Семья (джен)

На следующий день они согласно с планом разбились на команды. Кот и отец отправились поговорить с султаном, Алекс и Кор — позаботиться о бывшей Живой Ашет, а Гелена — распространять новости об убийствах в народе.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — спросил Алекс, когда они с Корделией шли по узким шумным улицам.

— О чем? — Корделия сделала вид, будто не понимает.

— Не прикидывайся дурочкой, — поморщился Алекс. — Тебе не идет.

Корделия фыркнула, подавив глупое желание показать ему язык. Однако быстро снова стала серьезной.

— Я не хотела тебе говорить, чтобы не расстраивать, но всё оказалось не так страшно, как я думала.

Про эхо прошлого, ее сомнения и терзания, про вчерашний ночной разговор с отцом Алекс слушал молча и сосредоточенно, лишь иногда кивая.

— Знаешь, — подвел он итог ее рассказу, — с одной стороны, кажется, что ты устроила истерику на пустом месте, а с другой — скорее всего, я отреагировал бы так же.

Корделия хмыкнула: она сомневалась, что именно так же — Алекс всегда был рациональнее ее, гораздо меньше поддаваясь эмоциям. Но главное — и она прекрасно это знала, — он действительно ее понимал.

Остаток пути они проделали молча. Дойдя до нужного места, они остановились возле роскошного дома — почти что особняка. Мимо шли люди, неподалеку стояло несколько палаток с шумными торговцами. Обычная повседневная жизнь Десятых миров, и как будто ничего подозрительного. Корделия с Алексом уже направились к дому, когда дверь раскрылась и оттуда вышла девушка лет восемнадцати — невысокая и слегка полноватая, с симпатичными мягкими чертами лица. Она улыбалась, явно пребывая в прекрасном настроении, но едва она прошла несколько шагов, как улыбка исчезла с лица, сменившись удивлением, а потом паникой. Девушка схватилась за горло и судорожно вдохнула, раскрыв рот — будто что-то мешало ей дышать.

Корделия отреагировала на чистом инстинкте — прощупала магию и бросила все свои силы, чтобы уничтожить удушающие чары. Девушка задышала нормально, хотя и немного слишком часто, и встревоженно заозиралась. Похоже, она тоже почувствовала чужую магию. Корделия собиралась проверить людей на улице, чтобы понять, кто накладывал чары, когда ее настиг магический удар. Ощущение было такое, будто в спину на хорошей скорости врезалось нечто тяжелое, и в следующую секунду Корделия полетела на землю.

— Кор! — услышала она крик Алекса.

Пока она приходила в себя, садилась и поворачивалась, вновь собирая силы, Алекс успел определить источник чар. Ничем не примечательная с виду женщина, стоявшая возле стены, упорно сопротивлялась магическому натиску Алекса. И, что удивительно, у нее это почти получалось. «А она сильна!» — мимоходом удивленно подумала Корделия, с трудом поднимаясь и присоединяясь к брату. Вдвоем они быстро одолели нападавшую, полностью ее обездвижив.

Корделия повернулась к девушке, не сдвинувшейся с места, изумленно наблюдая за ними:

— С вами всё в порядке?

Та кивнула и, запинаясь, ответила:

— Д-да… Спасибо.

Корделия улыбнулась, и девушка неуверенно улыбнулась ей в ответ. После чего Корделия повернулась к брату:

— Зовем Кота?

— Нет, — решил Алекс. — Они с папой сейчас заняты своей частью дела. Разберемся сами — в конце концов, мне надо учиться. К тому же, не думаю, что она сможет противостоять нам двоим.

Корделия кивнула и снова посмотрела на всё еще пребывавшую в легком шоке спасенную девушку, в то время как Алекс представил их и спросил:

— А вы бывшая Живая Ашет, правильно?

— Откуда вы знаете? — удивилась та.

— Думаю, нам лучше продолжить этот разговор в доме, пока не появился кто-нибудь из ее сообщников, — Корделия кивнула на обездвиженную женщину.

Девушка с сомнением по очереди осмотрела всех троих, кивнула и пригласила заходить.

Ее звали Атрея. Она понятливо закивала, когда Корделия объяснила, кто они и зачем здесь оказались.

— Да, госпожа Гелена предупреждала, чтобы я была осторожна. Но я же не могу совсем не выходить из дома, правильно?

По ее тону становилось ясно, что до сих пор она не верила в угрожавшую ей опасность. Они расселись на низких оттоманках в роскошной светлой гостиной, а неудавшуюся убийцу Алекс оглушил, и ее уложили прямо на ковер, оставив на всякий случай связывающие чары. Атрея позвонила в колокольчик — Корделия заметила, что у нее подрагивают руки, — и когда появилась служанка, велела принести чаю со сладостями.

— Мне следовало серьезнее отнестись к предупреждению, — тихо добавила Атрея.

Вместе со служанкой, принёсшей угощение, в комнату вошла средних лет женщина, одарившая их удивленным взглядом.

— Атрея, я думала, ты пошла на рынок, — произнесла она. — И кто эти люди?

Атрея поманила ее к себе:

— Присядь, мам. Тут много всего интересного произошло.

Пришлось рассказывать всю историю заново. У Корделии чесался язык спросить: есть ли еще родственники и, если есть, нельзя ли их сразу собрать всех вместе, чтобы не пересказывать сто раз одно и то же? Но она мужественно сдержалась.

— Если та женщина приходила вчера, — заметила мать Атреи Милена, — почему я до сих пор об этом не знала?

— Не хотела тебя беспокоить, — та пожала плечами. — А потом…

Она на секунду замолчала, и Алекс закончил вместо нее:

— Вы на самом деле не верили в опасность и посчитали, что Гелена преувеличивает.

Атрея виновато кивнула. Милена задумчиво побарабанила пальцами по ковру. После чего решительно предложила:

— Мы можем подключить Элиота…

— Это мой жених, — шепотом пояснила Атрея для гостей, совершенно по-идиотски улыбаясь.

Корделия и Алекс переглянулись и хихикнули.

— …у него есть нужные связи, — тем временем продолжала Милена. — Он достаточно влиятелен и богат.

— К вопросу о связях, — вставила Корделия. — Как раз сейчас Крестоманси обсуждает этот вопрос с султаном.

Милена пожала плечами:

— Боюсь, султан не захочет ссориться с великой жрицей. Чтобы вынудить его к этому мы должны предоставить очень веские причины и доказательства.

Корделия с Алексом снова переглянулись — на этот раз серьезно — и кивнули друг другу.

Позже к ним присоединились жених и отец Атреи.

— Строго говоря, убийство бывших Живых Ашет не может считаться жертвоприношением, — задумчиво произнес последний, когда их ввели в курс дела. — Именно поэтому они скрывают свое участие в них. И для того, чтобы списать происходящее на гнев Ашет, конечно, тоже, но и потому что боятся народного возмущения. И на этом мы как раз можем сыграть.

Оставалось решить, что делать с пленницей.

— Попробуем осудить за попытку убийства, — предложил Элиот. — У нее, правда, выгодная ситуация, и она легко может оправдаться. Но я знаком с визирем — а именно он обычно занимается подобными делами — и лично позабочусь, чтобы этого не случилось.

* * *

Султан был чрезвычайно мил и любезен. Рассыпался в цветистых выражениях о том, как он счастлив принимать столь дорогих гостей. Организовал для них роскошное угощение. Однако едва Кот обозначил вопрос, по которому они пришли, Кристофер сразу почувствовал, что помогать им султан не хочет. Скорее всего, он просто боялся связываться с великой жрицей. Однако и отказывать напрямую он тоже не хотел. И несколько тоскливых часов кормил их туманными обещаниями, которые его ни к чему не обязывали.

Кристофер предпочел бы сразу встать и уйти и не тратить драгоценное время, но не стоило портить дипломатические отношения. Так что пришлось выдержать пытку светским общением до самого конца.

— Бесполезно, — сказал Кристофер, когда они с Котом покинули дворец, — он не станет нам помогать. По крайней мере до тех пор, пока у него не появятся веские причины.

— Да, я тоже пришел к такому выводу, — кивнул Кот. — Значит, надо ему эти причины предоставить.

Немного помолчав, Кристофер предложил:

— Знаешь, Кот, тебе стоит отправиться домой — мы здесь справимся и сами, а тебе пора возвращаться к своим обязанностям.

Кот явно хотел заспорить, но передумал. Крестоманси не может надолго покидать родной мир. Однако Кристофером двигало и иное соображение, которое он надеялся оставить в секрете. Он по-прежнему хотел передушить всех в этой бешеной секте, начиная с ее главы — его до сих пор трясло от мысли, что они убили Милли. И это будет гораздо проще, если Кота не будет рядом.

Кот задумчиво постоял, невидяще глядя на пестрые толпы проходивших по своим делам людей, и вздохнул:

— Пожалуй, вы правы. Что ж, удачи.

Кристофер кивнул — удача им понадобится. Они пожали друг другу руки, и Кот растворился в воздухе.

Кристофер немного постоял, размышляя, за что взяться в первую очередь, в итоге решив для начала проверить, как дела у детей.

* * *

Корделия с Алексом почти дошли до дома Гелены, когда встретились с отцом, возвращавшимся со стороны дворца.

— А где Кот? — удивился Алекс.

— Вернулся домой — у него своих дел немало, а мы здесь и сами справимся.

Действительно.

Они обменялись новостями. С султаном ничего не добились, как и предсказывала Милена, зато Алексу и Корделии было чем похвастаться.

— В общем, мы почти создали оппозицию, — довольно заключила Кор.

Отец едва заметно улыбнулся:

— Молодцы. Надо повторить в других мирах. Судя по словам Кота, они действуют во всей Десятой серии. И я подозреваю, связаны между собой. Так что надо действовать быстро — пока новости не распространились.

Алекс удивленно моргнул — ему самому это в голову почему-то не приходило, но звучало логично.

— Тогда нам нужны агенты, — предложила Корделия. — Нас слишком мало, чтобы охватить сразу все миры.

Отец кивнул:

— Вот этим и займемся.

Гелена, когда они добрались до дома, тоже обрадовала их хорошими новостями. Оказывается, многие были недовольны политикой «Детей Ашет», и известие об убийствах стало последней каплей. Народ заволновался. И хотя до открытого восстания дело пока не дошло, можно было надеяться, что удастся добиться хотя бы рассмотрения дела. Угроза беспорядков в стране — одна из причин, по которой султан мог бы пожелать пересмотреть свою позицию.

Они и сами не заметили, как оказались во главе целой организации. Межмировой организации, причем. Алекс как раз и занялся связью между мирами, найдя подходящих агентов и организуя их работу. Корделия с папой координировали работу в Десятом-А. Элиот занимался высшими слоями общества, Гелена — простым народом.

Всё шло так хорошо, что Алекс в суматохе совсем забыл о первоначальном желании отца уничтожить всех «Детей Ашет». К тому же тот на первый взгляд отвлекся от этой идеи.

* * *

Сеть организации «Детей Ашет» оказалась гораздо обширнее, чем они предполагали. А уж руководителя и вовсе удалось вычислить далеко не сразу. Он, похоже, наложил на своих подчиненных какие-то чары, не позволявшие им выдавать его даже под действием перформативной речи. Они просто начинали биться в конвульсиях и теряли сознание.

Чары оказались столь искусными и тонкими, что только с большим трудом и совместными усилиями их удалось нащупать и снять. И тогда-то выяснилось, что главой «Детей Ашет» являлся раджа Медор — далеко не последний человек при дворе султана.

— Политика, — с едва заметным отвращением заключил Алекс, когда увели допрашиваемого. — Так я и знал.

— Ненавижу политику, — поморщилась Корделия.

Алекс усмехнулся:

— Тогда хорошо, что ты не станешь Крестоманси.

Корделия не могла не согласиться. С другой стороны, ей всегда казалось, что папа тоже не любит политику. Она повернулась к нему, чтобы спросить об этом, и тут обнаружила, что отца-то в комнате нет. Но ведь он только что был тут!

— А где папа? — обеспокоенно спросила Корделия.

Алекс удивленно оглядел комнату, а потом они с резко возросшей неприятной уверенностью посмотрели друг на друга.

— Решил сам разобраться с раджой! — произнесли они хором.

Не договариваясь, они одновременно вскочили и одновременно же запустили поисковые чары. Отца надо остановить, пока не поздно.

Чары привели их в роскошный особняк неподалеку от дворца султана. Чтобы не вступать в ненужные споры с многочисленной прислугой, снова не сговариваясь, они сделали себя невидимыми. Конечно, вполне вероятно, что домочадцы раджи (по крайней мере некоторые) способны видеть сквозь чары, но Корделия с Алексом понадеялись, что они, не ожидая появления незваных гостей, не обратят внимания.

В другое время Корделия залюбовалась бы великолепнейшими чертогами — мрамор, шелка, бархат и позолота — но сейчас, спеша по коридорам и анфиладам комнат, она едва замечала окружающее.

Корделия с Алексом ворвались в очередную роскошную комнату как раз в тот момент, когда отец с неумолимым видом навис над раджой Медором — на удивление маленьким и толстеньким пожилым мужчиной, — а тот с посиневшим лицом хватал ртом воздух, пытаясь вдохнуть. И хотя отец не шевелился и стоял в нескольких шагах от раджи, сразу становилось ясно, что это именно он душит его чарами.

— Папа, не надо! — закричали хором Корделия с Алексом, снимая с себя чары невидимости, и подскочили к отцу, схватив его за руки.

От неожиданности он перестал поддерживать чары. Раджа жадно задышал, на его лицо начали возвращаться краски.

— По его приказу убили вашу мать! — рыкнул отец, снова направляя на него магию, одновременно попытавшись их отстранить, но они держали крепко.

Впрочем, Корделия была уверена: если бы он захотел, то легко мог бы отбросить их в сторону. Но он не хотел, и именно на это они и рассчитывали. Раджа тем временем даже не пытался спастись, видимо, поняв, что это бесполезно, просто смотрел с ужасом.

— Папа! — Корделия не без усилия, но все-таки сумела блокировать чары отца.

После чего встала перед ним, пытаясь поймать взгляд, но он упрямо смотрел мимо нее. Алекс тем временем обездвижил раджу, чтобы тот не сбежал под шумок.

— Папочка, посмотри на меня! — умоляюще попросила Корделия и, когда он, наконец, встретил ее взгляд, решительно продолжила: — Месть маму не вернет! И подумай, что бы она сказала, увидев тебя таким?

Несколько мгновений они продолжали в упор смотреть друг на друга, но постепенно взгляд отца смягчился и из него исчезло яростное пламя. Он вздохнул и мотнул головой, словно сбрасывая наваждение.

— Ты права, — тихо произнес он, и Корделия облегченно перевела дыхание. — Прости. Я не должен был…

Не договорив, он потер ладонями лицо. Корделия улыбнулась и порывисто обняла его.

— Они получат то, что заслужили, — прошептала она. — По закону.

Отец хмыкнул, будто сомневался в том, что найдется наказание, соответствующее вине, но возражать не стал. Вместо этого он отстранил от себя Корделию и серьезно сказал:

— Спасибо, — и, бросив на раджу ненавидящий взгляд, сообщил: — До вашего прихода я узнал много интересного у достопочтимого раджи.

Он произнес это настолько убийственно саркастичным тоном, что почтительное обращение превратилось в оскорбление.

— Он собирался устроить государственный переворот и занять трон султана. А потом править вместе с великой жрицей, которая, как выяснилось, является его любовницей.

— Ничего себе, — присвистнул Алекс. — Да за одно это ее сразу и навсегда изгонят из жриц. Если не хуже.

— Именно, — довольно кивнул отец. — Убийства, тщательно замаскированные под случайные смерти, служили как раз для этого. Запугать народ гневом Ашет, объявить себя ревнителями истинного благочестия, а потом просто подождать, когда испуганные люди обратятся к ним за защитой. Изящная схема — ничего не скажешь.

— И она прекрасно сработала бы, если бы не ваше появление, — огрызнулся обездвиженный раджа.

— Не провоцируйте меня, — предупредил отец таким тоном, что раджа дернулся — не будь он обездвижен, наверняка отшатнулся бы.

Корделия бросила на раджу мрачный взгляд. Из-за амбиций этого человека она лишилась матери. Пожалуй, если бы папа сейчас снова решил его убить, она бы не стала его останавливать. Видимо, на ее лице это отразилось, поскольку в глазах раджи вспыхнул страх, и больше он уже не произнес ни слова.

— А знаешь, — вдруг ухмыльнулся Алекс, — мне кажется, у них за попытку государственного переворота предусмотрена такая казнь, что он предпочел бы смерть от твоей руки.

Отец приподнял бровь, одарил раджу долгим пронзительным взглядом и кивнул:

— Возможно.

Корделия усмехнулась, и только сейчас ей пришел в голову вопрос:

— А почему так тихо? Где прислуга — они ведь должны были хотя бы обеспокоиться шумом, который мы устроили?

Отец невесело усмехнулся:

— Я их усыпил.

То-то им с Алексом по пути никто не встретился. Она еще удивлялась, как им везет, а это, оказывается, не везение, а папина предусмотрительность!

 

Султан был не просто поражен — потрясен, узнав о хитроумном заговоре одного из своих советников. И о его связи с великой жрицей. Причем Корделия не могла бы сказать, что его потрясло больше. Впрочем, оживился он быстро и, потерев ладони, довольно заявил:

— Давно хотел найти повод убрать эту ужасную женщину! Спасибо, что предоставили мне его.

Отец приподнял бровь:

— А мне показалось, вы на ее стороне. Во всяком случае, не желаете действовать против.

— Вы не понимаете, — жизнерадостно пояснил султан. — Я не хотел идти против Ашет. Народ мне бы этого не простил, не говоря уже о самой Ашет. Но коль скоро великая жрица нарушает устав, она больше не может оставаться великой жрицей. И теперь мои действия не будут расценены как противодействие богине.

Корделия вздохнула. Политика! Она занималась этим всего несколько дней, а уже бесконечно устала. И зачем люди рвутся к власти? Она никогда этого не понимала.

— То есть теперь вы готовы нам содействовать? — уточнил папа.

— Безусловно, — с довольной улыбкой подтвердил султан.

 

Раджу Медора казнили за измену на следующий же день, и султан пригласил их на это действо. Хотя Корделия предпочла бы не присутствовать при подобном зрелище, отказаться они не могли. Политика.

Они наблюдали за казнью из королевской ложи, как назвал это Алекс — то есть с балкона дворца, на котором установили роскошное кресло для султана. Гостям полагалось стоять позади него.

С балкона открывался вид на обширную круглую площадь, которую заполнила шумная толпа. Люди устраивались по краям, оставив центральную часть пустой.

Султан в белых развевающихся одеяниях и со сверкающей драгоценными камнями чалмой на голове махнул солдатам на площади и сел в кресло. Народ на площади затих. Солдаты вывели раздетого по пояс осужденного и четырех лошадей. Пока Корделия недоумевала, зачем нужны лошади, солдаты заставили раджу лечь на землю и принялись привязывать его руки и ноги к сбруе лошадей так, что он оказался растянут между ними.

— Знаешь, ты был прав, Алекс, — едва слышно произнес папа, — я бы убил его милосерднее.

Алекс с Корделией одновременно вопросительно посмотрели на него, но он теперь смотрел только на площадь и пояснять ничего не стал. Корделия тоже посмотрела туда и вздрогнула.

Лошадей повели в разные стороны, и осужденный, удерживаемый привязанными к ним веревками, теперь повис в воздухе, а его конечности раскинулись в форме звезды. По мере того как отдалялись друг от друга лошади, суставы раджи начали растягиваться. Корделии показалось, что она слышит их хруст, хотя с такого расстояния это было невозможно.

А потом раджа пронзительно закричал. Корделия вздрогнула и поспешно отвернулась, вдруг поняв, что сейчас произойдет. Вопль стал истошным, и Корделия зажмурилась, заткнув уши, но это, конечно же, не помогло. Она резко развернулась, уткнувшись лицом отцу в грудь, и он обнял ее, притягивая к себе. Как бы она ни была зла на раджу, она не желала ему такой жуткой смерти. Кто только придумал подобную казнь? А ведь люди на площади наверняка знали, что за зрелище им предстоит, и всё равно пришли. Вот этого Корделия совсем не понимала.

Безумный нечеловеческий вопль прервался с противным хлюпающим звуком. Корделию передернуло, и она сильнее прижалась к отцу, боясь обернуться, боясь того, что может увидеть на площади.

Когда она осмелилась поднять голову, у отца был абсолютно отсутствующий вид, а Алекс побледнел, изо всех сил стиснув кулаки. На площадь она старательно не смотрела. Корделии вдруг страстно захотелось оказаться дома — подальше от этой варварской страны. Однако они здесь еще не закончили. И она глубоко вздохнула, беря себя в руки.

— А теперь займемся великой жрицей, — бодро заявил султан, будто подобное зрелище было для него обычным делом. Хотя, может, и было.

 

Великую жрицу, к счастью, не казнили. Еще одну казнь в этот день Корделия просто не вынесла бы. Власть султана не простиралась на дочерей Ашет и разбираться с провинившейся могли лишь другие жрицы. Он имел право лишь сообщить им о нарушении обетов и государственной измене.

Их шествие по городу выглядело довольно-таки зрелищно. Султана несли на носилках с балдахином четверо разодетых слуг. Справа от носилок шел визирь в роскошной мантии и не менее роскошной чалме, а слева — Корделия, Алекс и их отец. По бокам и сзади вышагивали несколько охранников в парадных красно-золотых одеждах. Люди поспешно расходились в стороны, почтительно кланяясь султану, а потом с любопытством глазели им вслед.

Великая жрица сама встретила их на пороге храма — величественная и прямая как стрела. Рядом с пышными одеждами гостей ее коричневое платье без рукавов выглядело аскетично. И это была именно та женщина, которая заклала Корделию на алтаре Ашет. Корделия передернулась от воспоминания.

— Чем обязана, ваше величество? — произнесла великая жрица, всего лишь немного склонив голову.

И хотя она демонстрировала почтение, в ее тоне явственно проскользнула надменность. Султан слегка нахмурился. Корделия начала понимать, почему он так обрадовался поводу сместить ее.

— Нам лучше поговорить в помещении, — сдержанно ответил он. — И соберите всех жриц.

Великая жрица с позабавленным видом приподняла брови, однако кивнула и пригласила процессию во двор храма. И тут она заметила Корделию. На ее лице мелькнуло выражение чистого ужаса и паники. Однако она на удивление быстро взяла себя в руки и, отвернувшись, зашагала вперед. Корделия восхитилась ее выдержкой.

Султан не обратил внимания на небольшую заминку, зато отец, конечно же, заметил. Он слегка нахмурился вслед жрице, и перевел на Корделию вопросительный взгляд. Она качнула головой: «Потом». Еще несколько мгновений отец пристально смотрел на нее, но в итоге кивнул. Впрочем, он вполне мог и сам додуматься до нужного вывода. И Корделия была почти уверена, что додумался.

Через роскошный сад с пышными деревьями и множеством ярких цветов их провели в небольшой пустой зал. Слуги поставили носилки на землю, но султан продолжал сидеть в них.

Не встал он, и когда в зале появились жрицы, недоуменно поглядывающие на их компанию. Корделия сразу узнала тех трех, которые участвовали в жертвоприношении. И они узнали ее тоже. Более того — они явно с порога искали среди гостей именно ее. Видимо, великая жрица успела их предупредить. Корделия видела страх и непонимание в их глазах. Представив, что они сейчас могут думать, не зная о ее девяти жизнях, она невольно усмехнулась.

— Приветствую, сестры, — произнес султан, когда они встали в нескольких шагах от него. — Я пришел к вам по крайне важному делу.

— Мы слушаем, ваше величество, — ответила за всех великая жрица всё с тем же оттенком пренебрежения.

Султан проигнорировал ее, демонстративно обращаясь к остальным:

— Я обвиняю великую жрицу, матушку Эриду, в государственной измене и нарушении обетов.

По рядам жриц пролетел взволнованный ропот.

— Доказательства? — спросила старшая из них.

— Ее любовник раджа Медор во всем признался, — ответил султан. — И его только что казнили за измену. Впрочем, если вы желаете, мы можем…

Договорить он не успел.

— Убийца! — пронзительно взвыла побелевшая Эрида и бросилась на султана с таким видом, словно хотела разорвать его на части голыми руками.

Охранники перехватили ее. Корделия почувствовала, как взметнулась яростная магия, и поспешила блокировать ее. Похоже, отец и Алекс отреагировали точно так же. Эрида застыла, будто пришибленная, а потом продолжила бешено отбиваться уже без чар. Но охранники были, конечно же, сильнее, и ей оставалось лишь выть и рыдать.

— Кто бы говорил об убийствах, госпожа, — холодно озвучил султан мысли Корделии. — Я всего лишь казнил предателя, а вы убивали ни в чем не повинных женщин.

Великая жрица никак не отреагировала на его слова, впав в прострацию. Она перестала отбиваться и покорно стояла в окружении охранников, глядя в пространство широко раскрытыми невидящими глазами.

— Полагаю, иных доказательств не требуется, — заметил султан.

Старшая жрица почтительно склонила голову:

— Мы благодарим вас, ваше величество. Виновная в кощунстве будет наказана, а на ее место избрана наиболее достойная из сестер.

Охранники передали притихшую Эриду жрицам, и те повели ее прочь из зала. Корделия повернулась к отцу и обнаружила, что он смотрит вслед Эриде с мрачным удовлетворением. Кажется, он посчитал происшедшее с ней вполне достаточной местью.

И тут Корделия вспомнила кое-что еще.

— Стойте! — крикнула она, когда жрицы уже открыли дверь.

Они обернулись, вопросительно посмотрев на нее. Корделия взволнованно и немного смущенно шагнула вперед, указав на трех из них:

— Вот эти жрицы участвовали в заговоре матушки Эриды. Они пытались убить меня, потому что я узнала слишком много.

— Мы не пытались, а убили, — чуть ли не со священным ужасом произнесла одна из них. — Как ты оказалась жива?

Корделия собиралась объяснить насчет своих девяти жизней, но тут ей в голову пришла хулиганская мысль, и она с пафосом заявила, постаравшись принять как можно более величественный вид:

— Ашет вернула меня к жизни, чтобы остановить вас. Она крайне разгневана.

Они отпрянули от нее, побелев чуть ли не до синевы. Остальные жрицы переглядывались пораженно и испуганно. Наконец, быстро посовещавшись, они сообщили:

— Виновные будут также наказаны. Спасибо, сестра.

И снова двинулись к выходу, на этот раз конвоируя и тех трех жриц тоже. Корделия с довольной улыбкой повернулась к своим.

— Шикарное представление, — заметил папа — внешне невозмутимо, однако с веселыми искрами в глазах.

— Ты была великолепна, Кор! — ухмыльнулся Алекс.

Султан и визирь ничего не сказали, но явно были позабавлены.

Той же пышной процессией они прошли обратно через сад на улицу.

— Что с ними сделают? — поинтересовался Алекс по пути.

Визирь пожал плечами:

— Скорее всего, лишат магии и отправят в ссылку в какое-нибудь захолустье, — немного помолчав, он добавил: — А может, и принесут в жертву Ашет. Но это маловероятно.

Корделия понадеялась, что он прав. Как по ней, так достаточно уже всевозможных жертв.

 

Теперь, когда «Дети Ашет» лишились идейных руководителей, разобраться сними стало совсем несложно. Местные жители вполне могли завершить дело самостоятельно — тем более что в ходе борьбы с сектой образовалась целая хорошо отлаженная организация, — и можно было, наконец, вернуться домой.

И тут Корделию неожиданно пригласили остаться.

— Мы решили создать сообщество сестер Ашет, — объяснила Атрея, когда они пришли к ней попрощаться. — Оно будет состоять из бывших Живых Богинь и жриц, поскольку и те, и другие обычно обладают немалыми силами. А его целью будет помощь попавшим в трудные обстоятельства. Вы могли бы возглавить это общество.

Корделия удивленно моргнула и покосилась на Алекса и отца. Алекс был столь же удивлен, как и она. Папа остался невозмутим, и она так и не смогла понять, что он думает по этому поводу.

— Почему я? — наконец, спросила она. — Я не жрица, и не бывшая Живая Богиня. К тому же я чужая здесь.

— Зато вы кудесница с девятью жизнями, — заметила Милена. — И ваша мать была Живой Богиней, а значит, вы не совсем чужая и отчасти принадлежите нашему миру.

Корделия растерялась и снова посмотрела на отца — взглядом спрашивая, что ей делать. Он качнул головой:

— Мне — как и всем остальным — будет грустно расстаться с тобой. Но это твоя жизнь и твой выбор. Если это то, чем ты действительно хочешь заниматься, я всегда поддержу тебя. Ты хочешь этого?

Корделия задумалась. И поняла, что оставаться в Десятых мирах вовсе не стремится. Ей было интересно познакомиться с маминой родиной, интересно (хотя и ужасно утомительно) поучаствовать в восстановлении справедливости, но жить здесь постоянно она бы не смогла.

— Нет, — решительно ответила Корделия. — Я хочу вернуться домой. Извините, — она немного виновато улыбнулась Милене и Атрее и добавила для последней: — Вы и сами вполне могли бы справиться с руководством.

Обе были ощутимо разочарованы, но уговаривать не стали, приняв ее решение. А предложение самой возглавить сестер, кажется, заставило Атрею задуматься. Корделия была уверена, что она станет прекрасным руководителем — у нее были к тому все задатки.

— Я уж думал, ты решишь остаться, — сказал Алекс с ясно различимым облегчением в голосе, когда они вышли из дома.

— Я рассматривала такую возможность, — задорно улыбнулась Корделия. — Но недолго.

Она пребывала в самом радужном настроении, предвкушая возвращение домой. Единственное, что огорчало — необходимость попрощаться с бабушкой. Однако не пришлось делать и этого. Папа чуть ли не с порога предложил Гелене:

— Не хотели бы вы познакомиться и с другими своими внуками?

Та посмотрела на него с недоверчивой радостью — будто не ожидала, что ей предложат — и расцвела сияющей улыбкой:

— Да, конечно!

Папа едва заметно улыбнулся:

— В таком случае, предлагаю собрать необходимые вещи, и мы можем отправляться.

Гелена просияла еще больше и принялась собираться. А Корделия тем временем сбегала за своими вещами в гостиницу, где так и не появлялась с тех пор, как ее убили.

Когда все были готовы, и папа протянул Гелене руку, чтобы телепортироваться, она задумчиво заметила:

— Знаете, Кристофер, я рада, что моя дочь встретила вас. Мне кажется, она была с вами очень счастлива.

У папы сделалось странное выражение лица, и, ничего не ответив, он просто перенес их домой. Бабушка слегка усмехнулась — так, словно именно этого ожидала и словно прекрасно поняла, что он на самом деле думает. Но в следующее мгновение забыла обо всем, восторженно уставившись на парадный холл Замка Крестоманси и внушительную мраморную лестницу.

— Да у вас тут целый дворец! — восхищенно выдохнула она.

Корделия с Алексом переглянулись и засмеялись.

— Не дворец — замок, — невинно заметил Алекс. — Хотя и роскошный, конечно.

Они хотели сначала проводить Гелену в ее комнату, а потом уже знакомить с замком и его обитателями, но, проходя мимо малой гостиной, из приоткрытой двери вдруг услышали сердитый голос Джулии:

— Честное слово, Роджер! Ты можешь думать о чем-нибудь кроме своих механизмов?

Роджер не успел ничего ответить на это обвинение, поскольку Корделия с восторженным воплем влетела в комнату, бросив свою сумку возле двери, чтобы кинуться Джулии на шею. А потом проделать то же самое с Роджером. Она только сейчас поняла, насколько соскучилась по ним всего за несколько дней. Хотя в Десятых мирах произошло столько всего, что казалось, будто прошел как минимум год.

Последовали радостные приветствия и объятия, и даже Алекс не избежал этой участи. Впрочем, он не возражал — даже не стал делать обычное в таких случаях выражение лица «Я терплю это исключительно из любви к вам».

А когда все немного успокоились, папа представил Гелену. Джулия и Роджер уставились на нее с недоверчивым изумлением, а она на них — с нежностью и любопытством. Затянувшееся молчание прервала Джулия, насмешливо улыбнувшись Корделии и заявив:

— Вот это я понимаю: познакомилась с маминой родиной.

Корделия гордо вскинула подбородок: «А то!» Гелена засмеялась:

— А ты похожа на отца, Джулия.

— Да, мне говорили, — с довольной улыбкой согласилась та.

Теперь засмеялись уже все, даже папа улыбнулся. Ощущавшаяся вначале неловкость полностью исчезла. А бабушка прямо-таки светилась счастьем.

Некоторое время спустя стали подтягиваться остальные обитатели Замка, и снова начались теплые приветствия, объятия и представления. К разочарованию Корделии, не было ни Мэри с Энн, ни Ричарда. Видимо, на этот раз Джулия пришла в Замок одна — скорее всего, беспокоясь о них. С правнучками Гелену пообещали познакомить на следующий день — когда все отдохнут и придут в себя.

Корделия почти не принимала участия в общем разговоре, просто наслаждаясь ощущением, что она снова дома, рядом с самыми дорогими людьми. Она подумала, что надо будет показать бабушке альбом с фотографиями и поделиться своими находками в виде писем. И показать ей Замок. А еще — расспросить Роджера про ту девушку, с которой он познакомился в патентном бюро. И побродить по Замку в надежде увидеть еще какие-нибудь картины прошлого. Чем лучше благодаря этим видениям Корделия узнавала свою мать, тем больше ей хотелось узнать еще.

Корделия улыбнулась, оглядев лица родных, вдруг осознав, что усталость и напряжение последних дней куда-то испарились, уступив место радостному предвкушению.