Герои войны (джен)

Чем дольше Гермиона сидела в компании миссис Мелифлуа, тем больше она ощущала себя источником какой-то страшной и грязной заразы. «Как чумная крыса», — подумала она и поморщилась. Она ничего не могла с этим поделать. Сейчас её единственной надеждой на избавление оставалась миссис Мелифлуа, которая, впрочем, и сама плохо представляла, что происходит.

— Так... — Гермиона откашлялась, чтобы хоть как-то сгладить неловкость в голосе. Миссис Мелифлуа даже не подняла головы, погрузившись в чтение какой-то книги. — Так вам тоже теперь это снится?..

— Нет.

Они сидели в гостиной дома миссис Мелифлуа уже битый час, но Гермиона не дождалась от неё конкретных ответов. Гарри и мракоборцы остались разбираться с телом и свидетелем-магглом, а Рона, рвавшегося пойти вместе с ними, миссис Мелифлуа не самой лестной, но короткой фразой оставила там же. Гермиона успела только шепнуть ему, что с ней всё будет в порядке. Теперь она не была так в этом уверена.

— Тогда...

— Знаешь, имеется одна простая причина, по которой я не могу видеть эти сны. Она начинается на «я» и заканчивается на «чистокровная», — миссис Мелифлуа даже не улыбнулась, хотя Гермиону при всей абсурдности ситуации пробило на нервный смех. Ей пришлось снова откашляться, чтобы остановить его. — По-моему связь очевидная, так что твои друзья по крайней мере будут заняты делом, проверяя всех магглорождённых на территории страны.

Какое-то время они помолчали. Гермиона не могла выразить, насколько невыносимо для неё было это бездействие: в голову сразу начинала лезть мёртвая девушка, лицо которой преследовало её всякий раз, когда она закрывала глаза. Она даже не знала, что ей хочется сделать: расплакаться в страхе или с большим усердием и злостью вгрызться в неразрешимую загадку. Всё, впрочем, было лучше гробового молчания.

— Может, хватит? — миссис Мелифлуа всё-таки оторвалась от книги и метнула на Гермиону уничижительный взгляд.

— Тогда не лезьте в мою голову.

— Можно подумать, мне этого так хочется, грязнокровка, — она захлопнула книгу и сложила руки на обложке. Гермиона не успела задуматься над тем, что ей мешает просто взять и перестать врываться в чужие мысли. — С тех пор, как ты появилась в моём доме, кое-что здесь существенно изменилось. Собаки волнуются, — миссис Мелифлуа посмотрела на дремлющих возле камина псов. В этот раз Гермиона узнала их с трудом: вместо грозного рыка они с радостным визгом встретили хозяйку и виляли хвостами так, что их самих чуть не заносило в сторону. Гермионе удалось даже потрепать одного из них по голове, пока миссис Мелифлуа на неё не смотрела, и только после этого она убедилась, что это и правда обыкновенные собаки. Пёс лизнул её пальцы и радостно улыбнулся. — Я вижу какие-то движения краем глаза, даже дурацкие цветы на улице почти зачахли. Церра чувствует, что кто-то за ней наблюдает — не всё время, чаще ночью. Никаких снов, усталости или седых волос.

— Я вытянула счастливый билет, — Гермиона запустила пальцы в волосы и потрясла головой. Миссис Мелифлуа и не подумала ей сочувствовать, промычав что-то утвердительное. — Что вы пытаетесь найти?

— Я думаю.

Гермиона поморщилась, хотя прямым текстом никто не велел ей замолчать. Разве не её жизнь висела на волоске? Она снова разозлилась, но девать эмоции было некуда.

— Вообще-то мы уже...

— Знаю. Вы нашли одно чудесное заклинание, благодаря которому я смогу перетряхнуть твои мозги и вытащить на свет лицо этой женщины, — миссис Мелифлуа кивнула, не высказав интереса. — Подозреваю, что это можно сделать проще, хотя я уже пыталась с ней поговорить. Никакого ответа.

— Так вы знаете, кто...

— Нет. Но искала ты неправильно, — миссис Мелифлуа приподняла книгу, и Гермиона с удивлением обнаружила, что это обыкновенный справочник чистокровных семейств Англии. — Ты просмотрела портреты живых, а нас... давай начистоту, нас почти наверняка интересуют уже мёртвые.

Когда миссис Мелифлуа положила открытую книгу перед Гермионой, та даже не нашла в себе сил шевельнуться. Слова ударили её с такой силой, что она так и осталась сидеть в абсолютном недоумении. Она и в самом деле сказала — уже мёртвые?

— Сказала-сказала, грязнокровка, ну-ка загляни сюда, — миссис Мелифлуа постучала ногтём по странице. Гермиона с большим трудом опустила взгляд и увидела ряд женских портретов, скалящихся на неё с выцветающих листов. Вверху страницы значилось: «Благороднейшее и древнейшее семейство Блэк».

Женщин на странице было много. Белокурая волшебница с недобрым прищуром смотрела на Гермиону — Мелания Блэк. Рядом красовалась смуглая Ирма Блэк, отдалённо напоминавшая чертами Беллатрикс, — она умерла задолго до рождения Гермионы. Была ещё Кассиопея Блэк, которой в учебниках по истории магии уделили целый абзац, — участница обеих войн с Гриндевальдом и Волдемортом. Волосы у неё были медные, не чёрные.

Миссис Мелифлуа нетерпеливо указала на одинокий портрет Ликорис Блэк: настоящей бледнолицей красавицы с острой улыбкой. Умерла она в далёком шестьдесят пятом году.

— Не она, — Гермиона вздохнула. Ликорис на портрете была живой и яркой, совсем не то, что женщина из её снов.

— Жаль. И уж точно не Вальбурга и не Лукреция, так? — миссис Мелифлуа хмыкнула и потянулась за книгой, но Гермиона успела увидеть мать Сириуса и почувствовать укол сожаления и страха. В то время, когда рисовали этот портрет, Вальбурга выглядела совсем иначе: безумие ещё не перечеркнуло её очарования и стати. Тот Сириус, которого знала Гермиона, был до дрожи на неё похож.

— Она не всегда была такой? — вопрос сорвался с губ раньше, чем Гермиона успела придержать язык. Миссис Мелифлуа посмотрела на неё безо всякого выражения на лице и не ответила. — Я имела в виду... Почему вы решили, что это могла быть Ликорис Блэк?

— Она думала, что сможет жить вечно, и это весьма иронично: в конечном счёте она умерла гораздо раньше большинства волшебников и волшебниц своего поколения. Что же это было?.. Драконья оспа? Нет, слишком просто, — миссис Мелифлуа пожала плечами и опустила взгляд на книгу. — Я бы сделала ставку на Кассиопею, если бы не знала, что она выглядит совсем не так. Что ж, значит, общение с восставшими из мёртвых родственниками мне не грозит, и это уже неплохо, а, грязнокровка?

Предвосхищая вопрос, миссис Мелифлуа постучала по портрету Бельвины Блэк, но не стала ничего уточнять. Гермионе разъяснения не потребовались: она сразу увидела её фамилию в браке и кивнула, не зная, как ещё на это реагировать. Она изо всех сил постаралась не думать о возрасте миссис Мелифлуа и потерпела сокрушительное поражение; к счастью, никаких колкостей в свой адрес она больше не услышала. Миссис Мелифлуа сунула Гермионе книгу назад: в этот раз на страницах красовались портреты семьи Гринграсс.

— Займись делом, — сказала она. — Ночь длинная, но тебе предстоит пролистать всю книгу от начала до конца. Что ты так на меня уставилась, грязнокровка? Я сказала, что способ проще, но не говорила, для кого из нас. Без веской причины я твою голову ворошить не буду.

— Действительно, у нас же полно времени, — Гермиона сказала это совсем тихо, скорее для себя, но миссис Мелифлуа всё равно её услышала.

— Хочешь собирать фантики с Лонгботтомами в Мунго? В мастерстве мне с Беллой не тягаться, но при неудачном исходе такой досуг я тебе обещаю.

Гермиона вспыхнула.

— Да как у вас вообще язык поворачивается говорить...

Она споткнулась о собственные слова, когда миссис Мелифлуа вытянула руку и постучала пальцами друг о друга, безмолвно пародируя её гневную речь. Потом она невозмутимо поднялась на ноги, будто совсем не замечала ярости Гермионы, и направилась к двери. У самого порога она остановилась и обернулась через плечо.

— Поверить не могу, что ты пережила войну с таким скудоумием.

Гермиона перевернула страницу книги так, что чудом не вырвала её из переплёта. Бесполезные женские портреты с невзрачными лицами смеялись над ней, так что она даже подумала, что они знали ответ и специально прятали нужный портрет до того, как она успевала его обнаружить. Эта мысль нисколько не помогла успокоить сердце, которое билось так, что рисковало вырваться из груди от ярости. Все невысказанные слова кружились в голове вместе с хороводом десятков лиц и имён. Гермиона не хотела жалеть себя, не хотела даже думать о войне, но вместе с гневом вернулись воспоминания. Где была миссис Мелифлуа, когда они с Гарри пытались уничтожить Волдеморта? Сидела на этом самом диване и читала газеты за бокалом вина под полной защитой магического происхождения? Приглашала Пожирателей смерти на ужин? Гермиона бы ничуть не удивилась. Когда она добралась до древа Бёрков и, бросив украдкой взгляд на дверной проём, нашла портрет миссис Мелифлуа, отвращение только возросло. Октябрь двадцать шестого года. Однокурсница Волдеморта.

Миссис Мелифлуа вернулась в гостиную с графином и двумя стаканами; к тому моменту Гермиона уже закончила листать страницы, посвящённые Бёркам, и вглядывалась в древо Шафиков. Она быстро поняла, что смысла в этом немного: женщина из снов была, безо всяких сомнений, белой. Гермиона не успела устыдиться собственных мыслей из-за звона стекла: миссис Мелифлуа толкнула к ней полный стакан с подозрительным тёмно-зелёным питьём через весь стол.

— Мерлин, грязнокровка, всего лишь киви со шпинатом.

Благодарить Гермиона не стала, но стакан после недолгих раздумий взяла. Больше они не разговаривали: миссис Мелифлуа как нарочно улеглась на диван и принялась играть с собаками, водя красный огонёк из волшебной палочки по полу. Гавкание и рычание увлечённых охотой псов раздражало Гермиону так сильно, что в какой-то момент она обнаружила вмятины от собственных пальцев на страницах книги. Она внутренне закипала уже от любой мелочи, — от похрустывающих и застревающих в зубах семенах киви, от беспорядочной последовательности магических семейств в справочнике, от безупречных точёных лиц волшебниц Розье — а потому не сразу поняла, что в гостиной воцарилась тишина, нарушаемая треском пламени в камине. Тишина, впрочем, не была уютной: ей сразу вспомнились слова миссис Мелифлуа о блуждающих в доме тенях; она поёжилась и уже хотела спросить, так ли проявляется чужое присутствие, но прикусила себя за язык. Огромный чёрный пёс с красным ошейником — насколько помнила Гермиона, его звали Деймос — с тревогой озирался по сторонам и едва слышно ворчал. Миссис Мелифлуа дремала, прислонившись щекой к его широкому боку, и её волосы полностью закрывали лицо, привлекая к себе внимание: в бликах пламени они переливались всевозможными оттенками, перекатывающимися от корней до самых кончиков прядей. Не успела Гермиона с завистью подумать, что уж ей-то точно не снятся никакие кошмары, как зарычала вторая собака. Обе они теперь смотрели в чернеющий дверной проём.

Гермиона потянулась к палочке, не думая, много ли она сумеет сделать с теми остатками сил, что ещё находились в её распоряжении. В темноте она уже рисовала тени знакомой волшебницы, неумолимо приближающейся к ней с одной целью — закончить начатое. Но дверной проём оставался пустым и недвижимым. Тогда Гермиона подумала, что она сможет броситься к камину и убежать прочь, обратно к Рону и Гарри, но осталась сидеть на месте, сжимая в пальцах книгу. В ней — а она не сомневалась — могли найтись ответы, и после недель, проведённых в неведении, она не могла отказаться от такой возможности. Гермиона бросила тревожный взгляд на мирно дремлющую миссис Мелифлуа, с трудом подавила завистливый вздох и снова уткнулась в книгу.

Ночь в самом деле обещала быть очень и очень долгой.