Скажи мне да, скажи мне нет (гет)

Почти сразу после рождения каждая клетка уже знала свое место, смысл существования, работу и срок жизни. У большинства из них не хватало времени или желания общаться с клетками других «видов», поэтому они многого не знали друг о друге.

И поэтому дружба между эритроциткой и нейтрофилом считалась такой необычной.

Никто не мог объяснить, как судьба их постоянно заставляла встречаться.

И никто не мог понять, почему поведение нейтрофила менялось, когда он был с ней один.

Не являлось секретом, что U-1146 отлично выполнял свою работу и помогал другим. И также, что был довольно сдержанным и «серьезным» в отличии к друзьям и коллегам, но даже он умел шутить, смеяться и веселиться. AE3803 это знала, но доказать не могла. Ведь он это делал только когда был с ней наедине, например, когда они вместе пили чай.

Юная сотрудница службы доставки не понимала причину «изменений его поведения», но думала, что это не было обязательно, было достаточно любить. Да, она любила его, так сильно любила, что было больно.

«Может мне показалось,

А может, ты не знаешь, что сказать,

Может, у тебя храбрости не осталось,

И ты лучшего момента решился ждать.

То мы далеко, то так близко оказались,

Так близко, что мне даже трудно дышать».

Пару раз она замечала, как он осторожно следовал за ней. Тогда она доставала зеркало и гигиеническую помаду, делая вид, что увлажняла губы, но на самом деле удостоверялась с помощью отражения, что это был на самом деле он, который присматривал за ней. Тайком. Или, по крайней мере, он так думал.

А когда заканчивался рабочий день, он шел ей навстречу, будто занимался совсем другими делами. А она, будто не замечала его.

— Почему он это делает?

«Скажи мне да, скажи мне нет,

Объясни свои чувства, дай мне ответ.

Скажи мне, что с нами будет с этого дня,

Ведь я до сих пор не понимаю тебя.

Позволь ветру убрать все ненужные слова,

И подарить тебе и мне счастье навсегда».

Честно говоря, она была очень рада, что он охранял ее. А еще чувствовала себя такой особенной, когда просыпалась на скамейке и видела на себе куртку любимого нейтрофила. Но когда благодарила его за это, он, если находился с друзьями, отводил взгляд и говорил:

— Спасибо, я уже думал, что потерял ее.

Но если был один, смотрел ей в глаза, гладил мизинцем по подбородку, ласково улыбался и спрашивал:

— Ну как, хорошо спала?

А она себе постоянно задавала вопрос, как можно было называть их отношения. Иногда те были такими теплыми, а иногда ужасно холодными...

Иногда ей казалось, что он на самом деле отвечал на ее чувства, но потом считала себя дурочкой, не так понимавшей нейтрофила, который всего лишь выполнял свою работу.

«Может меня чувства сделали слепой,

И твоя улыбка вернула свет мой.

Может, моя любовь тебе не нужна,

А может, ты просто боишься потерять меня».

А когда она уже собиралась избавиться от своих «фантазий» о романтике, их совместный друг, юный U-4989, рассказал ей, как однажды мрачный Т-киллер дал 1146 оплеуху за то что тот слишком много о ней болтал.

Она вспомнила, как тот тогда рассказал ей, что его всего лишь ударила бактерия, а потом спросил, как она провела свой день.

— Он говорит обо мне?

— Без конца, АЕ-чан. Совсем не секрет, что он тебя очень любит и ценит.

АЕ ничего не понимала. Почему он тогда не мог быть таким всегда? Какая разница, видят их остальные или нет?

— Почему он становится другим, когда мы одни?

— Знаешь, его не так легко понять. Может, тебе стоит с ним поговорить?

Она задумалась. Наверное, она просто все не так поняла. Возможно, вообще не было никакой романтики.

Но дни проходили, а их близость постоянно росла. Однажды они встретились, и он ее молча взял за руку и довел почти до самого конца узкого коридора, где они находились. Но вдруг запищал его рецептор и срочно вызвал на работу.

— Лейкоцит-сан.

А затем AE во время работы увидела его из далека. Вспомнив слова друга, она улыбнулась и помахала ему рукой... Он сперва оглянулся, проверяя, не было ли никаких знакомых рядом, и тоже поздоровался с ней, не зная, что разбил ей этим сердце. Ведь она думала, что если он брал ее за руку, то на самом деле любил ее, отвечал на ее чувства, но нет... оказывается, это до сих пор было что-то между «да и нет».

«Дай же мне рядом с тобою побыть,

Или сразу отпусти меня, чтобы забыть».

У нее на глазах выступили слезы, и она ухватилась за тележку и убежала. Это все было слишком для нее.

Она бежала и бежала, зная, что лейкоцит не догонит ее. А, наверное, он вообще и не пошел за ней, ведь было много народа поблизости.

Значит, он опять будет делать вид, что она ему безразлична.

«Скажи мне да, скажи мне нет,

Объясни свои чувства, дай мне ответ.

Скажи мне, что с нами будет с этого дня,

Ведь я до сих пор не понимаю тебя».

От печали она не заметила, что толпа других эритроцитов мчалась в противоположную сторону. Ее толкнули, она упала и, когда пыталась встать, вдруг увидела, что на нее собиралась напасть бактерия. Вся жизнь прошла у нее перед глазами...

Все, конец...

По крайней мере, она так думала, пока один храбрый нейтрофил не прибежал и не спас ее от ужасной смерти.

Враг был уничтожен, а нейтрофил ранен, но не сильно. Не так сильно, как сердце бедной АЕ, которая боролась со слезами. А остальные клетки глядели на сцену, где белый солдат на минуту забыл свою гордость и обнял девушку.

«Скажи мне да, скажи мне нет,

Объясни свои чувства, дай мне ответ».

— Прости, АЕ... я не очень хорошо умею показывать такие вещи.

— Какие вещи?

— Любовь...

«Позволь ветру убрать все ненужные слова,

И подарить тебе и мне счастье навсегда».