Ничего не меняется (джен)

А наверху — всё пески да точки,

Овалы, клетки, щенки химер,

Ты не попал в них настолько точно,

Что аплодировал весь партер.

Дуэльный клуб подкрался незаметно: вчера, вроде бы, еще и слухов о нем не ходило, а вот уже объявление, и первое собрание — прямо сегодня. Мнения слизеринцев по поводу того, чего ждать от клуба, разделились. Одни надеялись, что эти занятия возместят им то, что они не получают на уроках Защиты, напоминали о присутствующем в школе мастере-дуэлянте профессоре Флитвике и смотрели в будущее с оптимизмом. Другие были настроены скептически. Они думали, что клуб организован исключительно для того, чтобы отвлечь всех от нападения на Колина Криви, а то, что выдумано впопыхах и является вынужденной мерой, полезным обычно не бывает. Гермионе хотелось бы примкнуть к первой группе, она очень-очень старалась, но весь позитивный настрой ей перед самым собранием сбила Дафна, напомнив, что в Хогвартсе, кроме всеми уважаемого Филиуса Флитвика, присутствует еще один... мастер. Красивый такой. Интересно, какую мантию сегодня выберет.

Мантия была лиловой. А тренером в Дуэльном клубе действительно оказался профессор Локхарт. Энтузиазма эта новость ни у кого не вызвала, но когда выяснилось, что ассистировать ему будет профессор Снейп, слизеринцы слегка повеселели, надеясь, что в этом случае из собрания можно будет извлечь хоть что-то полезное. Все остальные, напротив, загрустили окончательно.

Гермионе же больше всего хотелось развернуться и уйти, чтобы не видеть, как Гилдерой Локхарт в очередной раз окажется не в состоянии справиться с тем, за что сам же и взялся, но она понимала, что без сопровождения уходить не стоит. Стояла. Смотрела. Ждала. Усмешка, появившаяся на лице декана, не предвещала ничего хорошего Дуэльному клубу вообще и его организатору персонально. Гермиона заподозрила было, что он заготовил какое-нибудь особенно пакостное и редкое проклятие, но действительность оказалась куда более печальной: для победы ему хватило одного Экспеллиармуса. Причем декан даже произнес его вслух, четко, чуть ли не по слогам, хотя вполне мог бы этого и не делать! В прошлом году, специально для Гермионы, он легко и непринужденно разоружил ее невербально. Видимо, он действительно хотел, чтобы ученики извлекли хоть какую-то пользу из этого вечера. Например, вот, Экспеллиармус увидели, а то профессор Локхарт вряд ли ему учил хоть какой-нибудь курс.

Слизеринцы злорадно хихикали, остальные факультеты не хихикали, но не столько из сочувствия Локхарту, сколько из нелюбви к профессору Снейпу. Гермионе было грустно. Еще грустнее, чем до этой скоротечной дуэли. Только теперь, пронаблюдав полет мистера Локхарта в стенку, она смогла признаться себе, что даже сегодня, после всего уже увиденного, надеялась, что он наконец-то реабилитируется в ее глазах и в глазах всех учеников Хогвартса, что он выступит блестяще. Что вопреки всем фактам он окажется героем из собственных книжек, именно тем человеком, которого он сам описывал. Как она могла в это верить — теперь, после всего? Она сама не знала, а потому до последнего не признавалась себе в том, чего именно она ждала. Увы, ее ожидания не оправдались. Опять. Да сколько же можно-то? Должен же он хоть что-то уметь? И как он побеждал чудовищ, если не смог противостоять даже профессору Снейпу? Неужто тот страшнее вампиров, троллей и снежного человека?

Локхарт, впрочем, не унывал. Стоило ему прийти в себя и поправить шляпу, как он принялся убеждать всех, что специально дал себя разоружить. Для демонстрации. Лицо профессора Снейпа при этом выражало крайнюю степень раздражения, граничащую с подлинной злостью. Видимо, профессор Локхарт вполне верно оценил выражение его лица, поскольку больше не рвался демонстрировать свое мастерство, решив оторваться на учениках. Они стали разбиваться на пары. Гермиона увидела, что Поттер довольно решительно направился к ней, но декан остановил его и поставил в пару с Малфоем. Ей же досталась Миллисента.

Гермиона сильно сомневалась, что все будут следовать инструкциям Локхарта, однако сама она собиралась сделать именно то, что он сказал: разоружить Милли как можно быстрее. Поэтому она начала сразу с Экспеллиармуса. Бустроуд тут же выставила Протего. Гермиона повторила попытку и даже успела до того, как ее противница поставила щит, но позорно промазала и еле успела уклониться от встречного заклинания. И тут Булстроуд начала быстро сокращать дистанцию. Пока она подходила, Гермиона успела выпустить еще три заклинания, от двух Милли уклонилась с легкостью, которую трудно было заподозрить в такой нехуденькой девочке. Третье наконец-то попало в цель. Булстроуд осталась без палочки, но ее это ничуть не смутило. Она продолжала идти вперед, явно намереваясь схватиться с Гермионой врукопашную. А Гермионе этого совершенно не хотелось, так что она начала отступать, попутно пытаясь достать Милли Петрификусом. У нее уже почти получилось, но тут декан скомандовал прекратить. И еще раз. Милли с неохотой подчинилась и пошла разыскивать свою палочку. Гермиона осматривала поле боя. Большинство второкурсников имело вид весьма помятый, а местами даже подпаленный. Уизли шумно извинялся перед каким-то хаффлпаффцем за свою палочку. Поттер и Малфой сверлили друг друга взглядами, обещавшими смертоубийство при первой же возможности. И эту возможность им тут же предоставили.

Стоит отдать должное Локхарту: он хотел выбрать кого-то другого. Но профессор Снейп, практически полностью перехвативший инициативу, настоял на дуэли между Поттером и Малфоем. И пока Локхарт пытался объяснить Поттеру какой-то прием, вряд ли существующий в действительности, декан что-то шепнул Малфою. Что-то такое, что ему понравилось. И что, вероятно, сулило ему победу в этой схватке. Это, конечно, было нечестно. Как и почти все действия декана, так или иначе касающиеся Поттера. Гермиона уже почти привыкла к этому, хотя все еще не понимала причин такого отношения. Поттер, конечно, гриффиндорец и сверх того балбес, но не так уж он ужасен...

Малфой взмахнул палочкой и закричал:

— Серпенсортиа!

И прямо перед Поттером приземлилась черная змея. Те, кто стоял поближе, тут же попятились, и Гермиона в их числе.

— Стойте спокойно, Поттер, — скомандовал декан. Гермиона не сомневалась, что он мог бы убрать змею и без этого, но он явно наслаждался ситуацией и страхом Поттера перед змеей. И все бы еще могло обойтись, но снова вмешался Локхарт. Такое ощущение, что у него какой-то нюх на ситуации, которые можно сделать еще хуже! Кажется, вместо того, чтобы убрать змею, он только еще больше ее разозлил. Она зашипела и приподнялась, готовясь к броску. Профессор Снейп все медлил, как будто чего-то ждал. А вдруг она сейчас действительно на кого-нибудь нападет? Гермиона подняла палочку, лихорадочно перебирая в уме заклинания. Какое здесь может помочь? Это же не настоящая змея, а наколдованная! Подействует ли на нее хоть что-нибудь? Профессор Снейп, ну сделайте же что-нибудь!

Внезапно Поттер бросился к змее и очень зло зашипел. Совсем с ума сошел? Это он ее так отвлекает? Разозлит ведь еще сильнее! Но змея внезапно опустилась, свернулась в кольцо и внимательно уставилась на Поттера. Так, будто... будто она его слушала!

— Мерлинова борода, — пораженно пробормотал кто-то рядом с ней. — Да он же змееуст!

Он действительно разговаривал со змеей! И она его понимала! Невероятно! Поттер улыбнулся и посмотрел в ту сторону, куда должна была броситься змея. И тут же перестал улыбаться. Какой-то хаффлпаффец сердито крикнул что-то невнятное и выбежал из зала.

И только тогда профессор Снейп наконец-то убрал змею. Он смотрел на Поттера очень задумчивым взглядом, будто в уме разделывал его на ингредиенты. Поттер замер, недоуменно таращась вокруг. Кажется, он так толком и не понял, что произошло. Уизли пробрался к нему и быстро утащил его из зала.

Вокруг все гудело и верещало, обсуждая последнюю сенсацию: Поттер — змееуст! А Гермиона нашла глазами всеми забытого виновника этого переполоха, автора дурацкой черной змеи. Малфой все еще стоял с палочкой наизготовку и вид имел довольно бледный. Интересно, чего именно он испугался, змеи или Поттера, говорящего на змеином языке? Судя по реакции зала, второе было гораздо страшнее. Хотя Гермиона не слишком хорошо понимала, почему. Ну, то есть, ясно, что на парселтанге умел разговаривать Слизерин, и что с того? Во-первых, Слизерин не самый страшный злодей из всех известных магической истории, а во-вторых, что это за логический провал? Один «темный маг» умел говорить на парселтанге, значит, все умеющие говорить на парселтанге — темные маги. Это примерно как «Одна маглорожденная поступила на Слизерин, значит, все маглорожденные распределяются на Слизерин». Ну или там «это мышь, и она белая, значит, все белое — это мыши». Да что за бред, вообще?

Интересно, кстати, что Поттер сказал змее? Судя по тому, что она после этого спокойно улеглась, он ее как-то успокоил, велел не двигаться или что-нибудь вроде того. Но судя по реакции окружающих, его благой порыв никто не оценил. Кажется, для Поттера было бы лучше, если бы он дал змее кого-нибудь укусить. Интересно, что бы тогда было? Защитил бы профессор Снейп учеников от змеи? Было ли у него с собой противоядие или хотя бы безоар? И помогло бы это или нет? Змея-то необычная и неизвестно, какого вида.

— Грейнджер, ты здесь решила спать остаться? — Забини окликнул ее, судя по раздраженному тону, не в первый раз.

— Извини, задумалась. Конечно, я иду.

— Нет, ты слыхала это, да? — восторженно вещал Блейз по пути в подземелье. — Я, в общем, даже понял, почему все так боятся змееустов. Звучит ужасно зловеще. Люди вообще не должны такие звуки издавать, они на это неспособны. Вот ты сможешь так шипеть? Нет? И я нет! А змееустам закон не писан, они могут. Восторг, просто восторг! Интересно, кто же там такой у Поттера в предках, что он змееустом оказался? Ведь это, по идее, наследственный талант.

Гермиона, увы, не могла ответить ему ничего интересного и занимательного. К счастью, Забини в этом и не нуждался. Поэтому она могла просто поддакивать в нужных местах и думать о своем. Гермиона думала о том, что Салазар Слизерин был змееустом, а значит, его наследник, возможно, тоже змееуст, если, конечно, речь идет о наследнике по крови, а не только по духу. Может ли «Ужас Слизерина» быть змеей?

И еще она думала о том, почему профессор Снейп так долго не убирал эту змею. Понятно, что именно это заклинание он посоветовал Малфою перед поединком, а значит, он заранее был готов ликвидировать последствия. Но сделал это далеко не сразу. Чего он ждал? Неужели именно того, чего дождался? Знал ли он, что Поттер змееуст, или только проверял это? Или это все-таки была случайность?

И понял ли Малфой, что декан использовал его в каких-то своих, не очень пока понятных целях?

Все это было как-то ужасно сложно. Слишком много допущений, предположений, всяких «если». Гермиона поняла, что вряд ли в ближайшее время додумается до чего-нибудь путного. Это просто не ее уровень, ей не хватает ни знаний, ни мозгов. Что она может сделать, так это проверить в «Волшебных тварях» всех существ, хотя бы отдаленно напоминающих змею. И она непременно это сделает.