Условие выхода (гет)

" Совместные действия придадут вам уверенности и помогут с готовностью взяться за любые дела". Карта Пара (Партнёр), колода Симболон.

Из душа её вытащил голос Малфоя. Сначала она решила, что ей чудится, но потом этот тип, применив Сонорус, провозгласил на весь дом: "Благородный Драко, сын Люциуса из рода Малфоев, просит у прекрасной леди, хозяйки сего замка, позволения войти", и она поспешно выскочила в гостиную, кутаясь в халат и жалея о том, что Рон съехал к своей овце, а то бы он набил сейчас Малфою морду. Или наоборот. В общем, она бы в любом случае получила удовольствие.

Малфой торчал в камине, наполовину высунувшись из зелёного пламени и протянув руку Живоглоту для обнюхивания. Когда вошла Гермиона, оба, и кот и человек, уставились на неё одинаково угрюмо.

— Я думал, ты там утонула, — раздражённо сказал Малфой, — я могу, наконец, войти?

— Входи, о благородный Драко, сын Люциуса, — ответствовала Гермиона нараспев, — нет ничего желанней сердцу моему, чем твой визит в сей предрассветный час. Да примет тебя с радостью мой кров, но ежели хоть раз ещё ты сотрясёшь его столь богомерзким рёвом, то я снесу твою пребелую главу единым махом!

Малфой одобрительно скривил губы и вылез из камина. Был он, в отличие от Гермионы, в полном порядке — одет, выбрит и прилизан.

— Я прошу прощения за недостаток терпения, — сказал он с достоинством. — Ты там плескалась больше часа. Я уже третий раз заглядываю.

— Что так?

— Меня испугал твой крик. Проснувшись, я сразу бросился сюда. Услышал, что льётся вода в душе и решил дать тебе время прийти в себя, но, Мерлин, сколько же можно?

Живоглот противно заорал и пошёл на кухню, призывно подёргивая хвостом.

— Ещё один крикун, — сказала Гермиона ему вслед. Кот приостановился и мрачно глянул через плечо.

— Иду, иду, — пообещала Гермиона и посмотрела на Малфоя, — ты завтракал?

— В четыре утра? Вообще-то не имею такой привычки.

— А кофе?

— Разве что кофе.

Малфой сидел у кухонного стола и недоверчиво разглядывал кухонное оборудование и миску сухого корма, поедаемого Живоглотом.

— Ты уверена, что это можно есть? — опасливо спросил он.

— Ему можно, — отмахнулась Гермиона, ставя джезву на огонь, — он даже садовых гномов ест. И мандрагоры.

Она внимательно следила за кофе и пыталась понять, видел ли Малфой то же, что видела она. Ни по физиономии его, ни по поведению ничего нельзя было разобрать.

Кофе зашипел и поднялся, и Гермиона подхватила джезву с огня и разлила кофе по чашкам.

— Хочешь со жжёнкой? — спросила она.

— С чем?

— Сейчас увидишь.

Она открыла холодильник, и Малфой отшатнулся от потянувшего холода.

— Слушай, — раздражённо сказала она, — по-моему, ты переигрываешь. Ты что, холодильника никогда не видел?

— Открытого — никогда, — ответил Малфой, вставая и с любопытством заглядывая в холодильник, — вот, значит, зачем нужны эти шкафы. А я не мог понять, почему магглы без них жить не могут, и что они там держат?

— Спросил бы, — сказала Гермиона, доставая бутылку коньяка.

— Зачем? Пришло время и всё само выяснилось — оказывается, магглы охлаждают коньяк. Ни за что бы не додумался… Грейнджер, а зачем тебе коньяк с утра?

— Потерпи, — сказала Гермиона, беря с полки сахарницу, — сейчас придёт время, и всё само выяснится…

Она откупорила бутылку, зачерпнула ложкой сахару и осторожно налила в ложку немного коньяку.

— Помочь? — осведомился Малфой.

— Подожги, будь так добр.

— Incendio!

Над ложкой поднялось маленькое прозрачно-синее пламя. Гермиона подождала, пока пламя догорит, опустила ложку в свою чашку и вопросительно посмотрела на Малфоя.

— Давай — сказал он, — у меня до сих пор твой крик в ушах звенит…

Когда кофе был выпит, её вдруг осенило.

— Так ты что, слышал меня?

— Сегодня слышал.

— А почему?

— Помнишь, я тебе зелье предлагал?

— Против отвращения, я помню. И что?

— Если в нём заменить два компонента, оно, напротив, обостряет всё чувства. Я его принял. На всякий случай. Надеялся, что замечу что-нибудь, чего не заметишь ты. Но ничего не вышло. Слух вот только прорезался, и, по-моему, ты меня тоже услышала. Когда я сказал тебе про его глаза…

— Да-да, — рассеянно согласилась Гермиона, и Малфой замолчал, выжидательно глядя на неё.

— Странно, — сказала она, — я об этих двух зельях ничего не знаю.

— Их составил Снейп, в последний год. Я… позаимствовал у него рецепт, когда понял, что надо хоть что-то делать… Ты что, Грейнджер?!

Она побледнела до губ и смотрела на него с ненавистью.

— Опять что-то не то сказал, — произнёс он нарочито спокойно.

— Только не говори мне, что ты его не видел, — презрительно сказала она.

— Кого — его? Где не видел?!

— Во сне.

— Да не видел я ничего, кроме тараканища этого! Я услышал, как он велел тебе закрыть глаза, потом ты заорала, и я сразу проснулся!

— А голос? Голос ты не узнал?

— Не узнал я голоса!.. Что? — он вскочил и навис над ней, — это он? Говори, Грейнджер!

— Да, — прошептала Гермиона, глядя куда-то мимо Малфоя. — это он.

Малфой медленно опустился обратно на стул.

— Как же я… мы его не узнавали?

— Наверное, это одно из условий, — сказала Гермиона, — а может быть, это часть наказания…

— Наказания? За что?!

— За всё, должно быть. Ты видел, он утратил человеческий облик. Он… чудовище.

— Как же ты его узнала?

— Когда он велел мне закрыть глаза, я его увидела. Ох… И проснулась.

— Он жив, — утвердительно произнёс Малфой.

— Наверное. Мертвецу просить о помощи ни к чему, но…

Она помотала головой и закрыла лицо руками.

— Лучше бы нет. Чем в таком виде…

— Подумаешь, вид, — легкомысленно сказал Малфой, — мало ли, у кого какой вид. Мы его найдём и приведём в порядок.

Она убрала руки и с интересом посмотрела на него.

— Мы?

— Конечно. Он меня подключил с самого начала, значит, он хочет, чтобы я тебе помог.

— Интересно, почему именно ты?

— Я ему должен, ты же знаешь.

— Мы все ему должны. Он нас спасал, не знаю, сколько раз!

— Вас он спасал от смерти. А меня — от убийства. Чувствуешь разницу?

— Хорошо, предположим, он хочет, чтобы ты мне помогал. А ты сам что об этом думаешь?

— Я думаю, Грейнджер, что, кем бы ты себя ни мнила, ты, прежде всего, девчонка и маггла. А я чистокровный маг и мужчина. Я тебя одну не отпущу.

— Шовинист, — сказала она, — расист. По-моему, ты единственный, кто никогда не забывал, что я маггловская девчонка.

— И ты мне за это благодарна, — продолжил Малфой.

— Да, — призналась Гермиона, — иногда.

— Так что, берём отпуск, и в Хогвартс, к Зеркалу?

— Может быть, на выходные? Если возьмём отпуск одновременно, ведь сплетен не оберёмся…

— Ну, мне подобные сплетни только на пользу, — ухмыльнулся Малфой, — а тебе, пожалуй, ни к чему. Согласен. Только, знаешь, неизвестно, куда нас может занести, и сколько мы будем оттуда выбираться. А если за выходные не успеем?

— А, придумаем что-нибудь…

— По-твоему, министерского допуска хватит, чтобы нам дали войти?

— Меня МакГонагалл пустит в любом случае.

— А меня?

— А ты со мной. Если что, превращу тебя в хорька, и скажу, что ты мой любимый питомец…

— Но-но, только попробуй, я тебе все пальцы отгрызу!

Живоглот тяжело и мягко вспрыгнул на стол и уставился на Малфоя неприятным взглядом.

Гермиона улыбнулась.

— Не отгрызёшь, — сказала она.