...И мне не нужно никакого Силодара (гет)

Я услышала, как отпирается дверь и сразу побежала встречать маму с Алинкой.

— Даша, Даш! — Звала меня сестрёнка из коридора. — Мы завтра съезжаем... — Мои глаза округлились.

— ЧЕГО!? — Я чуть не упала, но облокотилась на косяк. — Зачем... Почему... — В моей голове было много вопросов. А как же Бор? Кстати, он стоял рядом и явно тоже был удивлён.

— Сегодня мы ночуем у соседки, а завтра... — Начала мама, но не закончила. Она, скорее всего, задумалась. Только через минуту опомнилась: — Давай, Даш, бери Кузьку и пойдём.

— Нет, мам, мне нужно забрать ещё несколько вещей. — Соврала я. Конечно, чтобы попрощаться с Бором.

— Ну, хорошо. — Мама взяла кота, взяла за руку Алину и пошла в квартиру Раисы Ивановны.

— Бор, дорогой, где ты? — позвала я домового, когда дверь за мамой и сестрой закрылась.

— Да здесь я, — ответил тот слезая со шкафа. — Неужели вы и правда отсюда уедете? — Я села на диван, он рядом со мной.

— Похоже, уедем... — Грустно ответила я, чуть не плача. — Я буду скучать по тебе.

— Я тоже. — Ответил Бор, своим лбом прислонившись к моему. — Дора, я люблю тебя, очень сильно.

— Я тоже люблю тебя, Бор... — И я поцеловала его. Обняла его шею и целовала, целовала как в последний раз. И, скорее всего, он и был последним. Я мягко отстранилась. — Мне пора. — Я пошла в свою комнату. Я оглядела её, стараясь запомнить каждую деталь. Я подошла к своей кровати и взяла наушники с телефоном с тумбочки и пошла к двери.

— Пока, Бор. — Обняла я домового, который уже стоял у выхода.

— Пока, Дора. — Обнял меня в ответ. Наверное, он обнимал бы меня вечность, если бы я не отстранилась.

— Мне пора... — Я в последний раз взглянула в его янтарные глаза. Открыла дверь и ушла в квартиру соседки...

* * *

— Раиса Ивановна, постелите мне во второй комнате. — Попросила я соседку, уже будучи за столом и попивая горячий шоколад.

— Хорошо, деточка, — хозяйка тут же встала из-за стола, где сидели мы все: мама, Алина, я и даже Кузя. Вскоре я допила напиток, оставила всё как есть и ушла в комнату.

В комнате я переоделась в пижаму и легла в кровать. Мне не спалось. Я взяла наушники и телефон и включила музыку.

"No I won't miss you, I won't cry, I don't regret it

No I won't stand for it, no I don't need confetti

And you can treat another to your lies, you'll never get it

I'd rather walk alone than let them throw dirty confetti

I'd rather walk alone, I'd rather walk alone

I'd rather walk alone than let them throw dirty confetti"*

Я не выдержала и заплакала. Сейчас эта песня была будто про меня. Пусть эта песня про измену и обман, но я буду и скучать по Бору, и плакать, и жалеть обо всём...

Когда мой плейлист кончился (к слову, он длится два с половиной часа) я выключила телефон, положила его на тумбочку около кровати вместе с наушниками и тут же заснула.

* * *

Проснулась я раньше обычного и удивилась. Даже для меня, которая автоматически встаёт с кровати в восемь утра даже в выходные. А проснулась я примерно в 6:30. Я встала с кровати и пошла в гостиную. Оттуда же я услышала вздохи Раисы Ивановны:

— Ох, моя голова… — жаловалась облаченная в стеганый халат хозяйка музейной квартиры, расхаживая по просторным комнатам и не зная, за что и взяться. — Давайте, девочки, я хотя бы прощальный завтрак приготовлю… Чего вам хочется?

— Я не буду есть, — помотала головой сидевшая на диване Алинка. — Не хочу! Мама, мамочка! Ну давай останемся! Вот увидишь, мы с Бором помиримся! И все опять будет хорошо…

— Он меня чуть током не убил, а ты мне с ним мириться предлагаешь? — возмутилась мама, которая только что умылась, но и после этого нисколько не стала чувствовать себя лучше. Да и на душе по-прежнему было муторно. — А если он в следующий раз сделает что-то с тобой?

— Все равно надо поесть. Хотя бы кофе выпейте, — настаивала хозяйка квартиры.

— Раиса Ивановна, мы, может быть, потом… — вежливо отказалась мама. — Сначала соберем вещи, чтобы уже поскорее с этим покончить. А там, когда все будет позади, глядишь, и аппетит появится.

— Ну, как знаете, — без особой охоты согласилась соседка. — Идите, если уж так решили. Я, если что, тут, даже дверь закрывать не буду…

Едва мама и Алина вышли из квартиры, как послышались шаги, и все увидели блондинистого парня, державшего в руках перевязанную красной лентой коробку. Встреча оказалась столь неожиданной, что никто даже не задался вопросом, почему парень не вышел из лифта, а появился со стороны лестницы.

— О, Викуля, да к вам гости! — тут же воскликнула Раиса Ивановна. — Я вас сразу узнала, молодой человек. Ведь это вы вчера оказались в нужное время в нужном месте, то есть здесь, и вызвали скорую!

— Здрассьте… — парень явно был растерян. — А я вот… Зашел узнать, как наша потерпевшая. Как себя чувствуете? — обратился он к маме. А ведь она даже не знает, что только вчера он пытался украсть у нас Силодар...

— Спасибо, я в порядке, — кивнула та.

— И да, вот… — блондин, спохватившись, показал на коробку. — Моя мама вам торт испекла. Я ей вчера рассказал, что случилось… Что хочу вас проведать… И она…

— Торт — это прекрасно! — заверила Раиса Ивановна. — Идемте ко мне, выпьем чаю… С коньяком!

— Не рановато для коньяка, Раиса Ивановна? — засомневалась мама. Но вообще она была рада, что появился повод отсрочить возвращение в «нехорошую квартиру».

А вот Алина не была рада. Ей, наоборот, хотелось скорее попасть домой, к Кузе и к домовому. Да и парень ей почему-то с первого взгляда не понравился.

— Мама, я не хочу торт! — тут же высказалась она. — Можно я пойду к Кузе?

— Нет, нечего тебе делать там одной! — отрезала мама. — Не хочешь торт — не ешь. Просто посидишь с нами.

— Не смущайтесь, молодой человек, — шепнула Раиса Ивановна Стасу, когда все зашли в ее квартиру. — Вы молодец, придумали отличный предлог, чтобы познакомиться с Викой. Кстати, у вас хороший вкус. Викуля замечательная девушка… — и уже в полный голос спросила: — Как, простите, вы сказали, вас зовут?

— Стас… Станислав, — представился тот чуть охрипшим от волнения голосом.

— Станислав, — она произнесла имя с ударением на «и», на западный манер, — Станислав — это хорошо…

Пока мама готовила на кухне чай, Раиса Ивановна успела накрыть на стол, переодеться в нарядное платье и уложить волосы. Стас, оставшись вдвоем с Алиной, восхищенно осматривал квартиру и пытался прикинуть, сколько весь этот антиквариат может стоить. Он попробовал было заговорить с нами, но так и не сумел придумать тему, так что дальше «Как вас зовут?» и «Сколько вам лет?» дело не пошло. Наконец, к счастью для него, вернулись взрослые, и все уселись за стол. Вика разлила чай, Раиса Ивановна наполнила хрустальные бокалы, но, кроме нее, к коньяку никто не притронулся.

— Ешьте торт, пожалуйста, — суетился Стас. — Мама обязательно будет спрашивать, как он вам понравился.

— Торт божественный! — заверила Раиса Ивановна, отправляя в рот здоровенный кусок. — Передайте вашей маме, Станислав, что она просто чародейка. Я вот так и не сумела освоить выпечку…

— Вика, вы тоже, пожалуйста, ешьте, — попросил Стас.

— Да-да, конечно, — кивнула Вика, берясь за позолоченную чайную ложку. На самом деле ей с утра кусок в горло не лез, но она сочла, что отказаться будет неудобно. — Правда, очень вкусно. Алинка, попробуй!

Алина недовольно поморщилась, но тоже съела кусочек. Раиса Ивановна тем временем уже доедала вторую порцию.

— Станислав, а что же вы не едите торт? — спохватилась она.

— Мне нельзя сладкого, — выдал он домашнюю заготовку.

— А что так? — тут же заинтересовалась хозяйка квартиры. — Проблемы со здоровьем? Может быть, диабет?

— Нет, со здоровьем все в порядке, — заверил Стас. — Просто поправляться нельзя. Я же спортом занимаюсь. Боксом. Нужно держать себя в форме.

— Фу, терпеть не могу бокс! — тут же высказалась Алинка.

— Спорт — это хорошо. Тем более бокс. Значит, с вами спокойно… Как за каменной стеной, — Раиса Ивановна выразительно посмотрела на маму, но та была занята своими мыслями и не заметила намека.

— Вика, Даша, вы ешьте торт, не обижайте мою маму, — настаивал Стас.

— Да-да, спасибо, я ем… Пожалуйста, передайте вашей маме, что я очень тронута… — Поспешно ответила мама. Я же промолчала, но съела кусок торта.

— А вы, я смотрю, очень привязаны к своей маме, да, Станислав? — продолжала расспросы Раиса Ивановна. — Вы что же, вместе с ней живете?

— Нет, что вы, у меня своя квартира, — торопливо заверил Стас.

— И вы, я так понимаю, не женаты? — гнула свое Раиса Ивановна.

— Не женат.

— Отлично! То есть я хотела сказать, что это не так уж хорошо. В ваши годы уже пора бы задуматься о семье. Вам сколько лет?

— Тридцать шесть.

— Ну, вот видите… Пора, пора! Тридцать шесть — это уже не мальчик. Вы уже, можно сказать, доиграли вторую октаву**… — язык у Раисы Ивановны вдруг начал заплетаться, и мама с тревогой посмотрела на нее. Что-то сегодня соседку на удивление быстро развезло… Обычно требовалась куда бОльшая доза коньяка, прежде чем почтенная дама принималась нести всякую чушь. Может, это с недосыпу?

— Все, я больше не хочу! — Алина отодвинула от себя тарелку с недоеденным на треть куском торта. Не зная, чем себя занять, девочка вышла из-за стола и отправилась к клетке с канарейкой.

— Знаете, Стас, хорошо, что вы пришли, — заметила мама.

— Вчера или сейчас? — тут же уточнила хозяйка квартиры.

— И то, и то… Я бы хотела попросить вас побыть с нами, — мама почувствовала, что у нее почему-то кружится голова. — Пока мы будем собирать вещи… Все-таки спокойнее, когда рядом мужчина…

— Эт-то… это точно, — согласилась Раиса Ивановна. — И за это, пожалуй, надо выпить!

— Вика, я готов вам помочь, чем скажете, — заверил Стас. — Но только доешьте торт.

Пока Вика доедала свой кусок, Раиса Ивановна положила ладонь на руку Стаса и с чувством, хотя и не вполне внятно, проговорила:

— Станислав… я вот подумала… А, может, все не случайно? Может, это судьба?

— Простите, о чем вы? — не понял парень.

— Ну, какой же вы… недогадливый! О вас… И о Вике… Не зря же вы появились в ту самую минуту… Спасли ее… Как рыцарь… в свер… свер… ик! кающих доспехах… Может, вам на роду написано… быть вместе?

— Что?! — вытаращился Стас.

— Раиса Ивановна!.. — укоризненно воскликнула мама. — Ну что вы такое говорите!

— Тише, тише, дорогие мои! — замахала руками Раиса Ивановна. — Я все решила. Станислав, пусть Вика пока поживет у вас. Вы сами сказали — у вас квартира… А ей жить негде… Заодно и узнаете друг друга… поближе…

— Я не хочу! — возмущенно завопила Алинка. — Не хочу у него жить! Я вообще никуда отсюда уезжать не хочу! — девочка вдруг смачно зевнула.

— Алинушка, не зевай… — пробормотала Раиса Ивановна, тотчас последовавшая ее примеру. — Меня и так в сон клонит… Вот что значит встать ни свет ни заря…

— Станислав, вы, пожалуйста, извините нас… — пробормотала Вика, отодвигая пустую тарелку. — Но нам надо идти… собирать вещи…

Алина, уже буквально засыпая на ходу, опустилась в кресло, проговорила:

— Мама… я все придумала… давай у дяди Андрея поживем?

И отрубилась.

— Извините, Станислав, мы очень плохо спали этой ночью, — собрав всю волю в кулак, мама поднялась и, пошатываясь, побрела к входной двери и, присев на диван в прихожей, начала обуваться. Однако в этот момент силы оставили ее, мама рухнула на сиденье и уснула.

— Вика, вы в порядке? — притворно заволновался Стас. Он тоже хотел встать из-за стола, но его удержала рука Раисы Ивановны.

— По кодексу самураев… — невнятно бубнила хозяйка квартиры, — если вы спасли жизнь человеку… женщине… женщине-человеку… она принадлежит вам! Вы должны на ней жениться. На Викусе… Она прекрасная…

Закончить фразу Раиса Ивановна не успела. Ее глаза закатились, голова упала на стол. Стас еле успел отодвинуть блюдо с фруктами, чтобы Раиса Ивановна не уткнулась лицом прямо в виноград.

— Вот же блин! — Стас вытер рукавом лоб — за время этого проклятого чаепития с него успело сойти семь потов. — Ну, мама!.. Чтоб я еще раз, хоть когда-нибудь…

У меня тоже резко закружилась голова и я моментально заснула прямо на стуле.

Примечания:

* — "Confetti", Sia. Одна из моих любимых песен.

Перевод (мой собственный):

Нет, я не буду скучать по тебе, не буду плакать, не буду жалеть об этом

Нет, я не потерплю этого, нет, мне не нужно конфетти

И ты можешь угостить другого своей ложью, ты никогда этого не поймешь.

Я лучше буду одна, чем позволю им бросать грязное конфетти

Я лучше буду одна, лучше буду одна

Я лучше буду одна, чем позволю им бросать грязное конфетти

** — Пояснение от человека, 5 лет проучившегося в музыкальной школе!

Имеется в виду — вторая октава — бОльшая часть жизни. 36 лет это не Большая часть жизни, так что по-любому чушь :)