Мальчик-который-попал-на-Слизерин (джен)

Первое ноября 1981 года был весьма странным днём. Несмотря на то, что это был не праздничный день, по улицам Британии ходило множество странных людей, одетых в длинные старомодные мантии и с совершенно торжественно-радостным настроением, а в небе расцветали дивные фейерверки. Это не могло пройти мимо внимания обычной семьи с фамилией Дурсли, живущей в Литтл Уингинг и состоящей из Петуньи — худой блондинки с длинной шеей, лет двадцати пяти, главы семейства Вернона — полного мужчины с очень пышными усами и почти отсутствующей шеей, с тем возрастом, когда ему можно одинаково дать и тридцать и сорок лет, а также их малолетнего сына, которому пару месяцев как исполнился год. Разумеется, это вызвало беспокойство у Дурслей, которые терпеть не могли странностей (ну кроме Дадли, которого только беспокоило лишь что ему дадут вкусненького на обед). Но сейчас наступила ночь и все они мирно и спокойно спали, и не знали, что на улицу рядом с их домом явились несколько личностей, оказавшись настоящими волшебниками: Альбус Дамблдор, директор школы магии — благообразный старец с серебряной длинной бородой; Минерва Макгонагалл — брюнетка средних лет со строгим лицом и квадратными очками; огромный здоровяк Рубеус Хагрид, который был выше любого известного нам человека. Последний привёз на летающем мотоцикле (а что вы хотели, они же волшебники!) спящего младенца с молниевидным шрамом на лбу. Как выяснилось из короткого разговора этих троих совсем не обычных людей: годовалого мальчика по имени Гарри Поттер пытался убить самый тёмный колдун Британии — Волан-де-Морт (почти все волшебники боялись его, поэтому даже не произносили его имя вслух, называя Сам-Знаешь-Кто, и каждый тут же понимал, о ком идёт речь). Но у него не получилось, хотя до этого он убивал очень многих волшебников. К сожалению, перед попыткой лишить жизни самого Гарри, он убил его родителей, которые пытались защитить своего сына. А вот маленького Поттера по неизвестной причине не смог убить, хоть и пытался, и развоплотился сам. И это сделало Гарри Поттера героем среди всех остальных волшебников. Триада необычных посетителей решила оставить Гарри на попечении ближайшего его родственника — родной сестры мамы мальчика — Петуньи Дурсль.

Прошло десять лет. Гарри Поттер за это время вырос, но не приобрел любви и понимания в семье Дурслей. Его кузен — Дадли, выросший в крепкого и толстого мальчика — всегда притеснял Гарри, и в школе, и даже дома. А сам маленький волшебник жил в чулане. Однако с ним случались странные вещи, очень необычные вещи, что вызывало злость у Петуньи и Вернона. И всё это привело к тому, что к нему стали приходить письма, очень много писем, которые приносили самые настоящие лесные совы. Но Дурсли, которых это очень напугало, не давали читать их, более того, они решили сменить место жительства, чтобы скрыться от этих странностей, которых терпеть не могли… Но безуспешно. Хагрид ворвался в хижину на краю моря, где они прятались, и объяснил Гарри, что тот волшебник и его ждёт обучение в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Хагрид отвёл его в волшебный район Лондона, скрытый от глаз обычных людей (которых волшебники называли маглами или простецами), под названием Косой Переулок — это улица, где расположены магические магазины, где они купили все принадлежности для школы, в том числе волшебную палочку; сам мальчик оказался богат — родители ему оставили в волшебном банке Гринготтс (в нём работали настоящие гоблины, а сейфы находились в подземелье, в которое надо было добираться на магической тележке!) целое состояние: золотые монеты — галлеоны, серебряные — сикли и медные — кнаты. Сам Гарри много чего узнал, в том числе о том, кто убил его родителей и почему он так знаменит.

Первого сентября он отправился в Хогвартс на волшебном поезде «Хогвартс-экспресс», который вёз юных волшебников всех возрастов. Там он познакомился с Роном — рыжим долговязым мальчиком своего возраста из многочисленной семьи Уизли, которые учились в Хогвартсе. Это был первый друг Гарри Поттера за всю его жизнь. Также он познакомился со строгой девочкой — Гермионой Грейнджер — и рассеянным и нерешительным мальчиком — Невиллом Долгопупсом. Были и неприятные знакомства — заносчивый белокурый Драко Малфой с двумя здоровяками друзьями — Крэббом и Гойлом, с которыми у наших друзей — Гарри и Рона — произошёл короткий конфликт. И теперь Гарри Поттер уже подъезжал к Хогвартсу. Вот здесь и начинается наша история.

Гарри Поттер, прижавшись лбом к стеклу, время от времени чуть трясущемуся из-за движения вагона по рельсам, невидящим взглядом смотрел на быстро пробегающие за окном леса, луга, поля и реки. Стук колёс поезда проникал в разум и усыплял лучше любой колыбельной.

День уже пересёк границу, отделяющую его от вечера, и на окружающий мир опустился сумрак. «Хогвартс-экспресс» медленно сбавлял ход, изредка издавая громкий и звучный гудок. Вскоре он остановился около старой платформы, на которой стоял огромного роста человек. Это был Хагрид — мальчик сразу узнал того, кто вручил ему письмо из Хогвартса месяц назад. Именно с ним Поттер провёл весь день в Косом Переулке, покупая принадлежности к волшебной школе. Это — Гарри мог поклясться чем угодно — был лучший день рождения в его жизни. И мальчик успел даже проникнуться большой симпатией к этому смотрителю и хранителю ключей Хогвартса, который обладал добродушным и открытым характером, несмотря на весьма устрашающий внешний вид.

Великан держал фонарь, кажущийся в его огромных ручищах совсем крошечным.

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! — крикнул Хагрид и, улыбнувшись Поттеру, махнул рукой. — Эй, Гарри, у тебя всё в порядке? — Мальчик расплылся в ответной улыбке и кивнул. — Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Мужчина собрал ребят и, убедившись, что все на месте, повёл их к узкой дорожке, ведущей с платформы. Едва ступив на неё, Гарри понял, что она резко ведёт куда-то вниз под большим уклоном. Рон молча шёл рядом. Вокруг было очень темно, и лишь фонарь в руках впереди идущего Хагрида освещал им путь.

— Ещё несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — громко крикнул великан через несколько минут спуска. — Так, осторожно! Все сюда!

И действительно, спустя некоторое время они вышли к красивому чёрному озеру огромных размеров, где на пологом берегу их ожидали десятки небольших лодок, которые покачивались, словно находились в настоящем море с его беспокойными волнами. Но главное было не это. Над гладью озера, на вершине скалы виднелся колоссальных размеров замок с бесчисленными башенками и огромными окнами, в которых ярко горел свет, восхитительно отражаясь на чёрной поверхности воды, немного переплетаясь с отблеском от далёких звёзд, усыпавших тёмный небосвод. Неудивительно, что у трёх десятков учеников вырвался дружный восхищённый возглас.

— По четыре человека в лодку, не больше! — командовал великан, наблюдая, как едва знакомые люди стараются оказаться ближе друг к другу, аккуратно забираясь внутрь. Лодки стояли вплотную к берегу, и Поттер без проблем перешагнул через борт, не замочив ноги. Сам Хагрид занял место впереди, возглавляя лодочную процессию. — Расселись? Тогда вперёд!

В одной лодке с Гарри и Роном Уизли — его первым другом в жизни (мальчик ещё не знал, можно ли назвать Хагрида тоже другом, но сердце уже подсказывало положительный ответ) — оказались ребята, с которыми он также познакомился в поезде: Гермиона Грейнджер — очень умная девочка с неожиданно властным характером — и стеснительный мальчик Невилл Долгопупс.

Когда все заняли места на лодках, те сами плавно отплыли от берега. Гарри с трудом сдержал удивлённый возглас, снова увидев такое необычное и непривычное, но восхитительное проявление магии. Он стал смотреть по направлению движения. Молча проплывая вперёд, они всё лучше и лучше различали в сгустившейся темноте очертания этого старинного замка невероятных размеров. Серые каменные стены, массивные кованые решётки на узких окнах, высокие башни — всё это пугало и одновременно манило. Крепость, полная тайн…

Некоторые ребята, оценив все достоинства этого архитектурного произведения искусства, еле сдерживали восторг. С первого взгляда глубоко внутри появилась твёрдая уверенность, что это самое надёжное место в мире.

* * *

Их флотилия причалила к подземной пристани, которая находилась прямо под школой. Хагрид повёл их по каменной лестнице, поднявшись по которой, они очутились на лужайке у подножия замка. Внутрь вела огромная дубовая дверь, больше напоминающая ворота. Поднявшись по ещё одной лестнице, на этот куда более широкой, чем предыдущая, они замерли перед ней. Рон, Гермиона и Невилл держались рядом с Гарри, ни на шаг не отступая от него после того, как покинули лодку, явно находясь под впечатлением от увиденного, а остальные первокурсники следовали за ними и Хагридом. Последний коротко оглянулся на столпившихся позади него детей, а потом трижды сильно постучал. Дверь почти сразу распахнулась, и перед ними предстала очень высокая, хоть и сильно уступающая в росте великану, женщина. Она была одета в изумрудно-зелёную мантию, чёрные волосы аккуратно уложены в пучок сзади, который почти полностью скрывала чёрная остроконечная шляпа.

— Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей их сопровождающий.

— Спасибо, Хагрид, — кивнула волшебница. Её лицо было настолько строгим, что Гарри тут же решил, что её лучше не злить, да и вообще не стоит связываться, хоть как-то привлекая к себе внимание этого профессора. — Я их забираю.

Взглянув поверх очков, МакГонагалл быстро окинула всех присутствующих строгим взглядом, а затем приказала следовать за ней, и вскоре вся процессия, негромко обмениваясь яркими впечатлениями о замке и оглядываясь с неподдельным интересом по сторонам, скрылась в пустой комнатушке, чтобы позже отправиться на распределение.

Вот так и началась история одиннадцатилетнего мальчика по имени Гарри Поттер.

Минерва МакГонагалл провела взволнованных детей в огромный зал. Четыре длинных стола тянулись вдоль его стен, под потолком прямо в воздухе висели тысячи свечей, а сам он, казалось, был укрыт пеленой из миллиардов звёзд и звёздочек, игриво подмигивающих первокурсникам.

— Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — забубнила откуда-то сбоку Грейнджер. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса».

Неужели это правда? Казалось, что потолка нет и весь зал сидит под открытым небом.

Профессор остановилась перед преподавательским столом и взмахом руки заставила первокурсников сделать то же самое. Странный маленький человечек принёс МакГонагалл табурет, который еле стоял на покосившихся от времени ножках, а затем шляпу с многочисленными заплатками. Вдруг головной убор ожил и запел. Скрипучий голос разлился по всему залу. Ребята помладше затихли, а вот старшекурсники так же оживлённо болтали. Всё же они видели распределение не первый раз и поэтому не особо интересовались выступлением Шляпы.

Может быть, я некрасива на вид,

Но строго меня не судите.

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там ни говорите.

Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет.

Но будь они умнее меня,

Я бы съела себя на обед.

Все помыслы ваши я вижу насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждёт Гриффиндор,

Славный тем, что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А может быть, Пуффендуй ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданны все, и верны,

И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Когтевран.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

Не бойтесь меня, надевайте смелей,

И вашу судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это другой.

В надежные руки попали вы,

Пусть и безрука я, увы,

Но я горжусь собой.

Профессор МакГонагалл шагнула вперёд, в руках у неё был длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнём. Аббот, Ханна!

Маленькая девочка со светлыми волосами вышла из толпы и направилась к Распределяющей шляпе. Недолго думая, последняя выкрикнула:

— ПУФФЕНДУЙ!

Ханна подбежала к аплодирующему столу. Пухленькая преподаватель довольно улыбнулась и помахала ей рукой. А Шляпа распределяла остальных детей, громко выкрикивая название факультета. Миллисенту Булстроуд определили в Слизерин, и Поттер быстро посмотрел на их стол. После всего, что он услышал об этом факультете, сидящие там казались ему неприятными личностями. Тот же здоровый верзила Гойл тоже попал на Слизерин.

Наконец очередь дошла до девочки, стоящей рядом с Гарри.

— Грейнджер, Гермиона! — пригласила её профессор МакГонагалл.

Оправдывая свой сильный характер и не испытывая ни малейших сомнений, его знакомая очень быстрым шагом, чуть ли не бегом, подошла к табурету и надела на голову Шляпу. Та задумалась на короткий миг.

— ГРИФФИНДОР!

Чуть нахмурившаяся Грейнджер тут же расправила плечи и устремилась к столу, который разразился аплодисментами.

— Гринграсс, Дафна!

Вышла хрупкая девочка с красивыми длинными белыми волосами и изящно села на стул.

— Слизерин! — тут же вынесла приговор Шляпа, удивив Поттера.

Колдунья чуть улыбнулась и направилась к своему новому факультету, который оглушительно хлопал ей. А Гарри занервничал, переживая о том, что вдруг его вообще никуда не распределят. Что будет в таком случае? Неужели его вернут к Дурслям?

Распределение продолжалось. Мальчик, с которым он ехал в лодке, споткнулся и упал, когда его вызвали, даже не дойдя до табурета. А Шляпа, когда её всё же одели на него, серьёзно задумалась, прежде чем выкрикнуть: «ГРИФФИНДОР». Тот так был рад, услышав это, что тут же бросился к столу, забыв снять головной убор. Весь зал громко захохотал. Наконец вызвали ещё одного знакомого Гарри.

— Малфой, Драко, — побледневший мальчик вышел из строя первокурсников и, несмотря на лёгкую дрожь, уверенно подошёл к профессору МакГонагалл и осторожно сел на табуретку. Шляпа, едва коснувшись блондинистой макушки, сразу же вынесла вердикт:

— СЛИЗЕРИН!

Драко гордо прошествовал к своему столу. Детей становилось всё меньше и меньше, и Гарри не переставал волноваться. Теодор Нотт уже присоединился к слизеринцам, а Парвати Патил, надев Шляпу на голову, сразу же была отправлена на Гриффиндор, в отличии от своей сестры, которая была её точной копией, но попала за стол Когтеврана.

— Поттер, Гарри, — наконец произнесла профессор.

В зале стало тихо. Даже неугомонные гриффиндорцы замолчали и затаили дыхание, наблюдая за знаменитым мальчиком, садящимся на табурет. По всему залу побежали шепотки:

— Это и вправду он, да?

— Сам Гарри Поттер!

— А у него правда есть шрам?

Последнее, что увидел первокурсник, это лица учеников, смотрящих прямо на него. А затем на глаза упала слишком большая для него Шляпа.

— Гм-м, — задумчиво произнёс тихий голос прямо ему в ухо. — Непростой выбор. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает — о да, действительно, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя… Да, ты сможешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно…

— СЛИЗЕРИН!

Большой зал затих. Казалось, что вот-вот кто-то выкрикнет: «Это ошибка!»

Сотни глаз были устремлены на Гарри. Ни у кого не было сомнений, что сын Поттера — истинный гриффиндорец, и уж точно никто не ожидал увидеть его на факультете «тёмных волшебников». Раздались лёгкие аплодисменты, в основном из-за преподавательского стола. Сняв шляпу, мальчик взглянул на Рона. Тот стоял в толпе ещё не распределённых учеников и с диким ужасом смотрел на него, словно он совершил как минимум убийство. Гарри взглянул на Хагрида, но ответный взгляд был суров и задумчив. Всё разрушилось из-за одного слова: «Слизерин!». Не показывая бьющих через край эмоций, Поттер проследовал к своему новому факультету, что слизеринцы встретили жидкими аплодисментами, явно изумлённые не меньше других. В горле совершенно пересохло, а ладони вспотели. Удивлённые взгляды преследовали Гарри вплоть до того, как он опустился на свободное место за столом, где продолжали обсуждать распределение, поглядывая на него. Мальчик сидел молча, делая вид, что ничего не слышит и не видит. Такая тактика помогла выжить у Дурслей.

— А может, он будущий приспешник Сами-Знаете-Кого? — тихо высказала свои мысли девочка, чем-то напоминавшая мопса.

— Вдруг он новый Тёмный Лорд? — ещё сильнее понизив голос, произнёс какой-то старшекурсник.

— Как такое могло произойти? Он же победил…

Темноволосая девушка, на груди которой красовался серебряный значок с буквой «С», шикнула на возбуждённых студентов, заставив их замолчать, за что Гарри мысленно поблагодарил её.

Распределение продолжилось в обычном темпе.

— Уизли, Рон, — произнесла профессор МакГонагалл.

Поттер с надеждой поднял голову. Если он попал на Слизерин, то, может, и его друг тоже попадёт сюда? Даже отсюда было видно, как Рон нервничает, он прям весь позеленел. Смотря, как тот садится на стул и профессор надевает шляпу ему на голову, Гарри скрестил пальцы. Пусть будет Слизерин! Пожалуйста, пусть будет Слизерин. Пожа…

— Еще один Уизли, — пробормотала Шляпа. — ГРИФФИНДОР!

Алый стол разразился аплодисментами, а рыжеволосый мальчик присоединился к сидящим за столом ученикам. Пара таких же рыжих парней встали, чтобы поприветствовать брата. Гарри ощутил болезненный укол в сердце. Ему так сильно захотелось быть там, на Гриффиндоре…

Последним в списке был Блейз Забини, который тоже, как и Поттер, попал на Слизерин. Профессор МакГонагалл скатала список в трубочку и, взяв в руки Шляпу, зашагала прочь из Большого зала. Блейз сел рядом, а Гарри первый раз окинул взглядом свой стол. Напротив него сидела девочка с маленьким лицом, чем-то напоминающим морду мопса. Однако стоило ей мило улыбнуться чему-то, то это неприятное впечатление развеялось.

«Пэнси Паркинсон», — всплыло у него в голове.

Чуть правее от неё сидел мальчик со светло-коричневыми волосами. Драко Малфой, заносчивый мальчишка-аристократ, с которым у него случилась небольшая стычка ещё в поезде, устроился за столом на его стороне, так что Гарри не видел его лица, но слышал, как он негромко рассказывает о том, что видел, как Поттер ехал в одном купе с Уизли, какому-то худощавому черноволосому мальчику, который прямо смотрел на самого Гарри.

Поттер сразу отвернулся. Ему не хотелось настраивать других слизеринцев против себя. Хотя вместо него с этим прекрасно справится Малфой, но облегчать ему работу, подслушивая чужие разговоры, он совершенно не собирался.

Вдруг настала тишина, и все перевели взоры на стол преподавателей. Альбус Дамблдор — Гарри сразу его узнал по длиннющей белой бороде и полному соответствию с фотографией на вкладыше с шоколадной лягушкой — доброжелательно улыбался. Его взгляд пробежался по всем столам факультетов и задержался на Поттере. Глаза у него были ярко-голубые и даже с такого расстояния, казалось, пронзали насквозь. Мальчик уткнулся взглядом обратно в стол и не поднимал его, пока звучала речь директора.

— Добро пожаловать! — произнёс он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Теперь это ваш второй дом, где вы всегда сможете рассчитывать на поддержку и найти опору. — Дамблдор на мгновение взял паузу, снова оглядывая четыре стола, полных учеников. — Не всякий путь правильный, хотя и может казаться простым или коротким. В таких случаях стоит слушать своё доброе сердце, оно подскажет дорогу. Но сейчас, — его голос повеселел, — ваш путь сюда был долог, поэтому без всяких лишних слов я предлагаю начать наш банкет.

Зал разразился радостными криками и аплодисментами.

Праздничный пир произвёл на Гарри огромное впечатление. Столько еды он не видел даже у Дурслей, когда те готовились к Рождеству. Не привыкший к такому изобилию еды, первокурсник растерялся. Наложив себе на тарелку чуть-чуть картошки и пару горячих сосисок, мальчик приступил к трапезе. Его порция была значительно меньше, чем у девушек во время диеты. Еда не утолила сильного чувства голода, но взять добавки Поттер не решался. Однажды Дурсли разрешили ему отпраздновать Рождество за одним столом. Это было после наказания. Тётя наложила Гарри картошку и сосиски — и это был первый и последний раз, когда он пробовал такое. Та еда была изумительной, но, доев, он тихо попросил добавки, что вызвало ярость родственников. Не желая портить свой праздник, они наложили ему ещё одну порцию, но после этого момента мальчик больше никогда не праздновал Рождество с Дурслями, которые отправляли его вместо этого в чулан, что отбило напрочь желание когда-либо брать добавки.

Пир заканчивался. Еда исчезла с тарелок, и профессор Дамблдор опять поднялся. Наступила тишина.

— Хм-м-м! — громко прокашлялся он. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать ещё несколько слов. Прежде чем начнётся семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом…

Сияющие глаза директора остановились на столе гриффиндорцев.

— По просьбе мистера Филча, — продолжил Дамблдор, — нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует применять магию на переменах. А теперь насчёт тренировок по квиддичу: они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И, наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

Гарри усмехнулся шутке, но впереди сидящий Блейз продолжил с неослабевающим вниманием смотреть на директора, а остальные начали переглядываться и перешёптываться.

— Кхм. Он ведь пошутил? — тихо обратился Поттер к Забини. Тот повернулся к нему, немного нахмурившись. Карие глаза метнулись к шраму на лбу. Гарри, пользуясь случаем, в ответ рассматривал его. Чёрнокожий, худощавый и темноволосый, одетый с иголочки, он мало походил на живого и весёлого Рона. Хотя надменного и манерного Малфоя тоже не напоминал. Взгляд мальчика на мгновение замер на зелёном галстуке Блейза — знаке принадлежности к Слизерину. И опустил глаза на свой галстук. Да, у него был такой же. Поттер даже не заметил, когда его галстук поменял цвет. Теперь он на Слизерине, слизеринец.

Его метания не укрылись от Забини, но тот лишь сказал:

— Не думаю. Такими вещами не шутят. Хотя…

— А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споём школьный гимн! — перебив Блейза, прокричал Дамблдор.

Директор встряхнул палочкой, и из неё вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на золотистые искры, которые образовали повисшие в воздухе слова.

— Каждый поёт на свой любимый мотив, — промолвил Дамблдор. — Итак, начали!

И весь зал заголосил:

Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,

Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых,

Возраст ведь не важен, а важна лишь суть. В наших головах сейчас гуляет ветер,

В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух,

Но для знаний место в них всегда найдётся,

Так что научи нас хоть чему-нибудь. Если что забудем, ты уж нам напомни,

А если не знаем, ты нам объясни. Сделай всё, что сможешь, наш любимый Хогвартс,

А мы уж постараемся тебя не подвести.

Каждый пел как хотел: кто тихо, кто во весь голос; кто весело, кто грустно; кто медленно, кто быстро. Весь факультет Слизерина пел негромко, но торжественно. Гарри тоже старался пристроиться к мотиву своего факультета, проникаясь настроением. Его Хогвартс! Да, он не поступил, как хотел, на Гриффиндор, но главное ведь не это, а то, что не надо возвращаться к Дурслям, где он никто и никому не нужен. Тут он научится всему, он сможет стать своим. Его место здесь, в мире волшебства.

Песня завершилась, и Поттер замолчал, чувствуя какое-то единение со своим факультетом, даже с противным Малфоем. Но торжественность нарушилась: близнецы Уизли всё ещё продолжали петь школьный гимн — медленно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой. Раздались приглушённые смешки откуда-то справа и сзади. Гарри чувствовал себя неуютно, даже странно, слушая, как Уизли поют, пока директор со сосредоточенным лицом машет палочкой, а сзади кто-то ехидно, явно издеваясь, почти неслышно комментирует. А когда они, наконец, допели, Дамблдор аж прослезился.

— О, музыка! — воскликнул он, вытирая глаза. — Её волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш!

Заскрипели отодвигаемые лавки, с которых начали вставать ученики, и старосты факультетов повели первокурсников в гостиные их факультетов. Слизеринцы вышли вместе с остальными учениками, но далее отделились, начиная спускаться вниз, прямо в недра школы. Факелы почти не освещали дорогу, но создавали таинственные танцы теней на стенах. Гарри шёл рядом с Блейзом, вслед за невысокой темноволосой девушкой. Сзади молча топали другие первокурсники. Слышен был лишь голос Малфоя, который жаловался на какого-то Кровавого Барона. Пройдя по коридору, они остановились перед стеной. Это был тупик.

Ночной Хогвартс был прекрасен. Луна освещала высокие башни замка, заглядывая в кабинеты и окрашивая стены в серебристый цвет. Коридоры школы опустели, и лишь старая кошка Филча бродила по ним в поисках очередного нарушителя. Чёрное озеро было таким гладким и спокойным, что создавалось впечатление, будто это зеркало. Казалось, в такую волшебную ночь никто и ничто не сможет нарушить покой обитателей Хогвартса.

Однако Северус Снейп не был одним из тех, кто спал и видел сладкие сны, хотя они просто ему и не снились. Профессор зельеварения сидел в кресле, двумя руками крепко сжимая кружку с давно остывшим кофе. Он знал, что когда-нибудь в его жизни появится сын Джеймса Поттера. Знал, что мальчишка будет вылитым отцом и заядлым гриффиндорцем. Но до этого момента и предположить не мог, что мерзкий сын врага окажется на его факультете.

Этого не ожидал и директор. Равно как и весь магический мир.

А ещё этот Философский Камень. Порождение гения Фламеля. Как хотелось бы изучить это чудо алхимии! Но сейчас беспокоило Снейпа не это. Кто-то чуть не украл Камень у создателя, а когда перепуганный алхимик спрятал его в Гринготтсе, явно надеясь, что злоумышленник или попадётся при ограблении, или оставит свои планы, обеспокоенный Дамблдор предложил перепрятать его. И как же вовремя! Хранилище оказалось вскрыто. А это уже всерьёз обеспокоило всех. Кто стоит за этим? Какой колдун или, скорее всего, группа колдунов смогла не только найти замаскированное жилище Фламелей, но и проникнуть в Гринготтс, уйдя затем живыми? По словам Дамблдора, супруги потеряли былую осторожность и их, наверное, могли отследить. Оно и видно, что потеряли. Додуматься отнести источник создания золота алчным гоблинам! Как бы то ни было, похоже, их дом или, что более вероятно, один из домов, где хранился Камень, нашли и смогли вскрыть защиту. Само алхимическое чудо, по словам Дамблдора, тоже можно отследить. Вернее, только его путь до банка. А вот как смогли взломать сейф в Гринготтсе? Может, гоблины врут и вор давно пойман и мёртв? Нет, вряд ли, репутационные потери среди клиентов не стоят сокрытия этого факта. А теперь артефакт в Хогвартсе, защищённый надёжными чарами и зельями. Когда Снейп узнал, что Дамблдору нужна его помощь для защиты Философского Камня, то задействовал весь свой талант. И даже если вор, отгадав загадку, пройдёт дальше, то маленький сюрприз покажет ему, что против мастера зельеварения Северуса Снейпа он ничего не стоит. И главное, что чарами невозможно определить, вредное зелье или нет. Как и обнаружить этот сюрприз. Хотя эффект от него не моментальный.

Мысли профессора вернулись к тому дню. Сомнительно, что Хагрид транспортировал настоящий Камень. Скорее всего, это был обманный трюк. Директор не торопится раскрывать свои планы.

Однако на лесника никто не напал, а артефакт теперь находится в замке. Ещё и трёхголового монстра посадили. Для любого волшебника это серьёзное испытание. Так просто убить пса не получится: наверняка поднимется тревога. А эти мелкие паразиты, выдающие себя за учеников… Да половина из этих недоумков не сможет открыть дверь обычной Алохоморой! А другая со страху сразу убежит, вопя как резаные, как только откроет. Да что там говорить, даже его эти три огромные пасти пугают! А само чудовище явно не сможет выбраться через маленькую для него дверь, уж Дамблдор об этом позаботился. Наверняка есть ещё какие-нибудь предосторожности, чтобы школьники не пострадали, но о них знает лишь директор. А ученики его факультета туда не полезут, им хватит ума. Хоть профессор Снейп и был в этом уверен, но мыслями он всё время возвращался к слизеринцу с непослушным вихрем чёрных волос и шрамом в виде молнии на лбу.

* * *

Немного ранее у входа в гостиную Слизерина.

Остановившись у тёмной стены, девушка обернулась. У неё было утончённое лицо с тонкими бровями и жёсткий взгляд чёрных глаз, который быстро метался по первокурсникам, ощупывая их с ног до головы. Гарри еле сдержал дрожь, когда она посмотрела на него.

— Это вход в гостиную Слизерина. — Голос у девушки оказался звучным и мягким. — Вы должны до отбоя вернуться сюда, иначе с факультета снимут баллы, а вас накажут. Запрещено показывать нашу гостиную кому-либо с других факультетов, как и объяснять, где она находится. Чтобы попасть в неё, надо сказать пароль.

Повернувшись обратно, она произнесла: «Слава Салазару». Стена начала раздвигаться, открывая проход, похожий на тот, через который мальчик попал в Косой переулок.

Девушка шагнула внутрь, взмахом руки приглашая остальных. Перед первогодками предстала огромных размеров гостиная, являющаяся низким длинным подземельем со стенами из дикого камня. С потолка на цепях свисали дающие зеленоватый свет лампы; в огромном камине, украшенном искусной резьбой, потрескивал огонь. На стене над ним висела эмблема факультета — серебряная змея, — под которой была надпись:

«Estote ergo prudentes sicut serpentes et simplices sicut thestrals»Будьте мудры, как змеи, и незаметны, как фестралы..

Несмотря на отсутствие окон, прозрачный потолок открывал прекрасный вид на дно и обитателей Чёрного озера.

— Первокурсники, сюда, — колдунья указала на пустое место у камина.

Гарри и остальные ученики прошествовали к нему. Приведшая их девушка встала немного сбоку. Потихоньку гостиная наполнилась народом, который рассаживался в креслах, расположенных вокруг камина. Таким образом получилось, что все смотрели на первокурсников. Причём каждый считал своим долгом поглазеть на Гарри Поттера, внимательно его разглядывая.

Староста, а это была именно она, откашлялась, и все утихли.

— Дорогой факультет Слизерина! — звонко начала девушка, обводя взглядом сидящих перед ней слизеринцев. — Поздравляю вас с началом нового учебного года в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс! Храните и приумножайте ценности чистокровных традиций, да прибудут они вечны. — Взяв на пару секунд паузу, она чуть заметно улыбнулась. — Приятные новости. Хотелось бы поздравить Лорен Мальсибер и Джайлса Шафика, — девушка еле заметно кивнула в сторону двух кресел, стоящих в первом ряду, — с тем, что они заполучили должности старост школы! Это лучшее признание ваших усилий по возвеличиванию нашего факультета во славу Салазара Слизерина. Мои поздравления!

— Спасибо, Джемма, — кивнула очень красивая ученица с длинными, вьющимися тёмными волосами, которые закрывали её плечи; алыми губами и красновато-карими глазами.

— Хорошо сказано, — доброжелательно, но коротко ответил блондин с ёжиком волос, торчащими в разные стороны. — Благодарен.

Джемма повернулась к группе Гарри.

— Приветствую вас, благородные волшебники и волшебницы, на факультете сильнейших и хитрейших, — начала она, обращаясь к ученикам первого курса. — Могу поздравить вас с тем, что вы попали на лучший факультет. Именно мы уже на протяжении шести лет выигрываем Кубок Школы и Кубок по квиддичу. И надеюсь, что и в этом году мы приложим все усилия и сохраним славу факультета самого Салазара Слизерина. Это зависит и от вас, первокурсники. Факультет получает баллы за успехи учеников в учёбе. А также за победу команды в матче по квиддичу. Если же вы попадаетесь за нарушением правил, их снимают. А это отразится не только на репутации Слизерина, но и на отношении к вам. Поэтому запомните несколько правил: никаких гуляний после отбоя, за час до него вы все должны быть тут. Чтобы никого после девяти вечера я не видела шляющимся вне гостиной, это понятно? Если вас поймают, то, как я уже говорила, пострадают и факультет, и ваша дальнейшая жизнь здесь. Все слышали, что говорил Дамблдор про Запретный лес? Не смейте и думать, чтобы соваться туда! Как и в коридор на третьем этаже. Лучше держитесь подальше от Филча и его книзла. Завхоз за свою кошку шкуру спустит. Остальным ученикам не доверяйте, особенно близнецам Уизли. Это ясно? Так, идём далее, меня зовут Джемма Фарли, а второй староста — Маркус Флинт, капитан нашей команды по квиддичу. Он никогда не упускает победу, а в следующем году лучшие из вас могут попытаться пройти отбор в его команду. Маркус, скажешь что-нибудь?

— Всем привет. Я — Маркус Флинт, капитан, охотник и староста, — произнёс темноволосый старшекурсник, слегка улыбнувшись, показывая кривые зубы. — Профессор Снейп — наш декан и преподаватель зельеварения. Он скоро подойдёт. Все ваши вещи уже доставлены.

— Негусто, Маркус, негусто. — Лёгкая усмешка играла на губах Фарли. — Вы знаете, что Салазар Слизерин искал в своих учениках? Семена величия. Вы были выбраны на этот факультет потому, что в вас есть потенциал стать великими в прямом смысле этого слова. А теперь пусть каждый выйдет вперёд, представится и расскажет про себя, о своих умениях и сильных сторонах.

Это предложение-приказ вызвало замешательство среди первокурсников.

«Какие у меня сильные стороны?» — спросил сам себя Гарри, но ничего не приходило ему в голову. Вряд ли всех этих слизеринцев впечатлит то, что он умеет убегать от Дадли или хорошо готовит еду для Дурслей. Что же ему сказать?

— Что, желающих нет? — грубоватый голос Фарли прервал ход его мыслей. Гарри посмотрел на неё и чуть не онемел, так как староста смотрела прямо на него, явно ожидая, что он выйдет первым.

— Есть! — раздался голос, манерно растягивающий слова. Гарри никогда не был так рад слышать Малфоя. Тот величаво сделал шаг вперёд. — Я Драко, Драко Малфой, сын Люциуса Малфоя и Нарциссы Малфой. Все знают мою семью. Мой отец обладает огромным влиянием в Министерстве Магии и часто встречается с самим Корнелиусом Фаджем. Если кто не знает, это наш министр. — Забини негромко фыркнул. — Сам я очень хорошо летаю на метле и могу попробовать себя в роли ловца в команде. Очень жаль, что туда не берут первокурсников. Это Винсент Крэбб и Грегори Гойл, мои друзья.

Повинуясь взмаху руки Малфоя, два здоровых парня вышли вперёд и неуклюже кивнули.

— Это Теодор Нотт, — поймав кураж, слизеринец явно порывался представить всех. Темноволосый и высокий мальчик улыбнулся, сделав шаг вперёд, и даже помахал рукой.

Драко явно чувствовал себя отлично, в отличие от Гарри, которого ситуация немного пугала и чем-то напоминала физкультуру в магловской школе, когда из-за страха перед Дадли в команду выбирали всех, кроме него. Но сейчас он и представить не мог, о чём рассказать всему факультету. На метле он не летал ни разу, заклинаний не знает. Что же сказать? Да и всё его волшебство, которое он в панике мог вспомнить, сводилось к случаю в зоопарке. Смешно тогда получилось. Дадли толкнул его, а он, разозлившись, в ответ магией как-то убрал стекло террариума и выпустил удава на свободу, чем изрядно напугал своего двоюродного братца. Да и ещё пообщался со змеёй. Может, сказать про умение говорить со змеями?..

—…очень неплох в зельях. Так, а дальше идёт…

— Спасибо, Драко, я сам представлюсь, — перебил блондина Забини, выступив из толпы. — Меня зовут Блейз Забини. Приятно познакомиться.

Он замолчал, и все опять перевели взгляд на стоящего рядом Поттера. Тот сделал шаг вперёд и выдавил улыбку. Когда пришло время действовать, всё волнение прошло.

— Я Гарри, Гарри Поттер. Но это вы знаете. — Кое-кто хохотнул, на бледных лицах остальных слизеринцев скользнули такие же бледные улыбки. Это придало смелости. — Не боюсь животных и умею с ними обращаться. Могу убирать предметы, которые мне мешают. Рад знакомству, надеюсь, я не подведу Слизерин.

Замолчав, Гарри шагнул обратно к первокурсникам. Подумав, он решил, что раз он смог поговорить со змеёй, то, значит, не испугался и справился с ней. А какая разница, только с одной или с несколькими? Небольшое преувеличение — это же не ложь?.. А то, что он со змеями умеет разговаривать, не является чем-то выдающимся, это ведь каждый волшебник умеет.

Знакомство продолжилось, и Поттер попытался запомнить имена своих новых одноклассников.

Вперёд вышла Милисента Булстроуд — очень полная девочка с тёмно-рыжими волосами. За ней — худенькая, с немного напуганным взглядом, Трейси Дэвис. У Дафны Гринграсс, величаво шагнувшей после, были светлые локоны и худое лицо. Шатенка Элизабет Харли сделала книксен. Когда представлялась Пэнси Паркинсон, стоящий с краю Гарри услышал голос, который был настолько тихим, что нельзя было определить, мужской он или женский.

—...то должна Селвин была выступить перед нами, а не Фарли… Или Уорринг… Хотя здоровяк и слова не вымо... — окончание мальчик не расслышал. —...почему?

— Тс… — зашипел кто-то, призывая то ли говорить потише, то ли вообще замолчать.

— Мальсибер… она…— голос послушался и стал почти совсем не слышным. Поттер уже еле-еле улавливал отдельные слова.

— Да тише ты…

Голос совсем замолк. Из-за этого шёпота мальчик прослушал слова Паркинсон. Последним поприветствовал новых товарищей Питер Пайк — он сидел напротив Гарри в Большом зале.

— Отлично! Раз это всё, то сейчас я приглашу профессора, а потом перваши пойдут спать, — воскликнула Фарли. — Эй, Лиз. Сбегай-ка к Снейпу и позови его.

Худенькая высокая девушка под смешки слизеринцев быстро прошла к выходу и скрылась за ним. Через пару минут проход открылся, и вошёл человек. Чёрный костюм, чёрная мантия, чёрные сальные волосы. Даже глаза были чёрными, холодными и пустыми и почему-то напоминали тёмные туннели. Его взгляд заскользил по всем ученикам, задержавшись лишь на Поттере, внимательно его изучая. А потом мужчина заговорил:

— Думаю, мисс Фарли уже рассказала вам, кем я являюсь, — холодно проговорил он, сложив руки за спиной. — Как ученики моего факультета, вы обязаны выглядеть соответствующе. Мятые мантии и рубашки, незаправленные кровати — привилегии, которые позволяют себе другие факультеты. За пределами гостиной никаких споров и драк. Посещение Запретного леса запрещено. Тех недоумков, кто всё же туда сунется, ждёт исключение из Хогвартса. На моём факультете таких случаев не было, и я полагаю, что и не будет. Посещение закрытого коридора на третьем этаже может кончиться не только вылетом из школы, но и Азкабаном. — За весь монолог Снейп ни разу не изменил ни темп, ни громкость своего голоса. — Надеюсь, все меня поняли. Расписание получите у старосты завтра.

Декан Слизерина крутанулся и спешно покинул гостиную. Его плащ угрожающе развевался за спиной.

— Хорошо, — привлекла к себе внимание Фарли, неторопливо оглядывая слизеринцев. Гарри отметил, что на неё переключились все взгляды, а разговоры, которые начались с уходом Снейпа, тут же прекратились. Девушку слушали со всем вниманием, явно уважая. — Хочу, чтобы вы ещё познакомились с двумя новыми старостами. Это наши пятикурсники: Уиллис Уоррингтон и Корделия Селвин.

Поднялся высокий русоволосый парень крепкого телосложения и белокурая девушка с совершенно холодными глазами и алыми губами. Селвин лишь кивнула, подтверждая слова Фарли, и растянула губы в надменной улыбке. Её длинные волосы, спускающиеся ниже плеч, закачались, как-то странно светясь, словно были волшебными. А вот Уоррингтон стоял истуканом, никак не реагируя.

— По всем вопросам обращаться или ко мне, или к ним, — закончила Джемма. — А теперь, первокурсники, занимайте свои спальни и готовьтесь ко сну.

Гарри по знаку старосты последовал к левой стене, где располагались комнаты. Вид был захватывающий. Винтовая лестница вела вниз, к спальням для каждого курса, как предположил Поттер. Он спустился вместе с остальными, поглядывая на таблички коридоров, на которых было указано, где кто расселён. Нужная надпись нашлась где-то на шестом пролёте. Здесь располагались комнаты мальчиков-первокурсников. Соответственно, чем старше был курс, тем меньше надо было спускаться по ступеням. А семикурсники вообще жили на первом уровне.

Спальня Гарри располагалась почти в конце коридора. Открыв дверь, первокурсник пробежался взглядом по большому помещению. Оглянувшись, он увидел, что Крэбб и Гойл уже зашли в свои комнаты; Нотт с Малфоем о чём-то негромко говорили, стоя у стены; а Блейз, пройдя мимо них, направился к своим апартаментам, которые находились рядом с лестницей. Пожелав ему спокойной ночи и услышав взаимное пожелание, Поттер зашёл внутрь.

В центре спальни стояла огромная кровать с изумрудным пологом. Остальное пространство занимали шкаф из чёрного дерева, стол со стульями и огромный ковёр. Свои вещи Гарри нашёл уже любезно кем-то разложенными. Взгляд наткнулся на настенные часы, которые известили о том, что наступило время ложиться. Умывшись в ванной, расположенной в самом конце коридора, мальчик предусмотрительно запер дверь на ключ и, запрыгнув на кровать, забылся тревожным сном.

* * *

В это время в своей комнате беспокойно ворочался Рон Уизли. Ему казалось странным, что Гарри Поттер оказался на Слизерине. Как это произошло? Образ весёлого собеседника, который разделил с ним трапезу, выступил против Малфоя, а ещё победил самого Того-Кого-Нельзя-Называть, никак не вязался с хитрыми и лживыми слизеринцами. Неужели это всё была игра? Мысли Рональда путались, выуживая отдельные воспоминания такого длинного и трудного дня, пока их обладатель погружался в сон.

Пробуждение было резким. Вскочив с кровати, Гарри огляделся. Он был в своей комнате, глубоко в подземелье под замком. Никакого больше дома родственников, никакого чулана. И главное — никаких Дурслей! Но то, что он обучается на факультете, выпустившем убийцу его родителей, не давало ему покоя, тяжким грузом лёжа на сердце. Может, Волан-де-Морт спал именно в этой комнате?! Такие мысли совсем не способствовали душевному спокойствию. Хотя, с другой стороны, никаких тёмных искусств он пока ещё не увидел. Да никто не заставит его их изучать! Успокоив себя, он пошёл умываться, а затем, собравшись, поднялся в гостиную.

Было ещё рано, и тут сидели всего два шушукающихся старшекурсника, которые замолкли при виде Гарри.

«Вдруг он новый Тёмный Лорд?»

Нежданно эти слова, сказанные вчера, вспыхнули ярким пламенем у него в голове. Неужели все опасаются его, потому что думают, что он обладает какой-то тёмной магией, которой сокрушил Волан-де-Морта? Да он даже не помнит его! И никакой силы у него нет!.. Пройдя поближе к ярко горящему огню в камине — с утра было холодно, — он плюхнулся в кресло... Но говорить об этом никому ведь необязательно? В магловской школе Дадли бил его и устраивал на него охоту. Все одноклассники боялись его кузена, поэтому с Гарри никто не дружил. А здесь он начнёт новую жизнь, к тому же уже нашёл нового друга. Рон!

Поттер вскочил на ноги. И тут же сел обратно. Рон на Гриффиндоре. Интересно, что он там делает и как отнёсся к тому, что Гарри попал на Слизерин? Вспоминая объятое ужасом лицо, его ошарашенные глаза, мальчик загрустил ещё больше. Да, Рон явно рассчитывал на то, что его друг поступит на Гриффиндор. Поттер со злостью стукнул по ручке кресла. Да он сам думал, что поступит на факультет, где учились его родители! Да эта Шляпа ему даже и сказать ничего не дала, почти сразу определив на Слизерин.

«Имеется весьма похвальное желание проявить себя», — передразнил он мысленно Шляпу.

Да какое тут себя проявить?! Он здесь чужой. Даже поговорить не с кем. Вспомнилось выступление Малфоя, как все его внимательно слушали. У него и вправду влиятельный отец. Общается с самим министром, которого — по словам Хагрида — зовут Корнелиус Фадж. А сам Гарри явно теперь ему не друг.

* * *

Гостиная тем временем наполнялась людьми.

— Так, первокурсники! — раздался вдруг громкий, звонкий и требовательный девичий голос, вырывая Поттера из раздумий.

Гарри оглянулся, увидев, как староста Джемма Фарли стоит у одного из свободных кресел, одетая с иголочки, в чёрную мантию, и оглядывает гостиную. Пайк с Забини уже направились к ней с другого конца помещения, повинуясь её строгому взгляду. Мальчик вяло поднялся и тоже присоединился к ним. Первокурсники собрались сбоку от большого дивана, стоя плотной группой перед Фарли. Та быстро оглядела их и, повернув голову в сторону входа в женские спальни, обратилась к только что появившимся девочкам:

— Гринграсс, Булстроуд, Паркинсон, Харли, подойдите сюда.

Откуда-то сбоку от Гарри возникли Малфой с Ноттом. Потихоньку все двенадцать учеников собрались рядом с ней. Драко открыто позёвывал, да и остальные выглядели сонными и невыспавшимися.

— Доброе утро. — Староста обвела всех изучающим взглядом.

Гарри замешкался, не зная, что сказать, но тут же присоединился к ответному приветствию и пожеланию хорошего утра. Фарли стала подходить к каждому из них, поправляя что-то в одежде, застёгивая пуговицы или перевязывая галстуки. Малфой снова зевнул.

— Трудно было вставать с утра? Не выспались? — весело спросила девушка, бросая быстрый взгляд на Драко. Она остановилась прямо перед Гарри и стала поправлять двумя руками его зелёный галстук.

— Немного, — ответил Малфой, в знак согласия кто-то кивнул.

Гарри же ощущал себя не в своей тарелке, пока девушка рассматривала вблизи и без всяких препятствий его шрам на лбу, а её ловкие тонкие и изящные пальцы принялись поправлять вылезший воротник рубашки. От неё веяло легким ароматом чего-то мягкого, мальчик не мог определить запах. Колдунья безуспешно попыталась уложить вихрь его чёрных волос.

— Ничего-ничего, первая неделя самая сложная, а потом войдёте в колею, — сказала она, напоследок пригладив галстук Поттера, и, лишь быстро глянув на Трейси Дэвис, не дотрагиваясь до неё, подошла к Забини.

— Сойдёт. — Закончив, волшебница критическим взглядом оглядела всех, заставив Дэвис поёжиться.

— Э, Фарли, можно... — обратился было к ней какой-то слизеринец, но та его прервала взмахом руки.

— Позже, — сухо сказала староста, лишь на секунду взглянув на говорившего. Её внимание вернулось к первокурсникам. — Завтрак у вас через сорок минут. Ждите меня здесь, в гостиной, — приказала она, кивнув в сторону кресел, и направилась к выходу.

Гарри боковым зрением увидел, как девочки пошли к ещё свободным креслам у камина, и поспешил отойти от дивана подальше, не желая общаться с Малфоем, который мог припомнить ему их неприятный вчерашний разговор в поезде. К его удивлению, Дэвис осталась на месте, нерешительно глядя в спины своих одноклассниц, не зная, можно ли ей к ним присоединиться. Мальчик пошёл обратно к своему креслу и сел в него. До этого ему казалось, что он был одет правильно, хотя и галстук оказалось сложно закрутить вокруг воротника рубашки. И даже то, что он одевался перед зеркалом, контролируя процесс, очевидно, не очень-то помогло. Его мысли затуманились, а глаза сонно закрылись. Разбудил его Забини, который протянул расписание.

— Фарли сказала передать тебе. Пойдём в Большой зал, что тут сидишь?

* * *

Во время завтрака Поттер обратил внимание на то, кто с кем сидит. И если Малфой пришёл чуть позже вместе с Крэббом и Гойлом, то Пайк с Ноттом уже были за столом. Девочки появились почти все вместе, а спустя короткое время подоспела и Дэвис. Однако на занятие они пошли всей группой. Гарри заметил, что встречающиеся ученики таращатся на него, перешёптываются, а некоторые даже показывают пальцем. Это злило и отвлекало. Неужели все думают, что он тёмный маг, раз учится на Слизерине? Да он даже ни одного заклинания не знает, какой из него тёмный маг?!

Поттер с лёгким волнением вошёл в кабинет заклинаний. Он в жизни никогда не держал палочку, за исключением, конечно, её покупки в Косом переулке. Мальчику было не по себе. Его первый урок в школе магии! Казалось, что только он не сможет ничего сделать. Живот скрутило от волнения, прямо как перед распределением. В голове проскочила мысль, что будет лучше, если он никуда не пойдёт, но быть пойманным за прогул в первый же день учёбы не хотелось. Равно как и подставлять свой факультет.

Гарри с Блейзом уселись с левой стороны, у входа. Гринграсс расположилась сзади с Харли, Булстроуд с Паркинсон, Нотт с Малфоем устроились на втором ряду. Крэбб сел вместе с Гойлом, а Пайк — один, как и Дэвис. Раздался звон колокола, объявляющего о начале первого занятия.

Преподаватель по чарам был небольшого роста, с длинной бородой, чем-то напоминающей бороду директора Дамблдора. Ему приходилось стоять на стопке книг, для того чтобы ученикам было его видно. Своё занятие он начал с переклички, а дойдя до фамилии «Поттер», свалился со своей подставки.

Во время этого вводного занятия Гарри осознал, что на уроках будет весьма непросто. Оказалось, магия вовсе не сводилась к помахиванию волшебной палочкой и произнесению нескольких странных слов. Для каждого заклинания нужны были определённые слова и правильные движения. Но, с другой стороны, никто не требовал от него колдовать прямо сейчас.

После занятия он замешкался, дожидаясь, пока все уйдут. И если Блейз лишь бросил на него косой взгляд и молча вышел из кабинета, то остальные словно и вовсе не обратили внимания. Оставшись в одиночестве, он отправился на поиски Рона. Но тот сам нашёлся: попался навстречу, когда направлялся с группой гриффиндорцев на урок чар. Рон при виде Гарри словно на невидимую стену напоролся. Остальные гриффиндорцы прошли мимо него к кабинету, Уизли тоже хотел двинуться за ними, но Поттер перекрыл ему дорогу.

— Привет, — первым нарушил молчание Гарри. На всякий случай оглянулся, проверив, нет ли рядом его собственных однокурсников. Рон, помедлив, тоже сказал:

— Привет.

Неловкая пауза затягивалась. Сначала мальчику хотелось столько всего сказать, а сейчас, стоя перед Роном, который явно тяготился компанией и тоже не знал, что говорить, он не мог вспомнить ничего из того, что грызло его вчера вечером и сегодняшним утром, ни единого слова.

— Как там на Гриффиндоре? — попытался он ещё раз начать разговор.

Рон, быстро подняв голову, нахмурился. И сквозь зубы ответил:

— Нормально.

Гарри хотел спросить, где находится их гостиная, как его там встретили, что говорили, узнать кучу всего! Но в голове билась мысль, а также слова старосты о том, что нельзя рассказывать другим студентам о чужих гостиных. И наверняка Рону тоже нельзя.

— А я вот попал на Слизерин, — словно извиняясь, признался Поттер, будто тот не видел его распределение. Вся школа молча лицезрела это. — Даже не знаю, как так получилось.

— Зато я знаю, — выпалил Рон. — Что, небось посмеялся со слизеринцами надо мной?

— Что? — не понял мальчик. — О чём ты?

— О том, что ты хорошенькую сцену разыграл в поезде, — зло сказал Уизли, тыкнув в его сторону пальцем. — Слизеринцам верить нельзя, вы все хитрые и лживые.

— Подожди, — Гарри хватал ртом воздух. — Ничего я не разыгрывал! Как ты такое можешь говорить?

— Так я тебе и поверил, — гриффиндорец сбавил тон. — Я со слизеринцами не дружу, так и знай!

Рон, поправив свою сумку, быстро обошёл по широкой дуге застывшего мальчика. Вот так, был друг — и нет друга. Гарри обернулся, но коридор был уже пуст. Так же пусто стало у него на душе.

Не было ни единой мысли. Ссутулившись, словно слова Уизли вытащили из него стержень, Поттер медленно побрёл искать свой класс.

* * *

Так и повелось дальше. К Рону Гарри больше не подходил, а на уроках в основном сидел с Забини, с которым начал понемногу общаться. Драко Малфой явно возглавил их класс, а его друзья-телохранители всюду его сопровождали. Но открыто конфликтовать с Мальчиком-Который-Выжил он пока не решался, хотя Гарри часто ловил на себе его враждебный взгляд. Может, Малфой принял всерьёз те слухи о том, что Поттер — тёмный маг, а поступление на Слизерин явно эти слухи укрепило? Или на него так повлияли слова Снейпа про недопустимость конфликтов между слизеринцами? Как бы то ни было, Поттер всегда держался настороже, а перед сном дверь в свою спальню закрывал на ключ.

Пайк явно предпочитал одиночество и почему-то боялся самого Гарри, а вот Нотт был не против пообщаться как с Малфоем, так и иногда перекинуться словами с Поттером. Причём Гарри часто слышались в его интонации угодливые нотки. Девочки все ходили вместе, кроме Дэвис. Как сказал ему по секрету Забини, Трейси — полукровка, поэтому не вписывается в остальную компанию. Оказывается, если ребёнок родился от волшебника и магла, то его называют полукровкой. А бывают ещё и маглорождённые волшебники, родителями которых являются маглы, но на Слизерин им, по словам Забини, дороги нет. Также мальчик узнал, что учебные программы у разных факультетов не отличаются, и немного успокоился.

* * *

Раз в неделю ночью они поднимались на башню для занятий по астрономии, где изучали ночное небо через телескопы с профессором Авророй Синистрой, которая любила надевать мантии со звёздами. Потом эти мантии слизеринки подробно, в деталях обсуждали после уроков, тихонько хихикая.

Трижды в неделю у них проходили занятия по травологии в оранжереях, расположенных за замком, где низкорослая полная дама — профессор Стебль — рассказывала, как надо ухаживать за волшебными растениями и для чего те нужны.

Самым нудным предметом оказалась история магии: это был единственный урок, который вёл призрак. Он говорил ужасно монотонно, и Гарри приходилось быстро записывать за ним. К концу урока рука очень уставала, а кисть болела. Как ему рассказал Блейз, профессор Бинс однажды умер, а на следующее утро просто пришёл на занятия в виде привидения.

А вот профессор МакГонагалл была совсем другой. Очень строгая, она сразу же произнесла суровую речь, как только первокурсники в первый раз пришли на её урок и расселись по местам.

— Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — начала она, стоя перед учениками. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернётся. Я вас предупредила.

После своей речи профессор перешла к практике, превратив свой стол в льва, а потом вернув ему изначальный вид. Такие мощные чары поразили Гарри, как и остальных слизеринцев, хотя все старались не показывать этого. Потом МакГонагалл продиктовала им несколько непонятных и запутанных предложений, которые предстояло выучить наизусть, и выдала каждому по спичке с заданием превратить её в иголку. Однако к концу урока ни у кого этого не получилось, поэтому профессор сказала натренировать эти чары к следующему занятию.

* * *

Поттер с нетерпением ждал урока профессора Квиррелла по Защите от Тёмных искусств, однако занятия с ним разочаровали мальчика.

Сам кабинет, где они проходили, насквозь пропах чесноком — им, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться. Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьёзности. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Но в это слабо верилось. По слухам, под одеждой Квиррелл был весь обвешан дольками чеснока и в тюрбане его тоже был спрятан чеснок, поскольку профессор, боясь вампиров, желал быть полностью защищённым. И даже спал в том, в чём ходил по школе, чтобы вампир не застал его врасплох.

Да и сам учебник тоже разочаровывал, вызвав отторжение у Гарри. Вместо защитных заклинаний там шло описание мелких вредителей, меры противодействия им, как пускать искры из палочки и много такого, что Поттеру было не особо интересно. Хотя мысль, что Малфой — тот ещё вредитель, заставила улыбнуться, но, скорее всего, искрами его вряд ли напугаешь. К тому же ещё есть Крэбб с Гойлом. Нужно что-то более серьёзное.

Однако за первые несколько дней учёбы Гарри с облегчением убедился в том, что он не хуже других слизеринцев. А ведь многие школьники с других факультетов родились и выросли в семьях маглов и, как и он, даже понятия не имели о том, что являются волшебниками, пока не получили письмо из Хогвартса.

* * *

— Какие занятия у нас сегодня? — спросил Гарри, поедая свой завтрак.

Он уже знал ответ, но ему казалось важным поддерживать общение с этим немногословным мальчиком, по сути единственным его постоянным собеседником во всей школе. Быть как Дэвис или Пайк, которые ходили в одиночестве, ему не хотелось. Хотя девочка предпринимала неуклюжие попытки влиться в компанию к слизеринкам, но совершенно безуспешно. Те её просто игнорировали, словно она была пустым местом. Пару раз Трейси даже ходила рядом с Гарри и Блейзом до учебных аудиторий, но мальчик не знал, о чём с ней разговаривать, так что общение тоже не задалось.

— Два урока по зельям, — ответил Забини, отпивая тыквенный сок из бокала.

— Их ведёт наш декан. Думаешь, будет сложно? — Поттера больше беспокоил не предмет, а то, что занятия будут с Гриффиндором. А значит, там будет Рон Уизли. С момента той встречи они больше ни словом не обменялись.

— Зелья — непростой предмет, — прожевав овсянку, поделился Блейз, — но ведь наше занятие будет с гриффиндорцами. И я думаю, что будет сложно им, а не нам.

Пока они завтракали, прибыла почта. Теперь Гарри уже привык к этому, но в своё первое утро в школе он даже испугался, когда в Большой зал с громким уханьем влетело не меньше сотни сов.

Птицы начали кружить над столами, высматривая своих хозяев и роняя им на колени письма и посылки. Кто-то получал газеты. Часто за столом после прочтения обсуждали безопасность банка Гринготтс, про ограбление которого Поттер слышал ещё в поезде.

Его сова, Букля, пока не принесла Гарри ни одного письма. Да и кто ему будет писать? У него больше нет друзей в волшебном мире. Разве что только Хагрид настрочит что-нибудь. Но тот явно поменял мнение насчёт мальчика, или просто у него не было времени на это, как-никак, наверняка у него тоже есть работа и свои обязанности. Кто ещё ему мог написать? При мысли, что сова может принести письмо от Дурслей, Гарри развеселился. Единственное, что могло связывать его с родственничками, так это радость от того, что они друг друга не видят.

Поэтому сова лишь иногда залетала в зал вместе с другими, чтобы посидеть у него на плече и ласково похватать его клювом за ухо. А потом, съев кусочек тоста, улетала в совятню — так называли в школе домик, где жили совы. Мальчик иногда думал, что Букля и есть его единственный друг. По крайней мере, самый верный. Пару месяцев назад у него и этого не было. Забини был себе на уме и явно пока не тянул на это звание.

* * *

Кабинет Снейпа, профессора зельеварения, находился в одном из подземелий. Тут было очень холодно — куда холоднее, чем в самом замке или тёплой гостиной. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные.

Слизеринцы и гриффиндорцы расселись отдельно. Мрачный Рон сел с темнокожим брюнетом. Гарри старался не смотреть на своего бывшего друга, поэтому обратил внимание на девочку с густыми каштановыми волосами, которая сидела одна за партой. Грейнджер. Даже когда все расселись, она также осталась одна.

Снейп начал занятие с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как и Флитвик, остановился, дойдя до фамилии «Поттер».

— О, наша новая знаменитость, — негромко произнёс он. — Гарри Поттер.

Его чёрные глаза скользнули с лица Гарри на зелёный галстук на шее. Губы скривила презрительная ухмылка.

— Пэнси Паркинсон, — продолжил он перекличку. — Вижу.

Закончив знакомство с классом, профессор обвёл аудиторию внимательным взглядом.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он.

Снейп говорил почти шёпотом, но Гарри слышал каждое слово, потому что в кабинете было очень тихо.

— Глупое махание волшебной палочкой к искусству зельеварения не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил профессор. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но всё это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

После этой короткой речи царившая в классе тишина стала абсолютной. Гермиона Грейнджер нетерпеливо заёрзала на стуле — судя по её виду, девочке не терпелось доказать, что уж её никак нельзя отнести к этому стаду.

— Поттер! — неожиданно произнёс Снейп, заставив мальчика вздрогнуть. — Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни?

«Измельчённый корень чего с настойкой чего?» — хотел переспросить Гарри, но не решился. Он покосился на Блейза, но тот не отрывал взгляд от преподавателя. Почему профессор спросил первым его? Он не знает ответ. Зато рука Грейнджер взметнулась в воздух.

— Я не знаю, сэр, — ответил мальчик.

На лице Снейпа снова появилось презрительное выражение.

— Так-так… Очевидно, известность — это далеко не всё. Но давайте попробуем ещё раз, Поттер. Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

Гермиона продолжала высоко тянуть руку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не вскочить с места. Неудивительно, что с ней никто не сидит. Гарри раздражённо бросил на неё взгляд, мучительно вспоминая, что такое безоаровый камень. По правде говоря, он перелистывал свои новые учебники, пока жил у Дурслей, да и после уроков ему не с кем было общаться, и он делал домашние задания или готовился к следующему уроку, но неужели Снейп рассчитывал на то, что он наизусть выучит «Тысячу волшебных растений и грибов»? Первокурсник старался не смотреть на Малфоя, Крэбба и Гойла, которые сотрясались от беззвучного смеха. Что-то было про этот камень в книге. Он точно читал про него пару дней назад в разделе противоядий.

— Это противоядие, сэр, — ответил он.

— Я не спрашивал, что это. — Теперь голос профессора уже сочился еле ощутимым презрением. — Я спросил, где вы будете искать его. Так, Поттер?

— Да, сэр. — Гарри заставил себя не отводить взгляд и смотреть прямо в эти холодные, немигающие глаза. — Простите, я пару раз прочитал учебник, но не заучивал определения.

Снейп продолжал игнорировать дрожащую от волнения руку Грейнджер, смотря прямо на слизеринца.

— А стоило бы, Поттер. А в чём разница между волчьей отравой и клобуком монаха? — профессор внезапно повернулся к стороне класса, где сидели гриффиндорцы. — Долгопупс?

Гермиона, не в силах больше сидеть спокойно, вскочила, вытягивая руку к потолку. Гарри перевёл дух. Хоть декан остался недоволен его ответом, и его презрение было явно ощутимым, но теперь пусть отвечают другие.

— Я… я не знаю, — очень тихо промямлил разом побледневший Невилл.

— Неужели? Хотя иного я и не ожидал. Тогда запомните: из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. А волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? Так, а почему вы не записываете то, что я сказал?!

Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. Но тихий голос Снейпа перекрыл поднявшийся шум.

— А за ваше незнание ответа, Долгопупс, я снимаю балл с Гриффиндора.

Затем профессор разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной чёрной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Гарри работал вместе с Забини. Снейпу не понравилось ни одно зелье, в каждом он отмечал неправильный цвет или состав, пока не дошёл до Малфоя, который тут же удостоился его похвалы. У раздражённого Поттера мелькнула мысль, что всё это из-за отца Драко. Наверняка Снейп боится его влияния или хочет польстить ему через сына. В тот момент, когда профессор призвал всех полюбоваться, как Малфой варит рогатых слизняков, темница вдруг наполнилась ядовито-зелёным дымом и громким шипением.

Долгопупс каким-то образом умудрился расплавить свой котёл, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье растеклось по каменному полу, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников-гриффиндорцев. Слизеринцам повезло больше, так как они сидели дальше от опасной зоны и до них опасная жижа добралась не сразу, дав время среагировать. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Невилл, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились отвратительные красные волдыри.

— Идиот! — прорычал профессор, одним движением ладони сметая в угол пролившееся зелье. У Гарри округлились глаза при виде такого применении магии без волшебной палочки. — Как я понимаю, прежде чем снять котёл с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза?

Мальчик лишь плакал от боли и не мог ничего сказать.

— Отведите его в больничное крыло, — скривившись, произнёс Снейп, обращаясь к другому гриффиндорцу. — И минус балл за такое зелье, Долгопупс.

Покидая класс, Поттер размышлял о том, почему профессор возненавидел его. Ведь его интонация, да и то, что Снейп спросил его первым, явно говорили об этом. Хорошо, что хоть баллы не снял. Наверное, потому что он слизеринец. Говорят, что своим Снейп симпатизирует, зато на гриффиндорцах отрывается. Интересно, как бы к нему относился профессор, если бы Гарри поступил на Гриффиндор?

Несколько дней миновало прежде, чем у Гарри Поттера сложилось определённое впечатление насчёт профессора Северуса Снейпа. Мальчик понял, что тот сильно недолюбливает факультет львов, и будь он гриффиндорцем, то ему пришлось бы туго, особенно на уроках зельеварения. Декан на следующих занятиях больше не задавал ему вопросов, но Гарри часто чувствовал на себе его обжигающий и неприятный взгляд.

Тёплые отношения с однокурсниками у мальчика так и не сложились. Конечно, был Блейз, с которым он проводил много времени, но вряд ли это можно было бы назвать дружбой. Скорее, они были знакомыми или приятелями. Более того, Гарри понял, что на Слизерине ничего не бывает за просто так. Блейз охотно делился слухами или какой-то информацией, например, сообщив, что у Пайка позавчера был день рождения, но никто его не поздравил, однако и сам хотел узнавать что-нибудь взамен. Или начинал просить помогать ему с уроками. Мальчику волей-неволей пришлось рассказывать о себе, о своей жизни в мире маглов, изрядно приукрашивая или меняя факты. Ему не хотелось, чтобы гордые и независимые слизеринцы знали о том, как он жил у Дурслей. Словно слуга работал по дому, а спал вообще в чулане. Если они об этом узнают… Это спустит в унитаз все их опасения по его поводу, а репутация Гарри упадет ниже плинтуса.

Злость на Дурслей удушающей волной поднялась в нём. Это они виноваты, что он жил так, именно они скрывали от него правду о волшебном мире! А теперь ему приходится обманывать, придумывая своё несуществующее прошлое в нормальной семье, внутренне трясясь от страха при мысли, что его поймают на лжи или нестыковках в его рассказе. Он станет как старшекурсница Лиз, которую ни во что не ставил не только её класс, но и добрая половина Слизерина, и которая была на побегушках у старосты, да и не только у неё. А уж какие оскорбления для него придумает Малфой! Поэтому он будет держать рот на замке, рассказывая только то, что не навредит ему. Сейчас все приглядываются к нему, составляя своё мнение. Даже тот же Забини, расспрашивающий о всяких подробностях жизни Гарри. Но о своей семье Блейз ведь тоже рассказывал довольно-таки скупо, хотя и обмолвился, что отец его давно умер, а живёт он с матерью. Это подкупало Поттера, у которого вовсе не было родителей, и он считал, что однокурсник в чём-то понимает его. Может, отца Забини тоже убили тёмные маги? Мальчик как-то стеснялся спрашивать об этом своего приятеля.

Вечерами они устраивались вместе за одним столом и делали домашние задания. Гарри иногда думал, что Малфой просто не принимал Забини в свою компанию или что Блейз слишком независимый и не хочет попадать под влияние, которое тот бесцеремонно пытался распространить не только среди их одноклассников, но и на другие курсы. Хотя, по какому критерию отбирал друзей заносчивый слизеринец, оставалось загадкой для Поттера.

Факультет жил своей жизнью, однако Гарри постоянно чувствовал на себе чьи-нибудь взгляды. Создавалось впечатление, что все чего-то от него ожидают. Будто в любой момент он мог превратиться в Тёмного Лорда или проклясть окружающих. Особо его нервировал взгляд тёмно-красных глаз старосты школы Мальсибер, которую многие слизеринцы даже как-то опасались. Как он успел узнать, у неё была ведущая роль на факультете, а также она являлась близкой подругой Фарли, которая в первый день произнесла впечатляющую вступительную речь. В отличии от многих девушек, Лорен Мальсибер не убирала в строгий пучок свои дивные и волнистые тёмные волосы, позволяя им свободно струиться по спине. Утончённая семикурсница была высокой по сравнению с ним, чуть ли не на две головы выше, и всегда удостаивала Поттера коротким взглядом при встрече, выделяя среди других, но ни разу не сказала ему ни слова. А может, у Гарри просто разыгралась паранойя?

* * *

В доме Слизерина, прямо перед выходом из гостиной, висела доска объявлений. Круглая, с несколькими потёртостями от постоянного использования и кучей различных листков. В пятницу, после сытного ужина, однокурсники Гарри заметили на ней большой и явно официальный лист, который сразу выделялся на фоне остальных. У первокурсников во вторник будут полёты! На мётлах! Эта новость сразу лишила слизеринцев покоя, став главной темой для обсуждения.

На следующий день Гарри разжился в библиотеке книгой по контрзаклятиям и защите от сглазов, которую ему рекомендовала суховатая и строгая библиотекарша мадам Пинс. Тот учебник по Защите от Тёмных искусств, что он купил в Косом переулке, его не удовлетворял. В нём не было ничего такого, что помогло бы защитить себя в случае чего. А вот во взятой книге оказалось достаточно много заклятий с подробным описанием, как применять их.

Отойдя от стола мадам Пинс, которая записывала его фамилию в свой журнал, Гарри перелистывал страницы, невольно улыбаясь. Скоро он перестанет быть беззащитным, сможет в случае чего дать отпор Малфою. Раздался шорох, который отвлёк его от чтения на ходу. Он оглянулся. Неожиданно для него в библиотеке оказалась и Грейнджер. Девочка сидела одна, обложившись книгами, и что-то сосредоточенно записывала в толстой тетради, при этом не замечая ничего из окружающего. На её запястье виднелся след от чернил. Поттер почувствовал глухое раздражение. Эта девчонка на уроке зельеварения так стремилась дать ответ на вопросы его декана, что аж подпрыгивала на своём стуле, а ведь её никто даже не спрашивал! В то время как он стоял и твердил, что не знает ничего, как дурак. Сердце кольнула вспышка зависти при взгляде на её бордовый с тонкими золотыми линиями галстук. Она-то попала на Гриффиндор, а он нет! Почему всё так несправедливо? На тёмной мантии девочки виднелся герб со львом. Она же хотела на Когтевран, но ей повезло и…

Новая мысль пронзила сознание, сбивая обуявший его гнев. Как и на уроке, она сидела совершенно одна. Гарри вдруг отчётливо, с кристальной ясностью осознал, что Грейнджер явно не нашла друзей на своём факультете из-за несносного характера, который она ярко продемонстрировала ещё в поезде.

Развернувшись, он отправился обратно в гостиную. Про Азкабан, который упомянул Снейп на собрании факультета в первый день, у библиотекарши он спросит в другой раз. Не хотелось ему позориться перед этой всезнайкой вопросами, на которые знают ответы все, кроме него.

* * *

Через десять минут, устроившись в удобном кресле в гостиной своего факультета, он начал листать страницы книги, стараясь не слушать истории однокурсников про их крутые приключения верхом на метле. Хотя не слушать было невозможно. Больше всех рассказывал Малфой, сбиваясь, иногда тараторя и забывая свою манеру говорить медленно и высокомерно. Однако и другим было что сказать. К удивлению Гарри, даже обычно молчаливый Пайк поведал о том, как он добирался с просто невероятными приключениями на метле к своему дяде, который жил где-то очень далеко, а все внимательно слушали. В итоге Поттер и сам отложил книгу и стал внимать историям про воздушные полёты, подмечая детали и делая из этого выводы.

Изначально он полагал, что Малфой не сильно похож на Дадли, но чем больше наблюдал за ним, тем очевиднее становилось, что с Дурслем-младшим у того всё же много общих черт характера. Несмотря на то что Малфой не бил беззащитных и девочек, вёл себя куда более изысканно и отличался большей сообразительностью, Поттер чувствовал, что есть что-то похожее между ними. Хотя худощавого блондина, которого Гарри прозвал про себя Хорьком, так как он чем-то напоминал ему это животное, и жирного, похожего на свинью Дадли было сложно поставить в один ряд, ведь более разные внешности и представить сложно, Поттер видел, что они оба эгоисты до крайности, которым плевать на других. Он понял, что страх Малфоя — это не быть в центре внимания, быть неоригинальным. Даже его птица была не сова, как у всех, а филин. И Драко с огромным удовольствием, получая письма во время завтрака, жалел тех, кому утром почты не пришло. Гарри знал, что эти уколы направлены в его сторону, но никак не мог отреагировать. Что поделаешь, если у него нет никого, кто ему бы написал?

* * *

И вот долгожданный вторник наконец-таки наступил.

К слову сказать, научиться летать было бы чудесно, однако Гарри пугала мысль о том, что придётся делать это прямо перед Малфоем, который за завтраком рассказывал Нотту и всем желающим о том, как он превосходно держится на метле. Поттеру подобные истории за пару дней порядком набили оскомину, но высказывать свое мнение он не торопился, постепенно привыкая к тому, что на него не обращают внимания. В школе с Дадли было куда хуже.

Погода на улице была замечательной для полётов. Ветра почти не было, грело солнце, возвращая ученикам крохотные дни лета. Гарри с остальными пришлось стоять на большой поляне и ждать опаздывающих гриффиндорцев, вместе с которыми проходило занятие. Наконец все собрались. Урок проводила мадам Трюк. У неё был командный голос, и она напоминала Поттеру его школьного учителя по физкультуре.

— Вытяните руку и скажите «Вверх»! — скомандовала она, оглядывая всех учеников.

Студенты Гриффиндора и Слизерина стояли друг напротив друга. Одновременно вытянув руки, десятки юных магов крикнули:

— Вверх!

Гарри сразу поймал в руки метлу, ощущая с ней некое единение. У большинства учеников успеха не наблюдалось. Метла Блейза лишь слегка поднималась над землёй, Пайк явно нервничал и отдавал команды дрожащим голосом, а его метла лежала совершенно неподвижно, как и у всех слизеринок. Мальчик радостно улыбался, ощущая в руке жёсткий черенок. Несмотря на все разговоры в гостиной, на всё их хвастовство, никто не смог призвать метлу, а у него получилось с первого раза! Кстати, а как там хвастун-хорёк справляется? Покрутив головой и найдя Малфоя, Гарри с раздражением увидел, что тот тоже держит метлу в руке. Его недруг победно ухмылялся, с превосходством глядя на остальных, но, наткнувшись взглядом на успешно призвавшего свою метлу Поттера, не смог сдержать удивлённый возглас. Гарри постарался скрыть распирающий его при виде гневного выражения лица одноклассника смех.

В конце концов, послушав рекомендации тренера, все смогли справиться с заданием. Затем Трюк показала, как правильно садиться на метлу и держаться, чтобы не упасть во время полёта. И в пух и прах раскритиковала посадку Малфоя. Слушая её причитания о том, что тот не умеет сидеть на метле, и оправдания мальчика, Гарри всё же не смог не улыбнуться, переглядываясь с Забини и Ноттом. Первый ему в ответ подмигнул.

Закончив проверять остальных, Трюк оглядела ряды учеников.

— Великолепно! — радостно произнесла она, при этом не теряя командного тона. — Сожмите метлу двумя ногами… Долгопупс?

Гарри обернулся. Гриффиндорец резво поднимался в воздух, явно не управляя полётом, а затем, не удержавшись на метле, рухнул на землю. Мальчик чуть вздрогнул, ощутив, как внутри у него всё сжалось от испуга. Трюк тут же бросилась к Долгопупсу, на ходу доставая палочку. Гарри подошёл ближе, смотря, как она рухнула на колени, быстро осматривая лежащего. Пока та что-то колдовала над рукой пострадавшего, ученики взволнованно перешептывались. Мадам Трюк резко распрямилась, отряхивая грязь с мантии, а затем, развернувшись, подняла Долгопупса на ноги и повела его к замку, бросив на ходу остальным:

— Сейчас я отведу его в больничное крыло, а вы ждите меня и ничего не делайте. Мётлы оставьте на земле. Тот, кто в моё отсутствие дотронется до метлы, вылетит из Хогвартса быстрее, чем успеет сказать слово «квиддич».

Гарри было жалко неуклюжего гриффиндорца. Часто ему доставалась от Дадли, и он знал, что такое боль. А Долгопупс упал с немалой высоты и явно сильно пострадал.

Внезапно Малфой расхохотался. Поттер в недоумении уставился на него.

— Вы видели его физиономию? — довольно воскликнул Драко. — Вот неуклюжий — настоящий мешок!

Гарри с изумлением заметил, что остальные слизеринцы тут же присоединились к смеху Малфоя. Мадам Трюк была уже далеко и не могла их услышать.

— Заткнись, Малфой, — оборвала его Парвати Патил, миловидная гриффиндорка с индийской внешностью. Сейчас её лицо неприятно исказилось в гневе.

— О-о-о, ты заступаешься за этого придурка Долгопупса? — спросила с издёвкой Паркинсон, скорчив презрительную рожу. — Никогда не думала, что тебе нравятся такие толстые плаксивые мальчишки.

Гарри был на стороне Патил. Малфой — просто изнеженный мальчик, неспособный на сочувствие. Вот если бы Хорёк был на месте Невилла, то небось рыдал бы вдвое громче, зовя своего папочку. Но свои мысли Поттер благоразумно оставил при себе.

— Смотрите! — крикнул Малфой, метнувшись вперёд и поднимая небольшой шарик с земли. — Это та самая дурацкая штука, которую прислала ему его бабка.

Воцарилось молчание: все смотрели, как шарик ярко сверкает, отражая солнечные лучи.

— Лучше отдай, Малфой, — вдруг произнес Рон. — Я верну её Невиллу.

Ученики замерли и повернулись к Уизли. Тот немного побледнел, но ещё решительнее сжал губы, не отрывая взгляда от блондина, который открыто ухмылялся.

— Да ну, Уизли? — медленно протянул Драко. — А я вот думаю, что ты хочешь её продать кому-нибудь, выручить для себя пару сиклей. Давай-ка я положу её куда-нибудь, откуда Долгопупс потом сможет достать её сам, — например, на вон то дерево.

— Не смей! — заорал Рон, бросившись к Малфою, но тот уже вскочил на метлу и, на огромной скорости взлетел на высоту пятиэтажного дома, чтобы потом зависнуть в воздухе.

Девочки дружно вздохнули то ли от испуга, то ли от восхищения.

— А ты отбери её у меня, Уизли! — заорал он, чуть свесившись и глядя вниз.

Гарри судорожно вздохнул, наблюдая, как Рон в свою очередь хватает метлу, отмахиваясь от кудрявой всезнайки, которая хотела ему помешать, и поднимается к Малфою под испуганные крики остальных гриффиндорцев.

Гарри хотелось тоже взмыть туда. Но…

«Рон мне больше не друг», — успокаивал он сам себя, хотя воспоминания о рыжеволосом весёлом мальчике наводили грусть. — «Если я вмешаюсь…»

Вдруг Гарри вспомнил про Обезоруживающее заклинание, о котором прочёл в книге совсем недавно. В случае боя с волшебником (Поттер представлял Малфоя, для защиты от которого он вообще читал этот фолиант) полагалось применить эти чары, направив свою палочку на противника, и вырвать у того его волшебный инструмент из рук. А без него маг уже не представлял опасности. Но дальше автор расписывал, что так можно отобрать любой предмет. Главное, чтобы он находился в руке. Само заклинание Гарри ещё ни разу не практиковал. Он мог бы сблизиться с Малфоем и обезоружить того, а шар прилетел бы к нему.

Если бы он был там, наверху…

Мальчик уже было шагнул к своей метле, но новый дружный испуганный крик заставил его резко задрать голову. Оба ученика резво неслись к земле, словно собираясь её протаранить. Гарри заметил шарик, к которому тянулся гриффиндорец. Понятно. Малфой или выбросил шарик, или, возможно, просто уронил, а Рон пытался поймать его, но не успевал. Поверхность всё ближе и ближе… С дрязгом шарик упал на землю и разлетелся веером осколков. Вслед за ним в землю врезался Рон, с треском сломав метлу.

А Малфой уже приземлился среди слизеринцев, победно улыбаясь. Поттер весь замер от гнева. Лучше было просто не вмешиваться, но…

— ЧТО ТУТ ТВОРИТСЯ?!

Гарри резко обернулся: к ним бежала профессор МакГонагалл. Краем глаза мальчик заметил, как Хорёк прячется за широкой спиной Гойла, отбрасывая метлу подальше от себя. Но профессор, не обращая внимания на остальных учеников, добежала до лежащего Рона, упала на колени и начала ощупывать его, водить палочкой, что-то бормоча. Гарри ощутил сухость во рту, услышав стон боли гриффиндорца. Пожилая волшебница наколдовала носилки и уложила на них мальчика. Развернувшись к ученикам, профессор единственным взмахом палочки отправила все мётлы в сторону чулана, где те обычно хранились между занятиями.

— Урок закончен, возвращайтесь в замок, — отрывисто приказала женщина, ведя перед собой носилки и быстро шагая вслед за ними.

Гарри провожал её взглядом, всей душой надеясь на то, что Рон не сильно пострадал.

Из раздумий его вывел презрительный голос Малфоя, который говорил, растягивая слова:

— Гриффиндорцы словно тюфяки, вообще на метле держаться не умеют и падают вниз один за другим, как перезревшие яблоки.

Вперёд выступила Грейнджер, её лицо побледнело от гнева.

— Как тебе не стыдно, Малфой! — упрекнула она слизеринца. — Ведь из-за того что ты первым нарушил правила, пострадал Уизли.

— Он пострадал потому, что он глуп с рождения и не умеет держаться на метле, заучка. — Драко злобно ухмыльнулся, обводя взглядом поредевшие ряды гриффиндорцев. — Впрочем, и остальные грифы точно такие же.

Двое гриффиндорцев с гневно сверкающими глазами шагнули к Малфою, встав по бокам от Грейнджер. Тут же к Драко придвинулись остальные слизеринцы, а Крэбб с Гойлом встали перед ним. Ученики Гриффиндора поняли, что без Рона и Невилла у противника был подавляющий численный перевес, и отступили на шаг.

Слизеринцы рассмеялись. И было не понятно, что было в их смехе больше — издёвки или радости при виде отступившего врага. Паркинсон издавала громкие визгливые звуки, а Дэвис хихикала в ладошку. Гринграсс довольно улыбалась.

— То-то же, грифы, знайте своё место, — ликующе воскликнул Малфой и нашёл взглядом Гарри, что стоял немного сбоку, рядом с Забини и Дэвис. Его глаза злобно сощурились.— Поттер! Что, небось, расстроился, что твой нищий друг пострадал?

Дэвис отступила от него на шаг. В Гарри впились глазами как хмурые гриффиндорцы, так и прекратившие смеяться слизеринцы. Ну да, Рон Уизли — его друг. Был. Неужели Хорёк заметил, что он хотел ему помочь? Как же плохо. Если он сейчас открыто выступит против Малфоя, которого поддерживает весь курс слизеринцев, то они все ополчатся против него. Этого нельзя допустить!

— Ты что-то путаешь, Малфой, — ощущая сухость во рту из-за того, что на него смотрят десятки глаз, но стараясь говорить уверенно, отозвался Гарри. — У меня нет друзей среди гриффиндорцев.

Ну да, ведь и вправду нет друзей у него на Гриффиндоре. А то, что у него нет друзей вообще, — это несущественная мелочь.

Поттер усмехнулся.

— А ты правду говорил в гостиной: действительно хорошо летаешь. Ладно, пойдём отсюда, пока МакГонагалл опять не примчалась и не сняла баллы за драку.

Развернувшись, Гарри потопал к замку. А сзади за ним послышались шаги слизеринцев. Его класса.

* * *

Октябрь уже подходил к концу, и на смену тёплому солнцу пришли колючие ветра и дожди. Приближался Хэллоуин. А в школьных коридорах становилось холоднее. По утрам так не хотелось вылезать из тёплой кровати и идти на занятия.

В один из таких дождливых дней Поттер встретил Хагрида в коридоре. Вокруг не было никого из его класса.

— Привет, Хагрид, — осторожно поздоровался мальчик, остановившись.

— А… Гарри… Это ты. — Глаза великана, некогда добрые, сейчас смотрели на галстук Слизерина пустым взглядом, словно не видя за ним лица мальчика. — Прости, я занят.

— Может, я приду к тебе попить чай? — спросил Поттер, решив всё же проявить настойчивость. Заметив, как фальшиво натянул улыбку Хагрид, он задержал дыхание. Плохое предчувствие кольнуло грудь.

— Чай? Ну… У меня эта… Дел много… Может, эта… В другой раз, — не сказав больше ни слова, лесник прошёл мимо.

Слизеринец так быстро, как только мог, спустился в подземелье и, сказав нужный пароль, бросился в свою комнату. К счастью, в гостиной никого не было. Закрыв дверь на ключ, Гарри дал волю слезам. Горячие капли падали на пол, оставляя на щеках мокрые дорожки. Разговор с Хагридом показал ему, что и он совершенно не желает с ним общаться. А из-за чего? Он же ничего не сделал!

Поттер ударил рукой в стенку, слегка разбив костяшки пальцев. Истерика нахлынула с новой силой, когда мальчик вспомнил о Роне.

* * *

После того происшествия Уизли всего лишь день пролежал в больничном крыле, а Долгопупса выписали ещё раньше. За этот проступок и сломанную метлу Рона отстранили от занятий по полётам и назначили взыскание. Малфой никакого наказания не понёс. То, что это было серьёзной утратой для Уизли, Поттер осознал лишь тогда, когда сам взлетел на метле на втором уроке по полётам. Их с гриффиндорцами благоразумно разделили, перенеся занятия для последних на другое время. Поэтому в этот раз всё прошло без происшествий. А Гарри, взлетая вверх, понял, что такое счастье. Никаких проблем, только ты и свобода, которой ты сам управляешь, поворачивая метлу. В чувства его привёл лишь крик Трюк о том, что урок окончен. Часовое занятие пролетело как один миг. Поттер с огорчением слез на землю и горько пожалел, что первокурсникам нельзя иметь собственные мётлы и летать в свободное от уроков время.

* * *

На урок зелий, после разговора с Хагридом, Гарри не пришёл. Просто не смог. Ему не хотелось, чтобы кто-то видел его слабость, боль. Ужин он тоже благополучно пропустил.

В дверь громко постучали. Казалось, ещё немного, и она слетит с петель. Пробудившись от сна, в который он иногда проваливался, Поттер глянул в зеркало, из которого на него посмотрел бледный растрёпанный мальчик. Открыв дверь, он увидел мрачного Забини.

— Где ты был? — сразу, без всякого приветствия, начал Блейз. — Тебя искал Снейп. Он будет ждать тебя в своём кабинете…

— Спасибо, Блейз, — пробормотал Гарри. Он не желал посвящать кого-то в свои проблемы. — Я подойду к декану. — И он захлопнул дверь.

* * *

Снейп встретил его придирчивым комментарием к тому, что Поттер прятал руки в карманах мантии, скрывая ссадину на правой, что не подобает студенту его факультета. Но Гарри было всё равно. Сидящий за столом профессор рассматривал то шрам на лбу, то ссадину на руке, а затем вдруг ухмыльнулся.

— Видимо, мистер Поттер, одного шрама вам стало мало. Стало быть, хотите ещё один? — сарказм сочился через тихий голос. Гарри заставлял себя смотреть в глаза профессора. — Вы не пришли на мой урок.

— Да, сэр, — безразлично согласился мальчик.

— Это не вопрос, Поттер! — рыкнул Снейп. — Где вы были? Красовались этим синяком перед поклонниками?

— Нет, сэр. Просто неудачно упал. Извините, сэр, что пропустил занятие. Я плохо себя чувствовал, поэтому решил не идти. Невнимательность на вашем уроке может привести к расплавленному котлу, а мне не хотелось повторять судьбу Долгопупса.

Удивительная вещь. Соглашаясь с другими или говоря то, что от него ждали, он мог позволить себе ничего не рассказывать, что избавляло почти от всех проблем. Ложь спокойно лилась, а Гарри совершенно не чувствовал уколы совести. Он сильный. Другие не выживают на Слизерине.

Снейп, кажется, не ожидал такого ответа. По крайней мере, нахмурившись, он сверлил взглядом Поттера.

— Сэр, я могу идти? — поинтересовался слизеринец.

Ответом было молчание, а затем тихое, но хорошо слышное «свободны».

Гарри быстрым шагом покинул кабинет, направляясь к себе. Он не понимал, почему раньше переживал из-за Уизли и лесника, пытался с ними поговорить или даже навязать своё общество. Теперь ему это было совершенно не нужно.

В преддверии Хэллоуина гостиная Слизерина была украшена как никогда раньше. Конечно, не так изысканно, как Большой зал: всего лишь с десяток весьма больших летучих мышей на стенах, которые чем-то невольно напоминали Гарри его декана.

Уже лёжа в кровати в канун Дня Всех Святых, мальчик предавался размышлениям, которые немного развеселили его. Например, он думал о том, зачем Хогвартс пытается облечься в страшный костюм для Хэллоуина, способный напугать разве что Дадли, если у них есть Северус Снейп, который и без всякого костюма напугает кого угодно. Мысли Гарри перескочили на другую тему, что сразу омрачило его настроение. Завтра день смерти родителей. До того как он узнал про волшебный мир, Дурсли вообще ничего не говорили про его маму и папу, лишь упомянули, что они погибли в автомобильной катастрофе.

Какая ложь.

Любые вопросы о его родителях не приветствовались, а их фотографии в доме Дурслей отсутствовали. Гарри не знал даже, как они выглядели. Какие у его мамы были волосы? Такие же чёрные, как у него, или другие? Глаза у него от матери — зелёные. А какой у неё был голос? А у папы?

Ворочаясь в кровати, мальчик гадал о том, какие же они были. Два самых близких человека, которых он никогда не видел. Их образ словно оживал перед его глазами, когда он представлял, как его папа с мамой вместе ходили по замку, по которому теперь ходит он, посещали те же уроки, что и он. Иногда чувство одиночества всё же накатывало на него, и такие мысли придавали ему силы.

Вспомнив прошедший месяц учёбы, мальчик удовлетворённо улыбнулся. После того как он публично высказал своё мнение про гриффиндорцев, а потом ещё и похвалил Драко за его мастерское управление школьной метлой, которая выглядела так, словно ей лет как минимум в два раза больше, чем самому Малфою, недружелюбно-нейтральное отношение Хорька к нему изменилось в лучшую сторону. Гарри не знал, какие выводы тот сделал, но, по крайней мере, больше не ощущал открытой враждебности в его взгляде и не чувствовал скрытой угрозы. А совместные полёты на уроках Трюк совершенно неожиданно выявили общие темы для разговоров. Как оказалось, сказанная Поттером фраза про то, что Малфой неплохо летает, была близка к истине. Среди всего первого курса Слизерина только они двое держались на метле очень уверенно. Что не преминул заметить и сам Малфой. Слушая его пространные речи о том, что школьное старьё вроде «Кометы-220» или «Чистомёта-5» не способно раскрыть его талант в должной мере, и сожаления, что у него дома осталась супер крутая (Драко выразился по-другому, однако мальчик мысленно сократил его длинную восхвалительную оду до двух магловских слов) метла «Комета-260», Гарри чувствовал глухое раздражение.

Малфой был заядлым хвастуном, который никогда не забывал ругать гриффиндорцев, да и вообще всех, кто каким-либо образом вызывал у него неудовольствие. И если с Уизли у Драко сразу не заладились отношения, то Долгопупса он презирал за его неуклюжесть и слабость в учёбе. Грейнджер же, наоборот, попадало за её всезнайство. Хотя, по мнению Гарри, Хорёк просто завидовал её успехам в учёбе. Учителя не стесняясь называли мисс Всезнайку лучшей на их курсе, что очень злило завистливого Малфоя. Парвати Патил за её сестру-близнеца, поступившую на Когтевран, что делало её глупее своей точной копии, да и наличие такого идентичного двойника тоже не красило девочку в глазах Драко, якобы лишая её уникальности. Не забывал он и про остальных гриффиндорцев. Молчание же Гарри тот принимал за одобрение. Хотя, если внимательно слушать блондина, можно было узнать много интересного. Рассуждения Хорька о том, что в следующем году именно он обязательно будет в команде по квиддичу, разбавлялись размышлениями на тему того, на месте какого игрока ему играть, чтобы лучше проявить свои дарования, поскольку именно от этого выбора зависит судьба Кубка по квиддичу. Как оказалось, в конце следующего учебного года выпускался лишь капитан команды — Маркус Флинт, — который сейчас был на шестом курсе. Но отсутствие свободных мест ни капли не смущало Драко, он был так уверен в своём превосходстве, что лишь не мог решить, что лучше: пробоваться на место ловца или охотника? А игрока, который занимал это место сейчас, просто выгонят из команды. Если что, отец поможет.

Благодарные слушатели в лице Поттера и других слизеринцев ещё больше вдохновляли и раздували гордость Хорька.

Гарри же размышлял о том, что тоже не прочь вступить в команду и играть в квиддич. Хотя, даже если не выйдет, второкурсникам уже можно будет иметь свои мётлы и летать на поле для своего удовольствия. Только, по словам того же Малфоя, поле обычно занимали команды по квиддичу, которые крайне негативно относились ко всем зрителям, а тем более мешающим тренировке посторонним в воздухе.

Мысли мальчика вернулись к его одноклассникам. Прекращение противостояния Поттера и Малфоя не прошло мимо ни для кого из них. Девочки сразу начали просить помощи с уроками, особенно с Защитой от Тёмных искусств, по которой неожиданно даже для себя Гарри оказался лучшим на курсе. По крайней мере, среди слизеринцев. Наверное, то, что он полностью прочёл учебник по этому предмету, и изучаемая им сейчас дополнительная книга сыграли свою роль в этом. Более того, ему нравилось быть в чём-то лучше других и, оказывая помощь, чувствовать своё превосходство. Такого в магловской школе не было. К тому же можно было спрашивать про непонятные для него самого темы по другим предметам. Гринграсс была хороша в трансфигурации, Нотт — в зельях. А отсутствие постоянного напряжения в ожидании подлости от Малфоя или кого-нибудь другого… дало ему необъяснимую лёгкость и позволило дышать полной грудью. Мысли начали путаться, и Гарри медленно погрузился в сон.

* * *

Утром он вместе с остальными учениками отведал великолепный завтрак с запечённой тыквой. Несколько уроков, и вечером их ждёт банкет, посвящённый Хэллоуину. Сами занятия тянулись из-за этого очень медленно. И лишь последний урок, чары, был интересным.

Слизеринцы пришли в кабинет после когтевранцев, которые расположились в правой части аудитории, что-то сосредоточенно записывая в тетрадях или читая книги. Сами слизеринцы устроились в левой части кабинета. По правую сторону Поттера сел Блейз, рядом Нотт, а чуть подальше — Пэнси. С ней у Гарри общение так и не задалось. Она казалось ему какой-то искусственной, напыщенной и самовлюблённой, не отставая в эгоизме от того же Малфоя. Сам же Хорёк расположился чуть выше в сопровождении обычной свиты — Крэбба и Гойла. Гринграсс села с молчуньей Харли. А дальше устроились Булстроуд, Пайк и Дэвис.

В кабинет вошёл уже привычный своим маленьким ростом профессор Флитвик. У него, как по секрету рассказала Гринграсс, в предках были гоблины, поэтому он такой сморщенный и невысокий. И страшненький.

— Сегодня мы изучим с вами заклинание Вингардиум Левиоса, — голос преподавателя разнёсся по всей аудитории. Флитвик шустро забрался на стопку книг, чтобы видеть каждого ученика, и начал демонстрировать нужные движения палочкой: рассечь воздух и взмахнуть. — Я надеюсь, все помнят те движения рукой, которые мы проходили на прошлом уроке.

Когтевранцы дружно кивнули, а студенты Слизерина сделали это немного неуверенно. Последние хоть и очень высоко ценили ум, но не сидели, в отличие от первых, целыми днями в библиотеке.

— Тогда приступим! — сказал профессор, обрадованный, что его домашнее задание было выполнено. Взмахом палочки он отправил перья ученикам.

Класс заполнился выкриками «Вингардиум Левиоса!». Ближе к концу урока Гарри понял, как это нужно сделать. Сосредоточившись не на процессе, а на результате, представляя белоснежное перо в воздухе, он и не заметил, что оно поднялось, будто кто-то тянул его вверх за невидимую нить.

— Великолепно, мистер Поттер. Пять очков Слизерину! — внезапный голос Флитвика, который раздался над самым ухом, испугал Гарри, и он от неожиданности вздрогнул, потеряв контроль. Перо опустилось на парту за пару секунд до колокола, оповещающего о завершении последнего на сегодня урока.

Ученики, громко галдя, вышли в коридор. Наконец-то уроки закончились! Все на банкет!

В Большом зале, некогда украшенном парящими свечами, теперь летали ухмыляющиеся тыквы, которые таинственно светились, а вырезанные на них улыбки выглядели достаточно устрашающе в полумраке. На стенах и потолке сидели, помахивая крыльями, тысячи летучих мышей, а ещё несколько тысяч летали над столами, подобно низко опустившимся чёрным тучам. От этого огоньки воткнутых в тыквы свечей трепетали. Как и на банкете по случаю начала учебного года, на столах стояли пустые золотые тарелки, на которых вдруг появились самые разнообразные яства. Гарри наслаждался ужином. Праздничный пир был великолепным. Сверкали молнии, а парящие тыквы создавали подходящий антураж.

Внезапно в распахнутые двери Большого зала вбежал взволнованный преподаватель по Защите от Тёмных искусств. Все собравшиеся замерли, глядя, как Квиррелл подбегает к креслу профессора Дамблдора.

— Тролль! — оперевшись на преподавательский стол и тяжело, выкрикнул он. — Тролль… в подземелье… спешил вам сообщить… — И упал в обморок, свалившись на пол.

Началась паника, все вскочили на ноги, не зная, что им делать, послышались испуганные крики, которые прервали оглушительно взорвавшиеся фиолетовые фейерверки. Гарри огляделся: Дамблдор стоял с палочкой в руке и напряжённо смотрел на открытые двери Большого зала. Затем он поправил свои очки и громким спокойным голосом, будто такое случалось каждый день, приказал:

— Старосты! Немедленно уводите свои факультеты в спальни!

Мадам Помфри и профессор Стебль хлопотали над лежащим Квиреллом. Староста Гриффиндора — Перси Уизли — был доволен, что ему поручили такое важное дело, и, вооружившись палочкой и громко командуя, повёл свой факультет на выход. Маркус Флинт криво улыбнулся ему в дверях, если, конечно, это можно было назвать улыбкой, а не злобным оскалом. Сзади колонну гриффиндорцев замыкали двое неизвестных Поттеру старшекурсников со значками старост на мантии. Гарри стал пробиваться к Джемме Фарли (а за ним и весь его класс), которая громко требовала, чтобы все держались вместе. Почему-то эта невысокая, но жёсткая и суровая девушка вызывала у него больше доверия, чем здоровяк Маркус. Её тёмные глаза на секунду встретились с его взглядом, но в этот момент к ней подошла Мальсибер, и девушки о чём-то негромко коротко переговорили, явно разделяя между собой обязанности, как правильно эвакуировать учеников. Несколько старшекурсников вместе с Фарли во главе повели всех на выход, а Мальсибер ушла в конец, замыкая колонну, где её ждали белокурая Селвин и второй староста-пятикурсник, фамилию которого Поттер уже забыл.

Через пару минут, спускаясь в толпе слизеринцев по ступенькам, Гарри вздрогнул при мысли, что тролль находится в подземелье. А если тролль здесь, то не лучше ли было бы им подождать, например, в Большом зале? Казалось, его панические мысли услышали, и какой-то второкурсник или третьекурсник визгливо повторил этот вопрос вслух, явно ожидая, что вот-вот они наткнутся на тролля.

— А ну тихо, мелюзга. Хватит ужасы тут нагнетать. Думаешь, в Хогвартсе лишь одно подземелье? Квиррелл явно имел в виду подземелья в западной стороне замка, а не подземелья Слизерина. А если будешь продолжать визжать, то лично на тебя Силенцио наложу и отправлю сражаться с троллем. Понял? — гневно заткнула того какая-то старшекурсница, держа наготове волшебную палочку.

Сразу воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом их ног и дыхания. Поттер немного расслабился. И с чего он перепугался? Хотя паника захлестнула всех в Большом зале, а не только его. Жаль, конечно, что банкет безнадёжно испорчен. Гарри даже половину блюд попробовать не успел. Его мысли метнулись к троллю. Интересно, справился бы он с ним? Прокручивая в уме заклинания, которые он выучил, мальчик с огорчением подумал, что чары вроде Обезоруживающего заклятия или заклинания Ватных ног вряд ли повергнут чудовище. Хотя, если тот не сможет стоять на ногах, будет ли считаться, что тролль обезврежен и его одолел он, Гарри? Подействуют ли вообще эти чары на тролля? В учебниках ни слова не было сказано про такое существо. Он не знал даже, как оно выглядит.

Поттер огляделся и увидел Забини и остальных одноклассников, идущих сзади него. Многие были бледнее мела, а обычно словоохотливый Малфой словно воды в рот набрал, шёл ссутулившись и иногда испуганно оглядываясь. Замедлив шаг, отстав таким образом от старосты, Гарри спросил:

— А каков этот тролль? Какие чары против него действуют?

Забини, нервно сглотнув, сказал:

— Эт… это ужасное существо. Оно огромное и обладает чудовищной злобой и силой. Никакие уговоры на него не действуют. И чары тут не помогут.

Переведя явно испуганный взгляд на Поттера, он громко воскликнул:

— Неужели ты собрался с ним сражаться? Нет ничего страшнее тролля! Мама говорила, что он похищает и кушает непослушных детей. Гарри, если ты его вдруг увидишь, то надо сразу бежать и прятаться. Я читал сказку, где тролль просто не увидел детей, что сидели тихо, спрятавшись, а других, которые шумели, поймал и съел.

Забини с каждым своим словом боялся всё больше и больше, ещё и запугивая остальных. Пэнси и Дэвис начали уже плакать. А Дафну трясло от ужаса. На самого Гарри тоже эти слова нагнали страху, но он нашёл в себе силы успокоить паникующих одноклассников:

— Ну чего вы? Смотрите, вот тот поворот пройдём, и там уже наша гостиная. Всё будет хорошо.

Незнакомый ему слизеринец, вроде бы с третьего курса, сначала тоже напуганный словами Забини, скосил взгляд на Поттера, задержавшись на шраме. А затем громко сказал, хотя мальчик услышал дрожь в его голосе:

— Тролли, конечно, ужасны, но умелый волшебник с ними справится. Они глупы, а ещё можно попасть им в глаза Конфундосом. А вот великаны куда страшнее. Они и хитрее, и больше в размерах, а ещё говорят, что они куда более кровожадны.

Гарри был прав, они спокойно добрались до гостиной и уселись у тёплого камина. Девочки пошли умываться, а остальные начали обсуждать, как мог проникнуть тролль в, казалось, защищённый замок. Все торопились так быстро покинуть банкет, что никто не захватил с собой еду. Вскоре нервное напряжение спало, и начался отходняк. Поттера клонило в сон. Что произошло с троллем, он не знал.

Мальчик пошёл умываться. А после задался вопросом, возвращаться ли обратно в гостиную или идти спать. Решив всё же вернуться, он на полдороги увидел, что народ расходится по комнатам. Начав спускаться по лестнице вместе с остальными, Поттер заметил напряжённый взгляд Блейза.

Остановившись у двери в комнату, тот окликнул его:

— Гарри, ты ничего больше не слышал о тролле?

— Нет, а что? — удивился мальчик.

— Ходят слухи, что кто-то всё-таки наткнулся на него, — понизив голос, сказал Забини. — Вроде пострадали двое пуффендуйцев.

Всё то ужасное, что Поттер услышал о троллях по пути и в самой гостиной, молнией промелькнуло у него в голове, разгоняя сон.

— Что? Кто именно? Что с ними случилось?

— Я не знаю, — Блейз пожал плечами, — сам услышал из третьих уст. Надеюсь, никто не погиб.

Помедлив, Забини пожелал:

— Спокойной ночи, Гарри.

— Спокойной ночи, Блейз, — ответил машинально Поттер, уйдя в свои мысли. И лишь захлопнувшаяся дверь привела его в чувство. Гарри, прикрывая свою, повторил:

— Надеюсь.

Утром следующего дня гостиная Слизерина была настолько оживлённой и шумной, что услышать друг друга удавалось с трудом. Все обсуждали прошедший Хэллоуин. Стало известно, что Гермиона Грейнджер не вернулась в гостиную ни во время праздника, ни с общей эвакуацией, ни после неё. Девочку никто не видел, а староста Гриффиндора, отправившийся на её поиски, подумав, что она просто отстала, наткнулся на преподавателей, которые сообщили ужасную правду. Так что слухи, что пострадали двое пуффендуйцев, оказались ложными. Реальность была куда страшнее.

— Ну и хорошо! Всезнайка хоть докучать не будет, — произнёс Малфой и фыркнул, видимо, не понимая серьёзности происходящего. — Вечно лезет куда не просят. Жаль, конечно, что тролль не сожрал этого нищего Уизли. Или сразу их обоих.

Ещё бы, теперь Хорёк становился самым лучшим почти по всем предметам, кроме Защиты от Тёмных искусств, на которой лидировал Гарри.

Драко расположился на диване в конце гостиной, где с утра собрались все первокурсники и пара учеников постарше.

— Интересно, как она попалась троллю? — встревоженно спросила Пэнси. Поттер был почти уверен: ей не то чтобы всё равно, а скорее, она просто хочет подтвердить свои догадки.

— Да из библиотеки шла, эта заучка там всё время пропадает, — Малфой снова фыркнул и оглянулся, ища одобрения у своей свиты. Крэбб и Гойл закивали головами, хотя явно не понимали происходящего, больше переживая о том, будет ли из-за этого завтрак вовремя.

— Я слышала, что её вроде нашли в женском туалете, — негромко произнесла молчавшая до этого Трейси.

— Я уверен, что всезнайка просто решила посвятить Хэллоуин зубрёжке книг на следующий год, — не желая признавать свою возможную неправоту, заявил Малфой и гневно уставился на однокурсницу, словно она рушила все его планы, ведь внимание было уделено ей, а не ему. — Твоего мнения вообще не спрашивали!

Кажется, это было сказано достаточно громко, потому что сидящие в гостиной начали оборачиваться и смотреть на источник шума. Расстроенная Дэвис поднялась со своего места и быстро убежала в спальню.

— Фи, как грубо, Драко, — укорила его Дафна. Однако гнева в её голосе слышно не было. Малфоя, по-видимому, всё это не сильно озаботило.

Гарри сидел погружённый в свои мысли. Это какая-то ошибка. Даже лесник говорил, что Хогвартс — самое безопасное место. Безопаснее самого банка Гринготтс. И тут Дамблдор, великий волшебник. Вон как вчера всех отправил по гостиным. От него так и веяло силой и уверенностью. Наверное, опять кто-то неправильно услышал. Как вчера с теми пуффендуйцами. У него в памяти всплыла девочка с непослушной гривой каштановых волос, что сидела всегда одна: и в библиотеке, и на уроках. Сердце болезненно сжалось в предчувствии беды. Он отогнал гнетущие мысли. Вчера сам директор приказал всем немедленно разойтись по гостиным. А всё то немногое, что он знал о гриффиндорке, — это её патологическая приверженность правилам. Не могла же она ослушаться директора?!

Дверь в гостиную открылась, и вошли Фарли, Мальсибер и Шафик. Разговоры сразу смолкли, слизеринцы обернулись, со всем вниманием наблюдая за старостами. Невысокий блондин остался стоять у входа, нервно чуть притоптывая правой туфлёй, когда как темноволосая семикурсница направилась к ярко горящему камину.

— Все собрались? — Фарли вышла к центру и окинула взглядом всю комнату. — Пора идти в Большой зал.

Слизеринцев буквально прорвало, и на старосту посыпались вопросы:

— Известно, кто пострадал?

— Гриффиндорцы или всё же пуффендуйцы?

— Они хоть живы?

— Говорят, что в Мунго забрали. Это так?

Фарли, с лёгкой усмешкой превосходства обведя взглядом гомонящих учеников, промолвила:

— В Большом зале всё узнаете.

Все направились к выходу. Поттер перед уходом обернулся, чтобы заметить, как Мальсибер одиноко стояла у камина и грела над огнём дрожащие, словно её знобило от холода, руки.

Гарри вместе с остальными слизеринцами поднялся в Большой зал. Сразу бросилась в глаза стена за учительским столом, которая была задрапирована чёрным. Также не было ни тарелок, ни столовых приборов для завтрака. Ученики входили в помещение, нервно поглядывая на непривычную окружающую обстановку. У многих на лице было недоумение.

Поттер осмотрел несколько раз стол Гриффиндора, но каштановой головы Грейнджер нигде не было видно. И почему, в отличие от остальных, гриффиндорцы такие подавленные? Дурное предчувствие сжало сердце. Чёрный — это цвет траура. Неужели всё правда?

За преподавательским столом изменения коснулись не только цвета. Не было за ним ни Дамблдора, ни МакГонагалл. Зато было много неизвестных Гарри волшебников. Они сидели или стояли, беседуя друг с другом. Мрачные лица остальных преподавателей были под стать гнетущей обстановке Большого зала.

— Драко, смотри, там твой отец! — воскликнул Нотт.

— Где? — удивился тот, вытягивая шею. — А, точно, он.

Поттер поспешил перевести взгляд туда. Высокий волшебник с бледным остроносым лицом и длинными светлыми волосами, которые были затянуты чёрной лентой. Вылитый Драко! Малфой-старший беседовал о чём-то с двумя другими мужчинами — высоким стариком со странным колпаком на голове и низким волшебником с котелком.

— Он с министром разговаривает, — с гордостью сказал Хорёк.

Гарри начал пристально разглядывать собеседников отца Малфоя. Старик в сером колпаке был одет в блёклого цвета мантию. У него были густые брови и очки с толстыми линзами. Второй волшебник был невысок, но осанист, седые волосы спутаны, невыспавшееся лицо выражало озабоченность. Одежда его являла собой необычную смесь: костюм в полоску, малиновый галстук, чёрная мантия. А в руках он держал светло-зелёный котелок. Интересно, кто из них министр? Мальчик не успел спросить. Позади преподавательского стола открылась дверь, и оттуда вышел Дамблдор. Все разговоры смолкли — взоры обратились к нему. Лицо директора осунулось, казалось, он ещё больше постарел. Подойдя к своему креслу, он положил руки на его спинку и медленно обвёл взглядом зал.

— Дорогие мои ученики, — начал свою речь Альбус Дамблдор при воцарившейся мёртвой тишине. Некоторые явно были не в курсе происходящего и теперь с испугом смотрели на него. — Я хочу сообщить, что в школе произошла чудовищная трагедия. Это очень вас расстроит, но я надеюсь, что вы найдёте в себе силы это принять.

Дамблдор замолчал, то ли набираясь сил продолжить речь, то ли давая ученикам время осознать уже сказанное, подготовиться к худшему.

— Неизвестно как вчера в школу проник тролль. Мы эвакуировали учеников в гостиные, а сами отправились на его поиски. Но мы опоздали. На него наткнулась Гермиона Грейнджер. Вы должны знать, что тролль — это опасное и тёмное существо. Безжалостное. Оно убило её. Когда подоспели преподаватели, они смогли лишь обезвредить чудовище. Девочку спасти не удалось. Мы понесли невосполнимую утрату. Гермиона Грейнджер. Эта девочка узнала о волшебном мире совсем недавно. И она смело шагнула к нам, а мы подвели её. Она была лучшей ученицей, отзывчивой, всегда приходящей на помощь. Гермиона Грейнджер. Помните о ней. Сегодня не будет никаких занятий. Для того чтобы вы могли проститься с погибшей, — его слова тяжело падали, подавляя окружающих, а в голосе звучала горечь. Директор оглядел шокированный зал, а затем, словно поняв вопрос, повисший в воздухе, продолжил: — Её нашли в туалете. Прибыли мракоборцы из Министерства, поэтому не пугайтесь.

Поттер впервые слышал про мракоборцев, поэтому тихо спросил Блейза:

— Мракоборцы? Кто это?

— Охотники на тёмных магов, — сухо отозвался тот.

Гарри вдруг обратил внимание на мужчину, что зашёл вслед за Дамблдором и теперь стоял, безучастно разглядывая школьников. У него было бледное, измождённое лицо. Он словно не осознавал, что происходит. Вглядевшись в мужскую фигуру, Поттер понял, чем тот приковывал к себе внимание: вместо мантии он был одет в пиджак и брюки.

На лицах учеников, в основном у девочек, отражались горе или печаль, кто-то начал плакать. Мальчики же старались держаться, как подобает сильному полу, но получалось далеко не у всех.

Преподаватели, а следом и остальные, вышли на улицу, где было весьма холодно, и Гарри пожалел, что не забежал в гостиную за тёплой мантией.

В центре двора стоял гроб чёрного цвета. Рядом находились МакГонагалл и мадам Помфри — лекарь больничного крыла Хогвартса — вместе с заплаканной женщиной в магловской одежде. Именно к ним подошли мужчина с Дамблдором. Мальчик понял: это были родители Гермионы.

Министр и другие волшебники не дошли до гроба несколько шагов, встав сбоку.

Дул промозглый ветер.

Гарри чувствовал какую-то нереальность происходящего. У него не вязалась всезнайка… Нет! Не всезнайка, а Гермиона Грейнджер, с этим чёрным гробом. Как и со стоящими около него родителями.

Дамблдор, помолчав, сказал потрясённым ученикам:

— Самое время попрощаться. Родители её заберут.

— Это что, маглы? Маглы в Хогвартсе?! — раздался возмущённый шёпот сзади Поттера.

— Её родители — маглы? Ты уверена?

— Какое кощунство! Этим тут не место, — произнёсла Гринграсс, понизив голос.

К горлу подступила тошнота. Конечно, маглам тут не место. Гарри бросало в дрожь при мысли, что те же Дурсли появятся в школе. Это его мир, тут их быть не должно! Но, смотря на убитых горем родителей Грейнджер, он мысленно молился, чтобы все заткнулись.

К гробу начали подходить школьники, ведомые деканами. Кто-то бормотал слова соболезнования или прощания, кто-то молча бросал взгляд, не останавливаясь.

Поттер подошёл вместе с остальными. В гробу лежала девочка. Он не смог сразу узнать в ней Гермиону, такой маленькой она ему показалась. Лишь немного бледное лицо и сложенные на животе руки говорили, что она не просто прилегла отдохнуть. Он задержался у гроба, в то время как остальные слизеринцы старались быстро обойти его. Неужели это та настырная девочка с командным голосом, что помогала Долгопупсу искать жабу? Казалось, прошла уже вечность с тех событий в поезде. Она умерла? Гарри никак не мог это осознать.

Волшебный образ Хогвартса рассыпался у него в голове. Мальчик поднял голову, оглядывая людей, стоящих по другую сторону гроба. Мать Гермионы не отрываясь смотрела на лицо своей дочери, словно пыталась оживить её. Заглянув в эти глаза, хотелось скорее перевести взгляд в пол, на стену замка или вообще зажмуриться. Они были широко открыты, с веками, отёкшими от слёз. В них застыли непонимание, неверие и пустота. Такая пустота, что создавалось ощущение, будто она тебя поглощает. Чёрные волосы женщины покрывала седина. Мистер Грейнджер, казалось, не мог ни на чём сосредоточиться. Он блуждал взглядом по подходящим ученикам, иногда замирая на лице дочери, чтобы потом, дёрнувшись, вернуться обратно. На какой-то момент он взглянул прямо в глаза Гарри, и тот поразился царившему там отчаянию и безнадёжности. Мальчик поспешил отвернуться. Дамблдор стоял молча, его рука, словно ища поддержки, опиралась на плечо отца Гермионы. Лицо великого волшебника выражало бесконечную усталость. Поттер осознал, что тот не спал всю ночь. Как, наверное, и остальные преподаватели. Директор посмотрел на Гарри и еле заметно кивнул. Приняв это за знак, мальчик влился обратно в толпу. Найдя свой класс, он подошёл к нему, заметив, что у стоящего впереди Драко пропало самодовольное выражение. Сейчас у него на лице было недоумение… и ужас? Столкнувшись в реальности со смертью, Малфой, как показалось Гарри, был ошарашен.

Остановившись рядом с ним, Поттер увидел, как Малфой-старший подошёл к гробу, держа в руках трость с навершием в виде змеи. Постояв пару минут там, он направился в их сторону.

— Здравствуй, отец, — пробормотал Драко, подходя к нему.

— Здравствуй, сын. Не представишь мне своего друга? — проговорил Малфой-старший, растягивая слова.

Драко уставился на Гарри, а затем, вновь взглянув на родителя, произнёс:

— Это мой одноклассник. Гарри Поттер.

— Мистер Поттер? — изумился волшебник. Гарри заметил про себя, что удивление это было чуть наигранным. Взгляд мужчины задержался на его слизеринском галстуке.

— Люциус Малфой, — протягивая свободную от трости руку, произнёс он.

— Гарри Поттер, — просто представился мальчик, пожимая ладонь. Люциус улыбнулся, хоть и слегка натянуто. — Рад знакомству.

— Да, правда, обстоятельства весьма печальные.

Малфой-старший перевёл взгляд на гроб и прощающихся учеников. Затем — на стоящих вокруг слизеринцев. Те, словно получив безмолвный приказ, отошли в сторону, дав им свободно поговорить.

— Чудовищное происшествие, — негромко резюмировал волшебник. — Смерть бедной девочки. Как вы считаете, мистер Поттер, из-за чего это произошло?

Гарри взглянул на Малфоя-старшего. Он ещё никак не мог избавиться от чувства, что стоит у гроба и глядит на лицо Гермионы. Мальчик попытался собраться. Малфой… Ведь Уизли упоминал, что тот служил самому Волан-де-Морту. Следует выбирать, что ему говорить.

— Мне сложно судить. Я только утром об этом узнал. Вы ведь глава Попечительского совета? — вежливо спросил он. — Каково ваше мнение?

— Я считаю, что безопасность в школе поставлена не лучшим образом, — неторопливо говорил колдун, чуть нахмурившись. — Смерть девочки показала это отчётливо. Возможно, преподаватели перестали владеть ситуацией. И директор уже стар и не может справляться со своими обязанностями. Как вы думаете?

— Я не знаю, мистер Малфой.

— Что ж, трудно вас в этом винить. — Маг перевёл взгляд на толпу, и Гарри вместе с ним. Он обратил внимание, что вдали ото всех стояли старосты Мальсибер и Фарли, тоже о чём-то беседуя. — Но будьте уверены: это не останется без расследования. Надеюсь, вы сохраните наш разговор в тайне? Мне бы не хотелось, чтобы пошли слухи.

— Разумеется, мистер Малфой.

— Прекрасно, — произнёс тот, и воцарилось недолгое молчание. — Думаю, вам стоит присоединиться к остальным.

Он указал на слизеринцев, которых старосты вели внутрь замка. Гарри кивнул и пошёл следом. Оглянувшись, он заметил, что Драко теперь беседует с отцом.

Уже у самого входа в замок он услышал крик. Обернувшись, Поттер увидел, что миссис Грейнджер гневно кричит на МакГонагалл.

— Вы обещали, что наша дочь будет тут в безопасности! Как вы могли такое допустить?! — вопила она.

Ответа профессора Гарри не слышал, был слишком далеко.

— Вы пришли в наш дом и забрали мою малютку. А теперь отдаёте её тело? Тело моей дочери! — исступленно выла несчастная мать на съёживающуюся МакГонагалл. Дамблдор что-то говорил, а муж пытался её успокоить. — Вы же волшебники! Разве нельзя… — Миссис Грейнджер резко опустилась на землю, отчаянно глядя в лица магов. Казалось, на место её гневу пришла необъяснимая апатия, будто она потеряла смысл жизни.

— Проходите быстро в замок, нечего тут стоять, — заскрежетал голос Филча.

Зайдя в холл, Гарри услышал новые вопли матери Гермионы, горе которой словно подпитывало повторную волну гнева:

— Вы бездушные твари! Чтобы вы все сдохли, проклятые волшебники! Верните мою дочь!

И лишь закрывшиеся двери отрезали голос. Сев за стол в Большом зале, Поттер ощутил голод. Проклятия миссис Грейнджер ещё звучали у него в ушах. Он представил свою маму на её месте. Что она кричала Волан-де-Морту, когда тот пришёл за их жизнями десять лет назад?

Места за столами факультетов уже были заняты, как и за преподавательским. Кто-то тихо пересказывал услышанное только что ушедшим раньше, кто-то обсуждал сидящих волшебников.

— Это Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка, — сказал Гарри Нотт, кивая на дородную волшебницу с квадратным подбородком и очень короткими седыми волосами, что сидела рядом с Флитвиком.

Кто-то обсуждал чары, которыми «склеили» магловку после тролля. Гарри опять почувствовал тошноту.

Через минут десять Дамблдор вернулся один и молча сел за стол. Появилась еда, и все приступили к завтраку почти в полнейшей тишине. Однако по столу Слизерина тут же прошёл слух, что декан Гриффиндора сменила свою ученицу на больничной койке, свалившись после криков той наглой маглы.

Когда все более-менее насытились, поднялся Люциус Малфой, и все лица обратились к нему.

— Я глава Попечительского совета школы Хогвартс, — приятным голосом представился он. Несмотря на то, что он говорил негромко, в воцарившейся тишине его было прекрасно слышно всем. — Сегодня нас постигло огромное горе, которое и привело в этот траурный зал. С чувством глубокой скорби и невосполнимой потери мы проводили в последний путь юную волшебницу. Её смерть бросает тень на репутацию Хогвартса, и у многих могут возникнуть вопросы к его руководству — как же такое произошло? Как дети — наша надежда и наше будущее — оказались в такой опасности? Ведь тролли — это глупые животные, и они не обитают в окрестностях Хогвартса. А значит, кто-то намеренно привёл это существо в замок, кто-то, имеющий доступ на территорию, — твёрдо произнёс Люциус. Его голос звучал очень внушительно. — Нарушитель должен быть наказан. Могли пострадать сотни учеников. Мой сын учится здесь, и я начинаю беспокоиться за его безопасность. То, что случилось вчера, могло произойти с любым ребёнком, с любым из вас. Это недопустимо. Попечительский совет, — он перевёл взгляд на группу людей, сидящих слева от него, — внимательно и беспристрастно расследует эту трагедию и примет дисциплинарные меры.

Он сел, и в зале начались перешёптывания. Гарри слышал лишь то, о чём говорили за его столом.

— Это пятно на репутации Дамблдора.

— Этот старик совсем хватку потерял. Тролль! Ладно, это магловка, а если бы погиб чистокровный?

— Надеюсь, Совет примет меры…

Поднялся низенький волшебник, с которым раньше переговаривался Малфой.

— Мистер Малфой обеспокоен происшествием в Хогвартсе, как и все мы. Альбус Дамблдор, — он взмахнул рукой в сторону директора, — заверил меня, что будут приняты все необходимые меры безопасности, чтобы такое не повторилось. Со стороны Министерства я клянусь оказать помощь и поддержку в этом деле. Мадам Боунс также заверила меня, что будет проведено расследование. Мракоборцы уже обыскали школу, так что никакой опасности больше нет. Проблема будет решена. Спасибо за внимание.

Раздались жидкие аплодисменты, но эта речь не смогла перекрыть обвинительный контекст предыдущего выступления. И когда Гарри выходил из дверей Большого зала, у него продолжали звучать в ушах слова мистера Малфоя и крики миссис Грейнджер, а перед глазами стояло лицо маленькой хрупкой девочки.

За прошедшие пару недель после Хэллоуина многое изменилось в замке. Расследование, проводимое сотрудниками магического правопорядка, результата не дало: виновный найден не был. Зато учителя, хоть и с полным пониманием относящиеся к расследованию, стали нервными и раздражительными. Но на то была веская причина: мало к кому вернётся душевное спокойствие после смерти ученицы, так ещё приходилось отвечать на вопросы старшего инспектора Лангарма, задаваемые после или между уроками и больше напоминающие допрос. Снейп стал ещё больше срываться на уроках, причём доставалось всем. В заикании Квирелла, который первым обнаружил тролля и за это расплачивался усиленным вниманием правоохранительных органов магической Британии, теперь едва ли можно было различить знакомые слова. В школе повысились меры предосторожности, а наказания за их нарушение ужесточились. Мальсибер и другие старосты принялись зорко контролировать, чтобы никто не покидал гостиную Слизерина после отбоя; Филч начал заколачивать всевозможные входы и выходы, а также щели, словно тролль мог просочиться через одну из них.

Старший инспектор отдела обеспечения магического правопорядка Джон Лангарм.

Убийство — это резонансное дело. И крайняя редкость. А ещё и в самом Хогвартсе. Поэтому он, Джон Лангарм, прибыв в замок и рассматривая тело девочки, решил во что бы то ни стало разобраться и найти виновного.

В ходе расследования его подчинённые выяснили, что тролль не мог проникнуть в замок сам. Единственное место, через которое могло пройти огромное чудовище, — это центральный вход. Но самостоятельно тролль не мог пробраться в школу, не разнеся в щепки ведущие внутрь двери, а затем незаметно прошмыгнуть мимо Большого зала. По словам заики-профессора, тролль уже был в подземельях, когда тот увидел его и поспешил предупредить об опасности остальных преподавателей, хотя... Заика, наверное, просто удрал от него, вопя от ужаса. А тролль уже за ним поднялся, по запаху обнаружил туалет и отправился туда. Подобное существо любит всё вонючее, а от туалета ещё тот запашок. Сам профессор, по его словам, искал в подземельях боггарта к своему уроку и немного заплутал.

Зато инспектору удалось выяснить, почему из всех сотен школьников именно Грейнджер попала под раздачу. Как оказалось, той вообще не было на банкете! Она большую часть дня провела, плача в злополучном туалете. И узнать об опасности и эвакуации в гостиные она никак не могла. А причина её отсутствия в Большом зале оказалась совершенно банальной. Как поведали её однокурсники, после занятий чарами она поссорилась с мальчиком Уизли. У мальчонки на уроке не получалось заклинанием поднять перо, а Грейнджер начала его поучать, как правильно надо колдовать. Уизли это не понравилось, поэтому тот заявил в коридоре однокурсникам, что у той нет друзей, сказав обидные слова про неё. Но мальчонка не учёл, что девочка была рядом и всё слышала. Она расстроилась и ушла плакать в туалет. Однокурсницы якобы пытались её успокоить, но безуспешно. Врут, наверное. Девочка не сидела бы в туалете, если бы её на самом деле попытались успокоить. Грейнджер и вправду была всем безразлична. Так она и просидела в туалете... Пока её не обнаружило чудовище. Подоспевшие преподаватели — МакГонагалл, Квиррелл и Снейп — в ходе скоротечной схватки сумели одолеть тролля и вырубить его. Им даже не помешало то, что в начале боя они лишились самого «ценного» кадра — учителя Защиты от Тёмных искусств, потерявшего сознание. Хотя его можно понять: увидев потом то, что стало с девчонкой, Джервиса — юного подчинённого инспектора — стошнило. Да и остальные позеленели. Несмотря на очевидную смерть, ей всё же пытались оказать помощь всеми возможными способами, директор даже задействовал феникса. Тщетно. Смерть не обманешь. А Самайн любит собирать жатву. Хоть и отмечают его теперь под именем Хэллоуин, но оборотным зельем своё нутро не поменяешь. Как бы то ни было, преподаватели обратились в Министерство.

Прибыл Лангарм с группой мракоборцев и кучей канцелярских крыс. Ну, ещё и прихватив своих подручных с отдела. А потом вообще чуть ли не всё Министерство решило посетить Хогвартс. Тролль был изучен, но ничего, что позволило бы пролить свет на то, как он очутился внутри замка, найдено не было. По его решению тролля приговорили к смерти. Таких животных вообще надо истреблять без всяких там бумажек и приговоров! Тело девочки пришлось собирать чарами: нельзя же в таком виде отдавать её родителям на похороны. А те вообще маглами оказались, сами ничего не могут. Несмотря на традиции, директор всё же притащил их в Хогвартс. На его памяти такого никогда не было, чтобы маглы были в Хогвартсе. И это у многих вызвало возмущения. Хотя и не сказать, что ему самому нравился директор: раздражала его манера вести себя, его независимость. Но когда тот спокойно убедил самого министра, что так надо было поступить... Это и то, что Дамблдора поразила смерть маглорождённой девочки, внушало толику уважения. Против маглорождённых инспектор ничего не имел. Но это никак не приближало к поимке виновного! А заикание на допросах того ничтожества, что называет себя преподавателем Защиты от Тёмных искусств, а сам при любой возможности грохается в обморок, противно было слушать. То, что ничтожество ловило в подземельях боггарта, а наткнулось на существо гораздо опаснее, его трусость не оправдывает. Хотя что с него взять? Молокосос ещё.

Да и министр буквально спустил это дело на тормозах, заявив через пару дней Боунс, а потом и в газете, что нет никакого тёмного мага, тролль сам пробрался в замок. Так что виновный найден и казнён, а дело можно закрывать. Но это никак не устраивало старшего инспектора. Впрочем, Фадж и так раздражал его ещё больше, чем Дамблдор.

«Это не убийство, а лишь несчастный случай», — передразнил он слова министра. Это решать ему, Лангарму, а не кому-то другому!

Поэтому инспектор повторно допрашивал преподавателей и был уверен: он знает, кто виновен.

«Точнее, невиновен. Пока что», — поправился он мысленно.

Вину определяет суд. Подозреваемый. Северус Снейп. Бывший Пожиратель. Его отмазал Дамблдор в далёком 1981 году, заявив, что тот сменил сторону и работал против Того-Кого-Нельзя-Называть. Глупый старик! Бывших Пожирателей не бывает! Снейп, похоже, сдал кого-нибудь или что-то сделал для него, вот старикан его и защитил. Ещё и держит под боком, явно контролирует. Но как дементора ни дрессируй, тот всё равно целоваться лезет. И Снейп такой же. Врёт же, что искал тролля. А рану на ноге тогда откуда он получил? Юлит всё, пытаясь скрыть свои эмоции. Эх, как жаль, что Краучевские порядки отменили. Он бы эту маску сорвал бы с него, стёр и размазал. Сейчас, вот именно сейчас, надо напоить его зельем Правды! Но нельзя, закон. Да и нет у него зелья, не выдают сотрудникам, только по решению суда. А ещё лучше, за неимением зелья, под Круциатусом подержать. Полминуты боли, и тот сам всё расскажет. С такими только так поступать. Иногда он скучает по временам, когда можно было всё. Это же во благо, а иначе преступники могут и выкрутиться. И сейчас как раз такой момент. Допрос в самом разгаре, вокруг его люди. Напротив сидит бледный Снейп. От Круциатуса ещё никто не умирал, а польза ого-го какая! Но нельзя, да и молодёжь не поймёт. Сдаст сразу той же Боунс, а в Азкабан не хочется до ужаса. Но ничего-ничего, никто не отменял словесного прессинга. Расколется как миленький.

Всё же Снейп сломался, сказав, что нужно позвать Дамблдора, якобы он, Северус, под клятвой. Позовём-позовём. Небось врёшь про клятву, точно врёшь, как гоблин. Хочешь сказать, это Дамблдор тебе рану нанёс, а не тролль, которого ты в замок притащил?! Сейчас ты мигом отправишься в Азкабан по подозрению в убийстве, а никакой Дамблдор тебя оттуда не вытащит, понял? Молчишь? А вот и старикан пожаловал.

Хм, Дамблдор подтвердил, что Снейп ни при чём. Хотя, что от того ждать? Покрывал его тогда, покрывает теперь. Хм, говорит, что рана нанесена не троллем. Ну да, на ноге явно укус, а представить, что тролль, лёжа на полу, начинает грызть кому-то ногу... Это маловероятно. Скорее, он шибанёт своей дубиной. Как ту девочку. Да и укус явно не его, зубы другие. Ричи проверил, рана от магической твари, быстро не пройдёт. Так, и кто же это? Вместо ответа его отвели на третий этаж.

Мамаша Мерлина, ну и пасти! Что это за чудовище? Он не помнит такого среди живности Англии. Пушок? Какой кентавр придумал такую кличку?! И что это тут делает? Это тайна, директор? А у нас тут расследование! И давайте вернёмся в кабинет, не нравится ему, как средняя пасть на него рычит. Ничего, сейчас вызовем Боунс, найдём управу.

А Дамблдор предпочёл поговорить наедине с Боунс у себя в кабинете. Ничего, пусть его начальница сама разбирается с судьёй Визенгамота, по должности такое положено ей, а не ему. Через час та вышла и сообщила Лангарму, что тут хранят кое-что ценное, но что именно, она не может сказать по просьбе Дамблдора. И это не имеет отношения к расследованию. Снейп, со слов Дамблдора, проверял, не взломали ли защиту ценной вещи, и по своей неосторожности пострадал. Это не повод допрашивать его с зельем Правды.

Да чтоб тебя! А как эта псина, и это он не про Снейпа, состыкуется со школой и детьми? Приняты меры безопасности, и дети не смогут при всём желании туда пробраться? Более того, Дамблдор заверил её, что меры будут удвоены? А школа, по словам Боунс, это вотчина Дамблдора, а не Министерства, поэтому держать тут это чудовище его право, если это не нарушает закон. Так, может, и тролля он тут держал? Для защиты какой-нибудь своей вещички, хоть тех же леденцов, которые небось ночью пожирает? Нет? Он отрицает это? А как мы можем быть в этом уверены? Эх, жаль, нельзя допросить его с зельем Правды. Верховный судья Визенгамота, мать его дементора покорми. Он же первый пнул Крауча, когда сына того отправили на корм к дементорам, и стал требовать отмены его поправок. Похоже, Фадж прав, расследование будет закрыто. Боунс такого же мнения, ничего выяснить не удалось, и пора возвращаться к тем делам, что его ждут в Министерстве. И хотя в Пророке кипят нешуточные страсти, Скитер перемывает Дамблдору все косточки, а Малфой подкидывает под зелье дровишки, но к делу это не пришьёшь. Ну ничего, ещё недельку точно стоит в Хогвартсе походить и повынюхивать. Снова допросить преподавателей, мало ли что вдруг выяснится? Пожирателю надо внимание уделить особое, он точно что-то скрывает. Да и хорошо тут, детство вспоминается, и харчи за преподавательским столом вкусные.

* * *

Постепенно в свои права вступил ноябрь, приближался первый матч по квиддичу в этом семестре. Слизерин против Гриффиндора!

Отголоски расследования эхом отражались в замке в виде слухов, обрастая разными фактами и вымыслами. Но пока было точно известно лишь две вещи.

Первая: Грейнджер, поссорившись с этим Уизли, отправилась страдать в туалет, поэтому там и была настигнута троллем.

Вторая: нахождение сотрудников правопорядка хоть и было необычно для школьников, задавая удивительный колорит, придавало порцию нездоровой активности преподавателям. Филч стал зверствовать, а учителя — очень строго относиться к малейшим нарушениям дисциплины. За опоздания на урок теперь можно было получить не только устный выговор, но и лишиться баллов и отправиться с вредным завхозом искать, какие ещё щели надо заделать в замке.

Однако, несмотря на трагедию, жизнь в школе постепенно налаживалась, возвращаясь в прежнее русло. Хоть Драко и обещал частенько в гостиной, потрясая свежим Пророком, что вот-вот Дамблдора выпнут с поста директора, но с каждым днём Гарри верилось в это меньше. Тем более ему и не хотелось этого. Разве директор виноват в случившемся? Даже если сотрудники правопорядка — а они те ещё суровые дядьки — не смогли ничего найти. Да и кто его место займёт? МакГонагалл? Говорят, она загремела после случившегося в больничное крыло. Так ли это, Поттер не знал, но видел произошедшие с ней перемены. Строгости у той удвоилось. Как и морщин и седин. Слушая её сухой и безэмоциональный голос на уроках, Гарри вспоминал профессора Бинса. Хотя тот, в отличие от неё, не кидал пронзающий взгляд на учеников, который заставлял ёжиться и вспоминать о своих прегрешениях: как мнимых, так и реальных. Поэтому в обществе профессора и на уроках трансфигурации в частности стало очень неуютно.

Но другой кандидат на должность директора, а именно Северус Снейп, вызывал у мальчика ещё больше неприятия, в отличие от всего факультета Слизерина, что с восторгом обсуждал перспективы, если тот займёт пост главы Хогвартса. Остальные деканы, по мнению Поттера, были тоже не очень. Профессор Стебель слишком добрая и не видит ничего, кроме своих теплиц. А маленький Флитвик был явно несерьёзным кандидатом.

Поэтому Гарри с радостью переключился на тему квиддича. Первый матч в сезоне — их факультет против Гриффиндора. В гостиной теперь это стало постоянной темой для обсуждения.

* * *

В день игры Поттер, позавтракав, с остальными отправился на стадион, который вскоре наполнился народом. Все с нетерпением ждали начала. Наконец-таки прогремел горн, и две команды, одетые в красную и зелёную форму, вышли на поле к самому центру. Гриффиндорцы все были с чёрными повязками — данью памяти Гермионе Грейнджер. И если команда Слизерина состояла только из парней, то у них были три охотницы.

Матч судила мадам Трюк. Она стояла посреди поля с метлой в руке и ждала, пока к ней подойдут все игроки. Вернее, немного отставший от остальной команды ловец Гриффиндора, который шёл, махая рукой болельщикам.

Гарри представил себя на поле, это было легко, ведь те же второкурсники Пьюси и Блетчли были почти такого же роста, как он. Но вряд ли бы он был так уверен в себе, как новый ловец львов.

Вот капитаны команд, Маркус Флинт и Оливер Вуд, обменялись рукопожатиями, хотя это больше походило на попытку сломать руку соперника. А самоуверенный ловец тем временем объяснял что-то охотницам-гриффиндоркам, активно размахивая руками. Судья дунула в свисток, и игроки поднялись в воздух, занимая стартовые позиции. Игра началась…

— И мяч у Пьюси! Он летит прямо к воротам Гриффиндора и… чтоб тебя бладжер сбил, простите, профессор, — произнёс гриффиндорец Ли Джордан, комментатор матчей, посмотрев на МакГонагалл. — Пьюси делает рывок и… нет… гол. Слизерин вырывается вперёд!

Слизеринские трибуны взорвались аплодисментами. Драко, сидящий рядом, громко восхищался игрой.

— В следующем году я тоже буду там. Охотником, скорее всего. На таких старых мётлах даже за квоффлом не угонишься, что говорить о снитче?! Но если отец купит мне Нимбус-2000 — новую скоростную модель, то можно пойти в ловцы.

Гарри вполуха слушал Малфоя и его причитания, больше погружённый в игру. Поттер раньше очень хотел сходить на первый матч в этом сезоне и вообще в его жизни. Да и слыша восторженные отзывы об этой игре, он мечтал увидеть всё это великолепие и сейчас ни капли не жалел, что пришёл сюда. Игроки шустро летали по воздуху, молниеносно перекидывая мяч. И потрясающая сыгранность обеих команд тоже восхищала новоиспёченного болельщика.

— Мяч у Кэти Белл! Она стремительно проносится вперёд, точный пас Алисии Спиннет, кстати, отличная находка Оливера Вуда. В прошлом году она была лишь запасной… И снова передача Кэти! Давай, Кэти! Да-а! Гриффиндор сравнял счёт! Десять — десять!

— Мяч разыгрывает Слизерин! Капитан команды Маркус Флинт летит и… О, он прорывается к воротам Гриффиндора… он сейчас забь… Нет, ловким движением его останавливает вратарь Гриффиндора Оливер Вуд, и квоффл снова у Гриффиндора… вот он у охотницы Кэти Белл, которая ловко обходит Флинта, поднимается над полем и…

— Ой… должно быть, это больно — получить бладжером по затылку… Квоффл у Слизерина… Это Эдриан Пьюси мчится к воротам, но его останавливает второй бладжер… его послал Фред или Джордж Уизли — не могу точно сказать, кто из них… но, в любом случае, вышибала Гриффиндора отлично играет, а квоффл снова у Джонсон. Впереди никого нет, и она пользуется моментом… Она летит… уклоняется от приближающегося бладжера… Ворота впереди… Давай, Анджелина… Вратарь Блетчли уходит в пике… промахивается… ГРИФФИНДОР ЗАБИВАЕТ ГОЛ!

Возгласы гриффиндорцев раздались посреди холодного воздуха стадиона. От слизеринцев послышались завывания и стоны.

— Квоффл опять у Слизерина, — тараторил Ли Джордан. — Охотник Пьюси уклоняется от двух бладжеров обоих Уизли и охотницы Белл и с огромной скоростью направляется к… Погодите… Неужели это был снитч?

Толпа зарокотала. Эдриан уронил квоффл, когда обернулся через плечо, чтобы посмотреть на золотую вспышку, которая тут же пронеслась мимо его левого уха, заставив его резко вильнуть метлой в сторону, отшатываясь от неожиданности.

Гарри увидел его ещё раньше. Охваченный волнением, он следил, как ловец Слизерина Теренс Хиггс тоже заметил снитч и рванул к нему… Все охотники словно забыли про то, что должны были делать, просто застыв в воздухе и не отрывая взгляд от золотистого мячика и несущегося за ним пятикурсника-слизеринца. Ловец Гриффиндора, беседующий с только что забившей гол Джонсон, с опозданием рванул следом.

Они усердно гнались за снитчем, стараясь поймать его, но облетая вокруг близнецов Уизли, гриффиндорский ловец серьёзно отстал.

— Ещё бы, на такой метле! — где-то послышался голос Малфоя, отнюдь не сочувствующий.

Сделав ещё один рывок, Хиггс сомкнул пальцы на мячике.

— Слизерин победил!!!

Ли Джордан убитым голосом объявил в микрофон результат: сборная Слизерина победила со счетом 160:20.

Слизеринские болельщики мгновенно повскакивали с мест, проявляя все свои эмоции в честь одержанной победы. Гарри охватила неописуемая радость, и он вопил, прыгал и обнимался вместе со всеми. Они победили!!!

Матч Поттеру очень понравился, но уж больно скоротечной оказалась игра. Более того, он один из первых увидел снитч! А это с трибуны, где обзор не такой хороший, как на поле. Хотя Слизерину и этого хватило для победы. Если бы ловец Гриффиндора не отвлекался на разговоры, то у тех были бы шансы на победу. Да и охотники у них сильные. Гарри с остальными уже спускался вниз в подземелье, но всеми мыслями был ещё на поле.

А вечером факультет устроил изумительную вечеринку в гостиной, празднуя победу. Это несколько покоробило мальчика, всё ещё помнящего про недавнюю трагедию и смерть Грейнджер. И такое он счёл неуместным, хоть и оставил своё мнение при себе. Никому из слизеринцев подобные мысли даже в голову прийти не могли.

Да и вообще праздничное настроение в гостиной Слизерина сохранилось весь ноябрь. После победы однокурсники Гарри отмечали день рождения Теодора Нотта, которому мальчик подарил по совету Блейза шоколад. А через несколько дней уже весь факультет поздравлял свою старосту Джемму Фарли с совершеннолетием, которое исполнилось в почти зеркальную дату — 11.11.1991 года. Поттер даже успел урвать кусок вкуснейшего торта именинницы, когда остальные первокурсники довольствовались бесчисленными пирогами, которыми были уставлены столы в их гостиной.

* * *

Через неделю играла вторая пара команд: Пуффендуй и Когтевран. С последним Слизерин должен играть в феврале, а затем их уже ждал Пуффендуй в мае. Но, по словам заядлых болельщиков, Пуффендуй им точно не соперник, а решающий матч будет лишь с Когтевраном.

Второй матч, на который Гарри пошёл, ему понравился куда больше. Не было нужды переживать за победу своей команды, можно было просто наслаждаться игрой, которая длилась куда дольше, чем первая. Хотя счёт оказался ещё более разительным: 220:40 в пользу Когтеврана. Почти полный разгром.

* * *

Ближе к Рождеству Поттер заметил, как Хагрид начал носить в Хогвартс большие ели, создавая праздничное настроение. Дни проходили быстро и крайне незаметно, поэтому все, утомлённые тяжёлой учёбой, трепетно ожидали приближающийся праздник. Большой зал стал ещё красивее: огромные наряженные пихты, от которых невозможно было оторвать глаз; белоснежный снег, при свете казавшийся золотистым, который падал в помещении, при этом совершенно не доставляя холода. Маленькие гномы, поющие рождественские песни, украшения, развешанные по всему замку, — повсюду чувствовался дух Рождества.

Весь факультет Слизерина разъехался по домам. Поттер же вообще не собирался возвращаться на Тисовую улицу на рождественские каникулы. И, когда Лиза, по поручению Фарли, составляла список учеников, которые останутся в школе, Гарри тут же попросил внести его туда. Ещё он опасался, что его пригласит к себе Малфой. Отказывать было бы неудобно, но и дольше нужного находиться с Хорьком желания не было. Да и ещё добровольно на все праздники. Мальчику иногда хотелось, чтобы его позвал Блейз. Поттер мечтал хотя бы одним глазком увидеть, как живут волшебные семьи, но тот молчал, а самому напрашиваться в гости он посчитал излишним.

* * *

Гарри проснулся в кровати, плотно задёрнутой изумрудным пологом. Рождественское настроение растворилось где-то в комнате, не оставляя ничего, кроме какого-то неприятного ощущения. Поттер, вяло позёвывая, свесил ноги на пол и отправился умываться. Сейчас в доме Слизерина почти никого не осталось, так что особо можно было не утруждаться, одеваясь с иголочки перед выходом из спальни. Затем, облачившись в белоснежную рубашку и колдовскую мантию, он пригладил чёрных вихрь волос на голове и вышел из своей комнаты. Поднявшись по лестнице в гостиную, взгляд Гарри наткнувшись на что-то необычное.

Этим «что-то» оказались подарки, аккуратно сложенные на одном из столов. Признаться, мальчик никогда не получал подарков на Рождество, так что лежащие свёртки с его именем принесли приятное волнение. Радостно улыбнувшись, дрожащими руками он взял подарок, который оказался от Забини, с выцарапаной надписью: «Счастливого Рождества!».

— И тебе счастливого Рождества, Блейз, — тихо пробормотал Гарри, словно боясь, что кто-то может услышать.

Осторожно открыв подарочную упаковку, Поттер восторженно посмотрел на содержимое. Это был красивый кулон из чистого серебра.

«Должно быть, дорого стоит», — пронеслось в голове мальчика, когда он трогал холодную цепь.

Украшение представляло собой треугольник с перечёркнутым кругом внутри⁽¹⁾. Помимо поздравления, было письмо, написанное аккуратным почерком Забини:

Счастливого Рождества, Гарри. Спасибо тебе за подарок. Этот кулон надевай под одеждой, никому не показывая. Иначе он растеряет все свои свойства. Это оберег.

Надев на себя украшение и спрятав его под рубашку, слизеринец рассмотрел на столе ещё пару свёртков. Следующим оказался подарок от Теодора Нотта. Книга с разными видами заклинаний.

Я знаю, как тебе нравится Защита от Тёмных искусств, поэтому дарю тебе очень интересную книгу, в ней ты можешь найти много интересного.

С Рождеством.

Теодор Нотт.

P. S. Кстати, спасибо за эти шоколадки. Никогда не ел ничего подобного⁽²⁾.

Поттер улыбнулся. Книга была достаточно толстой и делилась на боевую и защитную магию. А также в подарок шла закладка, меняющая цвет. Открыв оглавление, Гарри с немым выражением лица уставился на страницы. Сотни, нет, даже тысячи заклинаний!

Следующий подарок лежал в тонком конверте и представлял собой лист плотной бумаги.

«Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок. Дядя Вернон и тётя Петунья», — было написано внутри, когда мальчик развернул послание.

К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. Дурсли остались верны себе: более щедрый подарок придумать было сложно. Поттер, с усмешкой оторвав пенни, швырнул бумагу в мусорку. Девочки подарили ему шоколад, а в свёртке от Дэвис оказалась книга «Взлёт и падение Тёмных искусств». Малфой тоже отдарился шоколадом. Крэбб и Гойл оставили на столе книги по чарам и заклинаниям, кривым почерком подписав их. Гарри счёл, что эти толстые обжоры пожалели дарить ему сладости, предпочтя съесть их самостоятельно, и просто отдали то, что было не нужно. Хорошо ещё, что им хоть хватило ума не дарить ему свои школьные книги. Пайк презентовал магическое перо, которое не оставляет клякс. Ещё в стороне от центра стола лежал аккуратно запакованный свёрток с подписью «Гарри Поттеру», который заинтересовал его. Раскрыв обёртку, мальчик увидел старинную книгу в потрёпанном переплёте.

«Как защитить себя и не впасть во тьму» значилось на обложке. Фолиант выглядел весьма раритетным. Но мальчик уже усвоил, что внешность не всегда отражает истинное содержание. Это касалось и книг. Обычное «Репаро» способно вернуть совершенно новый вид, но такое специально не было сделано. Волшебник, который оставил ему этот подарок, словно подчёркивал, что раз книга столько времени служила, то достойна сохранить своё настоящее обличие. Может, это какая-то традиция? Он развернул фолиант к себе, открывая обложку. В отличии от прошлых подарков, здесь на внутренней стороне не было подписи, словно сочли это неуместным или показывали бережное отношение к книге. Лишь лежал небольшой, изысканно украшенный золотыми и серебряными линиями конверт. Взяв его, Гарри обнаружил в нём пергамент с магически нарисованным гербом Слизерина — огромной змеёй, вставшей на дыбы, которая двигалась, словно живая. Автор, словно что-то показывая этим, поменял привычные цвета между собой: глаза у чудовища были серебряного цвета, а шкура зелёного. На висящем прямо в гостиной гербе всё было наоборот. Содержимое пергамента было совсем коротким:

С Рождеством!

Учись хорошо.

Лорен Мальсибер.

«Как странно, — подумал мальчик, откладывая записку в сторону и аккуратно перелистывая хрупкий учебник, содержавший описание весьма непростых чар, которые явно были не плечу первокурснику, — подарок от старосты школы…»

Положив фолиант с запиской обратно в свёрток, он вернулся к остальным коробкам. Их было немного, и содержали они шоколад, которые прислали слизеринцы не с его курса. Другие старосты ничего ему не подарили. Поттер вздохнул.

* * *

Тема Рождества и подарков уже обсуждалась не один день в гостиной. Гарри, который ни разу никому не дарил, а тем более не получал подарки, чувствовал себя чужим при этих разговорах. И каково же было удивление, когда у него поинтересовались, что бы он хотел получить на Рождество. Хорошо, он хоть успел спрятать своё изумление. Призрак того, что все узнают о годах унижения перед Дурслями, снова замаячил перед ним. Нет, он не допустит этого, не теперь, когда начал немного понимать правила жизни среди слизеринцев. Признавшись Блейзу, что не очень разбирается в магических подарках, Гарри попросил его рассказать о волшебных традициях на этот счёт. Как оказалось, подарок принято дарить тем, с кем близко общаешься и хорошо знаком. То есть ему достанутся подарки как минимум от всех первокурсников Слизерина! Ему! И в ответ он тоже должен что-то подарить. Причём считается, что ты попал впросак, если ты кому-то подарил подарок, а тот тебе нет. Так он указывает на то, что ты недостоин его внимания. А значит, Гарри надо будет ответить всем тем, кто прислал подарки ему. И ещё принято что-то дарить за услуги. Поэтому у старост всегда целая куча подарков. Если не знаешь, что подарить, то всегда универсален шоколад. Также Поттер узнал, что он может через сову отправить заказ в Хогсмид, в магазин Сладкое Королевство, с деньгами и списком покупок. Только за раз птицу лучше много не нагружать.

* * *

Теперь перед мальчиком встал вопрос о том, чем ответить всем приславшим подарки. И если остальным он может отправить тоже какие-нибудь сладости, то старосте нужно будет подарить что-то более серьёзное. Но что?

Переодевшись в обычную одежду, Гарри поднялся из подземелий на первый этаж, приняв решение. За короткий день он разослал всем ответные посылки, совой заказывая их из магазина Сладкое Королевство, а старосте отправил большой вкусный торт с письмом, в котором выразил свою признательность, пытаясь длиной сообщения и вежливыми словами уравновесить разницу между их подарками.

* * *

Вечером Поттер пришёл на праздник в Большой зал. Тут царила просто волшебная атмосфера. Огромные наряженные ели, переливающиеся разными огнями; падающий снег, конечно же, зачарованный. За учительским столом так и веяло рождественским настроением: Дамблдор сменил свою шляпу на шапку Санты, а Снейпу предлагал дёрнуть хлопушку. Его мантия со звёздами была не менее чудной, чем головной убор. Она была алой, и казалось, что это не Альбус Дамблдор, великий маг и тот, кого Волан-де-Морт всегда боялся, а Санта Клаус с мешком подарков для детей.

Хагрид без устали подливал себе вина и становился всё краснее и краснее, контрастируя с немного бледным и мрачным лицом профессора МакГонагалл.

По прошествии более двух месяцев история с Грейнджер сгладилась, забылась в памяти школьников. Министерские сотрудники уже давно закрыли дело, в Пророке эта тема была похоронена под грудой других. Новые заботы вытеснили и память о той девочке. Но влияние этого события всё ещё испытывалось. В частности практически все родители попросили своих детей провести Рождество с ними. Поэтому в Большом зале находилось меньше дюжины школьников.

Гарри сел за стол Когтеврана, где устроились все ученики, которые всё же остались на каникулы в школе. Их было так мало, что, видимо, было принято решение организовать один общий стол. Трудно сказать, кого из студентов было больше. Хотя из гриффиндорцев сидели всего лишь четверо Уизли: близнецы, его бывший друг и староста Перси. Взгляд Поттера невольно прошёлся по ним, а приятное ощущение правильного и законченного дела — отправки десятка подарков слизеринцам из совятни — пропало. Рон Уизли, наверное, единственный, кто помнит и переживает по поводу смерти Грейнджер. Возможно, ему стыдно за свои последние слова, адресованные ей. Да и то, что из-за их ссоры Рон невольно стал причиной смерти девочки, грузом лежало у рыжего на сердце. Но Уизли никто не винил. Даже Драко не стал проходиться по этому поводу. Хорёк вообще старался не вспоминать про смерть гриффиндорки и тот день, лишь упоминая его в контексте того, что отец вот-вот скинет директора. Хотя Малфой-старший, если судить по тем газетам, что листал Гарри, употреблял более осторожные фразы, обтекаемо намекая на то, что руководство школы не справляется и необходимы изменения.

Рядом с Поттером сел когтевранец, имя которого мальчик не мог припомнить, и наложил себе овсянку с клубникой. Гарри последовал его примеру, особо не прислушиваясь, что говорят ученики. В основном это были незнакомые школьники старших курсов.

— Э-э-э, Поттер, — кто-то робко и неуверенно позвал слизеринца. Им оказался тот самый когтевранец. — Счастливого Рождества.

— И тебе счастливого Рождества, э-э-э… — Гарри замялся, не зная имени этого парня, лишь по галстуку поняв, с какого тот факультета.

— Терри Бут, — заметив смятение однокурсника, подсказал мальчик с каштановыми волосами, протягивая руку для рукопожатия. Имя Терри слизеринцу ничего не говорило, однако Бут был рад подружиться с Мальчиком-который-выжил.

Немного подождав, Поттер всё же ответил на рукопожатие, предположив с лёгким сомнением, что Терри сделал это из-за его известности.

О чём могут говорить когтевранец и слизеринец? Казалось бы, что мало о чём. Но Бут оказался умным не по годам собеседником, который мог поддержать почти что любой разговор, знал, что и когда нужно сказать. Терри также неплохо разбирался в маглах и их науках, что было редкостью.

После рождественского пира руки Гарри были завалены подарками, поэтому он медленно вышел из Большого зала в сопровождении нового знакомого. Тот, вновь пожелав слизеринцу счастливого Рождества, накинул на себя тёплую мантию и выбежал на улицу, где Хагрид устраивал катание на санях по Чёрному озеру.

* * *

Поттер по привычке закрыл комнату на ключ, складывая подарки на стол. Запертая дверь вселяла в него уверенность в безопасности. Но со временем Гарри забеспокоился. Существует ведь достаточно простое заклинание «Алохомора», которое отпирает двери, хоть и не все.

Поттер залез с ногами на кровать, садясь по-турецки и открывая книгу, которую ему подарил Нотт. В оглавлении он искал то, что может хорошо защитить комнату от нежелательного вторжения.

«Коллопортус» — заклинание, запечатывающее двери.

Гарри сомневался, что у него получится его наложить. Да, он неплохо умел колдовать, мог поднять перо, открыть дверь, наколдовать свет и даже создать воду. И делал это с лучшим успехом, чем Долгопупс варил микстуры на зельеварении. Но эти чары были сложнее, чем всё, что он учил раньше. Хотя слизеринцу понравилось, что в книге были подробные описание и инструкция использования этого заклинания. Также мальчик решил попробовать изучить «Протего». Защитные чары, на случай, если кто-то решит его атаковать. Оставалась одна небольшая проблема. Не было того, на чём можно отработать заклинания.

* * *

Каникулы после Рождества пролетели быстро. За это время Поттер научился запечатывать дверь. Не с первой попытки, конечно, и даже не с десятой. Сейчас слизеринец тоже не был уверен, что заклинание работает как надо, но теперь у него не получалось открыть дверь магией, только его ключом. Однако, решив, что ещё будет практиковаться в свободное время, он выдохнул.

Постепенно начали приезжать отдохнувшие ученики.

Начался новый семестр.

1) Знак Даров Смерти, но для Блейза Забини — скорее всего, лишь знак Гриндевальда.

Вернуться к тексту

2) В мире магов, как мы знаем, много сладостей, но они отличаются от наших.

Вернуться к тексту

Каникулы закончились, и начался новый семестр, принёсший с собой февральские морозы. Ученики втягивались в учёбу весьма неохотно, засиживаясь допоздна в библиотеке и гостиных. Лишь скромный день рождения Милисенты Булстроуд немного скрасил холодные январские дни.

Для Гарри семестр означал лишь очередные домашние задания, а также попытки скрыть свою жизнь у маглов от однокурсников, которые начали обсуждать планы на лето, хотя до него было ещё далеко.

Мальчик очень хотел провести каникулы в магической семье, но не в такой, где нужно вести себя идеально, хотя даже такая компания была бы лучше, чем лето у Дурслей.

* * *

Поттер проснулся посреди ночи от шума у его двери. Сев в кровати, он потряс головой, пытаясь прогнать остатки сна. Мальчик прислушался. Кто-то пытался проникнуть в его спальню! Но запирающее заклятие оказалось не под силу обычной «Алохоморе», и теперь голоса совещались о том, что же делать.

Гарри надел очки. Сердце бухало где-то у горла. Схватив палочку с тумбочки, он направил её на дверь. Это Малфой с Крэббом? Непонятно. Пошептавшись, обладатели голосов начали удаляться. Поттер метнулся к двери и замер сбоку от неё, изо всех сил прислушиваясь. Скрипнула лестница. Кто-то поднимался по ней вверх. Значит, это не с его курса: у первокурсников спальни находятся на этом этаже, который был самим нижним. Что они хотели? Точно ушли? Гарри ещё с пару минут размышлял открыть ли дверь и посмотреть, кто это был, но осторожность взяла своё. Хорошо, что он изучил Коллопортус — трудное, но полезнейшее заклинание. Кто же это был? А вдруг они вернутся? Мальчик схватил стул и притащил его к двери. Если кто-то взломает его дверь, то наткнётся на него. А он уж этим взломщикам задаст! Хотя сейчас ему, стоящему в тёмной комнате и нервно сжимающему палочку, набор изученных заклинаний показался откровенно жалким. Чем из этого можно противостоять тем же старшекурсникам? Вдруг это были парни с седьмого курса? Может, они решили разобраться раз и навсегда с Гарри Поттером, отомстив за Волан-де-Морта?

Подождав для верности пару минут и начав уже замерзать в одной пижаме, Гарри отправился обратно в кровать. Кто бы то ни был, они уже ушли, а завтра с утра вставать. Он забылся тревожным сном.

Проснувшись утром и с недоумением увидев свой стул, подпирающий дверь, он совсем не сразу вспомнил события ночи. Теперь всё это казалось таким нелепым. Может, это ему приснилось? Хмыкнув, Поттер встал, надел очки и, вооружившись палочкой, повернулся к двери. Тихо. Он аккуратно отодвинул стул, засунул ключ в замок, повернул его и приоткрыл дверь. Никого нет. Что они тут делали? Пытались взломать его чары? Или навесили проклятие на выход? Надо проверить.

— Фините, — вполголоса произнёс Гарри, взмахнув палочкой.

У пола что-то сверкнуло, и он отшатнулся от двери. Теперь никаких сомнений: заклятие было. Поттер нервно проглотил слюну и оглядел пустой коридор и пролёт винтовой лестницы. Что за чары навесили тут? Он их отменил? Для верности ещё раз наколдовав отменяющие чары и ничего не увидев, мальчик закрыл дверь и отправился одеваться. Из раздумий его вывела хлопнувшая дверь. Гарри рванул к своей и, распахнув её, увидел Гойла в коридоре. Мысль, как проверить, сняты ли чары, сама собой пришла ему в голову.

— Эй, Грегори. Привет, — окликнул он крепыша. Тот с недоумением обернулся. Поттер уже давно заметил, что оба друга Хорька не блистали умом. Сейчас пришла пора этим воспользоваться. — Иди-ка сюда.

Поманив его, Гарри скрылся в комнате. Послышались шаги, и в проёме двери появился Гойл. Мальчик с напряжением наблюдал за тем, как тот переступил порог и остановился на середине комнаты, выжидающе глядя на него. Ничего не произошло. Чары сняты? Или они сработают только на выходящего из комнаты человека, а на зашедшего внутрь нет? Что сказать ожидающему слизеринцу? А зачем ему вообще что-то объяснять?

— Ну, всё, я готов. Спасибо, что подождал. Пошли на завтрак, что стоишь?!

Поттер выждал, пока Грегори первым выйдет из комнаты, и лишь потом отправился следом. Ничего. Значит, чары обезврежены. Он с удовлетворением закрыл дверь и запечатал её магией.

* * *

За столом Гарри напряженно думал, кто же пытался проникнуть к нему, а потом ещё проклял выход. По лицам сидящих рядом слизеринцев ничего нельзя было понять. Никто не выражал удивление тому, что он, Поттер, сидит целый и здоровый за завтраком. Надо быть внимательнее и осторожнее. Его не трогают только потому, что думают, что он сильный тёмный маг, который сокрушил самого Волан-де-Морта. И ведь он вчера ночью это подтвердил! Гарри не позволил самодовольной улыбке отразиться у него на лице, со спокойным видом поглощая пищу. Нет, конечно, он не тёмный маг, чары были хоть и сложными для него, но не содержали ничего зловещего, да и взяты были из обычной книги. Важно другое: его Коллопортус не смогли снять, и он защитил себя от вторжения. Выходит, не зря он беспокоился, переживал и изучал все эти чары!

Но... на Слизерине небезопасно. Вдруг он с дрожью вспомнил Гермиону Грейнджер, её тело в гробу и рыдающих родителей. Нет, не на Слизерине небезопасно, а во всём Хогвартсе! Что если пойти и рассказать преподавателям? Да нет. Кому рассказать? Снейпу? Тот явно к нему относится с отвращением, каждый урок зельеварения тому доказательство. Да и что сказать? Он по голосу не узнал никого. Остальные преподаватели отправят к его декану. Бесполезно. А если узнают слизеринцы, то он прослыт ябедой и, что хуже, слабаком... и трусом. Нет, здесь нужно полагаться только на себя. И на всякий случай не ходить в одиночку.

После того случая Поттер каждый раз проверял отменяющим заклинанием, не наложили ли что-то нехорошее у него под дверью, а сам замок запирал магией, дополнительно прижимая ручку стулом. Но пока больше ночных диверсий не было.

* * *

Свободное от домашних заданий и уроков время Гарри проводил, закрывшись в своей комнате, изучая подаренную Ноттом на Рождество книгу. За месяц Поттер узнал многое о боевой и защитной магии, и ему стало казаться, что он знает её лучше, чем сам профессор Квиррелл. За куда более сложный фолиант от Мальсибер он даже не брался, понимая, что ему не хватит навыков и времени, чтобы освоить что-то ещё из него. Сама староста никак не демонстрировала к нему особое отношение, даже не поблагодарив за торт. Гарри иногда спрашивал себя, не был ли её подарок намёком подготовиться и уметь себя защитить, словно она что-то знала?

* * *

Тем временем на носу был решающий матч с Когтевраном. Маркус Флинт, отметив свой день рождения в середине февраля, рьяно готовился к соревнованию, что вызывало бурные обсуждения в гостиной. В частности оказалось, что поражение гриффиндорцев заставило Вуда — капитана команды красно-золотых — с удвоенной силой заняться тренировками. Это вызвало недовольство других сборных, так как поле всегда было занято. Но победа во втором матче для Вуда, очевидно, стала идеей фикс. В случае проигрыша команда утрачивала малейшие шансы на Кубок. Поэтому гриффиндорцы тренировались как проклятые в любую погоду.

Но в любом случае первыми в новом году играли Слизерин и Когтевран. Матч состоялся в конце февраля. И последние показали себя достойными соперниками.

После того как команда Когтеврана дважды забила гол — первый, принадлежавший Роджеру Дэвису, и второй, забитый с помощью его голевой передачи, — игра стала куда жёстче. Особенно неиствовал Флинт, стремясь во что бы то ни было добраться до колец противника. И через пару минут ему это удалось. Перехитрив вратаря, он пробросил в центральное кольцо.

Слизерин взорвался победными криками. Остальные зрители ответили возмущённым гулом. Гриффиндор и Пуффендуй болели за Когтевран. Первым было важно, чтобы те победили, ведь тогда у них были шансы получить кубок. Но почему пуффендуйцы тоже болели за них, Поттер не знал.

— Слизерин забивает! — вещал Джордан. — Но счёт 20-10 в пользу Когтеврана! Давай, Когтевран, соберись!

Гудение слизеринцев заглушило слова комментатора. Гарри со злостью подумал, что несправедлива такая явная поддержка одной из команд. Разве это честно? Да и то, что постоянно матчи комментирует этот гриффиндорец... Других не нашлось? Лучше вообще без комментатора играть, чем с таким.

Тем временем игра сравнялась. Или змеи опомнились, или первый гол придал им силы, но превосходство воронов, которое у них было в начале игры, сошло на нет. Голы шли один за другим, никто не мог добиться ощутимого разрыва в очках. Крайне важным было то, кто поймает снитч. И за ловцами следили сотни глаз.

— Почему Хиггс не ловит снитч?! Я бы уже поймал и закончил матч! Если мы проиграем, то только из-за него. Я обязательно буду ловцом в следующем году, я играю намного лучше Хиггса, — нервно говорил окружающим Малфой, чуть подпрыгивая на своём сидении. — Кстати, наверное, вы уже знаете, что скоро в продажу поступит новая метла Нимбус-2001. Отец мне точно купит её, а то Комета уже порядком надоела.

— Я бы тоже хотел попробоваться на место ловца, — сказал Гарри. — Надеюсь, что Хиггс поймает снитч. А ты видел золотой мяч на поле?

— Что? Нет, с трибуны не увидеть. А вот в воздухе я бы уже увидел и поймал бы его. У тебя же нет метлы, Поттер. Ты проиграешь мне, — уверенно заявил Драко.

— Метлу можно купить, — парировал Гарри, наблюдая, как Флинт довольно-таки грубо выхватывает квоффл у охотника Когтеврана, пока тот был дезориентирован ударом бладжера. — Правда, я ещё не решил какую. Говоришь, Нимбус-2001 хорош?

Малфой гневно засопел, промолчав.

— Что это? Неужели ловец Слизерина увидел снитч? — внезапно завопил Джордан.

Поттер впился взглядом в Теренса, который на полной скорости мчался к кольцам Когтеврана. Сердце мальчика сделало кульбит. Снитч! Там блестел снитч! Все болельщики Слизерина заголосили, поддерживая своего ловца. А Гарри буквально всеми мыслями был на его месте, разгоняясь вместе с Хиггсом и хватая мячик! Необычное воодушевление царило у него в душе.

— Снитч поймал Теренс Хиггс! И Слизерин побеждает... — убитый голос комментатора заглушили вопли слизеринцев.

Первокурсники начали обниматься и хлопать друг друга. Поттер радостно заключил в объятия сначала Забини, а потом даже противного Хорька. Ликование победителей затмило всё. И, выходя с поля следом за командой Слизерина, они все весело шумели. Теперь они фавориты в борьбе за Кубок. Гарри чувствовал необычайный душевный подъём и торжество. Его ждала вечеринка в гостиной у тёплого камина в удобных креслах.

* * *

Празднование растянулось на всю неделю. Все так радовались, будто факультет уже выиграл Кубок.

В один из таких дней Поттер вышел из библиотеки. В гостиной стоял гвалт, а домашние задания сами себя не сделают, поэтому он и остальные слизеринцы предпочитали заниматься там, где особо не пошумишь. В коридоре он заметил Малфоя, который сделал эссе быстрее него и вышел чуть раньше, и Долгопупса. Удивившись такой странной компании, Гарри направился в их сторону.

Хорёк тем временем достал палочку и взмахнул ею в сторону гриффиндорца. У того лицо разом побледнело, и он попытался отпрыгнуть, но вместо этого ноги мальчика разом склеились, и он упал. Драко расхохотался. Поттер подошёл к ним.

— Что здесь происходит? — спросил он, глядя, как Долгопупс пытается встать, цепляясь руками за стену. Ноги у него были склеены вместе, и нормально подняться он не мог. Это было... смешно?

— Да вот, искал, на ком можно потренироваться в заклятиях, — радостно затараторил Малфой со сверкающими глазами, повернувшись к нему. — Долгопупс любезно предложил свои услуги. Думаю, какое же ещё заклинание применить на нём. Попробуешь, Гарри?

Невилл с ужасом посмотрел на Поттера и пустился наутёк. Вернее, попытался пуститься. Так как нормально бежать он не мог, то снова упал, а затем нелепо вскочил. И уже начал прыгать, стремясь удрать от слизеринцев. Драко опять зашёлся смехом. Глядя на комично прыгающего гриффиндорца, Гарри сам не удержался и прыснул. Мысль о контрзаклятии — Финита — улетучилась. Блондин же тем временем от хохота уже сполз на пол и почти рыдал. Что тоже добавило веселья Поттеру. И, возвращаясь уже вместе в гостиную, они со смехом обсуждали неудачника Долгопупса, который, наверное, так до самой башни Гриффиндора и прыгал.

* * *

Следующий матч Пуффендуя и Гриффиндора Гарри отправился смотреть с приподнятым настроением. Свежий воздух, квиддич. Что может быть лучше? Никакой скучной библиотеки, где приходилось часто сидеть после уроков. Подробности игры мало запомнились Поттеру. Гриффиндор, словно паровой каток, буквально снёс Пуффендуй. Поражение в матче со Слизерином и бесконечные тренировки Вуда, о которых слышал даже Гарри, дали сильную мотивацию красным игрокам отыграться. И они свой шанс не упустили. Охотницы, одна за другой, выходили на расстояние броска и забивали, близнецы бешено отбивали бладжеры, не давая возможности охотникам Пуффендуя на контратаку, а Вуд мастерски парировал единичные случаи. Закончил мучения Пуффендуя ловец команды красных, МакЛагген, поймав снитч.

Через несколько дней Лорен Мальсибер устроила шикарную вечеринку в гостиной в честь своего дня рождения. Ей исполнилось восемнадцать лет, и волшебница через несколько месяцев заканчивала Хогвартс. Гарри впервые видел, как эта немногословная девушка улыбается, принимая поздравления от всего факультета. Голос у неё был тихий и спокойный, однако это совсем не мешало ей разговаривать в шумной и веселой обстановке, так как все почти тут же замолкали, слушая. И мальчик никогда бы не назвал её кроткой, видя её строгий характер, который мало чем уступал характеру профессора трансфигурации.

* * *

К концу марта преподаватели буквально завалили учеников домашними заданиями, и потому пасхальные каникулы, по сравнению с рождественскими, оказались совсем невеселыми.

Однажды Поттер, проводивший много время в библиотеке, увидел лесника, который, на памяти мальчика, тут ни разу не появлялся. Мужчина был в шубе из кротового меха и что-то искал у стеллажей. Затем, взяв книгу, отправился к выходу, минуя мадам Пинс. Гарри пристально наблюдал за ним. Великан украл книгу? Он ведь не выписывал её у библиотекарши. Или нет? Непонятно. Мальчик огляделся. В помещении было почти пусто, компанию за столом ему составляла лишь Трейси, которая что-то писала сейчас в тетради. Другие девочки уже сделали домашнюю работу. Малфой и остальные предпочитали заниматься в гостиной по книгам, что были на руках, а не подниматься из подземелий ради библиотечных. Встав из-за стола, Поттер пошёл смотреть, в какой секции был лесник.

«Разновидности драконов, обитающих в Великобритании и Северной Ирландии», «Пособие по разведению драконов: от яйца до адского чудовища»...

Великан определённо искал информацию про драконов. Гарри вспомнился их разговор летом, пока они шли на железнодорожную станцию.

«Хотел бы я иметь дракона. Всегда хотел... ещё когда маленьким совсем был».

Тогда это поразило Поттера. Неужели сейчас лесник смог всё же раздобыть одного? Вот бы на него посмотреть! Даже жалко, что они с Хагридом не общаются. Интересно, а в Британии есть драконы? Вряд ли. Мальчик перевёл взгляд на полки с книгами об этих гигантских существах. О них стоит почитать, тем более уже порядком надоевшее домашнее задание он почти доделал.

* * *

Через час, вместе с Трейси рассматривая изображение валлийского зелёного дракона — самого распространённого в Британии, — Гарри с облегчением думал, как же хорошо, что он не сунулся с этими вопросами к своим одноклассникам. Даже сидящей рядом девочке ничего не сказал про причину своего интереса. Как оказалось, разведение драконов было запрещено Конвенцией магов давным-давно, и это всем известно. А задай он кому-нибудь такой вопрос, то лишь бы опозорился! Чертовы Дурсли, из-за них он ничего не знает о волшебном мире!

Также эти существа очень опасны, куда опаснее тролля, и намного превосходят его по размерам. И неразумны. Зато их кожа, части тела очень дорогие и применяются во многих областях. А из-за умения летать и дышать огнём драконы являются одними из самых трудно скрываемых от маглов магических существ. Поэтому их содержат в «Заповеднике Валлийских зелёных драконов» где-то в горах Уэльса.

Печень, когти, рог дракона и скорлупа его яиц имеют большое применение в зельеварении. Также существует целых двенадцать способов применения крови этих летающих монстров, которые открыл Альбус Дамблдор. У многих драконов ядовитые клыки, а их кожа обладает защитными свойствами.

«Значит, разведение драконов запрещено и лесник нарушает закон», — подытожил Гарри.

Какое наказание было за это положено, он не знал, но вряд ли за таких чудищ великана погладят по голове. Могут посадить в Азкабан — тюрьму волшебников, про которую он узнал у мадам Пинс. По её словам, тюрьму охраняют ужасные существа — дементоры, но про них он пока не читал.

Мальчик перевёл взгляд на разложенные книги, а затем решительно поднялся, сложил их кучкой и понёс обратно на стеллажи. Дракон — это проблема лесника, а не его. Ему ещё эссе дописывать по зельям.

* * *

А потом почти подряд отмечали свои дни рождения двое слизеринок — Дафна Гринграсс и Трейси Дэвис. И если у первой было много поздравляющих, то полукровку поздравили лишь Гарри и Блейз, что не помешало той радоваться их скромным подаркам в виде сладостей. Поттер относился к обоим девочкам одинаково, хотя с Дэвис всё же общался чаще, но скорей по причине того, что у той больше не было собеседников, кроме него.

* * *

Сомнения мальчика насчёт дракона решились через несколько недель. Во время завтрака по столу Слизерина прошёл слух, что лесник напился и сжёг свою жалкую хибару, которую он называет домом. Гарри с трудом дождался окончания завтрака и направился на улицу. От обуглившегося, сгоревшего дома Хагрида шёл дым. Приглядевшись, Поттер увидел силуэт великана, который что-то разбирал на руинах. Значит, он правильно понял про дракона? Всё-таки у Хагрида было это существо... И оно спалило тому хижину. Странно, что сам лесник не пострадал. Успел убежать? Но самое главное — где дракон? Гарри перевёл взгляд на тёмные кроны деревьев Запретного леса, что виднелись позади остатков дома великана. Неужели чудовище сбежало туда? Он поёжился.

— Что собрались? — раздался строгий голос за его спиной. — Всем вернуться в замок!

Таких любопытных, как он, оказалось много, и профессор МакГонагалл гневно сверкала глазами на учеников, требуя возвратиться обратно. Поттеру не нужно было повторять дважды, и он быстро зашёл в тёплое помещение.

Своим однокурсникам он так и не стал рассказывать про причину пожара. Это не его дело, хоть и держать дракона незаконно. Интересно, директор знает? Если да, то лесника могут упечь в Азкабан.

В следующие дни Гарри при любой возможности наблюдал за лесником. Тот ходил как в воду опущенный, несмотря на то, что его дом уже вечером стоял как новенький: профессора постарались. Мальчик сам не знал, зачем нужно было шпионить, но любопытство словно сжигало его, коря за упущенную возможность посмотреть на живого дракона.

В один из таких погожих дней Поттер сидел на улице, бездумно глядя на гладкую поверхность озёра. Где-то вдали хлопнула дверь. Он очнулся от своих мыслей и огляделся. Лесник с мрачным видом шёл от своей хижины в сторону замка. Сонливость как рукой смахнуло. Быстро собрав свои вещи и засунув их в сумку, мальчик поспешил за Хагридом. Великан зашёл в замок, и Гарри следовал за ним по коридорам, пытаясь выглядеть естественным и незаметным. Уж больно нечастым гостем тут был Хагрид, иногда даже пропускающий обеды и завтраки в Большом зале.

Тем временем лесник дошёл до каменной горгульи в конце одного из коридоров и, остановившись, что-то сказал ей. Поттер, аккуратно выглядывая из-за угла, с изумлением наблюдал, как статуя отошла в сторону, открывая вид на винтовую лестницу. Хагрид, громко издав печальный вздох, шагнул на неё, и та начала вращаться, поднимая великана наверх. Гарри, не помня себя, рванул вслед за ним. Тут лесник спрятал дракона? Сердце бешено стучало в груди, но страха не было: ничего ему великан не сделает; если там дракон, то именно ему, Хагриду, придётся оправдываться. Вступив на вращающуюся лестницу, он тоже начал подниматься вверх.

Вдруг раздался стук и голос лесника:

— Профессор Дамблдор, можно?

— Да. Добрый вечер, Хагрид.

«Это кабинет директора!» — с ужасом понял Гарри. Сейчас его вынесет лестницей прямо туда, и они поймут, что он шпионил!

Развернувшись, Поттер рванул по вниз. Бежать против движения ступенек, что скользили вверх, и пытаться не шуметь — очень сложно. Хорошо ещё, что вращение было небыстрым. Хотя, несмотря на это, в конце спуска у Гарри всё равно сбилось дыхание.

Но выход уже перекрывала горгулья, что вернулась на своё место. Мальчик непослушными, слегка дрожащими пальцами ощупал у той каменную спину, а затем попытался сдвинуть её, чтобы освободить проход, но тщетно. Затем Поттер вытащил палочку и прошептал: «Алохомора». Горгулья не сдвинулась.

Внезапно лестница остановилась, и сверху послышался голос Дамблдора и ещё один, но его Гарри различить не смог: он был тихим, с перерывами на всхлипы, да такие, что порой казалось, будто где-то завыла сирена.

Поттер не был любителем подслушивать чужие разговоры, но, когда речь зашла о драконе, любопытство взяло верх и он поднялся на пару ступенек.

— Господин директор, ещё раз спасибо вам, что смогли это, как его, замять дело, не привлекая Министерство, — голос принадлежал леснику. — И спасибо за то, что нашли малыша. И за то, что поправили мой дом, сэр.

— Хагрид! — спокойный голос Дамблдора нарушил воцарившуюся тишину. — Хватит благодарностей. Будь добр, не заводи опасных существ. Ты ведь знаешь, чем могло бы всё обернуться. Тем более ты получил это яйцо от незнакомца. — Воцарилось недолгое молчание. — Хогвартс стал небезопасным местом, поэтому я надеюсь на твоё понимание. Мне пришлось приложить немало сил, чтобы найти твоего дракона в Запретном лесу. И мне не хотелось бы снова оставлять замок из-за таких ситуаций. Ладно, закончим на этом.

— Да, сэр. Ещё раз спасибо, сэр, — прогромыхал лесник.

Сверху распахнулась дверь, и Гарри в отчаянии посмотрел на горгулью. Он в западне и не знает, как открыть проход. Внезапно та отошла в сторону, и мальчик, не удержав равновесие, вывалился наружу. Шаги великана раздавались всё ближе. Поттер рванул к доспехам, стоящим в коридоре, чтобы спрятаться за ними, и застыл, пытаясь унять тяжёлое дыхание.

Там было много пыли, паутины и пауков. Один из них, большой, мохнатый и чёрный, жутко перебирающий лапами и глазеющий на незваного гостя своими многочисленными глазами, спустился на плечо мальчика и медленно пополз в сторону тёплой человеческой плоти, оставляя на школьной мантии едва заметную то ли паутину, то ли слизь... В любом случае паук был не настроен на душевную встречу.

Гарри привык к этим существам, однако таких больших ему не доводилось видеть в чулане, возможно, лишь в зоопарке, где Дадли упал в вольер со змеёй. Но они все были за стёклами и не могли укусить.

Мальчик тряхнул плечом в надежде скинуть паука, но тщетно. Поттер мог поклясться, что слышал его шипение. Попытка избавиться от паукообразного нечто ни к чему не привела, лишь ещё больше разозлила опасное существо, и оно быстрее начало передвигаться к открытой шее. Не ожидавший такого Гарри резко дёрнулся, что привело к падению доспехов, но лесник уже давно прошёл мимо и не услышал грохота.

Паук оказался на полу, и мальчик попятился от него. Членистоногое было зло за то, что ребёнок не только бессовестно вторгся в его владения, но и посмел уничтожить их. Поттер облегченно перевёл дыхание, когда паук не стал ему вредить, а лишь развернулся на своих многочисленных лапах и убежал туда, куда недавно пошёл Хагрид.

— А, Гарри, — вдруг послышался голос Дамблдора, и слизеринец начал догадываться, почему паук не решился напасть. Видимо, даже такие существа боялись и уважали величайшего волшебника столетия, а может, существо просто испугалось его внезапного появления, хотя судя по позе профессора, тот находился здесь уже минуту как минимум.

— Зайдёшь на чай?

Поттер вышел из своего укрытия. Директор стоял у лестницы и пытливо смотрел на него.

— Простите, сэр. Я не хотел.

— Проникнуть в мой кабинет? Любопытство — не порок, Гарри, но порой стоит держать его в узде, — взмахнув палочкой, Дамблдор вернул доспехи на их законное место. — Проходи.

Профессор отступил, приглашая Поттера пройти первым. Слизеринец вновь встал на ступеньку и поднялся наверх, в кабинет директора. Это была круглая просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов, жужжа и выпуская небольшие клубы дыма, стояло на вращающихся столах. Стены были увешаны портретами прежних директоров, которые мирно дремали в красивых рамах. В центре стоял громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним, на полке, — потёртая Волшебная шляпа. Профессор куда-то исчез, но вскоре вернулся с двумя чашками ароматного чая.

— Угощайся, Гарри, — предложил Дамблдор, усаживаясь в кресло. — Как тебе на факультете?

На мгновение Поттер замер. У него никогда не интересовались, нравится ли ему на Слизерине или нет. Все просто решили, что так и должно быть, а прежние друзья отвернулись от него. К такому вопросу мальчик не был готов. К чему угодно, но не к этому! Однако директор молчал, не торопя.

— Хорошо, сэр. Сначала было непросто, но я привык. — Гарри задумался. Он ведь хотел попасть на Гриффиндор, и этот вопрос о распределении не давал ему покоя — особенно сейчас, в кабинете директора, рядом с Распределяющей шляпой. Помолчав, Поттер всё же задал вопрос:

— Директор, я хотел… хотел спросить, а почему…

— Шляпа отправила тебя на Слизерин? — закончил мысль за первокурсника Дамблдор и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Почему бы тебе не спросить это у самой Шляпы?

Гарри поставил пустую чашку на стол и под одобряющий взгляд волшебника подошёл к полке. Ноги стали ватными, как при распределении.

— Мистер Поттер, — ворчливым голосом произнесла Шляпа.

— Здравствуйте, — волнуясь, сказал мальчик.

— Ты что-то хотел узнать? — очевидно, Шляпа знала ответ на заданный вопрос.

— Да. Я хотел спросить, почему вы отправили меня на Слизерин?

— Хмм… С твоим распределением было не так просто. Но я вижу твоё будущее, все твои задатки и таланты. Ты добьёшься огромных высот на Слизерине.

— А другие факультеты? Я хотел на Гриффиндор поступить.

— Конечно, поступи ты на Гриффиндор, у тебя появились бы настоящие друзья. Но я вижу, что именно на Слизерине ты достигнешь величия. — Шляпа сделала паузу, давая осмыслить сказанное ею. — Ты сам это поймёшь, — затихающим голосом закончила она.

И Шляпа замолчала, перестав двигаться.

Гарри отошёл к столу. Шляпа считала, что ему здесь будет лучше! Как же! Успехи! Поттер почувствовал жуткую злость и огромное желание кричать. Но годы у Дурслей помогли сохранять невозмутимый вид и сдерживаться. Особенно находясь в кабинете директора.

— О, Гарри, присаживайся, — любезно предложил Дамблдор, наливая ещё чая. — Стало быть, у тебя есть вопросы?

— Сэр. Что имела в виду Шляпа? — осторожно спросил юный Поттер. Почему-то профессор внушал доверие и был отличным слушателем, поэтому, когда мальчик смотрел в голубые глаза, полные мудрости, слизеринский девиз — «Я сам» — просто вылетал из головы.

— Думаю, ты и сам это понял, Гарри, — медленно признал Дамблдор. — Она выразилась совершенно ясно. Но запомни, что цель не всегда оправдывает средства. И лишь для тёмного волшебника все средства хороши для достижения его цели. А не испытывая сомнений, не испытывая сострадания к ближним…

— Но я не хочу становиться тёмным волшебником! — мальчик перебил директора, но тот лишь покачал головой.

— Никто не может тебя заставить стать тёмным волшебником. Это лишь твой выбор. — Профессор улыбнулся краешком губ. — Со Слизерина выпускались много хороших волшебников и ведьм, которые не приняли сторону Волан-де-Морта. Гораций Слизнорт, к примеру. Преподавал зельеварение и был деканом Слизерина до профессора Снейпа, — произнёс Дамблдор.

— Да, профессор. Я ещё слышал, что сам Мерлин обучался на Слизерине.

Директор нахмурился.

— Это так, но тут нечем гордиться. Ты ведь читал о его жизни? Нет? Мерлину было предсказано, что один из детей, рождённых в мае, погубит его верного друга — короля Артура. И тогда Мерлин собрал всех детей, рождённых в мае, и отправил на сломанном корабле в море. На верную смерть. Никто из них не выжил. Хотя ходили разные слухи и теории, однако факт в том, что король Артур всё равно погиб, Мерлин не учёл одной детали. Но об этом вам будут рассказывать на истории магии. Это как раз то, о чем я говорил тебе раньше. Никакая цель не может оправдать такие чудовищные средства.

Воцарилась тишина. Гарри поднес к губам чашку горячего чая и отпил. Вкусный напиток оказался с мёдом.

— Профессор, можно задать вопрос? — Поттеру было страшно из-за событий одной из ночей, когда к нему пытались вломиться.

— Ты уже его задал. — Улыбнулся директор. — Но ничего, задавай ещё. Я отвечу на всё что смогу.

— Одной ночью кто-то пытался проникнуть в мою комнату. Я обычно запираю её чарами Коллопортус. А кто-то пытался её открыть. Это не с моего курса. Кто-то старше.

— Коллопортус. Хорошее заклинание, — протянул Дамблдор, помрачнев, — необычно мощное для первокурсника. Думаю, что ты заслужил десять очков Слизерину за такое достижение. Я не знаю, кто это был, но не забывай закрывать дверь на ночь, возможно, он желает навредить тебе. Слизерин… непростой факультет, как ты, наверное, сам успел убедиться. Кто бы это ни был, но чары Коллопортус не открыть обычным заклинанием, а вышибить дверь с помощью взрывных чар — себе дороже. Сработают охранные чары. Так что ты в безопасности. Но я поговорю насчёт этого с профессором Снейпом, и он проведёт расследование, чтобы установить виновных.

— Сэр, не нужно! — прервал его Поттер. — Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал.

Дамблдор задумчиво чуть наклонил голову и глянул на него поверх своих очков-половинок.

— Как скажешь, Гарри. Никто не узнает, обещаю тебе, я предупрежу об этом профессора Снейпа. Но я хочу, чтобы ты не пытался решить свои проблемы в одиночку, а в случае чего обращался к профессорам.

Поттер кивнул.

— Я хочу попросить тебя, Гарри, — после длительного молчания произнёс директор. — Выбери правильную дорогу и не угаси в своей душе свет. Многие волшебники сошли с пути как раз ложным учением. Ты не такой.

— Как я узнаю, какая дорога правильная, сэр? — спросил мальчик, ощущая внутри какой-то трепет.

— Сердце подскажет. — Слабо улыбнулся директор. — Не бойся спрашивать себя, думать, сомневаться и взвешивать решения.

Дамблдор помолчал, а затем вытащил свёрток из ящика стола.

— Я хотел бы отдать тебе это. — Волшебник обратил свой взор на первокурсника. — Когда-то твой отец оставил эту мантию-невидимку мне. Полезная вещь… Твой отец в основном использовал её для того, чтобы тайком пробираться на кухню в поисках еды. Это было, когда он учился в Хогвартсе.

Дамблдор протянул свёрток мальчику.

— В это тревожное время пусть она будет у тебя. Она твоя по праву, но, прошу тебя, используй её с умом.

— Спасибо, сэр! — Гарри с трепетом взял его.

— И последнее на сегодня. Я надеюсь, ты сохранишь в тайне наш разговор с Хагридом.

— Разумеется, профессор. А насчёт дракона…

— Думаю, — прервал его Дамблдор, — тебе нужно вернуться в гостиную. Скоро отбой.

Поттер поставил пустую чашку на стол и, поблагодарив директора, вышел из кабинета, прижимая мантию-невидимку к груди.

Через десяток минут зайдя в гостиную, где на него не обратили никакого внимания, Гарри спустился вниз по лестнице и закрылся в спальне, размышляя над словами Шляпы и Дамблдора и разглядывая мантию-невидимку. Она была просто потрясающей. Когда накидываешь на себя, твоё тело будто растворяется в воздухе. Это очень надёжная защита, ведь в случае чего он может ею воспользоваться и его враги просто не увидят цель, а пока будут искать мальчика под кроватью, он успеет уйти из спальни или сам атакует, ударив тех в спину. Дверь слизеринец по-прежнему запирал заклинанием, однако больше никто не собирался на него нападать.

* * *

Приближался конец учебного года, а это означало лишь то, что мальчику вновь придётся увидеть семью Дурслей. Поттер усердно начал готовиться к экзаменам, боясь, что его не примут на второй курс и придётся остаться на Тисовой улице. За это время Хогвартс стал для Гарри домом, к которому он привык, а вот дом номер четыре таких чувств не вызывал и, хоть убей, желания возвращаться туда не было.

Повторение пройденного помогало ему хоть ненадолго отвлечься от этих мыслей.

Слизеринцы после ужина спускались в гостиную, садились и занимались до поздней ночи, запоминая составы сложнейших зелий, заучивая наизусть заклинания и контрзаклинания, зазубривая даты волшебных открытий и восстаний гоблинов.

Наступил день экзаменов. На улице стояла ужасная жара. В огромном кабинете, в котором они писали экзаменационные работы, было не только жарко, но и невыносимо душно. Перед экзаменами всем раздали специальные перья, заколдованные так, что тот, кто брал в руки это перо, лишался возможности хитрить.

Вопросы были непростые, и мальчик пожалел, что был не очень внимателен на уроках, хотя большинство заданий он всё же смог решить относительно легко. Меньше всего проблем было по Защите от Тёмных искусств.

* * *

Тяжёлые учебные дни разбавляли приятные события. В конце мая почти подряд были день рождения у Гойла, затем у старосты школы Шафика, а под конец у самой тихой первокурсницы Элизабет Харли. Даже на свой праздник девочка, смущаясь, не сказала больше десяти слов. Гарри вообще за весь учебный год слышал от неё лишь фразу «Доброе утро», и то лишь в ответ на его приветствие. Зато Драко во время её именин говорил больше всех, рассказывая, какую он грандиозную вечеринку устроит через неделю на свой день рождения.

Однако его планам не суждено было сбыться. В тот день проходил крайне непростой экзамен по трансфигурации, а вечером они готовились к следующему тесту, поэтому злого, недовольного сложными письменными вопросами и к тому же невыспавшегося Малфоя лишь скромно поздравили во время ужина.

* * *

Ещё они сдавали практические экзамены. Профессор Флитвик по одному приглашал школьников в свой кабинет и требовал заставить плясать лежащий на столе ананас. Профессор МакГонагалл дала им задание превратить мышь в табакерку. Количество полученных за экзамен очков зависело от того, насколько красивой получалась табакерка. Но если у неё оставались хвост, усы или что-нибудь ещё мышиное, то на хорошую отметку можно было не рассчитывать. А на экзамене у профессора Снейпа Гарри жутко перенервничал, пытаясь вспомнить, как приготовить зелье, отнимающее память, и всё же допустил ошибку, забыв, сколько раз надо помешивать получившееся варево по часовой стрелке после добавления двух веточек валерианы. Впрочем, его зелье было сварено почти идеально, если сравнивать с работами учеников из Гриффиндора.

Последним экзаменом была история магии. Им предстояло в течение часа письменно ответить на вопросы о древних волшебниках и восстаниях гоблинов. Поттеру никогда не нравилась история. Но зато впереди его ждала свобода. Целая неделя свободы до объявления результатов экзаменов. И когда мальчик услышал, что пора сдавать работы, он ликовал вместе с остальными.

Со свободной душой Гарри вышел с другими учениками на залитый солнцем школьный двор, спеша спуститься к озеру. На берегу веселились близнецы Уизли и Джордан: они дёргали за щупальца заплывшего на тёплое мелководье кальмара. Лесник сидел в кресле в двух шагах от своей новенькой хижины, закатав рукава рубахи и подвернув штанины, и лущил горох. У его ног стояла большая кастрюля. Все первокурсники из Слизерина расположились на берегу озёра. Поттеру было жарко, поэтому он не стал прислушиваться к разговору.

Мальчик бездумно уставился в ярко-голубое небо, заметив летящую в сторону замка сову. В клюве у неё было письмо. Можно расслабиться. Экзамены сданы, результаты будут позже, а скоро заключительный матч по квиддичу. Никаких проблем и тревог.

Том Марволо Реддл, более известный как Тот-Кого-Нельзя-Называть, кабинет Защиты от Тёмных искусств, полночь.

Сознание и мысли путались. Квиррелл о чём-то бормотал. Неважно. Сегодня ночью он добудет камень. Старик отправился в Министерство магии и вернётся только завтра. Этого времени ему хватит. Скоро наступит новая эра. Лорд Волан-де-Морт возродится. Да, новая эра. Он стоит перед домом Поттеров. Время исполнить пророчество…

Нет…

Нет, он под тюрбаном своего слуги, контролирует его. Если бы не это ничтожество, то он получил бы камень год назад. Год назад! У него уже было бы своё тело, и он собрал бы снова свою армию, сеющую ужас и смерть!

Ярость вновь охватила его. Именно она стала его постоянным спутником вот уже как десять лет. Именно она подпитывала его волю к жизни, была якорем, что удерживала в этом мире. Ярость и ненависть.

Тёмный Лорд испытывал затруднения в ощущении других эмоций, и лишь эти две постоянные спутницы давали ему чувство того, что он ещё жив. Однако частые вспышки ненависти чередовались с потерей ясности мышления и слабостью. Путаница в голове, неспособность ориентироваться в пространстве и времени. Он не понимал, где он и что делает. А затем приходит осознание себя: я Лорд Волан-де-Морт, величайший маг всех времён. Существую в виде духа, словно проклятое привидение. И его снова охватывал гнев, растворяя в себе разум.

Ужасные десять лет без тела, без сил, без ничего. Да, сначала, после развоплощения, он даже этих чувств был лишен, лишь боль… Но желание выжить… любой ценой выжить, не умереть… вкупе с яростью — найти и убить предателей, жалких трусов, стереть в порошок — не давало впасть в забвение. И… надежда. Надежда на то, что его верные Пожиратели найдут его. Ярость пронзила его. Мерзкие предатели! Они отреклись от него. Лишь Лестрейнджи были верны ему, но они гниют в Азкабане.

Ему нужна сила, его мощь. Ему нужно вернуться в своё тело. Ему нужен камень. И он его добудет. А сейчас ему нужно собраться. Да, собраться, ведь мерзкий Дамблдор ждёт его в кабинете. У него собеседование сегодня, и если он займёт должность… О, это такие возможности! И главное — Дамблдор под боком, а он — Лорд Волан-де-Морт — уже не тот школьник, что ушёл из этого замка десятки лет назад. Он обдурит этого любителя грязнокровок и, выбрав момент, прикончит его. Например, освободит ужас Тайной комнаты, а потом ударит в спину старого дурака Авада Кедавра. Да, а потом сам геройски загонит василиска обратно. И победителя наградят. Он будет спасителем Хогвартса! Да и ещё ему, может быть, достанется пост директора! Надо лишь выждать пару лет. Но он пока не решил, как поступит. Планы-планы. Это его путь к вершинам власти. Надо бы крестраж в Хогвартс пронести...

Странно... Он же уже сюда проносил крестраж. В Выручай-комнату…

Нет, это уже было. Это второй крестраж?

Так, где он? Почему темно?..

Он ощутил сознание рядом. Квиррелл! Сейчас 1992 год...

Какой долгий год. Он сумел проникнуть в замок под его тюрбаном.

Обмануть Дамблдора ничего не стоило, Квиррелл находился под его, самого Лорда Волан-де-Морта, защитой! Ну и сам немного владел окклюменцией. Крестраж, размещенный в Выручай-комнате, не должен был причинить ему вреда, как прошлым преподавателям Защиты от Тёмных искусств. Сам крестраж на месте — он проверял.

Бешеная радость обуяла его, он всё-таки стал преподавателем защиты, несмотря на прошлый отказ старика! Какая ирония. И главное — он обладает телом! Хотя бы не испытывает те муки, которые преследовали его на протяжении десяти лет существования в виде бесплотного духа.

И всё шло хорошо, до тех пор пока на Хэллоуин Квиррелл не притащил тролля. А ведь план был прост: пока преподаватели будут ловить зверя, он проберется на третий этаж и оценит защиту философского камня. И если ничего серьёзного, то заберёт артефакт.

Всё пошло прахом. Мало того что Снейп ему помешал, так ещё тролль прикончил грязнокровку! И он, скрытый тюрбаном, даже не смог полюбоваться на искаженное ужасом лицо Дамблдора! Как же, убили одну из его любимых грязнокровок! Но потом стало не до смеха. Сначала его начали таскать на допросы прибывшие в Хогвартс инспекторы, а потом ещё пришлось сидеть в кабинете директора и отвечать на его вопросы! Дважды! Хорошо, что Квиррелл справился, изображая ужас от смерти той грязнокровки и ведя себя, как полное ничтожество. Но после этого он заметил, что его кабинет обыскивали. Кто? Дамблдор? Инспектор Лангарм? Да и теперь ещё Снейп стал за ним следить, а потом вовсе донимать угрозами и расспросами. Мерзкий предатель!

Его подозревают. А время идёт, и к камню он не приблизился. Тело слуги начало потихоньку приходить в негодность. Да и его состояние тоже отвратительное. Мысли часто путаются, слабость. Надо было всё же забыть про камень и провести воскрешение через Ритуал. Хотя зелье крайне сложное и готовится семь месяцев, а за некоторые ингредиенты светит Азкабан... Азкабан. Он хохотал, когда узнал, что Сириус Блэк сидит уже много лет в Азкабане. Поттеры думали обдурить Лорда Волан-де-Морта, но в итоге сами сели в лужу. Хвост сумел выкрутиться и сбежать. Этот мерзкий крысёныш не старался найти его, но... Блэку так и надо.

Ингредиенты для зелья Воскрешения... Да, он предпринял шаги в этом направлении и начал искать их, но всё же надеялся, что камень решит все проблемы. Да, камень куда более простой и быстрый способ. Но месяцы проходили, а продвижений с ним не было. И плоти слуги нет у него, Квиррелл не выживет, когда он покинет его тело, а по ритуалу так нужно. Зато кровь врага рядом. Проклятый Поттер! И ещё поступил на Слизерин! Как жаль, что этого мальчишку не прикончил тролль, всяко лучше было, чем эта бесполезная грязнокровка. Но пророчество не врало, хитрая мелкая тварь вырастает.

А он вынужден прятаться в тюрбане и жить как ничтожный паразит. Никакие меры и чары не помогали: тело волшебника не могло долго переносить душу Волан-де-Морта, и Квиррелл начал медленно умирать. А его сознание мутнело, он слишком слаб. Поэтому пришлось охотиться на единорогов в лесу. Их кровь даст ему силы продержаться. И сознание сразу приобретало ясность. А проклятие? Оно пойдёт на Квиррелла.

Раздобыв яйцо дракона, он смог напоить Хагрида и выяснить, как обойти Пушка. Жалкий неудачник помог ему тогда, когда нужно было свалить вину за убийство грязнокровки у входа в Тайную комнату, помог и теперь, когда надо было достать чёртов камень. Как он и надеялся, дракон спалил хижину лесника и сбежал, а директор отправился в лес. Появилась возможность проникнуть на третий этаж.

Но всё пошло прахом. Проклятый Снейп прицепился к нему, и пришлось с ним искать дракона у Хогсмида. Время было упущено.

И теперь Дамблдор отправился в Министерство. Слушание на всю ночь, так что он добудет камень! Сегодня ночью!

— Пора, — оповестил своего слугу Тёмный Лорд.

— Да, хозяин.

Он стоял перед дверью, ведущей в запретный коридор.

— Ты знаешь, что делать. Проверь её на сигнальные чары и открой.

— Да, повелитель.

Чары были несложные, и дверь распахнулась настежь. Раздался раскатистый громоподобный рык. Пёс не мог их видеть под чарами сокрытия, но повернул голову в сторону открытой двери, принюхиваясь всеми тремя носами. Квиррелл заклинанием заставил арфу играть и пролевитировал её внутрь. При первых же звуках все шесть глаз Пушка начали закрываться. Рычание становилось всё тише и постепенно замолкло. Пёс закачался и опустился на брюхо, а потом повалился на бок.

Квиррелл зашёл внутрь, колдуя волшебной палочкой.

— Мой Лорд, если дверь закрыть, то поднимется тревога, — высказал свои мысли преподаватель.

— Не трогай её, — быстро приказал Волан-де-Морт.

— Да, господин.

— Пёс спит? — вкрадчиво поинтересовался собеседник.

— Да, мой Лорд.

— Обыщи комнату.

Квиррелл медленно двинулся к люку, который охранял Пушок. Жаркое зловонное дыхание, вырывавшееся из трех пастей, чувствовалось всё сильнее.

— Тут люк.

— Проверь его! — прорычал Тёмный Лорд, теряя терпение и поражаясь глупости профессора.

— Никаких чар, мой Лорд, — холодный голос Квиррелла разнёсся по всей комнате. Фиолетовый свет на конце палочки потух, и преподаватель опустил её вниз.

—Тогда открывай! Не теряй время!

Волшебник повёл палочкой, распахивая люк, и осторожно заглянул в него.

— Темно. Люмос. Там растения. Дьявольские силки! Никаких ступеней вниз нет.

— Отгони их и спускайся.

— Да, мой Лорд. Люмос Солем!

Квиррелл пролез в дыру, левитируя себя заклинанием, которому обучил его Темный Лорд. Он спускался вниз, держа ярко горящую палочку, и вскоре достиг дна. Как только его ноги коснулись твёрдой поверхности, Квиррелл отряхнулся от пыли и поправил сползший набок тюрбан.

Растения, судорожно извиваясь и вращаясь, пытались скрыться в углах комнаты, стремясь спрятаться от яркого света.

— Это силки Стебль. Это её ловушка, — задумчиво произнёс Волан-де-Морт.

— Да, мой Лорд. Мы с ней справились. — В комнате повисла напряжённая тишина.

— Это может остановить только школьников, а не Волан-де-Морта! Ступай дальше.

Квиррелл прошёл через каменный проход, который вёл резко вниз. Откуда-то сверху доносилось мягкое шуршание и тихий звон.

— Мой Лорд, впереди свет, — проинформировал Тёмного Лорда профессор.

Волан-де-Морт скользнул в разум Квиррелла, смотря на происходящее его глазами. Они дошли до конца коридора и очутились у входа в ярко освещенный зал с высоким дугообразным потолком. Зал был полон порхающих и кружащихся птиц — маленьких и ярких. На другой стороне зала виднелась тяжелая деревянная дверь.

— Что это?

— Это… это ключи, — отозвался его слуга. — На них не действует магия.

— Проверь дверь.

Квиррелл подошёл к двери и попытался открыть.

— Мой Лорд! Я не могу её открыть. Чары не действует.

— Разумеется. Это ловушка от Флитвика. Мерзкий гоблин. Надо поймать нужный ключ и им открыть дверь. Понял? Действуй, поймай мне ключ, — раздражённо прошипел Волан-де-Морт.

— Повинуюсь, мой Лорд.

Поднявшись в воздух с помощи магии, Квиррелл ринулся за ключами, внимательно их рассматривая. Покружив несколько минут в водовороте из разноцветных перьев, он заметил огромный серебряный ключ.

— Вот он! — крикнул Квиррелл, чарами сгущая вокруг него воздух, и устремился за ним, вытянутой рукой прижав его к стене. — Я поймал его!

— Превосходно! Теперь открой мне эту дверь! — рыкнул Волан-де-Морт. Камень скоро будет у него.

Они приземлились у двери. Квиррелл вставил ключ в замок, повернул его и услышал щелчок. Открыв дверь, он шагнул внутрь. Комнату внезапно залил яркий свет. Они стояли на краю огромной шахматной доски, прямо за чёрными каменными фигурами. На другой стороне доски стояли точно такие же фигуры, но белого цвета.

— Мой Лорд. Тут шахматная доска. Что мне теперь делать? — спросил Квиррелл.

— Вижу, я смотрю твоими глазами, — отозвался он. — Очевидно, мы должны сыграть в партию. Это западня от МакГонагалл. Проверь всё.

Квиррелл подошёл ближе и начал размахивать палочкой.

— Повелитель, тут всюду защитные чары. Перелететь через фигуры нельзя. Трансфигурации они не поддаются. Это оживлённые фигуры, и, чтобы начать игру, надо занять место одной из них.

Волан-де-Морт расхохотался, но в тюрбане смех получился приглушенным.

— Хитро, ты становишься фигурой, а не игроком. И рискуешь быть съеденным во время партии. Что ж, философский камень заслуживает того, чтобы за него Волан-де-Морт сыграл в шахматы. Займи место чёрного короля.

В следующее мгновение король повернулся и ушёл с доски.

— Белые ходят первыми, — произнес Квиррелл, глядя на ту сторону доски.

Белая пешка шагнула на две клетки вперед.

— Ага… На е4…

— Ходи на е5. Давно я в шахматы не играл, в последний раз с Долоховым, — сказал холодный голос. — Ха, похоже, я становлюсь сентиментальным.

— Мой Лорд, их конь вышел вперёд.

— Вижу. Так, попробуем защиту двух коней.

Волан-де-Морт начал руководить чёрными фигурами, которые покорно вставали туда, куда он им указывал.

— Рокируйся.

— Да, мой Лорд.

Игра была захватывающей. Волан-де-Морту попался достойный оппонент. Вскоре у доски уже лежала целая гора поверженных фигур.

— Вот и всё, — произнёс Тёмный Лорд. — У нас лишний конь... Теперь размениваем фигуры, но они уже проиграли.

Через почти двадцать ходов всё было кончено. Безжалостно разменивая большинство фигур, чёрные смогли протащить пешку в ферзи, а потом поставить мат. Белый король стащил с себя корону и кинул её к ногам Волан-де-Морта. Оставшиеся фигуры-противники, кланяясь, расступились.

Тёмный Лорд издевательски рассмеялся. Когда он возродится, его слуги одними поклонами не обойдутся. Путь дальше был свободен.

— Великолепная игра, мой Лорд. У вас потрясающее мастерство, — восхищался Квиррелл.

— Знаю. Довольно разговоров. Добудь мне камень.

Пройдя в конец комнаты, они открыли дверь и прошли по ещё одному коридору. Осталась ловушка Снейпа, и камень будет его!

Квиррелл открыл следующую дверь, и они оказались в другой комнате. И еле увернулись от потока огня.

— Мой Лорд! — испуганно заверещал профессор. — Тут дракон!

— Убей его! Чёртов Хагрид!

Квиррелл попытался поставить защитные чары, но они еле-еле задержали драконий огонь. Мантия волшебника загорелась. Взмахом палочки он её потушил. Чудовище издало громкий рев, эхом отразившийся от стен комнаты. Дракон был чёрным и очень длинным, больше трёх метров, с огромными крыльями. Морда у него была вытянутой, с широкими ноздрями, крупными рогами и злобными жёлтыми глазами.

Квиррелл потряс головой, вопль дракона оглушил его, в ушах звенело. Существо ринулось вперёд, распахивая пасть с кучей острых зубов. Тёмный волшебник с трудом откинул его чарами. Но ящер, извиваясь словно змея, снова встал на лапы и метнулся в атаку.

Они кружили в тесной комнате — задыхающийся волшебник в подпаленной мантии с нелепым тюрбаном на голове и зубастое чудовище, издающее душераздирающие вопли. Кожа дракона защищала от чар волшебника, но особо сильные тёмные заклинания пробивали её, и вскоре весь пол был забрызган кровью. Раны привели зверя в невменяемое состояние, и в один из моментов он ухитрился вцепиться пастью в левое плечо Квиррелла, раздирая плоть.

— Круцио! — заверещал тот, с ужасом и ненавистью смотря в вертикальные зрачки дракона в десятке сантиметров от себя.

Непростительное заклинание наконец попало не в кожу дракона, которую не пробивало, а в открытую рану у левого крыла. Чудовище заскулило от боли, отпуская руку волшебника, и начало биться на полу, размахивая поврежденными крыльями и распахивая пасть.

Маг держал заклинание, пытаясь отдышаться. Дракон забился сильнее, царапая когтями пол.

— Авада Кедавра! — зелёный луч попал точно в разодранный бок дракона, и тот затих.

Квиррелл помедлил, затем перевёл взгляд на свою руку. Вид раны был ужасен: зубы разорвали плоть, из места укуса текла кровь, пропитывая весь рукав.

— Повелитель! Моя рука…

— Я слабею. Раздобудь камень. Он ключ ко всему, — голос Волан-де-Морта был еле слышен.

Схватка с чудовищем отняла у них много сил. Квиррелл пытался отдышаться, потом применил целебные чары на руку. Хотя бы кровь остановилась. Он огляделся. Комната была вся в красных разводах: стены, пол, даже потолок были забрызганы. В воздухе стоял запах железа и пота. Из разгромленного фонтана, который стоял сбоку, вяло текла вода. Огромное лежбище из разных мехов на полу в углу — чудовище уже никогда туда не вернётся. Квиррелл шагнул к двери и, открыв её, с опаской заглянул внутрь: за ней его могло ждать что угодно. Но в комнате не было ничего страшного.

Посредине стоял стол. На нём выстроились в ряд семь различных сосудов, наполненных какими-то жидкостями. Волшебник неуверенно подошёл к столу, и вдруг позади него из-под пола вырвалось ярко-фиолетовое пламя, отсекая путь обратно. Тут же языки огня заплясали перед той дверью, которая находилась впереди. Квиррелл испуганно оглядывался, крепко сжимая здоровой рукой палочку, но на него никто не нападал. Он увидел на столе свиток пергамента и прочёл написанное на нем вслух:

— Впереди опасность, то же позади,

Но две из нас помогут, ты только их найди.

Одна вперёд отправит, ещё одна — назад,

В двух — вино всего лишь, а ещё в трёх — яд.

Ты хочешь здесь остаться на долгие века?

Тогда ищи — к тому же подсказка тебе дана.

Во-первых, как бы ловко ни скрывался яд,

Найти его несложно — от вина левый ряд.

Второе — в крайних бутылях налито не одно и то ж,

Но если вперёд тебе надо, помощи зря ты ждёшь.

Затем ни в большой, ни в малой смерти ты не найдёшь,

А если из второй слева и второй справа глотнёшь, сам убедишься — налито одно и то же в них,

Хотя на взгляд они разные, но это уже в-четвертых.

— Это загадка! — Волшебник недоуменно прочёл ещё раз текст и перевёл взгляды на сосуды. Он что, должен выпить один из них?

Начав колдовать, Квиррелл убедился, что чарами определить яд невозможно. Он ещё раз прочёл текст. Так, значит, тут есть вино, а для пути вперёд крайние сосуды не подходят. От пары глотков вина сейчас он бы не отказался.

— На столе семь бутылей: в трёх находится яд, в двух — вино, ещё одна даст возможность вернуться обратно, а седьмая пропустит вперед.

Он несколько раз прочитал написанное, пытаясь не ошибиться в выборе.

— Похоже, пить надо из этой. — Он взглянул на крошечную бутылочку. Надо ещё раз прочитать текст. Вроде, всё верно.

Квирелл взял трясущимися руками самую маленькую бутылочку. Выбора у него нет. Без камня он умрёт, а ждать больше нельзя. Тёмный маг повернулся лицом к чёрному пламени.

— За Тёмного Лорда! — произнёс он, одним глотком опустошив бутылку.

Его пробрало дрожью от ледяной жидкости. Поставив бутылочку обратно на стол, Квиррелл пошёл к чёрным языкам огня. В следующую секунду пламя лизнуло его, но он ничего не почувствовал. На какое-то мгновение огонь закрыл от него то, что находилось впереди. А затем маг оказался в следующем зале, посреди которого стояло огромное зеркало высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Оно было расположено на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».

Квиррелл осторожно подошёл к зеркалу.

— В этом зеркале кроется ключ к камню, — пробормотал он, постукивая пальцами по раме.— Следовало догадаться, что Дамблдор придумает что-нибудь в этом духе… Но он в Лондоне… А когда он вернётся, я буду уже далеко…

Маг обошёл зеркало вокруг, а затем жадно уставился в него.

— Я вижу камень, — прошептал он. — Я собираюсь преподнести его моему повелителю… Но где же этот камень? — Квиррелл негромко пробормотал какое-то ругательство.

— Я не могу понять, — продолжил он. — Может, этот камень находится внутри зеркала? Может быть, я должен его разбить? Что делает это зеркало? Что оно показывает? Помогите мне, мой господин!

— Сними повязку, дай мне взглянуть на зеркало, — произнёс высокий холодный голос.

Квиррелл повернулся спиной к зеркалу и стал разматывать тюрбан. Когда он снял его полностью, в зеркале отразился его затылок, но вместо волос там было человеческое лицо. Оно было ужасное: бледное, черты словно обожжённые, а нос напоминал змеиный — только щели. Красные глаза уставились в зеркало. Секунда, и отражение Волан-де-Морта и комнаты поменялось в зеркале. Кроме его лица — оно осталось прежним.

Тёмный Лорд в зеркале стоял гордо в чёрном плаще, держа в одной руке палочку, а в другой — философский камень. У его ног лежал окровавленный Альбус Дамблдор. Он был мёртв. Чуть сбоку от Волан-де-Морта висел в воздухе мальчик. У него были чёрные волосы и шрам на лбу. Он кричал и дёргался от мучительной боли. Из прокушенной губы текла кровь. Сзади Волан-де-Морта лежали тела. Очень много тел — изувеченных и с виду здоровых. Но все они были мертвы. Тёмный Лорд в зеркале рассмеялся, направляя палочку на мальчика. Его отражение в реальности рассмеялось вместе с ним. Холодный смех звучал по комнате, пробирая до дрожи Квиррелла.

— Мой Лорд?

— Я вижу камень. Достань его мне быстрее! Используй магию! Достань его!

Квиррелл снова обернулся к зеркалу и начал шептать заклинания, размахивать палочкой. Зеркало то дрожало, то покрывалось льдом, то чёрным дымом, но Квиррелл хмурился — результата пока не было.

Волан-де-Морт смотрел тем временем на выход и размышлял. Когда Квиррелл добудет его камень, нужно быстро и незаметно убраться из замка, пока не заметили пропажу. И подготовить ритуал. В свои годы он потратил огромное количество времени, изучая вопрос бессмертия, стремясь его достичь. И философский камень занимал его ум. Сколько он книг прочитал, пытаясь по крупицам собрать информацию, что Фламель разбрасывал в течение столетий?.. А сколько он сил потратил в этой школе полвека назад, пытаясь на основе этого разработать этот артефакт или хотя бы понять принципы его работы. И теперь камень будет его.

Вдруг пламя раздвинулось, и в комнату шагнул Альбус Дамблдор. Волан-де-Морт в ужасе смотрел на незваного гостя. Всё пропало, он не смог получить камень. Старик каким-то образом всё узнал. А он не в лучшем состоянии для дуэли хоть с кем-то. От Квиррелла тоже толку нет. Нет, только не обратно жить в виде бесплотного духа. Он не выдержит этого!

Дамблдор с не меньшим ужасом смотрел на лицо, торчащее из затылка Квиррелла.

— Что же ты натворил, Квиринус? — слабым голосом произнес он.

Квиррелл с испугом обернулся, а Волан-де-Морт почувствовал прилив надежды. Старик расчувствовался и жалеет его слугу. На этом можно сыграть, тот не сможет убить своего коллегу.

— Дамблдор, — с ненавистью почти прошипел он. — Я захватил Квиррелла, и он теперь мой. Если не хочешь, чтобы он умер, то отдай мне камень.

— Том, ты всё-таки выжил. И чем ты стал? Именно это твоё достижение, к этому ты стремился? — голос Дамблдора крепчал. — Ты стал обыкновенным паразитом?!

— Отдай мне камень, или он умрёт! — рыкнул Волан-де-Морт, ярость снова охватила его.

— Квиррелл выбрал свой путь. Его не спасти. Как и тебя. Это же ведь ты впустил тролля на Хэллоуин? Из-за тебя погибла мисс Грейнджер?

Волан-де-Морт видел в зеркале отражение Дамблдора. Его лицо исказилось злостью, голубые глаза буквально прожигали мага, а волны ярости можно было ощущать кожей. Квиррелла била дрожь. Тёмный Лорд усмехнулся.

— Старик, это по твоей вине всё произошло. Ты был слеп, и грязнокровка погибла из-за твоей глупости. Я сумел привести тролля в замок у тебя под носом! Похоже, ты стареешь. И смерть девчонки на твоей совести! Убей его!

Квиррелл взмахнул палочкой:

— Авада Кедавра!

Зелёный луч полетел в Дамблдора, но он создал перед собой серебряный щит. Луч попал в него, и тот пошёл трещинами, а затем рассыпался. Не успели осколки упасть, как сквозь них пролетели веревки — они стремились связать Квиррелла. Тот, отшатнувшись, взмахом палочки сжёг их. Однако следующее заклинание Дамблдора подбросило его в воздух и приложило об стену. Тёмный маг упал, и его тут же настигло парализующее заклятие, а палочка покатилась по полу.

— Вот и всё, Том. — Дамблдор приближался к поверженному противнику, а вновь созданные веревки его связывали.

Двигаться преподаватель не мог. Внезапно, несмотря на парализующее заклятие, его тело задергалось, забилось, а потом оттуда вылетел чёрным дым.

Дамблдор замер в нескольких шагах, на его лице отразился страх. Дым тем временем полностью вышел из тела, которое сморщилось и почернело.

Старец взмахнул палочкой, и чудовищное по мощи заклинание в виде синего пламени ударило в чёрное марево. Оно немного рассеялось, но тут же собралось вновь и рвануло в сторону стены. Взмах палочки, и марево пронзают серебряные стрелы, а вокруг него появляется круг огня, окружая его. Невзирая ни на что, оно просачилось через чары и достигло стены, где вдруг поменяло траекторию и пролетело через пламя на входе.

Дамблдор взмахом палочки перевернул Квиррелла. Мёртв. Директор стремительно развернулся и бросился вслед за духом Лорда Волан-де-Морта.

Наступило время прощального пира. За прошедшую неделю ученикам объявили результаты. Как оказалось, Гарри зря переживал: все экзамены он сдал хорошо, кроме Защиты от Тёмных искусств и истории магии. За последнюю он с трудом набрал проходную оценку, а по Защите получил высший балл. Кстати, об этом предмете. Профессор Квиррелл куда-то пропал, по крайней мере, в Большом зале он не появлялся, а результаты за экзамены по его предмету им передала Лиза. По школе ходили странные слухи, одни неправдоподобнее других. Оказывается, ни один преподаватель не мог удержаться на должности больше года.

Остальные его одноклассники тоже сдали на проходные баллы, даже Крэбб с Гойлом.

Затем состоялись заключительные матчи. Когтевран с трудом одержал победу над гриффиндорцами благодаря своему ловцу, напомнив Гарри прошлый матч его факультета, где также игра шла на равных. А Слизерин повторил разгром Пуффендуя. В итоге они подтвердили свою репутацию лучшей команды, вновь завоевав Кубок школы по квиддичу.

Поскольку соревнование между факультетами в седьмой раз подряд выиграл Слизерин, зал был оформлен в зелено-серебряной цветовой гамме. На стене за преподавательским столом висело огромное знамя Слизерина, на котором была изображена змея. За столом их факультета царило радостное возбуждение: быть победителем всегда приятно.

Вскоре в зале появился Дамблдор. Все расселись по местам, и разговоры стихли.

— Итак, ещё один год позади! — воскликнул директор. — Но перед тем как мы начнём наш фантастический пир, я хотел сказать вам несколько слов. Все мы знаем, какая трагедия постигла нас в этом году. Погибла Гермиона Грейнджер. Погибла из-за нашей невнимательности и равнодушия. Она была простым и отзывчивым ребёнком, с огромной тягой к знаниям. И её жизнь так трагично оборвалась. Я надеюсь, вы будете помнить её.

Дамблдор помолчал, обводя взглядом лица учеников.

— Я хотел бы, чтобы мы подняли кубки в память о ней.

Он взял бокал со стола. Остальные преподавали сделали то же самое, вставая на ноги. С опозданием за ними повторили ученики. Даже слизеринцы не осмелились игнорировать приказ директора, хотя лица у многих искривились от злости или отвращения.

— За Гермиону Грейнджер!

Гарри поднял кубок и отпил из него. Все сели обратно за стол. Воцарилась тишина, никто не осмеливался что-либо сказать.

— Думаю, вы имеете право знать, почему она погибла. Наш профессор Квиррелл поддался Тёмной стороне. Охваченный злобой и жадностью, именно он привёл в наш замок тролля. Но за всё есть своя расплата. И он поплатился за это жизнью. — Дамблдор помолчал. — Я надеюсь, что вы извлечете из этого урок. Путь в тёмные искусства всегда манит некрепких умом или сердцем. Но в конце пути их ждут лишь страдания и смерть. Не ищите лёгких путей! — Директор обвел всех присутствующих взглядом своих лучистых глаз. — Перейдем к приятным новостям. Кубок по квиддичу в этом году завоевывает Слизерин. — И, выждав окончания радостных аплодисментов змеиного факультета, продолжил: — А сейчас мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами. Начнем с конца. Четвертое место занял факультет Пуффендуй, у них триста пятнадцать очков. Третье — Гриффиндор, триста тридцать два очка. На втором месте Когтевран — четыреста сорок шесть очков. А на первом Слизерин — пятьсот тридцать восемь очков. Поздравляю, Слизерин, с заслуженной победой!

За столом во второй раз раздались аплодисменты, на этот раз более громкие и продолжительные. Поттер радостно улыбался: они победили, а убийца получил своё.

Это был лучший вечер в жизни Гарри. Он был даже лучше, чем те вечера, когда их команда выигрывала в квиддич, или празднование Рождества, или изучение заклинаний из книги, которую подарил Нотт. И он знал, что этот вечер он никогда не забудет. Никогда в жизни.

* * *

Перед самым отъездом всем ученикам вручили предупреждения о том, что они не должны прибегать к волшебству на каникулах.

Лесник проводил их к берегу озера и переправил на лодках на ту сторону.

— Поезд отправляется! — выкрикнул машинист из своего окна. Ученики залезли в вагоны, болтая и смеясь. Гарри прошёл вслед за Блейзом, запрыгивая в тронувшийся поезд. Не сговариваясь, они не стали искать купе, где были Малфой с другими первокурсниками, а составили компанию сидящей одной Дэвис, которая с трудом скрывала от этого свою радость. Девочке явно не хотелось в одиночестве ехать весь день. Прижавшись к окну, слизеринцы втроём наблюдали за платформой, а когда поезд повернул и та скрылась из виду, то за постепенно уменьшающимся замком, который ещё долго виднелся вдали.

«Я вернусь туда. Я знаю», — подумал Гарри, в последний раз смотря на высокие башни школы, которые через некоторое время перестали быть видны.

За окном дикая природа сменялась ухоженными полями и аккуратными домиками. Они с Блейзом и Трейси дружно поедали конфеты, проезжая мимо городов маглов. И наконец поезд подошёл к платформе номер девять и три четверти вокзала «Кингс Кросс».

Поттер попрощался с ребятами у выхода из поезда, сказав, что кое-что забыл в купе. Вернувшись туда, он сел на сиденье и стал ждать, пока все покинут платформу. На что понадобилось немало времени, так как перед выходом стоял старый смотритель, выпускавший учеников по двое и по трое, чтобы они не привлекли внимание маглов.

Гарри не хотел, чтобы кто-то увидел его родственников, а тем более говорил с ними. Поэтому он покорно ждал, пока платформа опустеет, а затем отправился к выходу из поезда. Немного сморщенный смотритель в тёмной мантии пропустил его в магловский мир. Мальчик огляделся и подавил горестный вздох. Семейство Дурслей было в полном составе. Нацепив улыбку, он поздоровался с ними и двинулся к выходу с вокзала. Лето обещало быть долгим и нудным, но ужас на лицах тети Петуньи и Дадли, со страхом глядевших на него, грел сердце.

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, менее известный как глава тайного Ордена Феникса, июль 1992 года, кабинет директора.

Дамблдор сидел в своём кабинете, рассматривая отчёт из Международной конфедерации магов. Но мыслями он был далеко от этих нудных страниц и графиков, вспоминая прошедший год. Один из худших на его памяти. Он уже тогда, как примчался перепуганный Фламель с сообщением о том, что философский камень хотят украсть, подумал о том, что год обещает быть непростым. Что ж, исследовав жилище Фламеля, он не нашёл никаких зацепок, чтобы установить личность таинственного взломщика. Благо, у них было несколько домов, а жить в одном с таким сильным артефактом, каким был философский камень, вредно для жизни.

Чета Фламелей расслабилась после уничтожения волшебника, что мнил себя Тёмным Лордом. Что там! Все расслабились. Да и он тоже внёс свою лепту, возглавив Международную конфедерацию магов и начав по мере сил наводить порядок, не давая разгуляться преступности. По крайней мере в старушке Европе.

Поэтому, договорившись о том, что камень всё же стоит забрать у гоблинов, а Фламелям сидеть безвылазно дома, Дамблдор помог им наложить дополнительные чары на их убежище и отправился за артефактом. Учёный больше переживал не за камень, а за свою жену и себя. Те, кто охотился за источником бессмертия, если бы поймали семью Фламелей, могли найти различные меры убеждения, чтобы выпытать местонахождение камня или заставить создать новый. А за пару веков Фламели отвыкли от долгого нахождения среди людей, поэтому вариант нахождения тех в Хогвартсе даже не рассматривался.

Потом Дамблдор внял настойчивым просьбам Хагрида, который хотел сам отправиться за мальчиком Поттеров. Пусть заодно муляж камня заберёт. Может, вор заинтересуется этим и попытается отнять артефакт, а Дамблдор тут как тут. Но нет, более того, ситуация резко пошла в разнос: в Гринготтс проникли, а сейф, где раньше хранился камень, был взломан. Если бы его сумели украсть, то он бы заподозрил гоблинов, которые иногда бывают меркантильны, но не в данной ситуации. Артефакт он забрал заранее, и это было известно гоблинам. А тем муляжом, что он сделал, их не обманешь. Так что это были не гоблины, что плохо, очень плохо. Он лично осмотрел взломанное хранилище. Кто же это мог быть? Неужели Волан-де-Морт? Дамблдор поднял все свои связи, чтобы выяснить это, но результат оказался нулевым. Даже проверил Нурменгард, не сбежал ли Гриндевальд. Ничего.

Рассказ великана про жизнь Гарри тоже не принёс радости. Жаль, очень жаль, что Петунья так и не переступила свою зависть к умершей сестре и перенесла её на невинное дитя. Он вспомнил тот вечер, когда вместе с МакГонагалл и Хагридом явились в Литтл Уингинг.

Тогда, тёмной ночью, десять лет назад, сидя у её крыльца рядом с маленьким Поттером, он глядел в чёрное небо и спрашивал себя, почему так жестоки люди. Предательство, ложь, убийства — зачем всё это, если можно жить мирно? Тот же Блэк, предал Поттеров, обманул его, Дамблдора, а потом убил так много людей. Крауч сказал, что тот дал признательные показания и уже приговорён им, как верховным судьей, к пожизненному заключению в Азкабане. Чего Блэк достиг всеми этими преступлениями? Гнить в тюрьме, среди ужасных чудовищ?

Разве этого можно было ждать тогда, когда Дамблдор глядел на одиннадцатилетних Поттера, Люпина, Эванс, Блэка и Петтигрю при их распределении в Хогвартсе? Что трое из этих детей будут мертвы по вине четвёртого, а Люпин вообще пропадает куда-то от горя?

И сейчас, когда Волан-де-Морт повержен, у него крутятся вопросы, не давая спокойно жить. Если тот мёртв, то где тело? Где его палочка? Что сейчас делают Пожиратели? Не те, кто пришёл в Министерство с заявлением о том, что были под Империусом. Куда больше у него вызывали опасения те, кто спрятался, затаился в тени. Что они делают, что задумали? Загадки в темноте…

Начало светать. Он поднялся и подошёл к крыльцу. Мальчик спал, завернутый в тёплое одеяло. Совершенно обычный младенец, и лишь шрам выделял его. Именно туда попало убивающее заклятие Волан-де-Морта, а затем, отразившись от Кровных чар, угодило в тёмного мага. Но оно не должно было оставить следов на теле Волан-де-Морта, а прибыв туда, Альбус обнаружил полуразрушенную крышу, само тело тёмного мага отсутствовало. Дамблдор никогда с таким не сталкивался.

Надо дождаться Петунию. Если верны рассказы миссис Поттер, то её сестра может не обрадоваться маленькому Гарри. Поэтому будет лучше оставить того у крыльца, а самому наблюдать, скрывшись под чарами невидимости, потому что в противном случае она может и отказаться от мальчика. В такое слабо верилось, но он должен был предусмотреть все варианты. А так — отказывать некому, что очень важно. Ведь отказ сломает Кровную магию, которая защитила маленького Поттера от смерти, он проверил. И сейчас дарует защиту опять. А он усилит её: никто из магов не сможет найти этот дом, и никто из тех, у кого есть связь с Волан-де-Мортом, у кого есть метка, не сможет войти туда. Надо лишь дождаться рассвета.

Вернувшись мыслями в настоящее, Дамблдор ещё раз обдумал последствия того решения. Да, тогда казалось, что он поступил неверно, Дурсли его неприятно удивили. Можно было отдать мальчика тем же Долгопупсам, они были дружны с Поттерами, а на их доме хорошая защита. Или Уизли, хотя у них и так много детей, им будет тяжело. Крауч настаивал на том, чтобы забрать мальчика в свою семью. Но как оказалось дальше, чутье не обмануло Дамблдора. Пожиратели Смерти, включая сына самого Крауча, навестили Долгопупсов и запытали до безумия. Если бы ребёнок был там, то что бы сделали с победителем Волан-де-Морта его верные слуги, даже страшно представить. А ведь Пожиратели смогли справиться с непростой семьёй: Долгопупсы были мракоборцами. Но неожиданность нападения и двойное превосходство в численности не оставили им ни единого шанса. Что было бы с мирной семьёй, с теми же Уизли?.. А ведь у них ещё и дети есть. Что было бы с ними? Что ж, тогда он поступил верно. Или это его пророчество так ведёт? Эх, Ариана, дай мне силы разобраться.

Так что, слушая рассказ Хагрида о Гарри, Дамблдор испытывал удовлетворение от того, что поступил тогда верно и мальчик вырос не изнеженным принцем, а жизнерадостным и активным ребёнком. Хотя слова лесника об отношении Петуньи к племяннику сердце ему царапнули.

А вот то, что Поттер очутился на Слизерине, крайне неприятно. Он ведь ещё поэтому отправил Хагрида, весёлого и простого гриффиндорца, с которым ребёнку было бы проще всего найти общий язык, а не строгую Минерву, его будущего декана. Известно, как Хагрид относится к слизеринцам, и он предостережёт Гарри от поступления туда. Но что-то пошло не так, и пролитое зелье теперь не соберёшь. Гарри Поттер на Слизерине. Очевидно, это такая плата за то, что тот остался жив — у Дурслей жизнь оказалась не сахар, вот он и научился вертеться, хитрить… как змея. И очутился на змеином факультете. Что ж, раз гриффиндорец Дамблдор не справился со слизеринцем Реддлом, то, может, у слизеринца Гарри Поттера в будущем получится лучше?

А пока надо установить защиту для философского камня. Посмотрим, какой зверёк туда попадется, если решится попытать счастья на его территории. Никакого вреда для детей от него не будет, если его хранить подальше от гостиных факультета.

Философский камень. Давным-давно он просил Николаса Фламеля дать ему камень на время, но тот отказал. Сейчас ситуация изменилась, да и Фламели давно уже потеряли что-то важное, словно выгорели. Это видно по потускневшим глазам. Вечная жизнь — это вечное проклятие.

Зато камень ему пригодится. Может, с его помощью удастся вернуть к жизни Долгопупсов? Фламель говорил, что камень не поможет исцелить их, и отказал тогда, когда он обратился за помощью, но Дамблдор верит в практику. И он должен им помочь. Он должен сделать всё возможное, чтобы с чистой совестью смотреть в глаза их сына, когда тот приедет первого сентября в школу.

В палате больницы Святого Мунго, где лежали Долгопупсы, с момента прошлого его визита, год назад, ничего не изменилось. Минимум предметов, несколько кроватей — вот и вся обстановка. Мягкий свет шёл от хрустальных шаров под потолком в центре, окон в комнате не было. Сдержанно поблагодарив целителя, Дамблдор взмахом палочки создал из воздуха стул и присел у кровати Фрэнка. Тот лежал, укрытый одеялом, и, казалось, не видел посетителя: его взор бегал по потолку, словно того не было и он лицезрел звёзды на небе. Алиса лежала рядом, на другой кровати, и спала.

— Здравствуй, Фрэнк, — вполголоса произнёс Альбус.

Он никак не мог привыкнуть к тому, как выглядел его друг: лицо неприятно искажено страдальческой мукой, тусклый взгляд и седые волосы. В памяти Дамблдора он всегда был другим: жизнерадостным и лихо отплясывающим на своей собственной свадьбе рядом с хохотушкой-женой. Но… смотря на лежащего мужчину, Дамблдор чувствовал, как надежда, что согревала его вместе с эликсиром в кармане, таяла. Мрачные мысли одолевали его. Что если эликсир жизни, созданный философским камнем, не поможет им? Зелье дарует жизнь, но не исцеляет раны и не дарует молодость. Поможет ли оно с повреждениями разума?

Он достал флакон с зельем и, придвинувшись к Фрэнку, откупорил его. Комната словно окунулась в жаркое лето, а в воздухе разлился запах вкуснейших слив. По словам Фламеля, каждый человек воспринимал зелье по-разному, и оно влияло на все органы чувств. Приложив флакон к губам мужчины, Дамблдор заставил его осушить ёмкость. Фрэнк не замечал ничего, механически совершая глотательные движения. Альбус убрал пустую склянку в карман.

— Вот, Фрэнк, ты молодчина. Оно должно помочь. Как ты себя чувствуешь?

На протяжении долгих минут он наблюдал за мракоборцем. Эффект должен быть мгновенным. Но его не было. Дамблдор громко откашлялся и продолжил:

— А я вот решил навестить вас пораньше. Скоро твой сын пойдёт в Хогвартс. Фрэнк, хочешь увидеть, как Невилл… это твой сын… наденет Распределяющую шляпу? — Мужчина лежал, никак не реагируя, его взгляд продолжал блуждать по потолку, останавливаясь на известных лишь ему предметах.

Дамблдор сглотнул, помедлив, привстал и что есть силы пару раз встряхнул за плечи больного, чья голова безвольно моталась вверх-вниз. Следующие слова Альбус уже почти кричал в лицо тому, словно пытаясь пробиться сквозь мутные глаза к разуму бывшего мракоборца.

— Он весь в тебя, Фрэнк! Фрэнк?! Скажи что-нибудь! Твой мальчик… очень похож. Такой же нос, как у тебя! Волевой взгляд и… — Взор директора метнулся к седым волосам мужчины. — Чёрные волосы. Фрэнк, ты меня слышишь? Ну же, посмотри на меня. Обещаю тебе, что ты увидишь, как твой сын поступит, только посмотри на меня, друг.

Сзади Дамблдора раздался скрип. Он оглянулся и уткнулся взглядом в Алису, которая встала с кровати. Она подошла вплотную, и Дамблдор не отрывал взора от её огромных глаз на исхудалом лице. Но женщина молча продолжала взирать на него, а во взгляде не было ни одного проблеска мысли.

— Алиса, здравствуй… Я вот пришёл вас навестить. — Альбус отпустил плечи Фрэнка и рухнул обратно на стул. — Прости, пожалуйста, что разбудил. Как ты себя чувствуешь?

— ...

— В этом году твой сын поступает в Хогвартс. Мы все им гордимся, достойный мальчик. Немного неуклюжий, со слов Августы, но дети все такие. Я вот зелье сварил. Может, оно поможет тебе? Выпей, дорогая. Вот молодец. Как ты себя чувствуешь? Хочешь увидеть сына?

— ...

— Он же навещает тебя? Молчишь. А я помню, как ты на уроках блистала. Помнишь, как ты смогла превратить мышь в бронзовый кувшин? — Дамблдор неожиданно повысил голос и требовательным тоном продолжил. — Мисс Вуд, почему вы не подготовили домашнее задание? А?! Где ваша сумка? Ну? Что молчите, продемонстрируйте мне Манящие чары. Я жду… Минус десять баллов Пуффендую!

— ...

— Молчишь? Прошу, пожалуйста, прости за эту неприятную сцену. Я всё же надеялся, что зелье поможет вам. Да… Ещё и инцидент с философским камнем случился. Представляешь, Гринготтс ограбили! Мракоборец Долгопупс! Какие ваши мысли по этому происшествию? — Альбус не отрывал взгляд от Алисы, надеясь на хоть какую-то реакцию. Но та лишь бездумно продолжала смотреть. — Боюсь, что это Волан-де-Морт проявляет себя после десяти лет затишья. Я…

Открылась дверь, и вошёл пожилой целитель. Дамблдор тяжело поднялся ему навстречу.

— Профессор, здравствуйте. Как поживаете? — голос целителя был хриплым и очень низким.

— Здравствуй, Рихард. Благодарю, неплохо. — Альбус крепко пожал протянутую руку.

— Рад слышать. — Целитель по имени Рихард перевёл взгляд на чету Долгопупсов. Фрэнк продолжал лежать, словно не заметил новоприбывшего, Алиса всё так же взирала на стул, никак не реагируя на то, что Дамблдор уже встал с него и стоит в метре от неё. — Улучшений, к сожалению, нет. Такие повреждения разума не поддаются лечению. И я не наблюдаю никакой положительной динамики. Фрэнк вообще не реагирует на внешние раздражители, полностью инертен. А Алиса… Иногда реагирует, но часто это проявляется совершенно неадекватно. Признаки деменции проявлены ярко. Произошла деградация памяти и искажение мышления, отсутствует речь. Потеря способности ориентироваться, считать, познавать и рассуждать. Также наблюдается нарушение когнитивной функции, восприятия мира и собственной личности. Как-то так, профессор Дамблдор. Зато нарушение сна и аппетита незначительны.

— Благодарю, Рихард, — Альбус подавил вздох. — Я приготовил одно зелье. Возможно, оно подействует. Но реакции пока нет.

— Ещё одно? Я уже говорил вам, профессор, что это совершенно бесполезно. Их разум разрушен практически полностью. И нет никаких шансов, что они поправятся. Более того, наблюдается негативная тенденция. Повреждение нервной системы сказывается на их здоровье. Они заключены в своём мирке, и это… Думаю, вы меня поняли. Каков состав зелья? Что-то из ваших новых разработок?

— Не совсем так, я бы даже сказал, из старых рецептов. Я бы не хотел раскрывать состав.

— Но, профессор, — Рихард нахмурился, — так не положено. И…

— Разумеется. Под мою ответственность. Я хотел бы попросить, чтобы за ними наблюдали в течение ночи. Завтра утром я снова их навещу.

— Что ж, буду ждать вас тогда с утра. Я направлю целительницу сюда, она подежурит. А пока прошу вас в мой кабинет. Угощу вас чаем. Отказ не принимается, профессор.

* * *

Да, камень не помог Долгопупсам. Волшебник в течение месяца навещал их, давал им экстракт, который должен был прибавить пару лет жизни, но разум им это не излечило. Дальнейшие попытки были бессмысленны и даже бесчеловечны: ему вовсе не хотелось, чтобы бывшие мракоборцы существовали в таком состоянии бесконечно долго.

Хотя Дамблдор и сам особо не надеялся на успех, если даже создатель артефакта был уверен в отрицательном результате, но попробовать он был обязан. Есть ли вообще шанс излечить Долгопупсов? У него после посещения их в Мунго было подавленное настроение: ужасно видеть своих друзей в таком виде.

Сейчас главное — защитить камень. Как и от любопытных детских носов, так и от вора.

* * *

Смерть Гермионы Грейнджер тяжким грузом легла ему на сердце. Всего предусмотреть невозможно, но как, как чудовище оказалось на территории замка? Хогвартс ведь защищён! Предатель изнутри? Кто? Северус? Хоть тот и встал на путь искупления, но Дамблдор был не до конца в нём уверен. Увидел сына Джеймса, и старое сыграло в нём? Неизвестно. Что думаешь, Ариана? Или это Квиринус? Что-то неясное тревожило его в молодом профессоре, но что — нельзя было понять.

Он вспомнил, как ворвался тогда в туалет. Как смотрел на девочку, но видел не кровь, нет. Он видел другую, что лежала без всяких повреждений на полу их дома в Годриковой впадине. Ариану, свою сестру.

Бедная девочка, он еле сдерживался, чтобы не заплакать. Удар разбил ей голову и сломал шею. Минерва молча стояла на коленях рядом с ученицей, слёзы текли по её лицу. Северус пытался спасти её, применяя мощные исцеляющие заклятия. Квиринус валялся на полу, с ужасом глядя на происходящее. Он вызвал феникса и бросился помогать Снейпу.

Нет! Нет! Ты не погибнешь, как Ариана, не позволю!

Дамблдор вытащил склянку эликсира жизни, что он варил для Долгопупсов. Это должно помочь! Он влил зелье в рот девочке и с надеждой посмотрел ей в лицо, ища проявление жизни. Ничего… Это бесполезно! Фоукс, помоги, прошу тебя!

Но ни слёзы феникса, ни магия Бузинной палочкой не помогли вернуть девочку к жизни. Если бы у него был Воскрешающий камень! Если бы был…

Он поднялся на ноги и обнял плачущую МакГонагалл. Прибежали Флитвик и другие преподаватели. Ему надо собраться с мыслями.

— Сообщи в Министерство об этом, Филиус. Они должны знать, — директор обратился к декану Когтеврана. У него что-то было не так с голосом, будто горло разом пересохло.

МакГонагалл продолжила плакать у него на плече.

— Поппи, дай ей Успокоительного зелья. Северус, ничего больше не трогай здесь, мракоборцы захотят проверить. Охраняй тролля. Профессор Квиррелл, составьте мне компанию.

Ему нужны были подробности.

Сейчас!

* * *

Квиррелл не лгал. Он встретил в подземелье тролля и бросился в Большой зал, так как испугался, что не справится с ним. А в подземельях искал боггарта для урока: те любят темноту и сырость. Квиррелл не мог его обмануть, он никогда хорошо не знал окклюменцию. А путешествие в Албанию обернулось непростым испытанием для юного профессора и надломило того.

Что ж, Дамблдору пора за родителями девочки. Одно из худших дел, что может быть, — сообщить матери о смерти её дитя. Но такое он не может поручить никому, это его ноша.

После этого чудовищного дня, когда у миссис Грейнджер случилась истерика и ту пришлось отпаивать Успокаивающим зельем, а потом сопровождать до их дома, Дамблдор долго не мог заснуть: призраки прошлого снова закрутили свою карусель. Бедная Ариана, как же он виноват. И несчастные Грейнджеры… Они прощаются с дочерью, а на следующий день похоронят её на кладбище, где он будет присутствовать. Несмотря ни на что. Да и ещё нужно помочь с документами, у властей будут вопросы, как умерла девочка. Как возникли вопросы и у магического общества…

После того как Малфой начал свою кампанию против него прямо в Большом зале, пока он мыслями был с Минервой, которой стало плохо и с которой осталась хлопотать мадам Помфри в медицинском кабинете, Дамблдор понял, насколько он устал. Да и что он мог ему возразить? Может, в этом замешан сам Люциус Малфой?.. Да и ещё тот следователь. Почти сразу обвинил во всём Снейпа. Но тёмные маги предпочитают оставаться в тени. Хотя для директора было сюрпризом, что Северус проверял третий этаж в тот проклятый день. Проверял ли? Или пытался забрать камень? Беда, Ариана, не приходит одна. Паранойя — это ещё не так плохо. Куда хуже — это подозрение в верности друзей, недоверие. А Снейпу он верил. Его раскаяние и любовь к Лили Поттер были несомненны. Но так же он верил Блэку…

Он позже подробно поговорит с Северусом. Сначала надо разъяснить следователю, что того не надо арестовывать, что укус на его ноге не похож на рану от тролля. Неудивительно, что инспектор не разбирается в этом: он не ходил на уход за волшебными существами. Хотя троллей там не изучают.

Жестокость от Лангарма исходит волнами, небось жалеет, что нельзя выбивать показания, как при Крауче. Надо будет присмотреться к этому следователю, поднять дела, которые тот вёл. Время... если бы его хватало на всё это... Зато врагов у него хватает, ещё теперь и этот прибавится. Ну ничего, Боунс он раскроет, что хранится в Хогвартсе, раскроет карты.

Что ж, Снейпа он после этого подробно расспросил. И Квиррелла. Почему, почему он его так беспокоит? Надо попросить Северуса, пусть за ним пристально присмотрит. Две пары глаз лучше, чем одна. Да и ещё раз Квиринуса повторно расспросить не помешает. Может, Снейпа попросить обыскать его кабинет? Нет, прямо такое ему говорить не стоит, но вот намекнуть... Или лучше сделать это самому?

* * *

Кто-то убивает единорогов в лесу. Ариана, у кого могла подняться рука на этих величественных и прекрасных созданий? И кто готов заплатить цену — смертельное и ужасное проклятие? Нет, есть предположения, кто это. Неужели его худшие опасения сбываются?

* * *

Пока он был в Министерстве, сработали сигнальные чары в лабиринте. Он, бросив все дела, помчался в Хогвартс. Том Реддл. Это всё-таки был ты. И в каком виде! Даже простое общение с тобой поражает мерзостью тёмной магии.

«Но ты всё-же сбежал, бросив умирать своего слугу. В виде чего? Что за чёрный дым? Это твоя сущность? Ни мощнейшие чары в лабиринте, ни защитные артефакты не остановили тебя. Все эти меры и привидению не позволили бы отсюда вырваться, но тебя даже не замедлили. Ловушка с сыром захлопнулась, но зверь словно не заметил её и прорвался сквозь защиту.

И пока я выбирался из замка, то тебя и след простыл. Хотя не совсем: след остался. И шёл он далеко за пределы Британии — в Албанию. ⁽¹⁾ Но сколько я её ни прочесывал, твоих следов не было. Именно сюда путешествовал Квиррелл, и именно отсюда он привёл тебя в Хогвартс. Всё сходится. Но как найти тебя? И главное — как уничтожить?

Раз ты точно не мёртв, значит, крестраж? Ты всё-таки пошёл этим путём. Но чем повредить твой дух? Обычные заклятия не берут. Остались тёмные, запрещённые. Авада Кедавра, Адское пламя. Но смертельное заклятие попадает в тех, кого ты не хочешь зацепить. Ариана. После твоей смерти я поклялся больше не применять его».

Адское пламя. Чудовищно опасное заклинание. И шесть лет Азкабана лишь за его применение, безо всяких последствий для людей. Если же против кого-то, то даже пожизненно.

Альбус не знал, помогут ли эти заклинания против чёрной сути Волан-де-Морта. Как и не знал, сможет ли он применить их, ведь тут важна не только магическая мощь, но и тёмное желание в душе мага. Нужно ещё изучить, какими путями Волан-де-Морт смог избежать смерти. При мысли о тех свитках, что его ждут, Дамблдор ощутил омерзение. Даже самим существованием Волан-де-Морт вынуждает его пытаться разобраться в ужасной тёмной магии, изучать её. Страшно представить, насколько Реддл мог в неё погрузиться, каких границ достиг. И если он лишь изучает доступные ему письменные источники, то Волан-де-Морт занимался практикой не одно десятилетие с самыми злыми колдунами, которых мог найти.

Я экспериментировал… Я раздвинул границы магии даль­ше, чем это когда-либо удавалось…

Да, Том, ты это сделал. И результат твоего труда ужасает.

* * *

Нужно проверить Англию. Может, Реддл вернулся и прячется у кого-нибудь из своих слуг. У тех, кто смог увильнуть от Азкабана, или тех, кто вообще не был под подозрением. А таких много, слишком много. Альбус взглянул на доклад из конфедерации магов. Как много нудного текста на этих страницах. Но его надо внимательно прочесть, как и тщательно провести поиски Реддла... Волан-де-Морт был неуловим для него уже тогда, когда сеял ужас по всей Британии, нанося удары и бесследно исчезая. Как же найти его сейчас, когда он без тела и вне страны?

Надо бы предпринять меры на уровне конфедерации. Пусть возобновят поиски Реддла. Хотя… правду не стоит говорить: это опаснейшая вещь, и ею надо пользоваться с умом. Нельзя сообщать никому, что тот жив. Только вернейшим людям. Если это станет известно общественности, то Пожиратели смерти сами начнут поиски своего Лорда из-за страха перед хозяином. Пусть он будет мёртв для всех. Дамблдор теперь точно знает, что Волан-де-Морт жив и не успокоится, попытается возродиться. Но облегчать ему задачу он никак не собирается. Может, следующая попытка будет через лет десять? А пока пусть повод к обыскам будет «Магловский закон» Уизли. Он ему поможет. Хотя друзей в Министерстве такие действия Альбусу не прибавят. Как и в семьях, где будут проводиться обыски. Ну ничего страшного, ему не привыкать.

Теперь ещё нужно искать преподавателя для Защиты от Тёмных искусств. Он-то надеялся в 1981 году, после смерти Волан-де-Морта, что ситуация изменится. Но нет, не судьба. Забавная ирония: Реддл проклял предмет, и потом сам в роли учителя тоже пострадал.

А вот с конфедерацией будет сложнее. И на самотёк это не пустишь.

Африканские страны усиленно продвигают плохие решения для волшебного мира, тёмные. И у него уходит много времени и нервов, чтобы им противостоять, искать союзников. А ещё ООСС — Отдел Обеспечения Статута Секретности — высасывает из него все соки, словно дементор всю магию.

Тогда, в далёком 1945 году, волшебников до смерти напугали ядерные бомбы. Они стёрли с лица земли два японских города, вместе с маглами и магами. А ООСС получил пинок за то, что проворонил такое оружие у маглов. Тогда в магическом сообществе решалось, какие меры предпринять и что делать с таким мощным магловским оружием. Хорошо, что он тогда вмешался. Победителя Гриндевальда послушали. А то обозленные японцы предлагали уничтожить это оружие… вместе со всеми учёными, его создавшими… Да и реакторы тоже заодно… со всем многотысячным персоналом. А когда американские маги сказали своё твердое нет, японцы со своим восточным фанатизмом предложили уничтожить и всех американских магов.

Нет, только что закончилась чудовищная война, и он не позволит развязывать новую. С трудом, в ходе долгих и выматывающих дебатов, был найден компромисс, а ООСС получил полномочия на увеличенное финансирование для негласного контроля за магловским оружием и разрешение предпринимать необходимые меры для его ограничения. Что ж, это лучшее решение. Слишком уж чудовищное оружие открыли маглы.

* * *

Но шли годы, список ограничений для маглов, что требовал принять глава ООСС, всё ширился да пополнялся. Это не нравилось Дамблдору. У них и так штат в несколько сотен человек! И это не учитывая тех, кто работает не в штате! А ещё им обязаны содействовать все магические страны! Ну зачем, зачем ограничивать эту микроэлектронику у маглов?! Да не могут они придумать средства для записи и моментальной передачи изображений, на подобии сквозного зеркала, как и не смогут поставить такое в каждую семью! Что за сказки? Они не могут сделать такой резкий скачок, это же похоронит всю суть отдела стирателей памяти!

А безумная идея ООСС насчёт того, что спутники — средства для слежки за маглами, которые могут обнаружить существование магов? Что за паранойя?! Да это всего лишь средство для полётов на другие небесные тверди. И почему «всего лишь»?! Это величайшее достижение! И магам тоже надо развиваться, брать пример с маглов. Ведь изучение других небесных тел — это необычайный шаг вперёд!

И поток таких запросов и предложений постоянно шёл от ООСС. Но то, что предлагают предпринять африканцы для решения, просто чудовищно. Вогнать маглов обратно в Средневековье! Или даже в каменный век. Ну и что, что это избавит магов от всех проблем с маглами? И что, что ваши маглы так веками живут в Африке и никаких забот и проблем от них вам нет? Ну уж нет, пусть ООСС работает. Хотя их полномочия не вызывают прилива энтузиазма у Дамблдора. Неподсудность и работа вне юрисдикции стран, возможность воздействовать на маглов… Список очень длинный. Но это политика. Он всегда её ненавидел. И вот ещё новый доклад из их отдела с пожеланиями и требованиями. На двести с лишним страниц. Что ж, надо читать.

1) Албания — государство в Европе, в западной части Балканского полуострова. Однако на гэльском языке: Alba = Шотландия (вся), а королевство Албания часть Шотландии (кстати в районе 200 миль от графства Суррей). Так что возможны два варианта. Комментарии самой Роулинг насчёт этого не нашёл.

Вернуться к тексту