Гарольд Морфин Гонт (гет)

— Разговор с Его Величеством вряд ли поможет избежать войны, — сказал Геллерт спустя несколько минут. — Боюсь, как бы Советам в таком случае, не пришлось воевать с объединенной Европой. Покорить своего восточного соседа они могут, навалившись всем скопом, а если и Америку подведут к этому, то боюсь, у русских нет никаких шансов.

— Или война с ними превратится в самоубийство для стран послабее, — сказала леди Даркстоун, во время всего разговора практически не сказав и слова. История детей настолько выбила из колеи, что пожилая женщина находилась в какой-то прострации, а цифры потерь Советской России просто-напросто ужасали.

— С другой стороны, даже союзническое соглашение с Германией не помогло СССР избежать войны, — сказала Гермиона, рассказав о знаменитом соглашении Молотова-Рибентропа. — Кто даст гарантию, что покончив совместными усилиями с русскими, Гитлер не захочет завоевать остальную Европу?

— Никто не даст, и даже больше скажу, именно так все и будет, — «успокоил» девушку Геллерт.

— И что делать? — поинтересовался Гарри.

— Время еще есть, надо подумать, — задумавшись о чем-то, ответил Гриндевальд. — С войной можно подождать, мы ничего не сможем сделать, не зная деталей. Своим вмешательством мы можем сделать историю гораздо более ужасающей, пусть сейчас это и кажется невозможным. Влезать в разборки надо с холодной головой, тщательно продумав все детали.

Морфин, в свете последних событий и моих собственных ощущений, прошу тебя дать нашей семье приют, пока я буду разбираться со своим бывшим другом. Моя интуиция в последнее время воет об опасности, подобно баньши, и после рассказа твоего сына есть все основания полагать, что мой фамильный артефакт мне не особо помог в ТОЙ истории.

Не могу понять, почему я стал Темным Лордом, но оградить себя и Агнесс от происков Альбуса я могу только с вашей помощью. Боюсь, у моего бывшего друга все же получилось меня на чем-то поймать.

— Конечно, какие вопросы, — Морфин и сам хотел предложить кузену помощь. Вся история дурно попахивала, а в Слизерин-менор попасть без их разрешения никто не сможет. В замке их предка, в отличие от гораздо более поздних построек, есть ловушки, да и защита на доме не самая слабая.

Читая записи своего великого предка, он в очередной раз поразился, каким сильным магом тот был, и как хорошо знал темную магию, применяя ее для защиты своего последнего пристанища. Они с Эвелиной всю голову сломали, пока нашли ключ к разгадке. Портрет Салазара Слизерина разговаривать с ними на эту тему категорически отказался, и даже прошелся по родословной Эви, заставив ту еще больше засесть за книги и утереть нос этому мерзкому старикашке.

— Хорошо, завтра вечером мы переедем жить к тебе, и уж потом я могу со спокойной душой продолжать свое расследование. Кстати, леди Гонт, следует сразу сказать, что со мной будет жить мой питомец. Змея. Ваш сын и Морфин говорят со змеями, и я…

— Спешу тебя уведомить, Геллерт, — со смешком сказал Морфин, — что Эви тоже змееуст. Выяснили вчера опытным путем.

— В самом деле? — с интересом посмотрела на девушку леди Даркстоун.

— По семейной легенде, основатель нашего рода был женат на ведьме, — пожала плечами Эвелина. — Она либо стала сквибом, либо проклял кто… Впрочем, до недавнего времени я считала это выдумкой, но мой брат недавно сообщил нам, что одна из моих племянниц тоже ведьма, и в следующем году должна отправиться в Хогвартс. Так что легенда может вполне оказаться правдой.

— О, это замечательно, Эвелина, — засмеялась Элеонора, представив себе ажиотаж среди аристократов, когда Гонты введут в общество еще одного члена знаменитой семьи. — Некоторые особо рьяные сторонники чистокровности будут грызть друг другу глотки. Грубо, но отражает суть всей той бойни, которая предстоит за право породниться со вновь вернувшимся в волшебный мир семейством. Гарри тоже ждет…

— Гарри ничего не ждет, — перебила бабушку Гермиона, сверкнув глазами. Тот улыбнулся.

— Да, бабушка, Гермиона сразу обошла всех кандидаток, — подтвердил внук. Взрослые рассмеялись.

— Лорд Слизерин уже официально просил у тебя руки Мионы? — поинтересовалась Элеонора.

— Мы еще маленькие, — возмутилась девочка.

— Ну и что? Ты думаешь, лорду Гонту не предложат подходящих, по их мнению, кандидаток в самое ближайшее время? — спросила бабушка.

— Сын, ты почему молчишь? — поинтересовался Морфин.

— А что говорить, если Гермиона давно согласилась выйти за меня замуж, — пожал плечами Гарри, взяв маленькую ладошку девочки в свою руку. Та улыбнулась, кивнув в ответ.

— Мой ответ остается прежним, Гарри.

— Ну вот, я же говорил! — воскликнул Рон. — Дружище, мое благословение у тебя есть!

— Ясно все с вами, — махнула рукой Элеонора. — Вашу помолвку на какую дату будем назначать?

— Бабушка, а совместить обе помолвки в одну никак нельзя? — спросил Рон, и в ответ получил лишь покачивание головы.

— Нет. Если бы это случилось до того, как мы разослали приглашения, тогда да, — ответила леди Даркстоун. — Гарри, Гермиона, мы с вами еще поговорим на эту тему, но после вашей семейной поездки к брату леди Гонт. Кстати, а вот ваше приглашение я могу переделать, и добавить туда имя вашей племянницы, согласовав все с Ирмой. Она не откажется, наоборот, у нее старший сын в следующем году тоже пойдет в Хогвартс. Подружиться с представительницей известной фамилии… Они уцепятся за этот шанс руками и ногами.

— Полагаю, сразу надо поговорить обо всем с моим братом, — сказала Эвелина, хотя подозревала, что его порадует перспектива избавиться от дочери, пусть даже на короткий срок. Мама рассказывала о нелегкой судьбе Виктории, и о том, что брат отправил малышку подальше, заставив жить в старом флигеле.

Заверив Элеонору в том, что свяжется с братом в самое ближайшее время, Эвелина с мужем проводили семейство Даркстоун до камина, и, оставшись наедине с Геллертом, договорились о том, что их семья переберется к ним завтра вечером, собрав для переезда только самое необходимое.

— Не нарывайся, Гел, — посоветовал кузену Морфин, — дождись, пока вы с Агнесс не поселитесь у нас.

— Не принимай меня за дурака, Морфин, — поморщился Гриндевальд.

Тот лишь кивнул, не став напоминать о страшной судьбе, постигшей всю их семью в прошлом Гарри и его друзей. Они просто обязаны изменить историю! Знать бы только, что делать.

* * *

— Ты хотел меня видеть? — спросила Оливия, войдя к мужу в кабинет.

— Да, проходи, — граф явно был не в духе.

— Что случилось?

— Прочти, — протянул он письмо, которое получил от сестры рано утром.

Та взяла в руки конверт, подписанный именем Эвелины Гонт. Леди Гонт. Очень интересно.

«Дорогой брат!

Наша договоренность остается в силе, но я бы хотела пригласить твою дочь Викторию к нам в гости. На днях состоится помолвка в семье наших друзей, надеюсь, девочка не откажется посетить это мероприятие в качестве моей племянницы, и представительницы древнего рода Слизерин.

Семейная легенда не врет, и первый граф Барроу действительно был женат на ведьме, потерявшей магию в результате несчастного случая. Два дня назад я выяснила, что могу говорить со змеями, а это могут делать только те, в ком течет кровь этого рода. Странно, что это случилось со мной, так как это далеко не прямая ветвь… впрочем, подробности тебя вряд ли заинтересуют.

Главное, что этот род ничуть не хуже рода Барроу в волшебном мире. Виктория по праву займет свое место среди магических аристократов.

Жду ответ до вечера.

Твоя сестра Эвелина.»

— Что ты решил? — спросила женщина, спустя несколько минут.

— Я не стану препятствовать общению Виктории и Эвелины, — нахмурился граф, сожалея, что поганая кровь ведьмы течет и в его крови. Все дети заражены, в любом из них могут проявиться способности, и это обстоятельство бесило графа так, что он едва сдерживал рвущееся наружу безумие.

Оливию пугало настроение мужа и его поведение после того, как у Виктории стали проявляться способности к магии. Отправить дочь подальше от него было бы отличным решением проблемы, но ведь девочка вернется домой, и весь этот кошмар продолжится.

Женщина опасалась, что муж узнает об их тайных встречах, да и Крис никогда не отказывался от общества сестры, тайком пробегая в старый флигель по тайному лазу мрачных подземелий их старинного замка. В отличие от двух старших дочерей, родившихся с разницей в три года почти сразу после замужества, Кристиан и Виктория были погодками, а рождение Александры было для них с мужем самым настоящим сюрпризом. Малышке было всего два года, и Оливия в ней души не чаяла.

Крис был единственным сыном. Желанным. Оливия вздрогнула, вспомнив маниакальное желание графа заполучить себе наследника. Пять оставшихся в живых детей, среди которых только один сын.

— Я сообщу Виктории о том, что тетя пригласила ее погостить и побывать на магической помолвке, она будет в восторге.

Он кивнул. Отрешенно, словно никак не мог решить для себя какую-то сложную задачу. Графиня ушла от греха подальше, пытаясь даже в разговоре не упоминать в ближайшие несколько дней имя младшей дочери.

Их мир изменился с самым первым взмахом руки девочки, перекрасившей цвет платья Летиции из бледно-розового в светло-зеленый. Реджи тогда банально рухнул в обморок, а потом… потом малышка отправилась во флигель, сначала даже не понимая за что.

Женщина вздохнула. Пусть дочь хоть немного почувствует себя в сказке, побывав в волшебном замке.

* * *

Дамблдор мысленно потирал руки. Появление в семье нынешней леди Гонт еще двоих волшебников, давало его Плану дополнительный шанс втереться к ним в доверие, и заполучить лорда Слизерина для осуществления мести. Мести всем, кто был виновен в смерти отца, в смерти Арианы и матери.

Он считал, что все причастные должны умереть, и ради этого даже жизни не жалко. Родители и сестра будут отомщены. Рано или поздно, кара настигнет всех.

Держа в руках письмо с приглашением на имя Кристофера Шандерса, Альбус просчитывал свои возможности увидеть Гонтов. Для этого надо отправить письмо этим двоим с просьбой о встрече.

Он уже тайно побывал там, узнав, что и младшая дочь — ведьма. Девчонку отправили в старый флигель, а вот мальчишка…странно, что только ее считают ведьмой. Письмо не могут отправить сквибу, разве только уровень магии в нем такой низкий, что у него не было спонтанных всплесков магии, свойственных сильным маленьким волшебникам.

— Добрый день, — с милой улыбкой поздоровался он с дворецким. — Мое имя Альбус Дамблдор. Могу я поговорить с графом Барроу?

— По какому вопросу?

— Я преподаватель из Хогвартса.

Судя по ошарашенному виду слуги, в доме знали о волшебстве. Или догадывались. Через пять минут его пригласили в кабинет, и Дамблдор, присев в предложенное кресло, внимательно посмотрел на собеседника, быстро считав его поверхностные мысли, и услышанное так его поразило, что он едва не сбросил свою маску добродушного и сердобольного мага.

Змееуст! Дочь графа Барроу змееуст! Наследники Слизеринов! В голове у Альбуса зашумело. Не может быть!

— Какого черта вы прислали приглашение на имя моего сына в вашу уродскую школу? — в голосе графа клокотала ярость, а письмо, полученное из рук волшебника, швырнул тому в лицо.

— Наверное, потому, что ваш сын тоже волшебник, — Альбусу стоило приложить много усилий, чтобы говорить спокойно и доброжелательно.

— Мой сын не может быть уродом!

— Он волшебник!

— Убирайтесь вон! Мой сын никуда не поедет! Он — нормальный! Слышите! Нормальный!

— Реджи, что случилось? — графиня, встревоженная криками, спустилась вниз, только что вернувшись из флигеля, куда муж отправил не только Криса, но и младшую Лекси. Бедный ребенок скрывал свои периодические вспышки магии ото всех домочадцев. Боялся разочаровать отца, что и случилось сегодня утром.

— Наш сын не поедет ни в какой Хогвартс! Я запрещаю!

— Успокойся, — Оливия смотрела на посетителя умоляюще, и тот понял ее посыл, с мягкой и добродушной улыбкой передав злополучный конверт ей в руки.

— Убирайтесь прочь с моих глаз! — граф был явно не в себе.

— Я свяжусь с вашей золовкой, — сказал Дамблдор, когда за ними закрылась дверь. — Леди Гонт сама отведет ребенка за покупками. Она ведь училась в Хогвартсе, поэтому знает, что делать.

— А почему Крису не пришло письмо в прошлом году? Ему ведь в сентябре будет 12 лет, а туда поступают в одиннадцать.

Они вышли в гостиную, и профессор Дамблдор пояснил:

— Видите ли, в Хогвартс принимают только тех, кому на первое сентября исполнилось ровно одиннадцать. С этим у нас очень строго, так как считается, что именно в этом возрасте магия ребенка становится стабильной.

— Прошу прощения за поведение моего мужа, мистер Дамблдор, — сказала женщина. — Он просто не пришел в себя от мысли, что трое наших младших детей унаследуют магическую силу.

— Трое? — поднял бровь Альбус.

— Нашей младшей дочери два года, и сегодня она случайно направила на отца кашу, когда тот пришел разбираться с Кристианом, — женщина вздохнула. — Крис… он скрывал свои способности, и слуг подговорил, а сегодня все открылось, да еще на глазах мужа. Он боится волшебства…

— Я догадался, — кивнул преподаватель, мысленно прикидывая, как можно избавиться от этих чертовых наследников Слизерина, выпрыгнувших, словно черт из табакерки. Воспользоваться не самим лордом Слизерином, а этими полукровками?

Дети жили в старом заброшенном доме на самом краю земель, принадлежащих их семье. Мальчик и младшая девочка были сосланы туда еще утром, в компанию к старшей сестре. Поговорив еще немного с детьми и их матерью, Альбус направился в Хогвартс. Стоит подумать, как можно использовать ненависть отца этих мерзких детишек против них самих.

* * *

Эвелина чувствовала смутное беспокойство. Она сама не понимала, что происходит, но на вопросительный взгляд Морфина, ответила:

— Не понимаю, что со мной. Просто гложет какое-то чувство… странное… словно… в ожидании чего-то страшного.

— Успокойтесь, Эви, вы просто перенервничали с этой историей о войне. Все эти дни, словно на иголках.

— Да, наверное, вы правы, но все равно… не могу понять. Аппарирую к маме.

— Я с вами, Эви. Вдруг понадобится моя помощь.

Был поздний вечер. Гарри пошел спать, и дома их ничего не сдерживало. Гриндевальды тоже ушли на боковую, так как Агнесс плохо себя чувствовала, и захотела отдохнуть.

Одевшись в более подходящую одежду, Морфин с Эвелиной перенеслись к дому вдовствующей графини Барроу, застав там устрашающую картину: маленькая девочка, вся в саже, и рядом с ней мальчик, державший на руках кроху лет двух от роду.

— Эви, как хорошо, что ты пришла, — рыдая, сказала леди Барроу. — Реджи сошел с ума!

— Мама, что случилось?!

— Реджи… он хотел сжечь Викторию… и Криса…и Лекси… всех!

Эвелина с ужасом переводила взгляд с одного ребенка на другого, но в чувство ее привел крик со стороны улицы:

— Горите в аду, мерзкие ведьмы!

* * *

Граф Барроу пил. Это была вторая бутылка виски, и он глотал горькое пойло, в голове придумав для себя, что разбавит им зараженную проказой кровь. В его глазах двоилось, но он продолжал осушать графин, сжимая руки в кулаки. Ведьмы… кругом одни ведьмы и колдуны…

Огонь… нужен огонь… сжечь, на костре… остановить заразу! Любой ценой… Нетвердой походкой он вышел из кабинета, размолотив старинную вазу, но даже не обратил на подобную мелочь никакого внимания.

— Реджи… что случилось? — спросила Оливия, но тут же отшатнулась. Глаза мужа полыхали, и были таким злыми, что женщине стало страшно!

— Огонь… ведьму на огонь…

— Реджи, ты что такое говоришь?

— Огонь… очистительный огонь… очистить кровь… мерзкую кровь… — все громче и громче стал кричать граф.

— Кровь… зараженная кровь… — он смотрел на жену безумным взглядом. Рука потянулись к свече. — Огонь очистит вас… да… инквизиция… костер…

Оливия была в ужасе. Муж сошел с ума.

— Реджи, что с тобой?!

— Зараза, кругом одна зараза! — крикнул он, хохоча, как безумный. — Ведьмы в доме! Кругом одни ведьмы!

Оливия прижала ладонь к губам. Сегодняшний день в очередной раз перевернул их мир вверх тормашками. Александра, малышка Александра, испугалась отца, и швырнула горячую кашу ему прямо в лицо, и вдобавок выбила в своей комнате все окна в попытке заставить его замолчать. А Крис от испуга вернул все обратно. Шила в мешке не утаишь, и сын сам признался, что скрывал свои способности. Разве только змей не понимал.

Женщина была в ужасе. Младшие дети — все маги. Трое магов, и Реджи еще днем едва не убил их всех. Слуги донесли графу, и тот приказал отправить «уродцев» в старый флигель к сестре.

— Отойди!

— Реджи, остановись! Что ты задумал! — закричала она.

Тот, разозлившись еще сильнее, изо всех сил врезал ей по лицу. Женщина, не ожидая нападения, не смогла удержать равновесия, и упала. Неудачно. Ударилась об угол стола, скончавшись на месте. Граф даже не обратил на нее внимания, переступив через тело, направляясь туда, где, по его мнению, жили все источники его бед.

Зараженная кровь. Мерзкие колдуны, все трое! И еще одна… ничего, маркиз найдет себе другую жену. Пресечь род мерзкой ведьмы. На лице лорда Барроу сверкала решимость раз и навсегда покончить с мерзким отребьем.

* * *

— Мы услышали крик, — начал рассказывать старший мальчик, когда Морфин с помощью портала перенес детей и тещу в Слизерин-менор, а Эви напоила всех успокоительным. — Кричала няня, а потом…я спал, а потом запах дыма, и папа кричит про ведьм и колдунов… и огонь… я случайно… переместился… в дом, испугался за маму, увидел ее на полу, всю в крови.

— Подожди, ты что, тоже маг? — изумилась Эвелина.

— Наверное, мне письмо сегодня принесли, а я… скрывал, — мальчик с сожалением посмотрел на сестру. — Прости, Тори. Я… думал, все пройдет. Старался не злиться. Папа… не хотел его расстраивать. А утром Лекси отбросила в сторону кашу… без рук. И стекла все выпали, а я испугался, и они снова… ну… стали целые.

Морфин едва сдерживал свой гнев. Страх графа перед колдовством перешел все мыслимые границы.

— А как вы оказались у леди Барроу? — спросил он.

— Конюх помог. Он сказал, что отец заставил их следить за домом… кхм… — ребенок потупился, — старой ведьмы. Вот и привез нас к вам.

— А мне не понятно, что за странный дядечка был рядом с нашим домом, — сказала вдруг Виктория. — У него еще одежда странная была, похожа на ту, в которой был одет профессор из Хогвартса. Вспомни, Крис, он еще утром сегодня приходил к нам во флигель с мамой.

Морфин и Эвелина переглянулись. Они понимали, что в той истории из прошлого Гарри, дети и ее мать, и скорее всего она сама, погибли в том страшном пожаре, который учинил граф в их доме, пытаясь закончить начатое. Или застрелены. Брат палил по окнам без разбора. Успели бы констебли или нет, тоже большой вопрос, а если там рядом был маг… Морфин покачал головой. История начинала походить на чей-то сумасшедший план по истреблению всех, кто имел отношение к его семье.

Гарри, еще не до конца отошедший в царство Морфея, спустился вниз, и, заметив посторонних, постарался как можно натуральнее сыграть маленького ребенка.

— Папа, мама, что случилось?

— Гарри, ты почему не спишь? — спросила, как можно более строго Эвелина.

— Не могу заснуть. Бабушка Лидия, добрый вечер! — он радостно подскочил к ней.

— Добрый вечер, Гарри, — тепло улыбнулась вдовствующая графиня, стараясь держать себя в руках.

— Гарри, это твои кузены, — сказала Эвелина как можно мягче. — Они пока поживут у нас.

— А ты Тори, да? — спросил он, глядя на девочку. — Мама говорила, что ты тоже ведьма?

Девочка, услышав его слова, расплакалась.

— Моя сестра не ведьма! — сжав кулачки, прокричал мальчишка, и Гарри почувствовал, как его ноги отрываются от земли под действием явно спонтанной детской магии.

— Тише, Крис, — мягким голосом сказала Эвелина, бросив озабоченный взгляд на сына. — Гарри не хотел сказать ничего плохого.

— Простите, я… — мальчик разрыдался.

До этого он хотел казаться взрослым, который заботится о своих сестрах, а сейчас, под напором всех воспоминаний, его прорвало, и он никак не мог остановиться. Тори тоже плакала, и малышка Лекси поддержала их, заставив Эви и Морфина вспомнить о случившейся трагедии.

— Мне стоит отправиться к моей подруге, — сказала леди Барроу, и подняла вверх руку, пытаясь объяснить свои слова. — Она будет в курсе, и можно при случае сказать, что я была у нее, и ничего о детях не знаю. Тел ведь никто не найдет. В любом случае, ты для всех за границей, и должна будешь приехать лишь через две недели, а о моих разговорах с Камиллой знает очень много наших общих знакомых.

— Летиция… она осталась в доме, — сглотнув, сказал Крис. — А если папа…

— Не будем думать о плохом, — побледнев, сказала Эвелина.

— Стоит отправится к вашему дому, — сказал Морфин. — Портал с моим кольцом сложно отследить, и авроры, если там действительно задействована магия, ничего не заметят.

Он надеялся, что графиня и старшая дочь живы. Почему никто не остановил этого сумасшедшего? Никто в доме даже не поднялся на их крики. Словно и не слышали ничего. Гонт не хотел ничего говорить, но Эвелина была права, они все просто погибли бы в том аду. Огонь распространялся слишком быстро, и аппарировать Эви не смогла бы при всем своем желании. Барьер на доме не оставлял его жертвам никаких шансов на спасение.