Восемьсот восемь (джен)

«Миник, миник, — вертелось в его голове. — А миник — это сколько?» Он наугад ткнул первый попавшийся вордовский файл и взглянул на статистику. Знаков почти 65 тысяч, слов ровно 10500.

Мысленно хмыкнул такому красивому числу, открыл калькулятор и прикинул примерное количество слов для файла размером пять килобайт — это был верхний порог для работы, принимаемой на конкурс.

«807, почти 808», — задумался он снова. Сцепил кисти рук за головой и откинулся на спинку стула. «808, 808, — завертелось в голове. — Что же можно такое изобразить на 808 слов?» В голове что-то зашуршало и раздалось тихое:

33 коровы.

Стих родился новый.

Автор раздражённо отмахнулся от надоедливой песни, вскочил со стула и принялся мерить комнату шагами.

— Душно!

Он распахнул окно и сел на подоконник. Шёл мелкий летний дождик. Внизу шуршали по свежим лужам машины, пробегались редкие пешеходы. Автор хмыкнул: хочется же кому-то в такую погоду по улицам шастать. «А может им и не хочется. Может, им надо!» — подумал он. Ещё раз протяжно произнёс в голове это мерзкое слово: «На-а-адо!» Захлопал по карманам, огляделся и обнаружил пачку сигарет в куче барахла на столе.

Закурил и снова выглянул в окно. Ничего не изменилось. Дождь, лужи и сырость. Автора передёрнуло. Он любил сухую позднюю осень, когда дождей с месяц как нет, а вместо этих мерзких капель с деревьев падают разноцветные листья. Раздолье для души. Пиши сколько влезет! Муза аж поёт!

Снова покосился на пустой экран. «Что можно написать на 808 слов?» Затяжка, выдох, клубы дыма, словно от пожарища. Разум зацепился за это слово. «Пожарище. Дым столбом. Дымина. Дымище. Дым костров», — перебирал он слово за словом. И, кажется, что-то забрезжило. Идея, которую можно было вписать в поставленные рамки.

Автор сел к столу, хлебнул из ближайшей кружки непонятного цвета жижу, не сумев точно определить, чай это или кофе, и начал писать. Дождь, дым костров, Франция, река Сомма, 1916 год.

Битву при Сомме он описывал в своём самом большом романе, что так и не увидел свет. Матчасть знал назубок, изучать повторно не придётся.

Через час всё было закончено. Автор прогнал текст на ошибки встроенным редактором "Ворда", затем перечитал. Нормально. Можно отправлять: сегодня последний день приёма работ. Автор потянулся и взглянул в левый угол открытого файла. 1312 слов.

— Чёрт! Совсем забыл, — пробормотал он, — нужно восемьсот восемь, а то не влезем.

Автор нахмурился и наклонился к экрану, вчитываясь текст и вырезая всё, без чего эпизод битвы на Сомме мог обойтись.

Муза внутри него грызла решётку конкурсных ограничений и стенала: «Оставь! И это оставь! Без этого тоже нельзя!» Но автор был глух к её мольбам. «Пять, значит пять, — объяснял он, стараясь не думать, что убеждает в первую очередь самого себя. — Нужно быть выше этого. Нужно быть профессионалом».

В итоге рассказ был переделан, иссечён безжалостной правкой и на счётчике слов светилось скромное «802». Объём пять килобайт.

Автор сохранил файл, отправил заявку на конкурс, прикрепив к ней готовый рассказ, захлопнул крышку ноутбука и лёг. Долго ворочался, стараясь заглушить внутри себя тихий плач музы.

— Всё получилось хорошо! — сказал он ей и уснул.

* * *

Сон не принёс покоя. И тут автора одолевали всемирные конкурсы с невероятными призами. Требования были ещё жёстче и после года правок он приносил на рассмотрение жюри, среди которого почему-то были его школьные учителя, тощий рассказ из двадцати слов. Во главе жюри первая учительница литературы, Вера Пална. При указке, в очках и с плотно сжатыми в тонкую алую линию губами, как и в давние времена обучения Автора в школе.

Автор отдавал готовую рукопись ей, и она, не читая, начинала воодушевлённо хвалить его и его рассказ.

Он восходил на огромный помост, где стояли какие-то военные, а человек, смутно напоминающий ныне действующего президента, вручал ему медаль.

Маленький пузатый человечек, каким-то боком имеющий отношение к происходящему, залезал на трибуну, размахивал листком с авторским текстом и орал в микрофон что-то про «искусство для народа», «доступность Великого для масс» и почему-то про «объём, что легко можно поместить на флаконе с освежителем воздуха».

Со своего места на помосте Автор видел стройные караваны грузовиков, уходящие вдаль, в народ, в мир. И на каждом белоснежном боку сияла улыбкой его фотография с освежителем в руках. И слоган: «Литературу в каждый туалет!»

* * *

Автор проснулся рано. Было темно. Он уставился в потолок, всё ещё переживая сцену из сна: помост, гремящая праздничная музыка и уходящие вдаль грузовики с его рассказом на тубах освежителя воздуха. «Великое в массы!» — мысленно повторил он. Муза внутри скорбно молчала.

Автор спустил ноги с кровати и сел. Взглянул на ноутбук. Подошёл, но крышку не открыл. Схватил со стола пачку сигарет, распахнул окно и закурил, не обращая внимания на холодный порывистый ветер, задувающий в комнату.

Когда сигарета закончилась, выбросил окурок в окно, сел за стол и включил ноутбук.

Через пару минут администрация ресурса, где был организован конкурс, получила письмо с отказом от участия. Причина отказа была указана, но расшифровать её смысл они не смогли: «Я не хочу в туалет!»

«Фрики бывают разные», — подумал админ, удаляя рассказ из списка конкурсных работ.

А где-то далеко, в маленькой прокуренной комнатке, за столом, заваленным невнятным барахлом, сидел автор и писал. И муза в его душе пела.