Victory значит "победа" (гет)

Дверь класса Защиты была приоткрыта, изнутри доносились голоса. Едва Вика поднесла к двери руку, чтобы постучать, а не стоять, подслушивая, возможно, не предназначенный для ее ушей разговор, дверь распахнулась. Девушка успела отпрянуть назад. В коридор вышел тот самый лысый толстяк с усами, с которым Сириус разговаривал вчера за столом.

— Здравствуйте, — поздоровалась она.

Услышав ее голос, на пороге класса показался Сириус.

— Здравствуйте, мисс, — добродушно прогудел усатый, взглянув на Вику, полускрытую тенью. — Вы, видимо, к профессору Блэку?

Виктория кивнула, и он посторонился, пропуская ее к двери.

— Кстати, профессор Слагхорн, — сказал Сириус, пока тот не ушел. — Я хотел бы попросить вас давать дополнительные уроки мисс Новак. Вы не возражаете?

— Мисс Новак? — взгляд профессора Слагхорна вновь переместился на озадаченную Вику. — Это вы — мисс Новак? Слышал кое-что от Минервы о вас. Ну почему бы и нет, я всегда рад помочь тому, кто интересуется Зельеварением. Вы интересуетесь Зельеварением, мисс Новак?

— Я всегда увлекаюсь чем-то новым, а Зельеварение для меня пока неизведанная область, — сказала Вика, гадая про себя, насколько профессор Слагхорн осведомлен о ее «особенности».

— Зельеварение — это целая наука, которая не терпит поспешности и небрежности! — заявил тот, со значением подняв указательный палец. — Вы в этом скоро убедитесь, мисс Новак. Увидимся завтра, если не передумаете. Рад был с тобой поговорить, Сириус.

— Я тоже, профессор, — кивнул Сириус.

— Гораций, зови меня Гораций. Мы теперь как-никак коллеги. Подумать только, двое моих учеников из самых одаренных на своем курсе преподают вместе со мной. Отчего же ты в свое время выбрал не Слизерин, Сириус?

Не дожидаясь ответа на вопрос, который, по-видимому, был риторическим, профессор Слагхорн, слегка переваливаясь, отправился дальше по коридору. Задумчиво провожая его глазами, Сириус пригласил Вику в класс.

— Сириус, а зачем вы… — начала она, обернувшись к нему.

— Попросил профессора Слагхорна позаниматься с тобой? — закончил он, закрывая за собой дверь. — Просто не хочу, чтобы ты ходила на уроки к Снейпу.

— Спасибо за заботу, — произнесла Вика через некоторое время, справившись с легким смятением. — Но, по-моему, от этого ничего не изменится. Снейпу все равно, присутствую я на уроке или нет…

— А мне все равно, что ему все равно. Возможно, он просто притворяется, как и всегда.

— Вы его что, давно знаете? — осторожно спросила она.

— Давно, — мрачно усмехнулся Сириус. — Еще со школы. Учились на одном курсе.

— Ясно… — с удивлением сказала Вика. — Значит, профессор Слагхорн имел в виду вас и Снейпа... ну, когда говорил про одаренных учеников? Если вы не хотите разговаривать на эту тему, не надо… — торопливо добавила она, заметив, как еще больше омрачилось его лицо.

— Снейп и правда не самый приятный для меня человек. Но если он тебя так интересует...

— И вовсе он меня не интересует, — возразила Вика. — Я не жажду увлекательных историй, особенно про Снейпа…

— Профессор Слагхорн действительно говорил о нас, — все же подтвердил Сириус. — У Сни… в смысле Снейпа были две страсти: Зельеварение и Защита от Темных сил — вернее, Темная магия как таковая. В конце концов, они и стали основными составляющими в его жизни.

— А вы?

Виктория почувствовала, что ей хочется узнать побольше о жизни Сириуса Блэка, человека, о котором она знала едва ли не вполовину меньше, чем он — о ней самой.

— Ну а мне удавались почти все предметы, особенно Защита и Трансфигурация. И, как ты уже знаешь, я был аврором, правда, не так долго, как мне бы хотелось.

Сириус замолчал, уставившись куда-то перед собой. Вика не спешила задавать новых вопросов, понимая, что в его жизни были такие периоды, о которых вспоминать лучше молча.

— Насчет одаренности профессор Слагхорн был не так уж неправ, — продолжил он, улыбнувшись. — По крайней мере, на мой счет. Конечно, это может показаться нескромным, но я учился неплохо. Странно говорить об этом спустя столько лет…

Вика задумчиво смотрела на Сириуса. Это было удивительно, но она не ощущала скованности, находясь рядом с ним. А ведь она была не очень общительным человеком, и ей всегда было мучением найти общий язык с другими людьми, особенно с мужчинами. Просто чудеса какие-то… Быть может, не только ее жизнь изменилась после того, как она попала в эту страну, но изменилась и она сама?..

— А почему профессор Слагхорн спросил вас, отчего вы выбрали не Слизерин? Разве это не Шляпа распределяет учеников по факультетам? — не удержавшись, спросила Вика.

— Да, распределяет она, но иногда выбор зависит от самого распределяемого. Вся моя семья, включая Андромеду, училась в Слизерине, а я очень не хотел попасть туда. — Улыбка Сириуса получилась кривоватой — вероятно, из-за отнюдь не приятных воспоминаний о семье.

Он так не любит свою семью? Вика не забыла, как Сириус говорил о своей матери — с неприязнью и раздражением, как будто это была крайне отталкивающая посторонняя особа. Его глаза встретились с ее внимательным взглядом.

— Наверное, ты хочешь спросить, почему?

— Я… — Она на мгновение почувствовала беспокойство. — Простите, если я переступила грань, обычно я не настолько любопытна… то есть, бесконечные вопросы — это не моя стихия…

— Не стоит, — прервал он ее, — не оправдывайся. Уж если кто и заслуживает ответы на вопросы, то это ты.

— Я? Вы говорите обо мне так, словно я какая-то особенная, но я не особенная…

— Нет, ты как раз особенная, — негромко сказал Сириус, глядя ей в глаза. Он сделал шаг, сокращая и без того небольшое расстояние между ними. От того, как он смотрел на нее... не так, как всегда, — Викино дыхание неожиданно замедлилось. Скованности, может быть, она не ощущала, зато волнения было в избытке. С трудом отведя взгляд, Виктория неровным голосом спросила:

— Так почему вы не хотели попасть в Слизерин?

Сириус ответил не сразу, продолжая смотреть на нее. Потом отошел подальше, видимо, решив не смущать девушку столь резким вторжением в ее личное пространство. Сразу стало легче дышать.

— Потому что я не хотел быть таким, как они, — наконец задумчиво проинес он, засунув руки в карманы брюк и отвернувшись к окну, — как мои родители, брат, кузины Белла и Нарцисса. Впрочем, Нарцисса до своего замужества не была такой холодной и заносчивой. Малфой изменил ее. Верно ты ее охарактеризовала: Снежная королева. Была нормальной девчонкой, стала ледышкой.

Вика уставилась на его спину, привлеченная промелькнувшей в его голосе не то грустью, не то еще каким-то чувством, вспыхнувшим по отношению к кузине Нарциссе. Значит, ему было не совсем все равно? Может ли быть такое, чтобы человек полностью отрекся от собственной семьи? Как бы там ни было, но у него должны быть близкие и родные люди, с которыми он нормально общается. У Сириуса они есть?

— Все они были помешаны на чистоте крови. Родители, особенно мать, и остальные члены древнейшей и благороднейшей семьи Блэк. Вот поэтому я их терпеть не мог. — Сириус обернулся. — Исключая, конечно, Андромеду и моего дядюшку Альфарда.

— А больше вы ни с кем из семьи не общаетесь? Вы упоминали брата… У вас есть брат?

— Был, — поправил он ее. — Младший. Регулус. Он был Пожирателем смерти. — И жестко добавил: — Его убили по приказу Волдеморта.

Виктория ощутимо напряглась. По щекам словно царапнуло колким морозом, ладони против воли сжались в кулаки. Но девушка промолчала, пронзая собеседника затвердевшим взглядом.

— Так что из моей семьи не осталось никого кроме меня. — Сириус вновь приблизился к ней, Вика никак не отреагировала на это. В ее ушах эхом звенели его слова об участи брата. — Но у меня есть дорогие и близкие мне люди... куда дороже, чем кровная родня.

Он дотянулся до ее рук и взял в свои, удержал в ладонях, когда она дернулась. Вика настороженно наблюдала, как Сириус осторожно распрямляет ее сжатые пальцы. И хотя он наверняка чувствовал ее напряжение, все же не отпустил их.

— Я знаю, для тебя семья имеет огромное значение, Виктория, и, наверное, мои слова вызвали у тебя непонимание. Но поверь, несмотря на мое отношение к собственной семье, я не отвергаю семейные ценности как таковые.

— Да нет, вовсе нет... я понимаю вас, — возразила Вика, стараясь не думать о том, насколько близко от нее он стоит. Так близко, что она чувствует тонкий, едва уловимый аромат его парфюма, напоминающий легкий бриз. — У каждого человека должно быть свое мнение, и вы же не виноваты в том, что у вас не было такой семьи, о которой мечтает этот каждый человек... по крайней мере, нормальный человек.

Сириус мягко улыбнулся. Вика, немного смутившись, перевела взгляд в сторону, чтобы только он не увидел волнения в ее глазах. Он отпустил одну ее руку, Вика перевела было дух, но Сириус, не освобождая ее второй ладони, протянул свою руку к ее лицу. Кончики его пальцев коснулись подбородка девушки, призывая ее посмотреть на него. Она резко вскинула голову, почувствовав это легкое прикосновение.

— Этими словами ты напомнила мне сейчас Лили. — Виктория, на мгновение отвлекшись от лавины чувств, вызванных его жестом, удивленно замерла. — Она почти также прокомментировала мой побег из дома. Да, я в шестнадцать лет сбежал из семьи, — пояснил Сириус, заметив закономерное изумление в выражении ее лица. — Удивительно, как ты похожа на нее… Внешне и даже некоторой манерой разговора. — Его улыбка померкла, а рука несильно стиснула ладонь Вики. — Если бы у Лили были еще родственники, я бы подумал, что…

Мужчина внезапно умолк, всматриваясь в Вику, словно стремясь увидеть в ней кого-то другого.

— Подумали — что? — спросила она, прерывая затянувшуюся паузу.

— Неважно… Просто промелькнула невероятная мысль.

Наконец ее рука оказалась на свободе. Вика на всякий случай спрятала обе руки в карманах мантии, правой нащупав волшебную палочку, и вспомнила-таки, зачем пришла к Сириусу.

— Но иногда невозможное бывает возможным, — машинально сказала она, потрогав лежащий в левом кармане альбом. — Это я знаю по себе.

— Не в этом случае, — медленно ответил Сириус. — Однако что-то мы заболтались — хотя мне очень приятно было с тобой поговорить.

— Взаимно, — расцвела в искренней улыбке Вика. Ей стало вдруг так легко и радостно, что даже никакие Малфои не могли испортить настроения. И еще она чувствовала предвкушение того, что раньше было для нее недосягаемо: ну, конечно, ведь она никогда не колдовала, по крайней мере — осознанно. А сейчас это воплотится в реальность.

— Для начала ты попытаешься научиться создавать простые заклинания, такие как Экспеллиармус и Протего, — сказал Сириус, пройдя в заднюю часть класса, где свободного места было больше.

Вика, проследовавшая за ним, кивнула.

— Протего, насколько я помню, это Щитовые чары. А Экспеллиармус… сейчас… у меня в голове столько всего перемешалось после того зелья… А, вспомнила: Экспеллиармус — это Разоружающее заклинание!

— Правильно. Это заклинания, которые должны быть в арсенале каждого волшебника, несмотря на то, что они не боевые. Иногда они полезнее, чем атакующие заклинания. В первую очередь нужно уметь защитить себя.

— Я, так понимаю, должна защититься сейчас от вас?

— Тебя это смущает? — спросил Сириус, становясь напротив нее.

— Нет-нет, — поспешно сказала она. — Вы же преподаватель… Так что, мне сначала нужно создать Щит?

Стиснув палочку в руке, Вика слегка расставила ноги для большего удобства и устойчивости.

— Да. Для большего эффекта я буду посылать в тебя легкие заклинания типа того же Экспеллиармуса, а ты — создавать Щиты. Если тебе будет казаться, что не можешь достаточно быстро этого сделать, уворачивайся. Готова?

Чувствуя всем телом напряжение, она вновь кивнула.

«Протего, Протего!» — повторяла про себя Вика.

Но как только Сириус произнес, специально для нее вслух, заклинание Ступефай, и с кончика его волшебной палочки слетел малиновый луч, она резво отскочила в сторону, не успев даже взмахнуть палочкой.

— Простите! — хлопнула она себя по лбу. — Это получилось по инерции.

— Ничего, — улыбнулся он. — Это доказывает, что у тебя хорошая реакция.

— Ладно. Первый блин комом. — Вика вернулась на исходную позицию.

— Еще раз. Экспеллиармус!

На этот раз заклинание сорвалось с ее губ вовремя, и палочка рассекла воздух. Девушка ощутила, как перед ней что-то заволновалось, растекаясь по вертикали, однако все равно Разоружающее заклинание достигло цели. Невидимая сила выдернула палочку из ее ладони, и та с деревянным стуком отлетела на пол.

— Вот видишь, у тебя кое-что получилось, — ободрил ее Сириус.

— Надо же, с самой первой попытки, — поразилась Вика; сердце ее взволнованно стучало, как при хорошей нагрузке.

Ура! Она колдовала!

— А теперь попробуй меня разоружить, — предложил он, когда девушка подняла палочку с пола.

Она откашлялась, сосредоточенно глядя на него. У нее должно получиться, это заклинание не сложнее Протего. Хотя что там — они оба пока для нее сложны.

— Экспеллиармус!

Желтый луч понесся на Сириуса, а мужчина не стал даже уклоняться от него. Палочка вылетела из опущенной руки.

— Молодец!

— Ура! У меня получилось! — весело выкрикнула Вика и от избытка эмоций подпрыгнула на месте.

Какое сейчас имело значение, что Сириус ей поддался, главное — она колдовала!

Наверное, она возликовала слишком громко, потому что следом раздался стук в дверь. Сириус повернулся к ней, но, предвосхищая его следующие слова, дверь открылась, и в класс вошла профессор Льюис.

— Я не помешала? — окинув внимательным взглядом стоящих друг против друга Викторию и Сириуса, поинтересовалась она. — Профессор Блэк… Мисс Новак…

Улыбка Вики поблекла, когда девушка попала под прицел ее серо-зеленых прохладных глаз.

— Не помешали, профессор Льюис, — отозвался Сириус. — У вас что-то срочное ко мне?

Профессор двинулась к ним, опущенной рукой касаясь поверхности столов, между которыми шла. Причем она смотрела практически на одного Сириуса, Вику же как будто игнорировала.

— У вас дополнительное занятие, я смотрю? — не ответив на его вопрос, профессор Льюис остановилась у последней парты. — Просто я искала мисс Новак, чтобы тоже предложить ей позаниматься.

Вика бросила на нее исподлобья невыразительный взгляд.

«Да ладно!» — чуть было не сказала она вслух. Ей сразу стало ясно, к кому на самом деле пришла профессор Льюис. Вероятно, Сириус это тоже понял, потому что едва слышно хмыкнул. Вика продолжала молчать, ожидая, что он скажет.

— Тогда подождите еще минут десять, профессор. Мы закончим, и мисс Новак будет в вашем распоряжении.

Вика едва не поперхнулась. В ее распоряжении? Это он так пошутил? Что-то подсказывало Вике, что она отнюдь не входит в число приятных для профессора Льюис людей. Но она кивнула.

Профессор Льюис смерила долгим взглядом Сириуса, приподнявшего в ответ бровь, и, дробно выстукивая по каменному полу каблуками, отправилась обратно. У двери обернулась.

— Через десять минут, мисс Новак, жду вас у себя.

Десять минут прошли в таком же ритме, но у Вики после визита декана запал приугас. Она, впрочем, не могла жаловаться: оба заклинания у нее получались если не совсем хорошо, то хотя бы приемлемо.

— У тебя есть предрасположенность к овладению защитными чарами, — подвел черту Сириус по окончании занятия. — Конечно, не самую последнюю роль в этом играет твой магический потенциал. Как ты знаешь, он огромен, и подстегивает твою силу, направленную на созидание заклинаний.

— Отлично. Вот только откуда он взялся такой огромный, кто скажет? — вздохнула Вика, убирая палочку в карман.

— Ну, вероятно, накапливался постепеноо в течение стольких лет — вот и образовался запас. Магическая сила, если ею не пользоваться годами, либо возрастает и ищет выхода из своего заточения, либо мало-помалу иссякает.

— Это многое объясняет, — сказала она. — Но мне все равно кое-что непонятно. Я ведь пока смотрю на магию с маггловской точки зрения и еще не полностью свыклась со всем волшебным. Ладно, я пойду, помучаю Трансфигурацию. Спасибо за урок.

— Не за что, ведь это моя работа.

— Нет, правда, не помню никого из своих учителей, кто бы терпеливо мне все объяснял. Хотя нет, был один, но это было лет десять назад.

— И кто он? — с интересом спросил Сириус.

— Художник, преподаватель живописи. Ну, я пойду?

Вика двинулась к двери и обернулась, когда ее настиг вопрос.

— Так что насчет Зельеварения? Ты не будешь ходить на уроки?

— Следующий, кажется, в понедельник. Еще есть время, я подумаю. До свидания, профессор!

Улыбнувшись на прощание, она вышла в коридор. Там неожиданно ощутила запоздалую неловкость, вызванную вследствие то ли воспоминания о том преподавателе в художественной школе, в которого неосторожно влюбилась, то ли легкомысленных слов, сказанных ею перед уходом. Ведь Сириус действительно не хотел, чтобы она ходила на уроки к Снейпу…

Профессор Льюис встретила Вику вполне ожидаемо — то есть прохладно, словно не она сама назначила девушке занятие. Вика же вела себя непринужденно, стараясь не показывать свою настороженность. Впрочем, отношение профессора Льюис к ней не отразилось на ее профессионализме преподавателя, и она доступно объяснила Виктории, что от нее требуется. А требовалось самое простое: превратить небольшую деревянную щепку в металлическую.

— Ничего страшного, что не выходит с первого раза, — несколько другим, более теплым тоном сказала профессор Льюис. — К тому же вы, мисс Новак, познакомились с магией недавно, правильно?

Вика подняла взгляд от лежащей перед ней на парте тонкой зубочистки на женщину, смотревшую на нее.

— Я кое-что знаю о вас, — точь-в-точь как профессор Слагхорн, пояснила та. — Преподаватель обязан хранить сведения о своих учениках, так что можете не беспокоиться об этом.

— Я и не беспокоюсь, — ответила Вика.

Профессор Льюис посмотрела на нее, слегка улыбнувшись. Вика не стала этому удивляться — в конце концов, она же не думала всерьез, что преподавательница по какой-то неизвестной причине невзлюбила ее.

— Ведь вы жили, учились и, возможно, любили, не подозревая о волшебниках. Вы чувствуете в полной мере, что ваша жизнь изменилась, мисс Новак... Виктория?

«О, еще как! Моя жизнь не просто изменилась, в ней все буквально перевернулось с ног на голову».

— Да, полностью, — кивнула Вика, не совсем понимая, чего хочет от нее профессор Льюис.

— Ну да, конечно. А когда закончите курс в Хогвартсе, вы вернетесь в Россию?

— Естественно. Меня там ждут, — ответила она, не уточняя, что срок ее пребывания в Британии зависит от благополучного исхода магической войны.

Профессор Льюис медленно кивнула, как будто бы удовлетворенная ответом. Она поднялась.

— Ну что ж, пожалуй, на сегодня хватит.

Вика тоже встала, радуясь передышке, и потерла запястье правой руки, которой в течение получаса проделывала однообразные движения, пытаясь повторить пассы палочкой за преподавательницей.

Попрощавшись с ней, девушка поплелась в библиотеку, в которой мечтала побывать со вчерашнего дня. Но на полдороге вспомнила о своем рюкзаке, и еще с минуту терзалась сомнениями. В конце концов, решив, что ей все равно нужно кое-что поискать для доклада по Травологии, да и библиотека находилась как раз по дороге, Вика отправилась во владения мадам Пинс.

Вечером, сидя на своей кровати и отгородившись от остальных соседок задернутым пологом, она смогла наконец вытряхнуть содержимое сумки, переданной Алисой. Глядя на образовавшуюся перед ней кучу вещей, Вика хмыкнула. Можно было подумать, что Алиса насовала в рюкзак все, что попалось под руку, и не потрудилась нормально это сложить. Но Вика не стала заострять особого внимания на этом пустяке. Среди вещей оказалась одежда — родная, уютная, — и еще много всякой всячины. Но первым делом Вика вытащила из-под скомканных синих джинсов сложенный вчетверо лист бумаги. Ее догадка подтвердилась — лист оказался письмом. Вика с жадностью начала читать.

«Привет, Вика!

Удивлена? Это снова я. Ну как ты там? Знаешь, как-то странно писать тебе через четыре часовых пояса, зная, что письмо прибудет всего через несколько минут. По крайней мере, так мне сказали эти двое парней — они представились, но от волнения я забыла их имена. Русские волшебники, надо же… Впрочем, если есть английские, то должны быть и в других странах тоже. Господи, о чем это я! В голове опять все переклинило, не каждый же день ко мне приходят волшебники! Ах да, Вика, забыла написать в прошлый раз: я на время перебралась к двоюродной сестре, как посоветовали Гарри и Хелен. То есть я в этот момент нахожусь не в нашей квартире, а живу у Марии. Это было как будто в прошлой жизни. Уже прошло больше месяца… Пишу и думаю, не снится ли мне все это? Но нет, не снится, метрах в пяти от меня сидят волшебники в балахонах и ждут, когда я закончу письмо.

Особых новостей нет. Все ошеломлены твоим исчезновением. Рома, Митрофанова, и даже курьер из фирмы, Кирилл, — помнишь его? — терзали меня расспросами. А что я могла им ответить — что тебя прямо из квартиры телепортировали люди в масках? Покрутят у виска и все. Я им наболтала, что ты якобы уехала за границу. А вот твои родители… Они от меня так просто не отступили после того, как я показала им твое письмо. В конце концов, я им призналась, что… Ты же знаешь, как твоя мама умеет надавить... В общем, они все знают, но… кажется, они мне не поверили. Твой папа уж точно не поверил. Да уж, наука и магия — вещи несовместимые. А когда они услышали, что ты находишься предположительно в Англии, они так обмерли, что я даже, честно говоря, испугалась… Твоя мама воскликнула: «В Англии?! Ты уверена, Алиса, что именно в Англии?» Потом твой папа посмотрел на нее и спросил: «Ты думаешь, что?..» Она тоже на него так посмотрела, как будто забыв обо мне, и заплакала. Конечно, тебе трудно это читать, Вика, но я подумала, ты поймешь. Просто мне показались странными их слова.

Я закругляюсь, а то волшебники бросают на меня нетерпеливые взгляды. Они и так сделали мне одолжение, придя сюда. Кстати, они сказали, что с ними связался некий Сириус Блэк. Уж не тот ли твой секретный агент? Он что, правда, какой-нибудь крутой мэн? Пиши скорее, как только найдешь пернатого почтальона.

P.S. Если ты обнаружишь в сумке какие-то неуместные вещи, извини — я просто металась по квартире и кидала все твое, что могла найти. Пока! Алиса».

Шмыгнув носом, Виктория прижала к лицу помятое письмо. Оно пахло любимыми духами подруги. Значит, родители знают… но не верят. Пусть, в конце концов, это ничего не меняет. Но что означают мамины и папины слова? Хотя, на взгляд Вики, они не были такими уж странными — однако у Алисы на тайны всегда было чутье.

Вика тихо фыркнула. Тайны? Какие тайны могут быть у ее родителей? Просто их взволновало и, может быть, испугало сообщение Алисы. Точно также они отреагировали бы и на инопланетян с Альтаира, да на что угодно!..

Вика рассеянно перебирала лежащие на покрывале вещи. Все-таки одежда была кстати, ведь купленной в Лондоне не то что не хватало, но она была непривычной. Черная рубашка, джинсы, белье, белые кроссовки, свитер — все это родное, из дома. А вот маленькое шелковое темно-синее платье с глубоким вырезом на спине, украшенным переплетающимися тонкими шнурками, принадлежало Алисе. Да уж, подруга явно очень спешила, коль скоро засунула в сумку свой самый обожаемый наряд. Так, что там еще?.. Коробка с карандашами, шариковые ручки… Ага, это вместо перьев с чернилами — к ним Вика тоже так и не привыкла. Опа! Она удержала радостный вопль, выудив из рюкзака небольшой плейер с тонкими проводами наушников. Музыка! Это было, как и альбом, чудо света после месяца ее отсутствия.

— Йес! — с чувством прошептала она, вскинув руку.

Косметичка, бумажник на молнии и кое-какие другие мелочи были мельком осмотрены и отложены в сторону. Еще Вика обнаружила свой паспорт. Его присутствие настолько удивило ее, что она почти минуту разглядывала книжицу, пытаясь понять, зачем он ей здесь нужен. Покажи Вика сейчас его, например, Лаванде, та бы также долго недоумевала. Она кинула документ обратно в рюкзак и сунула в уши наушники, нажав на «воспроизведение». Но… ничего не произошло. Плейер был тут же исследован на предмет наличия батареек. Они оказались на месте. И все равно — ни звука. Немного расстроившись, девушка решила разобраться с этим завтра.

Но вопреки ее решению, о плейере Вика вспомнила лишь к концу сентября. С утра в ее теперь плотном расписании значились уроки, вечером шли дополнительные занятия и домашние задания, доклады, эссе, библиотека. В выходные — прогулки в окрестностях замка, рисование до полного изнеможения и удовлетворения и сова индивидуальные уроки, которые не прекращались ни на день. Поиски укромных местечек, где бы Виктория была недоступна для Майкла Корнера и других жаждущих ее общества. Все это, сопровождавшееся напряжением, не могло не отразиться на ее самочувствии, и она стала утомляться от непрекращающихся нагрузок.

Ответ Алисе Вика написала на следующий день после прочтения ее письма. Обрисовав свою нынешнюю жизнь на пергаменте, Вика чуть-чуть намекнула на свою особенность. Она понимала, что рискует, но подруга есть подруга. Наверняка сама Алиса на ее месте не стала бы ничего скрывать. Поэтому со дня на день Вика ждала возвращения школьной совы-сипухи из дальнего путешествия.

В один из последних сентябрьских вечеров она сидела в спальне и просто смотрела в окно, за которым лил дождь вот уже вторые сутки. Странное дело, рисовать ей сейчас не хотелось, хотя именно в такую сырую погоду Вику всегда тянуло взять карандаш и альбом. Было воскресенье. Все разбрелись кто куда. Лаванды и Парвати в комнате не было. Лаванда вообще после того самого шокировавшего ее заявления начала обходить Вику за километр и прихватывала подругу с собой — несмотря на то, что Парвати против Виктории ничего не имела. Гермиона, впрочем, тоже куда-то умчалась. Вика догадывалась, к кому. В последнее время Золотое трио как будто забыло о ней, больше не пытаясь куда-нибудь ее проводить. Гарри, Рон и Гермиона собирались своей маленькой компанией, и, склонив друг к другу головы, о чем-то разговаривали. Сириус, если заставал их в таком составе и положении, задумчиво наблюдал за ними в некотором отдалении, потому что, стоило только к ним кому-нибудь подойти, разговоры тотчас обрывались. Да уж, у Гарри, Гермионы и Рона точно были какие-то тайны, в которые они никого не посвящали.

Устав от созерцания расплывчатой полосы леса, видневшегося сквозь завесу дождя, Вика отложила в сторону альбом и потянулась за волшебной палочкой. Профессор Флитвик, занятие у которого предстояло завтра, рекомендовал ей на выходных потренироваться с чарами, пройденными на предыдущих уроках.

— Ну что ж, посмотрим…

Она осмотрелась в поиске того, на чем бы можно было отработать Чары Левитации. Не учебники, это казенная вещь, и не альбом, его жалко применять на опыты. Перо! В самый раз. Вика нацелила палочку на перо, лежащее на тумбочке вместе с учебниками. Как там? Взмахнуть палочкой и рассечь воздух? Ах нет, наоборот, рассечь воздух и взмахнуть. Она коротко рубанула палочкой и повела ею в сторону. Перо, с которого Вика не сводила пристального взгляда, дрогнуло в тот миг, когда она произнесла:

— Вингардиум Левиоса!

Дрогнуло и медленно поднялось в воздух на пару сантиметров. Вика ликовала. Она повела палочкой вправо, перо покорно последовало за ее движением. Неожиданный громкий стук в дверь заставил руку девушки дрогнуть. Перо, потеряв контакт с палочкой, плавно полетело вниз.

— Кто там, входите!

В спальню заглянула Джинни.

— Привет, Вики. Ты тут одна?

— Одна. Заходи, если хочешь.

Джинни вошла, глянув на валяющееся на полу перо. И на палочку в руке Вики.

— О, ты колдуешь. Ну и как?

— Знаешь, мне очень нравится, — с удовольствием ответила Вика. — Никогда не предполагала, что свяжу жизнь с магией.

— Вот так-то, никогда не знаешь, что будет завтра, — кивнула Джинни, прохаживаясь по комнате. — Рада, что тебе нравится волшебство. Продемонстрируешь, что уже умеешь?

— Ну, я пока на первом уровне, так что особо нечего демонстрировать.

— Это сейчас на первом, дальше больше, — подбодрила Джинни. — Сириус говорит, ты способная ученица.

— Ну если Сириус говорит, — протянула Вика, нацеливаясь на перо. — Вингардиум Левиоса!

Перо, тускло блеснув синим, оторвалось от пола и полетело к присевшей на кровать Джинни. Та подняла руку, и перо опустилось на ее раскрытую ладонь.

— Видишь, месяца не прошло, а ты уже прекрасно владеешь Чарами Левитации. Я больше мучилась с ними, хотя с магией знакома с рождения.

Вика почесала макушку.

— Наверное, все потому, что мне помогает мой магический потенциал, как сказал Сириус.

Джинни хмыкнула, воткнув в волосы перо на манер индианки.

— Между прочим, ты не в курсе, где он?

— Сириус? — уточнила Вика, присаживаясь рядом с ней. — Не в курсе, а что — его нет в замке?

— Насколько я знаю, нет. Я краем уха слышала, как профессор Льюис интересовалась им у профессора Флитвика.

— Ну, наверное, у него дела. Он, в отличие от нас, может запросто отлучиться из Хогвартса.

Джинни рассеянно взяла лежащий на покрывале альбом.

— Допустим, не только он один.

— Ты имеешь в виду кого-то конкретно? — поинтересовалась Вика, заметив, как беспокойно забегали глаза собеседницы.

— Нет… То есть да… Не знаю… Просто я вижу, что Гарри, Рон и Гермиона почти все время проводят вместе, о чем-то разговаривают.

— И ты думаешь, они… планируют куда-то уйти?

— Ох, не знаю!.. Они столько раз влипали во всякие переделки. Я очень надеюсь, что присутствие Сириуса в Хогвартсе как-то умерит пыл Гарри или хотя бы не даст попасть в очередную неприятность.

— Джинни, ты же говорила, что для Гарри ты просто младшая сестра его друга, — сказала Вика, склонив голову к плечу.

— Ладно, не просто. Мы встречались этой весной, а потом Гарри сказал, что нам нужно расстаться, чтобы не подвергать меня опасности. — Джинни наклонилась к коленям, отчего волосы скрыли ее лицо. — Где в этой жизни справедливость?

— Ой, Джинни… — вздохнула Виктория, легонько погладив ее по волосам. Кто бы ей самой ответил на этот вопрос.

— Вики, а у тебя есть кто-нибудь?

— Что значит твое «есть кто-нибудь»? У меня есть семья, подруга…

— Это понятно. Но я имела в виду любимого человека.

Вика вновь вздохнула, на этот раз еще печальней. Что ей ответить Джинни? Что лучше быть одной, чем с кем попало?

— Нет, Джинни, в этом смысле у меня никого нет, — наконец сказала она. — Но я понимаю твои чувства, беспокойство за Гарри.

Она слегка улыбнулась, взглянув сверху вниз на Джинни.

— Спасибо, — Джинни открыто посмотрела на нее. — Значит, ты свободна? Я хочу сказать, вокруг много парней, тот же Майкл постоянно смотрит на тебя.

— Во-первых, он не может на меня постоянно смотреть, — возразила Вика снисходительно, — так как видимся мы лишь в Большом зале. Во-вторых, — повысила она голос, когда Джинни открыла рот, — Майкл и все остальные парни младше меня, поэтому по определению у меня с ними ничего не может быть. И, в-третьих, я вообще не собираюсь завязывать отношения с кем бы то ни было.

— Ладно, вопросов больше не имею, — шутливо подняла ладони Джинни. — Нет, на самом деле они у меня есть, но задавать воздержусь. Ты не обижаешься, Вики, что я разговариваю с тобой… ну, как с ровесницей?

— Джинни, я бы обиделась, если бы ты относилась ко мне как к какой-нибудь тетке.

— К тетке? — фыркнула Джинни в кулак. — Никому в голову не может прийти относиться к тебе как к тетке.

— Ну, я это образно сказала. Как к чужой, к незнакомке.

— Знаешь, с тобой легко общаться, — призналась Джинни, открывая альбом. — Может, поэтому.

Вика удивленно посмотрела на девушку. Вот так новость! Ей говорили, что она умеет слушать, но чтобы легко общаться… Да к тому же с ужасным акцентом.

— Ты красиво рисуешь.

— Ну вот, в ход пошли комплименты, — хмыкнула Вика, вертя палочку в руке. — Джинни, я сейчас покраснею.

— Я правду говорю. Рисунки у тебя как настоящие.

— Ну, с вашими живыми картинами они не сравнятся.

— Нет, я имею в виду, в них есть глубина. Сразу видно, что ты рисуешь от души.

— О, спасибо, Джинни, мне очень приятно это слышать. Если я рисую, то и впрямь погружаюсь с головой, — призналась она, прикрыв глаза. — А рисую я сколько себя помню, лет с трех, наверное. Я не представляю свою жизнь без рисования… без музыки… без…

Вика распахнула глаза и полезла в тумбочку за рюкзаком, где лежал позабытый плейер.

— Что это? — спросила Джинни, глядя, как она извлекает из рюкзака небольшой серебристо-черный прямоугольный предмет с кнопками и длинными проводами, похожими на Ушлые Уши.

— Плейер. С помощью него слушают музыку, — объяснила Вика, припомнив, что Уизли — чистокровные волшебники, поэтому не знакомы с маггловской техникой. — Только он почему-то не работает.

— А он и не будет работать. В Хогвартсе маггловские штуки не работают по причине сильной концентрации магии в замке, — в свою очередь объяснила Джинни.

— Правда? Как жаль! — расстроенно сказала Вика, ее желание послушать любимую музыку было так велико, что она ощутила разочарование. — Но ты сказала — в замке, может, на улице плейер заработает?

— Не думаю, — сочувственно покачала головой Джинни, — ведь вся территория пронизана волшебством, исходящим как из замка, так и от забора, который нашпигован мощнейшими чарами.

— Ладно, проехали…

В спальню впорхнули Лаванда и Парвати, над чем-то весело хохочущие. Но увидев Викторию и Джинни, разговаривающих, как две подруги, Лаванда резко оборвала смех. Она сузила глаза, впившись ими в плейер, по-прежнему находящийся у Вики в руках.

— Привет, Джинни, ты что здесь делаешь? — поинтересовалась Парвати — в отличие от Лаванды, дружески.

— Вот именно, что ты здесь делаешь, Джинни? — настороженно повторила Лаванда, как будто не замечая Вики. — Насколько я помню, ты шестикурсница.

— Да не беспокойтесь так, — невозмутимо сказала Джинни, вставая, — я скоро уйду.

Любопытство, с которым Лаванда смотрела на плейер и альбом, раскрытый на одной из страниц с женским портретом, насмешило Вику. Она подавила смешок, но Лаванда увидела на ее лице промелькнувшую улыбку и тотчас взвилась.

— Что смешного, Новак?

— Ничего, Лаванда. Тебе опять что-то мерещится? — как можно спокойнее поинтересовалась Вика, закрывая альбом и убирая рюкзак в тумбочку. Плейер она машинально сунула в карман мантии.

— Невинной овечкой хочешь казаться, да, Новак? — рассерженно прошипела Лаванда, сверкая глазами. — Ничего тебя не интересует, никаких тайн не имеешь! Ни у одного человека не может не быть секретов, и я абсолютно уверена, что и у тебя они есть!

— Какая патетика! И что, Лаванда, хочешь раскрыть мои тайны? Для чего они тебе?

Лаванда, возмущенно хлопая ресницами, только сжимала ладони, но слов не находила. Она стремительно обошла Парвати и подошла к своей кровати, по пути отодвинув в сторону Джинни, озабоченно наблюдавшую за словесным поединком семикурсниц. Покачнувшаяся Джинни отступила к тумбочке Вики и нечаянно свалила с нее на пол пару учебников. Из одного выпал вложенный между страниц кусок пергамента.

— Не могла бы ты поосторожнее, Лаванда! — возмутилась Джинни, наклонившись, чтобы поднять книги. Ее взгляд прошелся по строчкам на пергаменте, который она хотела положить в учебник, и девушка удивленно изогнула бровь. Может быть, ее и подмывало поинтересоваться находкой вслух, но присутствие Лаванды ее удерживало. А та демонстративно сложила на груди руки, расположившись на кровати по-турецки. Парвати занялась своими делами, иногда поглядывая на девушек. И Вика поняла, что безопасней ей будет за пределами этой комнаты. Так что, прихватив альбом и карандаш, которые она теперь всегда носила с собой, Вика вынула из волос Джинни перо и вместе с ней вышла из спальни. В сумрачном коридоре, прежде чем они спустились в гостиную, Джинни спросила:

— Вики, а зачем тебе адрес Виктора Крама?

— Что? — переспросила Виктория несколько отстраненно, потому что у нее вдруг странно поплыло перед глазами.

— Адрес Виктора Крама. Ты что, ему письма пишешь?

— Ой, адрес… Совсем из головы вылетело. Мне его Гермиона дала…

Она поморгала, приходя в себя.

— Для чего?

— Чтобы… я ему письмо написала. Я пообещала зачем-то, — испытывая некоторую вину, сказала Вика. — Кто он вообще такой, Виктор Крам?

Спустившись по винтовой лестнице в освещенную гостиную, в которой собралась половина гриффиндорцев, она покрутила головой в поисках свободных мест. Ей было неохота тащиться по полутемным коридорам в поисках укромного уголка, еще и по причине какой-то меланхолии, владевшей ею весь день. Углядев пару незанятых кресел неподалеку от камина, в котором пылал жаркий огонь, девушки направились туда.

— Ты хочешь узнать, кто такой Виктор Крам? — повторила Джинни, устроившись в одном из кресел с ногами. — Ты же говорила, что не собираешься завязывать отношений с кем-либо.

— Я и не собираюсь! — полушепотом подтвердила Вика. — Что у тебя за мысли? Все об одном… И потом, с Виктором я виделась всего два раза.

— И при этом он тебя младше, да?

— Младше? — поразилась Вика. — Я думала — старше. Он, и этот его друг, Марк Димитров.

— О, ты и с Димитровым знакома? — подалась к ней Джинни. — Везет тебе! Удивительно, что ты не знаешь, кто они.

— Привет! О чем болтаем? — раздался над ними голос.

Вика подняла глаза: к ним подошли Гарри, Гермиона и Рон, пропадавшие все это время где-то в замке.

— Так, о своем, о девичьем, — откликнулась Джинни, смерив их небрежным взглядом.

— Вы что-то скрываете от нас, что ли? — спросил Рон, присаживаясь на подлокотник ее кресла. — Секретничаете?

— Да хотя бы и скрываем, вам-то что!

Гарри со скрытой тревогой перевел взгляд с Джинни на Вику, сидевшую с непроницаемым видом.

— Мы ничего не скрываем, — уверила его Виктория. — Просто говорим…

— …О Викторе Краме! — с вызовом сказала Джинни, прищурившись. — О том, какой он отличный спортсмен.

Вика вздохнула про себя, удивляясь тому, как люди, чтобы задеть друг друга, готовы говорить колкости и делать другие неприятные вещи. В данном случае, Джинни, вероятно, хотела вызвать чуточку ревности — понятно, у кого.

— О Краме? Какое вам до него дело? — изумился Рон и покосился на Гермиону. — Пусть он и великий спортсмен...

— Кстати, Вики, ты ему не писала еще? — спросила Гермиона, не обращая на него внимания.

— А это еще зачем?! — разинул рот Рон. — У вас что, образовался клуб поклонников Виктора Крама?

Гарри не вмешивался в разговор, но, похоже, ему было слегка неловко из-за того, что Гермиона восприняла его маленькую шутку всерьез.

— Она сегодня обещала написать, — ответила за нее Джинни, незаметно подмигивая Вике.

— Погодите, я не… — начала Вика, нетерпеливо покачав головой. Она решила не замечать отчаянных сигналов подруги.

— Откуда ты знаешь! — недоверчиво сказал Рон.

— Спорим, что Вики напишет письмо Краму?

— Я не верю. Вики, ты же не будешь писать? Он же… — Рон на секунду замолк, подбирая подходящее определение.

Вика выпрямилась в кресле, поражаясь, как ловко Рон и Джинни втянули ее в спор. Гарри и Гермиона от такого поворота только хлопали глазами.

— Слушайте, вам что, делать нечего? — наконец сказал Гарри.

— И почему все хотят за меня всё решить? — по-русски вполголоса сказала Вика, потирая виски.

— Что? — почти хором спросили Гарри и Джинни.

— Я сказала: пойду прогуляюсь, что-то голова болит.

С этими словами Вика встала и направилась к выходу из гостиной. В наполнявшем ее многоголосом гудении у девушки и правда начала неприятно побаливать голова. Спустившись на три этажа, она забрела в один из темных коридоров, где было пустынно и тихо. В конце этого коридора нашла высокое окно с широким подоконником. На нем, каменном и прохладном, Вика и устроилась, радуясь спокойствию, приглушившему головную боль. С помощью Люмоса зажгла свет на конце палочки, зажав ее между коленями. Вытащила альбом с карандашом, но, перелистнув его на самый конец, она, вместо того, чтобы начать что-нибудь рисовать, начала обдумывать письмо. Удивляясь самой себе, Вика написала первое предложение. Ничего же не случится, если она набросает короткое послание Виктору Краму? Это ведь не означает, что оно отправится в Болгарию? Зачем она это делает, подумает потом. Тем более что когда кто-нибудь на чем-то настаивает, ей хочется сделать все наоборот.

"Дорогой Виктор,

Пишет тебе твоя тезка, что когда-то рухнула тебе на руки. Должно быть... даже наверняка — ты удивляешься этому письму, так как мы с тобой не сказали друг другу и нескольких фраз. А также тому, где я узнала твой адрес. Так вот, адрес мне дала Гермиона, а пишу — просто чтобы еще раз поблагодарить тебя и Марка за то, что оказались отзывчивыми людьми. Я до сих пор живу в Британии — ты ведь, наверное, знаешь, что я из России? Если бы у меня была возможность, побывала бы в Болгарии, в твоей чудесной солнечной стране. Вот, пожалуй, и все. Ответ можешь не присылать — вероятно, у тебя, как занятого человека, времени на это не найдется.

С наилучшими пожеланиями, Виктория."

Едва Вика поставила точку, в противоположном конце коридора послышались шаги, отчетливо раздававшиеся в тишине. Она настороженно прислушалась. Кто-то определенно шел в ее сторону. Чтобы остаться незамеченной, она произнесла «Нокс!» и прижалась спиной к боковой стене оконного проема, подтянув к себе ноги. Головная боль вернулась, заставив Вику поморщиться от ощущения сверления в висках.

Шаги прозвучали совсем рядом. Вика ждала, когда они минуют ее. Боль становилась почти невыносимой, на глазах девушки от напряжения выступили слезы. Она закусила нижнюю губу, стараясь не издать ни звука, и коснулась плечом холодного стекла, за которым сгущалась темнота, перемешанная со стылым осенним дождем. Легкое движение привело к падению альбома и палочки, лежащих на коленях Вики, на пол. Шаги стихли, остановленные звуком упавших предметов. Вика повернула голову и увидела на фоне стены, озаренной тусклым светом из окна, высокую темную фигуру.

«О Боже… — растерянно подумала она, узнав в ней Снейпа. — Только не он…»

Никак не отреагировав на обнаруженную девушку, сидящую на подоконнике темного коридора, Снейп молча смотрел на нее. А ей было не до его пронзающего взгляда, от которого хотелось спрятаться. Вдобавок к боли прибавилась тошнота. Задерживая дыхание, Вика обхватила голову руками.

— Уходите, черт возьми… — пробормотала она по-русски.

Но Снейп, словно поняв ее слова наоборот, шагнул к окну.

Вика отодвинулась к самому стеклу, избегая его приближения.

Боль, дурманящая ее сознание, притупляла чувство тревоги от нахождения один на один со Снейпом.

— Ты боишься меня? — как будто удивленно произнес он, приостановившись. — Мне показалось в последнюю нашу встречу… — В его голосе промелькнуло еще что-то, похожее на горечь.

Последняя их встреча была дня три назад в каком-то коридоре при дневном свете. На уроки к Снейпу Вика больше не ходила, занимаясь Зельеварением с профессором Слагхорном, и поэтому они могли случайно столкнуться только в Большом зале или коридорах.

— Ты поэтому не ходишь на Зельеварение? Или, может, Блэк отговорил тебя?

Снейп приблизился к скорчившейся на подоконнике Вике и лишь теперь понял, что с ней что-то не так.

— Что с тобой? — несколько другим тоном спросил он, избегая называть ее по имени.

Вика крепче сжала ладонями виски, тоже избегая отвечать ему — не из осторожности, а вследствие боли, терзающей, пульсирующей, невыносимой…

— Ничего… — кое-как выдавила она, страстно желая, чтобы Снейп ушел.

Он протянул руку, и в эту секунду из-за угла стремительно вышел — даже вылетел — Сириус, будто знавший, где находится Вика. Он увидел Снейпа, и его глаза угрожающе сузились. Правая рука опустилась в карман.

— А ну отойди от нее! — рявкнул Сириус, направив на Снейпа палочку.

Вика вздрогнула, в голову словно воткнули железный прут, и она не сдержала стона.

— О господи, моя голова…

Снейп с непроницаемым лицом шагнул назад.

— Не ори, Блэк, — с отвращением сказал он, но в сторону все же отступил.

— Убирайся, Снейп! — не обращая внимания на его тон, процедил Сириус, быстро преодолев расстояние до окна. — Немедленно! Чтоб я тебя здесь не видел. Виктория, что с тобой? — уже на порядок тише спросил он, с беспокойством глядя на сжавшуюся девушку. — Тебе плохо? Это он что-то тебе сделал?

Его голос доносился до Вики как будто издалека, увязая в тумане, окутавшем ее сознание.

— Думай, что говоришь, Блэк… — также невнятно услышала она голос Снейпа, похоже, не спешившего выполнять приказ Сириуса. — Или у тебя вдруг мозги заклинило…

На лоб Вики опустилась прохладная ладонь, принеся ей секундное облегчение.

— Ты вся горишь! Я отнесу тебя к мадам Помфри.

Вика вяло запротестовала, когда почувствовала, что ее отрывают от подоконника и поднимают вверх.

— Я сама… — еле слышно сказала она, делая слабую попытку увернуться от рук.

— Это вряд ли, ты чуть в обморок не падаешь.

Ее понесли по коридору в направлении лестницы. Лицо девушки было прижато к прохладной ткани, от которой веяло уличной свежестью. Вдохнув очередной раз запах осеннего дождя, она на какое-то время погрузилась в темноту забытья.

Очнулась она уже лежа на постели. Голова по-прежнему раскалывалась от боли. Тошнота вернулась, когда она открыла глаза, и по ним ярко резанул свет круглых ламп на потолке. Но его тут же перекрыла чья-то фигура, склонившаяся над Викой.

— Мисс Новак! Как вы себя чувствуете?

Она что-то неразборчиво пробормотала, поднимая руки к голове.

— Виктория, ты можешь сказать, что у тебя болит? — откуда-то сбоку послышался голос Сириуса.

— М-м… Голова… ужасно…

— Что? Повтори, пожалуйста, по-английски.

— Голова болит…

Фигура над ней исчезла, но через несколько секунд появилась вновь. К губам Вики прикоснулось что-то холодное.

— Выпейте, мисс Новак, — приказал женский голос.

Она приподнялась на одном локте, другой рукой дотронувшись до металлического сосуда, который держала у ее губ женская рука. Вика глотнула горьковатой жидкости. Тошнота поднялась волной и внезапно отошла на задний план. С каждым глотком боль уменьшалась. Наконец она совсем пропала, остался лишь ее тупой отзвук. Виктория бессильно упала на подушку, глубоко вздохнув. Рука женщины коснулась ее лба.

— Температура не спала.

Послышался звук открываемой двери и твердые шаги по каменному полу.

— Что случилось, Сириус? — раздался рядом с Викой обеспокоенный голос профессора Макгонагалл. — Что с Викторией?

— Ей стало плохо, и она потеряла сознание. Я нашел ее в коридоре, там был и Снейп. — В голосе Сириуса отчетливо слышалась ярость.

— Северус? Сириус, как бы ты не относился к нему, Северус ни в коем случае…

— Да этот слизняк мог отыскать какую-нибудь лазейку, и…

— Сириус! Не мог бы ты обойтись без оскорблений?

— Это не он… — почти прошептала Вика, вмешиваясь в разговор, грозящий перейти в спор. — Это не Северус Снейп.

Она открыла глаза. На нее смотрели Сириус, профессор Макгонагалл и пожилая женщина в чепце и накрахмаленном белом переднике поверх коричневого платья. Она походила на сестру милосердия.

— Так почему вам стало плохо, мисс Новак? — спросила женщина — которая, очевидно, и была мадам Помфри. — Мне нужно знать причину.

— У меня сильно болела голова… Боль началась где-то полчаса назад или больше.

— Она заболела только сегодня или были еще приступы до этого?

— Да… Кажется, боль появилась дня два назад…

— Поппи? — профессор Макгонагалл посмотрела на мадам Помфри. — Что скажешь? Это серьезно?

— Ну, я могу лишь предположить, что боль возникла вследствие сильного нервного перенапряжения. Вы испытывали в последнее время стресс, мисс Новак?

Прежде чем закрыть глаза, Вика увидела, как Сириус переглянулся с директором.

— Да… Возможно…

Последние два месяца она только и делает, что испытывает напряжение.

— Это запоздалая реакция на стресс. В таком случае, вам необходим отдых. При вашей загруженности приступы могут повториться, и тогда их будет не так-то легко ослабить.

— Но я не загружена!.. Благодарю за помощь, но я пойду… — Вика, ужаснувшись тому, что она будет лежать в больнице, открыла глаза и с трудом села на постели. Ее мигом кинуло в жар, помещение и все вокруг закачалось перед ее глазами.

— Я совершенно согласен с мадам Помфри — у тебя почти нет свободного времени, Виктория, — сказал Сириус.

Она сердито глянула на него, едва сдерживаясь, чтобы не рухнуть от слабости, охватившей ее. Откуда, интересно, он знает, если они видятся от силы три раза в день? Или, может, именно поэтому?..

— По-моему, здесь есть здравое зерно. Лежите и выздоравливайте, Виктория, — строго добавила профессор Макгонагалл. — Я предупрежу преподавателей, что завтра вас на занятиях не будет.

Кивнув Вике, она вышла из больничного крыла. Но девушка упорно не желала ложиться обратно и свесила ноги с кровати. Впрочем, Сириус и мадам Помфри не позволили ей встать.

— Куда вы собрались, мисс Новак? — сурово спросила целительница и снова уложила Вику на подушку, крепко придержав за плечо. — Да вы белая, как мел!

— Я не хочу здесь лежать… — пробормотала Виктория, внутренне морщась от своей беспомощности.

— Почему? — поинтересовался Сириус, усаживаясь на соседнюю кровать, явно намереваясь не дать девушке подняться. — Что плохого, если ты немного побудешь здесь?

— Не хочу, и все… — Ну как ей объяснить, что она не хочет находиться на всеобщем обозрении, будто экспонат в музейной витрине. — Я не представляю, как это — валяться в больнице.

Она устало закрыла глаза, чтобы свет ламп не заставлял ее жмуриться. Мадам Помфри, увидев, что она не пытается больше встать, отошла вглубь помещения и занялась своими делами.

— Скажи, Вики, что рядом с тобой делал Снейп?

Вика повернулась на бок, уклоняясь от света, и посмотрела на Сириуса, в голосе которого ощущалось напряжение.

— М-м… да ничего. Он проходил мимо, а я там... Просто так совпало.

— Совпало... Ну ладно. — Сириус посмотрел на вновь подошедшую мадам Помфри, что-то держащую в руках.

— Мисс Новак, это зелье, оно поможет вам уснуть без всяких снов. — Она поставила на тумбочку возле изголовья кровати кубок, а на постель положила какую-то свернутую ткань. — Переоденьтесь вот в это. Мистер Блэк, покиньте, пожалуйста, госпиталь.

Сириус встал, Вика села на постели, стараясь унять головокружение.

— Ты обещаешь, что не сбежишь отсюда, Вики? — с улыбкой спросил мужчина, глядя на нее сверху.

Она вздохнула и стоически улыбнулась в ответ, думая, что он тоже выглядит устало.

— Обещаю. Да и вряд ли смогу.

И спросила, когда мадам Помфри, одобрительно покивавшая ее словам, удалилась:

— Скажите, ведь вас не было в Хогвартсе?

Она намекала на его мантию, в которую он был до сих пор одет, пахнущую дождем.

— Я вас не видела со вчерашнего дня. — А это намек на то, что она соскучилась?

— Меня действительно не было в Хогвартсе, я отлучался по делам Ордена. — Сириус помолчал. — Но это не очень хорошие новости, я не буду сейчас тебе их рассказывать.

Он неожиданно наклонился к Вике, взял ее руку и коснулся ладони губами. Она удивленно распахнула глаза, ощутив растекшийся по телу жар. Наверное, она засиделась и ей пора лечь.

— Какая ты горячая. — Он отпустил ее руку. — Хорошо отдохни и ни о чем не думай.

Сириус ушел, оставив после себя запах дождя. Вика прикрыла глаза, ощущая на ладони легкий след от прохладных губ. Быстро и бездумно стянула с себя одежду и облачилась в принесенную мадам Помфри не то длинную пижамную рубашку, не то короткую тунику, тоже холодившую разгоряченную кожу. Нырнула под тонкое одеяло, выпив перед тем немного терпкое зелье из кубка, и почти мгновенно провалилась в зыбучую темноту сна.

Проснулась Виктория также внезапно. В больничном крыле было темно и тихо — вероятно, стояла глубокая ночь. И, наверное, Вика проснулась из-за холода, сменившего жар. Одеяло сбилось на край постели, а рубашка была влажной от пота. Вика поджала ноги, на ощупь отыскивая одеяло. Едва слышный звук где-то неподалеку заставил ее замереть с протянутой рукой, затаив дыхание. Не до конца понимая, сон это или явь, Вика прислушалась к тишине. Рядом раздались еле различимые шаги. Кто-то подошел к ее кровати. Вика осторожно приоткрыла глаза, но так как она лежала в позе эмбриона, прижав колени к груди, то ей были видны только ноги стоящего. Ноги в черных брюках и ботинках. Некто стоял и смотрел на нее самым откровенным образом. Если бы она не ощущала озноба, охватившего ее с ног до головы, и могла как следует соображать, не позволила бы пялиться на свои голые ноги. Но, чувствуя, как ее колотит от холода, Вика протянутой рукой все-таки нашла одеяло и натянула на себя до самого подбородка. При этом наблюдавший за ней замер, а убедившись, что она продолжает спокойно лежать, сделал движение рукой в сторону тумбочки, как будто что-то положив на нее.

Вика вновь сомкнула глаза, погружаясь в глубины сна. Однако спустя некоторое время ее снова потревожило чье-то присутствие. Предыдущий посетитель повернулся к ней боком, глядя в темноту больничного крыла, и шагнул беззвучно за пределы ее поля зрения, когда от дверей прозвучал шорох. Еще один ночной визитер направлялся к ней. На этот раз она разглядела его: это был Сириус. Вика забылась очередным обволакивающим бархатным сном в тот момент, когда он бережно дотронулся до ее лба, горевшего огнем, несмотря на тот холод, что она ощущала. И проспала до самого утра.