Гроза (гет)

Тосты за здоровье новорожденного Джоффри Велариона шли уже по десятому кругу. Обычно не увлекавшийся возлияниями Визерис изрядно захмелел: он, как обычно, ни в чем не мог отказать любимой дочке, и ежели та желает, чтобы отец напился как свинья, так тому и быть. Королева Алисент невольно скривилась, когда Визерис нетвердой рукой случайно плеснул вино на стол, а потом и на одежду — еще немного, и её платью бы тоже досталось. Рейнира с младенцем Джоффри на руках так и лучилась довольством.

Алисент злорадно отметила, что её падчерица за время беременности располнела и изрядно поутратила былую свежесть. А ведь старшей дочери Визериса лишь недавно исполнилось двадцать. Но неумеренность в выпивке и еде не щадит и молодых. После родов портнихам пришлось срочно шить Рейнире новый гардероб: старые роскошные наряды на ней уже не сходились.

Сама Алисент и после четвертых родов оставалась стройной как тростинка. Если несколько лет назад Рейнира считалась первой красавицей Королевской Гавани и её прелести воспевали в песнях менестрели, именуя принцессу Отрадой Королевства, то теперь эта роль того гляди перейдет Алисент, бывшей старше её на несколько лет.

Какая ирония! Власть привлекала Алисент много больше, чем славословия по поводу внешности. Но сейчас, когда всё в очередной раз напоминало, что у её дорогого супруга на первом месте всегда Рейнира, а её, Алисент, дети — старший Эйгон, Эймонд, Хелейна, Дэерон — вечно в тени, приятно было хотя бы в чем-то взять верх.

Великий мейстер⁽¹⁾ Меллос, кряхтя, поднялся и провозгласил очередной тост во славу новорожденного принца. Речь его была многословна и изобиловала отсылками к истории Вестероса и достижениям разнообразных правителей. Подобная велеречивость соотвествовала званию, и Алисент невольно усмехнулась, представив, как великий Мейстер старательно сочинял подобающий случаю тост в своих покоях. К тому моменту, когда Меллос закончил, сидящие за столом успели заскучать. Даже те, кто искренне радовался нынешнему празднику, отметила Алисент. Ей же восхваления очередного бастарда ненавистной Рейниры были и вовсе поперек горла.

Сидящие за пиршественным столом в очередной раз опустошили кубки, но Алисент лишь слегка пригубила.

— Сир Кристон, — громко позвала она, — сопроводите меня и принцессу Хелейну в её покои. Ей уже пора ложится спать и слушать на ночь сказки более нежные, чем могут поведать рыцари за этим столом.

— Покидаете нас? — изрядно захмелевшая Рейнира тяжело опустила свой кубок на стол, расплескав вино.. Видно было, как её перекосило от столь явного непочтения со стороны мачехи: покинуть пир сразу после тоста в часть Джоффри выглядело вызовом — и им и являлось.

— Не все привыкли с юных лет участвовать в столь бурных возлияних. Я воспитываю в Хелейне любовь к умеренности. Девочке всего восемь лет, рановато засиживаться допоздна на пирах, — Алисент послала Рейнире нежнейшую из своих улыбок. Та была слишком пьяна, чтобы достойно ответить на намек о не самой пристойной юности принцессы. Часть слухов о развлечениях юной Рейниры была выдумкой, это Алисент хорошо знала, но не все. — Спокойной ночи, дорогой, — она наклонилась и поцеловала Визериса в щеку.

— Ты нас покидаешь? — спохватился он.

— Я должна рассказать Хелейне сказку на ночь. — «Кто-то должен заниматься воспитанием наших детей, если Визерис их игнорирует». А еще Алисент знала: её союзники, что сидят за столом, сейчас видят, как королева достойно играет роль матери, в то время как Визерис... ведет себя как всегда.

Даже не удосужился поцеловать Хелейну на ночь, когда они втроем — Хелейна, Алисент и сир Кристон, её верный телохранитель, покидали пиршественную залу; слишком был занят, нянчась с сидящим у него на коленях Люцерисом, вторым сыном Рейниры.

— Я хочу сказку про Флориана и Джонквиль, — потребовала Хелейна, когда они шли по коридорам Красного Замка, сопровождаемые гулким эхом веселой пирушки.

— Конечно, дорогая, — Алисент давно переросла сказки, но ей нравилось баловать своих детей, а Хелейна такой нежный и милый ребенок. Скоро для неё наступит пора играть более взрослую роль — брак с Эйгоном, её старшим братом, как это принято у Таргариенов, дело решенное. Но пока Хелейна еще жила в мире детских игр и сказок.

Иногда — редко, но все же — Алисент хотелось оттянуть момент, когда её единственной дочери придется учиться плести паутину интриг в стенах Красного Замка. Но иного выхода нет. Положение детей Алисент шатко. Визерис открыто предпочитает старшую дочь, больше интересующуюся любовными утехами на стороне, чем политикой, и уже назначил её наследницей, даром, что якобы законные дети Рейниры на самом деле прижиты от любовника. Мнение лордов Вестероса ничего не значит для него: Таргариены как были, так и остались пришлыми здесь, мнящими себя исключением благодаря своей власти над огнедышащими драконами. Эйгон, старший сын Алисент, законный наследник по всем законам Вестероса, и не для того она ночами покорно возлежала под Визерисом, терпя его не слишком умелые ласки, чтобы позволить этой потаскухе Рейнире умыкнуть у неё — у неё и Эйгона — власть. А единственный способ решить дело миром, брак между малолетним Эйгоном и Рейнирой, который предложила Алисент, Визерис отверг. Ну что ж…

* * *

— Принцесса Хелейна будет достойной женой принца, — вымолвил сир Кристон, когда Алисент закрыла дверь опочивальни дочери, оставив её с нянькой. «Лучшей, чем Рейнира», — читалось в его голосе. За несколько лет, что сир Кристон Коль был её телохранителем, Алисент научилась распознавать тончайшие интонации в его речи. Уроженец Дорнийских марок скромного происхождения, сир Кристон получил белый плащ после удачного выступления на турнире, а со временем дослужился и до лорда-командующего Королевской гвардией⁽²⁾. Было время, Алисент относилась к нему с недоверием: при дворе о нем и принцессе Рейнире ходили слухи не самого приличного свойства, даром что члены Королевской гвардии давали обет целомудрия. Но с тех пор как принцесса вышла замуж за сира Лейнора Велариона, наследника второго по могуществу дома в Вестеросе, между принцессой и самым красивым из королевских гвардейцев будто черная кошка пробежала. Открытая симпатия и страстные взгляды сменились старательно скрываемой неприязнью, не ускользнувшей, однако, от проницательного взгляда Алисент.

Нет худшего врага, чем бывший возлюбленный, здраво рассудила она и попросила назначить сира Кристона её личным телохранителем. В конце концов, разве не он сам попросил у неё знак внимания на том памятном турнире в честь свадьбы принцессы, когда смертельно ранил дружка Лейнора, Джоффри Лонмаута, и надолго отправил на попечение мейстеров любовника принцессы, сира Харвина Стронга? Нечасто Алисент доводилось наблюдать на турнирах столь славное зрелище. Воспоминания о том, как краска сошла с лица Рейниры, когда поверженный сир Харвин упал на песок, еще доставляли удовольствие.

— У Хелейны нежное сердце, — ответила Алисент сиру Кристону. — Иногда я боюсь, это может ей помешать.

Она мало с кем делилась своими материнскими тревогами и все чаще с удивлением понимала, что может высказать сиру Кристону то, о чем не хочется говорить отцу.

К её удивлению — и удовлетворению — сир Кристон не стал отвечать ей пустопорожними заверениями, что все будет хорошо.

— Семеро посылают нам испытания, — произнес он после паузы. — Одни человеческое сердце может вынести без потерь, другие оставляют на нем шрамы, что саднят и спустя много лет. Третьи же ломают людям хребет, оставляя их лежать в пыли. Я буду молиться, чтобы принцессе Хелейне пришлось столкнуться лишь с испытаниями первого рода, но жизнь — вещь очень жестокая. Мы не можем предугадать, что она нам пошлет.

Алисент слабо кивнула, признавая его правоту.

— Проводите меня в сад. Довольно с меня на сегодня пьяных рыцарей, — она чуть не добавила «и тостов», но привычная осторожность удержала её.

В саду было свежо, но достаточно тепло, чтобы Алисент не мерзла в своем тяжелом многослойном платье. Сир Кристон освещал ей путь факелом.

Алисент, изящно подобрав юбки, села на скамью у пышного розового куста.

— Всегда любила эти цветы, — протянула она руку к одному из бутонов. Красотой затмевающие своих соседей по саду, розы могли наносить раны тем, кто посягал на их неприкосновенность.

— Они похожи на вас, ваше величество, — в голосе сира Кристона ей послышалось нечто большее, чем простая галантность. Не в первый уже раз, подумала она.

— Правда? — Алисент подняла на него глаза. Факел отбрасывал на смуглое лицо лорда-командующего бешеные отблески, превращая его в волшебное существо из страшных сказок, что рассказывала ей в детстве нянька. Ребенком Алисент находила эти истории необычайно притягательными.

— Розы прекрасны и они могут ранить, но не тех, кто обращается с ними с уважением.

У Алисент вырвался смешок. Она погладила распустившийся бутон, скользнула пальцами вниз, к стеблю и потрогала пальцем игольно-острые шипы.

— Вы хорошо меня изучили, я смотрю.

— Я надеюсь, что так. Простите, если проявил неуважение, ваше величество.

Алисент махнула рукой — мол, пустое. И указала рукой на скамью рядом. Сир Кристон, повинуясь её молчаливому приказу, сел.

Отдаленные звуки пирушки доносились даже сюда.

— Когда принцесса Рейнира взойдет на престол, — начала Алисент, — она столкнется с тем, что не все лорды королевства хотят видеть женщину на троне. Таргариены наделены огромной властью, но ни мой муж, ни его дочь не понимают здешних людей, хоть и прожили в Вестеросе всю жизнь. В стране произойдет раскол. Визерис... он хороший человек, но он не видит приближающейся грозы. Рейнира слишком поглощена счастьем материнства. — «Точнее, развратом». — Иногда мне делается страшно, что мы все окажемся в центре бури.

Сир Кристон внимательно посмотрел на неё. Алисент силилась прочитать что-то в его зеленых глазах существа из сказок. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Король Визерис проявил необычайную мудрость, сделав вас своей женой. Я верю, что когда придет час, вы сможете принять наилучшее решение и уберечь королевство от опасности.

Алисент опустила ресницы. Он не мог сказать лучше, чтобы заставить её тело трепетать. Пожелай сир Кристон взять её здесь и сейчас, на скамье в саду, — Алисент не ручалась, что не уступила бы.

Но он не придвинулся к ней ни на полпальца.

Капли дождя ударились о поверхность скамьи, намочили лицо и плечи Алисент, подол её платья, розовый куст — и вот уже ливень обрушился на них с небес сплошной стеной, потушив факел. Вдалеке прогремел гром.

Не медля ни секунды, сир Кристон сдернул свой белый плащ и накинул на голову и плечи Алисент.

— Скорее, ваше величество, вернемся в замок.

Оскальзываясь на сырой земле, они бросились под укрытие каменных стен. Молния разрезала небо, когда они вбегали внутрь. «Какая внезапная перемена погоды. Только что было тихо и вдруг — гроза».

— Благодарю, сир Кристон, — Алисент сняла белый плащ и протянула его Колю. — Вы в очередной раз доказали, что я могу на вас положиться.

Сухая, формальная благодарность. «Ему не нужна роль королевской игрушки, а я не такая дура, как Рейнира, чтобы плодить бастардов».

— Я ваш верный слуга, ваше величество.

Столь же сдержанный, вежливый ответ.

«Быть может однажды. Когда-нибудь». Когда начнется шторм, ведь иллюзий Алисент не питала — борьба за трон будет нелегкой, но неизбежной: после смерти Визериса лишь вопросом времени станет, какая из сторон первой нанесет удар. Готовиться надо уже сейчас.

Одно Алисент знала точно — нынче ночью она долго не уснет.

1) Орден мейстеров объединяет учёных людей, находящихся в услужении у владетельных домов Вестероса. Практически в каждом замке Семи королевств есть свой учёный мейстер. Мейстеры выполняют роль наставников, советников, врачей и хранителей знания. Они приносят обеты служения и безбрачия, и в знак своего звания носят на шее цепь, каждое звено которой выковано из другого металла.

Вернуться к тексту

2) Королевская гвардия, также известная как Белые мечи или Белые плащи — орден, созданный для охраны лиц королевской крови. Гвардия состоит из семи рыцарей, принесших присягу верой и правдой служить королю до самой своей смерти, независимо от возраста или каких-либо увечий и заболеваний. Во главе Королевской гвардии стоит лорд-командующий.

Вернуться к тексту