Белый ветер (гет)

Знаете, бывают ситуации, когда хочется уснуть и просто не проснуться? Убежать от реальности в мир, где светло и тепло. Вот и мне захотелось. Не скажу, что было всё плохо, просто очень неудачный день, особенно на фоне предыдущих.

И, сколько судьба ни учила, что стоит бояться своих желаний (особенно, если сбываются они на постоянной основе), так ничего и не добилась.

Я уснула человеком, самым обычным: две руки, две ноги, одна голова, в мягкой уютной постельке.

Проснулась в холодной клетке, не совсем обычным драконом. Четыре лапы, два крыла, один хвост и одна голова. Весело, не правда ли? А мне — нет.

Хвост был прикован к кольцу за стенами клетки, и вытащить его из-за элеронов не было никакой возможности. Ошейник же похожим образом был протянут в противоположную сторону. Все четыре лапы были соединены «браслетами» между собой, образуя букву I. Прелестно.

Еще «прелестней» был мой вид. Он казался смутно знакомым, но понять, чем именно, я не могла. Думать было сложно, отчасти из-за глухой паники. Окружающий мир не казался сном, воспринимаясь полностью реальным. С одной стороны, это было хорошо. Я убежала, сама не помня от чего. С другой, надо было реально убегать из этой клетки.

Громкий свист бьет по ушам. Прижав отростки к голове, я задираю голову, выглядывая из-за решетки. Странная деревянно-металлическая конструкция опускается в паре десятков метров. Несут её странного вида драконы, прицепленные к кресту сверху. Внешне «сородичи» напоминают гибрид скорпиона и акулы.

«Смертохваты» — мелькает в голове. Пустое знание, с ним не приходит никакой информации. Но, если я знаю их название, то откуда?

Из центра конструкции спрыгивает высокий худой человек. Судя по торчащим растрепанным волосам, мужчина.

Когда он подошёл ближе, я смогла получше его разглядеть. Седые волосы, усталый, или, скорей, замученный взгляд серых глаз, мешки под этими самыми глазами. И какая-то ломаная усталость в теле.

В руке замечаю склянку с фиолетовой жидкостью. Что-то знакомое…

Инстинкты заставляют шарахаться от неё подальше. Лапы сами натягивают цепи, мешающие отступлению, а губы приподнимаются, обнажая клыки. Из горла раздаётся утробный рык. Изнутри, словно пламя, поднимается злость, нежелание, и капля страха.

Снова свист, и двое смертохватов уже по бокам клетки, словно подталкивая к нужному Седому краю.

Острая боль в шее. Мир сужается до небольшого сероватого пятна и чужих команд.

— Смирно, — тело замирает, словно парализованное. Оно не откликается на мои команды. Ощущение марионетки с тонкими, незаметными нитками.

Слышится звук удара металла о металл. Лапам становится свободней, как и хвосту. Голову он освобождает в последнюю очередь. Я чувствую его пальцы там, где раньше были цепи. Он ощупывает чешую, кое-где ощущается слабым покалыванием боль. Словно надавили на свежую царапину.

— За мной, — тело вновь повинуется. Его голос раздраженный, усталый. Видимо, он давно не спал.

«Хоть какая-то польза от яда, — понимаю я, пока мы взлетали, — эмоции не мешают думать».

Я не знала, куда мы летим, и как долго. Седой человек дважды подзывал меня к себе, проверяя колбы с ядом на шее. Во второй раз он сильнее воткнул одну из них, и мир, мысли, слабые эмоции, едва получившие свободу, тут же угасли.

В какой-то момент он отозвал драконов от меня, командуя:

— Приведи его ко мне, — только кого — его?

Тело, видимо, работает не в первый раз. Сложив крылья, падаю вниз, издавая характерный свист. Расправляю их, удерживая высоту и кругами летая вокруг указанного места.

Что я делаю?

Из густого леса взлетает темная тень. Черный дракон, так похожий на меня, принимается наматывать круги, с любопытством рассматривая. Его взгляд натыкается на ошейник. Зрачки, немного расширившиеся, суживаются. Он понял, что я — приманка. И падает через несколько секунд. Из затылка виднеется пустая колба.

Что? Что происходит?

Седой показывается из-за облаков. Цокает языком. «Слишком просто», — бубнит себе под нос, снижаясь. Драконы снова окружают меня с боков, беря под контроль и охрану. Мы приземляемся на поляну, неподалеку от места падения «добычи». Другой свист, и один из смертохватов срывается с места, устремляясь в чащу.

Нет…

До меня доходит, что сейчас произойдет. Словно собака на охоте, дракон принесет своему хозяину, возможно, еще живую добычу. Покосившись на Седого, я замечаю охотничий нож на его поясе.

НЕТ!

Смертохват показывается из-за кустов, таща за изорванный хвост подбитого дракона. Тот даже не очнулся, несмотря на боль. Крылья порваны, а на теле несколько ран. Теплая кровь льётся на траву. Седой, довольно встав, достаёт свой нож, приказывая своему «псу» отойти в сторону.

«Пока он потерял бдительность. Нужно бежать», — я осознала это с ужасающей четкостью. Резкий рывок, и я почти вертикально взлетаю. Смертохваты, взревев, кидаются вслед. Пока что лишь двое. Человек должен уже бежать к конструкции, чтобы натравить остальных.

Поле зрения постепенно расширяется. Частые взмахи крыльев сзади перебивают мои собственные. Драконы догоняют, черт!

Выстрелы, сделанные вслепую, не помогают ситуации.

«Пройдя сквозь собственный залп, дневная фурия разогревает свою чешую, заставляя её отражать окружение», — хоть что-то полезное! Только придется пролететь мимо них, иначе будет бесполезно дальше лететь.

Не переставая взмахивать крыльями, наклоняюсь вперед, летя по траектории параболы. Едва успеваю, проходя перед мордами драконов. Бок тут же пронзает острая боль, заставив на секунду утратить контроль над крылом. Я успеваю выстрелить, и тело окутывает тепло. Рана прижигается, и теперь я сменяю направление. И, опустившись, лечу почти над самой водой. Соль собьет им нюх, если они ищейки. По крайней мере, я на это надеюсь. Да и ветер здесь сильный, и, что главное, попутный. Он просто утащит мой запах.

Перескакивая с одного потока на другой, за несколько часов я смогла улететь достаточно далеко. Остров с мертвым драконом и охотником давно скрылся из виду, а солнце с середины неба ушло к правому крылу. Свобода мыслей и эмоций постепенно возвращалась. Видимо, яд в колбочках закончился, и теперь организм постепенно сводил его действие на нет.

Глаза начинают слипаться. Солнце виднеется лишь каемкой, а океан и не думал заканчиваться. Вдалеке виднеется что-то, но понять, остров это или нет, сейчас невозможно. Уже больше двух часов я лечу только благодаря воздушному потоку. Болевой шок от свежей раны сыграл, неожиданно, положительную роль. Тело не чувствует боли, иначе бы крылья, плечи и спина давно полностью онемели от усталости.

Приземление нельзя было назвать успешным. Это было обычное падение. Ветер под крыльями исчез, и я, почти закутавшись в них, отдала себя в руки судьбе. Удар о землю был резким, как и о последующий десяток деревьев. Сила инерции закончилась, и я остановилась.

Расслабив крылья, позволяя им стечь с тела, с легким пофигизмом на всё я огляделась, шевеля лишь глазами. Сверху свисали сломанные ветки дерева, прикрывая, словно ладонь. Земля вокруг была вспахана моим же телом. С боков виднелись другие деревья, в основном целые. Лишь часть, идущих по прямой линии, были поломаны почти до состояния пеньков. Повезло, что молодые, иначе сломалась бы моя спина…

Темнота постепенно опустилась на мир. Я лежала в полудреме, даже не уходя в маскировку. Сил не хватало, да и рискованно было. Вдалеке послышались хлопки крыльев. Я, против воли, прислушалась. Они были громче и реже, чем у смертохватов, и, похоже, летел лишь один дракон… но стоит ли рисковать? Это вполне может быть хищник на охоте или хозяин этой территории.

Долго думала. Дракон меня заметил. Его фигура была нечетко видна на фоне уже ночного неба и неярких звезд, но стремительно увеличивалась. Уже сейчас она была крупнее смертохвата, а ведь ей, на глазок, еще несколько десятков метров вниз.

Это был совершенно другой дракон. Большой, с четырьмя крыльями и рогатой головой. Он приземлился в нескольких метрах от меня, и с его спины что-то слезло. Вторая фигура напоминала человека, только со множеством шипов вокруг лица-морды и странным посохом.

И сейчас она тянула ко мне такую же шипастую руку. Инстинкты снова взяли верх — губа приподнялась, показывая клыки, а крыло прикрыло поджаренную рану. Попытка хотя бы встать на лапы успехом не увенчалась — непослушные конечности дрожали, как осенний лист на ветру, и через пару секунд я просто упала на брюхо.

Дракон, стоявший за человекоподобной фигурой, негромко заурчал, пытаясь успокоить растревоженное сознание. Он просил довериться, обещал помочь, не навредить. И я понимала, что выбора нет. Я умру здесь, если не поверю. Я могу умереть там, если доверюсь. Выбор невелик.

Спрятав клыки, я позволила фигуре коснуться себя. Слышала, как она подошла к крылу и осторожно приподняла его посохом. Ей хватило пары секунд на осмотр, после чего она так же аккуратно вернула его на место, отходя к своему дракону. Тот, громко взмахивая крыльями, поднялся в воздух, и когтями обхватил меня, взлетая.

Хвост и голова безвольно болтались на ветру, а земля всё больше и больше отдалялась, пока не стала зеленым пятном. Разум на всё откликался безразличием. Измученный, он провалился в глубокий сон, закрывая взор блаженной темнотой.

Глаза открывались с трудом. Было ощущение, словно не спала трое суток, корпя над курсовой. Впрочем, тогда хотя бы раненый бок не гудел тупой ноющей болью.

«Дракон… и фигура… черт возьми, едва проснулась, а уже нашла приключения»

Мысли ворочались тяжело, словно камни. Органы чувств и вовсе выдавали какой-то бред: нос улавливал запах соленой воды и нескольких трав одновременно, пол был шероховатым, но при этом теплым… бред какой-то.

Открывшиеся глаза информации прибавили ровно ноль. Взгляд не фокусировался, в дополнение качаясь из стороны в сторону. Сделав телу милость, я закрыла глаза, стараясь особо голову не забивать. Понимала, что только хуже сделаю.

Откуда-то послышался странный звук, напоминающий шуршание чего-то по камню. Оно прекратилось, вроде, возле меня, и спиной я почувствовала нечто теплое. Словно накрыли большим одеялом. Стало теплее, под бок будто грелку прикатили. Выдохнув, я прижалась к источнику тепла, не задумываясь, где раздобыли грелку и одеяло для дракона, и плавно соскользнула в сон.

Следующее пробуждение было с более ясными мозгами. И, судя по свету, днём. Теперь я смогла оглядеться.

Травами, как оказалось, тянуло от нескольких мисок, накрытыми странными листьями. Соль же доносилась от входа. Сама я оказалась в пещере. Было не слишком светло, но и я не под открытым небом.

Первая попытка встать не увенчалась успехом. Лапы дрожали, бок горел, дышать было тяжело. Стиснув зубы, я привалилась к стене пещеры. Уже лучше, не было сиюминутного падения.

Шаг, еще один. Пройдя, навскидку, пару метров, я остановилась, отдыхая. Через пару минут — еще три шага, и снова передышка. Медленно, но верно я подбиралась к выходу. Странно, но снаружи было тихо. Ни шелеста ветра, ни пения птиц, ничего. Хотя снаружи виднелась зелень.

Дойдя до входа, я остановилась, широкими глазами смотря вокруг. Огромная пещера, наполненная зеленью и теплом, с ледяными шипами вместо стен и потолка. Она поражала.

Глаз заметил движение сбоку. Дернув головой, я увидела чей-то мелькнувший хвост. Через пару секунд показался обладатель этого хвоста — маленький красный дракончик с большими глазами.

«Ужасное чудовище, еще совсем детеныш», — всплыла мысль.

Детеныш же мелкими шажочками приближался ко мне, по видимому, опасаясь незнакомой драконихи.

«Стоп… если есть детеныш, то где-то рядом и мама… А с самкой ужасного чудовища лучше не сталкиваться»

«А вот и она…»

Драконья голова показалась из-за куста. С суженными зрачками — «плохой знак» — она замерла, настороженно глядя на меня. Но пока не нападала, уже плюс. Тем не менее, признаю, я растерялась, не зная, как реагировать. Это было другое общество, не людское, а хищническое. Любое неосторожное движение может привести к гибели.

Стоять становилось тяжело. Не хотелось показывать слабость, но лапы больше не держали. Стекая по стенке, я легла на пол, прикрывая глаза. Дракончик, на миг остановившись, подошёл вплотную, легонько ткнув мордочкой в крыло. Я поморщилась от боли, и тихий рык драконихи отогнал детеныша. Послышался шелест. Они ушли. Ну и ладно, я пока тут полежу, никто ж не тронет?

Видимо, я задремала, поскольку из приятной темноты меня выдернул легкий грохот. Открыв глаза и подняв морду, я увидела мельтешащую тучу. И только через пару секунд до меня дошло, что эта туча — драконы. Всех цветов и видов, они влетали в гнездо и разлетались кто куда.

Вот мимо пронеслась стая драконов с шипами на хвостах, злобные змеевики, вот пролетели всех оттенков красного ужасные чудовища.

Я не заметила, как один из драконов отделился от них. Только громкие взмахи крыльями позволили его заметить.

Шторморез, тот самый, с которым я впервые встретилась, с беспокойством смотрел на меня, пока фигура спускалась с его спины при помощи посоха и когтей на верхнем крыле.

Она медленно двинулась ко мне, на ходу кладя посох, и остановилась примерно в пяти метрах. Руки потянулись к голове, и она сняла маску.

Валка. Так её звали, женщину, вынужденную оставить своего сына, боясь, что сделает хуже. И сейчас её рука был в паре сантиметров от моей морды. Она словно спрашивала подтверждение, действительно ли ей можно меня касаться. Я, поколебавшись пару секунд, ткнулась ей в ладонь. Женщина с облегчением выдохнула и с осторожностью приподняла моё крыло. Переглянувшись со Шторморезом, она отошла в сторону, позволяя дракону подойти ближе.

Дружелюбно рыкнув, он обошёл меня, и головой подтолкнул в целое плечо. Я непонимающе глянула на него. Шторморез же перевёл взгляд на пещеру, своё плечо и меня.

С трудом поднявшись на лапы, я оперлась на него, и медленно мы вернулись обратно. Похоже, еще не время мне гулять.

Когда я вернулась на прежнее место, дракон, словно в утешение, лизнул меня в макушку, а после его глаза закатились, а из горла издавались странные звуки. Через пару секунд он выплюнул ком рыбы, и сделал шаг назад.

«Та-а-ак, меня еще и кормить будут. Ладно, драконы же её как-то едят»

Наклонившись, я всосала часть кома. Было, на удивление, вкусно, поэтому с едой я расправилась быстро. Валка же что-то делала с раной и чашами, поскольку запах трав в воздухе стал ярче, чем был. Я не мешала. Меня лечат, меня кормят, убить не хотят. Что еще нужно?

«Грозокрыл, вот как его зовут», — имя, наконец, всплыло из глубин памяти. Я не знала, откуда эти воспоминания, но нечто внутри говорило, что это важно. Я молча согласилась с этим.

Женщина закончила с заменой мази, как я поняла, и вышла из пещеры, скрываясь с глаз. Грозокрыл же остался, улегшись неподалеку от меня. Видимо, чтобы остановить, если побродить приспичит.

Так и потекло время. Я спала, периодически просыпалась, ела-пила и снова отключалась. Рана, как я поняла, довольно хорошо затягивалась. Речь Валки, к сожалению, я не слишком хорошо понимала. Чаще всего на три слова приходилось одно, которое я знаю. Но часть слов всё же удалось запомнить. Грозокрыл же постоянно был рядом, подставляя плечо, когда нужно было выйти наружу или просто походить по пещере размяться. Валка, глядя на это, чему-то улыбалась.

Правда, в какой-то момент я познакомилась с вожаком этого гнезда. Огромный. Белый. Драконище. Гигант, плюющийся льдышками.

Знакомить меня с ним повели через несколько дней после переноски сюда, насколько я могла судить по смене дня-ночи. Великан поражал. Я склонила голову, выказывая уважение. В ответ дракон выдохнул легкое облачко ледяной пыли, частично задевшей подпирающего меня Грозокрыла. Судя по реакции дракона и его наездницы, это был хороший знак.

Время в этой пещере текло неспешно, позволяя расслабиться. День сменялся днём, ничего страшного не происходило. Иногда, правда, с дальнего края пещеры эхо доносило взрывы, но, как я узнала позже, это взрывались яйца. Да, большую часть скидывали в воду и после страховали, но некоторые банально не успевали.

Прогулки становились более длительными. Мы не покидали стен пещеры, но и внутри было на что посмотреть. Чаще всего я гуляла с Грозокрылом, иногда — и вместе с Валкой. Порою, они пропадали. По их возвращению же в гнездовье прибавлялись драконы. К несчастью, чаще всего они были ранены. Несмотря на желание помочь ей, рана все равно оставалась раной, и приходилось отлеживаться в пещере в такие дни.

Не всем драконам был по нраву стиль правления нашего Смутьяна. Тем не менее, они уважали его, кто-то искренне, кто-то вынужденно. Он позволил им кормиться нашей едой, не убил, не прогнал, давал восстановиться. И те молча улетали, когда считали нужным. Мало кто оставался. Неудивительно. Кто-то был из другой стаи, долететь до гнезда которой может лишь здоровый дракон, у кого-то была семья или территория, кто-то не хотел терпеть человека. Как итог, примерно один из сорока оставался.

Где-то через полтора месяца, если я не сбилась, Валка окончательно сняла повязку с раны. Рубец был неровным и толще, чем хотелось бы. Но могло быть и хуже, мы же в дикой природе, у неё ни нитей, ни иглы не было, чтобы зашить. Не было ясно, становился бы он невидимым вместе со мной, однако проверять, пока что, я желанием не горела.

Зато Грозокрыл, как я узнала этим вечером, горит желанием поглядеть на меня. В полете. Прекрасно.

Стоя в нерешительности на краю ледяной скалы, я робко глянула на него. Он же легко боднул меня в бок, подбадривая.

«Ну, ладно…»

Лапами оттолкнувшись от скалы, я, полуприжимая крылья к телу, пикировала вниз. Послышался характерный свист, дальше сработали инстинкты. Крылья раскрылись, ловя воздушный поток, тело само приняло удобную позу. Черт возьми, это прекрасно! Ветер обволакивает, словно одеяло, вес совсем не чувствуется. Боже, как же хорошо. Сбоку показался Грозокрыл с очень довольной мордой. Мысленно хихикнув, я облетела его сверху, прокручиваясь по оси, и теперь летела по левое крыло от него. Дракон же, по-особому взмахнув крыльями, сделал бочку по траектории полета.

Солнце клонилось к закату, когда мы вернулись в гнездовье. Уставшие, но счастливые. К сожалению, у драконьего языка жестов нет «спасибо», но благодарность можно выразить несколькими способами. Подманив Грозокрыла хвостом и поднявшись на задних лапах, передними упираясь ему в грудь, я благодарно лизнула его в щеку, негромко урча при этом. Привычно двинувшись в сторону прохода в теплую часть гнездовья, я заметила, что Шторморез не идет следом. Обернувшись, я увидела, что он слегка офигевшим взглядом смотрит на меня, почти не мигая.

Вопросительный «урк» раздался из моего горла. Дракон, стряхнув ступор, пошел следом, однако в его взгляде было что-то странное. Я не могла понять эту эмоцию, сейчас точно. Слишком много эмоций за день, хотелось лечь и отдохнуть. Зайдя в пещеру, я заметила, что Грозокрыл мнется у входа. Странно, с ним такого раньше не случалось. Через минуту он «отмёрз», и несмело вошёл внутрь. Как-то робко лег рядом, накрывая крылом, хотя обычно он оставался у входа. Впрочем, так даже лучше. Теплее.

Опустив морду на лапы, я прижалась к его боку, закрывая глаза и почти мгновенно засыпая.

На следующее утро шторморез рядом не обнаружился. Зато обнаружилась хорошая куча свежей рыбы. Принюхавшись, я удивленно подошла. Форель! Настоящая форель! В нашем гнездовье она была редкостью, поскольку лететь до ближайшего озера с пресной водой, где она обитала, было далековато. А он успел смотаться за одну ночь туда, обратно, да ещё и с такой кучей!

С аппетитом проглотив рыбу, я рысцой побежала искать героя дня.

Грозокрыл нашёлся в детской стороне. Моргая через раз, с расширенными зрачками, он даже особо не реагировал на прыгающих по нему малышей. Даже меня заметил далеко не сразу. Но его морда сразу словно смягчилась, когда он поднял уголки губ в подобии улыбки.

Боднув его головой в подбородок, я легла рядом. Большое крыло тут же обняло меня, а взгляд Грозокрыла потеплел.

Жестами я предложила ему поспать. Поначалу сопротивлявшийся, он все же сдался под напором, и теперь тихо дремал под боком. Я же приглядывала за малышами, матери которых временно улетели из гнездовья — кто крылья размять, кто «воздухом подышать». Перед глазами постепенно вставали картины пребывания здесь. И, чаще всего, моменты, проведённые с этим чудесным четырёхкрылым драконом. Все время он был чуток, заботлив, каким даже человек не всегда бывает. В последнее время Грозокрыл проводил со мной немногим меньше времени, чем когда я была ранена, и требовался постоянный присмотр. Сказала бы, что влюбился, да только у него, наверное, есть пара из его вида. Но… я её не видела, а почти всё свободное время он проводит только со мной и Валкой, и совсем немного с другими драконами…

Картинка плавно складывалась. Стали ясны странные улыбки Валки при взгляде на меня, и поведение Грозокрыла, в особенности полёт и та рыба. Он… влюбился в меня. И сейчас ухаживал, на что я, сама не подозревая, дала добро тем «поцелуем» после полёта.

И я поняла, что не против этого. Грозокрыл нравится мне, и по характеру, и внешне. Крепкий, сильный, словно за каменной стеной. Он действительно мне нравился, и я была не против такого развития событий.

Опустив взгляд на спящего дракона, я уже по новому взглянула на него. Как на партнера, будущего защитника моего… нашего будущего гнезда.

Только как с межвидовым скрещиванием быть? Ночные сияния, конечно, милые, но это два вида фурий. А другие драконы? Впрочем, думаю, разберёмся по ходу дела. Всё чаще я стала забывать, что когда-то была человеком. Некий «канон» мультфильма, ставшего реальностью, медленно рушился, трещал по швам. Да и помнила я, в основном, некоторые вещи из обычной жизни и ключевые моменты истории. Два я точно разрушила — Беззубик, даже если влюбится в меня при встрече, точно не сможет перебить Грозокрыла. Как там говорят? Фурии однолюбы, единожды и на всю жизнь. Да и я не в клетке у Гриммеля на куличиках, так что как приманку использовать меня так же не выйдет. Разве что словит другую дневную, но они не покидают подземного мира, в моем случае сыграла роль неожиданности и случайности. Так что, братья по духу точно не расстанутся ради «зова природы».

Этой ночью Валка с Грозокрылом снова собирались на «охоту». Но в этот раз я хотела пойти с ними, с чем дракон был категорически не согласен. Он скалил клыки, распахивал крылья, всячески препятствуя. И даже жалобная моська не помогала. Видимо, пришло время для козыря.

«Перенастроив» внутренне пламя с залпов на поток, я демонстративно окатила огнем лапу. Таких офигевших глаз я еще не видела.

— Давно ты умеешь это? — осторожно спросила Валка, на что получила утвердительный «урк». — Думаю, если будешь высоко держаться и не лезть в драку, мы можем взять тебя с собой. Да, Грозокрыл? — она повернулась к дракону. Тот, несколько секунд поколебавшись, все же согласился, пусть и был сильно недоволен. Благодарный «поцелуй», впрочем, немного примирил его с жестокой реальностью.

Стая «спасателей» вылетела на закате, во главе с Грозокрылом. На место же прилетели глубокой ночью. И чем ближе мы были к пункту назначения, тем сильнее нервничал дракон.

Через пару минут после того, как корабли ловцов показались на горизонте, Грозокрыл негромким рыком попросил меня спрятаться. Сменив курс, я ушла за драконью стаю на несколько метров. Их тела закроют свет от огня.

Залп, взрыв, и прыжок через него. Снова возвращаюсь в начало, сообщая о местоположении урчанием.

Драконы плавной волной пошли вниз, рассредоточиваясь. Я, сдерживая обещание, нарезала круги чуть ниже облаков, благо острое зрение позволяло видеть с такой высоты. Валка успокаивала драконов, время от времени «глуша» охрану точными ударами посоха по голове. Грозокрыл, затаившись на мачте, прикрывал её. Другие драконы прятались в разных местах, готовые в случае чего оказать поддержку.

— Тревога! Всадники на горизонте! — стоп, что?

Я подняла морду, заметив на фоне сверкающей от звезд воды темные силуэты. Если это наши олуховчане, мы можем успеть разминуться… только надо ли? Им нужно встретиться, иначе Валка продолжит, пусть внутренне, корить себя за то, что осталась. Да и у Стоика будет больше времени побыть с женой, не те жалкие минуты перед атакой.

Прижав крылья к телу, спикировала вниз, приземляясь на мачту. Грозокрыл очень недобрым взглядом смотрел на приближающиеся фигуры, но постоянно крутил головой, смотря то на них, то на Валку. Маскировка пока не спала, но дракон заметил меня по звуку и запаху, отчего заворчал.

Глянув вниз, я поняла — она не успевала. Даже на бегу распахивая клетки и выпуская драконов, оставалась еще половина корабля, а ребята были четко видны.

Дотерпев до последнего, я спрыгнула на палубу, хватая Валку за рукав. Она испугалась, но после поняла, что за невидимое нечто тащит её. По глазам в прорезях я видела её непонимание, но объяснить не смогла и только оттащила за бочки. Вовремя. Наездники уже облетали кругом корабль, наши драконы затаились, благо Валка успела выдрессировать всё гнездовье на определенные команды.

Ребята явно опасались приземляться. На корабле не было, с их взгляда, никого, оглушенных охотников Валка успевала прятать.

Через минуту, договорившись о чём-то, Беззубик и Иккинг, наконец, приземлились на палубу. Остальные зависли вокруг корабля, готовые к неожиданностям.

Он выглядел немного по-другому, это я сейчас о пареньке говорю. Не было специального летного костюма, шлема, даже огненного меча. Несколько слоёв ткани, чтобы не мерзнуть, меховой жилет, протез вместо ноги.

Валка тихо охнула, когда увидела его лицо. Признала сына.

Плавно встав, она вышла из укрытия, почти сразу попадая в поле зрения наездников. Беззубик тут же оскалился, активно принюхиваясь. Для него Валка была чем-то странным, фигура человеческая, но не человек, а запахи сугубо драконов и трав. По себе помню. Короткое движение посохом дает драконам знак держать тех, кто в воздухе, на мушке. Другое заставляет нескольких драконов, стоящих в первых рядах, зажечь огонь в пасти. Беззубик скалится, когда Валка, почти на четвереньках, идет к нему. Драконья мята в перчатке делает своё дело — дракончика слегка вырубает от запаха. Валка же, сняв шлем, неверяще смотрит на мальчика.

— Иккинг… — на одном выдохе говорит она. В одно слово она уместила радость от встречи, боль от тоски разлуки, и, кажется, надежду — после стольких лет… как это возможно? — она на миг переводит взгляд на Беззубика, но после снова неотрывно смотрит на сына.

— М-мы знакомы? — Иккинг явно чувствует себя не в своей тарелке.

— Ты был слишком маленьким, чтобы помнить меня. Но мать не забудет своё дитя, — в её голосе слышен страх. Она боялась, поняла я, боялась, что это сон.

До Иккинга же только через несколько секунд дошло сказанное.

— Мама? — робко спросил он. Валка кивнула. — Мама! — в его голосе было столько радости и надежды. Сделав шаг вперед, он крепко сжал её в объятиях, цепляясь за броню.

Они плакали: женщина от радости, что сын нашелся, Иккинг — что, наконец, встретил давно умершую, как считала вся деревня, мать.

Беззубик уже пришел в себя, и непонимающе смотрел то на хозяина, то на Валку. Я почувствовала, что маскировка стала спадать, и поспешила спрятаться. Дальше могла только слушать.

— Но как случилось, что ты выжила? Все считали, что тебя сожрал дракон.

— О, Грозокрыл берёг меня все эти годы, не давая в обиду даже фуриям, — я заметила, что шторморез решил спуститься пониже, и теперь висел на мачте, цепляясь за веревки. Окончательно спрыгнув, он приземлился на одну из клеток, стараясь не теснить собравшихся внизу драконов. Всадники тихо начинали паниковать. Беззубик же встрепенулся, услышав про других фурий.

— Я думаю, здесь не лучшее место для таких разговоров, — негромко заметила она. — Это твои друзья? Думаю, они могут возвращаться домой.

— Я могу пойти с тобой?

— Конечно, — я осмелилась высунуть морду. Беззубик был уже в воздухе, и Иккинг что-то объяснял ребятам. Валка же забралась на Грозокрыла, и стая через несколько секунд взмыла в воздух. Я, стараясь затесаться среди других драконов, вырвалась вперед, показываясь на глаза шторморезу. Тот стал несколько спокойней, когда заметил меня. Однако через полминуты пришлось отстать — Беззубик вылетел вперед, и Иккинг теперь что-то горячо обсуждал с мамой. Я не хотела, чтобы меня пока замечали, поэтому плелась в хвосте.

Отделившись от стаи в нескольких метрах, я свернула в один из боковых пролетов. Это был более длинный путь до моей пещеры, но с другими драконами точно не пересекусь.

Грозокрыл не пришёл этой ночью. Я понимала его, он не хочет оставлять Валку вместе с непонятно кем, а я не могла… не хотела показываться на глаза Беззубику без штормореза, чтобы лишний раз не провоцировать. Но понимание пониманием, а все равно было… грустно. За последние месяцы я как-то привыкла к его обществу, готовности всегда подставить плечо или крыло, и без Грозокрыла пещера словно пустела.

Потянувшись, я вылетела в общий зал, делая круг рядом со скалой на потолке, вливаясь в драконий поток. Когда был свет, гнездовье всегда было в движении. Повсюду мелькали разноцветные пятна шкур, чешуи и пластин. Едва же заходило солнце, как поток плавно сходил на нет. Драконы укладывались спать, даже редкие ночные сменили свой режим, поскольку кормежка была исключительно днем. Вот и сейчас этот пестрый поток слегка рябил в глазах. Черным пятном на его фоне выделялась ночная фурия.

Беззубика с Иккингом представляли Смутьяну. На сколько лет раньше мы встретили наездников, я не знала, но понимала, что события пойдут по другому пути. Не те, драконьи, про Скрытый мир и нового Короля драконов, а людские. Валка воссоединится с мужем, переберется на Олух вместе с Грозокрылом…

Мне не нравились дальнейшие мысли. Если она уйдет на остров, а она уйдет, то мне придется лететь с ними. Расставаться с Грозокрылом было не в моих планах, но остров уже сейчас был чересчур шумным. Как вариант, можно найти место для нового Олуха, на котором поместятся и драконы, и люди. В идеале недалеко от гнездовья, но не все драконы терпят людей? Впрочем, таких здесь немного, Валка тоже человек. Но что насчет Смутьяна? Не будет ли он против такой компании? Черт, как же плохо, что у драконов весь язык — звуки да жесты!

Дальнейшие размышления прервал мелодичный свист.

Вырулив из основного потока, я приметила Валку возле пещеры. На счастье, она была только с Грозокрылом.

Приземлившись неподалеку, я нежно боднула гиганта в шею, после чего перевела взгляд на женщину.

— Нам с Грозокрылом нужно будет улететь. Я не знаю, когда мы сможем вернуться. Ты с нами? — сразу перешла она к делу. Я задумалась. Погодите… кажется, у меня появилась идея, что делать с Беззубиком и его «зовом природы».

Я отрицательно качнула головой. Грозокрыл нахмурился.

— Ты останешься здесь? — снова нет.

— Прилетишь позже? — негромкое урчание. Валка слабо улыбнулась, но уходить не спешила.

— Ты позволишь дать тебе имя? — несмело спросила она, протягивая вперед ладонь.

Поначалу я не поняла, что она имела ввиду.

Похоже, Валка хотела быть уверенной, что я действительно вернусь, и, если возникнет конфликт с человеком, то с именем буду казаться более… контролируемой. Люди боятся неподконтрольного, так что, в целом, идею я поняла.

Сделав шаг вперед, я аккуратно коснулась носом её ладони.

— Фригга, — меня как током дернуло, когда я услышала своё имя. Да, Валка, рисковая ты женщина…

Немного отступив назад, я оказалась в коконе из крыльев. Грозокрыл решил обняться на прощание. Я лишь прижалась к нему посильнее, понимая, что увидимся мы в лучшем случае через неделю.

Неохотно дракон выпустил меня. Не хотелось уходить, улетать на край света. Но есть такое слово, «надо».

Лизнув его на прощание в рогатую макушку, я вновь нырнула в драконий поток, выходя через одну из пещер наружу. Что ж, желудок полный со вчерашнего дня, я бодра и полна сил, так что долечу. В добрый путь!

Третий день полёт нормальный. За что я полюбила драконье тело, так это за неприхотливость. Спишь на камнях, пьёшь любую пресную воду, охотишься раз в пару дней. Удобно, как-никак.

За всё время полёт я прерывала лишь единожды, чтобы отдохнуть, считай поесть-попить-поспать. В теории, дневные фурии способны, в случае необходимости, без перерывов лететь по воздуху два дня, с удачным воздушным потоком — все три. У меня нужды изматываться не было.

Только в мультфильме Беззубик и дневная преодолели расстояние до Скрытого мира за одну ночь. По факту, лететь мне осталось не меньше половины суток, если не больше.

На мир опустилась ночь, когда я уловила тихий шум падающей воды. Отлично! Я почти на месте.

Вход действительно напоминал отверстие в морской глади, окруженное камнями. За водной пылью было не разглядеть дна пещеры, как и её дальнейшую ширину. Ну что, снова доверимся инстинктам.

Теперь ясно, почему драконы так легко попадают внутрь, и почему обламываются остальные. Мощный воздушный поток просто толкает в нужном направлении. Грубо говоря, слева надо заходить на вход, справа — на выход. Иначе встречный ветер банально переломает крылья, настолько он сильный.

Лететь, ориентируясь по запаху, было довольно легко. И практически все из огромной пещеры с лавой и кучей вариацией сталактитов/сталагмитов/сталагнатов, нужное подчеркнуть, вели через неприметную темную пещеру почти над самой водой. Крупные драконы, конечно, пролетали через другой вход, но меня интересовал именно этот. Боже… мультфильм не передал и части того, насколько прекрасны картины этого мира. Мягким светом светилось почти всё вокруг, собрав почти всю цветовую палитру в одном месте. Стены пещеры, потолок, даже вода.

В воде с каждым моим движением отражалось странное пятно. Обернувшись, я поняла, что это светилась моя чешуя! Тело словно излучало серебряный лунный свет, а на крыльях и спине были узоры, напоминающие «ёлочку». Они слегка уходили в голубоватый оттенок. Брюхо и кончики хвостовых элеронов, как оказалось, отдавали тем же цветом. Здесь, если во что-то или в кого-то врежешься, то точно не от того, что не заметил «в темноте».

Пролетев мимо перекрещенных кристаллов, образующих вход, я поняла, почему это место решили назвать «скрытым миром». Это действительно огромный мир под землей. Пещера расходится во все стороны, и не было видно ей ни конца, ни края. Разбавляли это пространство столбы, но меньше она от этого ничуть не казалась. Громадные тайфумеранги, которые, замечу, здесь размером с двухэтажный дом плюс чердак, смотрятся здесь как Жуткая жуть в гнездовье Смутьяна.

Искать здесь кого-то по запаху было нереально, столь огромное количество драконов обитало в подземном царстве. Оставалось надеяться на удачу.

Около часа я кружила по пещере, не вылетая за пределы главной, поскольку даже не было видно каких-либо ответвлений. И не переставала удивляться воображению местной матушки-природы. Кажется, я видела все возможные расцветки и варианты строения тела, чешуи/шерсти/хитина/кожи, что только существовали. Как эта толпа ещё всю рыбу в океане не перебила?

Мимо, подрезая, пролетает белое пятно. Выровняв положение, я вижу, что это дневная фурия! Наконец нужные морды. И, видимо, моя морда знакома с этой, иначе я не вижу причины, почему она так рада меня видеть. Хотя, может, особенность вида?

Короткие догонялки и петляния заканчиваются в одном из начавших появляться ответвлений. Дракониха, как я сумела опознать, просто свалила меня на пол и активно вылизывала морду. Я же шутливо отбивалась, чтобы, когда она отступит, игриво атаковать прыжком на спину. Поддерживаем образ, друзья, поддерживаем образ.

Из глубины пещеры появляется вторая морда, которая радостным ревом привлекает внимание остальных. Целая стая, включая миленьких маленьких детенышей, вываливается в коридор, радостно галдя. Похоже, мы действительно дружелюбны. Ну, для своих.

Вместе с обнюхиванием они лезут под крылья, изучая изменившуюся меня. Ну, похудела чуток, летала долго, особо и не ела. Одна из них находит свежий шрам и полужалобно-полувопросительно подает голос. Как я поняла, это был вопрос, каким образом я его получила. В ответ приходится встать на задние лапы, и, строя разные рожи, пойти вперед. Стая удивленно смотрит на меня. Ах да, они ж людей не видели.

Кое-как жестами, через силу непонимания и боль, удаётся втолковать драконам, кто такие люди. И то чисто теоретически. Но малая часть загорелась желанием поглядеть на них, выразив его потягиванием за конец хвоста или крыла в сторону выхода. Но стоило покивать и демонстративно зевнуть, как они отвалились. Обещание показать получили? Получили. Теперь дайте отдохнуть.

Лететь, как я поняла, решился в основном молодняк лет семнадцати-двадцати пяти, если я правильно определила возраст. На их фоне я и примерно поняла, сколько лет этому телу. Двадцать семь точно есть, но меньше тридцати. Уже стало ясно, что я стану для них вожаком, как побывавшая снаружи.

И еще я поняла одну вещь — фурии не сильно привязываются к кому-то кроме своей пары. Встреча с отцом и матерью тоже состоялась, но была короткой, и по сути состояла из одного бодания морды в морду с каждым. Братья и сестры, двое из которых, кстати, летят со мной, поздоровались и вовсе звуком. Но рыбой поделились все, что радует. И место указали, где можно отдохнуть. Хорошо, однако.

Следующим полднем мы вылетели. Итого нас набралось пятеро из почти трех сотен морд. Не густо, но могли и вовсе не согласиться. По итогу вышла стая из одной молодой парочки, моей сестры, еще одной самки и самца, причем последние трое были свободны.

Лететь всем, кроме меня, пришлось в маскировке, иначе крупное белое мерцающее пятно привлекло бы слишком много внимания. А так наши отражения отражений от тел видно только вблизи, и я, в случае чего, просто скомандую разлететься в разные стороны, и уйду в невидимость.

Обратная дорога заняла почти шесть суток. Место для отдыха для шести драконов было найти тяжелее, чем для одного, как и пропитание, поэтому так задержались.

Впереди показались знакомые фигуры над морской гладью. Приказав остановиться стае на них, я полетела вперед, нагрев чешую так, чтобы залп был прикрыт статуей. Валка и Грозокрыл обнаружились вместе с Иккингом, Беззубиком и Стоиком на одном из холмов. Дракона последнего я не приметила.

Пришлось менять план. Если раньше я хотела кого-то из любимой парочки выдернуть, то из-за нюха ночной фурии это не представлялось возможным. Зато много свободного места рядом позволяли провернуть другой план.

Вернувшись за стаей, мы полетели к «месту встречи». Отлетев на достаточное расстояние от острова, я повернула к нему, делая крюк. Так создавалось ощущение, что мы летим со стороны океана. Ревом я попросила убрать маскировку.

Острый глаз дракона позволил заметить, как встрепенулся Иккинг, после чего привлек внимание родителей. Прищурившийся Грозокрыл радостно взревел и вскочил на лапы. Он так спешил взлететь, что Валка едва успела заскочить на него. Следом стартанули Иккинг с Беззубиком. Стоик остался на земле.

В то время, как Беззубик пока не до конца понял, что это за компания летит в сторону острова, Грозокрыл на всех крыльях мчался вперед.

Ускоряясь, я отлетаю от своих и ухожу в узкую вертикальную спираль с четверокрылым. Господи, лапочка мой, ты не представляешь, как я соскучилась!

Он, видимо, скучал не меньше. Когда мы смогли зависнуть друг к другу достаточно близко, он прислонился своим лбом к моему. Знак любви и высшего доверия у их вида.

До черныша, наконец, дошло, кто прилетел на остров. Иначе я не могу объяснить его радостную моську и попытки приблизиться к стае. Они, впрочем, с не меньшим любопытством смотрели как на него, так и на Иккинга.

Подав знак, я веду слегка пополнившуюся компанию на примеченную поляну. Стоик отходит в сторону. Понимает мужик, что при такой толпе и на тебя кто-то приземлиться может.

Едва лапы коснулись земли, как я снова в коконе из крыльев. Что перед отлетом, что сейчас одинаково крепко прижимаюсь. Я действительно успела соскучиться по нему. Хотя выпускать меня, похоже, не собираются. Ну и хорошо, пусть Черныш себе кого-нибудь приметит. А я в домике, меня нет.

Нас никто не трогал. Я просто сидела, закрыв глаза и прижимаясь к горячей груди. Чувство безопасности накрыло с головой. Я не улечу от тебя, обещаю. Точно не на столь длинный срок.

Не знаю, сколько времени прошло, но в какой-то момент Грозокрыл все же раскрыл кокон. Дневные окружили Беззубика, Валку, Иккинга и Стоика, изучая их со всех сторон. Близко, впрочем, не подходили, справедливо опасаясь незнакомцев. Что ж, поможем.

Выйдя вперед, с телохранителем Грозокрылом за спиной, я подошла к Валке. Та, интуитивно понимая, вытянула руку с раскрытой ладонью, в которую я демонстративно уткнулась. То же самое повторил Грозокрыл. После чего мы оба выразительно взглянули на «братьев».

Беззубик, словно очнувшись, так же уткнулся Иккингу в ладонь. У Стоика дракона, увы, не было, я и Грозокрыл слишком мало его знали, а Беззубик… кажется, он просто не горел желанием «приручаться» ему.

Фурии осторожно начали обходить нас, осматривая со всех сторон и принюхиваясь к тем или иным вещам. Не забывали они держаться на некотором расстоянии от вождя, отходя каждый раз, когда оказывались там, где он хотел пройти, будто опасливая рыба. Кстати о рыбе… кажется, стоит перекусить.

Вести фурий в самую глубь деревни я не рискнула. Помимо кучи незнакомых драконов и людей там так же было множество неизвестных запахов, в особенности — кровавого металла. Он немного отличался от обычного металлического, был острее собрата и ярче. Напоенный драконьей кровью в особенности. И такого металла в деревне было до ужаса много. Даже у того же Стоика на поясе висела верная секира из него. Видимо, он даже в мирное время ожидал подвоха… хм, или старался быть наготове, чтобы защитить сына и «воскресшую» жену. Такая точка зрения тоже имеет право на жизнь.

Объяснить Грозокрылу, что нам требуется рыба, не составило труда. Негромко взревев, он, распахнув крылья, полетел в сторону деревни. Я же в некотором недоумении глядела ему в спину, слегка наклонив голову на бок. Он собрался спереть сеть и притащить рыбу сюда?

Отойдя немного в сторону и устроившись на мягкой траве, я наблюдала за остальными. Валка с интересом «общалась» со свободной самкой и самцом, Беззубик перенюхивался с моей сестрой, а единственная парочка кружила рядом с Иккингом. Стоик стоял буквально в четырех метрах от семьи. Его брови были нахмурены, тело выдавало напряженность, а рука была готова вот-вот скользнуть к оружию. Но пока всё шло тихо-мирно, и вождь сдерживал себя.

Через несколько минут я услышала знакомые хлопки крыльев. Повернув морду в ту сторону, я слегка ошалела. Грозокрыл тащил здоровенную стальную чашу, в половину своего размера, наполненную рыбой. Сбоку послышался смех Валки, увидевшей, видимо, мою офигевшую морду.

Поставив чашу с глухим стуком на землю (ему люди что ли помогли её отцепить?), он, довольный, приземлился рядом, гордо выпятив грудь. Отойдя от шока, я подошла к нему, лизнув в широкий нос. Заслужил, мой хороший, однозначно. Шторморез в ответ негромко заурчал, прижимаясь этим самым лбом к моему. Спасибо тебе, мой хороший, за всё.

— Ого! Да здесь их целая куча! — сверху послышался чужой голос. Дневные фурии мгновенно ощетинились, выпустив когти и готовые к атаке. Подняв морду, я попыталась посмотреть на людей, но Грозокрыл осторожно, мол, оно само, начал поднимать свои крылья, закрывая. Однако после моего взгляда, а-ля «серьёзно?», он, с небольшим ворчанием, опустил их. Теперь я могла разглядеть летуна.

В воздухе висела вся весёлая бригада. Говорившим оказался Задирака, и, судя по начавшейся буче с сестрой, они снова не сошлись во мнениях, как лучше крушить несчастный остров.

Рыбьеног, летевший неподалеку, кажется, пытался умереть от счастья. По движениям рук я поняла, что тот зарисовывает кого-то из нас на листок и, вероятно, делает пометки. Местную письменность я пока еще не видела, поэтому не берусь высказывать что-то уверенней предположений.

Сморкала, видимо, переговаривался о чём-то с зависшей рядом на змеевике Астрид. Однако до меня ясно долетали возмущенные нотки в его голосе. Если вспоминать его характер, думаю, он недоволен, что его «славу» перетянули на себя «какие-то белые драконы».

Смотря на них, у меня было немного двоякое чувство. Видеть их как живых людей, а не как созданных кем-то персонажей, было странно. Словно увидел известного актера, к которому неровно дышишь, вживую. Он знаком тебе, но ты не знаком ему, и поскольку ситуация выбивается за рамки обыденного, мозг банально не понимает, как реагировать.

В то же время я понимала, что пока они не улетят, стая не сможет поесть. Понимали это и другие. Сзади послышался мощный бас вождя:

— Хватит бездельничать! Вам заняться нечем, так помогите в доках! Им новые драккары на воду надо спустить!

— Да, вождь! — бойко ответила девушка, разворачивая змеевика и увлекая за собой большую часть команды. Правда, Рыбьенога на громмеле ей пришлось подгонять криками, парень слишком увлекся.

Послав вождю благодарный взгляд, урчанием я успокоила всё ещё напряженных фурий, после чего пригласила их к еде. Демонстративно поводив носом, я съела первую рыбу, показывая, что яда или чего-то ещё там точно нету. Вторым присоединился Грозокрыл, затем Беззубик, а после и остальные дневные фурии подтянулись, доверившись нам. Люди благоразумно отошли к кромке леса, переговариваясь о чём-то.

После еды остро встал вопрос жилья. Дневные фурии, к сожалению, могут спокойно спать только в трех случаях: или по одиночке, при этом очень чутко, или вместе с другим драконом (он может быть другого вида, но в такой ситуации фурия берет на себя ответственность за пробуждение при наличии опасности), или же в группе хорошо знакомых им драконов.

Первой мыслью был знаменитый овраг, где коротал дни Беззубик, пока Иккинг не создал ему искусственный хвостовой элерон и не помирил людей и драконов. Но он не подходил по нескольким пунктам. Он, насколько я помнила, был слишком мал для такого количества фурий, и был большей частью наполнен водой. У нас, конечно, были гребни на спинах, и закрылки напоминали плавники, но жабр у нашего вида я не обнаружила, как и другой способ дышать под водой.

Вторым пунктом было то, что там отсутствовали пещеры. Спать под открытым всем ветрам небом было не слишком приятно психологически, да и постоянный сквозняк, пусть безвредный, тоже надоедал.

Третий — овраг напоминал чем-то арену. Такой же каменный мешок, который можно накрыть цепями и удобно простреливать. Если на остров попадет враг, он просто перебьет нашу маленькую стаю. Поэтому овраг был решительно отметен.

Второй мыслью был Вороний мыс, та высокая скала, в которой викинги выдолбили Большой зал. Но там, насколько я заметила, не было никаких пещер. Вернее, были, но два отверстия, в которое пролезет лишь Жуткая жуть, за пещеры и считать нельзя.

А других мест на Олухе я попросту не знала. Можно было, в целом, расположиться аки летучие мыши на деревьях, но мне казалось это плохой идеей. Отчасти из-за близнецов, склонных к самоубийственным шуткам, отчасти из-за непонимания, как у фурий кровь в мозг не заливается от такого.

Наша проблема решилась неожиданным образом. С осторожностью Иккинг подошел ко мне, останавливаясь в нескольких метрах.

— Фригга, — спокойно, медленно и четко заговорил он, — ты меня понимаешь? — я немного наклоняю голову, показывая, что заинтересована и слушаю.

— Я хочу отвести тебя в безопасное место. Туда, где ты и твоя стая, — он обводит рукой других дневных фурий, — сможет отдохнуть. Ты доверишься мне? Позволишь вести? — я негромко урчу в ответ, соглашаясь. Парень, улыбнувшись, отходит к Беззубику. Видимо, они об этом с Валкой разговаривали, пока мы ели.

Недолгий гортанный рык вытягивает фурий из полудремы. Немного недовольные, они раскрывают крылья, взмахивая ими, чтобы разогнать кровь. Переведя взгляд на Иккинга, уже забравшегося на Черныша, я уведомляю его о готовности. Беззубик радостно взлетает, мы бледной толпой поднимаемся следом со мной во главе. Грозокрыл догнал нас через несколько взмахов крыльями.

Иккинг повёл нас на другой конец острова, за лес и овраг. На краю хвойного леса, в нескольких десятках метров от озера поменьше, оказалась неплохая пещерка, вход в которую частично закрывал густой кустарник и папоротник.

— Здесь раньше жил медведь. Мой прадед убил его давным-давно, — обмолвился всадник.

На правах лидера я вошла первой. Что могу сказать, она нам, в целом, подходит.

Достаточно широкая, чтобы поместились все мы, и на большом расстоянии от деревни. Если не будем сильно светиться, то неожиданных гостей не предвидится.

Иккинг терпеливо ждал снаружи, на случай, если пещера не подойдет. Но нам повезло, попали в яблочко. Даю добро на новый дом.

Дневные одна за другой входят внутрь, выбирая места. Грозокрыл влез последним, с трудом протиснувшись внутрь. Все же медведь помельче габаритами будет. Снаружи слышатся взмахи — видимо, братья улетели по своим делам, посчитав миссию завершенной. Потеревшись мордой об его подбородок, я кивнула в сторону широкого камня, который выбрала в качестве постели. Он был на некотором возвышении, по сравнению с остальным рельефом пола.

Нагрев его, тем самым выделяя, я поманила великана наружу. Игривой трусцой я двинулась вперед, увлекая штормореза за собой. Добродушный фырк, и взлетаю, слыша позади хлопки крыльев.

Снова догонялки, напоминающие первый полет возле гнездовья. Только если там было желание похвастаться и показать себя во всей красе, то сейчас будто напоминал плавный танец. Один маневр словно был продолжением другого, перетекая из одной позы в другую. Мягко, тягуче и приятно. Мы наслаждались обществом друг друга, ныряя в пике и взмывая выше облаков. Когда же крылья подустали, то устроились на вершине Вороньего мыса. Я, укрытая крыльями, прижалась к горячему боку, любуясь, как сменяются краски неба при закате. Внутри я ощущала лишь спокойствие и умиротворение.

Дни потекли неспешной чередой. Любопытные белые драконы потихоньку привыкали к новому окружению и людям, правда, пока что в количестве трех штук. Пока только Валка, Иккинг и Рыбьеног могли приблизиться к логову. Стоик был занят делами деревни, припахав, на наше драконье счастье, остальную часть наездников, так что особо никто не беспокоил.

Большую часть времени я проводила с Грозокрылом, словно стремясь компенсировать время отсутствия. Иногда мы вместе наблюдали за сближением драконов и людей. Иккинг чаще всего притаскивал что-то интересное, позволяя фуриям изучить это и, порою, поиграть. Через несколько дней после обнаружения у нашего вида любви к «принеси мячик», парень, с помощью Беззубика, притащил на поляну гибрид рогатки и катапульты.

Присмотревшись, я поняла, что это вероятный папа будущей овцепульты.

Суть её была в следующем. Драконы клали определенный предмет в чашу, натягивали с помощью толстой веревки до определенного места и, считай, щелчка. Сбоку был рычажок, наступив на который можно было активировать спусковой механизм. Чаша, благодаря натяжению, летела вперед, посылая туда же и предмет. И если первая автоматически тормозилась (банально врезалась в ограничитель, который, чтобы не страдали уши, был плотно оббит толстым слоем мягкой шерсти), то последний благополучно улетал по инерции вперед и вверх. Драконы же, когда толпой, когда по одному, летели за ним, ловя в воздухе. В общем, развлекались, как могли.

Еще одним развлечением было глядеть на то, как Беззубик пытается подступиться к самочке дневной фурии. Не той, которая моя сестра, а которая одна из свободных.

Бедный Черныш банально не понимал, с чего начать и как действовать. Вначале начал таскать рыбу в большом количестве, но дальше девочка его пока не пускала. Беззубик неимоверно расстраивался из-за этого.

Пожалев его, за дело взялся самец из сформированной пары. Вытащив черного на поляну, он посадил ночного в стороне, на центр выведя женушку. И демонстративно начал к ней «подступаться». Та оказалась не дурой, и подыгрывала, так же демонстративно воротя нос от драконьей мяты и некоторых других подношений. «Отчаявшийся» муженек начал бегать по поляне, «в панике» ища что-нибудь. Нашел он камни. Их он складывал в портрет отвернувшейся женушки, которая к середине процесса краем глаза наблюдала за его действиями. Закончив, он гордо показал ей готовую картину. Вышло, что интересно, довольно похоже.

Портрет растопил сердце дамы. Она, расправив крылья, обошла подарок по контуру, увлекая муженька за собой на чистую часть площадки. Подняв крылья вверх, легкой рысцой они сделали пару кругов, после чего, взревев в небо, самка потерлась своим лбом о подбородок самца. И одновременно посмотрели на Беззубика, мол, понял? Обескураженный дракон лишь кивнул. Понял.

За всем этим я наблюдала из-под крыла Грозокрыла. В последнее время я часто использую его, как персональную грелку. Снаружи потихоньку холодает, викинги начинают утепляться, увеличивая количество меха на себе. Количество сена, закупаемого ими у торговцев, так же увеличивалось, как и объем горячительных напитков. Действительно, надо же им как-то согреваться.

Хотя до первого снега было еще далеко, легкие белые облака начали вытесняться тяжелыми серыми кучевыми. Словно неотвратимое нечто, они ползли по небу, проходя над нашими головами. Если представить, что это обращенный бог, становилось страшновато.

Несколько раз мы с Валкой летали в гнездовье, когда втроем, когда с сыном. Женщина хотела попрощаться с добрым великаном, давшему ей кров на долгие годы. Грозокрыл тоже уходил, и теперь за главного дракона на Олухе. Довольно быстро он получил авторитет у местных, и теперь был кем-то вроде вожака. Занимался он, впрочем, тем же, чем и в гнездовье: разрешал конфликты, порою разнимал конфликтующих, и помогал новым драконам. Их на острове, благодаря спасательным миссиям уже наездников, неуловимо становилось всё больше и больше.

Меня же обуревало беспокойство. Где же охотники? Я что-то упустила? До появления Гриммеля и Драго на сцене было еще, как минимум, два года. Но на сердце с каждым прилетевшем становилось всё неспокойней.

Постепенно приближалось Рождество, или Сноглтог по местному. Грозокрыл, чем ближе становилась зима, тем страннее начинал себя вести. Нервничал, нарезал круги, где-то периодически пропадал. Решив, что не стоит вмешиваться, я не сильно обращала внимание на его отлучки. Мало ли что у его вида под праздник происходит. Тем более, ночевать ко мне он всегда приходил, чему я была искренне рада. Мы с ним устроили небольшое гнездышко на двоих в глубине леса, ища уединения от других драконов и людей.

Впрочем, не только мы. Беззубик-таки добился ответа от самки, и теперь они постоянно летали вместе. Хвост для одиночных полетов, как я поняла, Иккинг смастерил уже после нашего прилета. Как в воду глядел. Им обоим повезло — эта дракониха, после знакомства, стала довольно хорошо относиться к людям, и не требовала от темного партнера возвращения в лоно природы. Муженек и женушка тоже отсутствовали, иногда пропуская кормежку. Ну а сестричка сошлась со свободным самцом. По итогу, в общей пещере почти никто не присутствовал, изредка забегая, чтобы оставить свой запах. Другие могут заволноваться, если пропадет кто-то из стаи.

Весь остров постепенно захватывала эта «лихорадка». А ещё я вспомнила, что именно перед праздником драконы улетают на остров, где откладывают яйца и ждут детенышей. Вот как забыла, так забыла.

Однажды вечером, практически ночью, Грозокрыл, придя в наше гнездо, позвал меня за собой. Заинтригованная, я пошла, именно пошла за драконом следом.

Мы вышли к пляжу, посреди которого стоял камень, метра два в высоту и полтора в ширину. По всей поверхности виднелись трещины и полосы, будто выточенные водой. Я не совсем понимала, зачем он здесь, пока шторморез не выдохнул мощную струю огня на него. Когда пламя угасло, я словно потеряла дар речи.

Каждая прожилка и полоса светились мягким красным светом, переходя в оранжевый и желтый ближе к краям. Соединяясь и разбегаясь, они в итоге образовывали… мою фигуру.

Четко виднелась морда, уши, тело и крылья. Хвост уходил куда-то за голову. Грубо, местами непропорционально, и всё равно просто чудесно. Песок вокруг, нагретый до почти жидкого состояния, излучал такой же свет.

«Он же это вылизывал!» — поняла я. То, что я приняла за выточенность водой, оказалось сделано шершавым языком штормореза. Он часами, в тайне от меня, улетал и лизал этот камень, стараясь сделать его максимально похожим на оригинал.

Я перевела пораженный взгляд на дракона. Тот неуверенно расправил верхние два крыла. Лишь через пару секунд до меня дошло, чего он хочет.

Расправив крылья в ответ и внутренне улыбаясь, легкой рысцой я подбежала к нему, делая в паре круг. Два рева, мой и его, и я, встав на задние лапы, трусь об его подбородок. Он в ответ расправляет крылья, закрывая меня ими от всего мира. Меня же переполняло счастье, радость и восторг. И главенствовало над ними гораздо более сильное чувство — любовь, словно большой тропический цветок, распустившийся в моем сердце.

Активность на острове постепенно нарастала. Викинги заканчивали латать последние дыры в домах и заборах, по уши затаривались едой для себя и скота. Последний, как я поняла, зимой они всё же выгоняют на улицу. Хотя, скот состоит здесь, в основном, из овец и яков, а они-то точно не замерзнут, с такими шубами. Куриц же особо никто не выпускает из отведенных им загонов, во избежание.

Драконы помогали своим наездникам: таскали древесину и прочие материалы, выходили с ними на спинах на рыбалку и охоту (это уже, как я узнала, на другие острова) за кабанами и дикими птицами. И ни единого признака, что через пару месяцев они на время покинут остров, чтобы стать родителями.

И ещё вышел интересный казус с сестрой и её партнером. Поскольку в Скрытом мире нет такого понятия, как время года, то и размножались драконы, прожившие там дольше двух поколений, по своему желанию. И если Муженек и Женушка, я решила про себя называть их так, чтобы не путаться, были в курсе данного обстоятельства, то сестричка явно нет. Одним простым словом, она забеременела. Из-за этого парочка приняла решение вернуться в Скрытый мир. Остров Олух не был им знаком, как и его опасности. Если детеныши вылупятся здесь, то они привяжут себя к этой земле минимум на два года, пока малыши не научатся летать и их крылья достаточно окрепнут для длительного перелета.

Что странно, аналогичной ситуации у второй дневной и Беззубика не случилось. То ли он стесняется, то ли она не хочет. Муженек и Женушка так же решили не обзаводиться потомством в этом году, как и мы с Грозокрылом. Я не была уверена в безопасности, памятуя о главгадах, да и не была уверена, что мы с шторморезом совместимы генетически. Судя по крошкам знаний в моей голове на эту тему, потомство, если и получится, имеет вероятность появиться на свет очень слабым или вовсе нежизнеспособным. Да и далеко не факт, что дети не окажутся стерильными. Это, конечно, вопрос далекий и проверять это нужно на практике, но и сейчас стоит об этом подумать.

На горизонте показались корабли, когда мы в очередной раз пристроились на вершине Вороньего мыса. Когда я увидела их, внутри что-то ёкнуло. Неужели атакуют?

Грозокрыл, заметив моё беспокойство, прищурился в сторону кораблей, однако молчал. Разве там плывут не охотники на драконов?

Как оказалось позже, нет. Примерно через полчаса стало ясно по парусам и самим судам, что приплыли торговцы. Я выдохнула от облегчения, укладываясь обратно на землю.

Я и забыла, что Олух торгует с другими островами.

Десяток кораблей вошли в бухту, пришвартовываясь. Почти вся деревня спустилась вниз, чтобы обменять ненужное на необходимое. Благо, острое зрение позволило примерно рассмотреть товары. Оружие, специи, ткани и украшения больше шли со стороны приплывших, островитяне же отдавали часть овечьей и ячьей шерсти, молочные не скоропортящиеся продукты, такие как сыр и масло, рыбу. Краем глаза я заметила, как Громгильда тащит в лапах два точильных станка, и в таком же положении за ней летит Кривокрыл. Под командованием Плеваки, всадники помогают своим драконам осторожно поставить товар на палубу. Иккинг придумал?

Как ни посмотри, он тут за Леонардо. Уже сейчас парень проводит эксперименты с огненным мечом, а ведь скоро и до лётного костюма доберётся. За рисование можно принять чертежи, прирученного Беззубика — за самолет. Иккинг из тех безумцев, что рождаются раз в столетие, меняя знакомый всем мир. И нам повезло, что викинги не убили Беззубика тогда, на арене, иначе был бы второй Гриммель, разве что вырезал именно драконоубийц.

Торговцы отчалили через пару дней. По всей видимости, это был их последний выход в море перед тем, как оно встанет на лёд. В теории, если возникнет острая необходимость, наши островитяне могут послать всадников на драконах найти торговцев или улететь на определенный остров, чтобы получить что-то. Хотя, если вспомнить, что Иккинг до этого момента летал во все стороны света, чтобы составить карту, это из теории превращается в практику. И ведь получается, что у Олуха преимущество — в то время, как на зиму большая часть островов оказывается отрезана друг от друга расстоянием и льдом, по которому пешком не погуляешь, наши же просто поднимаются вверх, выигрывая в скорости и безопасности.

Последние, кстати, утеплялись похлеще остальных. Закутываясь по уши в шубы, они становились раза в два шире из-за меха, а на лицах появились маски до носа и защитные очки. Зато теперь летают раза в два дольше, а поскольку переговариваться стало тяжелее, увеличилось количество тренировок. Парочку я застала, когда еще было тепло. Как оказалось, условные сигналы они разработали не только для драконьей половины, но и для себя. Логично, не всегда тебя слышно.

Несмотря на любовную лихорадку, постепенно накрывавшую остров, от работы драконов никто не освобождал. Отпускали раньше, да, но полностью — увы. Так что Беззубик вместе с Иккингом всё так же летал в патрули с остальными наездниками. Его подружка, если они шли на облет острова, периодически присоединялась к компании, чаще всего летая в невидимости или теряясь в облаках. Ей по этой причине тоже пришлось выучить условные знаки и получить имя. Так что теперь на острове была вторая именитая фурия — Илва. Красивое.

Вскоре выпал первый снег. Дети и некоторые драконы играли, резвились в нем, пугая друг друга прыжками из-за сугробов и топя в них же своих товарищей. Для старших это было сигналом к постройке сноглтогского дерева. Посреди деревни подняли пять высоких столбов, сведенных вершинами — ствол будущей «елки», со склада вытащили кучу заранее покрашенных зеленых досок, и постепенно прибивали их к основе. И внезапно оказалось, что у викингов есть свой календарь, только месяцы в нем заменены именами богов. К примеру, праздник проводиться в дни Ньерда, бога северных морей. Чаще всего его изображают в виде старца с бородой, чтящим прошлое. Сейчас же идут дни не то Хенера, не то Хермеда. Викинг, сказавший имя, был слегка пьяным и картавым, да и то, что я услышала от него это, можно посчитать за везение. Он пошел в лес по дрова, когда я шныряла примерно там же в поисках ягод. Простой интерес, какие растут на Олухе из съедобных дракону.

Чем ближе к празднику, тем холоднее. Сугробы не таяли, и викинги постоянно выходили с лопатами, чтобы расчистить тропинки. Задачу им усложняли их же крылатые друзья, разбрасывая убранное во время игр в сугробах. Потом их же использовали, чтобы растапливать наст поверх обычного сыпучего снега. В какой-то момент я не поняла, почему они не растопят весь снег до края поляны огнем? Оказалось, что тогда получался один большой каток.

Ради интереса, я спёрла пустой мешок и накопала туда песка с пляжа, после чего рассыпала на одной из дорожек. Результаты показали, что память не подвела — люди действительно скользили меньше. Обрадованные, викинги погнали детвору на пляж, и вскоре проблема со скользким льдом была решена. И молодежь при деле, и само дело полезное. Честно, я не была уверена, что такой «привет» из дырявого прошлого сработает. На этот раз повезло.

Я мало что помню из человеческого прошлого, чуть больше, чем совсем ничего. Почти все вещи викингов, что сейчас на улице, я не узнаю. Их названия получаю, вслушиваясь в разговоры жителей деревни или Иккинга. То же седло я узнала от него, копьё, лодка, корабль, карта. Да что толку перечислять, из его разговоров вслух я в принципе узнала названия большей части окружающего. В основном это названия инструментов или запчастей, но и повседневное проскакивает: ведро, мешок, веревка, картошка. Не знаю, что подразумевается под последним, но, вроде, люди это едят.

Сноглтогское дерево было готово через несколько дней. Примерно тогда же викинги стали освобождать своих драконов от сёдел. Наездники тянули до последнего. Лишь когда на горизонте показался гром⁽¹⁾ драконов, подростки развернули друзей на остров и быстро стянули амуницию. Иккинг споро сменил Беззубику хвост (а после с такой же скоростью менял обратно, когда понял, что друг остаётся). Так что, когда мигрирующие драконы показались над островом, прирученные были готовы к долгому перелёту.

Вблизи эта туча выглядела ужасающе. Признаться, я не видела столько даже в гнездовье. Отовсюду слышались взмахи крыльев, повсюду мельтешили перепонки, чешуя и хвосты, и к ним добавлялись взлетающие. Воздух будто вибрировал.

На остров размножения летели исключительно «местные» виды: громмели, пристеголовы, змеевики и ужасные чудовища. Видимо, из-за климатических условий у этих видов совпало время для продолжения рода, из-за чего они дважды в год и мигрируют такой толпой. Другие, более «экзотические» виды, здесь не водились. А те же Жуткие жути, в изобилии обитающие на острове, по-видимому, предпочитали размножаться в летнее время. Хотя, признаюсь, я не видела ни одного детеныша, только молодых особей. Отличить их можно по более яркой и светлой чешуе.

Когда грохот от драконьего грома утих, а сами улетающие были уже в сотнях метрах от нас, викинги и оставшиеся драконы вернулись к своим делам. Из знакомых Громгильда и Кривоклык остались со своими наездниками, как и вышеупомянутый Беззубик с подружкой.

На следующий день после отлёта начался праздник. Викинги пьянствовали, дети носились по улицам и ждали ночи, чтобы поскорее уснуть, а утром найти подарок в шлеме, а драконы втихую пытались вырваться из царившего вокруг хаоса. Плевака пытался споить Беззубика медовухой. Когда не получилось, переключился на Кривоклыка, но, получив в ответ загоревшуюся деревянную руку, быстро понял всю бесполезность затеи. Потушив деревяшку в котле, старый кузнец перевел внимание на собутыльников.

Валка, поначалу праздновавшая со всеми, ушла через несколько часов к нам за подмогой. В итоге мы с Грозокрылом получили незабываемый опыт таскания пьяных вождей до их домов. Кривоклык с Беззубиком, впрочем, не отставали, нося племянника вождя⁽²⁾ и сына вождя соответственно.

Уйти далеко от деревни мы не успели. В воздухе послышались хлопки крыльев, а на фоне луны и звезд стали мелькать силуэты. Но драконы же улетели…

Опустив взгляд ниже, на воду, я приметила на ней корабли. Нападение!

Мой громкий рев разнесся по деревне, заставляя встрепенуться людей и драконов. Сверху чужие драконы, поняв, что по-тихому не пройти, стали стрелять огненными залпами. Из ворот большого зала и домов выскакивали викинги разной степени трезвости. Только нападавшие ошиблись. Викинг всегда может сражаться, в любом состоянии, хоть трезвый, хоть вусмерть пьяный.

Технология отражения драконьих атак у них была давно отработана. Факелы кидались в здоровенные чаши, которые поднимались вверх, метательные снаряды разбирались со складов со скоростью света, а кровавое железо мелькало со всех сторон.

Чужих драконов было не слишком много, но все они были закованы в тяжёлую броню, а количество драконов на Олухе резко уменьшилось.

Валка появилась рядом через минуту, одетая в свои доспехи. Запрыгнув на Грозокрыла, они вместе поднялись в воздух, а я стремглав бросилась через лес, не взлетая, к убежищу. Как оказалось, не зря. Смертохваты Гриммеля были совсем близко от входа.

Яркая вспышка ослепляет ищеек, давая мне короткое преимущество. С громким рёвом безрассудно прыгаю на одного, лапой проходя по морде. Дракон болезненно взвыл.

Отпрыгнув, избегая жала, я вижу, что лишила того глаза. Хорошо.

Еще один прыжок, чтобы избежать дротика. Черт, я забыла про это, валим!

Выстреливаю в небо для привлечения внимания, хотя больше на авось. Сзади догоняют кислотой, отчего приходится петлять по поляне, как заяц. Попытка взлететь окончилась ударом хвоста по крылу. Зажали, твари, играют. Сама себя в ловушку заманила. Со стороны леса в драконов прилетают еще три залпа, с воздуха — четыре, три плазмой и один, словно пламя.

Отойдя назад, на безопасное расстояние, оглядываюсь на своих. Все фурии, Грозокрыл, Кривокрыл и Громгильда приходят на помощь. Аллилуйя!

Я взлетаю, пристраиваясь рядом с Грозокрылом в воздухе. Фурии, слаженно стреляя, отгоняют и пробивают броню смертохватов, раня их. Прицелившись, Грозокрыл испускает длинную струю огня в открывшегося Гриммеля. Я выстреливаю следом. Его костюм, хоть и сделан из кожи-чешуи ночных фурий, всё же закрывает человеческое тело, которое уязвимо.

Охотника отбрасывает на камень, по-видимому, вырубая. Пока фурии продолжают сдерживать смертохватов, Грозокрыл ныряет вниз, сбрасывая Валку и прикрывая её сверху. Женщина же, не колеблясь, бьёт большей стороной посоха по голове седого. Один, второй, пока череп не деформировался. Даже отсюда я вижу кровь.

К нашей битве присоединяются остальные драконы. Фурии, истратившие все залпы, отходят в тыл, а распаленные схваткой прирученные с яростью нападают на чужаков.

Смертохваты едва успевают выстрелить кислотой, когда их начинают драть на части.

Грозокрыл, подобрав Валку за посох, уносит её на безопасное расстояние. Мощная женщина, что могу сказать.

Через пару минут всё кончено. Я не знаю, что с Драго, но Гриммель нам точно больше никогда не будет угрожать. Драконов растерзали на куски, оставляя мясо гнить, даже не притрагиваясь к останкам людоедов.

Пройдя мимо возвращающихся обратно драконов, я обнюхала остатки. Среди них оказались три частично целых хвоста. Подобрав их, я взглянула на Грозокрыла поначалу с благодарностью, а после с немым вопросом, мол, куда теперь?

По просьбе Валки, мы пролетели мимо деревни, высадив её рядом с мужем и сыном.

Последнему, кстати, досталось два из трех хвостов на изучение. Последний я думала отнести Смутьяну, в качестве предупреждения о том, какие звери могут существовать неподалеку.

Сейчас же мы летели в наше небольшое гнездо. В пещеру возвращаться проку нет, пусть природа сделает своё дело. Пока и мне, и Грозокрылу хотелось спать.

Бросив хвост снаружи, я устроилась под его боком, крепко прижимаясь. Конец дня выдался насыщенным, мои опасения оправдались. Драго и Гриммель решили напасть на деревню, когда она окажется ослабленной малым количеством драконов и большим количеством пьяных людей. Но они не учли многого — пьяные викинги сражаются ничуть не хуже, а драконы легко могут убить за свой дом. И против толпы овец не справится самый матёрый волк, его попросту затопчут. А наши «овцы» с клыками, крыльями и мощным огнём. Тем более, они защищают дом. То место, где их уже повзрослевшие дети, где их наездники и уже их дети.

Скорей всего, пока Драго отвлекал на себя внимание, Гриммель хотел украсть или убить дневных фурий (как только прознал, мы же прятались и от торговцев), но у него не получилось. Фурии ночевали в лесу, пока еще предпочитая уединиться с парой, а Беззубик и вовсе был с Иккингом. Моё безрассудство только помогло. Оно ослабило одного из драконов, а залп в небо призвал на помощь других. Повезло, что Муженек с Женушкой выбрали место неподалеку от основного, иначе было бы всё гораздо хуже.

Крыло побаливало, но небольшой синяк ничто, по сравнению с раной на боку, полученной почти полгода назад. Я очнулась в клетке, наверное, в середине теплого сезона, лечилась до его конца и после коротала время на острове рядом с Грозокрылом. Я не ручаюсь, что правильно посчитала, но прикидки тоже хороши.

Организм, недовольный тем, что я думаю вместо того, чтобы уснуть и дать телу отдохнуть, послал головную боль. Отложив неприятные мысли на завтра, я устроилась поудобней, засыпая.

1) Название взято из книги Кристофера Паолини «Эрагон. Наследие».

«- …Гром драконов? Что ты…

— Это правильное название для стаи драконов. Если бы ты слышал всех их летящими, ты бы это понял. Когда десять, двенадцать или более драконов проносятся над твоей головой, весь воздух вокруг тебя вибрирует, будто ты сидишь в огромном барабане. Кроме того, как ещё можно назвать стаю драконов? Люди считают, что вороны каркают, орлы парят, гуси гогочут, утки крякают, сойки тарахтят, совы заседают в парламенте, ну и так далее. Но что делают драконы? Вы знаете только выражение голод дракона. Но оно не слишком подходит. И, по-моему, не совсем точно было бы описывать драконов, как пламенеющих или внушающих ужас, хотя последнее мне, пожалуй, даже нравится, если учесть все прочее: внушающие ужас драконы… Хм, неплохо. И все же стая драконов называется „гром”... »

Вернуться к тексту

2) Неофициально считается, что Слюнявый (отец Сморкалы) и Стоик являются братьями. Таким образом, Сморкала и Иккинг — двоюродные братья, и, следовательно, сам Сморкала является племянником Стоика. Привет от фанона.

Вернуться к тексту

Проснулись все — и викинги, и драконы — далеко за полдень. Люди потихоньку стекались на площадь, выстраиваясь в очередь за яквейном*. Напиток Астрид, на удивление, хорошо расходился. Викинги просто заливали его в рот, держали несколько секунд (тут у кого насколько хватало терпения) и выплевывали вбок, и так по кругу. Зато после кружки варева они, уже бодрые, шли по своим делам. Видимо, яквейн как-то прочищает мозги от последствий алко-пира⁽¹⁾.

Деревня постепенно оживала. Всадники седлали своих драконов, разлетаясь кто куда. Одни улетали в утренний патруль, вторые шли в большой зал на завтрак, съедая на пару с драконами остатки с ночного пира. Третьи уходили по своим делам — выпускать яков и овец на выпас, в кузницу. Иккинг с Валкой нашлись возле входа в пещеру, изучая остатки смертохватов. То, что осталось от Гриммеля, они благоразумно обходили стороной.

— Признаюсь, ни разу не видел подобных драконов, — парень провел рукой по земле рядом с обгоревшей землёй. Её, как и камень, частично разъело кислотой. — Ты знаешь, что это за вид? — он повернулся к матери. Та отрицательно помотала головой.

— В гнездовье Смутьяна никогда не было подобных драконов, как и среди тех, кого мы спасали. Клетки попросту не удержали бы их, — встав с колен, Валка полукругом обошла обгоревший участок. — И я не понимаю, как он поймал и подчинил столь агрессивных драконов, — её взгляд наткнулся на битое стекло. Яд из колб давно впитался в землю.

— Фригга, — женщина повернулась ко мне, — он пленил тебя?

Я кивнула. Женщина вернула взгляд на колбы. Иккинг же с интересом посмотрел на женщину. «Я чего-то не знаю», — так и читалось в его взгляде.

— Мам, — подал он голос через минуту колебаний, вставая с колена, — ты знала этого человека?

Валка отрицательно качнула головой.

— Я никогда не встречалась с ним, даже не слышала. Живя среди драконов, становится сложно узнавать новости от людей. Но я видела, на что способны его драконы, — Валка подошла ко мне, приподнимая крыло и показывая шрам. Иккинг шумно втянул воздух.

— Достаточно было одного удара хвостом, чтобы оставить эту рану. Фригге повезло, она прижгла её сразу после получения. Мне лишь нужно было ухаживать за раной, пока корка не отпала и не загрубела кожа. Судя по его одежде, она единственная фурия, кто уцелел после их встречи, — Беззубик, гревший уши неподалеку, грустно опустил взгляд и ушные отростки. Самочка, сидевшая рядом, поддерживающее ткнулась ему в подбородок. Ей не требовалось понимать человеческую речь, чтобы поддержать любимого.

— И, возможно, именно он стал причиной их истребления, — на Черныша стало больно смотреть. Столько грусти и тоски в зеленых глазах.

На поляне на пару минут установилась тишина. Иккинг гладил брата по мощной шее, а сам, судя по слегка пустому взору, раздумывал.

— Именно поэтому ты...

— Сделала то, что должна была, — непривычно жестко отрезала Валка.

По большей части, я понимаю её. Гриммель, пока оставался жив, угрожал ей и её родным. Вся семья ставила себя под угрозу тем, что зналась с фуриями. Весть о парне на редчайшей ночной фурии, судя по последним событиям, волнами расходилась среди охотников. Его бы так просто не оставили. Валка была привязана к Грозокрылу, с которым теперь связана и я. Никто из нас не собирался расставаться с другими. Пускай женщина постепенно переносила внимание на мужа и сына, чаще оставляя штормореза со мной, она всё еще была близка с ним. Боевые крещения, пройденные, вероятно, не раз в прошлом, весьма крепко связывают людские и драконьи души.

Сейчас же главной опасностью стал Драго. Я не знаю, насколько сильно пострадала его армия прошлой ночью, но, тем не менее, он всё еще угроза. В теории, сил Олуха хватит, чтобы отбить его нападение, но что насчет гипноза? К нему уязвимы, по моему, почти все виды драконов, разве что такой же гигант устоит. Но проблема в том, что ближайший такой гигант сидит в ледяной пещере, защищая своё гнездовье. А наше, теоретически, о двух головах. Голова раз — Грозокрыл, на мирное время, голова два — Беззубик, когда надо вести в бой. Правда, последнему еще многому стоит научиться.

Я тряхнула мордой, отгоняя неприятные мысли. Надо больше думать о хорошем. Смертохватов нет, их яда теперь крайне мало, и весь он в надежных руках (если до него не доберутся близнецы). Теперь над нами не висит угроза потерять контроль над собой в любой момент… Ах да. Смутьян Драго. Точно.

Я полувопросительно уркнула, спрашивая Валку, закончила ли она с осмотром поля боя. Та задумчиво кивнула, с секунду постояв, а после двинулась ко мне.

— Ты куда? — Иккинг дернулся в сторону Беззубика.

— Мы с Фриггой и Грозокрылом хотели наведаться к Смутьяну. Я оставила в пещере некоторые вещи, которые хотела бы забрать. А драконы — по драконьим делам, — по интонации я почувствовала, что женщина улыбается.

Почувствовав, что она устойчиво устроилась на моей шее, я максимально плавно взлетела. Позже она переберется на Грозокрыла, тот всё же покрупнее. А пока до деревни её буду нести я.

Долетели мы с одного конца острова до другого меньше, чем за десять минут. Всё-таки удобно иметь крылья — то, что человек пройдет за двое суток, дракон преодолеет за пару десятков минут.

Подобрав Грозокрыла и хвост с ядом в деревне, мы двинулись в путь.

Когда впереди показалась знакомая ледово-каменная гора, солнце уже клонилось к закату. Переждать ночь мы решили в старой пещере Валки.

Её бывший дом был… скромным, другого сказать не могу. Много сушёной травы в качестве кровати, деревянная миска на каменной плите, корзина в углу. Грозокрыл, как я подозреваю, был грелкой и одеялом…

Мне стало неловко от мысли, что когда четверокрылый коротал ночи со мной, Валка лежала здесь и мёрзла. Черт, надеюсь, что я ошибаюсь, и одеяло у неё где-то здесь убрано, подальше от детёнышей.

Как оказалось чуть позже, за одеяло у неё теплый и плотный меховой плащ, убранный в пространство между стеной пещеры и кроватью. Фух, аж отлегло.

Утро подкралось незаметно. Казалось, только прикрыл глаза, а уже вокруг светло. Может, так у меня сказалась вчерашняя трудная ночь.

Зевнув, я выползла из-под крыльев Грозокрыла, потягиваясь и расправляя свои. Второй парой он дополнительно укрыл Валку.

Моё внимание привлёк кусок кожи, торчащий из-под корзины. Он был ровный, словно отрезанный. Схватив за край, я потянула его. Корзина, на удивление, устояла. А я держала в пасти толстый ремень с несколькими широкими дырками по середине.

Через секунду ко мне пришло понимание, что именно я держу в пасти. Выплюнув ремень, хвостом я отбросила его в дальний угол пещеры. Где-то здесь должны быть стеклянные колбы, скорей всего, уже пустые.

Я не помнила момента, когда Валка сняла с меня ошейник. Видимо, она решила сделать это, пока я была без сознания. Ход правильный… но куда она дела стекло? Быстрый и тихий осмотр комнаты ничего не дал. Своими шевелениями я только разбудила остальных.

Валка, поняв причину шебушений, достала из того же места, что и плащ, недостающие колбы с иглами, пристроила на место под мой просящий взгляд и пошла собирать оставшиеся вещи. Мы же с Грозокрылом отправились к великану.

Смутьян, хоть и не ожидал нас увидеть, но вроде как был рад, если драконья мимика в данном случае соответствовала человеческой.

Поклон уважения, и я выкладываю перед собой ошейник и отгрызенный хвост. Титан непонимающе переводит взгляд с вещей на меня. Я же беру жало с ядом, и прикладываю к колбе, делая вид, что сцеживаю туда яд. Грозокрыл, поддерживая миниатюру, накидывает ошейник мне на шею. Я же сужаю зрачки и неестественно выпрямляюсь.

В глазах дракона появляется понимание. Да, есть и жидкая версия вашего смутьянского гипноза, к всеобщему сожалению.

Дракон медленно, стараясь не задеть никого бивнями, кивает, мол, спасибо за предупреждение, принял. Мы с Грозокрылом разворачиваемся, взлетая. Ошейник с хвостом я забираю с собой — сбагрю тому же Иккингу, пусть парень разбирается. Он у нас умный парень, авось найдёт полезное применение. Или, если повезёт, противоядие на будущее. Я не уверена, насколько быстро другие драконы будут отходить от такого яда, если мы еще столкнёмся со смертохватами.

Закинув «добычу» в седельную сумку с последними вещами, мы стартовали домой.

1) Не знаю, по какой причине, но после сна кислое хорошо прочищает мозги. А яквейн, судя по информации с википедии, как раз кислый, так что здесь это эдакий неприятный заменитель кофе.

Вернуться к тексту

Нам повезло с полётом обратно — попался попутный ветер, из-за чего мы должны были прилететь чуть позже полудня. Правда, Валка натурально сползала с Грозокрыла, причем какая-то зелёная…

Я приблизилась к шторморезу, страхуя женщину. Странно, раньше её так сильно не укачивало. Мне кажется, стоит отнести её поскорее на остров.

Короткий «рявк» на наездницу не подействовал — ей, видимо, стало совсем плохо. Тремя кивками — на Валку, себе на спину и в сторону Олуха — я предложила Грозокрылу передвинуть её мне на спину. Всё же, благодаря телосложению и виду, я быстрее доберусь до острова, чем он.

Кивнув, Грозокрыл плавно накренился, чтобы всадница аккуратно съехала мне на спину. Посох, который она выпустила из рук, плавно полетел вниз и был пойман быстро среагировавшим четверокрылым.

Уркнув на прощание, — «не переживай, я донесу», — я ускорилась, иногда виляя в разные стороны, чтобы Валка не упала вниз.

Еще до того, как солнце дошло до середины неба, я оказалась на острове. Выстрел в небо должен был привлечь внимание.

— Мама! — Иккинг выбежал из дома на вспышку. Беззубик выскочил следом. Увидев соскальзывающую на землю женщину, он, опередив брата, успел подхватить её головой. Так она и расположилась, половина на нём, половина на мне. Переведя взгляд на лицо, я заметила капельки пота на лбу и общую бледность. Чёрт, она была почти всё время с нами, а в гнездовье на неё никто не смел напасть. Что вообще случилось, что ей так плохо стало?!

— Скорее, отнесем её к Готти, — почти бегом мы направились к… наверное, знахарке. Её дом был меньше остальных и стоял в стороне от деревни, почти касаясь стенами лесных деревьев⁽¹⁾. Видимо, его «подвинули», чтобы лишний раз не беспокоить больных, да и, если будет пожар, самый важный и горючий не заденет. Больным-то явно тяжелее бегать, чем здоровым.

Только вот в дом ни я, ни Черныш не протиснулись. Чисто благодаря габаритам. Благо, Стоик, до которого весть, благодаря жителям деревни, долетела быстро, помог занести жену в дом. Мы с Беззубиком остались снаружи, чуть позже туда выгнали Иккинга и Стоика. Через некоторое время к нам подтянулся Плевака.

Иккинг ходил туда-сюда перед дверью, маяча перед глазами. Мы с Беззубиком лежали неподалеку, стараясь не мешать. Викинги пристроились на лавочке. В глазах вождя я видела беспокойство. Он не хотел терять жену, едва обретя её.

Вскоре Готти, маленькая старушка с посохом, вышла наружу. Мужчины тут же окружили её.

— Она будет жить? — со страхом спросил Иккинг, за что получил деревяшкой по голове.

Знахарка завозила посохом по песку, в изобилии окружавшем её дом даже зимой, что-то рисуя. Викинги внимательно следили за её движениями. Закончив, женщина отошла на шаг назад. Мужчины молча «читали» написанное, Стоик же переводил взгляд с сына на друга и обратно. Видимо, он не понимал символы.

Первым в себя пришёл кузнец. Раскатисто засмеявшись, он хлопнул вождя по плечу со словами «ну ты даешь!». Иккинг же стоял в шоке, открывая и закрывая рот, словно рыба.

— Что там? — страх в голосе Стоика стал ощутимей, как и замешательство.

— Пап… у вас будет еще один ребенок, — Иккинг поднял на отца офигевший взгляд. Стоик не сразу понял смысл сказанного.

— Еще… один ребенок? — вождь посмотрел на Готти. Та кивнула, улыбнувшись, и поманила отца и сына за собой. Плевака, смеясь и утирая слёзы радости, пошел обратно в деревню. Теперь стало ясно, почему Валке стало так нехорошо. Беременных, насколько я помню, часто тошнит, да и просто плохое самочувствие.

Через несколько минут послышались частые хлопки крыльев, и рядом грузно приземлился Грозокрыл. На пару секунд он растерялся, увидев радость и облегчение в моих глазах. Так, как теперь ему сказать-то об этом…

Оглядевшись и найдя подходящую ветку, я вернулась обратно, хвостом стирая надписи Готти. Один условный человечек с бородой, второй с посохом, и линии вниз. Пересекаю, и рисую еще одного, с палкой вместо ноги. Отвожу еще одну, рисую четвертого рядом. Поднимаю взгляд на штормореза. Поймет или нет?

Не понял. Пришлось провести еще две линии — от фигурки с палкой вместо ноги к Чернышу, от той, что с посохом — к Грозокрылу.

О, теперь вижу, что дошло. Да, да, ты скоро станешь дядей, если можно так сказать.

Выплюнув палку, решаю обойти вокруг дома, на случай наличия окон. Мне везет, и на последнем повороте оказывается нужное. Пришлось подняться на задние лапы, передними упершись в бревна. Небольшим рыком подозвала к себе остальных драконов. Действительно, чего нас за порогом оставляют?

В три морды мы смотрели, как Валка о чём-то негромко разговаривает с мужем и сыном. Слышать бы, по-хорошему, о чём, но стекло тут толстое, а брёвна подогнаны плотно. Ладно, будем надеяться, что нам расскажут, о чём болтали. Мы тоже переживаем, между прочим!

Заметив нас в окне, Валка тихо засмеялась, указывая ладонью на нас. Повернувшись, Иккинг слабо улыбнулся, а Стоик, вопреки своему стабильно-каменному лицу, почти светился от радости. Ох, чувствую, радостной будет вся деревня!

Как вскоре оказалось, я угадала. Викинги выкатили на площадь бочки с… непонятно чем, но точно алкогольным, из запасов. Как итог, когда Иккинг и Стоик шли домой, то попали прямо в толпу празднующих. Все поздравляли вождя и сына с будущим пополнением в семье, активно споря о его половой принадлежности. Подавляющая часть ставила на второго сына, гораздо меньшее количество — на дочь. На кого надеялся сам Стоик, я так и не узнала.

В следующие зимние месяцы Иккинг с Беззубиком постоянно летали на какой-то дальний рынок, забив почти на всё остальное. В частности, яд и огненный меч откладывались на неопределенный срок. Любой Валкин чих что вождь, что сын старались исполнить в максимально короткие сроки, окружив женщину заботой по уши. Хорошо хоть до абсурдного не доходило.

Беззубик в положение, на счастье, вошёл, послушно доставляя брата и помогая ему во всём, где нужен и нет. Чем, кстати, добавил себе плюсов в глазах подружки. Похоже, теперь она была абсолютно уверена, что правильно влюбилась.

Когда начал таять снег, Готти решила погадать на костях о поле. По её «словам» выходило, что стоит ждать девочку, но с каким-то сюрпризом. Она не знала трактовку какой-то выпавшей части, и уточнить не у кого — до ближайших знахарей пару дней лёта на драконе, кораблём и то дольше. Нет, время, конечно, есть, но гонять старую женщину Валка не хотела.

Через несколько дней вернулись драконы. Узнать об их возвращении позволил всё тот же грохот от взмахов крыльев. Викинги выбегали на улицы, встречая своих друзей и их детенышей. Теперь повсюду было множество мелких дракончиков, носившихся стайками, играясь. Малыши лезли просто всюду, куда могли пролезть, из-за чего еще прошлой зимой на всех каминных трубах внутри и снаружи были поставлены металлические решётки.

Пробелы между ними были достаточно мелкие, чтобы и детеныш жуткой жути не пролез. Видимо, были инциденты.

Из-за резкого увеличения количества живых существ на острове теперь мы с Грозокрылом старались не отходить от Валки далеко — любой детёныш мог снести её с ног или просто нечаянно ранить. Те же маленькие змеевики только учились складывать шипы на хвосте, и то получалось через раз. Острия же, как и огненные ленты, эпизодически летали во все стороны. На моё удивление, викинги удачно приспособились к этому, выработав хорошую реакцию и вовремя уклоняясь от всего колюще-жарющего.

Человеческие же дети сейчас активно тренировались в естественных условиях, если это можно так назвать. Заодно учились ответственности и получали полезные знания: как ухаживать за драконом, пусть и мелким, чем он опасен, как можно приручить, слабые и сильные стороны. В общем, всё, что нужно будущему наезднику и опасному викингу.

Ещё был обнаружен интересный момент: у большинства драконов нашего острова была приблизительно одинаковая продолжительность жизни. Это я выяснила, глядя на погодок и то, как быстро они растут. Змеевики и громмели, по прикидкам, до половозрелого состояния вырастают за три с половиной — четыре года, и живут около тридцати лет. Ужасные чудовища и пристеголовы — где-то сорок. Фурии же наиболее приближены к человеческому возрасту — семьдесят-восемьдесят при очень хороших обстоятельствах. Тут уже сужу по себе и Беззубику. Вот со шторморезами проблема — я не видела других драконов этого вида, и делать выводы, опираясь чисто на Грозокрыла, не могу.

Тихо-мирно, насколько это возможно на острове, полном драконов и викингов, прошла весна. Живот Валки постепенно рос. Беременность, на наше всеобщее счастье, протекала без неожиданностей, хоть и тяжеловато. Что, впрочем, не удивительно. Насколько я помню, ей больше тридцати лет так точно, как и Стоику, если не сорок. У некоторых и такой возраст — глубокая старость. Так что всё, что мы, люди и драконы, могли, мы делали. Готти периодически приносила травы для облегчения беременности, за которыми, в свою очередь, по островам носилась половина всадников. Вторая половина патрулировала округу. В общем, все при пользе, все при делах.

1) В мультфильме и играх дом Готти был расположен на вершине Вороньего мыса, что я нахожу несколько нелогичным. Того же раненного или больного викинга туда проблематично затащить. Поэтому взял на себя смелость переместить её дом пониже, поставив просто в стороне от основной массы.

Вернуться к тексту

Теплело. Холодный ветер, летящий с севера, не мог перебороть тепло приближающегося лета, хотя очень старался. Ранним утром часто встречались заледеневшие лужи, которые ближе к полудню возвращались в жидкое состояние, чтобы ночью вновь обратиться в лёд.

В одну из них мне не спалось. Сегодня возле Валки, помимо Стоика, дежурила Илва, подруга Беззубика. Прошлой же бодрствовала я, отоспавшись сегодня днем. Иккинг, Беззубик и их драконья команда уже неделю отсутствовали на острове. По разговору между сыном и отцом, охотники развели слишком бурную активность, и теперь ребята, не покладая рук и крыльев, летали меж островов за кораблями. Большинство крылатых удавалось освободить, однако очень малое количество судов всё же уплывало с добычей.

Чтобы не беспокоить напрасно Валку, ей сказали, что ребята помогают торговцам с товарами. Доставить что-нибудь куда-нибудь в срочном порядке, достать что-то с драконьей территории и всё в таком духе. Женщина, хоть и переживала за сына, но меньше, чем если бы сказали правду. Уж что-то, а с драконами тот ладить умел. Да и ночная фурия под боком является весомым аргументом.

Отчего мы дежурили? Больше для успокоения душ, своих и людских. Грозокрыл почти не отходил от Валки днём, да и вождь старался держать её в поле зрения. Мы же с Илвой, как проходящие в дверь по размеру, занимали ночной пост, сменяя друг друга. Внутреннее беспокойство, больше инстинктивное, за беременную самку нашей стаи. Пускай мы, фурии, были более привязаны к партнеру, чем к остальным, это не мешало дружить с кем-то или оберегать родных своей пары. А к Валке я успела притереться, да и на добро стоит ответить добром.

Даже ночью деревня жила, хоть и гораздо тише. В тиши она ощущалась, словно огромный зверь. Дыхание множества существ, неслышимое, ощущалось больше интуитивно, чем буквально. Может, мне это только казалось, и другой ничего не услышит. Но, думается, «дыхание» ощутит лишь кто-то из наших, викинг или дракон. Чужак не почувствует эту мощь, спрятанную за крепкими стенами.

Впервые выдалось время посидеть поразмышлять, оставшись в полном одиночестве. Под боком у Грозокрыла на память не слишком тянуло, тело, наслаждавшееся теплом, позволяло разуму уплыть в приятный транс-дрему, когда время летит незаметно, и просто наслаждаешься близостью.

Я не была уверена, сколько я уже здесь. Год? Время здесь словно текло по иному, заставляя ощущать год за два, порою — за три. Жизнь двигалась вперед, не останавливаясь, не зависая. Это накладывало своеобразный отпечаток. Из-за этого я не могла понять, когда именно очнулась в той клетке. Летом ли, осенью. В момент побега времена года не особо интересовали мозг, а после, в Гнездовье Смутьяна, стало трудно ощущать сезоны. Оно было севернее Олуха, и из-за этого снаружи почти всегда был снег, что тоже сбивало с толку. Биологические же часы, как и у многих других дневных фурий Скрытого мира, были словно выключены. Для тех, кто всегда в тепле и при еде, не было нужды размножаться или делать что-то иное «по часам», как тем, кто был снаружи.

Небо постепенно светлело. Бледнели звезды, постепенно исчезая с глаз, а восток раскрашивался яркими цветами. Деревня просыпалась. Несколько викингов встали еще до восхода солнца, выпуская скот в загоны на выпас или просто приступая к своим обязанностям. Задымили печи, заворочались драконы, постепенно сбрасывая дрёму. Через пару часов снова будет кипеть жизнь, дети побегут по улицам, ловко оббегая взрослых и чешуйчатых.

Тело затекло от долгого сидения. Движение, огнем окатившее мышцы, приносило блаженство. Потягивание так и вовсе сплошная радость.

Из-за присмотра за Валкой мы с Грозокрылом перебрались поближе к дому вождя. Шторморез ночью отсыпался на небольшой поляне сбоку, за невысокими кустами. Я предпочитала коротать время в лесу, в нескольких десятках шагов от его каёмки. Дотуда не долетал шум из деревни, и оно было достаточно близко к дому, чтобы успеть, в случае чего. Илва дневала и ночевала где-то неподалеку, судя по запаху.

Утрамбованная хвоя и листья создали хорошую постель, достаточно мягкую и для человека, и для дракона. Корни молодых деревьев плохо сдерживали землю, поэтому пришлось вырыть углубление в одном из склонов. Гнездо на другой стороне острова, конечно, уютней и удобней, но слишком долго лететь. Опасность, иррациональная, ощущалась на глубоком уровне, заставляя защищать. Драконья кровь впервые так ярко давала о себе знать, ставя инстинкты наравне с разумом, порою стравливая их.

Дичание? Возможно. Как ни странно, меня это мало беспокоило. Было слабое осознание, что так, рано или поздно, и должно было случиться. Когда-то давно, в почти забытом прошлом, я была человеком. Быть может, как Иккинг, как Валка или же Стоик, не суть важно. Здесь и сейчас я дракон, мирный по отношению ко многим, но зверь, пускай с человеческим разумом и сознанием. Другие мысли, другие инстинкты. И я без колебаний убью того, кто будет угрожать моей семье. Беззубик на арене, если бы не почти приказ Иккинга, убил бы Стоика, посчитав его за угрозу своему всаднику. Думаю, это самый наглядный пример для понимания происходящего.

Я не человек, лишь часть его, и часть без памяти о прошлом. Поначалу, отчасти, жалела, что не помню себя ту, двуногую. Теперь же жалость исчезла. Новые мир, новые существа, новые крылья. Что есть границы для того, кто может перелететь их? Что льдистый капкан для огненной твари? Вода, так, небольшое препятствие. И что такое убийство, когда твоя стая в опасности? Один рывок, удар прямо в цель.

Сейчас я понимаю, отчего играет кровь и хребтом ощущается опасность. Ветер, ветер несет беду. Давно горят кузни, в которых куют латы для пленённых и подчинённых драконов. Человек без руки, Драго Блудвист, готовится к атаке. Медленно, но верно скапливает силы. Раз за разом бросает охотников на поиски, чтобы те вернулись с добычей. Поэтому корабли вновь и вновь выходят из безопасных портов, заштопанные и залатанные. Драконы всадников тоже живые, как и сами наездники. Они ошибаются. Добыча приходит в лапы однорукому. И снова, и снова, и снова. Капля за каплей, копится армия. Серый Левиафан держит их гипнотическими цепями. Убить его, покорить, и армия исчезнет. Смутьяны редки и опасны, за нужный срок Драго не найдет себе второго. Но где найти? Пойти по следу. Нужно дождаться возвращения всадников, и полететь хвостом.

А Валка? Когда родится ребёнок, она станет не так уязвима. Да, потребуется время, чтобы вернуться в форму, но она будет способна вскарабкаться или спрятаться. Не будет опасности внезапных родов и прочего. Хорошо. Дракон выйдет на охоту, когда первые листья упадут на землю. До той поры — защита стаи, той части, что осталась на острове. Лишь после можно будет лететь.

Всадники вернулись через несколько дней. Измотанные, уставшие, с темными кругами под глазами. Чешуя драконов словно поблекла, утратив часть красок. Постоянные атаки, патрули, круглые сутки на ногах вымотали их.

— Всё хорошо, мам. Просто очень много заданий было, — слабо улыбнулся Иккинг, когда увидел испуг на лице матери и опережая не слетевший с губ вопрос. Валка, вроде, поверила.

Наездники почти буквально расползлись по домам. Иккинг, тем не менее, сохранил остатки упорства, даже не смотря в сторону кровати. Ночью со Стоиком у них состоялся разговор. Они заговорили о странном символе, когда я рыкнула на них с лестницы. Люк был недостаточно широк для плеч, но морда спокойно протиснулась. Именно ей я и кивнула на дверь. Стоик оказался понятливее, увлекая Иккинга за собой, в сторону от дома. Этой ночью была моя очередь, и доставлять дополнительные волнения Валке мне не хотелось. Не факт, что женщина бы не проснулась от разговора, который был неплохо слышен с первого этажа. Да и, возможно, она просто дремала, слушая как бы сквозь сон.

Всадники улетели через несколько дней, обещая вернуться ближе к осени. Из всей команды на острове осталась только Астрид. На хрупкие женские плечи легла обязанность закладки базы у второй волны наездников. В неё вошли дети, на пару лет младше основной команды, парочка взрослых и один взрослый мужчина с первой сединой в бороде.

Практически у каждого был свой дракон, только с одной девочкой Астрид обещала слетать на поиски крылатого друга. Действительно, на Олухе-то все заняты, а детёныши ещё не подросли.

С тех пор жизнь будущих наездников превратилась в сплошное веселье. От восхода и до заката они бегали, прыгали, летали и метали. Арена пустовала лишь в достаточно жаркий полдень, компания же перемещалась в лес. Выживание с драконами, без них, против них. Астрид, похоже, отрывалась за ужасные дни в прошлом. Плевака активно помогал бывшей ученице, поставляя различное не переплавленное оружие, чиня мишени и создав подходящие седла драконам. Последние, кстати, были «стандартными» — громмели, змеевики и прочие местные крылатые.

Меня с Грозокрылом в какой-то момент тоже привлекли к тренировкам. Естественно, по отдельности. Девушке нужен был отличный от обычных дракон (а чем больше, тем лучше), который был достаточно разумен, чтобы не убить своих, желательно не сломать, и при этом понимать команды. Таковых было всего двое.

Первой тренировкой была работа с незнакомым видом. Наглядное и немного утрированное показание выработки доверия у дракона, полеты без седла и атака. На другой была схватка один на один, двое на одного и командой. Тут взрослые викинги проявили себя лучше всего, вспоминая, вероятно, дни войны, даже не смотря на видовую разницу. Опытным путем выяснили, что в щадящем режиме пятеро взрослых за пару десятков минут, на закрытой арене, в целом способны поймать дневную фурию. Отчасти банальный измор постоянными атаками. Грозокрыла же, крепость с крыльями, так никто и не покорил, ни старшие, ни младшие, ни вместе. Валка, кстати, наблюдавшая это безобразие сверху, тихо смеялась над попытками одолеть её защитника. Боевой опыт, как-никак. Четверых из… ох, сколько вас там бегает, одиннадцать? Не суть. Четверых он даже умудрился вырубить без особых повреждений. Правда, бегать с мигренью будет тяжелее, чем без неё, но тут уж простите, вы викинги, терпите.

Впрочем, им повезло. Астрид отпустила их за пару часов до заката, некое послабление за усердие. Мда, не завидую я им, не завидую…

Два месяца прошли быстро. Наездники, как и обещали, вернулись в начале осени. Еще более вымотанные, но вытянувшиеся в росте и заметно окрепшие. Ежедневные «тренировки» не только на острове дали свои плоды. Вернувшихся начали активно откармливать, практически не беспокоили, давая отоспаться. Иккинг, заметивший очень большой живот матери, порывался то к Готти, то за травами, информация о которых прочно отложилась у него в голове за первые месяцы, но Валка уже не пускала. Наблюдая семейную сцену, я поняла, как она умудрялась драконов обезвреживать при освобождении. Один единственный взгляд на сына, и тот через пару секунд снова сидит на кровати, сам не заметив этого.

— Ты никуда не пойдешь. Ложись и отсыпайся. Если уйдешь, я буду волноваться, а мне нельзя, — спокойным голосом, поглаживая живот, говорила она. Иккингу оставалось только кивнуть. Я тихо прыснула от комичности ситуации, позволяя женщине опереться на свою спину. Этажом ниже её подхватит Грозокрыл.

Спустя две недели Валка родила. Причем сразу выяснилось значение неизвестной руны.

— Девочки. Близняшки, — толпа, стоящая перед домом вождя и ожидавшая новостей, возликовала. Хорошо закончившиеся роды всегда радость, а двое детей и вовсе редкость!

Пока не отошедший от осознания собственного счастья вождь сидел на крыльце дома (внутри, наверное, пока не было в нем нужды), народ начал постепенно расходиться, стараясь особо не шуметь. Многие подходили к вождю, поздравляя, а после стягивались в большой зал — праздновать. Только один из мужиков вскоре принес вторую кроватку для младенца. Похоже, в доме вождя уже хранилась одна, в которой после рождения был Иккинг.

Мы с Грозокрылом, Илвой и Беззубиком смогли посмотреть на детей через окошко. Их кроватки были в паре шагов от стены, неподалеку от камина. С нашего места мы могли видеть лишь две сморщенные рожицы, остальное закрывали пеленки. Ну, ничего. Насмотримся, особенно, когда младшие ползать научатся и любопытство разбудят.

Назвать дочек, после недолгих споров, было решено Эстер и Ингрид. Видимо, решили, что для отпугивания троллей и гномов хватит целого острова драконов. Что ж, Иккингу на эту тему повезло гораздо меньше в своё время. Зато сейчас, ни один тролль не возьмёт!

После рождения девочек стало спокойней. Валка ловко справлялась с двойней, вспоминая, видимо, опыт с Иккингом. Последний помогал едва ли не активней, чем во время беременности. Конечно, уже нет нужды лететь за три десятка островов за полумифической ягодой, едва Валке это захотелось, но это жизни не мешало. Парень где-то откопал игрушку змеевика, сшитую давным-давно его мамой, и она теперь покоилась на полке над камином. Вероятно, в будущем будет малышек на неё привлекать.

Астрид периодически наведывалась в дом к Валке, принести что-то, помочь чем-то, достать, если вождь занят. Всадники, ранее «дрессируемые» ею, облегченно вздохнули. Гонять их стали всё же меньше, те теперь официально вышли в небо.

Подростки же решились на последний вылет.

Пора на охоту. Вот только стоит ли скрываться? Если Валка и Грозокрыл потеряют меня, то любимый разнесет весь Олух и близлежащие острова, чтобы найти меня. А если я полечу с наездниками… быть может, они подумают, что я лечу по своим драконьим делам. Надеюсь.

— До первых льдов, мам. Мы обязательно вернемся, и всю зиму я буду с тобой, обещаю, — они стояли на улице, обнявшись. Беззубик проводил последние за ближайшее время минуты рядом с любимой, нежно лизнув её в лоб перед тем, как Иккинг сел в седло.

— Взлетаем, — драконы послушно поднялись в воздух, один за другим. Астрид на этот раз летела с ними. Похоже, всё действительно плохо с охотниками.

Хотя здесь я уже, получается, год, я так и не поняла, как предупредить о своём отлете Грозокрыла заранее. И сейчас, мимикой и жестами, мы общались. Он быстро понял, что я хочу лететь, и хотел двинуться со мной. Я же просила его остаться с Валкой и девочками. Всё же ей будет тяжело лишь с одной Илвой, Грозокрыла-то она давно знает.

В ответ он перевел взгляд мне на бок. Шрам. Он боится, что со мной что-то случится. Ребята летят в зону, где бродят охотники на драконов, и любая фурия будет для них даром божьим.

«А ведь они такие свободолюбивые, что простые кандалы их не удержат», — спародировала я в мыслях вероятную реплику охотника.

Со вздохом я касаюсь своим лбом его. Ты победил, Грозокрыл. Лети со мной, если так велит твоё сердце.

Мы поднялись следом за наездниками. Они, конечно, удивились, но против ничего не имели. Лишние лапы — меньше охотников уйдет с драконами.

Лететь было одновременно легко, привычно и отчасти тяжеловато. Залёжанные крылья, используемые в последнее время только для коротких перелётов, словно заново наливались кровью, сердце билось быстрее. Это чувство отличалось от того, что было после раны. Там я училась летать, опираясь на инстинкты, радовалась от первого осознанного полета. Здесь я снова поднималась в небо, разминая затекшее тело. Блаженство. Фурии созданы для неба и скорости, а я непозволительно долго была на земле. Расслабилась.

Летели мы нестройным клином, перескакивая с потока на поток, сберегая силы.

Утром следующего дня на горизонте показался остров. Крылья побаливали от долгого полёта, мышцы же во время пути периодически приходилось разминать кувырками посреди движения.

Остров не был большим, примерно в половину Олуха. Но с высокими, отвесными скалами, и без хорошо летающего дракона туда было не забраться.

Ребята остановились в одной из пещер. В углу виднелись сложенные в кучу соломенные кровати, в другом — мешки с припасами, судя по запаху. Ягоды, мясо, рыба, орехи. На стене виднелись пучки трав, развешенные, видимо, для сушки.

— Мы отдыхаем здесь после перелёта, — заговорил с нами Иккинг, расседлывая Беззубика и перекидывая амуницию на специальное бревно, на которое я только обратила внимание, — ближе к закату будет первый патруль. Мы спать.

Словно в подтверждение его слов, Черныш широко зевнул. Другие драконы, с менее сложной конструкцией седла, уже устраивались на камнях, огнём подогревая себе ложе. Ложились они интересным способом: Громгильда устроилась сбоку от входа, напротив неё, прикрывая бок стеной пещеры, — Кривоклык. Сарделька легла практически напротив, словно на виду. Беззубик же был со стороны всадников, закрывая их собой. Барс и Вепрь улеглись сбоку, в небольшой нише. Интересно они «оборонительную систему» построили, хоть и весьма разумно, на мой взгляд.

Мы с Грозокрылом устроились у самой стенки. Так привычно и приятно было у него под крылом, когда можно расслабиться и почувствовать себя в безопасности.

Дни пролетели единым махом. Казалось, только прилетели, а солнце успело взойти и сесть с десяток раз. Всадники старались летать дважды в день, порою — трижды. Не раз возвращались раненые, запасы лечебных трав постоянно обновлялись. Я же ждала, летая по окрестностям в маскировке.

Этот рейд был не слишком удачным. Большинство ранило, кого-то слабо, кого-то посерьёзней, вроде вывиха или глубоких царапин на сгибах. Драться-то можешь, но в возможностях ограничен. Мда, сильно они перед Валкой косили про приключения, да ничего, в тех ситуациях это им простительно.

— В вечерний патруль пойдем мы с Беззубиком. Вы постарайтесь подольше поспать, так будет лучше для всех, — скомандовал Иккинг. Они были самые целые.

Никто не возразил. Не впервой.

Солнце клонилось к закату, когда Иккинг решил седлать Беззубика. Рано, слишком рано! Мне нужна ночь, а не разноцветное небо! Ладно, если покажу сейчас беспокойство, будет нехорошо, делаем, что придумаем!

Я вышла из пещеры, взлетая и прячась под скалой, когтями вцепившись в мелкие щели. Долго я так не продержусь, но мне и не надо.

Едва сверху мелькнула чёрная тень, я отцепилась от скалы, ныряя в собственную вспышку и следуя за ребятами. Когда же мы отлетели на достаточное, по моему мнению, расстояние, то позволила маскировке слететь.

— Фригга? Разве ты не улетела на водопой? — отлично, раз он так посчитал, то, наверное, остальные так же.

Махнув головой, я накренилась, уводя их в сторону. Обернувшись, я без слов позвала их за собой. Иккинг недоумевал, но полетел следом.

Впереди показался один из множества островов, разбросанных по округе. Этот был даже меньше нашего. Единственное, что его отличало от других — крытая бухта с широким пляжем. Именно здесь я этим утром нашла охотников.

Двигаясь со стороны кустов, пригнувшись к земле, я взглядом показала Иккингу на загружаемый корабль.

— Скольких же они словили… спасибо, Фригга, — он плавно отошел назад, двигаясь к Беззубику. Я же поймала его за деревянный протез.

— Что ты делаешь? Если мы не отобьем их сейчас, их после продадут на рынке! — я мотнула головой, одновременно отрицая это и отщелкивая протез от паза. Иккинг упал на бок подоспевшему Беззубику. — Ладно, и с чего ты взяла, что они не попадут туда? — чуть более спокойно спросил он. Выдвинув когти, я нарисовала множество черточек, идущих относительно друг за другом. — Хм… строй? Марш? Армия? Армия? — повторил он, заметив дернувшуюся голову. — Кто-то собирает драконью армию? — снова кивок. — И ты… предлагаешь их выследить по драконам, которых доставляют туда? — вот молодец парень! Умеет задавать нужные вопросы.

— Хорошо. Не буду спрашивать, где ты успела подслушать это, но тогда нам придется ждать отплытия? — агась.

Я опустила обслюнявленный протез на землю, носом подтолкнув его к Иккингу.

— И когда же он, ты думаешь, отчалит? — я кивнула на Беззубика, пока парень прилаживал протез к ноге. — Ночью? Ну, ладно, наверное… — он взлохматил волосы, садясь на землю.

Корабль отчалил ближе к полуночи. Легкий тычок в ладонь разбудил задремавшего Иккинга, а за ним — и Беззубика.

— Пора? — не совсем проснувшись, он уже полез в седло. Привычка — страшная сила. Но они правильно сделали, что поспали. Путь, наверное, будет далекий. С учетом скорости кораблей и того, что ребята на драконах до сих пор не нашли логово серого смутьяна, оно находится минимум в сутках полета. Или трех днях плавания. Чёрт! Иккинг человек, он просто не выдержит столько без еды и воды. И корабль слишком медленный для наших крыльев… ладно, посмотрим, как можно выкрутиться. Наездники, скорей всего, нас будут искать… Действительно, действуем по ситуации.

Всю ночь корабль петлял меж островов, не то собирая драконов, не то прячась от вероятного патруля. В конце концов, он вышел в открытое море, никуда не сворачивая и не изменяя курса.

Во время петель Иккинг успел набрать себе незнакомых мне плодов и наполнить пару фляг водой, одновременно напившись и наевшись.

Поскольку днем нас видно будет гораздо лучше, мною было решено лететь по прямой, ориентируясь на нос корабля.

Немного рявкнув и активней заработав крыльями, я поднялась немногим выше уровня облаков. Беззубик пристроился неподалеку, стараясь скрываться от корабля, не светя чёрной чешуёй. Само судно вскоре пропало из виду далеко позади. Надеюсь, я не ошиблась…

Огромный ледник, простирающийся на многие тысячи метров, и заканчивающийся где-то у горизонта. Именно к нему плыли корабли, которые мы, через двое суток лёта, стали видеть гораздо чаще. Они же и послужили нам «компасом», только заместо севера было логово серого левиафана.

Беззубику пришлось подняться гораздо выше, слишком сильно он выделялся на фоне светлого неба. Я же периодически набрасывала маскировку, чтобы снизиться и уточнить курс.

Когда же ледяная гора с темным зёвом-проходом показалась нам на глаза, мы, не сговариваясь, накренились вправо, облетая её по дуге, ища черные ходы. Ледник не монолит, другой вопрос в том, насколько большие трещины в нём.

Медленно, осторожно ступая по снегу, мы продвигались вглубь, практически скребя брюхом снег. Беззубика пришлось им присыпать практически полностью, но тот соскальзывал с чешуи почти при каждом движении. У нас не было времени лепить снежный панцирь или что-то подобное — у Иккинга заканчивалась еда. Пополнить её, конечно, можно было и в этой пещере, стащив что-нибудь, но слишком велик риск.

Относительно широкая часть закончилась обрывом. Лапы и протез соскальзывали, и мы вдвоём остановились, лёжа на снегу, у самого края, оттеснив Беззубика назад.

Множество кораблей было пристыковано друг к другу, некоторые пустые, некоторые, судя по тому, насколько они были глубже в воде, полные драконов. Часть из них на наших глазах грузили на платформы и перетаскивали на другие, забивая, таким образом, трюмы.

— Борода Одина, скольких же они поймали…

«Слишком много», — глаза бегали по пещере в попытке подсчитать хотя бы примерное количество.

— Тревога! Чудовища рядом с «Трезубцем» вырвались на пристань! — мы рефлекторно пригнулись. Часть людей со щитами стремглав умчались к дальнему углу. Иккинг, судя по прищуру, с трудом различал происходящее, мне же повезло рассмотреть детали.

Усмирители, пусть пока зовутся так, встали широким заслоном в паре десятков метров от драконов, за ними еще рядом — с трубками. Ужасным чудовищам, пытавшимся взлететь, стреляли в крылья или основания. Похоже, иглы с ярко-красным оперением на конце были смазаны ядом, действием похожим на яд смертохватов. Драконам было гораздо тяжелее взмахивать крыльями, отчего они приковывались к земле.

Неожиданно вода в открытом пространстве между кораблями и пристанями забурлило. Поначалу показалось множество громадных шипов, затем вылезла злобная серая морда. На бивнях были металлические браслеты с мощными цепями, уходившими глубоко под воду. Его зрачки были сжаты, а тонкие вертикальные усики-шипы мелко-мелко завибрировали.

В мозг врезался тонкий болезненный писк, словно в голову воткнули спицу.

Лапы съехали по льду, и, цепляясь когтями за лёд, я поехала вниз, едва услышав «Фригга!» сквозь пищание. Однако практически тут же отцепилась, стараясь прикрыть ими уши и стискивая зубы, лишь бы убрать эту боль. Весь мир словно состоял из неё, и я даже не почувствовала, как упала на лёд внизу.

Вскоре боль и писк отступили, оставив после себя другую, но уже более терпимую. На языке чувствовался вкус крови, судя по немного зудящей губе, моей собственной. Откуда-то сверху слышался топот ног, а пол подо мной немного качался. Вокруг пахло сыростью и древесиной.

Открыв глаза, я подождала, пока они привыкнут к темноте. Я была в трюме, и свет сверху едва пробивался сквозь доски. Я лежала на деревянном полу, но даже толком открыть пасть не могла — мешал кожаный набалдашник на морде и несколько полос, прицепленных к ошейнику на морде. Тот, в свою очередь, был соединен с другим, который был где-то за головой, застёгнутый прямо на шее. Слишком тяжёлый для кожаного.

Попытки хотя бы поцарапать его закончились пониманием, что сам ошейник из металла, а кожа — так, прослойка.

Попытка встать успехом увенчалась, однако сделать шаг вперед я не смогла — что-то дернуло обратно. Обернувшись, я увидела цепи, идущие за пределы клетки в разные стороны, образуя в итоге V со мной на пересечении. Прутья были со всех сторон, идущие квадратами, а не полосами, как было у Гриммеля.

Похоже, это место готовили под таких, как я, если не именно под меня. Гриммель был связан с Драго, стоит вспомнить атаку. Кто знает, может, охотник обещал меня однорукому после убийства всех ночных фурий?

Попытка вырвать крепления или стянуть намордник ни к чему, кроме боли, не привела. Выдохнув, я легла на пол. Знали мы такие клетки, проходили. Раздеру всю шею в попытках вырваться, сделаю только хуже. Остаётся только ждать.

Через некоторое время в дальней части трюма открылся люк. Мощная фигура спустилась по ступеням, и, прищурив глаза, направилась ко мне. Да, Драго, не так я с тобой хотела познакомиться.

В его руке не было посоха-гарпуна, да и не требовался он здесь. Я и так скована, могу лишь обнажать клыки да и только.

Мужчина молчал, глазами бегая по клетке, осматривая меня. На его лице виднелась задумчивость.

— Драго, звал нас? — в трюм спустилось еще трое, один из которых остался на лестнице. Разглядеть их лица было трудно из-за света, яркого после темноты.

— Да. Созывайте свои войска и возвращайте корабли, у вас месяц на всё, — он развернулся ко мне спиной, двигаясь к ним. — Атакуем гнездо. Слишком медленно будем собирать армию по-иному.

— Я предлагаю выдвинуться на утро, Драго. Если поплывём своим ходом, то сумеем встретиться в нужной точке… — люк захлопнулся, а их голоса постепенно затихали, в отличии от шагов. Они не сошли на причал, а двинулись куда-то вперед. Видимо, как «главного гостя», меня заточили на главном корабле, где-то в середине или в носу корабля. Хотя могла быть и сзади, это надо смотреть, куда поплывём.

«Канон» приветливо махнул хвостом, мы собирались на захват Гнездовья нашего смутьяна. Черт, это плохо. Надеюсь, Иккинг с Беззубиком сбежали.

Поесть мне всё же принесли, хоть и через пару дней, когда желудок негромко урчал. Однако кормежка была тем еще весельем. Поначалу в меня выстреливали со всех сторон дротиками с ядом, и, когда тело слабело в достаточной степени, заходили и меняли ошейник на чуть более свободный. После ставили рыбу, втыкали иглы с противоядием и выходили из клеток. После того, как я всё съедала, процедура повторялась, только ошейник меняли на тот, что был с намордником, и ведро забирали.

Для естественных нужд была оставлена кадка с невысокими бортиками в углу и соломой внутри. Лоток для дракона, чтоб их левиафан пожрал.

В какой-то момент корабль дернулся, отчего я не удержала равновесие, завалившись на бок. Мы поплыли, и я была, скорей всего, в морде корабля.

Не было никаких остановок, просто раз в какой-то промежуток приходили люди, кормили, выносили отходы и уходили. Считать дни было трудно, свет был слабым и в пасмурные дни не пробивался вниз.

Однако вскоре мы остановились. Шаги на палубе напоминали частую дробь дождя. Через некоторое время послышался рёв множества драконов со всех сторон. Сквозь него, поначалу нечётко, слышался человеческий, который стал единственным. Ему ответил громкий, закладывающий уши, рёв серого смутьяна.

Потолок раскрылся, и свет на несколько секунд ослепил меня. Клетка поплыла наверх, и, через минуту, встав на твердый пол, распалась. Открыв глаза, я замотала мордой. Вокруг было множество бронированных драконов, посаженных на цепь, и тысячи людей рядом. Все были напряжены, готовясь к чему-то.

Писк пронзил голову раскаленной спицей, мир вокруг сузился до тонкой полоски света с пятнами-силуэтами.

Внутри меня похолодело. Началось.

Быть под чужим контролем… страшно. Когда ты лишь зритель в собственном теле, и некто сильный управляет им за тебя. Яд Гриммеля позволял самому выбирать стратегию, думать, хотя и одурманивал. Гипноз вожака сужал мир до одного единственного приказа.

Убей.

Он запирал в клетку сознания, прочнее которой не было, пленял крепче любых цепей и сетей.

Мне страшно.

Я чувствовала, как спадают оковы с шеи и тела, как расправляются крылья, но не я это делала.

Сквозь вату слышала ответный рёв белого смутьяна и вторящих ему драконов из гнездовья. Тело взмахнуло крыльями, и стрелой я взлетела вверх, опережая остальных драконов. Атака началась.

Убей.

В полете раздираю спину змеевику, рвя крылья на клочья.

Убей.

Выстрел в льдину, придавившую троих замешкавшихся.

Вожаки бились на фоне, обмениваясь ледяными выстрелами, задевающими простых драконов, людей и корабли. Я едва замечала их, преследуя одно существо за другим, настигая и убивая.

Выхватываю массивную тень, летящую на меня. Выстрел, и она уклоняется. Лечу следом, пикируя. Выстрел, ещё один. В молоко. Выравниваюсь, переключаясь на новую цель, сцепляясь в воздухе с очередной тенью. Становится немного теплее, и постепенно тень слабеет. Отбрасываю прочь, больше нет нужды её держать в лапах.

Взрыв рядом с крылом выводит из равновесия. В тот же миг что-то тяжелое падает на спину, а что-то впивается в шею. Головная боль резко усиливается, перед глазами мелькают цветные вспышки. Лететь прямо становится чертовски трудно, и я не понимаю, где верх, где низ. Мир вокруг ходит колесом, то увеличиваясь, то вновь сужаясь до щелки.

Что-то хватает меня, утаскивая куда-то. Нет, отпусти!

Вслепую пытаюсь стрелять, драть когтями, качаться, хоть что-то сделать!

— Фр…а, э… мы, …койся! — через писк продирается чей-то голос, но его толком не слышно.

Тело вертится волчком, и что-то отпускает меня. Земля, снег, лёд, песок, камень, что-то я чувствую, ударяясь спиной. Практически тут же тело вскакивает на лапы, пытаясь взлететь. Мир вертится, я шатаюсь, пытаясь пересилить приказ. Отчасти я контролирую себя, но всё вокруг походит на дикий, бешеный бред.

Убей. Убей. Убей.

Приказ бьется о стенки черепа, заставляя вставать, двигаться, исполнять.

Резко всё обрывается. Словно резко выдернули спицу из раны, больно, но необходимо. Тело, наконец, замирает, и я выдыхаю от облегчения. Сопротивляться самой себе — не самое легкое и приятное, что можно сделать.

Приоткрываю глаза. Мир остановился, исчезли тени, вернулись краски. Я лежала на снегу и камне рядом с какой-то впадиной. Всюду было множество драконов, кто-то стоял на лапах, другие — на чужих телах. Снег окрасился черным и красным, тела и их куски всё же виднелись то тут, то там. И небо, затянутое облаками, но небо. Как же я рада его видеть.

С трудом поднявшись на лапы, я сделала, пошатываясь, несколько шагов, выходя из-за своеобразной стены и морщась от боли в ранах. Подбита передняя левая лапа, практически не могу наступать, и несколько мелких, не смертельных, по всему телу.

Сбоку виднеется белый вожак, и возле его лап лежит серый, наполовину вмороженный в лёд. Мордой в том числе. Бивни нашего смутьяна окрашены красным, и с моего места я вижу рану на боку.

Подняв голову, он громко взревел. Теперь драконы Драго на его стороне. Самого Драго, на удивление, не было нигде видно, как и наших людей. Последние чужие спешно забирались на оставшиеся целыми корабли, отчаливая и даже не заботясь о павших.

Трачу последний залп, выстреливая вверх и немного вперёд. Надеюсь, по вспышке найдут.

Опускаюсь на брюхо и замечаю, что внимание-то я привлекла, да не людей, а нашего смутьяна. Негромко, приоткрыв пасть, дружелюбно урчу. Звук вышел похожим на натянутое человеческое «ураа…».

Я не ощущала нашу победу. Меня, похоже, вывели практически в самом начале боя, как вторую по опасности среди драконов. Первым можно с полной уверенностью назвать серого левиафана. Кто и как — другой вопрос.

И назревает еще один: где ребята? Они участвовали в этой битве или даже не в курсе произошедшего?

«Клич Одина» плавно качался на волнах, медленно двигаясь к своей цели.

— Хей, Фригга, ты как? — я оторвала морду от пола, приподнимая её и смотря на Иккинга. Он принес очередной кусок льда, завернутый в тряпицу.

— Раз теперь всё успокоилось, позволь мне рассказать, как всё было. Зная твоё любопытство, ты бы сама выпытала у кого-то из наших полную версию событий, — паренек слабо улыбнулся, сменяя компресс на лапе. — Ты привлекла на себя всё внимание, когда свалилась вниз, и мы с Беззубиком смогли незаметно уйти. Его кошмарило немногим слабее тебя, но у него был направляющий — я. Мы вылетели за пределы действия его гипноза, и вернулись на базу. Ребята нас обыскались, переколотив половину охотников и напугав добрую часть торговцев, — я поморщилась, когда Иккинг нечаянно надавил на лапу.

— Прости, — его движения стали мягче и осторожней, — пока Беззубик спал, я пересказал им произошедшее. Было решено послать Астрид на Громгильде на остров, чтобы не терять времени. Мы с Беззубиком, отоспавшись, полетели следом. Остальная часть команды рассредоточилась по островам в качестве разведки, — Иккинг отложил предыдущий компресс в сторону, садясь на пол и приваливаясь к деревянной переборке. Мы были на палубе, в шатре одного из генералов армии. Я категорически отказывалась снова спускаться в трюм.

— Мама узнала дракона, которого Астрид описала с моих слов. Смутьян или Левиафан, как его окрестил Рыбьеног. Один из видов-гигантов, становящихся, в большинстве своём, вожаками в гнездовьях. Главная особенность этого вида, помимо плевания ледышками — гипноз. Что вы, собственно, и прочувствовали, — я опустила голову на пол, прикрывая глаза и позволяя Иккингу положить руку мне на лоб. Легкие поглаживания и почесывания были приятны.

— Дальнейшие действия держались на маме. Она смогла предугадать план Драго, у которого воровала драконов, тут нам больше повезло. Наиболее вероятное время и место атаки, а так же то, что мы можем противопоставить ему и гипнозу. Тут нам пригодился яд, сцеженный из хвостов драконов Гриммеля. Один из торговцев, пожалуй, с самых отдаленных от Олуха земель, примерно знал, как он действует. На его родине водились похожие драконы, только выглядели почти как змеи… Прости, я немного отвлекся. Мы использовали два флакона из трех на тебе. Грозокрыл своим размером отвлек тебя на себя, Беззубик, уж прости, выстрелил рядом с боком, а я, упав с другой дневной фурии, воткнул тебе флаконы в шею. По задумке, ты просто должна была стать послушной, яд пересилил бы гипноз. Но, похоже, они как-то вошли в конфликт, тут лучше попросить объяснить Рыбьенога, он, вроде, понял, как это случилось. Так вот. Грозокрыл поймал тебя, когда ты пошла колесом в воздухе. Да только из-за «конфликта» ты весьма активно сопротивлялась, поэтому пришлось максимально осторожно тебя уронить, — хоть говорил парень одни слова, тоном он словно извинялся. Ничего, ты не виноват. Это моя дурная голова покоя не даёт.

— Выведя тебя из боя, мы двинулись на другой конец острова, где был Драго со своим Смутьяном. Мы с отцом напали на Блуд-виста, — с небольшой заминкой произнес Иккинг, — практически сразу. Левиафаны же неподалеку, ну, относительно, скрестили свои бивни. Да, бой был жарким. Ты знала, что у Драго нет руки? Благодаря папе, теперь нет и половины ноги, — я уверена, его взгляд соскользнул на собственный протез. — Драка прервалась смертью его Смутьяна и последующим побегом армии. Сам Драго, пока мы отвлеклись, так же исчез. Вероятно, уплыл на корабле. Хотя, как он так быстро туда добрался — та еще загадка, — рука Иккинга перешла выше, почесывая область между элеронами. — Ну, а дальше мы нашли тебя, благодаря парочке дневных, завели вас с Громгильдой и Кривоклыком на оставшийся целый корабль и теперь гребем домой.

Да, это я помню. Муженек с Женушкой нашли меня вскоре после убийства серого гиганта. Самка осталась со мной, а самец полетел за нашими. Правда, меня несколько удивило то, что на остров мы будем возвращаться на корабле, но через несколько минут всё прояснилось. Громгильде сломали крыло, и ближайшие пару-тройку месяцев она не сможет летать. Кривоклыка же ранили в область спины, и, хотя лететь может, это тяжело ему дастся. Ну и я, такая вся красивая и слегка побитая. Решили не рисковать и догрести по старинке.

— К маме мы послали папу. Он временно одолжил змеевика у кого-то из деревни, и, думаю, прилетит на остров через день-полтора. И его сил точно хватит, чтобы успокоить маму.

Некоторое время мы молчали.

— Я, пожалуй, пойду. Советую выглядывать наружу почаще — Грозокрыл волнуется. Он даже меня пускает только из-за того, что я тебе компрессы таскаю, — и скрылся за пологом. А я действительно решила выглянуть.

Солнце заходило за горизонт, и небо по правое плечо уже окрасилось в яркие краски. Сбоку послышалось тихое урчание. Грозокрыл слабо лизнул меня в лоб, когда я повернулась к нему, и осторожно обнюхал лапу и остальные царапины, проверяя, нет ли где заражения. Я с благодарностью лизнула его в область щеки.

Крылья знакомо укрыли меня от мира, оставляя только теплый бок рядом. Размеренное дыхание успокаивало. Хотелось привычно отбросить всё, устроиться рядом и уснуть, оставив проблемы далеко позади. Впрочем, а что мне мешает сделать это? Большинство опасностей позади. Драго навряд ли сможет напасть на нас. Он долгое время собирал свою армию и держал её под контролем с помощью Левиафана. Другого такого он уже не найдет — слишком берегут они свои яйца, и чудо, что он достал одно когда-то. Или что нашёл детеныша, не знаю, как там было в его прошлом. Гриммель прочно мёртв, как и его смертохваты, и новых, на счастье, не предвидится.

Единственная проблема — перенаселение Олуха драконами — должна скоро решиться. Ребята не дураки, Стоик точно поймет, куда дело идёт. И будет у нас массовое переселение… когда-нибудь. А пока можно позабыться. Рыбы и человеческих припасов у нас хватает, никто не в опасности, тихо-мирно да доплывём.

Шорохи от дневных фурий периодически мелькали с разных сторон. Они, похоже, исследовали корабль с присущим нашему виду любопытству. Ничего, якорную цепь не перегрызут, паруса не спалят, а остальное не важно.

Дня через четыре нас «подцепило» второе поколение всадников. Прихватив лаконичные конструкции, состоящие из цепи и двух креплений (одна закрепляется на корабле, вторую или обматывают вокруг дракона, или дают ему в лапы, тут уж зависит от вида), они взяли нас на буксир. На мой удивленный взгляд Астрид пояснила, что похожие устройства начали использоваться лишь недавно, чтобы выводить поврежденные корабли к острову или месту ремонта. Лучше всего они зарекомендовали, за столь короткий срок, при работе с торговцами. Никто не хотел терять трюмы, полные товара, читай прибыль.

Таким образом, нас за несколько часов (драконы иногда сменялись на вторую компанию: Грозокрыла, фурий и целых Сардельку, Барса и Вепря) дотянули до острова. Валка была искренне рада видеть всех нас.

Меня с Кривоклыком, после радости встречи, перевезли в местный вариант лазарета. Громгильда дошла сама, благо ранено крыло, а не лапа. Знакомый запах трав ударил в нос. Только здесь, в отличие от людского, хозяйствовала Валка, а не Готти. Оставив близняшек Стоику, она споро готовила мази и отвары, которыми позже лечила нас. Хотя, не смотря на её «волшебные руки», они всё равно были отвратительны на вкус.

— Рада, что ты вернулась к нам, — она почесала чувствительное место под подбородком, после чего, забрав дочерей у мужа, скрылась за дверью.

Долго скучать не пришлось. Сначала заглянул Иккинг, который, заговорщически подмигнув, открыл дверь нараспашку, впуская дневных и Грозокрыла. Следом влезли Беззубик, Сарделька, Рыбьеног и Астрид. Иккинг завернул самым последним, закрывая дверь. Шумную часть компании, похоже, отправили погулять. И я даже примерно понимаю, зачем тут остальные. Фурии и Грозокрыл как поддержка для меня, Астрид — для Громгильды, Рыбьеногу просто интересен мой вид (хотя что он не изучил в нас за прошедшее время?), а Сарделька… просто потому, что Рыбьеног редко куда без неё ходит?

Последняя парочка устроилась у стены, Астрид начала ворковать над змеевиком, а Грозокрыл и фурии обложили меня по всем фронтам. Шторморез, памятуя о моей любимой позе, лег рядом, укрывая крылом, Женушка пристроилась сбоку, но за перепонкой. Муженек лег сзади, хвостом касаясь хвоста своей самки, а Беззубик пристроился спереди. Иккинг свинтил к Рыбьеногу, доставшему из поясной сумки блокнот, и оба о чём-то начали тихо перешёптываться.

Тихо, мирно и спокойно. Слышно лишь дыхание множества драконов да негромкие голоса трех людей, едва долетающие до моих ушей.

— А я говорю, что Руна быстрее!

— Нет! Вихрегон её легко обгоняет!

— Снова спорите, сестрички? — Иккинг с усмешкой на губах показался со второго этажа.

— Иккинг! — в один голос вскрикнули близняшки. — Скажи, кто быстрее: Вихрегон или Руна? Дядя Рыбьеног отказывается нам отвечать! — Ингрид требовательно топнула ножкой.

— А что мешает вам самим это проверить? Устройте несколько гонок, на маневренность и скорость, и сравните результаты.

— Если мы устроим гонку, то тогда придется звать и детей Беззубика и Илвы тоже! А они точно быстрее будут, потому что они — дети фурий, — насупилась Эстер. Я лишь усмехнулась, наблюдая за этой картиной.

— Тогда включайте логику, — Иккинг подмигнул девочкам и скрылся за дверью. Близняшки, нахмурившись, сорвались следом за братом где-то через полминуты. Я же, потянувшись, чтобы разогнать кровь, вышла из дома через «драконий» выход.

Новый Олух. Который раз вижу его, а всё не перестаю удивляться. Пускай путем проб и ошибок, всем нам — людям и драконам — удалось создать комфортный уголок для каждого. Крепкие большие дома, половина из которых способна вместить Багрового Потрошителя. Отдельные входы-выходы для драконов, удобные стойла-отсеки, выдолбленные в скале, множественные кормушки. Широкие улицы и площади, некоторые вовсе проходили под землей сетью пещер.

Сам Новый Олух находился на огромном острове, окруженный скалами практически со всех сторон. Лишь пара мест была пригодна для высадки кораблей, и там были сделаны причалы и небольшие торговые площади, чтобы торговцы могли перенести свой товар на корабль или быстро за ним сбегать. Свой же флот, состоящий из грузовых или быстроходных кораблей, викинги разместили в гроте, который спокойно перекрывали крупные булыжники. При необходимости (благо её не было до этого) камешки вытаскивались за вбитые в них цепи. Или, при острой нужде в кораблях и малом количестве драконов, булыжники попросту взрывались.

Часть острова, около трети, была засажена лесами. Олени, кролики, кабаны и медведи во множестве водились в них. В парочке мест мелькали волкообразные драконы, почти истребившие, между прочим, тех же медведей. На нынешний момент удалось приручить только двоих из них, обе самки, воспитанных с возраста детенышей. Их вид окрестили Фэнгами, то бишь Клыками или Клыкастыми. У многих драконов есть клыки, но у этих они выделялись остротой. Несколько жителей обзавелись кинжалами из них, которые практически не надо было точить. За одним таким Иккинг спускался утром на первый этаж, иначе сразу же, по старой привычке, проскочил бы верхом на Беззубике.

Кстати о нём. У них с Илвой всё же появились детки, около семи лет назад пришла в наш мир первая тройка малышей, а спустя два года дошли еще двое. Их вид окрестили Ночными сияниями, а малыши получили имена Риа, Снорре, Вигге, Санна и Тира. Муженек с Женушкой же, видимо, были довольны своим количеством детей, летающих где-то в далеком Скрытом мире. Изредка они наведывались туда, когда-то на месяц, когда и на целый год. Я, хоть и вожак нашей маленькой стаи (хотя Грозокрыл может с этим поспорить), не властна над их душами. Если они решат вернуться в свое гнездо, я не стану препятствовать или преследовать.

Мимо на большой скорости пролетела Руна, за ней, мощно взмахивая крыльями, Вихрегон. Мои дети. Далекие десять лет назад я с трудом смогла отложить два яйца, более крупных, чем у обычных фурий. Грозокрыл не отходил от меня ни на шаг, постоянно вылизывая, убирая пот. К несчастью, одно яйцо оказалось болтуном, пустым. Из второго в скором времени проклюнулся Вихрегон. Он многим напоминал отца — двумя парами крыльев, телосложением. Разве что, полностью повзрослев, будет компактней и уже отца.

Руна появилась спустя два года. Та кладка была на три яйца меньшего размера, и вновь лишь одно проклюнулось. Я была рада и этому. Девочка оказалась почти моей копией, только вновь на четыре крыла. Правда, нижняя пара была раза в два меньше верхней, и сейчас служила больше рулевыми, придавая дочери маневренности и точности в полете. По идее она, как и шторморез, сможет летать при повреждённом хвосте почти без потерь. И пламя. Когда мы впервые увидели его, то долгое время молчали. Светло-фиолетовое по цвету, оно напоминало летящую комету. Выстреливался шар, и следом летел здоровенный «хвост». Взрывался он мощно, словно цветок раскрывался в небе.

Повзрослевшие близняшки, с шилом в одном месте размером побольше братского, взяли моих детей в оборот. И периодически возникают вот такие вот споры на тему скорости и маневренности.

Что о Валке и Стоике — они решили остаться на Старом Олухе. При постройке на новом острове викинги разделились. Кто-то слишком чтил память предков, отказываясь улетать без веских причин, кто-то, наоборот, стремился к новому и лучшему. После разделения оба острова вздохнули полной грудью. На старом стало гораздо просторней жить, ведь драконов Иккинг приводил на новый, а на нашем мы получили пространство, которого порой не хватало в деревне, построенной для людей.

Так и правили. Стоик с Валкой на старом, Иккинг, сошедшийся полноценно с Астрид, на новом. Раз в месяц (хотя, по факту, гораздо чаще) родственники наведывались друг к другу в гости, благо, наша скорость позволяла преодолевать необходимое расстояние дня за два. На пару недель Валка оставила близняшек со старшим братом, решив отдохнуть. Они с вождем, к несчастью, не молодеют.

Жизнь наладилась. Охотники потихоньку уменьшались в количестве, и, надеюсь, вскоре станут огромной редкостью. На Новый Олух единожды пытались напасть, попробовать на зуб, вернее сказать. Да только гром драконов наглядно доказал, что лезть к нам не стоит. Остатки некоторых кораблей до сих пор плавают где-то между скал.

Наверху взорвалась плазма. Ночные сияния, похоже, обнаружили, что их решили не приглашать в гонку, и теперь гонка будет от них. Ну вот, и скорость проверят, и маневренность. Мои от залпов сильно не пострадают, и девочек, в случае чего, прикроют. Те даже без седел на них неплохо держатся, хотя порою и соскальзывают.

Взмахнув крыльями, я поднялась в воздух, оглядывая людей и драконов внизу. Жизнь на острове кипела. Собирался урожай с полей, закатывались бочки с медовухой, происходил обмен со слегка побаивающимися нас торговцами. Слышались крики, какие-то споры. Всё же Новый Олух не утопия, чтобы всё было идеально, но, на мой взгляд, всё просто хорошо.

Мы в безопасности. Мы живы, здоровы и полны сил. Нет набегов ни с одной из сторон, и кровь льется лишь на ежегодных межостровных битвах на кулаках. Жители Олуха за эти годы стали сильнее, чем раньше. Драконья амуниция, как и сами драконы, явно тяжелее бревен и топоров. Многие обзавелись за это время детьми, что сейчас носятся с дракончиками по территории деревни.

И в голову знакомым голосом закрадываются слова…

Это — остров Олух. Место, куда рискуют соваться только безумцы. Здесь, наплевав на законы логики и пищевой цепочки, живут люди и драконы. Вместе. За десять лет было множество неприятностей, от огромных драконов, способных помутнить рассудок, и до желавших нам смерти людей, но мы со всем справились. По-другому и быть не могло, ведь это наш дом. Теперь мы любуемся рассветами и закатами рядом с любимыми. И наша жизнь прекрасна.