Соперница (джен)

Гарри открыл глаза и медленно повернул голову. Ему ужасно хотелось потянуться, но он не осмеливался, потому что боялся разбудить свою спящую красавицу.

Гарри убеждал себя, что ему не нужно шевелиться, потому что он вовсе не спал, а лишь немного отдохнул после очередной напряжённой, бессонной ночи.

Но если он не спал, то почему чувствовал себя таким отдохнувшим? Гарри посмотрел наверх. Белая тюлевая накидка над кроватью с балдахином блестела в лучах весеннего солнца. Яркие солнечные нити вплетались в складки тюля, создавая мягкий, неровный свет. Прошло несколько часов. Она долго спала, и он тоже. Впрочем, что в этом удивительного? Она наверняка утомилась за прошлую ночь. Гарри попытался дотянуться до часов, но девочка, спящая поперёк его груди, беспокойно зашевелилась. Он замер, не желая её тревожить.

Приподняв голову над подушкой, Гарри глянул на лежащую на нём малышку. Поддавшись искушению, он медленно и осторожно вытянул шею, упёрся подбородком в грудь и нежно поцеловал пушистую макушку. Её волосы, такие же рыжие и приятно пахнущие, как у Джинни, были настолько тонкими, что казались плывущей, невесомой паутинкой. В холодном, ленивом свете они образовали яркий ореол вокруг детской головы. Во сне она была сущий ангел, зато наяву – настоящий бесёнок.

Её дыхание на его груди было мягким и спокойным. Она вздохнула, повертелась и снова уснула. Гарри следил за тем, как её дыхание снова становится размеренным, как поднимается и опускается её расслабленная спина.

– Я люблю тебя, – нежно прошептал он. – Ты самая красивая девочка на свете.

* * *

– Гермиона, прости, что опоздала – я уснула, – выпалила Джинни, вбегая в Вестминстерское кафе.

Гермионе надоело ждать, и она уже сделала заказ. К приходу Джинни перед Гермионой стояла начатая чашка капучино и тарелка с наполовину съеденным морковным пирогом.

В ожидании подруги Гермиона заняла столик недалеко от входа. Они с Джинни регулярно встречались в этом кафе, каждый раз стараясь сесть у окна. Даже сейчас, поздним мартовским утром, в этой части зала было светло и свежо. В глубине кафе тоже было уютно, но там глаза резал резкий искусственный свет.

Когда Джинни прошла мимо окна, Гермиона смотрела на дорогу и реку в сторону Ламбета* и с задумчивым видом поглаживала живот. Она не заметила Джинни, пока та не постучала пальцами по стеклу.

– Как ты? – спросила Гермиона, когда Джинни подвинула стул и села напротив неё. – Как Гарри?

– Я устала, у меня всё болит и меня всё достало, – проворчала Джинни. – А что Гарри? Гарри влюблён, но не в меня! Он теперь с ней, со своей любимой девочкой! Проводит с ней всё время. А я на вторых ролях.

Гермиона посмотрела в грустные, покрасневшие, опухшие глаза Джинни и усмехнулась.

– Не говори глупостей, Джинни. Ты же знаешь, всё будет хорошо, – сказала она. – Выпей кофе и съешь кусочек морковного пирога – тебе нужно расслабиться.

К столику подошла официантка с блокнотом в руках. Это была строгого вида стройная блондинка, одетая в чёрное, с волосами, собранными на затылке в свободный хвост. Новенькая – по крайней мере, Гермиона раньше её не видела. Судя по бейджу на груди, её звали Агнешка. Официантка была одного возраста с посетительницами, которых собиралась обслужить. Услышав эмоциональную речь одной и ответ другой, Агнешка с тревогой и сочувствием посмотрела на Джинни и спросила:

– Вы готовы сделать заказ?

– Мне, пожалуйста, самый большой капучино. И кусок шоколадного торта, и карамельное пирожное. Хочу торт и шоколад! – сердито заявила Джинни и выразительно посмотрела на Гермиону, которая собиралась возразить. Впрочем, этот взгляд не помешал ей высказаться.

– В прошлый раз, когда мы здесь ели, ты сказала… – начала Гермиона.

– В следующий раз не позволяй мне есть шоколад, мне нужно худеть, – перебила её Джинни. – Я помню свои слова, Гермиона – с моей памятью всё в порядке. Но это было раньше. До тревог, стресса и бессонных ночей. Это было до того, как мой муж сказал другой, какая она красивая. А сейчас мне нужны кофе и много шоколада, и как можно скорей!

Официантка посмотрела на сердитую рыжеволосую посетительницу и повторила для неё заказ. Гермионе показалось, что Агнешка собиралась выразить своё мнение, но это бы никак не помогло Джинни.

– Спасибо, – поспешно сказала Гермиона официантке. Было очевидно, что вслед за здравым смыслом Джинни отказали и манеры. – Мне, пожалуйста, ещё один маленький капучино, – поймав взгляд Агнешки, Гермиона дала понять, что той пора уходить. Официантка кивнула, добавила заказ в блокнот и медленно удалилась.

– Он будет постоянно ей это говорить, – сказала Гермиона. – Я через это проходила, разве ты не помнишь? Придётся привыкать.

– Это другое, – возразила Джинни. – Рон – бесчувственный идиот, чего от него ещё ожидать? Но Гарри, он… – Джинни умолкла посреди фразы, опустила голову в ладони и разрыдалась. – Гермиона, иногда мне кажется, что я её ненавижу. Что со мной? – всхлипнула она.

Гермиона достала из сумки бумажный платок и протянула его подруге. Краем глаза она заметила, что возле стойки Агнешка сплетничает с другой девушкой. Обе официантки внимательно следили за их столиком и наверняка обсуждали реакцию Джинни.

Гермиона промолчала и не стала ничего предпринимать. Джинни редко плакала, но если такое случалось, нужно было просто дать ей выпустить пар, позволить ей порыдать, поворчать и поругаться. Лучше было не вмешиваться. В такие чрезвычайно редкие минуты даже Гарри просто молча обнимал жену, позволяя ей выплакать все слёзы, поддерживая её своим присутствием и терпеливо ожидая, когда она придёт в себя.

Гермиона протянула руку, по-дружески потрепала Джинни по плечу и присмотрелась к плачущей подруге. Джинни явно была не в форме: бледное лицо, бесцветные, потрескавшиеся до крови губы. Её волосы, обычно такие яркие и сияющие, были небрежно стянуты в тусклый, неряшливый узел. На ней были надеты мешковатые джинсы и старый бесформенный свитер – когда Джинни зашла в кафе, то выглядела ненамного лучше бродяги.

Джинни вытирала слёзы, вытянув руку в поисках очередной салфетки, когда официантка принесла заказ. Как только перед ней появилась тарелка, Джинни схватила карамельное пирожное и с удовольствием откусила от него большой шоколадно-тянущийся кусок.

– Уже лучше, – пробормотала она с набитым ртом и добавила, грустно улыбаясь Гермионе: – Шоколад действительно универсальное лекарство.

Пока официантка расставляла на столе кофе – большую чашку перед Джинни и маленькую перед Гермионой – карамельное пирожное было практически съедено.

– Намного лучше, – пробормотала Джинни.

– Тебе нужно было раньше обратиться за помощью, – сказала Гермиона. – Так нельзя, Джинни, я же вижу, что ты на грани.

– В первые два раза не было так тяжело. Но сейчас… – Джинни беспомощно пожала плечами и положила в рот последний кусочек пирожного.

– Вы с Гарри всё преодолеете. Просто нужно немного времени, и всё будет хорошо, – сказала Гермиона.

– Что? – воскликнула официантка. – Этот Гарри в третий раз ей изменяет, и вы считаете, что они должны остаться вместе?

Гермиона изумлённо уставилась на Агнешку, и стала быстро прокручивать в голове свой разговор с Джинни. Джинни расхохоталась, давясь липким пирожным. Она попыталась вдохнуть, но закашлялась, чуть не задохнулась и в отчаянье хлебнула горячего капучино.

– Чёрт! Горячо! – продолжая кашлять, Джинни опустила чашку на блюдце с такой силой, что кофе пролился на стол.

– Возьми мой, – Гермиона поспешно протянула ей недопитую чашку, проследила за тем, как Джинни её опустошает, и повернулась к официантке.

– Гарри никому не изменяет, Агнешка, – сказала Гермиона. – Две недели назад у них родилась дочь, Лили. Малышка Лили не хочет ни спать, ни есть.

– Несмотря на это, папочка любит её всем сердцем, – добавила Джинни. – Он всё время ей это повторяет, и это…

– И это абсолютно нормально, Джинни, – перебила Гермиона. – Рози тоже идеальна в глазах своего папочки. Почему ты раньше не попросила нас о помощи? Ты уже неделю не высыпаешься, а кроме Лили, тебе нужно справляться с двумя активными мальчишками. Гарри просто хочет помочь, пытается облегчить твою ношу. Да, ты поняла, что ты не супермама, но у каждого есть свой предел. Рози тоже доводила меня до слёз, а она спала гораздо лучше Лили. Мы с Роном сделаем, что можем, но через месяц нам будет немного не до этого, – Гермиона мягко погладила свой живот. – Он так пинается. Рози сидела внутри спокойно и была тихоней, когда выбралась наружу. Этот парень на неё не похож, как Лили не похожа на своих братьев.

– Парень? – переспросила Джинни. – Ты уверена?

– Нет, но Рон уверен, потому что беременность протекает совсем не так, как с Рози. Я очень надеюсь, что у меня там мальчик. Мы очень ждём мальчика, но я подозреваю, что «папочкина драгоценная Рози» всегда будет его принцессой. Теперь и у Гарри появилась своя маленькая принцесса, которую он любит. Ты просто должна с этим смириться.

– Ни за что, – ответила Джинни. По-мужски громко кашлянув, она выплюнула в салфетку крошки от пирожного, повернулась к официантке и улыбнулась.

– Агнешка, спасибо за то, что насмешили и подняли настроение. Гермиона, могу поделиться с тобой шоколадным тортом. Какой смысл сидеть на диете, пока ты не избавилась от живота?

* * *

Гарри снова задремал, но его разбудил тонкий, пронзительный крик. Этого звука было достаточно, чтобы мгновенно проснуться; резкий запах говорил Гарри о том, что нужно пошевеливаться.

– Лили Луна Поттер, ты чудесная, прекрасная и невероятно ароматная малышка, – сказал он. – Пойдём-ка поменяем твой подгузник.

Он бережно взял на руки багровую, вопящую Лили и отнёс её на пеленальный столик.

– Знаешь что, Лили, – добавил он, – Ал спал гораздо хуже, чем Джеймс, ты спишь хуже Ала, а пахнет от тебя сильней, чем от них двоих. Я очень надеюсь, что ты скоро начнёшь как следует спать, иначе мама и папа сойдут с ума.

Он начал расстёгивать подгузник.

– Давай тебя отмоем, Лили. Скоро дядя Рон приведёт домой твоих братиков, и Джеймс будет очень недоволен, если учует этот запах. Мама и тётя Гермиона тоже вот-вот вернутся.

Оставив его тираду без внимания, Лили скривилась и стала набирать воздух в лёгкие. Она вдыхала так долго, что Гарри задался вопросом, куда помещается весь этот воздух – в её крошечном тельце определённо не могло быть так много места. Он уже начал волноваться, но в этот момент Лили издала оглушительный вопль. Она использовала весь запас воздуха, чтобы крик продолжался как можно дольше – звук был таким же приятным, как скрежет ногтей по школьной доске. Когда долгий вопль наконец стих, Лили, судорожно всхлипывая, стала ловить ртом воздух, и её лицо приобрело фиолетовый оттенок. Вид у неё был далеко не самый лучший, потому что её сморщенное личико откровенно контрастировало с цветом волос.

– Я очень тебя люблю, Лили, – сказал Гарри и поцеловал её в лоб.

______________________

* Ламбет – район Лондона на южном берегу Темзы напротив Вестминстерского дворца.