Сыновья уходят в бой (джен)

Мы не успели, не успели, не успели оглянуться —

А сыновья, а сыновья уходят в бой!

В. Высоцкий — Сыновья уходят в бой.

Артур помнил, как все началось: он увидел рыжую девочку, уверенно идущую к табурету с Распределяющей шляпой. У нее был упрямый взгляд, и шагала она смело и решительно. Когда она надела на голову шляпу, Артур не сомневался, что та крикнет: «Гриффиндор!».

— Это наша младшая сестра, — подмигнул Артуру Гидеон Прюэтт, а его брат Фабиан подхватил: — И мы ее немного побаиваемся.

Артур сначала тоже ее побаивался.

Молли Прюэтт быстро стала грозой всего факультета, а скоро и Хогвартса: она легко могла отчитать старшекурсника, задержавшегося после отбоя, а однокурсники со Слизерина никогда не задевали ее — у Молли было два старших брата, но даже они не могли запретить ей драться с мальчишками.

Подойти к Молли Артур решился только спустя год. Он учился на третьем, она на втором курсе, он, запинаясь, предложил ей заниматься вместе в библиотеке, а она посмеялась над ним и не согласилась.

Вторую попытку он предпринял спустя еще год: позвал ее прогуляться в Хогсмид. Он копил деньги, чтобы сводить ее не в «Три метлы», а в модное, только открывшееся, кафе мадам Паддифут. Но Молли фыркнула и потащила его пить сливочное пиво. Они сидели за столом, Молли уплетала куриные ножки и прихлебывала пиво из стакана — и тогда Артур понял, что влюбился.

Он позвал ее на рождественский бал на пятом курсе. Молли надела платье, сшитое своими руками, и была самой прекрасной девушкой во всем замке. Артур не мог оторвать от нее взгляда, и потом долго извинялся за то, что оттоптал ей ноги во время танцев.

В ту ночь они поцеловались под звездным небом. Была метель, у Артура промокли ноги в легких ботинках, но это был лучший поцелуй в его жизни.

На следующий день после того, как Молли и Артур впервые появились в Большом зале, держась за руки, Фабиан и Гидеон вызвали Артура на серьезный разговор.

— Это наша сестра, не вздумай ее обижать, — строго сказал Артуру Фабиан, а Гидеон подхватил: — если разгневаешь ее, мы не будем тебя спасать, так и знай.

Окончив Хогвартс, Артур устроился на службу в Министерстве. Он копил на свой дом, а через год, когда Молли исполнилось семнадцать, позвал ее замуж.

Родители тогда сказали ей:

— Выйдешь за Уизли — и больше никогда не будешь Прюэтт.

Но разве они могли ее остановить?

Артуру повезло: братья Молли помогали молодым, чем могли. Когда она забеременела, на семейном совете Прюэттов-Уизли было решено, что она ни за что не будет работать. На первое время средств хватало; на министерскую зарплату можно было прожить вдвоем. Но когда родился Билл, Артур не спал ночами, брал дополнительные смены и не мог нарадоваться — теперь у него была своя семья.

Через два года родился Чарли, за ним — Перси.

Они обожали детей; Артур выбивался из сил, стремясь заработать как можно больше, но Молли стала расстраиваться, когда он подолгу не бывал дома.

— Лучше они не вырастут богатыми неженками, чем будут забывать, как выглядит их отец, — говорила она.

Потом, выслушивая от Перси и близнецов упреки из-за их бедности, Артур не раз жалел, что послушал тогда Молли и стал больше времени проводить с семьей. Но когда Билл впервые влюбился, он сказал:

— Боюсь, я никогда не смогу быть таким классным отцом, как ты.

И Артур подумал, что, возможно, все было не зря.

В тот год, когда родились Фред и Джордж, началась война. Гидеон и Фабиан вступили в Орден, Артур — вместе с ними. Он думал, что Молли расстроится, и она, действительно, расплакалась, едва он сказал ей об этом. Потом вытерла слезы и ответила ему со всей строгостью:

— Ты поступил правильно. Я горжусь тем, что ты мой муж, Артур Уизли.

То время было, наверное, самым сложным в жизни семьи Уизли. Биллу едва исполнилось девять, за Чарли и Перси нужен был глаз да глаз, Фред и Джордж были ужасно шумными и кричали, не замолкая. Артур целыми днями пропадал в Министерстве, а по ночам вместе с братьями Прюэттами ходил в рейды против Пожирателей. От усталости он валился с ног, но Молли всегда была рядом, и это спасало его.

Когда Молли узнала, что забеременела в шестой раз, она рыдала весь вечер:

— Я не хочу, чтобы мой ребенок рос во время войны, — повторяла она.

Артур не мог ее утешить: их дела были плохи. Тот-Кого-Нельзя-Называть собирал все больше и больше сторонников, орденцы проигрывали сражение за сражением, а Министерство бездействовало.

Через пять месяцев после рождения Рона в бою погибли Фабиан и Гидеон. Артур навсегда запомнил ту ночь: он должен был идти вместе с ними, но братья отправили его домой, к жене.

— Я должен был пойти с ними, — повторял он, как заведенный, когда им сообщили о их гибели.

Молли прижимала к себе Рона и не могла плакать.

На кухню спустился Билл, укладывавший спать младших братьев. Он серьезно посмотрел на отца и сказал:

— Хорошо, что ты вернулся домой, папа.

Артур не мог сдержать слез, обнимая своего первенца. Он хотел защитить своих детей от войны — но так и не смог сделать этого.

Они не успели оправиться от гибели братьев Прюэттов, как всего через пару месяцев погибли Поттеры — а вместе с ними сгинул и Тот-Кого-Нельзя-Называть.

А еще спустя пару недель Молли узнала, что беременна. Последняя беременность проходила тяжело; она тогда почти перестала выходить из дома и много плакала — переживания и боль последних лет не отпускали ее. Артур жертвовал работой и деньгами, чтобы как можно чаще быть рядом.

И они справились. Артур помнил, как счастливо улыбалась Молли, держа на руках их долгожданную дочь.

Потом стало легче; Чарли и Перси подросли и уехали в Хогвартс; близнецы не отходили друг от друга, а с Роном и Джинни было легко справиться — в отличие от старших, они росли спокойными детьми.

Артур и Молли не могли нарадоваться: у их младших детей было счастливое, мирное детство. Они не знали, что такое война, и — надеялись Молли с Артуром — никогда не должны были узнать.

Но война пришла в их дом вместе с дневником Реддла. Война пришла в их дом вместе с крысой Петтигрю. Война пришла в их дом вместе с лучшим другом Рона — Гарри Поттером.

Они думали, что все обойдется. Они думали, что приключения Рона — всего лишь последствия дружбы с Мальчиком-Который-Выжил. Они надеялись, что случай с Джинни — роковая случайность. Они старались изо всех сил, чтобы их дети не знали войны.

Но когда они примчались в Хогвартс, потому что патронус Макгонагалл сообщил: «Джинни и Рон сражались с пожирателями, они в Больничном крыле» — Молли и Артур знали, что так и не смогли уберечь своих детей от войны.

Джинни с уже подлеченной лодыжкой изо всех сил сдерживала слезы; рядом на больничной койке лежал Рон с перевязанными руками — мадам Помфри сказала, что останутся шрамы.

— О чем вы только думали! — кричала Молли, а Артур молчал.

Он думал только об одном: он не смог уберечь их от войны. Он вообще не смог их уберечь.

Спустя год, после похорон Дамблдора, к нему подошел Рон.

— Мы с Гарри и Гермионой не вернемся в Хогвартс в следующем году, — серьезно сказал он. — Дамблдор поручил нам одно дело… Мы должны выполнить его.

Артур знал, что отговаривать его было бесполезно. Он сам не успел заметить, как Рон повзрослел.

— Будьте осторожны. — только и сказал он.

Молли была вне себя:

— Ты должен был запретить ему! Ты же знаешь, что он может погибнуть!

— С ним все будет в порядке, — сказал тогда Артур. — С нашими детьми все будет в порядке.

Раньше Артур думал, что сражаться — страшно. Раньше Артур думал, что воспитывать детей — сложно. Но оказалось, гораздо страшнее — знать, что твои дети идут на войну, а ты ничего не можешь с этим поделать.

Он не представлял, как они с Молли пережили тот год. Их старшие сыновья сражались за Орден. Их младший сын вместе с Гарри Поттером бросил вызов самому Волдеморту. Их дочь возглавила сопротивление против террора Кэрроу в Хогвартсе. Они каждый день боялись узнать, что кто-то из их детей погиб. По ночам Молли плакала, а Артур повторял про себя: они не справились, не справились, не справились.

В битве за Хогвартс они сражались плечом к плечу.

Артур и Молли не хотели, чтобы их дети сражались в той войне. Но еще меньше они хотели, чтобы их дети бежали с поля боя.

Артур видел, как сражался Билл: его заклятья били точно по целям, его губы были плотно сжаты, а рука ни разу не дрогнула. Артур видел, как сражался Перси: бился отчаянно, так, словно бы не его жизнь, а весь мир зависел от исхода его борьбы. Артур видел, как сражался Фред: смело, не задумываясь и не оглядываясь. Артур видел, как сражался Джордж: до боли сжимал палочку и неосознанно прикрывал спину Фреду. Артур не видел, как сражался Рон, но знал — тот справится.

Артур столкнулся с Перси спустя пару часов после начала сражения. У Перси все лицо было в мелких царапинах, а голос дрожал:

— Там Фред… — сказал Перси, едва дыша, — в Большом зале. Он тяжело ранен.

Артур тогда едва сдержал крик отчаяния; но нашел в себе силы обнять Перси и сказать:

— Ты все сделал правильно.

Он должен был помочь хотя бы одному сыну.

Потом вместе с Перси они пытались подлатать Фреда: на него упала стена, и он выжил только чудом. Джордж все это время сидел рядом, сжимая руку брата и не произнося ни слова.

Когда Белла едва не убила Джинни, а Молли убила Беллу, Артура не было рядом — но он ни секунды не сомневался, что это было потрясающее зрелище.

Несколько часов спустя, когда они все вместе — перепачканные в своей и чужой крови, исцарапанные, уставшие — сидели в больнице и ждали, пока Фред очнется, Джинни вдруг сказала:

— Я и не знала, что мама так умеет сражаться.

Артур обнял дочь за плечи:

— В свое время твою маму боялся весь Хогвартс.

Молли вздохнула рядом с ним:

— Только не ты.

— Только не я, — кивнул Артур. — Я был слишком в тебя влюблен.

Когда война закончилась, они едва могли поверить своему счастью: все их дети выжили. Артур знал, что Молли каждую ночь ходила по Норе, прислушиваясь к шорохам из комнат — проверяла, что они в порядке, что они дышат. Сам Артур с трудом удерживал себя, чтобы не сходить с ума каждый час, что они находились вне дома.

Первого сентября они снова отвозили детей на платформу девять и три четверти. Джинни в последний раз уезжала в Хогвартс. Обнимая родителей, она не могла сдержать слез.

— Я буду писать каждую неделю, обещаю.

Молли улыбалась, гладя ее по волосам.

— Мы счастливы, что у нас такая дочь.

— Эй, а как же мы? — возмущенно воскликнул Фред.

— Вот-вот, — подхватил Джордж, — сыновьям, значит, вы не рады…

Артур увидел, как Молли хотела дать обоим подзатыльники, но уже не дотягивалась до их макушек.

Поэтому это сделал Артур.

— Ну, п-а-ап! — хором протянули близнецы, с видом вселенского разочарования на лице.

Артур подмигнул им.

— Вы же знаете, что на самом деле бояться стоит только меня, верно?

— Это уж точно, — хмыкнул Билл.

А Чарли подхватил:

— Запомните, все! Если ругается мама — значит, все обошлось. Если ругается папа — значит, пора делать ноги!

Перси фыркнул:

— Все, кто думает, что мама строгая, просто никогда не связывались с папой.

Рон молча улыбался, глядя на них. Артур не удержался и потрепал его по волосам.

— Вы же знаете, что мы гордимся каждым из вас?

Они кивнули почти одновременно.

Братья помогли Джинни затащить вещи в поезд, а потом по очереди обняли ее. Все вместе они смотрели, как поезд увозит ее в Хогвартс. Артур обнимал Молли за плечи; Молли утирала слезы.

— Мы так хотели, чтобы они не знали войны, — тихо сказала она.

— Мы хотели, чтобы они выросли сильными. Мы хотели, чтобы они были счастливы. И знаешь, дорогая, я думаю, что, в конце концов, мы отлично справились.