История длиною в жизнь (гет)

Письмо солдата, который не вернулся:

«Любимая, ты такая сильная, и у тебя все будет хорошо, я очень люблю тебя и моих детей. Сегодня — завтра будь открыта каждому следующему дню. Улыбайся и не сдавайся, даже если тебе покажется что все кругом против тебя. И, в заключении, любовь моя... Когда сегодня, ты будешь укладывать наших детей спать, укрой их потеплее, скажи им что я люблю их, обними их от меня и поцелуй на ночь за папу...»

из к/ф Падение Чёрного Ястреба.

«Дорогая, Флоренс...

Я не знаю, почему из всех людей пишу это письмо именно тебе, но я не мог с тобой не попрощаться. Ты мне очень дорога. Надеюсь, ты знаешь об этом.

Моя семья сделала Выбор за меня, а я думал, что смогу достойно принять последствия. Ведь мне с детства говорили: «Свою судьбу мы не выбираем, но долг свой исполнять обязаны», а бунтарём в семье всегда был Сириус. Возможно, я нашёл не самый лучший выход, но уже поздно жалеть.

Вальбурга, наверное, выжжет меня с семейного древа, как Сириуса. Отец будет думать, что я решил повторить подвиг брата, опозорив семью, но я не хочу становиться пешкой в чьей-то игре. Я же всё-таки Блэк, а мы свободу не продаём.

Прошу тебя, не говори Сириусу об этом письме, иначе он совершит очередной необдуманный поступок. На самом деле я не ненавижу его, даже люблю и знаю, что он будет делать, если узнает. Надеюсь, порадуется.

Когда родится мой племянник, поцелуй его за меня.

В принципе вот и всё. Возможно, я принял не лучшее решение, но это лучше того, что для меня приготовила семья.

С любовью

Р. А. Б».

Флоренс читала эти строки уже в сотый раз, с силой сжимая бумагу. С каждым словом внутри что-то безвозвратно обрывалось, создавая ноющую пустоту. Регулус —

Сложив письмо пополам, она скользнула взглядом по комнате, останавливаясь на старинном фортепиано. Регулус чудесно играл, больше никто так не мог. Улыбнувшись воспоминаниям, она присела на стул перед ним и провела рукой по пыльным клавишам. В голове зазвучала мелодия, когда-то сыгранная им в том пустом классе и, прикрыв глаза, она увидела, как его длинные пальцы касаются чёрно-белых клавиш. Ей хотелось, чтобы он играл для своего племянника, а не просил поцеловать его за него. Нет. Он обязательно сыграет, когда всё это закончится... Ведь закончится?

— Фло, дорогая, угадай, что рассказал мне Джим, — Сириус появился в комнате, словно ураган, сияя улыбкой. С ней он всегда старался быть весёлым.

— Что-то ты ужасно шумный, — мягко ответила она, пряча письмо в карман.

Она скажет ему, только не сейчас.

— Не в этот раз, — опустив крышку фортепиано, он присел на неё, беря руки Флоренс в свои. — Лили беременна, — вид у него был самодовольный и счастливый. Каких трудов это ему стоило каждый раз.

Она не смогла сдержать радостной улыбки.

— Неужели ты его всё-таки достал, и он тоже решил обзавестись ребёнком?

— Как ты могла такое подумать, — в притворном ужасе произнёс он, а в синих глазах плескались смешинки. Как же она любила его глаза. — Я всего лишь напоминал ему каждый день, что скоро у меня будет сын...

Флоренс безумно ценила такие моменты, когда Сириус становился прежним: безбашенным, ярким, весёлым и обаятельным. Когда он оставлял работу за порогом дома, пускай только для неё. На самом деле она видела, что он часто был расстроен, устал и грустен, и, казалось, только мысли о сыне делают его счастливым.

— Надо поздравить их и купить что-нибудь Лили, — встав со стула, она прильнула к нему, вдыхая родной запах. — Я очень рада за них...

— Если у них родиться мальчик, то они с Эдвардом станут лучшими друзьями, а если девочка, то мы точно породнимся...

Как бы ей не хотелось, он уже давно назвал их сына. Эдвард. Папе было бы приятно.

— Только надеюсь, что она будет похожа на Лили, а не на Джима, — продолжил он и наклонился к её животу. — Слышишь малыш? При хорошем раскладе у тебя будет лучший друг, а при отличном — невеста.

Когда Лили сказала, что малыш всё слышит и понимает, Сириус стал разговаривать с её животом, и иногда ей снова становилось страшно, а потом она злилась на себя. Зря она боится. Нельзя притягивать беду своим страхом. Но этот страх, подобно яду, отравлял разум, как бы она не старалась от него избавиться.

— В нашей семье есть традиция, — проговорила она, улыбаясь, — когда девушка ждёт ребёнка, её мать дарит ей какое-нибудь украшение, как знак того, что вся семья принимает ребёнка. Наверное, я подарю Лили браслет...

Сириус лишь кивнул в ответ. Он знал, что это для неё очень важно, особенно, учитывая то, что они оба порвали со своими семьями. Её родители умерли, и некому продолжить эту традицию, а Лили... они стали с ней хорошими подругами, к тому же родителей Лили тоже нет в живых, и она считала важным показать, что они счастливы за них. Сириус решил купить какое-нибудь украшение для жены, пусть это будет совсем не то, но ей будет приятно.

— Хорошо, родная, — он невесомо коснулся губами её лба. — Мне пора. Я сегодня дежурю в Хогсмиде.

* * *

— Нет, Джим, никаких мотоциклов, — категорично заявила Лили, разбивая яйца о сковородку. — Даже не мечтай.

— Но, — возразил Джеймс, — у Сириуса же есть. И Флоренс не возражает...

Лили обернулась к мужу, удивлённо вскидывая бровь. Иногда аргументы Джеймса Поттера ставили её в тупик.

— Мерлин, тебе что, пять лет?

Допив чай, он встал из-за стола и, поняв, что проиграл этот мини спор, метнул жене обиженный взгляд. Ей стало смешно, но она постеснялась смеяться при нём, думая, что это обидит его ещё больше. Он был таким ребёнком. Точнее они с Сириусом. Всё время смеялись, шутили, дурачились, будто ничто в мире не может огорчить их. И она любила Джима за это ещё больше. За то, что оставлял войну за порогом их дома. Через восемь с половиной месяцев у них с Джимом будет свой ребёнок. Может, тогда Джим немного повзрослеет? Самую чуточку.

— Ну давай купим велосипед, — подавляя смешок, предложила Лили.

— Почему ты против мотоцикла?

Вздохнув, Лили взмахом палочки перенесла готовую яичницу из сковороды в тарелку, расписанную яркими цветами. Она любила цветы. Как объяснить ему, если он не желает её слушать? Слышит, но не слушает. Ему всегда кажется, будто с ним ничего не случится. А вдруг он разобьётся на этом летающем мотоцикле? Да, они с Сириусом друзья, но они совершенно разные. Сириус даже в браке остаётся свободным душой, а Джим всегда стремился к домашнему теплу и уюту. Да и Флоренс совершенно другая.

— Просто я боюсь за тебя, — звучало немного беспомощно, но что она могла поделать?

Без лишних слов Джеймс обнял её, крепко прижав к себе. Он не мог её винить за этот страх. Как бы он не пытался отвлечь или рассмешить её, он знал, что от всего её не огородить. Но теперь всё по-другому. Она ждёт ребёнка. Их ребёнка. И он защитит их, даже если придётся запереть её дома. Но она такая упрямая.

— Я люблю тебя, солнышко моё. Всё будет хорошо, ты же знаешь.

Мягко улыбнувшись, Лили отстранилась от мужа, чувствуя прилив нежности и радости.

Она знала это. Как и то, что Джеймс уже купил детскую метлу для их малыша или малышки. Квиддич — это святое.

* * *

Она гуляла по Косому Переулку уже второй час, ища что-то необычное для Лили.

«Надо было отправиться в Хогсмид, — подумала она. — Увиделась бы там с Сириусом».

При мыслях о муже Флоренс сразу же заулыбалась, машинально касаясь рукой живота. Через несколько месяцев на свет появится её малыш с глазами Сириуса. Как бы ей хотелось снова увидеть его во сне, но он не приходил. Зато она чувствует его с каждым днём всё сильнее, чувствует его настроение или желания, чётко различая свои мысли и его. Целитель в Мунго сказал, что такое случается крайне редко, и, значит, у ребёнка уже огромный магический потенциал. Он будет могущественным магом — Флоренс знала.

Завернув за угол, Флоренс наткнулась на неприметный с виду ювелирный бутик. Слишком маленький, чтобы заметить его среди всех этих огромных зданий. Когда она открыла дверь, послышался необычный звон колокольчиков, и из-за прилавка показался невысокий старик, и сразу заулыбался.

— Здравствуйте, — учтиво произнёс он, приглаживая галстук-бабочку.

Поздоровавшись, она не спеша вошла вовнутрь. Здесь всё было заставлено небольшими стеклянными витринами с ювелирными украшениями необычайной красоты, притягивая внимания своим блеском. Сквозь тёмное стекло окон, свет сюда почти не проникал, и лишь мягкий свет свечей, парящих в воздухе, освещал помещение. Высокие стеллажи, примостившиеся к стенам, были уставлены многочисленными диковинными предметами: вредноскопами различных размеров, танцующими статуэтками, миниатюрными шляпками, стеклянными цветами и ещё сотней необычных вещей; каждая деталь интерьера несла с собой отпечаток старой эпохи. Ей показалось, будто, переступив порог, она попала в прошлое. Слишком далёкое, чтобы помнить, слишком близкое, чтобы знать.

— Вы что-то ищите? — улыбнулся старик. — Что-то особенное?

Не сразу расслышав его, Флоренс резко повернулась к нему, встречаясь со светло-голубыми глазами, скрытыми за стеклом пенсне в золотой оправе.

— Да... подарок.

Он снова загадочно улыбнулся, словно радуясь чему-то только ему известному. Приблизившись к одной из витрин, старик вытащил оттуда раскрытую коробочку с серебряной брошкой и, задумчиво рассмотрев, снова убрал. Он проделал это несколько раз с цепочкой, серьгами и ещё одной брошью, так и не сказав ни слова Флоренс. Он что-то бубнил себе под нос, а она неотрывно следила за его странностями.

«Может, я зря зашла сюда? — подумалось ей. — Всё-таки надо было идти в Хогсмид».

— Вот он! — неожиданно воскликнул старик, держа в руках что-то блестящее. Кажется, браслет. — Это то, что вам нужно.

Подойдя ближе, Флоренс с сомнением взглянула на тонкую зелёную цепочку браслета, излучающего яркий свет.

— Это зелёное золото... или его ещё называют эльфийским золотом.

Он подойдёт к глазам Лили. Улыбнувшись, она взяла его в руки и... не ощутила ничего. Будто она и вовсе ничего не держала. На нём болтался маленький цветок в виде...

— Как вы догадались? — собственный удивлённый голос показался ей неестественно громким в тишине, но продавец снова одарил её своей загадочной улыбкой. — Я... куплю его.

Снова вернув взгляд к маленькой лилии на браслете, Фло улыбнулась. Она не смогла бы найти ничего подходящее для Лили Поттер.

— Когда-то давно я продал эту вещь одному молодому человеку, — задумчиво произнёс старик, глядя на её шею. — Как давно это было...

Проследив его взгляд, она обнаружила, что он смотрит на её подвеску — подарок Альфрада Блэка. Рафаэла.

— Вы позволите? Мягко спросил он, протягивая руку к кулону. Она машинально кивнула, позволяя ему ощупать золотую розу.

— Да, это она...

Казалось, старик сейчас где-то далеко в своих воспоминаниях. Какая же странная жизнь. Мы все неосознанно связаны какими-то незначительными деталями, переплетающие судьбы разных людей.

* * *

Пройдя несколько маленьких улочек, Флоренс обернулась, чтобы снова взглянуть на тот странный бутик, но так и не нашла его взглядом. Половина магазинов были закрыты или просто заколочены досками со следами разрушения — следы хаоса Волан-де-Морта. К сожалению, таких магазинов становилось всё больше. Поёжившись от неприятного страха, облипающего со всех сторон, она ускорила походку, насколько это позволяла беременность, чтобы дойти до ближайшего камина и вернуться домой. Аппарация беременным запрещена.

Она шла вдоль широкой улицы, а фантазия рисовала красочные картины. Она будет гулять здесь с маленьким Эдвардом в коляске и читать сказки около фонтана в виде дракона. Он будет улыбаться ей так же, как Сириус — не только губами, но и своими ярко-синими глазами. Разве можно мечтать о большем счастье? Он вырастет в любящей семье, где они никогда не будут лишать его возможности выбора и навязывать своё мнение. А ещё она обязательно расскажет ему о своём отце — его дедушке: каким замечательным человеком он был.

Всё внутри трепетало, словно тысячи разноцветных бабочек вот-вот вырвутся из груди, оживляя серые улицы. Флоренс убеждала себя, что скоро весь этот ужас закончится и они, наконец, смогут жить спокойно. Удивительно, что даже вырвавшись из семейного гнезда и опеки отца, она до сих пор жила, словно хрупкий цветок в теплице, не замечая реальные несовершенства мира. Свободолюбивая, она никогда не лезла в чужие дела. Не пыталась влезть человеку в душу, даже если он в этом нуждался, в отличие от Лили Поттер. Лили всегда была в центре событий, искала нуждающихся в помощи, помогала — она была сильной и целеустремлённой. А Флоренс... Флоренс чаще плыла по течению, не вмешиваясь в происходящее, будто это её не касалось. Она так и не сделала свой выбор. А ведь раньше она была совсем другой: упрямой, своенравной. Мысль о раннем замужестве претила, а любовь была совсем другой. Что же её так изменило? Беременность? Нет, это произошло намного раньше. Сириус? Или всё-таки свадьба...

Вспомнив свою свадьбу, она подумала о своих сёстрах. Как же давно она их не видела. В последнее время ей часто снились отрывки из детства: какое же это было беззаботное время. Дети всегда больше предрасположены к счастью. А сейчас это всё казалось чем-то нереальным, далёким миром. Ничто не становится так чуждо человеку, как мир его детства, оставленный им навсегда.

«Флориш и Блоттс» был заполнен людьми, словно книги — самое необходимое во время войны. Решив воспользоваться местным камином, Флоренс вошла в книжный магазин. Большое количество юных девушек столпились у одного из прилавков с вывеской «Презентация новой книги Элен Гарбо «Любовный переплёт». В подарок волшебные амулеты, показывающие, насколько Вас любит Ваш избранник». Эти юные ведьмы ещё не понимают, что любовь не найдёшь в книгах, её не разгадаешь с помощью волшебных амулетов. Её надо искать в своём сердце — оно мудрое, и стучит от первой нашей секунды до последней. Любовь отучит искать ответы в книгах, примеряя на себе истории чужих героинь.

Мысленно усмехнувшись, она подошла к камину, ища глазами летучий порох. Пламя в камине ярко вспыхнуло, и оттуда послышался женский голос:

— Он не работает. Пожалуйста, воспользуйтесь камином на втором этаже.

Надо было заказать портключ. Каминная сеть, по словам Сириуса, в последнее время постоянно ломается.

Поднявшись на второй этаж, Флоренс направилась в сторону одинокого камина через книжные стеллажи. Сердце почему-то бешено застучало, и она снова разозлилась на себя за свой бессмысленный страх. Внезапно замедлив шаг, она ничего не услышала. Вообще ничего. Минуту назад снизу доносились голоса, смех, ругань, а сейчас — ничего. А потом перед глазами всё закружилось.

Неестественный ветер ударил в лицо, книги полетели с прилавок, раздались ужасающие крики и хлопки аппараций. В воздухе закружились чёрные тени, вихрями сносящие всё у себя на пути. Прижавшись спиной к стене книжного шкафа, она прижала дрожащую руку к животу. Чёрные тени превратились в людей в масках, и не надо было гадать, кто это. Пожиратели Смерти. На периферии сознания стали мелькать мысли о том, как же глупо было идти сюда, а не в Хогсмид, где сейчас Сириус. Необъятный страх сковал тело, не давая пошевелиться. Страх не за себя, а за ребёнка. Люди в ужасе старались скорее аппарировать, уворачиваясь от смертельных заклятей.

«Камин. Я должна добраться до камина, — внушала она себе, невидящим взглядом смотря перед собой. — Должна».

Страх паутиной облепил ноги и, перебарывая себя, она вынырнула из-за угла, бросаясь к камину. Перед ней упал огромный стеллаж с сыплющимися книгами, отрезая путь к единственному для себя выходу. Развернувшись, Флоренс бросилась назад, сама не зная куда. Паника, шум, крики — всё смешалось в голове невыносимой смесью, разрывающей барабанные перепонки. Почти добежав до лестницы, она услышала чей-то смех позади и в ужасе обернулась.

Уродливая серебряная маска с кровавыми узорами на лбу скрывала незнакомца, сжимающего длинную чёрную палочку. Кровь застыла в жилах, еле проталкиваемая в сердце венами. Почти не дыша, Флоренс вжалась поясницей в грубые перила, не отрывая глаз от Пожирателя Смерти.

— Забини, — голос забрался под кожу, сжимая внутренности в тугой ком. — Мерзкая, маленькая девчонка...

Она хотела спросить «кто ты», но слова застряли в горле. Она молилась. Молилась, чтобы здесь сейчас появился Сириус.

— Ты, наверное, меня не узнала, но ты, несомненно, меня помнишь...

Он коснулся кончиком палочки своей маски, и она исчезла. Флоренс помнила его. В действительности, она никогда не забывала его. Эти карие глаза на остром лице, внушающие страх и ужас. Эти длинным костлявые руки, когда-то сжимающие её талию в танце... Перед ней стоял человек, которого выбрала ей мать в женихи. Антонин Долохов.

— Боишься меня? — его смех эхом отозвался в её голове. — Ты выставила меня посмешищем в обществе. Как давно я этого ждал, смерть твоего папаши меня не сильно удовлетворила...

Прижимая руку к животу, она вздрогнула. Смерть отца. Неужели его убил Долохов? Но ведь мама сказала, инфаркт...

Страх смешался с ненавистью и старой болью, на секунду ей показалось, что всё это дурной сон, и она сейчас проснётся в объятьях Сириуса. Но это ужасное лицо всё ещё было перед ней, забирая последнюю надежду. Окружающее стало меркнуть. Лестница под ногами скрипнула, половина перил отлетело, а она всё стояла, сжимая в одной руке коробочку с подарком для Лили.

— Надо было тебе согласиться, — угрожающе произнёс он, делая шаг вперёд.

«Нет, нет, не...»

Эдвард. Малыш...

Лестница под ногами начала рушиться, и последнее, что она увидела — ярко-зелёный луч, пронзающий тело остриём ножа, а потом падение в чёрную бездну...

У каждого нашего поступка и решения есть последствия.