Профессор, почитайте мне... (джен)

Бой продолжается,

Мой бой продолжается,

Мой бой.

Группа "Ария"

— Бузинная палочка не слушается меня, Северус, — в шипящем голосе Волдеморта явственно слышалось огорчение.

— Повелитель? — Северус позволил скользнуть в голосе нотке недоумения — Я не понимаю... — Хотя прекрасно понимал, о чём идёт речь. — Вы совершали этой палочкой непревзойдённые чудеса волшебства.

— Нет, — ответил Волдеморт. — Я совершал этой палочкой обычное для меня волшебство. Я — непревзойдённый волшебник, но эта палочка… нет. Она не оправдала моих ожиданий. Я не заметил никакой разницы между этой палочкой и той, что я приобрёл у Олливандера много лет назад.

Волдеморт крутил в руках палочку и не сводил красных глаз со спокойного лица своего верного слуги. Он ценил и не хотел бы терять его, но палочка сейчас была важнее.

— Я долго думал и понял, почему она не подчиняется мне. — Волдеморт поднял руку. — Ты убил Дамблдора, Северус, и пока ты жив, палочка не послушается меня.

Северус напрягся, хотя внешне оставался совершенно спокойным. Волдеморт был уверен, что тогда, на Астрономической башне, Снейп убил Дамблдора, а значит, стал хозяином Бузинной палочки. Северус вспомнил, как падало с башни мёртвое тело, и мысленно усмехнулся. Что бы сказал Тёмный Лорд, если бы узнал, что до земли тело не долетело? Потому что не было Дамблдором. Фантом. Обманка для Лорда. Но сказать сейчас об этом — значит, подписать себе смертный приговор. Впрочем, уже без разницы: так или иначе, живым его из хижины Лорд не выпустит.

Он неотрывно смотрел в глаза Волдеморта, однако старался не терять из виду и крутившуюся у ног Тёмного Лорда огромную змею. Он не знал, с какой стороны ждать удара, и был готов к любому повороту.

— Мне жаль, Северус, — вздохнул Волдеморт и резко взмахнул палочкой. Северус пошатнулся, выхватывая из кармана мантии свою палочку и чувствуя, как хлынула кровь из рассеченной заклинанием шеи.

— Убей, — равнодушно приказал Лорд своей змее, развернулся и вышел из хижины, не удостоив больше ни единым взглядом упавшего зельевара.

Нагини, зашипев, метнулась к привалившейся к стене жертве, предвкушая свежую кровь. Однако жертва отказалась умирать. Нагини хлестнуло колючее, разрывающее кожу заклинание. Змея отшатнулась и в бешенстве ринулась вновь на осмелившуюся сопротивляться добычу. Она поняла слишком поздно, что этот окровавленный человек ей не по зубам: сектумсемпра, посланная недрогнувшей рукой, безжалостно искромсала всё тело Нагини и разрубила пополам змеиное сердце.

Зажимая ладонью кровоточащую рану, Северус с силой выдохнул: похоже, выкрутился. Сейчас исцеляющее заклинание — и вперёд, искать Поттера, черти бы его побрали. Однако не успел он поднять палочку, как в углу, прямо у него за спиной, что-то зашуршало. Северус замер. Неужели Тёмный Лорд вернулся? Боясь оглянуться и выдать себя, Северус до звона в ушах вслушивался в непонятные звуки. И невольно вздрогнул, когда рядом с ним вдруг появился сам Поттер. Косясь на мёртвую Нагини, он бухнулся на колени, секунду вглядывался в лицо зельевара, потом протянул трясущуюся руку и прижал пальцы к ране на шее. Из-за плеча у него выглядывала такая же бледная выскочка Грейнджер, а чуть поодаль неуклюже топталось рыжее недоразумение — младший из Уизли.

Северус старался не шевелиться, чтобы не спугнуть чёртовых гриффиндорцев. Пусть думают, что он при смерти, больше будет доверия к воспоминаниям, которые он собирался всучить Поттеру. Позволив мальчишке собрать серебристую субстанцию в наколдованный Грейнджер пузырёк, Северус какое-то время смотрел в до боли родные зелёные глаза. Глаза Лили. Глаза Поттера. Странно, но в них больше не было привычной дерзости, мальчишка почти плакал. Жалеет злобного профессора, что ли? Себя пожалел бы, жертва стратегий Дамблдора.

Понимая, что гриффиндорцы по доброте душевной или из-за полной безмозглости не оставят живого зельевара одного, Северус решил, что пора "умереть" и тем самым подтолкнуть Поттера к действию. Не удержавшись от соблазна, он тихо попросил:

— Взгляни на меня…

Глаза Лили. И лицо Джеймса. Какая ирония! Всё, хватит, иди уже, мальчишка, хотя будь на то воля Северуса, никуда сына Лили он не отпустил бы. Слабо выдохнув, Северус закрыл глаза, чутко прислушиваясь и стараясь дышать как можно незаметнее. Уходите же, наконец, ещё минут десять, и ему от потери крови не помогут ни заклинания, ни зелья. Слава Мерлину, ушли.

Осторожно открыв глаза, Северус облегчённо вздохнул, быстро наложил исцеляющее, потом нашёл в кармане мантии флакон с кроветворным и опрокинул его содержимое в рот. Поморщившись от противного привкуса, несколько минут полежал, чувствуя, как восстанавливаются силы, потом медленно поднялся, прислушался.

Усиленное сонорусом шипение Волдеморта призывало Поттера в Запретный лес. Если Дамблдор прав, мальчишка, посмотрев воспоминания, отправится туда, и тогда Тёмный Лорд собственноручно убьёт в нём собственный крестраж. Теперь надо быть там и Северусу. Как только погибнет крестраж, Лорда можно будет убить. Дамблдор наверняка уже где-то рядом, но справится ли старик в одиночку? Нет, Северус не сомневался, что Тёмного Лорда Альбус одолеет, однако прикрыть ему спину не помешает — Пожирателей там много, и хотя Дамблдор могущественный маг, они могут задавить его количеством.

* * *

Зелья придали Северусу достаточно сил, чтобы как можно быстрее добраться до Запретного леса. На опушке он уже собрался наложить на себя дезиллюминационные чары, когда из зарослей вдруг выступил старый волшебник.

— Альбус! — выдохнул Северус.

— Северус, мальчик мой, — Дамблдор окинул зельевара быстрым взглядом, — я рад, что с тобой всё в порядке.

Северус коснулся пальцами заскорузлого от засохшей крови воротничка, криво усмехнулся. Дамблдор схватил его за плечо:

— Нам надо спешить, Гарри уже наверняка где-то близко.

Только тут Северус обратил внимание, что больше не слышит зловещего шипения. Да, похоже, Поттер уже на месте. Оба мага поспешили углубиться в лес, на ходу скрывая себя под чарами.

Добравшись до поляны, на которой толпились Пожиратели, Северус быстро осмотрелся. В центре стоял Тёмный Лорд. Он выглядел крайне довольным, глядя куда-то в противоположный конец поляны. Посмотрев туда, Северус похолодел: там на коленях стояла Нарцисса, склоняясь над неподвижным телом. Рассмотреть лицо лежавшего было невозможно, но Северус не сомневался, что это Поттер.

— Он мёртв! — слабо воскликнула Нарцисса, однако голос её дрогнул, и Тёмный Лорд тут же встрепенулся — он, как и Северус, почувствовал фальшь.

— Жаль, что ты предаёшь меня, Нарцисса, — прошипел Лорд. — Боюсь, что одним заклятием Поттера не убить. Но прежде… Авада кедавра!

Зелёный луч ударил не успевшую выпрямиться женщину прямо в грудь. Беззвучно она обмякла и медленно опустилась рядом с Поттером. Тот вдруг дёрнулся. Он не умер? Северус поднял свою палочку, зная, что где-то рядом наготове притаился Альбус. Но они не успели.

— Авада кедавра!

Второй зелёный луч ударил в спину мальчишке, и тот обмяк, уткнувшись лицом в вытоптанную траву.

— Авада кедавра! — одновременно взревели Северус и Дамблдор, два луча с разных сторон устремились к изумлённому Лорду. Содрогнувшись, он рухнул к ногам остолбеневших Пожирателей.

Не теряя времени, Северус принялся закидывать "соратников" проклятиями. На другой стороне поляны воевал Дамблдор. Запретный лес осветился сотнями разноцветных лучей, взвыл воплями умирающих и стонами раненых.

Северус снял чары, чувствуя, что слишком слаб, чтобы расходовать на них магию. Обезумевшие Пожиратели навалились на него всем скопом, видимо, предпочитая иметь дело с ним, чем с Дамблдором. Однако Северус не собирался сдаваться. Его сектумсемпра была страшным оружием в бою, и Пожиратели с воплями падали к его ногам один за другим. Но и ему доставалось. Ослабленный ранением в хижине, он не мог выставить полноценный щит, и то одно, то другое заклинание настигало его, несмотря на то, что он не стоял на месте, стараясь перемещаться как можно быстрее.

Впрочем, закончилось всё быстро. Из палочки Дамблдора вырвался сноп обжигающего пламени и с низким гудением устремился по поляне, превращая заполошенно заметавшихся Пожирателей в мгновенные факелы. Охваченные паникой, Пожиратели начали аппарировать, и вскоре на залитой кровью поляне остались только трупы и тяжелораненые, уже не способные на аппарацию.

Дамблдор обуздал Адское пламя и, осмотревшись, нашёл в мешанине тел зельевара.

— Северус!

Северус слабо кивнул, но сказать что-либо у него уже не оставалось сил. Он успел ещё услышать, как Дамблдор сокрушался из-за гибели Избранного, которому они не успели помочь, и провалился в густую вязкую тьму.

* * *

Сознание вернулось сразу, словно кто-то повернул рукоятку — звуки, запахи, всё до боли знакомое, можно сказать — родное. Сколько он за последнее время оказывался на койке в Больничном крыле — не сосчитать. Мадам Помфри поначалу ворчала, мол, не бережёшь себя, Северус, потом просто молча залечивала его травмы и отпускала, потому что знала уже — этого пациента ей не удержать.

Но теперь, похоже, сразу уйти не удастся. Северус почти не чувствовал ног, а руки так тряслись от слабости, что он вряд ли и ложку удержит. Он немного поэкспериментировал, попробовал поворочаться и присесть в постели и вынужден был признать, что на этот раз его потрепали более чем серьёзно и встать на ноги не получится ещё как минимум несколько дней.

Полежав пару минут в ожидании, пока перестанут мельтешить перед глазами чёрные мушки, Северус, осторожно поворачивая голову, огляделся.

Так и есть, Больничное крыло, знакомое и совершенно пустое, если не считать... Северус присмотрелся и от удивления даже приподнялся на локте, хотя рука тут же подогнулись и он снова рухнул на подушку. Но успел увидеть то, что увидел, и не мог поверить собственным глазам. На соседней койке лежал не кто иной, как Поттер собственной персоной!

Но с каких это пор мёртвых укладывают в больничную койку и укрывают одеялом? А что Поттер погиб, это Северус сам видел. Он снова посмотрел на тело на соседней койке. Похоже, этот везунчик опять выжил, вон, дышит, слабо, почти незаметно, но дышит.

Почувствовав естественные позывы и не обнаружив в пределах досягаемости своей палочки, Северус спустил ноги с кровати и медленно, кряхтя и задыхаясь, как столетний магл, сел. Больничное крыло вертелось вокруг с головокружительной скоростью, но когда Северус отдышался, немного замедлилось, хотя принимать привычное, стационарно устойчивое положение всё равно не хотело.

— Ну и ладно, обойдусь, — буркнул Северус и осторожно поднялся. Его тут же повело в сторону, уцепившись за спинку кровати, он устоял на трясущихся, подгибающихся от слабости ногах, но не успел порадоваться, как его шатнуло в другую сторону.

Стиснув зубы, он снова выпрямился, побалансировал, ловя равновесие, и сделал маленький шажочек. Ничего, терпимо, дышать тяжело, воздуха не хватает, и шатает не по-детски, но в целом нормально. Северус мучительно долго ковылял три метра до уборной, но всё же добрался, а когда вышел, услышал странные звуки, взглянул на кровать Поттера и сам не понял, откуда нашлись силы броситься к бьющемуся в судорогах телу.

— Поттер! Твою мать! Поппи! — взревел он, почти рухнув на поттеровскую койку и пытаясь удержать выгнувшегося дугой мальчишку. Но странное дело, Поттер вдруг обмяк и задышал часто, с хрипом, но вполне свободно.

Северус с недоумением смотрел на него, трясущейся рукой вытирая испарину со лба. Что это было? Какое проклятие могло вызвать такой приступ?

Дверь Больничного крыла распахнулась, на пороге появилась мадам Помфри. Увидев Северуса сидящим на кровати Поттера, она всплеснула руками и запричитала:

— Северус, ты совершенно невыносим! Тебе лежать надо, у тебя внутри всё держится только на зельях и заклинаниях, удивительно, как ты вообще выжил.

— Я в порядке! — привычно огрызнулся Северус, но не особо возражал, когда Поппи железной рукой переправила его на его собственную койку, уложила и укрыла одеялом — у самого сил не осталось даже нос почесать.

— В порядке он, как же, — ворчала Поппи, хлопоча над ним, как наседка над цыплёнком.

Северус вяло огрызался, но больше по привычке, чем в самом деле был недоволен. Напротив, искренняя забота Поппи отогревала его заледеневшую душу и задевала глубоко внутри какую-то струнку, отчего становилось легко и спокойно. Но он скорее собственноручно заавадился бы, чем признался в подобном.

Когда Поппи отстала от него и принялась поправлять одеяло мальчишки, Северус наконец спросил:

— А что с Поттером?

— Даже не знаю, что сказать, — грустно покачала головой Поппи. — Альбус сказал, что в него дважды попали авадой. Он никак не мог выжить, однако он жив. Возможно, дело в его магии, она его защитила, вобрала в себя смертельную энергию проклятия, и именно поэтому теперь её почти нет.

— В каком смысле нет? — нахмурился Северус.

— В самом прямом. — Поппи расправила последнюю складку на одеяле и выпрямилась. — У Гарри практически истощено магическое ядро, если в самое ближайшее время оно не восстановится, он станет сквибом.

Северус пораженно уставился на неподвижное тело на соседней койке. Поттер — сквиб? Немыслимо!

"Хотя с другой стороны, это лучше, чем Поттер-труп", — с мрачным юмором подумал Северус и решил рассказать Поппи про странный припадок, случившийся с мальчишкой буквально за минуту до прихода Помфри.

Нахмурившись, она вытащила палочку, пробормотал диагностирующее заклинание и пожала плечами:

— Ничего не изменилось, всё по-прежнему, он в коме, уровень магии минимальный, никаких проклятий, никакого чужого воздействия и вмешательства. Я не понимаю, откуда мог взяться этот припадок и что вообще происходит.

— Я могу кое-что прояснить, как мне кажется, — раздался от двери знакомый голос.

Северус и Поппи уставились на вошедшего в Больничное крыло Дамблдора. Он прошёл к койке Поттера, какое-то время смотрел на неподвижного мальчика, потом сел на стул рядом с кроватью и взглянул на Снейпа и Помфри, по-прежнему не сводивших с него глаз.

— Что вы знаете о магловской медицине? — неожиданно спросил Дамблдор. — В частности, о коме и как маглы поддерживают жизнь человека в коме?

— У человека в коме зрачки не реагируют на свет, понижены температура тела и артериальное давление, он не может самостоятельно дышать, — сказала Помфри. — Собственно, это сейчас и происходит с Гарри. А к чему ты это спрашиваешь, Альбус?

— Человек в коме не может самостоятельно дышать, — медленно повторил Дамблдор и добавил: — И жив он только благодаря аппаратам жизнеобеспечения, какие имеются в магловских больницах. У колдомедиков вместо таких аппаратов есть специальные заклинания, верно, Поппи?

— Разумеется, — подтвердила Помфри и вдруг умолкла, широко раскрытыми глазами глядя на Поттера. Северус тоже посмотрел на него и нахмурился. Синеватого свечения у его лица, которое обычно означает, что наложено заклинание искусственного дыхания, не было, а это значит...

— Я не накладывала на него никакого заклинания, — прошептала Поппи. — Он дышит сам. Но... Как?!

— Скажи, Северус, а этот припадок, свидетелем которого ты стал, как он выглядел? — спросил Дамблдор.

— Поттер задыхался и бился в судорогах, — коротко сообщил Северус, ему категорически не хотелось это вспоминать и тем более об этом рассказывать.

— А когда ты подошёл к нему ближе, — не унимался Дамблдор, — он перестал задыхаться?

— Да, перестал.

— Альбус, у тебя есть предположение, что происходит с Гарри? — вмешалась Поппи.

— И с Гарри, и с Северусом.

— Со мной? — удивился Северус. — Со мной ничего не происходит.

— Вот как? А скажи-ка мне, Северус, — Дамблдор лукаво прищурился, — почему ты ещё так слаб, хотя прошло уже немало времени, а зелья и заклинания Поппи обычно действует если не сразу, то в течение часа-двух, максимум — сутки?

— Я... — Северус осёкся. В самом деле с момента сражения сначала в хижине, потом в Запретном лесу прошло уже несколько дней, а он по-прежнему не в состоянии не то что стоять, а даже сидеть нормально, так, чтоб комната со всей обстановкой не плясала перед глазами. — Альбус, ты знаешь, что происходит?

— Я не понимаю, как это происходит, — признался Дамблдор, — но каким-то образом твоя магия, Северус, взяла Гарри под защиту. Она сейчас для него как магловской аппарат жизнеобеспечения, понимаешь? Именно поэтому он не умер после второй авады Волдеморта — ты во время сражения оказался совсем близко к нему, и твоя магия сумела удержать его, не пустить за Грань. Когда вас обоих принесли в Больничное крыло, оказалось невозможно поставить ваши койки поодаль друг от друга — Гарри тут же начинал задыхаться. И этот припадок, про который ты говорил, случился именно потому, что ты отошёл от мальчика дальше, чем могла достать твоя магия, ты ведь ещё очень слаб.

— То есть ты хочешь сказать... — медленно заговорил Северус, соображая, — что я теперь навсегда связан с этим чёртовым...

— Ну-ну, Северус, — мягко улыбнулся Дамблдор, — не стоит злиться, тут наоборот, радоваться надо, что так получилось, иначе Гарри погиб бы.

— Ну разумеется, зато теперь его можно повесить мне на шею и спокойно умыть руки, — ядовито сказал Северус и откинулся на подушку, чувствуя себя куклой, набитой ватой. Прокля́тая слабость!

— Я не знаю, как долго это продлится, — грустно покачал головой Дамблдор, — и восстановится ли магическое ядро Гарри, когда он придёт в себя. Но у тебя, Северус, нет более важной задачи, чем поскорее восстановиться самому, потому что тебе теперь придётся жить за вас двоих.

Северус скривился, но возразить было нечего, отказаться — значит, собственноручно убить сына Лили, хватит того, что он практически убил её саму. Он вздохнул и покорно принял протянутое Поппи зелье — восстанавливаться и впрямь надо поскорее, валяться на больничной койке дольше необходимого он терпеть не мог.

* * *

— Эй, я здесь, я вас вижу!

Он периодически колотил кулаками по стеклянной стене и кричал так, что срывался голос, но по ту сторону его никто не видел и не слышал.

Было странно ощущать себя как в аквариуме, только вместо рыбок здесь сидел он сам и смотрел на тех, кто был снаружи. Он знал их, только не помнил имён. И своего имени тоже не помнил. Всё, что пока вспоминалось с того момента, как он очутился в этом "аквариуме" — зелёная вспышка перед глазами. Что было до неё и что после — он не знал.

Временами на него накатывало удушье, он хватался за горло, выгибаясь всем телом, широко открывал рот, пытаясь вздохнуть, но лёгкие сжимались, не давали втянуть ни глотка воздуха. Потом приступ заканчивался, и он, разом ослабев, просто лежал и жадно дышал.

Эти мучительные секунды, когда казалось, что вот-вот в груди что-то лопнет от нехватки кислорода, пугали его до дрожи. Он не хотел умирать, наоборот, ему хотелось жить, выбраться из этого "аквариума", опять увидеть солнце, подняться на Астрономическую башню... Башня... Дамблдор...

Струя зелёного пламени вырвалась из волшебной палочки и ударила Дамблдора прямо в середину груди. Старого волшебника подбросило в воздух, на долю секунды он под сверкающим черепом Метки в небе над замком, а потом, как тряпичная кукла, медленно перевалился спиной через стену башни и исчез.

Он вгляделся в стекло "аквариума". Дамблдор, живой, стоял прямо перед ним и что-то говорил... Снейпу?..

Снейп боком завалился на пол; из раны на шее хлестала кровь. Белое как полотно лицо, пальцы, пытающиеся зажать кровавую рану, серебристо-голубое вещество, не газ и не жидкость, хлынувшее из рта, ушей и глаз умирающего...

...Снейп, тоже живой, отвечал, и оба смотрели на его "аквариум", но словно не видели за стеклянной стенкой его самого.

Может, это такое посмертие? Они же умерли у него на глазах — и Дамблдор, и Снейп. Один упал с Астрономической башни, другого убила змея... Волдеморт!

— Значит, мальчик… мальчик должен умереть?

— И убить его должен сам Волдеморт, это самое важное.

Если Волдеморта тут нет, значит, он не умер? Значит, план не сработал?

Потом он заметил мадам Помфри и совсем запутался. Когда она успела погибнуть? Когда он уходил в Запретный лес, она, живая и невредимая, хлопотала в Большом зале, перевязывая раненых. Значит, Волдеморта не удалось убить, значит, он убил всех и захватил Хогвартс. Но... Но если все погибли, где они тогда? Почему здесь только трое? У остальных другое посмертие? Этих посмертий разве много? А если много, значит, Сириуса найти не удастся? Сириус...

Скажи, Гарри, ты знаешь, что я твой крёстный отец?

Гарри, он Гарри, конечно же.

Внезапно в вакуумную тишину "аквариума" ворвались звуки: голоса, он услышал их голоса! Снова подскочив к стеклянной стене, он завопил:

— Эй, я здесь! Я вас слышу!

Да, он их слышал, но они его — нет. Ну что ж, надо подождать, быть может, получится найти способ выбраться отсюда, а пока он принялся внимательно слушать, что говорят Дамблдор, Снейп и мадам Помфри. И обрадовался: они все живые, и он, Гарри, тоже живой. А Волдеморт умер, какое счастье, значит, всё было не зря!

Кома... Вот как называется этот "аквариум" — кома. А Снейп снова его спасает. В который раз. Магия на двоих — разве бывает такое? Хотя бывает же, у них вот со Снейпом. Это что же, ему теперь придётся всё время торчать рядом с этим человеком?! Впрочем, почему нет? У него не осталось больше злости и ненависти к нему. Да, Снейп не самая приятная личность, но он сильный и надёжный, он не бросит, Гарри это чувствует, несмотря на недовольную гримасу, которую он видит на лице зельевара, когда Дамблдор объясняет про магию.

* * *

— Поттер! Поттер, Мордред бы вас побрал!

Северус вздохнул: Поттер по-прежнему не отзывался, лежал пластом, хотя прошло уже полгода, как их обоих переселили в покои Северуса в подземельях. В идеале хорошо бы, конечно, устроить Поттера в какой-нибудь из башен, где много света и воздуха, но все башни изрядно пострадали в битве за Хогвартс и ни одну пока не восстановили достаточно, чтобы жить там.

Сам Северус оправился не так быстро, как ему хотелось, но если учесть, что его магия расходовалась на двоих, то месяц на восстановление — это вполне приемлемо. Сейчас он чувствовал себя лучше, чем когда-либо, и это сказывалось и на Поттере, как утверждала Поппи: она раз в неделю заглядывала к ним и то и дело отмечала какие-то признаки улучшения в поттеровском состоянии, хотя Северус ничего такого не видел — овощ овощем.

У него появилась привычка разговаривать с Поттером, звать его, ругать, хвалить, в общем, нести всякую чушь — ему казалось, что если мальчишка постоянно будет слышать человеческий голос, у него в отключившемся мозгу сработают какие-то винтики и он придёт в себя. Поначалу Северус чувствовал себя полным идиотом, когда болтал с бесчувственным телом, потом он приноровился, а в последнее время даже начал читать вслух.

Вскоре магия Северуса восстановилась настолько, что он уже смог выходить из своих подземелий, не опасаясь, что Поттер задохнётся — сил поддерживать его хватало, даже если Северус уходил в Запретный лес. Правда, так удаляться он всё же рисковал крайне редко, но в Большой зал и вообще в любое помещение Хогвартса ходил спокойно. А дел хватало, в финальной битве Хогварт сильно пострадал, требовалось многое отремонтировать, и всё очень быстро — начало учебного года и так сдвинули на два месяца. Слава Мерлину, с ноября ученики уже смогли разместиться в спальнях Хаффлпаффа и заниматься в нескольких классах, пока остальные помещения ещё ремонтировались. Так что ни одна палочка не была лишней.

А возле Поттера в такие моменты обязательно кто-то дежурил и, если вдруг замечал что-то тревожное в поттеровском состоянии, моментально посылал Северусу патронуса, а он тут же аппарировал в свои покои, благо право директора аппарировать внутри замка у него осталась, хотя директорское кресло он весьма охотно уступил Дамблдору, вернувшемуся к своим обязанностям.

Однажды, вернувшись в свои покои, Северус взял книжку, но читать не стал, а положил её на колени и невидяще уставился прямо перед собой. Сколько ещё будет это продолжаться? Дамблдор говорил, что кома может длиться от нескольких часов до нескольких недель, месяцев, даже лет. Потом человек либо умирает, либо приходит в себя, либо окончательно становится овощем. Что будет с Поттером? Выкарабкается он или так и останется там, за гранью сознания?

* * *

А Гарри всё видел и слышал, но никак не мог пробиться сквозь стены своего "аквариума". Стеклянная тюрьма была крепкой, несмотря на кажущуюся хрупкость, и не поддавалась, как он ни бился. Ему только и оставалось, что валяться на полу, благо в "аквариуме" всегда было тепло, и изнывать от безделья. Впрочем, когда Снейп принялся читать вслух, стало полегче.

Правда, поначалу Гарри ушам своим не поверил, когда Снейп впервые заговорил с ним, но потом ему даже понравилось слушать негромкий голос бывшего профессора, и наступил момент, когда он с нетерпением поджидал, когда Снейп вернётся в свои покои и возьмёт в руки книгу. И всё равно было, что он читает: научную монографию, в которой Гарри ничего не понимал, или магловских "Трёх мушкетёров", главное — Гарри слышал его голос, и это успокаивало его, укрепляло уверенность, что он не один, и давало надежду рано или поздно выбраться отсюда.

Но сегодня Снейп не читал, сидел, застыв, как мумия, и смотрел в одну точку. Гарри ждал-ждал, но профессор не двигался, словно тоже попал в "аквариум". Чёрт, а если и правда?..

Гарри вскочил, вцепившись в свои вихры, несколько мгновений вглядывался в неподвижного Снейпа, потом с отчаянным криком рванулся к нему и... Стена внезапно исчезла. Он кубарем вылетел на ковёр комнаты и заорал:

— Снейп!!!

И оторопел: Снейп вдруг повернул голову и посмотрел прямо на него, а на его бледном лице застыло такое изумление, что Гарри сам удивился — профессор что, его услышал? И куда подевалась стена? Неужели он выбрался, наконец, из своего опостылевшего "аквариума"?

— Профессор? — прошептал Гарри, боясь, что это только сон.

* * *

С кровати, на которой уже столько месяцев лежал Поттер, донёсся слабый стон, шёпот, скорее, даже шелест на грани слышимости. Но Северус услышал. Вздрогнув, он неверяще уставился на лицо мальчишки, на его открытые глаза. Мерлин, неужели? Уронив на пол книжку, он неловко поднялся из кресла, а Поттер смотрел на него лихорадочно блестевшими глазами и чуть слышно шептал:

— Профессор... почитайте мне... пожалуйста...