Война с тобой  (гет)

Если бы кто-то осмелился тронуть тяжелые, внушающие уважение одним своим видом, створки дверей в покои нынешней леди Блэк, то он, этот наглец, мнивший себя бессмертным, застал бы не ту картину, которую стоило ожидать, учитывая репутацию, привычки и нрав выше означенной леди.

Меньше всего ждешь застать статную величественную красавицу, в слезах бьющую фамильный сервиз. И плевать, что прабабка зачаровала чашки и блюдца так, что они после очередного полета в стену тут же восстанавливаются, как ни в чем не бывало.

Выглядела же леди Блэк совсем не подобающим для леди образом. Черные длинные волосы растрепаны, как у ведьмы с потешной картинки. Мантия валяется на ковре, а платье безнадежно испачкано в пыли и, кажется, в крови. Да и перекошенное лицо иначе как маской несчастья не назовешь.

Общеизвестно: Блэки поразительно невоспитанные хамы. Но чтобы ледяная королева всея Слизерина в прошлом опустилась до такого магловского способа выпустить пар? Повод должен быть очень серьезным.

Наконец треклятое блюдце отскочило от стены особо «удачно» и почти попало ей в лоб, остановленное молниеносным движением палочки. Вальбурга выдохнула и присела. Ее ведь предупреждали, что фамильный фарфор отличается скверной привычкой не только восстанавливать заново целостность, но и метить бьющим его святотатцам по лицу. Она, правда, в эту байку не верила. Да и раньше выпускала пар в тренировочном зале, как и подобает ведьме, а не истерила, словно последняя дура с битьем посуды.

Но что поделать, если повод был более чем весомым?

Леди тоскливо покосилась на мятый клочок пергамента, который ее первенец посмел отослать в родной дом. Паршивец… И где она упустила в воспитании наследника? Да еще до такой степени.

Нет, Сириус был упрям, но на то он и Блэк. Но его последняя выходка сначала едва не загнала ее в гроб раньше срока, а потом вызвала сие безобразие. Вальбурга сдержалась в столовой только потому, что увидела перепуганный взгляд младшего сына. Регулус не тот, которого стоило расстраивать так глупо. Он и так скучал по беспутному младшему брату…

Лучший пергамент был еще до отправки измят как непонятно что; аккуратный почерк сына, — ей в свое время стоило стольких усилий приучить недотепу писать безупречно, — прыгал веселой кривой перед глазами. Да Мерлин с качеством пергамента и все остальным, главным было содержание опуса Сириуса.

Племянницы, ни Нарцисса, ни Андромеда, ни на худой конец Беллатрикс, которая была тем еще мастером эпистолярного жанра, тетушке не написали. То ли предвидели ее реакцию и проявили греющую душу осторожность, то ли сами переживали разочарование слишком остро. И кто их посмеет за это винить? «Представитель славного рода Блэк распределен на Гриффиндор» — абсолютно нереально и дико звучит.

Вальбурга мечтала заполучить окончательно спятившую Шляпу и сжечь ее. Потому что, как можно было отправить идеального Блэка в этот рассадник грязнокровок? Здравым умом непостижимо!

Спору нет, ее Сириус отличался некоторой экстравагантностью решений и поступков. Но не до такой же абсурдной степени? И с каких пор десятиминутную ругань с Распределяющей Шляпой можно отнести к разумному решению?

Леди Блэк не сомневалась, что родная кровиночка переупрямила древний артефакт. Правда, приступ дурной гордости длился ровно до того момента, как Вальбурга вспоминала, где ее сын будет учиться следующие семь лет. Лучше уж отправила бы его в Дурмстранг, чем такой позор.

Реакция многочисленной родни на замечательную новость представилась так живо, что стало окончательно тошно.

Непоседливый ребенок часто перечил и иногда, казалось, состоял из одних противоречий. Но он был силен и талантлив даже для Блэка. А у них бездари не рождались. Сириус должен стать истинным алмазом среди таких же темных, как сама тьма камней в звездной короне.

Вальбурга двумя пальцами взяла письмо и бросила его в огонь без всякого сожаления. Она не думала писать сейчас сыну, опасаясь быть очень несдержанной. Опускаться до банального вопиллера, как какая-то клуша, было ниже достоинства леди Блэк. Нет, она немного успокоится и решит, что делать. Точнее, как смирится, что ребенок учится на совсем не подходящем ему факультете.

Много лет назад, качая на руках новорожденного Сириуса, ей пришло знание, что он либо станет концом рода, либо вознесет его еще выше. Такое предвидение редко дается дважды, и было бы полной глупостью закрыть на него глаза. Сейчас Вальбурга видела в распределении сына зловещий знак для рода, а не очередную выходку положительно несносного мальчишки.

Они называли своих детей в честь звезд… Но не искали ответов в куполе ночных небес, слишком мятежные и упрямые для этого. Если в тебе течет их огненная кровь, то ковать судьбу ты будешь сам. Иначе, какой ты Блэк?

Прописные истины, известные каждому рожденному в их семье, на одной чаше весов, и застарелый страх — на другой. Вальбурга не хотела, чтобы ее Сириус погубил тысячелетнее наследие семьи и сгинул сам. Она была строга к нему, иногда почти жестока, ибо верила, что тем самым оберегает любимого сына.

— Кричер?

— Да, госпожа.

Лишь этот старый домовик смотрел без страха, а лишь с благоговением. Хотя остальные эльфы наверняка трясутся от ужаса, ощущая ее гнев. И поэтому лишь на этого вечного брюзгу можно положиться.

— Лорд Орион еще не вернулся? — спрашивала Вальбурга, наверное, только для проформы. Супруга, Мордред его побери, в очередной раз не было, когда он ей был нужен. И спрашивать, где его носит, бесполезно — она устала слушать ложь.

Синие глаза обвели усталым взглядом уютную роскошь личного будуара и вернулись к домовику.

— Нет, госпожа.

— Проверь Регулуса и сообщи мне, когда милорд изволит явиться.

Тревога лишь усилилась так, как будто она железная. Конечно, отношения как к трепетной деве Вальбурга не требовала от мужа, но каплю заботы проявить можно было? Или она уже настолько ему опостылела, что и элементарные правила приличия забыты? Тут она одернула себя. Более глупой темы для переживаний было трудно найти.

Орион… Он не любил ее никогда и не считал нужным сие скрывать. Договорной, очень выгодный брак. Дети, которые должны были продолжить род и стать достойными носить гордое имя.

Она знала свой долг и была слишком горда, чтобы следить за мужем. А тем более спрашивать прямо, с кем он проводит счастливые часы. Да и об этом ей сейчас заботиться? Если сердце болит о старшем сыне. Несмотря на мнение сплетников, у нее оно все-таки есть. Только что эти идиоты, считающие ее бессердечной стервой, понимают?

Вальбурга приводит себя в порядок и переодевается в ночные одежды. Если бы кто-то сделал себе труд заглянуть дальше безупречной оболочки истинной леди, то что бы там увидел? Она смотрит на себя в зеркало с нерадостной улыбкой. Больно признавать, что большинство ее хрустальных замков разбиты еще на этапе постройки. И теперь мечтам в разуме нет места.

Гнев велит примерно отчитать Сириуса, написать, насколько она в нем разочарована. Но тихий голос здравого смысла замечает, что ее едкое послание ничего уже не изменит. И не предотвратит несчастливой судьбы.

Сомнения, терзания, есть ли от вас спасение? Тихая гавань, или для нее только бурные воды океана, грозящие утащить на дно. Она откладывает баночку с кремом и берется за расческу. В любом случае нельзя показывать, насколько она разбита. Как тяжелеет под грузом плохой вести знание о будущем, которое Вальбурга привыкла нести в одиночку.

Она призывает книгу и забирается в постель. Непутевому сыну напишет утром, а сейчас бы дождаться супруга.

* * *

Ему все непривычно… Например, делить с кем-то комнату. Подумать только, их четверо не в такой уж большой комнате. Да и вид из окна — дух просто захватывает! Он это сделал! Отныне и навсегда — гриффидорец.

Память о том, как перекосило лицо кузины Беллатрикс, вообще бесценна.

Сириус оглядывается на уже заснувших соседей. Ему бы переживать о том, как новость воспримут дома. Правда, тут вариантов не так много. Матушка, верно, сейчас пребывает в последней степени ярости, а тихоня Регулус в обморок брякнулся от шока, словно девица. Так, как будто он все эти годы не твердил им, что хочет быть другим. Пока непонятно каким, но точно не таким, как все скучные, правильные молодые люди, которых ему так часто ставили в пример. И не почившие предки, отличавшиеся паскудным характером и привычкой даже с портретов читать наследнику длиннющие и скучнейшие нотации.

Эти достойные образцы просто никогда не жили по-настоящему — в этом Сириус был убежден. И померли не иначе, как от осознания своей важности.

Что ни говори, а Шляпу ему переупрямить удалось, несмотря на все ее вопли и уговоры. Он изменил свою судьбу. Для того, кому с рождения талдычили о величии рода и его будущей роли — это не малое достижение. Сириус не понимал, почему матушка вбила себе в голову, что его судьба — отвечать сразу за всех, забыв о себе.

На примере отца хорошо видно, какое это великое счастье — быть главой древнейшего и благороднейшего рода Блэк. По Сириусу, худшей кабалы и не придумаешь. И он обязан тащить ненужный ему груз только потому, что не повезло родиться первым.

Кощунственные мысли лишь подпитывали его решимость сопротивляться до последнего, что бы там ни придумала матушка. В то, что леди Блэк смирится, Сириус совсем не верил. Маман была до отвращения непрошибаема и имела привычку заставлять всех вокруг плясать под свою дудочку. Даже отца…

Сам он ничем не мог угодить той, от которой унаследовал красоту. Его матушка, к сожалению, такова, что ты хоть из шкуры вылезь, удостоишься лишь поджатых губ. Ведь в отличие от блестящей леди Блэк, все вокруг несовершенны и постоянно ее разочаровывают.

— Наслаждаешься свободой? — севший на подоконник рядом Джеймс Поттер был лохмат, забыл очки и не улыбался, как в поезде. Скорее, смотрел с пониманием… Его матушка тоже была Блэк и, наверное, ему тоже жилось так же «весело», как и самому Сириусу, то есть одна сплошная головная боль.

— А ты нет? Мы в Хогвартсе.

— Звучит так, словно нет никаких правил.

Два мальчика пристально посмотрели друг другу в глаза, а затем рассмеялись, разделяя скорее не веселье, а общее понимание. Для них школа была свободой от того, что их ограничивало дома. Ведь детство для тех, кто воплощает в себе будущее своих семей, заканчивается очень быстро.

— Идем спать, Сириус. Иначе сил набедокурить не будет.

— Согласен с тобой, Джеймс.

Завтра, зная матушку, его действительно ждет не самый легкий день. Повезет, если это будет письмо, а не самоличное явление разгневанной леди Блэк в Хогвартс с требованием сжечь Шляпу, перераспределить его или вовсе запретить все факультеты, кроме Слизерина… И это вовсе не невозможные варианты. Миледи не любит, когда что-то идет не так, как она изволила запланировать.

Какое счастье, что за всю историю Хогвартса церемонию распределения не проводили дважды. И никто не будет нарушать многовековой обычай ради непутевого мальчишки, пусть он и урожденный Блэк!