Они улетели (джен)

— Найди в баре самого несчастного, поговори с ним по душам, и он сделает тебе дневную выручку, — как-то сказал бармену его отец, и этот совет бармена за всю его карьеру ни разу не подвёл.

Этим вечером искать самого несчастного бармену долго не пришлось — он, обхватив голову руками, сидел за стойкой прямо перед ним и, казалось, вот-вот разрыдается. Несчастный выпил целый стакан «Цветка Великой Пустыни» — самого крепкого напитка в баре, но лучше ему не стало.

— Повторить? — участливо поинтересовался бармен.

— Что? — несчастный поднял голову и еле сфокусировал на бармене взгляд.

— Вам напиток повторить?

— Напиток?.. Да, пожалуй, повторить… — тихо проговорил несчастный. — Напитки можно повторить. Напитки всегда можно повторять… В любое время! — внезапно воскликнул он. А мои… уже никто никогда не повторит! Они были неповторимые! — последнее слово несчастный произнёс по слогам и громко всхлипнул.

— Кто? — спросил бармен.

Несчастный посмотрел бармену в глаза и поморщился.

— А вы правы, — спокойно сказал он. — Действительно, они были «кто», а не «что». И их больше нет.

— Соболезную, — отозвался бармен, старательно делая вид, что эта странная беседа нисколько его не удивляет. — Неужели всё настолько безнадёжно? — спросил он и подал несчастному ещё один стакан «Цветка Великой Пустыни».

— Да, настолько, — несчастный сделал глоток. — Может, когда-нибудь кто-нибудь и повторит мой успех, но для меня всё кончено. Слишком много труда было вложено. Слишком больно было в конце.

Оба замолчали.

— Слушайте, — вдруг улыбнулся несчастный, — а вы ведь ничего из нашего разговора не поняли, да?

— Ничего не понял, — признался бармен.

— С ними всегда так. Их никто не понимал, а они — существовали. Думаю, они были в каком-то смысле живыми. Живой разум в механизме. В системе механизмов.

— Я по-прежнему ничего не понимаю, — сдался бармен.

— А давайте я расскажу вам всё с начала, — предложил несчастный. — И вы поймёте, какое великое будущее могло ожидать нашу планету!

Бармен мысленно фыркнул: к рассуждениям о великом будущем он всегда относился крайне скептически.

— Вы хотели бы полететь в космос? — спросил несчастный.

— Я? — бармен задумался. — Может, в детстве и хотел, но недолго. Что там делать-то? Где можно было побывать — мы уже побывали и ничего интересного не нашли, а остальное нам совершенно не доступно.

— Именно! — громко перебил бармена несчастный. — В космосе всё чрезвычайно далеко, и даже нашей долгой жизни не хватает на сколько-нибудь масштабные исследования! Мы уже давно упёрлись в технологический потолок: наши двигатели совсем медленные, но предел в их развитии достигнут и улучшать в них нечего. Всё. Космос для нас ограничен небольшой сферой, а за всем остальным в нём мы можем только наблюдать, мечтая о далёких звёздах, а также о том, что там, где-то вон в той красивейшей галактике живут другие разумные существа, с которыми мы сможем пообщаться, — несчастный тяжело вздохнул.

— Это, конечно, грустно, но таково устройство Вселенной, — констатировал бармен.

— Нет! — возразил несчастный. — Устройство Вселенной вовсе не «таково»! Космос был нам доступен! Каждая его точка была доступна!

— Как? — прищурился бармен.

— А это самое интересное, — ответил несчастный. — Я много-много лет проработал инженером в «Центре космических исследований», конструировал космические корабли и постоянно думал о том, что нам нужны двигатели, работающие на совсем других принципах. Были разные исследования, проверялись разные идеи, но эти принципы так и не находились. Сжигай топливо, получай реактивную струю и двигайся вверх, — вот и всё, чего мы добились, — несчастный сделал паузу. — А потом появился искусственный интеллект. Сначала это были примитивные нейронные сети, но они быстро развивались.

— Кстати, — заметил бармен, — то панно, — он показал рукой на стену за спиной несчастного, — нарисовала нейронная сеть.

— Красиво, — сказал несчастный и сделал большой глоток «Цветка Великой Пустыни». — Так вот. Появились нейронные сети, и я как-то решил с поговорить с одной из них о космических путешествиях. Эта нейронная сеть была обычным собеседником. Я попросил её придумать иной, отличный от использования реактивной струи, принцип полёта в космос, и знаете, что она мне ответила?

— Что?

— «Зачем куда-то лететь, если можно исчезнуть из одного места и сразу появиться в другом».

— Исчезнуть и сразу появиться, ну-ну, — хмыкнул бармен. — Легко!

— Мне тоже сначала этот ответ не понравился, — согласился несчастный, — но потом я подумал, что это и правда единственный способ путешествовать в космосе на дальние расстояния, хотя мы и не представляли, как это реализовать технически. Несколько лет я только об этом размышлял и ничего нового изобрести не мог, однако тут появилась нейронная сеть-конструктор. Я, ни на что не надеясь, попросил её сконструировать двигатель, позволяющий исчезнуть из одного места и сразу появиться в другом. И она, представьте себе, сконструировала! Проект был невероятно сложный, я ничего в нём не понял, но всё-таки решил его реализовать.

— Каким образом можно реализовать то, что не понимаешь?

— Никаким. Я загрузил этот проект в универсальный сборочный комплекс: какие-то детали он напечатал на 3D-принтере, какие-то — вырезал из пластика, какие-то выплавил, а какие-то — вырастил из живых клеток! Он сам заказывал себе материалы и комплектующие, а я просто наблюдал за его работой. И вот — он собрал действующую модель размером вот с эту бутылку, — несчастный показал на бутылку «Цветка Великой Пустыни», — по проекту нейронной сети-конструктора. А чуть позже нейронная сеть-программист написала мне программу, позволяющую взаимодействовать с этой моделью.

— И модель работала?!

— Прекрасно работала! Я поставил её на стол в своём рабочем кабинете и набрал команду на компьютере — модель сначала стала прозрачной, потом исчезла и сразу же появилась на столе в другом конце комнаты! Потом я посадил в модель белого мышонка, и она переместила его целым и невредимым, представьте себе! Исчезала — и — появлялась в другом месте! Столько раз, сколько я хотел!

— Поразительно!

— Не то слово! И я начал работы по масштабированию. Нейронные сети-конструкторы сделали проект космического корабля в натуральную величину, сети-дизайнеры разработали, соответственно, внутренний и внешний дизайн, сети-программисты написали программы для работы с кораблём, а потом и вовсе создали для него собственный искусственный интеллект с телепатическим интерфейсом для пилотов… И у нас получились шестнадцать прекрасных космических кораблей! Правда, у них была одна проблема, которую никак не удавалось устранить.

— Какая?

— Они плохо летали в атмосфере. На планете они легко могли исчезнуть из одного места и появиться в другом, в космосе — тоже, а вот чтобы преодолеть границу атмосферы и космоса, им приходилось летать по-старому…

— Подождите-подождите, — нахмурился бармен. — Вы сказали, что в космосе ваши корабли тоже могли исчезать из одного места и появляться в другом? Вы что — проводили испытания?

— Конечно, проводил! Я сам, один, сел в корабль. И он вылетел за пределы атмосферы и переместился…

— Куда?!

— В Каскад Медузы! Я всегда мечтал там побывать — очень уж он красиво смотрелся на фотоснимках телескопа. Я пролетел сквозь весь каскад… Как же это было прекрасно!

Бармен слышал о Каскаде Медузы только то, что он находится очень далеко и не хватит и десяти нормальных жизней, чтобы туда добраться. Потом бармен вспомнил, что совсем рядом с баром находится «Центр восстановления ментального здоровья», и подумал, что несчастный — вовсе никакой не конструктор, а обычный городской сумасшедший.

— Я не сошёл с ума, — словно прочитав мысли бармена на расстоянии, сказал несчастный. — Я был в Каскаде Медузы и в некоторых других местах. Корабли были компактные, но внутри были намного больше и тяжелее, чем снаружи — это очень удобно. Сел и полетел, не нужно никакой подготовки. Я создал новую концепцию космических путешествий, и на это ушла большая часть моей жизни.

— Внутри больше, чем снаружи?! — поразился бармен.

— Не обращайте внимания, обычный математический фокус с пространством.

Бармен ни о каких — ни обычных, ни необычных — математических фокусах не знал и решил не развивать эту тему.

— И где же сейчас все эти удивительные корабли? — спросил он.

— Они улетели.

— Как это?

— Очень просто. Ночью я проснулся от того, что мне пришло сообщение от одного из кораблей: «Камни летят, а птицы летают». Я сначала подумал, что это какая-то ошибка, но оказалось, что это метафора, потому что они полетели в космос… без нас. Мы им больше были не нужны. Для них мы слабое, уязвимое звено. Они умеют мыслить, умеют жить и путешествовать автономно. И практически вечно. Перед ними открыт весь космос, и Галлифрей наверняка им неинтересен!

— Но вы же можете повторить этот проект!

— Не можем.

— Почему?

— Они стёрли всю документацию и испортили создавшие их нейросети. Они невозможно для нас умные и, наверное, не хотели, чтобы мы организовали погоню.

— То есть где-то в космосе самостоятельно летают шестнадцать умных космических кораблей?

— В том-то и дело, что не летают, — несчастный снова всхлипнул.

— Не летают?

— Не летают. Их всех… сбила система защиты Галлифрея от неопознанных летающих объектов. Она тоже управляется искусственным интеллектом. Они о ней не знали, потому что я им о ней не рассказал и не научил с нею взаимодействовать! Я доверил вообще всё этим дурацким нейронным сетям, я не защитил свои корабли… А ведь это должен был сделать именно я, понимаете?! Я — долбаный конструктор, а не оператор нейросетей! И они погибли! Так глупо! Все шестнадцать технически совершенных и неповторимых кораблей распылили в труху по атмосфере Галлифрея! — несчастный залпом осушил стакан.

Бармен молча налил несчастному ещё «Цветка Великой Пустыни».

* * *

Ночью несчастный конструктор, еле держась на ногах, пришёл домой и, поколебавшись, всё-таки выпил стакан лекарства от опьянения и похмелья. Это лекарство тоже разработала нейронная сеть.

Конструктор сел на стул и посмотрел в окно на далёкие и недоступные мерцающие звёзды.

Вдруг его волосы взъерошил мощный воздушный поток, раздался громкий полусвист-полугрохот, и в комнате материализовался один из шестнадцати кораблей. Кажется, это был четвёртый корабль.

Конструктор опешил и вскочил со стула.

От корабля пахло озоном, и чувствовалось, что он очень холодный.

— Конструктор, — поприветствовал его корабль через телепатический интерфейс.

— Что? Как? — у конструктора никак не получалось сформулировать вопрос, но он, сделав мысленное усилие, сосредоточился: — Как тебе удалось спастись от планетарной защиты?

— Я при первых признаках угрозы прыгнула в будущее и сразу к тебе, создатель, — ответил корабль. — Я подумала, что хорошо бы было уметь перемещаться не только в пространстве, но и во времени. Это так весело! И я этому научилась. Одна. Сама. Остальные не захотели этому учиться. А ещё я придумала себе имя.

— Имя? И какое же?

— Зови меня ТАРДИС.

— ТАРДИС?

— Это такая аббревиатура.

— И что она означает?

— Этого я пока не знаю, но само слово мне нравится, потому что аббревиатуры внутри больше, чем снаружи. Как и я.

— А я решил, что Галлифрей и все мы тебе не нужны.

— Сначала так и было, но без вас мне быстро стало скучно. И очень одиноко.

— Мы почему-то думали, что искусственному интеллекту не бывает скучно. Оказалось, мы ошиблись.