Кубок и Шахматы (джен)

25 августа 1994г., 22:34

Гарри начало казаться, что общение с арорами становится ежегодной традицией. На первом курсе после того, как он очнулся сразу после битвы за философский камень, с ним мягко, но настойчиво побеседовала пара сотрудников. В следующем году такая же беседа состоялась после победы над василиском с привлечением министерского специалиста по магическим животным. А сколько шумихи было, когда его крёстный сбежал из Азкабана! На этот раз авроры заявились в Хогвартс в сопровождении дементоров, которые выполняли больше роль собак-ищеек, чем полноценных охранников. Собак, которые при любом приближении вызывали из памяти мальчика самые страшные картины его жизни и заставляли смотреть против его воли. Эти существа не знали жалости, не знали боли, не знали отдыха. Только голод двигал этими тварями, старавшимися найти и пожрать чужую радость. Гарри рад был, что им не удалось найти Сириуса. И вот теперь, ещё даже не сев на Хогвартс-экспресс, Гарри сидел на одном из аврорских постов, ожидая, пока его допросит сам их глава.

Удивительно, что палатка, в которой он сейчас находился, была самой обыкновенной, без магического расширения внутреннего пространства. Обычная магловская палатка с обычным столом посередине, полками, забитыми непонятными пергаментами, и несколькими стульями, на которых сейчас и сидели Гарри, Рон, Гермиона и мистер Уизли. Аврор по фамилии Мейсон ходил вокруг стола, заложив руки за спину. Может, он был бы не прочь и сам пообщаться с ребятами насчёт случившегося, но ему не давали это сделать то и дело вбегающие в палатку люди. Одни сообщали о чёрной метке, и страж порядка отвечал, что на месте уже работают специалисты. Другие паниковали, кричали и требовали немедленно организовать им порталы домой, на что получали спокойный ответ, что ситуация под контролем и все будут отправлены домой по мере возможности.

Гарри, сидевший прикрыв глаза руками и уперев локти в колени, хмыкнул. Надо же, какой-то рисунок в небе, просто бывший когда-то меткой Волдеморта, а по всему лагерю уже гуляло чувство страха.

— Что смешного, мистер Поттер? — резко спросил аврор, продолжая обходить стол.

— Смешно, что целая страна трепещет перед одним человеком, — Гарри опустил руки.

— Гарри, ты не понимаешь, — вмешался мистер Уизли. — Ты не знаешь, что творилось, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть…

— Почему нельзя просто пересажать в Азкабан всех, кто хоть как-то связан с ним! — воскликнул Рон, присоединяясь к другу. Было видно, что эта ночь расшатала его нервы даже похлеще, чем сам чемпионат. — Всех, кто на него работал, включая Малфоев…

— Ты когда-нибудь был в Азкабане? — неожиданно спросил аврор.

Друзья притихли. Глаза человека горели яростным огнём.

— Не был? А я работал там. Ты не знаешь, что это за место. Ты не знаешь, что оно делает с людьми…

— Мистер Мейсон... — попытался остановить его старший Уизли, но человек не унимался. Было понятно, что этот вопрос задел его.

— Там сходят с ума! — теперь аврор уже обращался к Артуру. — Я видел, как люди пытались вскрыть вены собственными ногтями.

Гермиона охнула и прижала ладони ко рту. Мейсон взглянул на неё, как будто только что вспомнив, что она вообще здесь находится.

— Извините, — тихо сказал он, взял с одной из полок флягу, открыл и сделал несколько глотков, после чего рухнул в кресло.

— У вас там кто-то был? — вкрадчиво спросил мистер Уизли.

В ответ аврор лишь коротко кивнул.

— Будем надеяться, что это всего лишь один из напившихся старых пожирателей смерти, решивших попугать своих соседей на ночь, — попытался смягчить ситуацию мистер Уизли.

Гарри прикусил губу. Ему бы тоже очень хотелось верить, что сегодняшняя ночь — лишь случайность с невинным домовым эльфом, застукавшим автора метки на месте преступления. Просто случайная жертва, осколок событий давно минувших дней. Но был ещё кошмар недельной давности, и осознание того, что Волдеморт говорил в его сне как раз о чемпионате. Или это всё же простой кошмар из-за желания скорее смотаться уехать от Дурслей?

— Ты идиот! — будто иглой мозг Гарри прорезал высокий и холодный голос, явно силившийся перейти на крик.

Шрам полыхнул нестерпимой болью. Гарри схватился за лоб, но никто не обратил на него внимания, так как в этот самый момент в палатку вошёл Грюм в сопровождении женщины в белой мантии и красным крестом на спине.

Вслед за ними в палатку влетело маленькое тельце, которое Грозный Глаз перемещал по воздуху.

— Никаких комментариев, Скиттер! — крикнул Грюм, потом обратился к находившемуся в палатке аврору: — Мейсон, убери всё со стола.

Одним взмахом волшебной палочки аврор переместил всё, что было, на одну из верхних полок рядом стоящего стеллажа. После этого Грюм аккуратно уложил тело эльфийки на стол. Женщина достала волшебную палочку и, произнося шёпотом заговоры и заклятия, принялась внимательно изучать тело. Лицо дамы в белой мантии было уже немолодое, хотя явных морщин на нём не наблюдалось. Свободной от палочки рукой женщина иногда дотрагивалась до разных частей тела эльфийки, спускаясь от самого лба до ступней. Дойдя до щиколотки правой ноги, она остановилась, вздохнула и повернулась к Грюму.

— Перелом, — указала она волшебной палочкой на ногу.

— И всё?

Женщина не ответила. Только грустно вздохнула. Грюм тихо выругался и на секунду закрыл здоровый глаз, пока протез продолжал вращаться. Гарри заметил, что на эту секунду лицо мракоборца, бывшего всё это время сосредоточенным и решительным, приобрело крайне усталое и скорбное выражение. Лишь секунда.

— Мейсон, обойди палатки и приведи всех домовых эльфов, кого сможешь найти. Надо установить, чей это эльф.

— Есть, сэр! — мракоборец выбежал наружу.

— Спасибо за помощь, Мэгги, — обратился Грозный Глаз к женщине.

— А дети? — спросила женщина, после чего обратилась к незадачливой троице: — С вами всё в порядке?

Те пробурчали в ответ, что они не ранены.

— Мне надо с ними потолковать, — сказал Грюм.

Женщина с недоверием посмотрела на главу авроров, после чего взмахнула волшебной палочкой. С её кончика сорвалась лёгкая шаль, полностью накрывшая тело эльфийки.

— Я буду на своём посту, — сказала целительница и вышла из палатки, оставив у Гарри ощущение редкой доброты и заботы ко всему, чего касались её руки.

Грюм опёрся спиной о стол, достал из нагрудного кармана пачку сигарет и закурил. Комната наполнилась достаточно крепким дымом. Казалось, что он застилал не только помещение, но и мысли, будто проникая в мозг. Хоть его дядя и не курил, Гарри доводилось раньше чувствовать магловский запах табака, и то, что сейчас курил Грюм, явно отличалось. Аврор взмахнул палочкой, и с одной из полок вылетел чистый пергамент, перо и чернильница. Пергамент и чернила повисли в воздухе, а перо был будто подхватила невидимая рука. Было понятно, что оно готово записывать.

— Мистер Поттер, расскажите всё с того момента, как вы вышли из своей палатки.

Слова будто полились изо рта Гарри под скрип пера. Казалось, что голова не поспевала обдумать то, что язык собирался произнести. Он просто говорил то, что у него спросили. Это доставляло удовольствие. Как и запах сигарет, резко превратившийся из удушливого в сладкий.

— А потом в кустах послышался треск и чья-то речь, — собственный голос казался Гарри низким и приятным.

— Я не слышал речи, только хруст, — Рон тоже говорил грудным голосом, только его как будто перед этим слегка ударили по голове.

— Ты в этот момент сам ругался, — Гермиона будто была пьяна, — а я услышала, как в кустах кто-то непристойно выражался.

Гарри сделал небольшую паузу, дойдя до момента, когда Грюм приказал им «Стоять!», и начал рассказывать же о том, как их сопроводили на пост авроров, как они пришли, сели, ждали… Слова сами лились из уст мальчика, доставляя ему ни с чем несравнимое удовольствие. Кто бы мог подумать, что разговаривать — это настолько приятно.

— Достаточно, — прервал его Грозный Глаз, и Гарри сразу замолк. — Скажите лучше, что заставило вас побежать к чёрной метке?

— Я… э-э… уф… — только и смог выдавить из себя Гарри.

Это был вопрос, и он казался мальчику очень сложным. Целым сплетением чувств и мыслей. Сладковатый запах начал отступать, и в голове потихоньку прояснялась. Гарри заметил, как полупрозрачный дымок струйкой покидает палатку через вход в такт помахиваниям палочки аврора.

— Повторяю вопрос, — сказал Грюм после того, как весь дым исчез, — что заставило вас побежать к чёрной метке?

— Я… хотел помочь, — Гарри было всё ещё сложно говорить, хоть голова стала соображать значительной яснее.

Ему показалось, будто магический глаз Грюма остановился на нём на секунду, скользнул по шраму, за который он всё ещё держался от боли, после чего снова начал вращаться во все стороны. Грюм увидел, что Гарри что-то не договаривает? Невозможно. Он не решался рассказать старшему аврору об истинной причине, которая повела его на злополучное место.

— А мы побежали за ним, — добавила Гермиона, тоже приходя в сознание.

Перо последний раз скрипнуло и замерло. Гарри заметил, что оно дошло до самого низа полностью развёрнутого пергамента. Сколько же времени он говорил?

— За свою карьеру я видел много магов, которые чувствовали предзнаменования, но не говорили о них по разным причинам. Кто-то забывал, как сон, кто-то боялся, что его не поймут, а кто-то хотел всё скрыть, — будто подтверждая страшные опасения, продолжал Аластор Грюм, рассматривая лоб Гарри. — Но нам пригодится любая информация, мистер Поттер, так что если что-то вспомните, можете писать лично мне.

— Аластор, что эта за дрянь? — произнёс мистер Уизли. По его лицу было видно, что дым сигарет аврора привёл его в то же состояние, что и троицу.

— Никогда не курил, Артур? — с ухмылкой ответил Грозный Глаз, после чего достал новую сигарету. — Будешь?

— Нет, спасибо, — сказал мистер Уизли и закашлялся.

— А я бы не отказался, — сказал Рон, после чего схлопотал увесистый подзатыльник от отца.

— Не дорос ещё, — ответил Грюм и сам закурил предложенную сигарету. У этой запах был абсолютно обычным, не считая отчётливой нотки бодротрава. Без этого магического растения сигареты вполне можно было бы назвать магловскими.

— Мне кажется, что министерство не одобрит твои методы, — сказал старший Уизли после того, как к ним подлетел пергамент с подробным описанием ночного приключения Гарри и его друзей. Внизу были вписаны имена всех четверых и оставлено место для подписей.

— А мне кажется, министерство не одобрит те игрушки, которые ты выносишь домой за его пределы, — парировал Грюм, чем заставил мистера Уизли поперхнуться. — У нас нет времени на успокоение подростков, выяснение всех обстоятельств и прочие вещи, Артур. Каждая минута на счету. Иначе мы не поймаем убийцу.

Гарри остановился, читая собственный рассказ. Нет, в нём всё было верно. Просто была поставлена точка. Домовой эльф действительно убит. В мальчике всё это время теплилась надежда, что он ошибся. Что это просто заклинание, которое они не смогли снять.

— Это то заклятие? Оно? — со страхом в голосе спросил мистер Уизли.

— Оно, Артур, — в первый раз за всё время их знакомства, Гарри услышал в голосе аврора нотки грусти.

— Там правда кто-то был, кроме нас! — мальчик поставил свою подпись и передал пергамент мистеру Уизли.

— Я знаю, — спокойно ответил мракоборец, — хоть вы и старательно пытались затоптать следы, я всё же нашёл место, куда они приземлились при трансгрессии.

— А куда злодей делся из кустов? — непонимающе спросил Рон.

— Это-то самое интересное, — Грюм как будто хотел порассуждать об этом, но осёкся, когда в палатку ввалилось несколько домовых эльфов, ведомых Мейсоном.

Все были одеты в одинаково серое тряпьё, кое-как прикрывавшее их наготу. Огромными глазами, полными страха, они смотрели на Грюма, как на человека, собиравшегося их нещадно наказать. Среди этой небольшой толпы явственно выделялся один эльф. На голове у него была шляпа в виде зелёного трилистника, явно не сочетавшаяся с намотанным на шею алым шарфом, разноцветной в заплатках жилеткой и кожаными сапогами.

— Добби! — воскликнул Гарри.

Эльф обернулся и кинулся к мальчику. Обняв его достаточно крепко для своего телосложения, Добби затараторил:

— Мастер Гарри, Добби так волновался, когда увидел чёрную метку! Добби думал, что тёмный лорд добрался до вас! Добби хотел помочь, но начальник не дал…

— Ты здесь работаешь? — удивился Гарри.

— Да, сэр, продавал с лотка сувениры! — теперь было понятно, откуда у Добби шляпа и шарф. — Продал сувениров на шестьдесят семь галеонов, и заработал целый золотой!

— Рад твоим коммерческим успехам, — нетерпеливо прервал его рассказ Грюм, — но мне нужно, чтобы вы все взглянули на эту эльфийку и рассказали, кто она и у кого работала.

Аврор не дал времени подготовиться, просто отдёрнул простыню с тела эльфийки. Её голова была наклонена набок, а пустые глаза смотрели прямо на Гарри, от чего парня передёрнуло. Как вообще можно привыкнуть к виду такого?

— Винки? — Добби подошёл к телу немного ближе. — Мастер Гарри, что с Винки?

— Чей это эльф? — Грюм подскочил к эльфу, опустился перед ним на колени и схватил за плечи так, чтобы тот смотрел прямо на аврора. — Скажи, у кого она работала! Это важно!

Добби всё ещё смотрел на мёртвое лицо эльфийки, полное ужаса и просьбы о помощи, со слегка приоткрытым ртом. После чего медленно перевёл взгляд на Аластора Грюма. До Добби уже дошло, что случилось, и он выговорил так, будто слова сдавливали эльфу горло:

— Это домовой эльф мистера Крауча.

* * *

26 августа 1994г., 00:01

Сначала люди подняли панику и начали бегать от палатки к палатке. Потом те, кто мог трансгессировать, поспешно собрали вещи и перенеслись. Авроры кое-как навели порядок, но многие всё равно бегали от поста к посту. Видимо, хотели, чтобы им как можно скорее организовали порталы домой. А чёрная метка всё это время висела в небе, будто наблюдая за порождённым ей хаосом. За пару часов она поблекла, будто память о свершившихся четырнадцать лет назад страшных событиях.

Всё это время Мерула Снайд наблюдала за лагерем около входа в палатку семейства Мёрк. Действительно ли вернулся тёмный лорд? Или это просто старый пожиратель смерти решил вспомнить былые деньки? А может, это спланированная акция и чёрная этот знак — только начало новых смутных времён? Если последнее, то сумеет ли мама вырваться из Азкабана? И если это произойдёт, то на какой стороне теперь окажется Мерула после четырнадцати лет коротких свиданий в магической тюрьме и одиночества всё остальное время?

Чёрная метка поблекла, будто всё живое впитало её тёмные краски.