Финория. Взгляд дракона (гет)

Наконец-то Финора была одна. Назойливые фрейлины оставили её в покое, горничная ушла к себе, и можно было спокойно посидеть в тиши. Принцесса постояла у окна, слушая птиц, потом зажгла свечи и положила поверх «Торгового уклада Иэны», сменившего на книжной подставке «Историю» и «Устройство», читанный-перечитанный разворот волшебных сказок. Пробежала глазами любимую сцену, вздохнула, посмотрела в пустоту.

Рисунок так и не нашёлся. Финора с тех пор много раз пробовала рисовать снова, но пальцы не слушались её, и вместо графа Ориона получался какой-то глупый незнакомец. Она встала, спрятала краденый разворот и подошла к стене, где на алом бархате висел обоюдоострый лёгкий меч. Прикоснулась пальцем к лезвию и тут же отдёрнула руку: ей почудилось, что клинок рассекает кожу, но в следующий миг она устыдилась своего страха и сняла меч со стены.

Ей захотелось увидеть, как она выглядит с мечом в руке. Войти сейчас в гардеробную её не заставили бы никакие силы — с наступлением ночи оживали все детские страхи, и зеркальный коридор снова превращался в затягивающую бездну. Принцесса подняла штору и встала перед окном, чтобы посмотреться в стекло. Отражение показалось ей чужим, и она поспешила завесить окно, пока не успела испугаться по-настоящему.

Она снова провела по лезвию пальцем и снова содрогнулась. Пройдёт меньше двадцати дней, и ей придётся терпеть не выдуманную, а настоящую боль. Как сдержать крик? Как не опозорить свой род?

Финоре вдруг показалось, что изо всех тёмных щелей на неё кто-то глядит, ей даже померещилось тихое шуршание, будто острые когти скребут по стене и мелкая крошка сыплется на пол. Холодный, липкий страх перед неведомым, который бывает только ночью, подобрался к ней, как тогда в начале зимы, когда она лежала в бреду в комнате Уходящих. Она повесила меч на место и еле удержалась от искушения позвать Флиру, чтобы та посидела с ней. «Нужно срочно подумать о чём-нибудь хорошем, иначе сойду с ума», — сказала она себе, загасила пару свечей, оставив одну, и легла в кровать.

Ручная олениха, которая берёт корм из рук. Тюльпаны в вазе на тумбе. Тёмно-синяя мягкая ткань плаща, похожая на ночное небо. Случайно получившийся угольный портрет… Как жаль, что он потерялся. Нет, о графе лучше не думать! Его придётся вообще выбросить из головы, как прекрасный, но мимолётный сон. Даже если он и позовёт её ещё раз, то она опять будет вынуждена отказаться от побега, ведь нельзя же обречь родителей на прозябание в нищете. Это был бы позор на всю Иэну!

Но граф её не позовёт. Он вообще не появится больше во дворце. А если и появится, то его сразу схватят. Сегодня принцесса узнала от фрейлин о приказе короля — как всегда, последней, и мир подёрнулся серой дымкой. Если бы знать, где живёт Орион, и послать весточку! К сожалению, верные слуги, готовые разыскать нужного человека и отнести ему письмо госпожи, существуют только в «Книге волшебных историй», так что Финоре оставалось лишь делать вид, что всё хорошо. Но душу её истачивали тревоги, и она начала подумывать о том, чтобы посоветоваться со звездочетом.

Она отвернулась к стене и закуталась в одеяло. Сон не шёл. Стоило отступить страху темноты, как тут же накатывало беспокойство за графа.

«Он умный и сильный, он сможет о себе позаботиться, — уговаривала себя Финора. — Наверняка он уже знает, что за него объявили награду, и больше не появится в Финории. К тому же у него есть дракон. А я… я уж как-нибудь выдержу всё это, как выдерживали другие принцессы».

Ложе было жёстким, и она перевернулась на другой бок. «Но как я вытерплю помолвку, если даже твёрдая постель причиняет мне страдания? — в отчаянии подумала она. — Десятеро, прошу вас, пошлите мне какой-нибудь выход, у меня больше нет сил…» — и она привычным движением сжала в кулаке золотой медальон, где хранилась безделушка ценой в два бочонка золота.

* * *

Человек и дракон сидели на вершине холма, жёлто-лилового от первоцветов. Вряд ли кто-то видел эту парочку — дракона уж точно нельзя было заметить, потому что его чешуя сливалась с небом и травой, а человек выглядел как обычный охотник, каких весной по горам бродит множество, и ничто в его внешности не бросалось в глаза: обычный темноволосый парень в деревенской одежде и старых сапогах, по-простецки небритый и в зелёной охотничьей шапке с пером, а то, что кисти рук у него аристократически тонкие и с длинными пальцами, надо было ещё ухитриться разглядеть.

Вчерашний дождь освежил землю. Сегодня сияло солнце, стояла весенняя теплынь, и цветы на холме выросли за ночь такие крупные, каких внизу и не встретишь. Неутомимые пчёлы жужжали над венчиками, а аромат в воздухе стоял такой, что можно было захмелеть.

— Как бы я хотел собрать для неё букет, — сказал охотник. — Подумать только, из-за дурацкой традиции она вынуждена в такую прекрасную погоду сидеть взаперти.

— На твоём месте я бы туда больше не совался, — ответил дракон. — Твой воспитанник хоть и мал, но говорит дело.

— Скоро Новогодний бал. Трижды мне удавалось ускользнуть от стражи — может, повезёт и в четвёртый раз? Ты не представляешь, как мне хочется её увидеть.

— Разве ты не получил от ворот поворот?

— Получил. Но ведь на этом балу все будут в масках. Она не узнает, что это я. К тому же я принял меры — краска Кейны выглядит как настоящий цвет волос, да и ты меня заговоришь.

— Всё равно это большой риск. Если тебя схватят в самом дворце, даже я не смогу тебе помочь. Разве что сожгу там всё дотла.

— Нет уж, сжигать не надо. Кстати, разбойники, наверно, уже очухались и рассказывают на каждом углу про двухголового дракона.

— Насчёт этого не беспокойся, они меня не видели. Но напугал я их знатно. Будь уверен, теперь в Финории прибавится баек о нечисти, живущей в заброшенных замках.

Они оба рассмеялись. Дракон бесшумно расправил крылья, потянулся и лёг на траву, а граф — ибо это был он — сказал:

— Спасибо за всё, Дааро. Спасибо, что заботишься обо мне. Но прожить без риска невозможно, а иногда рисковать просто необходимо — например, когда видишь несправедливость. Вчера я не послушал тебя, ввязался в драку — и теперь у меня есть хороший друг. Если бы мы не помогли Наи, я бы не узнал, что за мной охотятся.

— Так-то да. Но во дворце Хино ты видишь несправедливость каждый день и ничего не делаешь.

Граф ударил кулаком о землю.

— Я там бессилен, понимаешь, Дааро? Единственное, что я успею сделать — это вытащить шпагу из ножен, а в следующую секунду меня уже поволокут в каменный мешок. Если бы не принцесса, я, может быть, так бы и сделал, но сейчас у Финоры нет больше никого, кто защитит её.

— Я поддержу тебя, — заверил Дааро и потёрся о его плечо слепой головой, как обыкновенный домашний зверь. — Что ты задумал? Дождёмся, когда начнётся свадебный пир, и унесём принцессу прямо из-за стола? Или сделаем это во время свадебного бала? Вот будет переполох!

— Если бы дело было только в том, чтобы её унести, — с тоской ответил граф и положил руку на невидимую шею дракона. — Нет, Дааро. Против воли Финоры я не сделаю ничего, а она не желает нарушать родительский приказ. Поэтому на свадебном торжестве во время турнира я брошу вызов королю Хино и попытаюсь его одолеть.

— Он вдвое больше тебя. И у него полно прислужников, которые при необходимости бросят в тебя отравленный дротик. У тебя нет шансов.

— А что делать?

— Послать эту дуру к Подземью и найти себе невесту пониже рангом.

— Пошёл прочь, — граф оттолкнул Дааро ладонью и тоже лёг на траву, глядя в небо. — Интересно, как там сейчас Наи? Успел ли уехать из Финории?

— Наи надо было к нам пригласить, — ответил дракон. — Умный, хитрый. И хороший боец. Авось ты всё равно устроил в замке постоялый двор, так какая разница? Одним жильцом больше, одним меньше.

— Может быть, — задумчиво произнёс Орион. — Жаль, я об этом не подумал.

— Подумал. Ты подумал: если эта глупая женщина всё-таки придёт хозяйкой в мой замок и увидит там этого молодого красавца, то кто знает, чем дело обернётся? Она же глупая. Поэтому пусть он идёт своей дорогой, а я пойду своей.

— Знаешь, кто ты такой, Дааро? Ты не дракон, ты двухголовая ядовитая змея. Летим обратно. Лучше я лишний час позанимаюсь с Тионом кулачным боем, чем буду выслушивать твои ехидства.

Ветер разнёс над холмами весёлый рокочущий хохот дракона.

* * *

Как только лязгнули, закрываясь, внешние ворота горного туннеля, улыбка Наи погасла. Он прекратил болтать с вабраном, пришпорил его и пригнулся вперёд. Светила луна — к худу или к добру, неизвестно, но каждый камушек был хорошо виден, а справа, с северной стороны, белели вдалеке высокие отвесные скалы, стоящие полукругом и похожие на клыки. Над ними клубилось красноватое облако. По прикидкам Наи, до них было часа два скорым ходом.

«Похоже, это и есть Хинория, — подумал он и хлопнул вабрана по левому боку, разворачивая. — Действительно очень близко — можно доехать на коне. На карте она нарисована гораздо дальше и южнее, стало быть, карты врут. Но какие необычные горы её окружают! Они втрое выше, чем у других стран, и такие острые. Впрочем, какая мне разница? Главное, что через три часа, если всё сложится удачно, я буду пить вино в уютной комнате постоялого двора».

Красное зарево над кольцом высоких скал разгорелось ярче, затем приугасло и пошло волнами. Зрелище завораживало и пугало, как лесной пожар. Наи знал, что в Хинории не жалеют денег на иллюминацию, и не удивился алой вспышке, но сердце его на мгновение сжалось. «Это всего лишь праздничный фейерверк», — укорил он себя. Наступление Нового Года везде празднуют с размахом, а король Хино славится своей расточительностью, и наверняка сейчас по всей Хинории полыхают огни.

На юге, откуда приехал Наи, страны располагались гораздо гуще — там они были как пчелиные соты, по шесть штук вокруг каждой, и Межгорье там состояло из одних ущелий и коридоров, а на севере, как утверждали географические книги, пустошь занимала больше места, чем сами страны.

Чего только не начитался Наи в своё время: что бывают закрывшиеся страны, над которыми горы сомкнулись в купол — в таких царит полный мрак, и люди там научились обходиться без зрения; пустые, никем не населённые страны, но полностью подготовленные для жизни людей: с домами, садами и системой родниковых озёр; брошенные страны, где царит разруха и запустение, а от дворцов остались одни руины; водные, где суша есть только по краям возле гор, а вместо домов — большие круглые лодки; страны-деревья, где в центре вместо королевского дворца растёт неизмеримо огромный дуб, видный из Межгорья на много перегонов вокруг, а на его широких ветвях, спускающихся до земли, притулились деревни…

Конечно, ему безумно хотелось всё это увидеть своими глазами, но путешествовал он уже три года, а ничего подобного пока не встречал. Стоило заговорить с другими караванщиками об этих удивительных местах, как над ним начинали потешаться, и он постепенно привык к мысли, что это сказки. Но даже в сказочных книгах он не читал о той напасти, что погубила его караван прошедшей зимой.

Напастей, как он выяснил из книг и баек, было много, и одна другой страшней. Жалкие крохи знаний, что он собрал по крупице, помогли ему выжить в ту ночь, и они же помогли за сутки сколотить капитал. Если бы не простая человеческая усталость, настигшая его в книжном подвале, сейчас этих знаний были бы не крохи! Эта мысль заставила Наи стиснуть зубы. Проклятые книгочеи… Как же ему повезло, что в безлюдном парке оказался рядом граф Орион со своими ловкими слугами — кстати, насчёт верёвок он что-то намудрил, ни одной верёвки Наи не видел, но допытываться посчитал нескромным. С появлением Ориона удача снова повернулась к Наи лицом, и оставалось лишь надеяться, что сегодня она не отвернётся и приведёт его в Хинорию без особых потерь.

Наи впервые видел такое странное горное кольцо. Похоже, наконец-то ему доведётся побывать в одном из легендарных мест вроде водной или древесной страны. Мысли о чудесных странах грели душу, но белые скалы-клыки назвать чудесными язык не поворачивался: теперь, подъехав чуть ближе, Наи видел в свете луны, что они совершенно гладкие и стоят вертикально, как частокол, как будто их специально вытесали и вкопали вокруг Хинории. Но каким нужно быть великаном, чтобы проделать такой труд? Разве что народ Эль постарался для Хинории. Да и она ли это? По всему выходит, что она — ближе ни одной страны не было. Видимо, недаром о хинорском короле ходят дурные слухи. У жестокого короля и страна должна быть огорожена страшными скалами, похожими на зубы. Очень подходит.

Вабран словно почувствовал сомнения хозяина и пошёл вяло. Наи приходилось то и дело подстёгивать его вожжой.

— Ваби, ну что ты как лошадь! Мы почти у цели, осталось меньше одного перегона. Поторопись. Обещаю накормить тебя лучшим хинорским зерном.

Разговаривая с вабраном, он успокаивал самого себя. Как и у всякого караванщика, у Наи было обострённое чувство времени, даже по ночам он угадывал его с точностью до десяти минут, и сейчас был уверен, что находится в пути уже два с половиной часа — однако Хинория по-прежнему оставалась далеко. «Значит, глаза меня подвели, — решил он. — Лунной ночью легко обмануться. Хинория дальше, чем я думал».

При луне мир становится серебристо- серым. Жёлтые пески Межгорья по ночам теряют свой солнечный оттенок, и пустыня похожа на иные миры, которых на самом деле нет. На светло-серой равнине яркими точками блестели кристаллы кварца, словно искры на снегу, и Наи пришла на память книга о Стране Тёплого Снега — в той стране всегда зима, но снег и лёд тёплые. Люди там круглый год ходят в летней одежде и вырезают причудливые дома изо льда, а за съедобными плодами спускаются в реку под лёд, где на дне растут плодовые деревья и ягоды. Под водой всегда светло, как днём, потому что на деревьях-светильниках созревают светящиеся шары.

Вабран бежал рысью, а всадник смотрел по сторонам и невольно вспоминал сказочные рисунки из старых книг. Тени от камней были мягкими, углы скрадывала дымка, и песок казался застывшей поверхностью болота, как в мире Ломб, где нет ничего, кроме болот: ни стран, ни гор, ни полей, а вместо деревьев огромные, в десять раз выше иэнских сосен, развесистые хвощи, растущие прямо из трясины. Там всегда тепло, но негде жить, и под слоем ряски таятся опасные твари. Ломба не существует, как и Страны Тёплого Снега — их придумали авторы толстых книг, но как же хотелось верить, что кроме Иэны, есть и другие земли! «Ты никогда не вырастешь, Наи, ты навсегда останешься ребёнком, даром что вымахал ростом в целый акрин», — посмеивались над ним другие караванщики, и это была правда. Душа Наи жаждала чудес, волшебных миров и приключений…

Но только не таких, как сейчас. Подстёгиваниями и увещеваниями ему удалось заставить вабрана бежать быстрее, но хинорские скалы почти не приблизились. Зарево над ними то светлело, то темнело, делаясь багровым, а иногда окрашивалось лиловым, и при каждой такой вспышке у Наи возникало сильное желание повернуть назад. Но возвращаться уже не имело смысла, тогда бы ему пришлось провести здесь ещё одну ночь, и он знай подгонял вабрана, ведь каждая ночь в Межгорье может оказаться последней. Скорей бы добраться до хинорских ворот, устроиться на постоялом дворе и хорошенько отоспаться, а наутро отправиться в местное книгохранилище на поиски новых волшебных стран.

Ещё через пару часов пути ему стало не до грёз. «В это время уже должен начинаться рассвет», — с тревогой отметил Наи. Он посмотрел на небо, и оно ему не понравилось. Звёзды сияли тускло, окружённые ореолом, луна, клонящаяся к закату, поблекла, а над горизонтом не было и намёка на белую полосу. В Межгорье не бывает ни снега, ни дождя, зато вполне можно угодить в пыльную бурю или того хуже — в сухую грозу, когда молнии толщиной в дерево бьют по земле тут и там. Наи когда-то случалось пообщаться со слепым караванщиком, потерявшим зрение в одну из таких гроз, и повторять его судьбу совсем не хотелось, а быть сожжённым молнией не хотелось тем более. Он поозирался в поисках укрытия. Ничего на целый перегон вокруг! Ни камня, ни одинокого холма.

— Ваби, что-то мы с тобой сегодня плетёмся, как черепахи, — пробормотал он, погладив животное. — Знаю, тебе не хочется идти в эту Хинорию, да и мне, признаться, тоже — но больше некуда. Лучше Хинория, чем пыльная буря, как ты полагаешь?

Внезапно раздался низкий гул, и земля задрожала. Вабран заметался. Наи спрыгнул и притянул животное к земле вожжой, шепча ему на ухо успокоительные слова — хотя сам обливался потом от страха. Ваби припал к земле, расставив лапы, хозяин прижался к нему, и так они лежали рядом на холодной вибрирующей земле, пока гул и тряска не утихли. Пара минут показалась им вечностью.

— Это не… не гроза, Ваби, — заикаясь, проговорил Наи и поднялся на колени. — И не пыльная буря. Гремело оттуда, — он показал пальцем на острые скалы с багровым облаком. — Кажется, я опять дал маху, и это не Хинория, а… а Подземье знает, что такое. Прости, что я тебя гнал сюда. Думаю, нам с тобой надо бежать обратно, и чем скорее, тем лучше.

Едва он набросил вожжу на вабрана, как что-то снова показалось ему неладным. Наи прислушался и в наступившей тишине различил тихий шелест. Вабран вырвался и отскочил на четыре акрин, взмахнув хвостом. Наи вскочил, выхватил нож из сапога и в панике завертел головой. Зашелестело ближе. Вабран прижался к песку. Его расширенные зрачки отражали лунный свет, как два зеркала. Стало тихо-тихо. Наи слышал стук своего сердца.

Внезапно под ногами мелькнула маленькая тень. Наи ожидал нападения сверху или сбоку и потому не успел отпрыгнуть — ему не хватило доли секунды, чтобы увернуться от гибкого и цепкого древесного корня, взметнувшегося из-под песка и обмотавшего его ногу.

— Ваби! — закричал караванщик и что есть силы рубанул по корню ножом, но второй корень свалил его на землю.

* * *

— Я плохой ученик, граф? — спросил Тион после занятий, когда они под птичий щебет возвращались с площадки в замок.

— С чего ты взял? — удивился Орион.

— Равновесие не держу, боль терпеть не умею.

— Так это же всё нарабатывается. Посмотри, какие кулаки у Норте — думаешь, они у него сразу такими стали? Он три года их набивал. Ты, главное, не забывай стойки отрабатывать. Мозоли от палки сошли?

— Давно! — Тион продемонстрировал раскрытые ладони.

— Вот и молодец. Вернусь из Хинории, начнём потихоньку изучать меч.

— Ух ты!

— Скажи Вако, пусть вырежет тебе деревянный. А Нара пусть сплетёт тяжёлую кисть длиной в локоть.

— Для противовесу? — понимающим тоном уточнил мальчик.

— Ага.

— Какого цвета?

— Ну уж не зелёную, — усмехнулся граф. — Обычно делают красную или жёлтую.

Дааро высунулся из своего дома и бесцеремонно сказал:

— Спроси, не являлись ли ему опять ложные драконы.

— Хочешь поскорее заполучить молодую дракониху? — поддел его граф. — Понимаю, весна.

— Ничего ты не понимаешь, глупый человек. Судишь по себе. А я хочу узнать, почему он до сих пор не оживил ни одного ложного дракона. Может, он уже растерял всю свою магию?

— Может, и растерял, — ответил Тион. — Граф, я к ручью сбегаю. Вспотел как лошадь, — и мальчик убежал в сад.

— Дай ему отдохнуть, Дааро. На него и так много свалилось.

— Ты ему рассказал про необходимость выбора?

— Да, сразу же. Не торопи ребёнка, пусть у него в голове всё уложится. Ты не забыл, что мы сегодня летим в Хинорию?

— Лучше завтра с утра. Прошлой ночью я летал над горами, и там творилось неладное: что-то гудело, и я видел лиловые вспышки.

— Может, гроза? — предположил граф.

— Может быть. Хотя не похоже на гром и молнию — вспышки были долгими. Лучше пока не соваться туда по темноте.

— Как скажешь, Дааро. Ты знаешь, что я всегда доверяю твоему чутью. Надеюсь, Наи успел вчера добраться до Хинории до того, как это началось. А зачем ты там летал, если не секрет?

— Секрет, — злорадно ответил дракон.

— Охотился? Или ты ешь зерно, как вабран? Чем ты вообще питаешься?

— Болтунами в зелёных шапках с пером, — ответил Дааро. — Не буди меня до пяти утра. — И улёгся на соломе, выставив наружу хвост.