Путеводное солнце (джен)

Тебу было семнадцать, когда он впервые встретил её.

Он готовился к Инициации, чтобы пройти ритуальную полосу испытаний, доказав свою силу и ловкость, и пополнить ряды воинов Нора, как его мать и отец. Они ждали, что Теб пойдёт по их стопам... Но до Инициации оставался лишь год, а он все ещё не мог пройти даже тренировочную полосу, раз за разом разочаровывая родителей, возвращавшихся из патрулирования и вновь находящих сына у лекарей в Сердце Матери.

В тот день, едва не ставший для Теба роковым, он с упорством продолжал тренировки. Прыжки по деревьям давались ему легко, но вот камни — нет. Скользкие и гладкие уступы скал не хотели держать Теба. Или его подводили пальцы — потные и липкие от страха, который пробирал все существо мальчишки, стоило ему услышать рокот сканирующего местность рыскаря. Пара подобных уже разорвали его старшую сестру, когда Тебу не было и десяти. И с тех пор его родители возлагали большие надежды на то, что сын окажется лучшим охотником, чем их дочь.

«Простите, мама и папа», — только и смог подумать Теб, когда после длинного прыжка его пальцы лишь мазнули по уступу, не ухватившись за него. Он летел вниз, прямо на поляну, где паслись бегуны под охраной нескольких рыскарей, и уже в падении понимал, что этот день станет для него последним. Машинам неведомы эмоции. Они никого не щадят. И Теб — нарушитель их границ. Опасность, которую нужно устранить. Пусть и прямо сейчас он всего лишь летящий вниз безоружный мешок с костями.

Приземление вышло жёстким. Он упал где-то с четырёх-пяти человеческих ростов, и только то, что у склона горы находилось пастбище, спасло его от мгновенной смерти. Он приземлился на плечо, отбив левую руку и бок о землю, вспаханную бегунами. Кажется, сломал. Впрочем, какая уже была разница!

Теб судорожно отполз в высокую траву, стараясь не опираться на поврежденный локоть — очень вовремя! — потому что всего через несколько мгновений к месту падения сбежались рыскари, вытягивая металлические шеи и сканируя округу огромным глазом.

Теб не знал, радоваться или сокрушаться, что его не нашли сразу. Машины, все ещё настороже, начали расходиться, сканируя все вокруг в поисках нарушителя. Теб откинулся на спину, глядя сквозь колосья травы на голубое небо, по которому плыли облака причудливых форм и размеров. Они с сестрой любили высматривать в этих облаках фигуры разных машин. Тебу почудилось, будто где-то на задворках сознания он услышал её мелодичный смех, и словно это не ветер, а её заботливая рука проводит по его волосам. Это был хороший день, чтобы вернуться в объятия Матери и наконец-то снова увидеться с сестрой. Теб закрыл глаза и просто слушал размеренное жужжание механизмов и тяжёлые шаги. Скоро его найдут.

— Эй! — резкий шепот заставил Теба удивлённо распахнуть глаза.

Над ним нависла девочка, которую он никогда раньше не видел. На вид ей было не больше восьми. Солнце играло в её рыжих волосах, словно в пламени. Или она сама была Солнцем. Теб решил было, что ему померещилась эта солнечная девочка, иначе откуда было взяться ребёнку на пастбище бегунов. Но она была реальной и ещё больше — недовольной, когда поняла, что Теб не воспринимает её всерьез.

— Ай! — тихо вскрикнул Теб, когда девочка ткнула его в больное плечо и тут же приложила палец к губам.

— Тш-ш, — резко шикнула она, нервно оборачиваясь на поднявшего голову рыскаря. — Иди за мной. Только тихо.

Рыскарь протопал мимо травы, в которой они прятались, и вытянулся на краю патрулируемой им зоны. И стоило ему начать сканирование, как девочка начала красться вперёд, к следующим зарослям, маня за собой Теба.

— Как ты поняла, что он не вернётся сюда? — спросил он, ошеломленно следуя за ней. Но та не ответила, сосредоточенно глядя на следующего патрульного. Теб оценил, что тот был достаточно далеко, и подался было вперёд, но его резко остановила девочка. А через пару секунд рыскарь развернулся в их сторону, и Теб понял, что он вновь чуть не расстался с жизнью, если бы не она.

Крохотная рыжая девочка: лохматая, сосредоточенно смотрящая на машины глубокими зелёными глазами, — она не могла быть лучшим охотником, чем Теб. Хотя ему стоило быть честнее с собой. Даже восьмилетняя девочка могла разбираться в машинах лучше него; или хотя бы не впадать в панику при виде разумной груды металла.

— Как ты это сделала? — спросил он снова, когда они миновали последнего рыскаря и под прикрытием травы добрались до склона, на котором их ждал незнакомый Тебу мужчина, сжимающий в руке детский лук.

— Элой!

* * *

Теб не смог достойно поблагодарить свою спасительницу в тот день — законы запрещали говорить с изгоями. Но он умел ждать. И спустя десять лет ему предоставилась возможность сказать спасибо, когда Элой впервые ступила в Сердце Матери. Она сияла как солнце, и Теб чувствовал себя особенным, греясь в её лучах, словно они предназначались лишь ему.

* * *

Но солнце не принадлежит никому. Оно светит для всех и ни для кого одновременно.