Wandering Wonderer - В поисках чуда (гет)

Луна не любит цеплять ярлыки неправоты. Ей повезло быть дочерью человека, который видит больше других и понимает, что некоторые вещи прячутся, требуя повторного взгляда, а иногда их и вовсе нельзя разглядеть.

И всё же Луне трудно понять, зачем миссис Уизли, желая охладить пыл Джинни, отправила её в Румынию, потому что Румыния оказывает на Джинни исключительно горячительный эффект.

Признавать неправоту миссис Уизли особенно трудно. Когда она обнимает Луну, Луна закрывает глаза и представляет на мгновенье, что это руки её мамы, которые не касались её почти десять лет.

Ей кажется, что Гарри чувствует то же самое, ведь у его мамы почти не было времени, чтобы обнять его.

Однако кое в чём Гарри повезло. Например в том, что его не отправили в Румынию за компанию с Джинни, которая должна "выпустить пар". Впрочем, Джинни не понадобилось бы "выпускать пар", если бы аврорская миссия Гарри не затянулась так надолго.

Луна поправляет подушку, сделанную наспех из дорожной мантии и туфель, и переворачивается на спину. Нехорошо осуждать свою подругу, но, к сожалению, сейчас даже Луне, которая в сочинениях об Упрочняющих чарах умудрялась отвлекаться на проблемы размножения морщерого кизляка, трудно мыслить позитивно, потому что жара невыносима.

— Всё, я иду за Чарли, — ворчит Джинни, вскакивая на ноги. — Это глупость. И пытка. Он просто издевается надо мной — а всё потому, что когда-то в школе я рассказала Пегги Макмиллан, что она ему нравится.

Луна удивляется рассудительности Джинни, но её немного смущает тот факт, что Чарли, такой доброжелательный с виду, придумал, будто ему нужны две помощницы для наблюдения за яйцом дракона в ужасно душной комнате, только чтобы отомстить младшей сестре.

В поисках своей палочки Джинни разбрасывает вещи Чарли в разные стороны, ругаясь на все лады. Луна приподнимается на локтях, с вялым любопытством смотрит на причинённый урон и вдруг начинает понимать миссис Уизли — вероятно, она просто хотела пару дней отдохнуть от вспыльчивой дочки.

Луна снова одергивает себя, потому что знает, как жара может портить мысли.

Чарли возвращается через несколько минут, но Джинни уже перевернула всё вверх дном.

— Что за хрень? — говорит он, хватаясь за голову. Это, пожалуй, единственное пропущенное Джинни ругательство, так что теперь у них полный комплект. — Джиневра, если ты сейчас же не вернёшь на место мои ботинки, я за себя…

Но гнев Джинни уже иссяк, она громко фыркает и с лёту бросается на кровать Чарли.

— Если бы ты не забрал мою палочку, мне не пришлось бы этого делать!

— Джинни, не будь ребенком, — усмехается он, — я драконолог, а не нянька.

Теперь, когда опасность быть задетой пролетающим предметом миновала, Луна садится и вытирает пот со лба. Миссис Уизли предложила им съездить в Румынию, чтобы они побольше узнали о драконьем заповеднике. Они обе пока не представляют, чем хотят заниматься в будущем. Джинни шутки ради рассматривает профессиональный квиддич, а Луна, как обычно, пребывает в замешательстве.

Одно она теперь знает наверняка — драконы не для неё. Если для наблюдения за детёнышем нужно сидеть в таком пекле, то ей вряд ли понравится температура возле взрослой особи.

— Так что, ты говоришь, это за порода?

Луна вздрагивает от звука незнакомого голоса и поднимает взгляд.

— Длиннорог, — отвечает Чарли, закрывает дверь и подходит к огню. — Его матери нигде не было, так что я решил сам за ним присмотреть. Надеюсь, к моменту вылупления яйцо перенесут в инкубатор, но сейчас он занят, потому что самка Ядозуба вдруг решила, что хочет съесть яйца вместо того, чтобы встретиться с детёнышами. Девочки, познакомьтесь, это Рольф Ска…

— Рад встрече, — оборвав Чарли на полуслове, Рольф протягивает руку Луне. Его улыбка слишком широкая, и Луне Рольф сразу не нравится — как любой, кто перебивает Уизли. Она жмёт ему руку, а затем быстро приседает и трет ладонь о стопу, чтобы не привлекать читающих мысли Шиц. Папа всегда говорил, что в Румынии они особенно активны. Луна уверена в их доброжелательности, но не хочет открывать свои мысли незнакомцу.

Чарли с пониманием улыбается.

— Познакомься, это Луна, а на кровати — малышка Джинни.

— Очень смешно, Чарли, — ответ звучит приглушенно, потому что Джинни закрыла лицо подушкой. Луне это кажется неразумным — с учетом жары, но она полагает, что для этого есть повод.

Она поправляет обруч на голове — оранжевый, чтобы нарглы не селились в волосах, — и обмахивается рукой, радуясь ничтожному ветерку.

— Джинни обычно так себя не ведёт, — вежливо объясняет Луна Рольфу, — просто она шесть месяцев не виделась со своим парнем, и, кажется, скучает. Мы здесь благодаря её маме, но в Англии было намного прохладней… Вообще-то Джинни не надевает на лицо подушку.

— Спасибо, Луна, — отвечает подушка Чарли.

Отвернувшись от девушек, Рольф подходит к камину, опускается на колени и изучает яйцо.

— Как долго ты его уже греешь?

— Всего ничего, около часа. Длиннороги нескоро вылупляются.

— Прямо как кизляки, — говорит Луна.

— Кизляки? — Рольф поворачивается, щурит свои тёмные глаза и внимательно на неё смотрит. С губ Луны уже готово сорваться предупреждение, что обильный пот привлекает тёмномагические существа, но она прикусывает язык и проводит рукой по влажным волосам. — Это что, такой вид драконов?

Луна качает головой и охотно делится информацией:

— Морщерогий кизляк — это редкое магическое существо, которое можно встретить в Шве…

Её прерывает громкая насмешка Рольфа:

— Ты говоришь точно как тот придурок, редактор «Придиры».

Луна обескуражена.

— Вовсе нет.

— Точно-точно! Морщерогие кизляки, конечно. Он все время пишет моему отцу и пытается доказать существование абсурдных существ. Нелепый человек.

Луна оскорблена до глубины души.

— Я не говорю, как мой отец, — с достоинством отвечает она, выставляя вперёд подбородок, — потому что он мужчина за сорок, а мне ещё нет и двадцати. Я думаю, это ты нелепый, раз не можешь различить наши голоса!

Из-под подушки доносится взрыв смеха, а затем выглядывает совершенно растрепанная Джинни.

— Ты права, Луна, — совершенно серьезно заявляет она. Луна рада видеть подругу в прекрасном расположении духа. — Это действительно нелепо. Кстати, раз нянька вернулась к своим обязанностям, не прогуляться ли нам по заповеднику?

Она вытаскивает Луну наружу прежде, чем Чарли и Рольф успевают сказать хоть слово.

* * *

Нужно отдать должное миссис Уизли — поездка в Румынию произвела на Луну должный эффект. Теперь она точно знает, что хочет посвятить себя поискам доказательств существования морщерогого кизляка, чтобы в следующий раз, столкнувшись с типом вроде Рольфа, услышать похвалу в адрес своего отца, который всё знал заранее. На Джинни, напротив, Румыния почти не повлияла, если не считать, что она больше не сидит сложа руки в ожидании Гарри и записалась в запасной состав Холихедских Гарпий.

* * *

Луна отправляется в Швецию.

Обнаружить там морщерогого кизляка оказалось гораздо сложней, чем она думала, зато её ждала неприятная встреча со злобным шведским короткорылым драконом.

А сейчас Луна сама виновата в том, что стоит по колено в грязи — а всё потому, что она приняла Болотный фонарник за новорожденного кизляка. Луна справилась с ним, как только пришла в себя, но теперь не решается аппарировать, чтобы не распугать чувствительные магические создания. Она боится нарушить их ритуал размножения на год вперёд и ещё больше сократить их популяцию.

— Эй, привет! С тобой все в порядке?

Луна закатывает глаза. Она так старалась ступать тихо и незаметно, а теперь все кизляки перепугались. Игнорируя оклик, Луна пытается выбраться из густой грязи, но по дороге теряет туфель и останавливается, чтобы нащупать его на дне. Это её лучшие туфли, защищающие от чтения мыслей, и ей жаль их терять. Папа любит повторять, что чтение души через подошву — опасное и распространенное искусство, и его удивляет, что студентам Хогвартса до сих пор об этом не рассказывают, хотя Дамблдор однажды с ним согласился.

Незнакомец направляется к ней, уверенно пробираясь через грязь.

— Идти можешь? — кричит он.

Луна с хмурым видом пытается напялить найденный туфель.

— Конечно, могу. Ты полез сюда, чтобы задать этот вопрос? Мог бы спросить, стоя на траве, или подождать, пока я выйду. Я сейчас.

Он замирает и сердито смотрит на неё.

— Вообще-то я шёл тебя спасать.

— Очень мило с твоей стороны, — беззаботно отвечает Луна. — Боюсь, со мной всё в порядке. Но в следующий раз я тебе сообщу, если попаду в беду.

Он усмехается и поворачивает к берегу.

— Спасибо, как-нибудь обойдусь.

Пожав плечами, Луна скользит и карабкается следом за ним на сухую почву. Там она садится на бревно, снимает туфли и, сморщив нос, наблюдает за тем, как грязь начинает подсыхать на жарком августовском солнце. Теперь можно достать палочку — её «спаситель» наверняка распугал всех чувствительных магических созданий — и очищает туфли, решив отмыть ноги и юбку в гостинице.

— Зачем ты вообще туда полезла?

— Я искала кизляков, — отвечает она, надевая туфли. — Ничего страшного, вряд ли ты прогнал их навсегда, но на будущее постарайся вести себя потише.

Он щурится, прикрыв глаза от солнца ладонью.

— Луна Лавгуд?

— Да, — удивленно моргает она. Откуда он знает её имя?

— Подруга младшей сестры Чарли?

Ну конечно! Рольф. Её плечи непроизвольно напрягаются, глаза сужаются.

— Всё верно. Рада встрече.

Её голосу определенно не хватает искренности. Луна никогда не считала себя злопамятной, но, вероятно, дружба с Джинни повлияла на её спокойный нрав.

— Ну как, нашла кизляков? — Рольф улыбается, пытаясь быть дружелюбным, но её губы сжимаются, словно не хотят, чтобы она отвечала тем же. Наконец улыбка сползает с лица Рольфа, и он пытается сменить тему. — Я сам недавно приехал в Швецию и пробуду здесь недолго. Я собираюсь в Албанию. Раз Сам-Знаешь-Кто там больше не появится, в Министерстве попросили, чтобы я проверил албанский магический лес на подозрительные существа.

Окинув Рольфа холодным взглядом, Луна поднимает брови и важно заявляет:

— Гарри считает, что нелепо называть Волдеморта «Сам-Знаешь-Кто», потому что это означает, будто у него до сих пор есть сила. Гарри говорит, что следующее поколение не должно знать «кто», а для этого нам нужно относиться к Волдеморту как к обычному человеку и не бояться произносить его имя.

Рольф с насмешливым видом складывает руки на груди.

— Понятно. Это официальное мнение «Придиры» по данному вопросу?

— Нет, — Луна искренне изумлена. Рольфу не помешало бы прочистить уши. Кажется, она ясно выразилась! Впрочем, это не его вина — вероятно, его мозг заражен мозгошмыгами. Большинство людей не проявляют с ними должной осторожности. — Это мнение Гарри Поттера. Мальчика-Который-Выжил — правда, это имя ему тоже не нравится. Гарри мой друг, — зачем-то добавляет она.

— Наверняка многие хотели бы зваться друзьями Избранного, — говорит Рольф, и даже Луна чувствует в его голосе враждебные нотки, но не поддается на провокацию.

— Возможно, — невозмутимо отвечает она, а затем достает платок и начинает стряхивать с ног грязь, которая уже высохла и хорошо слетает. — Но не думаю, что Гарри это понравится.

— Нашему герою нелегко угодить.

Луна трёт нос и снова хмурится. Нет, Рольф ей определённо не нравится.

* * *

Решив, что для поиска кизляков был неудачный сезон, Луна едет из Швеции во Францию, чтобы снова понаблюдать за крылатыми конями. Записка к Хагриду помогает ей получить пропуск в конюшни Шармбатона, но Рольф уже там. Он якобы следит за приростом поголовья, но Луна начинает подозревать, что на самом деле Рольф хочет помешать ей найти морщерогих кизляков, а их и так очень трудно обнаружить.

Он действительно мешает: за три месяца своего пребывания во Франции Луна не встретила ни одного кизляка. Вероятно, они все вернулись в Швецию.

Составив подробнейший отчет об абраксанских конях, она отправляет его в Министерство с надеждой задобрить Отдел регулирования и контроля магических популяций, чтобы получить средства на новую экспедицию по поиску морщерогих кизляков.

А затем ей ничего не остаётся, как вернуться домой, как раз к Рождеству. Папа счастлив. Он до сих пор вспоминает единственное Рождество, которое они провели порознь, когда Луна была в Малфой-Мэноре. В этот раз он превзошёл сам себя, и дом Лавгудов просто сверкает. По воздуху плывут сливоцеппелины, подвешенные на золотистых веревках, мишура летает из комнаты в комнату, поющие шарики прыгают на ёлке, раздаются хлопки неизвестно откуда взявшихся конфетти.

Накануне Рождества кто-то стучит в дверь, которая начинает громко исполнять хорал «Украсьте зал». Луна спускается в прихожую и заставляет дверь умолкнуть прежде, чем та заявляет гостям, куда те могут засунуть свой падуб.

— Простите, сегодня ей приходится петь в четвертый раз — кажется, этот хорал ей надоел, — говорит Луна, распахивая дверь, и видит перед собой Рольфа. — Ой.

— Счастливого Рождества, Луна, — его дыхание оставляет белое облачко в морозном зимнем воздухе.

Рольф ей, конечно, не нравится, но не может же она оставить его на милость нарглов, повадившихся красть в мороз тепло чужого дыхания.

— Счастливого Рождества. Проходи.

Рольф кивает, и она впускает его в дом.

— Луна, я…

В этот момент папа спускается в холл, чтобы выяснить, кто пришёл. У него на голове красуется диадема Ровены Рейвенкло собственного изготовления, и Луна надеется, что у неё наконец появится возможность доказать Рольфу, как тот был неправ насчет её отца. Она отправляется готовить чай из лирного корня, оставляя мужчин наедине, и радуется, что папа выбрал тему для разговора, которая непременно изменит мнение Рольфа. Папа прекрасно осведомлен о мозгошмыгах.

— … да, Рождество — весьма опасное время года. Чудесное, потому что люди становятся более открытыми новым идеям, но очень опасное. На Рождество особенно важно беречься от нарглов, потому что они любят сидеть в омеле, но могут при случае спрятаться в домашних украшениях! Ах, спасибо, Луна, чай чудесен.

Рольф массирует виски — явный признак того, что он старается все запомнить. Луне немного жаль Рольфа, хоть он ей и не нравится, потому что переварить столько новой информации за раз не так-то просто.

— Я буду начеку, спасибо, мистер Лавгуд, — Рольф смотрит на Луну и явно нервничает, потому что ещё не знает, что Лавгуды обезопасили свой дом от нарглов. Едва Луна открывает рот, чтобы его успокоить, как Рольф заявляет: — Я бы хотел поговорить с Луной наедине, если вы не против.

Ксено предлагает поделиться рецептом чая из лирного корня и вежливо удаляется.

— Луна. Я… я работаю в Отделе регулирования и контроля магических популяций, и… — Рольф надувает щёки и опускает взгляд на ладони. — Их впечатлил твой отчет, поэтому они предлагают тебе сопровождать меня в новой экспедиции.

Луна ойкает и опускается на ближайший стул.

— Как надолго?

Рольф пожимает плечами и садится рядом. Кажется, он приглянулся озорной мишуре, которая ластится к его ногам, как кошка.

— Точно не знаю. Албанский лес оказался намного сложней для изучения, чем я предполагал, так что мне нужен ассистент.

Луна в задумчивости наклоняет голову. Сливоцеппелины призывают её отбросить предрассудки, и она рада, что папа придумал развесить их в гостиной. И мило, и практично.

— Ладно.

— Ладно, ты обдумаешь моё предложение — или ладно, ты согласна?

— И то, и другое, — уверенно заявляет она, допивая чай. — Почему ты ничего не пьешь?

Рольф бросает виноватый взгляд на свою чашку и выпивает всё одним залпом, что весьма глупо, потому что так чай невозможно как следует распробовать.

— Ты не останешься на ужин?

Его лицо на мгновенье сияет. Затем Рольф ставит чашку на стол и качает головой.

— Нет, спасибо, Луна. Мне пора. Меня ждёт дедушка.

* * *

В Албании он никуда не пускает её одну, а сам ходит так громко, что морщерогие кизляки разбегаются, прежде чем Луна успевает их обнаружить. И всё же путешествовать с Рольфом не так уж плохо. Она вдруг понимает, что больше не одинока. Она слишком долго была сама по себе.

Луна не чувствует себя одинокой, потому что может часами лежать на спине и наблюдать сквозь сетку листвы за переменчивым небом, а Рольф вынимает листья у неё из волос или приносит одеяло, если становится холодно.

Чуть позже они вместе склоняются над гнездом хлюпнявок, и Рольф вдруг заявляет, что не может без неё обойтись. Луна улыбается и тихо отвечает, что он ведет себя нелепо.

Изучение опасного Албанского леса заканчивается к апрелю, но его нужно будет повторно исследовать летом. А пока они свободны и могут возвращаться в Британию.

Они сдают свои отчёты в Министерстве; Луна смеётся и заявляет, что ей непривычно ступать по земле, которая не пружинит под ногами, и что ей будет трудно привыкнуть жить в четырех стенах и спать в тишине. На самом деле ей будет трудно без Рольфа, но она не уверена, что Рольф хочет это услышать, потому что он стоит, засунув руки в карманы, и всем своим видом выражает желание остаться в одиночестве.

Луна мешкает, медленно вынимает из-за уха палочку.

— До свидания, Рольф. Ты всегда можешь… навестить меня, если, конечно, захочешь. Я приготовлю суп из пресноводных плимпов. Он удаётся нам на славу.

Рольф кисло улыбается.

— Ну, не знаю.

Луне очень хочется пригрозить ему Гарри Поттером. Это всегда срабатывало у Джинни, если кто-то был невежлив с ней на седьмом курсе. Но Луна сомневается, что это сделает Рольфа более любезным, а ведь большего она и не просит!

Ей хочется попрощаться как следует, и она крепко обнимает его. Рольф напрягается, но обнимает её в ответ.

— Ты сердишься из-за того, что я ухожу? — спрашивает она, задирая голову. — Это нормально. Джинни всегда сердится, когда Гарри уходит.

Рольф качает головой и опускает руки.

— Нет, Луна, я не сержусь. Но я буду скучать.

— Как странно. Обычно люди вежливы с теми, по ком собираются скучать.

Рольф тихо усмехается.

— Ты права. Прости меня, — он снова обнимает её и целует в макушку. — До свидания, девочка Луна. До скорого.