По праву друга (джен)

— Привет, Синклер!

Вот бывает же... пообщался с человеком один раз, и то недолго, а уже узнаёшь его голос из тысячи других. И радуешься ему, как погожему дню.

— Привет, Гермиона!

Библиотекарша мадам Пинс шикнула на нас, и мы заговорили тише:

— О, ты подшивку «Вопросов трансфигурации» сдаешь? Я как раз собиралась ее взять.

— В последнем номере интересная статья по третьему исключению из закона Гэмпа...

Очередь у конторки мадам Пинс давно уже разошлась, но мы почему-то не спешили сдать свои книги и журналы. Нам было интересно говорить друг с другом... наверное, поэтому я не сразу заметил, что к нам подошел кто-то третий.

— Гермиона, тебя не дождешься... с кем это ты так увлеченно беседуешь?

Зеленые глаза за стеклами круглых очков смотрели испытующе и настороженно. Он был одного со мной роста, но крепче и шире в плечах. Неудивительно для мастера квиддича...

— Гарри, познакомься, это Синклер. Он... — девушка почему-то смутилась. — Он работает у профессора Снейпа.

— С каких это пор ты общаешься со снейповскими приспешниками? — неожиданно напустился на нее Гарри.

— Выбирай выражения, Поттер. Пожалуйста, — еле сдерживаясь, попросил я.

Настороженность в его глазах сменилась откровенной неприязнью.

— Мало нам Малфоя, так еще и этот...

— Этот кто? Ну, договаривай!

Мы оба перешли на придушенный от злости полушепот. Гермиона сделала попытку взять Гарри за руку, но тот оттолкнул ее.

— Прислужник Пожирателя Смерти! — прошипел он мне прямо в лицо. — Чего вытаращился? Делаешь вид, что не знаешь? Да вся школа в курсе, что у твоего хозяина — метка Волдеморта на руке!

Признаюсь, в какой-то момент я просто растерялся. Нет, какие-то смутные слухи доходили до меня, но они были так расплывчаты... Впрочем, сейчас ничто не имело значения, кроме одного: прозвучало оскорбление.

— Профессор Снейп — мой учитель, — не знаю, был ли металл в моем голосе, но я очень постарался воспроизвести интонации, услышанные в слизеринской гостиной. — И мне все равно, какие у него метки. Предупреждаю в последний раз, Поттер: выбирай выражения.

Он рванулся ко мне с вполне очевидной целью, но тут раздался негодующий окрик мадам Пинс:

— Ах, вы, хулиганы! Сейчас же покиньте читальный зал!

Поскольку Поттер стоял у меня на пути, я оттолкнул его, чтобы пройти. Он, наверное, не ожидал такого, отшатнулся, потерял равновесие и оперся руками о край ближайшего стола. Что-то упало на пол. Оказалось — какая-то сильно потрепанная книга с пожелтевшими страницами. При падении она раскрылась и стало видно, что многие листы исчерканы, а на полях густо лепятся записи, сделанные от руки. Я пригляделся и тут же узнал почерк. Поттер поспешно схватил книжку, сунул ее под свитер и вышел из зала. Расстроенная Гермиона выбежала следом. Я остался один — подавленный и раздираемый сомнениями.

Спросить учителя напрямик? Тут же в памяти вспыхнуло зеленое пламя... ну, убить не убьет, конечно, но выгонит как пить дать... За что? А чтоб слухам не верил... А если не слухи? Если и впрямь — метка? То-то он рукава никогда не закатывает, даже когда от горелок жарища — не продохнуть...

Пожиратель Смерти... светящееся лицо, черные провалы на месте глаз. Ведь жутко мне тогда было, до обморока жутко, и, небось, любому бы стало жутко... И опять-таки — то, как он паука убил. Ведь чтобы так с ним разделаться, надо уметь пользоваться заклятием... значит — он убивал и раньше? И совсем не пауков?

От этой догадки я покрылся холодным потом.

Но ведь он столько лет в школе... директор ведь не станет кого попало на работу брать. Да уж, нашего директора не проведешь...

Ну а с другой стороны — мало ли у кого что в прошлом было... вот кстати о прошлом: что за странная книжка у Поттера? Почему исписана почерком учителя? Не припомню, чтобы наш профессор давал что-то из своей библиотеки гриффиндорцу... Да и с чего бы?

От всех этих мыслей голова уже начинала потрескивать.

Что же делать? Спросить напрямую — страшно. Не спрашивать ни о чем — от неизвестности можно с ума сойти. Была не была... спрошу. Не могу я ему не верить.

Но пойти сразу в лабораторию не получилось: для начала пришлось отсидеть несколько томительных часов на уроках. За это время решимость бессчетное количество раз сменялась осторожностью, доверие — подозрительностью... Так и не решившись ни на что, проклиная себя за мягкотелость, я под вечер притащился в лабораторию.

Сегодня мне предстояло подготовить ингредиенты для Веритасерума. Амбридж опустошила запасы профессора, а такое зелье всегда неплохо иметь про запас.

Учитель что-то сосредоточенно писал, сидя за своим столом. Я поздоровался, достал заготовленный накануне рог единорога, и принялся толочь его в неглубокой фарфоровой ступке. Разумеется, мысли мои в это время были далеки и от единорога и от ступки.

— Синклер, спуститесь с облаков на землю, — проговорил Снейп, не отрываясь от своего занятия. — Вы испортите препарат.

— Простите, профессор, — пробормотал я, но тут же снова задел фарфоровым пестиком по краю ступки. Хрупкая посуда жалобно звякнула.

— Да что с вами, Снейт? — учитель откинулся на спинку кресла и недовольно посмотрел на меня. — Вы нездоровы?

— Учитель, я... я должен задать вам один вопрос, — оставив в покое ступку, я подошел к его столу и стал напротив.

— Садитесь, нечего маячить. Так что за вопрос?

— Сегодня мне сказали про вас, что вы... Я не хочу верить слухам, я хочу знать правду...

— Предисловие затянулось, — он слегка нахмурился. — Давайте ближе к делу.

И тут одним махом, как ныряют в ледяную воду, я выдохнул вопрос, терзавший меня весь день:

— Это правда, что вы были Пожирателем Смерти?

— Правда, — прозвучал спокойный ответ. Учитель смотрел мне прямо в глаза — без тени замешательства, гнева или вызова. Он просто ждал, когда его ученик скажет еще что-нибудь. Но я совершенно смешался. Тогда Снейп заговорил сам.

— Похоже, пришло время расставить точки над «i». Да, я был в рядах Пожирателей. И, да, директор Дамблдор знал об этом, когда принимал меня на работу. Я не заискиваю, не стараюсь быть милым и не терплю невежд. В ответ они злословят за моей спиной. Синклер, мне не нужен ученик, который при виде своего профессора станет замирать от страха или плеваться от ненависти. У меня таких — весь Гриффиндор и еще понемногу с других факультетов. Если вам так мешает мое отнюдь не безупречное прошлое, то советую поискать нового учителя.

— Ни за что, — поспешно ответил я. — А кое-кому при случае дам в морду. Чтоб не злословил за спиной.

— Да, иногда это полезно, — философски заметил он. — Надеюсь, у вас всё?

— Не всё, — покаянно вздохнул я.

— Выкладывайте...

Я рассказал ему о происшествии в библиотеке. Снейп помрачнел.

— Досадно... знаете, что это за книжка? Мой старый учебник по зельеварению. В то время мне в голову приходили неплохие идеи... А теперь это все даром досталось заносчивому бездельнику! Особенно скверно, что там, кажется, и заклинания были. Но теперь уж ничего не поделаешь: не гоняться же за ним, в самом деле.

* * *

Бурные события в школе на какое-то время почти вытеснили из моей памяти нашу невольную охоту на акромантула. Но учитель, конечно, никогда не забывал о флаконе с залитой воском пробкой: просто будущему противоядию нужен был достойный яд.

И однажды он появился.

Казалось, несколько капель прозрачной, зеленоватой жидкости живут своей жизнью: они то соединялись в одну на дне пробирки, то вновь разбегались, то застывали в неподвижности. Пробирка, укрепленная в держателе, стояла посреди лабораторного стола. Профессор, опершись руками о столешницу, в глубокой задумчивости наблюдал за тем, что происходит внутри сосуда. А мне эти странные передвижения вещества внушали безотчетный страх.

— Что это, учитель?

— Змеиный яд. Магически улучшенный. Над ним потрудился гений... На его творение и попробуем натравить паука. Снейт, сейчас идите наверх и до десяти вечера можете быть свободны. Спать сегодня не придется, имейте в виду.

Ровно в десять я спустился в лабораторию. Учитель стоял у стола спиной ко мне.

— Заприте дверь, — не оборачиваясь, распорядился он.

Задвинув засов, я увидел, что толстый металлический брус словно засветился изнутри: похоже, на него были наложены чары, блокирующие любую попытку магического взлома.

С лабораторного стола исчезла вся посуда, и теперь посреди него, на некотором расстоянии от поверхности, виднелся только один небольшой котел, как показалось мне, сделанный из серебра. Ни треноги, ни горелок не было — лишь под скругленным блестящим днищем дрожал и струился воздух, как это бывает над дорогой в жаркий день.

Котел поначалу показался пустым... но нет, то была какая-то удивительно прозрачная и совершенно неподвижная жидкость.

— Синклер, слушайте очень внимательно. Первое — начиная с этой секунды вы должны безоговорочно и мгновенно выполнять все мои приказы. Второе — молчать, пока не спрошу или не разрешу говорить. Третье — не паниковать, что бы ни произошло.

Учитель поставил пред собой три флакона и посмотрел на меня. Еще никогда я не видел его настолько сосредоточенным и властным.

— В процессе моей работы над котлом должно подняться облако пара. Ваша задача — стоять вот здесь — он указал на место в нескольких шагах от себя — и следить за его цветом. Если оно вдруг станет красным, — немедленно, слышите, немедленно! — выливайте в котел содержимое вот этого флакона. А дальше будем действовать по ситуации. Все поняли?

Я кивнул и, замирая от мысли, что сейчас произойдет что-то невероятное, отошел на указанное расстояние, крепко сжав в ладони холодное стекло.

— Ну, Мерлин нам в помощь, — пробормотал Снейп и вылил в котел тот самый, улучшенный яд.

Над котлом неторопливо поднялось и стало расширяться белесое облако. Поначалу оно выглядело однородным, но вот внутри него образовалось темное уплотнение... оно росло, меняло форму, делаясь непрозрачным, и вместе с ним увеличивалось облако, пока не достигло размеров человека. Я тихо охнул — внутри облака свивала и развивала кольца серо-зеленая змея!

Учитель выхватил палочку и направил ее прямо на змею. Заклинания я не услышал, но конец палочки заалел, и на пестрой чешуйчатой коже показались черные, вязкие потеки, похожие на смолу. Они тяжелыми каплями шлепались в котел и тут же растворялись в нем без остатка. Таинственная жидкость принимала их без малейшего звука и всплеска.

Змея исходила тягучим потом, корчилась, разевала зубастую пасть, а учитель держал ее на конце палочки и, казалось, его глаза тоже отсвечивают красным. Когда капать, наконец, перестало, он, не глядя, взял второй флакон и тоже вылил его в котел.

Змея шарахнулась в сторону: напротив нее, быстро принимая знакомую форму, появился паук!

Несколько взмахов палочкой — и вокруг облака замерцала магическая сеть, не дающая ему сдвинуться с места. Концы ее нитей белыми сполохами обвивали высоко поднятую руку, в которой застыла палочка.

Змея и паук раскачивалась среди клубящегося пара и, казалось, присматривались друг к другу. Они были одного размера, но змея, очевидно лишившаяся какой-то части своих чар, стала немного тоньше, чем выглядела поначалу.

Она напала первой. Я не мог всего разглядеть в туманном мареве и в мерцании сети. Чудовища меняли очертания, облако дергалось, в котел падали то черные, то темно-зеленые капли, учитель вцепился в палочку двумя руками, изо всех сил удерживая сеть. Страшнее всего было то, что побоище разворачивалось в полной тишине! Отчетливо слышалось только тяжелое, хриплое дыхание человека, напрягающего все свои силы.

Темный извивающийся клубок очень сильно толкнул облако в нашу сторону. Учитель пошатнулся... не думая ни о чем, я шагнул к нему, стал сзади и чуть сбоку. Почувствовав спиной опору, он выпрямился, руки снова твердо сжимали палочку, облако вернулось на свое место и мы увидели, что паук побеждает! Змея извивалась в его лапах, а он рвал ее на части, и они все теми же густыми чернильными каплями валились в котел. Но вот поток прекратился... Паук, словно утомленный победой, осел на брюхо, затем начал таять, сливаться с облаком... оно между тем сжималось, редело, а вместе с ним тускнела, истончалась сеть. Последние туманные волокна опустились в котел и все кончилось.

— Треногу! — прохрипел Снейп, подхватывая котел, под которым уже не струился воздух.

Я метнулся за подставкой и серебряное днище надежно укрепилось на опоре. А в котле по-прежнему невозмутимо покоилось совершенно прозрачное вещество.

— Синклер, помогите мне, — едва слышно попросил он.

Я поддержал его и довел до кресла. Казалось, сил у него осталось только чтобы упасть, откинуться на спинку кресла и закрыть глаза. Серое, измученное лицо, мокрые волосы прилипли ко лбу... сколько времени длилась беззвучная битва? Часы на столе показывали шесть. Всю ночь!

Усталость разом навалилась на меня. Я плюхнулся на ближайший табурет, и потер глаза, которые уже безнадежно слипались. Впрочем, сонливость не помешала заметить, что сияющий котел на треноге потихоньку тускнеет и покрывается каким-то белым налетом. Любопытство пересилило, я подошел ближе... это оказался иней! Котел медленно, но верно замерзал.

То ли табурет подо мной скрипнул, то ли учитель заметил мое движение, но он, с трудом выталкивая из себя слова, проговорил:

— Так и должно быть... лед сохранит противоядие...

И действительно: над краями котла потихоньку нарастала тонкая прозрачная пленка, стремящаяся образовать сферу. От нее доносилось легкое похрустывание.

— Все вопросы потом... надо в себя прийти для начала.

Он открыл глаза, сел прямее и энергично потер ладонями лицо, будто смывая с него усталость. Изнеможение уходило, сменяясь бодрящей энергией успеха.

— Возьмите какую-нибудь посудину, Синклер, и идите сюда, — учитель извлек уже знакомую мне металлическую фляжку. — Вы это заслужили.

Темно-золотистая, с маслянистым блеском жидкость плеснулась в подставленную мензурку и по лаборатории поплыл чудесный травяной аромат.

— За победу над непобедимым, — провозгласил Снейп и приложился к фляжке. Я тоже сделал глоток.

Жидкий огонь ожег горло, желудок болезненно сжался... но тут же тепло растеклось по телу, сон как рукой сняло, голова стала свежей. Учитель, судя по всему, чувствовал то же самое.

— Еще сегодня утром я не верил, что из моей затеи что-нибудь получится, — признался он. — ваша идея насчет яда акромантула была безумной, и ее воплощение получилось таким же. Подобным способом ни зелья, ни противоядия не получал еще никто. Но мы это сделали, Мерлинова борода, сделали! Теперь многое станет проще...

— Учитель... а что это я выпил? — запоздало поинтересовался я.

— Амортенцию, — последовал совершенно серьезный ответ.

Наверное, физиономия у меня стала такой ошарашенной, что Снейп не выдержал — и рассмеялся. Это был негромкий, но очень искренний смех, в котором смешалось и огромное облегчение от выполненного дела, и законная радость удачи и удовольствие от веселой шутки.

— Это всего лишь Зелье Бодрости, — объяснил он. — Правда, со значительными отступлениями от классического рецепта. Действует превосходно, не так ли?

Я охотно кивнул. Сейчас мне было бы ни по чем обежать несколько раз вокруг Хогвартса, а потом подняться по очереди на каждую из его башен.

— Да, заснуть после него невозможно... но вот позавтракать — вполне. И, если не ошибаюсь, у вас первый урок — Защита от Темных Искусств? Сдвоенный с Гриффиндором... Значит, на десерт у меня сегодня Поттер... М-да, утро перестает быть добрым.

Эта сцена стала для меня одним из самых дорогих воспоминаний. Сколько раз она согревала меня в часы отчаяния, неверия и одиночества!

...До катастрофы, перевернувшей всю жизнь школы, оставалось чуть больше трех месяцев.