Голова Дисмаса (джен)

Дисмас проснулся. Звуки окружающей суеты хлестали его по щекам, голова раскалывалась тяжёлой, похмельной болью. Вчера… что было вчера? Он напряг память, и в ней замелькали образы: местный дрянной бар, пиво рекой, он роняет в себя виски стопку за стопкой, не считая и не замечая разницы между пятой и пятидесятой… Что ему переживать о деньгах? За всё уплачено на неделю вперёд! Можно пить, пить, пить, стремясь смыть с себя кровь, стремясь забыть этих поганцев-культистов, мерзких человекорыб и отвратительных разумных свиней, и ещё ту тень, которая всё время ходит за ним, мелькая на краю сознания, но только обернёшься — и нет её, и, может быть, никогда не было…

Скелеты — другое дело, мрачно подумал Дисмас. С ними всё понятно. Стукнул по черепушке — он и успокоился, совсем как обычный человек, даром что кости наружу торчат. Рейнольд их, конечно, терпеть не может, но на то он и крестоносец, борец за всё хорошее (с точки зрения веры, конечно) против всего нечистого. Дисмас в упор не понимал, почему с точки зрения веры какой-то симпатичный, хоть и немного беспокойный скелет хуже тех же рыболюдей, но вопрос этот предусмотрительно не поднимал. Ему хватало тех тошнотворных дискуссий о символе веры, которые Рейнольд устраивал с Джунией, случись им вместе отправиться в поход, и деться от этих фанатиков было совершенно некуда. Лучше бы трахались, честное слово.

Кстати, по поводу потрахаться… Дисмас попытался припомнить, ему перепало что-нибудь накануне или нет. Перед глазами поплыли изображения полураздетых девиц, развратно покачивавших бёдрами и призывно демонстрирующих округлые груди, но, почувствовав характерное шевеление, Дисмас разочарованно понял, что поганки всего лишь пытались развести его на деньги. Услуги этих жриц любви стоили дорого… больше, чем Дисмас мог себе позволить, а милорд в этот раз не был достаточно щедр. Можно было бы, конечно, украсть и разок оторваться как следует, но после этого обычно разговор короткий: вон из города, и чтобы ноги твоей здесь больше не было. Дисмас не хотел рисковать. Эта работа — единственный легальный способ достать приличные деньги бывшему разбойнику, и он не хотел его терять. Вот если бы он мог как-нибудь заработать небольшой бонус к своему жалованию, о, тогда эти девчонки запели бы сладко-сладко в его руках, и способ, конечно, был… но с тех пор, как он спалился на шулерстве, его и близко к игровым столам не подпускали.

Дисмас приподнялся на локте и презрительно сплюнул на пол, за что тут же получил кружкой по лбу.

— М-м-м?!! — промычал он, возмущённо вращая глазами. Виновница (расхитительница могил из новоприбывших, чьё имя Дисмас ещё не успел запомнить) без тени смущения продолжила одеваться, на ходу отчитывая его, словно мальчишку:

— Приличные джентельмены, чтобы ты понимал, на пол не плюют, мы потом по этому полу ходим.

Дисмас посмотрел на себя, прикинул, как должен выглядеть “приличный джемпельмень“, не нашёл ничего общего и уточнил:

— Ты сегодня дежуришь, да?

— Не без этого, — элегантно кивнула “леди”, завязывая какие-то шнурочки на своём пальто. — Но даже если бы дежурил кто-то другой, это не повод вести себя подобно крестьянскому отребью. Настоящий джентель…

— Но я, собственно, и являюсь, по твоему выражению, “крестьянским отребьем”, — возразил Дисмас.

— Все эти проблемы только у тебя в голове, — загадочно ответила расхитительница и спохватилась: — За тобой, кстати, приходила Джуния, но не смогла разбудить. Поторопись, остальные уже почти собрались!

— Кхе. Джуния, значит… а кто ещё идёт, не знаешь?

Собеседница покачала головой.

— Точно не я.

Дисмас, наконец, поднялся, вернул ей кружку и начал спешно одеваться. Кто же, интересно? Хоть бы не Рейнольд. Клептоман чёртов! Из-за него в прошлый раз милорд стольких сокровищ недосчитался, что жалование урезал вполовину. А тому хоть бы хны, он “за идею”, видите ли, работает! И как их таких в орден берут?!! Потом Дисмас вспомнил, как Рейнольд после недели медитации взял и сбежал в крестовый поход — стукнуло, видимо, в голову что-то не то от многодневного стояния на коленях, вот и побежал искать сарацинов или мавров по окрестностям, да только здесь их отродясь не водилось. Поблуждал недельку, проголодался, да и вернулся обратно. Милорд его чуть только по головке не погладил, так скучал, видимо! А вот дикарку Кёр милорд выгнал, считай, вообще ни за что. Она просто вернулась из похода и получила расчёт. Нет, конечно, она при этом тряслась как осиновый лист и заикалась, но с кем не бывает! Дисмас и сам с непривычки после охоты на ведьму, было дело, трясся, и кричал, просыпаясь от кошмарного сна, но прошло же! Всего-то неделя непрерывного запоя — и никаких лишних воспоминаний, никаких ненужных эмоций. Вижу монстра — бью его в морду! Или стреляю в глазницу, по ситуации.

Суета вокруг всё нарастала. Арбалетчица Боск правила тетиву, прокажённый Игу штопал свои бинты (нет чтоб у санитарок новые попросить), Туше (другая расхитительница могил) в углу тренировалась метать ножи. Дисмас на минуту даже залюбовался остротой и выверенностью её движений, но тут на плечо ему легла тяжёлая рука, и нежный бас на ухо прошептал:

— Нравится? Хороша, девчонка! А ты уже собрался?

— Барристан! — воскликнул Дисмас, оборачиваясь к старому солдату. — Неужто это ты идёшь с нами?

— Я, — щербато разулыбался бравый вояка.

— Здорово, — искренне обрадовался разбойник. — А кто четвёртый? Про Джунию знаю.

— Паскьé, шут. Знаком с ним?

— Пересекались, — уклончиво ответил Дисмас. — Вроде неплохой парень.

— Неплохой, — нахмурился Барристан. — Но какой-то неопытный.

— Все мы такими были, — миролюбиво отметил разбойник. — Да и кровь пускать он умеет. Поёт красиво.

— Не знаю, — покачал головой Барристан. — Не нравится он мне.

Дисмас вздохнул. Он не был суеверным, но такие настроения в команде — точно не к добру.

— Куда идём? — он попробовал сменить тему.

— В руины.

— В руины? А почему наш дорогой крестоносец не идёт с нами? Церковь запретила?

— Да не-ет, — поморщился Барристан. — Ты разве не слышал? После похода на некроманта у Рейнольда развилась боязнь нечисти, так милорд отправил его лечиться.

— Лучше бы от клептомании его вылечили, — ворчливо заметил Дисмас. Барристан рассмеялся.

— А ты ещё не знаешь? Милорд отдал добрый мешок золота на прошлой неделе, лишь бы избавили беднягу от этого недуга.

Дисмас хотел было съязвить, но вовремя прикусил язык. С одной стороны: хорошо, что нашлась управа на этого идиота, с другой — очень уж задевало это явно привилегированное положение Рейнольда при милорде. А главное: сам крестоносец не замечает, насколько отличается к нему отношение. “Да что я, я как все”, — простодушно говорил он Дисмасу, когда тот пытался ему объяснить, почему все остальные его сторонятся.

Кроме Джунии. Джуния, казалось, не замечала никого и ничего, кроме милорда и бога в своей душе. Иногда она готова была разделить своего бога с любым другим верующим субъектом (вроде того же Рейнольда), но в остальном она и душой и телом была предана исключительно делу. Дисмас был уверен: скажи ей, что ради успеха предприятия ей необходимо заняться любовью сразу со всей командой утопленников, она отложит вериги и палицу и всего лишь спросит, на какое число назначено свидание. Потрясающая женщина, но Дисмас предпочитал других. Вроде той же Туше, например, но такие, как Туше, никогда не глядели в его сторону. Может быть, новенькая?..

Наконец, всё было готово: доктор Алеви принесла бинты, противоядия и травы, были запасены съедобные припасы, Джуния спрятала на теле бутыли со святой водой, — и нагруженная четвёрка отправилась в руины.

Местная архитектура, какой бы разрушенной она не была, своей красотой сводила с ума. Если бы не скелеты и культисты, таившиеся за каждым углом, сюда можно было бы водить экскурсии. Дисмас как раз загляделся на особенно симпатичный рельеф (Интересно, можно ли его оторвать? И за сколько его можно будет продать на чёрном рынке?), как идущий впереди Барристан внезапно остановился, и Дисмас со всей дури влетел ему в спину.

— Эй, ты че… — крикнул он, но тут же оборвал себя: перед ними стояли ведьма и два культиста. Из-за их спин выглядывал сгорбленный скелет в полуистлевшей мантии с кубком в руке.

— Какие неприятные рожи, — заметил Паскьé и ударил по струнам.

— Согласен, — сказал Дисмас и перехватил кинжал поудобнее.

— Покайтесь, глупцы! — воскликнула Джуния и бросилась в атаку.

Схватка была яростной, но недолгой. Дисмас с шутом резали налево и направо, Барристан их прикрывал, Джуния в основном экстатически шептала строки из священных писаний, призывая (что самое удивительное — успешно!) молнии на головы врагов. Но Дисмас знал, что палица, болтавшаяся на её поясе — не игрушка, и если их строй сломают, весталка не преминет пустить её в дело.

Его дурные предчувствия не оправдались: коридор за коридором, комната за комнатой они проходили и очищали пространство от нечестивцев и нежити, вскрывали сундуки и стеклянные шкафчики, искали драгоценности в вазах (и иногда даже находили), их лёгкими ранами немедленно занималась весталка, а еды и факелов ещё было вдоволь. Правда, Барристан в какой-то момент оступился и провалился в ловушку, но подобное случалось повсеместно и даже с самыми бывалыми “походниками”, поэтому никого не смущало.

Кроме Паскьé. Шут шёл преимущественно сзади, и только во время боя выходил вперёд, поэтому никто толком не видел, что с ним происходит, пока на привале Джуния не отметила его неестественную бледность.

— Что с тобой, дружочек? — спросила она и села рядом. — Тебя что-то тревожит?

Шут кивнул. Поднял левую руку, чтобы поправить причёску, и все увидели, как она дрожит.

— Я… — запинаясь, начал он. — Думаю, это… тот скелет, с кубком. Он… меня залил какой-то… багряной жидкостью. Всё время целил в меня. И ведьма… вдруг это заговор?

Джуния рассмеялась, но в окружавшей их темноте обычно мягкий смех показался холодным и колючим. Паскье заметно напрягся.

— Нет, что ты, — сказала весталка и положила ему руку на плечо. — Они просто увидели, что ты, м-м… не такой закалённый в боях, как все остальные. Не более того.

Шут нахмурился. Новость его не обрадовала, и Дисмас поспешил исправить положение:

— А знаете, сколько мертвецов нужно для того, чтобы зажечь лампу? Ни одного, потому что они предпочитают темноту, ха-ха-ха!

Шутку оценил только Барристан, но и его басовитый смех быстро угас. Джуния строго зыркнула на обоих из-под капюшона, и они поспешили ретироваться на другую сторону от костра. Кажется, шут собирался исповедоваться, и лучше бы им было не мешать, да и что он может рассказать интересного? Эти шуты — они все одинаковые.

Барристан откусил солидный кусок от головки сыра и глянул на разбойника. В отблесках костра Дисмасу показалось, что в его взгляде мелькнула… тревожность?

— Что-то не так? — уточнил он. Солдат прожевал сыр, качая головой, сглотнул, запил его разбавленным вином и сказал:

— Даже не знаю, стоит ли говорить…

— Говори, раз начал.

Солдат немного побалансировал ножом на кончике указательного пальца, собираясь с мыслями, перехватил его и воткнул в буханку хлеба.

— Видишь ли… кажется, та ловушка не прошла для меня бесследно.

— Так, — Дисмас почувствовал, что внутри него, где-то внизу живота, что-то болезненно сжалось.

— Что-то с ногой, — развёл руками Барристан. — Ходить могу, но реагировать в бою буду медленнее, чем обычно. Кровотечение, к счастью, остановилось.

— А ты не хочешь попросить Джунию тебя подлечить? — спросил Дисмас. — В конце концов, это часть её работы.

Солдат покачал головой.

— Она беседует с Паскье. Он хороший малый, но очень пугливый. Лучше ляжем спать, глядишь, утром всё и пройдёт.

Дисмас хмыкнул.

— Как хочешь. Но я тогда по крайней мере разведаю обстановку. Не хотелось бы, чтобы на нас в таком состоянии ночью напали.

— Буду благодарен.

Когда Джуния с шутом закончили говорить, двое уже крепко спали.

Утро не принесло ничего хорошего. По напряжённому лицу напарника Дисмас понял: легче не стало, а ещё понял, что Барристан очень не хочет ничего говорить Джунии и Паскье. Его право, но как бы это не довело до беды…

Впрочем, им оставалось пройти всего ничего: исследовать пару коридоров, одну залу и можно возвращаться. Милорд, конечно, любит, когда они перевыполняют задания, но сегодня явно не тот случай, когда нужно рисковать.

Они собрали вещи (Паскье всё ещё показался Дисмасу чересчур бледным, но он решил не задавать лишних вопросов), сложили остатки провизии в заплечные сумки, пересчитали сокровища (часть из которых не поместилась, и Джуния, скрепя сердце, позволила им выкинуть последнюю лопату). Барристан взял факел и возглавил процессию.

Не успели они пройти и полкоридора, как перед ними вырос… правильно, завал. Джуния чертыхнулась, подала шуту знак, и тот бросился обратно к месту привала. Вернулся, вжимая голову в плечи, словно ожидал, что его сейчас накажут. Барристан нахмурился:

— Неужели нету?

— Возможно, это крысы. Я успел разглядеть несколько крупных экземпляров, когда пришёл.

Дисмас присвистнул, оценивая предстоящий им труд: разгрести эти обломки голыми руками… Надо было не жадничать, конечно, но кто мог знать, что под конец пути им встретится такое?

Трудились несколько часов. Джуния обломала ногти, Дисмасу прилетело в голову камнем, Барристан не жаловался, но очевидно было, что нога даёт о себе знать. Настроения не было никакого, и даже блеск золота не мог его поднять.

— Скорее бы всё это уже закончилось, — прошептал Паскье, проползая вслед за Дисмасом по узкому проходу, который они проделали. “Держись, бедняга — подумал разбойник. — Осталось совсем чуть-чуть”.

В следующей комнате было пусто. Они перевели дух и доели последнее, что у них было. Барристан пнул пустую флягу в угол.

— Эх, я бы сейчас лося целиком съел. А не какие-то объедки…

— Вернёмся в город, там и будет тебе лось. Сочный кусок коровы, приготовленной на огне и чуть-чуть сдобренной травами, чтобы быть похожей на лося… — попытался подбодрить его Дисмас, но у него самого предательски заурчало в желудке.

— Заткнись, — резко оборвала его обычно благостная Джуния, и все замолчали.

Дисмас попытался на ходу представить, что он себе закажет в баре на заработанные деньги, и не смог. Предательская мысль “а что если?” всё крутилась где-то на языке, смущала ум и всё норовила сорваться…

— А что, если… — начал было Дисмас, но тут из-под пола выросла огромная фигура и нависла над ними. Джуния охнула, Паскье от неожиданности споткнулся и выронил домбру, струны которой жалобно застонали, познакомившись с холодным каменным полом, разбойник и солдат схватились за оружие и вперили взгляды в своего оппонента, оценивая угрозу.

— Он всего один, — заметил Дисмас.

— Это меня и пугает, — признался Барристан.

По сравнению с некоторыми порождениями тьмы, которых Дисмас уже встречал, их противник выглядел почти безобидно. Скромная черепушка, украшенная то ли короной, то ли клеткой, закутанная в плащ фигура болтается над полом, как подвешенная. Может, это вообще чья-то игрушка? Или злая шутка?

Но тут фигура распахнула плащ, и Дисмас убедился, что всё серьёзнее некуда.

Нет, под плащом не было груды оружия, ни чего-нибудь ещё более… внушительного. Там были головы. Груды голов. Высушенные головы женщин и мужчин, и, что поразительно, у каждой неземным голубоватым светом горели глаза. Коллекционер взмахнул руками (или тем, что их ему заменяло), и три головы, облачившись в призрачную плоть, зависли перед ним, прикрыли его собой. Одна из них была облачена в капюшон весталки, две других напомнили Дисмасу его бывших друзей-разбойников. Он не стал долго ждать, и выстрелил в ближайшую тварь.

Тварь дёрнулась, но не отступила. Наоборот, на её лице появилась призрачная усмешка, и она, взмахнув призрачным ножом, оставила глубокий порез на груди Барристана (бедняга не успел даже прикрыться), и хотя Джуния прицельной молнией заставила её развоплотиться, стало ясно, что легко они с этой новой напастью не справятся.

— Держи бинт! — крикнул шут, и Барристан поймал в воздухе белую ленту. Наскоро перевязался, долбанул призрачную весталку щитом по голове. Её откинуло назад, и Паскье поспешил её добить, но — неудачно. Второй “разбойник” бросился на Дисмаса, но тот каким-то чудом увернулся и всадил ему пулю в лоб.

— Двоих одолели, — радостно воскликнула Джуния, и тут же осеклась: — Ой…

Коллекционер снова взмахнул рукой, и перед ним выросли две новых фигуры: одна бородатая и приземистая, вторая… такой же “разбойник”, которого только что прикончил Дисмас. Барристан зло выругался.

— Может, отступим? — спросил шут, пытаясь дотянуться до “весталки”.

— Мы ещё можем справиться! — крикнула Джуния, прицеливаясь молнией в коллекционера. — Нужно просто сосредоточиться на главном!

Сосредоточиться, ага, думал Дисмас, отбиваясь от своего двойника. Такое не проигнорируешь!

— Отвлеки их, — крикнул он солдату. — Буду стрелять!

— Понял, — сказал Барристан. — Прикрываю, — и топнул ногой.

И Дисмас стрелял. Он всаживал в нежить пулю за пулей, но всё было мало. Джуния, как могла, поддерживала его своими молниями, но всё чаще ей приходилось отвлекаться и залечивать всё новые и новые раны, покрывавшие тело бравого вояки, а шут всё бегал по полю и трудно было уследить, кого он режет своим кривым, словно серп, ножом. Они и правда пытались игнорировать “мелкую сошку”, но нелегко было от них отмахнуться, а коллекционер всё призывал новых, распахивал плащ и демонстрировал, будто бы издеваясь, как много у него ещё запасов “неживой силы”.

Наконец, Барристан упал на колени, расплылся в дурацкой улыбке, произнёс:

— Простите… кажется, дальше вы без меня, — и упал замертво.

Шут на миг остановился и тут же получил нож под ребро.

— Джуния, — заорал Дисмас. — Спасай шута! Паскье, продолжай их отвлекать! Я отомщу! Я обязательно отомщу этому гаду! Я чувствую, его смерть близка!

Следующим своим выстрелом он мог бы гордиться. Пуля прошла точно в лобную кость противника и пробила её насквозь. Коллекционер пошатнулся.

— Мы справимся! — крикнул Дисмас. — Мы отомстим!

— Да, — вторила ему Джуния, задыхаясь. — Об… обязательно!

Коллекционер перевёл взгляд своих пустых глазниц с Дисмаса на Джунию, из них вырвалось голубоватое пламя, на миг осветившее весталку тем самым призрачным светом и… она скончалась на месте. А коллекционер стал выглядеть гораздо здоровее.

— Он вампирит, — ахнул шут.

Дисмас выругался. Потом выругался ещё более грязно и ещё более витиевато.

— Послушай, парень, — сказал он Паскье. — Дело дрянь. К чёрту миссию, надо двигать отсюда.

— Поддерживаю, — сказал шут, отбиваясь от очередного “разбойника”. — Бежим?

Дисмас как сражался, так боком и бросился куда-то вправо, но перед ним вырос бородатый призрак. Паскье рванул куда-то назад, но и ему путь преградила призрачная весталка.

Это всё преодолимо, говорил себе Дисмас. Они не успеют ничего с нами сделать, мы сильны, мы тренированны, мы живые, в отличие от них всех…

И тут он встретил пронзительный синий взгляд коллекционера и понял, что уже практически мёртв.

Успей, парнишка. Хотя бы ты, ну пожалуйста…

* * *

— Опа, тайная комната, — сказал Рейнольд, заходя внутрь. — Алеви, будь добра, подай ключ. Нас ждут сокровища! Ну-ка, что тут у нас… Две картины, здоровенный кристалл, а это… какая-то голова в мешке. Тебе не нужно на опыты?