Обретенные (гет)

Каждый раз, когда приходят ОНИ, в её памяти опять начинает прокручиваться тот проклятый день, погубивший её семью и судьбу. К ним домой тогда пришел Темный Лорд — не в гости, а убивать. У них не было шансов.

Почти.

Пока Джеймс отбивался внизу, стараясь задержать Лордa, она бросилась к сыну и провела ритуал кровной защиты — запрещенный ритуал. И до сих пор она не жалела, что так поступила. Ведь это спасло жизнь ей и сыну: магия заступилась за последнего в роду.

Когда Волдеморт ворвался в спальню, она бросила в него оглушитель, который он отразил, поразив Лили. Она упала, не в силах двигаться, и слышала, как он бормотал, что, даже ради Северуса, он не оставит в живых эту наглую грязнокровку, посмевшую напасть на Темного Лорда. Но вначале он разберется со щенком. И вот он орет: "Авада Кедавра!" и... Магия решает спор не в его пользу!

Магия справедлива. В отличие от Визенгамота: за "запрещенный темномагический ритуал кровной защиты" Лили Поттер получила пятнадцать лет Азкабана.

Нелегко в тюрьме, а женщине — вдвойне, а в Азкабане — вообще год за пять идет: очень уж милые там тюремщики, и люди и, нелюдь. Да ещё в качестве особенной улыбки судьбы в камере напротив сидит чокнутая Лестрейндж, которая своим вытьем и бранью выносит мозг хуже дементоров.

Ничего, главное, что Гарри жив, и с ним все в порядке. Как заверил Дамблдор, он поместил его в "надежное и безопасное место". Сынок, наверное, уже большой, в этом году пойдет учиться в Хогвартс. Еще пять лет и её отпустят, они встретятся и уже никогда не расстанутся. Впредь она постарается быть осторожной и не попадать в такие передряги. Ох, Джеймс! И зачем ты нас втянул в эту битву с всемирным злом под знаменами Дамблдора?

Десять безумно тягостных лет. Лили, наверное, сошла бы с ума, как её соседка напротив, если бы не её тяга к экспериментам и анализу. Если бы она была простой маглой-учёной, то материал для исследований быстро истощился бы и началась бы депрессия. Но волшебник — другое дело. Магия — это вселенная внутри тебя! И несмотря на то, что многие урожденные волшебники с логикой дружат слабо, считая, что магам она только мешает творить чудеса, для Лили именно логика стала и орудием исследований, и удивительным инструментом ВЕРЫ. То, к чему она приходила логически, было бесспорным — и хаос отступал.

Она создала в своей душе целый стройный мир, пусть и иллюзорный. Она исследовала каплю росы на подоконнике на предмет влияния магии на водную стихию. Она училась колдовать невербально, используя лишь каплю магии, достаточную для небольшого колдовства. Стены камеры были напитаны чарами, жадно пожирающими магию, но вот так, осторожно, колдовать все же удавалось.

Особенно хорошо у нее получалась магия крови, хотя для этого ей и приходилось прокусывать руки. Сначала она плохо знала этот раздел магии, и тот ритуал кровной защиты был фактически единственным, что она умела проводить в молодости. Но за десять лет она методом проб и ошибок нащупала много новых возможностей для использования крови в сочетании с рунами. А чтобы часто себя не кусать, она обычно дожидалась месячных, чтобы проводить очередной цикл испытаний формул магии крови.

Первый цикл её исследований касался внутренних возможностей и лечения. Использовать магию внутри тела оказалось легче всего. Магия обретённой не уступала по силе магии чистокровного мага, находящегося в месте родовой силы — это был приятный бонус. Оставалось только научиться контролировать и распределять её, чтобы компенсировать ужасный дискомфорт, который создавала тюрьма.

И ей многое удалось уже в первый год заключения. Она не выглядела, как мусорная куча, в которую превратилась Беллатрикс Лестрейндж, бывшая первая красавица Хогвартса. Лили удавалось сохранять свежесть кожи, тонус мышц и глянец волос. Она держалась, потому что у нее были большие планы, в том числе и на воссоединение семьи. Лили считала, что после выхода из тюрьмы еще успеет многое наверстать с сыном, обучить его многому полезному. Даже свои исследования магии, составления новых заклинаний, она вела в том числе для того, чтобы потом быть полезной сыну. Для одной себя жить трудно, иное дело — для рода. Для рода... Для рода...

Что-то мысль зациклилась, надо развлечься. А кто развлечёт лучше местной клоунессы Беллатрикс?

— Эй! Леди Лестрейндж? Вы хорошо почивали в своих апартаментах?

— Не смей со мной заговаривать, грязнокровка! Ты недостойна дышать в моем присутствии!

— Вы как всегда сама любезность, леди Лестрейндж! Видимо, вы утомились и почиваете в своей роскошной постели? А я так надеялась на ваш визит, чтобы воочию убедиться в свежести вашего лица. Хи-хи-хи! Ваш прекрасный образ всегда поднимает мне настроение.

— Я не любезна с тобой, тварь! Я тебя ненавижу! — заорала Беллатрикс и подбежала с искаженным лицом к решетке в двери. Её спутавшиеся волосы и безумные глаза делали её лицо ужасным.

— По-моему, леди Лестрейндж, вы слегка бледны! — ехидно сказала Лили, удовлетворенно разглядывая ведьму. — Вам определенно нужно отправиться в морское путешествие в южные края. Бледность сейчас не в моде.

— Зато ты, сучка грязнокровая, выглядишь достаточно соблазнительно, чтобы тебя охранники оттрахали во все дыры! — завопила Беллатрикс. — Так что можешь этим наслаждаться, пока жива! Мой Лорд придет освободить меня, и тогда ты умрешь страшно! О, мой лорд! Мой Лорд!..

— Вынуждена напомнить, леди Лестрейндж, что во время последнего визита ко мне ваш Лорд немного умер, — усмехнулась Лили. — Боюсь, его визита вам не дождаться!

— Вот именно что НЕМНОГО! — осклабилась Беллатрикс. — Темный Лорд — великий волшебник, и он способен и с того света вернуться! Мы еще станцуем с ним на могилах грязнокровок и предателей крови!

— Фу! Леди Лестрейндж, вам будет неудобно танцевать на могилах! Они для этого не приспособлены! — откликнулась с улыбкой Лили. — И потом, вам придется станцевать и на собственной могиле. Вы ведь тоже предательница крови.

— Как ты смеешь так говорить обо мне?! — забилась в истерике Беллатрикс. — Поганая тварь! Ты даже не человек! Ты просто грязь, стащившая немного магии у древних родов!

— Зачем вы сыплете оскорблениями? Вам не нравится слышать правду? — фальшиво-скорбно спросила Лили. — Правда-то не зависит от статуса крови того, кто её произносит.

— Какая правда? Ты просто чокнутая!

— Ну, если бы вы были порядочной ведьмой, а не предательницей крови, вы бы исполняли свой долг перед магией рода, рожали бы наследников, а не совершали бы преступления перед магией и не убивали бы чистокровных магов, — холодно и надменно ответила Лили. — Магия вас наказала за предательство, и ваш род исчезнет! А те же Уизли, которых вы называете предателями крови, плодятся и размножаются, и род их становится все сильней. Это и есть печальная правда.

— А-а-а! Ненавижу! — завопила в бешенстве Беллатрикс, и в приступе безумной ярости даже принялась грызть решетку камеры.

— О, мой лорд! — шлепала она потом окровавленными губами. — Ну почему вы не взяли меня с собой в тот день? Я бы помогла вам убить эту суку.

— Это произошло потому, — усмехнулась Лили, кокетливо поправив волосы. — Что на свидание с красивыми женщинами тупых уродин не берут.

— А-а-а-а! — опять начала вопить Беллатрикс, на этот раз пытаясь выломать решетку. — Сука! Сука! Сука! Я не уродина!

— Уймись, я пошутила, — кисло скривилась Лили. — Чего так орешь? Хочешь, я тебе честно отвечу, почему он не взял тебя с собой в тот день?

— Почему? — прекратила вопли Беллатрикс и прищурилась.

— Он шел убивать ребенка. Моего сына, — сухо пояснила Лили. — А когда убиваешь детей, то женщины — плохие помощницы. По крайней мере, ОН так подумал. Он же не знал, что ты уже не женщина, а навозная куча и готова ради него на все.

Беллатрикс вдруг заплакала и отошла от решетки.

— Жуткая ты баба, Лили! — крикнул из другой камеры Сириус Блек. — Сколько вас слушаю, и все время поражаюсь твоей способности выносить мозг. Будь я проклят, если хоть раз ввяжусь в спор с тобой.

— Ты и так проклят, — прошептала себе под нос Лили, отойдя от решетки. Она не любила Сириуса за его идиотизм. Ну ладно, она сама вляпалась, потому что нее не было другого выхода, кроме того, чтобы защищаться любыми средствами. Но он-то как умудрился попасть в Азкабан так бестолково, ни за что? Да еще пожизненно! Зачем он ввязался в эту погоню и попал в ловушку? Ей и Гарри нужна была помощь, а этот придурок бросился ловить крысу! Пусть бы Питера авроры искали, а не он. Суперменом себя вообразил! Форменный кретин.

Хотя кретином он стал, ещё, когда вместо того, чтобы настоять на своём, ушёл из рода. Впрочем, это можно было понять. Его родители с непонятной настойчивостью желали заклеймить своих детей, как скотину, и практически, отдать в рабство Волдеморту — именно это случилось с его младшим братом, который потом погиб.

Лили вздохнула. Она не могла понять многого, происходящего в последнее время в волшебном мире — и это не касалось магии, магия как раз ей давалась легко. А вот то, что имело отношение к морали и логике... Да, она, конечно, знала, что волшебники не дружат с логикой. Но не до такой же степени! Определённо, тут было что-то еще, какой-то неизвестный фактор. Может, манипулирование сознанием? Зелья? Вполне возможно. Но тогда получается какая-то теория заговора. А Лили, воспитанной маглами, теория заговора казалась дурным тоном.

— Вставай, мерзавец ненормальный! Отродье убийцы! — заорала с утра тетя Петунья, стучась в его чулан. — Пора отрабатывать хлеб, которым мы тебя кормим. Иди, приготовь завтрак, но сначала вымой свои вонючие руки! Потом отправишься в сад.

— Да, тетя Петунья! — отозвался Гарри Поттер, нащупывая свои очки. — Уже встаю.

Гарри Поттер был доволен своей жизнью. У него был свой чулан, нетрудная работа и родственники, которые приютили и терпели такого урода, как он, сына женщины, сидящей за убийство. Правда, по английским законам убийц вешали, но у мамы были смягчающие обстоятельства — она защищала его, вместо того, чтобы как законопослушная гражданка смиренно сдохнуть.

Гарри Поттеру многократно объясняли, что у преступников и убийц тоже есть свои ПРАВА, на которые нельзя посягать. Но почему-то это всегда относилось к тому типу, который убил его отца и пытался убить его с мамой, а не к самой маме, которая защищалась. Некоторое время это удивляло Гарри, но потом он свыкся с идеей, что права преступников важней прав тех, кто от них защищается. Правда, такое возможно, только если само общество преступно. Но думать подобным образом это вообще бунт и самое тяжкое преступление.

В глубине души Гарри гордился своей матерью. Ведь, если она убийца, то он сам потомственный убийца! А значит, его статус выше статусa обычных терпил, к которым закон более суров. Гарри надеялся, что, вписавшись в преступную иерархию общества, он сможет войти в касту ОСОБЫХ граждан, права которых выше прав терпил, которым даже самозащита не положена.

Он усердно изучал все, что было связано с обычаями и порядками криминального мира. Особенно сильно ему помогали книжки в мягких обложках с восхитительными названиями типа «Кривой против Хромого» или «Последнее дело Лысого». Он нашел на помойке целую пачку таких книг и старательно их изучал в свободное время.

Конечно, ему было неприятно, что сейчас он существует как обычный раб в доме тети. Но ведь её статус тоже высок: она сестра убийцы! А значит, ему, мелкому и слабому, наезжать на нее не по понятиям. У тети есть её шестерки (дядя и кузен), которые его регулярно прессуют. И Гарри оставалось только терпеть, как и положено терпиле, и ждать, когда он сам станет сильным и заведет своих шестерок. Тогда-то он и забьет стрелу всем, кто на него наезжал.

Особенно ему хотелось забить стрелу с бандой Дадли. Дадли был уже в авторитете и имел свою банду. Гарри ему завидовал и понимал, что кузен его грамотно опускает. Он не только его прессует на улице, но и чморит в школе, чтобы у Гарри не появился свой авторитет и банда. И это Дадли удавалось вполне. Все относились к Гарри, как к убогому придурку, и всерьез никто не воспринимал. В школе даже не знали, что его мать сидит за убийство. Они только знали, что он очкастое ничтожество, за которое никто не впишется. Поэтому для Гарри оставался только один путь — делать вовремя ноги. Гарри приходилось много и быстро бегать. Но и тут была засада, так как при беге ему мешали очки и хреновая кормежка. А также старые переломы, когда его прессовали в далеком детстве. У Гарри не было ничего — ни силы, ни авторитета. Все что у него было, это его дух! Он был уверен, что рано или поздно он сделает себя сам. Ему нужен лишь шанс. Хотя когда даже дух ослабевал, он начинал думать о том, что рано или поздно мама-убийца выйдет на свободу, и тогда...

После сладостных мечтаний о маме, откинувшейся с кичи, он легко засыпал, несмотря на боль и голод. И она даже снилась ему иногда, в образе великанши с рыжими волосами и зелеными глазами. Она была одета в кожаные брюки, мужскую майку, а на мускулистых плечах были крутые татухи. А в руках она всегда держала бейсбольную биту, которой во сне крушила черепа всем, кто на них наезжал. Обычно в его снах мама появлялась, пинком вышибая дверь в дом Дурслей, и начиная сходу разборки. И Дурсли сразу сдувались и притухали, начиная гнилые отмазки. Но мама их не слушала, а сразу начинала махать бейсбольной битой, вышибая мозги и круша ребра, приговаривая "это вам за гнилой хавчик для моего сына!" Потом он с ней шел гулять по улице, и все прохожие разбегались в стороны. А они начинали гонять банду Дадли, прессуя их по полной.

И вот, как-то перед его днем рождения, когда Гарри вконец задолбался на летней каторге Дурслей, совы к ним начали таскать малявы в немереных количествах.

"Капец! Запарюсь сад прибирать! Засрут все вокруг!" — обречённо думал Гарри, глядя на целую стаю сов, облепивших дом и деревья рядом. Но в нашествии сов оказался и приятный момент: Вернон ошизел от сов, и Дурсли решили рвать когти. Гарри они взяли с собой. И вот, когда, они засыпали, устав от утомительного путешествия на остров с маяком, вдруг раздался страшный треск и дверь вылетела. Гарри даже подумал, что уже спит и видит счастливый сон, как к нему приходит мама-убийца. На пороге, как в его снах, появилась огромная жуткая фигура.

— Мама!!! — счастливо заорал Гарри и кинулся навстречу. — Гаси козлов!

Но в последний момент он разглядел, что это не мама, а какой-то бомж-великан. Дурсли при виде гостя дружно пустили газы.

— Простите, я ищу Гарри Поттера! — миролюбиво сказал великан. — Извините за вторжение.

Вернон раздухарился от мирного тона гостя, и схватился за ствол. Но гость шустро завязал ствол узлом и дал щелбан Вернону, приказав:

— Заткнись!

— Классно! — обрадовался Гарри. — Вас мама ко мне послала? Вы с ней вместе сидели? Мы сваливаем вместе?

— Нет Гарри, меня послал профессор Дамблдор, — ответил великан, — Я пришел пригласить тебя учиться в Хогвартсе.

— Вот попадос! — мрачно ответил Гарри, который уже понял, что его вопли еще отзовутся на его ребрах. Великан никуда не собирался его забирать с собой. Какое-то тупое приглашение, в тупую школу:

«Что за подстава? На фиг посыльный из школы вырядился, как разбойник, и ломал дверь? Купил меня, я и разорался как лох. Теперь Дурсли с меня живого не слезут. На ленточки стругать будут. Бли-и-ин!»

А тупой посыльный продолжал повышать градус попадалова. Он вручил Гарри торт, а когда Дадли начал его жрать, наколдовал тому свинячий хвостик. Стоп! Наколдовал?! Что за нах? Гарри начал вслушиваться, что он бубнит:

— Ты волшебник, Гарри! Самый знаменитый! И твои родители были волшебниками! А эти мерзавцы тебе ничего не говорили? Это нехорошо…

С одной стороны, Гарри смутно радовался, что его родители были крутыми, с другой он задницей чувствовал, что великан его топит, и после его визита Дурсли ему устроят кирдык. Он же не великан и колдовать пока не умеет. Если только их запугать...

— Чего ты там говоришь мужик? — спросил Гарри. — Я в авторитете среди волшебников?

— Да Гарри! Ты в большом авторитете, это точно! — кивнул великан. — Я не мужик, ты зови меня Хагрид.

— А если меня кто-то обидеть захочет, ты впряжешься? Или кто-то из других волшебников? — громко спросил Гарри, поглядывая на Дурслей, сидевших в офигении.

— Да кто же захочет тебя обижать? Такого милого мальчика! Тебя же все любят! — уверенно сказал Хагрид.

— Ты не гони! — рассердился Гарри, выведя Хагрида на улицу и шипя приватно. — Чего лепишь горбатого? Сам же только что орал, что я живу среди мерзавцев? Значит, ты в курсе моих терок с Дурслями? Ты-то поорешь и уедешь, а они меня со свету сживут. И чего стоит твой гнилой базар насчет моего авторитета, если ты за меня не впряжешься?

— Гарри, директор Дамблдор сказал, что ты должен жить со своей родней, — смущённо заговорил Хагрид. — Но ты не бойся, они тебя не убьют.

— Ага! — мрачно кивнул Гарри. — Просто опустят. А кто такой Дамблдор? Авторитет?

— О, да! — радостно заулыбался Хагрид. — Он Верховный маг! Самый авторитетный в Англии! Да и в мире. Его никто не смеет ослушаться.

— Мне кирдык, — побелел Гарри от страха, понимая, что если сюда его заселил Дамблдор и не разрешает жить в другом месте, то никто за него не впряжется. И Дурсли его точно опустят. А маме еще много срока мотать.

— А мою маму ты знал? — без надежды спросил Гарри.

— Да, конечно, она была замечательной волшебницей! — заулыбался Хагрид.

— Чё ты гонишь!? — взбеленился Гарри. — Что значит БЫЛА? Её что, убили?

— Нет Гарри, извини, ты не так понял, — смущенно закряхтел Хагрид. — Она жива. Просто её лишили права колдовать и сломали палочку. Мне тоже как-то также сломали палочку и запретили колдовать.

— Оп-па! — радостно заулыбался Гарри. — А чего ты тогда на Дадли колдовал? Все Хагрид, я тебя сдам ментам! Тебе тоже на нары пора. А то обидно, моя мамка сидит ни за что, а ты тут на свободе гуляешь и меня подставляешь?

— Гарри, как ты можешь? — испугался Хагрид всерьез. — Я же за тебя заступался!

— Ты не заступался, а подставил меня и собрался смыться, — процедил Гарри. — Так что теперь всё. Сядем все.

— Гарри не надо так говорить! Ты же добрый мальчик.

— Ага! Просто купаюсь в доброте. Ты что, издеваешься? Короче, ладно, я тебя по своей доброте прикрою и не выдам. Но и ты меня прикроешь! Ты понял?

— А что тебе надо? — удивлённо спросил Хагрид.

— Пойдёшь сейчас и припугнёшь Дурслей, что если они будут меня обижать, ты приедешь и всем им глаза пальцем выдавишь!

— Гарри я так не могу.

— Тогда в тюрягу! Там научат, — презрительно ответил Гарри. Ему было реально противно: такой бык — и сопли жует.

— Хорошо, я попробую их припугнуть, — прогудел Хагрид.

— Да что там пробовать? Ты делай, до этого у тебя неплохо получалось. Не вздумай халтурить! Чтобы реально обоссались! Морда у тебя и так страшная, только рожу еще скорчи.

Хагрид скорчил злую рожу, с рёвом ворвался в домик к Дурслям и начал орать. Гарри был удовлетворён: Петунья упала в обморок, Дадли-таки обоссался, а Вернон стал заикой. Хагрид отработал на отлично!

После этого они отправились закупаться в злачное место волшебных барыг: Косую Аллею. И там Гарри реально осознал степень своей авторитетности. Его чуть ли не облизывали, и каждый норовил за ручку поздороваться. Гарри чувствовал, что жизнь налаживается. Особенно хорошо он это осознал, когда увидел свой сейф в Гриннготсе.

— Круто! — ошалевшими глазами смотрел Гарри на кучу золотых монет. — Я банкую! Рыжья немеряно!

— Почему немеряно? — обиделся гоблин. — Все посчитано! Пятьдесят три тысячи двести тридцать галеонов двести сиклей.

— Класс! Давайте кошель побольше! — обрадовался Гарри. — Мне к барыгам надо, закупаться. Ничего же нет по жизни! Теперь приоденусь. А еще бы хату найти.

— Вами унаследовано поместье, которое стоит на консервации после смерти ваших деда и бабушки, — сказал гоблин.

— Так чего, я могу там жить? — восхитился Гарри.

— Вначале вы должны стать совершеннолетним и вступить в наследство. Или с разрешения вашего опекуна.

— Тогда облом, — огорчился Гарри. — Мой опекун, похоже, козёл!

— Дамблдор козёл? — хмыкнул гоблин. — Не стоит вам его так называть, молодой человек. Он может обидеться.

— А причем тут Дамблдор? — удивился Гарри.

— Но он же ваш опекун, — пожал плечами гоблин.

— Вот попадос! — еще горше вздохнул Гарри. — Обложили! Ладно, пробьемся.

Гермиона считала, что в жизни ей очень повезло. Во-первых, она сильная волшебница, Обретённая. Во-вторых, у нее есть Учитель, который её с восьми лет учит колдовству и натаскивает на разные нюансы магических традиций и обычаев, проводит с ней необходимые ритуалы, и даже сделал её своей наследницей. Гермиона с ужасом думала о том, как могла сложиться её жизнь, если бы она сунулась в магический мир без подготовки. Она вполне могла попасть в серьезные неприятности и всё погубить.

Но, к счастью, по соседству с Грейнджерами жил пожилой волшебник, который заметил первый серьезный магический выплеск Гермионы, и взялся её обучать. Вначале ей казалось, что сосед это делает по доброте душевной, и только недавно она начала осознавать, что на самом деле он исполняет обет перед магией, чтобы снять проклятье со своего выморочного рода.

Старый русский маг, мистер Князев, был скрывающимся преступником, бывшим соратником Темного Лорда Гриндевальда. И на его совести, как догадывалась Гермиона, было немало тяжких преступлений. Но она знала только светлую, искупительную часть его жизни и очень его уважала. И легко согласилась на то, чтобы взамен на его науку предоставить его роду свою заботу и поддержку и родить наследника.

Сначала, когда девочка услышала это условие, то испугалась, что ей придется выходить замуж за самого старика Князева. Но оказалось, что мистер Князев лишь просит, чтобы один из её будущих сыновей стал наследником его рода, a она после совершеннолетия должна стать регентом рода Князевых. Это её успокоило.

Когда пришло письмо из Хогвартса, она сразу сообщила об этом Учителю.

— Вот и подходит к концу твое ученичество, — печально сказал Учитель. — Дальше ты уже сама будешь во всем разбираться, девочка. И со своими делами, и с теми, что я взвалил на тебя, уж извини.

— Учитель, уверяю вас, наш договор мне не в тягость, — пожала плечами Гермиона. — Я в любом случае собиралась заводить семью и рожать детей. Наоборот, это вы мне помогли, дав дополнительные возможности и шансы. Вы оказали мне щедрую финансовую поддержку и многому научили, и я вам безмерно благодарна. Но почему вы так печально объявляете о конце ученичества? Ведь я еще буду возвращаться, и почта есть, и сквозные зеркала.

— Боюсь, ты меня больше не увидишь, когда уедешь в Хогвартс, — ответил спокойно Учитель и показал руку. — Видишь эти темные пятна на руке? Это последняя стадия тёмного проклятья, которое много лет меня грызёт изнутри. Мне жить осталось пару месяцев, и ничто уже не спасёт.

На глазах у девочки появились слёзы.

— Ну-ну! Не плакать! — прикрикнул Учитель. — Я уже достаточно пожил на свете. Думаешь, легко десятки лет жить под проклятьем? Это было довольно болезненно. Я бы уже давно сдался, если бы не ты… Уверяю тебя, для меня смерть — избавление. Поэтому давай подведём итоги твоей учебы и прикинем ещё раз твои перспективы. Мы должны постараться все предусмотреть, чтобы свести риск к минимуму.

— Да, конечно, — кивнула девочка и вытерла глаза платочком. Она сидела ровно и чинно, держа спину прямо: учитель не любил сутулящихся детей с дурными манерами.

— Итак, что мы имеем? Ты подготовилась по магическим дисциплинам и традициям магического общества. Твоим слабым местом была недостаточная осмотрительность, но ты это компенсировала работоспособностью и отличной памятью, и нам удалось развить в тебе аналитические способности и наблюдательность. Кроме того, мы подготовили тебя физически и провели необходимые обряды, которые увеличили твой потенциал. Но не забывай, девочка, что делая себя сильней, красивей, воспитанней, ты тем самым и делаешь себя более ценным товаром на рынке невест. И это не очень хорошо, так как может вызвать ажиотаж. А к чему приведет ажиотаж?

— Я помню, учитель, — кивнула Гермиона. — Меня могут принудить заключить невыгодный брачный контракт.

— А потом еще этот брачный контракт, если его составят образом, кабальным для тебя, смогут перепродать, устроив аукцион, — добавил Учитель. — Поэтому у тебя сложная ситуация. С одной стороны, ты должна быстро найти себе выгодную партию, а с другой стороны, ты не должна слишком светить своими достоинствами, чтобы не попасть на аукцион, ибо там уже все решит судьба, и ты можешь вляпаться в не самый лучший выбор. Например, придется жить с прОклятым стариком, снимая проклятье с его рода. Ведь скорей всего, на тебя польстятся вдовые главы родов. Ты слишком ценна, чтобы выдавать тебя за наследника третьей очереди.

— Я это понимаю, — сухо кивнула Гермиона. — И уже изучала потенциальных женихов среди ровесников. Вы дадите какие-то дополнительные советы по выбору?

— Хм. Ну, во-первых, будет глупо, если ты выйдешь за Упивающегося или его сына, — начал рассуждать Учитель. — Де-факто они клеймёные рабы, и, если ты попадешь к ним, то вполне возможно, тебя пустят по кругу в очередной оргии, да еще припомнят твоих родителей-магглов. У этих людей нет мозгов и у них специфическое понимание законов магии, далекое от реальности. Так что, держись от этой публики подальше! Волдеморт — это тебе не Гриндевальд. Конечно, Гриндевальд сотворил побольше преступлений и пролил крови, но он не был чокнутым психопатом. Всё старался делать "для общего блага", как он его понимал. А упиванцы сами не знают, чего хотят. Психи, одно слово.

— Принято, — кивнула Гермиона. — Я сама думала так же, когда изучала новейшую историю магии. Кроме того, среди них мне будет трудно вести свою игру. Я либо сразу стану ценным товаром, либо буду грязнокровкой. Полумер они не любят, как и положено сумасшедшим. Кстати, как вам мои успехи в окклюменции? Она так упорядочивает мозги, это нечто!

— Хорошие успехи, — улыбнулся Учитель. — Я не могу тебя прочитать. Впрочем, мне это и не нужно, чтобы угадывать ход твоих мыслей. Я и так тебя неплохо изучил.

Гермиона смущенно порозовела.

— Гм. Далее, — продолжил Учитель. — Маглорождённых тоже отметаем. Увы, но даже, если среди них ты найдешь Обретённого, столь же сильного, как ты, что маловероятно, то, скорей всего, он будет неподготовленным болваном и сам попадёт в кабалу к родовитым. С полукровками — та же история. Если с сойдёшься кем-то из них, то либо будешь принадлежать к младшей ветви, и, значит, жить в нищете, либо твой брачный контракт перепродадут выше. Так что, нужно сразу выбирать чистокровного.

— И выбирать почти уже не из кого, — горько вздохнула Гермиона, поджав губы.

— Увы, — согласился Учитель. — Среди чистокровных слишком порезвился этот самозваный темный лорд. Либо уничтожил, либо подчинил.

— И куда только министерство смотрело? — сердито буркнула девочка. — Ждали, пока героический младенец его упокоит?

— Гм... Кстати о младенце-герое, — продолжил Учитель. — Можешь к нему присмотреться. Это выгодный вариант. Проверь его на магическую силу, выясни, что у него за характер. Может, и подойдёт. Также, среди твоего поколения подходит Невилл Лонгботтом. Древний род, наследник первой очереди, родители недееспособны, но бабушка вполне разумна. Правда, ходят слухи, что он сквиб, но, возможно, врут. Есть еще Забини, но он чернокожий. Негоже рожать мулата в наследники древнего русского рода. Голдстейн — еврей. Евреи — изрядные расисты и предпочитают невест-евреек. Так что, на вашем курсе — всё. Курсом выше учится Маклагген, перспективный кандидат. Еще двумя курсами старше учится Седрик Диггори, но вряд ли ты его окрутишь. Разница в курсе, и он красавчик — на флирт его не купишь — а раскрывать карты — рискованно: возможно, у него уже есть контракт.

— А почему вы пропускаете всех Уизли? — поинтересовалась Гермиона.

— Ты серьёзно? — удивился Учитель.

— Ну, они же чистокровные?

— Они проблемная семейка. Женихов, конечно, как грязи, ты вполне можешь окрутить номера четыре, пять и шесть, но они же нищие, девочка моя! И проклятий целый букет, и слабы магически. Слишком жирно для них обретённую в невесты получать! И, главное, они вассально зависимы от Дамблдора, a, значит, втравят тебя в какую-нибудь историю. Дамблдор — серьёзный старик и своего из когтей не выпускает. Как он тебя использует, можно только догадываться.

— Я в любом случае попаду во власть Дамблдора, — вздохнула Гермиона.

— Но спешить в активисты его Ордена все же не стоит! — отрезал Учитель. — Он не слишком жалеет своих. Головы летят направо и налево. Кто в тюрьме, кто в могиле. Даже Волдеморт бережней относился к своей команде, чем этот суровый старик. Ты должна себя беречь, девочка!

— Поняла, учитель, — потупилась Гермиона.

Гермиона ходила по перрону со специальным амулетом в виде браслета, который помогал определять магическую силу волшебников. Большинство из них явно не годились в женихи, но она это делала из чистого любопытства. Уж больно удобный был браслет, который легко считывал потенциал мага и передавал сигнал в виде еле слышного звука прямо на сережку-наушник, который входил в комплект. Достаточно было приблизить руку к объекту на десять сантиметров, как по тональности зуммера можно было определить уровень силы.

В основном ей попадались навстречу очень слабые волшебники, и зуммер постоянно пищал, как комарик. Хотя один раз он гуднул в более низкой тональности, когда она прикоснулась к первокурснику-толстячку. Она быстро окинула его взглядом и узнала. Это был Невилл Лонгоботтом, потенциальный жених. Ничего себе "сквиб"! Да тут третий октан! Конечно, до пятого октана Гермионы ему далеко, но все же девочка мысленно облизнулась. И мальчик вроде симпатичный. Пухленький, конечно, но немного спорта и зелий все решают, на общем фоне первого октана остальных вполне, вполне...

— Рон! Пошли, с нами сядешь! — Гермиона прислушалась к разговору трех рыжих мальчиков. Уизли? Вроде они. Не вариант, но на всякий случай девочка и их замерила, пройдя мимо. Чисто из любопытства.

— Ронникинс, там ты увидишь такого классного паука! — ржал один из близнецов постарше. — Тебе понравится!

— Паук?! — взвизгнул мальчик, побледнев. — Я лучше верхом на вагоне поеду! Вы же знаете, что я их боюсь!

"Рон Уизли. Первый октан. Боггарт — паук!" — мысленно заполнила его досье Гермиона и пошла дальше, отметив, правда, второй октан близнецов, выгодно выделявший их из толпы. Впрочем, они же третьекурсники? Значит и должны быть сильней.

Гермиона решила свернуть свои исследования и поспешила вслед за пухленькой фигурой Невилла. Никого лучше она пока не углядела.

Устроившись напротив Невилла в купе, где сидели еще пара девочек, она попыталась втянуть его в разговор.

— Мои родственники до десяти лет считали, что я сквиб, — смущенно лепетал парень, рассказывая о себе. — Однажды меня дядя скинул с балкона, чтобы я испугался и проявил магическую силу.

"Что он несёт?" — задумалась Гермиона. Парень явно переигрывал с тупостью и робостью. Возможно, Гермиона и не заметила бы наигрыша в его словах, но, когда она изучала окклюменцию, то кроме создания шумовых воспоминаний, рассеивающих атаку легилимента, в курс также входило и формирование альтернативных личностей. Этому она училась, чтобы уметь с легкостью и не вызывая подозрений, создать образ, наиболее выгодный в данной ситуации.

Гермиона сформировала для себя личность девочки-энтузиастки, которую назвала "первая ученица", девочки-хулиганки — "оторва", светской львицы — "стерва". В перспективе она планировала добавить и другие личности. Когда она демонстрировала свои личности Учителю, тот раскритиковал её за излишнее актерство и наигрыш. И ей пришлось поправлять их с учетом замечаний старика.

— Сделай одну личность основной, например "стерва", а остальные вспомогательными. Пластику и мимику оставляй только от основной личности, иначе переиграешь, и люди подумают, что ты ведёшь себя неестественно, — прокомментировал учитель её потуги. С тех пор Гермиона всегда ходила с осанкой балерины и мимикой холодной стервы, даже когда ругалась, хулиганила, или, наоборот, пыталась понравиться учителям в школе. Учитель оказался прав, её сразу перестали воспринимать как ненормальную, а начали относиться с уважением как к сильной цельной натуре.

Невиллу, похоже, таких инструкций не давали, и он иногда сбивался с одного типа поведения на другой. Гермиону поведение Невилла одновременно и настораживало и заинтриговывало. С одной стороны, она опасалась, что вмешательство в столь сложную игру парня может для нее кончиться плохо, а с другой стороны, он, по крайней мере, не выглядел идиотом. Так что, Гермиона решила отнести лицедейство Невилла скорей к плюсам, чем к минусам.

Невилл как будто почувствовал, что интерес собеседницы к нему растет, и начал еще более старательно изображать придурковатого сквиба. Наивный ребенок! Только раздразнил в девочке инстинкт охотницы. Она включила режим первой ученицы и атаковала его рассуждениями о том, как она счастлива учиться магии, и что она уже прочитала большинство учебников за первый курс. Отчаявшийся Невилл вдруг ловко выронил в щель приоткрытой двери своего фамильяра-жабу, которая упрыгала в неизвестном направлении, а потом через пару минут решил броситься на её поиски. Ага, так его и отпустили! "Первая ученица" решила помочь "сквибу" в поисках жабы. Когда они пошли по вагону, нахально заглядывая в купе, оказалось, что не только Гермиона преследует двойные цели. Невилл так же, как и она, старательно и цепко осматривал первокурсников.

Гермиона была уверена, что Невилл не раскусил её игры и просто смирился с тем, что навязчивая девчонка таскается за ним хвостом. Наверное, он счёл её слишком тупой, не понимающей намеки, а грубить для него значило выйти из роли. Заноза с манерами светской львицы — это страшное стихийное бедствие, одолеть которое не всякому по плечу!

* * *

Гарри Поттер устроился в купе один и мрачно думал о своих проблемах, пока к нему не просочился рыжий субъект с крысой и не начал гнать фуфло. Гарри предпочитал отмалчиваться, пытаясь понять, что надо его незваному визитёру. Пацан выглядел, как фраер, но фраером не был, это точно. Его слащавые манеры, заискиванье и, кажется, даже попытки строить глазки чуть не привели Гарри к выводу о том, что это педик, который его кадрит. И если бы не его упоминание о трех старших братьях, которые учатся в Хогвартсе, Поттер давно послал бы его подальше с его гнилым базаром. Но Гарри планировал собрать свою кодлу, без которой в незнакомом месте трудно продержаться. А тут фраер сам клеится. Почему нет? Можно пока покентоваться.

Потом ввалился какой-то блондинчик, тоже косящий под педика, но с двумя быками за спиной.

"Блин! У них тут что? Гей-парад?" — раздражённо подумал Гарри. Но наезжать не стал, так как быки были реально крепкими, покрепче даже банды Дадлика. Блондин предложил разъяснить ему все расклады по жизни и протянул руку. Гарри застремался, так как был в непонятках. И ссориться не хотелось на ровном месте, и влипнуть куда-то было неохота. А вдруг пожмешь руку этому петушку — и сам запарафинишься? И потом реальные пацаны будут запомоенным считать? Тут спешить опасно.

— Давай-ка, граблю убери пока, парень, — сдержанно ответил Гарри. — Я пока хочу сам разобраться чё почём. Там поглядим.

— А ты что хихикаешь? — окрысился Малфой на рыжего, обиженный, что Гарри не стал ему пожимать руку. — Судя по обноскам, ты Уизли? Самое нищее семейство среди чистокровных. У Поттера милостыню просить пришёл? Смотри, Поттер, не ошибись в выборе друзей. Валим, ребята. С дороги, грязнокровка!

Малфой и его быки по-хамски оттолкнули Гермиону и сбили с ног. "Пожирательское семя," — вспомнила досье на мальчиков Гермиона, вставая с пола и отряхиваясь. С ними можно будет потом по-тихому разобраться, без церемоний. Им вместе детей не крестить.

B это время Невилл сумел оторваться от Гермионы и, спеша отойти от неё подальше, пропустил несколько купе, в том числе и то, в котором сидел Гарри. Гермиона же решила работать систематически и проверить купе, откуда только что вышел блондин.

И тут сработал её датчик, выдав могучий басовитый звук!

"Вау! Это кто тут у нас c четвертым октаном завелся?" — обрадовалась девочка. Первым ей на глаза попал Уизли, которого она уже проверяла. Поморщившись при виде него, она обратила внимание на другого пассажира.

— Боже мой! Ты же Гарри Поттер? — радостно залопотала «первая ученица». — А я Гермиона Грейнджер! Можешь не сомневаться, я все о тебе читала! И в «Падении темных сил», и в учебнике новейшей истории! А что это вы тут делаете? Колдуете? Можно посмотреть?

Рон как раз хотел привлечь к себе внимание, колдуя над своей крысой. У него ничего не вышло, и он, смущенно улыбнувшись, пожал плечами.

— Мне кажется, это неправильное заклинание! — уверенно сказала Гермиона. — Вот я пробовала некоторые заклинания, и они все работают!

Она достала палочку и наложила на шоколадную лягушку в руке Рона иллюзию паука. Рыжий поднял руку ко рту, чтобы откусить шоколадку, и вдруг издал истерический вопль, в ужасе отбросил "паука" в сторону и ломанулся на выход, продолжая вопить от страха.

— Мило! — улыбнулась стервозная Гермиона, закрыла за ним дверь взмахом палочки и повернулась к Гарри.

— Лох! Терпила! — пробурчал Гарри презрительно вслед Рону. — Пауков боится!

— А ты чего боишься? — поинтересовалась Гермиона.

— Я не люблю ломать руки и ноги. А еще не люблю, когда мне лезут в душу. Особенно когда в нее плюют, — процедил Гарри, прищурившись на девочку. — Чё те надо? В марухи набиваешься? Чего дверь заперла? Может, ко мне кенты подойдут.

Гермиона сходу включила режим хулиганки.

— Интересно ты, фраер, ботаешь, — усмехнулась Гермиона, нагло его разглядывая.

— Я не фраер, я в авторитете! — хмуро ответил Гарри. — Не нравится — вали!

— Пока терпимо, — ответила Гермиона. — А за базар ответишь, "авторитет"?

— А ты? — рассердился Гарри.

— Легко. Это делается при помощи Непреложного обета о молчании. Мы даем друг другу обет не разглашать то, о чем будем секретничать. Тогда и перетрем по важным темам. Слабо?

Гарри с уважением посмотрел на опытную и знающую девочку. С такой полезно сойтись. Может, расклады прояснит. По крайней мере, не выглядит лохушкой, как предыдущие персонажи.

— Хорошо, зуб даю, — кивнул он.

— Зуба много, магией поклянемся, — усмехнулась Гермиона. После чего она заставила его принести ей обет по правильному ритуалу, и сама произнесла аналогичное обещание.

— Ну, давай, трави что знаешь, — снисходительно сказал Гарри, хотя вспышка магии после обета его напрягла. — Чего пришла-то? Любовь с первого взгляда?

— Любовь — это для шалав, — холодно ответила Гермиона. — Разумные девушки думают о сильном мужчине. Слыхал выражение: "любовь зла, полюбишь и козла"? Так вот, козлы — не моя тема.

— И в чем моя сила, девочка? — усмехнулся Гарри.

— У магов сила в их магии, — пожала плечами Гермиона. — А на общем безрыбье перваков и Гарри Поттер рыба. Ты самый крутой перец по магии среди остальных. И вроде парень обстоятельный. Не идиот.

— Отвечаешь? — усомнился Гарри.

— Сама проверила. Вот этим артефактом, — показала Гермиона браслет. — Силы у тебя больше всех пацанов. Девчонок я не мерила, так что врать не буду.

— И зачем мне, такому сильному, с тобой кентоваться? — усмехнулся Гарри. — Может, я кого-то получше найду?

— Не найдешь, — сухо отрезала Гермиона. — Я сильней тебя на целый октан.

— Ты же других девчонок не мерила!

— Я, чтоб ты знал, колдую на уровне совершеннолетнего чистокровного волшебника. Таких как я, ты вряд ли еще найдешь по всему острову. В смысле, моего возраста. Так что, не наезжай. И знаю я немало. Не нравлюсь — найди лучше. Может, найдешь пару дур, которые будут сидеть и блеять, краснея в твоем присутствии.

— Ладно, не понтуйся, я понял, ты телка конкретная, — ответил Гарри. — Будем кентоваться. Как насчет интима?

— Молодой, да озабоченный! — удивилась Гермиона, поцокав языком. Гарри покраснел. Гермиона усмехнулась.

— Тут все просто, — начала она излагать свои принципы. — Вот сюда ты залезешь только после свадьбы.

И она похлопала себя между ног. Гарри покраснел еще больше, но попытался и дальше "быть крутым".

— А как насчет остальных отверстий? — нахально спросил он.

— Будешь вести себя по понятиям, могу и отсосать до свадьбы, — усмехнулась Гермиона, вводя Гарри в еще большее смущение. — Но это еще заслужить надо.

— Суровая ты, — с трудом ответил Гарри. Мысли его спутались. — Про какие понятия ты толкуешь?

— Понятия простые. Магический брачный контракт и изучение этикета. Я ведь дама нежная, и вечно по фене с тобой ботать не могу. Стремает меня, чувак. Я предпочитаю великосветскую жизнь. Как станешь светским львом, да подрастешь, так и будут тебе обнимашки, чтобы гормоны успокоить. А пока я маруха, то обломаешься по полной. Усёк?

— Усёк, — вздохнул Гарри. — В натуре, не очень-то и хотелось.

— Я тоже не озабочена. По другим темам пойдем?

— Ага! — облегченно вздохнул Гарри. — Давай все расклады сил, какие знаешь.

— Пока расклад такой, — деловито начала Гермиона. — Ты, скорей всего, попадешь на Гриффиндор. Потому я тоже буду туда проситься, вслед за тобой, хотя планировала на Равенкло. Там у меня без вариантов женихов нет. Слабаки одни. Да, не вздумай сунуться на Слизерин! Там палево голимое, одно чмо пожирательское. Запомоишься, не отмоешься. И мне туда нет ходу. У меня родители маглы. В общем, попадем на Гриффиндор, дальше займемся твоим образованием и друзей будем заводить. Тебе придется окклюменции учиться, тут есть мозгоправы, которые любят мысли читать. Особенно Дамблдор.

— Зря ты, девонька, со мной связалась, — неожиданно признался Гарри со вздохом. — Меня Дамблдор пасёт конкретно. Он мой магический опекун. Все мое рыжьё у него под контролем. Боюсь, обломаешься по всем темам.

— Это, конечно, неприятно, — пожала плечами Гермиона. — Но, с другой стороны, все маглорождённые и так под его опекой. И я тоже в том числе. Так что, без тебя мне легче не станет. С другой стороны, есть свои преимущества и в его опекe: директор школы слишком загружен хлопотами, а, значит, может и недоглядеть кое-за чем. Главное — не упускать своего шанса. A, еще: на обедах садись рядом со мной и ешь только то, что я тебе дам.

— Чего это вдруг? — вскипел от командного тона Гермионы Гарри. — Еще и есть из твоих рук?

— Отравить могут, балда! — вздохнула Гермиона. — Насмерть не отравят, но могут сделать тебя тупым, поссорить или подружить с кем надо, или еще какую пакость. Куча разных зелий есть. A вообще, все нужно воспринимать позитивно! Тебе целая волшебница собирается прислуживать за обедом, а он выдрючивается, вместо того чтобы гордиться. Радуйся, что я у тебя появилась.

— Я радуюсь, радуюсь, — с сомнением протянул Гарри. — Только еще не въехал, в чём твой интерес конкретно. Неужто замуж невтерпеж?

— Послушай, — слегка разозлилась Гермиона. — Такую пургу нагонит ЛЮБОЙ, кого я выберу. Я выбрала, так что утрись. Выбрала бы Невилла, и он тoже бы задавал тупые вопросы: "в чем мой интерес?". Мой интерес в моём выборе мужчины. И я его сделала в твою пользу. Так что, принимай мою поддержку и радуйся, считай, выиграл в лотерею добрую фею.

— А кто такой Невилл? — ревниво спросил Гарри.

— Да есть один крепкий перец, — отмахнулась Гермиона. — Он сейчас по вагону шарится, всех разглядывает. Тоже кодлу себе планирует, как ты. Ты, наверное, с ним на Гриффиндоре встретишься. У него предки тоже там учились. Наследственность.

— Так надо с ним скентоваться! — оживился Гарри.

— Успеешь, — усмехнулась Гермиона. — Пока рано к нему подъезжать, он под дурачка косит. Хитрозадый слишком, почти как я. Тебе с ним кентоваться мозгов не хватит.

— А чего ты меня предпочла? — хмуро спросил Гарри.

— Ну, какая тебе разница? — вздохнула Гермиона. — Опять гнилой базар? Он слабей тебя. И слишком хитрозадый, мутный, я пока не въехала в его игры... А ты — как на ладошке.

— Ну, ты меня вообще в лохи уже записала! — буркнул Гарри, отвернувшись к окну. Гермиона подсела к нему ближе и дружески обняла.

— Фу, какой бука! Га-а-арик! С лохом бы я не стала связываться. Хотела бы лоха, выбрала бы этого рыжего, что пауков боится.

Гарри никогда не обнимали так нежно, и он с непривычки поплыл.

— У меня мама-убийца, — неожиданно всхлипнув, признался он.

— Знаю, Гарик. Я все знаю, — погладила Гермиона его по голове. — У тебя замечательная мама! Самая лучшая. Она не только тебя, но и весь магический мир спасла.

— А козлы её посадили! — заревел Гарри.

— Ничего, разберемся и с теми козлами, — отозвалась Гермиона. — Со временем.

— Гриффиндор! — завопила шляпа после недолгих уговоров, и довольная Гермиона Грейнджер отправилась за нужный стол. После недолгого тревожного ожидания Гарри Поттер отправился туда же.

— Отлично, Гарри! — поцеловала его в щеку Гермиона. — Я в тебе не ошиблась!

— Вообще-то, чуть не пролетел я мимо грифонов! — усмехнулся Гарри. — Чертова Шляпа хотела меня почему-то засунуть на Слизерин. Еле уговорил.

— Я тоже уговаривала! — с энтузиазмом откликнулась девочка. — Меня отчаянно совали на Равенкло.

— Ну и шла бы туда! — хмуро вякнул Рон. — Чего тебе тут, мёдом намазано? Правда, Лонгботтом?

Невилл неопределённо пожал плечами, хотя всей душой был на стороне Рона: Гермиона его пугала. Сам он тоже еле отбился от Слизерина, упросив Шляпу отправить его к грифонам.

— Место встречи изменить нельзя! — отрезала Гермиона. — Всё идет по плану!

* * *

— Гарри, будь сегодня готов к тому, что на тебя наедут на зельях, — шептала ему в ухо Гермиона, когда они шли на занятия. — Про Снейпа мне известно, что он из кодлы упиванцев. А ты — сын женщины, которая завалила его боссa. Так что, он и её, и тебя ненавидит, и будет прессовать по полной.

— А чё он вообще здесь делает? — возмутился Гарри.

— Его крышует Дамблдор! Он его отмазал от суда.

— Опять Дамблдор! — прошипел Гарри. — Всюду Дамблдор. Человек-Засада.

— Если вы не параноик, это еще не значит, что вас не преследуют, — усмехнулась Гермиона. — Ты, главное, не ведись на подначки этого козла... Тьфу, надо перестать использовать жаргон! Будьте, пожалуйста, сдержаны, мистер Поттер, даже если профессор Снейп сделает не вполне обоснованное замечание.

— Не беспокойтесь, мисс Грейнджер, — резко кивнул Гарри. — Я ведь понимаю, что тут не просто ненависть, а некая большая игра, организованная самим директором. И попытаюсь понять природу и направленность этой игры.

Гермиона с одобрением кивнула в ответ на это гладко сформулированное высказывание.

* * *

Когда они вышли с урока зелий, Гарри был задумчив.

— Знаешь, Гермиона, я так и не понял причину такого странного отношения ко мне профессора Снейпа. Но мне это напомнило отношение Дурслей, они вели себя точно так же, один в один, как будто Дурсли и Снейп — искусственные люди, и их изготовили на одном заводе! Кстати, спасибо, что ты меня все время старалась прикрыть и отвлечь внимание на себя. И насчет Невилла ты была права: так мощно взорвать котел можно только, если специально пoстараться. Он притворяется идиотом, особенно перед Снейпом. На других уроках он более сдержан.

— Предположим, это как-то связано с тем, что Снейп упиванец, — задумалась Гермиона. — Невилл хочет передать дезинформацию о своей тупости именно в круг упиванцев? Интересно, зачем. А насчет твоих рассуждений у меня лишь одна версия: и зельеваром, и твоими родичами управляют из одного центра. И этому центру почему-то нужно, чтобы ты вырос психопатом.

— Ну, про имя центра я уже догадываюсь, — кивнул Гарри. — И он носит бороду. Но на фига ему делать меня шизиком? Я в непонятках! Тупая цель какая-то... Тс-с-с! К нам кто-то идет!

К шепчущимся первокурсникам подошёл незнакомый старшекурсник в мантии расцветки факультета Хафлпафф.

— Привет, — улыбнулся он, — я Патрик О’Генри. Ты ведь Гарри Поттер?

— Привет, ты прав, это я, — кивнул Гарри, — а это моя подруга Гермиона Грейнджер.

Патрик улыбнулся и Гермионе, а потом тихим голосом обратился к Гарри:

— Я хотел к тебе подойти сразу после распределения, но не решился. Я твой кузен. Если нужна будет помощь, обращайся.

— Мне с кузенами не очень везёт, — насторожился Гарри, — а ты с какой стороны мне родич? И в каком колене?

— Моя мать была старшей сестрой твоего отца.

— Я не слыхала, что у Джеймса Поттера была сестра! — сухо ответила Гермиона. — Вы уверены?

— Моя мать была сквибом, — пожал плечами Патрик. — Дед с бабкой её отдали в другую семью в восемь лет, когда поняли, что колдовать она не сможет. Твоему отцу тогда было только два года, он её и не помнил, наверное.

— Суровые нравы в нашей семейке были, — протянул Гарри, разглядывая своего кузена.

— Дело не в вашей семье, — заговорила Гермиона. — Это вообще традиция магов — избавляться от сквибов. Чистокровные стыдятся такого родства, появление сквибa считается признаком вырождения магии рода.

— Вот потому я и не хотел подходить к тебе, — скривился Патрик. — Думал, будешь нос воротить.

— Мне эти заморочки пофиг, — ответил Гарри. — Значит, у меня была еще одна тетка? Как её зовут-то?

— Мою мать в девичестве звали Роза Поттер, — сказал Патрик. — Её отдали на усыновление в Ирландию. Там она и вышла замуж за моего отца, он магл. А я вот родился волшебником. Правда, слабым.

— Знаешь, Патрик, судя по всему, ты хороший парень. Я уже жалею, что меня отдали на воспитание тетке по линии матери. Там просто засада. Другой мой кузен — настоящая свинья, как и вся их семейка. Как-нибудь расскажу, как я жил, — ответил Гарри. — Мне сейчас любой адекватный родич в радость. Хочешь, пойдем, проводишь нас?

Патрик пошел их провожать, рассказывая о своей семье. По дороге в коридоре им встретилась необычно красивая старшекурсница с розовыми волосами, при виде которой Патрик покраснел и смутился.

— Э, привет, Нимфадора, куда идешь? — пробормотал он. Та строго посмотрела на него и остановилась.

— Для тебя, парень, я мисс Тонкс! Рик, кажется? То есть, мистер О’Генри?

— Ага! — расцвел Патрик, обрадовавшись, что до него снизошли с разговором. — Позволь представить, это мой кузен Гарри Поттер и его подруга Гермиона Грейнджер.

— А, Mальчик-который-выжил? — подмигнула красавица. — А ты знаешь, Гарри, я ведь тебе тоже кузина! Правда, в четвертом колене, через прадеда из рода Блек. Твой дед женился на его дочери. Не знала, О’Генри, что мы родственники.

— Можно Рик, раз родственники! — заулыбался Патрик. — Хоть и очень дальние. Слушай, давай вместе в Хогсмит сходим на выходные? Поболтаем по-родственному.

— Ладно уж, сходим, — усмехнулась Нимфадора. — Извини, я опаздываю на отработку к Смертоужасу.

Как только девушка удалилась, Патрик радостно подпрыгнул и воскликнул: "Ес!". Гриффиндорцы рассмеялись.

— Я смотрю, ты от нее просто в восторге? — поинтересовался Гарри.

— Спасибо, братан! — обнял его Патрик. — Ты мне удачу принес! Она раньше меня в упор не замечала, а я, действительно, как увижу её, так язык проглатываю от восторга. Такая девушка! Метаморф!

— Метаморф? — заинтересовалась Гермиона. — Редкий дар. С таким даром я еще удивляюсь, что не весь Хогвартс за ней бегает. Это же покруче вейловского приворота. Вейлы сами по себе выглядят вполне заурядно, только испускают возбуждающие феромоны. А вот метаморф может выбрать любую идеальную внешность. Это такой потенциал для обворожения партнера! Да и для шпионажа. Завидно.

— Слушай, невеста, — прервал её Гарри, — Ты подготовила для меня магический контракт? А то ты так расписываешь эту Сакуру, что у меня самого слюнки потекли. Смотри, упустишь свое счастье, замок-то, оказывается, полон перспективных невест!

Гермиона покраснела, а Патрик изумлённо поинтересовался:

— Почему "Сакура"?

— Это по-японски вишня, по цвету её волос, — дала справку Гермиона, а потом прошептала на ухо Гарри. — Будет вам контракт, мистер Поттер! Даже не надейтесь свалить на сторону, я там специально это оговорю. И очень кстати, что у тебя нашелся совершеннолетний кровный родственник, для обряда обручения он может заменить опекуна. Так что, готовься.

— Японская вишня в цвету? — задумчиво повторил Патрик. — Спасибо ребята, хорошая метафора. Обязательно вставлю в стихотворение, посвященное Нимфадоре. Вы опять меня выручили. За мной должок!

— Вообще-то, я имел в виду героиню комикса, — пожал плечами Гарри, но спутники его уже не слушали, погружённые в свои мысли.

* * *

— Эй! Поттер! Ты почему все время таскаешься с грязнокровкой? — остановился у стола Гриффиндора Малфой со своими быками. — Влюбился, что ли? А ведь я тебя предупреждал, чтобы осмотрительно выбирал друзей и подруг, а не то кончишь так же, как твой тупой отец.

— В чем дело, Малфой!? — начал заводиться Гарри, вставая, но его мгновенно остановила рука Гермионы.

— Тише, Гарри, не отвлекайся, я сейчас сама решу проблему мистера Малфоя, — с этими словами девочка побежала к столу преподавателей, а парни удивлённо проводили её взглядами.

— Госпожа декан, — громко сказала Гермиона Минерве Макгонагалл. — прошу принять жалобу на учеников Слизерина, которые нарушают устав школы и мешают нам обедать. Мистер Малфой стоит рядом с Гарри Поттером и наносит ему и мне оскорбления, пытаясь спровоцировать драку. Он назвал меня грязнокровкой, а отца мистера Поттера — тупым.

— Что-о-о? — возмущенно протянула Макгонагалл, вставая.

— И где тут оскорбление? Это лишь констатация факта, — ухмыльнулся Снейп. Гермиона обожгла его взглядом и опять обратилась к старушке:

— Также прошу вас как заместителя директора принять жалобу на профессора Снейпа, который ведет себя столь же оскорбительно, как и ученики его факультета.

— Что за наглость! — прошипел Снейп.

— Вы правы, мисс Грейнджер. Профессор Снейп, ваша так называемая шутка была совершенно неприемлема, — сухо кивнула Макгонагал. — Но это мы рассмотрим позже, на педсовете, а сейчас я займусь учениками.

Макгонагалл подошла к троице слизеринцев, которые сразу сдулись, увидев суровую старушку.

— Мистер Малфой! Вы действительно наносите оскорбления ученикам и пытаетесь спровоцировать беспорядки?

— Я... эм, грязнокровка врeт! Кого вы слушаете? — проблеял Малфой.

— Благодарю, я все поняла! — кивнула заместитель директора. — За злостное нарушение дисциплины ваш факультет лишается пятидесяти баллов, а вы получаете неделю отработок у мистера Филча. Можете идти. Спасибо, мисс Грейнджер!

— Ябеда! — пискнул Малфой.

— Ещё двадцать баллов со Слизерина! — грозно добавила Макгонагалл. — И ещё три дня отработок. Мистер Малфой, вы при вашем поведении рискуете весь год провести, отмывая грязные классы. Подумайте над этим. Вас дурно подготовили дома. Мисс Грейнджер — маглорождённая, и то больше вас знает и умеет.

Малфой, покраснев, удалился, а Гарри с изумлением посмотрел на подругу.

— Гермиона, ты че творишь? — сердито шепнул он. — С администрацией сотрудничать и стучать, это ж не по понятиям. Угроза авторитету. Надо по-пацански разбираться.

— Где ты тут видишь пацанов? — сердито спросила девочка. — И между прочим, понятия в волшебном мире совершенно не такие, как в магловском. К твоему сведению, пацан с оружием уже не пацан, а боец! А среди бойцов анархия неприемлема. В армии всегда единоначалие, или начнется бойня.

— С каким ещё оружием? — удивился Гарри. Гермиона красноречиво выложила палочку на стол.

— Это что, по-твоему? — ехидно спросила она. — Разве это не оружие? Я этой штукой могу танк взорвать! Я одним взмахом могла Малфоя в фарш превратить, но это было бы не по местным понятиям, потому что тогда я попала бы в Азкабан. Малфой тебя специально разводил на тупую драку по-магловски, чтобы всем показать, что ты дебил. А заодно вместо него тебя бы отправили к Филчу туалеты чистить, и никакого авторитета на этом ты бы не заработал. У волшебников не ценится сила мускулов. Здесь ценится знание законов и сила магии. Усёк?

— Усёк, — вздохнул Гарри.

— Малфой еще не раз попытается тебя подставить. Так что, поступай, как я: сразу сдавай его администрации, пусть он начищает очки в туалетах. Драки в Хогвартсе не по понятиям. И на ругань тоже руганью никогда не отвечай, с козлами нельзя разговаривать, запомоишься. Кстати, это относится и к декану Слизерина. Ему нельзя говорить ничего, кроме ответа на прямой вопрос по теме о зельях. И в глаза ему смотреть нельзя, он сразу мысли читать пытается.

— Ладно, все понял, — кивнул Гарри. — Я же думал, что они на равных с нами. Я же не знал, что Слизерин — это петушатня. Ты права и грамотно развела Малфоя. Но на своих я стучать все же не буду!

— Гарри, про своих и речи нет! — возмутилась Гермиона. — Своих нужно защищать!

Ночью дверь в камеру Сириуса Блека отворилась, и туда тихо вошла чья-то фигура.

— Вставайте, лорд, — прошептал женский голос, — Вас ждут великие бега!

— Кто здесь? — испуганно спросил Сириус.

— Это я, Лили! Тихо! Сейчас мы попробуем сбежать отсюда.

— Но, Лили! Зачем?

— И это спрашивает идиот, которого пожизненно посадили по ложному обвинению? Похоже, ты окончательно лишился мозгов, — сердито зашептала Лили. — Тогда, раз тебе тут так понравилось, я запру твою дверь и сбегу одна.

— Стой! — встрепенулся Сириус. — Я не про себя говорил. Тебе зачем бежать? Тебе всего пять лет осталось.

— Гарри в опасности, — сухо ответила Лили. — Ему нужна моя помощь.

— С чего ты взяла?

— Мне сердце материнское подсказывает! Ну и еще я вчера прочитала номер "Пророка" со статьей про Гарри. На него прямо в Хогвартсе напал тролль!

— Откуда там тролль?

— Мне об этом очень хочется поспрашивать одну старую сволочь, намотав его бороду на кулак.

— Как ты открыла дверь?

— Ну, я же волшебница? Пошли за мной, Тузик.

— Почему "Тузик"?

— Для конспирации. Ты разве забыл, как осуществляется поиск по прозвучавшему имени и волшебной карте? Думаешь, почему имя Волдеморта боялись произносить? Нас ведь искать будут. Так что, теперь ты Тузик, а я Сара Коннор! Настоящие имена произносить не вздумай, а то уши оборву.

— Эй! Ну почему Тузик? Я хочу быть Арнольдом!

— Не заслужил пока. Пошли, давай, шевели лапами.

Две фигуры пошли по коридору. У камеры спящей Лестрейндж Лили притормозила и еле слышно пафосно прошептала:

— Прощай, моя верная подруга, мне будет очень не хватать твоих воплей. Я к ним так привыкла.

* * *

Накануне. Хэллоуин. Утро. Урок чар

Толпа школьников под присмотром профессора Флитвика размахивала палочками и орала: «Вингардиум левиоза». Прикрываясь этим шумом, Гермиона тихо объясняла Гарри разницу между октанами, ибо заклятье левитации они оба освоили уже давно.

— В общем так, Гарри, разница между октанами не только в силе заклинаний, но и в магических возможностях. Ты с четвертым октаном можешь использовать невербальные чары и даже составлять новые формулы заклинаний. На уровне третьего октана, как у Невилла, уже можно использовать заклятья высшей магии, но только вербально. Второму октану, как у твоего Патрика, высшая магия недоступна, но средняя группа заклинаний у таких волшебников получается нормально. А с первым октаном, как у того же Рона, получатся только начальные заклинания, вроде тех, что мы сейчас изучаем, и то придется попотеть.

— А у тебя что получается? — шёпотом спросил Гарри. Она плотно придвинулась к его уху и шепнула:

— Я могу колдовать без палочки.

— Мисс Грейнджер, — покосился на нее Флитвик. — Не надо целовать мистера Поттера на уроках. Занимайтесь этим на перемене.

Гермиона покраснела и под смешки сокурсников отодвинулась от Гарри. Решив поучаствовать в уроке, она накинулась на Рона:

— Нет-нет-нет! Рон! Ты сейчас мне глаз выбьешь! — отмахнулась она от рыжего размахавшегося палочкой. — Ты все неправильно делаешь! И говорить нужно: "Вингардиум Левиоса!" Понял?

— Сама попробуй, раз такая умная! — огрызнулся Рон. Гермиона, вздохнув, махнула палочкой и наложила заклинание левитации на мантию Рона, подняв его за шиворот над столом.

— Так понятней? — улыбнулась она побледневшему Уизли.

— Мисс Грейнджер, — обрадовался Флитвик. — Десять баллов Гриффиндору за превосходное исполнение заклинания. И минус десять баллов за хулиганство! Я просил поднимать только учебные пособия, а не учеников. Это опасно.

Рон обрушился со стоном обратно на стул.

Когда после урока чар они вышли, Рон сразу набросился на Гермиону:

— Ты, заучка! Чего ты лезешь ко мне! Кому ты нужна? С тобой никто не дружит!

Гермиона могла растереть его в пыль, но бросила красноречивый взор на Гарри, давая ему шанс поставить себя. Поттер поморщился и подошел на разборку, встав между ними.

— Отвечаю по пунктам, Уизли, умным быть не грех, а достоинство. Это твой первый косяк. А нужна она МНЕ, так как она моя невеста. Это твой второй косяк. А дружить с ней никто не может, так как она по контракту обязана встречаться только со мной. Так что даже и не мечтай к ней подъехать со своей дружбой. Это твой третий косяк. Будешь продолжать косячить — накажу! — спокойно, но с угрозой ответил Гарри Рону.

— Она твоя невеста?! — завопил Рон, как резаный. — Вот умора!

— А это уже был серьезный косяк! — разозлился Гарри. — Для сопляка, который ни хрена не умеет, ты что-то слишком борзый. Думаешь, братья прикроют? Так ведь дуэли еще никто не отменял. Так что, выбить из тебя дерьмо, чтобы ты заткнул свой поганый рот и извинился?

Гарри держал Рона за галстук, а палочка его смотрела рыжему прямо в глаз. Рон сдулся и замолк, зыркая по сторонам в поисках поддержки. Судя по насмешливым лицам окружающих, поддержки ожидать не приходилось.

— Извини, — буркнул он и пошлепал в сторону общежития, снимать стресс игрой в шахматы.

* * *

Вечер того же дня. 

Квиррелл наложив «Империус» на тролля, вел его за собой в коридор на третьем этаже. Как раз тот, по которому гриффиндорцы пойдут в спальню при эвакуации из Большого Зала.

— Стой здесь, мой хороший! — ласково шипел троллю Темный Лорд из затылка Квиррелла. — Надо отметить жертвоприношением десять лет со дня моей смерти. И день подходящий. Не зря же я в этот день отправился убивать Поттера? Устрой гекатомбу из гриффиндорцев! Ходи по коридору и ищи гриффиндорцев. Кого поймаешь — убей!

* * *

Гермиона хотела побыть одна. Только что она узнала, что Учитель умер. Она со слезами на глазах побрела по коридору в сторону заброшенного женского туалета.

— Гарри, — подошёл к парню Невилл, — Говорят, Гермиона заплакала и убежала в женский туалет на третьем этаже.

Хотя тон Невилла был придурковатый, но Гарри привык воспринимать этого парня всерьез. Если уж Невилл намекает, то, похоже, дело серьёзное. Он бросился бежать из Большого Зала, а за ним неожиданно бросился Рон Уизли с воплем: "Гарри, друг, я с тобой!". На входе Гарри чуть не столкнулся с бегущим навстречу Квирреллом, но успел увернуться, в отличие от Рона, который попал под ноги учителю Защиты, и они с воплями покатились кубарем по проходу.

Уже удаляясь от Большого Зала, Гарри услышал сзади вопли: "Тролль! Тролль!". Гарри решил, что это какая-то традиционная игра волшебников в честь праздника, и побежал дальше к туалету. Там он услышал всхлипывания, исходящие из одной кабинки.

— Пофиг, раз ты моя невеста, я могу заглянуть! — громко сказал Гарри и приоткрыл кабинку. — Чего ревешь? Месячные, наконец, начались?

— Дурак!

— В этот день мне положено реветь, а не тебе! — рассудительно ответил Гарри. — У меня батю убили десять лет назад.

— А у меня сегодня наставник умер, — всхлипывая, ответила Гермиона. — Он был мне, как второй отец.

— Ясно, — вздохнул Гарри. — Тогда извини, соболезную.

И тут в женский туалет вломился тролль.

— Вингардиум левиоза! — крикнул Гарри первое, что пришло ему в голову, пытаясь подцепить его дубину, но тролль её вырвал рукой из луча заклинания.

— Что ты делаешь, балда! — крикнула Гермиона, оттолкнув Гарри с пути. — Круцио!

Тролль завыл и запрыгал, тряся ногой, в которую попало заклинание. Дубина выпала из его рук.

— Империо! — твердо сказала девочка, глядя в глаза троллю. Тот застыл.

— Убейся об стену! — приказала девочка. Тролль с разбегу боднул черепом стену и упал.

— Гермиона, иногда ты меня пугаешь! — помотал головой Гарри. — За эти заклинания пожизненно сажают.

— Давно хотела их попробовать, — довольно улыбнулась Гермиона, она давно перестала плакать. — Понимаешь, Гарри, у троллей сильная защита от магии. Через шкуру тролля только непростительные и проходят. А срок мне не дадут, ибо он не человек. Да и Дамблдору будет весьма невыгодно сажать первокурсницу, на которую в туалете школы напал тролль. Как он это объяснит? Так что, пошли.

— Стой, давай лицо тебе ополоснём! — предложил Гарри.

Откручивая кран с водой, Гарри заинтересовался змейками на умывальнике. Кран заел и вода не шла.

— Откройся! — в раздражении прошипел он. И под взвизг Гермионы умывальники раздвинулись.

— Вау! — восторженно заглянул туда Гарри. — Подземный ход! А давай в эту яму скинем тролля? И никому ничего не скажем. А то я просто повешусь, если, кроме мамки, еще и невесту посадят за темную магию.

— И как ты скинешь эту тушу? — скептически спросила Гермиона. — На него же чары левитации не действуют. Пошли сдаваться и не парься. Меня не посадят, я отмажусь. Единственное — докопаются, кто научил...

Гермиона горько вздохнула и продолжила:

— Но учителю уже все равно.

В Большом Зале царило нездоровое оживление и хохот.

— Что тут было? — спросил Гарри Невилла.

— Вначале, после того, как ты ушёл, в Зал ворвался Квиррелл, наступил на Рона и упал. Рон завыл от боли. Квиррелл полежал на полу, а потом завопил как сумасшедший: "Тролль! Тролль!", а ему говорят: "Это не тролль, а Рон Уизли, вы ошиблись!". Потом Рон заорал: "Паук! Паук!". Ну все и подумали, что это такая игра и нужно крикнуть что-то страшное. И начали орать.

Хагрид крикнул: "Дракон! Дракон!", слизеринцы заорали: "Василиск! Василиск!", равенкловцы орали: "Марсиане! Марсиане!" Но всех переорал Дамблдор, который под Сонорусом крикнул: «ТИХО! В ЗАЛЕ ВОЛДЕМОРТ!» Тут все дружно как завизжат от смеха, а Квиррелл и Снейп в обморок упали. В общем, вы много пропустили. Было очень смешно.

— Мы тоже неплохо повеселились, — усмехнулся Гарри Поттер. — Тролль был настоящий. Надеюсь, остальной нечисти не будет.

Гермиона уже шла к центру зала. Встав перед Дамблдором, она наложила на себя Сонорус и заорала на весь зал:

— В замке тролль! Он напал на нас с Гарри Поттером!

Публика недовольно засвистела.

— Про тролля уже было! — возмущенно закричал кто-то. — Соври что-нибудь новое!

— Это вы врете! — обиженно сказала девочка. — А Гермиона Грейнджер всегда говорит правду! Я убила тролля. Он лежит в туалете для девочек. Хотя, возможно, он еще жив. Я его заставила самого себе голову разбить об стену. Он упал и не шевелился.

— Это правда! Я там тоже был! — крикнул Гарри. — Она меня спасала! Вначале я её, но у меня не получилось. А потом она меня, и у нее вышло лучше! Она сказала какое-то чуднОе заклинание Круцио, и тролль заскакал, как мячик. А потом Империо. И тролль сам себе башку об стену разбил.

В зале наступила мертвая тишина. Все взоры были обращены на Гермиону.

— Мисс Грейнджер, это что, правда? — ожил Дамблдор. Гермиона кивнула глядя на него честными глазами и мысленно представила картинку с убитым троллём, которую директор сразу считал.

— Мисс Грейнджер! — возмутился Дамблдор. — Вы использовали НЕПРОСТИТЕЛЬНОЕ заклинание! За это вас посадят в Азкабан!

— Но директор! — возмущенно пискнула Гермиона. — Я точно читала в книгах по ЗОТИ, что обычные заклинания на троллей не действуют! Непростительные заклинания потому и непростительны, что от них нет защиты. Я считаю, их применение было обоснованным и законным! Лучше вам самому приготовить объяснение для суда, почему в Хогвартс проникает тролль и нападает на учеников первого курса!

— Самозащита не должна вести во тьму! — пафосно сказал директор.

— В каком кодексе это написано? — спросила Гермиона. — Я, например, читала, что наоборот, применение трех непростительных против темных тварей и животных вполне оправдано. А авроры применяют их даже против людей, только по подозрению в преступлениях. Так что, я, с вашей точки зрения, виновна лишь в том, что выжила? Но если в Хогвартсе на Хеллоуин будут в жертву приноситься дети, тогда школа точно уйдёт во тьму во главе с директором!

— Директор! — вдруг заорал подбежавший Гарри Поттер. — Вначале вы маму мою посадили за то, что она меня спасла, а теперь мою невесту хотите посадить за то же самое. За что вы меня так ненавидите? Вы хотите мне смерти?

— Гарри, мальчик мой, — залепетал Дамблдор, — что ты такое говоришь? Я тебя люблю! И кстати, у тебя не может быть никакой невесты! Я как твой опекун аннулирую твой поспешный контракт с этой девочкой. Мы её выдадим замуж за кого-нибудь другого.

— Боюсь, вы не сможете продать меня как вещь, — твердо крикнула Гермиона. — Контракт законный, как и обряд обручения! И принят магией, при свидетельстве кровной родни.

— Я его могу отменить как безосновательный и вредный для рода, — сурово сказал Дамблдор.

— Вы должны учесть, что у жениха передо мной долг жизни, так что основания есть, — ехидно сообщила маленькая стерва. — А вот ваше положение опекуна под вопросом, вы вряд ли переживете суд магии, если таковой состоится. Вы манкировали своими обязанностями и злоупотребляли властью над последним наследником рода! Будем судиться?

— В этом нет необходимости. Ты, конечно, не попадешь в тюрьму. И, раз ты так нравишься Гарри, ваше обручение останется в силе, — расплылся в сладкой улыбке Дамблдор, хотя в мозгах у него вдруг все смешалось. Да что такое творится? Грязнокровки совсем страх потеряли, знают больше верховного мага! Хотя ей проще, она же не тянет на своей шее все судьбы мира, как он.

— Зато есть необходимость ответить на вопрос, почему сидит моя мать? Она же спасла мир от Волдеморта! — заорал Гарри Поттер.

Дамблдор поморщился. Ещё эта головная боль...

— Гермиона убила чудовище, а твоя мама убила человека! — пояснил он.

— А Волдеморт разве не чудовище? — удивлённо спросила Гермиона.

— Нет, конечно, девочка моя! — заговорил мечтательно Дамблдор. — Волдеморт был обычным мальчиком с хорошими волшебными способностями, как все вы. И он, как все вы, учился в Хогвартсе, и так же, как вы, сидел тут по праздникам и пил тыквенный сок.

— Я щас расплачусь от умиления, — скрипнул зубами Гарри, но Гермиона упреждающе схватила его за руку и громко спросила:

— А какое имя носил Волдеморт в школе?

— Его звали Том Марволо Редлл! — с готовностью ответил Дамблдор, не чувствуя подвоха, он был рад увести острую дискуссию в исторические дали. — Он учился на Слизерине.

— Но мне не известен древний род Реддлов! — звонко крикнула Гермиона. — Кто был его отцом?

— Его отец был магл, — скривился Дамблдор, понимая, что дискуссия опять приобретает нежелательный характер.

И тут Гермиона с торжеством на лице повернулась к слизеринскому столу и, подновив Сонорус, крикнула:

— И кто меня презирал за то, что мой отец магл? Вы, как выясняется, дети рабов маглорожденного! Ваш статус крови ниже моего! Малфой! Ты сын раба, который принадлежал сыну магла. Ха-ха-ха!

Слизеринцы сидели, побледнев как мел. А Паркинсон вдруг вскочила и кинула в нее красный луч Круциатуса. Гермиона ловко уклонилась, и луч попал в сидевшего за её спиной с ошалелым лицом Квиррелла.

— А! Уй-уй-уй! — взвыл Квиррелл, схватившись за голову.

— Это возмутительно! — спокойно прокомментировала Гермиона. — Паркинсон нужно отправить в Азкабан за использование Круцио на людях! Поки-поки, Паркинсончик! Удивительно, что на вашем факультете хоть один человек нашелся достаточно сильный для такого заклинания. Считайте, что вам повезло, что вы такие слабые и колдовать почти не можете. Полусквибы!

— Мисс Грейнджер! — возмущенно начала МакГонагалл. — Что вы себе позволяете?

Но тут дверь большого зала с грохотом распахнулась, и в дверном проеме показался злющий тролль с окровавленной головой. Он пришел в себя после оглушения и пошел на шум и крики. Обнаружив скопление детишек, тролль радостно зарычал. Все завизжали от страха, и только Гермиона махнула палочкой в сторону тролля и крикнула: "Авада Кедавра!". Зеленый луч попал в голову тролля, он замолчал и рухнул на пол, на этот раз окончательно.

— Ну что, господа слизеринцы? — надменно спросила Гермиона, дунув в палочку, как в дуло пистолета. — Маглорожденная первокурсница вас уделала? Три непростительных, как с куста! Волдеморт — тухлый труп! Гриффиндор форева!

— Темный Лорд жив, он — наследник Слизерина! — в отчаянии и безумии заорал Квиррелл и воспарил над столом, направив палочку на Гермиону:

— Авада Кедавра!

Девочка ловко отпрыгнула с пути зелёного луча, который приложил Кребба. Слизеринец сразу обмяк. Гарри в отчаянии обернулся на профессоров, которые сидели, хлопая глазами, только попкорна не хватало.

— Вы чё, суки! — яростно завопил он. — Совсем стыд потеряли? Первокурсница всех защищать должна?

Флитвик отмер и махнул палочкой в сторону Квиррелла. Профессора ЗОТИ шмякнуло о стену, и его безвольное тело шлепнулось на пол. Дамблдор неодобрительно покосился на Флитвика — он уже надеялся, что Квиррелл прибьёт-таки эту малолетнюю заразу.

От лежащего на полу тела Квиррелла пошел темный дым, формирующийся в призрака.

— Том? — удивленно посмотрел на него Дамблдор.

— Эспекто Патронум! — среагировала Гермиона, и серебристая выдра, грозно оскалившись, прыгнула на призрака. Тот шустро улетел сквозь стену.

— Я рад, что мисс Грейнджер владеет и высшей светлой магией, — одобрил Флитвик. — десять баллов Гриффиндору!

— Минус сто баллов с Гриффиндора за применение непростительных, кончившихся гибелью ученика! — заорал Снейп.

— Разве Квиррелл — гриффиндорец? — удивилась Гермиона. — Директор Дамблдор, а что это был за призрак?

— Это был Волдеморт! — важно и печально сказал Дамблдор.

— То есть он ЖИВ?! — вскрикнул Гарри Поттер.

— Да мой мальчик, — закивал головой Дамблдор. — Он жив и может возродиться.

— Тогда какого хера моя мама сидит в тюрьме за его убийство? — заорал Гарри.

— Действительно, странно, — громко заговорила Гермиона. — Либо Волдеморт жив, тогда убийства не было, либо Волдеморт — темномагический монстр, и тогда применение к нему магии крови было оправдано. Директор, вам надо определиться. А то получается, что вы просто по прихоти отправили Лили Поттер в тюрьму.

— Так, ТИХО! — заорал вымотавшийся Дамблдор. — Старосты, отвести всех учеников в свои гостиные! Учителям остаться.

— Свободу Лили Поттер! — заорал Гарри Поттер. Его клич подхватил весь Гриффиндор. Хотя это не мешало факультету построиться и отправиться спать.

Дамблдор, после того как дети рассосались по камерам (тьфу, по гостиным!), рассеянно распорядился насчет вызова авроров для дознания и последующей отправки родне тел Квиррелла и Кребба, попросил деканов придумать, кто будет вести ЗОТИ, и погрузился в пучину отчаяния.

Все подготовленные на ближайшие годы планы пропали! К чему теперь лабиринт в Запретном коридоре? Сразу переходить на план "Василиск"?

Но и тут директору не повезло — прибывшие авроры, расследуя ситуацию с троллем, в ходе осмотра туалета Плаксы Миртл обнаружили вход в Тайную комнату! То есть, все сценарии на два года вперед порушены поганой грязнокровкой! Гарри, видите ли, умывал девчонку и случайно открыл вход! На Дамблдора снизошло полное отупение. Всё, что достигнуто непосильными интригами, все пропало — три головы цербера, три философских камня, три василиска... Зеркало Еиналеж — тоже три...

Вот фиг теперь паршивцу, а не мантия на Рождество!

Ах да, ведь и блокнот Реддла теперь подсовывать бесполезно. Какой чёрт меня дернул озвучить его фамилию при учениках, теперь любой побоится даже прикоснуться к его вещи. Если только глупой первокурснице на следующий год? Впрочем, все равно вход в Тайную комнату открыт.

Кого-то мне напоминает эта Грейнджер... А, ну конечно! Она похожа на Эванс. Та тоже была сильной ведьмой и натаскалась по магии задолго до школы в семейке Снейпов.

Ладно, надо идти спать, утро вечера мудренее. Где там моя розовая пижама со слониками?

Утром Дамблдор проснулся в хорошем настроении и потянулся за свежим номером Пророка, который ему доставляли порталом прямо из редакции. И настроение испортилось опять. Там писали о побеге из Азкабана двух опасных преступников — Лили Поттер и Сириуса Блека. Ах, как некстати! Ну чего им там не сиделось?

* * *

— Ну, ты дала жизни вчера, Грейнджер! — с такой фразы Лаванды, соседки по спальне, началось пробуждение Гермионы. У неё болело горло: накричалась вчера. А ещё её слегка мутило от ощущения угрозы. Она привыкла к стратегии незаметности, и вдруг ТАКОЕ. Фактически, плюнула в лицо двум сильнейшим магам Англии. Хотя с другой стороны, все правильно. Мышка, и та огрызается, если её загнать в угол, а если бы Гермиона вчера не огрызалась, то её труп сегодня отправили быпорталом в морг. Вот попала!

— Доброе утро! — хрипло сказала Гермиона, встала и начала устало приводить себя в порядок.

— Что на тебя вчера нашло?

— Тролль. Потом Паркинсон. Потом Волдеморт в теле профессора Квиррелла, — сухо перечислила Гермиона своих противников.

— Да уж, ты влипла. А что это правда, что ты магически обручилась с Гарри Поттером?

— Лаванда, не узнаю тебя! Обычно ты раньше других всё знаешь. Гарри еще вчера с утра об этом объявил публично.

— Узнаешь тут, — обиженно протянула Лаванда, — когда подруги такие скрытные.

— А мы подруги?

— А кто? — удивилась девочка. — Общаемся, спим рядом, косметику ты у меня не воруешь, значит, лучшая подруга!

— Ну, так-то да, — вяло согласилась Гермиона и пошла в душ.

* * *

Особняк на Гриммо. 

— Лили! Ну почему ты меня не пускаешь к себе в спальню? — скулил под дверью Сириус. — У меня десять лет не было женщин!

— Потому, что ты идиот! Ты забыл, КАК меня зовут? — крикнула из-за двери Лили.

— Сара Коннор!

— То-то! Но все равно, не пущу. Ты всё ещё идиот.

— Зато красивый!

— Пф! Для волшебников красота неактуальна.

— Мозги для волшебников тоже неактуальны! — уверенно заявил Сириус. — Главное — магическая сила. А я сильный маг! Опять же, почти глава рода.

— Где он, твой род? Был да весь вышел.

— Потому и рвусь к тебе в спальню! Надо же поголовье магическое восстанавливать!

— Тузик, ты ко мне с серьезными намерениями рвешься?

— А то?

— Не время сейчас, Тузик. Не время.

День спустя.

— Лил... прости, Сара, я смотался, как ты просила, за совой. Заодно купил вчерашний Пророк, сегодняшний еще не вышел. И у меня к тебе серьезный вопрос.

— Нет. Не время.

— Я не про это. Почему мы сбежали позавчера? Ведь статья о Гарри вышла только вчера?

— То есть, о прорицаниях как предмете ты не слышал? Не посещал? А ведь ты из семьи потомственных астрологов! Ты даже имя звезды носишь! Нет, недостоин ты звездного имени, Тузик.

— Хватит надо мной издеваться, Сара! У тебя прорезался дар прорицательницы? Ну, допустим. Тогда второй вопрос: почему мы сидим тут, если так поспешно сбежали? — Сириус был предельно серьезен и Лили пришлось снизойти до серьезного ответа:

— Есть две причины поспешности. Первая причина в том, что посадил нас Дамблдор, как уже понятно даже тебе. А сейчас произошли события, из-за которых наши дела могли захотеть пересмотреть. И вполне возможно, что до пересмотра дел нам бы дожить не дали.

— Настолько все серьезно? Но почему?

— Не знаю! — в отчаяние крикнула Лили. — Просто чувствую. Так же, как чувствую вторую причину нашей поспешности. Должна была произойти развилка событий. В Хогвартсе происходит что-то плохое. У Гарри есть важный для него друг, который позавчера мог умереть, и тогда нам пришлось бы без подготовки бежать и спасать Гарри. Но все обошлось, и мы можем слегка отъесться, подготовиться и собрать информацию: интуиция всё же — ненадежный источник данных. Так что, давай газету, будем анализировать, что там произошло. Так, а это что такое? Зачем метла?

— Подарок для Гарри, — смущенно ответил Сириус.

— Гарри сейчас нужен другой подарок! Найди сквозные зеркала, у тебя должны быть. А метлы первокурсникам иметь не положено.

* * *

— Ушлая волчица эта Эванс! — с кривой улыбкой докладывал Грюм Дамблдору. — Не удивительно, что завалила Реддла. Всё чует наперёд! Я только прибыл в Азкабан её зачистить, а её уже и след простыл! Да еще и Сириуса прихватила. Я с досады только Беллу успел отпинать, что сидела с ними по соседству. Не морщись, жить будет.

— Ну, и куда она направится? И где скрывается? — спросил Дамблдор.

— Направится конечно сюда. К сыночку, — усмехнулся Грюм. — А скрывается, небось, где-нибудь в особняке Блеков под Фиделиусом. Хрен сыщешь. Слушай, мне конечно пофиг кого ловить, но чего ты на своих-то взъелся? Они тебе и так верой-правдой служили, чего ты их прессуешь? Ну не нравится кто — пошли на опасную миссию, пусть погибнет геройски. Зачем стряпать подложные дела и подсылать киллеров? Это же тупо и дорого.

Дамблдор поморщился опять, чувствуя правоту в словах Грюма.

— Не было у меня для них НАСТОЛЬКО опасных миссий. Эванс отовсюду бы выкрутилась. Да и не мог я её послать, она ребенка кормила. А если бы я одного Джеймса заслал на убой, то Лили вообще бы сорвалась в бега, прихватив Гарри, куда-нибудь в Америку. Ищи её потом…

— А тебе, значит, её мальчишка важен? — ехидно поинтересовался Грюм. Дамблдор вспылил, он устал, что слишком часто за последние дни тайное стало становится явным:

— Не суй свой волшебный глаз, куда не надо! — сурово ответил он. — А то второй пучеглазик приделаю! Будешь тогда с Амбридж конкурировать за переходящее почётное звание Жабы Года.

— Ладно, вопросов нет, — примирительно сказал Грюм. — Тогда я пошёл. Кстати, Фадж собирается прислать к Хогвартсу дементоров. Твоя идея?

— Мордредовы яйца! — скрипнул зубами Дамблдор. — Сценарий третьего курса уже активирован.

— Чего?

— Не твое дело! Иди и ищи Эванс! Живой или мертвой. А я пока одну девочку допрошу, на предмет источника её невероятных знаний.

— Я тоже девочек допрашивать люблю, могу остаться помочь.

— Иди-иди, извращенец!

— Ошибаешься, я как раз натурал, Альби-петушок, — ехидно осклабился Грюм.

Дамблдор зло засверкал очками, он не любил намёков на грехи молодости:

— Совсем края потерял?

— Молчу-молчу.

* * *

— Мисс Грейнджер! Директор просил зайти к нему после обеда в кабинет, чтобы обсудить ваши успехи в учебе и наградить. Пароль: "сладкая палочка — соси с улыбкой"

— Профессор Макгонагалл, а директор всегда делает пошлые намеки в своих паролях? Или у него сахарный диабет?

— Не понимаю о чем вы?

Замдиректора повернулась и быстро ушла. Гермиона села рядом с мрачным Поттером.

— Ах, мой друг! — заворковала она, безмятежно улыбаясь. — Как прекрасна наша жизнь! Мы учимся лучшей в мире профессии волшебника! У нас отличная успеваемость. Отличный факультет. Замечательные соседи. Грамотные преподаватели.

— Ты налакалась зелья беспричинной радости? — мрачно спросил Гарри.

— Зачем мне зелья, когда директор меня ценит и приглашает для поздравления и награждения за успехи в учебе? Кстати, у вас, мой друг, тоже есть причина для радости. Почитайте вот этот номер Пророка. Ваша мама уже обрела свободу. И вы с ней, возможно, скоро встретитесь.

Гарри вырвал у нее газету и стал вчитываться.

— А кто такой Сириус Блек?

— Это ваш крестный отец, тоже один из самых близких вам людей. Теперь в вашей жизни есть заполненность и гармония. У вас есть отец, мать, брат, тетя, и невеста. И Нимфадора тоже, возможно, станет вашей золовкой! Разве это не замечательно?

— Чего ты меня на вы величаешь? Ты точно чего-то налакалась.

— Нет, мой друг, это обычная оптимизация эмоций, один из приёмов окклюменции. Вам тоже необходимы уроки окклюменции, ведь неуправляемые эмоции губительны для волшебника. Вспомните того же Волдеморта, бедняга совершенно сошел с ума из-за переживаний. Я была в таком адском стрессе из-за этого Хэллоуина, что без аутотренинга — никак. Опять же, сейчас идти на допрос... то есть на беседу к выдающемуся волшебнику. Это так ответственно! Надо клин клином вышибать. Ударим жизнерадостным фейсом по тейблу судьбы. Директор прав — соси с улыбкой!

— Я сейчас заплачу от твоей истеричной радости.

— Фу какой бука!

— Я не бука, а стреляный воробей.

* * *

Лили сидела, забросив ноги на стол, заполненный стопками книг и читала толстый фолиант. В библиотеку вошёл Сириус, увидел, какие книги она читает, и нахмурился:

— Лил, ой, Сара Коннор! Зачем ты читаешь эту темномагическую гадость, вместо того, чтобы предаваться светлым радостям жизни? Будь самкой! Будь волчицей! Отдайся великой силе любви, а не темным страстям порока. Как вдова имеешь право расслабиться.

— Мистер Тузик, знаете, что меня больше всего возбуждает в мужчинах? — лениво ответила Лили, не отрываясь от книги.

— Мозги, — вздохнул Сириус.

— Во-о-от! — протянула, кивнув, Лили. — И пока у вас только две параллельные извилины, вы меня не возбуждаете. Что вы нудите, как законопослушный министерский идиот, про запрет на темную магию? Вы не забыли, что вы беглый преступник?

— Я не преступник! — крикнул Сириус. — Я невинно пострадавший!

— Я в курсе. Продолжите логическую цепочку. Если вы невинно пострадавший, то виновен тот, кто вас посадил? То есть он преступник, так?

— Ну, наверное, — пожал плечами Сириус.

— Не наверное, а точно! Если это не так, то и насчет твоей невиновности есть сомнения. Нет? Вот! И раз этот человек преступник, то и вся его философия преступна. Поэтому не надо его постоянно цитировать как образец добродетели. Это для начала. Я уж не требую от тебя самостоятельного анализа поступков тех, с кем ты имеешь дело, но, по крайней мере, не доверять откровенным врагам ты способен даже при своем уровне мозгов.

— Вот опять я убедился, что с тобой спорить бесполезно, — с досадой вздохнул Сириус. — Что ты хоть ищешь?

— Вот это книги по магическим татуировкам и иным средствам защиты тела, — небрежно пнула ногой Лили одну из стопок. — А это книги по ритуалам крови. Расширяю познания. Кстати, Кричер уже распечатал наши колдографии, которые мы собирались послать Гарри? А то мальчик видел только те ужасные фото из Пророка. Я там хуже Беллатрикс выгляжу, да и ты далеко не красавчик.

— Кричер! — крикнул Сириус. Рядом появился мрачный ворчливый эльф.

— Что нужно предателю Рода, притащившему в дом грязнокровку, которая недостойна даже целовать следы благородных Блеков.

— Ты распечатал наши колдографии?

— Да, хозяин, и даже подписал: "Предатель Сириус и грязнокровая шлюха".

— Нет, Кричер, — спокойно отозвалась Лили. — Эту подпись сотри, и напиши следующее: "Мы с Тузиком в Бразилии". Так будет загадочней, и наведет врагов на ложный след.

— И больше не ругайся! — добавил Сириус.

— Это бесполезно, — отмахнулась Лили. — Кричер не считает это руганью. Эльфы вообще не умеют ругаться. Они лишь воспроизводят те понятия, которым их учат в роду. Тут надо радикальней поступить.

Она вскочила и подошла к портрету Вальбурги. Та, увидев Лили, сразу завопила про мерзких грязнокровок.

— Тебе не нравится моя кровь? — ехидно улыбаясь, спросила Лили. — Хочешь попробовать её на вкус?

Она разрезала запястье, и начала кровью рисовать руны, прямо на портрете, на лице Вальбурги.

— А-а-а! Ты что творишь? — в отчаяние завопила Вальбурга. — Не смей рисовать на мне печать предательницы крови!

— Почему же нет? — усмехнулась Лили. — Ты и есть Предательница Крови. Ты способствовала неудачным бракам своих племянниц и лишила будущего своих сыновей. Ты погубила и предала кровь Блеков!

— ЛОЖЬ!!! — завопил портрет. — Не смей так говорить, грязнокровка!

— Ну, если я грязнокровка, то тебе ничего не угрожает, — оскалилась Лили. — И вообще, я не для того сидела в Азкабане за темную магию, чтобы всякая истеричная предательница крови, сгубившая благородный род, мне приказывала. Но ты не бойся, тетка, я возьму регентство перед магией над вашим погубленным родом. Может, мне удастся заставить твоего сынка взяться за ум. Ну вот, все и закончено!

Руны вспыхнули и погасли, исчезнув. С головы изображения Вальбурги исчезла диадема прима-ведьмы Рода, а вместо нее появился красный колпак предательницы крови.

— Магия Рода Блек приняла ваше регентство, госпожа, — глухо и смиренно сказала Вальбурга. — По праву силы и чистой крови.

— То-то же, дура! — торжественно кивнула Лили. — Надеюсь, твой любимый эльф не будет больше болтать что попало по твоему наущению?

— Нет, госпожа, — смиренно ответила Вальбурга и всхлипнула. — Вы жестоки, госпожа.

— Жестоко выжигать из рода последних наследников, — сухо ответила Лили. — А говорить дуре, что она дура, — не жестокость, а необходимость!

В общежитии Гриффиндора все поспешно собирались домой на рождественские каникулы. Проводить Рождество в окружении дементоров никому не хотелось. Только Гарри и Гермиона никуда не спешили.

— Значит, директор запретил тебе уезжать на Рождество? — спросила Гермиона задумчиво. — А как он это аргументировал?

— Ну, он сказал: "Мальчик мой, из Азкабана сбежали два преступника, перед которыми твоя кровная защита бессильна!" — с горечью передразнил Дамблдора Гарри.

— Понятно, — кивнула Гермиона. — А на твоё утверждение, что мама тебе ничего плохого не желает, он, наверное, сказал: "Азкабан меняет людей"?

Гарри молча кивнул, и после паузы, с интересом посмотрев на Гермиону, заговорил:

— Все в точности так. Иногда я фигею от твоего ума. Меня только поражает, почему ты так часто играешь со мной в поддавки.

— В смысле? — удивилась Гермиона.

— Ну, я же чувствую, — замялся Гарри, подбирая слова, — что ты подыгрываешь мне. Стараешься быть со мной на одном уровне, подводишь меня к нужным выводам, хотя сама все знаешь заранее. Иногда даже специально ведешь себя вульгарно и говоришь на жаргоне, чтобы мне было спокойней.

— Ну, ты же сам на свои вопросы ответил, — пожала плечами Гермиона. — А зачем я должна унижать своего жениха? Самоутверждаться за твой счет в мои планы не входит. Муж должен быть с яйцами. У тебя яйца есть, и мне бы не хотелось, чтобы ты их потерял от излишней заботы. Муж не должен быть в тени жены.

— Но поддельное лидерство тоже неправильно. Дутый авторитет мне не нужен, — хмуро сказал Гарри. Гермиона обняла его и зашептала:

— Это временно. Я тебя обогнала лишь пока. Во-первых, девочки быстрее взрослеют, а во-вторых, у меня был хороший учитель. А ты пока не обрел доступ к своей родовой магии, и в детстве тебя недокармливали. Уверяю тебя, через пару лет ты меня догонишь, а еще через пару лет — обгонишь.

— Ты, небось, тоже на месте стоять не собираешься? — хмыкнул Гарри недоверчиво. — Догонишь тебя, пожалуй. Кстати, ты собираешься домой?

— Не-а! — расслабилась Гермиона, откинувшись на спинку дивана. — Я тебя одного не брошу. Здесь гулять будем. Дементора в гости позовем. Будет настоящий русский "Дедушка Мороз"! И русская зима. А я Снегурочкой наряжусь.

— От своего русского учителя нахваталась? И как он тебя такой крутой сделал за три года?

— Это были сложные три года, — вздохнула Гермиона. — Приходилось сильно напрягаться и умственно, и физически. Ритуалы проводить, упражняться в магии... Hо я ни о чем не жалею. Как говорил учитель: "тяжело в учении, легко в бою!". И это правда. Без него я бы, наверное, уже трупом была сразу после встречи с троллём. Мне просто страшно за тех маглорождённых, которые ныряют в волшебный мир без подготовки, как в прорубь. С нашим-то директором!

— Я тоже, считай, так нырнул, — криво усмехнулся Гарри. — Бедная мама, как она выживала здесь без подготовки?

— Она-то как раз тоже была подготовлена! — возразила Гермиона. — Её Снейп подготовил к волшебному миру. Тоже была суровая школа.

— Могу себе представить! — хмыкнул Гарри, вспомнив мрачную рожу зельевара. — Тот еще учитель! Слушай, а откуда ты всё знаешь про маму?

— Когда ты мне мамино сквозное зеркало дал, мы с ней долго о её жизни говорили. Несколько часов проболтали ночью. Теперь мы практически стали подругами, — смущённо ответила Гермиона. — Удивительно, но наша жизнь и характеры во многом похожи.

— Лишь бы ты тоже в тюрьму не загремела.

— Типун тебе на язык!

— Эй! Осторожней со словами. Ты же волшебница!

* * *

— Мисс Грейнджер! Мистер Поттер! Зачем вы притащили в Зал дементора? — возмущённо взвизгнула Макгонагалл, когда увидела озябшую парочку учеников, за которыми волочился дементор, наряженный в красную мантию и колпак.

— Он будет исполнять роль Деда Мороза! — доложила Гермиона, наряженная в голубую шубку с белой меховой оторочкой. Голову Гермионы украшала роскошная серебряная диадема. — А я буду Снегурочкой! Мы будем дарить всем подарки и зажигать ёлочку. А Гарри будет символом нового года, который скоро наступит. Мы ему на свитере нарисовали "1992".

За большим столом сидели только преподаватели и Филч с Хагридом. Ни один ученик больше в Хогвартсе не остался.

— Мисс Грейнджер, а как вы подчинили дементора? — заинтересовался Снейп.

— Это не я, а Гарри! — гордо посмотрела на жениха девочка. — Он оказывается, умеет произносить заклятья на серпентарго! Мы искали способ защищаться от дементоров. У Гарри не получался патронус, мы попробовали заклятье подвластия, но оно тоже не сработало, тогда Гарри произнeс его по-змеиному, и теперь дементор ему полностью подчиняется.

— От Поттера с ума можно сойти! — сделал фейспалм Снейп.

А Флитвик заинтересованно посмотрел на корону Снегурочки.

— А что это за диадема? — спросил он Гермиону. — Вы знаете, что она очень похожа на диадему Ровены Равенкло?

— Да? Не знала, — удивленно ответила Гермиона. — Мы её раскопали на одном складе всякого хлама, который нашли, когда бродили по замку. Правда, на ней вначале было тёмное проклятье, и пришлось её чистить. Но благодаря Гарри, который опять применил обычное заклинание по-змеиному, проклятье разрушилось. "Финита Инкантатем Специалис" на серпентарго творит чудеса с прОклятыми вещами. Эта диадема вначале вызывала какие-то неприятные галлюцинации, потом из нее пошёл чёрный дым, но сейчас с ней все в порядке.

Тут Гермиона скосила глаза на директора, вспоминая навеянные диадемой галлюцинации, в которых Дамблдор гонялся за ней с топором, поёжилась и перевела взгляд на сидевшую рядом с ним медиведьму.

— Кстати! Мадам Помфри, вы представляете, на Гарри тоже было тёмное проклятье! Прямо в шраме! Мы, когда снимали проклятье с диадемы для костюма Снегурочки, случайно сняли проклятье и с него. Из его шрама тоже шёл тёмный дым.

Мадам Помфри испуганно посмотрела на Гарри и, достав палочку, начала накладывать диагностические заклинания.

— Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? — спросила она.

Гарри пожал плечами:

— Да нормально все! Вначале сильно заболела голова, а потом всё прошло.

— Мистер Поттер! — сказал, нахмурившись, директор. — Может, вы удалите дементора из зала? А то все чувствуют себя неуютно.

— Давайте подарки раздадим по-быстрому, и он улетит к себе в Лапландию! — согласился Гарри, глядя, как горячие закуски покрылись инеем, а сок в бокалах — коркой льда.

— Не беспокойтесь, Дедушка Мороз не будет к вам близко подходить, — сказала Гермиона, покосившись на дементора в маске Деда Мороза. — За него раздам подарки я.

Дементор кинул ей мешок, просипев из под маски с ватной бородой:"Кхо-кхо-кхо!". Гермиона-Снегурочка раскрыла мешок и достала красивую позолоченную чашу.

— Эту чашу я вручаю декану факультета Хафлпафф.

— Это же чаша Хельги! — всплеснула руками профессор травологии и декан хаффов. — ОТКУДА?!

— Секрет! — улыбнулась Гермиона, не желая говорить, что большую часть подарков прислали Лили и Сириус. — На чаше тоже было проклятье, но сейчас она чистая. А это подарок директору. Он на вид скромный, но тоже волшебный! Пожалуйста, будьте с ним осторожны...

Дамблдор раскрыл маленькую коробочку и увидел кольцо Гонтов с вставленным в него камнем воскрешения.

— Это же... — ошалело осекся Дамблдор и, не дослушав Гермиону, завороженно надел его на палец.

— Что вы делаете? — воскликнула Гермиона. — Я не успела вас предупредить, что оно проклятое! Нам не удалось снять с него все проклятья. Снимите немедленно! Вы хуже ребенка! Даже я, первокурсница, всегда проверяю артефакты, перед тем как их использовать.

Дамблдор вздрогнул и снял с пальца кольцо. На пальце появилось черное пятно.

— Как вы могли, мисс Грейнджер, подсунуть директору проклятую вещь? — возмутилась Макгонагалл.

— Откуда я знала, что директор может проявить такую неосмотрительность и недостаток профессионализма? — возмущенно ответила девочка. — Он же верховный маг, значит, априори должен лучше меня разбираться в проклятьях! Гарри и так снял с кольца одно проклятье, но мы не разобрались, что там было еще. Кстати, вот и с подарка декану Слизерина мы не успели снять проклятье. Будьте осторожны, профессор Снейп! Это медальон Слизерина, реликвия вашего факультета.

Снейп осторожно взял медальон и начал его рассматривать. Из него вдруг вылетели два призрака, oдин в форме Лили, а другой в форме Сириуса, и начали разговаривать, презрительно глядя на Снейпа:

— Кому он нужен, этот Сопливус? — сказал Сириус, обнимая Лили.

— Он просто жалок! — подтвердила Лили и поцеловала Сириуса. — Я лучше буду проводить Рождество с настоящим мужчиной, а не с предателем Снейпом.

Гарри еле удерживал ухмылку, глядя на побелевшее предобморочное лицо Снейпа.

— Десять баллов с Гриффиндора за наглость! — сухо просипел Снейп и упал без сознания. Дементор дернулся было сделать ему искусственное дыхание рот-в-рот, но Гарри его удержал.

После того, как Снейпа привели в порядок, Гермиона вручила Флитвику свою диадему с головы для факультета Ровены, а Макгонагалл — кошку-копилку с надписью: "для баллов Гриффиндору".

— Для нашего факультета мы так и не смогли найти реликвию Основателя, — со вздохом сказала Гермиона и покосилась на директора. — Может, вам следует спросить у директора? Он же был последним деканом Гриффиндора, наверняка у него что-нибудь завалялось из вещей Годрика, которые он "совершенно случайно" забыл вам сдать, передавая дела?

Дамблдор побелел и тоже, как и Снейп, упал в обморок.

— Хо! Хо! Хо! — сказал дементор, удаляясь из зала.

* * *

Лили и Сириус под руки подтаскивали упирающуюся Беллатрикс к праздничному рождественскому столу.

— Не хочу, не буду! — визжала Беллатрикс. — Вы и без меня прекрасно повеселитесь! Я вообще до сих пор не понимаю, зачем вы меня вытащили из Азкабана.

— Ну, я так скучала по нашим беседам, Белла, — усмехнулась Лили. — С Сириусом мне совершенно не о чем поговорить. У него мозги в одну сторону повернуты.

— Врёшь! — уверенно и мрачно сказала Беллатрикс. — Ты просто хотела залезть в мой сейф. Ты уже получила на Рождество подарки, какие хотела, а теперь оставь меня в покое!

— Белла! — укоризненно сказал Сириус. — Мы же родня. Как мы можем веселиться без тебя? Я тебя уже даже с мужем развёл и вернул девичью фамилию. Ты полноценная Блек! Как ты можешь сторониться нас с Лил?

— Действительно, — поддакнула Лили. — Мы тебя с кичи вынули, отмыли от очистков, а ты нам фигвамы рисуешь! Это не по-блековски! Ты уже освобождена от рабского брачного контракта с Лестрейнджами. Еще немного, и мы тебя и от метки избавим! Начнёшь новую жизнь, искупишь вину перед магией, Род поможешь восстановить! Бери бокал, выпьем за дружбу.

— За дружбу! — противным голосом произнесла Беллатрикс, чокаясь с ней.

— За дружбу! — таким же противным голосом машинально скопировал Сириус, чокаясь с дамами.

Они выпили. Потом Сириус начал рассказывать, что ему передал Гарри про рождественский вечер в Хогвартсе и как директор и Снейп в обморок падали. От смеха все трое чуть не попадали под стол.

— Дементор в роли Санты? — ржала Беллатрикс. — Лили, ты породила безумца! Проклятое кольцо в качестве подарка? Надеюсь, теперь Дамблдор сдохнет-таки.

— Ну, строго говоря, безумные идеи исходили от его невесты, — призналась Лили. — Хотя проклятое кольцо — это моя заслуга. Сириус его хотел просто сжечь.

— Невеста? Хорошая девочка, — похвалила Беллатрикс. — Чистокровная?

— Чистокровней не бывает! — уверенно кивнула Лили.

— А кто родители?

— Маглы, — пожала плечами Лили. — Ты их не знаешь.

— Маглы? — возмущенно поперхнулась вином Беллатрикс.

— Ну опять из тебя поперло ЭТО! — поморщилась Лили убирая Эванеско брызги вина. — У меня тоже родители маглы, что не мешает мне быть чистокровной.

— Ну ты же Обретённая! — с почтением вздохнула Беллатрикс. — Я же не знала.

— Вот и она обретённая!

— Да. Ты. Что?!! — восхищённо протянула Беллатрикс, сделав круглые глаза, и покрутила головой. — Ну, везет же Поттерам на невест. Две обретённых подряд! У твоих внуков вообще никаких проклятий не будет. Самая чистая кровь в Англии будет.

— Лишь бы дожил, — вздохнула Лили печально. — Мордредов директор вечно что-то мутит вокруг сына. Интриги, планы, подставы... Кстати, Ремус писал, что его берут в Хогвартс учителем ЗОТИ!

— Оборотня? — удивилась Беллатрикс. — Директор — псих. Слушайте, а почему вы хотя бы семью Меды не пригласили, раз уж Малфоев не любите?

— Мы же беглые преступники! — напомнила Лили. — Зачем людей искушать или подставлять? Мы-то, может, и невиновны, но тебе-то, Белла, грех жаловаться. Села по закону.

— Раз вы меня выдернули из тюрьмы, значит вы тоже теперь преступники! — усмехнулась Беллатрикс. — Сядем теперь все!

— Вот именно. Поэтому не будем искушать судьбу. А может, мне вам с Сириусом обливейт устроить? Чтобы не помнили, кто вас из Азкабана выводил?

— А смысл? Мы с тобой в один день и час бежали! — напомнил Сириус. — Все равно, свяжут вместе.

— А у Сириуса проклевываются мозги! — радостно улыбнулась Лили. — Возможно я тебя даже за это поцелую... потом. Если захочешь.

— Конечно, захочу!

Когда Дамблдора откачали после обморока на Рождество, он кое-как добрёл до своего кабинета и упал в директорское кресло со стоном: "За что мне это?".

Рухнули все его планы! Планы, которые он готовил годами, тщательно правил и уточнял. Планы, на которые были потрачены людские и материальные ресурсы в огромных количествах! Кто за это ответит? Да и какой смысл "отвечать"?

Как они раскопали крестражи? Как они удалили крестраж из Гарри? Чем теперь обосновывать финальное жертвоприношение? Как мотивировать ребенка на героизм и самоотречение? Откуда все это пошло? А, да! Это пошло с того момента, когда грязнокровая мамаша Гарри не захотела подыхать! И пришлось по-быстрому стряпать дело, чтобы лишить её свободы. В результате, Гарри вырос не таким, как планировалось, более мрачным и озлобленным.

А потом появилась еще одна грязнокровка. Фу-х! Как я её ненавижу! Нет, про неё лучше не вспоминать, чтобы не сдохнуть досрочно. Хотя, смысл? Похоже, проклятье неотвратимое. Могу лишь побарахтаться лишний годик-другой, благодаря Философскому камню и Эликсиру Жизни, который приготовит Снейп. Но в целом, жизнь пошла под откос, и мечты о карьере и власти уже неактуальны. Куда, зачем? Всё уже тщетно. Но всё же камень надо перепрятать! Завтра распоряжусь, чтобы Северус извлек его из зеркала и принес ко мне. Будем бороться за выживание, Мордред с ними, с интригами.

* * *

Гермиона тихо вела Гарри по Запретному коридору.

— Ты уверена? — с робостью спросил Гарри. — Собака точно заснёт от музыки?

— Хагрид гарантировал! — ответила Гермиона нетерпеливо. — Мы просто обязаны проникнуть в Запретный коридор! Дамблдор там прячет Философский камень. Если он его перестанет использовать как приманку для Волдеморта, а применит по назначению, то мы получим долгоживущего интригана, от которого и наши внуки будут икать.

— Философский камень должен быть разрушен! — твердым голосом с интонациями римского сенатора Катона сказал Гарри и без колебаний последовал за невестой.

Они усыпили цербера и прыгнули в люк, где Гермиона беспалочковым люмосом отпугнула Дьявольские Силки.

— Уф! Хорошо, что тут были Дьявольские Силки! — пропыхтела Гермиона, когда вывалилась из их плена.

— Почему? — удивился Гарри. — Меня они чуть не задушили!

— А ты бы предпочел разбить башку, о каменный пол с шестиметровой высоты? — усмехнулась Гермиона. — Они так мягко нас поймали и опустили на пол.

— А, ну да...

* * *

— Фу! Чуть не поджарились! — со смехом ввалились дети в последнюю комнату сквозь огненный коридор. Дальше была широкая лестница, внизу которой, у зеркала Еиналеж, стоял Снейп и размышлял, как вытащить оттуда Философский камень. Дамблдор ему не дал чётких инструкций по этому поводу.

— Профессор Снейп? — испуганно спросила Гермиона. — Что вы тут делаете?

— Я даже не буду отвечать вам тем же вопросом! — презрительно процедил Снейп. — Поттер! Быстро ко мне!

Гарри Поттер робко подошел к зельевару.

— Что вы видите в зеркале? — нетерпеливо спросил зельевар подошедшего мальчика. Гарри вгляделся в зеркало и с восторгом присвистнул:

— Ух ты! Я вижу аутодафе с вашим участием, профессор! Вы горите на костре святой инквизиции, а вокруг ученики Хогвартса, в основном c Гриффиндорa. Они рукоплещут и одобрительно кивают. Все улыбаются.

— Ах ты, мерзкий, наглый, высокомерный... — захлебнулся от злости Снейп и бросился душить мальчика. Тот испуганно попытался оттолкнуть зельеварa, уперевшись руками в его лицо. Вдруг лицо Снейпа покрылось ожогами, и он завопил от боли.

— Что это?! А-а-а!..

— Это кровная защита моей мамы, профессор, — отдышавшись, ответил Гарри. — Те, кто на меня покушаются, живут недолго. Это улучшенная версия, мама её мне недавно наложила. Не стоило вам меня душить! Вечная вам память.

Зельевар рассыпался в мелкую труху. Гарри опять посмотрел в зеркало и там его отражение, подмигнув, сунуло в карман красный кристалл. Гарри ощутил, что камень появился у него в кармане.

— Всё, брюлик у меня, рвем когти! — перешёл от волнения на жаргон Гарри и, схватив невесту за руку, побежал обратно.

Прошло три года. На втором курсе Джинни Уизли сошла с ума от одержимости Волдемортом. Бдительная Гермиона Грейнджер поздно её вычислила. Дух был изгнан, но разум к девочке не вернулся. Виновный в этом Люциус Малфой был посажен пожизненно в Азкабан. После исчезновения отца характер Драко сразу улучшился, и он перестал быть похожим на педика с запором.

Невилл Лонгботтом после исчезновения Снейпа перестал строить из себя дурака, и стал лучшим на курсе по зельеварению, и даже превзошел Гермиону. Он сблизился с Гарри, стал его другом и после похорон Дамблдора по секрету рассказал ему о пророчестве, под которое попадали они оба. Гарри тогда понял, почему Невилл притворялся идиотом: ему очень не хотелось попасть в Избранные и биться с Волди.

Лили, Сириус и Беллатрикс ставили много опытов с Философским камнем и сумели омолодиться лет на десять. Их все равно продолжали числить в розыске еще два года после побега, но в омоложенном варианте они уже могли спокойно гулять по улицам. Сириус стал лордом Блек и проталкивал через знакомых законопроект о помиловании Лили, а также о пересмотре своего дела.

На третьем курсе сбылся единственный план Дамблдора: был пойман Петтигрю. А министерство, наконец, официально признало Волдеморта темной тварью, а не человеком, и в результате были оправданы Лили и Сириус. За побег им еще светило пять лет, но вместо этого Сириус и Лили оплатили штраф, в размере компенсации за невинное сидение на зоне, и разошлись с министерством по нулям.

На четвертом курсе учителем ЗОТИ стал Аластор Грюм, который решил отомстить Гермионе за смерть Альбуса, и подкинул её фамилию в кубок Огня. В результате она стала четвертой чемпионкой Хогвартса. Хвосторогу девочка уложила Авадой. На балу, как положено танцевала с женихом. После бала они с Гарри залезли пьяные в бассейн, слушали песни русалок под водой и зашли в интимных отношениях дальше обычного.

* * *

Второй тур. 

— Гермиона, держи жабросли! — Невилл протянул девочке, стоящей на берегу Черного Озера, комок с травой. Гермиона оглядывалась по сторонам.

— Куда Гарри запропастился? — удивлялась она. — Неужели, болеть за меня не придет?

Тут её схватила и закружила приехавшая поболеть за нее миссис Поттер-Блек. Они еще вместе поискали Гарри, а потом, когда пришло время, пошли на старт конкурса. Гермиона разделась до купальника, недовольно морщась на сальные ухмылки окружающих пацанов. А вот её соперница, вейла, была недовольна тем, что у них оказались одинаковые купальники.

Но тут им объявили, КОГО они должны будут спасать. Это их так взбесило, что обе тут же забыли и про стыд, и про и стиль. Гермиона сосредоточенно пережевала траву и после старта прыгнула в воду, превратившись в подобие двухвостой русалки. Скастовав заклинание поиска, она быстро набрала ход, обогнав остальных чемпионов. В центре озера она нашла похищенных и, отвязав Гарри, быстро всплыла.

— А там еще девочка маленькая была! — пробормотал, очухавшись, Гарри.

— Пусть сестра её спасает! — отрезала Гермиона.

— А если не спасет?

— Вот блин, — Гермиона опять нырнула за девочкой. На этот раз ей пришлось выдержать бой с русалками и глушить их массовым проклятьем русского производства: «Толовая шашка», разработанное специально против русалок, которому научил еще Князев. Все русалки начали всплывать кверху брюхом. К сожалению, вместе с ними всплыл и Виктор Крам, попавший под удар. Пришлось, кроме Габриэль, вытаскивать и Гринграсс. На китаянку у Гермионы уже рук не хватило, но Седрик справился сам.

На третьем туре Гермиона, не особенно спеша, шла по лабиринту, но благодаря большому отрыву по времени, она первой добралась до Кубка. И её забросило в странную комнату, где занимался спиритизмом Барти Крауч. Барти её связал и уложил на диван, а сам начал сеанс столоверчения.

— Эй! Мистер? — крикнула Гермиона. — Зачем вы меня похитили?

— Не мешай мне вызывать дух Лорда Волдеморта, грязнокровка! — рявкнул Крауч. — Ты, возможно, пригодишься для жертвоприношения. Или просто для развлечения. О Дух Лорда Волдеморта! Ответь мне! Как мне тебя оживить?

— В спиритизме нужно использовать настоящее имя, а не кличку! — подсказала Гермиона, повернувшись к чудику. — Его настоящее имя — Том Марволо Реддл.

— Спасибо! — буркнул Крауч и начал вызывать Лорда по настоящему имени. Наконец, через полчаса тарелка началась двигаться, поворачиваясь к нужным буквам. Сложилась фраза: "Никак. Идиот, крестражей больше нет. Отвали". Гермиона к тому времени развязалась и уже призвала обе палочки. Поэтому она ехидно хихикнула, прикрыв рот, а потом парализовала странного типа и через портал переместилась на финал конкурса, прихватив с собой Барти.

— Мой сын! — заорал Крауч. — Это мой сын! Пустите меня! Она убила моего сына!

— Да жив ваш придурок, — устало ответила Гермиона. — Просто парализован.

— Кто жив? — подбежал министр. — Волдеморт?!

— Нет, Волдеморт, как раз помер окончательно! — помотала головой Гермиона. — Он сам так и сказал, и добавил: "Идиот, отвали".

* * *

Пятый курс. 

— Атас! Атас! Атас!

— Гермиона ты опять русские песни поешь?

— Не-а! Я учу русское контрзаклинание против Авады. Вот давай, кинь в меня Аваду!

— С ума сошла? Кстати, что это за странное слово "Атас"? Что оно значит?

— Это аббревиатура. Значит: "от авады слышу!". Его нужно успеть кастовать пока противник не закончил свой каст Авада Кедавра. Резко и четко. И тогда на пути зеленого луча возникает материальное препятствие в виде зеркала, а обратно отражается электрошокер отсушивающий руку с палочкой и проклятье невезенья на семь лет.

— И ты хотела меня попросить кинуть в тебя Аваду? У тебя совесть есть?

— А у тебя совесть есть? Чего ты вообще припёрся в женский туалет?

— Кхе-кхе!

— Профессор Амбридж?! А вы что тут делаете?

— Как справедливо заметила эта юная особа, это женский туалет! Я не буду вам задавать аналогичный вопрос, а просто приглашу вечером к себе на отработку, мистер Поттер. А вам, мисс Грейнджер, должна заметить, что только русские отморозки могут придумать на непростительное заклинание еще более непростительное контрзаклятье. Я запрещаю его использовать в школе!

Вечером Гарри Поттер вернулся в гостиную хмурый и недовольно показал художественную резьбу по своей детской коже.

— "Я не буду ходить в дамскую уборную", — прочла Гермиона и нервно хихикнула. Гарри скрипнул зубами.

— Запомоила меня сука этой малявой!

— В натуре берега потеряла! — согласилась Гермиона и подула на раны Гарри на руке приговаривая:

— У Снейпа боли, у Амбридж боли, а у козленка моего Гаррички заживи!

— За козла ответишь! — обиделся Гарри.

— Ох! Ну, ладно, не козленок, а кто тогда?

— Орленок!

— Хорошо генацвале! Будешь орленком! — перешла на русский язык Гермиона и дурашливо запела. — Орлята учатся летать! Им салютует шум прибоя! В когтях их небо голубое! Ничем орлят не испугать.

— Хоре орать! Я все равно по-русски не понимаю!

— Я не кричу, а пою! А тебе, кстати, надо изучить русский: наш будущий сын будет князем Князевым!

— Глупо как-то звучит. Как принц Принц.

— Кстати, о Снейпе…

— ...кстати о Снейпе! Дай его старый учебник почитать. Тот, который "принца-полукровки" с пометками на рецептах! Я срочно хочу кое-что сварить.

— А поцеловать?

— А жениться? Я, между прочим, уже совершеннолетняя.

— Но я нет.

— По разрешению родителей можно и в шестнадцать лет. Думаю, Лили будет не против. Тебе наследников для трех родов делать!

— Двух! Мама писала, что беременна! Блекам они сами родят наследника.

— А вдруг опять девочка будет?

— Не каркай!

— А по шее? Это кто это каркает? Я ворона?

— Понял, у тебя ЭТИ дни?

* * *

Седьмой курс.  

Гарри Поттер и его жена идут по перрону девять и три четверти.

— Ну, зачем нам этот седьмой курс? Мы же семейные люди! — канючит Гарри. — Давай дома доучимся? И сдадим в министерстве?

— Еще чего! На седьмом курсе преподается самая продвинутая магия. Много практики. К тому же, ты староста школы. Это залог будущей карьеры! Да я из тебя министра магии сделаю! — непреклонно ответила Гермиона, таща его к поезду. Когда Гарри пошел в вагон, Гермиона осталась на перроне.

— Не понял? — удивился Гарри. — А ты чего стоишь?

— Я не еду, — торжественно ответила Гермиона. — Мне все равно колдовать уже нельзя. Буду изучать теорию на дому.

— Почему? — тупо спросил Гарри, потом в его взгляде появилось понимание. — Что? Задержка? Залетела?

Гермиона кивнула, сдерживая улыбку.

— Так может я тоже, — обрадовался Гарри.

— Нет-нет. Ты поезжай! — твердо ответила Гермиона. — Я свой значок старосты отдала Лаванде. Подруга за тобой присмотрит, чтобы ты там не гулял с кем попало, а занимался. Счастливого пути!

— Ну, вот, кажется и добрались, — сказала Гермиона у ворот видимого только ей терема среди тайги. — Смотри сынок, это твое наследство! Родовое поместье Князевых.

— Долго мы сюда добирались! — хмыкнул Гарри, держа на руках трехлетнего наследника.

— А я не виновата, мистер Поттер, что ты мне одних девок делал! — отрезала Гермиона.

— С нашей чистокровностью брачные контракты наших дочурок — это обеспеченная старость родителей! — важно ответил Гарри Поттер, усмехаясь.

— Вот только попробуй отдать их за стариков! Глаза выцарапаю! Кстати, наша старшая уже сама себе в Хогвартсе кое-кого присмотрела.

— Э, женщина! Как с целым министром разговариваешь?