Момент доверия (гет)

Макс вцепилась в его руку мертвой хваткой, так, что пальцы начали неметь, но Лукас не мог ее в этом винить. Ей было страшно, но она согласилась ему довериться, поэтому он должен немного перетерпеть ради нее. Он делал это с радостью на самом деле.

В столь ранний час на роллердроме катались лишь несколько одиночек, и это было только на руку — меньше толкотни. Лукас давно придумал такое свидание, но его не покидала уверенность, что Макс откажется, потому что вставать на что-то с колесами, будучи незрячей — огромный риск. Он видел, с какой тоской она поджимала губы и хмурилась, невесомо касаясь пальцами своего старого скейтборда, потому что теперь, в новой жизни, ей страшно его не хватало. Поставить ее на доску он не мог, но подарить хоть что-то похожее было вполне в его силах.

Они еще не вышли непосредственно на каток, но роликовые коньки уже надели: Лукас терпеливо, опустившись на колени, сам зашнуровал их на ногах Макс под ее привычные ворчания, что она могла бы сама.

Она могла бы, но Лукасу приятно ей помочь. К тому же то доверие, что она оказала ему, согласившись покататься на роликах, — это нечто ни с чем не сравнимое. Его это так грело, что перестать улыбаться было просто невозможно.

Жаль, что она не могла видеть его улыбку, его обожающий взгляд. Друзья как-то назвали его тающим мороженым — таким влюбленным и завороженным ею он выглядел.

— Ты готова? — спросил он, аккуратно подводя ее к входу на каток.

Лукас знал, что она всегда готова. Была готова ввязаться с ними в сомнительную заварушку, которая стоила ей зрения — всего лишь зрения, потому что те дни и ночи, что он провел у ее постели, прощаясь перед каждым уходом навсегда, вера в хороший исход покидала его с каждым новым рассветом. А сколько раз он сам мог к ней больше не вернуться…

Отвечать ему Макс не стала, а просто сделала первый шаг, все еще крепко держась за его руку. Она никогда никому не признавалась в том, как ей страшно, но ему могла об этом сказать. Лукас сам не понимал, с чего такая честь, почему именно с ним она могла показать свою уязвимость, не стесняться слабости.

Нет, так было не всегда, но ему не хочется вспоминать те месяцы, когда она проходила мимо в школьном коридоре, словно чужая, словно они не пережили вместе и столько кошмаров, и столько неловких по первости слюнявых поцелуев.

В устойчивых роликах легко на пробу сделать первые движения, привыкая скользить, катиться, а не идти, и когда у них обоих это вышло, рука Макс в его руке заметно расслабилась. Лукас на самом деле впервые бы встал на ролики сейчас, если бы не его специальные тренировки, о которых Макс он не сказал. Да, возможно, это немного нечестно, но она в таких вещах более спортивная, более маневренная, даром что из него вышел хороший баскетболист, поэтому ему нужно было уверенно встать на ролики, прежде чем реализовать свою идею.

Движения Макс стали увереннее, она уже не цеплялась за него мертвой хваткой, а просто наслаждалась. Да, Лукас одной рукой придерживал ее за талию, а другой — за руку, но так катались все парочки, и со стороны никто не мог сказать, что с кем-то из них что-то не так.

Макс же захватила скорость, захватил азарт. Приходилось крепко держать ее и не отвлекаться на то, как ярко светилась ее улыбка, как выбились из небрежной косы рыжие пряди и как собрались мелкие морщинки в уголках незрячих глаз. Лукасу нужно было смотреть по сторонам за двоих, потому что он не мог позволить, чтобы что-то, даже едва заметный толчок от проезжающего мимо, испортил этот момент. Момент полного доверия.

Он сделал бы для Макс и больше, если бы мог, но пока вот такой вот выезд — опасный, возможно, даже противоречащий правилам роллердрома (а вряд ли администрация могла предположить, что кому-то слепому придет в голову покататься) — то немногое, что было в его силах.

Они провели на роликах минут сорок, когда Лукас заметил, что Макс стала уставать. Ее упрямство не позволило ей признаться в этом, но он привык считывать ее утомление еще с тех пор, как ее голос не восстановился, а физиотерапия уже забирала все ее силы.

Когда они уже устроились на скамейке, чтобы переобуться обратно в свою обувь, Макс приклеилась к его плечу так, что ее непослушные волосы стали лезть в нос.

— Спасибо тебе, — прошептала она. — Это, конечно, не кино, но так даже лучше.

Лукас улыбался и знал, что она эту улыбку умела слышать. Про то, что это не кино, Макс упоминала после каждого их свидания, но это стало уже их традицией.

Поход в кино — это единственное, что он не мог выполнить, они оба это знали, но также Лукас был уверен, а Макс наверняка догадывалась, что он рано или поздно придумает что-то и с этим тоже.

Все ради нее.