Шелест (джен)

— Так вы пустите нас переночевать? — в десятый раз переспросил Марк, начиная раздражаться.

— Конечно, — взмахнула руками дородная женщина и тут же прищурилась. — Но с одним условием. Мне нужно, чтобы вы помыли посуду — моя посудомойка сегодня заболела, что-то с ребёнком, кажется что-то страшное, он так кашляет, вы не представляете! А еще мне надо, чтобы вы проверили подвал…

— Там третью ночь что-то шебуршится, — продолжил парень, выучивший уже весь длинный монолог хозяйки таверны. Но та не обратила внимание, на то, что он ее перебил.

— …Мне так страшно, так страшно! А муж как назло уехал. Он у меня торгует специями и делает самый вкусный глинтвейн в нашем городке. Слава о нем когда-нибудь дойдет до короля! Вы, наверное, слышали о нем? Я могу угостить вас, если вы выгоните мышей с чердака…

— Я не откажусь, — попробовал сменить тактику Марк.

— Так вам же платить нечем, молодой человек, — тут же прищурилась хозяйка. — И не пить вы хотите, вы пришли к моей дочери! Но так и знайте, не видать вам ее руки! Моя девочка достойна лучшего!

— Нет! То есть да! Я всего лишь бедный путник, мы с друзьями хотели бы переночевать у вас.

— О, конечно. Но с одним условием…

Марк застонал. Где черт возьми, ему нужно свернуть в этом монологе, чтобы женщина наконец пустила их внутрь? Они уже битый час стояли на пороге, и он отчаялся добиться от женщины разрешения войти. Хотелось уйти, но таверна в городе была одна, и оттуда действительно вкусно пахло специями и едой. Стоило признать, он выпил бы сейчас что-то покрепче глинтвейна, чтобы пережить этот кошмар.

Васька уже вовсю развалилась на ступеньках, пытаясь пристроить гудящие ноги хоть куда-то, желательно повыше, Олег ошивался рядом с окнами, заглядывая внутрь, но в разговор не влезал. Один Марк мучился.

Новоприбывшее лицо разбило набивший оскомину алгоритм. Во двор вошла, ворвалась, вбежала, если не влетела прекрасная барышня. От бега ее лицо раскраснелось, лихорадочно заблестело румянцем, а грудь вздымалась так часто, что грозилась разорвать туго затянутый алый корсет.

Марк окинул девицу взглядом, прикидывая, а не поможет ли она войти, когда Олега переклинило.

— О, краса моих очей, услада моего сердца! Ты прекрасна, как майская роза! Позволь же мне, ничтожному, подать тебе руку и узнать твое имя, — он бухнулся на колени перед девушкой и попытался заглянуть ей в глаза. Великолепный бюст мешал ему в этом стремлении, но расстройства на лице парня не наблюдалось.

Девушка зарделась. Кинула быстрый взгляд на хозяйку, которая ошеломленно открывала рот, словно выброшенная на берег рыба, и тихо произнесла:

— Донна Арита.

— Так вот она какая, — протянула Василиса.

Олег же расцвел в улыбке и принялся осыпать девушку комплиментами:

— Ваш взгляд пленил мою душу, мое сердце, мои чувства навек принадлежат вам! Прошу же, обратите ваш сияющий взор на меня, осчастливьте меня вашим вниманием, позвольте, я напитаюсь вашей нежностью, напьюсь ее, словно утренней росы! Не смущайтесь боле, донна Арита! Ваш румянец делает меня совсем сумасшедшим, потому что наполняет мою душу счастьем, а сердце любовью! Позвольте же мне поцеловать вашу руку, коснуться нежной кожи в трепетном поцелуе, оставить незаметное клеймо на вашем запястье…

— Эк его понесло, — восхищенно присвистнула Васька.

Марк только застонал. Вот мало ему было хозяйки? Теперь этот, с усладой души, похоже, вообще не планирует затыкаться. И тут подключилась мать, хозяйка таверны и просто возмущенная женщина:

— Как ты смеешь, наглец, даже касаться подола моей дочери! Да моя доченька, самая прекрасная, самая чистая и самая невинная девочка в нашем городе! За ее взгляд дерутся лучшие дома, за возможность услышать ее голос устраиваются настоящие битвы и льются реки крови! Вот вернется ее отец, великий человек и мой муж... он уехал за специями... и он прогонит тебя! Нет, он тебя пристрелит! Нет, повесит! Потому что не стоит такой человек достойной смерти!

Теперь не затыкались двое. Хозяйка орала на Олега, тот же осыпал донну Ариту тонной комплиментов, не сводя с нее пылающего взора. Марк пытался понять, где накосячил так сильно, чтобы оказаться здесь с этими ненормальными, Васька вовсю хохотала, пытаясь не всхлипывать уж слишком громко.

— Чего я вообще спрашиваю? — вдруг спросил Марк. Кивнул Ваське: — Пойдем, они тут сами разберутся.

— А к-как же Олег? — сквозь смех выдавила та, впрочем, послушно вставая и принимая протянутую руку.

— Вот заселимся, поедим, запасов наберем, может, вернемся за ним. А пока пусть разговаривают.

Марк спокойно подвинул раскрасневшуюся от криков хозяйку с порога и беспрепятственно вошел в таверну. Его ждали вкусный ужин, мягкая постель и, возможно, новая одежда. Как там пелось: не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас? Сегодня игра определенно прогнется под них!