Victory значит "победа" (гет)

Я сказала Сириусу, что сама найду Гарри. Если уж разговор предстоит серьезный, мне бы хотелось провести его с Гарри наедине. Сириус согласился, что это разумное решение. Кажется, его успокаивало то, что я больше не предпринимала попыток сбежать и от своего прошлого, и от него самого. Однако я не поддерживала беседы, которые неизменно сворачивали в одну сторону: к моему происхождению. Не знаю почему, но мне было немного неприятно.

— Гарри... — тихо позвала я стоящего в одиночестве... моего племянника?

Впечатление было такое, будто он знал, где я буду его искать, и ждал меня на пятом этаже перед окном, выходящим на панораму скованного льдом Черного озера. А может, он просто шел в библиотеку, остановившись по пути?

Гарри обернулся.

— Мм... Привет.

У меня, вероятно, был очень растерянный и глупый вид. Я понятия не имела, как начать разговор. Экспромт — это не мое.

— Привет, — сказал он.

Тоже чувствует неловкость из-за того, что не знает, что сказать?

— Как дела?

Вот так спросила! Ничего умнее не пришло в голову?

Я на мгновение опустила голову, прикусив губу.

— Нормально. А у тебя?

— Тоже, — машинально ответила я. — Нет, не "тоже".

Я посмотрела на него и фыркнула. Губы задрожали от сдерживаемой улыбки. Гарри хмыкнул.

— Хороший получается у нас разговор. Как у людей, задолжавших друг другу по миллиону.

Я округлила глаза. Неловкость куда-то исчезла.

— Вот это сравнение! Но мы-то ничего друг другу не задолжали?

— Надеюсь, нет.

Наступила пауза, во время которой я собиралась с мыслями.

— Гарри, я хотела с тобой поговорить... обо всем том, что касается нас с тобой...

Он кивнул, внимательно слушая меня.

— О том, что ты узнал... Я узнала... Прости, что говорю как-то сумбурно, я волнуюсь... — Глубокий вздох. — Очень.

— Я тоже, — признался он. — Ты не торопись, я готов подождать.

Было ли это осознанным жестом, но Гарри вдруг протянул руку и, как бы невзначай, коснулся моей ладони. Пальцы у него были теплыми.

Невдалеке гулко зазвучали шаги. Через мгновение в коридор вошли Гермиона и Рон.

— Привет, Вики, давно тебя не видели, — сказал последний.

— Не так уж и давно, — улыбнулась я. — Вчера только.

— Ну вот, давно же.

Его взгляд опустился на уровень наших с Гарри рук, которых мы не разъединили.

Гермиона тоже смотрела на нас слегка встревоженно, как мне показалось. Я не спрашивала Гарри, рассказал ли он друзьям обо мне, но сейчас поняла, что нет.

— Можно поинтересоваться, что у вас происходит? — продолжал любопытствовать Рон, переглянувшись с Гермионой. — Вики где-то скрывается, даже не показывается в Большом зале. Гарри что-то скрывает. У вас появились какие-то секреты? Гарри, а как же Джинни?

Я удивленно моргнула. Зачем он упомянул Джинни?

— У тебя, Рон, мозги набекрень, если ты так подумал, — миролюбиво сказал Гарри.

Теперь я уставилась на него. О чем эти господа болтают?

Гермиона взглянула на меня, как бы спрашивая об том же. Но я ничего не знала и потому пожала плечами.

— Возможно, у нас и появились секреты, — сказал Гарри, слегка сжав мои пальцы, — но решать, рассказывать ли о них, будет Вики.

— А ты говоришь, мозги набекрень, — ничуть не обидевшись, протянул Рон. — Глядя на вас, можно что угодно подумать.

В голове у меня как будто что-то щелкнуло, и все встало на свои места. Господи, как глупо-то!

Я нервно фыркнула и неожиданно рассмеялась. Потом резко остановилась, поперхнувшись, и закашлялась. Гарри заботливо похлопал меня по спине.

Вот что может случиться из-за нескончаемых переживаний.

— О... С вами со всеми можно с ума сойти... — пробормотала я, поблагодарив его. — Рональд Уизли, неужели ты способен подумать такое про своего лучшего друга? И вообще, если что-то кажется тебе непонятным, не стоит сразу фантазировать черт знает что. Спросить слабо?

— Спросил как-то лучшего друга, что с вами обоими происходит, и знаешь что получил в ответ? "Рон, прости, меня Вики и Сириус ждут", — Рон повернулся к Гермионе, молча стоявшей рядом. — А ты чего молчишь? Будто тебя все устраивает...

— Рон, — понизив голос, сказала девушка, явно испытывавшая неловкость, — я же говорила, если Гарри не хочет рассказывать, значит, так нужно...

— Я не то чтобы не хочу рассказывать, — вздохнул Гарри, вероятно, поняв, что из-за дефицита внимания, уделяемого друзьям, между ними возникли кое-какие недопонимания, — я не могу этого сделать, потому что тайна не моя. Вернее, не совсем моя, и я обязательно расскажу вам, — он посмотрел на меня, — если Вики позволит.

— Я позволяю, — благосклонно разрешила я, — но не сейчас. Сейчас, Рон, Гермиона, если вы не против, я украду Гарри. Мне нужно с ним поговорить.

Я подхватила Гарри под руку и повела его по коридору.

— Нам бы тоже не мешало поговорить с вами обоими! — крикнул вслед Рон.

— Успеют, не правда ли? — спросил Гарри.

Я кивнула.

— Но ты обязательно поговори с ними, как и обещал — не нужно держать друзей в неведении.

— Ты действительно не против? Ведь еще вчера ты совсем по-другому относилась к тому, что...

Гарри помялся, невольно потянувшись к своим непокорным вихрам. Сейчас, с новой точки зрения, эта его привычка показалась мне особенно милой. Что ж, правда, которую я узнала, не могла не изменить хоть немного моего отношения к Гарри.

— Что мы родственники? — закончила я.

— Ну да, — кивнул он и хитро добавил: — Тетя Вики.

Я снова рассмеялась, глядя на его довольное выражение лица.

Похоже, нервный смех становится неотъемлемой частью моей жизни.

— Ой, Гарри, какая я тебе "тетя Вики"? По возрасту мы недалеко ушли друг от друга. Я отношусь к тебе скорее как к младшему брату. Хотя это, конечно, не отменяет того факта, что твоя мама на самом деле моя сестра...

Я замедлила шаги. Гарри заметил это и тоже остановился. Не могу я беспечно разговаривать на такие темы на ходу.

— Ну, я передумала обо всем этом ночью и пришла к выводу, что не имею права отталкивать правду... Впрочем, просто-напросто не смогла бы этого сделать.

— Я рад, что ты этого не сделала, — тихо сказал Гарри, слушавший меня, не перебивая. — Ведь тогда у меня было бы на одного родного человека меньше. А теперь есть Сириус и ты. К тому же, — он вновь улыбнулся, — вы вместе. Чего еще надо для счастья?

— Ну... еще, наверное, чтобы Волдеморта не было, — криво усмехнулась я. — А так не жизнь, а малина.

— Не могу не согласиться, — сразу посерьезнел Гарри. — Знаешь, мне тут пришло в голову... — он запнулся, но продолжил: — Как это ни нелепо звучит, но если бы не он, мы бы вряд ли встретились. Я бы никогда не узнал о тебе.

— А я о тебе, — подумав, сказала я. Склонила голову к плечу, наблюдая, как он снова взъерошивает свои темные волосы. Точно, волнуется. Впрочем, кто бы не волновался в такой ситуации? — Только я вряд ли скажу ему спасибо.

— Конечно, нет, — поспешно возразил Гарри. — Но и запросто отмахнуться от этого мы не можем.

— Ты прав...

Да, Гарри прав. Волдеморт, безусловно, маньяк, по которому давно психушка плачет, однако это именно он свел меня с Гарри и Сириусом. Вот такая злая ирония. Хоть роман пиши. А история моего происхождения — вообще латиноамериканский сериал. Домохозяйки слезами обольются.

— Но не будем о плохом. Расскажи, как ты жил все это время, а то я практически не знаю о тебе ничего. Странно, что раньше не спрашивала...

— Да и я почти не знаю о тебе... Вики. Кстати, как мне тебя называть? Сириус сказал, что тебе неприятно имя Дейзи...

— Называй, как называл всегда, — ответила я. — Вики, Виктория, как хочешь. Но не Дейзи. Это имя мне не неприятно, просто я настолько привязалась к своему нынешнему, что прошлое кажется чужим. И, кстати, не смей называть меня тетей.

— Почему?

— А что, тебе теперь неловко называть меня просто по имени?

— Нет, что ты.

Мы помолчали, глядя друг на друга.

Какой он все-таки замечательный парень, вдруг подумалось мне. И как жаль, что мне не довелось узнать Гарри раньше. Кто знает, может, он вырос бы на моих глазах, если бы не произошла та трагедия.

Мне сразу представился образ малыша, с самым серьезным видом задающего многочисленные вопросы. Прямо как сейчас.

Я невольно улыбнулась своим мыслям.

— Ты так похожа на маму, — внезапно произнес Гарри, отчего-то заставив меня вздрогнуть. — Только сейчас заметил... Особенно, когда улыбаешься.

— Правда? — чуть смутившись, спросила я.

Странно, когда об этом упоминал Сириус, меня это немного раздражало, а тут...

— Правда. Я всего раз видел, как мама улыбается, но запомнил навсегда.

Я хотела спросить, когда именно, но следующий вопрос Гарри заставил меня замереть.

— Вики... Можно тебя обнять?

— Обнять? — голос взволнованно дрогнул. Такого поворота я не предполагала. Но поспешила ответить, чтобы не ставить в неловкое положение ни Гарри, ни себя: — Ну конечно, можно.

Я мельком оглядела ту часть замка, до которой мы, не заметив за разговорами, добрались. Мы стояли возле винтовой лестницы, по которой в это время спускались две рейвенкловки. Мне было наплевать, что они увидят, и я протянула руки к Гарри и положила их ему на плечи. Он был примерно на полголовы выше меня, поэтому ему пришлось слегка наклониться, чтобы обнять меня.

Объятие получилось весьма значимым для меня и трогательным. В эту секунду я со всей ясностью осознала, что Гарри едва ли не самый мой родной человек на всем белом свете. Кровный родственник, во всяком случае. И, что главное, мы понимали друг друга.

Наверное, и ему самому пришла в голову эта мысль, потому что он прямо-таки уткнулся мне куда-то в ухо, которому тут же стало горячо от его дыхания.

Где-то в стороне послышалось сдавленное восклицание. И следом:

— Ну и сцена! Вы хотя бы обнимались где-нибудь за закрытыми дверями, чтобы не травмировать детские души.

Голос был знакомый — он принадлежал Паркинсон. Чему я, ясное дело, не обрадовалась. Когда я, опустив руки, отшагнула назад, Гарри, не глядя на нее, поинтересовался:

— Это у тебя-то детская нетравмированная душа, Паркинсон? Она у тебя скорее змеиная. Ты случайно в прошлой жизни не гадюкой была?

— Поттер! — со злости слизеринка зашипела. — Ты...

Я хмыкнула.

— Что, больше прошипеть нечего, когда рядом дружков нет? — выразительным взглядом я обвела коридор, в котором, кроме Паркинсон, были только две застывшие на лестнице рейвенкловки. — И надо же, на самом деле нет! — притворно удивилась я.

— Не радуйся раньше времени, Новак! — взяв себя в руки, высокомерно сказала Паркинсон. — Тебе все отзовется.

— А мне, Паркинсон? — поинтересовался Гарри. — Мне тоже отзовется?

— Тебе особенно, Поттер. Темный лорд не дремлет.

Презрительно улыбнувшись, она развернулась и прошествовала мимо нас.

Гарри проводил ее взглядом до угла и посмотрел на меня.

— Умеет Паркинсон все испортить, — сказала я. — Не обращай внимания на ее слова. Тоже мне пророчица. У профессора Трелони научилась так искусно предсказывать?

— Я давно уже не обращаю внимания, — пожал плечами он. — А уж на эту змею — тем более. Хотя насчет Волдеморта, пожалуй, она права...

Над нами послышался сдавленный писк. Я подняла глаза и увидела все тех же девчонок из Рейвенкло. Они испуганно таращились на Гарри.

— Девочки, вы куда-то шли? — крикнула я им. Они закивали, будто китайские болванчики. — Так идите, чего стоите, уши греете?

Наверное, мои слова прозвучали для них достаточно грозно, потому что они мигом сбежали по лестнице и понеслись по коридору. Тут же забыв про них, я повернулась к Гарри.

— Насчет чего, интересно, Паркинсон права? Что Волдеморт не дремлет? Тоже мне новость, — не знаю, с чего я вдруг завелась. После разговора с Гарри настроение было просто отличным. Пришла Паркинсон, наплевала в душу, и пожалуйста, — солнце больше не светит, птички не поют. — Этого монстра ничего не будет интересовать только тогда, когда от него останется одна кучка пепла.

— Ты чего, Вики? — забеспокоился Гарри.

— А мне надоело все время помнить об этом маньяке! Чтоб он там от икоты скончался!

— Жестоко, — выдавил из себя смешок Гарри.

Я посмотрела на него, похлопала ресницами и фыркнула.

— Прости. Это все из-за Паркинсон.

— Ты же сама сказала не обращать на нее внимания.

— Ну, значит, не только из-за нее, — вздохнула я. — В последнее время столько всего навалилось... не разгребешь.

— Но у тебя есть мы, — напомнил Гарри. — Ты не одна будешь разгребать, если что.

— Спасибо, — сказала я, смерив его долгим взглядом, и протянула руку. — Пойдем, чего мы здесь стоим?

...Летели дни, декабрь подходил к концу, а с ним и год. Год, который я планировала проводить, как всегда, с семьей и подругой. Жизнь распорядилась иначе.

Теперь у меня все было по-другому. Постепенно я свыкалась с этой мыслью, с распорядком моей новой жизни и с окружением. Мое прошлое, открывшееся мне, больше не казалось таким уж невозможным, хотя бы потому, что мне постоянно напоминали, что я не одинока. У меня появились целых две семьи, ведь теперь Гарри был для меня родным человеком в самом наипрямейшем смысле, — а про родителей я, конечно, не забывала. Причину того, почему они не рассказали мне правду о моем происхождении, я, может быть, узнаю когда-нибудь от них самих, но отказываться от людей, вырастивших меня, я не могла. Поэтому я крепко держалась за нить, связывавшую меня со всеми теми, кто так много значил в моей жизни, расколовшейся на две части.

О приближающемся Рождестве я вспомнила, когда замок начал празднично наряжаться. То тут, то там взгляд цеплялся за украшения, появляющиеся в самых разных местах. Несмотря на напряженную атмосферу за пределами Хогвартса, дух праздника в замке чувствовался все сильнее.

— А вы знаете, что будет Рождественский бал? — с азартом на лице спросила Лаванда, усевшись напротив меня и Гермионы за гриффиндорским столом.

— Откуда такая информация? — не скрывая скептицизма, спросила Гермиона. — Бал, насколько я знаю, это грандиозное мероприятие...

— Без умных знаем, — недовольно сверкнула глазами Лаванда.

— А кому же ты тут рассказываешь?

— Кажется, ты здесь не одна.

— О, ты имеешь в виду Вики?

Я удивленно подняла голову от тарелки.

— Что? Вы обо мне?

— Я про бал сказала, ты не слышала?

— Извини, задумалась... Так что там про бал?

— Рождественский. Мне сказала Лиза Турпин из Рейвенкло, ей сказала...

— А, вот откуда ноги растут, — перебила ее Гермиона. — Тогда у этих слухов правдивости от силы пять процентов.

— Ну, может быть, это будет совсем не как во время Турнира Трех Волшебников, но будет.

Лаванда уверенно кивнула и пересела к Парвати.

— Рождество?.. Бал? — в никуда спросила я. — Турнир? О чем она?

— Да ни о чем, в общем-то. Обо всем, что говорит Лаванда, можно просто забыть.

Гермиона вернулась к своему ужину.

— И где мальчишки ходят? Давно бы уже пора прийти... Жаль, на Рона нельзя повлиять.

— А на Гарри можно? — улыбнулась я.

— Ты теперь можешь. Как-никак родная... — Гермиона умолкла, покачав головой. — Я привыкнуть не могу... Ты, оказывается, совсем другой человек.

— Да ну что ты, Гермиона, я все та же Виктория. И ты относишься ко мне по-прежнему, правда?

— Да... Но ты же Эванс, тебе это ни о чем не говорит?

— Говорит, но прошлого нет, и его не вернешь, — сказала я, задумчиво ковыряя ложкой в своей тарелке. — Я могу, конечно, сделать себе двойную фамилию, но разве это что-нибудь изменит? То есть еще больше изменит?

— Ну, может быть... Не знаю, как бы я повела себя в такой ситуации, узнав что-то шокирующее о своей семье.

— И не узнавай лучше. Крепче спать будешь. А то вытащишь из шкафа такой вот скелетище...

Я махнула рукой, закрывая тему. У меня этих скелетов набралось несколько штук, один другого хлеще. Что мне делать с ними, до сих пор теряюсь.

Я посмотрела на преподавательский стол. Сириуса в Большом зале не было, как и Гарри с Роном. Он-то куда пропал? Мальчики, естественно, не могли проводить все время с нами, девочками, поэтому у них изредка находились дела, нас не касающиеся. Но их я видела два часа назад, а Сириуса только днем.

Наши с ним отношения после того, как раскрылась правда... нет, не стали отчужденнее, но в них появилась какая-то нотка охлажденности — конечно, с моей стороны. Сириус замечал это и все же не давил на меня. Он понимал, что такое непросто принять так сразу. Я предпочитала не думать о нашем знакомстве в прошлом, однако иногда мысли проскальзывали независимо от моего желания, особенно когда я, задумавшись, смотрела на него.

"Подожди, все придет в норму", — говорил Сириус, имея в виду нас с ним.

Я соглашалась и снова задумывалась над этим.

Как мы познакомились? Сколько раз мы виделись? И почему он, вроде как оговорившись, назвал меня однажды "моей крохой"? Но задавать ему все эти вопросы я остерегалась. Не знаю сама, почему мне это было так неприятно. Может, нужно просто все разъяснить, и тогда чувство неловкости пройдет?

Гарри и Рон явились на ужин через пять минут.

— Как я люблю каникулы, — пробормотал Рон, набросившись на еду, словно голодный зверь.

— Рон, не торопись, подавишься, — сказала Гермиона автоматически.

И выразительно посмотрела на меня — "что я тебе говорила?"

Я рассмеялась, сразу переведя взгляд на Гарри, приступившего к ужину, как все цивилизованные люди. Вот надо же — два совершенно непохожих человека, а лучшие друзья. Хотя о чем это я — мы с Алисой тоже словно "плюс" и "минус", но жить друг без друга не можем...

Гарри, поймав мой ставший неподвижным взгляд, вопросительно поднял брови. Я стряхнула с себя печальную задумчивость и слегка улыбнулась.

— Кушай, Гарри, дорогой, за крестного, за тетю Вики, — понаблюдав за нами, прокомментировал Рон. — Да если бы за одним столом со мной вдруг оказались мои родственники, я бы вряд ли мог что-нибудь проглотить.

— А ты считаешь, здесь нет твоих родственников? — ехидно спросила Гермиона.

— Джинни не в счет, — отмахнулся он. — Она младшая сестра.

— Ага, всего лишь.

— Ну да. Я говорю про кого-нибудь из взрослых...

— Не продолжай, Рон, — перебил его Гарри. — Ты говоришь о моей... — Он поглядел на меня, с интересом слушавшую их разговор. Он помнил о моей просьбе не называть меня тетей Вики. — О Вики.

— Я не о Вики говорю, — возразил Рон, поняв, что сказал что-то лишнее. — А о своих родственниках... Ладно, закрыли тему. Кстати... Джинни... — Он оглядел Гриффиндорский стол, хотя его сестра ушла перед самым их приходом. — Вы еще не помирились?

— Мы и не ссорились.

— Неужели? — не поверил Рон. — Почему же я вас вместе не вижу?

— Ну, наверное, потому что мы не вместе. Больше не вместе, — добавил Гарри.

Он поднялся и вышел из-за стола.

— Что? — разинул рот Рон. — Вы что, расстались?

— Тише, Рон! — шикнула Гермиона.

Я с беспокойством встала следом, когда Гарри, не ответив, зашагал к выходу. Если это действительно так, я обязана догнать его. Ведь это именно я посоветовала ему поговорить с Джинни. Значит, я каким-то образом ответственна за последствия этого разговора.

— Гарри, постой... Куда ты так спешишь, ты же толком ничего не поел.

Я пристроилась рядом с ним, выходя из Большого зала.

— Я не очень-то голоден. — Он помолчал, а потом сказал: — Я знаю, о чем ты хочешь поговорить.

— Ну раз знаешь, давай выкладывай. Вы правда расстались?

— Правда. Но это было обоюдным решением, так что ты к этому не причастна. Ты же беспокоишься о том, что к расставанию сподвиг тот разговор, к которому нас подтолкнула ты?

Гарри повернул ко мне голову с затаившейся в уголках губ улыбкой.

— Какой ты проницательный, — усмехнулась я. — Да, я беспокоюсь. Значит, ты считаешь, мне не о чем беспокоиться?

— Правильно. Джинни сама предложила нам расстаться.

Ну и ну... А сама мне говорила, что любит Гарри без памяти. Хотя... с того разговора прошло достаточно времени, мало ли какие перемены произошли в душе Джинни.

— А ты? Как ты к этому отнесся? Прости, если я лезу не в свои дела...

— Ничего ты не лезешь, — возразил Гарри как-то чересчур пылко. — Ты можешь спрашивать, что угодно...

— Даже так? Ну тогда готовься!

Мы пересекли холл и подошли к лестнице, но остановились.

— Мне Джинни нравится, но не более того, — сказал Гарри. — Я думаю, это было всего лишь увлечение. А Джинни цеплялась за него просто по привычке с первого дня нашего знакомства.

— Так что у вас мир и согласие, — заключила я.

— Мир и согласие, — кивнул он.

Это хорошо, это успокаивает. Если бы было по-другому, мне бы, наверное, пришлось мирить их. А мирить кого-то — дело зачастую неблагодарное.

Из Большого зала вышли Гермиона и Рон, и, увидев нас, направились к нам.

— Ну что, все обсудили?

— Все, Рон, все. Ты тоже хочешь о чем-то поговорить?

— Не мешало бы, — буркнул парень, — а то мы как всегда узнаем обо всем последними.

— Не преувеличивай, — сказала Гермиона, внимательно глядя на Гарри. — И вообще, не будем об этом. Рождество все-таки. Настроение должно быть соответствующим.

— Точно, — поддакнула я задумчиво, проводив глазами беззаботно щебечущих о чем-то между собой Лаванду и Парвати.

Гермиона, оторвав наконец взгляд от Гарри, тоже посмотрела на подруг.

— Между прочим, вы не в курсе, о каком бале говорила Лаванда?

— Ты нас спрашиваешь? — округлил глаза Рон. — Я лично в первый раз слышу...

— О каком это бале говорила Лаванда? — спросил Гарри.

— Понятия не имею, — фыркнула Гермиона. — Сказала, что от кого-то услышала про Рождественский бал.

— Ну, слухи не рождаются из ниоткуда. Спросим у Сириуса, уж он-то точно должен знать.

"А где он?" — чуть не спросила я.

— А где он, кстати? — спросила Гермиона.

— Он скоро придет, дела у него какие-то.

Дела! А мне ничего не сказал.

Я поймала взгляд Гарри и с невинным видом посмотрела на него. Он каким-то образом почувствовал мое настроение — отнюдь не праздничное?

Мы все вместе поднялись по лестнице, но дальше наши пути разошлись.

— Вы идите, ребята, я одна тут поброжу...

Переходя от одного украшенного морозным узором окна к другому, я дышала на заледеневшие стекла и протирала пальцем прозрачные кружочки, в которых были видны заснеженные земли Хогвартса. В конце концов пальцы замерзли, и мне пришлось спрятать руки в широких, но теплых рукавах.

— Привет. Ты тоже кого-то ищешь? — раздался позади как будто сонный голос.

Обернувшись, я увидела стоящую в двух шагах Луну Лавгуд, подругу Джинни с Рейвенкло. Странная, с моей точки зрения, девушка. Но эта странность не отвергала обезоруживающую искренность, без которой Луну невозможно было представить.

— Нет, я никого не ищу. Хотя... жду, наверное. А ты кого-то ищешь?

— Своих друзей.

— А...

Она имеет в виду что-то абстрактное или же кого-то конкретного? Потому что, о чем говорит эта девушка, не всегда было понятно.

— Гарри Поттера, ты его знаешь...

— Знаю, он мой... То есть — он уже, вероятно, где-то далеко отсюда.

Луна кивнула и подошла к окну с нарисованной мной на ледяном стекле снежинкой. Провела по снежинке пальцем.

— Он для тебя очень близкий человек, — вдруг произнесла она, не оборачиваясь. — Может, даже ближе, чем ты думаешь.

Ты права, Луна, но удивительно, откуда ты это знаешь.

— Завтра Рождество, — задумчиво сказала Луна, неожиданно заговорив о другом. — Я люблю Рождество. Это время похоже на сказку. Люблю запах хвои и висящую повсюду омелу.

Она показала наверх.

Под потолком действительно висела ветка зеленого растения.

— Ты знаешь, что там водятся нарглы?

— Страшные существа? — с любопытством спросила я.

— Нет, скорее просто вредные.

Я склонила голову, рассматривая светловолосую рейвенкловку. Ее мало кто понимает, вот и пообщаться Луне практически не с кем. Только с Гарри да Джинни...

— Не буду мешать, — сказала она, поворачиваясь.

— Ты не мешаешь.

— Я вам не буду мешать. — Взгляд ее слегка выпуклых голубых глаз задержался поверх моего плеча, и девушка с еле уловимой улыбкой отправилась дальше по коридору.

Я оглянулась, гадая, кого она увидела. Оказалось, в мою сторону шел Сириус.

— Добрый вечер, мисс, — сказал он, подойдя ко мне. — Отчего вы стоите здесь одна?

— Добрый вечер, сэр, — подыграла я ему. — Я была не одна, с Луной Лавгуд — она только что ушла.

— Луна Лавгуд? Шестикурсница с Рейвенкло? Знаю... Необычная девушка.

Сириус посмотрел в том направлении, куда ушла Луна.

— Она была вместе с Гарри в Министерстве — помнишь, мы рассказывали тебе?

Еще бы не помнить! Эту историю я не забуду, хотя бы из-за того, что Сириус тогда едва не погиб.

— Гарри говорил, что ее мама погибла, а Луна стала такой именно после этой трагедии. Я не был близко знаком с Эллой, но знаю, что она была одаренной волшебницей.

Ну вот, и у Луны мама погибла... Нужно срочно поменять тему разговора, пока я не расстроилась окончательно.

— А где ты был?

Я приблизилась к Сириусу и, подняв руку, смахнула с его черных волос капли растаявшего снега. Он поймал мое запястье и прижал ладонь тыльной стороной к своим губам.

— Где был, там меня уже нет, — ловко увернулся он от прямого ответа.

Значит, ему есть что скрывать?

— Не хочешь говорить? — спокойно спросила я, ибо кокетничать не умела. — Ну и не надо.

— Я на пять минут заглянул в Лондон. Заскочил проверить, как поживают Артур и Молли...

Хм, это только волшебники могут на пять минут заглянуть в Лондон. А потом — раз, и они уже в другом месте.

— И все?

— Виктория, что ты хочешь узнать?

— Ничего.

Раз он сам не говорит, зачем мне выпытывать?

Я задумчиво возвела глаза к потолку, аккуратно забрав у него свою руку. Пусть не думает, что мне крайне интересно, где он пропадал столько времени.

— И как они поживают?

— Кто?

— Артур и Молли? Ты же сказал, что заглядывал к ним.

Сириус хмыкнул, причем таким тоном, будто ему все стало понятно.

— Неплохо. Скучают по детям. — Потом, помолчав, добавил: — Ты знаешь, что мы стоим под омелой?

Я перевела взгляд на него. Он смотрел наверх над нашими головами. Ну как же вовремя перевел тему!

— Стоим, и что?

— Когда мужчина и женщина оказываются в Рождество под омелой, они должны поцеловаться.

Омела... Омела! Я даже как-то и забыла про эту британскую традицию. Вот почему на меня так странно посматривали кое-кто из семикурсников, когда я проходила мимо... Ну и кошмар!

— Это у вас традиция, а у нас нет.

— У вас, это где?

— У нас... это у нас! — Я вдруг вспомнила, что между "у них" и "у нас" для меня теперь нет различий. Эти две страны теперь обе стали родными, и разграничивать их особенности было бы неправильно. — И вообще, как стоим, так можем и уйти.

Я шагнула назад, выбираясь из-под ветки омелы.

— Пойдем лучше отсюда, — смягчила я свое порывистое действие. — Здесь холодно.

По лицу Сириуса нельзя было понять, как он к этому отнесся. Он кивнул, и мы отправились дальше по коридору.

Сначала мы шли молча. Я думала о том, что Сириус мог понять мою реакцию не совсем правильно. Я вовсе ничего не имела против этой традиции, просто наши отношения стали как будто запутаннее, и я еще не могла понять, кто я в для него большей степени: Виктория или же Дейзи? Может, это и не имело отношения к традиции целоваться под омелой, но...

Что "но"? К своей досаде, я не могла придумать себе оправдание, и это меня беспокоило.

Не надо давать ему повод думать, что я специально так сделала.

Не глядя, я нащупала его руку. Он тут же сжал мою ладонь.

— Сириус... скажи, ты знаешь что-нибудь про какой-то Рождественский бал?

Странно, вроде не об этом хотела спросить...

— Знаю. Вообще-то его могло бы и не быть, идея возникла у профессоров Флитвика и Спраут. Профессор Макгонагалл сперва отказывалась, но идею с балом поддержал профессор Дамблдор.

— Профессор Дамблдор? — удивленно повторила я.

— Именно так. Он сказал, что школьникам необходимо какое-то развлечение.

— Это да... Все время находиться в пределах школы — это на любого наведет на тоску.

— Откуда ты узнала? Это вроде как закрытая информация. Минерва объявит только завтра утром.

— Кое-у-кого неплохо работают ушки на макушке.

Подняв руку, я пошевелила пальцами над головой.

— Хотя да, слухи распространяются здесь довольно быстро, — согласился Сириус.

Он машинально взглянул вверх, когда мы проходили под очередной омелой. Замедлил было шаг, но я, хмыкнув, потянула его дальше.

А куда мы, кстати, идем? Я завертела головой, заметив, что мы проходим мимо лестницы, которая была мне смутно знакома.

— Сириус, а куда мы идем?

— Виктория, ты меня куда-то завела? — удивился он фальшиво, оглядываясь.

— Я завела? Это ты завел! Ты знаешь замок лучше меня.

Он посмотрел на меня и рассмеялся. Глядя на него, невольно улыбнулась и я.

— А я думал, когда же ты заметишь. Немного прогулялись, теперь пойдем погреемся... Впрочем...

Сириус почему-то многозначительно умолк и, схватив меня в охапку, притянул к себе.

— Омела, — лаконично сказал он и...

...И вздохнуть свободно я смогла лишь где-то через минуту. Да и то, если бы нас не прервали, мы бы поставили личный рекорд по продолжительности поцелуя под рождественской омелой.

Пока я соображала что да как, в уши ворвался натянутый до звона голос.

— Что вы здесь вытворяете?

Немножко заторможенно я повернула голову. На нас — как мне показалось, со сдержанным бешенством, — пялилась профессор Льюис.

Что-то часто нас застают вместе, пронеслась ленивая мысль.

— А что мы вытворяем? — невинно поинтересовался Сириус. — Рождество, омела, романтика... Профессор Льюис, неужели вы забыли, как это бывает?

Нет, она явно не забыла. Ее вывело из себя совсем другое.

— Вы... Вы забываете, профессор Блэк, что вы преподаватель, а мисс Новак ваша ученица! Вы ведете себя неподобающим...

— Ученица — это во-вторых, — спокойно сказал он, слегка отпустив меня — но только слегка. — А во-первых, Виктория — человек взрослый и самостоятельный. И она моя невеста.

Э... Что?..

Я увидела, как лицо профессора Льюис дернулось, прежде чем Сириус повлек меня за собой.

— Счастливого Рождества, Кэтрин.

Мы уже свернули в знакомый коридор, освещенный горящими факелами, а позади еще слышалось эхо наших шагов.

Сириус взмахом вынутой из кармана палочки открыл дверь своего кабинета и запер ее, как только мы вошли.

— Сириус... — произнесла я, остановившись у порога. — Мне показалось, или ты действительно сказал... что я твоя невеста?

До меня только что дошел смысл его последних слов.

Как же так?

Он сказал это лишь специально для нее, для Кэтрин Льюис? Я не особо вникала в их теперешние отношения и не очень этого хотела, но что это значит?

Сириус, постояв немного, глядя в незажженный камин, обернулся и стремительно подошел ко мне.

— Виктория... — сказал, как выдохнул, он, — ты выйдешь за меня замуж?

Вот это да... Не показалось...

Секунды шли, а я от изумления до сих не могла вымолвить ни слова. Мы смотрели друг на друга глаза в глаза и молчали.

Наконец он прикоснулся к моим волосам, посылая через них пульсирующий разряд тока, разливающийся по всему телу.

— Твое молчание означает "да" или "нет"? — тихо спросил Сириус.

— Не знаю... — Я на мгновение прикрыла глаза. — Прости... я на самом деле растерялась... Это такой важный шаг...

— Конечно. Я не тороплю тебя с ответом. Но ты обещаешь подумать?

— Обещаю, — кивнула я.

Куда мне от этого деваться... Мысли о возможном замужестве едва ли когда приходили мне в голову, потому что я к нему не стремилась. А теперь, похоже, мне нескоро предстоит с ними расстаться. Чувствую, совсем нескоро...

Рождественская ночь была светла и прекрасна. Я попросила Сириуса не провожать меня, и, пожелав друг другу спокойной ночи и счастливого Рождества, мы расстались до утра. Я шла по замку, рассеянно улыбаясь. Казалось, ничто не в силах нарушить эту удивительную тишину, но кое-что все-таки произошло. Хотя эта незначительная помеха не смогла испортить мое настроение.

Поднимаясь в Гриффиндорскую башню, я свернула на одну из движущихся лестниц. И когда она начала плавно поворачиваться, в самый последний миг кто-то прыгнул на нижнюю ступеньку. А чтобы не упасть, ему пришлось ухватиться за меня.

Я невольно вскрикнула, по инерции наклонившись назад. Руки сами собой потянулись к перилам.

— Ты... что здесь делаешь? — кое-как удержав равновесие, я вывернулась, чтобы увидеть, кто меня так испугал. Вы не поверите, это был Майкл Корнер.

— Ничего, — ответил он.

— Из-за тебя я чуть не свалилась вниз... — Когда я глянула за перила, мое сердце екнуло от головокружительной высоты. — Отпусти меня сейчас же!

У нас произошла небольшая потасовка, в процессе которой я пыталась отцепить этого нахального мальчишку от себя.

Лестница с легким толчком пристыковалась к площадке седьмого этажа, так что мне так и пришлось подниматься по ступеням с этим грузом, чтобы добраться до самого верха, пока лестница вновь не начала движение. В итоге я выдохлась, но в конце концов Корнер отпустил меня.

Я вскочила на площадку, а лестница вместе с ним поехала дальше. Что он вообще себе навоображал?!

Какой-то Корнер странный... Не такой как всегда.

Покрутив пальцем у виска, я заторопилась в гостиную. Потом в спальню. Все соседки давно смотрели десятый сон, пора и мне...

Я стянула с себя одежду и повалилась на кровать. Под локтем послышался бумажный хруст. Отодвинув руку, я увидела клочок пергамента. Наверное, выпал из кармана. Я сжала его в ладони, но тут же забыла о нем.

Неужели так бывает? — подумалось мне.

Губы снова растянулись в широкой улыбке. Я закрыла глаза и мгновенно уснула.