Букля — победительница Волдеморта (гет)

Гарри грустно смотрел вдаль. За две недели, пока гостил в "Норе", он уже почти смирился с тем, что судьба отобрала у него ещё одно родное существо. Но, до сих пор вглядываясь в просвет между деревьями, он надеялся, что произойдёт чудо и Букля вернётся. За свою недолгую жизнь ему пришлось испытать столько лишений и разочарований, что далеко не каждый старик мог бы похвастать таким жизненным опытом. С самого детства ему пришлось нести на себе бремя "избранного", взвалить на свои плечи ответственность за весь магический мир. Рон иногда завидовал его славе, считал, что это — круто...

Гарри горько усмехнулся. Кому нужна такая слава, если за неё приходится платить столь дорогую цену? Увенчанный славой, но один как перст, на всём белом свете... Все, кого он любил, все, кому был дорог, все, кто ему был нужен — все уходили из его жизни один за другим. Вокруг него словно бы простиралась мёртвая зона, и те, кто попадал в неё — уходили навсегда. Он будто был проклят на одиночество. Герою не полагалось ни любви, ни счастья. Глупый Рон не понимает, как же ему повезло. Гарри был готов отдать всю свою горькую славу за то, чтобы иметь такую большую и дружную семью, как у него, иметь возможность жить, как обычный подросток — шалить, носиться на метле, забывая про уроки, и знать, что рядом с тобой есть люди, которые любят тебя таким, каков ты есть, со всеми недостатками, любят не за твою славу, а просто за то, что это ты.

Нет, в школе он так же, как и другие ребята, жил жизнью обычного подростка, но судьба не давала ему забыть о его предназначении, постоянно устраивая испытания с риском для жизни. Ни один год в школе не прошёл для него спокойно. И даже детские шалости, игры и развлечения на этом фоне выглядели искусственно, словно ему время от времени приходилось играть роль обычного мальчика. А он не хотел играть роль самого себя... Он хотел жить, любить и быть любимым.

Перед его глазами замелькали образы... Вот Гермиона бежит ему навстречу и радостно обнимает... Вот она за что-то его отчитывает, а потом вдруг улыбается, и на сердце становится так тепло... Вот она гладит Живоглота, и Гарри хочется оказаться на месте кота, чтобы рука Гермионы гладила его волосы, зарываясь пальцами в непослушную шевелюру и перебирая непокорные пряди...

Сколько раз уже он ругал себя за эти мысли. Гарри для Гермионы только друг, и ничего большего, она встречается с Роном. Пусть и не всё у них гладко, и ссорятся они часто, и днями друг с другом не разговаривают, но откуда бы ему знать, какие отношения должны быть у влюблённых пар? Не с его "богатым" жизненным опытом, состоящим из одного неудачного поцелуя с Чжоу и нескольких прогулок с Джинни, в которых не было ничего большего, чем просто держаться за руки. Ну, а после того, как ему пришлось стать невольным свидетелем разговора миссис Уизли с мужем о том, какие красивые пары представляют из себя Гермиона с Роном и он с Джинни, и как миссис Уизли счастлива, что у детей всё хорошо, Гарри и вовсе упал духом. Не судьба ему быть с той девушкой, которая является героиней всех его счастливых воспоминаний и надежд и, стыдно признаться, постоянно присутствует во всех его "влажных" снах.

Он не станет вмешиваться в отношения друзей, даже если иногда ему и кажется, что Гермиона слишком ласково прикасается к нему, чересчур горячо обнимает и смотрит на него с какой-то непонятной затаённой тоской. Вероятно, это всего лишь жалость и дружеское участие, которое просто кажется ему чем-то большим.

У него есть Джинни, которая любит его, и которую он тоже любит, пусть и как сестру. Что ж, если это то, чего все от него ждут, то он будет хорошим другом для Рона и Гермионы, станет хорошим парнем для Джинни и убьёт этого проклятого Волдеморта — или погибнет от его руки, если уж так суждено...

Тяжёлые размышления Гарри были прерваны самым неожиданным образом. Послышалось хлопанье крыльев, и что-то увесистое примостилось ему на плечо, мягко коснувшись щеки пушистыми перьями. Повернув голову, он обомлел... Его белоснежная Букля, живая и невредимая, как ни в чём не бывало восседала на его плече, ласково глядя на хозяина и прищёлкивая клювом. Не поверив своим глазам, Гарри сгрёб недовольно заворчавшую от такого обращения птицу и принялся вертеть её, осматривая. Он хорошо помнил, как в сову попало какое-то проклятие и она упала на землю. Тогда у него не было ни времени, ни возможности для того, чтобы вернуться и помочь ей. Впрочем, и сейчас ему не рекомендуется выходить за территорию защитных чар, скрывающих "Нору". Его ищут Пожиратели и сам Волдеморт, а потому выйти за пределы двора — означало подвергнуть опасности и себя, и семью Уизли, и Гермиону.

То, что Букля не возвращалась к нему в течение двух недель, казалось убедительным доказательством, что она погибла, хотя Гарри и не хотелось в это верить. Возвращение любимицы казалось чудом. И теперь это чудо сидело у него на коленях, притворно ворча и позволяя ласково ерошить свои пёрышки.

— Букля, как же я рад, что ты жива! Ты даже не представляешь... Когда в тебя попало то проклятье, я ведь думал, что ты погибла. Что и тебя я тоже потерял. А ты выжила и вернулась ко мне... У меня же и так, кроме тебя, больше никого не осталось, — Гарри ласково погладил сову. — Всех, кто мне был дорог, у меня отобрали... Знаешь, иногда кажется, что сама судьба забирает у меня всё, что могло бы принести мне счастье. Вначале я потерял родителей, потом Сириуса. Дамблдор хорошо ко мне относился, но и его я тоже потерял...

Гарри привык разговаривать с Буклей, как с человеком. Ему казалось, что она его прекрасно понимает. Ей он мог рассказать всё, даже то, чего нельзя было рассказать близким друзьям. Она могла внимательно выслушать любую чепуху, которая только могла прийти ему в голову, понять, посочувствовать... Она была для него самым верным и преданным другом. Ему так не хватало этих разговоров по душам, когда сова пропала. И теперь, захлёбываясь словами, он пытался выговориться, излить душу родному существу, которое чудесным образом вернулось к нему.

Букля внимательно слушала его и ухала в нужных местах. Для неё он был и навсегда останется маленьким несмышлёным птенцом, её любимым совёночком, и ей было плевать на то, что он — человек, во много раз больше её самой и не имеет ни перьев, ни крыльев. Мудрая птица понимала, что ему нужно выговориться, пожаловаться, а уж она разберётся, кто посмел обидеть её совёночка. Ишь ты, чего придумали — отбирать всё у ребёнка!

Сама она чувствовала себя не очень хорошо. Тело всё ещё болело от ушибов, полученных после падения, и прикосновения Гарри, хоть и ласковые, вызывали дискомфорт. Но Букля понимала, что малыш выражает свою любовь так, как умеет. Шальное проклятие, попавшее в неё, было не смертельным, а оглушающим. Однако при падении с такой высоты без травм не обойтись, вот и ей пришлось не сладко. Хоть Букля и была магической птицей, но для того, чтобы избавиться от серьезных повреждений, ей все же пришлось просидеть в покое в дупле старого дерева целых две недели. Как только она оправилась настолько, что смогла лететь на большие расстояния, она сразу же отыскала своего малыша в этом старом ветхом курятнике. Впрочем, что можно требовать от жилья, хозяйка которого уже настолько дряхлая, что не может доставить письмо, чтобы не свалиться при этом в тарелку?

Букля была абсолютно уверена, что именно совы являются хозяевами домов, в которых живут, а люди — это питомцы, о которых нужно заботиться и приглядывать, чтобы они не наделали глупостей. Вот и сейчас она в который уже раз убеждалась, что людей даже на день нельзя оставить без присмотра, не то что на две недели. Оказывается, за время её отсутствия совёночек совершенно упал духом. Все кому не лень обижали малыша. Ну, ничего... Букля вернулась и разберётся со всеми его обидчиками...

Гарри продолжал рассказывать, и сова внимательно прислушивалась к его словам, стараясь ничего не упустить. Ей же нужно знать все последние новости, чтобы навести порядок на подконтрольной территории. Старую и дряхлую Стрелку она даже в расчёт не брала. Какая из неё хозяйка? Ей уже давно пора на покой, чтобы о ней самой кто-то заботился. А маленький Сычик — ещё совсем детёныш, не дорос он до гордого звания хозяина дома.

— А знаешь, Букля, пока тебя не было, произошло ещё кое-что, — грустно рассказывал Гарри, задумчиво перебирая перья птицы. — Я понял, что, кажется, влюбился... Ты её знаешь... Это моя лучшая подруга — Гермиона. Она замечательная... Такая добрая, умная, справедливая и очень красивая. У меня сердце замирает, когда она говорит со мной, прикасается ко мне, обнимает. Рядом с ней я забываю, что нужно дышать. И, знаешь, мне иногда кажется, что я тоже ей нравлюсь. Но судьба решила всё по-другому... Гермиона встречается с Роном, а я — с Джинни. Ну, если, конечно, это можно так назвать...

Нет, Джинни, конечно, замечательная девушка, но ведь сердцу не прикажешь... Рядом с ней оно не замирает и не начинает биться так часто, словно намереваясь выпрыгнуть из груди. Находясь рядом с Джинни, я постоянно ищу глазами Гермиону, и мне становится так больно, когда я вижу, как Рон берёт её за руку, поправляет ей волосы, что-то шепчет на ушко. В такой момент мне хочется ударить своего лучшего друга.

Букля, вот почему всё в мире так несправедливо? Неужели я не имею права хоть немного побыть счастливым? Мне ведь, может, и жить-то осталось совсем немного... Как можно думать, что я смогу победить такого сильного волшебника, как Волдеморт? У меня же нет никаких особых талантов и способностей! А в пророчестве говорится, что либо я его должен убить, либо он — меня. Вот, и сколько шансов у меня выжить? Почему все могут жить, а одному мне приходится постоянно выживать? Что за несправедливость?!

За спиной раздался треск веток, и в его уютное убежище среди густого кустарника, которое нравилось Гарри именно своей уединённостью, ворвалась миссис Уизли, вытирающая мокрые руки цветастым фартуком.

— Гарри, милый, вот ты где прячешься. Ох, Букля вернулась! Радость-то какая! А там тебя повсюду Джинни ищет, — потрепав его по и без того взъерошенной голове, женщина удалилась.

Насколько Букля понимала — эта полная рыжая тётка была матерью многочисленных и столь же рыжих птенцов. Мудрая сова не разделяла её излишней суетливости и болтовни. На взгляд Букли, уважающая себя птица не должна постоянно квохтать и беспорядочно хлопать крыльями, как курица.

— Прости, Букля, мне нужно идти.

Гарри грустно улыбнулся и выбрался из зарослей кустарника, а смышлёная птица, оставшись в одиночестве, занялась анализом полученной информации. Картина в её понимании получалась непривлекательная. За то время, что она отсутствовала, эти волшебники совсем от рук отбились и всем скопом принялись обижать её совёночка. Какой-то Волдеморт намеревается убить малыша, да ещё и эти Уизли отбирают у него любимую девочку. Интересно, куда смотрит этот рыжий блохастый коврик?! Наверное, спит целыми днями без задних лап и даже не видит, что у него под носом происходит?

Ну, ничего, теперь Букля вернулась и наведёт здесь порядок. А то, ишь, моду взяли — совёночка обижать!

Сова облетела вокруг дома, заглядывая в распахнутые настежь окна. В одной из комнат она увидела грустного Гарри вместе с Джинни, увлечённо что-то ему рассказывающей, а в другой — Гермиону, за что-то отчитывающую рыжего приятеля.

Но Букля сейчас искала не их. Она искала того, кто поможет ей в осуществлении её коварных планов. Наконец ей удалось обнаружить пушистого рыжего кота, который дрых, нагло развалившись на подоконнике комнаты девочек.

— Понятно, — язвительно заявила Букля. — Совсем расслабился здесь в моё отсутствие. Вокруг полный бардак, а он и в ус не дует.

— А, это ты — чудо в перьях, — проворчал Живоглот, переворачиваясь на другой бок и подставляя пузо солнышку. — Явилась, не запылилась... Без тебя было так тихо, спокойно, никто спать не мешал...

— Оно и видно. Опух уже ото сна. Просыпайся, действовать нужно!

— Да что тебе неймётся, неугомонная? Что такого страшного произошло?

— А ты и не видишь, что наших птенцов разлучить пытаются? Для тебя самое главное, чтобы была миска с едой и тёплый подоконник, на котором можно спокойно дрыхнуть?

— Не говори ерунды. Никто ничего плохого им не делает, — отмахнулся от неё лапой Живоглот. — Ни разу не видел, чтобы их за хвосты тащили и мордой тыкали.

— Так это потому, придурок ты рыжий, что нету у них ни морд, ни хвостов, — рассудительно заявила сова.

— Ну, и за то, что у них есть, их никто не тянул. С кем хотят, с теми и ходят...

— Не хотят! Гарри любит твою девочку!

— Молодец! Передай ему, что у него хороший вкус, — издевательски заметил кот и зевнул во всю пасть.

— А Гермиона? Она кого любит?

— Откуда я знаю? Она мне не докладывает.

— Так нужно узнать! Я не хочу, чтобы мой влюблённый совёночек страдал, пока его девочка рыжему голову морочит.

— Тоже мне проблема! Сами разберутся..

Давая понять назойливой сове, что разговор окончен, Живоглот принялся сосредоточенно вылизывать лапу.

Такое положение вещей Буклю совершенно не устроило. Чтобы пробудить в лентяе гражданскую сознательность, пришлось клюнуть его в лохматое темечко. Кошак зашипел и вытаращил на сову жёлтые глазищи.

— Ну что тебе от меня нужно, психованная? Я — животное! Что я могу сделать?

— Ты даже не представляешь, сколько всего мы можем сделать! Вот, слушай меня сюда...

* * *

Первым пунктом плана Букли было наблюдение. Требовалось точно выяснить — действительно ли эти пары друг другу не подходят, а потом уже разбираться, что с ними делать. Теперь при каждой встрече Гарри с Джинни и Рона с Гермионой присутствовал бдительный пушистый или пернатый страж. Поначалу на них не обращали никакого внимания, но постепенно неизменное присутствие таращившихся на них кота или совы начало раздражать людей.

— Брысь! — махнула Джинни рукой на Живоглота, который сегодня был дежурным по их графику.

Разумеется, кот и с места не сдвинулся. Ещё чего?! Командир Букля приказала сидеть и бдить, а значит, он не обязан слушаться всяких там девочек. Сова сказала, что уход с поста приравнивается к государственной измене, и в наказание его будет ждать растрель. Что такое "растрель", кот не знал, но зато он отлично знал Буклю и её извращённую фантазию, а значит, это могло быть только какой-то отборной гадостью, вроде консервной банки на хвосте. Такое счастье ему совершенно было ни к чему, а потому Живоглот был решительно настроен сидеть на посту до последнего. Только кто бы его спрашивал?

— Так, ты мне надоел! — заявила Джинни и, схватив кота в охапку, потащила его к двери. — Отнесу его Гермионе, — объяснила она Гарри, недоумённо глядящему ей вслед.

— Сова! — орал благим матом Живоглот. — Меня нельзя растрелить! Я не сам ушёл! Меня ушли! Клянусь своим хвостом!

Букля ответить ему не могла, потому что была немного занята — гоняла по комнате Рона Уизли. Ну, или наоборот... Не суть важно...

— Проклятая птица! Как же ты меня достала! — орал рыжий, тщетно стараясь её поймать.

— Рон! Прекрати! Оставь сову в покое! — пыталась образумить его Гермиона. — Что она тебе сделала?

— А чего она на меня уставилась? Сидит — и таращится, вроде я её любимую мышь съел.

— А ты точно не ел? — хихикнула Гермиона.

— Не ел... Что? Ты издеваешься? Вот сейчас поймаю, отнесу Гарри, а потом разберусь...

— Меня поймаешь и отнесёшь Гарри? — расхохоталась Гермиона. — А с совой разберёшься?

— С тобой разберусь и отнесу Гарри... Блин, запутала меня совсем! Обеих отнесу, пусть сам разбирается!

Влетевшая в комнату Джинни с орущим благим матом котом, не желающим подвергаться расстрелу, не зная, что прямо за дверью стоит брат, со всей силы хлопнула того дверью по лбу. От неожиданности даже Живоглот замолчал. Зато теперь принялся орать сам Рональд, на лбу которого быстро наливалась насыщенной синевой внушительная шишка.

— Ты что делаешь, ненормальная? Ты же меня чуть не убила! Кто так врывается в комнату? Тебя стучать не учили?

— Я и постучала... тебе по лбу, — язвительно ответила Джинни. — Или ещё раз постучать, если ты с первого раза не расслышал?

Живоглот вскарабкался на подоконник, на котором сидела Букля, и на всякий случай предупредил:

— Я не сам ушёл...

— Да знаю я, — отмахнулась от него сова. — Ты так орал, что тебя, наверное, все садовые гномы слышали.

— Хотя как посмотреть... — принялся размышлять кот. — Я же должен был наблюдать за Джинни, а не за твоим Гарри. Вот я и наблюдаю, даже сейчас.

Он старательно принялся изображать, как он наблюдает. Букля насмешливо ухнула.

— Ладно уж, наблюдатель, расслабься. Конец операции. Полетели в сад, обсудим полученную информацию.

Сова вылетела в распахнутое окно.

— Полетели... — проворчал Живоглот, смешно сползая попой вперед с подоконника. Повиснув на двух передних лапах на подоконнике, левой задней он лихорадочно пытался нащупать землю. — Нашла космонавта...

* * *

— Итак, что мы выяснили? — рассуждала Букля, важно вышагивая взад-вперёд перед сидящим на травке котом, который водил за ней глазами. — Никаких признаков любви между твоим птенцом и рыжим цыплёнком я не заметила. Вначале Рон пытался развлекать девочку рассказом о квиддичном матче. Она вежливо его слушала, а потом принялась рисовать на листе пергамента маленького чёртика, подозрительно похожего на её собеседника, да так увлеклась, что и не заметила, когда он замолчал. Рыжий раскричался, что она его не слушает, а Гермиона ему сказала, что ей не интересен квиддич. Тогда он предложил поговорить о том, что интересно ей, и она стала ему рассказывать о процессе линьки у гиппогрифов. Судя по тому, как Рональд зевал, гиппогрифом он точно не был, и ему совершенно было не интересно, как именно они линяют.

— Ну, моя парочка вела себя не лучше, — хмыкнул Живоглот. — Джинни тоже болтала про квиддич, про мётлы. Насколько я знаю, твой котёнок, тьфу, совёнок любит квиддич, но он только вежливо кивал и поддакивал, думая о чём-то о своём. Бедная девочка уже не знала, что придумать. Спрашивала его про какой-то Турнир, про какую-то жабу, а он только отвечал "да" или "нет" и улыбался. Вскоре ей это надоело, и она стала ему рассказывать про тряпки. В общем, не заметил я там никакой любви. Всё выглядело так, словно Джинни пыталась гостя развлечь разговорами. Странные они — эти люди... Разве о таких вещах на свиданиях разговаривают?

— А о чём, по-твоему, они должны были разговаривать? О сосисках и сметане? Или песни орать на крыше, как это у вас принято?

— Можно подумать, что мы только об этом разговариваем, — обиделся Живоглот. — Если тебе нравится кошечка, то нужно её хвалить, восхищаться ею, рассказывать о том, какая у нее шелковистая шерстка и игривый хвостик. И что ты готов ради неё побить всех окрестных котов и положить к её ногам горы мышей и сосисок...

— Ну вот, я же говорю — о сосисках, — развеселилась Букля.

— Вот, всем ты недовольна — и темы наших разговоров тебе не по душе, и песни наши не нравятся... Что бы ты понимала в кошачьих песнях? О чём же тогда вы — совы — беседуете на свиданиях?

— Об умных вещах, разумеется. Достойный самец должен показать себя эрудированным, интересным собеседником, чтобы с ним было о чём поговорить. Будущий глава семьи должен быть компетентным в психологии, педагогике и экономике. Но и в других вопросах он должен разбираться хотя бы настолько, чтобы суметь поддержать беседу.

Кот в глубокой задумчивости почесал себя за ухом. Мысль о том, что он, чтобы заинтересовать кошечку, будет пересказывать ей на свидании содержимое библиотеки, показалась ему странной. Да от него же после такого свидания все кошки будут разбегаться...

— Получается, что в партнёры вы выбираете самых умных? А что же тогда глупым остаётся? Или у вас глупые не размножаются?

— Совы глупыми не бывают! — отрезала Букля. — Глупыми бывают коты!

— Ты смотри, какой царь зверей! — обиделся Живоглот. — Ну, и решай свои проблемы сама, если ты такая умная! А я спать пойду. Я — глупый, мне можно...

Букля поняла, что перегнула палку, и, если она не хочет отпугнуть единственного сторонника, то нужно идти на компромисс. А своё мнение можно оставить и при себе. В конце концов, для кота Живоглот вовсе даже и не глупый...

— Хорошо, извини, признаю — я погорячилась. Не все коты глупые. Можешь считать себя приятным исключением.

— Ну и язва же ты... И чего я с тобой вожусь? Другой бы бросил и ушёл спать. Во всем виновата моя доброта... Нет от неё мне покоя...

— И что? Ты ушёл бы спать, зная, что твоя девочка несчастлива, а ты не захотел ей помочь? — тоном искусителя поинтересовалась сова.

— Моя девочка — умненькая, и сама разберётся, кто ей нужен, — не поддался на провокацию Живоглот. — А твой Гарри, если бы поумнее был, то уже давно бы ей признался и выяснил — любит она его или нет.

— Мой совёночек умный, только слишком стеснительный. Он думает, что она любит Рона, и не хочет им мешать.

— А рыжей девочке зачем он голову морочит? Он же её не любит. Сказал бы ей об этом, и она нашла бы себе другого.

— Идиот! Как можно такие вещи девочкам говорить? Девочки — существа нежные, ранимые. Отказ со стороны мальчика обидит её на всю жизнь, — принялась воспитывать неотёсанного кота Букля.

— Да какие там чувства? — скептически махнул лапой Живоглот. — Были, да все и вышли... Она и сама не знает, чего хочет. С одной стороны — вроде мечтала с детства, а с другой — уже и не нужен...

Коту было непонятно — ну вот для чего разводить всю эту канитель? Что за необходимость быть вместе, если чувств никаких нет? Сказали бы давно друг другу всю правду, да и разбежались... Вот любят же люди создавать сложности на ровном месте!

— Как же ты предлагаешь их разлучить, если девочкам такое говорить нельзя? — поинтересовался он.

— Так это Гарри нельзя такое говорить, а нам можно. На нас она не обидится. Мы — животные. Что с нас взять?

— Замечательно! — ехидно заявил Живоглот. — И что же ты ей скажешь? «Пугу»? «У-ху»? Или «мяу»? Ты забыла, что ли, пернатая, что она нас не понимает?

— Отпугнуть их друг от друга можно и без слов, — поучительно заметила сова. — Для начала выясним — любит ли Гермиона Гарри? Иначе какой во всём этом смысл? Значит, сделаем так...

Легко сказать, что им необходимо убедиться в том, что Гермиона любит Гарри — а вот как это сделать, если они практически и вместе-то не бывают? То Гермиона с Роном, а Гарри с Джинни, то мальчики — отдельно, а девочки — отдельно. Ну, в крайнем случае, бывают вчетвером. Но какие могут быть чувства в толпе?

Для чистоты эксперимента требовалось свести их вместе, отогнать других и понаблюдать.

— Чтобы кого-то куда-то пригласить, люди пишут записки, — рассуждала Букля. — Ты умеешь писать?

Живоглот фыркнул и уставился на неё.

— Ты что, с дуба рухнула? Я же — кот! Кто мог меня грамоте учить? Это ты у нас умная, вот и пиши.

— Я тоже не умею, — скрепя сердце, призналась сова. — Как же тогда их пригласить?

— А если нарисовать? — подбросил идею Живоглот.

— Ты умеешь рисовать?

— М-м-м...

— Понятно, — сделала вывод Букля. — И я не умею. Да и нечем мне перо держать, не крыльями же. Значит, записка отпадает... Чтобы они пришли куда-то одни, в этом месте должно быть что-то, что интересно им, но не интересно остальным. Какая вещь нужна твоей девочке, но не нужна её приятелю?

Кот задумчиво почесал лапой за ухом.

— Я.

— Ты? — удивилась Букля. Немного поразмыслив, она была вынуждена согласиться. — Да, пожалуй, кроме неё, ты больше никому и не нужен. Значит, ты будешь приманкой, на которую мы будем ловить Гермиону. Теперь нужно решить — на что будем ловить Гарри?

— На тебя! — обрадовался кот. — Кроме него, ты больше никому и нафиг не сдалась.

Букля хотела было обидеться, но обижаться было не на что. Действительно — кому ещё она нужна, кроме её совёночка?

— Хорошо, — пришлось ей согласиться. — Гарри будем ловить на меня. Остаётся придумать, как они должны узнать, что им нужно идти туда, где мы находимся?

— Не считая того, что нам ещё придётся дать им понять, что мы вообще где-то находимся и нас нужно искать, — резонно заметил Живоглот. — Может, на двери той комнаты, где мы будем находиться, повесить табличку с нашими именами?

— Помнится, только что мы уже выяснили, что писать не умеем, — недовольно уставилась на него Букля.

— А, ну да... Значит, повесим наши портреты, — не растерялся кот.

— У тебя есть портрет? — удивилась сова. — Или мне снова тебе напомнить, что рисовать мы тоже не умеем?

— Ну, тогда я не знаю. Значит, будем орать, что мы здесь сидим и ждём, когда же нас найдут.

Букля задумалась. А ведь Живоглот был прав — несмотря на всю свою абсурдность, эта затея вполне могла сработать. Если он начнёт орать, то Гермиона обязательно побежит, чтобы выяснить, что произошло с её любимым котом. А Гарри? Гарри не побежит... Какое ему дело до того, что где-то орёт чужой кот? Это значит, что и ей придётся орать? Ей — солидной, уважаемой сове придётся орать, как перепуганной курице?! Впервые в жизни Букле захотелось упасть в обморок. Нет, ну должен же быть какой-то другой способ привлечь к себе внимание? Но, чем дольше она размышляла, тем больше убеждалась, что другого способа в их ситуации нет, и орать ей всё-таки придётся...

* * *

Удостоверившись, что их птенцы скучают в обществе представителей семейства Уизли, заговорщики выбрали помещение, из которого их будет слышно в обеих комнатах, где находились ребята, и уставились друг на друга.

— А что орать-то? — озадачился Живоглот.

— А что хочешь, то и ори.

— Я вообще не хочу орать. Не могу я так орать, без причины...

Букля вздохнула. Вот что за помощник ей достался? Ведь всё уже решили, обо всём договорились, даже она согласилась участвовать в этом кошмаре, а теперь он ломается и ждёт, чтобы его уговаривали. Орать он, видите ли, без причины не может... Хорошо, будет ему причина...

Решив не церемониться с пушистым капризником, Букля подлетела к Живоглоту и долбанула клювом точнехонько в лохматую макушку.

— А-а-а! Ненормальная! За что?!

— Молодец! Хорошо орёшь, — одобрила сова и, набравшись мужества, закричала: — Караул! Гарри, помоги! На меня кот напал!

— Я?! Это же ты на меня напала, безумная! — ошалело уставился на неё Живоглот.

— Ты ори, ори, не отвлекайся, — посоветовала Букля и закричала ещё громче: — Уберите от меня этого кота! Я его боюсь!

— Ах, так... Тут сумасшедшая сова! Она меня съесть хочет!

— Кому ты нужен? Ты невкусный.

— А-а-а! Уже одну лапу слопала! Вторую отклёвывает! — вошёл в азарт Живоглот. — Чего сачкуешь? Работай! Я что, один должен стараться?

Сердито посмотрев на наглого напарника, сова завопила:

— Караул! Насилуют!

— Размечталась...

Дверь распахнулась, и в комнату ворвались Гарри и Гермиона. А следом за ними — и Джинни с Роном. Такой отличный план накрылся медным тазом. Вот что им не сиделось на месте? Кто их сюда звал? Сову и кота никогда не видели?

— Живоглотик, что случилось? — Гермиона подбежала к коту и принялась его ощупывать, пытаясь найти повреждения.

Наглое животное замурлыкало, явно наслаждаясь процессом. Повышенное внимание к его персоне всегда доставляло коту удовольствие. Такой себе Локхарт в кошачьей шкуре...

— Наверное, его сова обидела, — сделал неожиданный вывод Рон. — Посмотри, какая довольная сидит. Сделала какую-то гадость бедному котику и радуется.

— Что? Ты с ума сошёл? — возмутился Гарри, прижимая к себе Буклю. — Она — добрая и умная птица и никогда бы первой не стала нападать на Живоглота. Зачем ей это делать? Тем более, что она тоже кричала...

— Ну, а кто тогда? — поинтересовался Уизли, явно стараясь угодить Гермионе. — Здесь же больше никого не было, кроме них двоих. Вон как кот орал — как резаный, значит, Букля его обижала.

— Совсем сдурел? — повертела пальчиком у виска Джинни, уставившись на брата. — Как может птица обидеть кота? Скорее уж, наоборот — кот может сожрать птицу. Может, он и пытался её сожрать, раз она кричала.

— Фигушки! Он не мог её сожрать, потому что сам орал в это время. У него рот был занят, — запротестовал Рон. — Вон, смотри, сова целая, нигде не погрызенная, перья на полу не валяются. А вот кот... — Рон посмотрел на Живоглота и озадаченно почесал макушку, — тоже целый... Значит, она его морально доставала.

— Интересно, это как?

— Ну, не знаю... Может, язык показывала или дразнилась...

— Бред какой-то... — пробормотал Гарри. — Как сова может дразнить кота? Она же птица! Мяукать не умеет.

— Вот и держи свою птицу в клетке! — заявил Уизли. — Сегодня она на кота напала, а завтра, может, на людей кидаться начнёт.

Гарри с изумлением смотрел на друга. Как он может так говорить про Буклю? Неужели Рон действительно считает, что она может нападать на людей? Он же сам сколько раз отправлял с нею письма, и она его даже ни разу не клюнула. Хотя и стоило, видимо... Гермиона ошарашенно переводила взгляд с одного на другого и не могла понять, что происходит. Друзья ссорятся из-за животных. Животные ссорятся между собой. И это в то время, когда все должны сплотиться для борьбы с Волдемортом и его Пожирателями?

— Да тебя самого нужно в клетку посадить! — рявкнула на брата Джинни, и Гарри благодарно посмотрел на неё. — Вместе с котом! Посидите, пообщаетесь между собой. Может, ума наберётесь. Хотя, скорее, кот поумнеет, чем ты...

— Хватит! — не выдержала Гермиона. — Устроили здесь базар! Взрослые люди, а ведёте себя, как дети!

Схватив кота в охапку, она решительно выбежала из комнаты. Рон бросил недовольный взгляд на Гарри и двинулся следом за Гермионой.

Гарри вздохнул и погладил птицу.

— Букля, вот что же ты творишь? Не ожидал от тебя такого. Ты — такая серьёзная птица — и вдруг дерёшься с котом. Тем более, с котом Гермионы...

Джинни почувствовала скрытый подтекст в этих словах и нахмурилась. Она была девушкой наблюдательной и не раз замечала странные взгляды, которые Гарри украдкой бросал на Гермиону. А теперь ещё и эта его непонятная фраза... Как будто её кот какой-то особенный. Или, может быть, его особенность как раз и заключается в том, что это её кот? Мысль о том, что для Гарри Гермиона может значить что-то большее, чем просто подруга, неприятно царапнула самолюбие Джинни. Честно говоря, она и сама себе не могла бы точно ответить, что же всё-таки чувствует по отношению к своему парню. Если бы её кто-то спросил — любит ли она Гарри, Джинни бы, ни секунды не раздумывая, уверенно ответила "конечно". Но иногда, украдкой от самой себя она невольно задумывалась, что это не совсем та любовь, которая должна быть между парнем и девушкой. Её чувства по отношению к Гарри были ровными и тёплыми, но, честно говоря, они не слишком-то отличались от того, что она чувствовала к Биллу, Чарли или к близнецам. Да, Джинни мечтала о поцелуях с Гарри, но это было скорее любопытство, чем любовь. Ей уже приходилось в прошлом году целоваться с Дином Томасом и Майклом Корнером, и было ужасно интересно — как это будет с Гарри. Вот только... Он даже не пытался её поцеловать.

Джинни уже не была уверена, что хочет за него замуж. Просто она с самого детства мечтала, что Гарри Поттер однажды станет её мужем, и так привыкла к этой мысли, что теперь цеплялась за неё из чистого упрямства. А когда она почувствовала интерес Гарри к Гермионе, то тут уже взыграло женское самолюбие, которое теперь попросту не позволяло отступиться от него без борьбы...

* * *

— Ну что? Добилась своего? — Живоглот сердито уставился на сову. — Замечательный план ты придумала! Ещё одна такая выходка — и наши котята перегрызутся между собой. И так уже с друзьями поругались.

Букля невозмутимо распушивала клювом свои пёрышки.

— Не преувеличивай. Поругались между собой брат и сестра. Ну, и Гарри на друга обиделся. Но тут я его понимаю. Предложить посадить меня в клетку... заявить, что я показывала тебе язык... Это я-то, почтенная сова?! Совсем этот рыжий обнаглел...

— Зато Джинни как за тебя заступалась, — ехидно заметил Живоглот. — Может, и не стоит их разлучать? По-моему, вполне подходящая пара.

— Вот только друг друга они не любят. Толку-то от такой пары? — проворчала сова. — Только головы друг другу морочат.

— Ну, так подождём немного, и они сами разбегутся.

— Ага! Подождём... К тому времени, как они сообразят, что не подходят друг другу, у них уже с десяток совяток будет.

— Вот если бы твой Гарри поумнее был... — вновь завёл свою шарманку Живоглот, но Букля его перебила:

— Твоё мнение на этот счёт я уже слышала. Хотелось бы услышать твои предложения.

Кот сделал вид, что не расслышал вопроса, и лениво растянулся на травке. Мелкая бабочка попыталась усесться ему на нос, и он отмахнулся от неё лапой. В следующее мгновение нахальное насекомое уже исчезло в клюве Букли.

— Эй! — возмутился кот. — Ты мне чуть глаз не выклевала!

— Чуть не считается. Ты лучше не отвлекайся, а отвечай на вопрос!

— Да не знаю я, что тебе отвечать! Между прочим, я вообще не увидел никаких доказательств, что моей Гермионе нравится твой Гарри.

— Хорошо, — подозрительно покладисто согласилась Букля. — Значит, придётся снова орать.

— Как орать? — круглыми глазами уставился на неё Живоглот. — Ты хочешь, чтобы они окончательно между собой перегрызлись?

— Не перегрызутся, если будут вдвоём. Я придумала, что можно сделать, чтобы Уизли не побежали за ними...

— Ты уверена, что это — хороший план? — уже в пятый раз поинтересовался Живоглот, с сомнением наблюдая, как Букля, придавив когтистой лапой тюбик с украденным у близнецов суперклеем, откручивает клювом колпачок, а потом, надавив на тюбик, выдавливает клей на сидение стула.

— Можешь предложить что-нибудь другое? Давай — я тебя с удовольствием послушаю.

— Да нет, я ничего... Только мне кажется — это слишком радикально...

— Зато действенно! — отрезала Букля. — Со стулом они далеко не убегут. Придётся им здесь немного посидеть, пока мы не разберёмся с нашими птенчиками.

— А если птенчики не побегут к нам, а останутся, чтобы помочь приклеенным?

— А ты ори поубедительнее, чтобы тебя хотелось срочно спасти!

* * *

Заглянув в окна и убедившись, что птички — в клетках, довольная Букля отправилась на своё рабочее место, где её уже поджидал увлечённо умывающийся Живоглот.

— Красивый, красивый... Хватит прихорашиваться, давай начинай орать. Или мне тебя снова клюнуть для создания соответствующего настроения?

— Не надо меня клевать! — испугался кот. — Можешь считать, что я уже ору. А чего орать-то? Опять о том, что ты на меня напала?

— Да ори, что хочешь. Всё равно тебя никто здесь не понимает, кроме меня. Можешь орать любую глупость, главное — погромче.

— Хорошо, — согласился Живоглот и самозабвенно заорал: — Я — самый красивый кот в мире!

— Мда... Я, конечно, ждала от тебя любых глупостей, но признаю — ты сумел меня удивить. От скромности ты точно не умрёшь.

— А ты тоже ори, не стесняйся, — съехидничал кот. — Забыла, зачем мы сюда пришли? Или мне за двоих отдуваться? Может, мне тогда и по-совиному покричать, пока ты здесь расслабляешься?

— Ой, да подумаешь... Гарри, хватай Гермиону и беги сюда!

— Чтобы посмотреть, какой я красивый! — подхватил идею Живоглот.

— Забодал ты уже своей красотой, — проворчала Букля и сделала глубокий вдох, чтобы снова заорать...

* * *

Гарри старался внимательно слушать рассказ Джинни, периодически улыбаясь и поддакивая невпопад, а его взгляд как магнитом притягивало к распахнутому окну. Он всё чаще ловил себя на мысли, что ему хочется оказаться не здесь с Джинни, а в тени раскидистых деревьев сада и совсем с другой девушкой...

Гарри вообще не мог понять — почему, когда они с Джинни были просто друзьями, ему было интересно болтать с ней на любые темы, и не было этого ощущения скованности, словно разговариваешь с незнакомым человеком. Неужели всё дело только в их изменившемся статусе? Или причина в том, что этот статус им совершенно не подходит? Ну, не мог он представить Джинни своей девушкой. По-своему он любил её, конечно, но как младшую сестрёнку. Он без малейшего колебания бросился бы на её защиту, если бы ей угрожала какая-то опасность. Но это было всё не то...

Сейчас Гарри понимал, что есть огромная разница между тем, что он чувствует по отношению к Гермионе, и его чувствами к Джинни. С Гермионой он будто ощущал крылья за спиной, мог своротить горы и отдать жизнь за одну лишь её улыбку. Он чувствовал что-то большое и настоящее, которому боялся пока дать название.

А Джинни... Вот зачем он ей нужен? Она же умная девушка и должна понимать, что ему с ней попросту скучно! Да и ей вроде бы тоже... Иногда Гарри казалось, что Джинни и сама мучительно выискивает темы для разговора и также чувствует эту неестественность их «отношений». Не может же она не замечать этого? Они будто плохие актёры, которые коряво играют роли возлюбленных, стараясь быть вежливыми и ничем не обижать друг друга, а в результате только всё больше отдаляются. Какой смысл продолжать эту игру дальше и портить друг дружке жизнь?

Однако больше всего Гарри терзали мысли о том, что в это же самое время Гермиона где-то там с Роном на свидании. Возможно, ей хорошо и интересно с рыжим, и она даже не вспоминает о Гарри. А от мысли, что Рон позволяет себе обнимать и даже целовать Гермиону, руки Гарри непроизвольно сжимались в кулаки с такой силой, что оставляли глубокие следы от ногтей на ладонях.

Его размышления были прерваны громким кошачьим воплем, а вслед за ним — и совиным уханьем. В ужасе от того, что их питомцы снова сцепились, Гарри выскочил из комнаты. Джинни хотела было бежать за ним, но почувствовала, что намертво прилипла к стулу. Когда она сообразила, что произошло, Гарри уже и след простыл.

* * *

Гермиона же в обществе Рона отнюдь не скучала. Она злилась. Злилась на своего неуклюжего парня, глухого ко всем её намекам. Рон упорно не желал понимать, что ей не интересен квиддич! Что она не болеет ни за какую команду, а их новая форма и модели мётел не вызывают у неё никакого воодушевления! Но вот он уже полчаса кряду нудно рассказывает ей о своих любимых Пушках Педдл. Опять...

Злилась Гермиона и на Джинни, которая уж точно сейчас не скучает с Гарри. Вот он бы наверняка нашёл тему для разговора, интересную им обоим, а не морочил ей голову дурацким квиддичем. Впрочем, с Джинни они могут и о квиддиче поболтать — оба заядлые квиддичисты. Гермиона вздохнула. Может, как раз всё дело в этом? Если бы она не сидела, зарывшись в книжки, а носилась на метле, то у них с Гарри всё могло бы быть по-другому? Они могли бы летать высоко над землёй, там, где были бы только они вдвоём, и его зелёные глаза восхищённо наблюдали бы за её полётом, а непослушные в равной степени волосы обоих ерошил бы ветер... Гермиона злилась на себя за то, что ей недостаёт смелости и ловкости, и поэтому мечты о совместном полёте так и остаются мечтами. Какие уж тут полёты, если от неё даже метла шарахается, словно понимает, что девушка её боится.

Но больше всего она злилась на Гарри. Ну почему он никогда ничего не замечает? Не замечает её смятения, умоляющих взглядов. Гермионе казалось, что уже весь мир понял, что она чувствует по отношению к своему другу. Но только не он... Он вообще ничего не видит вокруг себя. Смотрит на неё только тогда, когда ему кажется, что она не видит, и избегает прямых взглядов. Цепенеет, когда она обнимает его или берёт за руку. Мямлит, когда она пытается с ним поговорить. Ну почему? Почему из всех парней Хогвартса её мысли в последнее время всё чаще и чаще занимает именно это бесчувственное бревно? А теперь она здесь с Роном, который гундит о квиддиче, а он там с Джинни, и может быть...

Нет, она не будет думать об этом. Иначе сорвётся — закричит, затопает ногами, разобьёт что-нибудь или запустит чем-то тяжелым в ни в чём не повинного Рона, который вообще-то старается изо всех сил. И не его вина, что девушка напротив мечтает совсем не о нём, а о его лучшем друге...

Внезапный душераздирающий кошачий "мяв" заставил её подскочить со стула, а уханье совы напомнило о недавнем инциденте, и ноги сами понесли к двери.

— Гермиона, помоги — я прилип, — простонал за ее спиной Рон, пытаясь отцепиться от стула.

— Прости, Рон, я должна проверить, что там случилось с Глотиком, а потом вернусь и помогу тебе.

* * *

У заговорщиков всё было готово ко встрече дорогих гостей. Живоглот важно восседал на столе, дверь была гостеприимно распахнута, а на ней сидела Букля, ключ торчал в замочной скважине. Первым в комнату влетел Гарри, а за ним — Гермиона. Отвлекая ребят от совы, Живоглот жалобно замяукал, разыгрывая целый спектакль. Он старательно изображал страдание, катаясь по столу и застывая в театральных позах.

Тем временем Букля, повернув ключ, заперла дверь, очень довольная собой. Перед этим ей пришлось изрядно потренироваться, прежде чем всё стало получаться так, как надо. Непросто закрыть дверь ключом, если ты — сова, и приходится для этого использовать клюв. Но на какие только жертвы не пойдёшь ради счастья своего совёночка!

Услышав щелчок ключа, ребята оглянулись. Гарри, обнаружив, что их заперла Букля, с удивлением направился к ней, но тут на него налетела Гермиона и, оттолкнув в сторону, направила палочку на сову.

— Гарри, не подходи к ней! Ты видел, что она сделала? Ни одна сова не может закрыть дверь ключом. Это — анимаг!

— Гермиона, не выдумывай! Букля очень умная. Вот только не понятно, для чего она это сделала?

— Я понимаю, что тебе хотелось, чтобы твоя любимая сова не погибла и вернулась, но, Гарри — это не Букля. Мне очень жаль...

С болью в глазах Гермиона посмотрела на друга. Чувствовала она себя злым Санта Клаусом, который вместо того, чтобы дарить детям конфеты, вдруг решил их отобрать. Ей было тяжело говорить ему такие слова, ведь он так горевал по поводу гибели своей питомицы, а потом так радовался её возвращению. И вот теперь именно ей приходится говорить ему эти неприятные слова. Да он вообще возненавидит её после этого...

— Глотик, ты поэтому так кричал? — поинтересовалась она у кота, который почему-то насмешливо смотрел на неё. — Ты обо всём догадался и хотел нас предупредить? Конечно, ты же первым понял, что крыса ненастоящая, да и Сириуса в анимагической форме сумел опознать. Видимо, у животных есть особое чутьё, и они чувствуют — настоящий это зверь или человек в виде животного. Прости, Гарри, но сейчас ты сам убедишься, что я была права.

Гермиона направила палочку на ошарашенно таращившуюся на неё сову и что-то пробормотала. Ничего не произошло. Любопытный Живоглот так усердно вытягивал шею, чтобы увидеть, как из совы пытаются сделать человека, что чуть было не свалился со стола. Гарри сердито нахмурился.

— Проверила? По-прежнему считаешь, что совы не могут быть умными? Понимаю, что ты разочарована, но это моя Букля, а не какой-то анимаг.

— Но я же должна была убедиться, — растерянно пролепетала Гермиона, чувствуя себя виноватой перед другом. — Получается, что это — настоящая сова... Но тогда я вообще ничего не понимаю! Для чего ей вздумалось закрыть нас в этой комнате? Это человек может повернуть ключ в замке случайно, но не птица. А значит, она это сделала осознанно. Но зачем?

— Я тебе больше скажу, — Гарри переводил взгляд с Букли на Живоглота, которые переглядывались между собой с самым хитрым видом. — Твой кот участвует в этом заговоре.

— Кот?.. — удивилась Гермиона. — Да ну, нет! Глотик, конечно, умный котик, но не настолько...

Она хотела рассмеяться, но, встретившись с насмешливым взглядом совы и обиженным — кота, осеклась.

— Они что — понимают всё, что мы говорим? — в ужасе прошептала Гермиона и неосознанно взяла Гарри за руку в поисках поддержки.

— Похоже на то, — он тоже перешёл на шёпот, словно надеясь, что животные их не услышат, и крепче сжал руку подруги.

Казалось, зверушки были готовы им зааплодировать.

— По-моему, они чему-то радуются, — растерянно пробормотала Гермиона. — Вот только чему? Тому, что им удалось нас запереть? Или тому, что удалось нас напугать?

— Букля, колись, — не выдержал Гарри и, понимая, что глупее выглядеть всё равно уже не будет, обратился с вопросом к непосредственным организаторам этой авантюры: — Что вы задумали?

— Ну, это уже чересчур! — фыркнула подруга. — Ты рассчитываешь, что они тебе ответят?

— Даже не удивился бы после того, что мы уже увидели. Впрочем, не сомневаюсь, что при желании они найдут способ выразить своё мнение и без слов. Рассуждай логически. Это наши животные, значит, вреда они нам не желают. Выходит, им от нас что-то нужно. Вот я и спрашиваю — чего вы хотите? Чтобы мы что-то сделали?

Последние вопросы Гарри адресовал уже сове и коту. Букля, довольная тем, что её "совёночек" такой сообразительный, радостно кивнула головой, а Живоглот демонстративно обнял сову лапой и выразительно посмотрел на ребят.

— Мне кажется, что они хотят, чтобы мы обнялись, — еле слышно прошептала Гермиона, и её щёки порозовели от смущения.

Гарри недоумённо посмотрел на зверушек, которые в полном восторге от того, что их правильно поняли, закивали и даже радостно запрыгали на месте. Пожав плечами, Гарри послушно обнял Гермиону. Сердце его при этом заколотилось так, что казалось, будто оно сейчас выпрыгнет из груди. Как давно ему хотелось это сделать!

Гарри вдруг вспомнил, как жаловался сове, и его осенило. Неужели Букля устроила всё это из-за того, что он ей рассказал о своих чувствах к Гермионе? Значит, она старается их свести? Но ведь Букле в этом помогает и Живоглот... А какой ему интерес? Впрочем, стоит ли ломать об этом голову, когда он сжимает в своих объятиях тонкое, хрупкое и теплое тело столь желанной девушки? Гермиона притихла. Немного отстранившись, она несколько мгновений внимательно всматривалась в его глаза, словно пытаясь там что-то отыскать. Затем тихонько высвободилась из его объятий.

— Ну, мы обнялись... — Гарри посмотрел на довольных животных. — Теперь мы можем идти? Или у вас будут ещё какие-нибудь пожелания?

С хитрым видом Живоглот ткнулся своей мордой в морду Букли и зашипел, уколовшись об острый клюв.

— Это что?.. Они хотят, чтобы мы... — Гермиона задохнулась, не в силах произнести фразу до конца.

С отчаянием она посмотрела на Гарри и, всхлипнув, бросилась к двери. Не останавливаясь, Гермиона открыла её "Алохоморой" и выскочила из комнаты. Живоглот спрыгнул со стола и поспешно побежал за хозяйкой.

Живоглот нашёл Гермиону сидящей в саду на скамейке. Она плакала. Взобравшись к ней на колени, кот включил свою "мурчалку" и принялся тереться о плечо хозяйки, стараясь успокоить. Его помощь приняли с благодарностью. Прижав к себе пушистого друга, Гермиона решила использовать его в качестве "жилетки".

— Я так не хочу! Я так не могу... Нельзя заставить кого-то полюбить силой. Ты догадался обо всём, правда, Глотик? И Букля тоже? Вы догадались, что мне очень нравится Гарри, и пытаетесь помочь? Мне жаль, но у вас ничего не получится. Он ведь любит Джинни... У них так много общего: оба весёлые, общительные, оба — лидеры, оба любят квиддич. А я?.. А что я? Невзрачная заучка... Что я могу ему дать? — Гермиона шмыгала носом, размазывая кулачком слезы по щекам. — Всё, что я знаю и умею — это только читать и думать. Да я ведь даже о любви знаю только по книгам... А Джинни — она настоящая, живая... Что я могу ей противопоставить? Она такая красивая. Какая из меня ей соперница?

Гермиона вытерла слёзы и погладила внимательно слушавшего её Живоглота.

— А знаешь, Глотик, мне даже на одно мгновение показалось, что Гарри собирается меня поцеловать. Если бы ты только знал — что для меня значит его поцелуй! Но только настоящий поцелуй, когда люди любят друг друга. Понимаешь, я не хочу, чтобы он целовал меня по принуждению. Чувствовать, что ему это неприятно, или, что ещё хуже — понимать, что он представляет на моём месте Джинни... — Гермиона замотала головой, словно отгоняя воображаемую картинку. — Это очень больно, Глотик! Я благодарна вам с Буклей, но не нужно ничего пытаться изменить. Всё идёт так, как должно. Гарри будет счастлив с Джинни. А я... А мне остаётся Рон... Он хороший человек. Не без недостатков, конечно, но хороший. Может, я даже со временем смогу его полюбить... — Гермиона вновь всхлипнула.

Живоглот слушал и медленно, но неотвратимо закипал внутри. Ему хотелось настучать лапой по глупой голове своей умницы. Вот уж, как говорится — горе от ума! Сама придумала, сама сделала выводы и сама же в них поверила. Букля права! С этими котятами-совятами нужно всё брать в свои лапы, иначе они такого наворотят, что и не разгребёшь потом. Страдать и терпеть они, видите ли, приготовились. Пока жив Живоглот — у него не пострадаешь! Если понадобится — он в зубах притащит этих глупых котят и носом друг в друга потычет.

* * *

— Сова! Помоги! Нужно что-то делать!

— Чего ты орёшь, полоумный? — Букля вылетела из дупла старого вяза, в котором надеялась часок-другой подремать.

Всё же она — ночная птица, и ей было тяжело бодрствовать весь день. Но, как говорится, не с её счастьем. Только задремала, а тут этот... Орёт, как потерпевший. Когда просишь его орать — капризничает. Зато, когда не нужно, у него очень даже прекрасно получается. Выспишься здесь с этим неугомонным! Послал Мерлин сообщничка...

— Некогда спать! Нужно действовать! — вопил рыжий, бегая взад-вперёд под деревом.

— По-моему, ты перепутал реплики. Это я должна тебе говорить, — фыркнула Букля. — Не ты ли не так давно предлагал лечь спать и ждать, пока всё само рассосётся?

— Так я же тогда ничего не знал, — оправдывался кот. — Я думал, что моей девочке твой Гарри не нравится, или нравится, но совсем чуть-чуть. А тут, оказывается, такой запущенный случай. Представляешь, она любит его, но смирилась, решив, что ему нравится Джинни. Она согласна терпеть Рона и страдать от безответной любви.

— Мда... Это уже не совята, а цыплята какие-то бестолковые... Сознательно собираются портить жизнь и себе, и другим. Значит, так, следующий пункт нашего плана — отпугивание детёнышей Уизли от наших питомцев. Предлагаю сделать так...

* * *

Подцепив лапкой дверь снизу и потянув её на себя, Живоглот юркнул в образовавшуюся щель. Следом за ним пробралась и Букля.

С дежурной улыбкой, откровенно скучая, Гарри слушал восторженный рассказ Джинни о том, какое замечательное платье она купила на свадьбу Билла и Флёр, и как оно ему понравится.

В этом он сильно сомневался, но кивал из вежливости. Не мог же он честно признаться, что его мало интересует и платье, и сама Джинни. После того объятия, которое им с Гермионой устроили их предприимчивые питомцы, в его мечтах теперь была только одна девушка, и для другой там места уже не оставалось.

Неожиданно Джинни прервала свой рассказ и завизжала. Не веря своим глазам, Гарри смотрел на то, как всегда спокойный Живоглот с пофигистическим выражением на морде вонзает когти Джинни прямо в ногу, а его благородная Букля аккуратно роняет ей на голову дохлую мышь. Отодрав от ноги кота, Джинни со слезами боли на глазах хотела было в сердцах пнуть Живоглота, но тот с непривычной для его солидной фигуры прытью спрятался под шкаф. Зато мышь, до этого момента спокойно лежавшая на голове девушки, от резкого движения спикировала ей прямо в руки. Джинни брезгливо замахала руками и снова завизжала, хватаясь за палочку. После одной прошлогодней выходки близнецов она терпеть не могла мышей... А уж если они неожиданно падают на голову!..

Местонахождение кота выяснить не удалось, но Букля, сидящая на шкафу, была отличной мишенью, и Джинни мигом направила палочку на одного из своих обидчиков.

Сообразив, что на его любимицу готовится нешуточное покушение, Гарри закрыл её своим телом.

— Отойди, я проучу эту тварь! — прошипела Джинни, пытаясь прицелиться. — А потом и этого проклятого кота найду!

— Джинни, успокойся. Это же просто животные. Они же не понимают, что творят...

В этом Гарри откровенно лукавил. Он не сомневался, что всё они прекрасно понимают, и, более того, такое поведение — это часть какого-то нового коварного плана. Скорее, это не животные, а сам Гарри не понимал, что они творили. Ни в какие логические рамки не укладывалось то, что они сначала запирают его и Гермиону и заставляют обниматься-целоваться, а потом нападают на Джинни, которая никогда им ничего плохого не делала, и даже вступалась за Буклю перед Роном. Если ещё с обнимашками что-то можно было понять — судя по всему, зверушки хотели помочь ему и свести их с Гермионой. Но чем могла помочь в его безнадёжной любви поцарапанная Джинни с мышью на голове, это было за гранью его понимания. Впрочем, с их поведением можно разобраться и позже, а сейчас нужно любым способом сгладить конфликт. И делать это придётся ему, потому что зверушки явно совершенно не раскаиваются в содеянном.

— Успокоиться?! — возмутилась Джинни. — Ты мне советуешь успокоиться? Конечно, это же не на тебя напали. Интересно, а что бы ты делал на моём месте?

— Ну, уж точно не пытался бы их проклясть, — буркнул Гарри.

— Ах, ну да, ты же у нас всепрощающий Поттер! — зло сыронизировала Джинни, поигрывая палочкой. — А я вот не привыкла прощать тех, кто меня царапает и швыряется в меня дохлыми мышами. Фу, какая мерзость! И, по-твоему, я должна сделать вид, что ничего не произошло? Какое же, интересно, оправдание ты находишь для их поступков?

— Ну, не знаю, — растерялся Гарри, пытаясь вспомнить всё, что читал о причинах проявления агрессии у животных. — Вот, быков и гусей, например, раздражает красный цвет. У некоторых животных очень тонкий нюх и они не выносят резких запахов. Может, и им не понравился цвет твоего платья или запах твоих духов?..

Ещё не закончив фразу, он уже понял, что совершил грубейшую ошибку, но было поздно. Джинни мигом забыла про сову и кота и накинулась на несчастного парня.

— Так ты, значит, считаешь, что у меня настолько отвратительный вкус в выборе одежды и духов, что даже звери не могут пройти мимо меня, чтобы не забросать дохлыми мышами? — притворно-ласково осведомилась Джинни. — То есть, всё это время ты тихонько насмехался надо мной вместе со своей совой? Может, и клей на мой стул тоже ты пролил, и мы зря обвиняли в этом близнецов?

Совершенно растерявшийся Гарри не знал, что ответить. Так вывернуть его, в общем-то, безобидную фразу могла только девчонка. У него и в мыслях не было — оскорбить её. Он вовсе не считал, что у Джинни плохой вкус в выборе одежды и духов. Ну хорошо, духи у неё действительно слишком резко пахнут, так что даже открытое окно не всегда помогает. Но вот насчёт платья — это уже несправедливо. Гарри не считает, что у неё плохой вкус в одежде, потому что вообще не обращает внимания на то, во что она одета...

Дверь распахнулась, и в комнату вбежали Рон с Гермионой, привлечённые криками друзей.

— О, и эта пожаловала, — язвительно заметила Джинни, вошедшая в раж и не собирающаяся останавливаться, пока не изольёт свои обиды на всех виновников, пусть даже и косвенных. — Тоже пришла полюбоваться, как меня поцарапал твой кот? Или присоединишься к сове и пошвыряешься в меня мышами? Хотелось бы мне знать, как часто вы с моим парнем за моей спиной насмехаетесь над моим же отвратительным вкусом?!

Ошарашенная внезапным нападением, Гермиона не понимала, что происходит, и чем она, ещё не успев сказать ни слова, уже провинилась перед подругой. Опешив от такой встречи, она не знала, что отвечать на эти странные обвинения, и только переводила растерянный взгляд с сердитой Джинни на хмурого Гарри.

Да уж, видимо, она погорячилась, когда решила, что у друзей всё прекрасно и благополучно. По сравнению с этим — как раз их с Роном отношения можно назвать счастливыми и гармоничными.

Не желая участвовать в скандале, Гермиона развернулась, чтобы уйти из комнаты, посчитав себя здесь лишней, но Джинни рассудила иначе.

— Что? Тебе нечего мне сказать? Думаешь, я не знаю, что Гарри совершенно не разбирается в женской одежде? Кто ещё, кроме тебя, мог его просветить о моём плохом вкусе? Ты с самого начала настраивала его против меня! Сама метишь на моё место?

Гермиона побледнела и выскочила за дверь. Джинни уже и сама поняла, что в пылу гнева сболтнула лишнее, но признавать свою вину не собиралась. Пусть знают, что она их раскусила. Поттеру придётся очень сильно постараться, вымаливая её прощение, и не факт, что она его простит. Жаль, конечно, что на свадьбе Билла ей придётся танцевать с другими парнями, но должна же она преподать ему урок!

— Джинни, как ты можешь говорить такое про Гермиону? — к её изумлению, Гарри не только не выглядел раскаявшимся, но напротив — сердился на неё. — Ладно, про меня можешь говорить, что хочешь, но Гермиону ты за что обидела?

— Ах, так я ещё и виновата, оказывается?! — искренне возмутилась Джинни. — Что же ты тогда не идёшь успокаивать свою обиженную Гермиону?!

Гарри вздохнул и, покачав головой, вышел из комнаты.

— Ну, а ты чего стоишь? — набросилась она на растерянного брата. — Беги, утешай свою принцессу! Она ведь одна здесь несправедливо обиженная. Только её нужно жалеть...

— Да что с тобой сегодня происходит? Как с цепи сорвалась, — возмущённый Рон сердито хлопнул дверью и хотел было идти на поиски Гермионы, но потом передумал. Хватит с него на сегодня этих девчоночьих криков, слёз и скандалов. Вот Лаванда Браун никогда не устраивала ему истерик. Что бы он ей ни рассказывал, она всегда внимательно слушала и восхищалась. Смеялась над его шутками, считала его остроумным и интересным собеседником... Не то что Гермиона! Вечно ей скучно...

Оставшись в одиночестве, Джинни разрыдалась. Она уже ругала себя за дурацкую семейную вспыльчивость и бурный темперамент. Вот что ей стоило промолчать? Ведь знала же, что Гарри неровно дышит к Гермионе и, получается, сама толкнула его к ней в объятия. А он и не слишком-то сопротивлялся... Стоило только сказать, чтобы шёл к ней, так он сразу же и послушался. Хоть бы повозмущался для вида... Ну ничего, Джинни одна не останется. Ей ли унывать с её красотой? Вон, Невилл Лонгботтом до сих пор забывает дышать в её присутствии. Да и, если честно, добродушный и открытый Невилл ей тоже нравился, к тому же он не такой замкнутый и проблемный, как Поттер. Джинни вспомнила, что Невилл приглашён на свадьбу её брата, и приободрилась. Она будет блистать на этом празднике, и пусть Гарри кусает локти от того, что потерял такую девушку.

С гордо поднятым носиком и воодушевляющими планами на будущее Джинни вышла из комнаты.

Лишь только дверь за ней захлопнулась, как из-за шторы выбралась Букля, спрятавшаяся туда, чтобы её не прокляли в пылу скандала. Впрочем, потом всем стало не до неё, и даже если бы она сидела на столе — не факт, что её бы заметили.

Из-под шкафа выполз Живоглот и принялся умываться.

— И чего она так орала? — поинтересовался он, облизывая усы. — Вкусная мышь, жирненькая. "Спасибо" бы лучше сказала.

— Я думала, что ты под шкаф прятаться полез, — фыркнула Букля. — А ты, оказывается, и мышь с собой прихватил, обжора?

— И почему сразу "обжора"? — обиделся кот. — Чего зря добру пропадать? Её бы просто затоптали во время скандала, а так она послужила для пользы дела.

— Это твоё пузо-то — польза дела?

— А что, мне тоже нужно было успокоиться. Меня, между прочим, хотели пнуть, — нахохлился Живоглот. — При такой нервной работе, как у меня, мышь — самое лучшее успокоительное.

— Ладно, ладно, верю. Ты у нас самый храбрый кот. Вот только не перестарались ли мы? По-моему, они все между собой окончательно рассорились.

— А разве ты не этого хотела? Хотя и я не ожидал такой бурной реакции. Подумаешь, немного поцарапали и запулили в неё мышью. Стоило ли из-за этого так кричать? Я думал, что она просто надуется на Гарри и не будет с ним разговаривать, а он пойдёт к Гермионе и получит от неё утешение, обнимашки, поцелуи и всё, что положено. Зачем же так орать из-за того, что ему не понравилось её платье? А духи у неё действительно такие, что чихать хочется, — Живоглот наморщил нос, пошевелив усами. — Ни за что не пойду к ней на руки. Котикам с чувствительным нюхом такое противопоказано.

— У людей свои заморочки, — согласилась Букля. — То, что нам кажется несущественной мелочью, для них — целая проблема. Вот, казалось, чего уж проще. Животные парня, с которым ты встречаешься, тебя невзлюбили и всячески показывают, что ты ему не пара? Значит, стоит задуматься и поискать себе другого парня с другими животными. Звери ведь лучше в этом разбираются. У нас чутьё на это дело! Кстати, не помешало бы нам проследить за нашими подопечными. Надеюсь, у Гарри хватило ума отправиться за Гермионой, чтобы утешить её. Полетели, посмотрим. Только так, чтобы они нас не заметили.

— Мне вовсе несложно полететь так, чтобы они меня не заметили, — проворчал Живоглот, спрыгивая с подоконника в сад. — Мы, коты, вообще очень незаметно летаем. По крайней мере, я ни разу не слышал, чтобы люди рассказывали о том, как мимо них коты пролетали. Разве что если откуда-то свалимся...

* * *

Подобравшись к скамейке, на которой сидели Гарри и Гермиона, Живоглот притаился в кустах. Букля уселась на дерево, спрятавшись в густой листве.

— Может, я действительно мешаю вам с Джинни? — тихо спросила Гермиона. — Ты только скажи, и я сразу же уеду отсюда. Правда, я не знаю, куда... Я же стёрла память своим родителям, и теперь они, наверное, уже в Австралии. Но если так нужно, то я смогу и в гостинице пожить...

— Ещё чего не хватало! — возмутился Гарри, обнимая девушку за плечи. — Ты здесь совершенно ни при чём. Это я во всём виноват. Вот отпразднуем свадьбу Билла и Флёр, и я уйду искать крестражи. Тогда всё само собой устаканится. Джинни быстро вспыхивает и быстро успокаивается. Не будет меня — и раздражать её станет некому.

— Я не собираюсь здесь оставаться! — решительно заявила Гермиона. — Неужели ты думал, что я отпущу тебя одного? Да я же с ума сойду от беспокойства! Здесь меня ничего не держит. Мои родители в безопасности, вещи я собрала. Могу хоть сейчас отправляться.

— Ты с ума сошла? Куда отправляться? Я толком не знаю, где и что нужно искать. Дамблдор не оставил никаких указаний. Неизвестно ни точное количество этих предметов, ни то, как они выглядят. Скитаться по полям и лесам в поисках неведомо чего? Да ещё и постоянная опасность... Плохо же ты меня знаешь, если думаешь, что я пожелаю такой судьбы для своей... подруги.

Сообразив, что чуть не проболтался, Гарри смутился, но Гермиона, кажется, совсем не заметила его оговорки.

— Тогда тебе тем более нужна моя помощь! — горячо проговорила Гермиона. — Вместе мы решим все проблемы. Я уже собрала всё необходимое, даже палатку и припасы, — она вдруг замялась: — Вот только... А как же Джинни? Ты не боишься оставлять её одну? Ведь она твоя девушка...

— А ты Рона? — хитро прищурился Гарри.

— Ну, он же не девушка, да и вообще... — Гермиона замялась, не зная, что ответить. Не признаваться же, что совсем забыла о его существовании в тот же момент, как поняла, что Гарри согласен взять её с собой. — И вообще, я первая спросила, — нашлась наконец она.

— Ну, Джинни... — смутился Гарри. — Я бы не сказал, что она — моя девушка. Она для меня как подруга, сестра, но уж точно не моя девушка.

— Вот и Рон для меня только друг, и всё...

— Так же, как и я? — робко поинтересовался Гарри.

— Нет, не как ты... Ты... самый-самый лучший друг, — Гермиона покраснела и отвела взгляд.

— Ты тоже... самая лучшая... — прошептал Гарри.

Расстояние между их губами медленно сокращалось. Сопротивляться силе притяжения они уже не могли, да и не хотели. Губы Гарри мягко и невесомо коснулись губ Гермионы, и он забыл, что нужно дышать...

— А что это вы здесь делаете, а?

Более несвоевременного появления Рона и придумать было нельзя. Ребята отшатнулись друг от друга, и рыжий бесцеремонно влез между ними.

— Мне мама сказала, что ты здесь плачешь, и чуть ли не пинком отправила тебя успокаивать, — очень "тактично" заявил Рон Гермионе. — Гарри, она там ещё с тобой хочет поговорить. Наверное, насчёт того, что у тебя произошло с Джинни. Получишь свою порцию воспитательных процедур. Не бойся, гостей она не бьёт, — ухмыльнулся приятель.

Гарри боролся с желанием сказать другу "пару ласковых". Догадавшись, о чём он думает, Гермиона незаметно покачала головой. Поняв, что сейчас неподходящее время для выяснения отношений, Гарри, сжав кулаки, предпочёл удалиться от греха подальше.

* * *

— Отпусти меня! — душераздирающе орал Живоглот, пытаясь вырваться из когтей Букли и не соображая, что находится в воздухе. — Дай мне ему пасть порвать или хотя бы моргалы выколоть!

— Угомонись! — приземлившись, сова придержала лапой порывающегося бежать мстить кота. — Никогда ещё не носила такую беспокойную посылку. Скажи спасибо, что не выронила по дороге.

— Спасибо тебе сказать?! — вызверился кошак. Букля даже отшатнулась от неадекватного сообщника. — Да ты видела, что этот гад сделал? Он же всю нашу работу коту под хвост пустил! Мы так старались, сводили вместе нашу парочку, а когда они уже собирались поцеловаться, явился этот и всё испортил!

— Успокойся! Ничего страшного не произошло. Поцелуются ещё. У них много времени впереди. Зато мы теперь знаем, что нам нужно делать дальше.

— Убивать рыжего! — обрадовался Живоглот.

Букля поперхнулась от такого заявления.

— Да ну тебя, кровожадный ты наш! Никого убивать мы не будем, — Сова полюбовалась вытянувшейся от разочарования мордой Живоглота и решила подсластить пилюлю. — Но мстя наша будет страшна...

* * *

Возле двери комнаты, где находились Гермиона с Роном, Букля притормозила Живоглота.

— Ты ничего не забыл? Хорошо запомнил, что нужно делать? И главное — чего делать не нужно? Запомни — ничего ему не рвать и не выкалывать!

— Помню я, помню... — проворчал кот. — По всем четырём лапам связала. Он нам такие планы ломает, а мы с него должны пылинки сдувать...

— Ну, то, что мы собираемся с ним сделать, вряд ли похоже на сдувание пылинок. Скорее, наоборот...

— И всё равно, моя жажда мести не удовлетворена.

— Иди уже, мститель лохматый! — фыркнула сова.

Одолеваемый жаждой мести кот полез открывать дверь.

Пробравшись внутрь, диверсанты заняли стратегические позиции. Живоглот осторожно пролез под стол и, аккуратно примостившись рядом с ногой Рона, принялся справлять малую нужду на ботинок рыжего. В то же время Букля, медленно пролетев над Роном, снайперски точно сбросила уже свой снаряд прямо ему на голову. С дикими воплями, размазывая по лицу благоухающий подарок, Рон резко вскочил, случайно пнув ногой не успевшего отбежать кота. Пролетев через всю комнату, Живоглот тряпичной куклой плюхнулся возле стены.

— Умри! — напомнила ему сидящая на карнизе сова.

Старательно изображая мёртвого, добросовестный кошак вытянулся, для полноты картины ещё и высунув язык.

— Идиот! — проворчала Букля, по достоинству оценив душераздирающее зрелище.

Охнув, Гермиона бросилась к своему любимцу и, обнаружив его "старательно мёртвым", схватилась за палочку.

Первый же "Ступефай" влепил Рона в стенку вместе со стулом, на котором тот сидел.

— Сдурела?! — рявкнул Рон, стряхивая обломки стула.

— Рональд Уизли, ты — скотина! Ты убил моего кота! Да ты хуже Волдеморта!

— Да я до него едва дотронулся! Это получилось случайно! — возмутился Рон, пытаясь достать палочку из заднего кармана. — Тебе что, кот дороже, чем я? Ты видела, что они со мной сделали? Вот я ещё до этой твари пернатой доберусь!

Вытащить палочку он так и не успел. Заклинания полетели в него со скоростью пулемётной очереди. Увлёкшаяся отрабатыванием всего своего боевого арсенала Гермиона даже не заметила, что "невинно убиенный" кот у неё на руках вовсю наслаждается зрелищем расправы над свои обидчиком, едва не приплясывая от восторга.

Когда выдохшаяся Гермиона с отмщённым котом на руках выходила из комнаты, её — уже бывший — парень слабо трепыхался среди обломков шкафа и кровати. Весь покрытый сочными мясистыми фурункулами, Рон стал несчастным обладателем множественных хаотично извивающихся щупалец. Периодически сплевывая слизняков, он безуспешно пытался усмирить свои ноги, которые теперь настойчиво вытанцовывали затейливые па.

Живоглот мог гордиться своей питомицей.

Гарри нашёлся в саду, что, впрочем, было неудивительно. После ссоры с Джинни у него не было ни малейшего желания попадаться на глаза хоть кому-то из Уизли. Сочувствие в их глазах так же раздражало, как и попытки уговорить их помириться. Он не собирался просить прощения за то, что Джинни восприняла его слова неправильно и устроила истерику, обидев ни в чем не повинную Гермиону. Более того, он считал, что разрыв их несуществующих отношений пойдет на пользу им обоим. Теперь и он, и Джинни смогут встречаться с теми, с кем сами захотят, и не будут мучить друг друга в угоду общественному мнению. У Гарри было огромное желание уйти из этого дома прямо сейчас, но он обещал, что будет присутствовать на свадьбе Билла, и нарушать своё обещание не хотел.

От невеселых размышлений его отвлёк шум. Тяжело дыша от быстрого бега, Гермиона со слезами на глазах бросилась ему на шею. Зажатый между телами ребят Живоглот понял, что рискует от избытка их чувств превратиться в аккуратный блинчик. Такая участь его совершенно не устраивала, и кот поспешно выскользнул из этих горячих тисков. Приземлившись на траву, он принялся умываться, чтобы привести в порядок свою изрядно потрёпанную шкурку.

— Гарри, — всхлипнула Гермиона. — Давай уедем отсюда! Я больше не хочу здесь оставаться. Как я могла так ошибаться? Я считала Рона своим другом, а он... Он убил моего кота!

Гарри, который из-за плеча подруги уже несколько минут наслаждался зрелищем умывающегося Живоглота, поперхнулся и, отодвинув от себя Гермиону, пристально посмотрел ей в глаза, чтобы понять — не шутит ли она.

— Убил кота? Какого?

— Живоглота, конечно! — обидевшись на бестолкового друга, она стукнула его кулачком. — Сколько, по-твоему, у меня котов?

— Ну, не знаю... — иронично протянул Гарри. — Одного из них я сейчас вижу, и он ни капельки не похож на привидение.

Резко обернувшись, Гермиона уставилась круглыми глазами на кота, который самозабвенно тёр лапкой мордочку.

— Живоглот? Ты живой? — обрадовалась она, разрываясь от двух взаимоисключающих желаний — схватить в охапку и затискать нахальную рыжую "умывашку" или снова броситься на шею к Гарри. Хорошенечко подумав, она решила, что Живоглот явно чувствует себя прекрасно и никуда от её обнимашек не денется, а вот когда ей в следующий раз удастся поймать Гарри? Такой аргумент её вполне устроил, и Гермиона уже со спокойной душой бросилась в его объятия, против чего он совершенно не возражал.

— Ну, не убил, но хотел убить. Это ведь одно и то же?.. — пробормотала Гермиона, пытаясь хотя бы самой себе объяснить своё легкомыслие, но здравый смысл велел ей заткнуться и просто получать удовольствие от объятий дорогого человека.

— Какой же он гад, — прошептал Гарри, невесомо касаясь губами ушка Гермионы и с наслаждением вдыхая аромат её волос.

В этот момент он уже даже не помнил, о ком конкретно идёт речь. В мире больше не было никого, кроме них двоих. От горячего дыхания Гарри по телу Гермионы пробежала дрожь, а губы внезапно пересохли, и она невольно их облизнула. Этот жест не ускользнул от Гарри, и ему безумно захотелось самому почувствовать мягкость и тепло этих губ, ощутить их нежность и вкус. Эта мысль ещё не успела до конца сформулироваться в его голове, а губы уже крепко прижались к губам девушки, таким любимым и желанным. Гермиона сперва опешила, но вскоре уже робко отвечала на эту несмелую ласку, трепетно прижимаясь к его горячему телу.

Живоглот млел от восторга и раздувался от гордости. Роль купидона ему определённо нравилась. С дерева слетела Букля и, примостившись на траве рядом с котом, с умилением любовалась целующейся парочкой.

— У нас всё получилось! — промурчал довольный Живоглот. — Какие же мы молодцы! Я так нами горжусь!

Немного ошалевший от поцелуя, Гарри вдруг заметил, что у них имеются два восторженных зрителя, и, улыбнувшись, беззвучно прошептал: "Спасибо".

Удовлетворённые результатом своей проделки, кот и сова тихонько отползли в сторону и спрятались за деревом, чтобы не смущать влюблённых.

— Ну, теперь ты довольна? — притворно ворчливо уточнил Живоглот.

— Конечно, довольна, — не стала отрицать Букля, — Теперь мой совёночек получил то, что ему было предназначено, и это у него никто не отнимет. Уж я-то прослежу! Ну, а ты можешь пока погордиться собой. Только слишком не увлекайся. С завтрашнего дня у нас начинается новая операция. Наша задача — набрать армию и разобраться с этим Волдемортом. Я никому не позволю обижать моего совёночка!

* * *

Рон выбрался из-под обломков мебели и попытался почесать затылок, чтобы улучшить мыслительный процесс, но тут же отдёрнул руку, вспомнив, что его шевелюра сейчас не отличается чистотой. Ворча на вредных животных, которые почему-то вдруг его невзлюбили, он попробовал остановить всё ещё дёргающиеся в танцевальном азарте ноги, пока не сообразил воспользоваться для этого волшебной палочкой.

Выплюнув слизняка, Рон печально посмотрел на него и подумал, что быть парнем Гермионы Грейнджер — это тяжкий и неблагодарный труд. Вот разве бы милая и нежная Лаванда, например, поступила бы с ним так? Да ни за что! Она бы грудью встала на его защиту. Тем более, что есть чем вставать...

Размечтавшись о прелестях милашки Браун, Рон заулыбался, и только очередной слизняк добавил ложку дёгтя в это приятное занятие. Ну уж нет! Встречаться с Грейнджер — слишком экстремальное развлечение, а он ни разу не экстремал. Ему нужна девушка нежная, ласковая, хозяйственная, чтобы любила его и вкусно готовила, а не этот Снейп в юбке. Пусть ищет себе другого дурака. А он на свадьбе Билла непременно подкатит к Лаванде. Не могла же она его так быстро забыть? А Гермиона пусть полюбуется, как ему хорошо с Лавандой, и пожалеет, что потеряла такого отличного парня, да вот только обратного пути уже не будет. Рональд Уизли — птица гордая, обиды не прощает.

* * *

— Сова! — с выпученными глазами, выгнутой дугой спиной и хвостом-трубой Живоглот выглядел очень мило с точки зрения Букли. — Ты сдурела? Ну, какой из меня боевик, победитель Тёмных Лордов? Я — кот! У меня нет ни волшебной палочки, ни даже пулемёта. Чем мне с ним воевать? Замурлыкать его до смерти? Или нагадить ему в тапочки и ждать, что он со смеху помрёт? К тому же он не один, а со своей бандой. Да и сам не целый, а из кусочков. Один кусочек убьёшь — он из другого выползет.

— Так, стоп! — заинтересовалась сова. — А вот с этого момента поподробнее. Что за кусочки?

— Ну, я слышал, как моя Гермиона с друзьями разговаривала. Сама понимаешь — от меня у неё секретов нет.

Живоглот приосанился и даже слегка раздулся от важности.

— Не смеши меня, — фыркнула Букля. — Лучше прямо скажи, что тебя воспринимают, как диванную подушку, которая ни говорить, ни думать не умеет.

— Злая же ты! — надулся кот. — Вот не буду тебе никаких секретов рассказывать, раз ты такая.

— Значит, зачислим тебя в отряд в качестве партизана.

Кот даже рот раскрыл от удивления.

— И что это значит?

— Будешь в лесу сидеть в засаде.

— На кого? — изумился Живоглот.

— А без разницы. Может, когда-нибудь кто-нибудь туда придёт через несколько лет.

— Несколько лет?! Совсем спятила? Я же там одичаю!

— Тогда признавайся. В нашем деле каждая мелочь может быть важна для победы, — назидательно заявила Букля.

— Признавайся... — проворчал кошак и почесал лапой за ухом. — Я не много знаю... Да и, если честно, они и сами не очень знают. Им старый директор сказал, что этот Волдеморт из себя много кусочков наделал. И теперь, чтобы его убить, нужно сначала все кусочки уничтожить. А так — он неубиваемый...

— Ну вот! — возмутилась сова. — Только неубиваемого психа нам и не хватало! Придётся кусочки собирать, чтобы сложить из них целого психа.

— Вот только они не знают — что это за кусочки и где их искать. Кстати, после свадьбы старшего рыжего они собираются отправляться на поиски этих кусочков.

— Куда?! — вскинулась Букля. — Пойти туда — не знаю куда, искать то — не знаю что?

— Ой, да не пыли, старуха! — небрежно махнул лапой кот. — Пусть детишки порезвятся. Они же вдвоём отправляются. А то я не знаю, какие там у них поиски получатся...

— Всех по себе судишь, котяра мартовский? — фыркнула сова и шлёпнула развеселившегося товарища крылом по мохнатой макушке. — Ладно, пусть идут, отдохнут от всех проблем, а мы тем временем всеми этими серьёзными проблемами сами займёмся. Итак, первым делом нам предстоит набрать армию. Вдвоём мы никого победить не сможем, тут ты абсолютно прав. Значит, нужно понять, кому мы можем доверять и кто нам будет полезен?

— Мышей брать не будем, — с сожалением вздохнул кот. — Я могу забыть, что они — наши соратники, и случайно кого-то слопать. Нужно брать кого-то несъедобного, чтобы не было искушения.

— Только и думаешь, как бы пузо набить, — проворчала Букля. — Ради дела мог бы и потерпеть. Из мышей хорошие разведчики бы получились, они маленькие, юркие, везде пролезут и что надо подслушают.

— Да подумаешь... Я и сам могу везде пролезть и подслушать.

Живоглот подумал и решил обидеться. Вот почему эта сова такая вредная? Даже мышей ценит выше него. А он, между прочим, очень ценный кадр — способный, весьма талантливый, а местами даже гениальный...

— Вот и будешь пока тренироваться на Гарри и Гермионе. Может, они ещё что-нибудь скажут про эти кусочки. Тихонько сиди и на ус наматывай. Посмотрим, какой из тебя разведчик. Пока они ещё здесь, мы тоже с ними останемся. Нужно всё хорошенечко продумать. А потом, когда они уйдут, мы с тобой отправимся в Хогвартс.

Кот так удивился, что даже забыл, что он вроде бы как обижается.

— В Хогвартс? А туда нам зачем? Будем учиться? Или ты думаешь, что там сидит этот, который из кусочков?

— Болван! Ты забыл, что в Хогвартсе живут разные звери и птицы? Сейчас, конечно, каникулы, и многие разъехались по домам вместе со своими детишками, но кое-кто там остался, да и в лесу можно найти желающих вступить в нашу армию. Кроме того, в Хогвартсе живёт старый ворон-провидец Лахесис. Он и судьбу предсказать может, и видит то, что от других скрыто, и знает о таких вещах, что современным волшебникам и не снились. Вот у него мы и спросим про эти кусочки. Если кто-то что-то об этом и знает, то только он.

Настроение Джинни было окончательно испорчено. Она так всё тщательно спланировала и подготовила — и что? Красивее неё на этом празднике была разве что только невеста, но ей простительно. Она и должна быть самой красивой на своей свадьбе. Но Джинни в своём прелестном новом платье, с затейливо уложенными локонами и ослепительной улыбкой по достоинству занимает почётное второе место. Вон, Лонгботтом глаз не может от неё отвести и теряет дар речи, стоит ей только на него посмотреть. Это всё, конечно, замечательно. Невилл Джинни нравился, тем более, за этот год он значительно подрос и возмужал. Красивый парень, в котором ничего не осталось от того пухлого неуклюжего медвежонка, каким он был ещё недавно. К тому же он из хорошего чистокровного рода с прекрасной репутацией. А главное — безумно влюблён в Джинни.

Вот, казалось бы, всё прекрасно, живи и радуйся — так нет же. Чёртов Поттер умудрился испортить ей весь праздник! Что он должен делать после того, как поссорился с Джинни и увидел, что она, вся такая красивая и весёлая, целый вечер танцует с другим парнем? Правильно — страдать, просить прощения, ну, или хотя бы грустить в одиночестве. А вместо этого он весь вечер не сводит глаз с Гермионы, улыбается, о чём-то с ней шепчется и танцует тоже только с ней. Не факт, что он вообще заметил Джинни. И с этим бесчувственным бревном она хотела связать свою жизнь? Ну уж нет! Такого счастья Джинни точно не нужно. Но настроение всё равно испорчено. А тут ещё и Невилл принялся горевать, что потерял свою жабу. Вот, и на кой чёрт вообще было брать с собой жабу, если ты идёшь на свадьбу? С жабой он, что ли, танцевать собирался?..

* * *

— Главный разведчик Мышикс докладывает. Во время выполнения спецзадания мною был обнаружен вражеский шпион.

Букля ошалело смотрела на Живоглота, умудрявшегося одной лапой отдавать честь, а второй — прижимать к земле барахтающуюся жабу.

— Главный клоун ты у нас, а не разведчик.

— Это почему? — возмутился кот.

— А кто тебя главным назначал?

— Так я же здесь единственный разведчик. Значит — главный.

— А Мышикс почему? Ты забыл, как тебя зовут?

— Для конспирации. У разведчиков всё должно быть секретно.

— Тогда ты должен был надеть шляпу и тёмные очки, — фыркнула Букля. — И чёрную мантию, чтобы твой хвост тебя не выдал.

— Боюсь, что тогда меня заметит даже полуслепая тётушка Мюриэль, — расстроился Живоглот. — Трудно не заметить кота в таком дурацком прикиде. Видимо, не получится из меня хорошего разведчика...

— Ну, если учесть, что ты у нас единственный, то с тем же успехом можешь назвать себя и лучшим. И вообще, отпусти ты уже эту несчастную жабу. Ты её совсем придушил.

— Она за мной шпионила, её нельзя отпускать! Или ты хочешь, чтобы противник узнал о наших планах? Шпиона нужно растрелить. Ну, или сожрать... — Живоглот внимательно рассмотрел добычу и брезгливо скривился. — Нет, лучше сама её ешь. Я что-то не голодный.

— Никого мы есть не будем! — возмутилась Букля. — Если мы будем есть всех, кого поймаем, то из кого мы армию наберём? Эй, жабик, пойдёшь добровольцем в нашу армию?

— А если не пойду? Что мне будет? — поинтересовался "доброволец", подозрительно поглядывая на "главного разведчика".

— Сожрём! — радостно заявил кошак.

— Угу... Добровольцем, говорите? — проворчала жаба.

— Конечно, добровольцем, — развеселился Живоглот. — Тебе предоставляется выбор — или ты добровольно идёшь в нашу армию, или мы тебя сожрём.

— Не слушай этого балабола, — горестно вздохнула сова и клюнула нарушителя дисциплины в мохнатое темечко. — Мы не едим товарищей по оружию.

— Не факт, — проворчал Живоглот, потирая лапой пострадавшую голову. — Меня она уже не в первый раз клюёт. Точно, сожрать хочет.

— Я дураков не ем! — фыркнула Букля и обратилась к новобранцу: — Как тебя зовут-то, горемыка?

— Тревор, — ответила жаба и аккуратненько отползла на всякий случай подальше от совы. — И учтите, я — дурак. Полный и беспросветный.

Букля опешила от такого заявления.

— Чего это вдруг? — удивлённо поинтересовалась она.

— Был бы умный — сидел бы в тёплом кармане Невилла и не искал бы приключений на свою голову.

— И чего же тебе не сиделось?

— Так я же — гриффиндорец! Нам законы не писаны. Нас мухами не корми — только дай на свободу вырваться.

— И что же нам с тобой делать, свободолюбивый дурак? — озадачилась Букля.

— Как что? Вы же мне в армию вступить предлагали.

— А что ты умеешь делать? — сова задумчиво осмотрела первое пополнение личного состава.

— Ну, квакать умею, прыгать, мух ловить... — принялся загибать пальчики на перепончатых лапках Тревор.

— Какие ценные способности! — ехидно заметил Живоглот. — Особенно ловля мух.

— А вот ты и так не умеешь! — торжествующе заявил новенький.

— Хорошо-хорошо, успокойтесь! — застонала сова, обхватив крыльями голову. — Берём! Всех берём!

* * *

Появление Пожирателей смерти застигло Живоглота врасплох. Прижавшись спиной к ножке одного из столиков, он растерянно следил за беспорядочно мечущимися в поисках укрытия людьми, за разноцветными лучами проклятий, хаотично перечеркивающими пространство, и лихорадочно пытался сообразить — как вырваться из этого ада, не попасть под случайное заклятие или не быть затоптанным в этой беснующейся толпе.

Неожиданно один из лучей попал в стол, который до сих пор служил ему неплохим укрытием, и хлипкий предмет мебели, крякнув, развалился на несколько частей, только чудом не зацепив перепуганного кота.

Живоглот видел, как, отыскав в этом хаосе Гермиону, Гарри схватил её за руку и аппарировал, как, прикрывая собой Флёр, путавшуюся в пышном свадебном платье, Билл с каменным выражением лица бросал в преследователей заклятие за заклятием, как с отчаянным криком металась Молли, пытаясь отыскать в толпе своих детей, как упрямо сражался Артур, не обращая внимания на кровь, заливающую ему глаза...

И посреди всего этого бедлама стоял парализованный от страха рыжий котик, прижимающийся спиной к жалким обломкам столика, испуганно таращась на царящий вокруг хаос огромными желтыми глазами.

Напряженный, как натянутая струна, Живоглот едва не выпрыгнул из своей шкурки, когда что-то маленькое и юркое запрыгнуло к нему на спину и перебралось на голову. Оцепенев от ужаса, несчастный кот решил, что в такой извращённой форме пришла к нему его кошачья смерть, но тут его по носу щёлкнула зелёная перепончатая лапка, и бодрый голосок проорал ему прямо в ухо:

— Чего стоишь, пень лохматый? Шевели копытами, мой мустанг кривоногий! Поехали!

Оказывается, для того, чтобы заставить кошачьи мозги шевелиться, требовался лишь благотворный пинок, и маленький храбрый Тревор успешно осуществил эту задачу. Умело направляемый жабой, сидящей у него на голове, Живоглот просочился сквозь толпу, как раскалённый гвоздь сквозь кусок масла, при этом умудрившись не попасть ни под шальное заклятие, ни кому-нибудь под ноги.

Выбежав на улицу, Живоглот почувствовал, как свежий ветерок постепенно развеивает туман в его голове, и когда он добрался до раскидистого дерева, на котором восседала Букля, кот уже был почти способен адекватно мыслить.

— Ну, и как это называется, бравый боец Живоглот? — ехидно поинтересовалась сова. — Как ты собираешься воевать, если в первую же минуту битвы впал в ступор и притворился чучелом? Или ты решил, что ты у нас тоже псих неубиваемый? Вон, скажи спасибо Тревору, который, как истинный гриффиндорец без страха и без мозгов, полез тебя спасать.

— Спасибо, — опустив повинную головушку, пробормотал кот, понимая, что всё, что говорит ему сова — истинная правда. Это же надо так облажаться в первом же бою! Кнат цена такому солдату, которого самого спасать нужно. Маленькая жаба не испугалась и его вытащила, а он...

— Ладно, хватит заниматься самоедством, — прервала его угрызения совести Букля. — Вижу, что ты понял свои ошибки, и это радует, но у нас есть более важные и срочные дела, чем вправлять тебе мозги. Наши птенчики благополучно улетели, значит — и нам пора. Проблема в том, что из нас троих летать умею только я, поэтому не очень представляю, как вы доберётесь до Хогвартса. Своим ходом вы будете несколько лет ползти. Нести вас обоих сразу я не смогу, а если по очереди — это опять же лишняя трата времени. Конечно, если другого варианта не придумаем, то придётся летать в два приёма.

— Я могу! Я хочу! Возьмите меня! — вдруг заверещало маленькое лохматое нечто, вылетев из куста и шлёпнувшись на многострадальную голову Живоглота.

— Это ещё что за зверь? — выпучил от удивления глаза Тревор.

— Я не зверь, — пропищало существо, запутавшееся в лохматой кошачьей шубе, и в попытках выпутаться запутывающееся ещё сильнее. — Я — птица! Я — сова!

— Не позорь мою седую голову, — простонала Букля. — Ты не сова, ты — недоразумение.

— Хорошо, я — недоразумение, — покладисто согласилась мелочь и, дёрнувшись, повисла перед носом Живоглота вверх тормашками, зацепившись коготками одной лапки за шерсть, а вторую упорно пытаясь воткнуть в глаз коту. — Возьмёте меня с собой? Я — сильный! Я всех понесу!

— Да что же это такое? — взвыл Живоглот, пытаясь попасть лапой по болтающемуся, словно ёлочная игрушка, у него перед носом "недоразумению".

— Я — не что. Я — кто, — веселилась мелочь. — Я — Сычик.

Наконец, коту удалось подцепить и отодрать от своей головы ненужное украшение, которое тут же весело запрыгало по траве.

— Видимо, другого выхода у нас нет, — вздохнула Букля. — Чудовище, ты в состоянии жабу до Хогвартса дотащить?

— Конечно! — радостно пискнул Сычик. — Вот эту?

Он подскочил к Тревору, который резко отшатнулся от совёнка.

— Я на этом не полечу! — взмолилась жаба. — Он же меня уронит. По крайней мере, без парашюта отказываюсь категорически!

— Ну, если ты можешь лететь без него, то вперёд, — рассердилась Букля. — Попутного тебе ветра!

Вся эта суета уже начинала раздражать сову. Вот что это за солдаты в её армии? Один боя боится до полной недееспособности, второй — капризничает, как девица на выданье, а теперь ещё и эта пародия на приличную сову к ним прибилась. Что-то их армия всё больше заслуживает звания "Армии хилых и убогих"...

Для удобства транспортировки Живоглота по воздуху отыскали старую дырявую корзинку, куда, хоть и со скрипом, но смог влезть упитанный котяра. Для маленького Тревора подходящей по росту тары не нашлось, поэтому пришлось воспользоваться пакетиком из-под чипсов.

Дорога была длинной, а ноша довольно увесистой, поэтому несколько раз в пути пришлось делать остановки, чтобы совы могли отдохнуть, а "багаж" — размять затёкшие без движения лапки. Сычик, несмотря на свою бесшабашность и ветреный характер, отнёсся к задаче очень добросовестно и старательно тащил свою ношу без лишнего писка и не жалуясь. Букля одобрительно поглядывала на малыша, оценив его усердие по достоинству, и делала остановки не столько для себя, сколько для него. Всё-таки сил у совёнка было немного, и он сильно уставал, хоть и не признавался в этом.

В Хогвартс добрались только к вечеру следующего дня. На какие-то решительные действия энергии уже не оставалось, поэтому все завалились спать прямо в совятне, отложив важные дела на утро. Тихонько поворчав на отсутствие мягкого коврика, Живоглот расчистил лапкой мусор в уголке, подгрёб к себе жабу и, свернувшись клубочком, уснул. Тревор для вида повозмущался, что на роль плюшевого медвежонка не подписывался, но на мохнатом тёплом Живоглоте было очень удобно спать, поэтому протестовал он не слишком убедительно.

Первым делом наутро Букля провела разъяснительную работу среди школьных сов. Личных птиц здесь сейчас не было в связи с каникулами, а преподаватели предпочитали для своей переписки пользоваться услугами школьных. Выслушав её рассказ, совы посетовали на бестолковость некоторых волшебников — не станем называть имён — и согласились, что дело необходимо брать в свои лапы. Иначе эти глупые двуногие перебьют друг друга подчистую, а совам придётся перебираться в лес и там понемногу дичать. Такой вариант их совершенно не устраивал. Совы — птицы магические, поэтому для них предпочтительнее жить в местах с сильным магическим фоном и общаться с волшебниками. А без магической подпитки они постепенно превратятся в обычных птиц без особых способностей. Поэтому все совы до единой сразу же согласились примкнуть к армии Букли.

Первый вопрос, который обсудили на общем собрании — это другие животные, которых ещё можно привлечь для борьбы с Волдемортом и его бандой. В первую очередь, армии требовались сильные звери, способные справиться со взрослыми волшебниками, а также животные, которые могли бы перенести нелетающую часть армии на большие расстояния. Не в пакетиках же из-под чипсов бойцов перетаскивать...

Совы призадумались и разлетелись вербовать сторонников, а Букля решила первым делом встретиться с Лахесисом и узнать всё, что только можно, о кусочках Волдеморта.

* * *

Старый мудрый ворон жил отшельником на чердаке когтевранской башни. В своём преклонном возрасте — а ему было не менее трёхсот лет — он ценил тишину и уединение. Излишняя суетливость и пустая болтовня молодёжи его несказанно раздражали, отвлекая от неспешных размышлений о высоких материях. По слухам, Лахесис был фамильяром самой Дайлис Дервент — выдающейся целительницы и одной из самых прославленных директоров Хогвартса. Было ли это правдой — никто не знал, потому что ворон ни с кем не делился подробностями своей биографии.

Под пронзительным взглядом чёрных глаз мудрого ворона Букля ощутила себя провинившейся школьницей перед строгим преподавателем.

— Ну, давай уже, говори, что тебя привело ко мне, — вздохнул Лахесис. — Не для того же ты явилась, чтобы полюбоваться на меня?

— Простите меня, что отрываю вас от ваших мудрых размышлений, — пролепетала сова, чувствуя себя полной дурой, — но без вашей помощи нам никак не обойтись. Некий тёмный волшебник, называющий себя Волдемортом, с армией своих слуг собирается захватить магическую Британию и уничтожить всех неугодных. Он — садист, который получает удовольствие, пытая и убивая людей. И сейчас он задался целью убить моего мальчика — Гарри Поттера. Я не могу оставаться в стороне, когда моему малышу угрожает опасность, поэтому мы с другими птицами и животными решили помочь Гарри. Но оказалось, что этого тёмного волшебника невозможно уничтожить. Он каким-то образом наделал из себя кусочков, и теперь, чтобы его убить, нужно вначале собрать и уничтожить все кусочки. А мы не знаем, где эти кусочки и что они из себя представляют.

Ворон закрыл глаза. Букля почтительно молчала, понимая, что Лахесису нужно тщательно всё обдумать прежде, чем решить — станет ли он им помогать. Время шло, пауза затягивалась и сове уже стало казаться, что мудрый ворон просто уснул, и никакого ответа она не получит вовсе, но тут Лахесис наконец-то заговорил.

— Крестражи... Тёмные, мерзкие чары... Видел я то, про что ты говоришь. Не ждите человеческих деяний от существа, которое уже не является человеком. От его души остался только маленький кусочек. Семь раз разрывал он свою душу. Семь мерзких кусочков, бывших прежде частью цельной человеческой души, раскиданы по всей магической Британии, а восьмой огрызок находится в этом недочеловеке. Две частицы уже погасли. Эти предметы были уничтожены. Ты правильно поняла, сова. Нужно уничтожить ещё пять частиц, чтобы стало возможным уничтожить само это существо. Запоминай, что я тебе скажу. Первая часть — это диадема. Находится в Хогвартсе, в месте, где всё спрятано. Вторая часть — медальон. Находится в министерстве у розовой ведьмы. Третья часть — это чаша. Находится в сейфе древнего рода в банке Гринготтс. Четвёртая часть — змея. Находится рядом с недосуществом. Пятая часть — Гарри Поттер. Думаю, ты не хуже меня знаешь, где он находится.

Букля сидела с открытым клювом и очумело смотрела на Лахесиса. Неужели всё зря, и её совёночку не выжить в этом противостоянии? Мерзкая частица, поселившаяся в её малыше, должна быть уничтожена. Выходит, что у Гарри нет шансов? Набравшись мужества, сова наконец решилась спросить:

— Значит, ему придётся умереть?..

— Кому?

— Гарри...

— Ну, когда-нибудь мы все умрём, — глубокомысленно заключил ворон. — Но до этого ему ещё далековато. Я видел его звезду, она только-только разгорается. До того момента, когда ей предстоит погаснуть, пройдёт очень много лет.

— Но ведь частица в нём — значит, его придётся уничтожить? — растерялась Букля.

— Сова, ты совсем сумасшедшая? — подозрительно уставился на неё ворон. — Зачем уничтожать мальчика? Достаточно уничтожить эту гадость, которая находится в его шраме. Иди, глупая птица, я устал от тебя. Это же надо такое удумать — убить ребёнка... — ещё долго по-стариковски бормотал Лахесис.

В полной задумчивости Букля вылетела в окно. Ей было о чём подумать.

* * *

— В общем, он вроде бы и всё объяснил, да только всё равно ничего не понятно. Как можно уничтожить эту гадость так, чтобы при этом не уничтожить самого Гарри?

Букля с надеждой посмотрела на Живоглота. А вдруг он догадается о чём-то, чего не поняла она? Ведь посещают же и его умные мысли, хоть и редко. Тем более, что, кроме кота и жабы, ей больше и посоветоваться-то не с кем.

— Так, говоришь, эта гадость находится у него прямо в шраме? — старательно размышлял кот.

— Вроде так.

— Значит, её нужно оттуда выковырять, — радостно выдал Живоглот. — А потом уничтожить.

— Совсем спятил! — возмутилась сова. — Как ты себе это представляешь? Мы с тобой набросимся на Гарри, вырубим его и поковыряемся у него в голове? А если этим ковырянием мы как раз его и убьём? Это же тебе не рука-нога. Это — голова! У людей там мозги бывают.

С потолка послышалось ехидное хихиканье, и кто-то невидимый нагло заявил:

— Только не у Поттера! У него там можно лопатой копать, ничего жизненно важного не повредишь.

Реакция у товарищей по оружию оказалась отменная и молниеносная. Живоглот, зашипев, выгнул спину и принялся осматривать потолок в поисках шпиона. Букля и Сычик взлетели с той же целью. И только Тревор ничем не мог им помочь — видеть в темноте и, тем более, летать он не умел. Диверсант был мигом отловлен и уже через минуту пищал, пытаясь вырваться из-под когтистой совиной лапы, прижимающей его к полу.

— Ты кто такой? На кого работаешь? — поинтересовался Живоглот, стараясь скорчить морду посвирепее.

— Отпустите меня немедленно! — пищала летучая мышь, стараясь изловчиться и цапнуть зубами Буклю за лапу.

— Отпустим, обязательно отпустим, — ласково заявил кот. — Только ты сначала нам дашь клятву, что ты на нашей стороне, и вступишь в нашу армию.

— Что? Опять? И вам клятву? — взвыла летучая мышь.

Тяжко вздохнув, сова принялась планомерно тыкать диверсанта носом в пол, отчитывая невоспитанное рукокрылое:

— Если тебя спрашивают, нужно вежливо отвечать на вопросы. Давай попробуем ещё раз. Как тебя зовут?

— Северус, — выплюнув какую-то гадость, буркнула мышь.

— Вот, молодец! Какой смышлёный попался, — обрадовалась воспитательница. — Теперь давай, клянись, что ты нам не враг и вступишь в нашу армию, и я тебя отпущу.

— Клянусь, — проворчал мышь, и как только сдержавшая своё обещание Букля его отпустила, сразу же уполз в тёмный угол — обижаться.

* * *

Вечернее патрулирование у Северуса Снейпа, скажем прямо — не задалось с самого начала. Несмотря на каникулы, оставшиеся в школе учителя продолжали патрулировать школу, ведь в эти смутные времена могли найтись глупцы, решившие поживиться тысячелетними тайнами Хогвартса. Патрулировать Северус предпочитал в своей анимагической форме. Так можно было узнать и услышать гораздо больше, при этом оставаясь незамеченным. К тому же, в образе летучей мыши он понимал язык зверей и птиц, а от них также можно было услышать что-то интересное. Да и просто размять крылья не мешало.

До сих пор такие вылазки доставляли профессору немало удовольствия. Но только не сегодня. Вначале он налетел на стаю сов, которые в небольшое окно совятни зачем-то пытались впихнуть гиппогрифа. Нет, совы не проявляли агрессии по отношению к маленькой летучей мышке. Они просто его не заметили, чрезвычайно увлеченные своим странным занятием, и случайно намяли ему бока.

Едва он успел успокоиться и отдышаться, как на него напала Минерва Макгонагалл, которой тоже в этот вечер вздумалось прогуляться в анимагической форме. А у кошки, видите ли, инстинкты, и она ловит всё, что плохо лежит, плохо бежит или плохо висит. Оставалось только радоваться, что есть свою добычу она брезговала, ограничившись лишь лёгким придушением.

Наконец, недодушенный Северус забился в пустое помещение под самым чердаком и собрался заняться любимым делом — повисеть вниз головой и подремать, чтобы набраться сил, а все странности этого вечера обдумать на свежую голову. Но, как назло, в эту же комнату вломилась странная компания, состоящая из большой и маленькой совы, кота и жабы. Северус, возможно, просто проигнорировал бы их, но уж больно интересные вещи они стали обсуждать. Стараясь остаться невидимым для объектов наблюдения, он растопырил ушки и заслушался.

Как оказалось, зверушки принадлежали самым ненавистным ему студентам: Поттеру, Грейнджер, Уизли и Лонгботтому. Северус даже не удивился. Карма в виде зеленоглазого гриффиндорца со шрамом преследовала его уже почти шестнадцать лет и била по всем местам, которые он не успевал спрятать.

Однако звери рассказывали такие интересные вещи, что Северус забыл, что он здесь инкогнито, и влез в разговор со своей язвительной репликой. Когда дело касалось острот в адрес Поттера — профессор Снейп страдал явным недержанием. Промолчать в такой ситуации он не мог физически. В результате не успел он опомниться, как уже лежал распростертый, прижатый совиной лапой к полу, а хозяйка лапы методично тыкала его мордой в грязный пол и учила жизни. Уступая грубой силе, ему пришлось дать им клятву, и теперь, сидя в углу, бедолага не знал — плакать ему или смеяться.

Он уже был обременён клятвами Волдеморту и Дамблдору, но то, что с ним произошло сейчас, было верхом идиотизма даже в его абсурдной жизни. Он только что вступил в армию зверушек и вынужден подчиняться сове Поттера и коту Грейнджер. Ах да — ещё жабе Лонгботтома.

Северус здраво рассудил, что теперь ему категорически не рекомендуется раскрывать своё инкогнито, чтобы вышеупомянутые зверушки не припомнили ему некоторые моменты его биографии. К тому же, превращение в человека ничего не изменит. Профессор Снейп будет вынужден подчиняться сове и коту — так же, как и летучая мышь Северус. Вот только насмешек это вызовет гораздо, гораздо больше!

Пока обсуждали слова Лахесиса, ловили и вербовали в свою армию вражеского шпиона, подошло время собрания в совятне, и все отправились туда. Позади плелась, почему-то пешком, угрюмая летучая мышь. Сочувствующий Тревор отстал, чтобы поговорить с новеньким, поддержать его.

— Да ты не переживай, — заявила Северусу добрая жаба. — Меня тоже поймали и завербовали насильно, но я не жалею. Ребята они хорошие, просто ситуация такая, что приходится действовать жёстко, не теряя времени. Но если они тебя обидят — я за тебя обязательно заступлюсь! Мы — маленькие — должны держаться вместе.

Северус ковылял позади, молчал и думал. Жаба Лонгботтома предлагает ему защиту и покровительство... Всё, ниже падать некуда! Теперь, если Тёмный Лорд вздумает его откруциатить — Северус скажет, что пожалуется жабе Лонгботтома. Лорд сразу же испугается и убежит. Предварительно распустив армию и пожертвовав кучу денег в фонд маглорожденных эльфят. Мда... Как он дошёл до такой жизни?

* * *

Школьные совы пытались рапортовать все одновременно, и раздраженная Букля чувствовала, что ещё немного — и она кого-нибудь обязательно клюнет! Но тут дело в свои лапы взяла представительная сова с аристократическим именем — Маркиза.

— Тихо! — рявкнула она, обведя товарищей строгим взглядом, и птичий базар мгновенно утих. — Я лучше сама всё расскажу, а если что-то забуду, то вы меня дополните.

Совы согласно заухали и приготовились добросовестно слушать.

— Ну, прежде всего, я начну с крупных зверей, которые могут помочь в перевозке небольших животных, не умеющих летать, — начала Маркиза. — Нам удалось заручиться поддержкой одного гиппогрифа и двух фестралов. Кроме того, в наши ряды согласились вступить: Фоукс — феникс, осиротевший после гибели директора Дамблдора, один акромантул, собака Хагрида и кошка Филча — миссис Норрис. Ну, есть ещё несколько нюхлеров, саламандра и домовой эльф, но он немного чокнутый.

— Эльф, даже чокнутый, может быть нам очень полезен, — одобрила Букля. — А в чём выражается его чокнутость?

— Он двинут на идее свободы и материальной независимости, — объяснила Маркиза. — А ещё — одет, как огородное пугало.

— О, Тревор, кажется, здесь есть такой же фанат свободы, как и ты, — ухмыльнулся Живоглот.

— Вот. Вроде бы я всех перечислила? — закончив доклад, задумалась Маркиза. — Никого не забыла?

Из толпы шагнул вперёд молодой совёнок-подросток.

— Здесь ещё есть забытые животные. Их волшебники окончили школу и разъехались, а про них и не вспомнили. Это — белая крыса Оливия и карликовый пушистик Пушок.

— И чем нам может помочь карликовый пушистик? — растерялась Букля. — Разве что — растрогает, а затем защекочет Волдеморта до смерти?

— Пусть будет, — милостиво разрешил Живоглот. — Они красивые, и играть с ними забавно. Шлёпнешь его лапой, а он катится и так смешно пищит.

— Дурень здоровый, — фыркнула Букля. — Нормальные коты в твоём возрасте уже внуков воспитывают, а ты всё котёночком притворяешься.

— Ну и зануда же ты! — проворчал кот. — Последней радости в жизни лишаешь. Если тебе такой боец не нужен, то я его в свой отряд заберу — разведчиком будет.

— Тогда и крысу забирай, — ухмыльнулась Букля. — Они же друзья, зачем их разлучать? Главное, не забудь, что они — разведчики, а то возьмёшь и сожрёшь ненароком. Ну, что? — обратилась она к совам. — Всех перечислили? Никого не забыли?

— Есть ещё в лесу чудище трёхголовое, огнедышащее, — робко раздался из толпы тоненький голосок молодой совушки. — Оно страшное, но доброе и тоже хочет воевать.

— А ещё есть кошка, Минервой зовут, — мстительно заявил Северус, вспомнив, как вышеупомянутая дамочка его слегка недодушила.

— Минервой? — удивился Живоглот. — Как декана Гриффиндора?

— Она её бо-о-ольшая поклонница, — ухмыльнулась ехидная летучая мышь.

— Так, — принялась подводить итоги Букля. — Значит, я отправляюсь на переговоры с фениксом, гиппогрифом и фестралами. Живоглот побеседует с крысой, пушистиком, миссис Норрис и собакой Хагрида. Тревор, на тебе нюхлеры и саламандра, а ты, Северус, познакомишься с трёхголовым чудищем, акромантулом и чокнутым эльфом.

— Вот — где справедливость? — проворчала мышь. — Кому-то, значит, нюхлеров и пушистиков, а мне — так чудище трёхголовое, огнедышащее, здоровенный ядовитый паук и чокнутый эльф?

— Ах да, забыла, — усмехнулась сова. — Если выживешь — на обратном пути побеседуешь с Минервой.

— С Минервой? — Северус едва не свалился с потолка. — А можно мне вместо неё три чудища?..

* * *

Своими переговорами Букля осталась довольна. Фоукс горел желанием отомстить убийцам Дамблдора, гиппогриф Клювокрыл также стремился к мести за Сириуса Блэка, а фестралы вообще были пофигистами. Воевать — так воевать... К месту встречи с другими агентами она прибыла первой. Вскоре явился и Тревор верхом на нюхлере.

— Ты, я вижу, уже и транспортом обзавёлся? — ехидно заметила сова, когда по прибытии на место жаба шлёпнулась со своего "скакуна".

— Ага! — жизнерадостно ответил Тревор, потирая лапкой ушибленную при падении филейную часть. — Только ещё тормозить не научился.

— Ну, и как прошли переговоры? — поинтересовалась Букля.

— Замечательно! Нюхлеры — отличные ребята, а саламандра — скромница, постеснялась сюда прийти. Говорит, что если она понадобится — мы знаем, где её найти.

— Скорее всего — не поскромничала, а побоялась — как бы Хогвартс не сжечь. Знаем мы этих скромняжек...

В этот момент в комнату ввалился агент Живоглот в сопровождении миссис Норрис, белой крысы и карликового пушистика. Вид у котяры был самый что ни на есть плачевный. Его шикарная шубка оказалась насквозь мокрой и слипшейся, а местами топорщилась колючками, как у взбесившегося дикобраза.

— На кого ты похож? — изумилась Букля. — У тебя такой вид, словно тебя пожевали, а потом выплюнули.

— Почти так и было, — горестно вздохнул кот, оглядывая свою испорченную шкурку. — Эта дурацкая собака совершенна бесполезна в качестве бойца. Она всего панически боится — даже мышей. Впрочем, может до смерти зализать противника, заобнимать и дружелюбно затыкать носом и лапами. А когти у неё знаешь какие.. Во! — Живоглот широко развел лапы, демонстрируя размер когтей Клыка.

— Вот видишь, какой талант, а ты говоришь — бесполезна, — хмыкнула Букля.

— Ну, если она так же обслюнявит и Волдеморта, то я готов перед ней извиниться.

— Зато, я так понимаю, с остальными соратниками ты договорился успешно?

— Да, очень ценные кадры, — одобрительно кивнул Живоглот. — Вот, к примеру, миссис Норрис имеет очень богатый опыт по части шпионажа. Да и Оливия преуспела в этом деле — она обрыскала весь Хогвартс вдоль и поперёк. Пушок, правда, особыми талантами похвастаться не может. Точнее сказать — он вообще ничего не может, даже говорить. Всё, на что он способен — это прыгать и пищать.

В подтверждение этих слов пушистик жизнерадостно запрыгал на месте и весело запищал.

— Ну вот, я же говорю... — почесал лапой в затылке Живоглот и со вздохом добавил: — Зато он красивый и весёлый... Ах да, чуть не забыл. Оливия просит взять в отряд её друга.

— Тоже крысу? — поинтересовалась сова.

— Нет, василиска, — скромно потупила глазки Оливия. — Он здесь живёт, в подземелье. Только он немного пугливый. И ещё у него брат есть, но это особый случай... Думаю, вам лучше самим с ними побеседовать.

— А он нас не окаменит? — забеспокоилась Букля.

— Что вы! Он очень воспитанный! Очень! — энергично замахала лапками крыса. — Пойдёмте, я вас познакомлю.

* * *

Северус Снейп продирался сквозь густые заросли, поминутно цепляясь крыльями за ветки и костеря всех Поттеров вместе с их совами вплоть до десятого колена.

Сначала ему пришлось пообщаться с буйнопомешанным домовиком, который пел дифирамбы всё тому же Поттеру, периодически барабаня головой по всем подходящим и не очень подходящим для этого поверхностям. По крайней мере, Северусу стала понятна причина помешательства эльфа. Если постоянно биться головой обо что попало, поневоле от мозгов останется одно воспоминание. И, судя по эльфу — это воспоминание о Гарри Поттере. Других мыслей в его отбитой голове не осталось. Зато завербовать его оказалось очень просто. Достаточно было сказать, что им предстоит воевать во славу Гарри Поттера, как чокнутое создание готово было бежать впереди всей армии с транспарантом.

Второй клиент оказался не менее чокнутым, чем первый. Этого акромантула изгнали из стаи в связи с нетрадиционным мировоззрением. Среди других акромантулов он считался уродом, потому что был убеждённым вегетарианцем. К тому же ярко-зелёный паук не соответствовал критериям красоты у акромантулов. Эта "божья коровка" любила цветы, наслаждалась пением птиц и даже имела собственный огородик, где выращивала какие-то растения для своего пропитания. Воевать зелёный акромантул согласился ради уничтожения мирового зла. Идейный, значит...

А теперь несчастному Северусу предстояло найти трёхголовую огнедышащую зверюгу. Нормальный человек от такого будет удирать без оглядки, и только глупая летучая мышь сама его ищет. Ну, прямо синдром Поттера какой-то...

Северус решил передохнуть и примостился на удобной веточке. Не привык он столько летать, крылья устали.

— Ух ты! Какая аппетитная мышка! Поджарить, что ли? Или так сожрать?.. — задумчиво произнес кто-то у самого уха Северуса.

От неожиданности профессор чуть не свалился с веточки. Над ним, хищно скаля зубы, склонилась огромная голова дракона на длинной тонкой шее. Судя по всему, нашёл он-таки свою зверюгу огнедышащую. Вернее, она его нашла и сейчас сожрёт.

— Меня нельзя есть! — завопил Северус. — Я — парламентёр!

— Правда? — удивилась голова. — А похож на летучую мышь.

— Так я и есть летучая мышь. Просто я сейчас выполняю важную задачу — набираю бойцов воевать с тёмными волшебниками.

— Ишь ты, важный какой! Ладно, уговорил, не буду тебя есть. Слышал я про вашу армию от сов. Ну что ж, можно и повоевать, если дело правое. Там, среди этих тёмных, случайно, богатырей нет? Таких, чтобы с мечом наперевес...

Северус судорожно пытался припомнить, кого из Пожирателей можно назвать "богатырём"?

— С мечом там точно никого нет. Есть Макнейр с топором...

— О, дровосек! — обрадовалась голова. — Пойдёт! Оставьте его мне, а то говорят, что у меня в организме железа не хватает.

— Да я что-то не заметил, чтобы за ним тут очередь выстраивалась, — ехидно заметил Северус. — Так что он в полном твоём распоряжении. Кстати, там ещё много Пожирателей. Если ты такой гурман, то мы можем каждому вручить по топору.

Профессор мысленно порадовался, что этот разговор не слышит Букля, а то нетрудно догадаться, кому пришлось бы заниматься раздачей топоров.

— Да ты юморист, как я погляжу, — ухмыльнулась голова. — Как звать-то тебя, кроха?

— Северус.

— А я — Лев.

— Ага, сейчас! — обиженно проворчала мышь. — Можно подумать, что я никогда львов не видел. Только по Хогвартсу их вон сколько бегает...

— Да он тебе имя своё назвал, дурья ты башка, — заявила ещё одна голова, высунувшись из кустарника. — А я — Прав.

— Поздравляю! Обозвал маленького и радуется, что он прав, — возмущённо пропищал Северус.

— И вовсе он и не радуется, — рассудительно заявила третья голова на длинной тонкой шее. — Это его имя. Моих братьев зовут Прав и Лев, а я — Главуня. А вместе мы...

— Знаю, чудище трёхголовое, — ляпнул Северус.

— Сам ты — чудище, — обиделся Главуня. — Мы — Змей Горыныч. Слышал про такого? Мы сюда из далёкой России прибыли, из мест заповедных, сказочных, чтобы себя показать и на других посмотреть. И что мы здесь обнаружили? Мышь летучую невоспитанную? Эх, сожрать бы тебя с воспитательной целью, да твоя дипломатическая неприкосновенность не позволяет.

Северус подумал и решил, что свою дипломатическую миссию он уже, в принципе, выполнил сполна, с чудищем трёхголовым поговорил, а теперь нужно побыстрее делать отсюда ноги, ну, или крылья, пока Змей Горыныч не решил, что его — Северусова неприкосновенность — ничто, по сравнению с его же невоспитанностью. Окончить свою жизнь в желудке монстра, пусть даже и экзотического, Снейп пока не планировал. К тому же ему предстояло пообщаться с ещё одним чудищем — Минервой, а ей плевать на его дипломатическую неприкосновенность. У неё — инстинкты!

— Ладно, что-то я тут с вами заболтался совсем, а у меня дела... — нахально пропищала мышь и смылась, от греха подальше, пока не передумали и не сожрали.

Северус ломал голову над проблемой — как завербовать Маккошку в армию зверушек и при этом самому остаться живым и невредимым? Как ни крути, а получалось, что единственная возможность вынудить Макгонагалл что-то сделать против её воли — это заставить её почувствовать себя виноватой.

Со всей своей слизеринской хитростью Северус решил надавить на гриффиндорскую совесть коллеги. А для реализации своего гениального плана коварный профессор решил использовать наивную и доверчивую мадам Помфри. План был прост — явиться к ней в больничное крыло, заявить, что попал в лапы, например, медведя или какого-нибудь льва, и позаботиться о том, чтобы Поппи налепила ему побольше бинтов и повязок. А ещё лучше — вообще гипс. И пусть Макгонагалл помучается угрызениями совести из-за того, что так искалечила коллегу, когда была в своей кошачьей ипостаси. А уж из виноватой Минервы можно будет верёвки вить.

Воодушевленный своей изобретательностью, Северус чуть ли не бегом бросился в больничное крыло и лишь у самых дверей лазарета вдруг вспомнил, что, согласно его плану — он должен изображать "умирающего лебедя". Кто же поверит, что Северус — страшно искалеченный и тяжело больной, если он с таким довольным видом вприпрыжку влетит в палату? Нужно изобразить на лице вселенское страдание. Например, подумать о чём-то очень-очень неприятном...

Для того, чтобы сделать свою физиономию ещё кислее, чем обычно, Северусу необходимо было придумать что-то особенно кошмарное. Промучившись минут десять под дверью, он наконец-то достиг желаемого результата. Он убедил себя, что Дамблдор, ради всеобщего блага, его — Снейпа, которого студенты с придыханием шепотом называют «Ужас подземелий» — заставил стать деканом Гриффиндора. Да ещё и усыновить Поттера. Эта мысль настолько расстроила беднягу, что в больничное крыло Северус ввалился, обливаясь горючими слезами.

— Северус! — всполошилась модам Помфри, впечатлившаяся увиденным. Поппи и вообразить не могла всегда сдержанного Северуса Снейпа плачущим, а потому всерьёз встревожилась: — Что случилось?!

— Поттер... — всхлипнул Северус, но вспомнив, что его первоначальный вариант был несколько иным, попытался исправить ситуацию: — Меня медведь разорвал... То есть, лев покусал... А я его... гада... усыновил...

— Что?.. Медведя? Или льва? — изумилась целительница. — Зачем?

— Да при чём тут медведь?! — рявкнул Снейп. — Я говорю о Поттере!

— Гарри тебя покусал?.. — изумилась целительница, начиная подозревать у своего нежданного пациента бред и галлюцинации. — Но за что?

— По приказу Дамблдора... — совершенно запутался во вранье Северус, которого так захлестнули переживания от собственной фантазии, что ему никак не удавалось вернуться в реальность.

Поппи плюхнулась на ближайшую койку и, открыв рот, уставилась на странного пациента.

— Что у тебя болит? — пролепетала она.

— Всё! — с готовностью заявила "жертва".

— Сейчас я принесу зелье...

— Не надо зелье. Просто гипс наложи — и всё, — назначил себе лечение Северус.

Мадам Помфри совершенно растерялась. Такого в её практике ещё не было, чтобы с виду абсолютно здоровый пациент требовал наложить себе гипс. Может, Северус сошёл с ума? Ну, тогда ему гипс точно не повредит. Полежит спокойненько, придёт в себя...

Ничего больше не спрашивая, Поппи взмахнула палочкой, и профессор превратился в кокон.

— Эй, руки и ноги освободи! — возмутился пациент.

Целительница знала, что с сумасшедшими лучше не спорить, поэтому просто молча выполнила его просьбу.

— Отлично! — заявило яйцеобразное существо с ручками и ножками и неуклюже поковыляло к двери.

* * *

Знакомиться с приятелем Оливии отправились все. Правда, если бы Букля заранее узнала, что для этого придётся сделать, то послала бы подальше и крысу и её товарища. Она — приличная сова, а вынуждена лазить по канализационным трубам. Позади неё с мрачным выражением морды плёлся Живоглот, мысленно прикидывая — сколько теперь времени потребуется, чтобы привести в порядок испорченную шубку. Следом грациозно шествовала миссис Норрис, по-хозяйски взирая на окрестности Хогвартса. Замыкал процессию важный Тревор верхом на нюхлере. Перед Буклей семенила, указывая дорогу, Оливия. А впереди всех с радостным писком прыгал карликовый пушистик и порхал, как мотылёк, маленький Сычик.

Помещение, куда привела их крыса, было таким огромным, что здесь без труда могли бы разместиться все студенты Хогвартса вместе с преподавателями, животными, домовиками и даже многочисленной роднёй. Единственным украшением, если можно так выразиться, этого зала являлась огромная уродливая статуя старика с открытым ртом.

— Ну, и где же твой товарищ? — не выдержал Живоглот.

— Да здесь он, — хихикнула Оливия. — Прячется.

— Хм... Василиск, который испугался маленьких зверушек? — удивилась Букля. — Это, конечно, очень ценный боец.

— А вы мне пообещайте, что среди вас точно нет Гарри Поттера, — раздался шипящий голос из-за статуи. — Иначе можете даже не надеяться, что я отсюда вылезу!

Живоглот рассмеялся, прикинув, кого из их компании можно было спутать с Гарри Поттером. Все они изумительно на него похожи. Ну просто — одна морда!

— Нет здесь Гарри Поттера, — фыркнула Букля. — Вылезай, герой! Как зовут-то тебя?

Из-за статуи робко выполз молодой василиск, впрочем, готовый в любой момент юркнуть обратно.

— Меня зовут Салазар — в честь Салазара Слизерина, — василиск гордо расправил тощие плечи. — Но мне больше нравится Салли.

— А почему ты так боишься Гарри Поттера, Салли? — резонно поинтересовался Тревор.

— Он папу моего убил. Правда, я этого не помню. Меня тогда ещё не было. Это мне потом уже мама рассказала, — василиск грустно помолчал. — Если бы вас всё детство пугали Гарри Поттером, как и меня, то вы бы тоже его боялись. Не хочешь кушать — мама говорит: "Вот, сейчас придёт Гарри Поттер, запихнёт тебя в большую-большую тёмную сумку и унесёт с собой далеко-далеко!" Не хочешь спать — "А вот сейчас как вылезет из-под кровати Гарри Поттер и покусает тебя!" — отгоняя неприятные воспоминания, Салли тряхнул головой.

— Какая добрая у тебя мама! — фыркнула сова. — Она тоже здесь?

— Нет, — вздохнул василиск. — Она ещё в прошлом году от нас сбежала. Сказала, что не собирается свои лучшие годы проводить в какой-то дыре, и отправилась во Францию. Так что мы тут с Пупом вдвоём живём.

— С кем? — захихикал кот.

— Пуп — это мой брат. Вообще-то его зовут Прочь-уйди-позорище, но я его зову сокращенно. Он добрый и весёлый, но немного странный. Понимаете, у нас мамы только несут яйца, а высиживают их жабы. Вот, меня как раз жаба и высидела, а Пупу не повезло... Его высидел кот, нализавшийся валерьянки. Поспорил он там с кем-то или ещё что, но вот получился у нас Пуп...

— И чего это вы сразу на меня смотрите?! — возмутился Живоглот, пытаясь незаметно спрятаться за карликовым пушистиком. — Я что — один-единственный кот во всём мире? Может, это и не я был? А может, я был не в себе? И вообще, у меня был тогда сложный период. Я находился в поисках смысла жизни...

— Нашёл? — угрожающе прошипела Букля. — Или тебе помочь поискать? Сколько ещё беспризорных детей благодаря тебе бегают по Хогвартсу?

— Да я, чтобы вы знали, никогда не бросал своих котят! — принялся бить лапой в грудь кристально-честный Живоглот. — И этого, если нужно, я тоже могу усыновить!

— Папочка! — раздался радостный звонкий голосок и из-за статуи вылетел черпак с глазками и, сноровисто перебирая маленькими рыжими лапками и позвякивая о каменный пол металлической ручкой, на всех парах устремился к офигевшему коту.

— Это что? — ошеломлённый Живоглот с изумлением рассматривал любвеобильный живой ковшик-черпак, который, закрыв от удовольствия глаза, прижимался к лохматому боку своего родителя. — Это — мой котёнок? Да где вы видели таких котят?

— Надо меньше пить! — отрезала Букля, едва сдерживая улыбку. — Тогда и детей своих начнёшь узнавать. Чем ты недоволен? Вылитый ты!

* * *

Зрелище загипсованного Северуса было не для слабонервных. Не сводя глаз с жертвы, как минимум — авиакатастрофы, которая, вопреки здравому смыслу и логике довольно шустро передвигалась, Минерва на ощупь пыталась найти на столе пузырёк с валерьянкой.

— Северус, что с тобой случилось? — пролепетала она, пытаясь припомнить — какие катастрофы произошли в Шотландии за последние сутки.

— А ты не помнишь? — ехидно ухмыльнулся Снейп. — Кошка со мной случилась, одержимая инстинктами. Как я вообще жив-то остался? — патетически воскликнул страдалец в пространство.

Судя по всему, Минерве было безумно стыдно за своё поведение, но она постаралась спрятать эмоции за маской строгого преподавателя.

— Не преувеличивай, я прекрасно контролировала свои силы и не могла тебе нанести серьёзных травм.

— То, что для кошки — лёгкий шлепок лапы, для хрупкой маленькой мышки — удар дубины тролля. Знаешь, как болит? А сколько запланированных дел из-за твоего хулиганства сорвалось.

— Ну, прости, — смущённо опустила повинную голову Макгонагалл. — Может, я смогу тебе чем-нибудь помочь в твоих делах?

— Ну, не знаю... — притворно задумался Северус, ликуя, что "рыбка" так легко попалась на крючок. — Зелья ты сварить не сможешь, свой учебный план я тебе тоже не могу доверить... Есть у меня тут ещё одно задание... А вот с ним ты мне, пожалуй, могла бы помочь...

— Какое задание? Расскажи... Помогу, чем смогу, — вскинулась Минерва, желая загладить свою вину перед обиженным коллегой.

— Мы здесь набираем отряд, чтобы идти воевать с Пожирателями в помощь Поттеру, — принялся туманно объяснять Северус, не уточняя, кто такие "мы", и скривившись при упоминании своей вечной занозы. — Если ты хочешь помочь, то можешь к нам присоединиться...

— О, а почему мне никто ничего не сказал? — оживилась Макгонагалл. — Конечно же, я с радостью присоединюсь. Это "Орден феникса"? А кто им сейчас управляет?

— Ну, можно, наверное, и так сказать, — задумался Снейп, вспомнив, что сам Фоукс также является членом их отряда. — А руководит отрядом личность под кодовым именем "Букля". Но узнать всё ты сможешь, только дав клятву, что вступишь в наш отряд. Сама понимаешь, что такие вещи посторонним рассказывать нежелательно.

— Ну, конечно же! — приосанилась Минерва, польщённая оказанным ей доверием. — Разумеется, я поклянусь.

— Значит, превращайся в кошку, и я отведу тебя к твоим новым соратникам, — ухмыльнулся Северус, предвкушая её буйную реакцию, когда она поймёт, куда на самом деле ввязалась.

— А почему в кошку? — растерялась Минерва. — Как же они смогут меня понять?

— Не волнуйся, поймут, — хихикнул ехидный коллега и, обратившись летучей мышью, вылетел из гипсового панциря.

* * *

— Вот, познакомьтесь, это Минерва, — довольный собой Снейп представил всей честной компании новобранца.

— Замечательно, — радушно ответила белоснежная сова, в которой Минерва узнала почтовую птицу Гарри Поттера. — Нам нужны новые соратники, чтобы разобраться с бандой, угрожающей спокойствию мирного населения магической Британии. Меня зовут Букля, а с остальными товарищами вы позже познакомитесь. Северус, а что там насчёт домового эльфа, акромантула и трёхголового чудища? Готовы они примкнуть к нашей армии?

— Да! Они все с радостью присоединятся, — подтвердил Снейп, вспомнив бурный восторг домовика, который узнал, что его приглашают сражаться во славу Поттера. — Чудище и акромантула я сюда не привёл, а чтобы встретиться с домовиком, достаточно произнести его имя. Его зовут Добби.

Тут же перед ними с громким щелчком появился странный эльф, несуразно наряженный, как огородное пугало.

Макгонагалл ошалело переводила взгляд с одного члена команды на другого и не находила слов, чтобы выразить всё, что она думает об этом слизеринском гаде, обманом втянувшем её в глупую ситуацию. Оказывается, сама того не ведая, она вступила в армию зверушек! Радовало только то, что, похоже, эта армия действительно собиралась сражаться на стороне Гарри Поттера, а то ведь так по дури можно было и в армию Пожирателей вступить. Ну, с этим рукокрылым она ещё разберётся...

С чувством выполненного долга Северус облюбовал для себя симпатичный рыжий металлический ковшик и, уютно в нём устроившись, приготовился немного вздремнуть. Ему было так хорошо, спокойно... Звери о чём-то негромко бормотали, его мягко укачивало, ведь ковшик-кроватка куда-то ползла... Что?! Мгновенно стряхнув дремоту, Северус обнаружил, что за недолгое время, пока он пытался подремать, металлический черпачок обзавёлся четырьмя лапками и шустро двинулся к Живоглоту с радостным воплем:

— Папа, а я мышку поймал!

Первое общее собрание решили устроить на поляне в Запретном лесу, чтобы на нём смогли присутствовать и те животные, которые по каким-либо причинам не могут попасть или поместиться в Хогвартсе. Для тех, кто пропустил — Букля пересказала всё, что ей сообщил Лахесис. Те же, кто уже были в курсе последних новостей, могли послушать рассказ своего пернатого главнокомандующего по второму разу или же подумать о чём-то своём, как, например, поступил один из двух присутствующих здесь профессоров Хогвартса.

Северус Снейп чувствовал, что его крыша в последние дни неумолимо куда-то уезжает, ехидно помахав хозяину ручкой. Вся его жизнь стала напоминать театр абсурда. Он — уважаемый профессор зельеварения и декан Слизерина — вступил в армию зверушек и под командованием совы Поттера летает по лесу, вербуя акромантулов и трёхголовых чудищ в самую странную армию в истории мира. А теперь его ещё пытаются убедить в том, что говорящий металлический ковшик с лапками — это котёнок Живоглота, которого этот ненормальный кот высидел из яйца василиска. Ну, не бывает такого! Пусть ему покажут учебник, где описывается такое существо. Нет такого учебника? А почему? Да потому, что до сих пор ни одному коту такая идиотская мысль в голову не приходила. А этому почему пришла? Потому что он — единственный и неповторимый идиот из семейства кошачьих.

На фоне этого даже настоящий василиск, который панически боится Поттера, выглядел очень мило и н-о-р-м-а-л-ь-н-о. Ну, а что вы хотели от ребенка, которого с детства пугали страшным и ужасным очкариком? Северус легко мог понять Салли, ведь и у него с самого детства острейшая аллергия на всяких разных Поттеров. Может, ему стоит подружиться с этим василиском на почве поттерофобии? Представив, как они вдвоём прячутся по углам и орут дурниной, завидя Поттера в конце коридора, профессор ужаснулся. Нет, такой дружбы ему точно не нужно...

— Северус, а ты знал про то, что этот гад наделал крестражей? — зашипела ему в ухо обалдевшая от рассказа совы Макгонагалл. — И один из этих крестражей — наш Гарри?

— Только вчера узнал. Подслушал, как они разговаривали, — признался Снейп.

— Но что же теперь делать? — переживала Минерва. — Даже если мы уничтожим все крестражи, то что же будет с мальчиком? Страшно представить, что эта гадость находится у него в голове...

— Вот для этого мы и собрались, чтобы решить этот вопрос, — заявила Букля, от чуткого слуха которой не укрылось их перешёптывание. — Лахесис мне рассказал, где находятся все кусочки души этого психа. Думаю, стоит начать с того, который проще всего найти. Диадема находится в Хогвартсе, в "месте, где всё спрятано". Кто-нибудь из вас слышал о таком месте?

— Добби слышал, — поднял лапку эльф. — На седьмом этаже есть комната, которая выглядит так, как захочет тот, кто её вызывает. Она может показать и место, где всё спрятано. Добби видел — это большая свалка разных вещей.

Домовик вдруг спохватился, что слишком разболтался, да ещё и без прямого указания хозяина, и на всякий случай приложился лбом о ствол дерева, возле которого очень предусмотрительно устроился. Потом Добби вспомнил, что хозяина у него нет, и приложился ещё разок, чтобы не забывать об этом. Ещё немного подумав, он сообразил, что совсем запутался, и, безапелляционно заявив: "Плохой Добби. Даже хозяина у него нет!", снова смачно приложился об дерево, чтобы стать лучше. Тут ему пришло в голову, что мечтать о хозяине — это значит быть неблагодарным по отношению к Гарри Поттеру, который его освободил, а уж за это наказать себя — святое дело... Но тут его от любимого занятия отвлёк акромантул и, подцепив лапой восторженного мазохиста, оттащил подальше от дерева.

— Убьёшься, придурок! — проворчал паук, для верности укутывая эльфа паутиной. — Кто нам тогда дорогу в эту комнату покажет?.. Вот покажешь, где находится комната, а потом делай со своей головой всё, что тебе вздумается.

Домовик поразмыслил и решил, что здесь для него имеется двойная выгода: он поможет Гарри Поттеру, а потом сможет всласть побиться головой о стенку. Очень выгодное предложение... Нужно соглашаться!

— Добби согласен! — радостно завопил он, пока его новые друзья не передумали. — Добби поможет Гарри Поттеру, сэру, и отведёт хороших зверей на свалку!

— Хорошо-хорошо, — от перспективы оказаться на свалке Буклю перекосило, но спорить с неадекватным эльфом желания у неё не было. — С одним кусочком разобрались. Теперь следующий — медальон, который находится в министерстве у розовой волшебницы. Кто из животных может туда проникнуть и отыскать там розовую ведьму? Что это вообще за розовая ведьма?

— Видимо, на это задание придётся отправляться нам с Минервой, — вздохнул Северус. — Так уж получилось, что мы знакомы с этой розовой ведьмой.

— Знакомы? — растерянно уставилась на него Макгонагалл.

— Конечно, знакомы. Ты успела позабыть "прелестную" Долорес Амбридж?

— Но почему именно мы? — возмутилась Минерва.

Северуса бесила непонятливость коллеги. Вот, и что она хочет? Чтобы он прямым текстом ей объяснил, что попасть в министерство могут только люди? Или она считает, что любой фестрал или василиск может ради собственного любопытства прогуляться по коридорам министерства магии?

— Потому что только мы знаем, как она выглядит, — пояснил Северус и тихонько прошипел: — Я тебе потом объясню.

— Хорошо. Значит, вопрос с медальоном тоже решили, — кивнула довольная Букля. — Теперь третий крестраж — чаша. Находится в сейфе древнего рода в Гринготтсе. Как по мне, так это самая большая наша проблема. Как попасть в самый защищённый магический банк, да ещё и стащить что-то оттуда? А проблема ещё и усугубляется тем, что нам неизвестно — ни как выглядит эта чаша, ни в каком точно сейфе она находится.

— А если попросить мышей? — пискнула Оливия и, сама испугавшись собственной смелости, спряталась за василиска.

— Мышей? — удивилась Букля. — А чем они могут нам помочь?

— Ну, они же есть везде, а значит, и в банке тоже должны быть. Они — маленькие, всюду могут пролезть, всё рассмотреть и разыскать нужную нам чашу.

— Но ведь вытащить эту чашу из сейфа они не смогут, — засомневалась сова.

— Значит, нужно уничтожить её прямо в сейфе, — подала идею Минерва. — Предлагаю вместе с обычными мышами отправить Северуса. Он и за мышами присмотрит, и крестраж уничтожит.

Минерва была в полном восторге от своей маленькой пакости. Заставить злобного зельевара командовать отрядом мышей и вместе с ними грабить Гринготтс — это было изысканной и изощрённой местью за то, что он обманом вынудил её вступить в отряд зверушек. Всё это предприятие вызывало у опытного и хладнокровного профессора трансфигурации закономерный скепсис. А ещё смутно напоминало всегда хлопотную и нервную возню с первокурсниками. Минерва понимала, что в итоге расхлёбывать всю эту кашу и её последствия в итоге придется людям и, скорее всего, именно ей. И, хотя в глубине души она полностью одобряла затею животных и даже в некотором роде была горда своим участием в этой авантюре — Минерва никогда бы, никому и ни за что в этом не призналась.

— А как вообще можно уничтожить крестражи? — решился задать мучающий его вопрос Живоглот.

На поляне воцарилась гробовая тишина. Видимо, каждый был уверен, что кто-то другой знает, как это можно сделать. Но вот того самого кого-то другого что-то вдруг не оказалось поблизости...

— Ядом василиска или адским пламенем, — сквозь зубы процедил Северус, понимая, что ему опять больше всех надо.

— Вот и отлично! — обрадовалась Минерва. — Раз ты знаешь, чем их уничтожать, то именно ты и должен идти. У нас и василиск с ядом есть.

— Я? — растерялся Салли. — Но я же не мышка... Как я туда пролезу?

— Плюнешь на какой-нибудь острый предмет, а Северус этим предметом проткнёт чашу, — Минерва проявляла чудеса изобретательности, лишь бы только отправить несчастного зельевара грабить Гринготтс.

Северус тяжело вздохнул и, злобно покосившись на злопамятную кошку, кивнул, соглашаясь на авантюру.

— Так, с этим вопросом тоже вроде разобрались, — сделала вывод Букля. — Теперь у нас осталась змея, которая не расстаётся со своим хозяином, и сам Гарри. Думаю, змею нам придётся оставить напоследок. А вот что делать с Гарри, я не знаю. Лахесис сказал, что крестраж находится у него в шраме, но как его оттуда достать?

— А пусть его василиск в шрам укусит, — предложил Живоглот.

От такого предложения несчастный Салли грохнулся в обморок. А акромантулу пришлось снова ловить бесноватого Добби, который ловко выкарабкался из паутины и с криком: "Да я тебя за Гарри Поттера, сэра..." пытался добраться до бестолкового кота.

— Прекратите! — неожиданно для всех рявкнула Минерва. — Яд василиска не подействует на Поттера. Василиск его уже кусал.

Салли осторожно приоткрыл один глаз. Судя по всему, Великий Небесный Змий смилостивился над ним, и ему теперь не придётся приближаться к этому кошмарному существу, а тем более, кусать его!

— А адское пламя... — начал кот, но, увидев, что к нему с очень недобрыми намерениями снова рвётся Добби, тут же пошёл на попятную, пытаясь выкрутиться: — Я всего лишь хотел спросить! — поспешно проговорил кот, с опаской косясь на бесноватого эльфа. — Э-э-э, а оно красивое?..

— Красивое, — ехидно подтвердила Минерва, — Но поджаривать Гарри Поттера мы тоже не станем.

— Да я разве против? — проворчал Живоглот. — Я всеми четырьмя лапами "за". Он ещё моей Гермионе пригодится.

— Значит, остаётся либо выцарапать из него эту гадость, либо чем-то стукнуть его по лбу, — задумчиво рассудила Букля.

— Можно, я?! — внезапно даже для себя завопил Северус.

Минерва удивлённо вытаращилась на него. Честно говоря, больше всего удивился своей импульсивности сам Северус. Чтобы он — хладнокровный слизеринец — проявлял такие гриффиндорские черты характера, как поиск приключений на свою задницу? Но уж больно заманчивой была перспектива расцарапать Поттеру физиономию или приложить его чем-нибудь тяжёленьким. И главное, что ничего ему за это не будет. Это же во имя всеобщего блага. Всё, как доктор прописал...

— Какой, однако, активный товарищ! — изумилась Букля. — Во всех операциях хочет поучаствовать. Ну, если ты так уверен, что действительно сможешь это сделать, то я не против. Покажи, на что ты способен. Итак, мы вначале занимаемся сбором и уничтожением вещей с заключёнными в них кусочками души. Потом находим моего совёночка и освобождаем его от этой вот гадости, что в нём сидит. А затем мобилизуем все наши силы и отправляемся на битву с Волдемортом и его Пожирателями. И уже там в первую очередь нам придётся разобраться со змеёй, иначе мы ничего не сможем сделать с её ненормальным хозяином. Вот такой План. У кого-нибудь есть вопросы, замечания, предложения? Может быть, мы что-то упустили?..

— В школе находятся двое Пожирателей под видом преподавателей, — вспомнила миссис Норрис. — Надо бы их тоже как-то устранить. А то они сами дурью маются и моего старенького Филча с толку сбивают. Под их дурным влиянием он уже представляет, как будет приковывать студентов цепями и сажать их в темную комнату с пауками и крысами.

— А крыс-то за что? — возмутилась Оливия.

— Какой, оказывается, злодей — этот твой Филч! — не выдержал Тревор. — Может, тогда и его убрать вместе с Пожирателями?

— Что ты такое говоришь?! — вскинулась кошка. — Я не позволю обидеть моего несчастного Аргуса! Он старенький, больной сквиб. Его и так всю жизнь унижают и обижают все кому не лень! Его нужно уберечь и защитить от этих невоспитанных людишек, пока они не научили его плохому.

— Так, мне всё ясно, — сделала вывод Букля. — Пожирателей устраняем, Филча не трогаем. Он, конечно, ещё тот фрукт, но это наш фрукт, и мы сами его перевоспитаем. Для этой операции мне потребуются акромантул и василиск. А ещё — не будем откладывать поиски диадемы на потом и займёмся этим сразу же после устранения Пожирателей. Поэтому, Добби, я прошу тебя никуда не уходить. Чем быстрее мы справимся с этой задачей, тем лучше. Всё! Инструктаж окончен, вольно! Все, кого я не назвала — пока могут быть свободны.

Для первой совместной операции новоявленной армии Букли сперва пришлось определить точное местоположение целей. На поиски Пожирателей отправили миссис Норрис, так как она лучше всех разбиралась в планировке Хогвартса и легко могла отыскать любого его обитателя. Букля с акромантулом, которого, как выяснилось, звали Арабунду, и василиском остались дожидаться результатов разведки. К ним прибился и любопытный жизнерадостный Пуп. Прогнать его от любимого братца было решительно невозможно. К тому же здесь присутствовал и его папенька, который изъявил желание участвовать в операции "Диадема". Кроме кота и василиска, черпачок привязался к Северусу, очарованный своей первой пойманной мышкой. Однако профессора сейчас здесь не было. Они с Оливией планировали и обсуждали детали операции "Гринготтс".

— Салли, — обратилась Букля к василиску, — я всё забываю тебя спросить — а ты умеешь убивать взглядом?

— Нет, — засмущался змеёныш. — Я ещё маленький. Моих сил пока хватает только на то, чтобы жертва оцепенела, но это никого не убивает.

— А нас ты не оцепенишь? — занервничал Живоглот. — Может, нам на тебя и смотреть-то нельзя?..

— Не бойся, — принялся успокаивать перепуганного кота Салли. — Мой обычный взгляд не опасен. Так получается только тогда, когда я сам этого захочу.

— Это нас вполне устраивает, — одобрила Букля. — Посмотришь на этих типов своим особым взглядом, а потом в виде брёвнышек сложим их в каком-нибудь чулане.

* * *

Устранить брата и сестру Кэрроу оказалось проще простого. Миссис Норрис выследила их, когда они оба находились в кабинете ЗОТИ. Первой жертвой маленького василиска стала Алекто. Амикус, увидев, что случилось с сестрой, выхватил палочку, чтобы убить змеёныша, но тут неожиданно для всех отличился вообще не запланированный в этой операции Живоглот.

— Наших бьют! — пронзительно заорал кошак и, подпрыгнув, вцепился когтями прямо в самую нежную филейную часть Пожирателя.

Не ожидавший подобного вероломного нападения с тыла, Амикус заревел раненым бизоном и выронил палочку. Этого времени как раз хватило Салли, чтобы отправить братца в компанию к сестрице. После — за дело взялся Арабунду. Очень добросовестно, можно даже сказать — заботливо и кропотливо, он оплёл паутиной обе тушки и оттащил их одну за другим в каморку, которую ему указала миссис Норрис. Заговорщики даже не забыли позвать Добби, чтобы он наложил на каморку заклинание отвода глаз. Окрыленные первой блестящей победой, друзья двинулись на седьмой этаж, искать загадочную комнату.

Не встретив во время своего путешествия ни одного преподавателя, который мог бы поднять шум, обнаружив их весёлую компанию, зверушки списали это обстоятельство на свою невероятную везучесть. Но везучесть здесь была совершенно ни при чём. Всё дело было в том, что профессор Снейп, в этом году являвшийся также и директором Хогвартса, для того, чтобы предоставить своим соратникам свободу передвижения, собрал экстренный педсовет, на который пригласили даже Филча, чтобы тот не путался под ногами. Отсутствия на педсовете брата и сёстры Кэрроу никто даже не заметил.

* * *

С важным видом Добби прошёлся трижды вдоль стены и, когда в этой стене появилась дверь, пригласил зверей войти. Влетевшая в комнату первой Букля от удивления потеряла дар речи. Она, конечно, раньше не видела комнату, где всё спрятано, но очень сильно сомневалась, что это должно быть помещение, наполовину заваленное носками и со статуей Гарри Поттера в центре комнаты. Оглянувшись, она увидела своих соратников с отвисшими челюстями и глупого домовика, как раз в этот момент собиравшегося приложиться лбом о дверной проём.

— Добби, ты уверен, что среди этой кучи носков мы сможем отыскать диадему? — поинтересовалась сова, понимая, что этот вопрос в принципе является риторическим. — Давай мы все выйдем, и ты попробуешь ещё раз. Да не бейся ты головой, она и так у тебя уже не функционирует!

Попробовали ещё разок... Комната на этот раз немного отличалась от предыдущей. Картина эльфячьего рая в этот раз пополнилась парой деталей. Среди горы носков теперь ещё попадались шортики размера "эльф", а на голове каменного Гарри Поттера красовалась диадема. Каменная...

Попробовали ещё раз... И ещё... Если верить Добби, то все студенты Хогвартса только тем и занимались, что старательно прятали свои носки. Иногда некоторые экстремалы пользовались выручай-комнатой, чтобы спрятать в ней свои трусы или панамку. Следовало отдать должное домовику — диадем в созданных им комнатах было множество — плюшевых, надувных и резиновых с пищалками. Ну и разумеется, неизменным атрибутом всего этого великолепия была статуя Гарри Поттера.

Сова стоически переносила каждое очередное издевательство больного на голову эльфа до того момента, когда совершенно запутавшаяся в сумбурных мыслях домовика, комната продемонстрировала им гору валяющихся по комнате Поттеров, и в центре комнаты — памятник носку.

— Хватит! — взревела Букля. — Сколько можно над нами издеваться? Уберите от меня этого эльфа, иначе я за себя не ручаюсь!

Все молча вышли в коридор, Арабунду волок за собой Добби, пытающегося приложиться головой хоть обо что-нибудь. На этот раз сова самолично отправилась пешком вдоль стены. Когда появилась дверь, все уже боялись туда заглядывать, опасаясь увидеть совиную мечту вместо эльфячьей. Но за дверью их поджидали всего лишь горы хлама.

Искать пришлось долго, и если бы не Пуп, лезущий во все дырки, то, возможно, диадема так и осталась бы не найденной. Но вездесущий черпачок умудрился влезть в старый шкаф и поднял писк, когда дверца шкафа за ним захлопнулась. Спасая Пупа, в том же шкафу обнаружили чей-то бюст, увенчанный злополучной диадемой.

Салли, покривившись, согласился укусить диадему, и по визгу и чёрному дыму, повалившему из неё, Букля поняла, что всё у них получилось. С одним крестражем было покончено.

* * *

Отправив с школьной совой письмо заместителю министра Долорес Амбридж с просьбой назначить аудиенцию двум представителям Хогвартса, якобы для согласования школьной программы с политикой министерства, Северус обратился в летучую мышь и отправился в совятню, где его ожидали соратники.

Перебивая друг друга, довольные товарищи похвастались первыми успехами. Особенно усердствовал Пуп, когда, захлёбываясь от восторга, рассказывал, как он сумел найти диадему, которую без него никто и никогда не смог бы отыскать. Северус погладил забавного малыша по металлической стеночке черпачка. От этой нехитрой ласки Пуп замурчал, как настоящий котёнок, и, оттеснив Северуса в сторонку, заговорщически прошептал:

— А ты возьмёшь меня с собой в министерство? Я буду хорошо себя вести.

Снейп растерялся. Только такой компании ему там и не хватало, особенно, если учесть, что они с Минервой будут там в своей человеческой форме...

— Да ты не бойся. Я знаю, что ты — человек. Но я никому-никому этого не сказал. И не скажу... — "утешил" его Пуп.

Северус онемел от такого заявления и только растерянно хлопал глазами. А довольный произведённым эффектом черпачок продолжал добивать его своими признаниями.

— Ты не подумай, я не следил за тобой. У меня просто дар такой. Я вижу истинную сущность человека или зверя. Я и про Минерву тоже знаю. Я никому ничего не расскажу. Возьмёшь меня с собой?

Такой непосредственный детский шантаж позабавил Северуса. Видимо, деваться некуда. Придётся отправляться в министерство с ковшиком, если он не желает, чтобы его разоблачили раньше времени. Вот ведь... И даже "Обливейт" не наложишь на нахалёнка, потому что непонятно — где в этой металлической посудинке прячутся мозги? А в том, что они у Пупа имеются, можно не сомневаться — вон, как он лихо вынудил Северуса играть по своим правилам.

* * *

В назначенный Амбридж день Северус с ковшиком в руке и Минерва, удивлённо смотревшая на него, аппарировали ко входу для посетителей министерства. Учитывая их официальное приглашение, путь к кабинету Амбридж прошёл до приторности гладко.

Восседая за столом заместителя министра, розовая Жаба раздувалась и пыжилась от собственной значимости. На её шее совершенно открыто красовался злополучный медальон. Заметив, что посетители, не отрывая взгляда, смотрят на её украшение, Амбридж расцвела.

— О, я вижу, вы обратили внимание на мой медальон. Это наша семейная реликвия. Буква "S" означает "Селвин".

— Или "Слизерин", — мрачно заявил Северус, с первого взгляда узнав знаменитый медальон основателя.

— Что? — растеряла свой пафос Амбридж. — При чём тут Слизерин?

— Книги нужно читать, — ухмыльнулся Северус. — Там всё написано про этот медальон. И даже рисунок имеется.

— Вы хотите сказать, что я присвоила себе чужую реликвию? — цвет лица мадам замминистра уже ничем не отличался от цвета её кофточки.

Она вскочила из-за стола, нервно подпрыгивая на своих коротеньких толстых ножках.

— Мы хотим сказать, что вы её украли, но не будем придираться к словам, — ехидно заявил Северус. — Впрочем, если вы её нам добровольно вернёте, то мы никому ничего не скажем.

Снейп усмехнулся, припомнив, что почти теми же словами его самого недавно шантажировал нахальный черпачок. Видимо, такая мысль пришла в голову не только ему, потому что Пуп тоже тихонько хихикнул.

— Да как вы смеете?! — Амбридж пыхтела, как закипающий чайник. Казалось, ещё немного, и у неё сорвёт крышку. — Стоит мне подать сигнал, и вас немедленно арестуют. Одного моего слова достаточно, чтобы вас приговорили к поцелую дементора.

Минерва выхватила палочку, намереваясь прекратить эти вопли, от которых уже звенело в ушах. Но, оказывается, на этот счёт у Амбридж имелся свой козырь.

— Давайте, попробуйте меня проклясть! — самодовольно заявила она. — На этом кабинете стоит защита, срабатывающая на любые заклинания, кроме моих. Сюда мигом ворвётся толпа авроров. Могу поспособствовать, чтобы вам выделили соседние камеры в Азкабане.

Северус пытался придумать, что можно сделать в такой ситуации? Как великодушно объяснила им хозяйка кабинета, магией воспользоваться не получится. Допустить появление авроров для них совершенно нежелательно — в Азкабан они попадать не планируют. Но как без магии отобрать у неё медальон? В отличие от них, она-то может пользоваться палочкой...

Широко улыбаясь, Амбридж помахивала палочкой, торжествуя победу и предвкушая наказание для осмелившихся её шантажировать нахалов. Без своих палочек они полностью в её власти. Она ждала, что злоумышленники начнут юлить и выкручиваться. Но вот чего она точно не ожидала, так это великолепного удара кулаком в челюсть со стороны Минервы Макгонагалл. С коротким кваком госпожа замминистра впечаталась в книжный шкаф и сползла на пол. С полок на её многострадальную голову посыпались папки с бумагами.

Северус ошалело уставился на Макгонагалл, которая совершенно по-девчоночьи хихикнула и заявила:

— Всегда хотела это сделать. Тем более, что она говорит, что магией пользоваться нельзя...

В руке Минерва вертела палочку Амбридж, которую, оказывается, успела выхватить у неё из рук. Северус почувствовал, что губы сами растягиваются в улыбку. Такая Макгонагалл заслуживала его уважения.

Между тем очухавшаяся Амбридж незаметно умудрилась нажать какую-то кнопку под столом и включить сигнализацию. Об этой магловской фишке ни Северус, ни Минерва не знали. Теперь времени оставалось совсем немного, и нужно было действовать быстро.

Позабыв про палочку, хотя ею уже можно было пользоваться, Северус с размаху врезал по ухмыляющейся физиономии Амбридж черпаком, который держал в руке, и сорвал с её шеи медальон.

Одобрительно фыркнув, Минерва добавила офигевшей жертве "Обливейт" на закуску и обратилась в кошку. Вбежавшие в кабинет замминистра авроры не обнаружили в комнате никого, кроме самой хозяйки кабинета в невменяемом состоянии. На вышмыгнувших из комнаты простую полосатую кошку и маленькую летучую мышь никто не обратил внимания. Один аврор, впрочем, впоследствии утверждал, что видел, как из комнаты выползал рыжий металлический ковшик, но ему дружески посоветовали поменьше употреблять огневиски.

Спокойно выходящие из министерства уважаемые директор школы и профессор трансфигурации ни у кого интереса не вызвали. Профессор Снейп шёл почему-то с ковшиком в руках, но ведь у каждого свои странности...

Уже через двадцать минут после этих событий недовольно кривившийся Салли разгрыз злополучный медальон, а Северус озабоченно поинтересовался у черпачка:

— Тебе не очень больно? Я ничего тебе не повредил?

— Нет, что ты, — весело пискнул Пуп и заговорщицки зашептал: — А здорово мы её!

Северус усмехнулся. Этот малыш ему всё больше нравился.

Оливия отлично справилась со своей задачей. Около сотни мышей изъявили желание внести свою лепту в победу добра над злом. У них было только одно условие — единственные существа, с которыми они согласились контактировать — это сама крыса и летучая мышь, назначенная руководить операцией.

Окинув оценивающим взглядом выстроившихся перед ним грызунов, Северус вздохнул.

— Вероятно, по сравнению с подчинённым совы, кота и жабы, командир отряда мышей — это повышение, — пробормотал он. — Только бы об этом не узнали гриффиндорцы. Иначе можно сразу увольняться и строить домик в очень глухом лесу.

Мыши таращили на него свои чёрные глазки-бусинки и ждали приказаний. Ещё раз вздохнув, Северус принялся их инструктировать.

— Ваша задача — проникнуть в сейф и разыскать чашу.

— А в какой сейф? — поинтересовалась самая смелая мышка.

— Не знаю.

— А какую чашу? — не желала успокаиваться любопытная.

— Не известно.

Северус чувствовал, что его авторитет перед мышами резко устремился к плинтусу и, чтобы хоть немного спасти ситуацию, принялся рассуждать:

— Ворон-провидец сказал, что это сейф древнего рода. К тому же это должен быть кто-то, кому всецело доверяет Тёмный Лорд. Думаю, в первую очередь нужно проверить сейфы Беллатрисы, Рудольфуса и Рабастана Лестрейнджей, а также Малфоев.

Мышки оживились. Это уже, по крайней мере, было похоже на конкретное задание. А то пойди туда — не знаю куда, найди то — не знаю что.

— Информацию обо всех найденных чашках сообщать мне, — заявил Северус, уже чисто для порядка. Ведь и без того было понятно, что отчитываться о проделанной работе они будут ему. Не коту же...

* * *

Вскоре Северус проклял тот день, когда влез в это сомнительное дело. Письменностью мыши, понятно, не владели, книги предпочитали жевать, а не читать, поэтому каждая просто запоминала описание очередной чашки, а затем они заявлялись к Северусу целой делегацией и рапортовали. У бедного Снейпа уже голова распухла от всей этой информации. Создавалось впечатление, что сейфы Лестрейнджей и Малфоев представляют из себя посудные склады! Чашки, чашечки и чаши уже кружились хороводом вокруг дезориентированной летучей мышки, когда в ворохе ненужных сведений он вдруг уловил нечто интересное.

— Барсучок? — перебил он разливающуюся соловьём мышь.

— Да, барсучок.

— С двумя ручками?

— Ага, с двумя ручками, — с готовностью подтвердила хвостатая, довольная тем, что её рассказ вызвал такую заинтересованность командира.

А Северус вспомнил книгу, где были изображены реликвии Основателей: медальон Слизерина, диадема Когтевран, меч Гриффиндора и чаша Пуффендуй. Слишком много совпадений, чтобы проигнорировать эту информацию!

— Так чей, ты говоришь, это сейф? — поинтересовался Северус.

— Беллатрисы Лестрейндж.

Да, всё сходится. Белла — самая приближенная к Лорду персона. Кому, как не ей, он мог отдать на хранение свой крестраж? Мысленно потирая лапки, Северус уже представлял, как уничтожает проклятую штучку, но тут его опустили с небес на землю.

— Вот только вам попасть туда не удастся, — виновато поджала хвостик мышка. — Мы туда пробирались по очень узенькой тропке через крошечные щели. Простите, но вы туда не пролезете.

Северус от удивления даже растерялся. Всю жизнь он привык слышать о себе сомнительные комплименты типа: "Снейп — сальноволосый, бледный, тощий ублюдок", но вот заявлений о том, что он слишком толстый, ему ещё слышать не приходилось. Мысленно сравнив свою комплекцию с габаритами обычной мыши, Северус вздохнул — похудеть как минимум вдвое у него точно не получится. Эту проблему нужно было срочно обговорить с доверенным лицом. А кто у него может таковым считаться? Минерва Макгонагалл и черпачок. Мда... Докатился... Скажи мне, кто твой друг... В очередной раз тяжко вздохнув, Северус поплёлся к Минерве.

* * *

— В общем, вот такая дурацкая ситуация получается, — закончил он рассказ и уставился на собеседницу.

Минерва задумалась. Крестраж нужно уничтожить любой ценой. Но как пробраться в защищенный по полной программе сейф без ведома хозяйки? Хотя... А почему без ведома?

— Нужно сделать так, чтобы Беллатриса сама тебя туда привела, — заявила довольная таким простым решением Минерва.

— И как ты себе представляешь эту картину? — недоверчиво хмыкнул Северус. — Она абсолютно верна Лорду и не предаст его, даже если её собственная жизнь будет под угрозой.

— Убивать никого не будем… Нужно просто сделать так, чтобы она захотела проверить своё сокровище, а ты влетишь за ней следом.

Северус задумался. А ведь эта затея вполне могла бы сработать...

— И как её заставить проверить наличие чаши?

— Элементарно, — Минерва сегодня просто фонтанировала гениальными идеями. — Ты скажешь этому вашему Лорду, что слышал на собрании Ордена, будто Поттер ищет какую-то чашу и ведёт переговоры с гоблинами.

— Но ведь тогда он будет знать, что нам известно о его крестражах.

— С чего вдруг? — удивилась Минерва. — Гарри — наследник Сириуса. Почему бы ему и не поговорить с гоблинами о какой-то там чаше из сейфа Блэка? Если ты преподнесёшь эту информацию в таком виде, то получится вполне невинное сообщение для любого волшебника, кроме посвящённых. А вот им такое совпадение точно не понравится. И они захотят проверить — на месте ли их чаша. А может, и перепрятать в какое-то более надёжное место.

— Что может быть надёжнее Гринготтса? — удивился Снейп.

— Ну, ты же сам говорил, что Волдеморт никому не доверяет, — усмехнулась Минерва. — А тут такие совпадения: Гарри, чаша, гоблины... Есть повод усомниться в надёжности банка.

* * *

Северус уже собирался лететь к себе, чтобы готовиться к встрече с Тёмным Лордом, когда его перехватила Букля.

— У меня к тебе послание от ворона Лахесиса, — заявила она. — Он велел передать, что когда ты окажешься в сейфе Гринготтса, тебе нужно будет вызвать Фоукса. Для этого достаточно просто вслух произнести его имя. И не спрашивай меня — зачем. Понятия не имею.

Сова улетела, а Снейп ошарашенно смотрел ей вслед, не понимая — для чего ему в сейфе может понадобиться феникс? Наконец, махнув лапкой, он отправился по своим делам. Ворон мудрый, ему виднее... Если прикажут — Северус не то что Фоукса, но и Змея Горыныча вызовет...

* * *

Слить нужную информацию противнику, оказалось проще простого. Главное — сделать физиономию покислее и поравнодушнее, чтобы никто не подумал, будто Северус сам верит во все эти глупости. Получив в благодарность за важные новости профилактический "Круциатус", Северус аппарировал к Гринготтсу, где едва не столкнулся с пробегающей мимо Беллатрисой.

Договорившись с гоблином, Белла направилась к тележке. Ни она, ни зеленокожий банкир не обратили совершенно никакого внимания на маленькую летучую мышку. Когда тележка тронулась, Северус сразу понял, что лететь на такой скорости не сумеет, и недолго думая, просто устроился прямо в капюшоне мантии Пожирательницы. Ехать таким образом оказалось намного комфортнее, чем лететь, напрягая крылья. Северус расслабился и попытался получить удовольствие. Как оказалось, зря...

Тележка с пассажирами въехала прямо в водопад «Гибель воров», и когда потоки воды схлынули, Северус обнаружил, что сидит в своём натуральном виде, оседлав придавленную его весом и отплёвывающуюся от воды Беллатрису. Гоблин попытался чем-то колдануть в путешествующего "зайцем" Снейпа, но тот оказался проворнее, и гоблин, схлопотав "Империус", мигом потерял к происходящему всякий интерес.

Беллатриса же вовсю пыталась дать понять своему "всаднику", что она — далеко не ручной пони, а норовистый мустанг. Она царапалась, кусалась и, размахивая палочкой, пыталась проклясть Северуса. Пришлось отобрать у проказницы палочку и выбросить за борт. "Империус" она лихо сбрасывала, и Снейп был вынужден по-магловски стукнуть её по лбу, благо сотрясение мозга ей не грозило из-за отсутствия такового.

Ко всей радости, неподалёку от сейфа Беллатрисы был прикован дракон. Северус судорожно принялся вспоминать известные ему способы укрощения драконов, но, кроме Поттера на метле, больше в голову ничего не приходило. К счастью, у гоблина были свои маленькие хитрости, и он, не обращая внимания на Снейпа, который выволок из тележки бесчувственную и помятую Беллатрису, принялся исполнять перед драконом ритуальный танец племени тумбу-юмбу, гремя погремушками.

Махнув рукой на странные действия гоблина, Северус отволок Беллатрису к двери сейфа. Тут и зеленошкурый сопровождающий завершил свои пляски и подбежал, чтобы открыть дверь. Волоча бессознательную хозяйку, Снейп вошёл в сейф, и дверь за его спиной захлопнулась.

— Замечательно! — проворчал Северус. — Теперь ещё для полного счастья меня заперли в чужом сейфе в компании сумасшедшей.

Оглядевшись по сторонам, он обнаружил вожделенную чашу на самой верхней полке. Выяснив опытным путём, что манящие чары на неё не действуют, Снейп с ворчанием полез вверх к нужной полке, но тут, как назло, очнулась Белла и, заметив, куда пробирается Северус, принялась вопить и швыряться в него всем, что под руку попало.

— Предатель! Когда я сообщу господину о твоём предательстве, он с тебя шкуру снимет и Нагайне скормит!

Предметы, которые бросала Беллатриса, множились и жгли кожу. Отталкивая от себя раскалённые побрякушки, Снейп схватил чашу, которая также обожгла руку. Неугомонная Белла продолжала бомбардировать его кухонной утварью, и Северус не выдержал. От сумасшедшей нужно было срочно избавляться, иначе у него нет ни единого шанса уцелеть. Даже если он сумеет выбраться из этого сейфа, то Лорд его точно не пощадит, когда Беллатриса всё расскажет. Обжигаясь и чертыхаясь, Северус направил на неё палочку.

— Авада... — раскалённый кубок попал ему прямо в лоб. — Блин! Кедавра!

Вместо ожидаемого зелёного луча Беллатрису окутало розовое пушистое облачко, и когда оно рассеялось, на месте буйной Пожирательницы стоял довольно миловидный домовой эльф.

— Проклятый предатель... — пробормотал домовик, и тут же, схватив в лапки канделябр, со всей дури треснул им себя по лбу. — Хозяин, Белла — плохой эльф. Белла себя накажет...

Северус протёр глаза, но галлюцинация не только никуда не исчезла, но и с видимым удовольствием в очередной раз приложила себя по лбу канделябром. Если он не совсем сошёл с ума и глаза его не обманывают, то он только что умудрился придумать новое заклинание, превращающее человека в домового эльфа. Вопреки всем магическим законам. И у него теперь появилось собственное движимое имущество. Причём, ещё как движимое... Вон, как старательно лупит себя по голове канделябром. Такая Беллатриса ему даже понравилась — послушная, сама себя наказывает. А уж какая красотка, с этим носом-хоботком и ушками-лопухами. Нужно её выдать замуж за Добби. Кстати, может, теперь его новое имущество сумеет аппарировать отсюда вместе с ним?

— Беллатриса, а ты можешь отсюда аппарировать? — поинтересовался Северус.

— Белла не знает... Белла попробует... — пролепетала домовушка и, щелкнув пальцами, со всей дури врезалась в стену. На неё с грохотом посыпалась с полок всевозможная ценная утварь.

— Белла не может, — невозмутимо заявила экспериментаторша, выползая на четвереньках из-под груды вещей и потирая шишку между ушами. Немного подумав, она скорчила печальную рожицу и сделала вывод: — Белла себя накажет и ещё попробует.

— Не нужно пробовать, — вмешался Северус.

Ещё не хватало, чтобы эта ненормальная устроила тут показательное самоубийство. И без того уже было понятно, что выбраться отсюда невозможно даже с помощью эльфийской магии. Впрочем, об этом он подумает позже. Сейчас первоочередная задача — это уничтожить крестраж. Проверив свои карманы, Северусу нестерпимо захотелось попросить у Беллы канделябр, чтобы хорошенечко приложить им по голове уже себя. Это же надо так легкомысленно отнестись к своему заданию — отправиться уничтожать крестраж и не взять с собой ничего, чем его можно уничтожить! Вообще замечательно... И выбраться отсюда нельзя, и крестраж уничтожить нечем, да ещё и эта ненормальная таращит на него глазищи размером с блюдца. Совершенно бесполезное существо... Хотя...

— Белла, ты можешь уничтожить эту чашку? — поинтересовался Северус, впрочем, ни на что особо не рассчитывая.

— Белла может! — обрадовалось ушастое создание.

У Снейпа мелькнула запоздалая мысль, что отдавать чашку в руки фанатички Волдеморта было по меньшей мере неразумно, но домовушка с таким азартом принялась колошматить чашкой по стене, топтать её и пытаться прихлопнуть чем-нибудь тяжёленьким, что стало ясно — с изменением сущности у неё изменились и приоритеты, а также, судя по всему — и хозяин. Вот только толку от этих действий не было никакого — крестраж даже не оцарапался. Это наконец-то заметила и сама Белла и с горестным воем принялась лупить чашкой себя по лбу.

— Белла — плохой эльф...

Северус торопливо отобрал у неё крестраж и только сейчас вспомнил слова Букли о том, что, оказавшись в сейфе, он должен вызвать феникса. Получается, ворон знал, что Северус окажется в безвыходном положении и ему понадобится помощь? А если вспомнить, как Дамблдор аппарировал благодаря птице, вопреки всем законам магии, то получается, феникс действительно сможет их отсюда вытащить? В этом случае чашку просто погрызёт Салазар — и никаких хлопот.

Довольный своими умозаключениями, Северус уверенно позвал Фоукса и с восторгом наблюдал, как феерически красиво, в яркой вспышке огня, феникс появляется в запертом сейфе, подтверждая его выводы. Вот только вместо того, чтобы помочь им выбраться отсюда, глупая птица нахлобучила Северусу на голову Распределяющую Шляпу.

— Ну-ка, ну-ка... Кто у нас тут такой? — промурлыкала Шляпа, решив, что уже началось распределение. — Замечательный ум... Когтевран по тебе плачет. Имеется и хитрость, но до Слизерина ты не дотягиваешь. Гипертрофированное чувство долга... Пуффендуй?.. Пожалуй, всё же нет... Храбрость, которая граничит с безбашенностью... Талант влипать в дурацкие ситуации... Неудержимое стремление искать себе приключения на одно место... Решено! Гриффиндор!

Не успел Северус обидеться на такое оскорбительное распределение, как что-то сильно ударило его по голове, да так, что искры из глаз посыпались. Сунув руку под Шляпу, он нащупал твёрдую рукоятку и, стянув наконец дурацкую шляпу с головы, вытащил из неё меч.

"Только истинный гриффиндорец может вытащить меч из Шляпы", — вспомнил он слова, которые любил повторять Дамблдор, и чуть не заплакал. Это же надо такому случиться, чтобы он — потомственный слизеринец, декан зелёно-змеиного факультета, всю свою сознательную жизнь ненавидящий гриффиндорцев всеми фибрами своей мрачной души, под конец жизни оказался истинным представителем львиного прайда! Вот что бывает, когда воюешь во славу Поттера, под командованием его совы, и твои лучшие друзья — Минерва Макгонагалл и черпачок. Вот, как чувствовал, что это ему ещё выйдет боком... Но как же Белла? Разве может гриффиндорец быть рабовладельцем?

Северус посмотрел на домовушку, которая, с умилением сложив лапки, восторженно любовалась своим хозяином, вооружённым мечом Годрика Гриффиндора, и только теперь обратил внимание на её красную в золотой горошек наволочку с кокетливой золотой оборочкой по подолу. Мда... Пожалуй, гриффиндорец может быть рабовладельцем, если его эльф — тоже гриффиндорец...

Фоукс курлыкнул, намекая, что неплохо бы поторопиться, и Северус, уже не раздумывая долго, чисто по-гриффиндорски, рубанул мечом злополучную чашу. Завывая и матерясь, из крестража вылетел чёрный дымок и развеялся в воздухе. Белла восторженно захлопала в ладошки, прыгая на месте.

Теперь уже их ничто здесь не держало, и Северус вместе с домовушкой, ухватившись за развернувшего крылья, феникса, эффектно исчезли в огненной вспышке, чтобы через мгновение оказаться в кабинете директора Хогвартса.

Уничтожение ещё одного крестража заметно воодушевило звериную армию. Теперь все были абсолютно уверены в победе и считали её почти что свершившимся фактом. Только Буклю, Живоглота и Северуса беспокоило предстоящее извлечение крестража из Гарри.

Остальные же были твёрдо уверены, что вытащить эту гадость из героя магического мира не составит особого труда, учитывая, что он не заперт в Гринготтсе или не висит на шее у замминистра. И даже трое беспокоящихся существ беспокоились по разному. Букля волновалась о том, чтобы случайно не выковырять из шрама Гарри чего лишнего и тем самым не помочь Волдеморту укокошить Мальчика-Который-Выжил. Живоглот представлял себе, что сделает с ними Гермиона в случае неудачного эксперимента. А Северус в свете новых событий ломал голову — считается ли приличным среди гриффиндорцев стучать друг другу по голове?

В состав экспедиции вошли как раз они трое. Северус — как исполнитель, Букля — как единственная, кто может отыскать Гарри и Гермиону, и Живоглот — ну, просто потому, что очень соскучился по своей хозяйке. В самый последний момент с ними навязался и Пуп, безапелляционно заявивший, что без него у них ничего не получится. Все, кроме Букли, решили лететь на фестрале. Для удобства пассажиров ему на спину привязали большую корзину, в которой все удобно разместились.

Полёт прошёл нормально. Единственной проблемой оказался слишком активный Пуп. Половину дороги несчастному Живоглоту пришлось ловить своего беспокойного ребетёнка, которому всё было интересно, и Пуп то и дело норовил вывалиться наружу. А вторую половину пути кот читал мораль черпачку, объясняя, что так вести себя нельзя. У Северуса уже болела голова от неугомонных соседей, и порой ему хотелось выбросить обоих из корзины.

Приземлились они на полянке, на которой никого не было видно, но сова всех заверила, что Гарри с Гермионой здесь, просто находятся под куполом защитных заклинаний. Учитывая, что беглецов видела только Букля, всем, кроме фестрала, пришлось вцепиться в сову, словно она была портключом, и въехать за ней в защитную зону.

Теперь они смогли увидеть палатку, возле которой сидела Гермиона и читала книгу. Увидев странную компанию, направляющуюся к ней, она сначала растерялась, а потом с радостным визгом схватила Живоглота и принялась его тискать. На крик подруги из палатки выскочил Гарри с палочкой наперевес, но при виде Живоглота и Букли, которая тут же уселась ему на плечо и ласково подёргала за ухо, он улыбнулся.

И тут прямо на Поттера спикировала маленькая летучая мышь, которая ещё, кажется, даже не долетев до земли, превратилась в ненавистного профессора зельеварения. Дальнейшие действия вообще напоминали театр абсурда. Снейп схватил за ручку почему-то ползущий в сторону палатки ковшик и со всей дури врезал Гарри этим ковшиком по лбу. Букля едва успела увернуться, чтобы не попасть под удар, но тут же набросилась на взбесившегося профессора и принялась его клевать и бить крыльями. Живоглот, вырвавшись из объятий Гермионы, недолго думая, вцепился когтями в бедро Снейпа, а сама девушка наградила злополучного преподавателя каким-то заковыристым заклинанием, от которого тот, взвыв благим матом, схватился за уши и бросился бежать до ближайшего дерева, в которое благополучно врезался лбом и свалился в беспамятстве, больше уже никуда не торопясь.

Отлевитировав бессознательного Гарри в палатку и уложив его на кровать, Гермиона заметила, что из его шрама течёт странная чёрная жижа. Она хотела было обработать рану экстрактом бадьяна, но получила по руке мягкой кошачьей лапкой. На неё сердито смотрели и кот, и сова, и даже ковшик, которым Снейп ударил Гарри. Гермиона протёрла глаза, но картинка не изменилась. Странная посудинка действительно была живая и таращила на неё круглые жёлтые глазки. Происходящее не укладывалось в голове девушки.

Даже если она смирится и сделает вид, что бегающие по лесу глазастые ковшики — это нормальное явление, то объяснить неожиданное нападение профессора и то, почему эта странная компания возражает против того, чтобы она обработала рану Гарри, совершенно не получалось. Понимая, что получить ответы на свои вопросы от животных она не сможет, Гермиона решила допросить единственное человеческое существо, которое странным образом было замешано в этой безумной истории.

Снейп всё ещё валялся под деревом и, предварительно связав его на всякий случай, Гермиона отлевитировала второе бессознательное тело в палатку.

Тем временем Гарри пришёл в себя. Глядя вокруг ошалелыми глазами, он коснулся рукой своего шрама и поморщился.

— И что это было? — растерянно пробормотал он. — Нет, ну я не сомневался, что Снейп с большими тараканами в голове, но не думал, что настолько... Отыскать нас, взломать защитный купол, и всё только для того, чтобы дать мне по башке какой-то фиговиной!

— Добавлю ещё — живой фиговиной, — вздохнула Гермиона. — Не знаю, как такое возможно, но эта посудина живая и очень даже шустро бегает.

— А я уже ничему не удивляюсь, — усмехнулся Гарри. — Мы живём в мире магии. Здесь всё возможно. Даже Снейп — летучая мышь. Вот, как чувствовал, что это его анимагическая форма. Кстати, он что-нибудь объяснил? Это опять его заморочки из-за того, что я похож на своего отца, или он хотел и меня, как директора, прихлопнуть, но "Аваду" пожалел?

— Он временно не может ничего объяснить, — Гермиона пожала плечами. — Как только придёт в себя — обязательно расспросим. Правда, не уверена — сможет ли он нас теперь слышать...

Гарри перехватил смущённый взгляд подруги и, посмотрев на связанного пленника, расхохотался.

— Ты превратила его уши в кактусы? Ну, ты и зверь! Просто приложить его "Ступефаем" было недостаточно?

— Он сам себя приложил о ствол дерева, — улыбнулась Гермиона. — Я растерялась и выкрикнула первое, что в голову взбрело.

— Тогда ему ещё повезло, что тебе не взбрело в голову непростительное.

Лежащий на полу Снейп слабо застонал и что-то пробормотал.

— Что он сказал? — поинтересовался Гарри у подруги, которая, судя по её ошалелому выражению лица, расслышала слова пленника.

— Он жалуется твоей сове, что она дала ему слишком трудное задание, и заявляет, что он — истинный гриффиндорец, — Гермиона недоумённо посмотрела на Снейпа. — По-моему, он слишком сильно приложился о дерево. Только сумасшедшего профессора зельеварения нам и не хватало!

— Ты хочешь сказать, что он только сейчас таким стал? — фыркнул Гарри. — Как на мой взгляд, то он всегда был сумасшедшим.

— Поттер, я всё слышу, — пробормотал вышеупомянутый "сумасшедший".

— Ух ты! — восхитился Гарри. — Кактусами? И как слышимость?

— За кактусы вы мне ещё ответите, — проворчал Снейп. — Развяжите меня сейчас же!

— Вот уж нет! — заявила Гермиона. — Вы убили директора, вы — Пожиратель смерти и должны за всё ответить.

— А ещё он — истинный гриффиндорец, выполняющий поручения Букли, — расхохотался Гарри.

— Развяжите меня, и я вам всё объясню, — взмолился Северус, пытаясь высвободиться из верёвок, которые от его попыток только сильнее впивались в тело. — Я для вас не опасен. Да вот, спросите хотя бы ваших кота и сову. Они подтвердят.

Букля и Живоглот злобно посмотрели на него, но потом нехотя кивнули. Гарри переглянулся с Гермионой. Всё это было крайне странно и совершенно непонятно. Но, судя по всему, животные действительно подтвердили, что Снейп не опасен.

— Хорошо, я освобожу вас, — решила наконец Гермиона. — Но палочку пока не отдам. Вы напали на Гарри, и я очень надеюсь, что и это вы тоже сможете объяснить.

— Объясню, — то ли пообещал, то ли пригрозил профессор зельеварения.

Рассказ получился долгим. По ходу повествования ребята грустили, когда Северус рассказывал, почему ему пришлось убить директора, хохотали до слез, слушая историю боевой летучей мышки в отряде зверушек, восхищались тем, как животные нашли и обезвредили почти все крестражи, тем самым сделав их поход бессмысленным. Но когда речь зашла о том, что Гарри и сам был одним из крестражей, им стало не до смеха.

— Я — крестраж?! — изумился Гарри. — Но как такое возможно?

— Меня можете об этом не спрашивать, — отмахнулся Снейп. — Единственное, что я могу предположить — это то, что подобное могло произойти только в тот роковой Хэллоуин, когда вы приобрели свой знаменитый шрам. Много ли вы знаете младенцев, способных отбить лбом "Аваду"? Именно в вашем шраме и находился крестраж.

— Находился? — оживилась пригорюнившаяся Гермиона и с надеждой уставилась на Северуса. — То есть, теперь его там больше нет?

— Полагаю, что так, — согласился профессор, глядя на испачканный чёрной гадостью шрам.

— Значит, вы спасли Гарри жизнь, а я вас... Ох!... — Гермиона торопливо взмахнула палочкой, возвращая ушам Снейпа первозданный вид и виновато опустила голову. — Простите нас...

— Мне не привыкать к человеческой неблагодарности, — проворчал Северус, ощупывая свои вновь обретённые уши.

— Но если это Букля дала вам поручение освободить меня от крестража, то почему они с Живоглотом набросились на вас после того, как вы это сделали?

Сова, которая вместе с котом тоже внимательно слушала трагикомический рассказ профессора, недовольно заворчала. Северус вздохнул.

— Думаю, не ошибусь, если предположу, что они рассердились, когда поняли, что я не настоящая летучая мышь. А о том, кто такой профессор Снейп, они прекрасно знали, и вряд ли были обо мне хорошего мнения.

Букля взлетела и уселась ему на плечо, легонько клюнув в свежеобретённое ухо, словно давая понять, что его простили.

— А что это за история с истинным гриффиндорцем? — ехидно поинтересовался Гарри.

— Поттер, а вам не кажется, что вы уже лезете не в своё дело? — вспылил профессор. — Это не имеет отношения к крестражам и вас не касается!

Снейп, конечно, покривил душой, но он не собирался признаваться в том, что умудрился вытащить меч из Распределяющей Шляпы, которая отправила его на Гриффиндор. Ещё чего! Достаточно уже того, что ему пришлось рассказать о своём участии в армии зверушек. Да ещё и кому? Поттеру! Но здесь была безвыходная ситуация. Требовалось хоть как-то объяснить свои действия, иначе Поттер так бы и считал его убийцей, который решил теперь ещё и национального героя пришибить экзотическим способом... К тому же и остановить этих крестражеискателей было нужно. А то полезут туда, где уже давным-давно ничего нет, и вляпаются в какую-нибудь историю, а ему опять придётся вытаскивать геройскую задницу из очередного приключения. Конечно, свою аниформу пришлось раскрыть, однако тут тоже без вариантов. Что он мог сделать с Поттером в образе летучей мыши?

Может, на них "Обливейт" наложить? Нет... Магическая Британия ему этого не простит. Вдруг что-то пойдёт не так, и Грейнджер по умственным способностям скатится до уровня шестого Уизли? А у Поттера и без того в голове опилки. Ладно, пусть живут. Северусу не привыкать...

— А что же нам теперь делать, профессор? — прервала его размышления Гермиона. — Если крестражи больше искать не нужно...

— А что вы до сих пор делали? Вот и продолжайте, — ухмыльнулся Северус. — Спрячьтесь под защитными чарами и живите в своей палатке. Природа, свежий воздух... Что ещё нужно?

— Раз крестражей больше нет, то мы должны сразиться с Волдемортом!

Северус закатил глаза. Поттер, как всегда, в своём репертуаре. Вояка...

— Какая у вас анимагическая форма? Там будут только животные. В какую зверушку вы можете превращаться?

Гарри смутился.

— Ни в какую... Но как же пророчество? Я же должен...

— Никому вы ничего не должны! Прекратите уже изображать из себя всемирного спасителя и предоставьте действовать другим. И вообще, Поттер, вам нельзя появляться среди зверушек. Там у нас есть василиск, который вас боится до нервного тика.

— Меня? — удивился Гарри. — Неужели я страшнее василиска?

— Вы бы тоже себя боялись, если бы вам в детстве рассказывали сказки про страшного Гарри Поттера, — подбросил шпильку Северус, отплатив вредному герою за насмешки.

Тут профессор заметил, что Букля всячески пытается привлечь его внимание.

— Подождите немного. Тут ваша сова мне что-то сказать хочет. Я должен превратиться...

— В мышку? — ехидно заметил Гарри.

— В мышку, — передразнил Северус.

В следующий момент национальный герой Британии едва не свалился с кровати, а его боевая подруга, наоборот, запрыгнула на кровать с ловкостью белки. Букля приземлилась на голову Гарри и, выпучив глаза, вовсю таращилась на превратившегося Северуса. Живоглот нырнул под одеяло и притворился ветошью.

— Это м-м-мышка? — пролепетал Гарри, испуганно глядя на нечто, развернувшее кожистые крылья не менее шести футов в размахе и щёлкающее длинным зубастым клювом.

— Это птеродактиль, — блеснула эрудицией Гермиона. — Я читала... Профессор, превратитесь, пожалуйста, обратно! — взмолилась она. — Мы вас боимся.

— Тоже мне новость, — фыркнул Северус, появляясь в своём привычном виде. — Я уже привык к званию ужаса подземелий.

— Каких подземелий? — обрёл дар речи Гарри. — Такой кошмар увидишь и — заикаться начнёшь, как Квиррелл.

— Вот то-то же, а то — мышка, мышка...

Профессор был вполне доволен своим новым воплощением. Солидный, представительный... А какой у него шикарный нос...

— Я не полечу в одной корзине с этим! — истерил Живоглот, размахивая лапами и отгоняя от корзинки Северуса.

— А собственно, зачем тебе корзина? — поинтересовалась сова. — Ты со своими огромными крыльями теперь быстрее фестрала можешь лететь. Да и вообще, отойди отсюда, ты лошадь пугаешь.

Обиженный Северус отлетел в сторону и уселся на макушку дерева. Никто не оценил его новый имидж. Все от него шарахались, прогоняли. Лошадь он, видите ли, пугает... Да эта "лошадь" сама кого хочешь напугает! Скелет, обтянутый кожей... И вовсе она не боится Северуса. Стоит себе спокойно, копытами не машет, жуёт какого-то суслика и не орёт, что Северус слишком громко щёлкает клювом. Какие все нежные стали... Особенно тот пушистый, который из корзинки выглядывает. Подумаешь... Птеродактиль — птица гордая и сам долетит!

* * *

Гарри летел на фестрале, улыбаясь, как кот, объевшийся сметаны. Если бы ему сейчас довелось посмотреть в зеркало Еиналеж, то он бы увидел там только своё отражение. Он был счастлив! Ни с чем не сравнимое ощущение полёта, тепло тела любимой девушки, которую он прижимал к своей груди, и впереди его ждёт сражение с существом, которое испоганило ему всю жизнь. Наконец-то он покончит с этим проклятым пророчеством и сможет жить спокойно!

Гарри с нежностью посмотрел на пролетающую мимо Буклю. Только благодаря ей им с Гермионой разрешили лететь в Хогвартс. Что сказала птица, Гарри, конечно, не понимал, а эта ехидная морда — Снейп всё равно не признается. Обязательно нужно научиться анимагии! Вон, отец ещё в школе в оленя превращался, а он до сих пор не научился. Хоть свою сову понимать будет... Интересно, а какая у него анимагическая форма? Хорошо бы — олень, как у отца. Красивое, грациозное животное... Собака — тоже было бы неплохо, ну, или хотя бы — кот. Только бы не такое чудище...

Гарри поёжился, когда над головой, хлопая кожистыми крыльями, пронёсся профессор зельеварения, на лету сделал резкий выпад и щёлкнул клювом прямо над лохматой кошачьей головой, выглядывающей из корзины.

Гермиона взвизгнула.

— Вот же, чудище слизеринское, — сердито проворчал Гарри, нежно прижимая к себе подругу.

* * *

Влиться в дружный крылато-хвостатый коллектив для Гарри оказалось нелегко. Животные и птицы рассматривали его, словно это он был неведомой зверушкой. Сильно напрягало, что все вокруг беседовали, а он один сидел, как болван, не понимая ни слова. Единственное существо, с которым он мог бы поговорить — маленький василиск, но он при виде Гарри едва не падал в обморок от страха и старался побыстрее сбежать. Можно было, конечно, пообщаться с Добби, но тот в последнее время стал, по всем признакам, ещё более безумным, чем раньше. Тем более, что сейчас он обзавёлся подружкой — Беллатрисой Лестрейндж, которую самозабвенно учил быть хорошим эльфом. Когда Гарри впервые увидел это создание, он не знал — плакать ему или смеяться. И самое забавное было то, что бывшая Пожирательница явно прекрасно себя чувствовала в новой ипостаси.

Гермиона, в отличие от него, в этом зоопарке была как у себя дома. Возле неё постоянно крутились разные зверушки, и ей не нужно было знать их язык — она чувствовала их сердцем. У неё даже появились свои любимчики. Куда бы она ни шла, на её плече постоянно сидел карликовый пушистик, а следом за ней, позвякивая металлической ручкой о каменный пол, плёлся дружелюбный черпачок. Когда его маленькие лапки не успевали за ней, Гермиона брала его на руки, и счастливый Пуп мурчал от удовольствия, как настоящий котёнок.

В такие моменты Гарри ещё сильнее мечтал стать оленем, ну, или хотя бы птеродактилем... Вон, как Снейп круги нарезает. Магловский дельтаплан нервно курит в сторонке...

* * *

Готовились зверушки к битве основательно и добросовестно. Живоглот самозабвенно делал маникюр, оттачивая острейшие когти, саламандра принимала огненные ванны, заряжаясь тепловой энергией, совы учились исполнять финт Вронского, Змей Горыныч прицельно плевался пламенем на дальность. Больше всего хлопот, как обычно, выпало на долю несчастного Снейпа. Теперь, после разоблачения, ему пришлось работать и зельеваром, и птеродактилем по совместительству. Изобретательной сове пришло в голову вооружить своих сородичей флаконами с зельями, способными творить чудеса, будучи сброшенными на головы Пожирателей. А злополучному профессору, конечно же, пришлось эти зелья варить.

Гермиона и Букля разрабатывали стратегический план битвы с помощью Добби в качестве переводчика. И без того неадекватный домовик становился совершенно невменяемым, если в поле его зрения попадал Гарри. Тогда вместо перевода он начинал петь дифирамбы своему кумиру. И в итоге несчастного героя попросили удалиться подальше, чтобы не нарушать дисциплины.

Неприкаянный Гарри бродил по школе, не представляя, чем бы ему заняться, пока его не поймал главный птеродактиль всея Хогвартса и не утащил к себе в лабораторию. Снейпу требовалась помощь в варке зелий. Никогда ещё Гарри так не радовался возможности резать и толочь ингредиенты. Да ещё и в качестве награды за помощь Северус взялся обучать его анимагии. Понятно, что до сражения Гарри не успеет научиться превращаться в зверушку, но, по крайней мере, он уже выяснил, что его анимагическая форма — орёл. Так что у него появился вполне реальный шанс посоревноваться со Снейпом, кто круче летает.

* * *

Все, кто умел летать, отправились в неблизкий путь своим ходом, а бескрылых поделили между собой ездовые животные. На одного фестрала прикрепили большую корзину, в которой устроилась дружная компания из троих представителей семейства кошачьих — Живоглота, Минервы и миссис Норрис, а также крысы Оливии, черпачка и карликового пушистика. На другом фестрале важно сидели Добби и Беллатриса. На гиппогрифе отправились Гарри и Гермиона, как старые знакомые Клювокрыла.

Больше всех пассажиров досталось Змею Горынычу. Прав тащил в зубах корзину с маленьким василиском, Лев — пятерых нюхлеров вместе с их предводителем — Тревором, а Главуне достался беспокойный пассажир. Ему пришлось тащить самую бесполезную собаку в мире. Клык ужасно боялся высоты, скулил и жалобно подвывал в течение всего полёта. Сверху на Горыныче восседал акромантул Арабунду, крепко вцепившись коготками, чтобы не свалиться.

Саламандру, из-за высокой температуры её тела, мог нести только феникс.

И даже полковой птеродактиль тащил увесистую корзинку с флакончиками зелий для бомбардировки Пожирателей.

* * *

Как было выяснено опытным путём, защитные чары Малфой-мэнора действовали только против людей. Волдеморт вместе с Пожирателями, вольготно расположившимися здесь, и не предполагали, что им стоит опасаться зверей. А домовиков они и вовсе привыкли не замечать и не ждали от них никакого подвоха. В общем, проблема с вторжением на территорию противника возникла только у Гарри с Гермионой. Но здесь, как ни странно, на помощь ребятам пришла Беллатриса. У неё, как у правой руки Тёмного Лорда, имелось официальное разрешение на свободный вход в поместье в любое время. После превращения в эльфа никто и не подумал лишать её этого права, ведь с точки зрения Пожирателей, Белла погибла или пропала без вести. А уж она могла привести с собой любого, кого ей вздумается. Поэтому, очень довольная важной задачей, которую ей доверили, домовушка, взяв за руки Гарри и Гермиону, провела их на территорию Малфой-мэнора.

* * *

Первым делом требовалось провести разведку. Кандидатуру Северуса отвергли сразу же. Разведчик должен быть маленький, незаметный, и даже в случае обнаружения иметь возможность логично вписаться в окружающую обстановку. А что может быть "логичнее" присутствия в поместье шестифутового птеродактиля? Ага! И незаметным быть теперь у профессора никак не получится...

Вот и пришлось бедолаге задвинуть свои амбиции и самому задвинуться подальше в угол, откуда ещё долго слышались сердитые скрежет и щёлканье.

На разведку отправили троих представителей семейства кошачьих. Милый пушистый котик, умывающийся на подоконнике, ни у кого не должен вызвать подозрений. Только нужно держаться подальше от хулиганов, которые могут пнуть безобидную зверушку.

В ожидании результатов разведки, чтобы не бросаться в глаза, армия расположилась в птичнике, потеснив обитающих там павлинов. Пернатые хозяева попытались было возмутиться и даже покричать. Но после того, как любвеобильный Клык облизал некоторых из них, подвергнув их тонкую аристократическую психику сильнейшему стрессу, желающие протестовать быстро кончились. Мокрые, шокированные павлины забились в самый дальний угол птичника, не обращая внимания на всё ещё обижающегося Северуса, который принялся изучать их упитанные тушки с вполне гастрономическим интересом. Вернувшиеся разведчики, сами того не подозревая, спасли жизнь особенно жирненькому павлину, которого уже было облюбовал профессор, предвкушая сытный перекус перед боем.

Разведчики справились со своей задачей замечательно. Живоглот с Минервой разведали расположение и количество Пожирателей, а миссис Норрис сумела разыскать комнату Волдеморта и едва успела увернуться от его змеи, решившей, что это ей подали обед.

Теперь, когда цели были ясны, зверушки и Гарри с Гермионой по одному прошмыгнули в дом. Крупных животных, которые не смогли бы пройти в дверь, оставили на улице, следить за выходами и окнами. Фестралы дежурили около боковых стен здания, гиппогриф — на заднем дворе, а Змей Горыныч остался возле парадного входа. В случае попытки бегства Пожирателей ожидала тёплая встреча.

* * *

Соратники только вошли в дом, битва ещё не началась, и Главуня расслабился, лёжа на клумбе и нюхая цветочки, пока братья вертелись по сторонам, внимательно наблюдая за окрестностями мэнора.

— Эй, братцы! — отвлёк его от эстетического наслаждения Лев. — К нам бежит какой-то псих.

— Почему сразу псих? — пробормотал Главуня.

— А каким ему ещё быть, если он сам к нам несётся? — хмыкнул Прав. — Да и видок у него странный.

Действительно, колоритная фигура бегущего к ним мужчины в косоворотке и в лихо заломленном набекрень картузе для Британии выглядела несколько специфично. А насчёт сумасшедшести, пожалуй, братья правы — вряд ли нормальный человек будет бежать к трехголовому дракону и счастливо улыбаться.

— Змей Горыныч!... Родимый!.. Земеля!.. — радостно завопил чудак и бросился обниматься.

Горыныч даже попятился от неожиданности. Обычно его на поединок вызывали, но чтобы обниматься...

— Ты кто такой? — рявкнул на психа Главуня. — Ты чего к порядочным Змеям пристаёшь?

— Антон я, Долохов, — затараторил странный тип. — Мы же с тобой земляки! Я тоже из России. Слышь, а забери меня с собой, а? Я домой хочу-у! К бабушке... Сил моих больше нет, глаза закрою и так и вижу: родную избу, старушек на завалинке, березовую рощицу и пруд с мостками, с которых мы мальцами рыбачили. Открою глаза — туман да дождь окаянные, красные глаза нелюдя, да "Круцио" с похмелья...

— Отстань, не до тебя сейчас, — отмахнулся от него Главуня. — Не видишь, что ли — мы на работе.

— А может, возьмём его? — призадумался Лев. — Он забавный...

— Ещё чего не хватало! — возмутился Главуня. — Мы же с ним сами свихнёмся, пока до России долетим.

— В общем, пролетаешь ты, земеля! — хихикнул Прав. — Старшой не желает твоей компании.

— Ага, понял! — почему-то обрадовался Долохов. — Не подмажешь, не поедешь... Так это я мигом!

Новый знакомец галопом понёсся назад в особняк. Три головы Змея Горыныча переглянулись между собой и пожали общими плечами.

Может, действительно, стоит взять его с собой? Он ведь и впрямь забавный...

* * *

Толпа Пожирателей пировала в огромной столовой мэнора. Они даже не сразу заметили зверушек, которые явно были настроены совсем не миролюбиво, а когда заметили — было уже поздно.

Рыжий котяра с приплюснутой мордой нагло вскочил прямо на стол и душераздирающе заорал "мяу" прямо в физиономию Люциуса Малфоя. На самом деле Живоглот выкрикнул боевой клич "Бей гадов!", но у чистокровного аристократа в фиг знает каком колене имелся один серьёзный недостаток — он совершенно не владел кошачьим языком. Видимо, то, что какой-то незнакомый кот орёт на него по-иностранному, больше всего и оскорбило Малфоя, потому что он выхватил палочку и попытался проклясть нахального котика, но внешне неповоротливый Живоглот вдруг неожиданно ловко запрыгнул прямо на голову Руквуду и, не успев сориентироваться, Люциус шарахнул "Ступефаем", сидящего напротив него Рабастана Лестрейнджа.

Удивлённо проводив глазами пролетающего мимо него брата, Родольфус Лестрейндж вскочил из-за стола, намереваясь проучить зарвавшегося Малфоя за такое вероломное нападение, но тут к столу подбежала странная домовушка в наволочке гриффиндорской расцветки и, весело хихикая, захлопала в ладоши, а потом, недолго думая, шандарахнула злополучного хозяина мэнора по голове антикварной вазой баснословной стоимости, чем отправила его в глубокий нокаут.

Вместо того, чтобы обрадоваться, что его бывшая супруга, о чём он, разумеется, даже и не подозревал, помогла ему отомстить за брата, старший Лестрейндж страшно обиделся, что у него из-под носа увели законную добычу, и швырнул в Беллу тарелкой. Эльфийка щёлкнула пальцами, и тарелка на лету превратилась в аппетитное яблоко, которое озорница поймала и укусила с огромным удовольствием.

Пролетающая мимо сова прицельно уронила на голову Родольфусу флакон с зельем. В одно мгновение Пожиратель стал зелёным и бородавчатым, а руки его превратились в перепончатые лапки. Не сумев удержать в лапках палочку, Лестрейндж её выронил и жалобно заквакал. Никто из сидящих за столом не заметил, как к упавшей палочке подобрался карликовый пушистик и шустро укатил её куда-то в сторону.

Тем временем Руквуд попытался стащить со своей головы кота, но, сообразив, что отодрать его удастся только вместе с собственным скальпом, недолго думая, влепил в самого себя "Ступефай" и мирно отъехал в обморок в гости к Рабастану. Сложно попасть в кота, который сидит у тебя на голове, без зеркала...

Живоглот торжествующе промяукал боевой клич и, продемонстрировав Пожирателям лапой неприличный жест, принялся выбирать себе новую жертву.

Сообразив, что происходит что-то неладное, теперь уже несколько Пожирателей выскочили из-за стола и направили палочки на кота, по вине которого внутренний круг приближенных Волдеморта только что успешно сократился на четверых товарищей. Вот только воспользоваться палочками они не успели. Стол вместе со всеми сотрапезниками неожиданно провалился под пол, а из пролома выползла пятёрка бравых боевых нюхлеров под командованием заочного гриффиндорца Тревора, который гордо восседал на одном из них.

Пожиратели с кряхтением и стонами выползали из-под обломков стола, стряхивая с себя остатки еды, матерились, выдёргивая щепки из самых нежных мест, и проклинали тот день, когда Тёмный Лорд решил, что ему нужно следить за своей фигурой и с тех пор обедал диетическими блюдами в своей комнате под охраной Нагайны. Если бы не эта дурацкая диета, то Лорд быстро бы разобрался с ненормальным котом, и не пришлось бы им сейчас ползать в яме, натыкаясь на обломки.

Мир в их глазах перевернулся вверх ногами. Какие же они грозные Пожиратели, если на них нападают коты и домовые эльфы? Да ещё и невесть откуда взявшиеся нюхлеры, решившие искать золото непременно под обеденным столом. Люциусу нужно лучше смотреть за порядком в своём поместье. Поразвёл здесь нечисти — то павлины, теперь нюхлеры, а потом что ещё будет — соплохвосты? Или василиски?

Ползая в темноте в поисках своих волшебных палочек, они натыкались друг на друга и мрачно переругивались. Наконец кто-то додумался зажечь "Люмос", и дело пошло на лад. Утерянные палочки нашлись, и соорудить лестницу при помощи волшебства оказалось совсем несложно. Теперь можно было вылезти из ямы, чтобы поймать эту рыжую скотину, которая испортила им весь обед. Один из Пожирателей влез на наколдованную лестницу и выкарабкался из ямы, чтобы столкнуться носом к носу с Гарри Поттером... Действительно, какой только живности не завёл Люциус у себя в мэноре...

* * *

Из любопытства Гарри решил заглянуть в пролом и посмотреть, как там Пожиратели поживают. Вот только встретиться с одним из них, выползающим из ямы, он не ожидал. Рука сработала машинально, и в следующий миг палочка уже смотрела на врага. Как назло, ни одно атакующее заклинание не пришло на ум, и Гарри ляпнул первое, что взбрело ему в голову.

— Экспеллиармус!

Когда это у Поттера заклинания срабатывали так, как положено по учебнику? Вместо одной палочки противника на Гарри обрушилось не менее полусотни палочек, весело вылетевших из ямы. Одним махом герой умудрился обезоружить сразу всех Пожирателей. Самый шустрый из них, на которого и была направлена сейчас палочка Гарри, с перепугу шмякнулся обратно в яму, но по другим лестницам, как тараканы, уже выползали его товарищи.

Карликовый пушистик не успевал откатывать подальше такое множество волшебных палочек, и ему на помощь пришла Гермиона. Впопыхах она сгребла все палочки в корзину вместе с самим пушистиком, и он, пыхтя и хихикая, пытался выбраться из-под кучи деревяшек.

Тем временем часть Пожирателей вылезла из ямы, и за неимением палочек вооружилась подручными материалами. Гарри схватился с каким-то небритым типом, который двинулся на него, размахивая стулом. Разнеся в щепки стул, Гарри оглушил нападавшего, но сам не успел увернуться от цветочного горшка, прилетевшего сзади. Гермиона хотела прикрыть упавшего друга щитом, но с ужасом поняла, что вместе с палочками Пожирателей сгребла и свою собственную. Чтобы отыскать её среди кучи других, требовалось время, а к бессознательному Гарри уже подбирался Пожиратель, вооружённый столовым ножом. Схватив Гарри в охапку, Гермиона попыталась его приподнять, но, к сожалению, она не была муравьём, и таскать груз тяжелее самой себя ей было не по силам. Довольный Пожиратель уже замахнулся ножом, предвкушая лёгкую победу, но тут за спиной Гермионы прозвучал знакомый голос, произносящий какое-то странное заклинание.

— Авада, блин, Кедавра!

На глазах изумлённой Гермионы страшный убийца вмиг превратился в забавного ушастенького домового эльфа, который с ужасом посмотрел на нож в своей руке и, отбросив его в сторону, пролепетал:

— Корби — плохой эльф... Корби должен наказать себя...

С этими словами новоявленный домовик со всей дури стукнулся лбом о ближайшую стену.

— Мисс Грейнджер, вы ещё долго собираетесь медитировать? В таком случае я бы вам посоветовал поискать для этого другое место.

Насмешливо раскритиковав растерянную Гермиону, ехидный Снейп обратил внимание на Гарри.

— А Поттер, я так понимаю, решил вздремнуть? Или это у него передозировка героизма? А кактус на ухе?.. Я смотрю, это ваше любимое заклинание. Почему же только один? Не получилось? Так вы ещё разок попробуйте.

У Гермионы от негодования перехватило дыхание. Он что, думает, что это она напала на Гарри и превратила его уши в кактусы?!

— Это не я! Это в него бросили горшок с кактусом!

— Хорошо-хорошо, я вам верю, — ухмыльнулся Снейп. — Забирайте вашего горшком пришибленного друга куда-нибудь в более спокойное место.

— Я его не донесу, — опечалилась Гермиона.

— А он требует, чтобы вы носили его на руках? — изумился профессор. — Я знал, что он высокомерный и избалованный, но не думал, что до такой степени.

— Гарри не такой! — возмутилась Гермиона. — Он просто без сознания.

— Так приведите его в сознание и убирайтесь отсюда! Или вы, кроме кактусового заклинания, больше ничего не умеете?

— Я умею... У меня палочки нет...

— Ох, Мерлин, дай мне терпения! — простонал Северус. — Энервейт! А теперь, брысь отсюда оба!

Подхватив ещё чумного и едва передвигающего ногами Гарри, Гермиона потащила его подальше от профессора, пока тот не додумался спросить, куда подевалась её палочка. Он и так не слишком высокого мнения о них, а уж если узнает как всё было, спасения от его насмешек не жди.

* * *

Живоглот бегал кругами по комнате, изрядно запыхавшись, с трудом уворачиваясь, чтобы не столкнуться с кем-то из сражающихся, и сожалел, что не занимался в достаточной степени спортом и потерял форму. Ну, хорошо, немного зажирел... Но ведь не отказываться же, если Гермиона предлагает ему вкусную сосиску? Никак нельзя, девочка обидится! Она же предлагает от всего сердца. Вот только, как бы там ни было, но с таким весом ему тяжело бежать. А бежать жизненно необходимо, потому что за ним несётся верзила, размахивающий топором, и вопит: "Не уйдёшь, рыжая скотина!"

Ну вот, что Живоглот ему сделал? Всего лишь впился когтями в филейную часть, когда он замахнулся топором на миссис Норрис. Подумаешь, какие нежные Пожиратели пошли! И вообще, если не хочешь, чтобы тебя царапали, значит, веди себя хорошо. Даже котам известно, что слабый пол обижать нельзя, а тут такой здоровенный бугай и с топором на маленькую кошечку...

Топот и сопение за спиной слышались всё отчётливее, но тут под ноги нападавшему, позвякивая, бросилось что-то маленькое и рыжее, и огромная туша рухнула на пол, чуть не придушив едва успевшего отскочить в сторону кота. Из-под ног свалившегося Пожирателя выкарабкался немного помятый, но довольный черпачок, и Живоглот восхитился смелостью своего сына. Какой герой растёт! Весь в папу!

На поверженного гиганта вскарабкалась Оливия и стала его кусать за все выступающие части тела. К ней присоединился маленький Сычик, который с упорством дятла принялся долбить Пожирателя клювом в темечко.

"Правильно," — подумал Живоглот. — "Воспитательные меры ему не помешают".

Тут с достоинством королевы подошла миссис Норрис и хладнокровно вогнала острые коготки в самое нежное пожирательское местечко. Верзила взвыл раненым бизоном. Вот оно — женское коварство! Живоглоту даже стало немного жаль дурака. Миссис Норрис брезгливо отряхнула лапку и важно удалилась, вполне довольная своей местью.

Всё ещё подвывающий верзила, одной рукой отмахиваясь от нападающих на него Сычика и Оливии, второй пытался дотянуться до своего топора. Но тут на помощь подоспел Чёрный Плащ, точнее — Чёрная Мантия, иными словами — Северус в своей человеческой ипостаси, и через мгновение на месте злобного Пожирателя сидел вполне себе милый домовой эльф, правда, слегка крупноватый для своего вида и почему-то зелёного цвета.

— Мда... — Северус презрительно осмотрел своё творение. — Даже эльф из тебя нормальный не получился. Больше похож на тролля.

Домовик удивлённо таращился на топор в своих лапках.

— Хозяин дал Уолди топор... Уолди должен рубить дрова?

Северус застонал и схватился за голову. Только эдакого счастья ему и не хватало — быть хозяином Пожирателей!

* * *

Гермиона лихорадочно рылась в корзинке, пытаясь в ворохе волшебных палочек отыскать собственную. Ещё и карликовый пушистик всячески мешал, щекоча её и хихикая. Вытащив шалуна из корзины и посадив его себе на плечо, Гермиона хотела продолжить поиски, но тут вдруг подбежала Белла и, выхватив корзину, высыпала все палочки на пол.

— Что ты делаешь? — возмутилась Гермиона.

— Белле нужна корзина. Белла идёт собирать грибы, — пропела домовушка и умчалась вдогонку за Минервой Макгонагалл.

Гермиона посмотрела на Гарри, надеясь, что этот бред ей просто померещился, но ошарашенное лицо друга убедило её, что если это и помешательство, то массовое.

Среди рассыпанных палочек своя легко нашлась. Остальные палочки Гермиона сгребла в кучку, и для видимости охраны усадила на них сверху карликового пушистика, чрезвычайно довольного своей почётной миссией.

Схватив Гарри за руку, Гермиона решительно потащила его за собой. Она не собиралась отсиживаться в безопасности, пока друзья сражаются.

Вот только сражаться, как оказалось, было уже не с кем. Кое-где по залу стояли статуи в самых причудливых позах — результат стараний василиска. Между ними бродили жертвы совиной бомбардировки флаконами с зельями — мутанты всех цветов радуги, ковыляющие на курьих ножках, шлёпающие ластами, грустно помахивающие крылышками или цепляющиеся за все предметы обстановки огромными рогами. Отпихивая с дороги мутантов, бравая компания новоявленных домовых эльфов с непривычки неуклюже пыталась навести порядок в полуразрушенном помещении.

Из-за шторы выскочил чудом уцелевший Пожиратель, вооружённый ножкой от стула. Минерва небрежно взмахнула палочкой и трансфигурировала его в обычный мухомор, который тут же сцапала довольная Белла и сунула в уже почти полную корзинку. Теперь, по крайней мере, стало понятно, какие грибы отправилась собирать весёлая домовушка.

Гермиона огляделась по сторонам. На подоконниках и уцелевших шкафах сидели совы. В углу о чём-то совещались Букля, Живоглот, Оливия и миссис Норрис. Рядом с ними весело прыгал карликовый пушистик. Мимо неторопливо прополз василиск, а за ним семенил лапками Пуп, стараясь не отставать от брата. Неподалёку двое нюхлеров тянули, каждый к себе, золотой кубок, а ещё трое смотрели на них жадными глазами, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не влезть в драку. На них сердито квакал Тревор. В стороне ото всех дымилась и пахла гарью саламандра, а рядом с ней что-то курлыкал Фоукс.

Все зверушки были хоть и немного помятыми, но целыми и невредимыми. Даже оказавшийся совершенно бесполезным Клык сладко спал в уголке. По всей видимости, он умудрился так проспать всё сражение. Оставалось лишь удивляться, как в этом бедламе на него никто не наступил.

Гермиона обернулась к Гарри и радостно улыбнулась:

— Мы победили! Поверить не могу, что всё у нас получилось.

— И правильно, что не веришь, — Гарри не ответил на улыбку подруги, напряжённо всматриваясь куда-то вдаль. — Мы победили всех, кроме Волдеморта и его змеи.

У Гермионы перехватило дыхание. Действительно, если бы эти персонажи участвовали в сражении, не заметить их было бы невозможно.

— Но ведь профессор Макгонагалл говорила, что миссис Норрис их видела. Значит, они должны быть здесь...

— Вот именно, — рассердился Гарри. — Он где-то здесь прячется. Трус несчастный!

— Поттер, чем вы опять недовольны? Вам врагов не хватило? Всех победили без вас?

Гарри вздрогнул от неожиданности. Эта постоянная привычка Снейпа подкрадываться незаметно скоро сделает из него параноика, не хуже Аластора Грюма. А, судя по довольной физиономии зельевара, именно такого эффекта он и добивался.

— Профессор, — вмешалась Гермиона, заметив сузившиеся глаза друга и опасаясь, что в таком состоянии он может ляпнуть лишнего. — Мы заметили, что среди Пожирателей не было ни их предводителя, ни змеи...

— Совершенно верно, мисс Грейнджер. Но вы можете не беспокоиться. Мы непременно их отыщем. Люцик знает, где их искать.

Только сейчас Гермиона обратила внимание, что профессор держит за лапку очаровательного домашнего эльфа с огромными серыми глазами и белобрысеньким хохолком между ушек-лопушков, одетого в шёлковую, изумрудного цвета наволочку, отделанную нежным кружевом.

— Люцик поможет... Люцик — хороший эльф, — с готовностью подтвердил ушастик.

— Люцик?.. — растерялась Гермиона.

— Да, мисс Грейнджер. Вы правильно поняли. Это мой лучший друг — Люциус Малфой.

— Друг... — проворчал Гарри. — Пожиратель...

— У каждого свои недостатки, мистер Поттер, — поучительно заметил Снейп. — Вы тоже не ангел, но ваши друзья не обращают на это никакого внимания.

— Мои друзья не превращают меня в домовика! — огрызнулся Гарри.

— А я его и не собирался превращать. Он сам неудачно выскочил из-за шторы и случайно попал под заклинание, которое я адресовал Лестрейнджу.

— А расколдовать вы его не можете? — Гермиона с жалостью посмотрела на гламурного домовичка.

— Пока не могу. И не надо на меня так смотреть, мисс Грейнджер! Я только недавно придумал это заклятье, и контрзаклятия к нему пока не существует. Как только придумаю, так сразу и расколдую, — Снейп посмотрел на довольную мордочку Люцика и засомневался. — Может быть...

Гарри не слишком-то проникся судьбой бывшего Пожирателя, ныне домашнего эльфа. Он был человеком действия.

— Так что же мы стоим? — нетерпеливо воскликнул Гарри. — Пусть тогда этот Люцик нас проводит, пока этот хмырь со своей змеюкой куда-нибудь не сбежал.

— А при чём здесь вы, Поттер? — хмыкнул профессор. — Без вас разберёмся. Отдыхайте, наслаждайтесь жизнью.

— Что?! — возмутился Гарри. — В пророчестве говорится, что именно я должен его убить. Именно меня он преследовал и мучил всю мою жизнь. Если вы не хотите мне помогать, то я сам его найду!

— Интересно, как? — усмехнулся Снейп.

— Очень просто. Акцио, Волдеморт!

— Поттер, Тёмный Лорд — не метла. На живые объекты это заклинание не действует. Для этого нужно...

Что нужно для этого, профессор сообщить не успел. Что-то большое просвистело в воздухе и обрушилось всей своей массой на несчастного зельевара, свалив того с ног.

Волдеморт приподнялся, потряс головой, пытаясь собрать мозги в кучку, и уставился на Снейпа, на котором сидел.

— Северус-с? — изумлённо прошипел он. — А что это меня к тебе так притянуло?

— Сила любви, — хрюкнул от смеха Гарри, вспомнив слова Дамблдора.

— Поттер, убью! — пропыхтел Снейп, пытаясь выбраться из-под увесистого, несмотря на все диеты, повелителя.

— В очередь! — огрызнулся Лорд и устроился поудобнее, чтобы лучше видеть Гарри. — Мальчик-Который-Выжил... Ты пришёл, чтобы умереть?.. Авада...

— Авада, блин, Кедавра! — выкрикнул Гарри первым, вспомнив новое заклинание профессора.

Мда... Даже в виде домашнего эльфа Тёмный Лорд получился страшненький. Зелёный, как огурец, лопоухий, с большими красными глазами и электрической розеткой вместо носа. Особенно невыгодно смотрелся новоявленный эльф рядом с очаровательным утончённым Люциком. Немного оживляла общую картину его яркая наволочка весёленькой расцветки, украшенная снитчами, метёлками и, почему-то, хомячками.

Люцик нахмурил бровки и брезгливо скривился, глядя на нового собрата.

— Какой плохой эльф! — вынес он окончательный вердикт и презрительно задрал остренький носик.

Бывший Тёмный Лорд почесал лысую репу и покорно согласился:

— Волдик — плохой эльф... Волдик пытался убить хозяина... Волдик должен себя наказать...

— Блин, да слезешь ты с меня или нет?! — возмутился Северус, стряхивая с себя эльфа и поднимаясь. — Поттер, забирайте своё новое приобретение. Люцик, пойдём!

Гарри проводил глазами профессора с бывшим Малфоем, а потом растерянно уставился на своё красноглазое сокровище.

Гермиона с ужасом смотрела на домовика, который выискивал участок пола почище, чтобы приложиться о него лбом.

— Гарри, рабство — это отвратительно! — пролепетала она. — Ты должен отпустить его на волю!

Поттер мгновенно пришёл в себя и посмотрел на Гермиону, как на сумасшедшую. Эльф передумал биться головой и уставился на неё с точно таким же выражением на мордочке.

— Кого на волю? — пробормотал Гарри, не веря своим ушам. — Волдеморта? На волю?

Сообразив, что она ляпнула, Гермиона и сама растерялась.

— Но... что же нам теперь с ним делать?

Гарри посмотрел на бывшего Волдеморта, который, судя по выражению его физиономии, совершенно не желал на волю, и на его губах мелькнула хитрая улыбка.

— А мы его подарим!

— Подарим? — удивилась Гермиона. — Кому он такой нужен?

— Семейству Уизли, — фыркнул Гарри. — Работы там много, а Молли его быстро перевоспитает.

* * *

Нарцисса и Драко спешно собирали чемоданы, когда в комнату вошёл Снейп, ведя за лапку Люцика. Окинув взглядом раскрытые чемоданы и разбросанные вещи, он поинтересовался:

— А куда это вы собрались?

— Сил моих больше нет! — всхлипнула Нарцисса. — В доме устроили казарму, пытают, убивают... Этот монстр считает себя здесь хозяином, да ещё и грозится Драко метку поставить. Я больше не намерена это терпеть! Мы уедем к родственникам во Францию. Драко закончит образование в Шармбатонской академии... А ты зачем пришёл? Ты не сможешь нам помешать! Мы всё равно уедем...

— Нарцисса, — перебил её Северус. — Вам не нужно отсюда уезжать. Мы победили. В вашем доме больше не будет ни Волдеморта, ни Пожирателей.

— Победили?.. Мы? — удивилась Нарцисса. — Кто это — "мы"?

— Ну, — замялся Снейп. — Мы — это я, Поттер, Грейнджер, Макгонагалл... Ну, и ещё кое-кто...

Говорить про зверушек Северус не собирался. Не поймут...

Распахнув глаза, Нарцисса уставилась на него, боясь поверить в такое счастье.

— Я, собственно, не только за этим сюда пришёл, — профессор не знал, как преподнести хозяевам мэнора новость о смене статуса главы семейства. — В общем... вот, привёл... Так уж получилось... Как только смогу — сразу расколдую... Люцик — это твои новые хозяева.

— Хозяйка Нарцисса... Хозяин Драко... — радостно улыбнулся домовичок. — Люцик будет хорошим эльфом...

— Люцик?.. — миссис Малфой ошарашенно рассматривала мужа.

Драко изумлённо открыл рот и с грохотом сел мимо стула.

На лице хозяйки мэнора отразилась целая гамма чувств: растерянность, удивление, понимание, жалость... Северус уже приготовился ловить лбом Аваду и прикидывал — к лицу ли ему будет шрам в виде молнии?

Наконец, приняв для себя решение, Нарцисса схватила в руку полотенце и, сузив от гнева глаза, хлестнула этим полотенцем милаху-эльфа.

— Расколдовать, говоришь... — прошипела она сквозь зубы, продолжая лупить полотенцем несчастного Люцика, который с писком убегал от неё. — Не нужно его расколдовывать! Я ему припомню все унижения, которые мы терпели по его глупости. Он у меня надолго запомнит, как втягивать свою семью во всякие сомнительные организации...

Нарцисса гоняла мужа полотенцем по всей комнате. Драко забился в уголок, чтобы мама с её блэковским темпераментом и его случайно не пришибла. Северус вначале собирался вступиться за друга, но потом решил, что это дело семейное, и Люцик действительно получает за дело. К тому же, уж очень не хотелось самому попасть под горячую руку Нарциссы — если он, конечно, не мечтает о молнии на лбу...

* * *

Вызванные Минервой авроры согнали в кучку мутантов и эльфов, приняли от Беллы торжественно врученную корзину с мухоморами, отправили портключами в Мунго статуи и ошарашенно слушали правдивый рассказ Макгонагалл, опасливо посматривая на окруживших их зверей и птиц. После некоторого раздумья решено было отправить домашних эльфов в Хогвартс, за исключением Беллы, которая выбрала своим хозяином Снейпа, Люцика, который, хоть и поглядывал на Нарциссу с опаской, но прятался за её юбкой, и Волдика, который вцепился в Гарри мёртвой хваткой, как в мать родную и, судя по всему, собирался провисеть на нём так ближайшие лет сто.

Когда вся усталая, но довольная собой компания выбралась во двор мэнора, их глазам предстала дивная картина. Перед Змеем Горынычем сидела кучка Пожирателей и хором пела Гимн Хогвартса. Трёхголовый с умиротворённым выражением на всех трёх мордах дирижировал лапами и крыльями, периодически шлёпая по голове тех, кто умудрялся фальшивить.

Как оказалось, это были пленники, которых поймал Горыныч при попытке к бегству. Поющий коллектив отдали аврорам. Теперь, после экспресс обучения у Горыныча, они вполне смогут хоровым пением развлекать дементоров Азкабана.

К всеобщей радости победы примешивалось лёгкое беспокойство по поводу того, что где-то всё ещё ползает здоровенная змеюка, которая, к тому же, является крестражем, но утешением было уже то, что возродить Тёмного Лорда этот крестраж не мог, так как сам Волдик был жив и здоров, цеплялся лапками за Гарри и больше всего на свете не хотел, чтобы его кому-то подарили.

Со всеми формальностями было покончено. Авроры удалились, прихватив с собой мутантов, хористов и корзинку с мухоморами. Минерва собирала эльфов, чтобы доставить их в Хогвартс. Все участники сражения готовились отправляться на заслуженный отдых по домам, гнёздам и норкам. Бескрылые бойцы уже заняли свои места в транспортных корзинах. Но тут со стороны дома послышался крик:

— Куда же вы? Меня подождите!

К победителям быстрым шагом направлялся Долохов, волоча через плечо тяжелую тушу огромной змеи. Кряхтя от усилия, он подтащил свою ношу поближе и шмякнул её прямо к лапам Змея Горыныча.

— Вот, червяка вам поймал на дорожку, — улыбаясь, заявил он. — Я его тут пришиб маленько, но он живой, хоть и с придурью. Возьмёте меня теперь с собой?

После этой сцены хохотали даже совы. Посовещавшись между собой, головы Змея Горыныча приняли единогласное решение, что без этого червякодобытчика им будет очень скучно жить, и счастливый Долохов занял своё заслуженное место на спине Горыныча рядом с зелёным акромантулом.

— Вот теперь можно точно сказать, что мы победили, — прошептал Гарри на ушко Гермионе, обнимая её.

— Ну что, рыжий коврик, больше ты не считаешь мои идеи глупыми и невыполнимыми? — поинтересовалась Букля, легонько клюнув Живоглота в лохматую макушку.

— Я лучше воздержусь от комментариев, — проворчал кот. — На этот раз нам повезло, но мало ли что ещё взбредёт в твою пернатую голову. Вдруг ты решишь бороться за мир во всём мире.

— А это идея! Нужно об этом подумать...

Сделав вид, что обдумывает это предложение, Букля глубокомысленно кивнула и взлетела, посмеиваясь над доверчивым котом, который перепуганно бегал внизу, вопя во всю глотку:

— Сова! Опомнись! Я же пошутил!