Godfather - Крестный отец (джен)

Рождество на Гриммо Гарри понравилось даже больше, чем рождество в Хогвартсе: несмотря на мрачный дом, чокнутого домовика и ранение мистера Уизли, вокруг чувствовалась не просто праздничная, а… семейная, что ли, атмосфера. Уизли и впрямь стали Гарри семьей, и Гермиона тоже, и Си…

Сириус.

Сириус в эту счастливую семейную картинку не вписывался, хотя бы потому, что он пил. Все время. Не обращая внимания на неодобрительное шипение миссис Уизли и удрученные покачивания головой Гермионы. Он спускался вниз, махал всем рукой, ерошил волосы Гарри — молча, — а потом брал несколько бутылок виски и уходил. Гарри пробовал с ним поговорить, но натыкался на молчание и запертую дверь. Миссис Уизли пробовала ругаться — тот же результат. Мало-помалу Гарри перестал приставать к крестному, тихо надеясь, что они все же поговорят.

В Рождественскую ночь Сириус выпил даже больше обычного: просто сидел и закачивал в себя виски, как насос, глядя на то, как развлекаются другие. Ближе к полуночи он все же вылез из своего угла, попытался спеть рождественский гимн, но запутался уже в первом куплете, плюнул на это дело и вновь глотнул из бутылки.

— Иди уже спать, пьяница, — процедила миссис Уизли, незаметно вытягивая его полотенцем. — Не позорься перед Гарри. Тоже мне, р-родственничек…

Сириус дурашливо откланялся (чуть не свалившись на пол), взъерошил Гарри волосы (попутно обдав волной перегара) и побрел наверх. Не прошло и пяти минут, как с лестницы донесся жуткий грохот; выбежав в коридор, Гарри с ужасом увидел, что перила на лестнице сломаны, а Сириус лежит навзничь в луже крови.

— Гарри, дорогой, что там… — мимо него протиснулась миссис Уизли. — О Мерлин! Фред, Джордж! Идите скорее сюда…

Вокруг поднялась суматоха. Сириуса подняли и понесли наверх; Гермиона тихо всхлипывала, у Рона был такой вид, будто его вот-вот вырвет, а Гарри все так же стоял и смотрел на лужу крови на полу… и с содроганием думал, что он осиротел во второй раз.

Никто не предполагал, что Сириус выживет, но… он выжил и пришел в себя уже к утру. Гарри, правда, к нему не пустили — сказали, что крестному нужен отдых; он не стал спорить. Сириус отдыхал три дня; на четвертый спустился к завтраку, будучи втрое мрачнее обычного. За ним тащился Кричер — что удивительно, без привычного бормотания.

— Выдраить тут все, чтобы блестело, — коротко бросил ему через плечо Сириус, и Кричер с поклонами побежал по кухне с ведром и тряпкой. — Все остальные — вон отсюда.

— Сириус! — возмутилась миссис Уизли. — Мы вообще-то едим, если ты не заметил!

— Доедайте в другом месте, — пожал плечами Сириус. — Хотя, там тоже не то чтобы слишком чисто. Как можно жить в таком свинарнике…

— Если бы ты не распустил этого эльфа…

Сириус обернулся и посмотрел на миссис Уизли так, что она нервно вздохнула и села на стол.

— Не мужское. Это. Дело, — отчеканил он. — Что ты за женщина, если прислугу не можешь к порядку призвать? А вы, — кивнул он на Гарри, Рона и остальных, — коль хотите жрать — тарелки в руки и наверх!

Спорить с ним желания не возникло ни у кого, даже у близнецов. Гарри подхватил свою тарелку с яичницей и собрался было прошмыгнуть к лестнице, но Сириус неожиданно положил ему руку на плечо и чуть развернул к себе.

— Как ты?

Вопрос был настолько неожиданный на фоне его пьянства последних дней, что Гарри чуть не выронил тарелку.

— Н-нормально, — выдавил он. — Нет, правда. Я в порядке, Сириус.

— Ничего не болит? — Сириус продолжал хмуриться. — Голова? Никаких странных снов?

— Нет, — повторил Гарри, удивляясь, откуда Сириусу это известно. — Уже нет.

— Уже? То есть раньше были?

Гарри показалось, что Сириус не только испугался, но и разозлился. Не на него — на кого-то другого.

— Были, — нехотя сознался он. — Я… я же тебе рассказывал.

Сириус замер, чуть морща лоб. В этот момент он как никогда напомнил Гарри гончую, взявшую след.

— А, — произнес он после небольшой паузы. — Точно. Будем думать, что с этим делать, — он неловко, как-то не по-своему, потрепал Гарри по голове. — Дуй давай, а то рыжие все без тебя слопают.

Гарри, все еще удивленный, пошел наверх. На пороге он развернулся: Сириус сидел за кухонным столом и задумчиво вертел в руках палочку, разглядывая что-то на стене.

— Херово, — произнес он в пустоту. — Но могло быть и хуже. Кому, как не мне, это знать.

И дернул уголком рта в жутком подобии ухмылки.

* * *

Если Семеро создали все миры, то на момент создания этого они определенно были пьяны в доску. Если этот мир создали какие-то другие боги, то у них явно были кривые руки.

Оклемался он быстро — с ним случались вещи и похуже разбитой головы. Все три дня он валялся в этом… помещении, пытаясь понять, куда он попал и кто же он теперь; память тела — тела, не его собственная — выдавала такие вещи, что хоть богов из септы выноси. Странный, безумный мир, странные безумные вещи, странные города, странные дома, странные люди… все странное.

Где же это видано, чтобы женщины стояли наравне с мужчинами? И где же это видано, чтобы чернь жила в многоэтажных башнях?!

Но самым кошмарным было не это. В этом мире была магия. Проклятая магия, которую он ненавидел в любой форме и от которой старался держаться подальше… не от тех, правда, кто ею обладает.

И теперь, по какой-то злой насмешке богов, он сам обладал этим пекловым даром. И, если верить воспоминаниям тела, не просто обладал, а происходил из старой колдовской семьи. Чуть не королевской…

Ну еб твою в лампаду Старицы, везет же ему на королевское, мать его, происхождение!

В первый день он чуть не заржал в голос при этой мысли — благо, нынешнее тело помнило, как это делается. Потом взял себя в руки и продолжил анализ доставшейся памяти.

Теперь его звали Сириус Блэк (еще одна шутка богов), ему шел тридцать седьмой год (приятно, пекло побери, протянув без малого до семидесяти скинуть полжизни, как змея старую кожу!), он был колдуном, и… и еще, похоже, у прежнего хозяина этого тела дерьмо в жизни было похлеще, чем у него самого. Во всяком случае, он не был уверен, что пережил бы дюжину лет в каком-то заброшенном замке в компании сумасшедших и асшайских демонов, навевающих дурные мысли, тем более по такому пустячному поводу, как убийство тринадцати человек.

Но у прежнего хозяина тела было еще кое-что. Мальчишка. Godson, «сын-перед-богами»; он плохо понял, что это значит в этом диком мире, но понял, что прежний хозяин тела должен был быть пацану заместо отца родного. И что тот эту обязанность просрал, мудак безголовый.

Хотя… можно подумать, он сам выполнил свои обязанности по отношению к детям Деймона.

Как знать, может, боги вовсе не смеялись над ним, а, напротив, дали шанс искупить его единственный и огромный грех.

Задумавшись над этим, он вышел из комнаты и спустился вниз; опомнился тогда, когда понял, что со стены на него глядит засушенная голова неведомой местной твари. Он скривился и попытался было сорвать голову со стены, но та не поддалась. Попробовал снова — тот же результат. Откуда-то снизу раздался визг, и на руке у него повисло нечто некрупное, но брыкающееся:

— Мерзкий хозяин хочет выбросить головы предков Кричера! Предков, верно служивших благороднейшему и древнейшему семейству Блэков! Кричер накажет себя за то, что поднял руку на хозяина, но не допустит осквернения дома Блэков!

В первое мгновение он опешил; потом, приглядевшись, понял, что на нем виснет тварь наподобие тех, чьи головы — ничего себе, их тут штук десять! — были пришпилены к стене. Кричер, услужливо подсказала память тела, домовой эльф… что-то вроде местного стюарда. Он бы прикончил тварь не раздумывая, но, как известно, лезть надо только к тем существам, которых знаешь, как убить. Как убить — да и можно ли вообще убить — домовых эльфов, он не знал.

К тому же раз этот Кричер — аналог стюарда, то, может, его и убивать не придется. Должен же кто-то убирать весь этот срач в доме, от местных баб толку, как от второй башки у Мейлиса.

— Заткнись, весь дом перебудишь!

Рявк сработал — тварь заткнулась, только висела и злобно лупала глазами размером с кулак ребенка.

— Кричер, — спокойно, спокойно; пусть, судя по памяти, тварь мало на что способна, но лучше ее все же не злить. — Я не хотел оскорблять твоих предков, — хотя традиция вывешивать головы бывших стюардов достаточно забавная. — Но их надо отсюда убрать…

— Головы предков Кричера висели здесь со времен предков мерзкого хозяина…

— А я не хочу, чтобы в МОЕМ доме по стенам была развешана дохлятина! — он перевел дыхание. — Золото в доме есть?

Тварь навострила уши.

— Зачем оно мерзкому хозяину?

— Снимем головы твоих предков, выварим и покроем золотом.

Тварь обмякла — так, что он разжал кулак от неожиданности и выронил ее на пол.

— Хозяин… — о, уже без «мерзкого». Умная зверушка. — Хозяин хочет позолотить головы предков ничтожного Кричера?..

— Да, — буркнул он, уже сожалея, что предложил. — Все удачнее будет выглядеть.

Зря он это сказал.

— Хозяин! — тварь повалилась ему в ноги. — Добрый хозяин! Пусть добрый хозяин простит гадкого Кричера! Кричер никогда…

— Все, все, что было, то быльем поросло, — он поднял тварь на ее… нижние конечности. — И раз уж я не мерзкий… может, приберешься здесь, м-м? По дому ходить противно.

— Кричер сделает! — закивала тварь так, что у нее чуть не отвалилась голова. — Кричер уберет!

— Замечательно. Тащи золото. Я пока место оборудую, где плавить будем.

Тварь с громким хлопком растворилась в воздухе. Он моргнул, затем присел на ступеньку и почесал в затылке.

— Ладно, — сказал он в пространство. — Сделаю для пацана все, что смогу. Костьми лягу, а долг за этого сукина сына выполню.

И он готов был поклясться, что с потолка ему кивнули семь ликов.

* * *

Сириус отловил Гарри в тот же день, через пару часов после завтрака. Сгреб за руку и потащил наверх; втянул в какую-то комнату, запер дверь и принялся собирать что-то из старой вешалки и еще какого-то хлама.

— Сириус? — робко спросил Гарри. — Зачем мы здесь?

— Учиться, сынок, — Сириус накинул на вешалку черный плащ и отошел от импровизированного манекена. — Учиться.

— Учиться? — Гарри удивился так, что даже не заметил непривычного обращения. — На каникулах? Тебя Гермиона покусала?

— Этому тебя в вашем Хогвартсе не научат, — Сириус достал откуда-то связку диковинного вида ножей и бросил один Гарри; тот поймал его на лету и умудрился даже не пораниться. — Слушай меня внимательно, сынок: магия в сражении — это далеко не все.

— А…

— У тебя могут просто выбить эту твою палочку. Что ты будешь делать?

— А…

— Бэ, — Сириус встал и подошел поближе. — Смотри сюда. Представь, что перед тобой какая-то сука…

— Волдеморт, — буркнул Гарри, не задумываясь.

— Пускай он. Сейчас — возьмись выше за лезвие… руку отводи назад… нет, не так сильно… стоп. А теперь — бросай!

Нож вошел «манекену» куда-то в район живота. Сириус поджал губы и чуть склонил голову.

— Для первого раза неплохо, но нужно лучше. Хотя бы…

Гарри не успел заметить, как он метнул нож; в воздухе блеснуло что-то стальное, а через секунду Гарри уронил челюсть: странного вида рукоятка торчала у «манекена» там, где у людей было горло.

— …вот так, — закончил Сириус. — Твой черед. И держи равновесие, не подавай корпус так сильно вперед.

Эти каникулы стали самыми удивительными в жизни Гарри. Их с Сириусом занятия длились с утра и до глубокой ночи; крестный учил его метать ножи — стоя, сидя, лежа, из-за разных предметов, на бегу и в прыжке, в стоящую или движущуюся мишень — и требовал, чтобы Гарри попадал в горло; получалось у него обычно с третьего-четвертого раза. Еще Сириус учил его драться — точнее, драться сильно сказано: скорее, десятку грязных, но действенных приемов, позволявших свалить противника с ног, если ты вдруг оказался без палочки; и уворачиваться от заклятий — роль заклятий выполняли разные предметы, — и прятаться, и перебегать из укрытия в укрытие…

А еще он учил Гарри, как он сам говорил, «считать ситуации». Гарри возненавидел вопросы из серии «на тебя в узком переулке прут два уебища в черных хламидах, с тобой — та рыжая малявка и ее братец, у тебя — два ножа и палочка, что ты будешь делать?» уже на второй день, но Сириус был неумолим — раз уж нельзя колдовать, говорил он, то будем прикидывать, как это можно делать. Он никогда не ругал Гарри, но мог посмотреть так, что внутри все переворачивалось; требовал, чтобы Гарри соображал максимально быстро, и — что было совсем на него не похоже — открыто одобрял абсолютно не гриффиндорские методы решения предлагаемых им ситуаций.

И злился, когда у Гарри вырывалось, что это мерзко и подло.

— Сынок, — явно едва сдерживая злость, сказал он, когда Гарри заявил, что отгораживаться от проклятий Пожирателей тем же Малфоем — на редкость свинская идея. — Забудь слова «честно» и «благородно», когда речь идет об этих ублюдках. Они с тобой не будут ни честными, ни благородными — убьют и не поморщатся. Они не люди, а сборище ебнутых чернокнижников, которые решили, что им все позволено. Против них хороши все методы; если они тебя убивают — убивай их в ответ.

— Но Дамблдор… — заикнулся было Гарри.

— Под залупу Неведомого Дамблдора, — спокойно ответил Сириус. — И его идеи о прощении врагов. Врагов нужно прощать, когда они мертвы, усвой это, будь добр. А то знал я одного такого… в разгар боя полез вытаскивать раненого врага…

Гарри замер — так потяжелел у крестного взгляд.

— И что?

— А ничего, — сухо ответил Сириус. — Его убили через мгновение. Вместе с двумя сыновьями. Пацаны были еще младше, чем ты сейчас.

Гарри сглотнул.

— Прости. Я не… Этот человек был в Ордене? Вы с папой дружили с ним?

— Да, — произнес Сириус после паузы. — Да, мы с ним дружили. Я возился с его сыновьями так же, как сейчас с тобой, — он присел перед Гарри на корточки. — Мне важно, чтобы ты выжил, сынок. Я обещал твоему отцу защищать тебя — и я сделаю все для этого. И мне насрать, сколько народу при этом сдохнет.

У Гарри защипало в глазах — ему еще никто никогда не говорил таких слов. Подавшись вперед, он порывисто обнял Сириуса — и почувствовал, как тот неловко обнял его в ответ.

— Прорвемся, Гарри. Этот Вол-как-там-бишь-его у нас с тобой отсосет с заглотом за твоих родителей и всех, кого к богам отправил. Пожалеет, что на свет родился, ур-род.

— Это точно, — улыбнулся Гарри сквозь слезы. — Ты же со мной.

* * *

Все оказалось намного сложнее, чем он предполагал. Он честно пытался относиться к этому как к службе, только как к службе; изо всех сил старался не привязываться — когда привязываешься, то еще хуже, — но… не получалось.

Пацан до боли напоминал ему братьев. И того, кто был братом прежнему хозяину тела и которого убили здесь, в собственном доме, вместе с красивой юной женой, и его собственного, которого предательски расстреляли на поле боя в его родном мире.

А новость из памяти о том, что за пацаном охотится какая-то красноглазая срань, похожая на некоего другого красноглазого ублюдка с пятном на бледной роже, только усугубляла ситуацию.

Времени было мало — да что там, совсем не было, но он взялся учить пацана. Не всему — каким-то основным вещам, которым в Золотых Мечах учили оруженосцев и которым его самого учил в свое время покойный Квентин, просто чтобы малец совсем не был беспомощным без этой палки-ковырялки, — но тот оказался просто золотом: с плохим зрением, но понятливый, способный и с отменной реакцией. Его бы на пару лет в оруженосцы к тому же Квентину, да хоть к Ото или ему самому — Мейкаров выблядок упал бы и не поднялся!

Наивный только слишком оказался, честный, несмотря на то, что жизнь уже его потрепала. Ничего, вырастет — поумнеет. Этот точно поумнеет.

Про то, что палочка у местных колдунов — это своего рода оружие, он допер не сразу. А как допер — понял, что в условиях боя можно покалечить или убить абсолютно любым заклинанием, если знать, как использовать: можно поднимать в воздух перышки, а можно — бревно в два веса взрослого мужчины или еще что-то, что можно потом уронить врагу на голову. Сын — пекло, как же быстро он привык называть пацана своим сыном! — поначалу ерепенился, но потом, после небольшого втыка, втянулся. Глядишь, и сам свою красноглазую срань ушатает, помощь не потребуется.

А вот идею про защиту разума подал дед — ну тот, в чудном халате, с бородой на две лиги и с выражением лица точь-в-точь как у братца Дейрона, когда тот их с компанией на очередной выходке ловил и ждал, пока сами сознаются. Он поначалу сопротивлялся — не верил этому деду, ни на грош не верил, кто вообще колдунам верит, хотелось бы знать — но когда узнал, что за штука эта их омлю… оглю… тьфу, тривыебанное пекло, язык сломаешь! — сразу согласился. Будь такая штука у Деймона-младшего, глядишь, и не понесло бы его в Белостенный…

Это тогда он на брань изошел, а то, что Деймону этот сон не сам по себе снился, узнал уже куда позже. В двести девятнадцатом, от братца распроклятого. Чуть кандалы не сгрыз от злости — не на племянника, на себя, что еще одного не уберег, не распознал подвоха. В этот раз он не сделает такой ошибки.

Предполагаемый учитель невыговариваемой херни для пацана ему не понравился сразу — немытый хмырь со шнобелем почти с маяк в Староместе, и с такой рожей, будто у него все жители Эссоса заняли по золотому дракону, а потом сказали, что не отдадут. Память тела подсказала, что прежний хозяин был с этим субъектом на ножах — и, судя по всему, в кои-то веки оправданно: не хватало еще с чернокнижниками водиться, он и нытика-оборотня, своего якобы лучшего друга, с трудом выносил.

Пока хмырь строил рожи, он терпел. Пока тот цедил о том, что будет учить пацана, с таким видом, будто милостиво соглашался занять Железный трон — он терпел. Когда хмырь начал проходиться по нему, отцу пацана и самому пацану — не выдержал и одним ударом впечатал в стену, прихватив за горло, прямо при сыне.

— Слушай сюда, ты, жертва недопитого лунного чая, — он сжал пальцы чуть сильнее — так, чтобы не до конца перекрыть воздух немытой уродине, но и чтобы кадык вырвать в случае чего. — Еще раз ты раскроешь свою вонючую пасть на меня, на Дей… Джеймса или на Гарри, я тебе язык морским узлом завяжу и в жопу засуну. А в горло свинец залью, чтобы помолчал немного. Ясно? Кивни.

Хмырь — Снип, Знейб, как-то так, не хватало еще помнить, как его зовут, — что-то ненавидяще засипел.

— Я спросил — тебе все ясно? — он слегка стукнул хмыря головой о стену и двинул коленом в пах. — Тогда пошел вон.

Хмырь отряхнулся и вымелся, метнув на них еще один ненавидящий взгляд. Он пожал плечами, демонстративно вымыл руки в кухонном тазу со сливом и развернулся к Гарри.

И готов был поклясться, что такого обожания, как у сына, не видел даже в глазах у Каллы.

* * *

Альбус Дамблдор после своего… ухода из Хогвартса редко выходил куда-нибудь, но этот раз был исключением. С Сириусом требовалось срочно поговорить — его поведение в последние месяцы, после того самого падения, Альбуса и удивляло, и ужасало. В особенности то, как он вел себя с Гарри.

На площади Гриммо было как и всегда в последнее время — чисто (и как только Сириусу удалось уговорить своего строптивого домовика навести порядок?) и тихо. Так тихо, что Альбус уже собирался пойти на верхние этажи и позвать хоть кого-нибудь, когда с лестницы его окликнул ленивый голос:

— А, мейстер Альбус. Зачем пожаловали?

Альбус, привычно дернувшись при обращении (с того самого Рождества Сириус обращался к нему только так), обернулся. Сириус сидел на лестнице, под позолоченными черепами домовых эльфов (кто только выдумал сделать с ними такую дикость?), и неспешно потягивал сливочное пиво; Альбуса насторожил его вид — расслабленный, даже как будто сонный, не в пример неожиданно внимательному и злому взгляду.

— Здравствуй, Сириус, мой мальчик, — тепло поздоровался он. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Вот совпадение, — Сириус в два глотка допил пиво. — Мне с вами тоже.

— Мне надо поговорить с тобой о Гарри, — с небольшим нажимом продолжил Альбус.

— И мне с вами о Гарри. Кто начнет?

Альбус чуть покачал головой.

— Я слышал, ты начал учить Гарри самозащите, — осторожно начал он.

— Есть такое. Хоть кто-то должен.

— Это похвально, но… почему его одного? Почему ты не хочешь учить заодно и его друзей, мистера Уизли и мисс Грейнджер?

— С чего бы вдруг? — скривился Сириус. — У них свои родители есть, а мне своего сына надо научить хоть чему-нибудь.

— Ты называешь Гарри сыном…

— Он мне как сын. Что с этим не так?

— Все так, все так, — торопливо успокоил его Альбус. — Я, хм… рад, что у Гарри появилась семья, но меня беспокоит, чему эта семья может его научить…

— О чем это вы? — вскинулся Сириус.

— Ты учишь Гарри стоять за себя — и это хорошо. Но твои идеи о том, что ему надо непременно убить Волдеморта… мой мальчик, меня они не радуют.

Сириус смотрел на него немигающим взглядом, потом поднялся, прошелся по коридору и оперся плечом о стену. Альбус машинально отметил, что изменился не только характер Сириуса, но даже движения: больше всего теперь он напоминал не пса, а пантеру — уже не молодую, но все еще опасную и полную сил.

— Какой-то ублюдок хочет убить сына моего брата. Моего сына. А вы, вместо того чтобы оберегать парнишку, словно нарочно стравливаете его с этим ублюдком. Вот что огорчает меня, мейстер Альбус.

Альбусу на мгновение стало не по себе под этим пристальным, недобрым взглядом. И… или это так падает свет, или у Сириуса действительно поменялся цвет глаз — из серых они стали фиолетовыми.

— Возможно, я смогу тебе все пояснить, — медленно и осторожно, как будто уговаривая мантикору, сказал Альбус. — Видишь ли, существует пророчество, по которому…

— В рот я ебал все эти пророчества и тех, кто их говорит, — отрезал Сириус. Альбус поперхнулся. — И вам того же советую, мейстер Альбус. А если этот сукин сын снова полезет к Гарри, я ему его палочку в задницу вобью по самые гланды, так и знайте.

Альбус закашлялся, но тут же насторожился — из кухни раздавался слабый голос Гарри, звавший Сириуса. Сириус тоже замер; они с Альбусом переглянулись и бросились на кухню, но опоздали — в камине опадало зеленоватое пламя.

— Проклятье, — выдохнул Сириус. — Кажется, он пытался связаться со мной. Пекло, пекло, пекло… Как быстро добраться до Хогвартса?

Альбус не сразу понял, что вопрос обращен к нему.

— Тебе нельзя туда, мой мальчик.

— Гарри. Пытался. Связаться. Со мной, — процедил Сириус. — С ним что-то случилось, и ему нужна моя помощь.

— Он в безопасности, — твердо ответил Альбус. — В Хогвартсе он в безопасности. Северус присмотрит за ним.

— Северус ваш… — Сириус выплюнул какое-то незнакомое ругательство. — Ладно. Подождем. Угощать вас не буду, где что взять — вы и сами знаете.

Альбус недоуменно вскинул брови, но решил списать нелюбезность Сириуса на беспокойство. В конце концов, он не так уж и неправ…

Ждать долго не пришлось. Не прошло и двух часов, как на пороге возник Северус — мрачнее, чем обычно.

— Поттер покинул Хогвартс и направился в Министерство, — сухо сообщил он. — С ним младшие Уизли, Грейнджер, Лонгботтом и еще одна девица.

Альбус подавил желание схватиться за сердце. Как же так, он же все предусмотрел…

— Но… как?

— Как я понял, Поттеру было какое-то видение про Блэка и Темного Лорда, — тем же тоном продолжал Снейп. — Он пытался связаться с Блэком, но не застал того дома… или Блэк не успел дойти до камина. Поттера и его друзей схватила Долорес Амбридж; не знаю, как уж им удалось от нее избавиться, но…

— Видение, говоришь?

А Альбус уже успел забыть, что они с Северусом не одни. Зря.

— Видение? — почти по-змеиному прошипел Сириус, приближаясь к Снейпу. — А какого хуя оно у него вообще было? Ты, сучий потрох, должен был учить его защищать сознание, ты в ответе за то…

— Я уже давно не учу Поттера окклюменции, — презрительно бросил Северус. — Он ленив и неспособен к… А-р-р-ргх!

Альбус дернулся было вперед, но не успел — Сириус одним ударом повалил Северуса на столешницу и прижал к его горлу невесть откуда взявшийся нож.

— Я тебя предупреждал, падаль: еще раз ты раззявишь рот на Гарри…

— Сириус, отпусти его! — сурово велел Альбус; Сириус одарил его ненавидящим взглядом, но Снейпа выпустил. — Северус, ты сказал, что Гарри в Министерстве магии?

— Направился туда вместе со своими друзьями, — прохрипел тот, потирая шею. — Темный Лорд… ловушка… пророчество…

— Чтоб тебя дотракийские табунщики вчетвером ебали, сука, — зло бросил Сириус. — Вместе со своими конями. Какого хера ты их вообще отпустил?!

— Я не обязан приглядывать за этими маленькими гаденышами! У меня были дела поважнее этого!

Альбус на всякий случай взмахнул палочкой, ставя невербальное Протего — у Сириуса был такой вид, будто он вот-вот бросится на Северуса снова. Но Сириус закрыл глаза и оперся кулаками на столешницу.

— Мēre, lanta, hāre, izula, tōma…⁽¹⁾

— Сириус?

— Вȳre, sīkuda, jēnqa, vōre, ampa⁽²⁾, — Сириус открыл глаза и длинно выдохнул. — Я иду за Гарри.

— Это…

— Я. Иду. За Гарри, — отчеканил Сириус. — Не хотите помогать — не мешайте, мейстер Альбус, подскажите только дорогу до этого Министерства. Сам как-нибудь справлюсь. Кричер!

Эльф с поклоном возник прямо перед ним.

— Хозяин звал недостойного Кричера?

— Есть в этом доме нормальное оружие?

— Нормальное, хозяин? — непонимающе заморгал Кричер. — Что хозяин имеет в виду?

— Стальное, — Сириус чуть поддернул рукава. — Как показывает практика, от хорошего меча в глаз еще ни одна сволочь чернокнижная не уходила. Тебя, урод немытый, это тоже касается.

Альбус снова покачал головой, но спорить не стал. В конце концов... кто сказал, что сила любви не может быть с кулаками?

* * *

Проклятье.

Он не успел. Опять не успел. Радует только то, что в этом была не только его вина. Доверился колдуну впервые в жизни, чтоб его!..

Пекло с ним, разберемся. Главное, чтобы сын продержался до его прихода. Должен продержаться — он и не из таких передряг выпутывался.

Эйгор взвесил в руке принесенный Кричером меч — не Черное Пламя, конечно, да и ржавчины хотелось бы поменьше, но сойдет. И улыбнулся.

Будем надеяться, что у местной версии Бриндена хватило мозгов не трогать его сына. Иначе ему не помогут ни Старые Боги, ни Новые.

1) Один, два, три, четыре, пять (высок. валирийский)

Вернуться к тексту

2) Шесть, семь, восемь, девять, десять (высок. валирийский)

Вернуться к тексту