Необычный сосед (гет)

В воздухе пахло сыростью и нечистотами. В дальнем углу послышалось подозрительно пугающее шебаршение, а через секунду в темноте голодно блеснули бусинки-глазки. Елена кое-как поднялась с грязного пола и попятилась назад, в отчаянии понимая, что от этой твари никуда не скрыться, но крыса, будто прочитав мысли Елены, пулей пронеслась мимо её ног и скрылась в маленькой норке в полу. Это привело Елену в чувства: она погрузилась в раздумья насчет того, как отсюда выбираться.

Сперва следовало освободить руки. Они были крепко связаны. И уже то хорошо, что спереди.

«Благо, этот идиот не принял в расчет мои отличные зубы», — подумала Елена, вспомнив, как в детстве на спор с какой-то из подружек за несколько минут перегрызла целую горсть орехов. Веревка, конечно, мало напоминала любимое лакомство, да еще волокна в ней могли оказаться слишком уж прочными, но делать было нечего: или пан, или пропал. Преодолевая отвращение, она принялась терзать зубами толстую бечеву, туго стягивающую запястья. Спустя полчаса ей удалось добиться задуманного.

Отплевавшись, Елена облегченно вздохнула и растерла онемевшие кисти. Ссадины от веревки горели огнем.

«Тварь, скотина...»

Выругать от души своего тюремщика она так и не успела: за дверью послышались чьи-то шаги. Елена быстро сообразила, что это может быть только он, и для страховки снова накинула на руки веревку, помогая зубами затянуть её так, чтобы в первую минуту он не догадался о том, что она освободилась. Раздался лязг ключа в замке, и в мрачное грязное узилище вошел человек, которого Елена успела возненавидеть всем своим существом и которому искренне желала сгинуть ко всем чертям.

Стефан!

— Малыш, ты уже проснулась? — он изобразил удивление слишком уж театрально. — А я думал, что эти таблетки действуют минимум часа три.

Стефан склонился к ней и взял ее за подбородок.

«Как мерзко чувствовать его прикосновения после всего, что он сделал!»

— Чем ты меня напичкал?! — набросилась на него Елена, но Стефан лишь ухмыльнулся и приложил указательный палец к ее губам.

— Я бы посоветовал тебе сбавить тон, моя милая, — с издевкой прошептал Стефан Елене на ухо; у неё от его слов вдоль позвоночника пробежала стая ледяных мурашек. — Теперь это твой дом, так что привыкай. Я буду приходить к тебе когда захочу и буду делать с тобой все, что сочту нужным. А за провинности буду наказывать. Ты всё поняла? — он повысил тон на последней фразе, тем не менее, не забывая вкрадчиво перекатывать на языке каждое слово.

Брови Елены сами собой нахмурились от злости. И в первую очередь на себя, оттого, что так глупо попалась в его сети. Точно последняя дурочка.

«Да лучше подохнуть в самых страшных муках, чем унижаться перед этим гадом и выполнять все его развратные прихоти».

— Я — не твоя милая! И я порекомендовала бы тебе обратиться к психиатру, — съязвила Елена. Стефан сжал зубы с досады и опять наклонился к ней, видно, желая припугнуть. На этот раз Елена решила не упускать момент и плюнула прямо в его самодовольную физиономию.

Ей едва удалось сдержать смех, когда этот напыщенный болван в недоумении взглянул на нее, а затем медленно провел ладонью по заплеванному лицу, брезгливо скривившись.

«То-то же, меньше задираться будешь, скотина».

И тотчас же Елена пожалела о том, что натворила. На секунду Стефан прикрыл глаза, после чего медленно отстранился от нее, сделал шаг назад и открыл глаза. Елена в страхе отшатнулась, заметив красные огоньки в его глазах. Казалось, он был способен на что угодно: сожрать её живьём, скормить хищным зверям, изнасиловать или избить до полусмерти.

— Если еще раз такое повторится, и ты пожалеешь... На твоем теле и в твоей памяти навсегда останутся неприятные воспоминания о том, что ты сделала. Всё ясно?! — он молниеносно выбросил вперед руку и схватил Елену за горло железной хваткой.

Она не ожидала столь скорой расправы. Пальцы Стефана сжались как клещи, и Елене показалось, что настала её последняя минута. Воздух в лёгких резко закончился, а боль от захвата напоминала крючья, вонзившиеся в нежную кожу.

Стефан заметил, что его пленница начала задыхаться; из горла Елены вырывались лишь нечленораздельные хрипы. Он ослабил хватку и покровительственно, как хозяин, погладил по голове свою жертву.

— Ладно, хватит на первый раз. Ты мне нужна целой и невредимой, — ухмыльнулся Стефан и с довольным видом уселся напротив Елены.

— Ну и что ты от меня хочешь? — с трудом прохрипела Елена, держась за шею. И всё же чутьё подсказывало ей, что, по крайней мере, пока он не причинит ей серьёзного вреда, а вот паниковать и демонстрировать свою слабость не стоило. Она чувствовала, что именно её непокорность возбуждает в нем заинтересованность. Кто знает, что будет, если она изменит тактику: такие маньяки часто, теряя интерес к жертве, просто расправляются с ней, как с ненужной свидетельницей.

— Нет, малыш, ты мыслишь совсем уж неправильно, — он отрицательно покачал головой. — Нужно спрашивать: «Что я могу для тебя сделать?» или «Чего тебе хочется?». И никак иначе.

— Что же я могу для вас сделать, мой господин? — нарочито ядовито прогнусавила Елена, закатив глаза.

— Поцелуй меня, — приказал Стефан. Его глаза загорелись откровенным желанием.

— Что? — Елена вопросительно приподняла бровь. — Я похожа на тупую овцу, готовую подлизывать под твоим хвостом? Запомни, я ни за что не стану целовать человека, который мне противен.

Она гордо приподняла подбородок и отвернулась от ненавистного визави.

— Хм... — хмыкнул Стефан, стараясь держать себя в руках. — Что ж, это твой выбор, — бросил он равнодушно, поднимаясь с пола. — Думаю, у тебя хватит сил продержаться еще три дня без еды. Ну, ничего, ты же такая сильная... Правда, милая? — он нелюбезно улыбнулся и вышел из подвала.

«Будь проклят тот день, когда я встретила его», — в отчаянии подумала Елена, и из её глаз хлынули слезы.

* * *

Уже полчаса Стефан стоял у окна в своей спальне и смотрел на закат, пытаясь отвлечься от разговора с вредной упрямицей, но, к сожалению, в голову лезли то глупые, то злобные мысли, а внутри бушевала ярость.

«И почему я так вежлив с этой девчонкой? Нужно было хорошенько припугнуть её и просто напиться крови из ее шеи. Живо бы шёлковая сделалась и дерзить перестала. Ни одной из своих... этих... я не позволял так обходиться с собой, а тут совсем расслабился. Ладно, время еще есть, я выдрессирую эту дикарку и заставлю её играть по своим правилам».

Стефан спустился на первый этаж и позвал рыжую. Она сидела с книгой и, казалось, полностью погрузилась в чтение, но заметив Стефана, тотчас отложила её и подошла к нему, слегка наклонив голову.

Он окинул её равнодушным взглядом. Она уже не представляла для него никакого интереса. Бывшая — бывшая и есть. Когда-то Стефан весело проводил с ней время; её вкус сводил его с ума, а запах напрочь сносил крышу. Стефан вспомнил, как в тот солнечный летний день, он впервые увидел её, стоящую за прилавком в маленьком кафе. Она продавала лимонад, лучезарно улыбаясь покупателям, и прямо светилась изнутри — вся такая невинная и соблазнительная. Стефан почувствовал тогда, что буквально умирает от жажды. Он подошел к ней и попросил номер телефона, а она игриво улыбнулась и назвала себя Лейлой, вызывая в Стефане еще большее желание. Оказавшись с ней наедине, он понял, что долго ему не продержаться, и, как самый заурядный ловелас, потащил ее в кусты. Она, между прочим, была совсем не против. Конечно, на тот момент ей не было известно о его сущности, просто хотелось удовлетворить физические потребности с красивым мужественным самцом. Стефан разгадал её намерения с первой минуты и почувствовал себя обманутым. Вся её показная невинность опала с неё, как позолота с трухлявого фасада, но ему было уже глубоко плевать на неё. У него было лишь одно желание — утолить жажду. И как только они скрылись от людей, Стефан со всем пылом впился глубоким укусом в её шею. Глупая шлюха, изобразившая из себя пай-девочку, так стонала, что пришлось закрыть ей рот ладонью, дабы не привлекать всеобщее внимание. По какой-то неизведанной и по сей день причине этой рыжей никчемности приносили удовольствие укусы Стефана. Увы, идиллия не продлилась долго. Прошел год, ее шея была искромсана, как пожеванное голенище старого сапога, и перестала казаться Стефану аппетитной и, вообще, хоть сколько-то привлекательной, а все их игры уже давно не приносили ему былого наслаждения. Тогда он прямо сказал Лейле, что им нужно расстаться. Она не смогла перенести достойно его отставку и несколько лет провела в психбольнице. А затем начала мстить. Стефан до сих пор не мог понять, каким образом она узнавала о его будущих жертвах. Якобы случайно наткнувшись на них, она пыталась раскрыть им глаза, рассказывала всю правду о нем, но, конечно же, ей мало кто верил. Покоренные Стефаном дурочки принимали все предупреждения Лейлы за байки, многие принимали за сумасшедшую, но среди них находились и очень соблазнительные экземпляры, которые велись на угрозы и порывали с ним всякие отношения. Все это нужно было прекращать, и потому Стефан предложил Лейле работать на него в обмен на простые укусы.

— Лейла, сходи к Елене и проверь, все ли там нормально, — приказал Стефан, а рыжая тотчас удалилась.

Все пять минут, пока ее не было, Стефан обдумывал свои дальнейшие действия в отношении Елены.

— Я проверила, с ней все в порядке, — заверила женщина и широко улыбнулась. — Может, вам угодно, чтобы я привела её сюда?

— Нет, пока это ни к чему. У меня на нее другие планы, — спокойно ответил Стефан, плеснув в стакан немного бурбона.