Ты просто космос (джен)

Кроули помнил многое из того, что порядочному демону следовало бы забыть. По крайней мере, он знал, что Вельзевул, Дагон, да и Хастур с Лигуром подчистую стёрли себе память о том, что было до падения. Так им было проще существовать и ненавидеть.

А Кроули не смог. Он не знал — один ли такой, или есть ещё демоны, втайне вытаскивающие из запылённых сундуков своей памяти те старые и полные необъяснимой тоски воспоминания о том, что было До.

Кроули не мог даже подумать о том, чтобы расстаться со своими сокровищами — тогда, очень давно, он видел звёзды так близко — создавал их, касался руками и наносил миллионы уникальных созвездий на карту бесконечности.

Он всё ещё считал, что его работа была самой важной из всех, что были у ангелов⁽¹⁾, ведь люди до сих пор с таким трепетом относились к звёздному небу и тем тайнам, что оно в себе таило. Они веками вожделели космос, другие планеты и его, Кроули, творения.

Почти каждый когда-нибудь мечтал дотронуться до звезды, даже не подозревая, что тысячи лет назад один-единственный, пусть и не человек, смог осуществить эту мечту. Люди думали, что звёзды исполняют желания. Наивные. И ведь уже давно знали, что они состоят всего лишь из гелия и водорода⁽²⁾. Ну вот кто в здравом уме будет загадывать желание у двух элементов периодической системы?..

И всё равно Кроули любил узнавать, что люди просят у звёзд. И когда некоторые особенно понравившиеся мечты Кроули ненавязчиво исполнял⁽³⁾, он даже не задумывался о том, что делает чужую работу даром, ведь звёзды — это не Бог, на них не молятся.

Кроули тоже хотел лететь. Отчаянно и тихо. Он никому и никогда об этом не говорил, даже единственному другу, который всё равно бы не понял — тот мог летать хоть каждый день. Кроули хотел вспомнить ощущения, которые просыпались во всём эфирном теле, когда крылья резко рассекают воздух. Тяжёлый взмах, — и ты уже в небе — летишь всё выше и выше, к своим звёздам, по которым за шесть с лишним тысяч лет успел так сильно соскучиться.

Кроули помнил всё⁽⁴⁾, кроме тех чудесных ощущений. Его лишили всех воспоминаний об этом, оставив лишь чувство безнадёжности и падения в бесконечную бездну ярости, запах горелой плоти и перьев, невыносимую боль и тоску, сопровождающую каждый день его демонической жизни.

Он давно бы утопился в святой воде, если бы не одна личная — его собственная звезда, которая светила, казалось, ярче, чем даже солнце.

Азирафаэль.

Он стал Кроули другом задолго до того, как они оба осознали степень своей привязанности друг к другу.

Кроули увидел его на стене райского сада, посмотрел в серо-голубые глаза и увидел в них свои звёзды. Впервые так близко. Наверное, он тогда влюбился в эти глаза — если слово "любовь" вообще применимо к демону. Он заглядывал в глаза Азирафаэлю при каждом удобном случае, сам порою подстраивая их встречи, когда долгая разлука становилась невыносимой. Кроули иногда казалось, что они были знакомы раньше — стояли крылом к крылу, рассматривали туманность Конская голова⁽⁵⁾ и думали о том, на что она всё-таки похожа.

Но это, конечно же, не было правдой. Кроули занимался звёздами один, а Азирафаэль тогда тренировал божественные войска — они никак не могли встретиться. Да и Азирафаэль его не помнил, пусть у Кроули тогда и было другое имя⁽⁶⁾. Он намеренно стёр себе память только об этом. Он не хотел случайно услышать его. Не хотел сожалеть больше, чем нужно.

Он гордился тем, что имя, которое у него было сейчас, придумал себе сам — оно не принадлежало Раю как то, что он забыл, не принадлежало Аду как "Кроли", выданное ему просто потому, что он мог ползать. Оно принадлежало только ему. Ну и, возможно, немного Азирафаэлю — Кроули очень нравилось слушать, как тот произносит его.

Вообще, слишком многое ему нравилось в Азирафаэле, и иногда это даже пугало. Например, когда он случайно узнал, как тот пахнет.

Никто не знал, что тогда, давным-давно, Кроули показалось, что будет смешно, если звёзды будут пахнуть сладко и терпко, как позже станет пахнуть какао — до сих пор никому в голову не приходило понюхать звёзды. А Азирафаэль пах ими, звёздами. Могло показаться, что он пьёт какао литрами, и уже полностью состоит из него, но Кроули услышал его запах задолго до того, как люди открыли какао-бобы⁽⁷⁾.

Он не знал, почему Азирафаэль так пах для него. То ли это была Райская насмешка над ним, чтобы не забывал, чего лишился, то ли тот стержень, что должен был удержать его на Земле, не дать умереть от тоски и безысходности, когда до мечты, казалось бы, рукой подать, но она всё равно неуловимо ускользает и теряется где-то в бескрайней вышине.

Кроули считал, что лишился многого. Но ведь взамен ему досталось самое красивое небо, прекрасные людские мечты и только ему светящая звезда.

1) Возможно, эта гордыня послужила одной из причин его падения, но он не любил надолго останавливаться на этой мысли

Вернуться к тексту

2) И еще кое-чего, о чём никто не узнает до тех пор, пока какой-нибудь сумасшедший учёный не изобретёт нюхоскоп

Вернуться к тексту

3) Как он мог устоять, когда светловолосый мальчуган, смотря в чистое сверкающее небо своими огромными серо-голубыми глазами, загадывал такое близкое вроде бы давным-давно сгоревшей в адских котлах душе желание полететь...

Вернуться к тексту

4) Как полагается, за одним исключением

Вернуться к тексту

5) Кстати, Кроули понятия не имел о том, как она там появилась. Из-за неё потом пришлось перечерчивать планы сотен созвездий, и это ощутимо ударило по срокам. Кроули до сих пор думал, что это была первая неловкая затяжка Хастура, хотя где в Раю тот умудрился достать сигареты, было вопросом века

Вернуться к тексту

6) Ему казалось, что оно было связано со звёздами — это было бы логично, что, правда, подтверждало тот факт, что к светилам оно, вероятно, отношения не имело вообще

Вернуться к тексту

7) Спроси вы Азирафаэля, чем пах Кроули, тот бы покраснел и неловко перевёл тему, потому что слова "он пахнет дорогим вином и опьяняет с первых нот" звучат слишком лично, не находите?

Вернуться к тексту