему, что-то сказав по-итальянски — скорее всего успокаивая и заверяя, что он среди друзей. Он еще раз с сомнением оглядел комнату, и, видимо, было в ней что-то, что его успокоило. Он кивнул.

— Как он? — раздался за спиной голос Кота.

Корделия чуть не подпрыгнула: она и не заметила, что он тоже проснулся и неслышно подошел к ним. Алекс тоже вздрогнул, а вот Элизабет спокойно повернулась к нему:

— Хорошо. Готов к транспортировке.

Они заговорили с Герудо на итальянском. Корделия предположила, что они объясняли ему ситуацию и расспрашивали его, как и из-за чего его похитили. Герудо сел на диване, обхватив колени руками, и отрывисто говорил, хмурясь. Иногда, судя по интонации, он задавал вопросы, и время от времени кивал.

А потом встал и пожал Коту руку, с чувством произнеся:

— Grazie, Signore Chrestomanci.

Даже при полном незнании Корделией итальянского эти слова в переводе не нуждались. Повернувшись к Элизабет, он точно так же поблагодарил ее и, к удивлению Алекса и Корделии, их тоже.

Корделия думала, что Кот сразу отправит его домой, но Герудо остался — чтобы на следующий день выступать свидетелем на суде. Кот только наведался в Десятые миры, чтобы передать хорошие новости его семье. После чего их всех расселили в гостевые комнаты.

— А как же Доминико? — спросил Алекс, когда они шли в эти комнаты. — Ведь если бы не он, мы вряд ли бы узнали о похищении, и неизвестно, что стало бы с Герудо. Доминико тоже заслужил свою порцию благодарностей.

— Да, — с улыбкой согласилась Элизабет. — Но он также заслужил наказание за безответственное поведение. Ему следовало при появлении девочки не бросаться сломя голову в приключение, а сказать родителям. И всё устроилось бы быстрее и без лишних нервов.

— Ну, если так посмотреть… — вынужден был согласиться Алекс, и Кот с Элизабет с улыбками переглянулись.

На суд Кот взял близнецов с собой. Эта часть работы Крестоманси показалась Корделии ужасно скучной. Тем более что еще накануне Кот рассказал им подробности случившегося. Легальный бизнес Герудо мешал банде контрабандистов. Они пытались сначала переманить его к себе, потом запугать. А когда ни обещания, ни угрозы не подействовали, решили взять измором и похитили его. Герудо и тут проявил недюжинное упрямство. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не храбрая и предприимчивая дочь Герудо.

Корделия быстро перестала пытаться понять хитросплетения судопроизводства. Алекс же слушал крайне внимательно — не столько потому что ему это было сильно интересно, сколько потому что надо. Когда-нибудь это станет его работой, и он был преисполнен решимости во всем разобраться. Корделия прямо-таки восхитилась его ответственным отношением и гордилась в этот момент братом.

 

Когда суд закончился, Кот перенес Герудо в родной мир, и, попрощавшись с Монтана, они отправились домой. Корделия с облегчением вздохнула, оказавшись в ставшем уже родным Замке — на пентаграмме в вестибюле. И только сейчас вспомнила то, о чем хотела спросить еще в Десятых мирах:

— Кот, что ты имел в виду под разными факторами — насчет того, что двойники Мэри и Энн не очень-то на них похожи?

— А, — Кот вышел из пентаграммы и направился к лестнице — Корделия и Алекс последовали за ним. — Вот смотри. Милли родом из Десятых миров, соответственно, ее двойники находятся там. И они идентичны, как и положено двойникам. Но у Кристофера, как кудесника с девятью жизнями, нет двойников. А значит, двойники Джулии живут в Десятых мирах — там же, где двойники Милли. Но при этом немного от нее отличаются, поскольку их отцы не являются двойниками ее отца.

Корделия сосредоточенно кивнула.

— Дальше больше, — продолжил Кот. — Муж Джулии родом из Двенадцатых миров, а значит, его двойники живут в Двенадцатых мирах. Мужья же двойников Джулии — по-прежнему в Десятых. Отсюда у двойников Мэри и Энн еще больше отличий от них, — Кот немного помолчал и добавил: — Кстати, интересно. Скорее всего, у Мэри и Энн вдвое больше двойников, чем у обычных людей — и в Десятых мирах, и в Двенадцатых: по линии матери и по линии отца.

— Если, конечно, двойники Ричарда не остались холостяками и бездетными, — заметил Алекс.

— Тоже вариант, — согласился Кот.

К этому времени они поднялись на второй этаж и шли к кабинету Кота.

— Мне надо еще заняться бумагами, — сказал он. — Вы могли бы поучиться и этому, если не слишком устали.

Корделия пожала плечами — ей не очень-то хотелось, а Кот не сказал, что это обязательно.

— Я пойду, — кивнул Алекс.

Кот остановился и внимательно посмотрел на них, после чего улыбнулся:

— У меня такое чувство, что вы уже решили, кто примет должность?

— Да, — ответил Алекс. — Мы подумали, что во всех отношениях лучше, если это буду я.

— Весьма разумное решение, — вдруг раздался впереди знакомый голос.

Корделия с Алексом синхронно повернулись туда, чтобы увидеть улыбавшегося им отца.

— Папочка! — Корделия сорвалась с места, чтобы кинуться в его объятия.

Алекс кидаться не стал, но радостно засиял. Кот улыбнулся.

— Поскольку Элизабет мне уже всё рассказала, спрашивать, как прошло ваше боевое крещение, не буду, — заявил папа, когда Корделия отпустила его и немного отступила в сторону.

— Когда она успела? — удивился Кот.

— Пока ты спасал Герудо, — пояснил Алекс.

— И вот как раз эту часть мне было бы интересно узнать, — сказал папа и тут же добавил: — Но не сейчас. Я вижу, вы все устали.

Корделия согласно кивнула — почему-то суд утомил ее гораздо больше, чем всё остальное — и спросила:

— А что ты здесь делаешь?

Отец иронично приподнял бровь, и она поспешно добавила:

— Нет, не подумай — я рада тебя видеть…

Но заметив веселый блеск в его глазах, она поняла, что он просто смеется над ней. Корделия фыркнула и с обреченным видом закатила глаза. Веселье в глазах отца сменилось той ностальгией, которая появлялась, когда что-нибудь напоминало ему о маме. Но он быстро вернул себе обычное отстраненное выражение и все-таки ответил на ее вопрос:

— На самом деле, я просто зашел в гости.

И это означало, что он волновался о них и потому хотел встретить сразу, как они вернутся. Корделия понимающе улыбнулась.

— Мне все-таки надо заняться документами, — сказал Кот. — Присоединюсь позже, — и поскольку Алекс с сомнением переводил взгляд с отца на него, добавил: — Ты можешь поучиться этому в другой раз, Алекс.

Тот, всё еще сомневаясь, бросил на него взгляд, говорящий: «Точно?» И Кот кивнул, улыбнувшись.

Сидя в гостиной с отцом и Алексом, Корделия подумала, что это самое лучшее окончание их небольшого приключения. Поучаствовать в деле было безумно интересно, и ей понравилась Капрона и новые люди, с которыми она познакомилась. Но еще больше Корделия была рада вернуться домой.

Она поинтересовалась, что привело Элизабет в Италию, и отец рассказал об их знакомстве с Антонио Монтаной-старшим.

— Он приезжал тогда в Англию на стажировку и был очарован Элизабет. А когда узнал, что она не только кудесница, но еще и музыкант, предложения долго ждать не пришлось.

— Почему именно тогда? — удивилась Корделия.

— Чары Монтана основаны на пении, так что они могут брать в супруги только человека с хорошими способностями к музыке. Даже если бы Антонио захотел нарушить эту традицию, ему бы просто не позволили. А тут так удачно всё сложилось. Хотя, надо сказать, англичанку они приняли в семью без особого энтузиазма.

Корделия понимающе кивнула — магию Монтана в действии она имела удовольствие наблюдать. И могла себе представить, как настолько замкнутое общество могло отнестись к чужестранке. Хотя сейчас Элизабет явно пользовалась любовью и уважением в семье. И тут Корделии пришла в голову озорная мысль:

— То есть я в принципе могу выйти замуж за кого-то из Монтана?

Папа напрягся и одарил ее своим лучшим пронзительным взглядом. Корделия хихикнула.

— Хочешь сказать, ты кого-то уже присмотрела там? — подозрительно спросил он.

Корделия весело помотала головой:

— Нет, не пугайся, папочка. Я интересовалась исключительно теоретически.

Алекс тихо веселился, пытаясь не засмеяться в голос. Корделия невинно улыбнулась. Папа усмехнулся и покачал головой: «Я оценил твою попытку поиздеваться». Определенно, нет ничего лучше, чем вернуться домой.

 

Особенно Корделия утвердилась в этой мысли во время обеда, когда за столом собралась вся семья. К ее изумлению и немалой радости, здесь оказались даже Джулия, Ричард, Энн и Мэри. Выяснилось, что они прибыли вместе с папой, но до сих пор Джулия знакомила мужа и дочерей с Замком. Естественно, она заинтересовалась подробностями дела в Капроне, и разговор за столом вертелся в основном вокруг этой темы.

Увлеченная общением с родными, Корделия не заметила, как отец в какой-то момент исчез. Обнаружив это, она посмотрела на Алекса — тот пожал плечами: он тоже не заметил. Зато заметила Джулия.

— Пошел побродить по Замку, — тихонько объяснила она на вопрос Корделии и с легкой улыбкой добавила: — Я знала, что когда-нибудь он захочет сюда вернуться.

Корделия кивнула. Замок Крестоманси много лет был домом для папы. И судя по тому немногому, что она слышала о своих бабушке и дедушке, гораздо большим домом, чем тот, в котором он родился. Но он не хотел возвращаться из-за того, что здесь всё напоминало о маме. Потом она подумала: а вдруг ему все-таки будет непросто встретиться сейчас с этими воспоминаниями? И в свою очередь тихонько ускользнула из столовой, отправившись на поиски отца.

Корделия облазила чуть ли не ползамка, пока нашла его на восточной башне. Он просто стоял возле окна, скрестив руки на груди и глядя вдаль с отсутствующим видом. Поколебавшись — стоит ли его беспокоить? — Корделия всё же решилась окликнуть:

— Папа?

Он не вздрогнул — хотя, наверное, просто слышал ее шаги еще на лестнице, — только повернул к ней голову и слегка улыбнулся, приглашая присоединиться. Корделия встала рядом и, выглянув в окно, восхищенно замерла. Внизу лежал сад, с высоты выглядевший совершенно по-особенному, а за ним поля и лес с начавшими желтеть деревьями. Справа можно было разглядеть вдали шпили и крыши Боубриджа.

— Мы часто здесь бывали, — тихо произнес папа. — Милли нравился этот вид.

Корделия прекрасно понимала маму — вид был действительно потрясающий.

— Здесь я впервые ее поцеловал, — добавил папа после некоторого молчания.

Корделия оторвалась от созерцания пейзажа, чтобы посмотреть на него. Отец с нечитаемым выражением лица смотрел вдаль, будто забыв о ее присутствии. Корделия вздохнула и подумала, что зря пришла — лучше оставить его пока одного. Она отступила к лестнице — отец даже не пошевелился, — и в этот момент ее настигло видение. Довольно-таки странное на этот раз. Не обычный отрывок события из прошлого, а словно череда сменяющихся кадров. Будто ускоренно прокрученная жизнь.

Сначала призрачные родители были совсем детьми, потом становились всё старше. Они разговаривали, смеялись, иногда молчали, просто стоя рядом или держась за руки. Тот самый первый поцелуй. И еще несколько поцелуев. И всё это так быстро, что Корделия не успевала зацепиться ни за одну картинку, только ошарашенно следила за сменой образов. Реальный отец, по-прежнему стоявший у окна, стал почти невидим за этими картинками. По крайней мере, незаметен.

— Ладно, это что-то новенькое, — пробормотала Корделия, когда всё исчезло, и помотала головой, пытаясь прийти в себя.

— Кор? — позвал папа — судя по тону уже не в первый раз. — Что с тобой?

— Ничего, — улыбнулась Корделия. — Просто очередное видение.

Папа слегка склонил голову, одарив ее вопросительным взглядом:

— Эхо прошлого? — и, когда Корделия кивнула, добавил: — Могу я узнать, что именно ты видела?

Корделия пожала плечами:

— Ну, это было странно — не как обычно.

Пока она объясняла, отец слушал с явным интересом, а потом спросил, какие видения у нее были прежде. Корделия сама не заметила, как принялась в красках описывать представавшие ей картины. Отец улыбался, кивал, иногда что-то дополнял. И если и была в его взгляде грусть, она затаилась в самой глубине — почти неощутимая. А Корделия-то боялась рассказывать ему подробности. Похоже, она сделала неправильный вывод.

— Хочешь, проведу тебе экскурсию по замку? — вдруг предложил отец. — Я, конечно, понимаю, что вы с Алексом успели его исследовать, но смею надеяться, смогу еще тебя удивить.

— Даже не сомневаюсь, — улыбнулась Корделия. — С удовольствием.

Уже спускаясь по лестнице, они встретились с поднимавшимся Алексом, который при виде них резко остановился и одарил Корделию обиженным взглядом, всем своим видом выражая воплощенный упрек.

— Как ты могла уйти без меня? — с пафосом вопросил он. — Я вот тебя тогда позвал!

Корделия неловко пожала плечами. Она на самом деле чувствовала себя немного виноватой, но в тот момент ей казалось правильным отправиться на поиски отца в одиночестве. Алекс дулся всё время, пока они спускались с башни, демонстративно не обращая внимания на Корделию. Отец с едва заметной улыбкой покачал головой. И стоило ему начать рассказывать истории, связанные с тем или иным местом, как Алекс немедленно забыл о своей обиде и слушал с жадным интересом, наперебой с Корделией задавая уточняющие вопросы.

Поздно вечером, уже попрощавшись с отцом, Джулией, Ричардом и девочками, которые вернулись домой, Корделия подумала, что это был самый чудесный день из всех проведенных в Замке Крестоманси. И понадеялась, что папа будет часто навещать их здесь.

* * *

Алекс так погрузился в обучение и вникание в особенности работы Крестоманси, что совсем забыл про телепорт Роджера. И вспомнил только, когда однажды после завтрака Роджер пригласил его в Лондон на получение патента.

— Я провел еще несколько испытаний и считаю, что можно выпускать его в массовое производство, — пояснил он.

— А я тебе зачем? — удивился Алекс.

— Как зачем? — в свою очередь удивился Роджер. — Ты же принимал участие в разработке, так что патент наполовину твой.

Не успел Алекс возразить, что не так уж и много было его участия, как вмешалась Корделия:

— Так. Стоп. Давайте сначала, пожалуйста. Что за устройство?

Алекс и Роджер с улыбками переглянулись и принялись объяснять ей суть изобретения. Корделия пришла в восторг, и Алекс даже думал, что она напросится пойти с ними, но она не стала. Только взяла обещание, что они пригласят ее на открытие первого телепорта.

Алекс редко бывал в Лондоне — собственно всего пару раз, когда отец с Джулией возили их с Кор туда на экскурсии — и потому с интересом осматривался. Тем более что нужная им контора находилась не в туристической части Лондона, а в Сити. Впрочем, архитектура здесь была ничуть не менее красивой, и в то же время гораздо меньше суеты и шума.

В само обсуждение юридических и финансовых сторон, связанных с запуском телепорта в массовое использование, Алекс не вникал, предоставив это Роджеру. В котором с некоторым удивлением обнаружил умение ловко добиться самых выгодных для себя условий. Хотя, если подумать, эта черта всегда в Роджере присутствовала. Алекс восхищенно покачал головой, наблюдая за дискуссией.

— Думаю, на первых порах производство будет штучное, — сказал Роджер, когда они покинули кабинет. — Но потом народ поймет, как это удобно, и мы развернемся.

— Да ты настоящий предприниматель, — засмеялся Алекс.

Роджер усмехнулся, довольно кивнув. И за поворотом едва не налетел на шедшую им навстречу девушку. Она резко остановилась, покачнувшись и едва не выронив большую коробку, которую несла в руках. Серые глаза в обрамлении густых черных ресниц уставились на Роджера с возмущением.

— Что за манера так налетать на людей? — недовольно пробурчала она, восстановив равновесие.

— Прошу прощения, мисс, — покаялся Роджер. — Чем я могу загладить свою вину?

Алекс проглотил смешок при виде того, каким завороженным взглядом брат уставился на девушку. Та смягчилась от его извинений и улыбнулась. Она и правда была милой — особенно когда улыбалась, — хотя и немного угловатой на вкус Алекса. Но у Роджера сделалось такое лицо, словно ничего прекраснее он в своей жизни не видел.

— Извинения приняты, — произнесла она. — Можете помочь мне донести прибор.

Роджер с готовностью взял коробку из ее рук — судя по всему, она оказалась не такой уж легкой — и спросил:

— А можно поинтересоваться, что у вас там?

— Почему бы и нет? — девушка пожала плечами. — Мое последнее изобретение.

На этом моменте Роджер, и раньше выглядевший вполне очарованным, прямо-таки засиял. Алекс хихикнул. Роджер, словно только сейчас вспомнив о его присутствии, одарил его задумчивым взглядом:

— Алекс…

Он ухмыльнулся:

— Понял. Исчез.

Роджер посмотрел на него с благодарностью. И только телепортировавшись в Замок, Алекс дал волю смеху. Прямо-таки любовь с первого взгляда. А девушка, похоже, столь же помешана на технике, как Роджер. Судьба, не иначе.

— И что тебя так развеселило? — раздался рядом веселый голос Дженет.

Оказывается, она только что вошла в вестибюль как раз в ту дверь, что располагалась рядом с пентаграммой.

— О-о-о, — протянул Алекс. — Ты даже не представляешь…

Дженет заинтересованно приподняла брови, и Алекс принялся рассказывать о встрече Роджера с прекрасной незнакомкой. И вскоре Дженет тоже начала смеяться. Однако подытожила его рассказ вполне серьезным:

— Надеюсь, Роджер действительно найдет свое счастье.

Алекс кивнул — он тоже желал этого брату. И судя по тому, каким довольным вернулся Роджер в Замок аж пару часов спустя, там всё складывалось удачно.

* * *

Когда Роджер с Алексом ушли, Корделия направилась в комнату родителей в смутной надежде найти там что-нибудь интересное. Хотя они с Алексом еще в первый раз всё облазили, но вдруг осталось что-то незамеченное. Кроме того, после папиных рассказов о его жизни в Замке захотелось просто подышать атмосферой того времени. А она сохранилась только в этой комнате.

Там всё оставалось точно так же, как когда Корделия заходила в последний раз. Она медленно прошлась по комнате, задумчиво проведя пальцами по спинкам стульев, по раме зеркала, по книжным полкам, возле которых и задержалась, перебирая книги. Может, еще где-нибудь найдется записка или что-нибудь такое?

Краем глаза она уловила движение, быстро повернулась на него и замерла, уставившись на эхо прошлого.

Мама лежала на кровати и выглядела так, словно уже стоит на пороге смерти. Папа расхаживал по комнате взад-вперед. Выражение не просто тревоги, а почти отчаяния на его всегда невозмутимом лице пугало.

— Кристофер, успокойся, — слабым голосом произнесла мама. — Всё будет хорошо. С Роджером было так же.

— Нет, не так, — возразил папа, остановившись, чтобы посмотреть на нее с тоской и нежностью. — Настолько плохо тебе не было. И травы Джейсона помогали.

— Ладно, не настолько, — мама вздохнула, устало прикрыв глаза. — Но всё равно…

— И врачи говорят… — перебил ее папа.

— Мало ли что говорят врачи — они сами признали: это неизученный случай.

Папа мрачно покачал головой и снова принялся ходить по комнате. Мама одарила его печальным взглядом. Вдруг он резко остановился и подошел к кровати, чтобы сесть рядом с мамой, взяв ее ладони в свои.

— Милли, я не могу потерять тебя, — яростно прошептал он.

— Ты не потеряешь, — она ласково провела пальцами по его щеке.

— Может, стоит прислушаться к совету врачей? — тихо произнес папа таким тоном, будто сомневался в собственных словах, прижав ее ладонь к лицу.

Мама нахмурилась:

— Что ты имеешь в виду?

Он секунду помолчал и решительно заключил:

— Прервать беременность. Она убивает тебя.

— Кристофер! — потрясенно воскликнула мама, расширив глаза и вырвав у него свою руку.

Видение растаяло, оставив Корделию в полнейшем шоке открывать и закрывать рот, как вытащенная на сушу рыба. По всему выходило, что речь шла о них с Алексом. Папа хотел… убить их? Неужели такое возможно? Корделия почти забыла, как дышать, и не замечала, как по лицу потекли слезы. Некоторое время она пыталась убедить себя, что ей показалось, она что-то не расслышала. Не получилось. Она знала, что всё расслышала правильно.

Отец всегда был для нее примером для подражания. Она бесконечно его любила и до сих пор была уверена в его любви. Но сейчас у нее возникло чувство, будто привычный и знакомый мир пошатнулся. «Он не хотел нашего рождения», — снова и снова крутилась в голове мысль. Корделия сама не знала, как добралась до своей комнаты и там принялась ходить из угла в угол, пытаясь успокоить смятенные чувства.

Первой связной мыслью было рассказать Алексу. Но брата в его комнате не оказалось. То ли они с Роджером еще не вернулись, то ли он занялся чем-то еще. Корделия хотела было поискать его по Замку, но передумала и вернулась к себе.

Остаток дня она просидела на кровати, впав в апатию, пытаясь осознать то, что ей внезапно открылось. Потрясение превратилось в обиду и боль. Единственное, что немного утешало — хотя бы мама была явно против прерывания беременности. Но папа! Как он мог? Эта мысль не давала покоя.

Корделия даже не хотела идти на ужин, но потом подумала, что ее отсутствие вызовет беспокойство, ее начнут расспрашивать, что случилось. А она пока не готова была объяснять. Так что она собрала всю свою волю и спустилась, стараясь выглядеть как обычно. Возможно, Алекс заметил бы ее странное состояние, но в тот момент он был слишком увлечен обсуждением какого-то вопроса с Котом.

После ужина Корделия исчезла так быстро, как смогла. Она подумывала не пойти ли поиграть на фортепиано — музыка всегда помогала ей успокоиться, — но сейчас не осталось ни сил, ни желания даже на это. И Корделия поднялась в свою комнату, где снова принялась ходить взад-вперед. Чтобы не думать, она в итоге схватила одну из маминых книг — к этому времени она успела найти в библиотеке Замка всю серию про Милли. Но быстро поняла, что чтение не помогает.

Корделия провела почти бессонную ночь, а следующие несколько дней постоянно размышляла о своем открытии, стараясь никому не показывать смятения. Вроде бы получалось. Даже Алекс не заметил ничего подозрительного. Хотя, возможно, он просто был слишком занят своим обучением. Теперь, когда они окончательно сказали Коту, что должность унаследует Алекс, Кот стал усиленно тренировать именно его. Корделия же продолжала только обычные уроки.

За эти несколько дней Корделия ни разу не связывалась с отцом, чувствуя, что сейчас не в состоянии с ним разговаривать. Так что ей следовало ожидать, что, в конце концов, он сам свяжется с ней. Однако она почему-то не ожидала. И сигнал вызова заставил ее подпрыгнуть, когда поздно вечером она снова читала в своей комнате одну из книг про Милли. Несколько долгих мгновений Корделия сомневалась отвечать ли на вызов, но в итоге, вздохнув, взяла зеркало и провела по нему ладонью, устанавливая связь. Корделия постаралась сделать беззаботное лицо, но, видимо, получилось плохо.

— Что-то случилось? — спросил отец, поздоровавшись.

В его голосе звучало такое искреннее беспокойство, что Корделия на мгновение подумала, что ей всё приснилось. Но только на мгновение.

— Ничего, — качнула она головой со старательно равнодушным видом. — Почему ты спрашиваешь?

— Ну, для начала — ты не связывалась со мной уже несколько дней. А кроме того… — отец не закончил фразу, вместо этого одарив ее пронзительным взглядом.

— Просто много дел было в последнее время, — соврала Корделия.

— Кор, я должен что-то знать? — спросил он таким мягким тоном, что она заморгала, пытаясь не зареветь.

И упрямо покачала головой:

— Извини, я сегодня устала и собиралась уже ложиться.

Папа немного помолчал, по-прежнему подозрительно глядя на нее, а потом пожал плечами:

— Ладно. Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне обо всем?

Корделия кивнула и поспешила попрощаться, боясь, что еще немного и выскажет всё напрямую. Она чувствовала, что вовсе не убедила отца и он что-то подозревает, но сейчас ей было всё равно. «Он не хотел моего рождения, — снова подумала она, а потом появилась еще более ужасная мысль: — А вдруг мы с Алексом всегда были для него обузой, напоминанием о том, из-за чего умерла мама?»

На фоне причиняющих боль сомнений и разочарования в отце, желание лучше узнать мать вспыхнуло особенно остро. И Корделии пришла в голову идея. А что, если отправиться в родной мир мамы? Конечно, она прожила там не так долго, но она там родилась. К тому же, так Корделия сможет побыть одна, успокоиться и всё обдумать.

На следующий день она пришла к Коту с просьбой.

— Я хотела бы посетить Десятые миры, — с самым беззаботным видом, на какой была способна, заявила она, зайдя к нему в кабинет.

Кот поднял голову от бумаг, которыми занимался, посмотрел на нее слегка озадаченно.

— С чего вдруг столь внезапное желание?

— Не внезапное, — Корделия, сама себе поражаясь, обнаружила, что научилась лгать, не моргнув глазом. — Я давно хотела побывать на маминой родине.

К ее облегчению, Кот ничего необычного в ее желании не усмотрел и кивнул:

— Хорошо, я перенесу тебя туда. Когда захочешь вернуться, позови меня — ты недостаточно натренирована, чтобы перемещаться между мирами без страховки.

— А можно, туда я перенесусь сама? — спросила Корделия. — Под твоим контролем, конечно.

Кот с готовностью согласился и отправил ее собираться.

Единственное, о чем Корделия жалела — она не смогла попрощаться с Алексом, поскольку он отправился на небольшое политическое задание в Третьи миры. А с другой стороны, возможно, и к лучшему: брат точно заметил бы, что с ней что-то не в порядке.

Кот раздобыл для Корделии одежду Десятых миров и снабдил местными деньгами, которых с запасом хватило бы на пару недель. Перемещалась она из Заповедного сада.

— Он связывает все миры, а потому отсюда можно перенестись в любой из них, даже почти неопытному человеку, — объяснил Кот.

Корделия обняла его на прощание и, активировав чары, шагнула в полуразрушенную арку. В следующее мгновение зелень и прохлада сада сменилась песками и палящим солнцем.

Сразу стало жарко, несмотря на гораздо более легкое, по сравнению с привычным, платье без рукавов. Прямо перед Корделией возвышался город за белыми стенами с громадным куполом храма Ашет в центре. Корделия глубоко вдохнула сухой знойный воздух и решительно направилась к городу. Яркое солнце напекало макушку. Хорошо еще, женщины здесь носили покрывало на голове — оно хотя бы немного спасало от солнца.

Войдя в высокие ворота, Корделия тут же оказалась окружена шумом и яркими красками базара: кругом стояли разноцветные палатки, блеяли козы, кудахтали куры, кричали торговцы. Корделия с любопытством огляделась. В этом мире родилась и провела первые годы жизни ее мать. Хотя вряд ли, конечно, Живая Богиня когда-либо выходила на базар. Так что именно этого окружения мама никогда и не знала. Но всё равно было ужасно интересно.

Корделия купила на память пару браслетов и бутылочку с благовониями, а заодно спросила продавца, где можно найти постоялый двор. Он с доброжелательной улыбкой объяснил ей дорогу, и, поблагодарив, Корделия решила первым делом устроиться, оставить там вещи, а потом погулять по городу. И зайти в храм.

Конечно, никто не пустит ее в ту часть, где обитает Живая Ашет, где когда-то жила мама, но это не так важно. Однако до храма Корделия дойти не успела: с его стороны раздались громкие звуки музыки, а люди поспешно разошлись в стороны, освобождая середину улицы, и замерли с выражением восторга и глубокого почтения на лицах.

— Простите, — обратилась Корделия к мужчине, что стоял рядом с ней, держа за руку маленького ребенка. — Я приехала издалека. Не могли бы вы объяснить, что происходит?

Мужчина бросил на нее удивленный взгляд. Весь его вид говорил: «Милая, ты с луны свалилась?» Но всё же вежливо ответил:

— Сегодня Живую Богиню провозят по городу, чтобы она благословила свой народ.

— О! — пораженно воскликнула Корделия. — Спасибо.

И принялась жадно вглядываться вперед — откуда должна была появиться процессия. Вот это ей повезло так повезло — попасть на церемонию, которая проводится раз в год!

На улице появилась процессия из нарядных жриц, увешанных ожерельями из цветов. Они несли носилки, на которых, скрестив ноги, неподвижно восседала девочка лет восьми. Темные волосы заплетены в несколько тонких косичек, на голове блестит золотая тиара. Худенькие руки от запястий до локтей увешаны разнообразными браслетами. На груди блестят в лучах солнца столь же разнообразные ожерелья. «Интересно, ей не тяжело под всеми этими украшениями?» — подумала Корделия.

Девочка изо всех сил старалась казаться бесстрастной, но в темных глазах можно было разглядеть любопытство и отчасти беспокойство. Особенно, когда стоявшие по бокам улицы жители начали пробираться к носилкам, стараясь коснуться ее. Женщины поднимали маленьких детей, чтобы богиня благословила их. Корделия держалась в стороне, боясь быть затоптанной толпой.

К тому времени, когда процессия завернула за угол, улица незаметно опустела. То ли все пошли следом, то ли разошлись по своим делам. Скорее первое, решила Корделия. Остались лишь несколько человек, среди которых худая старая женщина, стоявшая возле стены недалеко от Корделии. Ее седые волосы были убраны под темное покрывало, и платье на ней было почти черным.

— Несчастная, — тихо вздохнула она.

— Что вы имеете в виду? — удивилась Корделия.

Женщина вскинула на нее столь же удивленный взгляд, а потом слабо улыбнулась:

— Я не о тебе, милая — о Богине.

— Всё равно не понимаю, — Корделия пожала плечами. — Полагаю, ей довольно-таки скучно сидеть целыми днями в храме, но почему она несчастная?

Женщина покачала головой, в ее взгляде появилась горечь:

— Потому что ей осталось жить несколько лет. А потом ее принесут в жертву Ашет.

Корделия пораженно замерла. Она знала об этой традиции, но также знала, что обычно великая жрица приносит в жертву одну из храмовых кошек, возвращая выросшую девочку в семью.

— Но разве… — начала она.

— Их не отпускают? — с прежней горечью закончила за нее женщина. — Может, раньше и отпускали. Но точно не сейчас. Новая великая жрица считает, что Ашет должна получить свою жертву, как положено.

Пока Корделия пыталась осознать сказанное, женщина совсем мрачно продолжила:

— Да и раньше далеко не все возвращались домой, — и едва слышно добавила: — Моя девочка так и не вернулась. Когда к нам пришли жрицы из храма сообщить, что моя дочь избрана Богиней, я обрадовалась. Думала: это такая великая честь! Я тогда не интересовалась храмовой жизнью, не знала, что существует традиция приносить девочек в жертву. Эта церемония всегда проходит при закрытых дверях. С тех пор я много всего узнала…

Женщина говорила так, словно забыла о присутствии Корделии, словно ей было всё равно, кому говорить — просто выплескивала застарелую боль на первого попавшегося человека. И Корделия слушала, почти не дыша, боясь спугнуть ее откровения.

— Я каждый год ходила на торжества, когда Живую Богиню провозят по городу, чтобы посмотреть на мою девочку, хотя бы издалека. И радовалась, видя, как она растет. Думала, скоро она станет достаточно взрослой, чтобы покинуть храм и вернуться ко мне. Но она не вернулась — однажды она просто исчезла, и никто больше о ней ничего не слышал.

Корделия понимающе кивала, как вдруг ей в голову пришла невероятная мысль.

— Скажите, — медленно и осторожно произнесла она, — когда это было? Сколько лет вашей дочери?

Женщина пожала плечами:

— Много лет назад. Если бы она осталась жива, ей сейчас было бы шестьдесят два года.

Корделия задохнулась от изумления. Не может быть. Просто не может быть. Неужели эта женщина действительно ее бабушка?

— А что, если я вам скажу, — еще более осторожно начала она, — что ваша дочь вовсе не была принесена в жертву, а просто переселилась в другой мир? И там жила все эти годы?

Женщина будто очнулась и впервые посмотрела на Корделию внимательно. И в ее взгляде почудилось нечто знакомое.

— Откуда ты это знаешь? Кто ты?

— Я… — Корделия запнулась, чувствуя себя ужасно неловко и неуверенно. — Если я не ошибаюсь, по всему выходит, что я ваша внучка.

Глаза женщины расширились с выражением потрясенной надежды, но свет в них быстро потух. Она покачала головой:

— Ты слишком юна, чтобы быть ее дочерью.

Корделия нервно улыбнулась:

— Ну, я поздний ребенок. И у меня есть старшая сестра, которой скоро сорок. И старший брат. И…

Корделия не договорила. Глаза женщины снова вспыхнули, и она окинула Корделию жадным взглядом, заставив ее нервничать еще больше. А потом она обеспокоенно осмотрелась — улица по-прежнему была пустынна, но всё же она сказала:

— Лучше нам продолжить этот разговор у меня дома.

Корделия кивнула, не понимая, чем вызвана ее внезапная тревога. А, с другой стороны, она почти ничего не знала об этом мире, и лучше быть осторожной.

Они быстро прошли по запутанным улицам на самую окраину города — несмотря на почтенный возраст, шагала женщина быстро и энергично. За время пути она лишь представилась:

— Меня зовут Гелена.

— Корделия, — представилась в ответ Корделия и получила еще один внимательный взгляд.

Снова Гелена заговорила, лишь когда они вошли в небольшой дом с глиняными стенами и оказались в довольно бедной, но опрятной комнате с низким столом в центре, за которым, похоже, полагалось не сидеть, а возлежать.

Гелена предложила Корделии сесть рядом со столом прямо на ковер и принесла глиняный чайник, из которого в простенькие чашки разлила ароматный напиток. После чего села рядом и сказала:

— Я тебя слушаю.

Корделия невольно хихикнула — точно таким тоном иногда говорила Джулия, что только подтверждало ее догадку.

— Ну, моя мама была когда-то Живой Ашет… — начала она.

По мере ее рассказа лицо Гелены всё больше прояснялось, а когда они вместе сопоставили даты, она прямо-таки засияла.

— Значит, моя Лия жива. Все эти годы, когда я оплакивала ее, она жила в другом мире… Я ведь могу ее увидеть?

И вот тут Корделия запнулась и погрустнела, лишь с мимолетным любопытством отметив имя. Сглотнув, она неохотно призналась:

— Нет. Мама умерла, когда родились мы с Алексом — шестнадцать лет назад, — и при виде того, как на лице Гелены появляется горькое разочарование, поспешно добавила: — Но она прожила счастливую жизнь.

Гелена разочарованно кивнула и пробормотала:

— Начинаю думать, что они правы.

Корделия удивленно моргнула:

— Что вы имеете в виду?

Гелена немного помолчала, после чего начала рассказывать тихим напряженным голосом:

— У нас есть политическая группа «Дети Ашет». Она давно существует, но до смерти предыдущей великой жрицы это была скорее подпольная организация. В последние же годы они набирают всё больше силы и влияния. Так вот они утверждают, что Живую Богиню надо непременно приносить в жертву Ашет по окончании срока ее служения. И что великая жрица, нарушившая эту традицию и приносившая вместо девочек в жертву храмовых кошек, совершила непростительное преступление и разгневала Ашет. А потому все бывшие Живые Богини всё равно умрут — Рука Ашет придет за ними и покарает непокорных. И они действительно умирают.

— Но маме было сорок шесть, когда она умерла, — возразила Корделия. — Она прожила вне храма немало лет.

— Тем не менее это далеко не старость, правильно? — мрачно заметила Гелена.

— Но она… — начала Корделия, однако Гелена прервала ее.

— Умерла в родах, да. Это могло бы быть случайностью, если бы другие бывшие Живые Богини точно так же не умирали молодыми. И все как будто от естественных причин. Возможно, их действительно преследует гнев Ашет.

Корделия задумалась. Она не верила в преследование Ашет своих бывших последовательниц. Скорее происходящее выглядело как людской заговор. С целью утверждения своей власти, скорее всего. Однако все эти женщины, со слов Гелены, умирали от естественных причин. А с другой стороны…

— Естественные причины можно и имитировать, — задумчиво произнесла Корделия. — Есть же средства, чтобы вызвать сердечный приступ. Яды, которые не оставляют следов. Много всего можно придумать. Что, если Ашет тут вовсе ни при чем?

Гелена резко выпрямилась и пораженно посмотрела на Корделию. Несколько мгновений она молчала, нахмурившись и явно что-то быстро обдумывая.

— А знаешь, может, ты и права, — наконец, медленно произнесла она. — Как насчет того, чтобы разузнать чуть больше?

— С удовольствием, бабушка, — ухмыльнулась Корделия.

И Гелена засмеялась, потрепав ее по щеке, а потом опять погрустнела.

— Жаль, я так и не увижу Лию, не узнаю, какой она стала.

— Ну, мне часто говорят, что я на нее похожа, — сообщила Корделия.

Гелена окинула ее внимательным взглядом и нежно улыбнулась:

— Знаешь, мне хотелось бы познакомиться и с другими моими внуками.

— И правнуками, — Корделия ответила ей задорной улыбкой. — Думаю, это можно устроить.

Внезапно снова помрачнев, Гелена жестко добавила:

— И если мою дочь убили, я хочу это знать.

Корделия решительно кивнула, и только потом эти слова по-настоящему достигли сознания. И ужаснули ее. А вдруг мама действительно умерла, потому что некие фанатики каким-то образом спровоцировали тяжелое протекание беременности? Да, Гелена права — она хочет знать это наверняка.

Гелена предложила Корделии переселиться из гостиницы к ней, но Корделия решила, что лучше остаться там — лучше как можно меньше привлекать к себе внимание.

И они принялись осторожно наводить справки. Корделия даже хотела вступить в общество «Детей Ашет», чтобы исследовать его изнутри, но Гелена сказала, что это почти невозможно. Туда принимали либо жриц настоящих и бывших, — либо проверенных людей, которых заставляли проходить через несколько степеней посвящения. Закрытая группировка. И это только усиливало подозрения.

Так что приходилось ограничиваться окольными путями получения информации, которые оказались не слишком эффективны. Всё выглядело так, будто бывшие Живые Богини в самом деле умирали от естественных причин. Вот только Корделия не верила в такие совпадения.

— Если бы отловить кого-нибудь из членов их группы, — вздохнула однажды вечером Корделия. — Я могла бы допросить его с помощью перформативной речи.

Гелена резко выпрямилась, с надеждой посмотрев на нее:

— Я знаю одну жрицу, которая точно среди них. И могу тебе показать ее — иногда они ходят на рынок за продуктами.

— Отлично! — Корделия в свою очередь выпрямилась, сверкнув глазами. — Там ее можно и допросить безопасно.

Они принялись подстерегать жриц на рынке, и вскоре им повезло.

— Вот она, — указала Гелена на высокую женщину с темными волосами, убранными под красное покрывало.

Корделия кивнула. Жрица, у которой на локте висела большая корзина с продуктами, была совершенно одна. Всё складывалось удачно.

— Лучше я пойду одна, — сказала Корделия. — Возвращайся домой, бабушка. Я потом телепортируюсь прямо туда.

Гелена явно собиралась заспорить, но передумала и лишь на мгновение сжала ее ладонь.

— Будь осторожна.

Корделия улыбнулась ей и решительно направилась к жрице, которая к этому моменту уже шла к выходу с рынка. Корделия догнала ее и тронула за руку:

— Извините, госпожа, можно вас спросить?

Жрица резко повернулась и внимательно посмотрела на нее, после чего кивнула:

— Спрашивай, дитя.

Усилием воли Корделия пропустила мимо ушей обращение — возможно, жрицы всех так называют.

— Я недавно в этой стране, — начала Корделия, ненавязчиво уводя жрицу подальше от людей. — Мне говорили, что я непременно должна попасть на праздник, когда Живую Ашет провозят по городу…

— О, дитя, ты опоздала, — снисходительно произнесла жрица. — Праздник был несколько дней назад.

— Какая жалость! — воскликнула Корделия.

Бросив быстрый взгляд по сторонам и убедившись, что они теперь в практически пустынном месте, Корделия оставила игру и спросила, используя перформативную речь:

— Вы принадлежите к «Детям Ашет»?

На лице жрицы промелькнули гнев, возмущение, удивление и паника, прежде чем она против воли ответила:

— Да.

Корделия на всякий случай окутала ее замораживающими чарами, чтобы она не вздумала напасть на нее или спастись бегством, поняв, что не может не отвечать на вопросы.

— Вы убиваете бывших Живых Богинь?

И снова ответ был:

— Да.

Корделия в общем-то так и думала.

— Зачем?

— Ашет должна получить свою жертву. Живая Богиня должна остаться богиней. То, что их отпускают в мир, где они становятся обычными женщинами — это профанация и оскорбление Ашет. Она гневается. И ее гнев надо утолить.

Жрица гордо вскинула голову, ее глаза сверкали яростным огнем. Корделия раздраженно вздохнула — вот ведь нашлись фанатики.

— А что насчет Живой Ашет, которая давным-давно переселилась в Двенадцатые миры? Ее тоже вы убили?

— Жена Крестоманси, — презрительно скривилась жрица. — Предательница — она предала не только Ашет, но и свой мир. И потому должна была умереть первой.

Корделия стиснула кулаки, с трудом подавив острое желание придушить ее или хотя бы как следует избить, и хрипло спросила:

— Как вы это сделали?

Жрица пренебрежительно фыркнула:

— Проще простого. Ашет и так покарала ее за предательство: ей опасно было рожать. Мы лишь ухудшили протекание беременности так, чтобы смертельный исход стал неизбежен.

Корделия почувствовала, как внутри закипает ярость и желание испепелить эту женщину, которая лишила ее матери и не только не сожалела о содеянном, но еще и гордилась этим. Если бы не эти сумасшедшие фанатики, вообразившие, будто Ашет требует от них непременно человеческой жертвы, ее мать могла быть жива до сих пор. Но следующая мысль изгнала ярость, затопив душу ужасом и чувством вины. А ведь отец был прав, предлагая маме прервать беременность. Это из-за нее, из-за Корделии, умерла мама — из-за того, что она не захотела отказаться от ребенка.

Она сглотнула ком в горле, изо всех сил пытаясь не заплакать, и продолжила допрос:

— Есть еще Живые Ашет, которых вы собираетесь убить?

— Осталась последняя — самая молодая.

Выяснив, кто эта девушка и где она живет, Корделия сняла с жрицы замораживающие чары и тут же телепортировалась.

Оказавшись в уже знакомой обстановке бабушкиного дома, Корделия осела на пол и дала волю слезам.

— Детка, что с тобой? — Гелена тут же опустилась рядом с ней, обняв ее.

Корделия крепче прижалась к ней в поисках утешения и, всхлипывая, принялась объяснять.

— О, милая, это не твоя вина, — вздохнула Гелена, погладив ее по растрепавшимся волосам — накидка сползла с ее головы, повиснув на плечах. — И хотя я не знаю твоего отца, уверена, он согласится со мной. Виноваты здесь только «Дети Ашет», и мы найдем способ остановить их.

Да, точно — остановить их. Корделия всхлипнула в последний раз и вытерла слезы, выпрямляясь.

— Да, и сначала мы должны придумать, как защитить последнюю оставшуюся жертву.

Гелена одобрительно улыбнулась и помогла ей подняться на ноги.

— Вот это другой разговор.

Всю вторую половину дня они строили планы по борьбе с «Детьми Ашет». К сожалению, в настоящее время они представляли немалую политическую силу, из-за чего справиться с ними было непросто. В итоге решили, что прежде всего следует предупредить потенциальную жертву, а потом уже думать дальше. И на следующий день Корделия отправилась к ней.

Она слишком привыкла, что с ее силами кудесницы с девятью жизнями, практически никто не способен справиться с ней, и потому потеряла бдительность. А ведь Гелена предупреждала, что надо быть осторожнее и внимательнее.

Прямо на улице ее ударили сзади по голове, и Корделия потеряла сознание, не успев воспользоваться магией.

* * *

Алекс вернулся из Третьих миров, когда Кот только закончил разбирать письма и собирался найти Марианну. Довольный собой Алекс отчитался, что необходимый договор о магической помощи между двумя государствами подписан. Кот похвалил его и отпустил отдыхать — Алекс действительно хорошо поработал, а учитывая его возраст и неопытность и вовсе великолепно. Даже если договор не представлял собой никаких особых проблем. Алекс (еще более довольный от его похвалы) умчался, и Кот уже подошел к двери, когда почувствовал вызов.

«Как не вовремя», — обреченно успел подумать он, прежде чем оказаться в почему-то знакомом кабинете. И только увидев перед собой женщину, которую в первое мгновение принял за Джулию (а потом признал в ней Нанерль), и Герудо, Кот понял, куда его вызвали. И озадачился вопросом, что у них опять произошло — так скоро.

— Мне ужасно неловко, что мы снова беспокоим вас, господин Крестоманси, — произнес Герудо. — Но нам пришлось.

Кот отмахнулся:

— Не стоит извиняться. Что случилось?

— Мама умерла, — тихо произнесла Нанерль.

— О, мои соболезнования.

В этот момент Кот понял, что тога на ней не светлая, как раньше, а темно-синего, почти черного цвета. По-видимому, такой у них была траурная одежда. А потом подумал: Алондра — ведь двойник Милли. Еще одна ее версия умерла слишком рано. И хотя он, в сущности, совсем не знал Алондру, ощутил острую тоску.

Нанерль кивнула, принимая соболезнования, и продолжила:

— Врачи говорят, у нее был сердечный приступ, но у меня есть причины в этом сомневаться. К сожалению, я не могу сказать вам ничего конкретного — лишь мое предчувствие и догадки. Но, возможно, вы могли бы проверить — на вредоносную магию или что-то такое?

— Да, конечно, — согласился Кот.

Он допускал, что все ее предчувствия могли быть просто защитной реакцией на потерю. Но существовал немаленький шанс, что они вполне оправданы. Так что проверить в любом случае не помешает.

Алондра лежала в комнате с плотно занавешенными окнами, единственным освещением которой являлось множество свечей, стоявших вокруг гроба. Кот содрогнулся от этой картины — он будто снова оказался на похоронах Милли. Усилием воли взяв себя в руки, он приступил к делу.

Скоро он обнаружил едва заметный след посторонней магии. Окажись на его месте любой другой маг, он бы и следа не уловил — настолько эфемерным он был. Кот ухватил нить магии и потянул. И обнаружил чары, которые накладывают на пищу (чаще на питье) и которые действуют, как яд, проникая в организм вместе с этой пищей. Кот распрямился и повернулся к наблюдавшим за ним от дверей Нанерль и Герудо.

— Мне неприятно вам сообщать, но вы были правы, — сказал он. — Смерть Алондры не случайна. Кто-то наложил чары, которые вызывают остановку сердца. Очень искусные чары — их почти невозможно обнаружить.

Герудо нахмурился. Нанерль прикусила губу и стиснула ладони так, что побелели костяшки пальцев.

— Вы можете найти виновного? — спросил Герудо, бросив обеспокоенный взгляд на жену.

— Приложу все усилия, — пообещал Кот. — И прежде всего мне надо узнать, где и что в последнее время Алондра ела. Такого рода чары накладываются на пищу и действуют как яд.

— Только дома, — пожала плечами Нанерль. — Мама редко выходила куда-то, и уж точно не садилась там за стол.

— Значит, убийца смог проникнуть в дом. Кто-то из прислуги?

Это заставило Нанерль и Герудо встревоженно переглянуться.

— У нас нет прислуги, — напряженно ответила Нанерль. — Готовим мы с мамой сами.

— Хм, усложняет дело, — заметил Кот.

— Очередные недовольные контрабандисты? — таким тоном, словно не хотел в это верить, спросил Герудо.

— Не исключаю такой вариант, — согласился Кот. — Во всяком случае, у них есть мотив. И нам надо как можно быстрее найти виновного, пока он не принялся за следующую жертву.

— Девочки! — выдохнула Нанерль, прижав ладонь к губам и испуганно распахнув глаза.

Кот кивнул:

— Я наложу на вас всех защитные чары, пока разбираюсь, чтобы больше никто не пострадал.

Чтобы не пугать детей, Кот наложил чары, не заходя в их комнату, а потом принялся за расследование. Продукты Нанерль покупала сама — только молоко доставляли прямо на дом. И в первую очередь Кот занялся этой зацепкой. Он не исключал, что чары могли наложить и в магазине, но решил сначала проверить более простой вариант.

Где живет молочник, хозяева не знали, и Кот остался у них до утра, когда он развозил свой товар, тем временем проверив весь дом на посторонние и подозрительные чары. Он ничего не нашел, но в общем-то и не рассчитывал.

На следующее утро он прямо на улице поджидал появления молочника. Утро было прохладное, моросил небольшой дождь, и Кот наложил на себя согревающие и защищающие от дождя чары, но всё равно было зябко. Молочник оказался мужчиной средних лет — он управлял повозкой, в которую была запряжена бурая лохматая лошадка, и весело насвистывал.

— Могу я задать вам несколько вопросов? — вежливо спросил Кот, шагнув вперед, когда молочник поравнялся с домом.

— Конечно, синьор, — беспечно кивнул тот. — Хотите заказать особые доставки?

Кот покачал головой. Узнав, какое у приезжего господина к нему дело, молочник — Бернардо — удивился и встревожился.

— Клянусь, ничего не знаю об этом, синьор, — озабоченно сказал он. — Я много лет поставляю молоко, и у меня никогда не было проблем с клиентами.

Кот даже без особых чар видел, что он говорит правду.

— У вас есть помощники? В последнее время никого нового не нанимали?

Бернардо пожал плечами:

— Мне помогает только мой сын, и он уж точно на такое не способен.

Кот вздохнул, он так и знал, что будет непросто.

— Тогда я попрошу вас в подробностях вспомнить вчерашнее утро — к вам кто-нибудь подходил? О чем-нибудь спрашивал? Или просто проходил рядом?

Бернардо нахмурился, задумавшись.

— Да, знаете, как раз когда я уже достал товар для синьоры Элиони, ко мне подошла женщина спросить дорогу. Она искала улицу Торнабуони. Я объяснил, как дойти, и она тут же ушла.

Шестое чувство подсказывало Коту, что эта женщина ему и нужна. И вряд ли она искала улицу на самом деле — скорее всего, просто воспользовалась первым подходящим предлогом, чтобы приблизиться к молочнику. Но если она наложила чары на всё молоко, почему пострадала только Алондра? Могла ли она наложить чары адресно? Возможно, если знала, на кого их нацеливать и обладала достаточными силами и умением.

— Как она выглядела? — спросил Кот.

Бернардо пожал плечами:

— Темноволосая, карие глаза, высокая и худая, лет сорока на вид, — и после короткой паузы добавил: — Одета она была не по-нашему.

— Как именно? — уточнил Кот.

— Такое длинное узкое коричневое платье без рукавов, широкое покрывало на голове и много браслетов на руках. Я тогда еще подумал, что, наверное, туристка заблудилась.

Кот машинально кивнул. Это уже совсем интересно. Теперь он окончательно уверился, что та женщина и была убийцей.

— Спасибо, синьор Бернардо, — поблагодарил Кот молочника.

— Рад был хоть чем-то помочь. Ужасно жаль синьору Алондру. Надеюсь, вы найдете убийцу.

Распрощавшись с Бернардо, Кот вернулся в дом, чтобы сообщить хозяевам:

— Это не контрабандисты. Убийца родом из Кадении и, скорее всего, уже вернулась домой, так что я отправляюсь туда.

— Но… — что бы ни хотела сказать Нанерль, она оборвала себя, когда в ее глазах вспыхнуло мрачное понимание.

— Если это то, о чем я думаю, — продолжил Кот. — Их целью была именно Алондра, и вам ничего не грозит. Но на всякий случай я оставлю на вас защитные чары.

Нанерль кивнула всё с тем же мрачным видом, Герудо протянул ему руку:

— Спасибо, синьор Крестоманси.

 

Телепортировавшись в Кадению, Кот первым делом решил отправиться к храму Ашет. Если это связано с бывшими Живыми Богинями, как он подозревал, там больше возможностей всё разузнать.

Выяснить подробности о деятельности группы под названием «Дети Ашет» оказалось не так уж сложно. Гораздо сложнее было решить, что с ними делать. С одной стороны, они убивали людей — бывших Живых Ашет. С другой стороны, жертвоприношения несчастных девушек были в стране традиционны. Можно сказать, узаконены. И даже если Коту такой обычай не нравился, он не мог ничего с этим поделать. Единственное, за что он мог зацепиться — Алондра давно являлась гражданкой другой страны; и тут он мог предъявить им претензии.

Пользуясь своими связями и влиянием, Кот сумел вывести дело на международный уровень. Однако даже так, к сожалению, удалось только арестовать саму убийцу и ограничить деятельность группировки, но не уничтожить ее. Зато ее авторитет в стране был несколько подорван, и это уже хорошо. Возможно, в будущем он найдет способ подорвать «Детей Ашет» изнутри, лишив их поддержки народа. А пока он поспешил перенестись в Десятый-А, где гостила Корделия. Если «Дети Ашет» действуют во всех Десятых мирах — а скорее всего, так оно и есть, — Кор может подвергаться опасности.

Очнувшись, Корделия обнаружила, что лежит на небольшом возвышении в полутемном зале, а рядом с ней стоят четыре женщины — включая ту жрицу. Подняв взгляд, Корделия поняла, что лежит у ног статуи Ашет. И это беспокоило само по себе. Но то, что одна из женщин держала в руке длинный серебряный нож, беспокоило еще больше. Корделия дернулась и почувствовала на себе чары, не дававшие двигаться. В панике она попыталась их снять, и не смогла.

— Ты сильнее любой из нас, — бесстрастно произнесла женщина с ножом, — зато нас больше. Не надейся — тебе не удастся освободиться.

Паника усилилась, когда Корделия поняла, что это действительно так. Возможно, будь она опытнее… Додумать она не успела — женщина с ножом посмотрела на остальных и торжественно заявила:

— Приступим, сестры. Эта жертва понравится великой Ашет.

Они одновременно шагнули вперед, обступая Корделию, и женщина подняла руку с ножом. Корделия дернулась — снова безуспешно — и в ужасе зажмурилась. В следующее мгновение дикая боль пронзила грудь, и Корделия снова погрузилась в небытие.

 

Когда она очнулась в следующий раз, она обнаружила себя всё в том же месте, но теперь в одиночестве. Корделия осторожно пошевелилась — сдерживающие чары отсутствовали. Она поспешно вскочила на ноги и пошатнулась — голова тут же закружилась, пришлось некоторое время стоять, прислонившись к ближайшей колонне, в ожидании, пока пройдет дурнота. А еще жутко хотелось есть. «Интересно, когда жизнь теряешь, всегда такой голод чувствуешь?» — рассеянно подумала Корделия, оглядываясь.

Она не была уверена, что в нынешнем своем состоянии сможет нормально телепортироваться, однако выбора у нее не было. Вряд ли из храма удастся выбраться другим способом. И, кстати, интересно, почему убив ее, они оставили здесь тело? Считали, что Ашет должна его пожрать? От этой мысли Корделия нервно хихикнула. Пожалуй, она может обеспечить им немного мистики.

Несколько мгновений Корделия обдумывала, не перенестись ли к той девушке, к которой она шла изначально, но не решилась. Ей сейчас было сложно сосредоточиться даже на знакомом месте, не говоря уже о том, где она никогда не бывала.

Так что Корделия телепортировалась в дом Гелены — на удивление в целости и сохранности. Гостиная была пуста, но, видимо, бабушка услышала посторонний шум и появилась там раньше, чем Корделия успела отправиться на ее поиски. Гелена улыбнулась, однако улыбка моментально исчезла с ее лица, а сама она побелела и схватилась за сердце, севшим голосом спросив:

— Что с тобой, Кор?

Корделия удивленно посмотрела на бабушку — как она узнала, что вообще что-то случилось? — и только опустив взгляд на свое платье поняла, что она вся в крови.

— О, меня убили.

На лице Гелены проступила безумная паника, и Корделия поспешно добавила:

— Не беспокойся, бабушка, я уже в полном порядке. У меня девять жизней — помнишь, я говорила? — и я всего лишь потеряла одну.

Гелена судорожно втянула воздух, явно пытаясь свыкнуться с этой мыслью, и осторожно спросила:

— Точно в порядке? Тебе ничего не нужно?

— Поесть, — Корделия устало опустилась на ковер рядом с низким столиком. — Никогда не думала, что от потери жизни так хочется есть.

Гелена кивнула и ушла на кухню, бросив на Корделию еще один обеспокоенный взгляд. Вскоре Корделия уже жадно уплетала пшеничные лепешки с медом, запивая их травяным чаем и попутно рассказывая бабушке обо всем, что с ней случилось.

— Думаю, в гостиницу мне лучше не возвращаться, — подвела итог Корделия. — Пусть считают меня мертвой — проще будет действовать.

— А тебе не кажется, что отсутствие тела наведет их на некоторые мысли? — с сомнением заметила Гелена.

Корделия беспечно пожала плечами:

— Может, решат, что Ашет забрала меня. Зачем-то же они оставили тело возле статуи? Возможно, изначально на это рассчитывали.

Гелена покачала головой, но возражать не стала. Наевшись, Корделия помылась, переоделась и отправилась спать. Теперь, когда схлынул адреналин, на нее навалилась невероятная усталость: глаза буквально закрывались сами, и она уснула, едва коснувшись головой подушки.

Проснулась Корделия только под вечер, чувствуя себя полностью отдохнувшей и бодрой. Она хотела сразу снова отправиться к бывшей Живой Ашет, но Гелена остановила ее:

— Я ходила туда, пока ты спала: предупредила девушку, чтобы была крайне осторожна. Пока этого достаточно. А мы тем временем подумаем, что делать дальше.

Корделия вынуждена была согласиться.

Их обсуждение почти зашло в тупик, когда раздался стук в дверь. Обе вздрогнули и одновременно повернулись к выходу, а потом посмотрели друг на друга.

— Спрячься, — велела Гелена. — Я открою.

— Я кудесница с девятью жизнями, — возразила Корделия. — Я могу за себя постоять.

— Не очень-то тебе это помогло в прошлый раз, — с легким сарказмом, за которым скрывалось беспокойство, ответила Гелена.

— Они просто застали меня врасплох! — возмутилась Корделия. — А теперь я готова.

— Всё равно спрячься. Если это действительно они, лучше чтобы они не знали, что ты жива.

С этим Корделия не могла не согласиться и, хоть и неохотно, ушла на кухню, притаившись за занавеской, разделявшей комнаты. Выждав секунду, Гелена открыла дверь.

— Чем могу помочь? — услышала Корделия ее вопрос.

В ответ раздался голос, который она совсем не ожидала здесь услышать:

— Прошу прощения, мэм, я ищу одну девушку…

Не слушая дальше, Корделия выскочила из кухни.

— Кот! — с радостным криком она подлетела к нему, чтобы кинуться на шею.

— Кор, слава Богу, ты цела! — выдохнул Кот, обнимая ее в ответ. — Я…

Он не договорил то, что собирался, вместо этого, немного отстранив ее от себя и обеспокоенно нахмурившись, спросил:

— Когда ты успела потерять жизнь?

— Долгая история, — вздохнула Корделия. — Ты заходи, — и, повернувшись к Гелене, представила его: — Бабушка, это Кот — мой кузен.

— Бабушка? — пораженно переспросил он, закрывая за собой дверь.

У него аж глаза округлились, и Корделия хихикнула. Гелена же разглядывала его с откровенным любопытством.

— Тот, который Крестоманси? — уточнила она.

Корделия весело кивнула.

Объяснение обстоятельств знакомства с Геленой не заняло много времени. А вот о похищении и «Детях Ашет» Корделия рассказывала куда дольше. И если во время первого рассказа Кот удивленно качал головой и улыбался, заявив, что счастлив познакомиться с матерью Милли; то теперь нахмурился и подобрался.

— И они спровоцировали мамину смерть, — заключила Корделия.

Кот мрачно кивнул:

— Да, я тоже на них наткнулся. Поэтому я и пришел за тобой — боялся, что они могут тебе навредить. И не зря.

— Да ладно — всего одна жизнь, — отмахнулась Корделия. — У тебя к моему возрасту вообще всего три оставалось. И у папы тоже.

Кот усмехнулся, покачав головой, но спорить не стал, вместо этого сообщив:

— «Дети Ашет» действуют во всех Десятых мирах. И, к сожалению, официально я ничего с ними сделать не могу — жертвоприношения здесь законны.

— Постой-ка, а ты как о них узнал? — вдруг озадачилась Корделия.

Кот рассказал о своем последнем вызове, и Корделия потрясенно распахнула глаза:

— И Алондра тоже?! — помолчав несколько мгновений, она решительно произнесла: — Кот, их надо остановить!

— Согласен, — кивнул Кот. — Но, как я уже говорил, не официальными путями.

— Надо подорвать их авторитет, — предложила Гелена. — И поставить новую великую жрицу. Технически страной правит султан. Но фактически великая жрица имеет власти едва ли не больше, чем он. Политической в том числе.

— Но как можно заменить великую жрицу? — спросила Корделия.

— Скомпрометировав нынешнюю, — с хищной улыбкой заявила Гелена.

* * *

Довольный тем, как он справился с заданием, и еще более довольный похвалой Кота, Алекс первым делом отправился поделиться с Корделией. Однако в комнате ее не оказалось. Как и во всех других местах, где Алекс искал. Ни за роялем, ни в саду, ни на ее любимой башне. Он даже на всякий случай заглянул в комнату родителей — вдруг она там опять ностальгирует. Кор будто растворилась.

Уже начав беспокоиться, Алекс спускался по главной лестнице, размышляя, где еще можно поискать, когда ему навстречу попалась Марианна.

— Алекс! — она лучезарно улыбнулась при виде него. — Давно вернулся?

— Не очень. Ты Кор не видела? Нигде не могу ее найти.

— О, — Марианна остановилась, поравнявшись с ним. — Она в Десятом-А. Разве Кот не сказал тебе?

Алекс помотал головой, слегка нахмурившись:

— И что она там делает?

Марианна пожала плечами:

— Говорит, давно хотела побывать на родине матери. Почему бы и нет?

Действительно. Вот только почему она не дождалась его, ничего не сказала? Это было одновременно обидно и подозрительно. Последние несколько дней он чувствовал, что Корделия будто замыкается в себе, отгораживается ото всех, включая него. И ее неожиданное путешествие только подтверждало это ощущение. Единственное объяснение, приходившее ему в голову: Кор явилось очередное видение, в котором содержалось нечто, сильно ее расстроившее. Но почему Десятые миры?

Алекс не стал высказывать свои соображения Марианне, чтобы не беспокоить ее зря. А вот с Котом поделиться стоило. Однако выяснилось, что за это время Кота успели куда-то призвать.

Когда он не вернулся ни на следующий день, ни через день, Алекс решил связаться с отцом.

Он выслушал подозрения насчет Кор с обычным непроницаемым лицом, однако в его глазах Алекс видел беспокойство.

— Мне тоже показалось, что с ней что-то не так, — заметил отец, рассеянно уставившись в пространство. — В последний раз, когда я с ней разговаривал, у меня возникло впечатление, что Кор обижена на меня. Но объяснять что-либо она отказалась.

— Обижена? — Алекс недоуменно пожал плечами. — Не представляю. Но чем-то расстроена точно. Я подумал, это из-за какого-нибудь видения. Она могла увидеть что-то в прошлом, на что могла обидеться?

Теперь уже отец пожал плечами:

— Всё может быть. Я не святой, знаешь ли.

Он едва заметно улыбнулся, несмотря на остававшееся напряжение, и Алекс не мог не улыбнуться в ответ.

— И что будем делать?

— Отправимся за ней в Десятый-А, — само собой разумеющимся тоном ответил отец. — Жди меня в Замке — я скоро буду.

Появился он действительно быстро. Узнав, что Кот всё еще на вызове, он поговорил с Марианной, и они с Алексом спустились в холл — к пентаграмме. Встав на ней, отец протянул Алексу руку, чтобы перенести их в Десятый-А.

— Я могу и сам! — оскорбился Алекс.

В самом деле — он уже не ребенок и умеет перемещаться между мирами!

Отец хмыкнул и кивнул — мол, действуй в таком случае. Алекс сосредоточился и переместился в Десятый-А. И некоторое время просто моргал, пока глаза привыкали к темноте — здесь был либо поздний вечер, либо ночь. В следующее мгновение отец появился рядом с ним и одобрительно заметил:

— Молодец.

Алекс довольно заулыбался.

— А теперь давай найдем Кор, — отец зажег магический огонь, чтобы освещать им дорогу.

Поисковые чары привели к маленькому дому с глиняными стенами на самом краю города. Дверь им открыла высокая старая женщина, удивленно уставившаяся на них большими темными глазами.

— Добрый вечер, мэм, — с изысканной вежливостью поздоровался отец. — Прошу прощения за позднее вторжение, но мы ищем одну девушку…

Алекс немного завистливо вздохнул — у него никогда не выходил такой тон.

— Папа? — раздался из глубины дома пораженный голос Кор, а в следующее мгновение она сама появилась рядом с женщиной. — Алекс?

Алекс ожидал, что она кинется отцу на шею, как всегда делала, но она просто продолжала стоять и смотреть с непонятным выражением. Пожалуй, папа был прав — она за что-то на него в обиде.

— Забавно, как мы все здесь собрались, — раздался еще один знакомый голос, и рядом с Корделией появился Кот.

Алекс вытаращился на него. Отец не изменился в лице, лишь приподнял бровь.

— Действительно, — произнес он, когда они прошли внутрь, и нахмурился, переведя взгляд на Корделию: — Корделия Чант, когда ты успела потерять жизнь?

Женщина, открывшая им дверь, вдруг засмеялась. На их недоуменные взгляды она пояснила:

— Извините, всё происходящее, конечно, далеко от веселья, но вы так одинаково реагируете…

Алекс не понял, о чем она, но Кот усмехнулся, а Кор мимолетно улыбнулась — лишь на одного мгновение. И Алекс заметил, что она старательно не смотрит на отца.

Когда они расселись прямо на ковре вокруг низкого стола, Кор первым делом представила их:

— Мой отец и брат Александр, — а потом представила им хозяйку: — Это Гелена, — и после паузы тоном, в котором зазвучало веселье — впервые с момента их встречи: — Наша с тобой бабушка, Алекс.

Алекс ошарашенно посмотрел на Корделию: «Смеешься?» Она помотала головой: «Абсолютно серьезна». И тогда Алекс перевел взгляд на Гелену.

Она совсем не была похожа на маму, но смотрела на Алекса с нежной улыбкой и жадным интересом.

— Вот так вот на старости лет внезапно обзаводишься тещей, — вдруг заметил отец своим фирменным ироничным тоном.

Кот засмеялся, Гелена (бабушка!) весело фыркнула, даже Корделия немного посветлела, хотя по-прежнему оставалась напряженной. Алекс же смог взять себя в руки достаточно, чтобы произнести, не отрывая взгляда от Гелены:

— Рад познакомиться.

— Я тоже, дорогой, — ответила она. — Хотя обстоятельства нашего знакомства не самые приятные.

— Кстати об этом, — отец сразу стал серьезным и выразительно посмотрел на Корделию.

Если он и был удивлен новостью, то ничем этого не выдал и отложил выяснение подробностей знакомства Кор с бабушкой ради более насущных вопросов. Кор снова помрачнела и принялась рассказывать про охоту на бывших Живых Ашет. По-прежнему не глядя на отца. Кот дополнил ее своим рассказом о смерти Алондры. Пока Алекс пытался осознать и уложить в голове всю полученную информацию, отец медленно и тихо произнес:

— То есть вы хотите сказать, что смерть Милли не была случайна? Ее убили?

От его тона у Алекса мурашки пробежали по спине. Кот заметно напрягся, бросив на него обеспокоенный взгляд. Корделия кивнула с несчастным видом, уставившись в пол. Прежде Алекс и не подозревал, что черные глаза отца могут стать еще темнее. Оказалось, могут. Впервые в жизни Алекс испугался его. Даже при том, что его ярость была направлена не на Алекса.

— Мы как раз обсуждали планы, как пресечь их деятельность раз и навсегда, — вставила Гелена.

— Уничтожить, — всё тем же тихим ледяным тоном произнес отец.

Кот покачал головой и негромко возразил:

— Это неверный путь, и вы это знаете.

Отец бросил на него такой взгляд, что Алекс на его месте съежился бы. Но Кот выдержал взгляд, не шелохнувшись, твердо посмотрев в ответ. Отец отвернулся, и его лицо сделалось абсолютно невыразительным. Однако Алекс чувствовал, что он вовсе не оставил идею уничтожить «Детей Ашет», просто не хочет затевать спор. Алекс встревоженно посмотрел на Кор — нельзя этого допустить. Нельзя, чтобы горе и желание отомстить толкнули отца на то, о чем он потом пожалеет. В глазах сестры он прочел то же беспокойство и понадеялся, что вместе они смогут удержать отца.

* * *

Поскольку в доме, кроме гостиной, было только две комнаты, на ночь Корделия устроилась с Геленой, а мужчины собрались во второй комнате. Кор долго не могла заснуть. Давно установилась полная тишина, а она всё лежала на жестком топчане, глядя в темный потолок, и в голове крутились отрывочные бессвязные мысли. О маме, о «Детях Ашет», об отце. В конце концов, Корделия встала и тихонько, стараясь не разбудить Гелену, вышла в гостиную. Чтобы не споткнуться обо что-нибудь по пути — в доме стояла такая абсолютная темнота, что даже в нескольких сантиметрах перед собой ничего не было видно, — она зажгла небольшой магический огонек.

Несколько мгновений Корделия раздумывала, не выйти ли на улицу, подышать воздухом, но потом решила, что это слишком опасно. И она просто села на ковер, прислонившись спиной к стене и положив подбородок на подтянутые к груди колени.

— Кор, можно с тобой поговорить? — прервал ее ночные размышления знакомый голос.

Корделия вздрогнула и чуть не подпрыгнула. В дверях стоял отец, глядя на нее с выражением ожидания и беспокойства. Она обреченно кивнула. В конце концов, этого разговора не избежать, как бы ей ни хотелось его оттянуть. Отец сел рядом, одарив ее пронзительным взглядом.

— Скажи, чем я тебя обидел?

Почему-то от этих простых слов всё внутри перевернулось, и Корделия сама не заметила, как выпалила:

— Ты не хотел, чтобы мы с Алексом родились! Мы были тебе не нужны!

— Прости, что? — невозмутимая маска на лице отца сменилась искренним недоумением. — С чего ты взяла?

Корделия сердито фыркнула:

— Я видела — не отрицай. Ты предложил маме прервать беременность!

Несколько мгновений отец, похоже, пытался понять, о чем она, а потом в его глазах вспыхнуло осознание.

— О, это…

— Да, это!

Корделия гневно глянула на него, и он вздохнул. Некоторое время отец молчал, и это были самые тяжелые мгновения в жизни Корделии, когда она уже решила, что он согласился с ее обвинением и сейчас скажет: да, ты права, вы мне не нужны. А потом он заговорил тихим ровным голосом, за которым чувствовалось напряжение:

— Представь себе ситуацию моими глазами. Беременность протекала очень тяжело — Милли угасала на глазах. Врачи испробовали всё, что могли. Я испробовал всё, что мог. Ей ничто не помогало — ни лекарства, ни магия. Она таяла, как свечка. Я просто не мог смириться с возможностью потерять ее. Те слова, что ты слышала, были сказаны в минуту отчаяния. Но это не значит, что вы мне не нужны. Вы мои дети, и я люблю вас.

Корделия обдумала его слова, начиная понимать, что слишком поддалась эмоциям, судя о том, чего не прочувствовала. И всё же неуверенно спросила:

— Ты жалеешь… что мама не согласилась с твоим предложением?

Отец невесело усмехнулся:

— Я жалею о смерти моей жены. Но я никогда не жалел о появлении на свет двоих замечательных детей. Понимаешь?

Корделия кивнула. Это казалось парадоксальным, но одно и то же решение приносило и горе, и радость. А отец продолжил всё тем же ровным тоном:

— Ты и Алекс были моим единственным якорем. Только благодаря вам я нашел силы жить дальше.

Корделия почувствовала, как по щекам потекли слезы. Теперь, когда пришло понимание и растворилась обида, снова вспыхнуло чувство вины.

— Но… — всхлипнула она. — Если бы не мы… мама была бы жива. Она умерла из-за нас…

— Глупости, Кор. Ты ни в чем не виновата — так что прекрати терзать себя. И, судя по тому, что мы недавно узнали, эти фанатики в любом случае нашли бы способ убить ее.

На последней фразе его голос стал таким же жутко ледяным, как был накануне, когда они обсуждали, что делать с «Детьми Ашет». И Корделия качнулась к нему, крепко обняв и спрятав лицо на груди — отчасти, чтобы успокоить, отчасти, потому что ей этого хотелось. И когда отец обнял ее в ответ, погладив по голове и по спине, Корделия снова заплакала — на этот раз от облегчения, — всем сердцем ощутив, что нет места уютнее и надежнее, чем отцовские объятия.

Он позволил ей выплакаться, а когда она успокоилась и затихла, немного отстранил от себя, посмотрев в лицо.

— Иди спать, Кор — завтра у нас тяжелый день.

Она улыбнулась и кивнула, чувствуя невероятное облегчение, и вскочила на ноги.

— Спокойной ночи, папочка.

— Спокойной ночи, милая, — отец тоже встал и, поцеловав ее в лоб, легонько подтолкнул в сторону комнаты.

Корделия заулыбалась еще шире — ласковые обращения отец употреблял крайне редко, и это чувствовалось почти как праздник. С улыбкой она и уснула.

На следующий день они согласно с планом разбились на команды. Кот и отец отправились поговорить с султаном, Алекс и Кор — позаботиться о бывшей Живой Ашет, а Гелена — распространять новости об убийствах в народе.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — спросил Алекс, когда они с Корделией шли по узким шумным улицам.

— О чем? — Корделия сделала вид, будто не понимает.

— Не прикидывайся дурочкой, — поморщился Алекс. — Тебе не идет.

Корделия фыркнула, подавив глупое желание показать ему язык. Однако быстро снова стала серьезной.

— Я не хотела тебе говорить, чтобы не расстраивать, но всё оказалось не так страшно, как я думала.

Про эхо прошлого, ее сомнения и терзания, про вчерашний ночной разговор с отцом Алекс слушал молча и сосредоточенно, лишь иногда кивая.

— Знаешь, — подвел он итог ее рассказу, — с одной стороны, кажется, что ты устроила истерику на пустом месте, а с другой — скорее всего, я отреагировал бы так же.

Корделия хмыкнула: она сомневалась, что именно так же — Алекс всегда был рациональнее ее, гораздо меньше поддаваясь эмоциям. Но главное — и она прекрасно это знала, — он действительно ее понимал.

Остаток пути они проделали молча. Дойдя до нужного места, они остановились возле роскошного дома — почти что особняка. Мимо шли люди, неподалеку стояло несколько палаток с шумными торговцами. Обычная повседневная жизнь Десятых миров, и как будто ничего подозрительного. Корделия с Алексом уже направились к дому, когда дверь раскрылась и оттуда вышла девушка лет восемнадцати — невысокая и слегка полноватая, с симпатичными мягкими чертами лица. Она улыбалась, явно пребывая в прекрасном настроении, но едва она прошла несколько шагов, как улыбка исчезла с лица, сменившись удивлением, а потом паникой. Девушка схватилась за горло и судорожно вдохнула, раскрыв рот — будто что-то мешало ей дышать.

Корделия отреагировала на чистом инстинкте — прощупала магию и бросила все свои силы, чтобы уничтожить удушающие чары. Девушка задышала нормально, хотя и немного слишком часто, и встревоженно заозиралась. Похоже, она тоже почувствовала чужую магию. Корделия собиралась проверить людей на улице, чтобы понять, кто накладывал чары, когда ее настиг магический удар. Ощущение было такое, будто в спину на хорошей скорости врезалось нечто тяжелое, и в следующую секунду Корделия полетела на землю.

— Кор! — услышала она крик Алекса.

Пока она приходила в себя, садилась и поворачивалась, вновь собирая силы, Алекс успел определить источник чар. Ничем не примечательная с виду женщина, стоявшая возле стены, упорно сопротивлялась магическому натиску Алекса. И, что удивительно, у нее это почти получалось. «А она сильна!» — мимоходом удивленно подумала Корделия, с трудом поднимаясь и присоединяясь к брату. Вдвоем они быстро одолели нападавшую, полностью ее обездвижив.

Корделия повернулась к девушке, не сдвинувшейся с места, изумленно наблюдая за ними:

— С вами всё в порядке?

Та кивнула и, запинаясь, ответила:

— Д-да… Спасибо.

Корделия улыбнулась, и девушка неуверенно улыбнулась ей в ответ. После чего Корделия повернулась к брату:

— Зовем Кота?

— Нет, — решил Алекс. — Они с папой сейчас заняты своей частью дела. Разберемся сами — в конце концов, мне надо учиться. К тому же, не думаю, что она сможет противостоять нам двоим.

Корделия кивнула и снова посмотрела на всё еще пребывавшую в легком шоке спасенную девушку, в то время как Алекс представил их и спросил:

— А вы бывшая Живая Ашет, правильно?

— Откуда вы знаете? — удивилась та.

— Думаю, нам лучше продолжить этот разговор в доме, пока не появился кто-нибудь из ее сообщников, — Корделия кивнула на обездвиженную женщину.

Девушка с сомнением по очереди осмотрела всех троих, кивнула и пригласила заходить.

Ее звали Атрея. Она понятливо закивала, когда Корделия объяснила, кто они и зачем здесь оказались.

— Да, госпожа Гелена предупреждала, чтобы я была осторожна. Но я же не могу совсем не выходить из дома, правильно?

По ее тону становилось ясно, что до сих пор она не верила в угрожавшую ей опасность. Они расселись на низких оттоманках в роскошной светлой гостиной, а неудавшуюся убийцу Алекс оглушил, и ее уложили прямо на ковер, оставив на всякий случай связывающие чары. Атрея позвонила в колокольчик — Корделия заметила, что у нее подрагивают руки, — и когда появилась служанка, велела принести чаю со сладостями.

— Мне следовало серьезнее отнестись к предупреждению, — тихо добавила Атрея.

Вместе со служанкой, принёсшей угощение, в комнату вошла средних лет женщина, одарившая их удивленным взглядом.

— Атрея, я думала, ты пошла на рынок, — произнесла она. — И кто эти люди?

Атрея поманила ее к себе:

— Присядь, мам. Тут много всего интересного произошло.

Пришлось рассказывать всю историю заново. У Корделии чесался язык спросить: есть ли еще родственники и, если есть, нельзя ли их сразу собрать всех вместе, чтобы не пересказывать сто раз одно и то же? Но она мужественно сдержалась.

— Если та женщина приходила вчера, — заметила мать Атреи Милена, — почему я до сих пор об этом не знала?

— Не хотела тебя беспокоить, — та пожала плечами. — А потом…

Она на секунду замолчала, и Алекс закончил вместо нее:

— Вы на самом деле не верили в опасность и посчитали, что Гелена преувеличивает.

Атрея виновато кивнула. Милена задумчиво побарабанила пальцами по ковру. После чего решительно предложила:

— Мы можем подключить Элиота…

— Это мой жених, — шепотом пояснила Атрея для гостей, совершенно по-идиотски улыбаясь.

Корделия и Алекс переглянулись и хихикнули.

— …у него есть нужные связи, — тем временем продолжала Милена. — Он достаточно влиятелен и богат.

— К вопросу о связях, — вставила Корделия. — Как раз сейчас Крестоманси обсуждает этот вопрос с султаном.

Милена пожала плечами:

— Боюсь, султан не захочет ссориться с великой жрицей. Чтобы вынудить его к этому мы должны предоставить очень веские причины и доказательства.

Корделия с Алексом снова переглянулись — на этот раз серьезно — и кивнули друг другу.

Позже к ним присоединились жених и отец Атреи.

— Строго говоря, убийство бывших Живых Ашет не может считаться жертвоприношением, — задумчиво произнес последний, когда их ввели в курс дела. — Именно поэтому они скрывают свое участие в них. И для того, чтобы списать происходящее на гнев Ашет, конечно, тоже, но и потому что боятся народного возмущения. И на этом мы как раз можем сыграть.

Оставалось решить, что делать с пленницей.

— Попробуем осудить за попытку убийства, — предложил Элиот. — У нее, правда, выгодная ситуация, и она легко может оправдаться. Но я знаком с визирем — а именно он обычно занимается подобными делами — и лично позабочусь, чтобы этого не случилось.

* * *

Султан был чрезвычайно мил и любезен. Рассыпался в цветистых выражениях о том, как он счастлив принимать столь дорогих гостей. Организовал для них роскошное угощение. Однако едва Кот обозначил вопрос, по которому они пришли, Кристофер сразу почувствовал, что помогать им султан не хочет. Скорее всего, он просто боялся связываться с великой жрицей. Однако и отказывать напрямую он тоже не хотел. И несколько тоскливых часов кормил их туманными обещаниями, которые его ни к чему не обязывали.

Кристофер предпочел бы сразу встать и уйти и не тратить драгоценное время, но не стоило портить дипломатические отношения. Так что пришлось выдержать пытку светским общением до самого конца.

— Бесполезно, — сказал Кристофер, когда они с Котом покинули дворец, — он не станет нам помогать. По крайней мере до тех пор, пока у него не появятся веские причины.

— Да, я тоже пришел к такому выводу, — кивнул Кот. — Значит, надо ему эти причины предоставить.

Немного помолчав, Кристофер предложил:

— Знаешь, Кот, тебе стоит отправиться домой — мы здесь справимся и сами, а тебе пора возвращаться к своим обязанностям.

Кот явно хотел заспорить, но передумал. Крестоманси не может надолго покидать родной мир. Однако Кристофером двигало и иное соображение, которое он надеялся оставить в секрете. Он по-прежнему хотел передушить всех в этой бешеной секте, начиная с ее главы — его до сих пор трясло от мысли, что они убили Милли. И это будет гораздо проще, если Кота не будет рядом.

Кот задумчиво постоял, невидяще глядя на пестрые толпы проходивших по своим делам людей, и вздохнул:

— Пожалуй, вы правы. Что ж, удачи.

Кристофер кивнул — удача им понадобится. Они пожали друг другу руки, и Кот растворился в воздухе.

Кристофер немного постоял, размышляя, за что взяться в первую очередь, в итоге решив для начала проверить, как дела у детей.

* * *

Корделия с Алексом почти дошли до дома Гелены, когда встретились с отцом, возвращавшимся со стороны дворца.

— А где Кот? — удивился Алекс.

— Вернулся домой — у него своих дел немало, а мы здесь и сами справимся.

Действительно.

Они обменялись новостями. С султаном ничего не добились, как и предсказывала Милена, зато Алексу и Корделии было чем похвастаться.

— В общем, мы почти создали оппозицию, — довольно заключила Кор.

Отец едва заметно улыбнулся:

— Молодцы. Надо повторить в других мирах. Судя по словам Кота, они действуют во всей Десятой серии. И я подозреваю, связаны между собой. Так что надо действовать быстро — пока новости не распространились.

Алекс удивленно моргнул — ему самому это в голову почему-то не приходило, но звучало логично.

— Тогда нам нужны агенты, — предложила Корделия. — Нас слишком мало, чтобы охватить сразу все миры.

Отец кивнул:

— Вот этим и займемся.

Гелена, когда они добрались до дома, тоже обрадовала их хорошими новостями. Оказывается, многие были недовольны политикой «Детей Ашет», и известие об убийствах стало последней каплей. Народ заволновался. И хотя до открытого восстания дело пока не дошло, можно было надеяться, что удастся добиться хотя бы рассмотрения дела. Угроза беспорядков в стране — одна из причин, по которой султан мог бы пожелать пересмотреть свою позицию.

Они и сами не заметили, как оказались во главе целой организации. Межмировой организации, причем. Алекс как раз и занялся связью между мирами, найдя подходящих агентов и организуя их работу. Корделия с папой координировали работу в Десятом-А. Элиот занимался высшими слоями общества, Гелена — простым народом.

Всё шло так хорошо, что Алекс в суматохе совсем забыл о первоначальном желании отца уничтожить всех «Детей Ашет». К тому же тот на первый взгляд отвлекся от этой идеи.

* * *

Сеть организации «Детей Ашет» оказалась гораздо обширнее, чем они предполагали. А уж руководителя и вовсе удалось вычислить далеко не сразу. Он, похоже, наложил на своих подчиненных какие-то чары, не позволявшие им выдавать его даже под действием перформативной речи. Они просто начинали биться в конвульсиях и теряли сознание.

Чары оказались столь искусными и тонкими, что только с большим трудом и совместными усилиями их удалось нащупать и снять. И тогда-то выяснилось, что главой «Детей Ашет» являлся раджа Медор — далеко не последний человек при дворе султана.

— Политика, — с едва заметным отвращением заключил Алекс, когда увели допрашиваемого. — Так я и знал.

— Ненавижу политику, — поморщилась Корделия.

Алекс усмехнулся:

— Тогда хорошо, что ты не станешь Крестоманси.

Корделия не могла не согласиться. С другой стороны, ей всегда казалось, что папа тоже не любит политику. Она повернулась к нему, чтобы спросить об этом, и тут обнаружила, что отца-то в комнате нет. Но ведь он только что был тут!

— А где папа? — обеспокоенно спросила Корделия.

Алекс удивленно оглядел комнату, а потом они с резко возросшей неприятной уверенностью посмотрели друг на друга.

— Решил сам разобраться с раджой! — произнесли они хором.

Не договариваясь, они одновременно вскочили и одновременно же запустили поисковые чары. Отца надо остановить, пока не поздно.

Чары привели их в роскошный особняк неподалеку от дворца султана. Чтобы не вступать в ненужные споры с многочисленной прислугой, снова не сговариваясь, они сделали себя невидимыми. Конечно, вполне вероятно, что домочадцы раджи (по крайней мере некоторые) способны видеть сквозь чары, но Корделия с Алексом понадеялись, что они, не ожидая появления незваных гостей, не обратят внимания.

В другое время Корделия залюбовалась бы великолепнейшими чертогами — мрамор, шелка, бархат и позолота — но сейчас, спеша по коридорам и анфиладам комнат, она едва замечала окружающее.

Корделия с Алексом ворвались в очередную роскошную комнату как раз в тот момент, когда отец с неумолимым видом навис над раджой Медором — на удивление маленьким и толстеньким пожилым мужчиной, — а тот с посиневшим лицом хватал ртом воздух, пытаясь вдохнуть. И хотя отец не шевелился и стоял в нескольких шагах от раджи, сразу становилось ясно, что это именно он душит его чарами.

— Папа, не надо! — закричали хором Корделия с Алексом, снимая с себя чары невидимости, и подскочили к отцу, схватив его за руки.

От неожиданности он перестал поддерживать чары. Раджа жадно задышал, на его лицо начали возвращаться краски.

— По его приказу убили вашу мать! — рыкнул отец, снова направляя на него магию, одновременно попытавшись их отстранить, но они держали крепко.

Впрочем, Корделия была уверена: если бы он захотел, то легко мог бы отбросить их в сторону. Но он не хотел, и именно на это они и рассчитывали. Раджа тем временем даже не пытался спастись, видимо, поняв, что это бесполезно, просто смотрел с ужасом.

— Папа! — Корделия не без усилия, но все-таки сумела блокировать чары отца.

После чего встала перед ним, пытаясь поймать взгляд, но он упрямо смотрел мимо нее. Алекс тем временем обездвижил раджу, чтобы тот не сбежал под шумок.

— Папочка, посмотри на меня! — умоляюще попросила Корделия и, когда он, наконец, встретил ее взгляд, решительно продолжила: — Месть маму не вернет! И подумай, что бы она сказала, увидев тебя таким?

Несколько мгновений они продолжали в упор смотреть друг на друга, но постепенно взгляд отца смягчился и из него исчезло яростное пламя. Он вздохнул и мотнул головой, словно сбрасывая наваждение.

— Ты права, — тихо произнес он, и Корделия облегченно перевела дыхание. — Прости. Я не должен был…

Не договорив, он потер ладонями лицо. Корделия улыбнулась и порывисто обняла его.

— Они получат то, что заслужили, — прошептала она. — По закону.

Отец хмыкнул, будто сомневался в том, что найдется наказание, соответствующее вине, но возражать не стал. Вместо этого он отстранил от себя Корделию и серьезно сказал:

— Спасибо, — и, бросив на раджу ненавидящий взгляд, сообщил: — До вашего прихода я узнал много интересного у достопочтимого раджи.

Он произнес это настолько убийственно саркастичным тоном, что почтительное обращение превратилось в оскорбление.

— Он собирался устроить государственный переворот и занять трон султана. А потом править вместе с великой жрицей, которая, как выяснилось, является его любовницей.

— Ничего себе, — присвистнул Алекс. — Да за одно это ее сразу и навсегда изгонят из жриц. Если не хуже.

— Именно, — довольно кивнул отец. — Убийства, тщательно замаскированные под случайные смерти, служили как раз для этого. Запугать народ гневом Ашет, объявить себя ревнителями истинного благочестия, а потом просто подождать, когда испуганные люди обратятся к ним за защитой. Изящная схема — ничего не скажешь.

— И она прекрасно сработала бы, если бы не ваше появление, — огрызнулся обездвиженный раджа.

— Не провоцируйте меня, — предупредил отец таким тоном, что раджа дернулся — не будь он обездвижен, наверняка отшатнулся бы.

Корделия бросила на раджу мрачный взгляд. Из-за амбиций этого человека она лишилась матери. Пожалуй, если бы папа сейчас снова решил его убить, она бы не стала его останавливать. Видимо, на ее лице это отразилось, поскольку в глазах раджи вспыхнул страх, и больше он уже не произнес ни слова.

— А знаешь, — вдруг ухмыльнулся Алекс, — мне кажется, у них за попытку государственного переворота предусмотрена такая казнь, что он предпочел бы смерть от твоей руки.

Отец приподнял бровь, одарил раджу долгим пронзительным взглядом и кивнул:

— Возможно.

Корделия усмехнулась, и только сейчас ей пришел в голову вопрос:

— А почему так тихо? Где прислуга — они ведь должны были хотя бы обеспокоиться шумом, который мы устроили?

Отец невесело усмехнулся:

— Я их усыпил.

То-то им с Алексом по пути никто не встретился. Она еще удивлялась, как им везет, а это, оказывается, не везение, а папина предусмотрительность!

 

Султан был не просто поражен — потрясен, узнав о хитроумном заговоре одного из своих советников. И о его связи с великой жрицей. Причем Корделия не могла бы сказать, что его потрясло больше. Впрочем, оживился он быстро и, потерев ладони, довольно заявил:

— Давно хотел найти повод убрать эту ужасную женщину! Спасибо, что предоставили мне его.

Отец приподнял бровь:

— А мне показалось, вы на ее стороне. Во всяком случае, не желаете действовать против.

— Вы не понимаете, — жизнерадостно пояснил султан. — Я не хотел идти против Ашет. Народ мне бы этого не простил, не говоря уже о самой Ашет. Но коль скоро великая жрица нарушает устав, она больше не может оставаться великой жрицей. И теперь мои действия не будут расценены как противодействие богине.

Корделия вздохнула. Политика! Она занималась этим всего несколько дней, а уже бесконечно устала. И зачем люди рвутся к власти? Она никогда этого не понимала.

— То есть теперь вы готовы нам содействовать? — уточнил папа.

— Безусловно, — с довольной улыбкой подтвердил султан.

 

Раджу Медора казнили за измену на следующий же день, и султан пригласил их на это действо. Хотя Корделия предпочла бы не присутствовать при подобном зрелище, отказаться они не могли. Политика.

Они наблюдали за казнью из королевской ложи, как назвал это Алекс — то есть с балкона дворца, на котором установили роскошное кресло для султана. Гостям полагалось стоять позади него.

С балкона открывался вид на обширную круглую площадь, которую заполнила шумная толпа. Люди устраивались по краям, оставив центральную часть пустой.

Султан в белых развевающихся одеяниях и со сверкающей драгоценными камнями чалмой на голове махнул солдатам на площади и сел в кресло. Народ на площади затих. Солдаты вывели раздетого по пояс осужденного и четырех лошадей. Пока Корделия недоумевала, зачем нужны лошади, солдаты заставили раджу лечь на землю и принялись привязывать его руки и ноги к сбруе лошадей так, что он оказался растянут между ними.

— Знаешь, ты был прав, Алекс, — едва слышно произнес папа, — я бы убил его милосерднее.

Алекс с Корделией одновременно вопросительно посмотрели на него, но он теперь смотрел только на площадь и пояснять ничего не стал. Корделия тоже посмотрела туда и вздрогнула.

Лошадей повели в разные стороны, и осужденный, удерживаемый привязанными к ним веревками, теперь повис в воздухе, а его конечности раскинулись в форме звезды. По мере того как отдалялись друг от друга лошади, суставы раджи начали растягиваться. Корделии показалось, что она слышит их хруст, хотя с такого расстояния это было невозможно.

А потом раджа пронзительно закричал. Корделия вздрогнула и поспешно отвернулась, вдруг поняв, что сейчас произойдет. Вопль стал истошным, и Корделия зажмурилась, заткнув уши, но это, конечно же, не помогло. Она резко развернулась, уткнувшись лицом отцу в грудь, и он обнял ее, притягивая к себе. Как бы она ни была зла на раджу, она не желала ему такой жуткой смерти. Кто только придумал подобную казнь? А ведь люди на площади наверняка знали, что за зрелище им предстоит, и всё равно пришли. Вот этого Корделия совсем не понимала.

Безумный нечеловеческий вопль прервался с противным хлюпающим звуком. Корделию передернуло, и она сильнее прижалась к отцу, боясь обернуться, боясь того, что может увидеть на площади.

Когда она осмелилась поднять голову, у отца был абсолютно отсутствующий вид, а Алекс побледнел, изо всех сил стиснув кулаки. На площадь она старательно не смотрела. Корделии вдруг страстно захотелось оказаться дома — подальше от этой варварской страны. Однако они здесь еще не закончили. И она глубоко вздохнула, беря себя в руки.

— А теперь займемся великой жрицей, — бодро заявил султан, будто подобное зрелище было для него обычным делом. Хотя, может, и было.

 

Великую жрицу, к счастью, не казнили. Еще одну казнь в этот день Корделия просто не вынесла бы. Власть султана не простиралась на дочерей Ашет и разбираться с провинившейся могли лишь другие жрицы. Он имел право лишь сообщить им о нарушении обетов и государственной измене.

Их шествие по городу выглядело довольно-таки зрелищно. Султана несли на носилках с балдахином четверо разодетых слуг. Справа от носилок шел визирь в роскошной мантии и не менее роскошной чалме, а слева — Корделия, Алекс и их отец. По бокам и сзади вышагивали несколько охранников в парадных красно-золотых одеждах. Люди поспешно расходились в стороны, почтительно кланяясь султану, а потом с любопытством глазели им вслед.

Великая жрица сама встретила их на пороге храма — величественная и прямая как стрела. Рядом с пышными одеждами гостей ее коричневое платье без рукавов выглядело аскетично. И это была именно та женщина, которая заклала Корделию на алтаре Ашет. Корделия передернулась от воспоминания.

— Чем обязана, ваше величество? — произнесла великая жрица, всего лишь немного склонив голову.

И хотя она демонстрировала почтение, в ее тоне явственно проскользнула надменность. Султан слегка нахмурился. Корделия начала понимать, почему он так обрадовался поводу сместить ее.

— Нам лучше поговорить в помещении, — сдержанно ответил он. — И соберите всех жриц.

Великая жрица с позабавленным видом приподняла брови, однако кивнула и пригласила процессию во двор храма. И тут она заметила Корделию. На ее лице мелькнуло выражение чистого ужаса и паники. Однако она на удивление быстро взяла себя в руки и, отвернувшись, зашагала вперед. Корделия восхитилась ее выдержкой.

Султан не обратил внимания на небольшую заминку, зато отец, конечно же, заметил. Он слегка нахмурился вслед жрице, и перевел на Корделию вопросительный взгляд. Она качнула головой: «Потом». Еще несколько мгновений отец пристально смотрел на нее, но в итоге кивнул. Впрочем, он вполне мог и сам додуматься до нужного вывода. И Корделия была почти уверена, что додумался.

Через роскошный сад с пышными деревьями и множеством ярких цветов их провели в небольшой пустой зал. Слуги поставили носилки на землю, но султан продолжал сидеть в них.

Не встал он, и когда в зале появились жрицы, недоуменно поглядывающие на их компанию. Корделия сразу узнала тех трех, которые участвовали в жертвоприношении. И они узнали ее тоже. Более того — они явно с порога искали среди гостей именно ее. Видимо, великая жрица успела их предупредить. Корделия видела страх и непонимание в их глазах. Представив, что они сейчас могут думать, не зная о ее девяти жизнях, она невольно усмехнулась.

— Приветствую, сестры, — произнес султан, когда они встали в нескольких шагах от него. — Я пришел к вам по крайне важному делу.

— Мы слушаем, ваше величество, — ответила за всех великая жрица всё с тем же оттенком пренебрежения.

Султан проигнорировал ее, демонстративно обращаясь к остальным:

— Я обвиняю великую жрицу, матушку Эриду, в государственной измене и нарушении обетов.

По рядам жриц пролетел взволнованный ропот.

— Доказательства? — спросила старшая из них.

— Ее любовник раджа Медор во всем признался, — ответил султан. — И его только что казнили за измену. Впрочем, если вы желаете, мы можем…

Договорить он не успел.

— Убийца! — пронзительно взвыла побелевшая Эрида и бросилась на султана с таким видом, словно хотела разорвать его на части голыми руками.

Охранники перехватили ее. Корделия почувствовала, как взметнулась яростная магия, и поспешила блокировать ее. Похоже, отец и Алекс отреагировали точно так же. Эрида застыла, будто пришибленная, а потом продолжила бешено отбиваться уже без чар. Но охранники были, конечно же, сильнее, и ей оставалось лишь выть и рыдать.

— Кто бы говорил об убийствах, госпожа, — холодно озвучил султан мысли Корделии. — Я всего лишь казнил предателя, а вы убивали ни в чем не повинных женщин.

Великая жрица никак не отреагировала на его слова, впав в прострацию. Она перестала отбиваться и покорно стояла в окружении охранников, глядя в пространство широко раскрытыми невидящими глазами.

— Полагаю, иных доказательств не требуется, — заметил султан.

Старшая жрица почтительно склонила голову:

— Мы благодарим вас, ваше величество. Виновная в кощунстве будет наказана, а на ее место избрана наиболее достойная из сестер.

Охранники передали притихшую Эриду жрицам, и те повели ее прочь из зала. Корделия повернулась к отцу и обнаружила, что он смотрит вслед Эриде с мрачным удовлетворением. Кажется, он посчитал происшедшее с ней вполне достаточной местью.

И тут Корделия вспомнила кое-что еще.

— Стойте! — крикнула она, когда жрицы уже открыли дверь.

Они обернулись, вопросительно посмотрев на нее. Корделия взволнованно и немного смущенно шагнула вперед, указав на трех из них:

— Вот эти жрицы участвовали в заговоре матушки Эриды. Они пытались убить меня, потому что я узнала слишком много.

— Мы не пытались, а убили, — чуть ли не со священным ужасом произнесла одна из них. — Как ты оказалась жива?

Корделия собиралась объяснить насчет своих девяти жизней, но тут ей в голову пришла хулиганская мысль, и она с пафосом заявила, постаравшись принять как можно более величественный вид:

— Ашет вернула меня к жизни, чтобы остановить вас. Она крайне разгневана.

Они отпрянули от нее, побелев чуть ли не до синевы. Остальные жрицы переглядывались пораженно и испуганно. Наконец, быстро посовещавшись, они сообщили:

— Виновные будут также наказаны. Спасибо, сестра.

И снова двинулись к выходу, на этот раз конвоируя и тех трех жриц тоже. Корделия с довольной улыбкой повернулась к своим.

— Шикарное представление, — заметил папа — внешне невозмутимо, однако с веселыми искрами в глазах.

— Ты была великолепна, Кор! — ухмыльнулся Алекс.

Султан и визирь ничего не сказали, но явно были позабавлены.

Той же пышной процессией они прошли обратно через сад на улицу.

— Что с ними сделают? — поинтересовался Алекс по пути.

Визирь пожал плечами:

— Скорее всего, лишат магии и отправят в ссылку в какое-нибудь захолустье, — немного помолчав, он добавил: — А может, и принесут в жертву Ашет. Но это маловероятно.

Корделия понадеялась, что он прав. Как по ней, так достаточно уже всевозможных жертв.

 

Теперь, когда «Дети Ашет» лишились идейных руководителей, разобраться сними стало совсем несложно. Местные жители вполне могли завершить дело самостоятельно — тем более что в ходе борьбы с сектой образовалась целая хорошо отлаженная организация, — и можно было, наконец, вернуться домой.

И тут Корделию неожиданно пригласили остаться.

— Мы решили создать сообщество сестер Ашет, — объяснила Атрея, когда они пришли к ней попрощаться. — Оно будет состоять из бывших Живых Богинь и жриц, поскольку и те, и другие обычно обладают немалыми силами. А его целью будет помощь попавшим в трудные обстоятельства. Вы могли бы возглавить это общество.

Корделия удивленно моргнула и покосилась на Алекса и отца. Алекс был столь же удивлен, как и она. Папа остался невозмутим, и она так и не смогла понять, что он думает по этому поводу.

— Почему я? — наконец, спросила она. — Я не жрица, и не бывшая Живая Богиня. К тому же я чужая здесь.

— Зато вы кудесница с девятью жизнями, — заметила Милена. — И ваша мать была Живой Богиней, а значит, вы не совсем чужая и отчасти принадлежите нашему миру.

Корделия растерялась и снова посмотрела на отца — взглядом спрашивая, что ей делать. Он качнул головой:

— Мне — как и всем остальным — будет грустно расстаться с тобой. Но это твоя жизнь и твой выбор. Если это то, чем ты действительно хочешь заниматься, я всегда поддержу тебя. Ты хочешь этого?

Корделия задумалась. И поняла, что оставаться в Десятых мирах вовсе не стремится. Ей было интересно познакомиться с маминой родиной, интересно (хотя и ужасно утомительно) поучаствовать в восстановлении справедливости, но жить здесь постоянно она бы не смогла.

— Нет, — решительно ответила Корделия. — Я хочу вернуться домой. Извините, — она немного виновато улыбнулась Милене и Атрее и добавила для последней: — Вы и сами вполне могли бы справиться с руководством.

Обе были ощутимо разочарованы, но уговаривать не стали, приняв ее решение. А предложение самой возглавить сестер, кажется, заставило Атрею задуматься. Корделия была уверена, что она станет прекрасным руководителем — у нее были к тому все задатки.

— Я уж думал, ты решишь остаться, — сказал Алекс с ясно различимым облегчением в голосе, когда они вышли из дома.

— Я рассматривала такую возможность, — задорно улыбнулась Корделия. — Но недолго.

Она пребывала в самом радужном настроении, предвкушая возвращение домой. Единственное, что огорчало — необходимость попрощаться с бабушкой. Однако не пришлось делать и этого. Папа чуть ли не с порога предложил Гелене:

— Не хотели бы вы познакомиться и с другими своими внуками?

Та посмотрела на него с недоверчивой радостью — будто не ожидала, что ей предложат — и расцвела сияющей улыбкой:

— Да, конечно!

Папа едва заметно улыбнулся:

— В таком случае, предлагаю собрать необходимые вещи, и мы можем отправляться.

Гелена просияла еще больше и принялась собираться. А Корделия тем временем сбегала за своими вещами в гостиницу, где так и не появлялась с тех пор, как ее убили.

Когда все были готовы, и папа протянул Гелене руку, чтобы телепортироваться, она задумчиво заметила:

— Знаете, Кристофер, я рада, что моя дочь встретила вас. Мне кажется, она была с вами очень счастлива.

У папы сделалось странное выражение лица, и, ничего не ответив, он просто перенес их домой. Бабушка слегка усмехнулась — так, словно именно этого ожидала и словно прекрасно поняла, что он на самом деле думает. Но в следующее мгновение забыла обо всем, восторженно уставившись на парадный холл Замка Крестоманси и внушительную мраморную лестницу.

— Да у вас тут целый дворец! — восхищенно выдохнула она.

Корделия с Алексом переглянулись и засмеялись.

— Не дворец — замок, — невинно заметил Алекс. — Хотя и роскошный, конечно.

Они хотели сначала проводить Гелену в ее комнату, а потом уже знакомить с замком и его обитателями, но, проходя мимо малой гостиной, из приоткрытой двери вдруг услышали сердитый голос Джулии:

— Честное слово, Роджер! Ты можешь думать о чем-нибудь кроме своих механизмов?

Роджер не успел ничего ответить на это обвинение, поскольку Корделия с восторженным воплем влетела в комнату, бросив свою сумку возле двери, чтобы кинуться Джулии на шею. А потом проделать то же самое с Роджером. Она только сейчас поняла, насколько соскучилась по ним всего за несколько дней. Хотя в Десятых мирах произошло столько всего, что казалось, будто прошел как минимум год.

Последовали радостные приветствия и объятия, и даже Алекс не избежал этой участи. Впрочем, он не возражал — даже не стал делать обычное в таких случаях выражение лица «Я терплю это исключительно из любви к вам».

А когда все немного успокоились, папа представил Гелену. Джулия и Роджер уставились на нее с недоверчивым изумлением, а она на них — с нежностью и любопытством. Затянувшееся молчание прервала Джулия, насмешливо улыбнувшись Корделии и заявив:

— Вот это я понимаю: познакомилась с маминой родиной.

Корделия гордо вскинула подбородок: «А то!» Гелена засмеялась:

— А ты похожа на отца, Джулия.

— Да, мне говорили, — с довольной улыбкой согласилась та.

Теперь засмеялись уже все, даже папа улыбнулся. Ощущавшаяся вначале неловкость полностью исчезла. А бабушка прямо-таки светилась счастьем.

Некоторое время спустя стали подтягиваться остальные обитатели Замка, и снова начались теплые приветствия, объятия и представления. К разочарованию Корделии, не было ни Мэри с Энн, ни Ричарда. Видимо, на этот раз Джулия пришла в Замок одна — скорее всего, беспокоясь о них. С правнучками Гелену пообещали познакомить на следующий день — когда все отдохнут и придут в себя.

Корделия почти не принимала участия в общем разговоре, просто наслаждаясь ощущением, что она снова дома, рядом с самыми дорогими людьми. Она подумала, что надо будет показать бабушке альбом с фотографиями и поделиться своими находками в виде писем. И показать ей Замок. А еще — расспросить Роджера про ту девушку, с которой он познакомился в патентном бюро. И побродить по Замку в надежде увидеть еще какие-нибудь картины прошлого. Чем лучше благодаря этим видениям Корделия узнавала свою мать, тем больше ей хотелось узнать еще.

Корделия улыбнулась, оглядев лица родных, вдруг осознав, что усталость и напряжение последних дней куда-то испарились, уступив место радостному предвкушению.