На Марсе классно (гет)

Забавная всё-таки штука — этот ваш ''мирный'' атом.

Высокие технологии, культура богатая,

А теперь только красные пески, крутые горы и кратеры.

Безумно красивые каналы рядом с экватором,

Но некому больше любоваться тамошними закатами.

Крутится вокруг Солнца рыжий безжизненный глобус,

А вокруг него, в свою очередь, Деймос и Фобос.

2560 г. до н.э

Этот закат был удивительно красив. Бурые облака сплетались с красными песками воедино, словно создатель картины легким движением смешал небо и землю. Фиолетовые цветы с длинными стеблями провожали солнце, покорно следуя за ним взглядом черных пушистых сердцевин. Когда ветер нежно касался их, золотая пыльца, мерцая на свету, опускалась на красные пески, окутывая воздух флером волшебства.

Под тенью синелистных деревьев сидели двое, свесив ноги с крутой песчаной скалы.

— Никогда еще я не видела нашу планету такой красной, — прошептала Марсианка, опасливо поджимая ноги. Ее бронзовая кожа сияла в приглушенном закатном свете. — Хотя повидала много войн.

Ей было немного страшно, что их заметят. Но синие мохнатые листья надежно скрывали от чужих взглядов, при этом позволяя разглядеть происходящее у обрыва.

— Марс — дом воителей и обитель бойцов. Битвы неизбежны, этому нас учат с детства.

Внизу обрыва мелькали вспышки огней, грохотали, взрываясь, снаряды и багровые реки крови смешивались с красным песком. Ветер доносил горький запах смерти вперемешку со сладким ароматом цветущих деревьев.

Марсианка всегда любила это место у обрыва. Оно напоминало о детстве, которое было, казалось, сотни лет назад. Напоминало о погонях за песчаными ящерицами, юркими и очень быстрыми, о найденной огненной птице, скрывавшейся в языках пламени, словно в гнезде, об охоте за угольно-черными бабочками с опасным ядовитым жалом на шерстистом брюшке. Наверное, Марсианин уже и не помнил этого, бесконечные войны сделали его другим. Все его мысли были заняты прошлыми битвами и предстоящими сражениями. Украдкой поглядев на него, Марсианка грустно улыбнулась.

— Но ведь мы могли бы жить иначе? Как земляне? — предположила она.

Марсианин глухо засмеялся. Он был очень красив, даже несмотря на засохшие кровавые подтеки на лице. Кожа его — сплав теплой меди — блестела каплями пота в солнечных лучах. Сильнейший воин и хладнокровный боец, сейчас он находился вдали от сражения только из-за нее.

— Я видел их и никогда не хотел быть таким же. Когда мы были на Земле в последний раз, сотни темнокожих изголодавших рабов таскали на своих спинах каменные блоки, силясь построить пирамиду. Без нашей помощи они бы и за несколько веков не справились, а, завидев нас, стали преклонять колени, молиться… глупцы! — Марсианин нахмурился. — Писали они на пергаменте, сделанном из тростника, жили в грязи и бедности, поклонялись Ра — их богу Солнца. Ты можешь себе такое представить?

Марсианка тихо засмеялась, зашевелив длинными кончиками ушей.

— Бог Солнца? В самом деле? Как бы я хотела на них посмотреть!

Она не была хорошим воином, не была хорошим ученым — ни на аренах, ни в лабораториях места ей не нашлось. Марсианке нравилось охотиться за разноцветными стрекозами размером с кулак, вылавливать прозрачных пузатых рыб из каналов, но даже их она не убивала — просто отпускала обратно. Непригодная для сражений, пользу она приносила только залечивая раны солдатам. Марсианка была словно с другой планеты и задыхалась в холодных красных песках.

— Земляне создают себе идолов, — рассказывал Марсианин, отрешенно наблюдая за происходившим внизу сражением, — поклоняются придуманным существам. Убивают ради богов, ради бесконечной и неутолимой жажды власти, ради любви. Мы же ведем войны из-за принципов и убеждений, здесь сложно рассчитывать на счастливый исход. Есть вещи, умереть за которые — честь! А есть те, ради которых жертвовать жизнью — полнейшая глупость. Но земляне никогда не смогут этого понять.

Марсианка подумала, что эти глупые земляне, несомненно, умеют любить по-настоящему, не скрывая своих чувств. Не пряча их в самую потаенную комнатку души, закрыв дверь на все засовы. На их планете проявлять чувства было непозволительной слабостью.

Солнце почти опустилось за горизонт, такое далекое и недоступное. Его лучи совсем не согревали красную планету, но зато огонь горел у марсиан внутри. Движимые яростью, ведомые недоказанной правдой, они вонзали друг в друга острые клинки и орошали кровью пески пустынь.

— Расскажи, какие они? — спросила Марсианка. — Как выглядят эти земляне?

Марсианин нахмурился.

— Они разноцветные: бывают светлокожими и темнокожими, глаза самых разных оттенков, почти у всех на голове волосяной покров, как у животных, смешные маленькие ушки и короткие пальцы, а сами они низкого роста — как наши дети. Еще у них громкие голоса и неуемное любопытство, но при этом много бессмысленной жестокости. Глупые создания эти земляне, глупые и совершенно безнадежные. И сама планета долго не протянет.

— А наша? Наша долго протянет?

Марсианин усмехнулся и посмотрел на нее. В ярко алых глазах его плескались горечь и грусть. Марсианка отвернулась, устремив взгляд на темный канал, в ледяных водах которого отражались такие яркие и близкие звезды. Вдоль канала возвышались длинные стебли диких цветов, непокорных и своевольных. Они сплетались разноцветными стеблями, впивались друг в друга заостренными лепестками, грозились шипами с убийственными наконечниками. Даже растения на этой планете были воинственными и беспощадными. Марсианка невольно залюбовалась цветочными джунглями, которые в сумерках казались прелестными небесными созданиями, трогательно беззащитными и хрустально хрупкими.

— Никто на самом деле не хочет умирать, — вибрирующий голос Марсианина доносился словно издалека. — Хотя и готовятся к этому с самого рождения.

— Вот бы никогда больше не было войны, — Марсианка погладила холодную сталь своего клинка.

Марсианин улыбнулся, он счел эти слова несусветной глупостью. И все равно был как будто единственным на всей планете, кто ее понимал. Марсианка осторожно дотронулась до его горячей руки, огрубевший от бесконечных сражений и ежедневных тренировок. Ей вдруг нестерпимо захотелось сказать, что она влюблена в него с их самой первой встречи, которая случилась так много лет назад. Как будто бы момента лучше больше никогда не представится.

— Знаешь, я всегда...

В смотрящих на нее с нежностью красных глазах Марсианина напоследок отразилось смертоносное облако взрыва. Солнце окончательно село за горизонт, погружая красные пески во тьму, Деймос и Фобос, верные безмолвные спутники Марса, печально смотрели на омертвевшую в одно мгновение красную планету.

2560 год

Двое стояли на залитом красным светом обрыве, тесно прижавшись друг к другу. Тени их, неестественно длинные, причудливо изгибались и уползали змеями вдаль.

— Билл, я тебя обожаю! Отметить годовщину свадьбы на Марсе было отличной идеей.

Она кокетливо поцеловала Билла в уголок губ и с восхищением посмотрела на глубокий кратер, в который умельцы впихнули искусственные цветы. Солнце плавно садилось за горизонт, погружая планету в прохладные сумерки.

— Здесь безопасно, — Билл пожал плечами. — Эти сражения за Луну утомляют. Какая разница, чьему государству она принадлежит?

С визгом мимо них промчался небольшой космолет, призывно мигающий яркими огнями.

— Там сегодня вечеринка, прошло пять тысяч сто двадцать лет со дня гибели Марсианской цивилизации. Говорят, что будет полный улет!

Билл пнул маленький камушек, и тот покатился по неровностям красной земли, а потом скрылся за краем обрыва. Пески, кратеры, горы, и никакой тебе растительности. Марс теперь — мертвая планета, несмотря на все попытки людей ее оживить.

— Знаешь, что я думаю, Моника? Когда-нибудь и на пустынной засохшей Земле будут праздновать юбилей со дня гибели цивилизации.

Звезды на небе были настолько яркими, что даже если бы неоновые вывески тут и там не слепили глаза, все равно все было видно так же хорошо, как и днем. Любовались ли жители этой планеты закатами? Может, сидели на этом песчаном обрыве, задрав голову к такому близкому небосводу, и придумывали имена созвездиям?

— Чушь собачья! — фыркнула Моника, отстраняясь от него. — Марсиане просто использовали свой мирный атом совсем не в мирных целях. Разве не забавно? Их прогресс в то время настолько обгонял наш, а они все равно уничтожили всю планету, оставили лишь кратеры да пустыни.

Он любил Монику, но иногда они были словно с разных планет.

— Забавно, — эхом отозвался Билл. — Говорят, тут было красиво.

— Сейчас тоже неплохо, — Моника пожала плечами. — Слышала, тут хотят разместить лабораторию, какое-то оружие тестировать. А Луна все равно наша будет!

Она показала в небо язык и счастливо рассмеялась.

Билл оглядел пустыню. Они находились неподалеку от огромного космического корабля, который одновременно являлся и гостиницей, и развлекательным центром с парком аттракционов, и единственным возможным транспортом до Земли. Но достаточно было отойти на несколько сотен метров, чтобы почувствовать этот всепоглощающий холод и пугающее одиночество Марса.

— На Марсе классно, да? — счастливо улыбнулась Моника. — Я пойду попробую местные коктейли. Догоняй!

Танцующей походкой она направилась в сторону грохочущей музыки, оставляя его у обрыва. Вспоминая тепло Земли, зелень шумящих лесов, прохладу горных рек и переливы радуги в небе, ослепляющие желтизной поля подсолнухов и аромат свежескошенной травы, Билл думал только об одном — только бы больше никогда не было войны.