Осколки чужого прошлого (гет)

— Если наследник Слизерина не Малфой, то кто тогда? — спросил, в очередной раз Рон. За последние две недели он задавался подобным вопросом едва ли не каждый день.

— Мы не знаем, Рон! — с раздражением в голосе ответила Гермиона. Разочарования Уизли по этому поводу ей было не понять. Ну, не Малфой, так не Малфой. Семейные ценности рыжеволосого семейства, вроде традиционной неприязни ко всему слизеринскому чистокровному семейству, ей были далеки.

А Гарри молчал и хмурился. Отчего-то делиться с кем-то подозрениями по поводу того, кто может являться наследником, мальчик не хотел. Матроскина ему очень не хватало, он бы помог разобраться!

— Пора, — отозвался Гарри, до этого старавшийся слиться с диваном и выглядеть предметом интерьера, чтобы его не замечали.

— О, Гарри! — удивился Рон.

Поттер посмотрел на Уизли, не понимая, что произошло.

— Тебя здесь до этого не было, а потом ты раз... и в кресле сидишь!

Похоже, слиться с мебелью получилось буквально...

— Ты выучил маскировочные чары, Гарри? Я читала о них, но это курс ЖАБА, и что бы я не пробовала — у меня ничего не выходило! Как у тебя получилось?

— Случайно, — вздохнул Гарри и, глядя на Рона, добавил, — Честно. Как в детстве, понимаешь? Стихийная магия, все такое?

— Аа... — разочарованно протянул Уизли, рассчитывающий, что друг научит его маскировочным чарам.

Пусть сам всему учится! Сейчас Гарри злился. На себя, на Рона, даже на Матроскина за то, что тот не пошел с ним, а решил наблюдать за тыквами, норовившими упасть на седовласую, мудрую голову. Если бы кот тогда ушел с ним в спальню... Он чувствовал, что упускает что-то важное, в том числе и в своем образовании. Даже по собственному подсознанию Гарри пока боялся бродить без Матроскина. Что говорить о легилименции по отношению, скажем, к Рону? Вдруг окажется, что тайной мечтой его друга является разрешение однополых браков и свадьба с Дамблдором. Он же так любит директора! И как потом бедному мальчику жить с подобным знанием?

Коридоры Хогвартса были привычно-скучными, лица школьников кислыми, будто все дружно решили съесть по лимону. Или Гарри так только казалось? Сейчас он понимал... понимал, что запутался.

— Это очень правильно, что в школе открывают дуэльный клуб! — раздался неподалеку голос Симуса, — Весьма кстати.

— Что, хочешь вызвать на дуэль слизеринское чудище? — решил съязвить Рон.

— Нет, — злорадно ухмыльнулся Финниган, — Хочу, чтобы я не стоял, как ты, размахивая руками, когда будут оскорблять моих родителей.

Рон возмущенно открыл рот, и стал размахивать руками, подтверждая свою стандартную реакцию на любое оскорбление. Да что ж за день такой сегодня? Мир окончательно сошел с траектории нормальности? Теперь уже гриффиндорцы друг с другом ссорятся!

В Большом зале, столы в котором были сдвинуты к стенам, а в центре установлен помост, столпились почти все школьники.

— Противостоять чудищу решили научиться все, в том числе и сами слизеринцы! — заметил Невилл.

— Ну, а что? Вдруг это чудище слепое, а по запаху оно не умеет отличать чистокровных от магглорожденных? — предположил Гарри, — Или в школе скоро начнут продавать духи с ароматом "чистой крови", и зверь не сможет отличить своих от чужих, — мальчик нес всякую ерунду, не желая ни с кем говорить на важные темы. Он высматривал в толпе Эмэта.

— А это неплохая идея для бизнеса, — показалась неподалеку голова Фреда Уизли... или Джорджа.

— Определенно неплохая! — подхватил второй близнец, возникший рядом с Роном.

— А еще мы можем запустить в продажу духи "Наследник Слизерина".

— Или "Мальчик-Который-Выжил"!

— Да, Дред, ты только представь рекламную вывеску: "Духи, которые защищают от Авады"!

— Нет, не так, братец Фордж, — Уизли поднял бровь, и томным голосом, каким часто вещали в рекламе всякого барахла по телевизору, продолжил, — Будь уверен в себе. Настоящие мужчины выбирают туалетную воду "Победитель Наитемнейшества". Будь сильным! Будь на стороне победителей!"

Да, сегодня был определенно особенный день — день абсурда. Удачным его завершением стал выход на сцену, то есть, помост, сияющего Локхарта, который выглядел так, будто только что аппарировал из маггловского спектакля. Эффектное появление под аплодисменты девочек дополнил тихий комментарий Финнигана:

— Будь на стороне победителей. Сила — в правильной укладке волос!

— Меня всем видно? Всем слышно? Прекрасно! Профессор Дамблдор одобрил мое предложение создать в школе дуэльный клуб. Посещая клуб, вы научитесь защищать себя, если вдруг того потребуют обстоятельства. А мой жизненный опыт подсказывает — такие обстоятельства не редкость. Читайте об этом в моих книгах. Ассистировать мне будет профессор Снейп, — улыбаясь, говорил Локхарт.

Гарри расхотелось посещать дуэльный клуб. На уроках по Защите ему итак приходилось, изображая оборотня, выть на луну. Ну, на люстру, в смысле. Мальчик даже как-то задумался, сработает ли это умение, как способ защититься от врагов. Ведь говорят, что иногда полезно сбить противника с толку. Пожалуй, он бы сам растерялся, если бы кто-нибудь в Лютном переулке внезапно стал выть.

— Профессор Снейп немного разбирается в дуэлях, как он сам говорит, и любезно согласился помочь мне. Сейчас мы вам продемонстрируем, как дуэлянты дерутся на волшебных палочках. О, не беспокойтесь, мои юные друзья, я верну вам профессора зельеварения в целости и сохранности.

Теперь уже Гарри представил, как Снейп вместо того, чтобы сбить противника с ног, решает сбивать его с толку, воя на луну. Сейчас как раз полнолуние, и в Большом зале, несмотря на множество свечей, мешающих обзору, ночное светило прекрасно видно. Тут большинство студентов со страху в штаны свои дела бы сделали, начни Снейп выть. Ауууу!

Судя по удивленным лицам школьников, застывшему Локхарту и приподнятой брови Снейпа, Гарри сказал это вслух. Вернее, завыл. Мальчик зевнул, протер рукой глаза.

— Простите, я задремал, — с улыбкой сказал он, после чего некоторые еще продолжали смотреть на Гарри. Ну, задумался он, с кем не бывает!

Через пять минут показательная дуэль Локхарта и Снейпа началась. А через пять с половиной — закончилась падением преподавателя Защиты от темных искусств с помоста. Слизеринцы заулыбались, они-то, понятное дело, были за своего декана. Другие же факультеты проявляли единогласное равнодушие с примесью сочувствия и недоумения. А Гарри захотелось снова завыть. На этот раз осознанно. От разочарования в уроке дуэлей и зря потраченного времени.

Локхарт, поднявшись обратно на дуэльный помост, стал говорить, что разгадать прием Снейпа было очень легко, и поэтому он решил показать всем, что бывает с теми, кто хлопает глазами во время дуэлей. Какая-то девочка, мило улыбаясь, подала этому чуду природы его палочку, закатившуюся куда-то под стол к самой стене. Локхарт снова вещал, не обращая внимания на пыльную мантию и грязную щеку. Вот бы его сейчас сфотографировать, так Криви не вовремя умудрился встретиться со зверюшкой одного из основателей.

— Я сейчас разобью вас на пары. Профессор Снейп, будьте любезны, помогите мне, — это была единственная здравая мысль Локхарта за сегодняшний вечер.

— Уизли! — кивком головы Снейп поставил Рона в пару с Симусом, — Поттер! — второй кивок указал на Малфоя.

— Ауууу! — радостно завыл Гарри.

— Поттер! Прекратите этот цирк! У вас синдром дефицита внимания? — язвительно поинтересовался профессор.

— Конечно! — пожал плечами Гарри, направляясь к ухмыляющемуся Малфою.

— Прекрати скалиться, не видишь, у меня настроение паршивое! — заявил мальчик слизеринцу, отчего тот еще шире ухмыльнулся.

— Тебя не учили манерам, Поттер?

— Конечно не учили, я ведь жил у неотесанных магглов, а они, как тебе известно, отбросы общества.

Драко раздумывал над ответом несколько секунд, ведь это он должен был сказать про неотесанных магглов! Но когда обидный ответ уже был готов, Локхарт скомандовал всем расходиться по дуэльным позициям. Удивительнее всего было то, что про эти позиции никто и словом до этого не обмолвился. Поэтому Гарри просто стоял, облокотившись о стену. Для дуэли с Малфоем — и так сойдет!

— Сейчас вы должны поклониться своему противнику, — улыбался Локхарт, поворачиваясь в разные стороны, чтобы все могли его внимательно рассмотреть. Мало ли, вдруг кто-то на уроках не смог этого сделать? — И на счет три, вы можете использовать любые заклинания, входящие в школьную программу.

"Ага, например, Бомбарду..." — лениво подумал Гарри, слегка наклоняясь вперед вместо полноценного поклона. После этого мальчик слишком резко откинул голову назад, ударившись об стену, — Вот не везет же мне сегодня!"

— Раз, два...

Малфой не стал дожидаться, и решил ударить неизвестным Гарри заклинанием на счет "два". Мальчик увернулся, и заклинание попало в стену. Ах так...

"Да чтоб ты Костеростом подавился!" — подумал Гарри, направляя палочку на слизеринца, и намереваясь оставить его в одних трусах.

Но в этот момент из мантии Снейпа вырвался один маленький флакончик, и устремился прямо к Малфою. Тот постарался отстраниться, но скорость стеклянной емкости была очень уж быстрой. Слизеринец успел лишь немного изменить положение головы, поэтому флакончик попал ему не в рот, куда стремился изначально, а в глаз. Малфой завыл почти так же, как Гарри десять минут назад.

— Поттер! — Снейп, казалось, даже побелел, и почти шепотом, в тишине продолжил, — Вы потеряли зачатки разума, получив этот шрам? Ваше сегодняшнее поведение только об этом и свидетельствует. Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора!

— Я даже заклинание не успел произнести вообще-то!

— А что, по-вашему, сейчас произошло? Флаконы в моей мантии — не котлы Лонгботтома, чтобы действовать самопроизвольно. Еще одно слово, и Гриффиндор попрощается со всеми заработанными баллами! — профессор буравил взглядом Гарри, предусмотрительно опустившего голову. Пусть лучше он выглядит виноватым, чем выдаст все свои секреты! Почему-то даже подозрение Эмэта в причастности к происходящему в школе он считал своим, и только своим делом. Ну, и самого Лонджиуса, если все-таки он этот наследник. Только объяснить самому себе о том, почему он выгораживает слизеринца перед его же деканом, Гарри не мог. А уж если Снейп узнает о Матроскине, случае на кладбище, его походе в Лютный к Лаппесу, предложившему странный контракт. Нет, Гарри не гордый, он опустит голову и сделает виноватое лицо.

— Гойл! Живо отведи Малфоя к мадам Помфри! — вспомнил профессор, наконец, о своих обязанностях декана. Видимо, его ненависть к Поттеру была сильнее жалости к Малфою.

Гарри оглядел притихший зал. Мантии у всех помятые, волосы лохматые, у Гермионы так вообще на голове самое настоящее гнездо. По крайней мере, выглядело оно вполне натурально. Невилл сидел на полу, прижимая к себе руку, Финниган парил в воздухе, а Рон прыгал вокруг него, пытаясь понять, как вернуть своего однокурсника на грешную землю.

Гарри облокотился о стену и посмотрел прямо перед собой. Напротив него, у противоположной стены стоял Эмэт Лонджиус. Поттер поднял палочку, слизеринец повторил его движение. Гарри показал ему средний палец, Эмэт сделал то же самое. Он что, издевается?!

— Вставайте, МакМиллан! Осторожнее, мисс Фосетт! Крепче прижмите, Бут, и кровь остановится... Пожалуй, лучше начать с защиты. — опомнился Локхарт. Он растерянно взглянул на Снейпа, но, увидев в его глазах стальной блеск, справился с собой и сказал твердым голосом: — Приглашаю двух добровольцев. Лонгботтом, Финч-Флетчли, не хотите ли попробовать?

— Это не лучшая идея, — равнодушно заметил Снейп, — Лонгботтом способен одним своим существованием натворить столько бед, что я опасаюсь за этот мир, если он попробует применить магию. В лучшем случае, Финч-Флетчли будут хоронить в закрытом гробу.

Спейн оглянулся в поисках подходящей кандидатуры, которая, впрочем, никуда от стены не отходила. Гарри в этот момент показывал язык Эмэту. Профессор проследил за взглядом этого ненормального мальчишки.

— Поттеру и Лонджиусу нечем заняться, как я вижу. Почему бы им не продемонстрировать нам всем свои дуэльные навыки.

Гарри отлип от стены, и нехотя поплелся к помосту. Эмэт манерно поклонился второкурснику, не убирая надменную улыбку со своего лица.

— Раз, два, три!

Эмэт не произнес ни слова, а в Гарри уже летел какой-то белый туман. Мальчик, недолго думая, просто отмахнулся от него, не замечая удивленных взглядов старшекурсников и Снейпа. Какая там у него ступень? Пятая или седьмая? Ему захотелось сделать этому противному слизеринцу больно, захотелось, чтобы его рот не кривился в своей противной ухмылке. Мальчишка взмахнул палочкой, и его желание было исполнено. На месте рта Эмэта была просто кожа... В зале кто-то взвизгнул, увидев подобное. Но сейчас Гарри не было никакого дела до толпы школьников. В него летел красный луч, и он едва успел пригнуться, но дальнейшего он ожидать не мог.

По помосту в направлении Гарри ползли змеи. Не меньше десятка. Большие и, скорее всего, ядовитые. В видах этих пресмыкающихся мальчик никогда не разбирался.

— Укуси того парня с желтым галстуком, — донеся до него едва уловимый шепот, — Ну же...

Одна из змей, повернулась в сторону хаффлпаффца Финч-Флетчли, которому не повезло находиться ближе всех к помосту. Любопытство до добра не доводит.

— Нет! Пошла прочь, — закричал Гарри, не замечая, что другие змеи уже подползли к его ногам. Он завороженно следил за одной единственной, которая медленно, будто ей было лень это делать, повернула голову в его сторону.

Ему показалось, или он услышал едва различимое: "определитесь уже", прежде, чем все исчезло. Не было змей, он просто стоял на помосте, тяжело дыша, будто только что ему удалось убежать от Дадли и Пирса. А потом он посмотрел на остальных школьников. Все взгляды были прикованы лишь к нему... взгляды, полные ужаса. Даже в холодных глазах Снейпа можно было заметить искорку страха, смешанную с брезгливостью.

Захотелось исчезнуть. И последним необычным поступком этого абсурдного дуэльного клуба стало то, что Гарри Поттер, еще секунду назад стоявший на помосте, просто растаял в воздухе.

Маленькая светловолосая первокурсница из Хаффлпаффа громко закричала, и это, словно стало сигналом. Все одновременно громко заговорили, спрашиваля друг друга, видели ли они это все, или им померещилось.

— Он аппарировал? — предложил версию исчезновения друга Рон.

— Из Хогвартса нельзя аппарировать! — нравоучительно заявила Гермиона, — Интересно, кто-нибудь, кроме меня, удосужился прочитать "Историю Хогвартса"?

Исчезновение друга ее удивило меньше, чем других. После прошлогодней встречи в гостиной, когда он заявил, что ее не существует, после дуэли, которой на самом деле не было, гриффиндорку было трудно чем-либо удивить.

* * *

Темно... и сыро. А все из-за змей. Именно из-за них Гарри сейчас сидел на холодной каменной плите там, где он меньше всего хотел находиться. Он исчез прямо из дуэльного класса и по совместительству — школьной столовой. Нет, аппарировать из Хогвартса невозможно. По крайней мере, еще никому не удавалось, даже Мерлину с его проклятой одиннадцатой ступенью просвещения. Так что же говорить о мальчишке, у которого сейчас эта ступень колебалась от пятой до седьмой?

Просто он жил в одном доме с Дадли, а уметь убежать от кузена незаметно — целое искусство. И Гарри научился этому искусству еще в детстве. Правда, в Хогвартсе все было сложнее. Нужно ведь не только незаметно ускользнуть, но еще и успеть набросить на себя мантию-невидимку! Да так, чтобы никто не заметил подвоха.

"Эх, — подумал Гарри, — Из меня бы вышел неплохой фокусник!"

Он летом под смех кота и уханье совы тренировался, Матроскин как чувствовал, что такое умение может пригодиться. Может быть, правда, чувствовал? Иногда Гарри казалось, что Матроскин знал все наперед, ведь он практически никогда не сомневался, как поступить. Но, с другой стороны, мальчик все же считал, что кот разгадывает некоторые тайны вместе с ним. Ведь не знал же он, что в теле Квиррелла живет Волдеморт... Наверное, не знал.

Когда на улице пошел снег, Гарри понял, что окончательно замерз. Он притянул ноги на каменную плиту, и обхватил их руками, стараясь согреться. Он, разумеется, не простынет. Разве может простудиться человек, который сейчас в гостиной Хогвартса?

"Пусть станет немного теплее... Пусть станет немного теплее..." — повторял он дрожащими губами, но не спешил возвращаться в теплую постель. Хоть мрачный пейзаж и навевал определенные воспоминания.

Внезапно мальчик подскочил и выхватил из кармана палочку. Она так и норовила выскользнуть из трясущихся от холода рук, да и Гарри не был уверен, что она ему может пригодиться. Как здесь действует магия, он не знал, поэтому приближающийся силуэт, наталкивал на определенные опасения. Он мог в любой момент исчезнуть, оказавшись в гостиной факультета, но любопытство не позволяло ему этого сделать.

Тем временем, силуэт приобрел конкретные очертания. К тому месту, где стоял Гарри, направлялась маленькая девочка в обычной школьной форме. Она, так же как и сам Поттер, не подумала, что в декабре на улице уже холодно, и нужно бы надеть зимнюю мантию. Но больше всего мальчика удивило то, что глаза ее были скрыты за ярко красными очками, которые так неуместно смотрелись в данном месте. Девочка заметила его и остановилась. Только палочку доставать не стала.

— Ч-что ты здесь делаешь? — спросил Гарри, проклиная декабрьский холод, — Это мой мир!

— Да? — девочка окинула взглядом мрачные каменные плиты, деревья, где-то неподалеку каркнула ворона, — Тогда почему ты до этого сидел на надгробной плите мой матери?

— Твоей матери? — Гарри обернулся, и прочитал "Арина Гелла Лавгуд 17.05.1959 — 14.12.1989". Мальчик задумался, а потом тихо произнес, ничего не понимая, и ни к кому не обращаясь, — сегодня четырнадцатое декабря...

— Поэтому сейчас ты в моем мире, а не я — в твоем, — равнодушно ответила девочка, и подошла к надгробной плите, игнорируя направленную на нее палочку.

— Но как? Как ты сюда попала? Из Хогвартса, в смысле?

— Я сейчас там, наверное, сплю. Или доделываю домашнюю работу по Трансфигурации. Нам задали написать эссе по теории Мальцера. Когда я уходила, я его еще его не дописала. А ты?

— Наверное, я сейчас в гостиной Гриффиндора. Разговариваю с Роном и Гермионой, они допрашивают меня, возмущаются, почему я не сказал им, что являюсь змееустом... Только обычно здесь могут быть только те, кого я сам хочу видеть, а тебя я не знаю!

— Луна Лавгуд. Видишь, теперь знаешь. А ты Гарри Поттер.

— Спасибо, я в курсе, — съязвил мальчик.

— Не за что, — пожала плечами девочка, — Я сама иногда просыпаюсь, и не помню, как меня зовут. Буквально вчера проснулась, и долго думала над тем, почему я лежу в кровати с синим пологом, и кто те девочки, что спали в моей комнате. Я подумала, что сошла с ума, — прошептала Луна, поправляя светлую прядь волос, выбившуюся из под капюшона.

Гарри подумал так же. Вернее, он не определился с тем, кто из них сошел с ума. Видеть в мире, в котором он сам пожелал оказаться, незнакомых людей — ненормально. Плюс, этот мир — магия вне материального мира магии, его вообще не существует. Сюда без разрешения самого Гарри мог попасть только маг тринадцатой ступени! Даже при наличии специальных артефактов сделать это было проблематично, ведь все вокруг — не материально. И здесь уже в прямом смысле не было ни его самого, ни этой девочки в красных очках из пластика, с дырочками, чтобы видеть. Такие, только черные, носил пожилой сосед Дурслей и однажды, когда Гарри шел в первый класс вместе с Дадли, провожаемый тетей Петунией, кузен не нашел ничего лучше, чем громко поинтересоваться, почему у этого деда такие дурацкие очки. Тетя Петуния начала извиняться, а старичок пояснил невоспитанному Дадличке, что эти очки тренируют глаза, чтобы зрение совсем уж не испортилось.

— Ты можешь снять очки? Как-то странно разговаривать с человеком, глаза которого не видишь.

— Нет. Тогда я снова окажусь в Хогвартсе, — девочка присела на могильную плиту, и стала водить пальцем по имени своей матери.

— Пластиковые очки — артефакт? — удивлению Гарри не было предела.

В голове мальчика звучали слова Матроскина: "магия вне магии в нашем понимании. Помнишь мои размышления насчет Бога? Возможно, такие вещи, ради шутки создаются им — магом тринадцатой ступени, и подбрасываются в наш материальный мир... Хотя, маловероятно. С подобными вещами лучше не экспериментировать". Артефакт... тринадцатая ступень просвещения... красные очки?!

— Нет, конечно. Мы сами их делали с мамой и папой. Мне тогда было семь. Это мама придумала, она сказала, что они станут моей защитой...

Гарри тяжело вздохнул и посмотрел на дату смерти на плите. Мама этой девочки умерла ровно три года назад.

— Соболезную...

— Тому, что очки стали моей защитой? — удивилась Луна.

— Ээ... тому, что твоя мама умерла...

— Ах, это. Не стоит. Смерть похожа на сон. Я помню маму мертвой. Она лежала с закрытыми глазами и была такой спокойной и красивой. В жизни она была очень живой и подвижной, мне едва удавалось запомнить ее образ. Поэтому я помню ее мертвой...

— Наверное, это грустно... помнить свою маму мертвой.

— Нет, что ты! — улыбнулась Луна, — В смерти чувствуется покой, а помнить его — прекрасно. Иногда мне кажется, что я что-то не успеваю, дел слишком много, а времени — мало. Вокруг нас такая суета! И тогда я представляю себя вместо мамы. С закрытыми глазами, спокойным лицом...

Гарри захотелось оказаться в гостиной Гриффиндора, язвительно отвечать на неумные шутки Рона, слушать причитания Гермионы и быть абсолютно нормальным второкурсником. Который учит заклинания, чтобы сдать экзамены, пишет глупые эссе о гоблинских войнах, а не путешествует по реально существующим местам, но находящимся за пределами этого мира.

Зубы мальчика снова начали стучать, сам он — дрожал, а мысли путались. Нет, ему не было страшно, просто он почувствовал себя уставшим ребенком, которому пытаются объяснить элементарные вещи, а он не в состоянии их понять. Луна Лавгуд же выглядела так, будто и не находилась уже двадцать минут на морозе в легкой мантии.

— Тебе не холодно? — спросил Гарри.

— Нет. А разве здесь холодно?

— Сейчас вообще-то декабрь, снег идет, если ты не заметила.

— Ой, — девочка подняла глаза к небу, и подставила руку, ловя снежинки, — Точно, снег.

Мальчик посмотрел на улыбающуюся девочку в красных очках, которая обрадовалась, увидев снег. И теперь уже не рукой, а ртом ловила снежинки.

— И все же, кто ты? — спросил Гарри.

— Луна Лавгуд, — спокойно ответила девочка, — Я с Рейвенкло.

— Какая у тебя ступень просвещения?

— Пятая, должно быть. Но мне удаются некоторые чары восьмой ступени. А ты кто?

— Гарри Поттер. Я с Гриффиндора.

— Приятно было познакомиться, Гарри Поттер, — улыбнулась девочка, и сняла очки.

А Гарри еще некоторое время вглядывался в пространство, где только что стояла Луна.

* * *

Нападение на Джастина Финч-Флетчли произошло тогда, когда Гарри направлялся на восьмой этаж, посидеть в тишине и покое. Он устал ловить на себе злые, недовольные и испуганные взгляды. В последние дни Гарри ходил по школе со спутанными волосами, в расстегнутой мантии, которая при быстрой ходьбе развевалась не хуже снейповской, и пугал школьников одним своим внешним видом. В один день он даже нарастил себе клыки, и улыбался всем, кто только вздумал посмотреть в его сторону. В общем, если не можешь изменить ситуацию, то нужно сделать так, чтобы эта ситуация не доставляла большого дискомфорта. Вот Поттер и наслаждался видом убегающих первокурсников.

Но в этот раз Ханна Аббот решила не убегать, а просто вжаться в стену, когда мимо нее по лестнице поднимался Гарри. Некоторое время мальчику казалось, что она сейчас прокричит что-то вроде: "Чур меня!", но она молчала. Было даже немного обидно. Гарри вначале просто прошел мимо, но услышал позади себя облегченный вздох. Он не мог оставить все как есть. Гарри подошел к Ханне, и протянул ей только что наколдованную красную розу. После чего, уже со спокойной совестью удалился, оставив себе в качестве презента испуганное лицо хаффлпаффки в памяти.

После этого Поттер вприпрыжку направился по коридору, ведущему к другим лестницам, чем шокировал Ханну еще больше. Впрочем, его это уже не интересовало. А вот то, обо что он споткнулся, не могло оставаться без внимания. К своему не то ужасу, не то простому удивлению, он обнаружил лежащего на полу Джанстина Финч-Флетчли. Видимо, перед нападением он зажмурился от страха, поэтому на лице его застыла немного противная гримаса со сморщенным носом. Было непонятно, что это лицо выражает: то ли страх, то ли презрение.

Но выражение лица Джанстина не так сильно заинтересовало Гарри, нежели странный оттенок плавающего поблизости Почти Безголового Ника. Вместо обычной прозрачности, он был каким-то мутно желтым.

Потом сообразив, что времени разгадывать цветовую тайну привидения у него нет, Гарри бросился к лестнице, куда он и направлялся до этого. И он уже не слышал, что его убегающего заметил Пизв. Полтергейст начал петь песенку про то, что Гарри Поттер — злодей, убийца духов и людей.

Добежав до восьмого этажа, он прислонился к стене и, с непонятно откуда взявшейся злостью, направил палочку на картину с троллями. Теперь маг, который учил этих тупых великанов балету, приобрел лицо Джастина. А почему Гарри злился именно на него, он и сам не знал. Понимал только, что теперь точно все подумают на него, ведь все итак считали, что он пытался натравить на Финч-Флетчли змею. А заявления о том, что это хотел сделать слизеринец, а он лишь спас хаффлпаффца, не воспринимались школьной общественностью. Никто не слышал, как Лонджиус науськивал змею.

— Вот же гадкий хитрый слизеринец! — выплюнул Гарри, опустившись на пол. Стена была холодной, да и вообще ее наличие просто успокаивало. В замке, в каждой стене, в каждом предмете была магия. Ее было больше, чем в маггловском мире, Гарри это чувствовал. Матроскин даже объяснял ему, что это сделали Основатели специально, чтобы разные плоскости магии не пересекались и заклинания студентов получались нормальными.

— Ты меня так ласково назвал? — Гарри поднял глаза и увидел перед собой улыбающегося Эмэта. Подросток стоял, скрестив руки на груди, а карие глаза его смотрели немного надменно, но... по-доброму что ли.

— Это все из-за тебя! — прошипел Гарри, — Ты хотел убить Финч-Флетчли еще тогда, в дуэльном клубе! Я сегодня же пойду к Дамблдору и расскажу. Это ведь ты наследник Слизерина! Ты пытался убить Матроскина!

Эмэт присел на корточки напротив Гарри, и приблизил свое лицо настолько, что Поттеру захотелось отвернуться, чтобы не видеть карих глаз, которые смотрели на него очень внимательно.

— Если ты пойдешь к Дамблдору, то ты очень пожалеешь об этом, — спокойно сказал Эмэт, а потом уселся на пол рядом с Гарри, так же облокотившись о стену, — И это не угроза, а простой и очевидный факт. Ты сам себе навредишь. Знаешь почему? Потому, что ты не прав. И наследник Слизерина не совсем я. Но это тот человек, которого ты очень хорошо знаешь.

Почему-то в этот момент Гарри подумал о Матроскине. Он был единственным человеком, которого он очень хорошо знал. Пусть, и не совсем человеком.

— Твой кот здесь не при чем, — словно прочитав его мысли, произнес Эмэт, и зачем-то потрепал Гарри по голове... как маленького ребенка, — Ты вообще, когда в последний раз расческу в руках держал?

— Не надо трогать мои волосы!

— Конечно, ведь так делала твоя мама, но ты этого не помнишь.

— Заткнись!

— Без проблем. Только я могу видеть твои мысли, а Дамблдор сделает это еще лучше. Тебе же, конечно, нечего скрывать, ведь так? Но ты не волнуйся, это не шантаж. Я тоже могу быть полезным.

— Тем, что меня подставляешь?

— Ты сам себя подставил! В следующий раз, когда надумаешь поговорить на парселтанге, делай это тише. Этот язык едва уловим для человеческого слуха, так нужно же было тебе орать, чтобы все услышали, как ты шипишь? А полезен я могу быть тем, что кое что знаю, — Эмэт поднялся, нагло использовав в качестве опоры коленку Гарри.

— Я могу рассказать о мести за смерть Марка Моргенбессера, и участие твоего... ныне окаменевшего кота в тех событиях, — сказав это, слизеринец удалился.

Гарри еще некоторое время смотрел на картину троллей в балетных пачках, избивающих, теперь уже, Джастина Финч-Флетчли. А потом решил все же пойти туда, куда изначально собирался.

Гарри попросил комнату, создать то место, где он был бы всегда счастлив. Когда дверь появилась и мальчик вошел в Выручай-комнату, та приняла облик пустой белой комнаты.

— Такого места не существует, Гарри, — почему-то голосом Эмэта ответила комната, — Человек не может быть всегда счастлив, иначе ему не с чем будет сравнивать. Он просто не сможет понять, в какой именно момент своей жизни он чувствовал себя счастливым.

* * *

На Гарри, поднимающегося в гостиную Гриффиндора, налетела Гермиона. Причем, сделала она это буквально, повиснув у друга, не подозревающего о возможности такого поведения со стороны Грейнджер, на шее.

— Гарри! Я так переживала... Ты знаешь, что произошло нападение на Финч-Флетчли?

— Нет, — озадаченно ответил мальчик, пытаясь понять, чем же вызваны такие эмоции Гермионы.

— Пивз кричал, что видел тебя убегающим с места преступления! А вообще, где ты был? Тебя директор хочет видеть... МакГонагалл просила передать. Гарри, я не поверила Пивзу! И Рон тоже, и Симус с Невиллом, — быстро говорила Гермиона, словно боялась не успеть сказать все, что должна, — Что-то страшное творится в школе, и тебя хотят подставить! Начиная с нападения на твоего кота. Из гриффиндорцев почти никто не верит, что наследником Слизерина можешь быть ты. Все ведь видели, как ты любил Матроскина! И да... тебе лучше поспешить к профессору Дамблдору в кабинет. Лучше раньше все решить, чем откладывать важные дела!

— Ладно, — пожал плечами Гарри. Идти к директору совершенно не хотелось, но выбора не было, — А где его кабинет?

— Не знаю, — задумалась Гермиона, — спроси у кого-нибудь по дороге.

Легко ей было сказать: "спроси у кого-нибудь по дороге". Так уж вышло, что встречались Гарри только младшекурсники с Хаффлпаффа или Рейвенкло, которые не очень-то и хотели рассказывать мальчику, где находится кабинет директора. Вернее, они либо просто проходили мимо, когда он окликал их, либо убегали.

"Хорошо хоть помидорами не бросаются!" — подумал Гарри, вспоминая, как подобная идея пришла в голову Дадли несколько лет назад.

Наконец, староста Рейвенкло любезно согласилась рассказать о местонахождении святая святых Хогвартса, и Гарри поплелся к директорскому кабинету, толком не зная, о чем он будет говорить. Он понимал, какие вопросы задаст директор, но не знал, как он на них должен ответить. Рассказать об Эмэте? Но тот ясно дал понять, какие перспективы его ждут. Лонджиус знает о Матроскине... И откуда, интересно? Да и доводы Гарри основаны на принесенном слизеринцем винограде и его умении говорить на парселтанге. Поттеру казалось, что в глазах директора все это будет выглядеть нелепой отмазкой. И это только укрепит в его глазах предположение о том, что за нападениями стоит Гарри.

Но больше всего мальчик боялся легилименции или допроса под Веритасерумом. Нормально контролировать свои мысли он еще не умел. Поверхностная легилименция, конечно, не покажет ничего, он мог заставлять себя думать о какой-нибудь ерунде, вроде лимонного пирога. Но вот Сыворотка правды или заклинание Легилименс...

Стоя перед горгульей, Гарри окончательно решил использовать все методы защиты сознания, которые ему доступны. С учетом того, что этих методов не имелось, в расчет бралось простое отрицание, согласие на использование Веритасерума только в присутствии свидетелей и при наличии подписи Дурслей, и участие во всем этом только после передачи дела на расследование в Министерство. Тогда он уже точно будет знать, что по-другому у него не вышло, но он хотя бы старался до последнего сохранить тайну Матроскина. Отчего-то ему казалось, что это необходимо сделать.

— Ты так и будешь тут стоять? — поинтересовалась горгулья.

— Нет, а как мне войти?

— Назвать пароль.

— Но я его не знаю!

— Тогда угадывай, — предложило каменное изваяние, — Даю подсказку: от этого могут болеть зубы.

— Кариес? — предположил Гарри.

— Причем здесь кариес?! Нет, конечно, Дамблдор бы до такого не додумался. Это сладкое!

— Леденцы? Шоколадные лягушки? Мармелад? Сникерс?

— Нет! Даю последнюю подсказку: у тебя это в кармане лежит.

Гарри нащупал у себя в кармане пару кнатов, волшебную палочку, зубочистку и носовой платок. Перечислил горгулье найденные предметы.

— Ладно, заходи уже, — повернулась горгулья, — директор сказал пустить тебя, а мне было просто скучно. Правильным ответом были шоколадные палочки!

Гарри вошел в открывшийся проход. Там обнаружилась винтовая каменная лестница, которая сама поднималась вверх, как эскалатор. Мальчику ничего не оставалось, кроме как встать на одну из ступеней, думая о том, что в последнее время его окружают странные люди. И не только люди! Или директор специально так горгулью заколдовал?

Кабинет Дамблдора был самым необычным из всех, что доводилось видеть Гарри. На полках было множество книг, едва ли меньше, чем в общей секции школьной библиотеки, на столах стояли разные приборы неизвестного назначения, которые издавали странные звуки. За столом, разбирая какие-то листы, сидел сам глава Визенгамота, по традиции, в странном головном уборе светло-фиолетового цвета. Ну, прям Локхарт в старости!

— Проходи, Гарри, — не поднимая глаз от своих бумаг, произнес Дамблдор, — садись.

Гарри сел в свободное кресло напротив стола, продолжая озираться по сторонам. На жердочке, еле держась маленькими лапками, сидел лысый птенец, который, как и мальчик, смотрел по сторонам, будто не понимал, где находится.

— Фоукс — это феникс, Гарри, — оторвался от своей, безусловно, важной и нужной работы директор, — Он только сегодня переродился. Жаль, что ты застал его именно в таком виде. Большую часть жизни он очень хорош — в красном и золотом оперении.

— Феникс... — произнес зачем-то Гарри.

— А теперь поговорим, мой мальчик, — Дамблдор сложил пальцы домиком и посмотрел на Поттера, — Пивз заявляет, что видел тебя убегающим с места нападения на Джастина. Полтергейст, конечно, не всегда ведет себя подобающим образом. Но директору он не может лгать.

Голубые глаза серьезно, но вполне доброжелательно смотрели на Гарри. Он взглянул в глаза директора лишь мельком, боясь, как бы не случилось чего-нибудь непоправимого. И не смог понять этого взгляда. Полного сочувствия и... разочарования. Создавалось впечатление, будто Дамблдор дал Гарри какое-то ответственное задание, но мальчик не смог его выполнить.

— Я испугался, сэр. Вы же знаете, многие считают меня наследником Слизерина, и я подумал... Я просто случайно наткнулся на Финч-Флетчли, Ханна Аббот может подтвердить, что видела меня за минуту до этого на лестнице!

— Мальчик мой, я не думаю, что это ты. Просто убегать от проблем... Взрослые люди так никогда не поступают.

"И это не по-гриффиндорски", — подумал Гарри, но озвучивать свою мысль не стал.

— Нужно смотреть проблемам в глаза, Гарри. Сейчас ты мог убежать, но есть ситуации, которые требуют немедленного решения, сбежать от них уже невозможно.

— Я... я понял вас, сэр. Вы, действительно, считаете, что это не я?

— Нет, Гарри. Но я должен спросить тебя, не хочешь ли ты мне что-нибудь рассказать?

Гарри испугался. Он видел в этом вопросе намек на то, что директору уже что-то известно, и он просто хочет проверить... Причем, проверить не свои предположения, а его самого. Это проверка Гарри Поттера, только вот на что? И зачем? Он понял, что эту проверку ему не пройти.

— Мне нечего вам рассказать, профессор, — произнес Гарри, даже решившись прямо посмотреть на директора. В его глазах читалась та же усталость, сочувствие и разочарование.