Театр демона (джен)

Взмах руки — изящно сплетённое заклятье летит в противника. Встряхиваю кисть — на Пожирателей с неба обрушивается шквал огня.

Я не тот, кем все меня считают, я отнюдь не тот.

Резко поворачиваюсь вокруг своей оси, мантия крыльями взвивается над плечами — в сантиметре от руки пролетает шальная Avada. Изящно уклоняюсь от другой зелёной вспышки, доворачиваю корпус, подпрыгиваю…

Танец злобного гения…

Молнии бьют с кончиков пальцев, в воздухе пахнет озоном, а от ярких вспышек слезятся глаза. Вокруг меня начинает образовываться электрический смерч…

Что ж, фокусы ложь.

Строчки из песен и мотивы переплетаются, образуя в голове причудливую смесь. Криво ухмыляюсь.

Битва вокруг замирает.

Медленно поворачиваюсь.

В полусотне метров передо мной стоит мой главный враг.

Я — в тени, и мои соратники, не видя, что я рядом, медленно пятятся к величественному замку.

Выхожу из тьмы…

Делаю один шаг, другой. Волдеморт замечает меня, и злобное торжество в его глазах сменяется недоумением, а затем яростным страхом.

Все, и друзья, и враги, завороженно смотрят на меня.

Я управляю ритмами сердец…

Окрестности напоминают сцену в театре. Раньше я был главным героем…

Как назло, при этом, образ стал тюрьмой…

…а теперь я — автор пьесы.

Все, мимо кого я прохожу, отшатываются в ужасе. Таким они меня ещё не видели. Я — не тот добрый парень, которого они знают. Я — сильнейший маг мира со времени его сотворения. И я не преувеличиваю.

Волдеморт поднимает палочку, готовясь к дуэли.

Это — игра, без сомнения,

Обречённый ждёт поражение.

Я говорю лишь одно слово:

— Умри.

Волдеморт медленно, словно в кино, падает. Палочка выскальзывает из его руки.

... Внушив бессмертие, прославит

И свергнет в царствие теней.

Тишина.

Все неверяще смотрят на труп Лорда. Орденовцы и Пожиратели, авроры и преступники стоят рядом. А мне откровенно смешно.

Взгляды переползают ко мне.

Ненависть, ярость — Пожиратели.

Зависть, жадное любопытство — свои.

И ни капли благодарности.

Я, чёрт возьми, избавил их от Реддла!

Так вот ты какая, участь победителя.

Устало взмахиваю рукой — Пожиратели падают, связанные. Из толпы раздаётся несколько охов. Я саркастически заламываю бровь и медленно, по-Малфоевски протягиваю:

— И будет у него сила, о которой не знает Темный Лорд…

Судя по тому, сколько взглядов прояснилось после моей речи, о пророчестве знало как минимум пол-Британии.

Я не чувствую разочарования, даже когда замечаю, что Рон и Гермиона смотрят на меня со злой завистью.

Передвигаю взгляд.

Джинни.

Нет у меня того пламени любви, какое было раньше.

И, замечая, что она смотрит на меня не с радостью, а с расчётливым любопытством, как на породистого коня на ярмарке, я не ощущаю боли.

Я отдал все эмоции, какие у меня были.

Моя жизнь — война.

Против всех.

Против самого себя.

В мозгу проскальзывает мысль: «В наёмники, что ли, податься?», и я сдерживаю смешок.

Я не нужен этому миру. Я — как оружие: сделал своё дело и должен быть задвинут в самый дальний угол.

Или выкинут.

По плану Альбуса я должен был умереть, как крестраж.

Три ха.

Я же Гарри Поттер, на меня не действуют основополагающие законы магии!

Во мне поднимается злость. Я смотрю на тех, за кого я сражался, и чувствую ярость.

У меня не было детства, я не бегал на свидания, как нормальный подросток.

Мне семнадцать, а я себя чувствую тысячелетним стариком.

Я устал от войны.

И я уйду.

Но не сразу.

Поворачиваюсь к замку.

И задыхаюсь.

От гнева.

От боли.

От ужаса.

Хогвартс… как же так…

Перед глазами стоят воспоминания: как я первый раз увидел величественный замок, как возвращался каждый год…

Сейчас замок напоминал мне умирающего человека.

Дорогого и любимого человека.

Снесены башни.

Разрушено Больничное крыло.

Нет стены Большого Зала.

Выломаны ворота.

Я пытался сдержать эмоции. Сдержать силу. Напрасно.

Решимость крепла во мне с каждой секундой.

В себе свято хранит

Единый путь.

Хогвартс — не театр. Да, он был им. Был последние два года, когда я играл роль послушного мальчика. Был великолепной декорацией во время битвы.

Но сейчас, видя замок, в котором я провёл лучшее время своей жизни, в таком состоянии, я понял.

Хогвартс — мой дом.

Для остальных — школа, место работы, стратегическая точка в Магической Британии.

А домом в последнее столетие он был для двух человек.

Для меня.

Для Тома Реддла.

Сила бурлит в крови, и я выпускаю её.

Прав был Дамблдор: моя главная сила — любовь.

За спиной раздаются удивлённые вскрики

И, как ветра порыв

Людских эмоций взрыв.

Замок восстаёт из руин, как феникс из пепла.

Я зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, вижу перед собой мой дом.

Жаль, что я не смогу в нём жить.

За спиной раздаётся спокойный, до боли знакомый голос:

— Ты молодец, мой мальчик.

Нет.

Не может быть.

Он не мог выжить!

Заглушаю эмоции.

Окклюменция против себя самого.

Медленно поворачиваюсь.

Шагах в десяти передо мной стоит Дамблдор.

Как и не умирал, чесслово.

Всё те же очки половинки, та же несуразная мантия.

И нацеленная на меня палочка в правой руке.

Я ухмыляюсь. Мне просто больно.

Видимо, у меня было страшное выражение лица. Череда испуганных вздохов проносится по толпе. Дамблдор меняется в лице.

Сволочь.

Хочется кричать, выть, броситься на директора с кулаками.

Как он мог? Как?

Я — ледяная глыба. Никаких эмоций. Что ж, я им не нужен. Пускай Дамблдор продолжает сидеть в замке, манипулируя маленькими несмышлёнышами. То есть всеми жителями магического мира.

Повелитель кукол жив,

Рад всему вполне.

Поворачиваюсь к замку и мысленно говорю ему: «До свидания».

Я не прощаюсь.

Я вернусь.

И аппарирую, прорывая купол, не позволяющий перемещаться.

Две недели после битвы за Хогвартс, Косой переулок, два часа дня.

Замечательный день. Яркое солнце, голубое небо. Лето…

Я иду по главной улице магической Англии.

Вокруг много народу. Разные люди: дети и старики, чистокровные и грязнокровки, авроры и журналисты. Все куда-то спешат, торопятся, радостные, счастливые…

Пардон, спешили.

До того, как я аппарировал сюда.

Звенящая тишина.

И не удивительно.

На следующий же день после победы ведущие магические газеты и журналы пестрели заголовками: «Волдеморт повержен!», «Гарри Поттер — новый Тёмный Лорд?».

Я всюду! Я всюду!

Я всё это время отсиживался на Гриммо. Всё-таки я потратил достаточно сил, чтобы потом пару дней чувствовать себя ослабленным.

Подумаешь, людские пересуды? Да сдалось мне это всё!

Что не убивает, делает сильней...

И поэтому сегодня я решил, так сказать, выйти в свет. Выходной, как-никак.

Судя по ошарашенным лицам людей, на нового Лорда я был похож как Дамблдор на сквиба.

Ну да, вряд ли злой и страшный магглоненавистник, каким меня описывают газеты, мог появиться на улице в кедах, шортах и футболке с надписью «Чего уставились?» на спине.

Рядом раздаются многочисленные хлопки аппараций.

Лениво поворачиваю голову, отрываясь от разглядывания новой метлы, лежащей в витрине магазина «Всё для квиддича».

Конечно же, это были авроры.

Если же судьба со мной играет, я играю с ней.

Которые без предупреждения начали пуляться заклятиями.

Я зевнул, воспитанно прикрыв рот ладонью.

Многочисленные Stupefy и Petrificus Totalus не причинили мне, естественно, никакого вреда.

Зеваки смотрели на меня с неприкрытым страхом.

Наконец Хмури не выдержал и рявкнул:

— Avada Kedavra!

Зелёный луч молнией пронзил пространство и ударил меня в грудь.

Я почесал место, в которое попало Смертельное Заклятье.

Что сделала со мною моя слава?

Изгой, пленённый ужасом других!

Я презрительно фыркнул, отвернулся от перекошенных рож авроров и аппарировал на Гриммо.

Похоже, я опять не заметил антиаппарационный барьер.

Зима. Трескучие, столь не свойственные для туманной Англии морозы.

Пролетели дни…

Ровно полгода со дня последней битвы. Рождество.

Задумчиво кручу в пальцах бокал. Алое вино загадочно поблескивает в мерцающем свете одинокой свечи.

К чёрту всё!

Резко встаю из кресла, взмахом руки превращаю лёгкую рубашку в тяжёлую мантию. Зачёрпываю воздух руками, как воду, «выплёскиваю» себе на лицо. Воздух застывает, превращаясь в тяжёлую серебряную маску. Потираю руки — на них появляются перчатки. Единственная белая вещь на мне. Слегка поворачиваю голову — и вижу своё отражение.

Высокий широкоплечий мужчина в практически глухой серебряной маске — есть только прорези для глаз. Маска покрыта тонкой чернёной вязью: линии причудливо, завораживающе переплетаются. Зелёные глаза горят колдовским огнём, страшно, пугающе. Мантия обтягивает плечи, тяжёлыми складками спадая до самого пола. Рукава длиной до кончиков пальцев. Густой водопад чёрных, как смоль, волос спадает на плечи и доходит до лопаток.

Мрачно. Но под стать настроению.

Усмехаюсь. Впрочем, под маской не видно.

Сегодня я развлекусь. Магглы не верят в волшебство, правда? Среди них есть, конечно, жалкие шарлатаны… Фокусники.

Сегодня праздник, и я покажу им настоящие фокусы.

Аппарирую на Трафальгарскую площадь.

Множество народу, в костюмах и без, с шампанским, бенгальскими огнями и хлопушками. Радостные лица, весёлый смех.

Иду к ступеням Национального Музея. Толпа передо мной расходится.

Поднимаюсь на площадку. Поворачиваюсь к людям, встряхиваю руки. Рукава сбиваются, открывая белые длинные, по локоть, перчатки.

Ближайшие магглы поворачиваются ко мне с интересом на лицах.

Вытягиваю вперёд руку, сжимаю ладонь в кулак. Разгибаю пальцы.

В ладони пляшет фиолетовый огонёк.

Из толпы раздаются восхищённые охи.

Лёгким усилием воли меняю цвет и немного увеличиваю пламя. Теперь оно зелёное.

Осторожно наклоняюсь и «отпускаю» огонь. Плавно веду ладонью вверх. Пламя растёт, медленно обретая форму.

На меня смотрит вся площадь.

И не только.

Я вижу журналистов с видеокамерами; запись, похоже, идёт в прямой эфир.

Повелительно взмахиваю рукой.

Огонь радостно взвивается.

И превращается в дракона, который в тот же миг взлетает. Он летит по кругу, толпа радостно смеётся, хлопает в ладоши.

Ящер резко взмывает вверх и взрывается.

Великолепный фейерверк.

Но это ещё не всё.

Сгибаю ноги, подпрыгиваю. И лечу.

Многоголосый удивлённый вздох.

Всё же, для них

Необъяснимы.

Резкий взмах руками — и на площадь с неба падают лепестки роз.

Опускаюсь.

Пафосным жестом достаю из воздуха охапку свежесрезанных алых роз. Капельки воды поблёскивают на лепестках. Протягиваю цветы девушке, которая глядит на меня с восторгом и обожанием. Мысленно добавляю пару заклинаний: цветы не завянут никогда.

Окружающие глядят на меня с детский радостью. В груди потеплело — пару простеньких фокусов доставили людям такую радость!

Провожу рукой по волосам той девушки, которой подарил цветы. В её причёску вплетается тончайшая серебряная сеть с мелкими бриллиантами.

Я сегодня хочу творить добро.

Иду сквозь толпу, одаривая окружающих подарками. Я могу читать их мысли, я знаю их сокровенные желания. Сегодня я подарю им кусочек счастья.

Дохожу до фонтана и медленно воспаряю. Меня окутывает дым, и, когда он рассеивается, на краю фонтана остаётся только маска. Остатки дыма собираются в готические буквы «Гарри Поттер» и через полминуты исчезают.

Я сижу напротив уютно горящего камина, пью вино и грустно улыбаюсь. Я чувствую, как девушка, столь мне понравившаяся, берёт маску, которая создана моей магией и является частью меня. Может, я бы смог её полюбить, ведь сердце застучало быстрее. Но не смогу.

Я потратил всю свою любовь на войну.

Я проснулся от резкого толчка. Дом встряхивало.

Чёрт.

Я практически чувствую, как рушатся защитные чары дома.

Надо выходить.

Несколькими взмахами рук привожу себя в порядок, трансфигурирую мантию из пижамы и высокие сапоги из домашних тапочек.

Аппарирую на середину площади Гриммо.

Волдемортова бабушка!

Перед моим домом собрался весь Орден Феникса с Дамблдором во главе и половина Аврората. Вся эта толпа с увлечением ломала защиту дома. Какого Мерлина им надо? Я встряхнул волосами, скрестил руки на груди и громко вопросил:

— Господа хорошие, а что это вы тут делаете?

Ей-богу, почти все подпрыгнули, как будто их дружно долбануло током. Спокойным остался только старый маразматик.

Он повернулся ко мне, сверкнул своими голубыми хитрющими глазками и ласковым-ласковым голоском начал:

— Гарри, мальчик мой…

— Гриндевальд твой мальчик, Альбус. А я свой собственный, — грубо перебил я старика. — Вали отсюда и не ломай защиту, всё равно не сломаешь. Если хотел поговорить, то мог бы и совой письмо прислать, и не тащить это стадо, — я окинул презрительным взглядом толпу, — ко мне.

— Да как ты смеешь!... — задохнулась от возмущения Грейнджер.

— Так и смею! — отрезал я.

— Ах ты сволочь! Expelliarmus! — заорал младший Уизли.

Я отбил заклятие и направил сбивающую с ног волну воздуха в сторону этих уродов. Я был ужасно зол. Мало что разбудили среди ночи крайне невежливым образом, так и права ещё качают!!!

В меня полетела чья-то Avada, и в голове как будто взорвался огненный шар ярости.

Я увернулся сразу от пяти лучей.

Ловкач, игрок,

Жизнь между строк…

Да какая нафиг жизнь — раздражено отмахнулся я от какого-то фиолетового заклинания. Сплошное реалити-шоу. Смотрите, только сейчас! Мальчик против сильнейшего тёмного мага! НЕНАВИЖУ!!!

И потому

Открыт ему

Незримый путь

В любую суть

О да… Моя сила — магия — не имеет преград. Я могу убить всех здесь… хм… а почему бы и нет?

Подсыпать в душу яд

Всегда он рад

Не всегда, если честно. Но сейчас с удовольствием.

Я зажмурился. Раздался шорох. На площади остались только трупы.

— Ура, приключения! — радостно заорал Гарри Поттер.

— О нет! — жалобно застонали приключения

Два месяца прошло с тех пор, как я сорвался. Трупов наутро уже не было, да и не интересно мне было, куда они делись.

Меня глодала ужасающая, всеобъемлющая скука.

В доме я не мог найти себе дела — книги казались пресными, придумывать заклинания или варить зелья надоело.

Попробовал заняться уборкой — помогло. На два дня. Потом надоело лазить по тёмным закоулкам, выискивать старые тайники и распутывать защитные заклятья.

Мне некуда было себя деть.

Ну что ж, тогда надо выползти наружу из своей норы.

Схожу-ка я в Лютный переулок, глядишь, и вляпаюсь в какое-нибудь приключение.

Одел мантию, причесался. Слегка изменил внешность — убрал шрам. Никто не узнает.

Посмотрел на себя в зеркало.

Этот парень — отражение

Всех глупостей, что мы годами копили в себе

Аппарировал.

Улочка как улочка, ничего особенного. Темно, грязно и витрины заколоченные.

Прошёл пару поворотов — и вот он, знаменитый паб «Глаз Василиска».

Захожу внутрь. Куча народу — оборванцы и богатые аристократы, молодые парнишки и седые старики со шрамами. В-общем, разношерстная публика. На барной стойке танцует полуобнажённая девушка.

Мда…

Я подошёл к дальнему столику, стоящему в углу, в полумраке.

Ни в жисть не пошёл бы в такое заведение, если бы не одна его маааленькая особенность.

Именно здесь каждую субботу (а сегодня была суббота) проводились дуэли. Почти без правил. То есть нельзя использовать только Avada Kedavra.

За столом сидел гоблин. К нему-то и надо записываться, если хочешь поучаствовать в этом нехитром развлечении.

Чёрт! Чуть про маску не забыл!

Так, пусть будет золотая. Простая, без всяких вычурностей, на пол-лица, оставляющая открытыми только губы и нижнюю челюсть.

Глаза поярче, чтобы сверкали. Деморализует противника, проверено.

Естественно, я не собирался называть своё настоящее имя.

Старик-гоблин поднял на меня глаза и проскрипел:

— Новичок?

Я только ухмыльнулся.

-Имя!

— Энди Кауфман, — назвал я имя знаменитого комика пятидесятых годов. О нём тут никто не слышал. Куда ни плюнь — сплошные магглоненавистники.

— Иди туда, — показал лапой гоблин. Я пожал плечами и отправился туда, куда послали.

Вышел на дуэльный помост. Так, мантия будет мешаться. Тррансфигурируем. Кожаные штаны, удобные гриндера и шёлковая рубашка. Всё, естественно, чёрное.

Весьма необычный сценический образ создал

Тут показался мой противник. Ба, какие люди! Люциус Малфой собственной персоной! Лицо, конечно, прикрыто маской, но волосы выдают пресветлейшего графа так же, как лимонные дольки Дамблдора, замаскировавшегося под Волдеморта.

Я фыркнул старшему хорьку в лицо и презрительно сказал:

— Да я тебя одной левой без палочки размажу!

Ведь Энди Кауфман — знатный провокатор…

Ну и размазал. Образно говоря, конечно. Разъярённый Люциус проехался на спине до стены и врезался со всей силы в неё головой.

Смеётся шут и злится консерватор…

Удивлённые вопли зала.

Я насмешливо поклонился окружающим и собрался было уйти, да не тут-то было. Народ орал, призывая меня сразиться ещё с кем-нибудь.

Зритель просит продолжения...

Не-не-не, надоело, в следующую субботу прийду.

Аппарация.

И снова лето.

Ровно год со дня битвы за Хогвартс.

Тут можно долго распинаться о том, как всё поменялось, и что я лишился всех родных и друзей, а также превратился из героя в опаснейшего преступника. Только смысла нет, ведь меня всё устраивает.

Суббота, кстати. И именно поэтому я собираюсь в паб. Опять драться. Впрочем, нефиг жаловаться, это у меня получается лучше всего.

Одел любимый прикид, напялил маску. Так, волосы лучше в хвост, отросли почти до пояса, мешаются. И косу заплести, ага. Глянул в зеркало. Ну, всё нормально, можно идти.

Аппарировал в Лютный, прямо на порог паба. Скрипучая дверь с ручкой в виде головы горячо «любимой» мной змейки. Как обычно вроде.

Захожу внутрь… Что-то не то. Какой-то маленький нюанс.

Блин!

Мерлиновы кальсоны!

Блок на магию.

Очень интересная штука, кстати, и готовится долго. Действует только на определённого человека. То есть его магия полностью блокируется на несколько дней после прикосновения к какому-то предмету. Магический иммунитет остаётся, а сам маг колдовать не может. Меня сейчас можно простейшим верёвочным заклинанием спеленать. Что за предмет — пофиг, хоть ручка, а хоть и пол в пабе. Много надо делать вычислений, чертить кучу рун в месте контакта и вокруг, да ещё и писать их надо сложноизготовляемым зельем.

Разворачиваюсь, выбиваю ногой дверь: валить надо быстро, это либо происки авроров, либо бывшие противники бяку подсунули.

Хрен там.

На улице с десяток авроров.

А я под блоком ещё.

Подсуетились, суки.

Но кто? Кто навёл-то? Меня ведь просто так не узнать! Обычный маг на это неспособен. А двух последних сильных я прибил собственноручно.

Мать Волдемортова, точно!

Девчонка-танцовщица!

Почему, спросите вы?

Да потому что маскировка слетает при очень сильном всплеске эмоций! А как раз в прошлую субботу после особенно удачной дуэли мы с ней весьма приятно провели время в комнатке над пабом. По взаимному согласию, между прочим, сама на меня вешалась!

А какой тогда был вечер хороший!

Я, опьянённый победой над одним из сильнейших магов Лютного переулка, доселе не встречавшегося мне в поединках, распивал со стаей приятелей (таких же дуэлянтов, скрывающих лица) уж четвёртую бутыль отличнейшего вина. Девчонка эта соблазнительно кружилась вокруг шеста на нашем столе — знала, мерзавка, к кому подлезть надо, потому что я никогда не скрывал избыточного количества своего золота.

Прекрасен менуэт!

Предательски красив ваш силуэт, мадам Жоржет!

Но вернёмся к нашим бара… аврорам.

В меня летят лучи Petrificus. Похоже, эти идиоты не в курсе, что иммунитет остался. Ну уже в курсе. Блин, и рыпаться смысла нет, не убежишь ведь. Хладнокровно принимаю Incarcerous, умудряюсь не повалиться на пол как куль с… ну, пусть это будет мука.

Авроры радостно хватают меня и аппарируют.

Азкабан…

Трещинка. Ещё трещинка. И ещё... О, изморозь! Красиииивая...

Тут я начинаю немного истерично хихикать. Магия магией, а дементоры на меня действуют по-прежнему. Хорошо хоть улетели минут десять назад, морозильники гребаные.

Три дня. Семьдесят два адских часа они не покидали меня, вытягивая плохие воспоминания на поверхность.

И ничего не поделаешь: Азкабан — единственное место, в котором беспалочковая магия не действует вообще. Независимо от силы волшебника.

Я знаю, что казнь — через Поцелуй дементора, естественно, — состоится завтра в полдень. Об этом мне любезно сообщил охранник, принесший мне еды минут пять назад. Все думают, что в Азкабане кормят помоями. Ничего подобного. Еда почти как в Хогвартсе; ручаюсь, её готовят домовики.

Главное — не физическое наказание, а психологическое.

Но мне уже недолго осталось.

Единственное, что меня волнует — это место проведения казни. Если не на острове, то у меня все шансы показать им фигу и свалить куда-нибудь.

Ждать-ждать-ждать… Главное, чтобы эти тряпки половые не вернулись.

С этой мыслью я повернулся на правый бок и отрубился.

Утро настало внезапно. Я очнулся за полминуты до того, как в мою камеру ввалились пятеро авроров, и успел причесать (если это можно так назвать) пятерней и собрать в хвост волосы. Особенно не утруждаясь правилами приличия, авроры спеленали меня Incarcero и с помощью Locomotor потащили по коридору. Тащили долго, надо сказать.

Залетаю я, значит, в зал портальный, а там — делегация целая. И у всех рожи довольные такие, будто сиропа налакались. Я со своей неизменной мордой кирпичом сделал вид, будто их тут нет.

Аврор шлепнул меня на каменное ложе, и тут же меня перенесло в знакомый мне зал в подземельях Министерства. Ласковый стульчик обвил мне руки цепью, но я не обратил на это внимание: ко мне вернулась магия!

Сначала хотел слинять моментально. Потом передумал: аппарировать (вы же помните про мои отношения с барьерами, да?) я успею всегда, да только сделать это надо максимально эффектно. Чтобы поняли и прониклись.

Запустил заклятие очищения незаметно для собравшегося народа. Фуууух, хорошо–то как!

Министр толкает речь, я не вслушиваюсь в его белиберду, а сижу с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла. Даже ногу на ногу закинул. Фадж тем временем заливался. Пусть кукарекает, мне-то что.

О, ну наконец-то перестал.

В зал, битком забитый народом, вплывает дементор.

Я лениво приоткрыл правый глаз.

Комок драной ткани приблизился, склонился к моему запрокинутому к потолку лицу…

Я напрягся. Вот сейчас.

Рот (если это можно так назвать) почти прислонился к моим губам. Дементорам не нужен физический контакт; душа — не сгусток киселя.

Цепи, удерживающие мои руки, лопнули.

Я сгреб дементора в охапку, и, изображая страстный французский поцелуй, вытянул из него всю энергию. Подчистую. Бедная тварюшка пыталась трепыхаться, упираясь своими костлявыми руками мне в грудь, как строптивая девушка, но у него ничего не получилось.

Плащ, безо всякого намека на бывшее содержимое, остался у меня в руках. Я встал, накинул его на плечи…

И тут случилось то, что я предугадать не мог.

Между моим разумом и чем-то как канат протянули. Стальной, неразрывный.

Впрочем, я понял, что случилось, почти сразу.

И аппарировал туда, куда вела связь.

После аппарации втягиваю жадно воздух, расправляя легкие. Свежий бриз, пахнет солью. Бреду по щиколотку в песке к высоченному зданию, напоминающему маггловские небоскребы.

Это Азкабан, конечно.

Дементоров плащ, несмотря на свою кажущуюся невесомость, греет получше меховых плащей дурмстранговцев.

Или это я просто стал невосприимчив к холоду?

А фиг его знает.

Нет, дементором я не стал, это точно. Рассматриваю свои руки — они абсолютно такие же, как и прежде, только кожа стала чуток побледнее (хотя, казалось бы, куда ещё-то?).

Добрел я, значит, до Азкабана. Вокруг — ни души. Охрана подевалась неведомо куда, дементоров не видать, а птиц тут сроду не водилось. А ворота сами передо мной раскрываются, тихо так, без единого скрипа. Жутковатое зрелище, если честно, особенно если учитывать размеры.

Захожу в главный холл — тут раньше приемный пункт для узников был. А вот теперь...

Вдоль одной из стен выстроилось где-то полсотни дементоров. Только это были какие-то неправильные дементоры.

Они стояли. Не парили, как обычно. Да и вообще, выглядели они как люди, напялившие зачем-то дементоровы плащи. Вот только вымораживающий душу страх и вполне физический холод, веявший от строя, не оставлял сомнений в их сущности.

И древнего рода менялась природа....

Ну и что мне с ними делать?

И тут же, как по заказу, в мозг тонкой струйкой потекли мысли, ощущения. Поклонение. Покорность. Восторг. Преданность.

Я улыбнулся, радостно и ярко.

Наконец-то есть место, которое я могу назвать домом. Своим родным домом. И пусть мой дом — это зловещая крепость, внушающая страх всем.

Я почувствовал волну...одобрения? Да, точно! Казалось, что само огромное здание посылает мне волны теплого и нежного чувства. Скажи мне кто о такой способности Азкабана этим утром, то я бы рассмеялся этому чудаку в лицо.

И тут меня будто потянуло куда-то. Я, не сопротивляясь, шел, куда меня ноги несли. Петляющие коридоры вывели меня в небольшой тупичок с дверью. Ручка легко поддалась, и я вошел в комнату, большую и светлую.

На полу лежал мягкий ворсистый ковер. У стрельчатого окна стоял массивный стол из темного камня и кресло из такого же материала, но с большими, мягкими даже на вид бархатными подушками на спинке, сидении и подлокотниках. В нише стояла кровать, точь-в-точь как та, на которой я спал семь лет в Хогвартсе. Напротив кровати полстены занимал здоровенный камин из всё того же камня.

Это была моя комната.

Я счастливо рассмеялся и рухнул на кровать. Та недовольно заскрипела под моим весом.

Также, как в Хогвартсе...

Мысль заставила нахмуриться.

Тут же я получил волну поддержки и одобрения от Азкабана. Он... не против? Удивлен...

Я вскочил с кровати и аппарировал аккурат на верхнюю ступеньку старого замка. И тут же шарахнулся в сторону и быстро накинул на себя дезилюминационное заклятье. Потому что буквально в двух шагах от меня стоял Филч, и, недовольно что-то бурча, открывал калитку в здоровенных воротах. Старик ни капельки не изменился.

Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс...

Я тихонько прошмыгнул вслед за Филчем в калитку и замер, дожидаясь, пока старый сквиб закроет дверцу, и, шаркая, зайдёт в Большой зал. Оттуда доносился гул голосов.

Точно, сейчас же время ужина!

Боги, зачем я это делаю? Детей сейчас напугаю... А, ладно!

Я, сняв с себя заклинание, быстро (пока не передумал) зашел в зал. Только успел заметить, что во главе преподавательского стола нет золоченого директорского трона, как тут же сверкнула ослепительная вспышка. Пока промаргивался, почувствовал, что на плечо приземлилось что-то тяжелое. Скосил глаза. Фоукс. Внезапно!

Оппа, и трон появился. Только не говорите мне, что... Нет! Неееееееет!

Ой, кажется, последнее «Нет» прозвучало вслух.

Феникс курлыкнул и ярко вспыхнул. Тут же я почувствовал, как мои ноги отрываются от пола, и уже в следующую секунду обнаружил себя сидящим в директорском кресле.

А сейчас же ещё и объясняться надо... Вот, МакГонагалл яростно сверкает глазами справа... Мамочки...

От автора:

Эта глава написана не по тексту песни, но по её настроению. Я давно представляла, какими будут последние две главы, но вот предыдущие получились совсем другие, и поэтому мне необходимо связующее звено. К сожалению, мою воображалку заклинило, когда я пыталась придумать для Поттера приключение где-то на Северном полюсе, вписывающееся в сюжет) В-общем, что вышло, то вышло.

Моя жизнь была тяжелой. Без шуток. Детство, полное ненависти, презрения и отвращения. Отрочество, помимо всех прелестей переходного возраста, принесло бремя славы и горькую необходимость соответствовать этой славе.

Ужас осознания своего предназначения, боль от предательства всех близких.

Потом — ненависть окружающего мира.

Пожалуй, до пятого мая 1999 года я мог смело заявить, что я знаком со всеми негативными проявлениями жизни и посетовать, что существование моё — сущий ад. Безо всяких прикрас притом.

Уже утром шестого я понял, что моё персональное наказание в Аду только начинается. Немалую роль в осознании этого факта сыграла МакГонагалл, категорически отказавшаяся мне в чем-либо помогать.

Казалось, ни единая мелочь в огромном замке не могла случиться без ведома, и, что самое главное, повеления директора. То есть, меня.

Я подписывал бесконечную череду бумаг, отдавал приказы домовикам, выслушивал портреты и призраков, контролировал движение лестниц, подпитывал защитные заклинания с одной лишь мыслью в голове: «Когда всё это кончится?». Хотя нет, вру, была ещё одна мысль: «Как Дамблдор ещё успевал плести свои интриги?».

Единственное, что меня радовало — конец учебного года близко.

Но был один минус. Зато какой!

Экзамены.

Одно лишь это слово заставляло меня содрогаться в ужасе от предвкушения всего, что надо сделать.

И если бы это были все проблемы…

Меня боялись. Все. Начиная от первокурсников с Хаффлпаффа (ну, это хоть объяснимо) и заканчивая великой и ужасной Минервой, которая была старше меня в четыре раза. МакГонагалл делала вид, что она ужасно зла, но из-под этой маски проглядывала нервная дрожь.

Почему — непонятно. Вел я себя сдержанно и спокойно, не злился даже на Пивза. Одежду носил самую обыкновенную, маггловскую притом (ну, за исключением мантии — нет, не такой, как у Снейпа или, боже упаси, Волдеморта!).

Единственное, что радует — все обвинения с меня, выдуманные ли, реальные ли, сняли. Хогвартс, мол, не может выбрать недостойного. И то хлеб.

Да ещё и ментальная связь с Азкабаном прибавляет головной боли. В прямом и переносном смысле. С дементорами я более-менее разобрался, с узниками — тоже, Министерство даже вякать не посмело. Знают, когда не надо лезть; инстинкт самосохранения развит у этих слизняков лучше всего остального, вместе взятого.

Спустя неделю я разгреб, наконец-то, горы бумаг, отобрал себе секретаря из наиболее толковых домовиков и, в целом, наладил быт замка. Да и вещи в директорскую башню перетащил с площади Гриммо. Так или иначе, я смирился со своей участью; к тому же, Хогвартс оказался вполне себе живым и даже немного разумным. То есть как немного… Человеку просто не понять магическое здание полностью, как бы он ни старался. Поэтому ладил я и с Хогвартсом, и с Азкабаном примерно как с псами. Подозреваю, что обо мне они думали в том же ключе, как бы смешно это ни звучало.

Вечером шестнадцатого мая я сидел за директорским столом, покачивая в руках бокал с вином, и пытался оттянуть тот момент, когда надо будет начинать готовить разные бумажки, связанные с организацией приближающихся экзаменов. По сути, проблема быта только с пятым и седьмым курсами: этим надо было сдавать госаттестацию, что означало приезд комиссии и остальной геморрой, предназначенный лично для меня. Все остальные курсы писали переводные работы, не требующие никаких особых условий. И слава богу.

Итак, я пребывал в довольно мрачном расположении духа, когда в моё окно постучалась сова. Повинуясь раздраженному маху руки, окно открылось, впуская птицу. Я отвязал письмо. Из министерства. Ну что им опять надо?

Развернул. «Уважаемый директор Поттер, бла-бла-бла…» Чегооооо?

Это они так шутят, да?

Интересно, кто додумался прислать мне приглашение на годовщину Победы над Волдемортом? Нет, я, конечно, напрямую, собственно, обеспечил эту самую победу, но после всего того, что печатал Ежедневный Пророк (официальная, между прочим, газета Министерства)? Да ну, бред какой-то. Я вчитался внимательней. Странно, очень странно.

Первым порывом было послать их на Лысую гору, но потом я подумал: а почему бы и нет? Сделать мне всё равно они ничего не посмеют, а так хоть развлекусь… Прием через неделю.

Попытаюсь одновременно опровергнуть и подтвердить разнообразные слухи, которыми полнится ныне высшее магическое общество.

Эхехехехе…

Вот сволочи!

Итак, у меня была неделя на то, чтобы придумать нечто особенное. Полету воображения весьма способствовал тот факт, что бал был костюмированным маскарадом.

Вырядиться в Волдеморта или Пожирателя? Да ну, мелко как-то.

Прийти так же, как ходил на дуэли? Нет, вычислят в момент, а мне хотелось оставаться неузнанным как можно дольше.

Тоже самое с костюмом дементора — уж очень была свежа память о моей выходке в зале суда.

В голову прилетела шальная мысль отрыть старую дамблдоровскую мантию и купить в маггловской кондитерской лимонные дольки, но я тут же отбросил её. Если уж так, то мне костюм Снейпа подходит больше, ей-богу.

Блииин, что делать-то?

А если...

Мысль, пришедшая мне в голову была настолько бредовой, что я застыл аки суслик посреди школьного коридора.

А хотя... Почему бы и нет? Вазу надо прятать среди других ваз, в конце-концов.

Всю неделю я был как на иголках. Даже куча дел отвлекала меня постольку-поскольку, на полчаса, не более. В один из вечеров я сгонял в маггловский Лондон и купил практически все необходимое. Потом, изрядно замаскировавшись, быстро пробежал по Косой Аллее до нужного магазина и уже спустя полчаса раскладывал все покупки по шкафу.

В обед 22 мая я начал собираться. Подстриг волосы, оставив из своей роскошной гривы, достигавшей пояса, около десяти сантиметров. Извел банку геля и мусса для волос, пытаясь создать нужную мне прическу. С помощью магии уменьшил на пятнадцать сантиметров рост, сузил плечи, немного увеличил глаза и ресницы, убрал грубую мужскую щетину, пробивающуюся на щеках и подбородке, и заменил её гладкой юношеской кожей, выделил скулы и изрядно замаскировал свою мускулатуру (бег по лесницам из одного конца замка в другой весьма способствует физическому развитию, мда). Аккуратно обвел карандашом для глаз почти исчезнувший шрам, сделав его таким, каким он был раньше, а заодно подвел сами глаза — для пущей кажущейся беззащитности. Ну и синяки под глазами надо было воссоздать.

Одел брюки, рубашку, повязал яркий галстук, влез в мантию. Достал из футляра нелепые круглые очки и осторожно водрузил на переносицу. Подошел к зеркалу.

Оттуда на меня смотрел мальчик лет четырнадцати весьма хрупкого вида. Хорошо известный всем мальчик. Я-маленький.

Картинка из прошлого в гриффиндорской мантии и при гриффиндорском галстуке.

Вздохнул и аппарировал.

Сразу по прибытию в министерство меня едва не оглушило и не ослепило — так ярко светили разноцветные фонарики, и гремела музыка. Я прошел сквозь толпу к столикам с напитками и взял себе соку — алкоголь к образу не подходил. Ко мне подходили люди в костюмах разных известных волшебников и магических созданий, пытались завести со мной разговор, но я вежливо посылал их.

Гарри Поттеров в зале было около десяти, и все как под копирку перекачанные герои в аврорских мантиях. Тьфу, похабщина какая. Но мой расчет оправдался, никто и не заподозрил во мне настоящего.

Так бы я и куковал в уголке до конца этого безобразия, если бы фантазия организаторов праздника не придумала конкурс на лучший костюм. На имповизированную сцену вызвали всех Поттеров, и меня в том числе. Путем народного голосования победителем стал самый огромный из них — мое подсознание при взгляде на него угодливо выкинуло мысль о стероидах.

А вот потом настал момент, которого я ждал.

Раскрытие личностей.

Сначала свои чары сняли все, кто стоял в зале. Потом ведущие. А потом все Поттеры по очереди.

Победителем оказался Шанпайк. Гадость какая.

Взгляды зала скрестились на мне.

Я ухмыльнулся (на моем детском личике данная ухмылка выглядела, по-видимому, дико, потому что несколько человек вздрогнули) и резко повернулся на полтора оборота вокруг своей оси, одновременно снимая чары, корректируя внешность и добавляя черного иллюзорного тумана у ног и в складках мантии. Гриффиндорская мантия из грубого сукна превратилась в черную из тончайшего шелка и взвилась крыльями, вслед за ней колыхнулись моментально отросшее волосы. Я резко увеличился в росте и ширине плеч, и, стоя спиной к залу с опущенной головой, снял очки, одновременно с помощью беспалочкового Очищающего убирая с лица косметику, и бросил их на пол. А потом медленно повернулся.

Даааа, какие у них, однако, ошалевшие лица...

Ладно, мой костюм похож на странные кожаные доспехи, но зачем поминать Мерлина?

Меня охватило чувство отвращения. Я смотрел на лица этих чинуш и денежных мешков и хотел оказаться подальше отсюда.

В зале не было ни одного аврора, ни одного из тех, кто реально дрался со слугами Лорда. Зато амнистированные пожиратели были.

Плюнул на пол и аппарировал оттуда, сам не зная куда.

от автора: Костюм Поттера в финале я представляю себе весьма похожим на костюм Локи из "Мстителей". Только волосы не зачесаны назад, а с пробором посередине.

Я думаю, что выверты моего сознания не сможет постигнуть ни один психиатр. По крайней мере, я сам совершенно не понимаю, почему меня занесло на небольшую, до боли знакомую полянку. Лес Дин.

Уж давно нет моих «друзей», провалился в небытие Волдеморт вместе с крестражами, а вот подсознание до сих пор считает это место своим. Ведь именно здесь мы с Гермионой жили после Годриковой Лощины.

Вздохнул и побрел к озеру, в котором покойный Снейп больше года назад спрятал так нужный тогда меч Гриффиндора. Интересно, где это оружие сейчас?... Наверное, в Шляпе...

Почти подойдя к озеру, я заметил отсветы костра и услышал звуки гитары. Небольшая компания молодых магглов, похожих на хиппи, расположилась аккурат на том самом месте.

На камне, ставшем последним местом пребывания для осколка Волдемортовой души, сидела девушка. Она, глядя на пламя, задумчиво щурила свои огромные голубые глаза и накручивала на тонкий палец прядь длинных светлых волнистых волос.

Стоп! Да не может того быть!

Я преобразовал свой наряд. Теперь я был одет в черные джинсы и темно-зеленую флиску. На ногах — кроссовки. Собрал волосы в хвост и тихо вышел в освещенный костром круг.

Девушка подняла голову и посмотрела на меня. В её глазах сверкали огоньки.

— Здравствуй, Гарри.

Я даже не удивился тому, что она меня узнала. Она всегда отличалась потрясающей интуицией.

— Привет, Луна.

Абсурдная ситуация, да? Двое волшебников, сражавшихся плечом к плечу и не видевшихся год, встречаются в лесу у костра в компании магглов.

Я тихо обошел ребят и сел рядом со своей старой знакомой. Луна совершенно естественно положила свою голову мне на плечо. Я взял её узкую ладошку и переплел наши пальцы.

— Ребята, это Гарри Поттер, я вам о нем рассказывала, помните?

Магглы согласно загудели, мол, помним и приветствуем. Ну и ладушки. Я даже не удивился тому, что они знают о волшебстве.

Я почувствовал, как мне на макушку упала больщущая капля, и автоматически навесил защиту от дождя. Потом подумал и трансфигурировал над нами тент, натянутый на высоте около трех метров, с дырой посередине — для дыма от костра. Пускай будет по-походному.

Мы сидели у костра и слушали песни. Парень с гитарой умел и играть, и петь — это такая редкость в подобных компаниях!

Луна достала из рукава волшебную палочку, изящно взмахнула ей, и из кончика начали вылетать ярко-голубые светящиеся бабочки. Я подпустил в пламя разноцветных искорок, и костер засиял всеми цветами радуги. Крохотные огонечки взлетали в небо и таяли. Взял предложенную мне большущую кружку, отхлебнул. Глинтвейн, хороший и терпкий. Передал дальше по кругу.

Тихо, спокойно и радостно. Пожалуй, еще никогда мне не было так хорошо и умиротворенно.

Небо над вершинами деревьев начало сереть — светает.

Уже сегодня меня ждет МакГонагалл и отчеты, но все уже неважно.

— Луна, ты пойдешь со мной?

— Конечно, Гарри. Я всегда мечтала вернуться в Хогвартс.

Скоро кончится дождь...