Проверено на грамотность 
«Наконец-то этот страшный год закончился. Не будет больше косых взглядов и шепотков за спиной: будто я не знаю, что они все про меня думают… Сумасшедший, ага… Ну, хоть уродом никто не зовёт, и то хлеб. А остальное выслушивать не впервой — поговорят-посплетничают, и первого сентября я — снова герой… Как же всё достало! Скорее на Тисовую — от Дурслей хотя бы знаешь, что ждать…» — размышлял Гарри, сидя в карете, которую фестрал тащил на станцию к Хогвартс-экспрессу.
Надо сказать, что Рон и Гермиона пытались вытащить его из депрессии. Каждый старался как мог: Рон звал поиграть, и неважно во что — в квиддич ли, шахматы или плюй-камни — лишь бы один не сидел. Гермиона же в своём репертуаре напоминала о важности домашних заданий и тащила в библиотеку. Заканчивались все их попытки одинаково: после первого же косого взгляда в свою сторону Гарри молча разворачивался и уходил в спальню, где садился на кровать и отгораживался пологом. Не помогли даже беседы с Дамблдором: как тот ни пытался уговорить его «отпустить и забыть» — ничего не вышло. Поттер молча кивал или монотонно повторял: «Да, профессор», «Хорошо, профессор» и, в конце концов, директор развёл руками: «Ему нужно время, всё образуется.»
Вот и ехал наш герой, победитель Турнира Трёх Волшебников, один. Сначала в карете (хотя когда такое было!), а потом и в купе поезда: никто, даже друзья, не рискнули к нему подсесть.
«А Сириус тоже хорош: ведь до последней минуты я ждал и надеялся, что мелькнёт где-нибудь загривок чёрного пса, и через минуту меня в воронку аппарации утянет надёжная рука. Ведь, в конце концов, его так никто и не нашёл. Неужели мне нельзя пожить у единственного по-настоящему родного человека?!» — Не сбылось. — «А, к чёрту всё!..» — и тут Поттеру вспомнилось какое-то странное выражение лица Снейпа, будто он понимал, что подросток чувствует, слышит, о чём он думает… И то, как он сжал плечо в молчаливой поддержке. Гарри тогда даже не обернулся, а надо было…
Погода в Лондоне была под стать настроению, встретив развенчанного, оплёванного героя пасмурной хмарью с низкими тяжёлым тучами, из которых вот-вот польются на прохожих галлоны воды. Ни одного мало-мальски слабого лучика, способного вселить в Гарри надежду на директорское «всё будет хорошо». Вечный боец, он просто менят дислокацию: с реального поля битвы на войну за собственное выживание.
Из поезда Гарри вышел одним из последних, чтобы ни с кем не сталкиваться, и медленно потащился к переходу на маггловскую сторону. Там его должен был встречать дядя.
Тот не подвёл. «Приласкав» подзатыльником и проворчав: «Шевелись, мальчишка! Некогда мне с тобой прохлаждаться!», он закинул сундук в багажник, а самого Гарри — на заднее сидение, и отбыл по направлению к дому.
В дороге состоялся обычный разговор:
— Так, уродец! Приедем — ты свои вещи закидываешь в чулан, а сам — наверх, и чтоб ни звука! Всё понятно?!
— Да, дядя Вернон.
— Будешь делать всё, что скажет Петуния, иначе еды не получишь: мне дармоеды не нужны!
— Понятно, дядя.
Вернон удивлённо хмыкнул:
— Что-то ты больно сговорчивый, парень… Хотя, какая мне разница — если что не так, сам знаешь, что будет…
— Да, дядя, — раздалось с заднего сиденья.
Зайдя в дом, Гарри замер — тишина давила на уши. Не визжала с кухни тётя Петуния, не нёсся со второго этажа кузен-слонопотам.
— Ну! — сердито окликнул его дядя, приведя в чувство «живительным тычком». — Что встал, как вкопанный? Забыл, где чулан?!
— Нет, дядя. Я помню. А где все? — не удержался от вопроса Гарри. — Так тихо…
— Так Петуния Дадлика на море увезла в награду за хорошо оконченный год, — «ага, хорошо — значит, без двоек», — как-то отстранённо подумал Гарри. — Но тебя это не касается: они вернутся завтра, и всё будет как всегда.
— Хорошо, дядя, — привычно ответил Поттер.
Закинув вещи в чулан и понаблюдав, как дядюшка, злобно улыбаясь, запирает их на замок, Гарри отправился наверх. Перед отъездом он плотно пообедал, так что до утра протянет, а там — подъём в шесть и во время готовки всегда можно перехватить кусок-другой — надо входить в новый режим питания.
День на удивление прошёл тихо: Гарри сидел у себя, Вернон его не трогал — даже странно…
Но вот настала ночь, и вернулись кошмары. Снова та ночь на кладбище: кровь, вязкими каплями срывающаяся в котёл с серебряного ножа… Комок мантий, в который завёрнуто нечто, напоминающее младенца с содранной кожей… И это нечто изо всех сил хватается за ускользающую жизнь… Человек, которого отец и крёстный считали другом — он же носил знак Гриффиндора! Взрыв боли, когда к шраму прикоснулось возрождённое чудовище… Страх, плавящий кости: нельзя оставить им Седрика! И всё по кругу… Да сколько можно! Когда это всё кончится!!!
— Нет!!! Седрик!!! Оставьте его, отпустите, не трогайте… — Голос становился всё тише, щёку внезапно обожгло болью…
— Ах ты, урод бесполезный! Дождался-таки! Ты хоть знаешь, который час?! Мне, между прочим, завтра на работу! Это ты, бездельник, дома выспишься! — орал Вернон.
Гарри со сна непонимающе хлопал подслеповатыми глазами. Щека всё ещё пылала, кожу покалывало, как от мелких разрядов электричества… Словно каждая клеточка вопила голосом Снейпа: «Поттер, хватит строить из себя статую четырёхглазой ведьмы(1), даже мухи по весне расправляют крылья. Шевелитесь!»
«Живой, живой… Я снова вырвался, я — живой!»
— Дядя Вернон? Вы здесь? Как?..
— Щенок, ты ещё издеваешься?! Разбудил в три (!!!) часа ночи, да ещё и удивляешься, что я здесь делаю! Слушай сюда, урод: ещё хоть раз такое повторится — убью! И никто из ваших мне и слова не скажет.
Гарри проверять не хотелось.
— Да, сэр. Я понял. Больше не повторится.
— Очень надеюсь.
Вернон вышел, хлопнув дверью. А на следующий день вернулись Дадли с Петунией…
1) помню, что в каноне она одноглазая, но поскольку всех очкариков четырёхглазыми зовут…
Утро у Гарри началось как обычно… Ну, почти: вместо тёти Петунии его поднял противный треск старого будильника, который Дадли когда-то со всей дури запустил в стенку.
На цыпочках спуститься на кухню, да так, чтобы ни одна ступенька не скрипнула. Если сейчас разбудить дядю (это после ночной побудки) хорошего не жди… Далее по-быстрому приготовить классический английский завтрак — бекон с яйцом, поджаренные тосты с маслом и джемом, и, в качестве извинения, кофе по-турецки, со специями. Обычно Гарри ограничивался простой арабикой с молоком, но сегодня он действительно виноват…
В семь утра спустился Вернон, сонно кивнул на пожелание доброго утра, и, нахмурившись, уставился в тарелку.
— Мальчишка! — зашипел родственник. — Где моя газета?! Сколько раз повторять: она должна лежать рядом с чашкой кофе! И почему он — чёрный, ты же знаешь — я не пью чёрный кофе! Или ты решил меня с утра вывести из себя?!
— Нет, дядя. Простите, сэр, я сейчас переделаю…
— Поздно: выпью то, что есть. Но запомни: ещё один косяк — и пеняй на себя.
— Да, сэр. Простите, сэр, — заученно ответил Гарри.
— То-то же, — довольно крякнул Вернон, прихлёбывая кофе.
Но вот дверь за дядюшкой закрылась, и у Гарри закончился завод. С новой силой навалилась депрессия и усталость от бессонной ночи. Вспомнились ночные видения. Как же всё-таки вовремя появился Дурсль, ведь обычно после зелёной вспышки он видел дух Седрика, который плевал ему в лицо и, называя трусом и предателем, обвинял в своей смерти. «У меня была девушка — Чжоу, я мог бы ещё жить и жить! Это ты — никому не нужный сирота, а у меня были родители и младшая сестра(1), как они без меня?!» Да, хорошо, что этой ночью эти обвинения так и не прозвучали…
Вымыв посуду и прибрав в доме, Гарри вернулся на кухню. Стоит позаботиться об обеде заранее. Он решил приготовить суп-пюре из брокколи: и быстро, и вкусно, и в рамках диеты, прописанной врачами Диддикинсу.
Нарезая кубиками картофель, Гарри задумался: почему при всей своей любви и умении готовить, у него не получаются зелья? Ответ напрашивался сам собой — не сложились отношения с преподавателем. А почему? Что было бы, покажи он тогда, на первом курсе, свои записи Снейпу сразу после урока? Ведь это так просто — объясниться. Так почему он этого не сделал? А теперь уже поздно: отношения испортились окончательно, а жаль. Ведь он единственный, кто не обвинял его в случившемся, он просто молча сочувствовал!
Прошло ещё полтора часа — и суп был готов. До приезда родственников оставалось часа два… Гарри поднялся в свою комнату и прилёг — может удастся немного поспать. Только закрыл глаза — начался обычный иллюзион… Проснувшись от собственного крика в холодном поту, решил больше не спать — бесполезно: не отдых, а одно мучение. И тут снизу раздались привычные крики: приехали…
Гарри медленно поднялся с тахты, что служила ему постелью, и направился вниз. Не успел. С кухни раздался возмущённый вопль Большого Дэ:
— Это что за жижа болотная?! Я такое есть не буду!
Появившийся в дверях Поттер, кипя от ярости, наблюдал, как кузен выливает суп, на который он убил два часа собственного времени, в раковину! А потом со злобной усмешкой кричит матери:
— Мам! А уродец ничего не приготовил!
Войдя на кухню, Петуния всё поняла, но не ругать же сыночка за подставу? Вместо этого она, поджав губы, ответила:
— Что ж, если еды нет — значит, мальчишка сыт, а мы можем поесть в том кафе, где подают твою любимую пиццу. Пойдём, дорогой!
Проходя мимо Гарри, Большой Дэ показал ему язык. Тот только глаза закатил: ну, прям как маленький… Кузену реакция не понравилась.
На протяжении нескольких дней Дадли пытался «растормошить» Гарри всеми доступными способами: и пихал его, и пинал, и подножки ставил — всё без толку, ходит, как в воду опущенный. На толчки-пинки не огрызается, подножки на автомате перепрыгивает — скучно…
Да ещё и по ночам из его комнаты всхлипы-стоны раздаются… Большой Дэ заинтересовался: что там такое уродец вытворяет? Подкрался к каморке, приоткрыл дверь, заглянул одним глазком — и так и сел: на разворошенной постели калачиком свернулся худющий подросток, закусивший, нет, практически полностью засунувший в рот кулак, а сквозь всхлипы слышался стон:
— Нет!!! Только не Седрик! Не трогайте его! Не трогайте…
Первая мысль была: бежать, вернуться в свою комнату, накрыться одеялом, и забыть всё как страшный сон. Но вдруг какое-то странное (и неправильное!) чувство шепнуло: «Иди, разбуди, поддержи…» — и Дадли пошёл, осторожно так, шаг за шагом приближаясь как к дикому, загнанному в угол, зверю…
Наконец, подойдя вплотную, он потряс кузена за плечо:
— Эй, как тебя… Гарри… проснись, это только сон…
Тот резко сел на постели, дыша так, будто марафон пробежал.
— Кто здесь?! — А голос-то не испуганный, скорее — требовательный.
— Э-э-э… это я — Дадли…
— Выпить есть? — прохрипел сорванным горлом Гарри. От такой постановки вопроса Дадли уже второй раз «присел».
— А тебе зачем?
— Друга помянуть — каждую ночь его смерть снится.
Большой Дэ выпал в осадок: где же учится очкарик, что там школьников запросто убивают!
— Весь алкоголь папа у себя в сейфе хранит. Но я могу курево притаранить: тоже расслабляет.
— Тащи, чего уж там…
— Ты это… окошко открой, чтоб дым из комнаты уходил. А то ма учует — обоим всыплет, не посмотрит, кто начал…
Гарри согласился с разумностью доводов и открыл окно. Через пять минут они стояли рядом и смолили в небо. Первая сигарета у Гарри пошла тяжело: он закашлялся после первой же затяжки. Дадли отобрал курево, постучал по спине, и объяснил, как «правильно». Поттер выслушал, принял к сведению и попросил ещё одну. Курили молча, а когда осталось лишь полпачки, Большой Дэ попрощался и вышел из комнаты.
Так и повелось: перед сном мальчишки выбирались на крышу и курили, а потом молча расходились по комнатам. Удивительно, но после таких «медитаций» кошмары стали сниться реже и были не такими пугающими.
1) придумка автора))
Прошло несколько недель. Дни, как кисель, перетекали из одного в другой, и ничего в настроении Гарри не менялось. Он был всё таким же хмурым и замкнутым. Вылазки на крышу стали чаще: если сначала это были только «вечерние посиделки», то уже через три дня Поттер сбежал туда после обеда, а ещё через три — сразу после завтрака.
Для Гарри Поттера, Мальчика-Который-Опять-Зачем-то-Выжил, каждая неделя — это семь пачек сигарет и знание, что кузен, оказывается, не такой уж мудак… Жаль только, это знание пришло слишком поздно…
Поттер по-прежнему вёз на себе всё хозяйство: готовил, убирал, копался в саду. Это хоть как-то помогало отвлечься от разъедавшей мозг и душу вины: у него по-прежнему не было взрослого, с кем он мог бы поделиться своим горем. Того, кто бы смог достучаться до него, объяснить, что в случившемся нет его вины, что, наоборот, он сделал больше, чем мог любой другой ребёнок его возраста.
Друзья с крёстным тоже перестали ему писать. Только на день рождения совы принесли три открытки с поздравлениями от Рона, Гермионы и Сириуса, причём текст поздравлений почти не отличался.
«Привет, приятель! — писал Рон.
Поздравляю с днюхой, расти большой, не будь лапшой. Не кисни.»
«Привет, Гарри! — это уже Гермиона.
Поздравляю, ты стал на год старше. Надеюсь, прошлый год научил тебя, что «ненужных» знаний не бывает, и на этот раз ты озаботишься выполнить домашнее задание заранее.»
Будто она не знает, что его сундук со всем содержимым всё лето «отдыхает» под замком…
«Крестник!
Ты уже совсем большой парень. Жаль, что мы не вместе — я показал бы тебе пару интересных мест, куда просто так не попадёшь. Будь здоров, не кашляй.»
Будто это он виноват, что… хотя, как посмотреть: если бы Волдеморт не возродился, может, они и провели бы пару дней вместе. А ведь ещё после третьего курса Сириус хотел забрать его от Дурслей насовсем. Опять он всё испортил…
Гарри повздыхал, но принял выбор своих близких: видимо, уверившись в его вине, они тоже отвернулись. Перечитав «поздравления» раз в десятый, Гарри схватил с подоконника сигареты и привычно полез на крышу.
Закурив, Гарри вспомнил о Дадли. «Похоже, он — такая же жертва обстоятельств… Любой ребёнок, изо дня в день наблюдая одну и ту же модель поведения, принимает её как должное. А его родители, называя меня «ненормальным», сформировали в нём уверенность, что я — ущербный. А ущербных жалеют. Вот только если Большой Дэ выбрал позицию молчаливой поддержки, то тётя Петуния продолжает стоять на позиции немого игнорирования. С каждым утром её взгляды становятся всё холоднее, и причина её ненависти — в самом факте моего существования… Забавно: что-то подобное ответил Сириус, когда я спросил, почему он так ненавидит Снейпа… Жизнь вытекает из меня струйкой сигаретного дыма — так же незаметно и неотвратимо. Где же ты, Драко Малфой, хорёк белобрысый?.. Тебе всегда одним словом и взглядом удаётся зажечь во мне желание жить. Хотя бы для того, чтобы снова надрать твою аристократическую задницу!»
Как назло, закончились сигареты… Обычно их приносил Дадли и молча оставлял открытую пачку на крыше. Но сегодня он умотал на несколько дней к друзьям. Смешно, даже у Диддикинса есть друзья, а у него — никого… Ладно, хорош рефлексировать — пора спать. Завтра опять в шесть вставать. Как ни странно, Гарри уснул, только коснувшись подушки.
Сначала это был очень лёгкий и светлый сон. Над головой сияло солнце, пели птицы, шумели листвой деревья. Поттер впервые за пару месяцев вздохнул свободно и расправил плечи. Он вышел на поляну, накрытую для пикника. На широком покрывале сидели двое: Он — в очках и с вечным шухером на голове (совсем как у самого Гарри) и Она — хрупкая девушка с рыжими волосами и зелёными глазами. Мама и папа. Они сидели и с любовью смотрели друг на друга. Сердце затрепетало: вот они — самые родные, которые отдали за него жизнь, а значит, любили...
— Мама! Папа! — кинулся к ним Гарри. — Наконец-то я вас нашёл! Можно я останусь с вами? Пожалуйста…
Молодая женщина обернулась, и её тёплые зелёные глаза вмиг застыли, а приветливое улыбающееся лицо скрылось за маской отчуждения.
— Нет, — жёстко сказала она. — Ты нам не нужен. Мы отдали за тебя свои жизни — будь благодарен и живи, а здесь у нас есть другой сын.
Такого удара Гарри не ожидал. Единственный вопрос, вертевшийся на языке был: «Кто он?»
— Это Седрик, — ответил ему отец. — Его тоже убили из-за тебя, он потерял родителей, и мы решили, что будем заботиться о нём. Уходи.
Несчастный подросток с криком попятился:
— Нет!!! Только не это! Этого не может быть!!! Я НЕ ВИНОВАТ!!!
Гарри проснулся, и, едва отдышавшись, пожалел, что не умер. Дверь резко открылась, ударившись о стену. На пороге стоял разъярённый дядя с ремнём в руках.
— Паршивец! Я, кажется, ещё в первую ночь предупредил тебя, что будет, если ты разбудишь меня ещё раз своими воплями! Хорошо, что Дадли остался у друзей. Снимай футболку и ложись на живот: если ты не понимаешь слов, буду учить традиционными методами.
* * *
«Вот садист!» — лениво текли мысли Гарри. — «Даже Снейп, каким бы гадом ни был, ни разу меня и пальцем не тронул! Лучше бы меня тогда ему отдали…» — Сознание измученного мальчика спуталось окончательно, и он отключился. Он уже не видел, как после яркой вспышки в комнате появилась юная девушка с рыжими, как осенние листья, волосами. Она подошла к кровати и, поцеловав Поттера в лоб, прошептала:
— Твоя просьба услышана. Ступай.
Ещё одна вспышка — и комната опустела… А вместе с комнатой опустела и память у тех, кто знал или слышал о Гарри: такого волшебника в этом времени больше не существовало.
Утро началось как обычно — тело после ночной экзекуции болело, но женский голос внизу требовательно позвал:
— Гарри!
«Гарри? Не «мальчишка», не «урод», даже не «ненормальный»??? Я что, всё ещё сплю?!»
— Спускайся, завтрак на столе!
«Нет, я не сплю — я умер!»
— Гарри! Ты встал?!
На требовательный окрик изо рта вылетели привычные слова:
— Бегу, тётя Петуния!
Внизу повисла тишина: перестали греметь кастрюли и шуметь вода. «Что случилось? Почему так тихо? Скорее вниз!»
Сбегая по лестнице, Поттер поёжился от жжения в спине: всё-таки дядюшка постарался, не пожалел сил. Пришлось сбавить темп. Ступени под ногами скрипели (странно, вчера такого не было), да и изрядное количество пыли не могло появиться в доме у тётки-чистюли... Сердце Гарри билось, как у загнанного огромным злобным псом котёнка, но незримая сила толкала его вперёд.
Спрыгнув с последних ступенек, он опрометью влетел на кухню, да так и застыл в дверях: у стола, привалясь к стене, сидела незнакомая черноволосая женщина и… плакала! Тихие слёзы безостановочно текли у неё по щекам, а незнакомка будто совсем их не замечала и тихо что-то бормотала про себя.
Поттер был на сто, нет — на тысячу процентов уверен, что видел эту женщину впервые. Однако та же сила, что понукала его бежать быстрее, невзирая на боль, снова толкала в спину, увещевая и уговаривая. Он послушался: от тонких рук незнакомки шло знакомое (???) тепло, в которое так хотелось окунуться, зарыться, как в тёплое одеяло. Голос женщины был тих и нежен, а на лице застыла печаль. Умом Гарри понимал, что она — чужая, но душа кричала, что нет в этом мире человека роднее — сама Магия крепко-накрепко связала их жизни. Гарри медленно подошёл и, опустившись на колени, нежно погладил её по руке:
— Ну, что вы… что… не плачьте…
Казалось, это добило женщину — она зарыдала в голос и, обняв растрёпанную макушку, притянула к себе.
— Прости меня, Гарри… если бы я только знала… Если бы я знала, что он так разозлится, я бы никогда, слышишь — никогда не разрешила бы тебе брать мою палочку! А теперь… ты меня даже не помнишь…
— Да что случилось-то? Ну, выпорол он меня, ничего страшного… Конечно, как вчера мне ещё не доставалось, но я же живой… а так — на мне, как на собаке, всё заживает…
— Так он и раньше тебя бил?! Вот сволочь! А ведь меня постоянно носом тыкал: «Вот, нормальный ребёнок, без ваших «фокусов»…». Ну ничего, теперь мы ему покажем, теперь нас трое, а трое — это сила!.. Ой, что ж я сижу-то — ты ведь голодный. Давай-ка, садись за стол, кушай кашу, будем разбираться: что ты помнишь, а что этот помёт фестрала выбил из тебя вместо магии.
Гарри усмехнулся: ругалась дама, как настоящая ведьма. Может, исполнилось его заветное желание и он теперь живёт с родителями (не беда, что приёмными)?
Пока он размышлял, каша как-то сама собой закончилась… Женщина присела рядом и то гладила по руке, то в глаза смотрела как-то уж очень просительно, что ли, или виновато…
— Ты прости, сынок: не доглядела я… Не знаю уж, где ты мою палочку откопал — я ей век как не пользуюсь… Взмахнул ты палочкой-то, а занавески возьми и загорись… Мне бы потушить сразу, а я, дура, обрадовалась, к тебе бросилась… Тобиас влетел, заорал: «опять ты или твой ублюдок непотребствами занимаетесь!», хотел меня ударить, а ты загородил меня и говоришь: «не трогай маму, это я занавески поджёг вот этим» — и палочку протягиваешь… Ну, палочку-то Тобиас, конечно, сломал, тебя — за ухо и наверх потащил, назад только через полчаса спустился и пригрозил, что, если пойду к тебе до утра, и меня до такого же состояния выдерет… Вот я и не пошла — испугалась… А если б ослушалась — глядишь, и память тебе сохранила бы… Покушал? Ну, рассказывай, что помнишь, остальное само восстановится…
Ну и что ему теперь делать? «Так, чем больше лжи, тем легче запутаться. Имя — Гарри, отец (или, скорее, отчим) — Тобиас, мама — не назвалась (ладно, оно и не обязательно), и есть ещё «ублюдок» с магическими способностями — интересно, он — как Дадли, или нормальный? Ладно, будем решать вопросы по мере их поступления».
— Сынок, ты что ж молчишь?
«Ой… задумался…»
— Прости, мам, — отмер Гарри. — Просто в голове всё перемешалось: не уверен, где правда, а где — бред…
— Ты не бойся, начинай, а там мы уж вместе разберёмся, давай…
— Ну… Я — Гарри, мне пятнадцать лет, день рождения — 31 июля... — Остановился, взглянул на женщину (маму!) — спокойная, значит, пока всё верно…
— Продолжай, не бойся…
— Ну… я вам с отцом не родной… — выпалил он и от страха зажмурился: что сейчас будет?
— Ах он орочья отрыжка! Рассказал-таки… Ну, ладно, может, оно и к лучшему… Да ты не смущайся — мы тебя с годовалого возраста воспитываем, ты давно уже часть нашей семьи. Отец до вчерашнего вечера тебя вообще больше Северуса любил…
«Ещё раз «ой!»… Имя-то какое знакомое… Уж не в семейство ли Снейпов забросила меня судьба-индейка(1)? Интересно, а он старше или младше? Сейчас спросим…»
— А Северус — это?..
— …твой старший брат, он в этом году на шестой курс Хогвартса перешёл…
— Ясно, а я, значит, дома сижу, в Хогвартс не хожу?..
— Нет, конечно: я же думала, ты — сквиб, поэтому мы с тобой только теорию учили, уж очень ты просил… А вчера вот, первый выброс… — И снова у мамы (как тепло-то на душе!) глаза на мокром месте — надо с этим заканчивать, переводим тему:
— А Северус сейчас где?
— Так в Лондоне, я его к Малпепперу за мазью от ссадин и синяков послала — могла бы и сама сварить, да ингредиенты закончились… К вечеру должен быть…
Гарри вздохнул: ну хоть события «его» прошлого не сильно отличаются от тех, что он пережил, слава Мерлину! Теперь вот «братца» дождаться… «А какие у нас отношения, кстати? Если у этого Северуса характер тот же, что и моего мастера зелий — мне конец! Конечно, я — любимый сыночек, а его шпыняют… Ну, ничего — пробьёмся… А сейчас — принимаемся за дела. Вон мама какая усталая сидит…» Собрал тарелки, отнёс в раковину, стал мыть. Мама всхлипнула…
— Мам, ну что ты… мне несложно, а ты иди — отдохни…
1) Часть пословицы «Натура — дура, судьба — индейка, а жизнь — копейка.» Значение — бесшабашность и полное безразличие к своей собственной жизни или судьбе другого человека, идущего на риск.
Весь день прошёл в привычных делах: уборка, готовка, снова уборка. На заднем дворике обнаружились несколько ухоженных грядок с травами… «Надо будет спросить, чьи они: если мамины, можно будет включить их в список своих обязанностей, а вот если Северуса… Ладно, сначала познакомимся с этим таинственным братом — чего раньше времени себя накручивать?»
Часов в пять вечера вернулся отец — хмуро оглядел чистую гостиную и, буркнув в ответ на вопрос о еде, что сыт, протопал наверх. Гарри пожал плечами: насильно мил не будешь, проголодается — спустится.
Спина всё ещё саднила, но уже не так сильно — за время жизни у Дурслей он научился «отключать» боль. Вот когда закончит с делами и присядет — неприятные ощущения вернутся в полной мере, но ведь тогда уже вернётся Северус, правда?
В шесть снова хлопнула дверь. На пороге стоял долговязый, худющий парень с длинными, до плеч, волосами. На лице выделялся внушительных размеров римский нос(1) и чёрные провалы глаз. В общем, тот же Снейп, только лет на двадцать моложе.
— Привет, Север, — робко поздоровался Гарри.
— Меня зовут Северус, — сердито ответил тот. — Сколько раз просил не сокращать моё имя!
— Прости, Северус, — повинился младший Снейп (?) — Я после вчерашнего никак в себя не приду. Такое ощущение, что всё не со мной происходит…
— Да, крушение идеалов — это больно, — горько усмехнулся Северус. — Отец до пяти лет меня на шее катал, на рыбалку возил, на ярмарку… А потом — первый выброс — и как отрезало. Ты хитрый, тихушник, — до пятнадцати лет продержался. А конец всё равно один: выброс, отец в гневе, спина в шрамах… Болит?
Гарри прислушался к ощущениям.
— Вот пока ты не спросил, не болело… Саднит немного, но это от пота: я после уборки вместо того, чтоб ополоснуться, на диван лёг…
— Ладно, трудоголик, снимай майку — посмотрим, что наш папаша со своим любимчиком вытворил(2)…
Гарри послушался и развернулся спиной к Северусу. Раздался сдавленный вскрик и тихие ругательства.
— Ничего себе он тебя «приголубил»! У меня такая спина после недельной порки была… Видно, сильно ты его разочаровал… — Гарри неожиданно для себя всхлипнул: слышать, что он разочаровал отца, было неприятно. — Да ладно, не хнычь: ты ж мужик. Боль надо терпеть молча. А на отца не злись — он поди, сам себя ненавидит теперь за то, что так с тобой обошёлся. Ладно, ложись на живот — буду тебя обрабатывать.
После фразы «ложись на живот» Гарри больше ничего не слышал: в ушах стоял жёсткий голос дяди… Прижав майку спереди, спиной он забился в угол и, притянув к себе колени, тихонько взвыл.
— Нет, пожалуйста, не надо… само пройдёт…
В этот момент в гостиную вошла мама и, увидев защитную позу младшего сына, тихо съехала по стене.
— Мама! Мам! — взволнованно крикнул Северус. — Ну, что мне с вами делать…
Он бросился к матери и, обняв за плечи, переместил её на диван, а затем аккуратно вытащил брата из угла, приговаривая:
— Глупый: твои раны надо обработать, а то присохнет к ним майка или плед — отдирать придётся… а это ещё больнее…
Гарри доверчиво смотрел на него:
— А больно не будет? — Про себя он поразился, что задал этот вопрос: какая разница, будет больно или нет — главное, чтоб раны не загноились… Однако Северус не рассердился и даже не удивился такой реакции.
— Нет, малой. Эта мазь с обезболивающим и успокоительным эффектами. Сейчас обработаем тебе спину — и спать. Завтра будешь как новенький.
— Спать в шесть?! Не хочу…
— Ничего, вот закончим лечение — захочешь, — по-доброму усмехнулся Северус. — Давай, повернись ко мне спиной — я осторожно…
Его прохладные ладони коснулись истерзанного тела — приятно. Гарри закрыл глаза и застонал.
— Больно?! — испуганный вскрик.
— Нет-нет… просто она весь день ныла, я и забыл, как это здорово — когда ничего не болит…
— То-то же. В другой раз не попадайся отцу под горячую руку… Хотя спасибо, что за мать вступился — она бы не пережила. Обычно это я между родаками встаю, за что и получаю, а в этот раз меня батяня в магазин за продуктами услал, «чтоб без дела не сидел, значит». Вернулся — а мать на кухне ни жива, ни мертва сидит и всё повторяет: «убьёт... убьёт ведь...». Насилу добился, что стряслось. Буду должен.
Гарри аж зашипел на грани парселтанга:
— А ну прекращай нести чушь! Какие счёты в семье?! Она и моя мама…
Северус хмыкнул и головой покачал, но про долг больше не заговаривал. Через двадцать минут спина была обработана полностью.
— Ну вот, одевайся и помоги мне маму в себя привести. Она, как твою «расписанную» спину увидала — совсем отключилась. Хорошо, что сидела…
— Не надо, — послышался слабый голос, — я в порядке… Ну как, родные, вы больше не ссоритесь?
— А мы ссорились? — спросил Гарри и поймал на себе два удивлённых взгляда. — Ну, я ещё не всё вспомнил… Давай начнём сначала, брат? Я — Гарри, — и протянул Северусу открытую ладонь.
— Давай, брат, — отзеркалил фразу старший. — Я — Северус (никаких сокращений, хотя бы в лицо). И помни: я за тобой слежу! — озорно ухмыльнулся он и пожал руку.
— Ага-ага: «Большой Брат смотрит на тебя!», — ответил с усмешкой младший. — Боюсь-боюсь!
И ему тут же прилетел подзатыльник от Северуса.
1) С горбинкой
2) Как и всякий старший ребёнок, Северус ревнует отца к младшему, тем более, что тому оказывается явное предпочтение.
Гарри видел — нет, всеми фибрами души чувствовал, что отец сожалеет о своей несдержанности и расстроен не меньше, чем мать. Магия и их накрепко связала, настойчиво толкая друг ко другу. Подросток каждое утро вставал чуть свет и готовил Тобиасу завтрак. Две недели тому удавалось избегать разговора с сыном — он демонстративно уходил на работу голодным. Однако, когда с кухни потянуло вкуснейшим пирогом с патокой, Снейп-старший сдался. Насупившись, он переступил порог и грубовато спросил:
— И долго ты бабскими делами заниматься будешь?
— Ну почему сразу «бабскими», па… Все известные повара мира — мужчины. Ты пирог с чаем будешь, или тебе кофе сварить?
— Ну, давай кофе, — усмехнулся Тобиас. — По-турецки, со специями(1). Умеешь?
— Умею, только это чуть дольше, чем простая арабика…
— Ничего, подожду: рабочий день на фабрике в восемь начинается, а сейчас половина седьмого только.
Гарри достал джезву, налил в неё воды и поставил на огонь.
— Ты ничего не забыл, сын? Ты же вроде кофе варить собирался…
— Так ты же кофе со специями заказал, там рецептура другая…
— Да?.. Ну, молчу-молчу…
Через двадцать минут отец и сын сидели за столом, у каждого в руках была кружка с кофе, а на столе — тарелка с пирогом.
— Ну что: поговорим, пап? Я ведь могу тебя так называть?
— Да какой я тебе «папа»… после того как… — отвёл глаза Тобиас.
— Ну, уж какой есть — другого я всё равно не знаю, да и знать не хочу. А вы меня приняли, вырастили, в приют не сдали, а ведь могли. Не о том речь: как дальше жить собираешься?
— А что? Как раньше, наверное, — смутился от делового тона сына Тобиас.
— То есть, напиваться по пятницам, а чуть что не по-твоему — бить будешь? — пристально взглянул на отца Гарри. — Только ты учти: нас с Севером теперь двое(2), мать мы обижать не позволим. Будешь бузить — скрутим и в полицию сдадим. К тому же, брату скоро семнадцать, а у волшебников это совершеннолетие, и ему можно будет дома колдовать… Справишься?
Снейп-старший припух: его пятнадцатилетний сынишка рассуждал как взрослый. Откуда что взялось?
— Что ты предлагаешь?
— Отпусти нас. Мама же все эти годы только из-за меня с тобой была: без магии мне в волшебный мир ходу не было. Теперь я даже учиться смогу пойти в школу к Северусу, правда, годом ниже. Ты же заново жениться сможешь — не старый ещё, а пить бросишь — так вообще красавцем станешь… — Глаза Малого(3) засветились озорным блеском. Тобиас с облегчением выдохнул: сын его простил.
— Какой ты шустрый… Мать-то согласна? Помнится, она говорила, что её из дома выгнали, когда она за Сева просить приходила…
— Ну, этот вопрос мы с Севом и решим: и деду напишем, и маму уговорим. Давай так: ты сегодня после работы нигде не задерживайся, соберём семейный совет и обсудим, как нам дальше жить. Кстати, ты почему матери колдовать запрещаешь? Она же потомственная ведьма — столько бытовых чар знает. Там, где мне часа два-три тряпкой махать надо, она за пять минут справится(4).
— Много ты понимаешь. Мне от вашей магии плохо: натурально наизнанку выворачивает. Только рядом с тобой и чувствовал себя человеком… а теперь и ты тоже…
— Понятно. Значит, про совет договорились? — Молчаливый кивок в ответ. — Только ты не забудь, пожалуйста. И вот ещё что: расскажи матери про свою реакцию на колдовство — может, посоветует что по-родственному.
— Ладно уж. Будет тебе семейный совет, сын.
— Вот и славно. До вечера, пап! Спасибо.
* * *
А вечером на столе опять дымился пирог: на этот раз с почками. Когда старшие расселись, Гарри собственноручно разлил по кружкам чай и положил по куску пирога, только потом сел сам. Слово взял глава семьи:
— Кхм… Как вы знаете, пару недель назад произошло одно событие…
— Тоже мне событие, — проворчал Северус, — опять напился и руки распустил! Только меня дома не оказалось…
— А ну цыц!.. Я и без тебя собьюсь…
— Ты мне рот не затыкай! — вскинулся было Северус, но сдулся, когда мать ласково погладила его по ладони. Однако мысль свою решил закончить: — Малому вон спину так ремнём расписал, что смотреть страшно было…
Отец понурил голову и опустил плечи:
— Да, моя вина: пожара испугался сильно, на кухню влетаю — а она магией под завязку наполнена. Меня и переклинило…
— Та-ак… а это что-то новенькое… Мам, ты знала, что отцу от магии крышу сносит?
— Нет, откуда… Он же ни разу не сказал — только ругался каждый раз, как палочку мою увидит…
— Ясно, значит, надо в ближайшее время вызвать целителя и артефактора. Пусть отца проверят на сглазы, а палочку — на родовые проклятия, — постановил Северус.
— А получится? Вдруг опять что…
— Получится: целители с разными случаями работать приучены, в том числе и с агрессивно настроенными пациентами. А артефактора мы в подвал отведём — там экран специальный магические импульсы сдерживает.
— Так нету палочки-то… сломал я её в гневе…
— Уфф… Ладно, нет худа без добра — на артефакторе сэкономим.
— Вот и хорошо, один вопрос решили, — вставил свои пять кнатов Гарри. — Теперь давайте думать, как жить будем.
— А что? — не поняла Эйлин. — Вот, отца вылечим — и всё наладится…
— А если не вылечим? Если это у него врождённое?! И дальше будем сами мучиться, и его мучить??!
— Есть предложения? — заинтересовался Северус. Родительские скандалы и отцовские запои ему уже порядком надоели.
— Ну… Как пострадавшая сторона, я предлагаю развести родителей… — Под суровым взглядом брата Гарри стушевался.
— Как — развести! — ахнула Эйлин. — Куда же мы пойдём-то?
— Ну… я думал списаться с дедом Октавиусом, рассказать про нашу ситуацию… Только вот по здравом размышлении понял…
— …что это глупая идея! — припечатал Северус.
— Да почему же?! — возмутился Гарри. — Просто писать должен не я…
— А кто? — повысила голос мать. — Я писать не буду: на меня столько помоев вылили, когда я пришла за Северуса просить…
— Вот пусть Северус и напишет. Поздоровается, свои успехи в зельеварении перечислит, табель приложит. А потом тоненько намекнёт, что не против в мэнор переехать, только вот брата с матерью жаль…
— Да ты мыслишь, как слизеринец, братишка! — восхитился Северус.
— Как говорится: «С волками жить — по-волчьи выть», — ответил тот. — Принцы ведь все змеиный факультет заканчивали…
Так и порешили: пока Северус мосты с Октавиусом Принцем наводит, остальные папу Тобиаса в порядок приводят и бракоразводным процессом занимаются. Он ведь (брак в смысле) маггловский, даже не министерский… При любом раскладе они покинут Тупик Прядильщиков втроём. В лучшем случае — переедут в Принц-мэнор, в худшем же — в магическую или полумагическую деревню. Снейп же останется личную жизнь налаживать. Гарри клятвенно заверил отца, что фамилию не поменяет, а писать будет как можно чаще и обо всём. Все остались довольны результатами семейного совета.
1) Кофе с кардамоном, рекомендую: https://lifehacker.ru/recipe/kofe-po-turecki-s-kardamonom/
2) Гарри имеет ввиду, что они оба — волшебники, и намекает на улучшение отношений с братом.
3) Домашнее прозвище Гарри
4) Откуда такие познания, спросите вы: считайте, прошлая память проснулась…
На следующий же день Северус сел за письмо, и Эйлин вызвалась помочь. После долгих — аж рука писать устала — традиционных расшаркиваний мать с сыном перешли к делу: Северус хочет войти в род — необязательно наследником, — ибо это необходимо для получения звания мастера зелий и ядов. Результаты СОВ, а также рекомендации декана(1) также приложили: пусть старик порадуется. Про мать и брата упомянули лишь один раз, чтобы для деда не стал сюрпризом наплыв родственников. Вечером того же дня Северус отправил получившееся послание из почтового отделения в Косом переулке.
Ответ пришёл через два дня, причём в двух экземплярах. Один — Северусу, где обстоятельно разъяснялось, что от чести стать наследником рода не отказываются. Второй же был адресован Эйлин с единственным вопросом: «Откуда у тебя второй ребёнок?!»
Обоих приглашали в Принц-мэнор пред светлые (на самом деле чёрные как ночь) очи патриарха. Каждому обещался долгий разговор.
О Гарри речи не было. Северус напрягся, Эйлин выдохнула.
* * *
Оставшиеся дни до «аудиенции» проходили в суматохе. Приводились в порядок парадные мантии, штудировались ответы на самые каверзные вопросы. Все понимали, что встреча не будет радостной, но от её результатов зависит вся их дальнейшая судьба. Гарри решили пока ничего не сообщать.
В назначенный день и час Эйлин и Северус взяли открытку-портал и надорвали её посередине. Ощущение крюка, подхватившего за пупок и путешествия через очень узкий шланг — и вот они стоят в кабинете главы рода.
Октавиус Принц, придирчиво оглядев внука, вызвал эльфа и приказал показать путь в зельеварню: пусть сварит те зелья, что собирается представить комиссии при поступлении в ученичество. Домовик протянул ручку Северусу и исчез вместе с ним.
— А с тобой, дочь, у нас будет долгий, очень долгий разговор. Для начала пойдём в родовой зал.
Они прошли в зал, где одну стену от пола до потолка занимал огромный гобелен с древом рода Принц.
— Когда я прочитал ваше с Северусом письмо (не отпирайся, что я — слог дочери не узнаю)… так вот, прочитав письмо, я тут же пошёл к гобелену. И, как ты думаешь, что я увидел?
— Полагаю, меня и Северуса…
— Верно, но в письме упоминался ещё и «брат»… Как ты это объяснишь? Неужели это сын твоего мужа-маггла?! Позор, он от тебя налево ходит, а ты его ублюдка воспитываешь!
— Он не ублюдок, отец. Он нам не родной, его подкинули на порог…
— Час от часу не легче: почему вы его тогда в приют не сдали? У магглов с этим проблем нет…
— Мы… точнее, я не смогла: он был магическим ребёнком. У него было очень сильное ядро, и я не смогла его бросить. Тобиас сначала ворчал, а потом прикипел к мальчонке: он оказался сквибом…
— Сквиб с сильным ядром? Ты не заболела, дочь?
— Мне незачем врать. Когда я проводила диагностику, ядро было сильным, как у пятилетнего, но будто запечатанное…
— Как интересно… Но, надеюсь, ты понимаешь, что сквибу в роде Принц не место? Пусть остаётся с наречённым отцом.
— Но отец…
— Я всё сказал.
— Отец, выслушай: в начале августа этого года у Гарри случился первый выброс… Он — маг.
— Даже так?.. Как ты его назвала — Гарри? Весьма необычное имя для волшебника… Надо смотреть расширенный гобелен… Лет эдак семнадцать назад леди Поттер очень странно занедужила: перестала бывать в обществе и давать приёмы. Она, конечно, отговаривалась малолетством наследника, но ведь есть домовики… Вот, погляди-ка: от Дореи и Карлуса Поттеров отходят две веточки. Одна живая, на ней портрет Джеймса Карлуса Поттера, а вот вторая…
— О, Мерлин! Она отсечена, а это значит…
— А это значит, дорогая моя, что пока я не поговорю с лордом Поттером, принимать в род твоего второго сына я не имею права. Нас могут обвинить в краже крови… Мальчику что-нибудь известно?
— Нет, только то, что он не родной нам. Кто уж его просветил на этот счёт, не знаю: мы никогда не затрагивали эту тему.
— Тогда не стоит ему ничего говорить. Пусть всё остаётся как есть… Верно говорят: «бойтесь своих желаний». Не далее как на прошлой неделе я заскучал, и мне захотелось перемен… И вот, пожалуйста: вернулась дочь с внуком, да ещё неучтённый наследник нарисовался… Ладно, пойдём, глянем, что там Северус наварил…
Когда старшие дошли до зельеварни, там вовсю кипела работа: в трёх котлах одновременно варилось три зелья. Одно — лечебное, второе — яд, и третье — противоядие. Октавиус внимательно изучил все три, погонял внука по рецептуре и, довольный увиденным, велел прекращать работу, одним махом палочки испарив все зелья! На недовольный взгляд внука лорд Принц ответил:
— Не хмурься. Всё, что надо, я увидел, и это меня весьма порадовало. Не всякий подмастерье возьмётся одновременно варить три таких разных зелья, а ты писал, что ещё учишься в Хогвартсе. Я горд иметь такого внука. Через неделю я верну в род Эйлин, а тебя официально признаю наследником. Что делать с Гарри, я подумаю, но ещё один ребёнок будет только на пользу застоявшимся потокам магии. Жду вас в следующую субботу с вещами.
— До скорой встречи, отец, — попрощалась Эйлин.
— До свидания, лорд Принц, — поклонился подросток.
— До свиданья, дети. И зови меня дедом, Северус.
* * *
Проводив гостей и выпив на радостях, Октавиус решил не откладывать разговор с лордом Поттером в долгий ящик. Подойдя к письменному столу, он достал перо и пергамент и принялся писать вежливое приглашение на встречу, дабы обсудить сложившееся положение. Закончив со словесными кружевами, лорд Принц надписал адрес: «Поттер-холл». Вызвав любимого ворона по кличке Корвус, он погладил его блестящие перья и велел:
— Отдай это в руки лорду Поттеру и обязательно дождись ответа. Лети.
Ворон каркнул, сделал под потолком круг почёта и вылетел в окно. Оставалось только ждать.
На удивление ожидание длилось недолго: через полчаса в камин настойчиво постучали. Октавиус открыл доступ, и на коврик шагнул встрёпанный Карлус Поттер с недовольным Корвусом на плече. Хозяин птицы усмехнулся.
— Что смеёшься, Октавиус? По поведению твоего ворона я решил, что беседа, о которой ты «нижайше просишь», весьма срочная. Неужели ошибся?
— Да нет, друг(2), ты прав: дело весьма срочное и щекотливое.
— Заинтриговал, рассказывай.
— На днях мне пришло письмо от внука.
— Дождался-таки?! Поздравляю! А я при чём?
— Не торопись, сейчас всё расскажу. В этом письме он выражает готовность войти в род хотя бы боковой ветвью, чтобы иметь возможность после Хогвартса поступить в обучение к мастеру зельеварения. Приложил документы… В общем, очень грамотно, но есть одно «но»: без матери и... брата он на переезд не согласен…
Лорд Поттер напрягся и даже не стал скрывать своего волнения.
— Я тебя услышал, Октавиус. Ты, очевидно, хочешь узнать, что это за мальчик?
— Ты весьма проницателен, Карлус. Я так понимаю, речь пойдёт о странной болезни твоей супруги лет этак семнадцать назад?
— Наблюдателен, как всегда, — вздохнул, улыбнувшись, тот. — Да, так вышло, что спустя год после рождения Джеймса Дорея вновь понесла… беременность была тяжёлая, колдомедик буквально жил у нас в мэноре. Когда родился сын, Магия нарекла его «Гарольд Флимонт Поттер», и нам сказали, что стоит готовиться к ранним выбросам… но всё было тихо. Через год на осмотр Гарри пришёл колдомедик и, поводив над ним палочкой, с удивлением констатировал, что ребёнок сквиб и колдовать не сможет. Более того, у него может развиться непереносимость магии, а это для такого крохи смерти подобно. Ты бы знал, как убивалась Дорея… В конце концов, мы решились: выяснили, где живёт твоя дочь (не без труда, между прочим), и отнесли Гарри на порог её дома. Расчёт был на то, что она не позволит отдать малыша в приют. А что, с ним что-то случилось?
— Ну как сказать, — протянул Октавиус, — несколько дней назад у него был первый выброс магии — довольно мощный, по словам дочери… Почему, кстати, ты отсёк мальца от рода?
— Ничего-то от тебя не скроешь, — грустно вздохнул лорд Поттер. — Мы боялись, что начнётся конфликт магических потоков… Что ты собираешься делать?
— Да вот хочу обоих ребят в род ввести — только у тебя выяснить подробности хотел. Спасибо, что не отказал и рассказал, как есть. Теперь всё в руках Великой.
— И тебе спасибо, что не утаил… Если что, зови…
— Непременно. Благодарю за визит и беседу, лорд Поттер.
— До свидания, лорд Принц.
Старые лорды встали с кресел, раскланялись, и хозяин проводил гостя до камина.
1) Пусть в этой реальности они у нашего Сева будут
2) Не удивляйтесь, ещё мама Ро в каноне упоминала, что Джеймс — поздний ребёнок. Так почему бы двум лордам не быть друзьями?
А это время в Тупике Прядильщиков...
Гарри нервничал. Он уже три раза вытер пыль во всём доме и по второму кругу вымыл пол. К северусовым грядкам решил не подходить: в таком состоянии он вместе с сорняками и полезные травки повыдергает. На кухне, когда нервы на взводе, тоже делать нечего — такое можно натворить, куда там ядам Севера…
Наконец, намаявшись, он решил вздремнуть на диване. Стоило ему закрыть глаза, как на него навалился тяжёлый сон.
«Он, спелёнутый, лежал в кроватке и смотрел в потолок. Было страшно: рядом кто-то шаркал и ворчал себе под нос. Вдруг шаги приблизились, и Гарри в ужасе зажмурился.
— Гарри-Гарри, ты всё же родился… Как же невовремя… Ты мне все планы сломал! Не должно быть у Поттеров двух наследников, не-дол-жно… Ну, раз родился — живи, конечно, но только в маггловском мире…
Гарри узнал старческое бормотание своего, как он думал, наставника… Дамблдор… Приоткрыв глаза, мальчик убедился — да, он самый: белая борода короче, чем на его памяти, но голубые глаза так же светятся из-за очков-половинок. Вот только доброты и сочувствия там нет ни на гран(1): холодные острые льдинки, излучающие злобу… Как же страшно… «Мама!!!» — Но из горла не вылетело ни звука: похоже, старик наложил силенцио…
— Ну, что же ты испугался, глупыш? Сам виноват, вот теперь я заблокирую твоё ядро, и готово — сквибы роду не нужны, ты отправишься к магглам и будешь жить там долго (наверное) и, возможно, счастливо. Главное — подальше от волшебного мира и моих планов!
Старик резко взмахнул палочкой и что-то забубнил. Внутри стало горячо и больно, и вдруг всё прекратилось… накатила слабость, потянуло в сон…
— Ну вот, пойду «обрадую» твоих родителей. Пусть теперь сами думают, куда тебя сбагривать, а у меня других дел полно.
Через минуту дверь детской захлопнулась.»
Гарри резко сел, и, сделав пару глубоких вдохов-выдохов, окончательно проснулся. Первая мысль — выйти покурить, но, похлопав себя по карманам, понял: сигарет нет, да и в этом доме никто не курит… А расслабиться надо: дурацкий сон так и не идёт из головы… «Не может быть, чтобы он был правдой… А если… Не-е-ет… Где там отцова «заначка»? От одного стакана не убудет, а мне, глядишь, полегчает…»
Бутылка виски нашлась быстро — за ванной в ванной комнате… Но одного стакана Гарри оказалось мало: сон только заиграл яркими красками и оттенками звуков и смыслов…
— А-а-а… пошло оно всё… — Он присосался к горлышку.
— И что это мы делаем? — вкрадчивый бархатный голос из прошлого заставил Гарри подавиться дешёвым пойлом.
Дождавшись, пока брат прокашляется, Северус зашипел не хуже василиска:
— Ты что творишь, сволочь! Мы с матерью на полдня отошли! По делу! С дедом о переезде договариваться!!! А он алкоголь из горла хлещет… Молодец! И пример отца ничему не учит…
— Мне надо… Плохой сон… страшный…
— Ах, сон плохой!.. Ну, тогда ладно… травись, братик, на здоровье… «Сон без сновидений» же для идиотов придумали! — ехидно отчитывал Северус совсем как профессор. На глазах сами собой закипели слёзы.
— Зачем ты так… Мне же плохо…
— Плохо? Плохо?! Не-е-ет, Гарри, плохо тебе будет завтра, когда ни я, ни мама не принесут антипохмельного: ибо в него входят ингредиенты, которые нельзя принимать волшебникам до семнадцати лет!
Гарри попытался встать, но безуспешно: ноги подкосились, и он упал на диван, больно приложившись макушкой о спинку.
— Вылитый отец в пятницу вечером, — с отвращением бросил Северус, перешагнув через вытянутые ноги Гарри. — Пойдём, мам: тут уже ничем не поможешь.
— Северус… постой, — Гарри, пьяно качая головой, пытался сфокусировать взгляд на старшем брате. — А если я пообещаю, что больше никогда-никогда не притронусь к алкоголю…
Северус развернулся на каблуках и пристально посмотрел на него:
— То что?..
— Ты сваришь для меня ан-ти-пох-мель-ное, которое можно, а?
Северус хитро прищурился:
— Обещание и… не менее пяти десятков призрачных слизняков, аккуратно нарезанных кольцами в три миллиметра!
— Ну Северу-у-ус…
— Выбирай: или слизни, или непередаваемые ощущения от похмелья на протяжении всего дня. По рукам?
— По рукам…
— Ну, ладно-ладно, иди, сынок, — почти погнала Эйлин спать Северуса. — Отдыхай. Я позже.
— Ладно, как знаешь: только не потакай ему — вырастет ещё один алкоголик.
— Да, Северус, иди.
Тот вздохнул, покачал головой и ушёл к себе. Мама — она всегда мама, и любит своё дитя любым…
Дождавшись, когда наверху закроется дверь, Эйлин присела на край дивана.
— Гарри, солнышко, что случилось?
— Сон… нет, не так… вос-по-ми-на-ние, вот, — по слогам произнёс непослушное слово подросток. В голове вдруг прояснилось.— Мам, я знаю, почему я… меня… бросили. Меня сквибом сделал… — Он чуть было не сказал «Дамблдор», но вспомнил, что ещё не мог знать этого человека, — старик… страшный…
— Страшный старик? О, Мерлин! Ты можешь его описать?
— Да… Высокий… одет странно… белая борода по грудь, на носу — очки-половинки…
— Дамблдор, — догадалась Эйлин. — Так, родной. Сейчас я сделаю тебе холодный компресс и провожу наверх, а потом мне нужно будет кое с кем посоветоваться…
— С лордом Принцем?
— И с ним тоже, пойдём. — Подхватив под локоть своего горемычного сына, Эйлин помогла ему одолеть лестничный пролёт и не заблудиться в дверях второго этажа. Уложив его, как маленького, в кровать, она направилась в кабинет (он же — подвальная лаборатория), и стала сосредоточенно обдумывать письмо отцу.
1) «Ни на гран» или «ни грана» — фразеологизм, означающий полное отсутствие чего-либо.
— Ну, здравствуй, болезный! — услышал Гарри сочувственный голос Северуса. — Поешь сначала, или сразу в лабораторию?
— В подвал… — так и не совладав с коварным словом «лаборатория», согласился младший Снейп.
— В подвал — значит, в подвал, — невозмутимо ответил Северус. — Только для начала выпей вот это.
— Что это? — спросил Гарри, скривившись от запаха грязных носков.
— А это, мой дорогой, но недалёкий брат, убойное обезболивающее: для работы тебе потребуется если уж не светлая, то хотя бы здоровая голова.
— Спасибо, — вздохнул Гарри и залпом осушил флакон. Стук гномьих топоров(1) изнутри черепушки стих. Гарри издал стон облегчения. Северус опять покачал головой.
— Ты как — сам встанешь, или помочь?
— Не знаю пока. Попробую сам. — Гарри покачнулся и чуть не упал: у самого пола его подхватили надёжные руки старшего брата.
— Так дело не пойдёт: держись за меня.
Гарри даже не собирался спорить.Он обеими руками вцепился в локоть Северуса. Тот фыркнул:
— Оторвёшь мне руку, и я не смогу приготовить зелье.
— Прости, — повинился Гарри.
— И, по возможности, не дыши на меня, иначе помощь потребуется уже нам обоим, — растолковывал ему Снейп. Тот только покаянно кивал.
В гостиной их встретил совершенно трезвый отец, крутивший в руках полупустую бутылку, которую вчера никто так и не удосужился убрать. Глянув на колоритную парочку качающихся сыновей, он вопросительно заломил бровь.
— Гарри, — безжалостно «сдал» брата Северус. — Ему, видите ли, страшный сон приснился…
— И что же тебе такого жуткого приснилось, что ты единолично(2) вылакал поллитра виски?! Даже мне для этого требуется повод посерьёзнее какого-то сна!
— Я был младенцем, лежал спелёнутый в кроватке и не мог двинуть ни рукой, ни ногой! А надо мной склонился огромный седобородый старикан и размахивал палочкой! Я ДАЖЕ ЗАКРИЧАТЬ НЕ МОГ!!! Пап, прости: теперь я точно знаю, как ты себя чувствуешь, когда рядом колдуют…
— Горюшко ты моё луковое, — сокрушённо покачал головой Тобиас, а потом обратился к Северусу: — Куда ты его?
— В подвал, — коротко ответил тот, — на исправительные работы. Будет помогать мне варить для него лекарство. Может, поймёт, что глушить стресс нужно другими методами.
— Дело хорошее, — одобрил отец. — Только давай-ка я вам помогу спуститься: ступеньки там крутые, не дай Бог свалитесь, да шею сломаете. Что я матери скажу?
* * *
Через два часа слизняки были нарезаны, а «безвредное» зелье сварено. Северус взял широкую мензурку, налил черпаком одну порцию и протянул Гарри: «Пей!»
Тот принюхался, шумно вздохнул и выпил это нечто с подозрительным запахом и цветом. «Чтоб я ещё хоть раз… да никогда!» — промелькнула мысль в голове Гарри, а Северус, будто услышав её, ухмыльнулся, но в следующую секунду задал очень серьёзный вопрос:
— А ты в Хогвартс пойдёшь в этом году или в следующем?
— В этом, наверно. Только ведь мне и письмо ещё не пришло…
— Это как раз не проблема: ты получишь приглашение в школу вместе с экзаменационными оценками, — «успокоил» Северус.
— Экза… чего?! Зачем?!
— Ну, надо же им как-то понять, на какой курс тебя определить… Надеюсь, твои провалы в памяти не коснулись академических знаний? — попытался подначить старший из братьев.
— Я тоже, Северус, я тоже…
Старшему брату стало не до смеха: первое сентября через пару недель — значит, комиссию надо собирать как можно скорее, а если… Так, спокойно.
— Хочешь, я тебя проверю? — спросил он, отчаянно надеясь, что Гарри не откажется: оставлять дома необученного волшебника чревато. Да, конечно, мама занималась с ним теорией, но практика до последнего времени была недоступна…
— А ты можешь? — с надеждой спросил Гарри. Северус улыбнулся:
— Ну, я конечно, не круглый отличник, но и не Крэбб с Гойлом.
Гарри усмехнулся и покачал головой: надо же, тупоумие тоже может быть родовой чертой…
— Ладно, согласен, только давай сначала поедим.
И вот, после плотного, вкусного, а, главное, горячего завтрака, ребята заперлись в комнате Гарри.
— Ну что, приступим к проверке ваших знаний, студент, — мрачно и как-то по-Снейповски, ухмыльнулся Северус. — Пощады не жди.
— Да, профессор Снейп, сэр, — ответил Гарри, а Северус скривился:
— Прекрати, — оборвал он. — Ты говоришь, как домовой эльф. Это недостойно наследника.
— Да я и не наследник вроде, — насупился Гарри. — Даже если дед примет меня в род, больше, чем на боковую ветвь, рассчитывать глупо…
— Дурак ты, Гарри. Ты же всегда — ну, хорошо, не всегда, но после совершеннолетия точно — можешь свой род основать…
— Хочешь сказать, я могу стать лордом? — с сомнением спросил тот.
— Ну, титул лорда даётся самой Магией: его ещё заслужить надо, а вот главой рода — запросто. Только для этого нужно не только стандартные предметы учить, но и этикет, хроники родов, магическое право… Всего этого сейчас в Хогвартсе нет, но, думаю, мама поможет, да и дед с удовольствием учителей найдёт.
— Ой, что-то мне страшно стало… Давай для начала с комиссией для поступления разберёмся, а потом уже и о дополнительных предметах поговорим. — Гарри пребывал в шоке: сколько всего он в своей прошлой жизни не знал, и ведь никто не рассказал. А хотя кто должен был? Библиотека под боком, читай не хочу… Вот отчего Малфой и иже с ним кривились: он был последним в роду, а вёл себя, как магглорождённый. Ладно, в этот раз он своего не упустит.
— Гарри, Гарри: приём! — Оказывается, Северус давно его звал. — С какого предмета начнём опрос?
Они начали с трансфигурации, затем были чары, ЗОТИ, история магии, зельеварение… С теорией всё было на удивление неплохо, даже с историей магии, из которой он в прошлой жизни учил только гоблинские войны (очевидно, наложилась память этой реальности). С практикой тоже всё шло гладко, пока не коснулись зелий.
— Как? Ну скажи ты мне, как такое возможно?! — орал, схватившись за голову, Северус. — Ты же гений от кулинарии, почему у тебя простое перечное взорвалось(3)?!
Гарри виновато спрятал глаза: не мог же он рассказать, что прибыл из другого времени, а там не повезло с преподавателем? Прооравшись, Северус куда-то убежал и вернулся со стопкой книг в руках.
— Вот, это мои учебники по зельеварению за первые пять курсов обучения. Умоляю: изучи их тщательно, обращая пристальное внимание на пометки на полях. Если сделаешь, как я сказал, экзамен у тебя в кармане — поступишь сразу на пятый курс, без потери года.
— Спасибо, спасибо, спасибо! — Гарри сорвался с места, подлетел к брату и крепко-крепко обнял. Такой Северус Снейп однозначно нравился ему, да что там — он был безумно счастлив, по воле Магии обретя такого брата.
В эту минуту его, как ушатом холодной воды, обдало безотчётным страхом: что, если всё исчезнет, что, если Северус его бросит — устанет ему помогать или с принятием рода совсем про него забудет? И неосознанно сжал брата в объятиях ещё крепче. Северус тоже обнял его.
И Гарри как в горячке выпалил:
— Северус, ты самый-самый лучший, только не бросай меня! Пожалуйста… — На последнем слове голос дрогнул и глаза наполнились влагой. От смущения Гарри уткнулся в плечо брату.
Тот немного помолчал, потом легко похлопал его по спине и отстранился. Гарри с удивлением заметил, что и глаза Северуса влажно поблёскивали, и опустил взгляд.
— Мы же братья, что за глупости ты несёшь, малой, — хрипловатым голосом сказал Северус, — …и, кстати, есть у меня одна мысль, будешь мне помогать… — продолжил он ворчливо.
— М-м-м, — согласно промычал Гарри, стирая набежавшие слёзы.
— Попробуем освободить тебя от этих дурацких очков — давно они мне глаза мозолят… — закончил Северус и, не глядя на брата, занялся своими делами.
* * *
Комиссию назначили на двадцать пятое августа. Когда Октавиус Принц узнал об этом, он написал лорду Поттеру, и тот через домовика передал несколько коробочек с волшебными палочками: поездку к Олливандеру посчитали преждевременной — не стоило светиться таким заметным сходством с Поттерами. Конечно, можно было и иллюзию наложить, но зачем, если можно пользоваться родовым артефактом. Переговорив с дочерью, было решено добавить ещё и родовую принцевскую палочку, похожую по составу на палочку Эйлин — ведь именно после контакта с ней в Гарри проснулась магия. Она-то ему и подошла.
В Министерство братья пошли вместе — Северус переживал едва ли не больше самого экзаменуемого. Дежурный проверил палочки посетителей и с подозрением посмотрел на младшего из ребят:
— Цель вашего визита?
— Сдача квалификационного экзамена в отделе образования. Какие-то проблемы, аврор?
— Нет, никаких. Вот ваш пропуск, — ответил дежурный и, не удержавшись, спросил: — А откуда у вас эта палочка, молодой человек?
— Она принадлежит моей матери. До недавнего времени моя магия спала, поэтому и палочку мне не покупали.
— Понятно. Что ж, удачи на экзамене.
— Спасибо.
Когда Гарри вошёл в кабинет и увидел состав комиссии, он выдохнул: она состояла всего лишь из двух человек — маленького сухонького волшебника и такой же маленькой ведьмы с весьма располагающей внешностью. «Какая милая старушка! Кажется, я видел её портрет на одном из учебников… Ой, это же Батильда Бэгшот, автор учебника по истории магии! Я попал…» — эти мысли стрелой пролетели в мозгу Гарри, пока он подходил к столу за билетом.
— Молодой человек, а разве вас не учили, что разглядывать даму неприлично? — раздалось хорошо поставленное контральто Батильды.
— Прошу прощения, мадам. Просто ваше лицо показалось мне знакомым, и от удивления я забыл о приличиях.
Ответ явно понравился экзаменаторам и его одарили тёплой улыбкой:
— Ничего страшного, надеюсь, это не помешает вам выдержать экзамен.
Сначала был устный опрос по всем основным дисциплинам. Сначала его спрашивали по очереди, выслушивая полные ответы, а потом, когда выяснилось, что знаний достаточно, решили поиграть. Экзаменаторы устроили блиц-опрос, давая на размышления по тридцать секунд. Гарри выдержал обе части.
— Ну что же, юноша, — произнёс волшебник, представившийся как мистер Тофти, — что вы можете представить нам в виде практики? Как я понимаю, до недавнего времени вы были лишены такой возможности. Можете нас удивить?
«Удивить? Это всегда пожалуйста!»
— Недавно мы с братом читали о заклинании «Патронуса» и попробовали призвать наших защитников, — вдохновенно придумывал Гарри. На самом деле они касались только теории.
— Сможете нам показать вашего? Дополнительные баллы гарантированы вам в любом случае — это чары высшего порядка, не всем даётся это заклинание…
— Экспекто Патронум! — выдохнул Гарри, и из его палочки вылетел огромный грациозный… ворон?! Сделав широкий круг под потолком, он легко приземлился перед профессором Тофти и склонил голову на бок.
— Превосходно! — зааплодировал заслуженный экзаменатор. — Батильда, телесный Патронус в пятнадцать — по-моему, это рекорд.
— Мистер Снейп, а могу я посмотреть вашу палочку? Это ведь родовой артефакт Принцев, не так ли?
— Да, мадам. Моя мать принадлежит к этому роду, поэтому палочка слушается меня. Свою собственную купить ещё не успел.
— Хорошо, мистер Снейп. Мы довольны вашими ответами; результаты экзамена вы получите вместе со списком необходимой литературы для вашего обучения. Надеюсь, на зимних каникулах вы найдёте время навестить старушку… и не торопитесь менять палочку, Гарри.
Многозначительный взгляд в глаза и понимающий кивок в ответ.
— Спасибо за совет, мадам Бэгшот. Увидеться с вами вновь — честь для меня. — Поклонившись, Гарри покинул кабинет.
1) Даже если про «Властелин колец» Гарри не слышал, так «Белоснежку» всяко читал…
2) «В одну харю» здесь подошло бы больше, но Тобиас решил не выражаться.
3) да, я помню, что в каноне Гарри по СОВ получил «выше ожидаемого», но у нас он закончил только четыре курса и с записями Принца-полукровки не познакомился
После оглушительного успеха на комиссии Снейпы слегка расслабились. Намёки Батильды Бэгшот настораживали, но до назначенного визита на каникулах выяснить подробности не было никакой возможности, поэтому волшебная часть семьи стала готовиться к принятию в род. Освежались в памяти слова клятв, готовились ритуальные одежды.
Чтобы не привлекать внимания волшебного сообщества, три отреза небелёного льна было куплено в маггловском магазине для рукоделия. Вместе с тканью приобрели необходимую фурнитуру — нитки белые и цветные, иголки для вышивания и пяльцы. Каждый вступающий в род обязан был своими руками изготовить сорочку и вышить её рунами. На вопли мальчишек Эйлин строго сказала:
— Скажите спасибо, что ткань для одеяний можно купить. В средние века, когда создавался этот ритуал, и того не было!
— Спасибо! — хором проворчали Гарри и Северус.
Выкройки и рисунки рунных цепочек нашлись в Кодексе рода. Каждый шаг там был расписан очень подробно, и через три дня ритуальные сорочки для принятия в род были готовы.
Гарри проинструктировали, что можно, а что категорически нельзя делать у родового камня. Волновались все без исключения, а больше всех — сам лорд Октавиус Принц. Если с дочкой и старшим внуком всё было понятно, то как поведёт себя отверженная кровь Поттеров? О, Великая, всё в руках твоих!
* * *
Ужин подали лёгкий, затем шло омовение и облачение.
Маленькие шустрые домовики сновали туда-сюда, и, казалось, на руках готовы были носить мальчишек. Магия струилась с тонких пальцев эльфов, помогая будущим наследникам.
Ближе к полуночи волшебники собрались в ритуальном зале и встали вокруг родового камня.
Лорд Принц выглядел, да и чувствовал себя лет на двадцать моложе. Его плечи расправились, сгорбленная спина выпрямилась — перед ребятами предстал настоящий Лорд Магии, наполненный силой рода. Прочитав положенные катрены воззвания, он начал ритуал:
— О, Великая! Молю, услышь дитя твоё! Окажи милость свою!
По стенам заплясали ожившие тени и поднялся ветер. Потом всё стихло, и в круг света шагнул призрак мужчины в средневековом костюме.
— Я — Аурелиус Принц, патриарх рода. Кто ты, и какая у тебя просьба к нашей Матери?
— Я — Октавиус Принц, действующий лорд и старейшина рода. Я прошу вернуть мою дочь Эйлин в лоно семьи и восстановить её в правах члена рода.
— Причина изгнания?
— Ослушание лорда и побег из дома.
— Она присутствует здесь?
— Да.
— Эйлин, ты раскаиваешься в своём непослушании? Желаешь ли вернуться?
— Да.
— Какую виру за ослушание и побег ты принесла?
— Моя вира — двое сыновей, рождённых вне брака(1) и не принятых в род.
— Дети здесь?
— Да.
— Назовитесь.
— Северус Тобиас Снейп.
— Гарольд Тобиас Снейп.
— Согласен ли ты, Северус, войти в род наследником?
— Да, согласен.
— Клянёшься ли выполнять волю своего лорда?
— Клянусь.
— Клянёшься ли хранить честь рода?
— Клянусь.
— Клянёшься ли ты, когда придёт время, жениться и обеспечить род наследником?
— Клянусь.
— Достоин.
— Гарольд, а что думает отец о твоём вступлении в чужой род?
— Мой отец — маггл, сэр. У него нет рода.
— Но ведь Тобиас Снейп тебе не родной?..
— Тобиас Снейп — единственный отец, которого я помню. Родители отказались от меня… Их обманули.
— Кто может поручиться за тебя?
— Я, — сказал Северус. — Гарри — мой брат, мы вместе, сколько я себя помню(2).
— Хорошо. Готов ли ты заботиться о нём, как о брате?
— Готов.
— Отвечать за него?
— Готов.
— Оказывать ему поддержку и помощь?
— Готов.
— Да будет так. Есть ли у вас ещё просьбы к Великой?
— Нет.
— Прощайте.
Снова подул ветер и заклубились в углах тени; призрак патриарха рода растаял, но магия Принцев заключила новых и не очень потомков в кокон.
С лица Эйлин Принц сошли ранние морщины — результат её непростого замужества, — осанка стала поистине королевской. Из волос вылетели шпильки, и они тяжёлой волной разметались по плечам. На изящных запястьях звякнули родовые браслеты, а указательный палец правой руки украсил золотой перстень с ониксом — знак регента при наследнике. Она, счастливо улыбаясь, раскрыла детям объятия.
Ритуал подошёл к концу.
— Предлагаю подняться в родовой зал и посмотреть на изменения. Судя по вопросам патриарха, они будут значительные, — высказался Октавиус, и никто не возражал.
Глава рода был немногословен, однако, глядя на строгое лицо отца, Эйлин понимала: он счастлив.
Лорд Принц нашёл на гобелене своё имя и с радостью отметил, что веточка с портретом дочери ожила. Рядом с ней теперь были два портрета с именами: справа располагался старший сын — Северус Октавиус Снейп, наследник рода Принц; слева же — младший. Под портретом было написано: «Гарольд Тобиас Флимонт Снейп, боковая ветвь рода Принц, крёстный сын рода Поттер». Северус громко выругался.
Гарри по привычке потёр место, где раньше был знаменитый шрам, смущённо глядя на брата.
* * *
Утром к лорду Поттеру с Корвусом полетела записка с просьбой взглянуть на родовой гобелен и поделиться мыслями. На этот раз Корвус вернулся с ответом. На клочке пергамента было нацарапано лишь одно слово: «Как?!»
Октавиус усмехнулся и, перевернув пергамент, написал: «Такова воля Магии» (а что? Каков вопрос, таков и ответ…) и отправил с Корвусом. Тот недовольно каркнул, но поручение выполнил.
«И что теперь будет?»
«Надо думать.»
А пока лорды переписывались, в «детской» также проходил мозговой штурм. Гарри, памятуя по прошлой жизни, что отношения у Северуса с Джеймсом были, мягко говоря, натянутые, не на шутку испугался. А потому молча глядел на Северуса исподлобья.
Наследник Принц тоже молчал, но по другой причине. В голове не укладывалось, как можно было отказаться от собственного ребёнка. Ну и что, что сквиб — не маггл же! И значит, Джеймс — старший брат Гарри… Уму непостижимо — они такие разные…
— И что теперь делать? — спросили братья хором и рассмеялись.
Слово взял Северус:
— Я поклялся перед Магией, что буду заботиться о тебе, защищать и оберегать, и своё слово сдержу. Ты — мой брат.
— А у меня ничего не спросили, но я обещаю слушаться и не подводить. Ты — мой брат, других мне не надо. Вместе мы — сила!
1) так как брак не магический, он не считается
2) Воспоминания у детей начинают откладываться лет с трёх (если нет стрессовых ситуаций), так что Северус не солгал.
На вокзал приехали всей семьёй.
Здесь, как всегда, пестрели и шумели на разные голоса стайки студентов и их питомцев. Где-то вдалеке мелькнула рыжая макушка, заставив сердце Гарри больно сжаться от тоски по потерянным друзьям. Он перевёл взгляд на своих близких.
Дед ради конспирации предстал в образе Тобиаса Снейпа — благо, они отдалённо были похожи: оба высокие и худощавые, с римским профилем и тёмными глазами. Гарри, конечно, предлагал оборотное, но Октавиус воспротивился — не так уж и долго пробудут они на вокзале, а внешность после зелья вернётся только через час, — и ограничился иллюзией коротких волос и маггловского костюма. После принятия в род Гарри изменился: волосы стали абсолютно чёрными и прямыми, как у брата; нос остался прежней длины, но появилась крохотная горбинка… Только глаза остались ярко-зелёными, как молодая трава. К тому же Северусу удалось избавить брата от очков, и признать в нём Поттера стало практически невозможно. Хвала Магии!
На всякий случай на обоих мальчишек надели артефакты, скрывающие изменившийся фон магии. Древние семьи будут в курсе, тут уж ничего не поделаешь, но отпрыски этих родов почти все на Слизерине, а остальным знать не надо.
У самого поезда Снейпы столкнулись с Поттером и Блэком.
Окинув Гарри с ног до головы презрительным взглядом, Джеймс хмыкнул:
— Милая мордашка… Неужели я оказался прав, Нюньчик, и ты играешь за другую команду?!
Заржав, как два сивых мерина, друзья-мародёры двинулись дальше.
Тоска по Сириусу прошла мгновенно — как отрезало. Перед Гарри стоял прежний Дадли, каким он был на протяжении всей его жизни, до этого лета. Неприязни к «золотым мальчикам» добавляло беспокойство за старшего брата.
* * *
Благодаря тому, что письмо из школы пришло до вхождения в род, оно было адресовано Гарри Снейпу, и в список к распределению его внесли под этим именем, что всех домочадцев только обрадовало. То видение, после которого подросток напился(1), не давало покоя взрослым членам семьи. Мать даже не хотела пускать его в Хогвартс, но под давлением отца и лорда Поттера смирилась.
* * *
Когда всех первачков распределили по факультетам, Дамблдор поднялся со своего трона и, оглядев весь зал, начал вещать:
— В этом году в семье вашего сокурсника случилось радостное событие: у его младшего брата проснулась магия. Он с успехом сдал квалификационный экзамен и был зачислен к нам сразу на пятый курс. Встречайте: Гарри Снейп!
Гарри отлепился от затенённой стены, где стоял во время всей напыщенной речи директора, и с высоко поднятой головой прошествовал к Распределяющей Шляпе. В спину полетели шепотки и любопытные взгляды.
«Надо же, как на первом курсе: ничего не меняется».
Когда он уселся на трёхногий табурет, профессор Макгонагалл опустила Шляпу ему на макушку.
«Здравствуй, благословлённый Магией! Рада приветствовать тебя в Хогвартсе. Где бы ты хотел учиться на этот раз?»
«А разве не вы должны распределить меня, уважаемая Шляпа?» — мысленно задал вопрос Гарри.
«На самом деле я только могу посоветовать, где будет комфортнее, а решаете вы сами. Ты разве забыл?»
Действительно, Гарри вспомнилось, как по-разному вела себя Шляпа на его первом курсе: она могла выкрикнуть факультет, лишь прикоснувшись к волосам, а могла очень долго беседовать с ребёнком. Сам он сидел под ней дольше всех (по крайней мере, ему так казалось).
«Ну так куда тебя отправить, а, Гарольд Тобиас Флимонт Снейп, крёстный сын рода Поттер?»
«Я обещал брату не доводить и не подводить его, а значит, на Гриффиндор мне нельзя», — начал рассуждать Гарри. — «Для Рейвенкло мне не хватает усидчивости, а для Хаффлпаффа — дружелюбия.»
«Самокритично», — усмехнулась Шляпа и выкрикнула: «СЛИЗЕРИН!»
Юный Снейп уверенным шагом, с лёгким сердцем и широкой улыбкой, направился к брату.
— Чего так долго? — беззлобно проворчал Северус.
— Да так, собеседник оказался очень интересный, — пожал плечами Гарри.
— Расскажешь?
— Непременно, — кивнул Гарри и добавил: — Под клятву о неразглашении.
— Даже так? — удивился Северус. — Всё настолько серьёзно? Может, тогда не стоит?
— Я не понял один термин, а если сейчас полезу в библиотеку — привлеку ненужное внимание директора.
— Ладно, прорвёмся. Ешь давай, после пира поговорим.
Действительно, пока они шушукались, Дамблдор произнёс приветственную речь (ещё одну), и на тарелках появилась еда. До конца трапезы их никто не тревожил, но вот был дан сигнал отправляться по гостиным. К братьям подошёл черноволосый подросток, очень похожий на Сириуса, со значком старосты факультета на груди.
— Привет, Гарри. Я — Регулус Блэк, староста факультета и твой однокурсник. Проводить до гостиной?
— Спасибо, но я с братом, извини.
Регулус понимающе кивнул и ушёл к напарнице собирать первокурсников.
— Зря ты так, — пожурил Северус. — Рег — нормальный, не в пример братцу. И с Блэками дружить надо: как-никак, древнейшее и благороднейшее семейство.
— Я же извинился: сейчас у меня стресс, хочу побыть с семьёй. По-моему, он понял.
— Моё дело — предупредить: не нарывайся. Ладно, пойдём, братик — покажу дорогу.
До гостиной шли молча. Пароль оказался странным: «Благословенный»… Гарри ожидал слизеринской тематики — что-нибудь о чистоте крови, величии и славе, но нет. Было о чём подумать.
В гостиной пришлось разделиться — Северус ушёл готовиться к завтрашним занятиям, а Гарри, как новенький, остался слушать инструктаж.
Старосты представились (имя девочки он так и не запомнил), поздравили с поступлением, объяснили политику факультета. Правило было одно — не попадаться, ну, и не ронять честь факультета, конечно, — ожидаемо.
После собрания к Гарри опять подошёл младший Блэк.
— Ты сейчас к брату? Давай провожу: блок старост находится между спальнями шестого и седьмого курса. Я очень рад, что ты с нами: Севу будет не так одиноко…
Гарри усмехнулся:
— Ага, если учитывать, что я — магнит для неприятностей, скучать ему эти два года точно не придётся… А, кстати, пароль к гостиной мне показался странным…
— Ты прав: в поезде нам выдали стандартное «чистая кровь», но, когда подошли к проходу, Хогвартс шепнул этот. Сам удивился. Ну, вот и пришли. Тебе в эту дверь, мне — в следующую. Добро пожаловать домой!
Гарри поблагодарил за помощь и привычно постучался условным стуком. Дверь открыл Северус.
— Заходи. Соседи решили отметить начало учебного года и заперлись в тренировочном зале с бутылкой огневиски. Часа два у нас есть. Рассказывай, что тебе Шляпа втирала, что ты директора всуе помянул?
— Да вроде ничего особенного, просто поприветствовала, как «благословлённого Магией»… да ещё пароль этот… Регулус сказал, что он поменялся в самый последний момент.
— Ну, приветствие можно понимать по-разному, и самое простое — буквально: в тебе проснулась магия. Но, конечно, это могло быть и завуалированное пророчество о твоих будущих свершениях. Ты, пока без сознания валялся(2), ничего странного не видел?
— А вот теперь, брат, с тебя клятва о неразглашении, — посерьёзнел Гарри. — Не потому что не верю, а для твоей безопасности: ты у меня один. — Невысказанная фраза: «Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось» так и повисла в воздухе.
Северус вздохнул, вытащил палочку и произнёс стандартную формулировку:
— Я, Северус Октавиус Снейп, наследник рода Принц, клянусь своему брату, Гарольду Тобиасу Флимонту Снейпу, что ни словом, ни делом никому не расскажу о том, что он мне поведает, без его на то ведома. Я сказал, да будет так.
Комнату озарила яркая вспышка — клятва принята.
И Гарри рассказал. Рассказал, как одиннадцать лет прожил у тёти и дяди на голодном пайке, не имея понятия о магии; о письме, которое ему принёс Хагрид — лесник Хогвартса; о своих ежегодных квестах «спаси мир от Волдеморта или умри»; не забыл и о последнем лете с поркой от «дядюшки», закончив так:
— Но теперь я здесь, и у меня самый лучший на свете брат — вместе мы изменим мир.
Северус молчал. Молчал долго. Молчал и думал. Но, заметив испуганный взгляд Гарри, выдохнул:
— Ты — мой брат, я тебя в обиду не дам. — И тут же оказался в крепких объятьях, а на новой мантии расплылось влажное пятно.
1) глава 9
2) Северус намекает на состояние после жестокой порки. Главы 4, 5
А на следущее утро все волшебные семьи читали новости из Хогвартса, которые прислали им отпрыски. Шутка ли: бывший сквиб поступил сразу на пятый курс! Причём не на какой-то Хаффлпафф, что было бы ожидаемо, а на Слизерин. Девочки отмечали незаурядную внешность новичка, и только Регулус Блэк настоятельно просил отца взглянуть на гобелен (желательно, расширенный), ибо уж очень странно этот парень ощущался на астральном плане…
Сын очень редко о чём-то просил, поэтому лорд Орион прервал завтрак и отправился в родовой зал. Вернувшись, он приказал Кричеру подать вина.
На замечание супруги о том, что ещё утро, лорд ответил всего лишь двумя словами:
— Это — Гарольд.
— Что?..
— Тот мальчик-сквиб, о котором пишет Регулус — младший сын Дореи… Все эти годы он прожил в семье Снейпов и весьма привязан к старшему брату.
— Снейп… Снейп… знакомая фамилия… Это случайно не тот гений от зельеварения, о котором с придыханием отзывается даже Абраксас? Надо бы пригласить мальчиков на детский праздник в каникулы.
— Ты как всегда права, дорогая, — отозвался Орион, целуя руку супруге. — Я немедленно отправлю ответ Регулусу с приглашением, а ты напиши лорду Принцу с дочерью. Не стоит портить с ними отношения, высказывая пренебрежение.
— А при чём тут лорд Принц? Или ты хочешь сказать…
— Именно, дорогая, и-мен-но: Октавиус признал старшего из братьев своим наследником. У мальчика даже второе имя изменилось.
— Что ж, тогда надо отправить поздравление главе рода с обретением наследника. Всё-таки хороший у нас сын: окружает себя правильными людьми.
* * *
Погода в Шотландии выдалась чудесная, не по-осеннему тёплая. Гарри сидел на траве под буком, читал «Историю Магии» и вспоминал свою короткую беседу с мадам Бэгшот. «Интересно, а что она хотела от меня?» Вдруг невдалеке раздался такой родной голос Сириуса, но слова били наотмашь:
— А вот и наша новая знаменитость! Какое счастье — у сквиба магия проснулась… А где же твой братец, а? Нам без него скучно… Ну, раз его нет, сойдёшь и ты. Джеймс, ты, кажется, хотел опробовать новое заклинание?
— Ага. Левикорпус, — крикнул Джеймс.
Невидимая петля дёрнула Гарри за ногу, и он повис в воздухе вниз головой.
— Круто!!! — в один голос восхитились хулиганы. — А знаешь, кто его придумал? Не поверишь: твой братик. Вот такое он злобное чудовище…
Гарри дёргался, изо всех сил пытаясь освободиться: кровь прилила к голове, из глаз потекли слёзы…
— Оставьте его в покое! Что он вам сделал?! — Этот голос Гарри тоже знал: он умолял сохранить ему жизнь — мама…
Забияки обернулись на окрик и невольно поёжились: такой гриффиндорскую старосту они ещё не видели.
Рыжие волнистые волосы встали дыбом и шевелились, как у легедарной Горгоны. В них явственно пробегали искры, потянуло озоном… Ещё чуть-чуть — и мелкая листва поднимется в воздух и закружит вокруг валькирии.
— Джеймс! Ты за всё лето не удосужился доделать своё исследование, однако нашёл время, чтобы задирать слизеринцев. А ты, Сириус?! Что, если в следующий раз твой друг выберет своей мишенью Рега?!
В это время на тропинке появился грозный Северус. Он резко выкрикнул контрзаклинание:
— Либеракорпус!
Петля ослабла, Гарри полетел к земле, но не упал: его подхватили крепкие руки.
— Северус! — зарылся Гарри красным лицом в мантию брата. — Я так испугался…
Гриффиндорцы по-тихому слиняли с места преступления — осталась только староста. Она осторожно подошла к сидевшим в обнимку слизеринцам и спросила:
— Гарри, ты как? — Почему-то при виде этого паренька сердце сжималось от нежности. Он такой добрый, милый, открытый, хоть и учится на змеином факультете…
— Как они узнали это заклинание?! — спросил Северус. — Я показывал его только тебе…
— Это не я, клянусь магией. Люмос. Нокс.
— Кто же тогда?
— Не знаю. Но недавно я видела Питера, он чем-то был очень расстроен и всё повторял: «Я — не крыса, не хочу быть крысой…»
— Крыса, значит… Ну, держитесь, мародёры-налётчики, вы у меня попляшете… Помнишь мою теорию насчёт Римуса, Лили? — Она кивнула, всем своим видом показывая, что не согласна с ней. — Похоже, я оказался прав. А эти балбесы решили выучиться анимагии, чтобы «поддерживать» своего друга тёмной лунной ночью! Вот интересно, а в кого обращаются эти двое идиотов?
— Олень и большой чёрный пёс, — не подумав, ляпнул Гарри.
— Не может Блэк быть простым псом, пусть и большим. Скорее всего, его аниформа — Грим, — по привычке поправил брата Северус. — Стоп. А ты откуда знаешь?
«Уй… ну кто меня за язык тянул… Теперь вот выкручиваться…»
— Гарри. Посмотри на меня и скажи правду: откуда тебе известны их формы? — строго спросил Северус.
— Ну, это было просто предположение… Они называли друг друга «Сохатый» и «Бродяга», вот я и подумал, что сохатый — это олень, а с Бродягой у меня только собаки ассоциируются. «Ну вот, кажется, складно получилось, и врать почти не пришлось…»
Старший из Снейпов пристально посмотрел ему в глаза, но лжи в них не увидел.
— Ладно, допустим, я тебе поверил. Пойдём к мадам Помфри за успокоительным. Может, и директора навестим: расскажем, чем его любимчики на досуге занимаются… Лили, ты с нами?
Та вскинула на него удивлённый взгляд: точь-в-точь как у Гарри. «Да ну, бред… это мне из-за стресса показалось… Хотя… Надо поговорить с малым — наверняка этот жук о чём-то умолчал…»
И они втроём направились к замку.
Визит в Больничное крыло помог слабо: успокоительное купировало начавшуюся было паническую атаку, но к вечеру тревожность вернулась. Как результат — Гарри снова снились кошмары.
На этот раз его преследовал грозный взгляд дежурного из Министерства и его вопрос: «Откуда у вас эта палочка, молодой человек?» — Только во сне аврор продолжил своё обвинение: — «Вы не имеете права на этот артефакт, так как не принадлежите этому времени; Эйлин — не ваша мать, вы — самозванец, и понесёте заслуженное наказание: такие, как вы, должны сидеть в Азкабане…»
Гарри с криком проснулся и услышал тихое ворчание брата:
— Ну, и кто же был прав, а? Говорил же: выпей «Сон без сновидений»… Нет же, гриффиндорство так и прёт: «без него справлюсь»… — очень похоже передразнил Гарри Северус, спаивая ему зелье. — Не наложи я на тебя заклинание радионяни, всех бы соседей перебудил!
— Посиди со мной, — слабым голосом попросил тот. — Мне так плохо…
— Ну, что с тобой делать, — вздохнул Северус. — Ложись уж, а я рядом буду. Только надо полог зачаровать, чтоб с утра никто не сунулся: не поймут ведь.
— Спокойной ночи, Северус!
— Спокойной, малой. Спи…
Но не тут-то было. Стоило мальчишкам закрыть глаза, как скрипнула дверь и раздался тихий шёпот:
— Ну вот, смотри — жив твой Северус… Чего по ночам шастаешь?..
— Тихо! Я с ума чуть не сошла: Сева не было на зельях, а это уже нонсенс… И Гарри… мне…
В комнату, насколько возможно тихо, пробрались двое. В темноте, подсвеченной тусклым огоньком люмоса, их силуэты слились в один, многорукий и многоногий, а голову чудовища венчала пышная копна волос…
Северус вцепился в палочку, перебирая в голове все защитные чары, но многорукое нечто благополучно запуталось в собственных ногах и с грохотом свалилось рядом с кроватью мальчишек.
— Люмос! — выкрикнул Гарри, озадаченно глядя на незваных гостей.
— Гарри, Северус… я так переживала… Привет.
— Лили, как ты сумела пробраться в слизеринскую спальню среди ночи?
Лили залилась пурпурным румянцем и ответила:
— Я очень переживала, а вы оба пропали… Слизнорт сказал, что освободил вас от занятий… Сев… Гарри, ты как? — Яркие зелёные глаза светились такой заботой, что невозможно было злиться.
Но ни Гарри, ни Северус не успели ответить, потому что на этот раз заговорил Регулус:
— Извини, Северус, но она ходила за мной хвостом с обеда… и…
— И я пообещала, что помогу ему с нумерологией.
— Ладно, это-то понятно, но как ты прошла в слизеринское крыло?
— Э-э-э… Ну, помнишь: мы с тобой работали над модификацией оборотного, чтобы вместо внешности менялся рисунок магии… Так вот, мы с Регулусом…
— Так оно сработало?! — забывшись, заорал Северус.
И, забыв обо всём, шестикурсники погрузились в обсуждение проблем зельеварения, а Регулус, смущённо улыбнувшись, пожал плечами:
— Ну, как ты, Гарри?
Тот тихонько фыркнул и, оглядев их странную компанию, ответил:
— Сейчас значительно лучше.
* * *
Собираясь на завтрак, Гарри пожаловался:
— Никак из головы тот дежурный аврор не идёт: всю ночь снилось, что он меня в Азкабан тащит…
— Что, даже после зелья? — обеспокоенно спросил Северус. — Такого быть не должно.
— Да нет, после твоего зелья я спал без задних ног, спасибо.
— А что за дежурный аврор — ты с ним сталкивался раньше?
— Ну да, в министерстве, перед экзаменом. Он на меня так зыркнул, что мне аж поплохело.
— А, помню-помню… Лицо самое обычное, простецкое: круглое, с волевым подбородком и носом картошкой; глаза тёмные, скорее всего — карие; губы полные; волосы короткие, волнистые — шатен. Если бы не острый взгляд в твою сторону — и не заметил бы… А вот уши у него примечательные — настоящие лопухи. Плечевой пояс опять же развит — явно играет в квиддич на позиции загонщика… Про рост не скажу — он сидел, но не ниже среднего. А вот по возрасту он нашей маме ровесник, максимум года на три постарше… Что?..
— Ты это за пять минут, что мы рядом с ним стояли, разглядел? С такими навыками в разведке тебе цены не будет!
— Ну, скажешь тоже — в разведке… Нет уж, я наукой заниматься буду: новые зелья создавать — там без наблюдательности никак. А этот парень наверняка тут учился — можно будет поискать, кто такой…
— Поможешь?
— Не хотел бы — не предлагал. — Но, заметив заблестевшие азартом глаза Гарри, остудил его пыл: — Сначала завтрак, потом занятия, а исследования — после уроков.
— Ну, так неинтересно, — протянул тот.
— Зато продуктивно, — отбрил Северус. — Думаешь, дед нас по головке погладит, если мы, занимаясь выяснением личности аврора, что тебя напугал, забьём на учёбу?
— Ты прав: нет. Скорее уж по спине розгами вытянет, а то и тростью — он же старой закалки.
— Ну, хорошо, что понимаешь. А теперь на завтрак.
* * *
Вечером, после того, как все задания были выполнены, а учебники и пергаменты на следующий день сложены, ребята отправились в библиотеку.
— Поиск начнём с квиддичных команд, так быстрее — игроки приходят в команду минимум на три года, — проводил инструктаж Северус. — Будем смотреть года с 1941(1) по 1944. Там на каждой фотографии указан состав команды, а узнаем имя — можно будет альбом выпускников посмотреть: там имеются все основные сведения из личного дела — статус крови, количество СОВ и ЖАБА, куда ушёл после Хогвартса. Если после этого твои сны не прекратятся, скажем деду — пусть колдомедик тебя посмотрит.
— Не надо колдомедика. Один раз меня уж так посмотрели, что я на четырнадцать лет без магии остался.
— Так то ж настоящий целитель из Мунго будет, а не ряженый.
— Всё равно не хочу.
Северус пожал плечами, но спорить не стал: то, что детские травмы запоминаются очень надолго, он знал по собственному опыту. Но поиски растянулись почти на весь семестр: из-за того, что учились они на разных курсах, то часто не совпадали по времени, а проводить поиск один Гарри не мог — внешность аврора помнил только Северус.
К тому же искать они начали с Гриффиндора — выпускники этого факультета, по мнению ребят, обладали полным набором качеств настоящего аврора: безбашенные любители риска. Но увы, среди загонщиков ало-золотых искомого лопоухого студента не обнаружилось. Тогда они обратили своё внимание на Рейвенкло (мужчина явно был наблюдательным) и Хаффлпафф, ведь, чтобы не свихнуться, сидя в атриуме, нужно обладать завидным терпением. К сожалению, и здесь братьям не повезло.
Наконец Гарри взял альбом квиддичных команд Слизерина, решив просмотреть его с конца. И вот, о чудо, Северус ткнул пальцем в долговязого парня с мощными бицепсами: «Вот он.» Обрадованные, они перевернули колдографию и прочитали:
Джон Риззен — загонщик, состоял в команде с 1942 по 1944 год.
Попросив у мадам Пинс альбом выпускников Слизерина, они нашли там Джона Риззена и прочитали более развёрнутую информацию:
Джон Риззен (1938-1944 гг.) — магглорождённый, загонщик факультетской команды по квиддичу с 1942 года, получил десять СОВ и пять ЖАБА (это учитывая, что на продвинутом уровне обычно изучают три-четыре предмета); после окончания аврорских курсов был зачислен в штат.
Гарри выдохнул:
— Слава Мерлину, неплохой кандидат!
— Не понял, — начал закипать Северус. — Какой кандидат?!
Гарри мысленно дал себе пинка: опять он сглупил. Пришлось каяться: проанализировав взгляд аврора, он увидел, что тот был обеспокоенным. Этот человек подумал, что с Эйлин что-то случилось, если теперь её палочка принадлежит другому. То, что это не совсем та палочка, дела не меняло. Мужчина столько лет хранил в сердце чувство к их матери — это было достойно уважения. И закончил:
— Их надо познакомить, ну, или показать колдофото — кто знает, что их в школе связывало. Из-за чего-то она сбежала из дома?
Северусу осталось только головой покачать:
— Ладно, сводник. Давай скопируем колдофото из альбома выпускников и данные из личного дела (для деда) — завтра уже домой. И не забудь: у нас будут очень насыщенные каникулы, целых два официальных приглашения — к Бэгшот (но там будет попроще: приглашение было только на чай) и «детский праздник» у Блэков — ещё та подстава (тот же самый приём, только взрослые приходят со своими отпрысками). И не отвертишься: приглашены не только мы, но и дед с матерью… Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас давай спать, и я хочу проспать у себя до самого утра, — многозначительно посмотрел старший Снейп на Гарри. Тот опустил глаза долу: из-за кошмаров за последние три месяца Северус почти каждую ночь досыпал рядом с «малым». «Сон без сновидений» уже не помогал.
* * *
В Лондоне их встретил домовик и тут же перенёс в Принц-мэнор. Встреча была тёплой и радостной. Эйлин расцвела: вместо уставшей, вечно хмурой женщины их встретила прекрасная леди.
Ребят тут же отправили переодеваться и мыть руки перед обедом. Сама трапеза проходила в малой парадной столовой и состояла исключительно из любимых блюд мальчишек.
После душистого чая с воздушными пирожными и вкуснейшего фисташково-шоколадного мороженого Гарри решил бросить «затравочку»:
— Северус, помнишь того дежурного, что на меня зыркнул, когда мою палочку увидел?
— Это когда ты экзамен сдавал? Ну, да: лопоухий такой качок, чуть мамы постарше… А что? — включился в игру Северус.
Услышав описание, лорд Принц насторожился, но пока решил не вмешиваться.
— Просто он на меня так посмотрел, будто в убийстве заподозрил… Даже в кошмарах снился… Так, к чему это я… А, да — оказывается, он в Хогвартсе учился на Слизерине, хотя числился магглорождённым, и на последних курсах был загонщиком в квиддичной команде. Имеет десять СОВ и пять ЖАБА.
— А фамилия и имя есть у этого уникума? — не утерпел Октавиус.
— Да, конечно: Джон Риззен, — ответил Гарри и с удивлением увидел, как посуровело лицо деда. Лорду понадобилось целых две минуты, чтобы принять прежний невозмутимый вид:
— Он что-нибудь хотел от тебя? Угрожал?!
— Да нет, он, когда я объяснил, почему не своей палочкой пользуюсь, успокоился и удачи пожелал.
— Ну и хорошо, — выдохнул Октавиус, — если будет нужно, он найдёт способ связаться.
Двадцать шестого декабря состоялся их визит в Годрикову впадину к мадам Бэгшот. Она приветливо встретила Гарри и Эйлин, отметив, что ей, как специалисту по истории магии, было весьма приятно знать, что не у всех студентов знания об этом предмете ограничиваются гоблинскими войнами. Из-за стола послышался весёлый фырк:
— Тётушка(2)… теперь-то я понимаю, почему вас никто не навещает — гости только через порог переступили, а вы им про историю магии…
— Твоя правда, племянник(3). Стара я стала политесы разводить, а предметом своим я живу, и исследования мои до сих пор котируются. Да вы не тушуйтесь, проходите к столу: там чай, печенье, пирожные — всё, что душа пожелает… Правда, лимонных долек не держу — изжога у меня с них.
Гарри на этой фразе чуть не захлебнулся от смеха: понял, в чей огород камень. И спросил осторожно:
— Мадам Бэгшот, а почему вы Дамблдора не любите?
— Почему не люблю?.. Не перевариваю просто…
Тут уж засмеялись все. Дальше беседа пошла своим чередом, и расстались все довольные друг другом. Батильда просила «не забывать старушку, навещать почаще: она, дескать, много интересного поведать может».
* * *
— Отец, а знаешь, кого мы у мадам Бэгшот встретили?
— Кого же, дорогая?
— Того самого аврора, что у Гарри палочку в министерстве проверял.
— Да?! И как он тебе?
— Весёлый, общительный; смотрел весь вечер на меня влюблёнными глазами, мне даже не по себе стало.
— Риззен… Наглец ещё тот. Когда ты сбежала, он к нам в мэнор прорвался и давай на меня орать: дескать, это я виноват. Что, если он тебя найдёт (а он найдёт), мне всё равно не вернёт. Проорался и дверью хлопнул, хам! Но, знаешь… Мне тогда очень хотелось, чтоб он тебя нашёл…
— Может, его как-нибудь в гости пригласить? — предложил Гарри. — Нужно только повод найти, чтоб не отказался.
— День рождения наследника, например, — усмехнулся Северус.
— Я обдумаю ваше предложение, — серьёзно отозвался Октавиус, — но до этого события ещё почти две недели, а вот приём у Блэков уже через два дня. Вот после него и подумаем, как зазвать к нам этого бдительного аврора, если никто не возражает.
1) Северус исходит из того, что второкурсника не поставят загонщиком — мелковат и сил не хватит
2) Помните, Рон Уизли называл свою престарелую родственницу «Тётушка Мюриель» — хотя она по возрасту ему в бабушки (если не прабабушки) годилась.
3) Ну, во-первых, потому что «тётушка», а во вторых, не «внучком» же звать волшебника под пятьдесят?
Дни перед визитом к Блэкам целиком и полностью были заняты подготовкой — мальчишек усердно натаскивали по этикету, прививали умение поддерживать неторопливую беседу и держать лицо.
Прекрасно понимая, что времени катастрофически не хватает, лорд Принц выдал ребятам артефакты памяти и, увидев, как заблестели их глаза, объяснил:
— Они похожи на умострильное зелье: помогают усвоить большой объём информации за короткий промежуток времени. Но, поскольку их действие кратковременно, то летом, когда времени будет побольше, курс придётся повторить…
Ребята, поблагодарив деда, со вздохом принялись постигать необходимые наследникам премудрости.
Наконец настал «день икс», и ребята, умытые и причёсанные, были облачены домовиками в парадные мантии, украшенные фибулами с гербом рода Принц. У Гарри, помимо этого, справа был вышит герб рода Поттер.
Из Гринготтса доставили два ларца с комплектами наследников.
Северус согласился надеть это с условием, что дед скроет всё, кроме кольца: понимая, что идёт в стан врага (Сириус и Джеймс там будут обязательно), он в то же время совершенно не горел желанием выглядеть, «как рождественская ель». Лорд Принц вынужден был уступить. Гарри, которому достался малый комплект, тоже попросил его скрыть, аргументировав:
— Просто это ведь будет странно: у наследника из комплекта только кольцо, а представитель боковой ветви при полном параде. Да Сириус с Джеймсом мне прохода не дадут…
Подарки для лорда и леди Блэк также были тщательно выбраны и упакованы.
* * *
Дверь открыл Кричер: уже немолодой, но одетый в безупречно чистую и отглаженную наволочку с гербом рода.
— Добро пожаловать в Блэк-хаус, лорд и леди Принц, наследники. Лорд и леди Блэк ожидают вас. Прошу за мной.
Кричер как-то странно посмотрел на Гарри и неуклюже поклонился. «Что это с ним?» — удивился тот, но додумать не успел: на них с Северусом налетел Регулус и потащил в свою комнату. Взрослые только головами покачали.
Сириус спустился только к столу: дольше игнорировать гостей ему не позволили родители. Выглядел он, по меньшей мере, странно: расфокусированный взгляд подолгу ни на ком не задерживался, а от его расслабленной позы веяло опасностью.
Ребята, знакомые с симптомами, переглянулись: Сириус напился?! Зачем?! А Регулус, находившийся к наследнику ближе всех, ощутил странные эманации, исходившие от… золотого медальона со стилизованной буквой «С» на крышке, висевшем у брата на шее…
Первыми же словами Сириуса стали:
— А этих кто пригласил?! Мне их противные рожи и в Хоге осточертели, а теперь мне их и на празднике терпеть?!
В зале повисла гнетущая тишина. Леди Вэл, как она попросила себя величать, посуровела:
— Этих без сомнения достойных молодых людей пригласила я, а ты — она сделала упор на последнем слове, — сейчас же извинишься перед нашими гостями. Твоё поведение недостойно наследника.
Но Сириуса понесло.
— А меня кто-нибудь спросил, хочу ли я быть наследником?! — Тишина из гнетущей стала попросту мёртвой. — Если быть наследником — значит терпеть в доме сальноволосых полукровок и бывших сквибов, то я отказываюсь от этой сомнительной чести!
Лорд Октавиус Принц обратился к хозяевам дома:
— Разрешите на правах старшего сказать вашему сыну несколько слов.
Несчастные родители молча кивнули.
— В конце этого лета я получил очень интересное письмо. В нём один весьма одарённый молодой человек просил принять его в род — необязательно наследником. Я тогда ответил, что от такой чести не отказываются — можно получить наказание от магии. Вам это нужно?
Регулус сделал круглые глаза и одними губами прошептал:
— Сири, извинись… Пожалуйста, брат…
— Да пошли вы все! — крикнул явно взбесившийся Сириус. — Понятия не имею, каким местом Нюниус добился, чтоб его признали наследником, а уж про мелкого недосквиба — вообще молчу!
На виске лорда Блэка запульсировала синяя жилка, и он ледяным тоном прошептал:
— Сириус Орион Блэк, немедленно извинись и иди в свою комнату — ты наказан.
Сириус поднял на Северуса глаза и чётко произнёс:
— Прошу простить меня, наследник Принц(1)… — и, после театральной паузы, закончил: — что назвал вещи своими именами!
— Сириус, это твоё последнее слово? — Лицо леди Вэл стало похоже на посмертную маску: такое же бледное и застывшее. — Господа, прошу меня извинить: возникли неотложные дела рода.
Регулус спрятал пылающее лицо в ладонях, прошептав на грани слышимости:
— Идиот!
— Сириус, — обратилась к пока ещё сыну леди Блэк, — пройдём со мной в родовой зал.
— Зачем? — спросил струхнувший Сири: до него стало доходить, что шутки кончились.
— У нас будет урок семейной истории, которую ты видно запамятовал… — ответила ему мать.
Когда хозяйка со старшим сыном поспешно удалились, лорд Принц, откинувшись на резную спинку стула, тихо проговорил:
— Мне одному кажется, что и эту семью не обделил своим вниманием великий светлый волшебник?..
* * *
В гробовом молчании мать с Сириусом вошли в родовой зал и приблизились к гобелену.
— Сын, посмотри на наше древо: что ты видишь?
— Ну… имена предков и их портреты с датами жизни… Ничего нового… К чему это, мам?
— К чему?.. А тебя никогда не удивляло, почему на нашем древе столько чёрных пятен?
— Нет, не удивляло. Я точно знаю: это наши чокнутые предки так избавлялись от неугодных членов рода, чтоб даже памяти не осталось.
— Вот, значит как… чокнутые предки… понятно. Я даже догадываюсь, кто нашептал тебе эту ложь.
— Что значит ложь, мама?! Разве не предки палочкой выжигали имена сквибов и провинившихся родичей?
— Нет, не предки, Сири… совсем не предки… — сокрушённо покачала головой Вальбурга. — Это — наказание от магии, после него — всё: только искреннее раскаяние и достойная вира может вернуть портрет на древо…
— А что же такого сделал дядя Альфард, что его… выжгло?
— Что сделал мой беспутный братец — тайна, покрытая мраком, и мне кажется, если он и знал когда-то, то давно уже забыл о причине своего изгнания. Ему и одному неплохо. А вот проступок тётки Цедреллы известен всем…
— Это та, что вышла замуж за Уизли?
— Верно, она. Причём не просто вышла, а разругалась со всеми родственниками. Тоже не верила, что наименование «предатель крови» что-то значит… Поэтому я повторю вопрос лорда Принца: нужно оно тебе?
— Ну, отверженным я, конечно, быть не хочу… но и за стол с этими ублюдками не сяду!
— Сири!..
Небольшая вспышка — и портрет с именем Сириуса Ориона Блэка, наследника рода, почернел и осыпался пеплом…
— Ну почему ты не можешь следить за своим языком! Вот что теперь делать?! Ладно, пока можешь пожить с дядей Альфардом, если он тебя примет, но имей в виду: после его смерти домик, где он сейчас живёт, вернётся в собственность Блэков, и тебе придётся искать новое пристанище…
— Я к Поттерам жить уйду — они-то уж точно меня не выгонят.
— Как знаешь, Сири, как знаешь. Но на твоём месте я бы уже задумалась над вирой…
Сириус вылетел из родового зала и, хлопнув дверью, принялся собирать вещи. В комнату робко поскреблись…
— Кто там?!
— Это я, Регулус. Прошу, открой…
Замок, отпираясь, щёлкнул:
— Чего тебе? Позлорадствовать пришёл?.. Как же, ты теперь единственный наследник.
— Что за чушь ты мелешь?! Я никогда не стремился занять твоё место! Сириус, ответь мне на один вопрос, и я уйду.
— Что за вопрос?
— Где ты взял этот медальон? От него несёт тёмной магией!
— Как и от большинства побрякушек в этом доме, должен был бы уже привыкнуть…
— И всё-таки — где?
— Лежал у кровати, когда я встал… Думал — подарок.
— Понятно. Сними его.
— Ага, сейчас: бегу и падаю! Мало тебе, что наследником стал — ты ещё и последнюю память о родителях забрать хочешь?!
— Сири, приди в себя! Он проклят и влияет на тебя! Сними его…
Сириус в гневе стянул с шеи медальон и, размахнувшись, кинул им в брата:
— Да подавись!
Будучи ловцом слизеринской команды, Рег увернулся, достал из кармана платок и, завернув в него опасную вещь, сунул в карман.
— Вот и молодец, — кивнул он брату, — скоро тебя отпустит, — и, грустно улыбнувшись, вышел.
Сириус, схватившись за голову, упал на кровать…
Вечер долго не продлился, и гости быстро разошлись.
1) Приказу лорда невозможно сопротивляться
Проводив гостей, Вальбурга тяжёлой походкой направилась в свой кабинет: побыть одной и оплакать потерянного сына. Что она сделала не так?!
Через пять минут её уединение было прервано — на дверь обрушился град ударов. Леди Блэк тут же надела маску равнодушия и ответила:
— Войдите.
В кабинет вошёл младший сын — теперь единственная надежда рода…
— Матушка, что произошло?! Я был у Сириуса, пытался поговорить с ним... Так он раскричался, сказал, что теперь я наследник!
«День сегодня явно не задался», — подумала она. — «Если уж даже всегда спокойный Регулус ведёт себя, как...»
— Так и есть, сын, теперь наследник — ты. Сириуса… выжгло с древа рода… — Глаза Регулуса округлились, а с лица сошли все краски — брата он всё же любил. — Он что-то тебе рассказал, хоть как-то объяснил своё поведение?
— Я очень сомневаюсь, что он осознавал, что наговорил гостям… Посмотри, какую интересную вещицу мне удалось у него забрать. — На стол лёг золотой медальон. — Откуда у нас такое?
Леди Блэк внимательно осмотрела украшение со всех сторон, но в руки брать не стала: неизвестно, на что ещё способна эта вещь.
— Странно… Я не помню у нас такого украшения… Но если мы с отцом чего-то не помним, надо позвать Кричера — он ещё деда твоего нянчил и знает в этом доме каждую пылинку.
— Кричер! — позвал Регулус, и домовик возник рядом, преданно смотря в глаза молодого хозяина. — Скажи, тебе знакома эта вещь?
Когда эльф увидел медальон, он посерел, затем задрожал, потом упал на колени и стал биться головой об пол, причитая: «Плохая вещь… я виноват…»
Мать с сыном впервые столкнулись с такой реакцией.
— Кричер, — попытался вразумить домовика Регулус. — Я отобрал эту вещь у Сириуса. Ты не знаешь, как она к нему попала?
— Я оставил его в комнате хозяина Сириуса… Хотел, чтоб он уничтожил плохую вещь… Кричер не справился…
— Что это за украшение? Откуда оно у нас? Расскажи всё, что знаешь.
Не вставая с пола, домовик начал рассказ:
— Однажды к хозяюшке пришёл страшный чёрный маг… Тьма так и кружилась вокруг него… Он попросил в услужение эльфа. Хозяйка вызвала Кричера и велела идти со страшным магом и выполнять его приказы, а когда я стану не нужен — возвращаться назад.
Регулус сделал знак эльфу остановиться и вопросительно уставился на мать. Та объяснила:
— Где-то в середине октября ко мне пришёл мой бывший однокурсник — Томас Риддл, и действительно попросил одолжить ему эльфа на денёк-другой, а я отпустила с ним Кричера. Он, правда, вернулся только в конце ноября…
— Продолжай, Кричер, — приказал Рег. Эльф стал раскачиваться из стороны в сторону, как в трансе:
— Мы аппарировали на берег холодного моря. Там был проход в скале, а за ним — пещера с озером. Мёртвым озером. Маг вынул из кармана зелье и велел Кричеру выпить его. Кричер выпил и ему стало плохо: внутри всё горело и на память приходили ужасные картины, захотелось пить. Маг надел что-то на шею Кричеру и толкнул в воду. Я стал не нужен и вернулся.
— Но матушка сказала, что ты появился только в конце ноября…
— Кричер болел. Мёртвое озеро было полно инферналов. Если бы не хозяюшка, Кричер бы стал одним из них. Эта вещь — плохая, Кричер пытался её уничтожить, но не смог…
— Прочь с глаз моих, — приказала эльфу Вальбурга. — Из-за тебя Сириус изгнан из рода!
— Сириус изгнан волей магии за невоздержанный язык и отвратительные поступки, матушка. Оскорбление гостей просто стало последней каплей.
— Ступай, Регулус, — вымученным голосом попросила леди Блэк. — Мне надо подумать…
— Доброго вам вечера, матушка, — откланялся Регулус.
Когда дверь за ним закрылась, Вальбурга устало откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. «Том Риддл — однокурсник, называвший себя наследником самого Салазара Слизерина, яркий начинающий политик, жёсткий, где-то даже жестокий человек… страшный чёрный маг, по мнению Кричера… создал предмет — или всё же предметы? — от которого несёт такой тьмой, что Блэкам и не снилась… Какое счастье, что я не успела пристроить Регулуса ему «под крыло»! Надо срочно связаться с мужем — пусть напишет лордам Лестрейнджу и Малфою — может, они что-то знают.»
* * *
Через несколько дней в кабинете главы рода Блэк собрались три лорда и одна леди. Именно она и открыла совет:
— Господа, благодарю, что откликнулись на наш призыв. Несколько дней назад наш старший сын попал под влияние очень странного артефакта, который раньше принадлежал нашему сокурснику — Тому Риддлу. Вот этот предмет. — Она открыла шкатулку, стоявшую на столе и продемонстрировала медальон. — Можете рассмотреть поближе, но в руки брать не рекомендую: после тщательного изучения мы можем с уверенностью сказать, что это — крестраж.
Приглашённые лорды склонились над артефактом, проверили его заклинанием и убедились в правоте слов леди Блэк. И самое ужасное, что они уже встречались с подобными эманациями — у каждого дома хранился подобный предмет: у Малфоя — дневник, а у Лестрейнджа — золотая чаша с барсуком. Какое счастье, что они, догадываясь о непростой природе артефактов, хранили эти вещи в экранированных шкатулках! Хотя Белла и порывалась носить чашу у самого сердца... Посовещавшись, они решили встретиться через три дня и уничтожить все вместилища души Тёмного Лорда Волдеморта, как теперь именовал себя их бывший сокурсник. Ведь один из побочных эффектов крестражей — это постепенная потеря рассудка, и чем сильнее раздроблена душа, тем быстрее идёт этот процесс… А если сосудов не три, а больше?! Никому не хотелось служить сумасшедшему.
Как ни пытался Абраксас оправдать своего близкого друга, но и он был вынужден признать: их дружба уже давно напоминала служение...
Операция «Возмездие» началась.
Все три дня Вальбурга провела в библиотеке, разыскивая подходящий ритуал призыва. Их было множество: от простого «акцио» до призыва утерянного имущества рода. Однако тут был нужен дававший возможность призвать не материальные объекты — но такого не было. Отчаявшись, леди Блэк решила обратиться к магии и предложить в качестве виры за сына жизнь тёмного колдуна.
* * *
В назначенный день и час лорды и леди снова собрались в кабинете главы рода Блэк. Поприветствовав друг друга, они направились в ритуальный зал и выложили свои страшные находки на родовой камень.
Все присутствующие выстроились с одной стороны камня, и лорд Блэк возгласил:
— О, Великая! Молю, услышь детей твоих! Прими жертву нашу!
Заклубились тени, потянуло студёным ветром, температура в зале упала на десяток градусов. Из темноты соткалась женская фигура.
— Я — Хель! — представилась гостья ледяным голосом. — Какая просьба у вас к моей сестре?
— Мы хотели бы вернуть в род неразумного отпрыска, — ответил лорд Блэк. — Магией он был выжжен с гобелена…
— Причина известна?
— Он… оскорбил гостей… многократно…
— Неприятно, но не смертельно, — усмехнулась Хель. — Что ещё?
— Младший сын говорил, — подала голос Вальбурга, — что и в школе его поведение не соответствовало статусу наследника…
— Вот, теперь понятно. Что ж, вы оказали мне большую услугу, собрав эти предметы. За это я поговорю с сестрой, но наследником ему не быть. Хотя здесь не всё… — От этих слов у волшебников на голове зашевелились волосы: если крестражей больше трёх, значит, до сумасшествия остаются считанные месяцы.
Хель протянула руку в сторону родового камня, и к ней от артефактов потянулись струйки чёрного дыма. Когда на её ладони собралось внушительных размеров облачко, она затянула какой-то заунывный мотив, и под звуки этой мелодии в зале закружились ещё три смерчика, которые тут же втянуло в облачко. Хель сжала его в ладони и попрощалась:
— Благодарю за службу. Ваша просьба услышана. Прощайте.
Фигура Хель растворилась во тьме, сами собой зажглись факелы и в зале опять стало тепло.
Волшебники переглянулись, как бы спрашивая друг друга — не привиделось ли им? Предметы нетронутыми стояли на родовом камне, но теперь это были просто предметы быта и украшение…
А Волдеморт где-то тихо скончался, так и не узнав, что его предали самые ближайшие соратники. Месть Вальбурги Блэк свершилась.
Лорд Октавиус Принц сидел в своём кабинете и думал — думал долго и упорно. Пройдёт немного времени, и все узнают, что Эйлин вернулась в род, и к нему опять полетят совы с предложениями помолвки. Слава Великой, мальчики на время учёбы защищены своей маггловской фамилией, и открытая охота им не грозит.
А вот Эйлин… Ей уже сорок шесть — это конечно, совсем не возраст для ведьмы, но все более-менее подходящие ей по возрасту волшебники уже женаты… По крайней мере, чистокровные… А заключать помолвку со своим ровесником, а то и постарше, он не хотел — был печальный опыт.
Вот тут и вспомнилась Октавиусу фраза его младшего внука о Джоне Риззене: «…он окончил Слизерин, хотя считался магглорождённым…» Что-то тут нечисто — ну не отправляет Шляпа на Слизерин откровенно магглорождённых! Полукровок — да, один Томас Риддл чего стоит, да и Северус тоже.
Значит, надо играть на опережение: написать ему и расспросить о детстве (вдруг всплывёт что), о планах и, если в них значится Эйлин, предложить введение в род. Сказано — сделано, и вот Корвус уже несёт аврору приглашение на беседу:
«Уважаемый мистер Риззен,
Если Вас всё ещё беспокоит светлое будущее Эйлин Принц, прошу прибыть в Принц-мэнор в первый же вечер после окончания школьных каникул для возобновления знакомства.
Лорд Октавиус Принц.»
Джон, получив записку недвусмысленного содержания, усмехнулся и покачал головой: ну ничему жизнь не учит старого аристократа. Опять решил устроить счастье дочери без её ведома… Но на встречу всё же решил пойти — а вдруг?
Риззен никогда не позволял себе опускать рук. Жизнь с детства научила его, что под лежачий камень вода не течёт. А эта прекрасная и немного холодная леди всегда будила в нём яркие чувства.
* * *
— Здравствуйте, уважаемый мистер Риззен, — протянул волшебнику руку лорд Принц. — Прошу Вас, присаживайтесь: разговор будет долгим.
— И, как мне кажется, довольно личным, поэтому вы можете обращаться ко мне по имени, сэр.
— Ну, что же, Джон, вы правы и безусловно в большой мере прозорливы.
— Разрешите вопрос, лорд Принц: Эйлин знает о нашей беседе? — решил расставить для себя все точки над «i» аврор.
— Нет, — покачал головой Октавиус, — пока не знает. Но клянусь: если мы с вами договоримся, то на следующей нашей встрече она обязательно будет присутствовать. И я не думаю, что она уже не сделала соответствующих выводов.
— Что ж, это лучше, чем ничего, — кивнул Риззен. — Спасибо за честный ответ.
— Итак, — усмехнулся Октавиус, — позвольте мне для начала вас пожурить. Вы весьма напугали моего младшего внука, когда регистрировали его палочку перед экзаменом в министерстве. Он сказал, что Вы… как это… «зыркнули» так, будто в убийстве его заподозрили. Нехорошо пугать юных впечатлительных мальчиков, у которых и так поджилки перед экзаменом трясутся, — широко улыбнулся лорд Принц. — Ему потом кошмары с вашим участием полгода снились.
— Приношу свои искренние извинения: понятия не имел, что могу оказывать на людей такое воздействие… мне, право, неловко… Но работа в аврорате накладывает определённый отпечаток.
— На самом деле, я даже рад, что вы ему так запомнились, — уже серьёзнее продолжил Октавиус. — Иначе он не стал бы переворачивать библиотеку Хогвартса вверх дном в поисках хоть какой-то информации о вас.
Джон только руками развёл.
— А по каким критериям он искал? — заинтересовался он. — Я вроде бы не упоминал, что учился в Хогвартсе…
— Вы будете смеяться, но… по ушам. Мой… старший внук заметил, что у вас, прямо скажем, выдающиеся уши и развитой плечевой пояс, что характерно для загонщика. По возрасту он отнёс вас к ровесникам Эйлин (может, чуть постарше), чем и определились временные рамки.
— Ну, уши-то у меня и впрямь заметные… — согласился Риззен, — а вот остальное углядеть — это талант нужен. Он случаем к нам аналитиком не собирается? Цены бы ему не было.
— Нет, он решил семейную традицию продолжить — будет заниматься зельеварением, кольцо мастера получит. Однако никто ему не мешает помогать доблестному аврорату, так сказать, по-родственному. — Глаза лорда сверкали, прожигая своего собеседника насквозь: казалось, он пытался заглянуть бравому аврору в душу.
— Вот об этом я тоже хотел спросить: кем вы видите меня при Эйлин — супругом-консортом (1)или просто постельной игрушкой, простите за прямоту? Я — магглорождённый: рода за мной нет, да и богатств я особых не нажил… — Джон категорически не собирался ничего скрывать и тем более не хотел оказаться в двусмысленном положении.
— Вы очень запали в душу Гарри — того паренька, которого вы напугали. Он решил, что вы не по злобе на него, как на преступника, уставились, а потому что переживали за Эйлин… Очень добрый мальчик и привязан к матери.
— Ну, в чём-то он прав — я действительно беспокоился, не случилось ли с ней чего.
— Вот он и стал на пару с братом искать, кто вы и откуда. И выяснилось много любопытного. Во-первых, вы — умный: десять СОВ и пять ЖАБА не каждому даются; во-вторых, сильный — три года загонщиком и потом работа аврором о многом говорит: вы сможете при необходимости постоять за свою семью; и, самое поразительное, вы — слизеринец, хотя и считаетесь магглорождённым! На моей памяти вы — единственный, кого Шляпа так облагодетельствовала.
Аврор Риззен хмыкнул.
— Теперь к вопросу, кем я вас вижу. Всё зависит от проверки крови. Вы же согласитесь её пройти? — Лорд поднял руку, пресекая все возражения. — Вне зависимости от результата, для вас она будет бесплатной.
Джон согласно кивнул — Эйлин была уже не призрачной мечтой, оставалось только протянуть руку. И он был готов отчаянно тянуться к ней.
— Если проверка покажет, что вы настоящий магглорождённый или, правильнее сказать, новая кровь, то я почту за честь ввести вас в свой род. Если же вы — полукровка или же, допустим, потомок сквибов, что приравнивается к чистокровности, — Эйлин уйдёт в ваш род. Вас это устраивает?
— Да, лорд Принц. Вы сделали мне предложение, от которого глупо отказываться. Когда это можно осуществить?
— Да хоть сейчас, пока настрой есть! — потёр мысленно руки Октавиус Принц. Кроме всего прочего, в человеке напротив он увидел такую отчаянную радость, которая доказала ему, что он как никогда на правильном пути
— То есть вы настроены серьёзно? — уточнил Риззен.
— Более чем, молодой человек, более чем, — кивнул лорд Принц. — Отправляемся?
* * *
В банке, несмотря на поздний вечер, было много людей. Лорд Принц подошёл к конторке и обратился к сидевшему там гоблину:
— Уважаемый, нам необходимо переговорить с мастером золота Огбертом касаемо дел рода Принц.
Гоблин глянул на волшебников, произнёс несколько слов на своём гортанном наречии в какую-то коробочку и ответил посетителям по-английски:
— Пятая дверь направо. Вас ожидают.
— Благодарю вас, уважаемый, — кивнул гоблину лорд и прошёл в указанную дверь.
Посреди небольшой комнаты стоял массивный стол, а за ним сидел весьма пожилой (если судить по количеству морщин) гоблин.
— Приветствую вас, мастер, — поздоровался лорд Принц. — У нас к вам крайне важное и конфиденциальное дело.
Огберт приосанился в своём кресле, и глаза у него явственно заблестели: мысленно он уже подсчитывал доход от сделки. Он щёлкнул когтистыми пальцами, демонстративно накладывая полог приватности.
— Я весь внимание, — оскалился Огберт.
— Нам нужна проверка крови для этого молодого человека. — Джон исподлобья глянул на своего сопровождающего(2), но промолчал. — А ещё тест на совместимость…
— С вами, лорд Принц?! — деланно удивился Огберт.
Гоблин отлично знал последнего лорда из рода Принц: он пах деньгами и ничем другим, но от этого «молодого» волшебника ощущалось чувство беспокойства и отчаянной надежды.
— Нет, — терпеливо уточнил Октавиус, — но по моей крови(3)
— Тогда вы должны знать, что будут проверяться сочетания магии всех родственников — даже невозможные пары, да и стоить будет дороже, — честно предупредил Огберт.
— Дело срочное, — вздохнул Октавиус. — Я готов к тратам.
— Замечательно, — потёр руки Огберт. — С чего начнём?
— Пусть будет проверка крови, — впервые подал голос Джон. Мужчина не выдержал: ему жутко не нравился вежливый взгляд работника банка, а скабрезные предположения ещё больше вывели его из себя.
Огберт глянул на своего работодателя и, получив согласный кивок, приготовил чашу, серебряный нож и пергамент. Из стола достал шкатулку со странным порошком.
— Прошу, — обратился он к Риззену, — надрежьте левую ладонь и наполните чашу кровью на треть.
Когда всё было сделано, гоблин бросил щепоть порошка в чашу и аккуратно взболтал. Потом он вылил получившуюся смесь на пергамент и стал ждать. Когда лист покрылся мелким убористым шрифтом, руки Огберта задрожали… Он молча протянул Октавиусу родословную волшебника. У лорда Принца брови полезли на лоб, а глаза приняли идеально круглую форму. Вслух же он смог сказать только одно слово:
— Однако…
Джон начал нервничать:
— Да что там такое?! Вы смотрите на меня так, будто я — один из Основателей!
— Ну, конечно, не Основатель, но… Слушайте, а вы точно хотите это знать?..
— Послушайте, вы сами меня сюда притащили, а теперь не даёте ознакомиться с результатами! Вам не кажется, что это странно?
— Хорошо, но только не говорите, что я вас не предупреждал… Вот, смотрите.
На пожелтевшем пергаменте чёрными каллиграфическими буквами было написано:
Имя: Джонатан Морфин Мракс, наследник рода Мракс — волшебник, полукровка, жив;
Брат: Томас Марволо Риддл-Мракс, недостойный наследник — волшебник, полукровка, мёртв;
Мать: Меропа Элладора Мракс — волшебница, чистокровная, мертва;
Отец:Томас Риддл — маггл, мёртв.
— Ух ты! Никогда бы не подумал, что староста школы и лидер Вальпургиевых рыцарей — мой брат! Кстати, уважаемый, не подскажете: почему у брата двойная фамилия?
— Не могу сказать точно, но тут может быть дело в последней воле умирающей: скорее всего, вашего брата мать успела назвать, а вас нет…
— Понятно… а второе имя у меня откуда?
— А вот здесь уже постаралась Магия, — ответил за гоблина лорд Принц. — Обратите внимание: даже первое имя у вас изменилось. Вы, Джонатан, теперь последний в роду, а значит, должны «родить» не менее двоих сыновей — уж и не знаю, хочу ли отдавать за вас дочь… — Но, увидев нахмуренные брови и потемневший взгляд почти-что-зятя, поспешил сказать: — Шучу! Вы сейчас — ещё более выгодная партия.
Джонатан (он решил, что будет именоваться только так) выдохнул и спросил:
— Так что там с тестом на совместимость?
— Протяните свои правые руки, господа! — оскалился Огберт и полоснул когтем по протянутым ладоням, предварительно подложиа под них чистый пергамент. — Капните сюда немного вашей крови.
Когда требование было выполнено, гоблин покрыл лист ровным слоем того же порошка, что бросал в чашу. Через минуту он стряхнул его прямо на пол.
— Вот ваши результаты, господа!
На этот раз результаты забрал наследник Мракс. Тем же каллиграфическим почерком там были начертаны всего несколько строчек:
«Сочетание Джонатан Морфин Мракс — Октавиус Принц, лорд рода: 40%
Сочетание Джонатан Морфин Мракс — Эйлин Принц: 75%
Сочетание Джонатан Морфин Мракс — Северус Октавиус Снейп, наследник рода Принц: менее 20%»
— Забавно… А почему здесь нет младшего брата, раз уж сочетание магии смотрелось по всем родственникам?
— К сожалению, в Гарри нет крови Принцев — только магия, — ответил Октавиус. И на скептическое выражение лица ответил: — Мальчик знает.
Взглянув на результаты теста, он кивнул:
— Результат более чем просто хороший — я даю разрешение на вашу помолвку. На следующей неделе приходите к нам и объявите Эйлин о своих намерениях.
Бывший Риззен почувствовал у себя за спиной раскрытые крылья. Лорд Принц посмотрел и протянул ему на прощание руку:
— Думаю, вы должны хорошенько отдохнуть и ещё раз всё обдумать. До встречи, Джонатан.
1) когда муж входит в род жены
2) А чего он? аврору уже под пятьдесят, может, и седина уже на висках пробивается…
3) Да, я помню, что в большинстве фанфиков это нумерологический расчёт, но мне нужен мгновенный результат
На следующий день за завтраком в Принц-мэноре состоялся интересный разговор:
— Эйлин, я уже немолод и устал; посему, как только Северус закончит Хогвартс, передам ему титул лорда Принц, сам же останусь старейшиной рода. На первых порах я буду помогать ему советом, но он парень умный и быстро разберётся.
— Мне понятно ваше решение, отец; но не кажется ли Вам, что, передавая титул лорда так рано, вы повесите на Северуса огромную мишень для охотниц на женихов?
— Дорогая, до этого знаменательного события ещё полтора года. Думаю, он что-нибудь придумает, а я, как любящий дед, приму его выбор, — хитро улыбнулся Октавиус. — Напиши мальчикам, пусть прибудут в мэнор на выходные.
— Слушаюсь, отец.
Эйлин поднялась в свою комнату и написала два послания: первое — Горацию Слизнорту, с просьбой отпустить мальчишек на выходные «по семейным обстоятельствам», а второе — Северусу, предупреждая о намерениях деда.
Прочитав письмо, старший Снейп в гневе смял пергамент и с мыслью:«Началось!», швырнул его в стену.
* * *
В субботу, когда все нормальные студенты радовались походу в Хогсмид, братья Снейпы стучали в дверь апартаментов декана. Дверь им открыл улыбающийся Слизнорт, приговаривая:
— Проходите-проходите! Вас уже ждут!
В центре гостиной с потерянным видом стояла Эйлин Принц. Увидев её, Гарри бросился вперёд и крепко обнял, получив лёгкий поцелуй в макушку.
Женщина всё ещё не могла привыкнуть к тому, каким ласковым и эмоциональным стал её младший сын. Она списывала всё на резко изменившиеся обстоятельства: проснувшаяся магия, переезд в мэнор, поступление в Хогвартс — даже ей порой было неуютно, что уж говорить о подростке… Будто в подтверждение её мыслей Гарри поднял голову и, глядя прямо в душу своими изумрудными глазами, сказал:
— Мама, я так скучал…
Тут же к ним присоединился Северус и молча ткнулся носом в плечо. Эйлин также молча обняла старшего сына.
Попрощавшись с деканом, они шагнули в камин. На выходе их встретил лорд Принц, одетый, как на приём.
— Родные мои, у нас сегодня будет очень важный гость. Прошу, идите к себе и отдохните. Позже я пришлю домовиков — они помогут вам облачиться в парадные одежды. Как будете готовы — спускайтесь сюда: у меня будет с вами серьёзный разговор.
Ребята молча попрощались с дедом и поднялись наверх.
— Что это за гость, отец? Ты же вроде не планировал искать невесту Северусу…
— Не планировал. Я верю, он умный мальчик — сам справится. А вот твоя судьба меня беспокоит.
— Отец…
— Я клянусь: нашего гостя ты знаешь, и очень прошу: отнесись к его предложению со всем вниманием — он так долго тебя ждал…
По бледным скулам Эйлин разлился румянец, но выражение лица осталось бесстрастным.
— Я так понимаю, что это неизбежно и оставить всё как есть не получится?.. — сделала последнюю попытку сохранить самообладание Эйлин. Отец будто и не услышал вопроса, только удивлённо поднял бровь, и она окончательно сдалась:
— Это тот самый аврор?.. Он же магглорождённый…
— Скажем так, — лукаво ухмыльнулся Октавиус, — несколько дней назад вскрылись неожиданные обстоятельства: он весьма сильный волшебник из древнего рода. Пока что только наследник, но это поправимо.
В глазах отца отражались огни свечей, и по его довольному лицу можно было решить, что ей предстоит брак с одним из Основателей — самим Слизерином, например.
Эйлин позволила себе усмешку:
— Интересно, что же это за род?
— Имей терпение, дочь. Гость скоро прибудет.
* * *
Северус и Гарри с содроганием ожидали появления эльфов. На деле же парадные одежды оказались классическими чёрными костюмами, к которым прилагалась белая рубашка с жабо (оба Снейпа скривились, но позволили себя нарядить: с дедом лучше не спорить).
Также домовики преподнесли ребятам шкатулки: с кольцом наследника для Северуса и с брошью-гербом Поттеров для Гарри. После того, как украшения заняли положенные им места, эльфы сочли наследников готовыми и перенесли их в малую гостиную, где был накрыт чай и ожидали взрослые.
Октавиус Принц с гордостью рассматривал внуков, всё больше удостоверяясь, что поступает правильно: к экзамену на мастерство можно готовиться и дома, одновременно постигая премудрости ведения дел рода. Да и Гарри эти знания лишними не будут. Лорд Принц так задумался, что пропустил вопрос от Северуса.
— Дед! О чём ты хотел поговорить? — слегка возвысил голос шестикурсник.
* * *
На этот раз присланный портключ доставил Джонатана к воротам.«Логично, — подумал тот. — В прошлый раз был деловой разговор, а сейчас — официальный визит.» Наследник Мракс взял молоток в виде ворона и постучал. Дверь открыл домовик.
— Я — Джонатан Морфин Мракс, прибыл по приглашению лорда Октавиуса Принца.
— Мисти проводит: господина уже ждут.
От ворот они пошли через парк по усыпанной мелким гравием дорожке, и ближе к дому Джонатан заметил теплицы: «Ну, конечно, они же все — зельевары. Естественно, что выращивать нужные травы и заготавливать их проще, чем покупать уже засушенные, причём сомнительного качества…»
Войдя в дом, они попали в огромную гостиную: оформлена она была в классическом стиле, но было заметно, что гостей здесь принимали весьма редко.
— Мисти доложит о господине, — пояснил свои действия домовик и исчез, через минуту появившись вновь. — Пройдёмте, хозяева ожидают в малой гостиной.
Его проводили в достаточно светлую и просторную комнату, наполненную магией древнего рода. Увидев хозяев, Мракс с облегчением выдохнул — его строгий маггловский костюм мало чем отличался от нарядов мужской части семьи. Это вселяло уверенность. Когда же он перевёл взгляд на единственную леди, сердце забилось с удвоенной силой: лёгкое светлое платье в пол с длинными расширяющимися рукавами и V-образным вырезом придавало точёной фигурке Эйлин воздушности, а покрывало, лежавшее на тяжёлых чёрных локонах, напоминало, что она — мать семейства.
— Добро пожаловать в Принц-мэнор, наследник Мракс, — вывел гостя из задумчивости голос лорда Принца. — Позвольте представить вам мою семью. Мои внуки — Северус Октавиус Снейп, наследник Принц, и его брат, Гарольд Тобиас Флимонт Снейп, крёстный сын рода Поттер. А эта прекрасная леди — моя дочь, Эйлин Принц. Мы рады, что вы смогли посетить нас, прошу к столу. — Данное отступление от правил Октавиус сделал нарочно: дабы у гостя была возможность привыкнуть к новой обстановке и собраться с мыслями.
— Не сочтите за грубость, лорд Принц, но у вашего младшего внука столько имён, почти как у директора Дамблдора… С чем это связано?
Октавиус улыбнулся — ему тоже приходило на ум это сравнение. Что ж, если у них мысли общие, значит — поладят.
— При введении мальчиков в род Магия учла желание Гарри, оставив имя его наречённого отца, добавив к нему имя отца-волшебника. История появления у Эйлин Гарри достаточно грустная и не подходит для первого знакомства.
Джонатан кивнул, принимая ответ: действительно, сейчас не время затрагивать прошлое, тем более, мальчик счастлив в приёмной семье — вон как стреляет на него своими зеленющими глазами.
— Вы что-то хотели спросить, Гарольд?
— Как случилось, что наследник рода столько лет считался магглорождённым?
— Туше, — рассмеялся Джонатан. — Моя история напоминает вашу, молодой человек. Я тоже приёмный ребёнок, и до одиннадцати лет искренне считал вырастившего меня человека дедом. Только когда я получил письмо из Хогвартса, мой опекун рассказал, как я появился у него на пороге: не вдаваясь в подробности, меня принесли к нему из соседнего приюта, считая, что я умер. Имя и фамилию под которыми я учился(1), мне дал именно этот человек. Я ответил на ваш вопрос?
— Да, — смутился подросток. — Благодарю вас, наследник Мракс, прошу прощения за неуместное любопытство.
Северус, услышав историю гостя, задумался… Ничего, дед сказал, что у него есть ещё полтора года, но надо торопиться: Лили — девушка видная, вон как за ней Поттер ухлёстывает, как бы не опоздать…
После чая настал решающий момент — Джонатан чувствовал, что должен объявить о цели своего визита и с достоинством принять ответ.
Объясняться при всей семье, похоже, было ещё одним испытанием от лорда Принца.
— Эйлин, — обратился он, — при нашей встрече у мадам Бэгшот я понял, что вы совершенно не помните меня по Хогвартсу. Позвольте, я кое-что расскажу. В 1940 году на распределении я увидел хрупкую, чересчур серьёзную девчушку с толстой чёрной косой и насупленными бровками, тогда я только перешёл на третий курс. Вскоре я узнал, что эта девочка — наследница рода Принц и понял, что у меня, как у магглорождённого, нет шансов. Тогда я стал наблюдать издалека, по возможности помогая и оберегая. А вскоре после окончания школы вы пропали… Я решился на беспрецедентную наглость: воспользовавшись служебным положением (я тогда уже несколько лет служил в аврорате), я проник сюда…
— Да, — улыбнулась Эйлин, — отец рассказал мне о вашей эскападе… Он Вас надолго запомнил.
— Представляю, что он обо мне подумал.
— Уверяю вас, ничего плохого (ну, кроме того, что вы — нахал и хам), — усмехнулся лорд Принц. — На тот момент всё, чего я хотел — это найти дочь, или хотя бы знать, что она жива.
— Я так и не смог отыскать вас, как ни старался. А почти через двадцать лет в министерство приходит юноша в сопровождении брата и протягивает палочку, что так похожа на вашу. Что я должен был подумать?.. Прошу прощения, Гарольд, что невольно напугал Вас тогда.
— Ничего, зато теперь вы узнали тайну своего происхождения и сидите с нами за одним столом, — ответил Гарри, хитро прищурившись — совсем как дед.
Во время всей беседы Эйлин сидела неподвижно, изо всех сил пытаясь вспомнить лопоухого студента — безуспешно.
Когда Джонатан ощутил на себе её отсутствующий взгляд, у него пересохло в горле. Сердце отбивало бешеный ритм в ушах. Ладони вспотели. Причин тянуть дальше не было… Как же ему хотелось, чтобы самые заветные слова он сказал ей один на один, а не под внимательными взглядами родных.
— Эйлин Принц, я хочу вас спросить: вы выйдете за меня?
Женщина молчала. Не потому, что не хотела, а потому, что была оглушена признанием этого человека: оказывается, он любил её почти сорок лет… Невероятно! Именно о такой «любви до гроба» мечтала она, будучи сопливой девчонкой…
— Эйлин, дочка?.. — подал голос обеспокоенный Октавиус: он заметил, как по щеке его девочки скатилась слезинка…
— Да… — слегка охрипшим голосом ответила она и повторила более уверенно: — Да, я выйду за вас, наследник Мракс.
Джонатан резко вскочил со стула и сделал шаг к своей возлюбленной, опустившись перед ней на одно колено и впервые видя вблизи её тёмные глаза. Слезинка скатилась почти до подбородка, и, увидев её, аврор поклялся себе, что сделает всё возможное (и даже невозможное), чтобы сделать эту женщину счастливой. Сделав глубокий вдох, он достал бархатную коробочку и продолжил:
— Эйлин… это кольцо — особенное: я изготовил его на последнем курсе Хогвартса с мыслями о вас. — На подушечке лежало тоненькое золотое колечко с чёрным камнем. — Камень — чёрный агат, но кольцо будет впору, только если вы всем сердцем примете моё предложение.
Эйлин протянула руку, позволяя Джонатану самому надеть ей на палец кольцо и всей душой желая, чтобы оно подошло.
Бравый аврор с замиранием сердца наблюдал, как, казалось бы, слишком маленькое украшение спокойно скользнуло на безымянный палец, не пережимая его.
* * *
Когда выходные закончились, ребята вернулись в школу. Северус отправил Лили записку, что им необходимо поговорить без свидетелей. Заинтригованная, та назначила встречу в библиотеке — за стеллажами с литературой по истории магии.
Наложив на их место чары конфиденциальности и отвлечения внимания, чтоб никто не помешал, Северус рассказал ей о том, что произошло на выходных, и предложил сделать проверку крови. Он пояснил, что для простой магглорождённой, не связанной с родом, она слишком сильна.
Девушку восхитила беззаветная преданность аврора, пронесшего свои чувства через всю жизнь и, конечно же, согласилась на проверку: дурой Лили не была. Ребята договорились, что отправятся в Гринготтс в следующую субботу, когда пойдут в Хогсмид…
Неделя пролетела быстро. Они договорились встретиться в холле сразу после завтрака, чтобы после визита в банк у них было время просто погулять по деревне.
Войдя в здание Гринготтса, Северус подвёл Лили к первому же гоблину, сидевшему за конторкой.
— Простите, уважаемый, — обратился он к клерку, — мне необходимо переговорить с поверенным рода Принц.
— А кто вы такие, молодые люди? — с подозрением отозвался гоблин.
Северус молча проявил кольцо наследника и добавил:
— А вот к какому роду принадлежит мисс, это нам хотелось бы выяснить.
— Ну что ж, пройдёмте в переговорную, — кивнул работник банка. — Я — Огберт, поверенный рода Принц. Прошу за мной.
Ребята переглянулись и пошли за гоблином.
— Слушаю вас, молодые люди.
— Мастер Огберт, — обратился Северус, — юной леди нужно пройти проверку крови, и я хотел бы заказать тест на совместимость…
— Вы же понимаете, наследник: я не имею права утаивать подобное от лорда. Однако я дам вам фору в несколько дней. — Расчётливый гоблин уже подсчитывал выгоду, какую получит в будущем от своей лояльности к будущему лорду Принц.
Северус молча кивнул, придерживая за локоть свою подругу.
— Хорошо, — сказал Огберт. — С чего начнём?
— С проверки крови, пожалуйста, — смущённо ответила Лили.
Гоблин достал всё необходимое и объяснил ей, что делать. Через минуту уже был готов результат. На пергаменте значилось:
«Имя: Лилиана Элизабет Эванс, член рода Лестрейндж — волшебница, чистокровная, жива;
</b>Сестра:</b> Петуния Маргарет Эванс, член рода Лестрейндж — сквиб, жива;
Отец:Джон Рупперт Эванс, член рода Лестрейндж — сквиб, жив;
Мать:Элизабет Розалия Эванс, член рода Прюэтт — сквиб, жива.»
— Ну и что теперь делать?! — тихонько всхлипнула Лили, опустив голову. — Видела я Рабастана с Рудольфусом — такие все из себя важные… Они же меня выдадут повыгоднее (для себя, конечно!) и забудут, как звали…
Северус тщетно пытался посмотреть ей в глаза, готовясь увидеть там привычный вызов или негодование на обстоятельства, но девушка всё время отворачивалась. Юноша ценил её за острый ум и прямоту, скрывая даже от себя то, что безнадёжно влюблён в эту рыжую зеленоглазую ведьмочку. Вздохнув, он сказал:
— Предлагаю сделку: давай заключим помолвку. Я — наследник рода, но, пока мы учимся, об этом никто не знает, и помолвка, да даже брак между полукровкой и магглорождённой в порядке вещей. А после школы можно будет обнародовать документы…
— Но мы же с тобой друзья, или?.. — В сердце девушки затеплилась робкая надежда.
— Или, Лили, или…
Лилиан Элизабет Лестрейндж усмехнулась — парень так и не научился выражать свои чувства вслух:
— Я тоже тебя люблю, Северус! Воронёнок мой…
Тот нежно поцеловал подругу в лоб:
— А теперь тест на совместимость…
* * *
Проводив свою наречённую в башню Гриффиндора, Северус воспользовался экстренным порталом домой — он на раз пробивал любую защиту.
В момент прибытия в мэноре сработали оповещающие чары, и в кабинет главы рода влетели и дед и мать. Первый вопрос их был:
— Что случилось?
Северусу на мгновение стало стыдно, но, собравшись с мыслями и достав свитки, он ответил:
— Дедушка, мама, надо поговорить. Я нашёл себе достойную невесту.
Взрослые переглянулись, и, хитро сощурившись, Октавиус спросил:
— Уж не ту ли зеленоглазую ведьмочку-соседку? Она, вроде бы магглорождённая?..
— Ваши сведения устарели, дедушка. Вот документ из банка Гринготтс, что Лили — чистокровная. Она — потомок сквибов рода Лестрейндж.
— А второй свиток, я так понимаю, тест на совместимость? Каков результат?
— Восемьдесят пять процентов. Вот, можете убедиться.
Глянув в пергамент с результатами, лорд Принц открыто улыбнулся:
— Я никогда не сомневался в тебе, внук. Очень достойная девушка, разрешаю помолвку.
Северус, готовившийся отстаивать своё право на счастье, сдулся. Октавиус рассмеялся:
— Неужели ты считал, что я буду против чистокровной волшебницы, на которой не висят родовые проклятия?! Ты же всё-таки мой любимый внук и наследник… Иди сюда, рыцарь, — и крепко обнял подростка.
1) Джон — самое распространённое имя в Англии, а Риззен означает «восстал, воскрес» (от английского risen)
После званого обеда у Блэков отношения между братьями Снейп и дуэтом отчаянных гриффиндорцев Блэк-Поттер не на шутку обострились. Казалось бы, что им делить: все четверо если и не наследники, то любимые дети, но нет: память о пережитом унижении — а именно так воспринимал свой концерт на обеде Сириус — требовала возмездия.
Ребят подкарауливали везде: по пути в библиотеку, из Большого зала или на Астрономическую башню. Спасало только то, что братья ходили вместе — стоя спиной к спине отбиваться от превосходящего вдвое противника куда как сподручнее. А когда у Северуса были дела, то Гарри обнаруживал себя в компании заботливой Лили и умницы Регулуса. Возможно, если бы кто-то из них хотя бы обмолвился о нападениях в письме к родным, Мародёров бы призвали к порядку, но стоило Лили или Регулусу поднять этот вопрос, Снейпы вставали в позу. Они считали, что ябедничать — удел слабаков, и разбирались самостоятельно.
Однажды Северус в сердцах воскликнул:
— Ну как, как у них получается нас ловить?! Будто они точно знают, где мы и куда собираемся…
«Как же ты прав, брат! Но ничего, я лишу этих хулиганов их преимущества… Вот бы ещё мантию-невидимку у Поттера забрать, но это уже из области фантастики.»
Джеймс с Сириусом ещё не знали, но они из охотников превратились в добычу, пусть внешне ничего и не изменилось. Гарри стал усердно думать, как отобрать у них карту и, как всегда, однажды удача улыбнулась ему.
Гарри шёл к своим подземельям, так глубоко задумавшись, что пропустил Ступефай, вылетевший из-за доспехов в десяти шагах. Больно стукнувшись затылком о каменный пол, младший Снейп на все корки корил себя за рассеянность. В это время к нему подошли двое, и голос Сириуса просюсюкал:
— Кто здесь у нас, а? Малыш Снейпи… Что, старший братец променял тебя на подружку-грязнокровку? Ну, ничего: теперь он узнает, как оставлять младшего братика без присмотра…
Гарри изо всех сил пытался сбросить заклинание, как вдруг услышал шарканье Филча.
Вскоре появился и сам завхоз, как всегда беседовавший со своей любимицей:
— Что ты видела, моя милая? Как дурные мальчишки колдовали в коридоре?! Ну сейчас мы им покажем!..
«Обожаю миссис Норрис! — подумал Гарри. — Если у меня всё получится, я принесу ей целый литр лучших сливок!»
Выйдя из-за угла, Филч, как всегда, накинулся было на студентов, но тут заметил на полу старый пергамент.
— Ах вы, хулиганы-бездельники! Опять мусорите, а мне убирать! — Подняв пергамент, он понюхал его, и, ничего не учуяв, хотел уже порвать, но дружное: «Нет!!!» из двух глоток остановило его.
— Что же это за пергамент, что вы так печётесь об его сохранности?! — с подозрением спросил Аргус. — Опять какой-то из ваших дурацких розыгрышей?!
— Нет, что вы, мистер Филч, — заюлил Поттер, — это наше дополнительное задание по чарам… зачарованный пергамент…
— Задание, значит… по чарам, значит, — скептически прищурился завхоз. — Хорошо, тогда я его реквизирую, а профессору Флитвику придётся зайти за вашей работой ко мне в каморку. Да, вы все наказаны: те, что стоят — за колдовство в коридоре, и будут неделю чистить кубки в зале наград, начиная с завтрашнего вечера; а тот, что лежит — за неуважение к старшим, и займётся каталогизацией нарушений в моём кабинете. А теперь прочь отсюда! Отбой скоро: все студенты должны сидеть в своих гостиных. — Филч довольно хмыкнул и пошёл прочь.
Гарри тяжело вздохнул — ему помогать, видимо, никто не собирался.
Гриффиндорцы окрысились на Снейпа:
— Вечно от слизеринцев проблемы, — и, сплюнув, гордо удалились.
Полежав ещё немного (заклятие спало, но голова болела), Гарри осторожно встал и, ощупав наливавшуюся шишку, медленно направился в Больничное крыло. Нет худа без добра: пусть и не так, как планировалось, но карта теперь его.
* * *
А через несколько дней Гарри нашёл смятую записку, адресованную Северусу, в которой в оскорбительной манере высмеивалось его увлечение, из-за которого страдают родные.
«Если не оставишь Эванс в покое, то вскорости станешь единственным ребёнком в семье: один раз мы его подловили — значит, сможем и ещё раз. А нынче как раз полнолуние… мы с удовольствием поделимся с ним нашим секретом…»
Реакцию брата на подобные угрозы предсказать несложно: он пойдёт его спасать — ведь сегодня они опять порознь… «Эх, мантия-мантия, как же ты мне нужна!» — с грустью вздохнул Гарри и засунул руки в карманы. — «Что это?..» — под пальцами он ощутил знакомый струящийся материал — мантия! Теперь им с братом никакие нападения из-за угла не грозят: карту Гарри забрал из кабинета Филча ещё на прошлой отработке, а без поттеровского артефакта хулиганам не так-то просто будет спрятаться.
Младший Снейп решил, что зазря соваться в логово к Люпину не будет, но если Северус ломанётся-таки к иве, пойдёт следом. Кто знает, что дружкам-мародёрам в голову придёт…
Перед отбоем он незаметно бросил сигналку на дверь спальни Северуса и стал ждать. Ожидаемо сигнал прозвучал за полчаса до полуночи. Гарри накинул мантию- невидимку и выскользнул из спальни. По-кошачьи тихо перед ним двигался его старший брат.
«Бедный Север, он, наверное, с ума сходит: мы же так и не увиделись вечером… Поттер с Блэком с огнём играют — если он их сейчас увидит, точно голыми руками порвёт, ну, или проклянёт так, что и расколдовывать нечего будет. Братик, родной…»
Так они и дошли до Дракучей ивы. Гарри до последнего надеялся, что, увидев троих подростков без признаков «малого», Северус развернётся и уйдёт, но эти идиоты то ли для поддержания легенды, то ли ещё по какой надобности, тащили с собой свёрнутый ковёр.
Подглядев, как отключаются ветки бешеного дерева, старший из Снейпов (а за ним и младший) скользнул под корни ивы.
Туннель был очень узким и низким, и только перед лазом в Визжащую хижину коридор вывел в некое подобие пещеры. Там-то Северус и догнал «похитителей».
— Где Гарри? — крикнул он вслед мародёрам — Отпустите его!
На что Поттер усмехнулся и сказал:
— Да нет у нас твоего мелкого. Нет и не было. Сири тебя развёл как лоха, а ты и повёлся… Ладно, сейчас тут опасно будет, шёл бы ты отсюда…
— Я вам не верю! Вы его в ковёр завернули и тащили — я видел.
— Ну что ты за упёртый такой! Говорю же — нет его у нас, пошутил Блэк. Знаю — тупо, но пошутил. Иди спать.
Но, очевидно, не судьба — на крики среагировал обернувшийся волком Люпин. Одного удара его лапы хватило, чтобы разбить в щепы дверь. Ещё прыжок — и под ударом открытая спина Джеймса, закрывавшего собой (не специально) Северуса. Гарри среагировал мгновенно: не снимая мантии-невидимки, он толкнул Поттера, тот, падая, ухватился за Северуса и утянул его за собой. Прыгнувший зверь пролетел над ребятами и, со всего маху вписавшись в противоположную стену, отключился. Мальчишки вскочили и, сверкая пятками, понеслись к замку. А утром всех — и Поттера с Блэком, и братьев Снейп — ожидала увлекательнейшая беседа в кабинете директора.
В кои-то веки на ней присутствовали все (ну, почти) родители. И если директор лучился всепрощением, Эйлин сидела ни жива, ни мертва, а Вальбурга хмурилась, взглядом обещая отпрыску взбучку в лучших традициях Блэков, то вот лорд Поттер не преминул высказаться. Сурово посмотрев на своего наследника, он произнёс:
— Ты меня очень разочаровал, Джеймс. Верни мантию, что без спроса увёз в начале года: ты её недостоин.
Глаза наследника забегали…
— Ну же, сын, я жду!
Гарри никогда ещё не видел Джеймса таким смущённым и одновременно испуганным (куда девался великий ловец Гриффиндора, наследник рода Поттер?). Наконец, он посмотрел отцу в глаза и чётко, как и положено наследнику, ответил:
— У меня её нет, клянусь. Она была, но перед вылазкой к Римусу я её не нашёл.
— Очень интересно, — произнёс лорд, и его задумчивый взгляд остановился на младшем Снейпе, — ну просто очень интересно…
Не сказав больше ни слова, он вышел из кабинета директора, а Гарри почувствовал себя неуютно. Мантия действительно была у него — просто оказалась в кармане, как философский камень на первом курсе в прошлой жизни. Сорвавшись с места, он припустил за лордом:
— Лорд Поттер, умоляю — подождите!
Карлус остановился, и, когда Гарри догнал его, обернулся.
— Да, юный мистер Снейп. Вы хотели мне что-то сказать?
— Да… нет… скорее отдать. Это ведь ваше? — сказал Гарри, протягивая аккуратно сложенную мантию-невидимку. — Только не подумайте — я не крал её. Она просто появилась в кармане моей мантии… Клянусь магией! Люмос. Нокс.
Лорд Поттер усмехнулся и покачал головой.
— Я бы поверил тебе и без клятвы. Ты же понял, что это за предмет? На протяжении веков он передавался в роду Поттер достойнейшему из отпрысков. Если сейчас она выбрала тебя — так тому и быть. Используй её с умом!
Развернувшись на каблуках, Карлус с лёгким сердцем зашагал прочь: «Слава Великой, теперь есть на кого оставить род! Надо срочно внести поправки в завещание.»
После истории с Люпином мародёры присмирели, да и отсутствие карты с мантией не способствовали шалостям. У ребят появилось много свободного времени, и старосты Гриффиндора в оба глаза следили, чтобы они тратили его на домашние задания. В конце года на доске объявлений появилась заметка от аврората о предварительном наборе учащихся старших курсов Хогвартса на курсы авроров.
Блэк и Поттер записались первыми. В своей подготовке они были уверены. Родителей они поставили перед фактом, что записались. Собеседование и вступительные испытания — через месяц. Лорды только руками развели — как были сыновья оболтусами, так и остались, но отговаривать не стали — без них умные люди найдутся.
И вот, настал день испытаний. Оказалось, что наблюдать за успехами кандидатов будет целая комиссия со старшим аврором Риззеном(1) во главе. Это был очень серьёзный человек богатырского телосложения, карие глаза которого, как два буравчика, внимательно следили за порядком в аудитории. И чаще всего этот взгляд ощущали именно Джеймс и Сириус.
* * *
— Все свободны, всем спасибо, — сказал глава приёмной комиссии. — Поттер, Блэк, останьтесь.
— Да, сэр! — лихо, по-военному гаркнули в унисон названные ребята.
— Вот смотрю на вас: ну всем хороши — и боёвка у вас на высоте, и реакция прекрасная, и риска не боитесь. Просто хватай и беги… — ребята гордо приосанились, сообразив, что их ругать не будут, — но почему же вы родителей своих не жалеете?!
— Чего?!
— А того: Блэк — понятно, скинул на младшего брата ответственность за род и родителей и счастлив. А Вы-то, Поттер?! Вы — вообще единственный наследник! Ежели с вами что случится, кто о родителях позаботится, кто во главе рода встанет?! Вот если принесёте мне письменное разрешение от лорда Поттера — приму вас на курсы. Мне лишняя головная боль не нужна.
— А сами-то вы, лорд Мракс, целый лорд и в действительной службе, а наследников у вас нет… Как же так?.. — нагло усмехаясь, попенял старшему аврору Сириус — где-то с месяц назад он случайно заглянул в родовой зал, где на расширенном гобелене отобразился восстановленный род.
— А вот так. Лордом я стал по воле Магии совсем недавно, и вопрос с наследником решается. А своего решения я не поменяю — или письменное разрешение от обоих (за вашу наглость) или разговор окончен. Не слышу?..
— Да, сэр… — кисло ответили ребята и поплелись вон из тренировочного зала, где проходили испытания по дуэлингу.
Джонатан кивнул себе: его устроят оба варианта. Принесут забияки разрешение от родителей — аврорат пополнится на две хорошо обученные боевые единицы, не принесут — значит, на двух хулиганов в волшебном мире станет меньше. Нет, ничего такого: просто лорды, наконец, найдут время, чтобы заняться воспитанием своих отпрысков. Главное, чтоб поздно не было…
А в это время Джеймс и Сириус аппарировали в Блэк-хаус, где их семьи с волнением ждали результатов: примут — не примут.
— Ну, как ваши дела? — полюбопытствовал лорд Поттер. — Как испытания?
— Все испытания мы прошли на «Превосходно», — ответил Джеймс, — глава комиссии нас даже похвалил.
— То есть вас зачислили? — продолжил расспросы лорд Блэк.
— Нет, — нехотя признался Сириус. — Старший аврор, он же глава комиссии, потребовал от нас письменных разрешений от лордов рода на поступление на курсы. Сказал: ему проблемы не нужны…
— Даже так? — усмехнулся лорд Поттер. — И кто же в аврорате такой осторожный?
— Джонатан Риззен… Лорд Мракс, — почти прорычал Джеймс.
— А… тогда понятно, — кивнул своим мыслям Орион. — Ему такие кадры как вы в подразделении не нужны.
— Это почему это?! — хором возмутились ребята.
— А у вас с дисциплиной слабовато и на вас положиться нельзя, — отбрил лорд Блэк. — К тому же знаете, на ком он женат?
— Нет, какое нам до этого дело? — с вызовом ответил Сириус.
Лорды только головами покачали.
— Он женат на Эйлин, урождённой Принц, матери братьев Снейп.
— Так вот он почему глазами в нас дырки сверлил!.. — воскликнул Сириус. — Ну, надо же — и здесь от этих слизеринцев житья нет.
— А что конкретно вам сказал старший аврор? — решила уточнить Дорея.
— Ну, он сначала похвалил нашу подготовку, а потом сказал, что мы родителей не жалеем… И сказал, что примет на курсы, только если при нас будет письменное разрешение от лордов рода. Он напомнил, что я — единственный наследник, и если со мной что случится, род прервётся, — ответил, стушевавшись, матери Джеймс.
— И тем не менее, ты хочешь стать аврором, сын? — в который уже раз вопросил Карлус.
— Да, отец. Больше всего на свете! — ответил тот.
— Так сильно, что готов отказаться от статуса наследника? — допытывался отец. Джеймс опешил:
— Как же?.. А кто тогда им будет?.. Неужели у тебя есть бастард?!
— Хорошего же ты мнения об отце, — обиженно проворчал лорд Поттер. — Нет, бастардов у меня нет, но есть крестник рода. И если ты откажешься от титула наследника в его пользу, я, так и быть, подпишу разрешение на поступление в аврорат.
— Крестник рода… так это не просто красивые слова? — удивился Джеймс.
— Нет, сын. И больше тебе скажу — он твой кровный брат.
— Забавно, Джеймс: у тебя, оказывается, тоже есть мелкий братик. А как его, кстати, зовут?
— Его имя — Гарольд Тобиас Флимонт Снейп.
— Как! Это мелкое недоразумение?! Он же совсем на меня не похож! Да он — вылитый Снейп, только глаза зелёные.
— Сходство с Принцами Гарольд приобрёл после вхождения в их род, а до этого вас можно было принять за близнецов. Только по цвету глаз бы и отличались. Так как — писать разрешение? — усмехнулся лорд Поттер.
— Да, отец. Я от своей мечты не отступлюсь. А «братишке» сообщи радостную весть, что ему в будущем светит стать лордом Поттером. Пусть порадуется.
— Что же, Джеймс, возможно, ты и прав в своём выборе. Только ты должен знать кое-что ещё: весь этот год родовое древо постоянно трясло, причём твой портрет не раз озарялся красным. Беспокоясь, я беседовал с твоим деканом и, справляясь о твоём здоровье чуть ли не каждую неделю, стал ощущать на себе косые взгляды профессора Макгонагалл. Тогда я понял, что причина неспокойствия древа не в тебе, и подошёл к декану Слизеринцев. Представь моё удивление, когда я узнал, что твой брат — очень частый гость Больничного крыла! Я обратился за разъяснениями к нему лично, на что получил отповедь, что детские шалости наследника и его друзей не должны волновать главу рода. Мне оставалось только подивиться стойкости юного Снейпа. И хочу предупредить — не играй с огнём: на тебе висит долг жизни перед этим мальчиком. Не гневи Магию, сынок, если не хочешь повторить судьбу Сириуса.
— А не ты ли мне говорил, отец, что между членами семьи не бывает долгов? — удивился Джеймс
— Вот и узнай у Гарри, считает ли он тебя своей семьёй, — посоветовал ему отец. — Я тебя предупредил.
* * *
А в это время в Принц-мэноре тоже шла оживлённая беседа. Джонатан рассказал о двух кандидатах в курсанты, пришедших на смотр.
— Ну и нужна тебе эта головная боль? — спросил его Октавиус Принц. — Это же забияки, каких свет не видывал! Тебе же Эйлин рассказывала…
— Да помню я, помню. Только из таких вот дебоширов безбашенных выходят бравые авроры, надо только мозги на место вставить. Но с этим армейская дисциплина прекрасно справляется. Я потребовал, чтобы они принесли письменное разрешение от их отцов на поступление. Принесут — зачислю. Так что, Гарри, жди вскорости приглашение в Поттер-холл для принятия статуса наследника.
Как только он это сказал, в окно постучалась прекрасная полярная сова с янтарными глазами, «Точь-в-точь моя Хедвиг», — взгустнулось Гарри.
Гордая птица плавно спланировала ему на плечо и вытянула лапку: к ней был привязан свиток пергамента, запечатанный гербом рода Поттер. Гарри сломал печать, пробежался глазами по письму и вздохнул: Джонатан оказался прав.
— Один я не пойду! — прямо заявил Гарольд.
— Конечно нет, — спокойно ответил дед. — Тебе потребуется представитель и свидетель. С тобой поедем мы с Северусом.
Последний был не в восторге от перспективы и летом наблюдать Джеймса Поттера, но он дал клятву «защищать и оберегать», так что теперь деваться некуда: одного Гарри там просто съедят и косточек не оставят.
На следующий день лорд Принц с внуками в парадных мантиях со всеми регалиями стояли у ворот Поттер-мэнора. Открывший им домовик с поклонами препроводил гостей в родовой зал, где собрались все Поттеры и Блэки. Джеймс подошёл к Гарри и с усмешкой поздоровался:
— Ну, здравствуй, потерянный братец!
На что тот очень серьёзно ответил:
— Моего старшего брата зовут Северус Октавиус Снейп, наследник Принц, других я не знаю. Сколько себя помню, он меня защищает и оберегает, а что сделал ты, чтоб зваться моим братом?
Джеймс смутился, а в это время Гарольд продолжил:
— Но раз уж так вышло, что в нас течёт одна кровь, предлагаю начать с чистого листа. Меня зовут Гарольд Тобиас Флимонт Снейп, будем знакомы. — Однако руку не протянул, опасаясь розыгрышей.
Лорд Поттер жест оценил, и причину тоже понял: статус старшего брата заслужить надо — в их случае общая кровь ничего не решает…
Джеймс попытался оскорбиться, но под суровым взглядом отца ответил:
— Я — Джеймс Карлус Поттер, наследник Поттер (пока), приятно познакомиться.
Лорд Карлус выдохнул: первый шаг к примирению сделан, теперь передача статуса пройдёт легче — магия родов не будет сопротивляться. Он встал возле гобелена напротив имён своей семьи и позвал:
— Джеймс, Гарольд, подойдите ко мне. — Когда требование было выполнено, лорд Поттер продолжил: — Приложите правую руку каждый к своему портрету. Джеймс, произнеси формулу передачи.
— Я, Джеймс Карлус Поттер, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, добровольно передаю статус наследника рода своему младшему брату, Гарольду Тобиасу Флимонту Снейпу. Я сказал, да будет так.
— Принимаешь ли ты, Гарольд, статус наследника? — задал ритуальный вопрос лорд Поттер. Теперь от ответа его младшего сына зависит судьба рода.
Гарри сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду, и ответил:
— Принимаю.
Карлус с облегчением выдохнул: слава Великой! А со всех сторон раздался многоголосый хор:
— Свидетельствуем!
Магия свернулась вокруг ребят коконом, проверяя истинность каждого слова клятвы. После была яркая вспышка — и надписи на гобелене изменились. Теперь там значилось:
«Джеймс Карлус Поттер, старший сын рода Поттер;
Гарольд Тобиас Флимонт Снейп, младший сын и наследник рода Поттер, младший брат наследника рода Принц.»
Всех присутствующих пригласили к столу — несмотря на краткость, этот ритуал весьма магозатратен, и после него необходимо восстановить силы. Обед прошёл на удивление спокойно.
Оказавшись наконец дома, Гарри задал давно мучивший его вопрос:
— Северус, ты же не против, что когда-нибудь я стану лордом Поттером?
— Не мели чепухи, Гарри. Ты навсегда останешься моим младшим братом!
* * *
Гарри счастливо улыбнулся. Он огляделся вокруг себя, обводя взглядом небольшую уютную гостинную, которую они делили с Северусом.
Им позволили оборудовать её по своему вкусу: даже поделить пространство, но они решили оставить её одну на двоих и ни разу не пожалели об этом. Северус был серьёзен не по возрасту, но отлично уживался с шустрым младшим братом. И, хоть никогда бы не признался вслух, очень любил вот такие уютные вечера. Но Гарри и без слов всё прекрасно видел, и это делало его ещё счастливее.
— Северус…
— Ну что ещё, неугомонный ты наследник Поттер?..
— Как ты думаешь, а дальше, все будет хорошо?
Перед глазами младшего Снейпа пролетала вся его такая насыщенная жизнь.
— Ты чего это? У меня по прорицаниям «слабо». Однако, если будешь по большей части слизеринцем и паинькой, то все будет хорошо.
— Навсегда?
— Навсегда, глупый ты ребёнок. — Северус потрепал брата по волосам и снова взялся за свою книгу.
А Гарри наконец окончательно отпустил свои страхи и почувствовал, как магия размывает его далёкое прошлое, оставляя в памяти словно фрагменты давнего почти забытого сна…
Примечания:
Теперь осталось пролить свет на дальнейшую судьбу Дамблдора, и можно заканчивать...
1) В аврорате Джонатан решил остаться под маггловским именем, дабы вопросов не возникало
В кабинете директора опять прогремел взрыв. Если в перый раз, в начале прошлого августа, его не оказалось на месте, то сейчас очередная безделушка «приказала долго жить» чуть ли не в руках у Великого. У рода Поттер сменился наследник.
Как такое случилось?! Он же всё предусмотрел! И щенка младшего к магглам отправил… правда, не своими руками. Выходит, зря. Неспроста у магглов есть пословица: «хочешь сделать хорошо — сделай это сам». Вот он поленился, и что теперь? Не видать ему богатств Поттеров… Деньги Блэков тоже уплыли — ну надо же было Сириусу так невовремя концерт закатить, да такой, что из рода выжгли и из дома выгнали! «Ну, хоть место директора осталось за мной: найду других легковерных, что на мой благообразный вид купятся…»
Тут в окошко директорской башни постучалась незнакомая сова. Дамблдор встал, впустил почтальона и взглянул на ошейник. На нём значилось: «Болт, сотрудник аврората».
— Интересно, что понадобилось от меня доблестным служителям закона? — удивился вслух Альбус, забирая у совы пергамент.
Развернув свиток и вчитавшись, Дамблдор заскрипел зубами: в руках он держал повестку в следственный отдел аврората.
«Уважаемый Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, сим уведомляем вас, что вам необходимо явиться в следственный отдел аврората не позднее четырёх часов пополудни шестнадцатого июня.»
«Не позднее четырёх часов… Вот так вот — и времени подготовиться совсем нет. Надо идти, а то притащат силой — шума потом не оберёшься: кто, зачем, почему — репортёры налетят, как стервятники…»
Ровно в четыре он сидел у стола следователя с повесткой в руке.
Господин следователь, как оказалось, в Хогвартсе не учился, поэтому давить авторитетом было бесполезно.
— Что случилось? Почему меня так срочно выдернули из школы?!
— Не кричите, мистер Дамблдор, вы не в том положении, — поморщился сотрудник аврората, так и не представившись.
— Так по какаой причине меня вызвали? — уже не так громко спросил Альбус.
— К нам поступили сведения о ваших противоправных действиях, а именно: работа с подсознанием магглов (потерпевший — Тобиас Снейп) и запечатывание ядра несовершеннолетнего (пострадавший — Гарольд Флимонт Поттер). Дела были объединены в одно производство, ибо оба потерпевших оказались членами одной семьи. Да вы отдаёте себе отчёт, что, не прорвись магия у мальчика в пятнадцать, он мог бы стать обскуром — а это практически Вторая магическая?!Вам Гриндевальда мало было?!!
«Магия прорвалась в пятнадцать… сквиб стал магом… Да не-е-ет, не может быть! Или всё же может?» — Мысли в голове Альбуса метались, как встревоженные птицы, а сотрудник аврората тем временем продолжал:
— Мистер Дамблдор, заявитель предлагает сделку. Вы уходите со всех постов, покидаете директорское кресло; на вашу библиотеку и хранилище артефактов будет наложено следящее заклятие, дабы вам и в голову не пришло браться за старое, и трофейную палочку придётся сдать — вы сможете купить себе другую у Олливандера. Документы же и свидетельства потерпевших уходят в архив. Но стоит нам получить тревожный сигнал — хоть один писк! — дело всплывёт, и обещаю: условным сроком вы не отделаетесь. Согласны?
— Так чем же это отличается от Азкабана?
Страж порядка ухмыльнулся:
— Свободой передвижения и отсутствием таких соседей, как дементоры.
— Что ж, предложение весьма заманчивое, — ответил, по-видимому, уже бывший директор. — Однако можно сначала узнать имя заявителя?
— Безусловно. Это лорд Мракс.
— Томми? Как ему удалось? Он же… — Но, заметив заинтересованно-смеющийся взгляд следователя, Альбус замолчал.
— Уж не знаю, какого Томми вы имели в виду, господин Дамблдор, но действующего лорда Мракс зовут Джонатан. Кстати, вот и он.
— Приветствую, Богдан. Томми, которого вспомнил этот господин — это мой старший, ныне покойный, брат Томас Марволо Риддл-Мракс. Бедняга разделил душу аж на шесть частей. Где только литературу такую откопал… — Два острых взгляда метнулись в сторону Альбуса. Тот вынужден был признать поражение по всем фронтам.
«Ну что же», — подумал враз постаревший Дамблдор, — «видимо, придётся мне осесть дома и заняться мемуарами — буду жить на проценты с продаж.»
* * *
А в Тупике Прядильщика в сверкавшей чистотой гостиной на новом диване сидел Тобиас Снейп и, посмеиваясь, читал очередное послание от своего младшего и по-прежнему любимого сына…
 |
|
|
Спасибо большое! Очень интересная история получилась.
2 |
|
 |
Anikar10автор
|
|
Schapockljak
Здорово, что вам понравилось, читайте с удовольствием! 1 |
|
 |
|
|
Почему Северус ничего не знает, про то кем же был Гарри в прошлой жизни? Тот не всё рассказал?
|
|
 |
Opk82автор
|
|
Anytochka
Да, Гарри умолчал, что в прошлой жизни был сыном Поттера и Эванс (чтобы не травмировать психику Брата, ну и самому под горячую руку не попасть, хи-хи) 2 |
|
 |
|
|
Мексиканский сериал какой-то...
|
|
|
Opk82автор
|
|
Ленор Клемм
Это Вы ещё второй вариант не видели… |
|
 |
|
|
Задорно ))))))
но мне все же не хватает раскрытия тайны Гарри в "узком" семейном кругу ........ |
|
|
Opk82автор
|
|
LiliDark
Мне тоже нехватало, но после этого надо было бы опять мир в семье восстанавливать и самооценку Северуса поднимать… Мне всех жалко стало и я воспользовалась идеей соавтора - полной ассимиляцией в новом мире. 1 |
|
 |
|
|
Очень интересно, но как же мало. Спасибо за эту очень классную историю.
1 |
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу