Шелест (джен)

Я сняла с головы шлем и растерла ноющую шею. Записывать свои сны оказалось очень популярным, модным, очень нужным и востребованным, а еще жутко неудобным занятием Устройство на тумбочке пронзительно пискнуло, лампочка на нем мигнула зеленым светом, и флакон начал заполняться серебристым туманом.

Такого еще не было.

Впервые столкнувшись с возможностью записывать сны и задумавшись о том, чтобы продавать свои, я загорелась попробовать. Почему нет? Первая колбочка — первая проба — была грустно полупрозрачной. Сон от волнений получился слабенький, дерганный и мутный. Ну, по крайней мере, именно так объясняли такой цвет на форумах.

Сон вообще был довольно обсуждаемой вещью. Счастливчиков, которые видели сны, было мало. Люди, живущие в постоянном бешеном ритме, не успевали мечтать, фантазировать, а значит, и снов толком не видели — так объясняли снижение количества людей, видящих сны, ученые. Но ведь сон — это важно. Именно во сне мозг получал долгожданный отдых и устраивал перезагрузку.

В общем, если кратко — народ захотел видеть сны хоть как-нибудь, а люди, не потерявшие сей ценный дар, получили шанс подзаработать. Я долго не решалась, но, эй, скажите-ка, кто не согласен просто спать и зарабатывать на этом? То-то же.

Почему сон собирался в колбу, как преобразовывался туман, меня не сильно интересовало. Знала лишь, что флакон настоятельно рекомендовалось не ронять, не встряхивать, а коль появится трещина — смело выкидывать.

Но вернемся к серебристому туману.

Все было довольно просто. Разбивка по цветам предполагала облегчение ориентировки покупателей.

Ярко-желтые, рыжие или зеленые обычно покупали для детей. Эти сны были залиты солнцем, полны безграничного счастья и часто искрили красными искорками радости и веселья. За последними всегда выстраивалась очередь, да и вообще редко когда детские сны оставались невостребованными.

Красные, томно-розовые были снами восемнадцать плюс. Влажные подростковые отливали слегка голубоватым смущением, а тяжелые, полные страсти взрослые пестрели бордовыми всполохами и черными искрами. Конечно больше было просто розовых, для которых было несложно настроить себя на нужный лад.

Пользовались популярностью и всевозможные приключения. К ним относили смеси контрастных цветов: красно-синие, желто-фиолетовые, зелено-рыжие.

Любили и чистые цвета. Сфера неба, безграничного полета и счастья свободы была под эгидой всех оттенков голубого. Я посматривала иногда на безумно дорогие флаконы и мечтала тоже полетать во сне.

Цветов было много, люди приписывали им значения и вовсю обсуждали различные смешения. Вот только ни на одном из сайтов не упоминался серебристый цвет. Я постаралась припомнить, что же мне снилось. Кажется, родной дом, лужайка перед окнами…. Нет, это было вчера. Может, море? Тогда бы завихрения сна напоминали волны. Не помню, блин.

С хрустом потянувшись, я поднялась с постели и потянулась к флакону, бережно вынимая его из креплений. О чем же ты, сон мой?

Спрашивать у людей в инете не хотелось. Если уж нигде не мелькала информация, значит, это что-то редкое. Покрутив колбочку в руках, я вышла на балкон — освежиться, проснуться и подумать. Солнце жарило нещадно, кажется, я проспала практически до двенадцати. Волосы взъерошил налетевший ветерок.

«Не бросай снов на ветер», — утверждал негласный девиз продавцов снов, подразумевая, что не стоит упускать возможность и спать просто так, если можно зарабатывать. Но отчего-то сейчас мне казалось, что в нем есть и другой смысл. Что будет, если отпустить свой сон?

Не давая себе передумать, я открутила тугую крышку флакона. Словно только этого и дожидаясь, туман сна выскользнул наружу, растворяясь в дневной жаре. Ну, велика вероятность, что я лишилась шанса хорошо заработать, однако на душе было хорошо. Что же, можно будет попробовать еще?

* * *

Серебристый туман собирался в низине около города. Скоро начнется дождь, и люди, попавшие под него, вне зависимости от возраста, увидят сны. Туман клубился и множился, вбирая в себя сны, отпущенные на волю.