Драко Малфой — спаситель магии // Schwer was los (джен)

В астрологии все ясно:

Если звезды не сошлись,

То тогда совсем напрасно

Ждешь спокойную ты жизнь.

Глянет звездочет в трубу —

Разглядит твою судьбу.

Ресторанчик «Bunte Vögelchen» (1) отличался от всех, где Драко бывал до этого. Хозяин заведения, герр Зайденшванц, был страстным птичником. Поэтому клетки с разноцветными птицами заполонили подоконники ресторанчика, а заказы принимали и разносили специально обученные большие белые какаду. Одна из этих птиц живо подлетела к вошедшему Драко и его приятелям и гундосым голосом завопила приветствие:

— Guten Tag, sehr geehrte Frauen und sehr geehrte Herren! Wilkommen zu uns! (2) — и, сделав над ними круг, направилась к столику у окна, такими же громкими воплями приглашая последовать за ним.

Как только все уселись, стайка ласточек принесла несколько меню, с трудом удерживая их в маленьких клювиках, а какаду выжидающе устроился на специальной жердочке над столом. Несколько других попугаев, издавая резкие крики, метались по залу, обслуживая малочисленных посетителей. Из клеток неслось мелодичное щебетание других птиц.

— Я обожаю это местечко, — сообщила Мари. — Здесь просто отдыхаешь душой. А еще готовят тут превосходно. Герр Зайденшванц сумел успешно совместить две свои главные страсти — орнитологию и кулинарию. Кстати, его фамилия, Seidenschwanz, означает «свиристель».

— Ах вот как? — не особо восторженно отозвалась Панси. — Это все мило, но что, если с птицами случится... гм... конфуз? Все же здесь еда... Да и вообще, я бы не хотела, чтобы этот конфуз случился на мое платье, например.

Драко с Блейзом тоже уставились на Мари — и их волновал этот вопрос. Какаду обеспокоенно крутил головой, видимо, не понимая по-английски.

— Что вы, птицы герра Зайденшванца прекрасно обучены и вымуштрованы, с ними такое никогда не случается! — поспешила встать на защиту пернатого персонала Мари. — Сколько я тут ни бывала, ни разу не произошло какого-либо... хм... конфуза. И видели бы вы, сколько тут народу по вечерам! Это место очень, очень популярно.

— Ладно, поверим тебе на слово, — решил Драко. — Тогда мне... но постойте, здесь же только одна вегетарианская еда!

— Да, герр Зайденшванц против уничтожения его любимых птиц, а заодно — и против убийства животных, — объяснила Мари. — Но поверь мне, то, что он предлагает, очень вкусно и сытно. И у него огромный выбор: вегетарианские котлеты, роллы, колбаски, гамбургеры, паштеты, пицца... А вот здесь десерты — суфле, пирожные, желе. Правда, все просто объедение.

— Да? — Блейз, Панси и Драко одинаково скептически разглядывали меню.

Драко смахнул с плеча чье-то ярко-оранжевое перышко:

— Ну раз ты так говоришь, — он послал Мари соблазняющую улыбку, — тогда нам, пожалуй, действительно стоит попробовать.

Панси фыркнула:

— Я траву есть не намерена! Мне нужно мясо... хорошо прожаренный стейк!

Попугай на своей жердочке издал крякающий звук:

— Steak?! Ah, nein! Niemals! Kein Steak! (3) — вид у него при этом был такой, словно он вот-вот упадет в обморок, перья распушились, глаза выпучились.

Блейз расхохотался:

— Панси, погляди, до чего ты довела беднягу. Ну что ты капризничаешь, сказали же тебе, что еда здесь вкусная и сытная.

Отвечая Блейзу, Панси покосилась на Мари:

— Как любой человек с мозгами, я не верю всему, что мне говорят.

Драко вздохнул и, сделав над собой усилие, улыбнулся ей так же, как и Мари:

— Брось, Пэнс. Давай хотя бы попробуем, вдруг понравится?

Вопреки всем сомнениям еда оказалась великолепной. Даже Панси, вначале ворчливо комментирующая вид каждого заказанного блюда и время от времени требующая свой стейк, под конец признала, что соево-грибной паштет вполне неплох, и даже заказала себе вторую порцию суфле на рисовом молоке. Драко же с Блейзом нашли блюда превосходными. После сытного обеда Драко немного разморило, поэтому он не очень-то внимательно слушал вполне занятную историю о причинах совместного путешествия Блейза с Панси — или Панси с Блейзом, это уж как посмотреть. Началось все с того, что во время отдыха в швейцарских Альпах, куда Блейз ездил «поправить расшатанные в Хогвартсе нервы», он познакомился с некой «невероятно привлекательной дамой» по имени Кара. Дама была вдвое старше Блейза, но этот факт ничуть не помешал разгоревшейся между ними страсти. Блейз даже собрался сделать прекрасной даме предложение руки и сердца, однако обо всем прознала его мать, которой невеста совершенно не понравилась.

— Мама обозвала Кару авантюристкой и охотницей за богатым мужем и заявила, что лишит меня наследства, если я все же решусь на этот брак, — вздыхая, рассказывал Блейз. — Самое неприятное, что Кара действительно интересовалась деньгами, хотя я и казался ей приятным приложением к ним. Но как же было унизительно признаться себе, что я полностью завишу от матери, ведь только она имеет право распоряжаться деньгами, пока мне не исполнится тридцать лет... Тридцать, Драко! До тех пор еще целая вечность, — печально покачал Блейз головой. — Тогда я понял, что мне срочно нужно обрести финансовую самостоятельность.

И, когда Блейз обдумывал возможности обрести эту самую самостоятельность, ему как нельзя кстати подвернулась Панси Паркинсон.

— Видишь ли, Драко, я устроилась на работу, — доедая суфле, сообщила Панси. — И как ты думаешь, куда?

Драко пожал плечами, придвигая к себе чашку с горячим шоколадом. Панси дождалась, пока он сделает еще глоток, и заявила:

— Я устроилась на работу в «Борджин и Беркс»! — она вредно захихикала, когда Драко предсказуемо подавился.

Откашлявшись, он недоверчиво уставился на нее:

— Ты шутишь, Пэнс? К Борджину?! Я думал, его лавчонку прикрыли...

— Вовсе нет, — усмехнулась она. — Иногда мне кажется, что «Борджин и Беркс» будет существовать вечно. Им нужна была «деловая ведьма, разбирающаяся в темных артефактах и антиквариате». И, разумеется, не слишком пекущаяся о своей репутации, чтобы согласиться стоять за прилавком в их подозрительном магазинчике.

— Но постой, — недоуменно запротестовал Драко, — зачем тебе вообще было устраиваться на работу?!

Тут Панси враз посерьезнела и даже нахмурилась:

— А что мне было делать? Моего отца засунули в Азкабан, если ты помнишь. Увы, он не умеет так талантливо выкручиваться, как Малфои.

С Драко мигом слетела вся сонливость:

— На что ты намекаешь, Паркинсон?! — подался он вперед, зло сощурив глаза. — Мой отец тоже понес заслуженное наказание. Визенгамот рассмотрел его дело и вынес свой вердикт о степени его виновности. И если отца не посадили в Азкабан, то потому, что он был недостаточно виновен для этого! Или ты имела в виду меня? Это меня должны были... — его голос сорвался, и докончил Драко уже сипло: — …в Азкабан?!

Мари растерянно приоткрыла рот, а Блейз попытался было успокоить друзей:

— Эй, давайте вернемся к нашей истории о том, как мы с Панси...

— У моего отца даже палочку отобрали! — не успокаивался Драко, привстав и перегнувшись через стол к Панси. — А моя мать вообще спасла жизнь Поттера!

— А до того, как у него отобрали палочку? Что твой отец делал до того? — парировала Панси, впрочем, без особого энтузиазма. — Кстати, неужели же запасливый, расчетливый мистер Малфой не озаботился наличием как минимум еще одной запасной палочки?

— Панси, перестань! — одернул ее Блейз.

— Да, Панси, я бы на твоем месте думал, прежде чем бросаться такими обвинениями, — презрительно бросил Драко. — К тому же, насколько я помню, это я вам нужен, а не вы мне!

— Эй, перестаньте, — вмешалась Мари. — Я понимаю, что луна в первом доме, но вы только встретились, а уже ссоритесь.

Драко недоуменно посмотрел на нее, не понимая, при чем здесь луна, но потом пожал плечами и снова уселся на стул:

— Я не ссорюсь. Это у Панси необоснованные претензии к моему отцу. Можно подумать, он виноват, что...

Панси вдруг издала высокий звук, закрыла лицо руками и расплакалась. Драко растерянно замолк на полуслове. Другие посетители ресторанчика стали оборачиваться в их сторону. Несколько какаду всполошено принялись повторять на все лады что-то по-немецки. Другие птицы тоже растревожились и заметались в клетках.

— Что, добился своего? — укоризненно сказал Блейз, скрестив руки на груди.

— Чего добился? — огрызнулся Драко. — Я тут при чем? — и неуверенно коснулся руки Панси:

— Пэнс... Ты чего?

Панси продолжала реветь, ее плечи тряслись от рыданий. Мари в замешательстве пододвинула к ней стакан воды, поднесенный заботливым какаду. Блейз скрестил руки на груди и отстраненным зрителем наблюдал за событиями. Драко понял, что утешать Панси придется ему.

— Ну Панси... — он придвинулся поближе. — Не плачь. Пэнс? Ты ведь не права. Мой отец не виноват, что твой отец виноват...

— Ты такой бесчувственный придурок, Малфой! — внезапно стукнула Панси по столу кулаком.

Драко вынужден был запротестовать:

— Я не придурок...

— Ты бесчувственный придурок! — настаивала Панси. Ее ярко-красный нос привлекал все внимание Драко, и поэтому ему трудно было смотреть ей в глаза.

— Когда тебя задержали авроры, когда тебя судили, я писала тебе каждый день письма! Каждый день, Малфой! Потому что мы с тобой — друзья! — Панси теперь потрясала кулаками совсем близко от лица Драко, и ему пришлось на всякий случай выставить перед собой ладони.

— Я очень ценю это, Пэнс, — пробормотал он. — Твои письма и впрямь меня... очень... радовали. Но я ведь не мог ответить, нам запрещали.

— Правда? — саркастически усмехнулась сквозь слезы Панси. — А потом кто тебе запрещал? После того, как тебя выпустили, я получила от тебя всего два письма. Первое было с бесспорно вежливой, но совсем отстраненной благодарностью за поддержку, а второе — с пространными объяснениями, почему нам не следует слишком часто общаться, ведь Малфои теперь законопослушные, не то что Паркинсоны! И с невнятными упоминаниями о том, что твоя мамочка подыскивает тебе чистокровную невесту из приличной семьи!

— Ничего не невнятными! — от возмущения у Драко даже перехватило дух. — Я очень... логично... все объяснил... в письме!

Панси тяжело вздохнула:

— Малфой, ты даже не соизволил встретиться со мной лично... Да-да, сейчас ты припомнишь мне те несколько раз, что мы мельком виделись в Косом переулке. Но в целом ты меня избегал. И тебе было плевать на то, как я живу, на что я живу и что вообще со мной происходит.

От ее взгляда Драко стало не по себе. Он даже набрал воздуха, чтобы возразить ей. Но он не находил подходящих слов, тем более рядом сидели Мари и Блейз. Поэтому Драко только покачал головой:

— Мне не было плевать... — его голос прозвучал неискренне, ведь на самом деле первое время его и впрямь не интересовало, что сталось с Панси. Первое время Драко не интересовало ничего, кроме собственной и родительской безопасности.

— Ты совсем бесчувственный, — опять вздохнула Панси, вытирая слезы платочком.

Мари с фальшивым оживлением предложила:

— А давайте я пойду прогуляюсь, чтобы вам не мешать, а вы тут пока разберетесь между собой?

Драко благодарно кивнул ей. Ему хотелось бы вообще остаться с Панси наедине, чтобы объяснить ей, что с ним происходило в первые месяцы после освобождения. Рассказать, что сначала он не мог ни о чем думать, а просто боялся всего вокруг, боялся панически и безрассудно. Описать, как он ежесекундно ждал, что за ним снова придут авроры и все-таки отправят его в Азкабан. А потом был период, когда он раз за разом прокручивал в голове те слова, которые ему говорили при задержании до суда — о том, что родители от него отказались, что дали против него показания, чтобы спасти собственные жизни, что его приговорят к «поцелую дементора», что весь мир против него. Описать, как он не мог есть и спать, как кошмары окружали его даже днем, как он думал, что сходит с ума. Панси бы поняла — Панси всегда его понимала. Но рядом сидел Блейз, и Драко молчал. Впрочем, он не был уверен, что смог бы пересилить себя и довериться Панси, даже оставшись с ней один на один. Драко предпочитал казаться «бесчувственным придурком», как сказала Панси, чем вызывать жалость.

— Ладно, — махнула рукой Панси, все же успокоившись. — Тебя не переделаешь, — и, не давая Драко времени снова возразить, быстро продолжила: — В общем, у Борджина и Беркса я проработала недолго. Было нудно и скучно... Платили мне мало, да и мать постоянно ныла, что я «унижаю себя этой работой». А потом какой-то подозрительный тип притащил на продажу опалового скорпиона. Он понятия не имел о его истинной ценности — думал, что это простой опал со странным налетом темной магии. Борджин купил камень практически за бесценок — если сравнивать с реальной стоимостью опалового скорпиона. И тогда я поняла, что это мой шанс. В общем, я его стащила, — понизив голос, призналась она.

— Что?! — решил, что не расслышал, Драко. — Ты его...

— Стащила, — серьезно кивнула Панси. — И сбежала с ним в Италию. Я бы и дальше сбежала, но денег не хватило. То есть у меня был опаловый скорпион, стоящий целое состояние, но я прекрасно понимала, что продать его будет непросто. Ты ведь знаешь, использование, покупка и продажа опаловых скорпионов запрещены законом. Мало того, что они невероятно ядовиты, так еще используются в самых опасных зельях и ритуалах.

— Я знаю, — немного раздраженно сказал Драко. Ему почему-то казалось, что Панси и Блейз постоянно намекают, будто им известно обо всем куда больше, чем ему. «Подумаешь, уже сдали выпускные экзамены! Я тоже скоро их сдам», — пообещал он себе.

— Я не знала, что мне делать. В Великобританию возвратиться было бы самоубийством — Борджин сразу бы разыскал меня там. Но деньги убывали с каждым днем, а покупателя на скорпиона я все не находила, — между тем расписывала Панси. — И тут, на мое счастье, я столкнулась с безутешным Блейзом, отправившимся во Флоренцию оплакивать свое расставание с меркантильной Карой.

Блейз хмыкнул, но ничего не сказал.

— Мне пришлось довериться ему — к тому времени я совсем отчаялась придумать, как мне сбыть с рук эту каменную пакость, — к Панси, казалось, уже вернулось хорошее настроение.

По крайней мере, она вновь улыбалась, но Драко уже не доверял ее внешней беззаботности. Он подвел итог:

— И это Блейз, стало быть, решил впутать в это дело моего отца, а отец, разумеется, тут же впутался. Понятно.

Панси пожала плечами:

— Твоему отцу это тоже выгодно.

Драко решил промолчать, так как на языке вертелись только резкие слова, а ему не хотелось, чтобы Панси снова разревелась.

— Ну как, вы уже разобрались между собой? — Мари появилась так неожиданно, что Драко чуть не опрокинулся на стуле. — А то я хотела предложить отправиться на озеро. Зигфрид и Эрхард спустили на воду две лодки, можем прокатиться. Вы умеете управлять парусником?

Драко открыл было рот, чтобы как можно небрежнее ответить: «Да, конечно», но вовремя сообразил, что в таком случае ему действительно могут предложить управление парусной лодкой. Поэтому он сходу поправился:

— Д-д... То есть мне пару раз доводилось, но это было очень давно, и, честно говоря, мне пришлось бы учиться заново.

Панси покачала головой:

— Мне не доводилось иметь дело с парусниками.

— Зато я довольно хорошо с ними справляюсь, — самоуверенно вскинул голову Блейз.

Драко с досадой покосился на него.

— Вот и здорово, — кивнула Мари. — Тогда, думаю, мы разделимся так: ты и Панси отправитесь со мной, а Драко — с Зигом и Эрхардом.

— Почему это я с Зигом и Эрхардом? — расстроился Драко. Мысль о совместной прогулке по озеру с Мари казалась ему очень романтичной.

— Потому что кое-кто ведет себя нахально, — подмигнула ему Мари. — И предлагаю сначала переодеться во что-то более удобное. Кстати, камин в гостинице связан с нашими из замка, так что снова летать в карете не придется.

Они распрощались с попугаями и вышедшим лично проводить гостей своего ресторанчика герром Зайденшванцем — тощим человечком с вытянутым «птичьим» лицом. Драко с Мари отправились в замок Готторф, договорившись через полчаса встретиться с Блейзом и Панси у камина в холле. Пока Драко выбирал одежду для водной прогулки, он размышлял, стоит ли все-таки настоять на том, чтобы оказаться с Мари на одном паруснике. «Чувства — чувствами, но не стоит забывать о собственном достоинстве, — наконец решил он. — В конце концов, почему это я должен за ней бегать?»

— Обувь чистая, герр Малфой, — почтительно подал Хайнц Фриц до блеска начищенные туфли из белой кожи.

Драко придирчиво осмотрел их и одобрительно улыбнулся:

— Молодец. Ты их пропитал водоотталкивающим средством?

— Я делал это, герр Малфой, — сложил большие уши эльф.

Драко внезапно представил себе плывущего по озеру домовика, использующего уши как паруса, и расхохотался. Хайнц Фриц с интересом вытянул голову:

— Быть веселый, герр Малфой?

Драко снисходительно кивнул и, не обращая больше внимания на эльфа, распечатал письмо отца, переданное ему Блейзом.

«Ну-ка, поглядим, зачем дорогому папочке понадобилась эта афера со скорпионом», — прищурился Драко, поднося письмо поближе к глазам. Вообще-то, зрение у Драко было не слишком хорошим, но одна мысль об очках вызывала у него нервную дрожь. Очки слишком плотно ассоциировались с ненавистным Поттером.

«Дорогой сын, — прочел Драко стандартное отцовское приветствие, — сим посланием заверяю свое желание получить твою помощь для небезызвестных тебе мистера Блейзу Забини и мисс Панси Паркинсон в одном важном деле, связанном с необычным камнем. Подробности будут изложены тебе лично названными субъектами. Я настоятельно рекомендую обратиться к господину Коппелиусу (4), проживающему у Святого Иоганна, дом 12, в городе Любеке — это недалеко от Готторфа. Мистером Забини и мисс Паркинсон была озвучена наша доля в пятнадцать процентов от назначенной цены, которую мы с ними заранее обговорили. В счет этой доли ты возьмешь у Коппелиуса необычные очки, которые он сам создает. Скажи ему, что тебе нужна модель «Alia visio» (5). Заранее благодарю за помощь и искренне желаю тебе удачи в данном деле. Любящий тебя отец».

Драко задумчиво отложил письмо в сторону. Его не покидало ощущение, что порученное ему дело куда опаснее, чем кажется. Он на всякий случай проверил письмо особыми проявляющими чарами, и интуиция его не подвела: внизу показалась приписка мелкими буквами: «Драко, будь предельно осторожен с Коппелиусом — он помешан на глазах и коллекционирует их. Держи палочку наготове. Обнимаю крепко и скучаю. Папа».

— Коллекционирует глаза?! Час от часу не легче! — изумленно воскликнул Драко, снова обретя дар речи, который он потерял было на какое-то время.

— Глаза — это герр Коппелиус? — скрипуче поинтересовался Хайнц Фриц, о присутствии которого Драко уже успел забыть.

— Ты его знаешь? — живо обернулся к домовику Драко, подавшись вперед.

Фриц неодобрительно повел ушами:

— Плохой человек. Злой человек. Плохую магию делает. Глаза забирает. К нам мало ходит, но много Клара ходит.

— Какая еще Клара? — насторожился Драко.

— Клара Коппелиус — внучка. Ходит к нам, — разъяснил Хайнц Фриц.

Драко азартно выпрямился:

— Стой, это не та ли Клара, о которой мне твердила Мари, та, что должна быть пятой... — он осекся, чуть было не проболтавшись об их ритуале для вызова вольпертингера. — Я имел в виду, Клара — это подруга Мари?

— Немного, — туманно сказал домовик. — Немного ходит тут, — и недовольно замолчал, видимо, не желая развивать тему о неприятной ему Кларе.

Драко взглянул на часы — он и так слишком задерживался:

— Ладно, расскажешь мне о Коппелиусе вечером. Кстати, а может у вас есть какие-то книги о родословных и биографиях? У нас ведь есть в Британии... Хотя у вас все на немецком, но ты же сможешь мне перевести то, что я не пойму?

— Я могу, — поклонился Фриц. — Я собирать книги, вечером сюда приносить буду.

— Прекрасно! Все складывается очень даже удачно, — потер руки Драко. Почему-то ему стало казаться, что сбыть опалового скорпиона будет вовсе не настолько трудно, как представлялось вначале.

Погода стояла солнечная и теплая, вода в озере была чистая, с небольшими волнами, а Панси и Мари надели прелестные легкие платьица, поэтому Драко сразу же настроился на приятное времяпрепровождение. Домовые эльфы спустили на воду две довольно большие парусные лодки. На корме одной из них была выведено «Аванти», а на другой — «Белла».

— Эта будет наша, — Эрхард, стягивая волосы цветастой повязкой, кивнул на «Беллу». — Она быстрее.

Драко поморщился, разглядывая название так пристально, словно ожидал, что оно изменится. Ему показалось, что Панси с Блейзом насмешливо переглянулись.

— Что? — резко спросил он у них.

— Да ничего, — удивилась Панси. В соломенной шляпке лицо у нее выглядело совсем круглым, как злорадно отметил про себя Драко.

— Слушай, Малфой... — она немного смущенно подошла поближе: — Ты извини, что я так сегодня прошлась насчет твоего отца. Я ведь понимаю, что каждый выкручивается, как может.

Драко моментально подобрался и хотел было заметить, что не принимает извинений, сделанных с этим уточнением о том, что «каждый выкручивается как может», но в этот миг к нему подбежали близняшки Одетт и Одиль и наперебой принялись упрашивать взять и их покататься на лодке.

— Nein, sowas ist für Kinder verboten (6), — строго отказал им Зигфрид.

— Ah, bitte-bitte-bitte! (7) — близняшки ухватили Драко за руки и тянули в разные стороны.

— Hört auf! Sofort! (8) — вмешалась Мари, восстанавливая порядок.

Драко тут же скрестил на груди освободившиеся руки, чтобы Одетт и Одиль не дотянулись. Долго сидеть спокойно близняшки не умели — уже через несколько минут они принялись шумно носиться друг за дружкой вокруг дерева.

— Ты раньше ходил на паруснике? — спросил Драко на этот раз уже Эрхард.

Драко замялся. До сих пор на водном транспорте ему приходилось довольствоваться лишь местом пассажира, что обычно его ничуть не смущало. Однако теперь все было иначе. Покосившись в сторону Мари, Панси и Блейза, Драко тихо признался:

— Да, но обычно им управлял кто-то другой... — он готов был провалиться со стыда под землю, однако Эрхард лишь буднично кивнул:

— Понятно. Хорошо, давай тогда перебирайся в лодку.

Драко пришлось стиснуть зубы и подняться по деревянной доске с перекладинами, которая опасно поскрипывала. Под доской, под небольшим уклоном расположенной между пирсом и бортом лодки, плескалась вода. Вымокнуть Драко не хотелось, поэтому двигался он медленно, невзирая на смешки близняшек и Зигфрида. Однако все обошлось, и спустя пару минут Драко уже изящно сидел на корме, крепко вцепившись в какую-то выступающую железную штуку, чтобы случайно не соскользнуть. Зигфрид устанавливал парус с помощью Эрхарда и домового эльфа, не Хайнца Фрица, а другого, куда моложе. На соседней лодке Блейз с двумя домовиками помогал Мари сделать то же самое. Наконец все было готово, и они отвязали канаты, удерживающие лодки около пирса.

«Белла» и впрямь оказалась быстрее «Аванти» — вскоре Драко удовлетворенно увидел, что вторая лодка осталась на несколько десятков метров позади. Он не сдержал торжествующей улыбки, хотя его заслуги в скорости парусника не было.

— Ну как тебе? — Эрхард сел рядом с ним, не держась и легкомысленно свесив ноги к воде.

— Превосходно! — даже растрепанные волосы не омрачали настроения Драко.

— Я люблю лодки! — сообщил Эрхард и так опасно склонился вперед, что Драко, не выдержав, невольно ухватил его за плечо. Он не понимал, как сквиб может быть таким неосторожным, не обладая магией, которая могла бы защитить его в случае падения за борт.

— Не бойся, я держусь, — не оценил стараний Драко Эрхард. — Эй, правда держусь!

— Ничего ты не держишься. А левитировать ты, насколько я знаю, не умеешь, — возразил Драко.

— Не нужно мне ваше левитирование, понял?! — внезапно взорвался Эрхард, отталкивая его и впрямь чуть не соскальзывая. — Я сказал, что держусь!

Его худенькое лицо исказила гримаса гнева. Сжав кулаки, он придвинулся к Драко, сузив глаза и слегка оскалив зубы. Это несдержанное поведение было так не похоже на обычно рассудительного кузена, что Драко на мгновение опешил. Однако Эрхард тут же взял себя руки и, покосившись в сторону ничего не расслышавшего из-за ветра и, кажется, не заметившего старшего брата, хмуро пробормотал:

— Прости. Я не хотел. Это луна в первом доме... Но еще это обидно. Вы все говорите, как будто я глупый или... Как оно по-английски? Ich meine, linkisch... stolperig... (9) Неважно, — он шмыгнул носом.

Драко совсем растерялся и молчал. Кроме странного поведения Эрхарда, он никак не мог взять в толк, при чем тут луна, о которой упоминала и Мари. «Вот он успокоится — тогда спрошу», — подумал Драко.

— Всегда все говорят, что надо осторожно. Ты, мама, папа, Зигфрид, Мари! И Одетт с Одиль тоже будут потом! — с досадой стукнул кулаком по доскам палубы Эрхард.

Он выпятил тонкую нижнюю губу и страдальчески сдвинул брови. Задорная повязка в его волосах сбилась на бок, так что на макушке теперь торчал светлый хохолок волос, и Драко стало немного смешно. В то же время обиженно нахохлившийся Эрхард, втянувший голову в щуплые плечи, вызывал странное желание защитить и утешить, поэтому Драко подсел к нему поближе:

— Слушай, мы вовсе не думаем, что ты глупый. Даже наоборот, я впечатлен тем, как ты расписал всю эту «Теорию Паутины», собрал информацию, — осторожно подбирал слова Драко. — Но у тебя же нет магии, и нам кажется...

— Можно подумать, без вашей магии нельзя жить! — перебил его Эрхард, на этот раз вытягивая шею, как голодный птенец. — Магглы вполне без нее обходятся и счастливы! У меня в школе очень многие живут в семьях магглов, и это вовсе не так уж и плохо.

Драко мысленно скептически хмыкнул. С маггловскими семьями у него не ассоциировалось ничего приятного. Тем не менее, он поспешил согласиться:

— Эм-м-м... Тебе, конечно, виднее. Слушай, а расскажи мне об этой твоей школе, ведь я постоянно о ней слышу, но так толком ничего и не понял. Она интеграционная, да? Значит, там учатся маги и сквибы?

Эрхард исподлобья посмотрел на него:

— Тебе и вправду интересно, или ты просто хочешь меня отвлечь? Потому что я уже все, больше не буду ныть.

Драко усмехнулся краем губ и поспешил заверить, что ему и впрямь интересно.

— Там нет учеников-магов. Они должны быть, но их нет, — пояснил Эрхард. — Эти школы придумал дед Мари, знаешь?

Драко вскинул брови:

— Серьезно?

Эрхард важно кивнул:

— Ее мать была сквибом, и поэтому он придумал интеграционные школы. Он не хотел, чтобы его дочь жила с Muggeln... с магглами.

— Ах вот как? — неприятно пораженный Драко невольно оглянулся в сторону парусника «Аванти». — Значит, мать Мари — сквиб?!

— Была сквиб, — поправил его Эрхард. — Да. И ее отец хотел, чтобы другие дети-маги учились с ней. Но их родители не хотели... Мои тоже не хотят, — его голос снова стал обиженным. — Это глупо, я учусь в интеграционной школе, а они не хотят, чтобы Одетт и Одиль тоже там учились!

Драко, все еще размышляя о матери-сквибе Мари, рассеянно согласился.

— Но у нас учителя-маги. Они нам показывают разные... Как это? Zauberei...

— Колдовство, — подсказал Драко.

— Да, колдовство. Мы учимся, что с ним делать и как себя вести, когда другие колдуют. — Эрхард слегка улыбнулся: — Самое смешное, когда они трансфигурируют что-то. Или поднимают в воздух. Это так смешно!

— Да? — Драко приподнял одну бровь: — И почему же это смешно?

Эрхард смутился:

— Ну... Мне так кажется. Тебе, наверное, нет.

Драко внимательно посмотрел на него:

— Тебе там нравится?

Эрхард кивнул, но, как показалось Драко, не очень уверенно. Драко задумался: а что, если бы у его родителей родился ребенок-сквиб? Нет, не он сам, Драко — такая мысль показалась ему полной чепухой, — но другой ребенок? Что бы они тогда делали? То есть по всем правилам следовало тут же отдать его магглам, скрывая ото всех сам позорный факт существования, но если фон Шлехтглауберы не смогли так поступить, то, возможно...

«Нет, мои родители слишком чтут наши великие традиции, — устыдился своих сомнений Драко. — Мама невероятно бы расстроилась, но она бы исполнила свой долг».

Внезапно чуть в стороне от лодки из воды выскочило какое-то крупное белесое тело и, сверкнув на солнце хвостом, тут же плюхнулось обратно. Но рядом уже показалось множество других похожих существ.

— Это лимнады, озерные русалки, — пояснил Эрхард.

— Я знаю. У нас в озере у Хогвартса тоже были, — Драко на всякий случай нащупал в кармане палочку. — Только наши редко выплывали на поверхность.

— Эти не очень вредные, только немножко, — успокоил его Эрхард. — Мне они нравятся.

Драко недоверчиво покосился на него, не очень понимая, как могут нравиться острозубые хвостатые существа с зеленоватой кожей.

— Эрхард, отодвинься от борта, — громко, чтобы перекричать ветер, приказал стоящий у руля Зигфрид.

Эрхард послушался.

— Знаешь, когда мы проведем ритуал и у меня будет магия, я с ними подружусь, — заговорщицки подмигнул он Драко.

— Эм-м-м... Интересная идея, — только и нашел что ответить тот. И, пользуясь моментом, поинтересовался: — Слушай, а что это за «луна в первом доме», о которой говорили и ты, и Мари?

— А, это астрологическое расположение, — махнул рукой Эрхард. — Сейчас луна в первом доме, и все очень нервные. У нас тут место такое, астрологическое расположение очень важно. Все чувствуют, но некоторые сильнее.

Астрология никогда не интересовала Драко, поэтому ему только и оставалось, что принять на веру слова Эрхарда. А тот немного расстроенно произнес:

— Жалко, дед Клары тоже чувствует сильно. Он и так сумасшедший немного, а так становится очень сумасшедшим. Поэтому завтра вы отправитесь с Мари сами за Кларой, я не могу — когда ее дед очень сумасшедший, он не любит сквибов. Совсем.

— Постой, мы отправимся за Кларой Коппелиус? — уточнил вмиг подобравшийся Драко.

— Да, она не может сама аппарировать к нам. И по камину не может. Никто из Коппелиусов не может, — ответил Эрхард, разглядывая кувыркающихся в волнах лимнад.

— Почему? — настороженно спросил Драко.

— Запрещено, — туманно сказал Эрхард. — У Коппелиусов много странного. Дед Клары коллекционирует глаза, а еще у них есть маленькие люди из песка... Ты сам все увидишь, — пообещал он.

Драко вслух не ответил ничего, но мысленно состроил гримасу превосходства: «Как бы не так, не буду я ждать, пока «сам все увижу»! Сегодня же вечером расспрошу Хайнца Фрица обо всех подробностях. Я должен быть подготовлен к встрече с Коппелиусом... И надо как-то добиться, чтобы Блейз и Панси тоже «отправились за Кларой» вместе с нами. В конце концов, нам надо поскорее решить это дело со скорпионом и избавиться от него».

Примечания:

1. «Bunte Vögelchen» (нем., «Бунте Фёгельхен») — цветастые птички.  

2. Guten Tag, sehr geehrte Frauen und sehr geehrte Herren! Wilkommen zu uns! (нем., «Гутен таг зер геерте Фрауен унд зер геерте Херрен! Вилькоммен цу унс!») — Добрый день, многоуважаемые дамы, многоуважаемые господа! Добро пожаловать к нам!  

3. Steak?! Ah, nein! Niemals! Kein Steak! (нем., «Стейк?? Ах, найн! Нимальс! Кайн Стейк!») — Стейк?! Ах, нет! Никогда! Никакого стейка!

4. Коппелиус — персонаж из сказочной новеллы «Песочный человек» немецкого писателя Эрнста Теодора Амадея Гофмана.

5. «Alia visio» (лат.) — иное зрение.  

6. Nein, sowas ist für Kinder verboten (нем., «Найн, зовас ист фюр Киндер ферботен») — Нет, это запрещено детям.  

7. Ah, bitte-bitte-bitte! (нем., «Ах, битте-битте-битте) — Ах, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!  

8. Hört auf! Sofort! (нем., «Хёрт ауф! Зофорт!) — Прекратите! Сейчас же!  

9. Ich meine, linkisch... stolperig... (нем., «Их майнэ, линкишь... штольперихь...) — Я имею в виду, неловкий... неуклюжий...